Итоги № 26 (2013)

Два в одном / Политика и экономика / В России

Два в одном

/ Политика и экономика / В России

Предложение Владимира Путина объединить Высший арбитражный и Верховный суды по-разному воспринято и экспертами, и судьями, и депутатами Госдумы, которым осенью предстоит принимать соответствующие поправки к Конституции. Чем продиктовано такое решение? Какими могут быть его последствия? Об этом на страницах «Итогов» рассуждают зампред комитета по конституционному законодательству Госдумы Дмитрий Вяткин и судья Конституционного суда России в отставке, член Совета при президенте по правам человека Тамара Морщакова.

С одной стороны

Дмитрий Вяткин: «Я сторонник объединения высших судов»

— Дмитрий Федорович, для вас заявление о слиянии Верховного и Высшего арбитражного судов стало неожиданностью?

— Только отчасти. Такая идея высказывалась еще в начале 90-х годов при обсуждении проектов Конституции. Я был тогда студентом и помню, это казалось логичным. Нынешнее решение уже невозможно провести без вмешательства в Конституцию. Вот все и ждали проявления политической воли.

— Почему не «слить» еще и Конституционный суд?

— Как представитель Думы в КС утверждаю: рассмотрение уголовных или гражданских дел — одно, конституционный контроль — совсем другое. Не надо их смешивать. Сейчас во всяком случае.

— Главы судов Антон Иванов и Вячеслав Лебедев теперь «хромые утки». Как вести судопроизводство?

— Вячеслав Михайлович и Антон Александрович — профессионалы высочайшего уровня, система правосудия работает исправно. Осенью Дума одобрит соответствующие законы, будет переходный период, президент объявит о новой кандидатуре главы объединенного суда. Будут ли изменены требования к кандидатам, сказать трудно. Это станет понятно, когда мы увидим текст законопроекта.

— Изменения означают, что существующей ситуацией власть недовольна. Что не устраивает?

— Я, например, оцениваю и арбитражные, и суды общей юрисдикции как эффективно работающие. Но у каждой системы есть проблемы. Главная — перегруженность делами. Еще кадровая и финансовая проблемы: низкие зарплаты в судах первой инстанции, нерешенность проблемы с жильем — все это отталкивает людей. Возможно, объединение высших судебных инстанций подтолкнет и другие системные изменения.

— Какие?

— Процедура назначения мировых и районных судей должна быть единой. Сегодня кандидатуры мировых судей утверждаются региональными парламентами. По личному опыту знаю, сколько желающих среди региональных депутатов устроить при этом разбор полетов. Банально сводят счеты! Да и зачем отделять мировых судей от районных — это должна быть единая первая инстанция. Различаться они должны только по категориям рассматриваемых дел. Еще лучше, если бы мировые и районные судьи назначались бы не в конкретный суд или участок, как сегодня, а в судебный округ, тогда появилась бы возможность перераспределения нагрузки между судьями. Причем необходимо, чтобы судебные округа не совпадали с административно-территориальным делением. Да и назначения судей в целом хорошо бы сделать «неадресными»: по уровням — инстанциям (первая, апелляционная или кассационная). Все это повысит независимость судей от других ветвей власти.

— Но пока речь только об объединении высших инстанций...

— Все верно. Но и объединение высших инстанций, уверен, станет отправной точкой для совершенствования системы в целом. Я сторонник объединения. Убежден, в итоге мы получим как минимум единообразие судебной практики, а как максимум — изменение системы. На мой взгляд, высшая судебная инстанция должна стать только надзорной. Не с руки Верховному суду рассматривать дела по первой инстанции. Его задача — обобщать судебную практику, рассматривать дела только в порядке надзора, а решения по ним должны стать прецедентными для нижестоящих судов. Хотя у нас и не прецедентное право. Кстати, появление полноценной апелляционной инстанции в системе судов общей юрисдикции — это хорошо, но надо идти дальше — создавать окружные кассационные суды, которые проверяли бы решения судов нескольких субъектов. В таком случае нынешние суды субъектов РФ стали бы апелляционными, а их число можно было бы и уменьшить.

— То есть за основу взять опыт арбитражных судов?

— Да. По этому пути арбитражные суды продвинулись несколько дальше судов общей юрисдикции.

— Почему же тогда наш бизнес предпочитает арбитраж в Стокгольме или Лондоне?

— Бегство из-под национальной юрисдикции в первую очередь следствие несовершенства законодательства. Хорошо, что по сути новый Гражданский кодекс, пусть и по частям, но принимается сегодня. Это поможет остановить бегство.

