Из жизни Валерия Маслова

— Да, были схватки боевые...

— В 1977-м в Алма-Ате уступили по всем статьям — 3:9. Наша команда уже не та была, а соперники шли на золотые медали. Но в Москве в оттепель мы у них реванш взяли — 2:1. Рубились как могли, поскольку в предыдущем году обожглись. Единственный раз решили пойти с одноклубниками на комп­ромисс. Договорились, что в Алма-Ате в первом круге миром разойдемся, а в Москве, если алмаатинцам очки понадобятся, придется уже нам, что называется, поступиться принципами. К моему удивлению, после ничьей в Алма-Ате те, кто инициативу проявлял, а самым активным был Палладий, решили от уговора отказаться. Пришлось им объяснить, что уважающие себя люди так не поступают. Мне это выяснение отношений капитанской повязки стоило. Алмаатинцы, узнав о том, что ничья не гаран­тирована, так взвились, что едва ли не впервые у нас выигра­ли — 4:2.

— Во второй половине 70-х «Динамо» трижды владело Кубком европейских чемпионов. Однако и поныне раздаются голоса, что тогда, мол, в этом турнире советские команды побежда/Ш без особых проблем...

— То же и о сборной говорят. Вздор это, оправдания себе ищут. Ведущие шведские клубы во все времена были сильны. В 1976-м «Юсдаль» мы действительно прошли с запасом, а вот год спустя с «Брубергом» очень были тяжелые матчи. Да и в после­днем моем сезоне — в 1979-м — «Эдсбюн» также с немалым трудом пере и фал и.

— Прекрасно помню, как в декабре 1977 года на стадионе «Ок­тябрь», где команда тогда игра>ю — на «Динамо» шла подготовка к 0лимпиаде-80, выйдя на замену, вы решили судьбу матча с «Бру­бергом», забив три гола...

— Мне в тот день немало дифирамбов пропели, только Васи­лий Дмитриевич уже все для себя решил. Отыфав еще сезон, весной 1979-го я услышал от него, что больше не нужен. Может, и правильно, спорить не берусь, мне ведь 39 исполнилось. Хотя силы и желание играть еще были.

Никакого психологического стресса это у меня, как и в случае с футболом, не вызвало. В феврале 1980-го на том же «Октябре» перед матчем «Динамо» — «Зоркий» состоялись проводы, как в те годы любили формулировать, на тренерскуюработу. В моем случае это полностью соответствовало действительности — я уже учился в Высшей школе тре­неров.

— Об этом нам еще пред­стоит поговорить, а пока вер­немся к команде 70-х. В своей символической сборной вы на­звали четырех игроков той поры — Владимира Плавуно- ва, Евгения Горбачева, Юрия Лизав и на и Георгия Канарей­кина...

— Наиболее масштабной фигурой был, конечно, Вла­димир Плавунов. Он побил все рекорды долголетия — за­кончил играть за «Динамо» в 46 лет! Володя многому на­учился у Вячеслава Соловье­ва, рядом с которым провел несколько сезонов. Их дуэт вцентре полузащиты, на мой взгляд, лучший в истории отече­ственного хоккея.

После ухода Соловьева у Плавунова долго не было достойно­го напарника. Александра Дудина, выросшего, как и я на «Фре­зере», таковым назвать не могу, хотя спортивной злости и силы удара ему было не занимать. Лишь в конце 80-х, когда по-насто- яшему заиграл Валера Грачев, средняя линия «Динамо» вновь стала сильнейшей в нашем хоккее.

Плавунов отличался легким катанием, у него были очень хо­рошие, как мы говорим, закаты. От того, насколько правильно, раскатившись от своих ворот, хоккеист, который получает мяч от вратаря или защитников, выберет направление движения, за­висит организация атакующих действий команды. Володя в этом был большим мастером.

Евгений Горбачев поначалу играл на позиции правого борто­вого полузащитника. После прихода Янко он столь же уверенно действовал на левом фланге, сменив Юрия Шорина. Благодаря своей работоспособности Горбачев был полезен и в атаке, и в обороне. Волевой и смелый, он отличался умением концентри­роваться и проводить наиболее ответственные матчи с макси­мальной отдачей. Лучший тому пример — игра Жени на москов­ском чемпионате мира в 1973 году.

С Юрием Лизавиным мы бок о бок взаимодействовали в цен­тре атаки с десяток сезонов. Лизавин играл очень стабильно, выделялся голевым чутьем, владел, выражаясь нашим языком, «набитым» ударом с обеих рук, бил по воротам хлестко и при­цельно. В чемпионатах страны он неизменно входил в число лучших бомбардиров, а вот в матчах за сборную, особенно на чемпионатах мира, свой лучший игровой уровень, в отличие, скажем, от Горбачева, который мог прыгнуть выше обычной планки, показывал редко.

— Кстати, об ударах с обеих рук. Как у вас, Валерий Павлович, с этим обстояло?

— Сильным ударом я не обладал, но в проблему это не пре­вращал — идеальных игроков не бывает. Мог пробить и справа, и слева, но не так, конечно, как Лизавин, не говоря уже о Папу- гине или Герасимове. Хотя, бывало, что получалось. Однажды в матче с алмаатинцами подхватил мяч у линии штрафной, замах­нулся, и слышу, как Валера Бочков вратарю кричит: «Спокойно, Маслов не забьет!» Может, со злости я тогда в самую «девятку» врезал.

— Георгий Канарейкин тоже сшюй удара не отличался...

— Для него это было не главное. Канарейкина можно выде­лять за высокие скоростные качества, хорошее владение клюш­кой, ифовую смекалку. Но особо нужно отметить его смелость, правильнее даже будет сказать бесстрашие, стремление довести до конца каждую атаку, каждый проход к воротам соперников. Канарейкин много лет был любимцем Трофимова, который пригласил 18-летнего Гошу из Архангельска. Видимо, Василий Дмитриевич видел в нем — быстром, ловком, техничном — са­мого себя, своего, так сказать, продолжателя.

Не раз слышал о том, что в конце 50-х Трофимов считал таковым Игоря Численко, о котором говорил как о будущем левом крайнем сборной. Мне Игоря на льду довелось видеть мало. Знаю, что хоккей с мячом он любил, нередко приходил на наши тренировки. Но скажу откровенно, что представить себе Численко в сборной мне трудно, настолько его сверстник свердловчанин Александр Измоденов возвышался над конку­рентами в течение многих лет.

Георгий Канарейкин был парнем бедовым, режим он, ко­нечно, нарушал, но кто в хоккейной среде без греха? Когда слышу, что Канарейкин, мол, пристрастием к спиртному сокра­тил свой спортивный век, полностью согласиться не могу. Играл он достаточно долго, да и скоростные качества сохранил.

Вот после хоккея Гоша себя на некоторое время действи­тельно потерял. Я пригласил его в помощники, когда работал в Сыктывкаре. Однако долгий отрыв от дома давался Канарейки­ну тяжело. Не все правильно воспринимали его доброе, подчас наивное отношение к окружающему миру. С тех пор, как в ав­токатастрофе погиб сын Георгия Дима, он стал верующим че­ловеком, регулярно ходит в церковь, ведет праведный образ жизни.

Канарейкин даже меня удивил своей преданностью хок­кею с мячом. Ему, знаю, предлагали неплохой заработок в ка­честве администратора команды ветеранов по хоккею с шай­бой, но он отказался, предпочтя мало, увы, оплачиваемую рабо­ту с детьми.

— В оптимальном варианте команды 70-х бши названы также Леонид Патадий, Владимир Янко, Владимир Тарасевич и врата­ри — Александр Теняков и Геннадий Шишков...

— Очень жаль, конечно, Леню Палладия — погиб человек во цвете лет от ножа какого-то психопата. Палладий, как и Кана­рейкин, был приглашен Трофимовым из Архангельска. Что-то наш тренер в нем увидел, чего я, к примеру, так и не рассмот­рел. В тот момент команду разом покинули оба защитника — Виталий Данилов и Виктор Рыбин, которым «Динамо» не дава­ло жилье. Они, кстати, сразу его получили в родных краях — соответственно в Калининграде и Красногорске.

Потребовались защитники, и одним из них стал Палладий. Он был смелым парнем, не ведал сомнений, вступая в едино­борства, вместо Данилова стал выбегать на бьющего при «стан­дартах». Я его называл «Матросовым» — принять на себя мяч, посланный в ворота, Леня бы готов всегда...

Владимир Тарасевич в мою бытность был лучшим левым нападающим в «Динамо». Он немало поиграл за сборную, хоро­шо катался, владел сильным ударом, умел «раскрутить» не­скольких соперников. Играя на левом краю, Тарасевич, помню, постоянно сокрушался — с юных лет ему привычнее было дей­ствовать справа. Но не в этом, думаю, заключались его пробле­мы. Володя что в быту, что на поле был каким-то разбросан­ным, «беспризорником», как я формулировал. Это помешало найти себе достойное применение в дальнейшем.

— Что с лихвой удалось сделать Владимиру Янко...

— Да, Вадик — так мы привыкли его называть — пошел даль­ше других. В сорок лет привел сборную к победе в чемпионате мира, а сейчас и вовсе стал мэтром в тренерском деле. Но здесь мы говорим, кажется, об игровых качествах?

Вадик был хорошим хоккеистом. Рослый, длиннорукий, он обладал высокой скоростью, умел сделать острый пас, вла­дел «набитым» ударом с правой руки. В атаке, в подыгрыше партнерам был намного сильнее, чем в обороне. Янко мог иг­рать лучше, но уж очень любил себя. На тренировках рабо­тал добросовестно, но никогда, скажем так, не перебарщивал. Он, кстати, неплохо играл в футбол. Если бы прибавил в трудо­любии и позволило здоровье, вполне мог состояться как футбо­лист.

Василий Дмитриевич и Оксана Николаевна к Вадику благо­волили. Наделенный счастливой наружностью, он всегда луче­зарно улыбался, пользовался успехом у прекрасного пола. Мне, правда, кое-какие его предпочтения казались странными. Вдруг, помню, в витринах парикмахерских появились его цветные фо­топортреты. Пришлось мне, как старшему товарищу — в те годы мы дружили, селились на базе и в гостиницах в одном номере, — убеждать Вадика, что чемпиону мира, заслуженному мастеру спорта это не к лицу. Ездил по всей Москве, собирал «коллек­цию».

Почетное звание Янко было присвоено не в пример другим в то время — за первую же победу. В год дебюта в Москве в 1973-м «заслуженных» получили только ведущие игроки — вра­тарь Леонард Мухаметзянов и нападающий Валерий Бочков. Плавунов, Горбачев и Палладий также стали тогда «заслужен­ными», но у них это были вторые золотые медали. Вот что зна­чит — быть в фаворе...

Я тоже посильный вклад внес. Как капитан команды на встрече с председателем Спорткомитета Сергеем Павловичем Павловым поинтересовался, если выиграем, «заслуженных» ре­бята получат? Павлов пообещал, и слово свое сдержал. Мы с ним как-то сразу прониклись друг к другу. К лести я всегда был равнодушен, но на банкете после победы над шведами, когда я единственный гол забил, похвалу из его уст услышать было при­ятно. Сергей Павлович меня обнял: «Ну, ты, Валера, артист!» Это знакомство через несколько лет мне здорово помогло...

Настоящим хоккеистом Янко стал во многом благодаря Ев­гению Михайловичу Папугину, который взял его юнцом из «Динамо» и три года наигрывал в «Зорком». Ребята из этой ко­манды мне рассказывали, как были удивлены, услышав по радио репортаж из раздевалки сборной после победы на московском чемпионате. На всю страну Вадик Янко сообщил, что своими успехами он обязан исключительно Василию Дмитриевичу Тро­фимову. «Ну, сладенький, дает...» — только и произнес на это Папугин.

— Остаюсь упомянуть вратарей и, возможно, кого-то из тех, кто не вошел в ваш «состав»...

— Александр Теняков и Геннадий Шишков практически ро­весники. Саша был больше одарен, а по трудолюбию, отноше­нию к тренировочной работе приближался к Мельникову. То, что Трофимов выбрал в итоге Шишкова, отпустив Тенякова в «Зоркий*, субъективно. Наверное, нашему тренеру легче было найти обший язык с немногословным, погруженным в себя Шишковым, чем со всегда любопытствующим Теняковым.

Гена Шишков был хорошим вратарем. Во внутренних со­ревнованиях его мастерство проверку на прочность выдержива­ло, а вот в международных матчах он, случалось, проваливался. Не мог с нервами совладать, мандраж мешал...

Кого еше назвать? Были у нас в команде в начале 70-х не­плохие ребята — Николай Соловьев, Сергей Майборода, тот же Толя Мосягин. Подавали надежды, но пробиться не смогли. Все они ушли в «Зоркий», и много лет выходили на матчи с «Динамо» как на последний бой, пытаясь доказать, что не хуже тех, на ком остановился Трофимов. Бывало, и выигрывали...

— О других поговорили, теперь вопрос личного порядка. Как вам, Baлерий Павлович, удавалось так быстро входить в хоккей­ный сезон, не имея достаточной ледовой подготовки?

— Для меня это было в порядке вещей. От переключений с футбола на хоккей только лучше себя чувствовал. Требовалось лишь провести несколько тренировок на льду, вспомнить, как играют партнеры. Обстановку вообще менять полезно. Какая бы здоровая атмосфера в команде ни была, за длинный фут­больный сезон ребята успевали поднадоесть друг другу. Они разъезжались в отпуска, а я играл в хоккей.

Впрочем, выбирать, чем заниматься после завершения фут­больного первенства, мог далеко не всегда. Если меня — игрока олимпийской сборной — включали в число участников поезд­ки, которая была важна для Спорткомитета не только в спортивном, но и в коммерческом плане, разве я мог отказать­ся? Да и мир посмотреть интересно было, в те-то годы тем более. Но вот в Австралию, скажем, с «Динамо» в начале 70-х я не ездил, играл в хоккей, с которым мы дальше Скандинавии не добирались.

Многое зависело и от отношения тренера. Трофимов, конеч­но, не мог на меня рассчитывать зимор 1969 года, когда я почти два месяца пропутешествовал с футбольным «Динамо». Но это был единственный случай. В остальных, когда я появлялся, Ва­силий Дмитриевич давал возможность играть.

— Не могу не спросить в заюгючение, как родшся ваш фирмен­ный прием, который тяже.ювато выговаривается даже на хок­кейном жаргоне — «проткнуть под клюшечку» ?

— Применять его стал интуитивно, это не финт, который можно разучить. Чем обводить с риском потери мяча, иногда достаточно поймать соперника на встречном движении. Нужно уловить момент, когда он вытягивает клюшку. Тогда и «проты­каешь» под нею мяч. Случалось, что в одной атаке на это попа­дались два — три игрока. Именно так я забил в очень важном матче с финнами на чемпионате мира в Москве в 1973-м. Пой­мал двух защитников и вратаря...

