Ивы зимой

III ПЕРВЫЙ ПОЛЕТ ТОУДА

— Может, все-таки посмотрим? А вдруг он уже не дышит? — осторожно поинтересовался Портли, глотая слюнки при виде остывающего завтрака.

— Ну… — начал было Выдра, чьи добрые намерения в отношении отсыпающегося Рэта тоже подвергались сильнейшему испытанию ароматами еды.

Этого оказалось достаточно. Портли и Племянник Крота метнулись в спальню и вежливо, но настойчиво стянули плед с кровати, на которой Рэт спал в эту ночь.

— А его нет, — удивленно сообщил Портли. — Дверь открыта, а Рэта нет.

— То есть как — нет? — воскликнул Выдра. — Как это нет?

Краткий осмотр спальни, других комнат домика и открытая входная дверь подтвердили истинность показавшегося поначалу абсурдным предположения. С замирающим сердцем Выдра, его сын и Племянник Крота выскочили на улицу.

— Ой-ой-ой! — закричал Выдра, показывая на цепочку следов водяной крысы, отпечатавшихся на подтаявшем снегу. — Это его следы, а значит, он пошел на речку.

— Но зачем? И почему он никого не предупредил?

— Я боюсь худшего. Самого страшного, — подавленно сказал Выдра. — Эх, ну почему я не присмотрел за ним! Мог бы и догадаться. Сокрушенный исчезновением Крота, измученный ночными кошмарами и черными мыслями, он несомненно пошел к реке, чтобы… чтобы…

— По крайней мере, плавать он умеет не хуже рыбы, — напомнил трезвомыслящий Племянник. — И все же я предлагаю попытаться догнать его — так, на всякий случай.

— Логично, — заметил Выдра, возвращаясь к реальности. — И весьма разумно. Ты рассуждаешь совсем как наш Крот. Именно так мы и поступим.

С этими словами они втроем изо всех сил бросились бежать к реке, оступаясь и падая в вязкой грязи, скрытой подтаявшим снегом. При этом каждый мрачно смотрел не себе под ноги, а куда-то вперед, словно заклиная реку быстрее появиться перед глазами.

Дорога показалась им бесконечной. Но вот впереди мелькнули знакомые кроны ив, вот появилась кромка берега, а вот и сама река, почти освободившаяся от первого, еще не окрепшего ледка, предстала во всей своей суровой красоте.

— Его нет! — простонал Выдра. — Потрясенный обрушившимся на него горем, не смирившийся с потерей друга, наш Рэтти…

Неожиданно, повинуясь указующему персту Племянника, Выдра замолчал. Взорам взволнованной троицы предстало действительно необыкновенное зрелище.

Там, на самой кромке воды, среди обледеневших камней и острых ломаных льдинок, сидел с закрытыми глазами Рэт, опустив задние лапы в холодную реку, задрав голову и устремив мордочку вперед и вверх. Время от времени он наклонял голову то в одну сторону, то в другую, словно прислушиваясь к тому, о чем говорила вода. Передние лапы Рэт разводил в стороны, то сжимая их в кулаки, то расслабляя пальцы, — было видно, что так он помогает себе в каком-то важном, но невидимом деле.

— Что это с ним? — спросил Портли. Выдра приложил палец к губам, призывая сынишку к молчанию. Они сели втроем на кромке берега и молча сидели так некоторое время в это прекрасное солнечное утро, глядя на великолепный пейзаж с полной свежих талых вод рекой, чуть поднявшейся, но еще никак не угрожавшей разлиться или подмыть берег.

— Лично я всего один раз видел его в такой момент, — прошептал Выдра. — Так что для нас это большая честь и удача. Вы еще своим детям и внукам будете рассказывать, что присутствовали при том, как Рэт Водяная Крыса говорил с Рекой. Да-да, это они говорят друг с другом, наш Рэт и Река, и я уверен, что говорят они о судьбе Крота. Так что, как бы долго это ни продолжалось, мы будем сидеть здесь тихо-тихо, чтобы не потревожить ни его, ни ее.

Солнце поднялось выше, по всему лесу зазвенела капель. С ветки на ветку, ниже и ниже, до самой земли летели сверкающие бриллианты капелек, разбивавшихся о нерастаявший снег и друг о друга, превращая лес в огромный оркестр, исполняющий сияющую и переливающуюся всеми цветами радуги симфонию, симфонию надежды.

