Из жизни императрицы Цыси. 1835–1908

ПРЕДИСЛОВИЕ

Период правления маньчжурской императрицы Цыси (половина XIX — первое десятилетие XX века) — это время, когда в судьбах Цинской империи, китайского общества, всего китайского народа происходили серьезные, кардинальные перемены, когда складывавшийся веками порядок, старые, традиционные отношения трещали и ломались под воздействием военного и политического давления империалистических держав, под влиянием новых веяний, новых идей.

Первая и вторая «опиумные» войны (1840–1842, 1856–1860), великое движение тайпинов (1850–1864) вскрыли слабость и порочность системы монархического правления, политическую и экономическую отсталость китайского государства. Маньчжурская знать не сумела извлечь надлежащих уроков из совершившихся событий. Заключив мир с Англией и подавив тайпинское восстание, цинский двор оказался неспособным понять и оценить сущность тех изменений, которые произошли в международном и внутриполитическом положении китайской империи. В то время как правящие круги соседней Японии стремились путем социальных и политических реформ войти в общее русло мирового развития, консервативные правители Китая продолжали отстаивать старые порядки, сохранение которых представлялось им основной гарантией поддержания своего господства над китайским народом. Понадобились новые удары внешних и внутренних сил, чтобы Китай постепенно стал переходить на путь социально-исторического развития, приведший в конечном счете к крушению династии Цин, к ликвидации монархического строя в Китае.

Смертный приговор династии Цин, по существу, был подписан уже в период тайпинского восстания, но приведен в исполнение только в 1911 году в результате победы Синьхайской революции.

Знакомство с жизнью Цыси — фактически последней императрицы феодального Китая — позволяет лучше представить себе внутреннюю обстановку пекинского двора, глубже понять социальные и психологические причины, лежавшие в основе консервативной политики правящих кругов того времени. Цыси вышла на арену активной деятельности после поражения Китая во второй «опиумной» войне, в результате которой ему были навязаны неравноправные договоры, усилившие зависимость страны от капиталистических держав Запада. Политика «закрытых дверей», проводимая маньчжурскими правящими кругами, оказалась бесперспективной. В безвозвратное прошлое уходила эпоха самоизоляции Китая, его отгороженности от внешнего мира.

Неудачи в военных столкновениях с западными державами по-разному воспринимались различными слоями китайского общества. В высших сферах продолжали господствовать традиционные представления о превосходстве Китая над Европой, но и там начали понимать необходимость укрепления военной мощи страны. Группировавшиеся вокруг Цыси маньчжуро-китайские бюрократы выдвинули идею «самоусиления» государства, суть которой состояла прежде всего в повышении боевых качеств армии, ее модернизации на западный лад. Армия должна была не только обеспечить безопасность страны от агрессивных действий западных держав, но и подавлять антиправительственные выступления народных масс. Вынужденные силой обстоятельств начать кампанию за изучение и освоение технических новшеств Запада, чтобы иметь возможность «обуздать и усмирить западных варваров», идеологи политики «самоусиления» одновременно защищали традиционные политико-этические устои конфуцианского Китая, которыми они не хотели поступиться ни на йоту, опасаясь, что отход от традиционных норм поколеблет основы монархического строя.

Противники политики «самоусиления», возражая против использования технических достижений капиталистического Запада, утверждали, что сила государства зависит не столько от оружия, сколько от чистого духа и высокой морали народа. Исходя из конфуцианского учения, эти консерваторы доказывали, что человек сильнее оружия и что войны выигрываются не столько благодаря преимуществу в военной технике, сколько благодаря духовному и моральному превосходству. В этом споре Цыси, будучи на стороне консерваторов, в то же время не мешала сторонникам нового курса создавать военную промышленность. Чтобы не вызывать недовольства западных держав, цинский двор всячески подчеркивал, что политика «самоусиления» китайского государства направлена на поддержание внутреннего порядка, на подавление народных мятежей и бунтов.

Курс на «самоусиление» имел противоречивый характер: с одной стороны, он способствовал росту промышленности Китая, с другой — замедлял процесс социально-экономического развития страны, так как ограничивал его бюрократическим контролем, неизбежным спутником которого была коррупция. Как правильно отмечает О. Е. Непомнин, «политика „самоусиления“, которую правящие круги Китая проводили в 60–90-х годах... субъективно основывалась не на принятии капитализма, а, наоборот, на боязни последнего».[1] В то же время «при всей своей отсталости и противоречивости, при сохранении феодально-монопольных черт и т.д. этот искусственный и вынужденный государственный капитализм создал почву для становления более высокой формы — смешанного казенно-частного предпринимательства»,[2] что стимулировало развитие тяжелой промышленности и формирование крупной буржуазии в Китае.