— Назовем этот прием «ловушкой Маслова» и двинемся дальше...

— От мемуаров к живым проблемам? Это мне, признаюсь, интереснее...

Вячеслав Соловьев, заслуженный мастер спорта, засуженный тренер СССР, пятикратный чемпион мира по хоккею с мячом: «Счастлив тем, что судьба подарила мне возможность столько лет играть с Валерием Масловым в одной команде. Понимать друг друга мы научились буквально с полуслова. Маслова, прежде всего, выделял высокий игровой интеллект. Он уверен­но чувствовал себя на любом участке поля, успевал всюду, где его присутствия требовала командная игра. Именно это, на мой взгляд, и определяет класс хоккеиста или футболиста.

Мне кажется, что способности Валерия в футболе полнос­тью не реализовались. Он вполне мог стать основным игро­ком сборной страны. Очень жаль, что попал Маслов в нее с некоторым запозданием, да и то ненадолго. Валерий и в фут­боле отлично умел заводить команду, включать партнеров в общую работу, начиная движение с мячом от своих ворот. В этом плане рискну сравнить его со знаменитым голландцем Круиффом.

Хорошо помню одну из наших первых встреч на ледовом поле. Мы тогда оказались соперниками: Маслов еще играл за

Калининград. Получив от Трофимова задание сыграть против молодого центрфорварда персонально, я ни на шаг от него не отходил. Валера быстро понял, в чем дело, и поменял пози­цию — ушел на правый фланг, где к тому же не проявлял неко­торое время особой активности. Что было делать мне — цент­ральному полузащитнику — в такой ситуации? Кататься с ним на пару вдоль борта? Пришлось нарушить тренерскую установ­ку и включиться в ифу. Хитрец Маслов только этого и ждал, и тут же возвратился на острие атаки...

Кстати, сплотиться нам помог все тот же правый фланг. На чемпионате мира 1963 года, который стал первым для меня и вторым для Маслова, тренер сборной Иван Иванович Балдин определил нас именно туда: Валерия нападающим, а меня пра­вым бортовым полузащитником. Мне эта позиция была непри­вычна, и помощь партнера не раз выручала.

Именно с правого края Маслов умел забивать какие-то уди­вительные голы. Объехав защитников, ухитрялся точно про­бить практически с нулевого угла. Однажды в Архангельске, когда мешал к тому же сильный встречный ветер, он забил на­столько немыслимый мяч, что рты от изумления раскрыли не только хоккеисты “Водника”, но и все динамовцы. Но это, в конце концов, частность. Определяющим качеством Маслова- хоккеиста было, повторю, умение регулировать темп игры команды, придавать ей динамику.

Важен, несомненно, и истинно спортивный характер Вале­рия. Игре он всегда отдавался без остатка. На разминке перед ответственным матчем с финнами на чемпионате мира 1967 года кто-то из наших защитников случайно, сломал Маслову нос. Его отвели в медпункт, где наложили специальную повязку, с кото­рой Валерий не только отыграл матч целиком, но был одним из сильнейших.

Василий Дмитриевич Трофимов, высоко ценивший мастер­ство Валерия, нередко, когда Маслов уже закончил футбольную карьеру, на первой после отпуска тренировке хоккеистов горе­стно вздыхал: “Кончился Маслов. Что он сможет сделать с та­ким лишним весом?” Но наступала пора занятий на льду, и Валерий вновь оказывался лучшим в команде...»

Георгий Канарейкин, заслуженный мастер спорта, шести­кратный чемпион мира по хоккею с мячом: «С Валерием Масло­вым меня многое в жизни связывает. Вскоре после моего прихо­да в команду мы стали друзьями, и храним дружбу все эти годы. Если придерживаться хронологии, то нужно начать с того, что я сменил Валерия в качестве правого крайнего “Динамо”. В сезо­не 1969 года Маслов практически не играл, поэтому его место досталось мне. На первый матч следующего Василий Дмитрие­вич меня не поставил. Прекрасно помню его слова: “Будешь в запасе, Георгий, но обижаться не следует. Хочу проверить, кто выглядит лучше — Маслов или Осинцев”. Вышло, что Маслов, поскольку после перерыва Трофимов выпустил меня вместо Осинцева. С того момента Валерий перешел в центр атаки, а я закрепился на правом краю.

Маслов для меня был вторым — после Трофимова — учите­лем. От него я узнал многие нюансы игры крайнего нападаю­щего. Разъяснял их Валерий ненавязчиво — за картами на базе или на прогулках, когда в сибирских городах, купив по кулечку кедровых орешков, мы неспешно бродили по улицам. “Глав­ное, выбери верное направление движения, а дальше следи за тем, чтобы крюк клюшки был на льду. Мяч в нужный момент ты от меня всегда получишь”, — наставлял “профессор”, как мы между собой Валерия называли. И надо сказать, что с его легкой руки многое у меня стало неплохо получаться.

Он обладал великолепной техникой. Так владеть клюшкой, как Маслов, из тех, кого мне довелось видеть, мог еще толь­ко Михаил Семенович Осинцев. Валерий делал такие “задвиж­ки” — в нашей терминологии это прием обводки, выполняемый за счет виртуозной работы клюшкой, которая обеспечивается подвижностью кисти и быстротой исполнения, — что соперни­ки и глазом не успевали моргнуть.

Валерию частенько доставалось от защитников. Иногда цеп­ляли клюшкой так, что лицо в кровь разбивали. Я в таких случа­ях всегда горячился, мог в драку кинуться, а Валера никогда даже не отмахивался. Счеты с обидчиком он сводил иначе. На­чинал крутить его до тех пор, пока тот не оказывался на льду на четырех точках, а то и на пятой — на посмешище публике.

Запомнились мне и “установки” Маслова перед наиболее важными матчами на чемпионатах мира. Сначала, естественно, держал слово Василий Дмитриевич. Объяснял тактические за­дания, подчеркивал, чем опасен соперник. Когда Трофимов уходил из раздевалки, наступал черед Маслова. Валера умел ре­бят вдохновить. Подбирай нужные интонации, мог и крепкое словцо вставить, но всегда по делу.

Когда выдавался свободный день, мы любили вместе схо­дить в баню. Чаще выбирали Оружейные. Парились, потом, ко­нечно, “брали на грудь” и отправлялись обедать в “Советскую” или “Узбекистан”. Случалось, что хватало и бани. Если утром я просыпался в “футляре” — не было сил снять костюм, а в кар­манах пиджака находил носки, это могло означать только одно — накануне были с Палычем в бане».

Александр Теняков, заслуженный мастер спорта, чемпион мира 1973 года по хоккею с мячом, засужен­ный тренер России: «Для меня в хоккее с мячом никого выше Маслова не было. И по уровню индивидуального мастерства, и по глубине понимания игры. Вале­рий был великолепным организа­тором, игра команды во многом зависела от его действий. В тяже­лом матче, когда Маслов понимал, что его усилия нужны для достиже­ния результата, обязательно старался забить. В других случаях нередко ог­раничивался подыгрышем, но при этом раздавал мячи так, что застав­лял играть всех остальных. Что такое игровой эгоизм ему было неведомо, в отличие, скажем, от Юрия Лизавина, который был жаден до мяча, любил забивать голы.

Прекрасно помню, как Маслов проучил молодого тогда Гошу Канарейкина. Тот по горячности всегда требовал от партнеров мяч. Валерий решил поставить парня на место. Договорился с ребятами, и на тренировке все передачи стали отправляться на правый край. Гоша сначала был доволен, но вскоре понял, что над ним издеваются. Когда раздался вопль: “Это ты, «Масло», все подстроил!”, Валера, как ни в чем не бывало, произнес: “А теперь, братцы, начнем играть...”

Меня Маслов учил, чтобы я своевременно отдавал мяч, если он подъезжал к воротам для начала атаки. Двигаясь вперед, Ва­лерий собирал вокруг себя нескольких соперников, но никогда не увлекался обводкой. Сразу же следовал обостряющий игру пас, причем мяч партнеру выдавался всегда точно на клюшку. Также пытались потом играть Владимир Плавунов и Сергей Ло­маное, но у них получалось хуже. Их оттесняли к бортам, при­ходилось спешить с передачами, а это, понятно, чревато ошиб­ками.

Велик был Маслов и как капитан. Умел создать в команде необходимый психологический настрой, его слова перед игрой всегда ждали. Никто лучше него не мог разрядить обстановку перед решающими матчами. Как-то в раздевалке, когда мы го­товились выйти на лед против одноклубников из Алма-Аты, установилась вдруг гробовая тишина. Тогда Маслов взял в руки программу, изданную к матчу, и начал читать вслух: “Алек­сандр Гуляев. 1951 года рождения. В хоккей играет столько-то лет. Подает большие надежды...” Все тут же оживились, даже Трофимов подбежал: “Покажи, неужели так и написано?” Ус­мешки, иронические комментарии и никому было невдомек, что многое Маслов сочинил на ходу...

На тренировках в “Динамо” сильно, как правило, по воротам не били. Это контролировал Маслов, который всегда был на сто­роне вратарей. Каждый раз обращался к остальным: “Вы что их травмировать хотите?” Но с нас с Шишковым всегда сто потов сходило, потому что мяч разыгрывался в непосредственной бли­зости от ворот, и каждый стремился его туда завезти, обманув вратаря.

Как-то раз на тренировке мы отрабатывали пробитие 12-мет- ровых. Маслов сильным ударом не владел, да и клюшка у не­го была облегченная — черенок он специально подстругивал.

Трофимов называл ее “зубочисткой”. Перед тем, как бить, Ва­лерий мне шепнул, чтобы от него я пропускал, а от штатно­го пенальтиста Герасимова по возможности брал. И вдруг — надо же такому случиться! — после одного из ударов Маслова у меня ломается конек. Приходим в раздевалку, Трофимов видит такое дело и спрашивает: “«Гераська», наверное, сломал?” А Маслов победоносно: “Вы что, Василий Дмитриевич, это я при­ложился!”

В зарубежных поездках Валера вел себя совсем иначе, чем другие. Опыт футбольных вояжей сказывался. Все приобрете­ния делал в первом же магазине, оставлял там пакеты на хране­ние, покупал орешки или леденцы — на безделицу он денег не жалел — и неспешно прогуливался, пока все остальные в мыле бегали от одних дверей к другим.

Он очень любил эстрадную музыку. Заходил, скажем, в Швеции в музыкальный магазин, просил продавщицу записать на кассету понравившиеся диски, за что угощал ее баночкой икры, а через часок наведывался и забирал заказ. У него первого в нашей команде появился кассетный магнитофон, на котором постоянно крутились мало кому тогда известные Карцев и Иль­ченко, Жванецкий, блатные песни из одесского фольклора.

В 1976 году в турне сборной по Скандинавии несколько иг­роков прихватили с собой для продажи большое количество водки. На таможне их, конечно, тормознули, возник скандал. Нужно было кого-то наказать. Маслов никакого отношения к той истории не имел, но выгораживать себя, перекладывая от­ветственность на реальных виновников, не стал. В результате его, как капитана команды, и Трофимова в Швецию на матч “Динамо” в Кубке европейских чемпионов с “Юсдалем” не пустили.

В том, что Маслов — человек, каких поискать, я окончатель­но убедился, когда собрался переходить из “Динамо“ в “Зор­кий”. Хорошо помню его слова: “Ты, Саша, играл за «Динамо» почти десять лет. И что ты за это получил? Напиши-ка заявле­ние на машину, а там посмотрим...” Взял его у меня, подписал у Трофимова и куда-то отдал. Вскоре я написал еще одно заяв­ление — об уходе, а о первом и думать забыл. Вдруг приходит открытка о выделении машины, а у меня и денег таких нет. Я — к Палычу. Что делать? Купили в итоге машину вскладчину, а через неделю он ее выгодно продал. Отправились в “Арагви” обмывать. Разложил Валера деньги на две стопки, а одна сторуб­левка лишней оказалась. Он ее мне дает, я — обратно. Тогда Маслов берет спички и поджигает купюру: “На счастье, Санек. В знак нашей дружбы...”»

Засуженный мастер спорта, пятикратный чемпион мира Евге­ний Папугин игру своего многолетнего партнера описал в статье «Маршруты атаки», опубликованной в журнале «Спортивные игры» (№ 3 за 1976 год): «...Так как же должен действовать фор­вард? Кратко я бы сказал так: “Играйте, как играет Валерий Маслов”. То, что он быстр, виртуозно освоил технику бега на коньках и управления клюшкой, — еще не все. Маслов видит поле, он все время думает, ищет самые короткие и верные пути к воротам соперников. Вот на такого игрока, как Маслов, мож­но понадеяться в самой сложной тактической обстановке.

Мы много лет играли вместе с ним в московском “Динамо” и сборной СССР. Слежу я за действиями Валерия и теперь. Вот мяч выброшен вратарем ближе к средней линии. Кто-то из по­лузащитников, чаще бортовых, не медля, перебрасывает его на фланг, например Г. Канарейкину. Тот начинает движение к уг­ловому флагу. Что же в это время делают нападающие? Ю. Ли- завин самым кратким путем прорывается к штрафной площад­ке. Здесь он либо ждет паса от крайнего, либо помогает ему, если тот сумел приблизиться к голевой зоне. Маслов в такой ситуации не идет вперед, он несколько сзади остальных фор­вардов. Его цель — увлечь за собой опекунов, и это ему удается, так как соперник знает, что оставлять Маслова одного равно­сильно голу, поэтому его сторожат два, а то и три игрока. Осво­бождается зона и туда почти сразу же вкатывается кто-либо из партнеров Маслова. Порой благодаря виртуозной технике Ва­лерий вдруг оказывается в “окне” один. И если в этот момент ему отдадут мяч, то вратарю приходится вынимать мяч из сетки ворот.

...Мне бы хотелось поговорить об игре без мяча и искусстве паса. Этим элементам, к сожалению, у нас уделяют мало вни­мания. Вспомните, как ведут себя хоккеисты, когда их партнер ведет мяч. Как правило, они катятся рядом, обычно по прямой линии, или же откровенно стараются оторваться от опекунов. А как действует Валерий Маслов или знаменитый шведский хок­кеист “Бемпа” Эрикссон? За ними трудно следить! Их следы на льду похожи на замысловатые кружева, а “рваный” ритм бега способен запутать кого угодно. Такие сложные и неожиданные перемещения позволяют этим хоккеистам чувствовать себя свободными в любой ситуации, освобождаться от опекунов и, как говорят, “открываться” под любой пас. Конечно, это нелег­кая работа, требующая больших физических усилий, выносли­вости, высокой техники владения коньками. Но она оправданна.

