Глава 11

За обедом пара приятелей напротив сидели в задумчивости. Стажер смог выдавить только одно:

— Вот так люди и не успевают претворить планы в жизнь. Думал, о чем-то мечтал. И получил по голове в темном парке.

Похоже, в народ пошла эта легенда. Но я не стал делиться тайными знаниями, сочувственно покивав общему меланхоличному настрою.

Каргасов на проблему смотрел под другим углом:

— Не надо было ему от коллектива отрываться. Поехал бы с нами в кабак — был бы жив.

— Может быть. Хуже бы ему точно не стало, — согласился, доедая остатки второго. — Все, пойду к себе, а то вы еще час будете в тарелках ковыряться. Не дождаться.

Пожелав приятного аппетита уволок посуду и двинул к лифтам. И там меня перехватила Баба-Яга. Она как раз шествовал по коридору, и народ или старался развернуться заранее, или жался к стенкам, сгибаясь в поклоне. Не любят у нас новых инквизиторов. Хотя по мне — вполне себе нормальная офисная акула. Мегалодон, так сказать.

— Иванов-сан.

— Васильева-сан. Прекрасно выглядите.

И эта мне галстук поправляет. Медом там, что ли, намазано? Обычная удавка, взятая по распродаже.

— Слышала, у вас вакансия образовалась.

— Уже заполнили. Макарова-сан теперь будет замом.

— Не изображай идиота, Иванов в трех лицах. Я про кресло начальника отдела. Лебедев в любом случае отсидит до конца года максимум и пойдет наверх. А женщину туда никто не пустит. Забыл менталитет головного офиса?

Убедившись, что теперь я выгляжу образцово, старуха двинулась дальше, я пристроился сбоку.

— Но вы ведь тоже не на последних позициях, Эсмеральда Степановна.

— Боже меня упаси на самый верх кучи взобраться. Пока я разгребаю дерьмо, все самые сливки подбрасываю начальству. И за десять лет уже трое слегли в больницу с сердцем. Когда ты обязан вцепиться в задницу кому-то из директоров, а остальные за это тебя всячески стараются уничтожить — это не просто дикий стресс. Это полный отвал башки.

В самом деле, с этой позиции я офисную подковерную драку пока еще не анализировал. Не было необходимости.

— Но я тебя, обалдуя, по другому поводу хотела увидеть. Спасибо покойничку, все детали мозаики в одно целое сложились. И кроме губернаторских интересов удалось прищемить нос конкурентам. Кто это все и организовал между делом.

— И вы мне это рассказываете по доброте душевной?

— Я тебе это рассказываю, потому что часть денег щедро заносили сюда, в “Ям-Эн”. Когда ты на верху пирамиды, то растут не только доходы, но и расходы. Поэтому многие не против чуть-чуть позаботиться о себе, любимом. И вообще, Москва — огромная банка, битком набитая пауками. И если дернешь за ниточку, то не всегда можно понять, куда она приведет… И я настоятельно рекомендую хотя бы полгода сидеть тихо и не отсвечивать. По загребущим рукам показательно надавали, хвостики все обрубили, большие ребята в лимузинах могут спать спокойно. Если только кое-кто не станет пинать тушку сдохшей гиены. Ты меня понял?

— Абсолютно… Вопросик можно, раз уж мы общаемся столь душевно.

Тормознув у лифта, старуха нажала кнопку “наверх”.

— Что хочешь?

— Можно мне еще как-нибудь официально подзаработать? В конвертике, я имею в виду.

— Не охамел, часом?

— Посмотрите на меня, госпожа старший инспектор. Подоптрепался чуток. Надо бы костюм поменять.

Двери открылись, но стоявшие в отдалении работники ждали, когда Баба-Яга умотает к себе в поднебесье.

— Я тебе премию подкатила, куда дел?

— Слопал. Молодой растущий организм.

— Да? Хотя, видела, как ты гору тарелок на мойку тащил… Хорошо. Роди идею, чтобы свежо и оригинально. И будет тебе премия. Но — без привлечения аудита, пожалуйста.