Наконец Рэт открыл глаза и обнаружил, что стоит по колено в ледяной воде, задрав передние лапы к небу, чуть покачиваясь, как еще не вполне проснувшийся лунатик, забредший во сне неизвестно куда.

Долго стоял он так, неподвижный, и постепенно взгляд его становился все более осмысленным. Рэт смотрел в воду — такую мрачную и пугающую, полную опасностей вчера вечером и такую веселую и искрящуюся теперь; повернув голову вправо, он проследил изгиб реки вверх по течению, посмотрев налево, он проводил ее, убегающую вниз. Наконец Рэт оглянулся и увидел притихшую компанию, неподвижно поджидавшую его на склоне берега под ивой.

Кивнув, он улыбнулся друзьям, давая им понять, что знал об их присутствии и благодарен за то, что они не мешали ему в таком важном деле. Но даже улыбка не смогла согнать с его мордочки печально-озабоченного выражения.

— Крот жив, — произнес он наконец, — абсолютно точно. Река сказала мне это. Но ему плохо, ему нужна помощь, и поэтому мы должны разыскать его. Знаешь, Выдра, я тут придумал план действий. Нужно организовать его поиски и обшарить оба берега вниз по течению до самой плотины. За ней — за ней начинаются Дальние Края, и если он оказался там — что вполне возможно, — то в любом случае это слишком далеко и вряд ли мы сумеем разыскать его там. Вот что я предлагаю.

На мордочке Рэта вновь появилось столь знакомое всем его друзьям выражение серьезной и деловитой Водяной Крысы, Которая Знает, Что Делает.

— Конечно, одни мы с этой задачей не справимся, — признал Рэт. — А значит, нам потребуются помощники. Много помощников. Выдра, ты с Портли останешься на этом берегу и организуешь на поиски Крота кроликов. Они, конечно, ребята туповатые и безответственные, но Крот сделал для их братии немало доброго. Надеюсь, большинство из них не откажется помочь. Начнете вместе с ними прочесывать этот берег, двигаясь потихоньку в сторону острова.

Последнее слово было произнесено почтительно и торжественно, потому что остров был для всех них священным местом.

— А тем временем, — развивал свой план Рэт, — мы с Племянником Крота пойдем к Барсуку. Настало время обратиться к нему за помощью. Как и большинство зверей, он не очень-то любит, когда его беспокоят зимой, но я уверен, что в такой крайней ситуации он не станет на нас гневаться и согласится помочь. В любом случае его авторитет потребуется, чтобы организовать на поиски ласок и горностаев.

— Ласки и горностаи? — забеспокоился Портли.

— Да, они, — без всяких признаков угрызений совести подтвердил Рэт. — Ничего, Барсук сумеет пристроить к делу свору этих жалких, ничтожных тварей. Не скажу, что они будут в восторге, но нам-то что до этого? Главное, чтобы дело делали.

— А как мы будем искать Барсука? — спросил Племянник.

— Предоставь это мне, — успокоил его Рэт. — Давай, Выдра, за дело. И помни, что время не ждет. Крот в опасности, и в любой момент может случиться что угодно, вплоть до…

— Слушай, а как насчет Тоуда? — вспомнил вдруг Выдра. — Может, пошлем кого-нибудь в Тоуд-Холл и попросим…

— Тоуд? — с сомнением в голосе переспросил Рэт. — По-моему, Тоуд — последний, к кому мы могли бы обратиться. Он, конечно, здорово изменился в последнее время, и изменился к лучшему, но, мне кажется, самое большее, что он может сделать для успеха дела и для безопасности Крота и всех нас, — это сидеть в своем Тоуд-Холле и не высовываться. Так что идите за кроликами вдвоем с Портли, а ты оставайся здесь.

Последнее распоряжение было адресовано Племяннику Крота. Сам же Рэт мгновенно сбежал по склону к воде, разбил лапами остатки прибрежного льда и поплыл через реку, скрывшись иод водой. О его движении можно было догадаться лишь по редкому пунктиру пузырьков, поднимавшихся на поверхность и уносимых течением.

