Иванов-сан

Глава 12

Вежливо подцепив меня за локоть, человек с редкой в конторе фамилией отвел в сторону.

— Далеко собрался, Иванов-сан?

— Домой. Вроде как уволили.

— Издеваешься?.. Приказ на руки получил и расписался? С кадрами насчет выплаты штрафов и прочего пообщался?

Пригладив лысину, признал косяк:

— Не, просто из офиса выпнули.

Сунув мне сумку с ноутбуком, Гафаров повел обратно к лифтам. Правда, там мы поехали не наверх, а вниз. Минус шестой этаж. Выше — прачечная и сантехнические службы. Ниже — склады и еще что-то с номерами в названиях отделов. Здесь — привычный безликий коридор и одинокая раскрытая дверь неподалеку.

В комнате — широкий крепкий стол. Деревянный стул. Люминисцентная лампа над головой и монстрообразный старый сейф. В скважине торчит ключ с огромной деревянной биркой на цепочке. Выглянув наружу и убедившись, что мы здесь вдвоем, безопасник выразительно постучал себя по лбу:

— Вот скажи, дядя, в кого ты уродился? Что за фигню умудрился упороть на пустом месте?

— Некролог сделал по невинно убиенному.

— Ага. И с этим не заглянул в кадры, не получил официальную визу босса. Вывесил и ходил гордым… Ты что, не понимаешь, как половина руководства на подобное смотрит? Как на потенциальную революцию. Чтобы кто-то самостоятельно начал свою позицию демонстрировать? Для японцев это — не просто выход за рамки. Для них это — катастрофа!.. Твое счастье, что волна докатилась до самого верха и Хасэгава-сан об этом узнала.

— Хасэгава? Это вроде кто-то из головного офиса?

Ткнув пальцем в сумку, Гафаров фыркнул:

— Комп у тебя есть, сетку тут ловит. Садись и зубри директорат, чтобы от зубов отскакивало… Хасэгава Сабуро — один из основателей дзайбацу “Идемицу Косан”. Хасэгава Норико его племянница. Прибыла с ревизией после того, как приехавший с Северов дундук на испытательном сроке раскопал продажу неучтенной нефти налево… Твое личное дело наизусть уже все кадры знают, потому что постоянно названивают и спрашивают. А кто это у нас в соавторах прорывной идеи с оптимальной рассадкой кадров выступил? Кто это предложил оздоровлением коллектива заняться? Кто это некрологи печатает и плюет на распоряжение грязную историю под ковер замести?.. Твое счастье, что все дерьмо подвесили на второго директора, а он как раз в Японию умотал. И Хасэгава-сан не станет в местные кадровые заморочки влезать. Формально у нее полномочий нет тебя увольнять. Это будет неуважение к Мори-сан. И мимо нее такие документы пройти тоже не могут.

Шикарно. Похоже, я умудрился не просто между жерновов попасть, а еще просквозил в крохотный зазор между шестеренками. Кроме того — спасибо боссу. Не ожидал, что моя фамилия где-то в рацпредложении мелькнет.

— Короче, решено тебя временно перевести сюда. В качестве наказания. Потому что понижать все равно некуда… Это архив. Получишь на почту код для активации программы, начнешь наводить порядок. Планшет завтра утром принесут, синхронизируешь и вперед. Вот эта кнопка — открывает замки. Та — закрывает. Карту твою прописали для кабинета. До конца месяца будешь сидеть здесь, чтобы волна улеглась. А то уже шепотки пошли по нижним этажам.

— Что делать надо?

— Инвентаризацию проведешь. После того, как часть бумаг перетасовали, тут черт ногу сломит. Поэтому будешь шерстить все полки, сверять номера с отметками в базе данных. Чего нет — на перепроверку. Что стоит не на своем месте — на каждый ящик оформляешь форму-запрос, фото лепишь и так пока весь минус шестой не перепроверишь.