...Непревзойденным мастером паса я считаю опять-таки Мас­лова. Только перейдя из московского “Динамо” в “Зоркий” в 1968 году, я понял, какое удовольствие играть с таким партне­ром. В “Динамо” я никогда не сомневался, что Валерий выдаст пас как на блюдечке, выложит мяч в нужной точке и в нужный момент, в самой неудобной для соперников позиции и выгод­ной для тебя. Вокруг таких спортсменов, как Маслов, закручи­вается сюжет матча, они его дирижеры, они определяют ход игры и тактическое лицо команды».

Глава

СЕДЬМАЯ

Для начала, дабы облегчить читателям вхождение в те­му, совершим небольшой экскурс в историю выступле­ний нашей сборной по хоккею с мячом на чемпионатах мира. Первый такой турнир проходил в 1957 году в Финляндии. Заво­евав там под руководством Всеволода Алексеевича Виноградова и Владимира Александровича Меньшикова золотые медали, сборная СССР сохраняла безоговорочное лидерство до 1981 года. Наши хоккеисты становились чемпионами мира одиннад­цать раз подряд!

На втором и третьем чемпионатах — в 1961 и 1963 годах — сборную возглавлял Иван Иванович Балдин. Восемь побед наши хоккеисты одержали под водительством Василия Дмит­риевича Трофимова.

Отечественная школа хоккея с мячом дала многих выдаю­щихся мастеров. Назовем тех, кто были чемпионами мира не менее пяти раз: вратарь Анатолий Мельников; защитники — Евгений Герасимов, Виталий Данилов, Виктор Шеховцов, Лео­нид Палладий; полузащитники — Вячеслав Соловьев, Юрий Шорин, Владимир Плавунов, Евгений Горбачев; нападаю­щие — Валерий Бочков, Николай Дураков, Александр Измоде- нов, Георгий Канарейкин, Юрий Лизавин, Валерий Маслов, Михаил Осинцев, Евгений Папугин, Сергей Ломанов.

Рекордсменами по числу завоеванных золотых медалей яв­ляются Евгений Герасимов и Валерий Маслов, у которых по восемь наград. Семь раз становились чемпионами мира Алек­сандр Измоденов, Николай Дураков и Владимир Плавунов. Шесть золотых медалей на счету Михаила Осинцева, Георгия Канарейкина и Юрия Лизавина.

Гегемония советского хоккея с мячом закончилась в 1981 году. Дотоле непобедимая дружина Василия Трофимова на чемпионате мира в Хабаровске уступила сборной Швеции. На следующем мировом первенстве шведы вновь оказались впере­ди сборной СССР, руководство которой принял ученик Трофи­мова Вячеслав Соловьев. В 1985 году ему удалось привести на­шу команду к двенадцатой победе на чемпионатах мира, но че­рез два года свой третий чемпионски^ титул завоевали шведы.

В 1989 и 1991 годах сборная СССР, главным тренером кото­рой был другой воспитанник Трофимова Владимир Янко, дове­ла число победных чемпионатов мира до четырнадцати. Однако в трех следующих турнирах сильнейшей становилась сборная Швеции. В 1999 и 2001 годах, вновь ведомая Владимиром Янко, чемпионское звание завоевывала сборная России. В 2003 году в Архангельске шведы взяли реванш, став в седьмой раз чемпио­нами мира. Очередной чемпионат, состоявшийся после реше­ния Международной федерации бенди о ежегодном проведе­нии мировых форумов, принес сенсацию — его победителем стала сборная Финляндии.

Некогда незыблемые позиции нашей сборной уже достаточ­но давно не выглядят прочными. В чем видятся причины тако­го положения Валерию Маслову, читатели узнают из этой гла­вы. Но прежде в качестве аргументов, подкрепляющих право моего собеседника на смелые высказывания, имеет смысл при­вести ряд статистических данных.

Валерий Маслов выступал за сборную СССР на восьми чем­пионатах мира, где сыграл 35 матчей и забил 24 мяча. В 1970 —1976 годах был ее капитаном. Три раза он поражал ворота сбор­ной Швеции, 8 мячей забил сборной Финляндии и 13 — сбор­ной Норвегии. В общей сложности Маслов провел за сборную 78 матчей и забил 41 мяч. На чемпионате мира 1973 года он был признан лучшим нападающим, в 1967, 1973 и 1975 годах входил в символическую сборную мира.

В 1972, 1974 и 1976 годах Валерий Маслов принимал участие в турнирах на призы газеты «Советская Россия», в которых сыг­рал 9 матчей и забил 2 мяча. В 1972 году признавался лучшим полузащитником, а 1976 году — лучшим нападающим этих тур­ниров.

Приводить многочисленные отклики специалистов и журна­листов об игре Валерия Маслова на чемпионатах мира вряд ли целесообразно — это займет немало страниц. Но одно выска­зывание все же стоит того. Принадлежат эти слова одному из наиболее авторитетных специалистов в истории бенди Вальте­ру Ягбранту, который в 1968 — 1973 годах возглавлял сборную Швеции, а затем много лет был генеральным секретарем Меж­дународной федерации бенди: «Дайте мне Маслова, и мы смо­жем стать чемпионами мира». Сказано это было в Москве в 1973 году...

— Давайте, Валерий Павлович, взглянем на хоккей с мячом во всем его многообразии. На место в семье игровых видов спорта, на возможные пути развития. Вспомним о выступлениях сборной страны в прошлом и настоящем, ее ведущих игроках разных лет. Зимой 2004 года вам неоднократно приходуюсь комментировать матчи по телевидению, а это, наверное, располагает к анализу, разного рода обобщениям...

— Начну с того, что к началу 60-х стало окончательно ясно: хоккей с мячом и хоккей с шайбой — два разных вида спорта. Раньше игроки переходили из одного вида хоккея в другой, потом, случалось, возвращались обратно. Со временем это пре­кратилось, поскольку роднит две этих игры лишь то, что хокке­исты передвигаются на коньках, а в pyjcax держат клюшки.

Хоккей с мячом в прежние годы недаром называли «зимним футболом». С футболом у него куда больше общего, чем с ка­надским хоккеем. Одинаковые размеры поля, схожесть правил, и самое главное — игровые принципы. Я уже неоднократно подчеркивал, что сильные хоккеисты, хотя, конечно, далеко не все, хорошо играли в футбол. Футбол — основа многих спортивных игр. Он учит, прежде всего, игровому мышлению.

Знаменитый голландский футбольный тренер Ринус Михеле не единожды приезжал в Швецию, где наблюдал за матчами по бенди, а однажды — в 1972 году — вместе с видеооператором проехал по городам, в которых встречались сборные СССР и Швеции. Именно из хоккея с мячом он взял основные идеи «тотального» футбола, так всех поразившего в 70-е годы, — по­стоянное движение игроков по всему полю, изменение их иг­ровых функций в ходе матча, регулярные подключения к ата­кам центральных защитников. В хоккей с мячом все это при­шло как минимум десятью годами раньше. Отлично помню, как, давая мне, правому нападающему, установку на игру, Тро­фимов всегда повторял: «Ты, Маслов, отвечаешь за левого крайнего». Не за левого бортового, что и так ясно, а левого крайнего!

— Если хоккей с мячом так близок и полезен футболу, то кому нужно было устраивать на него гонения ?

— В первую очередь тем, кто отчитывался за очки на зимних Олимпиадах. Были и такие как Тарасов, которые не терпели конкурентов. В 50-е годы и в начале 60-х, особенно после появ­ления международных турниров, а затем и чемпионатов мира, о хоккее с мячом писали и говорили никак не меньше, чем о «шайбе». И здесь можно еще раз упрекнуть Трофимова как главного тренера не только «Динамо», но и сборной страны. В отличие от Тарасова, который на каждом углу трубил о победах ЦСКА и хоккейной сборной, Василий Дмитриевич сторонился шумихи, походов по «инстанциям» старался избежать. Отсюда и пошло, что «русачам», мол, ничего не надо — они и так выиг­рают.

Помню, о нашей сборной хотели снять документальный фильм. Как мы готовимся, как играем. Однако Трофимов за­претил, дескать, примета плохая — удачу могут спугнуть. Я с теми ребятами был знаком. Они прямо высказывались: «Это не столько нам, сколько вам надо». И были правы...

— Понимаю вашу горечь, но все же и хоккей с мячом получал от государства поддержку. Принимавшее различного рода постанов­ления, за исполнение которых в те времена строго спрашивали...

— Это происходило обычно после поражений на междуна­родной арене. В 1974-м в Архангельске мы проиграли «Советс­кую Россию», а в 1981-м в Хабаровске впервые отдали шведам «золото» на чемпионате мира. По известной поговорке: «Пока гром не фянет, мужик не перекрестится».

Про систему оплаты в нашей команде я уже рассказывал. Вспоминается в этой связи такой случай. Вызывает нас как-то председатель Центрального совета «Динамо» Богданов. Теку­щие дела обсудили, зашла речь о перспективах. Он нас на рат­ные подвиги вдохновляет, слова красивые произносит. Потом, как водится, нужно «подсластить». Богданов и говорит: «Вот что ребята, не обессудьте. “Шайбе” я дубленки и шапки сделал, а вам только шапки могу...»

— Прямо в литературу просится. Жаль, Владимир Войнович свою «Шапку» уже написал...

— Звучит, может, и анекдотично, но еще «смешнее», что обещанного мы так и не получили... Богданова сменил Валерий Сергеевич Сысоев. Другого по­коления человек, более свежих, конечно, взглядов придержи­вался. Но и с ним проблемы случалась. На чемпионат мира в 1975-м он, будучи еще председателем городского совета, поехал руководителем делегации. Первый матч шведам мы проигра­ли — 1:3. Чемпионаты проводились уже в два круга, что нас, кстати, очень устраивало — мало ли что могло в однокруговом турнире случиться. Перед второй игрой со шведами Сысоев вызывает меня, капитана команды, и Вячеслава Соловьева: «Передайте ребятам, что в случае победы каждому будет пре­мия по сто долларов». Мы в ответ, что команда и так настроена по-боевому, но деньги, конечно, не помешают.

Разгромили шведов 7:2. На меня, естественно, вопроситель­но смотрят. Обращаюсь к Сысоеву, и слышу, что ему нужно в Москву позвонить и выплату премии согласовать. Тут я взор­вался. Не понимаю таких людей, не можешь — не обещай! Пе­ресказывать собственную речь, понятно, не буду. Как это назы­валось в «Бриллиантовой руке», непереводимая игра слов...

— И тогда тоже «прокатшш» ?

— Нет, в конечном итоге Сысоев деньги выдал, но ссоры не забыл. Когда в 1980-м по представлению таможни на меня за­вели уголовное дело — подробности, скажем так, не по теме — Сысоев дал команду уволить из армии, хотя до военной пенсии мне оставалось дослужить всего ничего. Я не злопамятный. Был на «Динамо», где его по случаю 60-летия чествовали. Об­нялись как родные...

— Это ведомственные, так сказать, начальники, но в масш­табе страны хоккеем с мячом другие люди руководили...

— В союзном Спорткомитете нами занимался Григорий Петрович Епихин. Судья был по футболу и хоккею. Знал свое дело, ничего не скажешь. Но многое ли от него зависело? По­том к нему присоединился всеми уважаемый Анатолий Георги­евич Мельников. Федерацию хоккея с мячом — общественный орган — бессменно другой Григорий Петрович возглавлял — Гранатуров.

— Он и Международной федерацией бенди — в сокращении она ИБФ называлась, сейчас переименована в ФИБ — более полутора десятков лет руководил в общей сложности. Советский предста­витель во главе международной организации — редкое явление, особенно тогда...

— В ИБФ всегда шведы верховодили, кто при этом прези­дентом был — вопрос второй. Хотя Григорий Петрович Гранатуров личность, несомненно, колоритная. Полковник. Рост гре­надерский, усы, офицерская выправка. Несмотря на строгий вид, вполне был нам, хоккеистам, доступный. Приезжаем на чемпионат мира, в Швецию, если не ошибаюсь. Стоим возле раздевалок, разговариваем. Мимо проходит шведский хоккеист, по моде того времени — с длинными волосами. Григорий Пет­рович лицом суровеет и, обращаясь к шведу, произносит: «Когда ты, наконец, подстрижешься!» Перепутал человек, а у нас сразу настроение поднялось...

— Не уходим в сторону от заявленной темы ?

— Ни в коем случае. Не только о матчах да турнирах нужно вспоминать, но и о людях хоккея, они того заслуживают. Рас­сказывая о выступлениях за калининградскую команду, я упо­минал Михаила Сергеевича Туркина. Недавно уточнил кое-ка­кие его биографические подробности. Вот судьба у человека! В 1942-м попал в Нижний Тагил на трудовой фронт, прицелы на танки ставил. В Москву только в 1947 году вернулся. В 1955-м, в тридцать два года, впервые в команду мастеров его взяли — в «Буревестник». Виктор Ильич Карелин, молодец, на возраст не посмотрел. В том же сезоне Туркин стал победителем Московского международного турнира, а еще через год — чемпионом мира. Закончил играть в «Филях», когда ему сорок три было. И то, в чем-то они с Михаилом Ивановичем Мухортовым, кото­рый тогда с этой командой работал,^ не сошлись, а так бы и дальше продолжал. Видите, одни и те же имена пересекаются...

— Но не Мухортое ли уговаривав! вас в Ксишнинграде бросить хоккей с мячом ?

— Он самый, своя рубашка ближе к телу. В 60-е годы трене­ры еще из футбола в хоккей с мячом переходили, реже — в «шайбу». Интересные были люди, талантливое поколение...

Когда я в сборную в 1961-м попал, ее возглавлял Иван Ива­нович Балдин из Свердловска. Подъем свердловской армей­ской команды его рук дело. В 50-е годы на уральцев вся Москва ходила смотреть. Законодателями мод в хоккее с мячом именно они были, хотя нередко и ЦДСА побеждал. У москвичей в со­ставе чуть не все атлеты — Анатолий Панин, Виктор Чигирин, Юрий Захаров, Игорь Малахов, Евгений Папугин, Геннадий Водянов, а у Свердловска — мелкие в основном, но как здоро­во играли! В настоящий русский хоккей — скоростной, комби­национный!

— Балдин сборную возглавлял на двух чемпионатах мира, а по­том наступил черед Трофимова. В чью пользу сравнение?

— Трофимов, наверное, посильнее был, но об это пусть те, кто постарше рассуждают, я ведь с Иваном Ивановичем не­много соприкасался. То, что он был тренер серьезный, несом­ненно. Понимал, что со шведами надо играть в пять напада­ющих...

