Глава 37


Леди Кастлтон и миссис Филд сидели на своем обычном месте. Мисс Силвер несколько удивилась, что они не расположились подальше от места преступления. Ведь все равно в этот час близость пляжного домика не спасала от жары — солнце стояло прямо над головой, и домик не давал тени. Она удивилась еще больше, когда узнала, что обе леди намерены переодеваться в домике. Эстер Филд, видимо, заметила ее недоумение.

— Вам кажется странным, что мы сидим здесь. Но разве не разумнее продолжать всем пользоваться, пока не пошли всякие глупые слухи? Они так легко рождаются, а избавиться от них бывает трудно. Моя приятельница испытала это па своем горьком опыте. В ее доме произошла ужасная смерть — покончил с собой родственник. Ей не хотелось пользоваться его комнатой, и не успела она оглянуться, как стали говорить, что эту комнату посещают привидения и поэтому в ней никто не хочет спать.

Семья испытывала неудобства, им не хватало комнаты, и моей приятельнице в конце концов пришлось отказаться от своей спальни и перебраться в эту комнату. Но прошло много времени, прежде чем слухи утихли. Вот мы и решили…

Мисс Силвер измерила розовую пинетку.

— Да, это очень благоразумно с вашей стороны, — заметила она. — Особенно если они хотят продать дом, как говорит миссис Хардвик.

Эстер Филд наклонила большой зонт, защищавший ее от солнца. Она с прохладцей относилась к модным вещам и была в восторге, когда обнаружила этот старомодный предмет в углу холла среди кучи тростей, принадлежавших Октавиусу Хардвику. Она считала, что полотняный верх и зеленая подкладка хорошо защищают от жары. Адела Кастлтон, однако, сидела прямо под солнцем и смотрела на сверкавшую под его лучами воду.

Мисс Силвер, предварительно кашлянув, осмелилась высказать свое замечание. Сама она жары не чувствовала.

Английское лето такое короткое, жаль было бы не попользоваться теплом. Но в то же время она не считала зазорным прикрыться от солнца старым черным зонтиком, чаще служившим для защиты от дождя.

— Вам не жарко на солнце, леди Кастлтон? — спросила она.

— О нет.

В голосе ее прозвучало легкое удивление, что ей задали такой вопрос. Ответ явно не располагал к продолжению разговора. И тем не менее мисс Силвер продолжила его:

— У вас не заболит от солнца голова?

— Нет, не заболит.

Мисс Силвер продолжала вязать.

— Миссис Хардвик как-то говорила, что вы страдаете головными болями, вот я и подумала, благоразумно ли сидеть на таком солнцепеке…

Ацела Кастлтон взглянула туда, где кончалась галька, — на песчаную полосу у кромки сверкавшей воды. Начинался прилив. Черная скала казалась далекой точкой. Оставив без внимания слова мисс Силвер и даже не удостоив ее взглядом, Адела поднялась.

— Ну, я пошла, — сказала она и направилась к пляжному домику. — Ты идешь, Эстер? Джеймс и Кармона на берегу, бродят по лужам, но Кармона не поплывет с нами.

Жаль, что ты не научила ее как следует плавать.

Последние слова ей пришлось произнести громче, потому что она была уже возле домика. Еще мгновение — и — она вошла внутрь. Дверь была распахнута, пол чисто отмыт. На нем лежал новый яркий коврик, а под ним — стойкое, так и не отмывшееся пятно крови Элана.

Мисс Силвер, наблюдавшая за Аделой, не заметила какого-либо колебания или нерешительности, когда та спокойно перешагнула порог домика и закрыла дверь.

Эстер Филд свернула свое вышивание и завернула его в старый мягкий платок.

— Я не люблю, когда до моря надо долго идти, но Адела не умеет ждать. Уж если она чего захочет, ей нужно, чтоб это свершилось немедленно. Но я не такая. Я готова ждать сколько угодно, лишь бы получить в конце концов то, что хочется.

Эстер тоже пошла к домику. Мисс Силвер наблюдала и за ней и тоже не заметила никакого колебания перед закрытой дверью. Эстер постучала, открыла дверь и вошла.