Я обрадовался:

— Одну уже боссу отдал, он с кадрами сейчас допиливает. Есть еще одна. Когда ее вам презентовать?

Подумав, Васильева проскрипела внутрь лифта и с усмешкой ответила:

— Кадры, говоришь? Я буду сегодня на втором в шесть часов мозги вправлять, поэтому подходи. Там и поговорим. Не хочу ваших бедолаг смущать. Как меня кто увидит, так на балкон без разбега запрыгивает… Надеюсь, идея никак со стриптизом не связана.

Все знает, зараза крючконосая.

Двери закрылись. Я же пошел к левому лифту. Спускаться вниз. До шести еще пыхтеть и пыхтеть. Да и картинки надо наклепать, чтобы товар лицом показать. Костюм — дело такое. На него денег надо и побольше.

* * *

Без десяти шесть нарисовался рядом с донельзя задумчивой Макаровой.

— Наталья Игоревна, разрешите вас поздравить!.. И меня на втором ждут, поэтому на часик туда схожу.

Убедившись, что я не подкалываю, многогабаритная дама наморщила носик:

— Даже не представляю, как со всем этим справляться.

— У Георгия Максимовича есть идеи по реорганизации нашего отдела. Чтобы повысить общую производительность и обеспечить лучший комфорт для работы. Мне кажется, если вы ему с этим поможете, это позволит легче освоиться на новой должности. И скажите, когда надо будет помочь все папки в новый кабинет перенести. Думаю, мы с девочками сможем подключиться в любое удобное время.

Все, теперь меня милостливо отпустили, списав час на “общие” задачи.


На втором этаже народ испуганно жался по кабинетам. Из середины еле слышно долетал чей-то лепет, изредка прерываемый ехидными комментариями. Мелькнувший мимо Кузнецов сделал при виде меня страшное лицо и зашипел:

— Иванов-сан, езжай обратно! У нас тут кадры потрошат. Увидят и тебе достанется за все хорошее!

— Да? Но я готов спасти вас от окончательного растерзания. Это Васильева-сан кого-то свежует?

— Она… В смысле — ты готов спасти?

— Я договаривался о встрече, даже доклад подготовил. Поэтому могу переключить внимание на себя.

Меня тут же препроводили к открытым дверям, куда я и сунул нос:

— Прошу прощения, что отвлекаю от дел… Но хотелось бы сразу оценить общую идею и отловить заинтересованных лиц. Насколько я знаю, часть из них как раз дальше по коридору сидит.

Неодобрительно покосившись на бритую наглую рожу, старший инспектор отдела внутреннего аудита выбралась из глубокого кресла и со значением произнесла, разглядывая поникшую женщину в ярко-желтой блузке:

— Значит, я отлучусь. На какое-то время. Но чтобы сегодня вечером у меня был развернутый документ с указанием всех причастных к закупке календарей на следующий год с зайчиками, рыбками и прочим мусором. Не забудьте указать, сколько на это денег потратили. А я подумаю, какой именно штраф за этот бардак вам придется заплатить… Иванов-сан, комната для совещаний справа сейчас свободна. Пойдем, послушаем твои сказки…


Когда устроились за столом, я между делом поинтересовался:

— Вы всегда лично показательные порки устраиваете?

— Нет. Только когда дуры пытаются мне что-то вякать про перерасход средств в командировке. Тогда у меня портится настроение и я становлюсь особенно желчной.

Я раскрыл папку, достал оттуда бумаги и начал раскладывать перед собой.

— Командировка… Нет, вы наверняка знаете все о деньгах внутри дзайбацу. Это ваша прямая обязанность, отслеживать каждую копейку. Но каким образом бухгалтерия связана с кадрами?

Полюбовавшись фотками подтянутых мужчин и женщин в спортивных костюмах, старуха добыла платок, трубно высморкалась и посетовала:

— Зелень ты офисная. Учить тебя еще и учить. Данные по командировкам как раз кадры предоставляют, включая отметки о суточных и разных прочих расходах. Курсы хоть начал читать?

