Из весны в лето

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

В конце рабочего дня Сара погрузила людоедские книжки в багажник своего многострадального «фольксвагена» и направилась домой.

Ей казалось, что совсем недавно она с трудом преодолевала шесть миль до ранчо и обратно под проливным дождем. И вот ей вновь предстоит эта не самая приятная поездка. Хотя прогноз и не предвещал давешних эксцессов, это вовсе не означало, что миссия обойдется без казусов.

Субботним утром погода, как и ожидалось, радовала, поездка до ранчо «Белый конь» прошла без происшествий. Удивил и хозяин ранчо, который дожидался своих книг на крыльце, и мина его, против обыкновения, не была мрачной.

Вероятно, следствием этого явился и неформальный вид богатея. Футболка и джинсы, в карманах которых скрывались его руки, придавали ему сходство с нормальным человеком. Однако Сара не любила обманываться, поэтому за первым впечатлением всегда составляла второе, а затем и третье. Вслед за видимой простотой его облика, Сара отметила пижонские туфли, поражающую качеством работы шляпу, которую он держал в руках, а взгляд, хоть и скрывается в прищуре, а все же по-прежнему колок и плотояден.

Что и говорить, мужчина был чертовски красив.

Когда Сара остановила свой «фольксваген» напротив крыльца, о перила которого облокотился клиент, и уже собиралась открыть рот, чтобы поздороваться с ним, господин Камерон с удовлетворением посмотрел на наручные часы и громогласно объявил:

— Пятиминутное опоздание!

Сара, в свою очередь, посмотрела на свои часы и с не меньшим упором произнесла:

— Проверьте лучше ваши ходики, сэр. На моих ровно десять.

— Можете выкинуть свои горе-часы. Мои швейцарские не ошибаются.

— Уверена, швейцарский механизм безупречен. Вы их просто хотя бы раз поставьте правильно, тогда и недоразумений не будет, — хладнокровно отпарировала Сара.

— Тоже любите Дебюсси? — моментально поменял тему Джаред и даже, как на долю секунды показалось Саре, изобразил на своем лице подобие улыбки.

— Да.

— Какую еще музыку вы слушаете? — дипломатично поинтересовался он, продолжая взирать на нее сверху вниз, стоя на крыльце, не приглашая подняться, посему Саре пришлось задрать голову, чтобы отслеживать его своеобразную мимику.

— Отторино Респиги, Сергея Рахманинова, Франца Йозефа Гайдна, — намеренно полно, как на экзамене, отчиталась Сара.

— И что же, современную музыку совсем не слушаете? — спросил он так, словно у нее не было даже шанса поразить его своими музыкальными пристрастиями.

— Ну почему же? Слушаю, — вызывающе бросила она.

— И кого же? — взыскующе спросил тот.

— Джерри Голдсмита, Джеймса Хорнера, Дэнни Элфмана, Гарри Грегсона-Уильямса, Джеймса Ньютона Говарда... Достаточно? Я могу продолжить перечисление, если у такого занятого человека, как вы, найдется для этого время.

— Деревенская девчонка сечет в музыке?

— Да, знаете ли, на нашем заштатном выпасе чем еще заняться...

— Вы цитируете мои перлы? Польщен, — сказал довольный Джаред Камерон, чем вызвал в собеседнице очередной приступ непримиримости, который она с трудом подавила, смолчав. А он снизошел до того, что после этой короткой прелюдии спустился с лестницы и подошел к Саре, продолжив пикироваться нос к носу. — Тот ковбой, что был на концерте вместе с вами...

— А что с тем ковбоем?

— Он разделяет ваши музыкальные пристрастия?

— Не будь этого, мы не отправились бы на концерт вместе, — резонно заметила Сара, представления не имеющая о предпочтениях Харли.

— Логично... А что еще вас объединяет? Его фамилия ведь, кажется, Фаулер.

— Харли Фаулер. Почему вы меня о нем спрашиваете?

— И вы с ним...

— Друзья.

— Просто друзья?

— Просто друзья, — раздраженно подтвердила Сара.

— Угу... Значит, вы с ним просто друзья...

— Послушайте, мистер Камерон. К чему все эти выяснения? Я вынуждена была изменить свои планы на уик-энд лишь для того, чтобы доставить вам заказ. Я не обязана тратить время, чтобы держать перед вами отчет. В условиях деловых отношений это несколько неуместно, вы так не находите?

— Так вы привезли мои книги, мисс Доббс? — притворно спохватился Джаред.

— А чего бы ради я сюда приехала? Не с вами же поболтать!