— Странно это слышать даже не с позиций сегодняшнего дня, когда все чаще с одним нападающим играют. Многие наши коман­ды, насколько я знаю, «Динамо», в частности, перешли на игру в четыре форварда еще на стыке 50—60-х...

— Все правильно, но именно когда мы встречались со шве­дами, нужно было впереди держать пятерых. Да еще поддержка бортовых в атаке требовалась. Чтобы побеждать шведов, необ­ходимо атаковать большими силами и много. Это аксиома, до­казательств не требуется. Обыграть, как мы говорим, один в один готового к единоборству шведского защитника всегда было сложно. Они наших просто «вырубали» — очень жестко играли в корпус, у нас так не допускалось. Да и игровая дис­циплина у шведов на высшем уровне. Играть с нимя в прямо­линейный хоккей нельзя, нужно обязательно коллективный маневр использовать.Начинал, допустим, Вячеслав Соловьев двигаться с мячом со своей половины поля. К нему сразу, располагаясь веерооб­разно, подстраивались партнеры. Выманив на себя нескольких соперников, Соловьев передавал мяч мне. Я шел вперед или по­перек поля, выбирая возможное направление атаки, а по всей ширине, стремясь освободиться от опекунов, набирали скорость другие нападающие. У меня всегда был выбор, как продолжить атаку. Это и есть коллективный маневр.

— Что же помешало сборной играть в такой манере и дальше?

— В этом и вопрос. Когда молодой Сергей Ломанов появил­ся в сборной, он играл, так скажем, по нашим правилам. Но в конце 70-х — начале 80-х игровая схема изменилась. Во-пер- вых, в сборной произошло расслоение. Сергей Ломанов и Вла­димир Плавунов по уровню мастерства стали значительно пре­восходить остальных. Во-вторых, Ломанов, чьи скоростные возможности были выше, чем у других нападающих, устремляясь в атаку, отрывался от партнеров, и вынужден был разби­раться со шведскими защитниками в одиночку. Какое-то время это проходило, но вскоре они научились с ним справляться.

— Не винить же в том самого Ломанова?

— Это верно, но были забыты основные постулаты. Если в футболе, как говорится, возможны варианты, то в хоккее с мя­чом точный и своевременный пас является главным тактичес­ким оружием. Противоядия никто не придумал, да его и быть не может. Шведы с появлением видеомагнитофонов стали за­писывать матчи, анализировать их, и, что естественно, овладе­ли умением противостоять игре сборной с Ломановым на ост­рие атаки.

Причем традиционную нашу систему игры разрушил — как ни парадоксально это может прозвучать — бессменный чемпи­он страны 80-х годов красноярский «Енисей». Их тренер Юрий Петрович Непомнющий, имея нескольких достаточно сильных нападающих, нередко пред­почитал обходиться двумя — Сергеем Ломановым и Анд­реем Пашкиным. Они совер­шали рывки, а игроки сред­ней линии «отгружали» им мяч. Между ними шло по­стоянное соревнование в ре­зультативности. Для союзно­го чемпионата этого хватало, а со шведами не годилось. Неудивительно поэтому, что «Енисей» не блистал в меж­дународных клубных турни­рах. Тогда сильнейшим был шведский «Болтик».

— Может быть, беда бьит в том, что nepeeejiucb быст­рые и уме/ше нападающие?

— Отчасти, и это правиль­но. Хотя за тот же «Енисей» играли старший брат Сергея Ломанова Виктор, Юрий Иванов, потом появились Влади­мир Митрюшкин, Виталий Ануфриенко, чей потенциал, за ис­ключением последнего, до конца, на мой взгляд, не был рас­крыт.

Если игра в пас — постулат первый, то наличие скоростных игроков в линии атаки и полузащите есть постулат второй. В сборной 60-х, да и позднее, слабо бегущих не было. Трофимов таких не брал. Василий Дмитриевич на каждой установке перед игрой со шведами подчеркивал, что нужно использовать свое преимущество в скорости. Ушел от одного, и, не сближаясь со следующим соперником вплотную, отдай мяч партнеру. Каж­дой передачей надо отсекать пару игроков, тогда будет дело.

— В подтверждение этой мысли приведу аова Трофимова из беседы с журналистом Аь\ьбертом Лейкиным, опубликованной в еженеде.1ьнике «Спорт за рубежом» в 1969 году, где подводшшсь итоги очередного чемпионата мира: «Наше главное оружие — ско­рость. В скоростной выноошвости, в стартовой скорости, в быс­троте преодоления центральной зоны поля мы превосходшт наших соперников. Именно поэтому нам удавалось разрушать все их обо­ронительные и контратакующие тактические построения... Толь­ко скоростным игрокам будет место в сборной. Будущее хоккея с мячом в скорости».

— Значит, я неплохо помню его заветы. Вячеслав Евгенье­вич Соловьев, когда принял от Трофимова сборную, первый свой чемпионат мира проиграл. Пришлось убеждать его, чтобы вернул в команду ветеранов Валерия Бочкова и Леонида Лобачева. Они и в пас играть умели, и убежать еще могли. А такие, несомненно, кстати, квалифицированные хоккеисты, как Ана­толий Попов, Виктор Ковалев, Сергей Наумов, Ирик Фасхут- динов, которых Соловьев привлекал в сборную, скоростными качествами не отличались. Николай Паздников быстрый был, но в игре разбирался неважно. Как ему можно было пас отдать, если он в хоккейной школе не усвоил, что для приема мяча нужно от защитника отрываться? Таких примеров, к сожале­нию, немало...

— Самое время вспомнить ваших товарищей по сборной стра­ны, победные выступления на чемпионатах мира. Вы с Евгением Герасимовым по числу побед рекорд держите. Восьмикратные!

— Я мог и девятикратным быть, но в 1969-м в Швецию не ездил, об этом уже говорилось. В 1961 году, когда я дебюти­ровал, чемпионат проводился в Норвегии на всемирно извест­ном по выступлениям конькобежцев «Бишлете». Для меня он сложился удачно. В первой встрече с финнами вырвали победу — 3:2, и мне два мяча удалось забить. Решающим был матч со шведами. Игра проходила, помню, на рыхлом льду. 2:1 выиграли. Оба гола Валентин Атаманычев с моих простре­лов забил.

Атаманычев и в 1963-м отличился, вместе с Папугиным стал лучшим бомбардиром. Шведам три гола забил. Когда Трофи­мов принял сборную, он Атаманычева использовал мало. В 1965 году в Москве выпустил на замену в матче со Швецией, который хоть и трудно складывался, но ничего уже не решал, а в 1967-м свозил в Финляндию «туристом». Атаманычев мне за­помнился тонким пониманием игры и острыми передачами.

Про таких газетчики когда-то писали «говорит с партнерами на языке паса».

— В линии атаки сборной СССР много лет выступам еще два знаменитых свердловчанина — Николай Дураков и Александр Измоденов...

— Оба семикратные чемпионы. Александра Измоденова я бы назвал наиболее гармоничным из всех известных мне хокке­истов. Настоящий был мастер, игрок без слабых мест. Саша был искушен во всех технических и тактических нюансах, мог играть в любом амплуа и с любыми партнерами. А какой скоро­стью обладал! То, что Измоденов лучший левый нападающий в истории нашего хоккея, для меня бесспорно. Только своеобразная манера поведения — Саша, который за день мог и слова не вымолвить, старался избегать общения не только с журнали­стами, но даже с людьми своего, так сказать, цеха, — помешала ему получить должное общественное, признание.

Николай Дураков по складу характера совсем другой. И с пишущей братией в приятелях, и с тренерами всегда рядом, и на любом публичном мероприятии желанный гость. Измоденов живет ныне в безвестности, а Коля по-прежнему обласкан вни­манием. И не только дома, в Екатеринбурге, где его почетным гражданином сделали. Недаром именно Дуракова назвали луч­шим хоккеистом страны XX века.

Вполне допускаю, что к Измоденову он испытывал ревность. Дураков был, как мы говорим, режимщик, а тот мог и выпить лишнего, но выходил на лед — всегда лучший. Когда в сборную в начале 70-х начали привлекать Володю Тарасевича, Коля на тренерском совете, куда помимо тренеров входили мы с ним и Соловьев, при обсуждении состава предлагал ставить на левый край Тарасевича. Мол, Измоденов выпивает, как же он играть будет. Мне это слышать было странно. Если человек перед поездкой десять дней на сборе готовится, то он — профессио­нал — уже в порядке, а во вре­мя турнира о нарушениях ре­жима и думать никто не мог. В отличие, кстати, от скандина­вов, которые нередко вольно­сти себе позволяли.

— В чем была причина популярности Дуракова за рубежом?

— Здесь, по-моему, внеш­няя сторона многое значила. Коля росточком не вышел, а это всегда, что журналистов, что болельщиков на опреде­ленный лад настраивает, со­чувствие вызывает. Смотрите, дескать, малыш, а с остальны­ми на равных бьется.

К сильным его качествам я бы отнес быстроту, «набитый» удар с правой руки, при помощи которого он хорошо реализовывал «стандарты», умение на­ходить свободные зоны в обороне соперников, откуда можно угрожать воротам. Но и пробелов хватало. С левой руки Коля не бил, с пасом у него не все ладно было, на мягком льду катал­ся тяжело. Когда его в полузащиту ставили, не успевал назад возвращаться, привык в своей команде быть свободным худож­ником. К тому же Дуракова, как и еще одного свердловчанина защитника Виктора Шеховцова — капитана сборной на четы­рех чемпионатах мира, в тяжелые минуты всегда колотить на­чинало. Папугин, к примеру, таких проблем не знал. Я рядом был, своими глазами все видел...

Очень трудно складывался для нас чемпионат мира в Финляндии в 1967-м. Три команды — Швеция, Финляндия и СССР — набрали в итоге равное количество очков. Первое ме­сто мы только по лучшей разнице мячей заняли. В матче со шведами вели 2:0, но соперники счет сравняли и продолжали атаковать. На последних минутах шведы несколько раз били угловые. В одном эпизоде, помню, Юра Афанасьев рукой мяч из пустых ворот выбил, хорошо судьи не заметили...

В центре полузащиты вместе с Вячеславом Соловьевым тог­да как раз Дураков ифал. Оба постоянно подключались к ата­кам, но если Слава всегда в оборону успевал, то Дураков запаз­дывал. Причины разные звучали, то лед мягкий, то еще что- нибудь. Поэтому и зазоры возникали, через которые атаки на наши ворота шли.

— Кто еще игру сборной определяй ?

— О своих одноклубниках повторяться не буду. Динамовцы при Трофимове всегда костяк команды составляли. На чемпио­наты мира из «Динамо» по десятку человек ездили. Когда я в сборной дебютировал, она комплектовалась на базе Свердловс­ка. Все логично, Балдин больше на своих рассчитывал, да и ифала его команда тогда лучше других.

Очень хорош в катании был полузащитник Валентин Хар­дин из Свердловска. Как он «пахал» на льду, выключить из ифы мог любого! В конце 60-х в сборной появился централь­ный нападающий Анатолий Фролов из Хабаровска. Характер у него, был, конечно, не сахар, но ифать рядом с Фроловым до­ставляло мне удовольствие. Толя обладал отличной техникой обводки, которую выполнял, не снижая скорости, был посто­янно нацелен на взятие ворот. На чемпионатах мира в 1971-м и 1973-м он Юру Лизавина вытеснил из состава.

В Швеции в 1971 году в нападении ифала такая четверка: Канарейкин — Маслов — Фролов — Измоденов. На следующем, московском, который нам особенно удался, место Из- моденова занял Валерий Бочков из Алма-Аты. Быстрый, ма­невренный, Бочков также великолепно владел обводкой. Пона­чалу он немного выпадал из коллективной игры, но потом ос­воился.

На чемпионате мира в Швеции в 1975-м на левом краю на­падения дебютировал свердловчанин Валерий Эйхвальд. Инте­ресный был хоккеист, хорошо катался, игру понимал. Но не лидер по духу, игрок, что называется, третьего — четвертого голов. В матчах с «Динамо» Эйхвальд, бывало, начинал нас тер­зать, но стоило Герасимову, образно говоря, коньками об лед постучать, как он сникал.

Нельзя не вспомнить полузащитников Леонида Лобачёва из Алма-Аты и Александра Першина из Хабаровска. Сильные были игроки, в команду органично вписались. Вратарей надо отметить — Юрия Школьного из Свердловска, Виктора Грома­кова из Калининграда, Леонарда Мухаметзянова из Ульянов­ска, Сергея Лазарева из Хабаровска. Мухаметзянов в Москве в 1973-м очень здорово отыграл. Не залети он год спустя в Шве­ции — какую-то безделицу пытался в магазине прихватить, иг­рать бы ему в сборной еше не один сезон.

— Зарубежных футбольных звезд у нас всегда хорошо знали, хоккейных тоже, а вот в бенди из игроков тех лет известен, по­жалуй, только швед «Бемпа» Эрикссон...

— Он и был сильнейшим, так что все правильно. «Бемпа» с каждым годом улучшал свой удар — он и в гольф здорово играл, много забивал, но по яркости дарования нашим лучшим хокке­истам уступал. Неплох был у шведов левый крайний Турбьёрн Эк, который, как мне рассказывали, очень прилично смотрелся и на футбольном поле, где играл свободным защитником. В 60-е в атаке двухметровый бородач Лейф Фредблад выделялся. У него, помню, с Герасимовым отношения на поле складывались непросто. Защитников было немало крепких, с лета все как теннисисты играли. Шведы хороши были в командной игре, а по уровню мастерства наши, повторяю, выглядели сильнее.

— У вас, во всяком аучае, была репутация грозы шведов...

— Они меня действительно всегда опасались. Крови на чем­пионатах мира я им немало попортил, даже на последнем — в Норвегии в 1977-м. Там Василий Дмитриевич меня уже прижи­мал, только из запаса выпускал. Руководителем делегации Лев Иванович Яшин поехал, но он, как мне казалось, Трофимова во всем поддерживал.

Начинали игру Канарейкин, Лизавин, Бочков и Эйхвальд, а мы с Ломановым на замены выходили. В решающем матче со шведами после первого тайма уступали — 1:2. Но во втором мы с Гошей Канарейкиным, который в этой встрече тоже не был в стартовом составе, порядок навели и Плавунов забили два мяча, 3:2 выиграли.

— Мы говорит о том, что аедующее поколение отказалось от прежних установок. Началась чересполосица — то мы становимся чемпионами мира, то шведы. Что происходит сейчас, каковы пер­спективы?