- “Опен-Деск” сдаю на этой неделе. Корпоративные заморочки на следующей. В середине августа еще два общих и потом уже аудит.

— Два аудита.

— Само собой. Основную структуру я просмотрел, осталось еще раз задачи прорешать и типовые ситуации отработать.

Внимательно выслушав мой краткий доклад, Васильева подобрела и откинулась на спинку офисного стула:

— Давай, рассказывай. Чем ты хочешь нас осчастливить?

* * *

Жонглируя цветными картинками, я объяснял появившуюся у меня идею.

— Корпорация каждый год тратит серьезные деньги на медицинскую страховку. В общем каталоге я видел даже программы оздоровления и помощь в диспансеризации. Кроме того, на девятом и десятом этаже есть физкультурные залы, которые по квартальному отчету простаивают.

— Еще сауна и массаж на девятнадцатом. И что-то для релаксации выше.

— Вот. То есть у нас кое-какая инфраструктура имеется. Поэтому я хочу предложить часть денег для оздоровления направить в качестве небольших премий любителям спорта. Отзанимался регулярно неделю — получи пятьсот рублей. Проходил месяц — еще тысячу сверху. В результате наши коллеги стабилизируют общий жизненный тонус, станут чувствовать себя лучше. Повышение общей работоспособности, меньше заболеваемость. Я так понимаю, “Ям-Эн” по итогам может даже сэкономить на страховке. Ведь любители фитнеса будут меньше болеть.

— Я вижу, ты даже какие-то цифры прилепил.

— Взял из буклета кадровиков. Они его готовили, когда под физкультурные залы бюджет пробивали.

Подумав, Баба-Яга потыкала худым пальцем в предпоследний листок:

— Премии, это неплохо. Сделать платный абонемент и цену не очень высокую. Деньги на него и потратят. Ничего на сторону, обратно все вернется.

— Не-не, это будет в корне неправильно! — запротестовал я. — Люди тогда подумают, что их обманули. Представьте себе — вы потеете на тренажерах, мячики об стену бьете, гантели мучаете. И за это еще надо платить… То, что получаешь приятным бонусом — это одно. Это воспринимают как заботу руководства о нас, любимых. Но если вы только что положили пять сотен в карман, а чьи-то загребущие лапы их тащат обратно? Вся идея накроется медным тазом.

— Чинушам сверху придется как-то объяснять, почему они должны платить. Даже если это перераспределение между фондами. Просто сам факт взять и поделить — звучит не привлекательно.

— Поставить машины по продаже соков, витаминизированных напитков и различных батончиков. Это уже — да, платно. И я более чем уверен, что будут с удовольствием брать. Особенно, если цену сделать меньше, чем рядом со столовыми. Типа — спортсменам скидка.


Очень неприятно, когда тебя в упор разглядывают, словно под микроскопом. Жестом приказав собрать бумаги, Эсмеральда Степановна с легкой печалью в голосе сообщила:

— Жаль, что ты старый, Иванов. Не вылепить из тебя смену. Не успею. Хотя это было бы интересно. Башка у тебя варит, хватка есть. Умеешь собственные интересы отстаивать и не в ущерб другим.

— Какой из меня аудитор? Я только-только на новом месте обживаться начал.

— Я знаю… Да и есть у меня молодые и бодрые, кого потихоньку воспитываю. Просто обидно — будь тебе лет на десять меньше, я бы точно пристегнула к своему отделу. Ух, мы бы дел тогда наворотили… Ладно, смысл жалеть о невозможном. Значит, папочку мне дай. У нас сегодня вечером посиделки неформальные. Я там эту тему обкашляю. Не скажу, что завтра, но в следующем месяце наверняка это дело уже запустят для всех желающих. Вряд ли каждый станет в зал бегать, но сотню-другую найдем. Цены на фитнес в городе дурацкие, простых людей совсем распугали.