Отдав честь, обошел стол и начал распаковывать сумку с ноутом. Вздохнув, безопасник добавил, прежде чем выйти из комнаты:

— С восьми утра до семи вечера, как штык. В семь к нам, на второй. Поедем наверх, будем со спортзалом разбираться. Если бы тебя в самом деле уволили и программу доплат за физкультуру зарезали, парни бы тебя где угодно в городе нашли и отбуцкали.

— Что поделаешь, это путь офисного самурая.

— В смысле?

— Позволю себе процитировать одного умного человека… “Люди низкого положения полагают, что путь офис-самурая это его путь в офис. Следует со снисхождением относиться к их незнанию. Люди высокого положения полагают, что путь офис-самурая это путь карьеры. Следует с сочувствием относиться к их заблуждениям. Путем долгих размышлений я постиг, что путь офис-самурая это путь увольнения”.

Посмотрев на меня, как на идиота, Гафаров не стал развивать тему и повторил:

— Сегодня в семь. Пока тут вкалываешь, обедать в нижней столовой… Декабрист на минималках…

Расстроился ли я, что меня не уволили? Не знаю. Выводы сделал. На тему того, что выкаблучиваться в муравейнике может исключительно только тот, кто сидит на самой верхушке. Или кому пофиг на любые правила и уставы. Особенно, если у тебя уже есть выплаченная квартира, толстый счет в банке и медицинская страховка на ближайшие лет пятьдесят. Вот тогда можно с легким оптимизмом смотреть в будущее.

Либо — если у тебя в кармане ноль, живешь одним днем и терять нечего. Я — как живой пример для этого.

Повезло и не турнули? Значит, будем перемещать тушку из точки “ноль” в точку “все и немножко сверху”. Просто галочку поставлю, что лишний раз высовываться не нужно. Это один раз большие боссы друг другу всякие гадости задним числом оформляли и не стали эскалировать. Во второй раз меня тупо на бронепоезде переедут и не заметят.

Разблокировав двери, сунул нос в ближайшую комнату. Оценил объем работы, задумался. Значит, это надо с планшетом ходить, на каждую коробку тыкать, потом это все синхронизировать с ноутом и так по каждой позиции. Почему? Потому что криворукие идиоты из наших айтишных гениев складскую программу сделали только для компа. На планшете ее часть, которая без поиска, полей ввода и всего необходимого. Ради интереса я сделал на телефон пару крупных планов, потом картинки перелил к себе и пошарил в списке доступных программ в корпоративной барахолке. Это где “проверено, одобрено и рекомендовано к использованию”. Львиную часть хлама выбросил бы без сожаления, но кое-что полезное есть. Например — распознавалка текста. Нарезал с фотки кодов, перегнал цифры, сунул в складской поиск. Плим — у меня номер коробки, место на полке и даже история транспортировки в придачу. Забавно…

Так. А если я еще заявку на смену положения коробки заполню, что у меня получится? Потому что таскать тяжесть с места на место — это для слишком сильных. Ленивые, как я, поступят четко по рекомендованной безопасником процедуре. Просят цифирки в табличках поправить. Но кнопочку “отослать” трогать не будут. Ведь я не только ленивый, я еще и сертифицированный. И у меня эта самая форма слеплена в “Опен-Деске”, потроха которого неплохо расковырял. Все названия полей — под рукой. Где и как они из базы выдергиваются — нашел. Скрипт слепить для заполнения после поиска — три минуты. Отладить, убедиться что работает и полезть в командную строку. Всегда мечтал в ней хитромудрые штучки присобачить. Чем я хуже наших бракоделов?