Один лишь раз он вынырнул — только затем, чтобы вдохнуть воздуха, и вновь скрылся под водой, чтобы появиться лишь у самого берега на другой стороне реки. Взобравшись по склону, Рэт прямиком направился к своему дому, отвязал лодку, спустил ее в реку и, не переводя дыхания, стал ловко и умело грести к тому месту, где ждал Племянник Крота. Не прошло и нескольких минут, как лодка ткнулась носом в берег у самых лап Племянника.

— Прыгай в лодку! Быстро! И держись крепче!

Подбадриваемый командами Рэта, Племянник даже не успел испугаться, оказавшись впервые в жизни не на твердой земле, а в покачивающейся на речной воде лодке.

Гребя против течения и чуть задыхаясь, Рэт занимал Племянника разговорами:

— Все равно я собирался отвести лодку на зимнюю стоянку. А это нам почти по пути. Сейчас забросим мою посудину на берег неподалеку от дома Выдры, а там рукой подать до одного местечка, откуда можно прямиком попасть к Барсуку, сокращая путь через Дремучий Лес. Не думаю, что он будет возражать против того, чтобы сейчас мы воспользовались его тоннелем.

Это плавание показалось Племяннику Крота дальним морским походом, к тому же полным опасностей. По его мнению, река просто неслась ревущим стремительным потоком, и, хотя Рэт вел лодку вдоль берега, где течение было слабее, продвигаться действительно становилось все труднее.

— Все, уже недалеко, — запыхавшись, произнес Рэт. — Совсем рядом.

Однако прошло еще немало времени, прежде чем лодка поравнялась с домом Выдры.

Затем Рэт провел ее еще выше по течению и только после этого рискнул пересечь реку, уносимый к дому Выдры водным потоком. Помогая реке мощными умелыми гребками весел, он сумел пристать точно-точно к причалу.

— Ну вот и приплыли, — довольный, объявил Рэт. — А теперь хватай веревку и прыгай на берег. Ну давай, быстро, быстро!

Племянник сделал так, как распорядился Рэт, разве что чуть медленнее, чем тому хотелось бы. Но в конце концов, он ведь не был речным зверем и с первого раза не успел еще почувствовать всей прелести плаванья на лодке. Племянник утешался тем, что Крот немало рассказывал ему о радостях речных прогулок, находя в них, видимо, какое-то пока еще скрытое для него удовольствие.

Вслед за ним на берег выбрался и Рэт. Вдвоем они быстро оттащили лодку подальше от воды, потому что, как сказал Рэтти: «От Реки никогда не добьешься, собирается она подниматься или нет, а если да, то на сколько. Лучше перестраховаться и привязать лодку покрепче».

Не успели они закончить возиться с лодкой, как до их ушей донесся какой-то странный, ни на что не похожий звук. Шел он откуда-то сверху по течению. Затем все стихло. Потом послышалось какое-то чихание, а вслед за ним жужжание, переходящее в рычание. Через некоторое время таинственный звук стал слабеть и вскоре совсем стих.

— Что это? — спросил Племянник Крота.

— Понятия не имею, — честно признался Рэт, — но чует мое сердце — не к добру это.

— Да, но ведь…

— Я так полагаю, что твое «но ведь» относится к тому, откуда доносится этот звук? — на лету поймал Рэт мысль молодого крота.

— Ты считаешь, что?..

— Да, считаю, — мрачно кивнул Рэт. — Что бы это ни был за звук, доносится он известно откуда — я готов поспорить, — из Тоуд-Холла. А значит это только то, что Тоуд так или иначе причастен к его появлению, что в свою очередь означает: следовало бы проверить, чем он там занимается. По правде говоря, я не разделяю оптимизма Барсука насчет происшедших с Toyдом перемен. Искушение — страшная сила для неокрепшего ума и слабой воли. Хочется надеяться, что этот звук не означает, что Тоуд двигается вниз по наклонной плоскости. У нас важное и неотложное дело, и лучшее, что мы можем сейчас предпринять, — это сделать вид, будто ничего не слышали, и, не теряя времени, отправиться к Барсуку с нашей просьбой. А Тоуд — остается надеяться, что за это время он не успеет скатиться слишком далеко и пасть слишком низко.