Выбравшись в коридор, старуха рявкнула, совершенно не беспокоясь о раскрытых дверях во всех кабинетах:

— Гафаров-сан, где ты там! Проводи меня, пока я тут не рассыпалась окончательно…

Безопасник вырулил из бокового прохода. У меня даже создалось впечатление, что он специально там караулил. Типа — если надо, я рядом. А если что-то пойдет не так — то вниз по пожарной лестнице с инспекцией дежурной смены.

— Слушай, любитель штанги. Ты вроде в зале у нас бываешь? Это хорошо. Вот этому умнику ключи от шкафчика выдашь, пусть заодно ревизию проведет. Если чего-то не хватает для спортивных истязаний, на пару набросаете и мне пришлете на неделе… Хотя — отставить шкафчик. Там вроде раздевалка отдельная сбоку была.

— Была, Васильева-сан. Ее в комнату отдыха переоборудовали. Если кому после смены домой и обратно мотаться смысла нет, я допуск даю. Диван, сменное белье, душ и несколько шкафов для формы.

— Отлично. Вот Иванову-сан карточку пропишешь, чтобы тоже мог туда ходить. Он ради вас, балбесов, старается. Будете теперь не просто так в зале болтаться, а еще денежку за здоровый образ жизни подбросят.

В самом деле. Охрана же постоянно в качалках пропадает. Раз — и неожиданно тебе за это еще доплачивают. Прикольно.

— Сделаю. Сегодня вечером.

— Сделай, сделай. И вообще, присмотрись к этому молодому человеку. У него не башка, а дом советов. Постоянно что-то интересное предлагает…

Проводив старуху до лифта, я уже хотел попрощаться, но меня на секунду тормознули.

— В “Атриуме” на четвертом этаже есть ателье. Там очень хороший портной. Для нашей конторы скидку дают. За полтинник тебе оформят нормальный костюм, по фигуре. Я до субботы бумажки прокручу, портному придет уведомление. Как только получишь смс-ску, можешь ехать снимать мерки. Адрес сброшу.

— Спасибо большое, Эсмеральда Степановна.

— Да не за что. Фирма платит… И посматривай за спину. Очень уж бодро Касатонову конечную остановку организовали. Будет обидно, если и тебя заодно на кладбище отправят.

* * *

Утром вторника меня неожиданно в оборот взял тренер. Станислав Георгиевич прогнал через разминку, после чего ошарашил вопросом:

— Иванов, ты вроде как хотел расти над собой и в разных интересных спортивных курсах поучаствовать. Так?

— Да, хотел. И хочу.

— Значит, менять в целом задачи не будем. Утром часовая тренировка, каждый день вкалываешь и нормально. Еще чередовать станем — часть на физуху, остальное на технику.

Я закивал радостно — похоже, у меня что-то начало получаться. Или просто боевой настрой Рыжухину понравился:

— У нас еще в офисе спортзал есть, обещают туда доступ дать. Так что я по вечерам после работы могу чуть закрепляющее поделать.

— Не сдохни от усердия, — осадил тренер. — Тебе уже не восемнадцать, чтобы пять часов в день с полной выкладкой, а через два года с букетом болячек в инвалидную команду… Но я тебя услышал. Поэтому давай с Лёшей в пару, будем в тебя основы передвижения на короткой дистанции вколачивать.

Шикарно. Лёша у нас — два метра с копейками, пропорционально сложенный викинг местного разлива. Думаю, подкову порвет без напряжения. При этом бьет с любой руки так, что меня вместе с матом с площадки выносит. Правильный перец, один из лучших учеников у Рыжухина. Как понимаю, он его себе на смену в закрытых шарашках готовит.


