Из Яви в Навь за любовью

Глава 2

Грохот стоял такой, что я не слышал Катарину, хотя рот она точно открывала. Наконец в наш крошечный карцер частично ворвались кони. Частично — потому что целиком они не влезли и задние конечности и хвосты остались в соседнем помещении.

Коней было два — великолепный огромный чёрный жеребец с иссиня-чёрной гривой и белая кобыла поменьше. Оба храпели, не желая стоять на месте, глаза сияли мистическим светом, они перебирали копытами и оглушительно ржали, желая сорваться в стремительный полёт.

— Давай! — рявкнул я на Катарину, одним прыжком взлетая на спину жеребцу. К счастью, колебаться воровка не стала, так же оседлав кобылку.

Ездить без седла мне не приходилось, но всегда мы что-то делаем впервые. Ну и что, что мой конь материален лишь отчасти, как и я сам, судя по тому, как весело и задорно мы несёмся через стены, в такие моменты лишь на мгновение пронизывает тело странное ощущение нереальности происходящего, и вот я снова на грани всех чувств, живой, как кажется, никогда ранее.

Меня захватывали эмоции — безумный восторг от скорости и мощи, через меня текла невероятная сила, от которой волоски на теле стояли дыбом. Мы ныряли в стены, в деревья, проносились сквозь людей, которые не замечали нас, но вздрагивали и нервничали. В то же время я испытывал и страх, от которого в жилах стыла кровь, и я мечтал закрыть глаза, но не мог, и видел всю Дикую Охоту будто бы целиком — за нами ещё кони, десятки коней, которых отчаянно гонят всадники, а вокруг — серое волчье море…

«Пора, Волчий Пастырь, — услышал я голос в своей голове. — Веди свою Дикую Охоту, забери всё, что уже мертво!»

— Эге-гей! — трубно заорал я, одними движениями бёдер заставляя своего коня развернуться и сменить направление. Мы неслись обратно к лабораториям, где держали в плену нас с Катариной. Девушка не отставала, легко управляясь со своей кобылой, следовала за нами с жеребцом так, будто они — наша тень.

Мы собирали и забирали — тех, кто задержался в этом мире и давно должен был его покинуть, тех, кто запутался и колебался, тех, у кого умерла душа, а тело задержалось. Увы, сквозь Логинова я провёл Дикую Охоту дважды — ублюдок был жив и здоров, забрать его мы не могли, но я заставил его ощутить и услышать нас. Под завывания и хохот моих всадников, он в панике упал на пол, пополз, а я топтал его копытами своего коня — жаль, он всё же не мог ощутить всю гамму тех ощущений, что я желал до него донести.

Разрушить лабораторию тоже Дикая Охота не могла, но вполне в моих силах оказалось лишить все их препараты крови попавших им в лапы колдунов и ведьм — это отмершая часть, и я забрал её всю.

Дальше мы пронеслись над городом, и сердце моё пело, переполненное свободой и огнём, которым я выжигал мёртвое. Призраки, стриги, гули, костомахи, целое кладбище вурдалаков и давно мёртвые люди, не осознавшие этого и продолжавшие жить по инерции.

Невероятная сила будоражила меня, нестись в неистовой скачке на огромном коне, вести за собой всю Дикую Охоту, командовать огромной стаей волков — такое не могло пройти бесследно. Катарина по-прежнему следовала за мной, как тень. Ей тоже явно было хорошо, лицо светилось от восторга, она управляла кобылой одними бёдрами, раскидывая руки в эйфории полёта. Я любовался ей, такой грациозной и свободной.

Но ничто не может длиться вечно, даже Дикая Охота.

«Пора, Волчий Пастырь, — снова раздался голос прямо в моём мозгу, — завершай Охоту!»

С сожалением я вновь развернул своего коня, и мы помчались по небу обратно к Петербургу. Со страшным грохотом пронеслись прямо над Невой, стуча копытами по льду.

Остановились мы там, где всё началось — на Стрелке. Я спрыгнул с коня, погладил его с сожалением, догадываясь, что из живых никто не водит Охоту дважды. Жеребец захрапел, вскинулся, молотя копытами в воздухе — и растворился, лишь победное ржание ещё какое-то время летело над водой.

Я оглянулся — но Катарина куда-то исчезла. Она же спрыгнула с кобылы⁈ Я занервничал. Не могла же Дикая Охота унести живую девушку?.. В голову полезли глупые мысли, что она успела умереть от холода, а я не заметил… Да ну нет! Возглавляя Охоту, я чувствовал всё, что умерло. Катарина сияла жизнью, как маяк на берегу моря. Я направлял Охоту, но это она вела всех за мной.

Я ещё раз осмотрелся, благо установленная на краю набережной ёлка сияла разноцветными огнями, а все газоны были украшены светящимися шарами, поэтому светло было почти как днём. Никого. Конечно, дело к рассвету, какой ненормальный пойдёт гулять в декабре к Неве. Даже собаку жалко, что сунула нос в мусорку и поспешила по своим делам. Холодно, наверное, бедняге.

Прекрасно зная, что рядом со Стрелкой нет ничего, кроме музеев и институтов, я перешёл через Дворцовый мост, благо зимой его не разводят, и вышел на Невский проспект в поиске любого круглосуточного заведения.

Наткнувшись на бар, я зашёл, попросил у бармена позвонить, объяснив, что телефон и кошелёк украли. Парень попался нормальный, без вопросов дал мобильник и даже за счёт заведения налил ноузинг виски, чтоб согреться. Отказываться я не стал, идти ночью через мост — очень холодно, а морозоустойчивость Волчьего Пастыря, увы, работала только в небе.