Таинственные звуки и размышления о Тоуде отвлекли Рэта от забот, и, вместо того чтобы привязать лодку, он выпустил веревку из лап, и она упала на землю. Забыв об этой мере предосторожности, оба зверя поспешили к опушке Дремучего Леса.

Прошло уже немало времени с тех пор, как Рэту довелось воспользоваться одним из потайных тоннелей, которые прокопали предки Барсука много столетий назад, используя подземные галереи разрушенного и засыпанного землей древнего города. Нелегко оказалось найти то место, где начинается этот подземный ход.

— Или, скорее, заканчивается, — бормотал Рэт, озабоченно снуя между кустами и заглядывая за каждую кочку, — ведь то, что мы с тобой ищем, — это запасной выход, на случай опасности. Говорят, их тут несколько, но нам Барсук показал только один. Давненько это было, мы с твоим дядей тогда еще только-только познакомились… Только познакомились.

На бедного Рэта вдруг нахлынули воспоминания о тех славных временах, когда все было хорошо. Он едва не расплакался, и расплакался бы наверняка, если бы со стороны Тоуд-Холла не донесся опять тот же странный, неприятный ревущий звук. Впрочем, эта какофония сыграла свою положительную роль: глаза Рэта вновь стали осмысленными, на его мордочку вернулось деловитое выражение.

— Нет, мы найдем этот выход! — твердо заявил он, возобновляя поиски.

— А поверху нельзя дойти? — осведомился Племянник.

— Только не зимой. Слишком опасно. Там, в Дремучем Лесу, водятся не только ласки, куницы да горностаи. Вот почему Барсук и держит свои потайные ходы наготове. Снег сейчас тает, но в чаще он будет лежать дольше всего, видимо уже до весны. Так что путь поверху будет не только опасным, но и слишком долгим и тяжелым. Нет, надо найти этот выход… Ага! Вот и он. Смотри-ка!

Отодвинув в сторону несколько ветвей плюща, переплетавшихся с колючим можжевеловым кустом, и разбросав целую кучу сухих веток и листьев, Рэт показал Племяннику Крота хитро замаскированный среди корней вход в тоннель.

Пробравшись сквозь можжевельник, они оказались в сырой и промозглой темноте тоннеля. Рэт достал из походной сумки свечу, зажег ее и повел за собой Племянника, стараясь прикрыть трепещущий огонек от сквозняка и то и дело срывавшихся с потолка капель.

— Проклятие! — к удивлению Племянника, выругался вдруг Рэт, хлопая себя ладонью по лбу. — Я ведь забыл привязать лодку, — пояснил он. — Вот что бывает от разговоров о Тоуде. Это все из-за него. Тоуд просто заразен. Ладно, сейчас уже поздно возвращаться. Важнее поскорей организовать поиски Крота.

Долго шли они по темному тоннелю, освещенному лишь одинокой свечой. Рэту уже показалось, что они заблудились, но тут путь им преградила прочная дверь, висевшая на мощных петлях, вделанных в толстый корень векового дуба. Рэт изо всех сил заколотил в эту дверь.

Эхо многократно отразило и усилило стук, отчего Племянник даже заткнул уши. А Рэт все барабанил в дверь что было силы.

— Может быть, он спит? — предположил Племянник между ударами.

— Конечно, спит, — подтвердил Рэт. — Но он не станет возмущаться, узнав, что разбудили его ради мудрого совета, как искать Крота. Впрочем, не следует ожидать радушного приема в первый момент, когда…

В этот миг, без всякого предупреждения, тяжелая дверь с грохотом распахнулась и из-за нее в глаза непрошеных гостей ударил сильный луч света. Полуослепленные, они все же разглядели силуэт грозного Барсука с могучей дубиной в лапах. По тоннелю пронесся его рык:

— Да кто это посмел ломиться ко мне в дверь? Кто осмелился сунуться в мой потайной тоннель? Кто вообще…

— Это мы, Барсук. Рэт и…

— …И Крот? — спросил Барсук.

Не совсем Крот. То есть не то чтобы он сам, — ответил Рэт. — Это…

— Ну, в общем, вот что, Рэт и не то чтобы совсем Крот! Разве вы не знаете, что я сплю? Меня не следует будить до весны. Меня, считай, просто нет дома! Сейчас зима, и вам надо бы…

— Эй, Барсук, подожди, не закрывай дверь, — поспешил сказать Рэт, видя, что хозяин норы явно вознамерился прервать столь милую беседу.