Цинская монархия пыталась использовать силу государственного вмешательства и надзора для предотвращения развития капиталистических отношений и логически вытекающих из них буржуазных форм правления. Это, естественно, серьезно замедляло темпы преодоления экономической отсталости Китая, мешало быстрому и эффективному возрастанию военной мощи страны.

Франко-китайская война 1884–1885 годов еще раз продемонстрировала неспособность цинского двора защищать интересы своего государства. Неблагоприятный исход этой войны вызвал возмущение в различных кругах китайского общества, ускорил вызревание патриотических чувств и настроений, что, в свою очередь, способствовало становлению и развитию патриотического движения.

Рост национального самосознания политически активной части китайского общества был ускорен военным поражением Цинской империи в японо-китайской войне 1894–1895 годов. Тот факт, что Китай вынужден был снести унижение не от европейского, а от азиатского государства, был воспринят китайской общественностью болезненно. Проигрыш в японо-китайской войне стимулировал поиски тех средств, которые помогли бы покончить с военно-экономической отсталостью Китая.

В этот период в Китае почти одновременно складываются два оппозиционных течения: реформаторское, возглавляемое Кан Ювэем, и революционное, вдохновителем и организатором которого стал Сунь Ятсен. Общая цель этих движений состояла в коренной перестройке политической системы Китая, создании условий для его перехода на путь капиталистического развития, превращения страны в сильное и богатое государство.

Реформаторы развернули активную деятельность после заключения в 1895 году унизительного мира с Японией. Они выступали за ограничение императорского деспотизма и введение конституционной монархии, предлагали отказаться от многих традиционных установлений, норм и обычаев, приверженность к которым ослабляла Китай перед капиталистическими державами Запада и Японией.

Кан Ювэй и его сторонники, отражая интересы молодой китайской буржуазии, осуждали политику чрезмерного государственного вмешательства в экономическую жизнь и высказывались за поощрение свободного частного предпринимательства. Усиление позиций Китая на международной арене было, по их убеждению, невозможно без освоения научно-технических достижений капиталистического Запада, а также его социально-политических идей и институтов. Программа реформаторов имела прогрессивный характер и, несмотря на свое промонархическое содержание, объективно расшатывала устои монархического правления, подрывала основы маньчжурского господства в Китае.

Противники реформ опирались на поддержку Цыси, которая в проектах реформаторов, чьим покровителем был император Гуансюй, увидела угрозу не только традиционным устоям самодержавного строя, но и опасность ослабления своей личной власти. Движимая страхом за свою судьбу, старая императрица приняла энергичные меры по ликвидации реформаторов и изоляции императора. Эти драматические события красочно описаны в предлагаемой читателю книге.

Кровавая расправа с реформаторами и отстранение от власти Гуансюя на время укрепили позиции Цыси, но не смогли уничтожить корни социального и национального недовольства в китайском обществе.

На рубеже XIX и XX веков все большую мощь набирает революционное движение, руководимое Сунь Ятсеном. В его орбиту постепенно втягиваются многочисленные группы китайской интеллигенции, офицерства, буржуазии, помещиков. Это движение постепенно превращается в реальную силу, угрожающую самому существованию маньчжуро-китайской деспотии.

Наряду с ростом революционных настроений, со стремлением патриотов создать антимонархические организации в стране действуют и конституционно-монархические группы, выступающие с легитимистских позиций против произвола Цыси и за восстановление власти Гуансюя, Общей чертой этих разнородных сил является желание сохранить национальную независимость страны, предотвратить раздел Китая империалистическими державами. Цыси и ее приближенные, питавшие ненависть к иностранцам, в то же время своей политикой попустительствовали все более глубокому проникновению империалистических держав в Китай. Деятельность иностранных коммерсантов, фабрикантов, миссионеров вызывала гнев и возмущение и в верхах, и в низах китайского общества. Сначала крестьяне, ремесленники, городская и сельская беднота всю вину за ухудшение своего экономического положения, за национальное унижение страны возлагали на маньчжурскую династию, а затем, под влиянием консервативных шэньши и служителей религиозного культа, возглавлявших тайные союзы и секты, острие своей ненависти повернули против иностранцев. В конце XIX века в Северном Китае одно за другим вспыхивают антииностранные выступления масс, которые, разгораясь, превращаются в мощное восстание ихэтуаней.