На следующее утро, как водится по воскресеньям, Сара Доббс отправилась в церковь, а затем по давно уже укрепившейся традиции зашла перекусить в кофейню «У Барбары».

После посещения церкви ей обычно думалось легко и свободно. Она старалась иначе смотреть на вещи, которые ее тревожат.

В данный момент, как и во все последние дни, Сару беспокоило одно обстоятельство. Она пыталась разобраться в себе, чтобы понять, по какой такой загадочной причине она, человек, в общем-то, беззлобный, никогда не испытывающий желания обидеть ближнего, культивировать агрессию, вдруг так неконтролируемо срывается на этого, в сущности, совершенно незнакомого человека. Не проще ли бесстрастно делать свое дело и удаляться восвояси, давая ему понять, что не собирается ублажать его жажду препирательств? Ведь им и выяснять-то между собой нечего. Когда не знаешь, что сказать, следует промолчать. И обычно она так и делает, но только не с этим людоедом...

После ланча Сара отправилась к флористу, где выкупила заранее заказанный красивый букет цветов, а затем вернулась в церковную ограду. Она прошла на территорию кладбища, направилась к гранитной плите и положила букет на могилу деда. Был День отца — третье воскресенье июня. — Привет, деда. Как ты там с бабушкой? Я скучаю по вас, особенно летом. Постоянно вспоминается, как мы проводили каникулы... Помню, как поймала первого окуня в нашей речке. Бабушка его приготовила на ужин. Это был самый вкусный ужин в моей жизни... Дед, у меня сложности, — доверительно поделилась Сара со своим безмолвным наставником. — Да-да, проблемы общения, как в детстве. Тут появился новый человек в городе. Не заладилось все как-то с самого начала. Не знаю, как такое могло случиться, но я с удивительным постоянством, демонстрирую себя с самой худшей стороны, стоит мне с ним столкнуться. Проблема в том, что не сталкиваться с ним у меня нет возможности. Эта взаимная антипатия только усиливается. Твоя внучка оказалась не способной к предотвращению и улаживанию конфликтов... — изобличила себя девушка.

Склонившись к насыпи, поросшей зеленой травкой, она выдрала неблагообразные сорняки, попрощалась с дедом и пошла прочь.

Сара шла меж могил, пока возле одной из них не заметила того, о ком всего несколько минут назад доверительно рассказывала деду. Она хотела притвориться, что не узнала этого конфликтного господина, но, отведя глаза в сторону, невольно прочла надпись на светлом мраморе: Элен М. Камерон. Под именем стояли даты. Девочка прожила всего девять лет.

Сара Доббс не сумела пройти мимо. Она остановилась возле Джареда Камерона и тихо спросила:

— Ваша дочь?

— Несчастный случай, — так же тихо отозвался он. — Я отпустил ее в зоопарк с подругой и ее родителями. По дороге домой их машина попала в аварию по вине пьяного водителя встречной машины. Элен погибла в момент столкновения.

— Соболезную вашей утрате, — искренне проговорила Сара.

— Что вы здесь делаете?

— На этом кладбище похоронен мой дедушка. Я часто прихожу сюда, поговорить с ним. Он умер от инфаркта. Теперь у меня никого нет.

— Моих родителей не стало давно. Жена умерла от передозировки лекарственных препаратов через неделю после гибели нашей дочери... Не перенесла потери... Мой дед жил в этом городке. Я решил, что не найду более подходящего места, чтобы упокоить прах нашей дочери. Теперь Элен рядом с ее прадедом...

— Какая она была? — спросила Сара.

— Не думаю, что об этом можно вспоминать спокойно, не испытывая боли.

— А я не могу не вспоминать о своем дедушке. Долгое время мы с ним были неразлучны... Он преподавал историю в местном колледже. А в свободное время мы рыбачили.

— Хм, — прокашлялся Джаред Камерон. — Элен обожала воду, плаванье. С первого класса она входила в школьную команду по плаванью. И была повернута на компьютерах. Бывали даже случаи, что она мне растолковывала, что к чему во Всемирной паутине, а не наоборот.