На работу приехал веселый и частично бодрый. Одна надежда на улучшенную регенерацию и прочие скрытые плюшки непонятного происхождения. Потому что ребра целые, но тушка моя под рубашкой разноцветными пятнами покрыта. Как и говорил — у Лёши удар что с левой, что с правой — словно из пушки. Зазевался и кувыркаешься на радость пацанам…

Разложил барахло на столе, рюкзак вниз спрятал. Посмотрел на стену, где у нас разные “догоним и перегоним” висят. Потом на пустующую комнату за стеклянным балконом. И как-то неожиданно для себя загрустил. Никто не приходит, матом вежливо не разговаривает. Пузо свое не демонстрирует. Словно в самом деле — домашний питомец подох и ты пустую клетку из-под хомяка на помойку выбрасываешь. Не по человечески как-то, честное слово.

Поэтому поднялся, вежливо поскребся в дверь босса. Он уже десять минут как сидит и мрачно остывший чай ложкой в чашке ковыряет.

— Можно, Георгий Максимович?

— Заходи, Иванов.

Да, настроение у руководство где-то в заднице. Даже на обязательные офисные приседания плюнул.

— Могу чем-нибудь помочь?

Покосившись на меня, Лебедев сделал крохотный глоток, поморщился и чашку вместе с ложкой аккуратно бросил в стоящую рядом мусорку.

— Если бы я тебя не успел узнать за это время, назвал бы карьеристом. Типа — пришел подлизываться… Но ты у нас в самом деле дикий человек. С Северов. Я столько с вашим братом лбами стучался в командировках — не сосчитать… Простой — как лом. И такой же упертый… Нет, Иванов, ничем ты не поможешь… От хандры есть несколько проверенных лекарств. Это или нажраться в лоскуты с друзьями. Или обосраться эпично во время проверки. Тогда на тебя наорут и ты бодрым сайгаком поскачешь исправлять чужие косяки…

— Ну, проверку мы вроде как прошли, даже “спасибы” заработали.

— Да, поэтому на выходных поеду на министерскую дачу. Одногрупник по институту на старости лет умудрился ребенка заделать. Будем праздновать. Заодно и развеюсь.

Не стал спрашивать, сколько лет другу. Потому что иногда ребенка заделывает не счастливый хозяин, а какой-нибудь референт или другой столь же бодрый стажер на пол-ставки. Босс же тем временем продолжал изливать душу:

— Мне вчера вечером официально бумаги подмахнули. В головном офисе. Для Канэко-сан в Берлине открывают филиал, поедет активно наши контракты на европейских биржах ресурсов проталкивать. Как раз в декабре и умотает. Я за эти полгода потихоньку приму все дела в его отделе и стану временно исполняющим обязанности.

Подчиняясь жесту, устроился на стуле напротив и попытался возмутиться:

— А чего временно? Насколько знаю, у вас опыта более чем хватает.

— Вот поэтому и пойду на год максимум… Я три раза уступал другим перспективные должности. По настоятельным рекомендациям сверху, само собой. Сына протолкнуть, чтобы к японцам на стажировку уехал. Мальчику с рекомендациями старт обеспечить. Дать пинок застоявшейся карьере… Мне это место сунули в нагрузку. Чтобы пересидел и потом на формальное повышение перед пенсией. По выслуге могу хоть завтра уйти. Но если полтора года оттарабанить, итого будет в два раза больше и еще бонусов кучу подбросят. Племянника Канэко-сан заодно натаскаю и все. На свободу…


Когда шефу надоело медитировать на дождь за окном, я попытался объяснить, чего приперся.

— Георгий Максимович, можно на стенде у входа фото бывшего зама повесить? И кусочек из официальной биографии, пока ее с сайта не удалили?

— Ты про Касатонова?

— Да… Он был сложным человеком, но ведь старался как лучше. Нехорошо, конечно, что с бывшим начальством оказался в разных махинациях замешан. Просто — как-то все некрасиво получается. Будто собаку безродную под задницу выпнули. Раз — и сломанный болтик в системе заменили…

— А он тебя терпеть не мог. Боялся, что рано или поздно его место займешь.

— Ну, это он просто мало общался с твердолобыми ребятами на буровых. Как вы сами сказали — мы люди простые. Не подсиживаем, исключительно дырки в земле ковыряем.

— Фото… Взгреют тебя за это. Потому что официально я в этом участвовать не буду.