— Может, дело не в кодексе, а в том, что нет доверия отечественному правосудию?

— В России есть проблема восприятия системы правосудия обществом. Не последнюю роль тут играют СМИ. И не только они. Принято рассматривать суд как конторку, в которой можно добиваться своих целей, зачастую меркантильных, а если их не удалось достичь, значит, суд плохой и продажный! В России адвокаты на процессе могут в открытую засомневаться в компетенции суда и в его беспристрастности, и за это нет никакой ответственности. В Англии, например, за такое отлучают от профессии, а то и подвергают уголовному преследованию. Там поддерживаются авторитет и престиж судебной системы.

— Но там не было дела ни Ходорковского, ни Магнитского...

— В Британии были другие громкие дела. Преследование Ассанжа, например. В тех же США наблюдается тенденция и похуже: согласно американской статистике в 2011 году 97 процентов судебных разбирательств по уголовным делам завершились так называемой сделкой с правосудием. В 1990 году этот показатель был 84 процента. Что это значит? Что в тюрьме зачастую оказываются невиновные! Старейший член Верховного суда США Антонин Скалиа заявил, что система подталкивает невиновного признаваться в несодеянном.

— А у нас, значит, в тюрьмах сплошь виноватые сидят?

— Российская система отчасти сохраняет традиции советского правосудия, в котором в обязанность суда входило установление истины по делу. Недаром в готовящемся Кодексе об административном судопроизводстве предусмотрена более активная роль суда. Ведь гражданин заведомо слабее власти. Вот суд и должен играть более активную роль в поисках доказательств.

— Две существующие системы — ВС и ВАС — разные: не получится, что первая поглотит вторую?

— Никакого поглощения! Они даже пока не объединяются. Если хотите, сводятся под одной крышей, но остаются сами по себе.

— Но руководитель будет один. Значит, кадровых перемен не избежать?

— Наверное, но не сразу.

— Слияние ВАС и ВС произойдет осенью?

— Президент говорил о необходимости внести законопроект в ближайшее время. Когда именно, не знаю, но полагаю, что в течение осенней сессии он будет рассмотрен, принят и одобрен. Потянет ли он за собой поправки в бюджет, будет видно. Дождемся текста, может, первоначально особых затрат и не потребуется.

— Потребуется конституционное большинство в Думе...

— Оно фактически есть, когда объединяются представители нескольких фракций: в ходе нынешней думской сессии мы приняли несколько федеральных конституционных законов.

Светлана Сухова

С другой стороны

Тамара Морщакова: «Объединение судов проблем судебной системы не решает»

— Тамара Георгиевна, вы ожидали решения объединить суды?

— Это было весьма неожиданно. До этого предлагались другие варианты: например, соединить сами судебные системы или создать над двумя высшими судами еще один, самый высший орган — высшее судебное присутствие. Словом, нынешнее предложение, считайте, уже третье по счету.

— Что, по-вашему, побудило власть заявить об этом?

— Я лично не вижу оснований. Официально приводится такая причина: в высших судах существуют якобы различные решения по одним и тем же вопросам. А нужно единообразие практики. Но даже если бы это было так, проблема легко устраняется без дорогостоящего объединения. Достаточно созвать пленум ВАС и ВС и порешать эти вопросы.

— Поговаривают, что главы ВАС и ВС не всегда могли прийти к консенсусу, что и стало причиной реформы...

— И таким способом вражду устранять? Каков шанс на то, что оба председателя судов не останутся в новой конструкции на позиции как минимум замов. А может, кто-то из них станет главой объединенного органа, и что тогда? Займется сведением счетов? Это не аргумент.

— Но при создании объединенного суда можно было бы провести сокращение аппарата, упростить и удешевить переезд высших судов в Санкт-Петербург.

— Я анализирую ситуацию исключительно с правовой точки зрения. И с этой точки зрения найти какое-либо достаточное объяснение объединению нельзя.

— В качестве причины называлось и намерение объединить административное судопроизводство в системе судов общей юрисдикции...

— Это не вполне соответствующие моменту разговоры, хотя проект Кодекса административного судопроизводства действительно предложен Госдуме. Когда он предлагался в первый раз, он был разработан как раз судами общей юрисдикции. Сейчас мы даже не знаем авторов этого проекта. Впрочем, вопрос в другом: компетенция арбитражных судов не ликвидируется с принятием кодекса. Поэтому сказать, что все передается в суды общей юрисдикции, никак нельзя. Все то, что вытекает из коммерческой деятельности и касается публичных административных правоотношений, остается в арбитражных судах. Арбитражный процессуальный кодекс пока не предлагается изменить или отменить.