Н. М. Калюжная дает следующую характеристику этому выступлению: «Движение ихэтуаней, направленное главным образом против империалистического гнета, было справедливой борьбой масс, героизм и патриотизм повстанцев заслуживают глубокого уважения... По форме антиимпериалистическое движение было стихийным и неорганизованным; идеология повстанцев, пропитанная мистицизмом и суеверием, во многом носила реакционный характер, что отталкивало от движения наиболее передовых и образованных представителей китайского общества, понимавших, что для создания сильного и независимого государства необходимо прежде всего уничтожить цинскую монархию».[3]

Цыси и ее двор вначале с опаской и настороженностью взирали на действия повстанцев, затем попытались использовать эти стихийные силы для отпора натиску иностранных держав. «Антииностранная платформа ихэтуаней, провозглашение ими процинских лозунгов, консерватизм и религиозность создали предпосылки для союза повстанцев с правительством Цыси», — пишет Н. М. Калюжная.[4] Этот союз народных масс со своими палачами и угнетателями, наиболее отвратительной представительницей которых была Цыси, продолжался недолго. Как только иностранные державы развернули вооруженную интеграцию, Цыси и маньчжуро-китайские бюрократы бросили повстанцев на произвол судьбы и не только перестали им помогать, но и начали их жестоко преследовать. Стремясь обелить себя в глазах иностранных держав, войска которых в августе 1900 года захватили Пекин, Цыси, бежавшая в Сиань, всю вину за антииностранные выступления переложила на руководителей союза «Ихэтуань». В ходе движения ихэтуаней Цыси до конца обнаружила свой мерзкий облик. Ее самодурство, лицемерие и трусость проявились в этот период с особой силой. Не сумев нанести удар по ненавистным ей иностранцам с помощью повстанческих отрядов ихэтуаней, Цыси обрушила на последних кровавые репрессии. Жестокой расправой с повстанцами Цыси рассчитывала снискать расположение иностранных держав и сохранить свою власть. Ее политика в этот период способствовала дальнейшему закабалению Китая, закреплению его зависимого положения на международной арене, а расплачиваться за реакционную политику Цыси был вынужден китайский народ.

Поражение ихэтуаней, наглядно продемонстрировавшее тупость и слабость правящих кругов цинского Китая, их неспособность поддержать честь и достоинство китайской нации, их неумение оградить страну от посягательств извне, ускорили рост национально-демократического движения, способствовали расширению его рядов.

Общенациональные и общедемократические требования китайского народа в тот период лучше всего выражал китайский революционер Сунь Ятсен, благодаря энергичным усилиям которого антиманьчжурская деятельность китайских патриотов обрела организованный и целенаправленный характер.

В процессе обострения социально-политического и национального кризиса, который выражался не только в умножении рядов недовольных политикой цинского двора, но и в разногласиях внутри правящей верхушки, Цыси вынуждена была согласиться на некоторые реформы, пойти на определенные уступки китайскому обществу. Будучи не в состоянии совсем отказаться от проведения реформ, Цыси и близкие к ней царедворцы постарались по возможности сузить и ограничить их содержание, а во многих случаях не идти дальше пустых обещаний. Реформы не должны были менять основ монархического строя.

Особенно ревностно оберегала Цыси собственную власть, не допуская и мысли о малейшем стеснении своих самодержавных прав. Естественно, что куцые и половинчатые реформы, многие из которых остались на бумаге, не могли разрешить национальных и социальных противоречий Китая. Политика Цыси не приостановила роста недовольства и возмущения в китайском обществе, более того, это недовольство временами проявлялось в самой острой форме вооруженных выступлений.

Крайний консерватизм Цыси, ее упорный отказ приспособиться к новой обстановке, сложившейся в Китае, объективно способствовали изоляции цинского двора, падению его авторитета в стране.

Подъем национального самосознания, усиление национально-освободительных и демократических тенденций в Китае были ускорены поражением царской России в русско-японской войне 1904–1905 годов, а также первой русской революцией 1905–1907 годов. Под непосредственным воздействием русской революции борьба китайских патриотов против цинской монархии поднимается на новый уровень, становится более решительной и бескомпромиссной.

Последние годы правления Цыси характеризуются судорожными попытками сберечь господство маньчжуров, крах которого был неотвратим. Одним из актов императрицы, свидетельствовавших об осознании ею и ее советниками безвыходности положения, было издание в сентябре 1906 г. указа о подготовке к введению конституции. Указ, предусматривая сохранение верховной власти в руках императора, все же предоставлял народу право участвовать в обсуждении вопросов управления страной. После публикации этого указа Цыси, напуганная дальнейшим ростом недовольства, предпринимает ряд политических маневров в надежде успокоить общественное мнение и погасить антиманьчжурские настроения. Но уже никакие реформы, никакие уступки не могли спасти разваливавшееся здание цинской монархии. Правда, Цыси не довелось дожить до краха монархического режима, не довелось своими глазами видеть отречение последнего цинского императора от власти и провозглашение в 1911 г. Китайской республики, но до конца своих дней она противилась нововведениям, реформам, упорно цепляясь за старые порядки. Своей реакционной деятельностью она причинила огромный вред китайскому государству.

Историко-художественный очерк В. И. Семанова дает возможность советскому читателю ближе познакомиться с мрачными страницами истории китайского народа, в памяти которого Цыси навсегда осталась символом жестокости, коварства и мракобесия.

Л. Я. Делюсин