— У вас что, найдется уважительная причина, оправдывающая это хамское нашествие? — немного заинтересовавшись, осведомился Барсук.

— Разумеется, — уверенно и печально сказал Рэт. — Мы к тебе по поводу Крота. Он пропал. И быть может, мы потеряли его навсегда. Он провалился под лед. Он… мы… это… Барсук, помоги нам.

Большего Рэт сказать не успел: долго сдерживаемые слезы вырвались наружу и потекли из его глаз.

— Барсук… он… а мы…

— Рэтти, дорогой, — голос Барсука зазвучал совсем по-другому, — проходи. И ты тоже, — кивнул он Племяннику Крота. — Вы просто молодцы, что вспомнили про этот тоннель и смогли найти его. Ну рассказывайте, что стряслось.

Барсук положил лапы на плечи гостям и повел их в свою большую гостиную, где в огромном камине горели поленья из дикой яблони, распространяя ароматный запах.

— Расскажите мне все вкратце, — сказал Барсук, — чтобы я мог подумать об этом деле, пока буду ставить чайник и готовить вам что-нибудь согревающее.

Рэт и Племянник сбивчиво поведали Барсуку самое основное, а затем, согреваясь чаем с пахучими настойками и успокаиваясь, ответили на множество вопросов.

— Что до меня, — сказал наконец Барсук, — то я считаю самым важным твой разговор с Рекой. Всем известно, что никто другой не понимает ее так хорошо, как ты. И если Река говорит тебе, что наш Крот жив, то это означает, что он обязательно жив.

— Пока жив, — поправил его Рэт.

— Организуем поиски, — обстоятельно начал Барсук. — Дело серьезное, помощники нам понадобятся, и много. Я думаю пристроить к этой операции ласок и горностаев.

— Но ты же сам знаешь, что они никогда не отличались особой отзывчивостью, а в последнее время и вовсе…

— В последнее время, — перебил собеседника Барсук, — они слишком много о себе думают. Рассчитывать затронуть добрые струны в их душах не приходится — нет у них таких струн. Нет, мы их припугнем. Припугнем и заинтересуем!

Барсук ударил в гонг, стоявший подле камина, и в мгновение ока перед ним вытянулись по струнке два молодых ежика.

— Так: ты сейчас же сходишь к ласке — сам знаешь, какую я имею в виду, а ты — живо пришли ко мне того пакостного горностая. — Отправив гонцов, Барсук вновь обернулся к гостям: — Этим я займусь сам. Они у меня вмиг станут смирными, как кролики. Только пользы от них будет побольше. Но им нельзя показывать свою слабость или нерешительность — ни на секунду! Нужно брать пример с нашего Крота. Помните, как блестяще вел он себя в те славные дни, когда нам пришлось вырывать Тоуд-Холл из их мерзких лап? Помнишь, Рэт?

— Конечно помню.

Что именно передали ежики главарям и атаманам ласок и горностаев, осталось неизвестным, но, судя по всему, призыв прозвучал вполне убедительно: очень скоро в гостиной толпилось несколько ласок и множество горностаев, демонстративно выражавших горячее желание оказать всяческую помощь.

— Слушайте же внимательно, — преувеличенно важно начал Барсук. — Дело серьезное и срочное. И хотя я и Внушающий Ужас Рэт Водяная Крыса прекрасно знаем, что многие из вас имеют веские причины недолюбливать нашу компанию (а уж Могучего и Грозного Крота — и подавно), позволю себе напомнить, что в свое время мы достойно и великодушно обошлись с вами, несмотря на то что, говоря по правде, заслуживали вы куда большей взбучки. На этот раз в беду попал Крот, и у вас наконец появился шанс отплатить ему добром за добро. Первый из вас, кому удастся найти Крота живым и здоровым и проводить его ко мне — или к Рэту, или к Выдре, в зависимости от того, чей дом окажется ближе, — тот, а также один из его друзей по выбору…

Жадные ласки и алчные горностаи напряженно замерли, блестя носами и бусинками глаз, в ожидании объявления награды. Но тут произошла заминка: Барсук, привыкший жить уединенно, слабо представлял себе, что можно пообещать столь чуждым и не похожим на него существам.