— Думаете, буду только критиковать, как нередко поступают былые чемпионы? Вовсе нет. Я еще относительно недавно был практикующим тренером в хоккее с мячом и сегодняшние про­блемы мне близки и понятны. В нынешнем хоккейном поколе­нии есть немало одаренных ребят. Такие хоккеисты, как Миха­ил Свешников, Сергей Ломанов-младший, Александр Тюкавин уже стали большими мастерами. Юра Погребной очень инте­ресный, на мой взгляд, игрок. В хоккее с мячом у нас, в отли­чие от футбола, таланты появляются чаше. Школы в Сибири, на Урале, в таких традиционных хоккейных центрах как Архан­гельск, Киров, Ульяновск, продолжали работать и в трудную пору, когда в футболе вся система обучения рассыпалась.

Но понять, скажем, почему Сергей Ломанов-старший втол­ковывал своему сыну, когда тот еще подростком был, научись, мол, обводке, индивидуальным действиям, а игра в пас дело десятое — сам со временем разберешься, не могу. У меня дру­гое мнение. Мы от него самого коллективной игры в сборной требовали, и в пас он играть умел.

— Только ли в этом корень зла? Что мешает нашей сборной стабильно побеждать шведов? Впрочем, теперь можно говорить и о финнах, ставших в 2004-м чемпионами мира...

— Посмотрите, в какой хоккей мы сейчас играем. Практичес­ки в тот же, что шведы или финны. Атаки на восемьдесят, не меньше, процентов строятся через навесы с флангов и дальние верховые передачи. С игрой в пас плохо обстоит даже в «Водни­ке», в котором собраны многие лучшие хоккеисты. Закаты — я уже объяснял, что это означает, — еще совсем недавно луч­ше всех делал 45-летний Юрий Першин из красноярского «Енисея» — хоккеист старой школы.

Роли поменялись. В 90-е годы шведы окончательно переста­ли нас бояться. Они стали играть менее строго, гораздо чаще помышляя об атаках, чем прежде. Наша сборная строит теперь свою игру от обороны. Все оттягиваются назад и пытаются пой­мать соперников на ошибках. В матчах со шведами на чемпио­нате мира в Архангельске в 2003-м мне запомнился лишь один гол, забитый в результате осмысленной атакующей комбина­ции. И организовал его, естественно, ветеран команды Вале­рий Грачев.

Сейчас многие из тех, кто был на чемпионате мира 2001 года в Финляндии, отзываются об игре там нашей сборной в пре­восходных степенях. Но и шестью годами ранее на чемпионате мира, который проходил в США, сборная России выглядела очень неплохо. Убедительно выиграла у шведов в групповом турнире — 6:2. Те, как говорили, не успели акклиматизировать­ся, но не это было главным. В финале, однако, скандинавы взяли реванш — 6:4. С нами «разобрались» два игрока — Юнас Клаессон и Ханс Юханссон. Где, спрашивается, были тренеры? Руководивший тогда командой Валерий Эйхвальд не сумел ре­бят в ходе матча правильно сориентировать. Не упусти он нити игры, золотые медали были бы наши.

— Ни Евгений Манкос, который сменил Янко на посту равного тренера сборной в 1991-м, ни Валерий Эйхвальд, который «наследовал» Манкосу через три года, побед на чемпионатах мира не добивашсь. Стоило вернуться Янко — вновь две подряд! Факты — вещь упрямая...

— И после такого успеха — в отставку. В этом смысле готов своему бывшему одноклубнику посочувствовать. По части раз­ного рода закулисных ходов глава нашей федерации Альберт Иванович Поморцев многим даст фору. Видно, чем-то ему Янко не пришелся, раз предпочли хоть и поварившегося в шведском бенди, но не имевшего достаточного тренерского опыта Александра Цыганова. Получилось не очень удачно — чемпионат мира в Архангельске в 2003-м проиграли. Сделали ставку на старейшину тренерского корпуса Юрия Ефимовича Фокина из Нижнего Новгорода — совсем все разладилось. На последнем чемпионате в Швеции наши очень бледно выгляде­ли, только третьими стали...

Вновь вернулись к Владимиру Владимировичу Янко. Чело­век коммуникабельный, он умеет строить отношения с ве­дущими игроками. Имеет немалый опыт решения не только чисто хоккейных вопросов. Знает, как выбить из начальства «условия». Когда нужно, может своим авторитетом на судей воздействовать, да и другие «рычаги» пустить в дело, но силы характера ему, на мой взгляд, никогда не хватало.

Со сборной, созданной на базе «Водника», который Янко после некоторого перерыва вновь возглавляет, ему, полагаю, работается в удовольствие. Но с «Зорким», растерявшим побед­ные традиции, Владимир Владимирович за два сезона вперед не продвинулся.

Заслуги Янко любят измерять количеством золотых медалей. Спорить трудно, победителей, как известно, не судят. Но не будем забывать, что именно он прививал сборной игру на кон­тратаках. Это ли панацея в противоборстве со шведами и фин­нами? Разговаривал, помню, на чемпионате мира в Архангельс­ке в 1999-м с Максимом Потешкиным, которого хорошо знаю по работе с «Динамо» как полузащитника с большим атакую­щим потенциалом. «Почему, — спрашиваю, — тебя впереди не видно? Что тебе в защите делать?» Отвечает, что такова тренер­ская установка. В такой ситуации наши шансы в лучшем случае пятьдесят на пятьдесят...

— Оценка не самая оптимистическая...

— За последние годы многое изменилось. Произошло сбли­жение нашей и скандинавской хоккейных школ. В 90-е едва ли не все стоящие российские хоккеисты выступали за шведские клубы, немало квалифицированных игроков уехало в Финлян­дию и даже Норвегию. Улучшилась экономическая ситуация, и сильнейшие возвратились. В российских клубах стали появ­ляться зарубежные хоккеисты весьма неплохого уровня. Такое взаимообогашение, безусловно, даст новый толчок развитию игры. Хоккей с мячом не футбол. По существу на международ­ной арене соревнуются только четыре сборные, и любой шаг к прогрессу ценен вдвойне.

— Это и есть, наверное, самая болевая точка. Хоккей с мячом культивируют по существу только Россия, Швеция, Фимяндия и Норвегия. В олимпийскую программу он не входит...

— Нынешний президент Международной и Российской фе­дераций Альберт Иванович Поморцев пытается добиться вклю­чения бенди в программу Олимпиад, но когда это произойдет, неизвестно. Насколько знаю, скандинавы из кожи вон по это­му поводу не лезут. Бенди там по популярности уступает футбо­лу и хоккею с шайбой, но является, тем не менее, одним из самых популярных зимних видов спорта. В каждой стране в него играют десятки тысяч человек, есть немало сильных клу­бов, проводятся интересные национальные чемпионаты. У нас же с советских времен принято считать ущербными те виды спорта, которые не входят в олимпийскую программу. Поэтому и борется Поморцев, будем откровенны, не только за престиж бенди, но и собственный.

Да, другие страны за исключением США и Канады, где, к сожалению, процесс развития игры явно замедлился, по раз­ным причинам или не в состоянии развивать хоккей с мячом, или не хотят. Можно, конечно, искусственно подогревать ин­терес к международным турнирам, создавая из российских хок­кеистов сборные Казахстана и Белоруссии. Можно принимать в члены Международной федерации Индию или Киргизию, что вызывает вполне естественные усмешки. Но есть и другой путь — сосредоточиться на проблемах подготовки тренерских кадров, развитии юношеского хоккея, совершенствовании ин­вентаря, улучшении структуры клубных международных сорев­нований, поиске новых спонсоров, налаживании взаимоотно­шений с телевидением и так далее.

Рано или поздно люди, заинтересованные в поднятии инте­реса к зимним Олимпийским играм, поймут, что им не хватает хоккея с мячом. Чего только не придумывают сейчас для при­влечения зрителей в лыжах, коньках, шорт-треке. Но игры на льду, кроме хоккея с шайбой в программе как не было, так и нет.Не считать же таковой кёрлинг? Хотя, конечно, и тереть лед щетками нужно уметь...

— Предлагаете воспользоваться заветом булгаковского Воланда, который, обращаясь к Маргарите, произнес: «...Никогда и ни­чего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут!..»

— Именно. Не теряют ведь в США интереса к американско­му футболу из-за того, что он не входит в олимпийскую про­грамму? Называли у нас когда-то хоккей с мячом русским хок­кеем, пусть он остается национальным достоянием!

Григорий Гранатуров, президент Международной федерации хоккея с мячом в 1971—1978 и 1983—1991 гг.: «По роду деятель­ности мне многократно приходилось встречаться с руководите­лями и ведущими специалистами бенди из Швеции, Финлян­дии и Норвегии. Когда речь заходила о лучших мастерах советского хоккея, всегда назывались имена Николая Дуракова и Валерия Маслова. Позднее к ним добавился Сергей Ломанов, об игре которого восторженно отзывался Понтус Виден — мно­голетний президент шведской федерации. Мне Валерий Маслов запомнился, прежде всего, как лидер нашей сборной, умеющий переломить ход неудачно складывающейся встречи».

Леонид Лобачёв, заслуженный мастер спорта, четырехкратный чемпион мира по хоккею с мячом: «Валерию Маслову буду всегда благодарен за товарищескую поддержку. В 1975 году во время январского турне сборной по Швеции он, единственный, перед моим дебютом подошел и напутствовал: “Леня, ничего не вы­думывай, играй так, как привык в Алма-Ате”. Простые слова, но с моих плеч какой-то груз свалился. Сыграл я тогда удачно, даже гол забил.

Запомнился и матч с финнами на турнире “Советской Рос­сии” в Хабаровске в 1976-м. Игра складывалась очень тяжело. Первый тайм завершился нулевой ничьей. Во втором вместо Эйхвальда вышел Маслов и внес перелом. Сам забил два мяча, а еще один с его передачи забил я. Победу у соперников мы вырвали — 3:2».

Геннадий Конев, неоднократный призер чемпионатов СССР по хоккею с мячом, главный тренер «Североникеля» (Мончегорск): «В нашем виде спорта за свою жизнь я видел двух самородков — Александра Измоденова и Валерия Маслова. В хоккее с мячом для них тайн не было. В скорости, скажем, Маслов уступал Ни­колаю Дуракову, но когда нужно было успеть к мячу в заверше­нии атаки, всегда мог добавить. От Валерия постоянно исходила угроза для соперников. В любую погоду на любом льду он умел принять мяч на клюшку, обработать его и сделать своевремен­ную передачу партнеру. Его остроумные игровые решения, не­стандартная обводка создавали противникам массу проблем».

Глава

ВОСЬМАЯ

Тренерский путь Валерия Маслова продолжается почти четверть века. Он хотел стать футбольным тренером. Не получилось, хотя вот уже несколько лет Маслов работает именно с футболистами. Состоялся ли он как хоккейный тре­нер? На наш взгляд, несомненно. Не покорял вершин, но воз­главлял несколько команд высшей лиги. Сам Валерий Павло­вич, правда, считает, что его тренерская судьба не сложилась, что по большому счету работа в Омске, Сыктывкаре и Березни­ках оказалась потерянным временем. Подоплека этих рассуж­дений весьма прозаична: не может тренер добиться настоящего успеха, а тем более стабильности достижений, если команда, образно говоря, перебивается с хлеба на квас.

Против этого, конечно, не поспоришь, и все же Маслов слишком, наверное, строг в оценке собственного труда. И омс­кая «Юность», и «Строитель» из Сыктывкара, и «Агрохим» из Березников с его появлением добивались высших результатов в своей истории. С благодарностью вспоминают Маслова и хок­кеисты московского «Динамо», в котором он был вторым тре­нером.

В хоккее с мячом в отличие от футбола или хоккея с шайбой рабочих мест для закончивших выступления мастеров намного меньше. Тем более, что число команд, особенно в европейской части страны, за последние годы сократилось, а многие с тру­дом сводят концы с концами. Поэтому и остается невостребо­ванным богатейший опыт тех, кто играл раньше за московские команды, подмосковные «Зоркий» и «Вымпел». К тому же уже несколько лет Федерация хоккея с мячом ведет курс на то, что­бы за юношеские сборные страны отвечали те специалисты, которые подготовили хоккеистов на местах. Но ведь одно дело дать способному игроку первоначальное хоккейное образова­ние, и совсем другое — помочь ему в совершенствовании мас­терства.

Впрочем, сказанное не имеет уже непосредственного отно­шения к Валерию Маслову. Теперь он — футбольный тренер, отвечающий за подготовку резерва для московского «Локомо­тива». В футбольной тренерской среде Валерий Павлович вы­глядит органично. И когда был старшим тренером, а потом не­долгое время и директором школы «Локомотива». И в настоя­щее время, когда он возглавляет выступающий во второй лиге «Титан», где проходят обкатку футболисты, на которых рассчи­тывают в «Локомотиве».

Удивительного в том, что относятся к Маслову не просто уважительно, а с почтением, конечно, ничего нет. К этому обя­зывают, во-первых, его имя и седины, во-вторых, он — началь­ник, и это само по себе определяет порядок отношений. Но это факторы, скажем так, внешние. Хорошо известен тип началь­ников, к которым подчиненным не хочется лишний раз подхо­дить. Валерий Павлович, как нетрудно догадаться, из другого ряда. Никакой назидательности, полная открытость. Все, что обсуждается — только для пользы дела, а оно у всего тренерс­кого коллектива общее.

Вот и идут к нему за советом и молодые тренеры, и опытные. Разница только в обращении. «Посмотрите, Валерий Павлович, мою команду. Что-то в защите у ребят не клеится...» — это молодой Александр Антипов, тренерские перспективы которо­го Маслов оценивает достаточно высоко. «Поговори, Палыч, с родителями мальчика. Хотят его в другую школу забрать...» — проявляет беспокойство старейшина Михаил Мирошников.

«Художник, воспитай ученика, чтоб было у кого потом учиться...» — так звучит известная строка поэта Евгения Вино­курова. Что все-таки главное в тренерском деле: добиться гром­ких успехов или оставить учеников, способных продолжить дело наставника? К первой цели стремятся практически все, о второй, к сожалению, задумываются немногие. Допускаю, что Валерия Маслова уже не ждут большие победы на тренерском поприще, но учеников, что в хоккее с мячом, что в футболе он подготовил немало...

— Рассказывая о завершении хоккейной карьеры, вы, Валерий Павлович, сказалu, что никакого психологического стресса не испытали Дальнейший путь был предопределен — в тренеры?

— Кое-что для «Динамо» я все-таки сделал, чтобы мне дали направление в Высшую школу тренеров. В те годы ВШТ была своего рода футбольной академией. Обучение дневное, лекции читали ведущие преподаватели института физкультуры, работ­ники Спорткомитета. Слушателям выплачивалась весьма при­личная зарплата, деликатно называвфаяся стипендией. Я, к примеру, получал по высшей ставке — триста рублей. Вместе со мной занимались такие известные футболисты как Вячеслав Амбарцумян, Сергей Ольшанский, Анатолий Дегтярев, Олег Долматов, популярный ныне Валерий Непомнящий. Всего, ка­жется, 35 человек.

