Из прошлого

Глава 26

После ленча мисс Силвер отправилась в пансион «Морской пейзаж» поискать запропастившийся куда-то клубок шерсти. А Кармона пошла в кабинет мужа. Когда она вошла, Джеймс сидел за письменным столом. Он отложил в сторону бумаги, посмотрел на жену и заметил, что она бледна. Но это была не та лучезарная бледность, которая поразила его, когда он увидел ее впервые, а бледность измученной и отчаявшейся женщины.

Кармона закрыла за собой дверь и тихо, но твердо сказала:

— Джеймс, так больше продолжаться не может. Мне необходимо поговорить с тобой.

Он положил ручку.

— Есть вещи, о которых не стоит говорить, тебе не кажется?

Кармоне показалось, будто он сделал или только хотел сделать какое-то движение в ее сторону… И действительно, Джеймсу захотелось схватить Кармону, спросить: «Что с тобой? Разве со смертью Элана все кончилось? Неужели он так много для тебя значил?» Но он сдержался и ничего не сказал.

Вид у Джеймса был суровый и не сулил утешения. Слабая надежда, что он успокоит ее, погасла.

— Мне правда это необходимо… я больше не могу так… — упавшим голосом сказала Кармона.

Джеймс, нахмурившись, смотрел на нее. Ну, если это так необходимо, то пусть говорит, и лучше с ним, чем с кем-то еще. Но только не здесь, где столько глаз и ушей, волнений, угрызений совести и всяких прочих эмоций, столько людей, все замечающих. Джеймс отодвинул стул и встал:

— Я бы предпочел этого не делать, но если тебе необходимо поговорить с кем-то, то пусть это буду я. Но только не здесь, в этом муравейнике, где поселилась полиция.

Я выведу машину, и мы прокатимся вдоль побережья.

Там, правда, жарко, но зато никто не подслушает. Надень шляпу.

Действительно, было жарко. Солнце пекло нещадно, укрыться в тени было негде. Когда особняки остались позади, Джеймс сказал:

— Если ехать со скоростью сорок миль, то будет прохладнее.

— Но тогда я не смогу говорить, — возразила Кармона.

Джеймс улыбнулся:

— Какая ты смешная! Сорок миль — это почти ползком, к твоему сведению. Ладно, пятнадцать-двадцать, думаю, будет как раз.

Стрелка спидометра остановилась на цифре 25. Солнце припекало, но легкий ветерок все-таки чувствовался.

— Джеймс, мне надо знать. Я больше не могу выносить эту тяжесть. Ты должен мне сказать. Где ты был в среду ночью?

— Я?

— Да.

— Что ты имеешь в виду?

— Я проснулась, а тебя не было. Я испугалась, кто-то бежал от обрыва к дому и плакал. Я искала тебя, заглянула в гардеробную, но там тебя тоже не было. Я вышла на лестничную площадку и увидела Пеппи. Платье ее было пропитано кровью. Мы пошли к ней в комнату. Элан шантажировал ее. Она ходила в пляжный домик, чтобы отдать ему свое жемчужное ожерелье. Там она споткнулась о его тело и упала. Вот почему она была вся в крови. Элана закололи ножом.

— Да, так она рассказала полиции, насколько я понял.

Ты веришь ей?

— Верю. Если бы ты ее видел тогда… В таком состоянии, в каком она была, не обманывают. Но дай мне продолжить. Мы сожгли ее платье и чулки. Туфли на ней были пляжные, их мы отмыли. О том, что на лестнице остались пятна крови, мы не знали. Нам казалось, что уничтожены все следы… Все это заняло у нас полчаса. Когда я вернулась в спальню, ты был уже в постели и спал, а может. хотел, чтобы я думала, что ты спишь. — Кармона смотрела не на Джеймса, а на его руки, твердо державшие руль и ждала, что он скажет. Но он молчал. И тогда она обрушилась на него с такой яростью, которую он не подозревала в ней:

— Где ты был? И о чем ты думал, когда обнаружил, что меня нет? Тебя не было ни в гардеробной, ни в спальне, когда я спала. Где был ты и где, ты думал, была я? Мне нужно это знать.

— Иногда неведенье лучше, — бесстрастно заметил Джеймс.

Кармона почувствовала, как сквозь зной на нее пахнуло холодом. Голос ее сел, и она прошептала:

— Что ты хочешь сказать? Джеймс… прошу тебя…

Он засмеялся:

— Только то, что сказал. Когда тебе задают слишком много вопросов, как, например, полиция, иногда полезно иметь возможность сказать правду — что ты просто ничего не знаешь.

— Мне нужно знать, — повторила Кармона.

— Хорошо, я отвечу тебе. Потушив свет в гардеробной, я выглянул в окно. Кто-то шел по саду к тропинке, ведущей на пляж. Было, наверное, четверть первого. Я подумал, что для прогулки это весьма странное время. Потом мне пришло в голову, что это мог быть кто-нибудь посторонний. Я спустился вниз — проверить, все ли в порядке, и обнаружил, что стеклянная дверь гостиной приоткрыта. Нашего бедного старикана Бистона хватил бы удар.

Я не мог ни запереть дверь снова, ни оставить ее открытой, и решил выйти.

Кармона глубоко вздохнула:

— Пеппи говорит, что, когда она поднялась назад по тропинке, у нее появилось ощущение, будто за ней кто-то наблюдает. Это был ты?

— Наверное.

— Ты понял, что это Пеппи?

— Я подумал, что, возможно, это она. Она была очень взволнованна… всхлипывала и тяжело дышала.

— Почему же ты не заговорил с ней?

— По правде говоря, я ничего не хотел знать про ее дела.

Холодный страх не покидал Кармону. Рассказ Джеймса ничего не прояснил. Если он шел вслед за Пеппи, где он был, когда она спустилась на пляж? Если он тоже спустился, она бы услышала его шаги по гальке — идти бесшумно по гальке невозможно. А если он остановился у тропинки, Пеппи столкнулась бы с ним, когда бежала обратно.

— И как ты поступил? Пеппи спустилась на пляж. Ты пошел за ней? Но тогда она услышала бы твои шаги.

Помолчав немного, Джеймс продолжил свой рассказ:

— Когда я открыл калитку сада, я никого не увидел на скале. У меня был фонарь, но я не хотел его зажигать.

Я дошел до тропинки, ведущей на пляж. Кто-то по ней спускался. Но разобрать, кто это, мужчина или женщина, было нельзя. Я прошел немного вдоль скалы и повернул назад. И в это время кто-то поднялся с пляжа. Вот все, что я могу тебе рассказать.

У Кармоны осталось ощущение, что это не все, но облегчение, которое она испытала, помешало ей задуматься над этим. Она протянула руку и дотронулась до Джеймса:

— О, Джеймс!

— Ты удовлетворена? Или все еще втайне подозреваешь, что я каким-то образом добрался до домика раньше , Пеппи и убил Филда?

— Джеймс!

— Разве не об этом ты думала?

— Думала — не то слово…

— Это тебя мучило, да? Сказать, что я польщен, не могу. Не в моем характере наносить удар в спину. По крайней мере, так мне кажется. Немного отдает средневековьем, ты не думаешь?

Кармона ни о чем не думала. На нее нахлынула горячая волна чувств. По лицу ее бежали слезы.

Джеймс Хардвик остановил машину.