Первой из домика вышла леди Кастлтон. Черный купальник облегал идеальную фигуру, черный с зеленым шарф закрывал туго закрученные волосы. На руке она несла ярко-зеленый махровый халат. Она спустилась к воде, не оглядываясь. Молча прошла мимо мисс Силвер, даже не взглянув на нее, и остановилась у кромки воды, заговорив с Джеймсом и Кармоной.

Вслед за Аделой вышла и миссис Филд. На ней тоже был простой черный купальник, но, стесняясь своей далеко уже не стройной фигуры, она шла, накинув поверх халат. Она сняла его только у берега и отдала Кармоне.

Кармона поднялась на пляж. Вид у нее был спокойный и счастливый. Ее открытый пляжный костюм был забрызган водой. Цвет его приятно контрастировал с загорелой кожей. Кармона накинула платье. Потом села, наблюдая за тремя пловцами, устремившимися к Черной скале. Потекли долгие минуты ожидания.


Задание пришлось Фрэнку Эбботту по душе. Кольт и начальник полиции изнемогали от жары, и чем жарче становилось, тем больше они склонялись к аресту мисс Эннинг. А он здесь, в воде. Он давно уже относился к мисс Силвер как женщине исключительной, но редко когда испытывал такую благодарность, как сейчас. Он стал подыскивать подходящие слова для выражения своей благодарности, вдохновленный цитатой из Альфреда Теннисона:


Бейся, бейся, о море,

Об уступы скалы

Бейся, сердце, изливая

Признанья любви.


Теперь-то он сумеет произвести впечатление.

Фрэнк обогнул мыс, и перед глазами возникла Черпая скала, маленькая и далекая. Ему потребуется не меньше четверти часа, чтобы добраться туда. Вчера утром он не доплыл до нее, но был достаточно близко и сумел подробно разглядеть ее. Она была как бы продолжением мыса.

Со стороны берега скала была гладкая и поднималась отвесно. Со стороны моря, где ее подтачивали волны, в ней образовалось несколько выступов, па которые во время приливов можно было взобраться и при хорошей погоде погреться на солнышке.

Подплыв поближе, Фрэнк увидел, как женщина в черном купальном костюме нырнула в воду со скалы и поплыла к берегу. Она плыла энергично, не поворачивая головы. Фрэнка она не заметила.

Инспектор приблизился к скале и стал огибать ее. Возможно, он прибыл слишком рано или слишком поздно — он не знал, чего ждать. Мисс Силвер, в сущности, сказала ему очень немного. Он должен был доплыть до Черной скалы и постараться, чтобы его не заметили. Там, возможно, будут двое. То, что произойдет между ними, может иметь большое значение.

Фрэнк греб медленно. Пока появилась лишь одна женщина, которая плыла к берегу. Тут же Фрэнк услышал голоса — сначала мужской, а потом женский. Чтобы разобрать, о чем они говорят, надо было подплыть поближе. Он сделал еще несколько гребков и смог различить слова. Говорил мужчина, это был Джеймс Хардвик:

— Не знаю, смогу ли я сделать что-то еще.

Женщина засмеялась:

— Можете придержать язык.

— Не смогу, если арестуют мисс Эннинг.

— Почему?

— Я же говорю, я видел вас. Я шел за Пеппи, видел, как она спустилась к домику. Она, наверное, до смерти перепугала вас, но вас она не заметила. Вы, я думаю, стояли у скалы, где проходит тропинка. Едва Пеппи спустилась и вышла на пляж, вы бегом поднялись наверх.

Женщина засмеялась опять:

— О нет, это была не я! На такое я не способна. Я лежала в постели и спала. У меня болела голова, я ушла к себе рано и приняла две таблетки снотворного. Кармона была со мной. А когда все пошли спать, она снова заглянула ко мне, чтобы убедиться, что я сплю.