— Хоккейной специализации там не было?

— Она появилась позже, но, естественно, по хоккею с шай­бой. Некоторые тренеры по хоккею с мячом проходили обуче­ние вместе с «шайбистами», руководствуясь, видимо, принци­пом, что дополнительные знания никогда не помешают. Но я стремился стать футбольным тренером. В том, что смогу рабо­тать в хоккее с мячом, у меня сомнений не возникало, футбол же требовал более основательной подготовки. Во всяком слу­чае, учеба в ВШТ была делом необходимым и престижным.

— Однако в итоге в хоккее с мячом вы проработает пятнад­цать лет, а в футболе вдвое меньше...

— Ошибок, увы, было допущено немало. Но что толку сей­час сетовать — время вспять не повернешь...

Получить возможность тренировать футбольную команду высшей или первой лиг во все времена было нелегко. Поначалу своего рода пропуском становилось имя, которое зарабатыва­лось за годы выступлений. Им нужно было правильно восполь­зоваться, подкрепить результатами, завоевать соответствую­щую репутацию. Мне, скажу сразу, это не удалось. Причин тому немало, и односложный ответ здесь не подходит.

— Будем последовательны. Учеба в ВШТ оказалась вам полезной?

— Безусловно, хотя проходила отнюдь не гладко. Сначала напомнил о себе Валерий Сергеевич Сысоев. Когда начался хоккейный сезон, меня пригласили поиграть в домашних мат­чах за «Фили», занимавшие скромные позиции в первой лиге. Дважды вышел в матчах с Сыктывкаром, получилось удачно — три мяча забил. Попало в прессу. В «Динамо» меня сразу на ковер: «Как может офицер выступать за профсоюзную коман­ду? Вы откомандированы на учебу, набирайтесь знаний!» Объясняю, что Трофимов меня отчислил, что денег в «Филях» не получаю. Говорю Сысоеву: «Вы, Валерий Сергеевич, любите рыбу ловить, а я — в хоккей с мячом играть. Если директор ВШТ Варюшин мне разрешил, в чем же дело?»

Сысоев решил навести справки у Трофимова. У того в коман­де пожар, а тут еще начальство с каверзными вопросами. Мой бывший тренер выдал формулировку неожиданную: «Маслова я не отчислял, он ушел сам».

— Слукавить решил Васшшй Дмитриевич?

— Вот-вот. Раздосадован я был крепко. Тот же Вадик Янко за «Фили» играл, когда настроение было. К нему какие вопро­сы? Он уже с детьми в родном Кунцеве работал, да и погоны на него не давили. Но это, конечно, ерунда, все проблемы впере­ди были...

— Кажется, понимаю, какие. Когда вы упомянули о том, что бьиш до срока уволены из армии, мимолетно прозвучсию о каком- то уголовном деле, связанном с таможней. Расскажете, или это — табу?

— Вспоминать, конечно, неприятно, но «благодаря» той ис­тории я близко познакомился с человеком, который сыграл весьма важную роль в моей дальнейшей жизни. К Александру Петровичу Кочеткову я еше не раз вернусь, а пока о той, стоив­шей стольких нервов ситуации. В 1980 году на мое имя из-за рубежа прибыл контейнер, где оказались джинсы и другая ма­нуфактура. Инициатива исходила от людей, знавших, что у меня есть кое-какие знакомства на таможне. Груз конфискова­ли, квалифицировали как попытку спекуляции. Сразу же заве­ли дело и начали таскать по инстанциям. Как отреагировали в моем родном «Динамо», известно.

Возникла угроза отчисления из ВШТ. Если бы не Александр Петрович, так бы и произошло. Кочетков был парторгом наше­го курса, и, узнав суть вопроса, пообещал: «Будем бороться, Валера». Написали письмо на имя председателя Спорткомитета Сергея Павловича Павлова, сходили к нему на прием. Павлов, как я уже рассказывал, знал о моем существовании со времен московского чемпионата мира. Подключилась и жена Кочетко­ва Ада Васильевна, которая была знакома с Павловым по рабо­те в комсомоле. Вмешательство Сергея Павловича возымело действие. Мне дали возможность продолжить учебу, а дело вскоре закрыли — учли, что я там с бока припека.

— Хорошо, что нашелся человек, поддержавший в трудную ми­нуту...

— Да, Александру Петровичу до конца своих дней буду бла­годарен. В моем понимании он по всем признакам — уму, эру­диции, подходам к решению вопросов — человек уровня брать­ев Старостиных. Кочетков может два часа говорить о любом аспекте футбола и ни разу не повториться. До поступления в ВШТ он, москвич, успел немало лет поработать во второй ли­ге — во Владивостоке и Благовещенске, в первой тренировал «Алгу» из Фрунзе, вывел в высшую лугу ташкентский «Пахтакор».

После завершения учебы в конце лета 1981 года Александр Петрович принял «Спартак» из Орджоникидзе — нынешнего Владикавказа — и позвал меня в помощники. Вот уж, где я всякого насмотрелся! Мне-то по наивности казалось, что, отыграв столько лет, я кое-что о нашем футболе знаю. Но это были лишь цветочки...

— Что же ягодки?

— Я всю жизнь играл в динамовских командах. Стоял на довольствии, как и все футболисты московского «Динамо», в воинской части — на улице Подбельского, неподалеку от Пре- ображенки. Бывал там, понятно, в основном в дни выдачи зар­платы. Когда команда выезжала из Москвы, нам на общих основаниях платили суточ­ные — два рубля шестьдесят копеек. Вот и вся арифмети­ка. Выступления за команды Махачкалы и Вологды мой бюджет существенно не по­полняли — за продвижение наверх они не боролись, слу­чались лишь отдельные пре­мии. Тренеров жуликов у меня никогда не было, да их в «Динамо» и быть не могло. Все расходы — на сборы, форму, питание — оплачива­лись централизованно. Отве­чали за это начальник ко­манды и администратор, а тренеры своей работой зани­мались.

С такими незамутненны­ми помыслами я оказался в совершенно новой для себя среде. «Спартак» из столицы Северной Осетии выступал в первой лиге, и по ходу сезона оказался в весьма затруднительном положении. Команда, что называется, стояла на вылет. За второй круг «Спартак» набрал немало очков, и все же удержаться нам не удалось. У четырех команд было по сорок очков, а уцелели только армейцы Хаба­ровска, у которых оказалось больше побед. Заняли двадцать первое место, но от воронежского «Факела», ставшего десятым, нас отделяли всего четыре очка!

Уж на что Кочетков был калач тертый, но даже у него голова кругом шла. Договорные матчи, «работа» с судьями практико­вались повсеместно, это считалось нормой, и удивления не вызывало. В диковинку были какие-то «многослойные» догово­ры, в которых было по три и больше участников. Нужно было постоянно просчитывать всевозможные комбинации. Кто кому отдаст очки в этом туре, кто в следующем и так каждый раз. Вспоминать об этой клоаке не хочется, да и вряд ли с тех пор там что-нибудь изменилось.

— Если команда опускается вниз, тренеров обычно меняют...

— Нас оставили, дали сезон на исправление положения. Зо­ну во второй лиге «Спартак» выиграл уверенно, но в переход­ном турнире неожиданно уступил ивановскому «Текстильщи­ку». Вели дома 1:0 и вдруг на ровном месте пропустили ответ­ный гол, который все решил. Не буду говорить, как и почему. Бессмысленно, только тень на людей бросать.

— Опять пресловутое «не пойман, не вор»...

— Это отдельная тема, очень специфичная. Пусть на ней следователи и прокуроры свое профессиональное мастерство оттачивают. Я в этих делах не слишком искушен, хотя повидал вроде немало...

— Такое начало не отпугнуло?

— Нет, хотя нужно признать, что в начале 1983 года я сделал большую ошибку, по существу поставившую крест на моей ка­рьере футбольного тренера. Александр Петрович получил при­глашение возглавить краснодарскую «Кубань» — команду, пе­ред которой ставилась задача выхода в высшую лигу. Предло­жил поехать туда вместе, но я решил, что готов работать самостоятельно и остался в Оржоникидзе. Надо было еще пя­ток лет пообтесаться рядом с ним, набраться опыта, до конца понять механизмы, которые работали в тех лигах...

— Что, собственно, произошо с вами в Орджоникидзе?

— Главным тренером я продержался всего туров пять, хотя к сезону команда была подготовлена неплохо. Начали чемпионат мы тоже нормально — в лидерах шли. Вполне допускаю, что какие-то вещи делал не так. Пригласил вторым тренером изве­стного в Осетии футболиста Игоря Зазроева — он тогда в ВШТ учился. Возможно, нужно было опереться на капитана коман­ды Николая Худиева, который уже собирался заканчивать. Но суть вопроса, конечно, не в этом.

За счет команды «кормилось» местное спортивное началь­ство. Иван Васильевич Золотухин — был такой тренер, отлично знавший все нюансы работы с командами низших лиг, — выра­жался по этому поводу, может, и грубовато, но точно — «кол- басно-хуясные» дела. Настойчивые требования из республи­канского совета «Спартака» следовали одно за другим. То фор­му нужно было списать на десятки тысяч, которую мы и в глаза не видели, то липовые сборы оформить. «Вариантов» было много, и за все главный тренер в ответе. Посмотрел я на это и понял, что пора мне к родным пенатам. К тому же срываться начал, нервы выпивкой успокаивать...

— Вы ушли, а что же команда?

— Вскоре после моего отъезда туда был направлен много­опытный Владимир Михайлович Ивашков, который целую веч­ность в управлении футбола российского Спорткомитета про­работал. Он все входы и выходы знал. На тренировках, говори­ли, даже не раздевался, но вывел «Спартак» в первую лигу, после чего домой вернулся.

— Неужели одна неудача могла сюмать тренерскую карьеру?

— Несколько попыток редко кому давались, конкуренция в футболе всегда большая была. Летом того же 1983-го полу­чил от Вячеслава Соловьева, который после Трофимова стал хоккейное «Динамо» тренировать, предложение поработать вместе.

— Согласились без раздумий?

— С радостью. Хотелось вернуться в родное «Динамо», хотя там вряд ли обо мне вспоминали. После окончания ВШТ я уже имел счастье побывать у тогдашнего председателя городского совета. Коль «Динамо» меня на учебу направило, должен был туда и возвратиться. Захожу в кабинет. «Вы кто такой?» — спра­шивает. Отвечаю: «Я — Маслов. Играл в футбол и хоккей с мячом за московское “Динамо”. Закончил учебу в Высшей школе тренеров». У него глаза стали как у снулой рыбы. Слы­шу: «Идите к Цареву и разбирайтесь». Вот и весь сказ. В фут­больной школе у Виктора Григорьевича я работать не собирал­ся, а устраиваться физоргом в какой-нибудь райсовет и вовсе в мои планы не входило. Для чего я тогда, спрашивается, время на учебу тратил?

— Но быть вторым тренером тому, кто в роли первого побы- ва.1, вряд ли может удовлетворение принести...

— Тут и спорить нечего, но в моем случае такой проблемы не было. Амбиции у меня всегда присутствовали, однако, не чрезмерные. К тому же пригласил старый товарищ, с которым пуд соли съели. За «Динамо» продолжали играть хорошо знако­мые Владимир Плавунов, Геннадий Шишков, Александр Ду- дин. Андрюша Ефремов при мне начинал. Соловьев, приняв в 1980-м команду, попал под смену поколений. Сильных игроков приглашать уже было сложно — условия ухудшались с каждым годом. В основном молодежь привлекали и ребят из калининг­радского «Вымпела». Из призеров «Динамо» еще в мой после­дний сезон выбыло, а в 1983-м команда и вовсе провалилась — одиннадцатое место.

В том году, кстати, Вячеслав Евгеньевич, которому и сбор­ную доверили, чемпионат мира проиграл. Второй раз подряд шведам уступили — в 1981 году в Хабаровске Василий Дмитри­евич «попал», через два года — Соловьев. От «Динамо» там были только Плавунов, Цыганов и Шишков.

— С вашим появлением дела, помнится, поши на лад. В сезоне 1984 года «Динамо» завоевало серебряные медали, годом позже стало четвертым, до полуфинала Кубка дошло...

— Далек от мысли увязывать тот подъем с моим приходом, но кое-что для команды сделать, видимо, удалось. Работалось мне в охотку, что-то я и на собственном примере мог еще пока­зать. Раз даже, когда игроков не хваталд, пришлось в официаль­ном матче выйти. В футболе тренировать мне было слож­нее — левое колено оперировать так и не решился, да и вес уже начал давить.

Одновременно со мной появился в «Динамо» 36-летний Ва­лерий Бочков, которого пригласили по инициативе Плавунова. Лучшие свои годы он провел в Алма-Ате и «Зорком», но в ту пору был еще в порядке, а когда начал работать по-настояще- му, сумел и в сборную вернуться. Плавунов и Бочков были в команде первыми скрипками.

Нападающий Саша Цыганов‘уже вышел на хороший уро­вень, в сборную входил по праву, много забивал. Клюшку он держал в левой руке, и выход к воротам с левого виража делал прекрасно — от любого защитника уходил. Неплохо выглядел и другой нападающий Коля Усольцев. Многое умел, интересный был игрок, но не для первого места. Андрей Ефремов мне нра­вился — левый бортовой. Он хорошо катался, постоянно созда­вал давление на своем фланге, простреливал остро. Разве что, слишком часто на поле Плавунова искал. Та же история — Ефремов с футбола начинал, поэтому и в игре разбирался.

— В 1985-м, когда наша сборная вновь стала чемпионом мира, «Динамо» представляли четверо — Плавунов, Бочков, Цыганов и Ефремов...

— Это был серьезный успех Соловьева. Помогал ему, кстати, Евгений Папугин. «Папа», сделав в 1979-м «Зоркий» чемпио­ном, вскоре вынужден был из Красногорска уйти, его там под­сиживать стали. Потренировал пару сезонов «Сибсельмаш» из Новосибирска, а затем вернулся и начал работать со сборными.

Но через два года, когда меня в команде уже не было, на чемпионате мира в Швеции сборная лишь «бронзу» взяла. Там пятеро динамовцев играли. Помимо Плавунова, Цыганова и Ефремова, еще защитник Сергей Зимин и пришедший из «Енисея» лучший вратарь тех лет Сергей Лазарев. Видно, коли­чество не всегда в качество переходит.