К шести часам я наигрался от души. Тык — вот папка с нарезанными картинками из фото. Тык — у меня каждый файлик обработало и если не нашло на месте, слепило шаблон заявки. Осталось взглянуть мимоходом, чтобы все было красиво и нажать кнопочку. Что завтра с утра и сделаю. По итогам — я за несчастные полтора часа целую комнату разобрал. У меня их… Где тут план этажа?.. Ага. Двадцать три комнаты. На каждую уйдет минут десять от силы. Завтра выдадут планшет, я фоточек с хорошим разрешением отщелкаю, перелью на ноут и можно развлекаться в графическом редакторе. Настрогал картинок, за пару дней инвентаризацию закончил. Или даже за день, если балду не пинать. Автоматизация — страшная штука… Но, как говорят мудрые люди, торопиться не будем. Сказано — до конца месяца, значит оставшиеся пять дней и буду в поте лица пыхтеть. Четко до первого августа. У меня там еще три курса не закончены по нормативным и прочим документам. И два по аудиту ждут, чтобы я галочки расставил. Поэтому — занят, и не просите обратно возвращаться. Тут ни камер, ни любопытных глаз. Считайте, что я в самом деле в декабристы записался. Еще Пушкин пытался приободрить: “Во глубине сибирских руд”. Про меня, однозначно.

В семь вечера поднялся на десятый. Этажом ниже — две больших комнаты для разной румбы и прочих развлечений. С крохотным помостом, без тренажеров и прочего железного “мусора”. Зато на десятом — объединили все в одно целое, оставив только несущие столбы. Получилась эдакая вытянутая “кишка” с огромными окнами, откуда открывается неплохой вид на город.

Меня уже ждали — четверо крепких ребят с квадратными челюстями и чем-то озабоченный Гафаров.

— Так, давай сразу к делу, Иванов-сан. Кузнецов сегодня выходной, поэтому мне приходится разгребать разное. Пропуск твой я вписал, доступ в комнату отдыха у тебя теперь есть. С ребятами познакомишься, пробежитесь по оборудованию. Если что-то еще надо, завтра утром пришлешь… Так, я буду на выезде, в мэрии ближайшие посиделки согласовывать. Поэтому Кузнецову и сбросишь. Он у нас по железкам фанатеет.

— Если чего-то не хватает, деньги на закупку найдем? Или опять вокруг бюджета плясать?

— Это хорошо, что спросил, — добыв телефон, безопасник начал что-то набирать. — Я тебе папку открою и линк сброшу. Поковыряйся там. Просто этот зал сначала держали для фитнеса и прочего разного. Но когда народ не стал ходить, большую часть разобрали и сунули на склады. На балансе висит, продавать смысла особого нет.

Я сунул нос внутрь зала, оценил редкие россыпи железа и сообразил:

— А, так это вы для себя подгребли территорию, раз простаивает. Понял. Штанги и гантели есть. Остальное я проверю. Какой хоть этаж, куда складировали? Последний, двадцатый?

Народ захихикал одновременно:

— Двадцатый? Хотя, у тебя допуска ниже нет…

Не став развивать дальше тему, Гафаров попрощался и умотал. Я отметил, что на почту упало еще одно письмо и пошел инспектировать комнату отдыха. Есть у меня одна идея на этот счет, надо будет проверить, сработает ли.

Ну что, все могло быть и хуже. Два кожаных широких дивана, три кресла и чайный столик с тумбочкой сбоку меня интересовали мало. Спать я здесь не собираюсь, без меня желающих хватает. Холодильник есть, это плюс. Чайник и старенькая кофе-машина тоже присутствует. Поэтому в случае чего перекусить можно. Главное — вдоль стены огромный длинный шкаф тянется. И мне там одну створку выделили без вопросов.

— Отлично! Тогда я сюда могу костюм с обувью сунуть. Буду на работу и с работы бегом добираться. О, и душевая в углу. Вообще хорошо.

— Бегом? По Москве? — удивился невысокий безопасник с квадратной фигурой борца. — Это где ты кости бросил, что хочешь на работу успевать?

— В “человейнике”, где квартиры контора сдает. Пять остановок на метро. Сорок минут бегом. Терпимо.

