А вот еще телефонный звонок. Прорывающийся сквозь рыдания старушечий голос:
– Владимир Николаевич, это говорит такая-то. Я вас очень прошу, подождите, мне уже недолго осталось, я скоро умру.
Какой-то дурацкий розыгрыш. Я бросаю трубку. Снова звонок:
– Владимир Николаевич, я вас умоляю, не бросайте трубку, выслушайте. Я понимаю, у вас такое положение, вам не терпится, но у меня цирроз печени, общий атеросклероз, уверяю вас, вам долго ждать не придется. Я, кажется, начинаю сердиться.
– Да что вы ко мне пристали? – говорю я. – С какой стати я должен ждать вашей смерти?
– Владимир Николаевич, – кажется, она тоже сердится, – мне о вас говорили как о порядочном человеке.
– Ну и что с того, что вам говорили? Почему же я при этом должен ждать вашей смерти?
– Значит, вы не хотите ждать?
– Нет, не хочу.
– Да, теперь я вижу (опять в ее голосе слезы), вы не порядочный человек… Вы… вы… вы…
На этот раз трубку бросила она.
– С кем это ты так странно разговаривал? – спрашивает жена удивленно.
– Да ну ее к черту, какая-то сумасшедшая.
Опять звонок. На этот раз звонит наш общий со старушкой знакомый. Она ему звонила, рыдала, жаловалась, и он хочет выяснить, в чем дело, почему я ее обидел. Объясняю, что я ее не обижал, я вообще не понял, зачем она звонила и почему я должен ждать ее смерти. Выясняется: к старушке приходила Вера Ивановна Бунина. Старушка после смерти мужа живет одна в трехкомнатной квартире. Вера Ивановна предложила ей взамен однокомнатную квартиру. «Ваша квартира, – сказала она, – нужна Войновичу».
– Боже мой! – хватаюсь я за голову. – Почему эта Бунина так обо мне хлопочет? И вообще, кто она такая? Дочь того Бунина?
– Нет, она жена нашего Эйдлина. Ну и ну! Пожалуй, пора действовать.