Еще при мне большие надежды стали подавать полузащитни­ки Максим Потешкин и Валера Грачев, которые потом со сбор­ной много турниров прошли. Было ясно, что этим ребятам только время нужно, чтобы заиграть по-настоящему. В тренер­ском деле очень важно вовремя уловить момент, когда молодой игрок уже готов выходить в «основе». И рано выпускать опас­но, может психологически сломаться, да и травму получить, но и передерживать нельзя — начнет в запасе закисать, уверен­ность в себе потеряет.

— Потешкину и Грачеву время на «разбег» дали, а вот спо­собности Вячеслава Архипкина полностью, увы, в «Зорком» рас­крылись...

— Это, на мой взгляд, ошибка Бочкова, который после Со­ловьева с командой работал. Архипкин — нападающий острый, с хорошим голевым чутьем. В сборной поиграл, «Зоркому» не­мало пользы принес, да и сейчас, после Швеции, когда ему до сорока уже немного осталось, выглядит прилично, много заби­вает. У Славы, как мы говорим, светлая голова, он в футбол очень здорово играл. При всех, однако, достоинствах легкого катания у Архипкина никогда не было — ноги у него «тяже­лые». Так же как, к примеру, и у другого нападающего «Зорко­го» — Андрея Сюткина. Я его по Сыктывкару знаю. Сюткин мог отличным футболистом стать, но в тех краях настоящего футбола никогда не было, да и здоровье на каком-то этапе его подвело.

— Вы уши из «Динамо» в ноябре 1985 года. Что послужило причиной?

— Мне казалось, что я честно делал свою работу, по сторо­нам особо не смотрел, но не все в жизни так однозначно. Пос­ле того, как сборная в 1985-м выиграла мировой чемпионат, по­чувствовал, что в наших с Соловьевым^отношениях появилась трещинка. Какая-то ревность с его стороны стала ощущаться, выиграл-то он, а многие меня похваливали. Дескать, без Масло­ва ничего бы не получилось, хотя в Норвегии я не был. На при­сутствии в сборной Бочкова, Лобачева и Рычагова, да, настаи­вал. Но и только.

Когда я пришел, мне в команде кое-что не понравилось. Особенно комсомольские собрания раздражали, на которых перед молодыми могли и Плавунова за какие-то прегрешения полоскать. Объяснил, что так не годится — уровень у людей разный. Многим заслужить нужно, чтобы даже рот в присут­ствии такого мастера открывать. При всем моем уважении к Бочкову, обстановку в команде он осложнял. Его склонности мне были хорошо понятны, но за ним шел Плавунов, а сле­дом — Ефремов.

Той осенью я стал вновь «перебарщивать» с режимом, а та­кое, если от тренера идет, всегда на команде отражается. К тому же меня не выпустили с «Динамо» в загранпоездку, что, не скрою, серьезно задело. Поразмыслил и решил, что лучше уйти. Думаю, что сделал это вовремя. Соловьев меня не удер­живал, но дружбу нашу мы сохранили.

— Знали, что делать дальше?

— Совершенно не представлял. Настроение было хуже неку­да. Через некоторое время, узнав, что я без работы, ко мне заехал Юрий Семин. Он тогда пытался сохранить на плаву мос­ковский «Локомотив», который только принял. Предложил стать селекционером в его команде. Помогал «Сэму» Виталий Шевченко, а начальником команды был Александр Петрашевский.

Ох, и трудно Юрию Павловичу пришлось! Команда слабень­кая, условий никаких. Все за счет его энтузиазма держалось. Когда на выезд отправлялись, за час до вылета, случалось, не знали, как билеты выкупить. Иной раз Семин за свои деньги команду возил. Да и мы с Шевченко его долготерпение испы­тывали. Не были бы друзьями, послал меня Юрий Павлович куда подальше...

«Локомотив», чтобы подняться из первой лиги, нуждался в готовых ифоках. А где их взять при тех-то возможностях? Все команды второй лиги пересмотрел, которые в Москве играли. Приметил в «Красной Пресне» Мостового, хорошие ребята по­падались и в других командах, но разве могли молодые в той ситуации помочь?

— Когда через два года «Локомотив» вышел в высшую лигу, вы бьыи причастны к его успеху?

— Нет. Летом 1987 года уехал в Омск. Принял «Юность» — команду высшей лиги по хоккею с мячом. Дававший напут­ствие известный судья по футболу и русскому хоккею Юрий Иванович Бочаров, который не один десяток лет варился в не­драх отделов хоккея союзного и российского Спорткомитетов, предупредил, что там те же «профсоюзные» отношения. С той лишь разницей, что, хоккей с мячом не футбол — масштабы скромнее. До меня три года с «Юностью» Юрий Петрович Не- помнюший занимался — тренер серьезный, при нем «Енисей» свой победный путь начинал. Неплохая команда досталась, в предыдущем чемпионате свой лучший результат показала — де­сятое место.

Первым моим сезоном начальство было довольно. В Кубке дошли до полуфинала — для Омска сенсация. Могли и в чемпи­онате отличиться. То первенство проводилось по новой форму­ле, и чтобы попасть в финальную стадию, нужно было в под­группе в тройку войти. Начали, помню, с домашних побед над «Зорким» и московским «Динамо». Город зашумел — такого здесь не видели. На промежуточном финише с десятью очками первыми были. Но дальше «Юность» стараниями тогдашнего государственного тренера Владимира Петровича Петрова не пустили.

Он на этом посту Мельникова сменил, хотя к хоккею с мя­чом никакого касательства не имел: начал с комсомола, потом к «шайбе» прибился, а уже оттуда его на русский хоккей пере­бросили, как тогда формулировали — «направили на усиление». Одним словом, засудили нас в Сыктывкаре, и по лучшей раз­нице мячей прошел горьковский «Старт». Оказались в итоге восьмыми.

— Высшее, между прочим, достижение в истории команды...

— Это верно, но вскоре возникли трудности. «Оборонка» зашаталась, а команду содержал завод, который на космос ра­ботал. Еле-еле концы с концами сводили. Заняли в следующем сезоне предпоследнее место, в высшей лиге остались после пе­реходных матчей. Но я на них уже с командой не был...

С Омском меня многое связывает, позднее еще два сезона там отработал. Ребят из «Юности» хорошо помню. Начну с Юрия Почкунова. Он пришел в команду из Алма-Аты в один год со мной и значительно укрепил защитную линию. Игрок хороший и человек надежный. Заметной фигурой был капитан команды, нападающий Андрей Кобелев, которого я сразу сде­лал играющим тренером. Выделялись полузащитники Игорь Листопад и Юрий Полстянов, нападающие Владимир Зенков и приехавший из Ленинграда Михаил Дымшаков. Неплохие вра­тари были — Александр Лапотко, которого от нас даже в сбор­ную брали, и Сергей Речкин.

В первом сезоне мне очень помог начальник команды Борис Михайлович Орел. Когда он погиб в автокатастрофе, его место занял Анатолий Николаевич Лысенко — авторитетный в Омске специалист, он с «Юностью» большой путь прошел. Вроде я благое дело сделал — вернул человека домой из Иркутска, но Лысенко привык быть главным тренером, поэтому отношения складывались непросто. Во втором сезоне моим помощником был Владимир Костюк — как игрок немало сделавший для ом­ского хоккея. Вот он-то как раз окончил ВШТ вместе с «шай- бистами» и считал, что поймал Бога за бороду.

— Заблуждался?

— Очень даже. После моего ухода он, став главным трене­ром, не удержал команду в высшей лиге. Будучи небольшого роста, Костюк — для солидности, видимо, — выходил на матч на коньках. Это, конечно, новое слово в тренерском деле. Ва­силий Дмитриевич Трофимов, который ростом не выше был, до такого не додумался.

В 1992-м Костюк со мной связался и предложил такой вари­ант: если я соглашусь принять в Сыктывкаре команду, то его оставят там вторым. В предыдущем сезоне он был главным тре­нером «Строителя» и с пятого места, которое команда заняла годом ранее при Непомнющем, опустил ее на двенадцатое. При этом отбил хлеб у добрейшего Лени Лобачёва, одновремен­но с ним приехавшего в Сыктывкар и оказавшегося в результате в помощниках. Та самая завышенная самооценка, о которой я говорил.

— Согласие работать в Сыктывкаре вы дали?

— Дал, но помогать мне назначили Рафика Мухаметзянова, который много лет играл за «Строитель», а вырос в подмосков­ном Калининграде.

— За разговором о тренерских «новациях» Костюка, мы оста­вили без внимания временной отрезок в три года. Он важен?

— Для меня — да. Но сначала еще немного о первом перио­де работы в Омске. Там я встретил свою нынешнюю жену Ка­тю. Она работала в книжном магазине, часто бывала на хоккее, приносила ребятам книги — они еше в дефиците были. Чтобы было понятно, как обстояли дела в команде, скажу лишь, что настал момент, когда мы вдвоем жили на Катину зарплату. По­нятно, что, услышав в феврале 1989 года в телефонной трубке голос Александра Петровича Кочеткова, предложившего по­ехать с ним в Саратов, я долго не раздумывал.

— Скажите честно, обрадовались возможности вернуться в футбол ?

— Не столько этому, сколько возможности поработать вмес­те с Александром Петровичем с перспективной командой, с ко­торой можно решать конкретные задачи.

— Действительность не разочаровала ?

— В первом сезоне нет, хотя издержки были. «Сокол» оказал­ся в одной зоне с «Крыльями Советов» из Куйбышева, и управ­ленцы из российского Спорткомитета во главе с Альбертом Ивановичем Поморцевым сделали, конечно, ставку на них. Как же, город с такими футбольными традициями, а команда во второй лиге! Из второй зоны, где «Крылышки» были годом ранее, они выйти не сумели — победителем стал свердловский «Уралмаш». Решили не искушать судьбу и отправили их в пер­вую, где кроме «Сокола» очевидных претендентов на повыше­ние не было. Правда и саратовцев перевели из девятой зоны, где они с кавказскими командами играли.

— Судя по всему, в вашей дуэли победили «Крылья Советов»?

— С преимуществом в одно очко. С «Крылышками» дважды вничью сыграли. Мы шли впереди, но незадолго до конца чем­пионата проиграли на выезде одному из аутсайдеров «Красной Пресне» — 0:1. Потом локти себе кусали, но было поздно. Наша команда, можете поверить, интереснее выглядела. В пе­реходном турнире куйбышевцы ничего показать не смогли — в первую лигу Тирасполь вышел.

В «Соколе» было немало сильных футболистов. Полузащит­ник Валерий Плотников в московском «Торпедо» обедни не портил, закрепиться ему только травмы помешали. Централь­ный защитник Владимир Пономарев за Воронеж много лет в первой лиге отыграл. Вратарь к нам хороший пришел — Анд­рей Ширяев из московского «Локомотива». В первом круге вы­делялся капитан команды Андрей Шевцов — местный парень, который до возвращения в Саратов играл за московские «Дина­мо» и «Локомотив». Останься он до конца, мы бы, возможно, своего добились. Но футболисты начали уже по заграницам разъезжаться — Шевцов предпочел в Германии играть, в люби­тельской лиге. В деньгах, конечно, выиграл...

— На повторный штурм собраться не смогли?

— Не получилось. Причина та же, что и в Омске — военный завод, который команду тянул, стал в экономических пробле­мах захлебываться. До футбола ли тут? Александр Петрович и тот веру в успех потерял, в середине сезона в Москву вернулся.

— До прихода в Сыктывкар осталось еще года полтора...

— Вот это было, пожалуй, потерянное время. Вновь поехал в Омск. Команду после Костюка — она стала «Полет» называть­ся — доверили Юре Почкунову. Стал ему помогать в качестве консультанта. В сезоне 1991 года вернулись в высшую лигу, а в следующем заняли там одиннадцатое место, что в тех условиях было неплохим результатом.

— Со «Строителем» вы другие высоты покоряли. Второе место сыктывкарцев в 1993-м прозвучаю настоящей сенсацией...

— Чемпионами должны были стать. Шли с «Зорким» ноздря в ноздрю. Оставалось четыре матча, все на выезде. Мы выигра­ли в Екатеринбурге, а красногорцы не добрались до Иркут­ска — непогода помешала. В следующем туре «Строитель» побеждает в Алма-Ате, «Зоркий» — в Новосибирске. В планы Федерации, которую возглавил Поморцев, наше чемпионство, видимо, не входило. В следующих матчах — в Новосибирске и Иркутске — судьи нас так прихватили, что только очко сумели взять. «Зоркий» же свои матчи выиграл, опередил нас на очко, и в Иркутск даже не полетел.

В Сыктывкаре хорошая команда подобралась. Неизбалован­ная, достаточно дружная, но провинциальная, не ведавшая, что такое психология победителей. Лидер, правда, в «Строителе» был — Павел Франц. Защитник, но и забивать умел. 18 мячей в «серебряном» сезоне провел. Думаю, что Манкос Евгений Ге­оргиевич, возглавлявший сборную на чемпионате мира, кото­рый в том году проходил, не раз о Франце вспоминал, когда в финале шведы от его команды камня на камне не оставили — 0:8! В следующем сезоне Павел уехал в Швецию, где успешно играл много лет. За сборную все годы регулярно выступал. В 2003-м «Водник» его вернул и правильно сделал.

За Францем назвал бы Алексея Другова. Сейчас ему сорок, но продолжает играть. Квалифицированный полузащитник, стал в республике национальным героем. В молодости, знаю, Алексей, как и другие, немало грешил, но теперь у него пятеро детей, он стал набожным человеком, и остается только сожа­леть, что его усилия пропадают зря — «Строитель» постепенно превратился в аутсайдера.

Очень неплохо играли Борис Норкин, Александр Мальцев. Целую группу игроков я из Омска привез. «Полет» расформи­ровали, и ребята стали, как сейчас говорят, свободными агента­ми. Юрий Шкурко, Алексей Устюжанин, Владимир Кузьмин, Юрий Полстянов — все они, в разной, конечно, степени, при­несли пользу команде.

— Нельзя, наверное, обойти вниманием еще одного игрока — полузащитника Игоря Глубокова. Он — воспитанник местного хоккея — сумел даже в сборной «отметиться».

— При мне Глубокое был в команде лишь один сезон. Играть он уже практически не мог — нарушилась координация. Я и держал-то его только из сострадания, понимая, что иначе парень окончательно пропадет. После каждой зарплаты Игорь на неде­лю исчезал, потом просился обратно. Но команда, в конце кон­цов, не пансионат для хроников. Пришлось расстаться. Кончи­лось все для Глубокова, конечно, печально. За убийство своей гражданской жены, он был осужден. Сейчас, насколько знаю, уже освободился.