— Не привыкать. Даже если совсем наверху обидятся, найду в городе что-нибудь. Но мне так спокойнее будет. Не хочется японцам уподобляться. Это у них внутри кроме циркуляров ничего нет. А у меня до сих пор камень на душе. Вроде как виноват в чем-то.

— Делай, как считаешь нужным. Я тебя предупредил.

* * *

Пошарил в старых презентациях, там часто хорошие цветные фотки со-докладчиков лепили. Выбрал посимпатичнее, добавил текст. Исключительно официальный, многократно пережеванный пи-ар отделом и одобренный на всех этажах. Даты рождения и смерти. И черную ленточку дорисовал на уголке портрета. Напечатал, пошел к стенду. Прикрепил в середине, подвинув часть “результатов соревнования между отделами”. Вернулся к себе, краем глаза замечая, как народ насторожился. Но через час коллеги успокоились. Сверху окрика не было? Значит, все нормально. В обеденный перерыв даже Макарова подошла, тихо поблагодарила. И еще пара дам кивнули. Похоже, не мне одному паршиво было.

Два часа разгребал текучку, выпиливая нужные данные и переправляя их дальше по цепочке. Потом пришло письмо из бухгалтерии, с просьбой дать им копию моего физкультурного рац-предложения. И, желательно, с линками на базовые документы по медстраховкам и прочему, что успел накопать. Видимо, идея пошла в начальственные массы, вот и зашебуршились. Мне не жалко. Подгреб из черновиков необходимое, перепроверил, что все открывается и скопом залил обратно.

Вроде бы основное закончил, поэтому распахнул список вопросов по “Опен-Деску”, начал играть в “угадайку”. Занятная штука. Это когда тебе сначала красиво рассказывают, как кнопки нажимать в софтине. Затем на куче экранчиков и схем талдычут “нажми сюда, вылетит птичка”. Потом это все убирается в сторону и просят нарисовать лошадь. Ну, экзаменатору так хочется. Заодно проверить — как себя поведет испытуемый в столь неожиданной ситуации. Спасибо добрым людям, в чате намекнувшим, куда предыдущие бедолаги скриншоты складывали. Я не поленился, пошарил и бегло оценил всю глубину экспромтов. После чего прощелкал задание и с гордостью уставился на цифру в девяносто три процента. Сдал. С первого захода. Надо будет обязательно сертификат напечатать и в кубике повесить. Это разрешено.

— Вряд ли понадобится, — проскрипел нарисовавшийся рядом японец в привычном черном прикиде особиста. Встав, сдержанно поклонился ему, попутно заметил чужие лица у стенда. Да, у нас в отделе как минимум трое стукачей, кто регулярно докладывает наверх обо всем, что увидят. Просто интересно, что среагировали так быстро. Обычно пока все согласования пройдут, пока до башки динозавра дойдет — успеешь еще один корпоратив отметить.

— Может быть. Но душе приятно!

С этим японец спорить не стал. Жестом пригласил идти за собой, проводил в местную переговорную. Пара дам, сняв самодельный некролог, протиснулись следом. Взгромоздили безразмерные задницы и начали сверлить меня недовольными взглядами. Я в ответ изображал улыбку и ждал, кто начнет первым. Кстати, в зеркале успел полюбоваться, как там моя подмороженная мимика поживает. Честно говоря, если бы я с этой улыбкой вечером подходил к людям с вопросом про библиотеку, “скорая” бы заколебалась инфарктников в больницу возить. Очень уж специфическая у меня рожа. Но — другой не выдали.

— Иванов-сан, объясните, чем вызвана ваша эскапада? Вы обиделись, что место заместителя начальника отдела дали другому человеку?

— К сожалению, не понимаю, о чем вы… — Посмотрел на бейджики и добавил: — Со всем уважением, Власова-сан и Сафонова-сан.

— Мы уточнили у Лебедева-сан. Он не давал разрешение на то, чтобы печатать портрет и вешать его на стенде. Руководство дзайбацу не проводит официальных мемориальных мероприятий, посвященных Касатонову-сан.