Он смотрел куда-то вдаль. Сара с опаской поглядывала на его лицо. Оно просветлело. Нет, оно не было улыбчивым, но словно светилось изнутри. Сара хранила трепетное молчание, боясь потревожить Джареда в этот необыкновенный миг. — Мы обожали ее. Когда дети умные, здоровые и красивые, родители возлагают на них большие надежды, всячески содействуют во всех начинаниях. Но стоит детям попасть в беду, значение имеет только их жизнь. Все прочее отходит на второй план. А у нас даже шанса спасти ее не было. Элен не стало в один миг, а ведь она была просто маленькая девочка, — подавляя слезы в гортани, с трудом проговорил Джаред. — Я не могу говорить о ней. Мысли о ее гибели как черная дыра высасывают все мои силы. Мы с женой жили ради нее. Она была нашим смыслом. Я целыми днями работал, меня почти не бывало дома. Я стремился обеспечить будущее нашей девочки. И так плохо знал ее из-за этого. Почти все семейные праздники она и мама встречали в одиночестве. Элен никогда не жаловалась. У моей девочки было не по-детски большое и умное сердце. Не было человека, кто бы ни полюбил ее, пообщавшись. Я задаривал свою малышку подарками. Но какое это значение имеет теперь? Для меня сейчас вообще ничто не имеет значения, — резко заключил он.

— Мой дед ушел не внезапно. Он был, конечно, стар, и здоровье его стремительно слабело. Но он был бодр до самого последнего дня. До самой последней минуты. Мы оба успешно притворялись, будто будем вместе всегда и ничто не сможет нам помешать. Я и представить не могла, что и он уйдет от меня, как ушли папа и мама много лет назад. А потом, когда деда не стало, я поняла, что он держался ради меня, держался из последних сил. Его сердце было совершенно изношено, как сказал доктор. И даже в этих обстоятельствах я не смогла подготовиться к потери, к полному и беспросветному одиночеству, — разбередив себя воспоминаниями, всхлипнула Сара.

Джаред Камерон хмуро посмотрел на девушку. Она поспешила смахнуть слезу.

— Ваша дочка была похожа на вас? — спросила она, бодрясь.

— Если вы имеете в виду внешнюю похожесть, то да. Но волосы у нее были как у матери. Смешная девчонка была уверена, что она дурнушка, и тайно страдала от этого. Хотя мы всячески уверяли ее в том, что она никак не может быть дурнушкой. Ведь она наша дочь. Моя жена была очень красивой женщиной. Но очень ранимой. И дочь в этом смысле в нее. Они все принимали близко к сердцу, но при этом никогда не роптали... Никогда. Когда Элен не стало, моя супруга словно погрузилась в небытие, а потом приняла это чудовищное решение.

— Почему вы решили переехать сюда? — осведомилась Сара, видя, что каждая следующая фраза дается ему все труднее предыдущей.

— Это было прагматическое решение. Не больше и не меньше. Появилась возможность выгодно приобрести отличное ранчо, что я и не преминул сделать. А потом... здесь ничто не напоминает...

— Помогло?

— Как же, — скептически бросил Джаред Камерон. — Вы чего так раскраснелись? — небрежно спросил он Сару.

— Да так, — сказала она, отвернувшись. — Жарко сегодня.

— Не жарче, чем вчера, — едко заметил тот. — Ну и как вы теперь?

— В каком смысле? — удивилась девушка.

— Кто за вами ухаживает, если вы, к примеру, заболеете?

— За мной не нужно ухаживать. И у меня есть друзья... Их не много, но они надежные... А вы как?

— Ну, если я соберусь умирать, на этот случай есть Плясун Тони, — отшутился Джаред и кивнул в сторону своего лимузина за кладбищенской оградой. — «Скорую» он вызвать сумеет.

— А если у вас плохо на душе? — отважно спросила Сара.

— Теперь у меня всегда плохо на душе, мисс Доббс. И не нужно пустых увещеваний. Лучше не будет, — резко ответил он.

— А друзья?

— Я считаю более правильным полагаться на наемных служащих, а не на друзей, — сухо отразил Джаред.

— От наемных служащих не получишь столь необходимого душевного тепла, — попыталась возразить Сара, попутно смутившись наивности собственных же суждений.

— Детский лепет, — буркнул он. — Я подхватил воспаление легких прошлой зимой. И был уже на грани. Ранее я и предположить не мог, что стану так радоваться приближению развязки. Чего мне теперь бояться, мисс Доббс? Разве только долгой бессмысленной жизни.

— Слушаю вас и не понимаю, как человек, который настолько безразличен по отношению к собственной судьбе, может быть таким щепетильным в одежде и прочих второстепенных вещах.

— Должен же я чем-то занять себя, — насмешливо отозвался Джаред.

— А. то, что вы ведете себя очень скверно по отношению к некоторым людям, это вас не тревожит? — честно спросила его Сара.

— Это только на ваш субъективный взгляд.

— Другого не имею. Но могу поклясться, что ваш взгляд в отношении меня столь же субъективен.

— Желаете, чтобы я его пересмотрел?

— Было бы неплохо, — примирительно произнесла она.

— Так почему вы такая? — серьезным тоном спросил ее Джаред.