— Появление коллегий в объединенном суде неспособно решить накопившиеся проблемы?

— Неспособно. Эти два суда — верхушки совсем разных судебных систем. Арбитражные суды «внизу» отстроены по судебным округам, суды общей юрисдикции — в соответствии с административно-территориальным делением страны. В нынешних высших судах действуют совсем разные инстанции: в ВАС их всего две — первая и надзорная, а в Верховном суде четыре — есть еще апелляционная и кассационная. Как возможно объединение при таком раскладе?

Решение тут одно: иметь единую судебную систему для всех дел — уголовных, гражданских, семейных, трудовых, налоговых, наследственных, коммерческих. Но уже сейчас Верховный суд такой громадный, аналогов которому нет в мире. Ну нет нигде таких высших судебных органов, в которых было бы больше сотни судей! Если же его соединить с ВАС, то он превращается в нечто, что не подлежит нормальной организации. Тенденция во всем мире такова, что в судах развивается специализация: их создается много и разных в зависимости от предмета, которым они заняты.

— Объединение ВС и ВАС может помешать работе судов?

— В каждой сфере своя специфика. Суды будут обязаны выполнять наказы своего нового единого руководства. А как из одного центра руководить столь разными системами, да еще и при таком объеме кадров, инстанций, звеньев? Скорее всего, арбитражные и суды общей юрисдикции останутся разными подсистемами. Но само качество организации судебной системы будет худшим по сравнению с нынешним состоянием. Идее специализации это тоже повредит: в этих двух системах не столь много общих вопросов. И расхождения будут. Для них придется искать решения. И кто это будет делать? Тот самый один руководящий орган с очевидным прицелом не на обсуждение (оно при разном числовом составе общих и арбитражных судей в высшем суде будет затруднительно), а на единообразие? Сейчас общие суды не очень довольны тем, что равное представительство судей от высших судов в Дисциплинарном судебном присутствии не учитывает, что корпус судей в общих судах на порядок больше.

— Отстроить систему судов общей юрисдикции по принципам, на которых сегодня организована арбитражная система, возможно?

— Можно сделать систему, основанную на тех же принципах, что и система арбитражных судов. Она действительно имеет много преимуществ. Например, в арбитражной системе почти во всех ее звеньях только одна инстанция, в то время как в судах общей юрисдикции в одном звене две-три разные инстанции — и первая, и обжалование в апелляции, и проверка правильности судебного решения в кассационном порядке... Чтобы их развести и сделать так, как в арбитражных судах, нужно, во-первых, создать судебные округа. В системе арбитражных судов их сегодня десять. В общей судебной системе по отношению к судам на территории субъектов Федерации тоже нужно иметь проверочные инстанции, не привязанные к региональной власти. Есть ли у правительства на это деньги? И сколько времени это может занять? Да и возможно ли сделать все одним махом? Конечно, нет! Сначала необходимы преобразования внутри одной ветви судебной власти, чтобы можно было ставить вопрос об объединении систем.

— Каковы задачи, стоящие сегодня перед судебной системой?

— Усовершенствование судебных структур. Объединение этой проблемы не решает. В России принята государственная программа развития судебной системы, уже третья по счету — на 2013—2020 годы. И ведь, если верить ей, немалые средства запланировано потратить, уже и основные мероприятия расписаны. Правда, еще больше не обозначено. Но в любом случае эти предложения делаются для улучшения работы и укрепления независимости судебной системы, чтобы решения судов были предсказуемыми. По-моему, ни одна сколько-нибудь значимая политическая сила не отказала себе в том, чтобы предложить реформу судебной системы.

Словом, задач очень много, но их нельзя решить ни переездом судов в Санкт-Петербург, ни объединением ВАС и ВС.

— А в чем главная задача?

— На нее нам указал президент в своих предвыборных статьях. У нас по-прежнему не ликвидирована обвинительная связка между следствием, прокуратурой и судом. А ее не должно быть. Ну разве это не задача?

— Получится ли решить ее путем объединения судов?

— Путем объединения нельзя, а вот путем специализации можно, например, выделив самостоятельные административные суды. Можно и путем изменения судебных территорий на манер, принятый в арбитражной системе. Можно путем организации проверочных инстанций выше уровня субъектов Федерации, чтобы ВС разгрузить. Или путем обеспечения такой судебной инстанции, которая будет работать в ходе предварительного расследования для осуществления независимого контроля за следствием. Я могу назвать много таких возможностей. И все это — область судебной реформы, которая не получает продолжения благодаря малопонятному пока предложению об объединении высших судов.