Подоплека вопроса мне понятна. Я читал статью в местном журнале «Тайм-аут», слышал высказывания Янко на эту тему. Кому-то понадобилось выставить меня чуть ли не губителем Глубокова. Дескать, Маслов человека отчислил, и он запил горькую. Я оцениваю ситуацию совершенно иначе. Если кто и виноват в том, что судьба Игоря так сложилась, то это как раз Янко. Незачем было парня с такими наклонностями тащить за собой в Красноярск. «Енисей» и без Глубокова продолжал бы побеждать, а дома его могли и подлечить при необходимости...

— После громкого успеха «Строитель» темп сбавил...

— Все объяснимо. Пока Николай Дмитриевич Гегелев — президент клуба — деньги для команды доставал, мы шли не­плохо. Но когда они кончаются — жди беды. Игроки начина­ют все зло в тренере видеть, команда становится плохо уп­равляемой. Да и то, верно, какой может быть тренировоч­ный процесс, если хоккеисты в буквальном смысле голод­ные. По поводу «Строителя» я, возможно, несколько сгустил краски, но в Омске и затем в Березниках так, к сожалению, бывало.

Отсюда прямой путь к сдаче игр. В сезоне 1995 года мы вы­играли свою зону. В четвертьфинале в соперники достался ке­меровский «Кузбасс», который тогда еще не набрал силу, и в восточной зоне занял четвертое место. И фаем в гостях вни­чью — 2:2. И вдруг в Сыктывкаре в ответной встрече вновь ничья! 6:6 — результат, устраивающий «Кузбасс». Вскоре на финале Кубка в Архангельске, где в остальных матчах сыфали плохо, ребята этот «Кузбасс» разгромили — 7:1. Вот и делайте выводы...

— Вы для себя какой сделали?

— Вполне однозначный. Пять человек игру сдали, но пря­мых доказательств у меня не было. Тренер в такой ситуации бессилен. Если на принцип пойти, можно заявление об уходе писать. Тем не менее, работа со «Строителем» для меня стала наибо­лее плодотворной. Игроки были неплохого уровня, кое-какие задумки удавалось в жизнь воплотить. Несколько молодых мест­ных ребят при мне поднялись — Миша Цывунин, Руслан Нейфельд, Руслан Исаев. Первые двое теперь в «Уральском трубни­ке» из Первоуральска играют. Эта команда не чета нынешнему «Строителю». А Исаева жаль, не тем делом парень занялся...

— Если вновь обратиться к тактике игры, сколько нападаю­щих вы в «Строителе» использовали?

— В том сезоне, когда «серебро» взяли, четверых — Юрия Шкурко, Алексея Устюжанина, Владимира Маркова и Алек­сандра Ларионова. Потом Андрей Тимушев из Алма-Аты воз­вратился. Сзади их еще Боря Норкин поддерживал, с его-то ударом. Да и Алексей Другое вратарям скучать не давал.

На самом деле суть не в том, сколько в команде номиналь­ных нападающих. Будь в моем распоряжении несколько при­личных полузащитников, которые и бегут быстро, и большой объем работы могут выполнять, зачем мне много нападающих держать? И двумя обойтись можно, раз в средней линии игроки выше классом. Но играй мы со шведами, о чем, собственно, и шла речь, группу атаки я бы численно увеличил. Кто-то из по­лузащитников перешел бы в нападение.

— Коль в Сыктывкаре вам хорошо работалось, стоило ли в Березники перебираться? Это и по меркам русского хоккея — глу­бокая периферия...

— В Сыктывкаре я отработал пять сезонов — срок немалый. Прогресс команды в сложившихся условиях был невозможен. Дальнейший ход событий это, к сожалению, подтвердил. Уехать оттуда мне было совсем непросто. В Сыктывкаре оста­валась двухкомнатная квартира, налаженный быт. Тем не ме­нее, надо было что-то в жизни менять.

В конце сезона 1997 года в Красногорске, где выясняли от­ношения команды, не попавшие в «плей-офф», получил при­глашение от Евгения Петровича Выборова — президента и главного тренера «Агрохима». Он собирался сосредоточиться на организационных делах. Посоветовались мы с Катей и ре­шили тронуться в путь.

Вероятно, я немного затянул с ответом, и когда приехал на место главным тренером был уже Алексей Разуваев. Его я знал как способного полузашитника «Уральского трубника». Потом он неплохо зарекомендовал себя там как тренер. Когда в сере­дине 90-х команда в Первоуральске оказалась в бедственном положении, Разуваев отправился в Березники. Привез туда Ку- маняева, Ваганова, Танкова, Кислова, Тимонина. Звезд с неба эти ребята, прямо скажу, не хватали, но в целом уровень «Агрохима» подняли. Пару лет Разуваев ходил в помощниках, хотя именно он отвечал за подготовку команды, а затем Выборов, несмотря на нашу договоренность, сделал его главным трене­ром. Моя позиция стала называться вице-президент, фактичес­ки же я был консультантом.

— Не может, однако, быть простым совпадением, что именно с вашим приходом «Агрохим» резко пошел в гору. Был обычным середняком, а тут вдруг пятое место в чемпионате, третье в Кубке...

— Определенную лепту в подъем команды мне, надеюсь, внести удалось. Но преувеличивать не надо. В каких-то вопро­сах Разуваев ко мне прислушивался, в других делал по-свое­му — он всегда свою независимость старался подчеркнуть.

Когда через год местное руководство к команде начало ос­тывать и денег не стало, Выборов и Разуваев из Березников уехали. Евгений Петрович Выборов — из числа тренеров-хо- зяйственников, чье время пришло в 90-е годы. Такие люди хо­рошо известны в футболе — Овчинников, Четверик, Найденов, Павлов. Предприимчивые, умеющие найти общий язык с влас­тями и денежными «тузами», они тогда со своими командами поднялись достаточно высоко. Но где сейчас на футбольной карте Нижний Новгород, Сочи, Камышин?

— С одной стороны тот бум ассоциировался с «Нью-Васюками» — в Элисте так вообще все совпало, когда Илюмжинов свой Сити-чесс выстроил, с другой — люди настоящий футбол уви­дели...

— Тот же случай. В Березниках проводились международные турниры, ажиотаж вокруг хоккея с мячом возник. Городок не­большой — одни химкомбинаты. Чем там еще жителей увлечь, особенно зимой, как не русским хоккеем? Да и затраты не сравнить с футболом или баскетболом, которые соседней Пер­ми многих миллионов стоят. Казалось бы, и социальные зада­чи решаются — появилась хоккейная школа, но, увы, закрыли команду...Выборов сейчас в родном Иркутске работает. В то время, ког­да он «Агрохим» возглавлял, единственный в стране имел швед­ский тренерский диплом. Мы, помню, шутили на этот счет: «На каком, Петрович, языке ты экзамены едавал?» Выборов подогре­вал руководство обещаниями, что к 2000 году «Агрохим» выйдет в чемпионы.

— Сам, интересно, верил?

— Блеф, конечно. Команда целиком привозная — ни кор­ней, ни традиций победных. Материально-техническая база слабая. Пока деньги приличные платили, что-то получалось, а потом тяжело стало. На выезды за тридевять земель отправля­лись на разболтанном «Икарусе», который посреди дороги мог остановиться. Но несколько сезонов продержались.

После отъезда Выборова команда на мне осталась. В сезоне 1999 года главным тренером был я, а затем позвал из Омска Юрия Викторовича Почкунова, который к той поре уже немало шишек набил на тренерской работе. После Омска несколько лет занимался с детьми в Усть-Илимске, кое-кто из его ребят в сборную России попал.

В «Агрохиме», тоже, кстати, неплохого уровня игроки были. Вратарь Андрей Анисимов, который в Ульяновске вырос, те­перь играет за «Зоркий», под сборную котируется. Нападающий Алексей Фошин, когда я в Омске был, приехал туда из Ново- куйбышевска в инфизкульте учиться. Поиграл в Сыктывкаре, потом в Березниках, сейчас выступает за армейцев из Екате­ринбурга. Полузащитника из Красноярска Виталия Грачева Манкос затем в ульяновскую «Волгу» пригласил. Нападающий из Кирова Андрей Макуненков и полузащитник первоуралец Алексей Крашенинников играют за казанскую «Ракету». Дру­гой первоуралец — защитник Александр Шмидт — вернулся домой, продолжает карьеру в «Уральском трубнике».

— «Агрохим» расформировали, и вы возвратились в Москву...

— Я уехал за год до закрытия команды. Временами продол­жал наведываться в Березники, чем мог Почкунову помогал. В Москве у меня к тому времени ни кола, ни двора не было. Свою квартиру я оставил второй жене, с которой окончательно расстался в 1980-м. Предстояло заняться поисками работы, за время странствий по России связи я растерял. К счастью — не все. В очередной раз убедился, что старая дружба не ржавеет. Посодействовали Юрий Павлович Семин и Валерий Николае­вич Филатов. При их помощи, продав квартиру в Сыктывкаре, смог купить однокомнатную в Москве.

В 2001 году начал работать старшим тренером реорганизо­ванной футбольной школы «Локомотива», которая базируется в родном для меня Перове — на стадионе «Локомотив», что на улице Сергея Лазо. Неплохой коллектив подобрался. К пре­жнему составу добавились молодые тренеры — Алексей Ари- фуллин, Александр Антипов, Павел Юрцев, который при мне в Саратове играл. Рекордсмен союзной первой лиги по количе­ству матчей Геннадий Черевченко там работает. Он играл за душанбинский «Памир», а его сын Игорь — за «Локомотив». Пока Черевченко-младший восстанавливается после травмы, тоже детей тренирует. Попросил помочь своих старых товари­щей — Михаила Скокова и Александра Петровича Кочеткова.

Зимой 2004-го мне поручили заняться игроками постарше, которых собрали в дочерней команде «Локомотива». Она назы­вается «Титан», играет во второй лиге. Результат здесь, конеч­но, вторичен. Прежде всего, от меня ждут пополнения для основной команды. Но проигрывать не люблю, буду стараться, чтобы мы не стали мальчиками для битья.

— Хотя вы всегда тренировали, используя терминологию пре­жних лет, команды мастеров, опыт работы с подрастающим по­колением в хоккее с мячом у вас были...

— И очень интересный. В 1994 году в Новосибирске прохо­дил чемпионат мира среди юниоров. Собирал команду Алек­сандр Теняков, помогал ему возглавлявший местный «Сибсель- маш» Михаил Быков. Позднее я, как главный тренер, присое­динился. Помню, приехав в Новосибирск, увидел Тенякова расстроенным. Печалился он из-за того, что наставник сбор­ной России Евгений Манкос задействовал ведущего нападаю­щего юниорской сборной кировчанина Сергея Обухова на меж­дународном турнире в Красногорске. Меня же такой поворот событий только обрадовал. И фай Обухов у нас, команда бы за ним следом бегала, его ведь обслуживать надо. Обратного паса от него не дождешься, а в одиночку шведов не обыфать. Лома­ное не мог, что об Обухове говорить.

Команда подобралась хорошая, ровная по составу. Шведов в фупповом турнире мы 3:1 переифали, а в финале — 6:5. За них, между прочим, Магнус Мурен ифал, который в сборной Швеции сейчас лучший. Очень мне новосибирские ребята по­нравились — нападающий Алексей Бурков и полузащитник Сергей Рогулев, он теперь за Хабаровск ифает. Полузащитник Саша Тюкавин выделялся. Вырос этот парень в Котласе, как хоккеист сфор­мировался в кировской «Родине», а ныне один из сильнейших в «Водни­ке» и сборной. В финале прекрасно сыграл вратарь Денис Половников из «Родины*.

Через два года мы с Теняковым повезли юниорскую сборную на чем­пионат мира в Финляндию. Стали третьими, во многом из-за того, что не провели до турнира ни одного то­варищеского матча. В той команде Максим Чермных лидером был — на­падающий из Краснотурьинска. Те­перь, конечно, тоже в «Воднике»...

— За успех в Новосибирске вы получили звание заслуженного тренера России...

— За это я Альберту Ивановичу Поморцеву премного благо­дарен. Поговаривали, что он намеревался дать мне возмож­ность поработать со сборной России, но в итоге остановил свой выбор на Эйхвальде. Наверное, где-то я опять согрешил, а «доброхоты» всегда начеку. Жаль, хотелось свои силы попро­бовать...

Александр Кочетков, засуженный тренер РСФСР и Узбекской ССР по футболу: «Рассказывать о Валерии Маслове мне совсем непросто. С одной стороны этого человека я глубоко уважаю и ценю, с другой, как профессиональный тренер, должен дать нелицеприятную оценку его тренерской деятельности. Без доли преувеличения могу утверждать, что Маслов был великим спортсменом. А вот стать большим тренером ему не удалось, хотя предпосылки для этого были. Его лучшие качества, о кото­рых речь впереди, не реализовались в полной мере из-за отсут­ствия должной требовательности к игрокам, да и к себе тоже. Валерий был слишком мягок к подопечным, не всегда умел держать дистанцию. Строить профессиональные отношения с ифоками на принципах товарищества вряд ли возможно, по крайней мере, у нас. Помешали и семейные неурядицы, отсут­ствие прочного тыла, что очень важно для спортсменов и тре­неров, вынужденных годами вести кочевой образ жизни.

Совместная работа с Масловым доставляла мне большое удовольствие. По-житейски мудрый, остроумный, не теряю­щийся в сложных ситуациях Валерий всегда сохранял порядоч­ность в отношениях. Мне неоднократно случалось видеть, как большие мастера, избалованные всеобщим вниманием, пыта­лись “высоко” нести себя по жизни и в дальнейшем. Маслов не из таких. Я всегда знал, что он не подведет, не станет за моей спиной отпускать язвительные замечания, чего вполне можно было ожидать от некоторых других. Мне довелось ифать в фут­бол за команды класса “Б” в Хабаровске и Владивостоке. Мас­лов был ифоком московского “Динамо”, выступал за сборную СССР. Как любят сейчас говорить, почувствуйте разницу. Но я никогда не ощущал себя ущемленным, если на его глазах в ходе тренировки пытался сам что-то показать ребятам.

Далеко не каждый выдающийся футболист в состоянии пе­редать свое умение другим. Безуспешными были попытки стать тренерами таких блестящих мастеров как Валерий Воронин и Игорь Численко. Не мог научить своим уникальным финтам легендарный Пека Дементьев, много лет занимавшийся подго­товкой юных футболистов. Маслов создан для тренерской ра­боты. Он умеет объяснить разного рода игровые тонкости, спе­цифику исполнения сложных технических приемов. Эти его качества меня всегда восхищали. Для тренеров послевоенного поколения едва ли не на первом месте было создание в команде единого коллектива. И в этом Валерий, как человек неравно­душный к чужим проблемам, также незаменим.