На помощь ему пришел находчивый Рэт. Чтобы собраться с мыслями, он стал тянуть время:

— Так вот, эта ласка или этот горностай вместе с другом или подругой получат в награду то, чем мало кто из обитателей Дремучего Леса может похвастаться.

— И что же это будет? — пискнул один из горностаев, пододвигаясь еще ближе к Барсуку. За ним подтянулись и другие гости.

— Это будет, — торжественно заявил Рэт и, выдержав для большего эффекта театральную паузу, сообщил: —…Приглашение на великосветское чаепитие с самим мистером Барсуком у него дома!

Из толпы ласок и горностаев послышался благоговейный вздох. Однако среди молодых и дерзких ласок нашлась самая дерзкая, набралась еще больше дерзости и посмела прошептать:

— А еще?..

— Еще… — замялся Рэт, отчаянно соображая, что же еще он мог бы предложить в качестве награды, учитывая, что уже названное и без того было изрядной уступкой этим мерзким животным. — А еще — письменное прощение от мистера Тоуда. Личное прощение всего плохого, что сделал ему награждаемый.

Новый восторженный вздох пронесся по комнате, но и на этот раз, теперь уже среди горностаев, нашелся смельчак, осмелившийся брякнуть:

— В дополнение к чему?..

— В дополнение к тому, что ему и его дружку ничего не будет и их не вышвырнут вон из Дремучего Леса! — рявкнул Барсук, отчего ласки и горностаи в ужасе попятились, понимая, что переговоры окончены.

Воодушевленные и даже чуточку подавленные столь впечатляющей наградой, ласки и горностаи были как шелковые. Рэт и Барсук провели их к берегу реки и, расставив по местам, определили район поисков — вниз по течению до дома Рэта. Меньший отряд горностаев отправили под командой Племянника в обход через мост, чтобы помочь Выдре с кроликами обшаривать другой берег.

Они искали весь день до наступления темноты. На обоих берегах не оставалось ни одного не осмотренного уголка, ни одной укромной заводи, ни единой не перевернутой коряги или не обследованной заброшенной норы. Все напрасно. На следующий день поиски продолжились. Совещание штаба было созвано лишь тогда, когда стало ясно, что дела явно идут к худшему.

— Мы работаем, — сказал Рэт. — Работаем быстро, как можем. Но вода поднимается и, судя по всему, будет подниматься дальше. Пока что мы обыскали примерно четверть обозначенной территории, а не сегодня вечером, так завтра утром река скроет под водой почти все те места, куда могло вынести беднягу Крота. И если сейчас он еще лежит где-нибудь, измученный и несчастный, взывая о помощи или даже не взывая — от слабости, то завтра его может снова унести течением, и на этот раз навсегда.

— Безрадостная перспектива, — заметил Барсук.

Рэт сокрушенно кивнул:

— Это значит, что наш друг, любимый всеми нами Крот… э… утонет!

При этих словах даже на мордочках кое у кого из ласок и у некоторых горностаев отразилось неподдельное сожаление.

Тяжелое молчание было нарушено самым неожиданным образом: со стороны Тоуд-Холла вновь донесся — уже не в первый раз за эти дни — рокочущий шум неизвестного происхождения.

— Что же это такое? — спросил Рэт, ни к кому конкретно не обращаясь.

Все, и даже Барсук, пожали плечами.

— Тоуд — вот и все. Ну что с него взять? На сей раз он производит какой-то странный звук. Лучше не обращать внимания, что бы это ни было. А я призываю вас, всех вас, всех и каждого в отдельности, очень серьезно отнестись к ситуации, в которой мы оказались, и попытаться что-нибудь придумать. Нас много, и не может быть, чтобы мы не нашли решения. Должен же быть способ…

Рокот стал приближаться — и довольно быстро.

— Наверняка есть возможность…

Рокочущий шум, казалось, сотрясал вершины деревьев.