— Должен уточнить, что никому из обычных работников отдела эту информацию не доводили. Ни в письменном, ни в устном виде.

— Тогда почему вы решили, что можете нарушать правила и выступать с публичными заявлениями?

Я постучал пальцем по фото:

— Александр Семенович Касатонов был одним из моих прямых начальников в корпорации. Я за время работы успел у него многому научиться. Мне грустно, что столь серьезный специалист, болевший душой за коллектив, не получил хотя бы доброго слова на память.

— Значит, вы это сами придумали?

— Разумеется…

Мне еще десять минут грызли мозги на тему, кого я пытался вовлечь в подпольную революционную ячейку и нет ли дополнительных тайных смыслов в снятой бумажке. Может быть, чередуясь на пару, продолжали бы читать нотации, но в комнату вошла миловидная женщина в строгом офисном костюме за очень большие деньги. Кстати, я ее видел. Это она что-то по-японски обсуждала со вторым директором. Похоже, птица высокого полета. Вон, как парочка напротив шустро вскочила.

— Добрый день… Что удалось узнать?

— Это личная инициатива Иванова-сан. Причины объяснить отказался.

Повернувшись ко мне, узкоглазая красавица холодно поинтересовалась:

— Что вас обидело на рабочем месте, Иванов-сан? Почему вы решили нарушить рекомендации руководства и устроили это показательное “выступление”?

— Прошу прощения… Виновным себя не считаю. И, как уже объяснял Власовой-сан и Сафоновой-сан, просто отдал дань уважения бывшему начальству. Если вы мне покажете официальный документ или запись, где было запрещено это делать, признаю свою ошибку.

— А подумать, прежде чем печатать некролог?

— Я подумал. Подумал о том, что мы люди, а не бездушные шестеренки.

— Даже так?.. Интересно. Ладно, не буду вас задерживать.

Процокала каблуками на выход, я снова сел. Две клуши бочком подобрались к стеклянным дверям, проводили взглядом небожительницу. Похоже, та решила лично с Лебедевым поговорить. Пошушукавшись, повернулись ко мне:

— Иванов-сан. Вас проводят до рабочего места. Соберите личные вещи и подождите здесь.

Зашибись. Не стоит проявлять человеческие эмоции в механизме. Его от этого может перекосить и он сломается. Зато у меня в самом деле камень с души упал. Да, я взаимно не любил Касатонова, но уж точно смерти ему не желал. Просто удивлялся, что настолько бестолкового персонажа пристроили людьми руководить.

* * *

Из личных вещей у меня рюкзак, с которым удобно по метро болтаться. Кружка с ушастым чебурашкой. Телефон в кармане. И все…

Безопасник дождался, когда я аккуратно закрою все программы, выключу комп, затем ноутбук и уберу его в чемоданчик. Вручил дермантиновый кейс японцу, пошел обратно в опустевшую переговорную. Там сидел и дремал с полчаса. Видел, как мимо мелькнула японка. Затем по офису туда-сюда шебуршились шерочка с мошерочкой. Не знаю, что они вынюхивали, но вскоре проскакали к лифтам, дав отмашку охраннику. Тот приоткрыл дверь и мы вместе отправились вниз.

Я разглядывал мигающие огоньки на кнопках этажей и думал: эх, не успею в модном костюме походить. Хотя, мне он теперь вряд ли понадобится. С новой записью в трудовой возьмут только на стройку куда-нибудь. Вне пределов Московской области. И с жилья попросят съехать через сутки — обычная практика. Зато времени четыре часа дня, на сегодня раньше закончил.

Подойдя к турникету, я уже хотел было вручить пропуск выглянувшему из “стекляшки” парню, как услышал за спиной:

— Иванов-сан, задержитесь, пожалуйста.

Это кто там меня нагоняет? Гафаров? Как бы не пришлось еще в куче документов расписываться о неразглашении. Нафиг еще я им сдался?

Загрузка...