В глазах у парня читалось “делать ему нефиг”, но лезть с советами не стал. Вместо этого мне предложили сменку — широкие спортивные штаны, безразмерную майку и кеды. В самом деле — не в костюме же ковыряться с железом.

Когда переодевался, народ между собой перестал насчет меня беззлобно подшучивать и притих. Я натянул майку, на всякий пожарный поинтересовался:

— Что-то не так?

— Нормально все, Иванов-сан. Просто мы думали, кто-то из менеджеров сверху решил физуху подтянуть. А у тебя с этим все и так неплохо.

— Кушать люблю, вот мясо и прет… Все, можно греметь инвентарем.

К восьми успели сообразить, что у нас по итогам. Для любителей качнуть гантели или гриф на грудь принять — более чем. Как я понял, отдел внутренней безопасности под себя зал и прихватизировал. Чего зря добру пропадать. Но если мы хотим оздоровительное что-то лепить, надо будет чуть-чуть подвинуться.

— Так. Народ, сюда девушки будут ходить. Разного возраста. Ниже у них всякие танцы и фитнес с хула-хупами. А вот маленькие гантельки, беговые дорожки и прочее — это уже здесь разместим. Еще зеркала на эту стену надо, чтобы смотрели на себя и радовались.

— Нас куда?

— Предлагаю правее. Там места полно, размазываться не станем, а аккуратно квадратиком все расставим. Будет обоюдная польза. Вы перед дамами бицепсем-трицепсем играете. Они ножкой манерно вышагивают. Взаимный спортивный и прочий интерес. Так что можно прямо сейчас и занять нужную территорию.

Еще за двадцать минут все расставили, заодно я с народа вытряхнул рекомендации по обновлению гремящих снарядов. Наборные гантели, блины для штанги, держатели и всякое другое полезное. Если существует возможность, то почему бы под шумок и не попробовать расширить ассортимент? Подозреваю, что стоит только начать это все приводить в порядок, так потихоньку одно закажем, потом другое. Главное — в комплекте, с прицелом на массовый спорт.

Под конец меня решили проверить “на слабо”:

— Иванов-сан, а сколько вы от груди жмете?

— Без понятия. А сколько надо?

— Ну, мы особо не упираемся. По нормативам — надо свой вес толкнуть пять раз. Это если серьезно заморачиваться. Десять раз — уже на класность подтвердиться.

— Да? А табличка есть какая-нибудь?

— Конечно. Вон, у нас сбоку стоит стенд переносной и еще доска с мелком. Туда результаты записываем. Кто первое место за неделю взял, того пивом поим.

Так, где тут моя колонка? Значит, я примерно девяносто пять кило сейчас вешу, успел чуть-чуть сбросить. Но сотку обратно скоро наберу, с таким активным питанием. Минимально по их стандарту — пять раз штангу со своим весом надо выжать. Кандидат в мастера — три раза сто сорок. Мастер — два раза по сто шестьдесят. И круть начинается от ста девяноста.

— Давайте хотя бы разок попробуем. Чисто на пробу. Я хоть и пытаюсь бегом заниматься, но железо не ворочал. Разве что на буровой трубы помогал туда-сюда таскать.

Все четверо тут же заусетились, уложили пустой гриф на подставку. Проверили, как там скамейка стоит. Затем начали таскать блины. Я же нашел коробку с мелками, протер ладони, чтобы не скользили. Улегся поудобнее, примерился к железу. Значит, аккуратно чуть вверх и затем медленно на грудь. Надеюсь, не опозорюсь.

— Страхуем!

Взял. Очень осторожно приподнял, опустил и попробовал, как оно. Тяжелая, зараза! И это я еще нос задирал — какая у меня мускулатура! Какой я весь брутальный дядя! А сам минимальный весь выжать не могу. Слабак!