— Обязательно нужно…

Рев и рокот неумолимо приближались, все более напоминая нескончаемый гром среди ясного неба, заглушая голоса всех зверей, все лесные и речные звуки. Не выдержав, ласки и горностаи бросились врассыпную в поисках укрытия. Барсук же, а с ним Водяная Крыса и Племянник Крота продолжали стоять на месте, устремив напряженные взгляды вверх по течению реки.

Однако смотреть им стоило скорее не вверх по течению, а поверх течения, где, как им показалось, в нескольких футах над водой появилась черная тень, выросла в мрачное чудовище, а чудовище в свою очередь — в жутко грохочущую, неудержимую, стремительную… штуковину, которая летела, прорубая воздух, рассыпая искры, прямо над онемевшей от неожиданности рекой.

И из чрева этого монстра, этой штуковины, безошибочно узнаваемый даже сквозь рев мотора, вой пропеллера и свист ветра в крыльях, слышался торжествующий, самозабвенный хохот чуть не забытого, но прекрасно всем знакомого Тоуда в победном экстазе.

А потом Барсук и Рэт — единственные, кто не зажмурил глаза от страха (Племянник Крота, не выдержав, поддался инстинкту и прижался к земле, закрыв голову лапами), — увидели кое-что более ужасное, чем услышали. Они услышали дикий хохот Тоуда и увидели самого Тоуда — собственной персоной. Размахивая лапами и демонически разевая рот в адском хохоте, он пронесся над ними, высунувшись из чрева летающей штуковины. По его физиономии, по его широко открытым глазам, по жестам и осанке можно было безошибочно определить: Тоуд торжествует и блаженствует оттого, что это именно он несется сейчас над рекой, недосягаемый, почти всемогущий, во всяком случае наводящий ужас на любое здравомыслящее существо на много миль вокруг.

Исчез он так же стремительно, как и появился. Летающая штуковина пронеслась над рекой и стала удаляться. Рокот мотора еще некоторое время повисел на месте, а затем словно пустился за ней вдогонку. Уносивший Тоуда аппарат резко пошел вверх, словно стремясь проткнуть небо насквозь, превратился в маленькую точку и, сделав вираж, направился куда-то в сторону. Вскоре он совсем исчез из виду. Пропал, постепенно стихнув, и шум.

Наступила полная тишина. В этой тишине Барсук и Водяная Крыса все еще смотрели в небо, в ту сторону, куда унеслась непонятная штуковина. Тем временем Племянник встал на ноги и отряхнул пальто.

Мало-помалу стали появляться и попрятавшиеся ласки и горностаи. Кто-то высунулся из кроличьей норы, кто-то — из-под густого куста. Кто-то нашел убежище между корнями деревьев, кто-то — в дуплах, а кто-то — под нависшим над водой берегом.

Барсук внимательно посмотрел на Рэта. Рэт так же внимательно — на Барсука.

— Я думаю, что ты думаешь, что я думаю то же, что думаешь ты, — немного запутанно, но, без сомнения, точно заметил Рэт.

— Лично я думаю, друг Рэт, что всякая штуковина, которая поднимается вверх, должна рано или поздно спуститься вниз. И было бы неплохо, если бы к тому моменту, когда она приземлится, мы оказались в нужном месте и должным образом встретили ее. Чтобы потолковать кое с кем кое о чем. А потом пусть эта штука поднимется в воздух еще раз, с единственной целью, каковой, в силу нехватки времени, является для нас обнаружение Крота на еще не обследованных участках речного берега.

Рэт даже не стал пытаться что-либо добавить к этой речи. Он ни за что не выразил бы свои мысли лучше и стройнее. Иногда на Барсука снисходило красноречие, и тогда никто и ничто уже не могло остановить его.

— Ласки и горностаи пусть продолжают поиски, — распорядился Рэт. — Докладывать будете Племяннику Крота. А мы с мистером Барсуком отправляемся в Тоуд-Холл, где…

— …Где мы непременно, — мрачно и сурово добавил Барсук, — реквизируем эту… эту штуковину Тоуда и воспользуемся ею в подобающих целях.

Больше слов и распоряжений не потребовалось. Ласки и горностаи и без того были подавлены тем, что случилось, и поражены тем, что мистер Барсук и мистер Рэт собираются принять в этом самое непосредственное участие.

Не попрощавшись и даже ни разу не оглянувшись, два друга решительно зашагали к Тоуд-Холлу.