— Кармона подала вам таблетки и видела, что вы отпили что-то из стакана. Где-то после половины одиннадцатого она зашла в вашу комнату. Вы дышали так, как будто бы спали. Времени до встречи в домике оставалось много — час, а может, и больше. И все же вы не рассчитали, хотя у вас и было достаточно времени. Конечно, вы не знали, что у Пеппи тоже была назначена встреча. Приди она на минуту-две раньше — она оказалась бы очень неудобным свидетелем.

— Это полный абсурд, — твердо заявил женский голос. — Не можете же вы всерьез предполагать, что я в полночь отправилась в пляжный домик на свидание с Эланом Филдом? Это не в моих правилах, уверяю вас!

— Нет, конечно. Я не это имел в виду.

— А что же тогда?

— Он, наверное, шантажировал вас.

— Смею вас заверить, что в моей жизни нет ничего, что дало бы ему для этого повод.

— Есть факты, которые можно понять превратно или которые затрагивают других людей. Я знаю только одно: в среду ночью вы поднялись с пляжа сразу после того, как туда спустилась Пеппи. Она вскрикнула, когда подошла к домику, и я стал было спускаться вслед за ней, но услышал, что по тропинке кто-то бежит. Я едва успел уйти с дороги, как мимо прошли вы.

— Это была не я.

Джеймс ничего не ответил, а женский голос раздраженно сказал:

— Была ночь. Вы не можете быть уверены, что видели меня.

— Вас я узнал.

— Каким образом? — резко спросила она.

— Как узнают людей? По росту, походке… нет, я бы сказал — по манере бегать. Это более индивидуальная черта, чем походка, особенно у женщин. Очень немногие женщины бегают так хорошо.

— Когда же вы могли видеть, как я бегаю?

— В прошлом году, когда мы гостили с Эстер в Вулакомбе. Увидел в первый же день. Вы бежали нам навстречу по песку. Я еще подумал, что никогда не видел, чтобы женщина бегала так хорошо. А ночью в среду вы бежали таким же ровным шагом, в то время как Пеппи спотыкалась и хватала ртом воздух. Кроме того, летние ночи не такие уж темные. Я узнал вас, когда вы пробегали мимо.

Потом, когда я уже был в домике и обнаружил, что Филд убит…

Женщина прервала его все таким же резким тоном:

— Мне кажется, вам и самому есть в чем признаться полиции.

— Думаю, что да. Мне следовало сразу же позвонить им.

— Они захотят узнать, почему вы не позвонили.

— Да, — Джеймс немного помолчал, а затем продолжил:

— Я не знал, почему вы его убили. И не хотел знать.

Надеялся, что могут быть смягчающие обстоятельства. К тому же вы — моя гостья. И я решил, что буду молчать, если только не арестуют кого-то другого. Молчать после этого я бы не смог. А вы тем временем убили эту девушку.

Женщина засмеялась:

— А вам ее жаль? Как это похоже на мужчин! Она была подлой шантажисткой, ее заботило только одно — как набить свой кошелек. Она приходила в домик с этим иностранцем, которого допрашивала полиция. Я слышала, как они шли по гальке, но скрыться уже не успела. Я стояла за полотенцами, которые висели в конце домика. И все же, если бы они подняли тревогу, я бы сумела уйти, пока они добрались бы до телефона. Но у них были свои дела.

Мужчина склонился над телом и стал его обыскивать. Он искал какую-то бумагу, и, когда нашел ее, больше его ничего не интересовало. В какой-то момент он повернул фонарь, и луч его упал мне на лицо. Полотенце свалилось, и эта девчонка заметила меня. Тогда я этого еще не знала. Она не закричала, ничего не сказала мужчине.

Только заметила, когда он поднялся, что ему надо вымыть руки и что нельзя возвращаться той же дорогой — как бы на кого не наткнуться. Был отлив, и они легко нашли лужу, а потом поднялись наверх в другом месте.

Я ждала, пока они не ушли, но скрыться не успела — по тропинке спускалась Пеппи.

Женщина говорила так, словно рассказывала о самых обыденных вещах: вот, мол, такая досада, упустила автобус, или жаль, что не состоялась такая-то встреча. Однако Фрэнк Эбботт, слушая эту спокойную речь, уловил в ней угрозу. Она таилась не в словах, а в спокойствии тона.