Фух!.. Делаем раз. На вытянутых, стараясь приноровиться. Что, получилось? Тогда еще разок. Аккуратненько. И-и-и-и делай два!.. Нормально, вроде еще разок осилю.

Три раза выжал. Вернул на место, осторожно сел, поводя плечами.

— Не, народ, рано мне еще с вами состязаться… Чуть пупок не развязался…

Молчат. Потом “борец” осторожно так, чтобы я не обиделся:

— Иванов-сан, мы чуть-чуть пошутили. Не ожидали, что вы серьезно впряжетесь… Просим прощения, больше не будем. Просто начальство наше на вас все время пальцем показывает, типа, крутого мужика слушать надо. Вот и перестарались…

— Да?.. И сколько вы мне в блинах накидали?

— Сто сорок. Короче — кандидатский минимум вы сдали, без дураков…

Твою дивизию…

— Народ. Я рад оказанному доверию. Но давайте мы больше без подстав… Я ведь для вас старался, даже за регулярные занятия доплаты на всех пробивал.

— Поняли. Больше никакой дурнины не будет. И остальных предупредим.

Зато пловом угостили и чаем горячим. Неплохо они тут вечеряют по мере возможностей. Надо будет тоже чего съедобного прикупить. Сам халявщиков не люблю. Но вроде неплохо посидели и, когда уходил, со всеми за руку попрощался. Даже с ночной вахтой, кто двери за мной закрывала.

— Федя, ты как считал?

— Чего?

— Помнишь, мы блины тогда заново подписывали, потому что отметки стерлись.

— Ну?

— Баранки тебе в одно место… Иди сюда. Три двадцатки и одна десятка. Так?

— Вроде так… Это что получается?

— Сто сорок в блинах и двадцать гриф. Сто шестьдесят это получается. Я еще удивлялся, что он красный такой от натуги. Не кандидат он, мастер. И мускулатура вон какая.

— Ну нафиг… Давай еще раз проверим.

— Проверяй, академик ты наш… И молчи в тряпочку. Не удержал бы вес или порвал мышцу — чтобы мы тогда делали? Гафаров — он шуток не понимает. Премию за полгода в минус и в наряды на все праздники.

— Сорок, шестьдесят, семьдесят… Гриф… Етить его налево, в самом деле, облажался… Давай тогда все по местам, чтобы никто не увидел. И с меня пиво за косяк.

— Это само собой. Пару упаковок хорошего баночного мы ему точно задолжали…

С утра в половине шестого уже прыгал, ногами дрыгал, всячески разминался и предавался уничижению. Тренер решил, что мне надо подучиться падать. А то, слишком шкаф большой, грохоту много.

Поэтому сунул меня в пары парням, кто скоро на очередные соревнования поедет и понеслось: задняя, боковая, подбив, “мельница”, через бедро, через себя… С последним у них было сложнее — все же я ряху успел наесть за эти два месяца изрядную. Поэтому “через” шарашили уже те, кто по габаритам ближе ко мне. Остальные просто так швыряли на маты. И я — кувырком, с контролем руки, правильно укладывая ноги и остальной суповой набор. С хеканьем, чтобы воздух из грудной клетки выходил, а не распирал меня изнутри с остаточной деформацией.

Пятнадцать минут, затем пять минут отдыха. Но не просто так, а методичку в зубы и читай, восстанавливай дыхание.

— Мне это точно понадобится? — разглядываю заголовок “Основы наблюдения в одиночку и группой”.

— Насколько я тебя успел узнать, на заднице ровно сидеть не будешь. Наверняка рано или поздно свое дело откроешь. А кто сможет для тебя людей в охрану подобрать и проверить базовые навыки? Только лично, или хапнешь идиотов и угробят по итогам.

— Охрана — это хорошо, но ей зачем следить?