— Какая такая?

— Странная, — пояснил он.

— Не понимаю.

— Вы словно ждете нападения, готовитесь к схватке. Любите скандалить?

— Наоборот, — ответила она.

— Тогда что заставляет вас все обострять? Со мной-то все понятно. Но вам это зачем?

— Честно? Я... не знаю, — замявшись, проговорила Сара. — Когда мы с мамой только переехали сюда, в дом дедушки, после смерти моего отца, я попала в одну неприятную переделку.

— Что вы имеете в виду?

— Это очень щекотливая история, мистер Камерон. Дело в том, что моя мама своеобразно переживала папину смерть. У нее словно рассудок помутился. И неприятности... они стали нарастать как снежный ком. Все в городе ее ненавидели, даже те, которые поначалу отнеслись к ней с сочувствием. Мой дедушка всячески оберегал меня...

— Но не уберег? — высказал свое предположение Джаред, когда Сара осеклась.

— Мама много пила. Все стали считать ее распутной. У нее была связь с несколькими здешними мужчинами. Все они были семейными. В провинциальных городах вроде нашего к этому строго относятся. Дети одного из ее любовников считали мою маму виновницей разлада в их семье и развода родителей. Они подстерегли меня, когда я возвращалась домой из школы. Наш дом находится на отшибе, поэтому им никто не мог помешать воплотить то, что они задумали. Тем более не могла этого сделать я, поскольку была тогда хилой. За что и поплатилась, — обратила все в шутку Сара.

— Что они сделали?

— Поколотили от души, — смущенно отозвалась она и нервно хихикнула.

— Это ведь не все? — догадался Джаред.

— Я до сих пор не могу понять, почему мама так поступала. Знаю наверняка одно. В их прошлом с моим дедом произошло что-то, из-за чего мама его ненавидела. Я думаю, все дело в том, что дед поощрял исследовательские экспедиции моего отца, в одной из которых он погиб. Должно быть, поэтому мама винила деда. Ведь если бы не его субсидирование, отец не отправился бы тогда в Африку... Кстати, дедушка преподавал военную историю. Его коронной темой была Вторая мировая. Он был вдохновенным лектором, поэтому студенты его обожали. Любого, даже самого равнодушного из них он мог заразить своей исследовательской страстью. Дед считал своей задачей не напичкать слушателей' словами и цифрами, заставляя денно и нощно зубрить параграфы, а учить пытливости, побуждать задавать правильные вопросы и искать на них ответы не только в книгах, но и в жизни, в окружающих людях, в действительности, в природе.

— Занимательный был ваш дед.

— Очень. С ним невозможно было соскучиться. Его всегда переполняли новые идеи, и он щедро делился ими с окружающими.

— Не зайдете со мной в бар, пропустить по стаканчику, мисс Доббс? — доброжелательно спросил ее Джаред.

— Я не пью, — тихо ответила она.

— Понимаю. Тогда до встречи. Приятно было поговорить, — произнес он и, взглянув на часы, поспешил прочь.

— Всего вам хорошего, — отозвалась она, растерянно глядя ему в след.

Вернувшись в четверг домой после работы, Сара озадачилась тем, что решила рассортировать дедовские книги по тематике и периодам. Не то чтобы она намеревалась предложить, но...

Вдруг Джаред Камерон сам изъявит желание одолжить одну из них по интересующему его предмету, вдруг заинтересовался, услышав от нее о работе деда. Вдруг...

Завершив книжный разбор, Сара направилась на кухню.

Ей не следовало так долго игнорировать чувство голода. Это часто провоцировало сильную головную боль, спазмы по всему телу, вплоть до мучительных колик. В этот раз боли, сопровождаемые сильнейшей тошнотой, нарастали стремительнее обыкновенного.

Лоб девушки покрылся холодной вязкой испариной. Она согнулась в три погибели, пережидая первый сильный приступ, стиснув зубы и зажмурившись.

Ее бабушка всю жизнь страдала от подобных симптомов — у нее были серьезные проблемы с желчным пузырем. Когда Саре было четыре года, бабушку увезли на «скорой», после чего сделали операцию.

Схватившись за правый бок, Сара, опираясь о стены и мебель, с болезненными остановками добралась до телефонного аппарата. Дождавшись ответа диспетчера, она, превозмогая себя, назвала имя, адрес, причину. Диспетчер заверила ее, что парамедики выезжают.

Прибывшая в составе бригады Люси, забирая бывшую одноклассницу в больницу, заверила ее, что позаботится об оставшемся Моррисе до выписки хозяйки. Заручившись этим обещанием, Сара вверила себя действию сильного обезболивающего средства.