Он поплыл к той стороне скалы, что была обращена к морю.

Ему вспомнилось старинное изречение: «Мертвые не расскажут». Разве стал бы человек так откровенничать, если бы знал, что обо всем будет рассказано?

На другой стороне скалы, на уступе, едва возвышающемся над водой, сидели Алела Кастлтон и Джеймс Хардвик. Над ними сияло солнце, у ног тихо плескались волны.

— Ну вот, — сказала Адела, — это, в сущности, все.

Теперь можете идти в полицию и преподнести им щедрый подарок. Но я, пожалуй, с вами не пойду. — В голосе ее прозвучала легкая издевка.

Джеймс, нахмурившись, смотрел на воду. Ну, вот и конец, или скоро будет конец. Чем скорее, тем лучше.

Он не видел, как Адела Кастлтон поднесла руку к черно-зеленому шарфу, закрученному вокруг головы, и вытащила спрятанный в складках небольшой, но тяжелый гаечный ключ. Не видел, как она с силой занесла ключ над его головой. Только почувствовал удар. Но как соскользнул в прохладную зеленую глубину — уже не помнил.

Адела Кастлтон негромко, но торжествующе рассмеялась. Ее подстерегали три опасности, и эта была третья, и последняя. Все уничтожены по тщательно разработанному плану. Она в безопасности Адела бросилась в воду следом за Джеймсом Хардвиком, уже зная, как она объяснит его смерть. Он поскользнулся, влезая на скалу, упал и ударился головой. Она нырнула за ним и сделала все, что могла, чтобы спасти его. А сейчас она поплывет на другую сторону скалы и станет подавать отчаянные знаки, пытаясь привлечь внимание. Это совершенно надежный план. Она ликовала, наблюдая, как Джеймс Хардвик соскальзывает в море. Приятно будет снова оказаться в воде, подумала Адела, солнце так печет! Она прыгнула с уступа, ушла в глубину, вынырнула — и увидела в двух ярдах от себя Фрэнка Эбботта.

Это был сокрушительный удар, но она была готова разыграть свою роль. Она глотнула воздух и крикнула:

— Мистер Хардвик… он упал! Боюсь, он ударился головой! О, инспектор Эбботт, это вы! Он сорвался в море…

Боюсь, он ранен!

Фрэнк не успел даже подумать, что он, кажется, не успел спасти Джеймса Хардвика. Он нырнул и только потом осознал, что рисковал навсегда остаться в море.

Не успел он оглядеться и понять, что происходит, как налетел на всплывающего Джеймса, схватил его и получил пинок за свои старания. Они вынырнули вместе.

Джеймс судорожно глотал воздух и отчаянно молотил руками. Фрэнк отпустил его и отскочил в сторону.

Джеймс был явно не мертв и очень опасен. Не вполне еще придя в себя, он яростно сопротивлялся. Инструкция по спасению утопающего рекомендует ударить его, чтобы он не утопил тебя. Но в данном случае к такому способу прибегать было нельзя. Фрэнк видел, как из руки Аделы выпал какой-то блестящий предмет. Значит, Джеймс и без того получил уже серьезный удар.

Хорошо хоть, он сейчас способен защитить себя, если убийца предпримет еще какие-то действия.

Но Адела Кастлтон была достаточно умна и понимала, что потерпела поражение. С одним мужчиной, да еще наполовину утопленником, она бы справилась и довела бы свой план до конца, но не с этим полицейским, ловким и сильным, таким же хорошим пловцом, как она сама. И даже если бы ей удалось перехитрить и уничтожить их обоих, объяснить сразу две смерти было бы невозможно. Да, это был конец. Игра проиграна. Это была крупная игра, она стоила свеч. Ей не о чем жалеть.

Когда Джеймс отдышался и Фрэнк помог ему взобраться на уступ, черно-зеленый шарф Аделы был уже за сотню ярдов от скалы. Вода была спокойная и прозрачная. Адела плыла в открытое море.

Загрузка...