— Чтобы уметь противостоять правильно, надо основы знать. Ты не умничай, читай давай. Я попозже тебя с молодняком потаскаю, чтобы на тебе потренировались. И наоборот… Освоишь это, затем будешь учиться уходить правильно, хвосты сбрасывая. И выявлять специалистов, кто по твою душу заявится. Москва — город контрастов. Чем больше освоишь, тем дольше проживешь. Богатые иногда и поплакать не успевают. Раз — и уже выше небоскреба взлетели. Особенно, если минера хорошего конкуренты арендовали.

Так среду с утра на зарядке и провел: летал из угла в угол зала, потом читал в перерывах. Обратно бежал на завтрак, крутил в башке: “Слежка — это скрытое наружное наблюдение с применением специальных средств или без них. Наблюдение может проводиться пассивным открытым или скрытым…”. И еще пятьдесят страниц убористого текста с вкраплениями схем и черно-белых фото. Главное — никакой воды, строго по делу.

Когда пришел на работу, только и успевал раскланиваться и здороваться. Сбоку от входа знакомые мужики фикус засохший на новый меняли вместе с бетонной кадкой — с ними “привет-здоровье-не хворать”. На турникете — с охранником в стекляшке и старшим смены. С последним за руку и насчет вечерней тренировки уточнил: “В семь? Тогда увидимся еще”. У лифтов трех девушек из нашего отдела заметил. Их пропустил, пожелал хорошего дня и в самую последнюю дверь еле успел заскочить. Мне — вниз.

— Утро доброе, Еремей Геннадьевич, Петров-сан.

— Язва ты, Иванов. Снова к нам?

— Не, чуть выше. На минус десятый не пустили. Говорят, плохо на вас влияю. Горшки с золотом после меня пропадают.

— Какие горшки? — не понял меня старший менеджер по клинингу.

— Большие такие, мне по пояс. На верхних этажах нефтью торгуют, заработанное в звонкой монете в тару глиняную складируют и вниз.

— У меня золота нет! — тут же пошел в отказ старик.

Я шагнул на своем “минус шесть” и вздохнул:

— Вот поэтому меня больше к вам и не пускают… На обед в столовую придете? Тогда буду ждать, рыбалку и охоту обсудим.

Все. Вот я и на рабочем месте. Вешалку с собой в рюкзаке принес, на нее пиджак. А то боюсь, он от неловкого движения треснет. Галстук ослабить, ноут в центр стола. Дверку сейфа открыть, добыть оттуда чайник. Фильтр ручной рядом пристроил, воды сейчас наберу, буду изничтожать печенье. Тоже с собой прихватил. Сел, прислушался к внутренним ощущениям. Жизнь-то вроде налаживается.

Я только успел заварить чай, как в косяк распахнутой двери поскреблись. Новое лицо. Это хорошо, люблю знакомиться. Люди — они все разные. И тараканы у каждого свои, особенные.

Из охраны дяденька. И возрастом лет под пятьдесят, что для безопасников обычно редкость. В смысле — начальство прожитыми годами бугрится, особенно в районе пуза. Как только перестают бегать и еженочные обходы совершать, сразу лишний весь набирают и стремительно растут вширь. Этот — в униформе, со всем положенным обвесом. И меня старше. Интересно.

— Иванова-сан где могу увидеть?

Не признали, богатым буду.

— Это я. Утро доброе.

— … Извините, я думал, вы моложе. Сказали, бывшему стажеру планшет передать.

— Ничего страшного, меня буквально на днях официально в отделе оформили. Еще полгода — и место там выделят. Пока здесь кукую… — Присмотрелся к бейджику: — Русаков-сан, чай будете? И как вас по имени-отчеству, если не секрет?

Выложив на стол коробку с планшетом, гость протянул мне листочек “принял-проверил-повреждений не обнаружил”. Дождался, когда я включу и зайду под своим паролем, получил роспись и засобирался обратно.

— Вроде не положено по имени-отчеству, нас на инструктаже предупреждали.

— Мне так кажется, что вы точно здесь недавно.

— Второй день. Часть персонала в Берлин переводят, в новый филиал. Вот рекрутеры и подняли старые дела, кого сразу в штат не приняли.

Я не поленился, встал, переставил от стены еще один стул и пригласил Русакова садиться. Специально вчера из складской комнаты приволок, от пыли почистил. Нехорошо иначе получается — вдруг кто в гости зайдет, а мне даже принять по человечески не получается.

— Тогда открою вам местную тайну. Если вы где-то на минусовых этажах и не с японцами общаетесь, то можно чуть-чуть от навязанных правил отступать. Русские люди, они до сих пор по имени отчеству обращаются. Меня — Иван Иванович зовут, легко запомнить.

— Выходит, мы с вами тезки. Иван Лаврентьевич я.

— Вот и познакомились… Вы пока в бегунке время не ставьте. Будут спрашивать — я по складам бродил, меня только в конце коридора нашли. Так, вот у меня две кружки. Ситечко… Печенье берите, не успело окаменеть, можно даже не размачивать.

Через десять минут Русаков начал прощаться. Мы как раз чай допили и поближе познакомились. Я про буровые вышки и гнус байки потравил. Он про то, как на контракте двенадцать лет приграничье топтал. Потом после травмы в Подмосковье в разных мелких охранных конторах лямку тянул. Сейчас вот в столицу перебрался, в надежде на большую зарплату и мутные перспективы.

— Общагу дали?

— Да. Отдел казарму у мин-обороны арендует рядом. Десять минут пешком, на месте бывшего центра переподготовки. Там штук восемь корпораций холостых держит. Кубрики на четверых, один санузел на этаж.

Фига себе, не знал. Похоже, я вообще шикарно устроился — свой личный угол. Или цепных псов с нами специально стараются не смешивать, чтобы не сговорились за спиной у руководства?

— Смену в восемь сдаете? Мы в семь вечера с ребятами из вашего департамента на десятом этаже будем спортзал доделывать. Подходите, если будет желание. С подвала разные тренажеры поднимем, станем собирать. Руководство хочет потихоньку внедрять здоровый образ жизни среди желающих. Обещают чуть доплачивать, если регулярно заниматься станете.

— Можно?

— Конечно. После работы помочь любимой конторе — это в плюс. За это баллы лояльности добавляют, а без них, Иван Лаврентьевич, вас даже на старшего смены не поставят. Формализм процветает и его не истребить. Зато можно разобраться с местными заморочками, чтобы использовать себе и людям на пользу.

Проводил Русакова, в почту глянул. Прочитал письмо от нового зама, усмехнулся. Горизонтальные связи рулят. Похоже, коллеги уже сообщили Макаровой, что я в небоскребе болтаюсь, не изгнали окончательно. Наталья Игоревна осторожно интересуется, по каким контрактам мне время списывать. Я залез в железные недра сейфа, порылся в хламе, который свалили в самом низу. Во, кондовый аппарат есть. С древних времен, с круглым наборным диском. И у него даже снизу инвентарный номер на бумажке приклеен. Похоже, специальная модель, времен динозавров. Подцепил провод к телефонной розетке в углу. Поднял трубку, послушал гудок. Работает! Не удивлюсь, если еще что полезное обнаружу. Покрутил кругляш, дождался ответа:

— Утро доброе, Наталья Игоревна. Иванов беспокоит… Да, да, рад вас слышать. У меня все хорошо, не волнуйтесь. Временно сунули инвентаризацию закончить до конца месяца. Я вам сейчас коды проекта сброшу, на него все эти дни и закрывайте… Спасибо. Обязательно… Если успею местные завалы разобрать, то первого августа буду в офисе…

Все. Теперь прибрать на столе, на планшете протереть стекляшку камеры и можно начинать фотосессию. Разблокировать остальные двери, каморку закрыть на ключ. Пора совершать трудовой подвиг.