— Да? — ответила Ольга практически мгновенно.

— Оль, это я.

— Где ты⁈

— На Гороховой, в баре. Я без телефона и денег.

— Мы скоро будем, жди! — она бросила трубку.

— Покормите? — спросил я бармена, пользуясь тем, что других гостей пока не наблюдалось. — Девушка приедет, заплатит.

— Да не вопрос, — ухмыльнулся бармен. — Готовить умеешь?

— Эээ… — удивился я вопросу. — Ну, умею?

— Повар наш отзвонился уже в начале смены, попал в больницу. Сменщица в области. Так что у нас сегодня только чипсы и сухарики. Но я пущу тебя на кухню, всё равно скучно.

— Отлично, — обрадовался я. Осмотревшись на кухне, я обнаружил пачку теста фило, и решение пришло моментально. — Баницу болгарскую буду готовить. Ел такое?

— Кажется, нет, — с любопытством посмотрел на меня бармен. — Кстати, я Федя.

— Ян. Творог, масло, яйца — и через полчаса у нас будет вкуснейший пирог. Традиционное Новогоднее блюдо в Болгарии.

— Ну давай, — Федя сел на стол около кухонной двери — так он видел сразу и входную дверь, и со мной мог общаться. — Расскажи хоть о себе немного. Кто ты?

«Колдун, Волчий Пастырь, проводник из Яви в Навь».

— У меня небольшой бизнес, ищем всякие антикварные вещи, что-то под заказ, чему-то, наоборот, ищем хозяев, — я расстелил пару листов теста на смазанном маслом противне, положил сверху творог, накрыл ещё парой листов и снова положил творог. — Занятие нескучное, но иногда бывает непросто.

«Например, когда на тебя нападает психованный генетик».

— Я хочу побывать в Болгарии, — признался Федя. — И вообще по миру поездить. Но и работу люблю, и место здесь классное, а уеду надолго — владелец меня заменит. Конкуренция здесь бешеная.

Пока он говорил, я положил последние листы теста, взял нож и разрезал получившийся слоёный пирог на квадратики, после чего залил всё успевшим растопиться маслом и сверху — четырьмя взбитыми яйцами. Масло и яйца пропитали насквозь всю мою конструкцию.

— Ну вот, двадцать минут в духовке — и можно лакомиться.

В этот момент в бар ввалилась развесёлая и уже изрядно нетрезвая компания из шести человек.

— Праздник встретим весело в таверне,

Здесь питаться и пить — священное дело!

Коляда, коляда…

— Что-то рановато вы колядовать решили, — удивился я. — Декабрь, не Рождество ещё.

— В баре греет огонь колдовского праздника,

Бармен, наполни нам рюмки!

Коляда, коляда… — парень растерялся, подбирая рифму.

— А чем так пахнет вкусно? — спросила девушка в белой шубке. Её волосы вылезли из-под шапки, глаза блестели, щёки зарумянились, я даже залюбовался. И благодаря тому, что я на неё смотрел, я заметил мелькнувший под её блузкой медальон, когда она сняла шубку. Я в полном шоке смотрел на девушку, флиртующую с Федей и умоляющую его о кусочке пирога.

Собственно вся эта история случилась четыре года назад на международном военно-морском салоне, где представляли два новейших проекта российских атомных авианосцев — «Шторм» и «Ламантин». «Ламантин» способен перевозить до шестидесяти самолётов, а «Шторм» — аж до девяноста. Но нас с Ольгой, разумеется, интересовали не сами авианосцы, а люди, которые там собрались. Михаил дал наводку на один медальон, который необходимо было изъять из мира смертных и отправить в Навь. Медальон, будучи надетым на шею, подменял реальные желания иллюзиями. В итоге человек мог всю жизнь стремиться, но вообще не к тому, к чему надо было бы.

Казалось бы — что тут может быть сложного, медальон можно забрать силой, обманом, чарами. И непосредственно территория салона казалась нам идеальным местом — объект, известный проектировщик, работающий как раз над «Ламантином», хорошо охранялся, на салон прилетел из военного закрытого города и после окончания мероприятия вернулся б туда обратно. Увы, я был совсем неопытен, Ольга слишком ещё горяча, а с Киром мы ещё даже не познакомились.

Охрана охраной, но я накинул невидимость и ждал жертву в туалете, пока Ольга с ним флиртовала и угощала чаем с мочегонными травками. И вот он идёт прямо ко мне в руки, охрана расслабляется, так как подозрительная Ольга остаётся позади, и прямо у самой двери он спотыкается, падает, дёргает за цепочку — мы этот момент с Ольгой потом раз сто на камерах просмотрели — она рвётся, медальон ударяется об пол, катится и закатывается под один из выставочных стендов.

Проектировщик орал, охрана нервничала, я ни черта не понимал, что происходит… Стенд приподняли — а под ним ничего не нашлось. Проектировщику стало тогда дурно, и его увезли, а мы с Ольгой ломанулись смотреть записи. С чёрт знает какой попытки мы обнаружили камеру, которая показала, что медальон выкатился с противоположной стороны стенда, где его подобрала малышка лет четырёх, которую практически сразу же мать увела из салона.

Они вызвали такси и уехали. Тогда у нас не было и Петрова, поэтому адрес мы выцарапали у агрегатора просто чудом, три дня караулили, прежде чем Ольге повезло заметить ту девочку с мамой. И девочка смогла объяснить, что красивую штучку потеряла. Просто потеряла — где, она не помнит.

Камилла тогда чуть с ума не сошла, пытаясь хоть что-то вытащить со скриншотов с камер, но всё оказалось совершенно бесполезным. Отдельные кадры не давали нам понять ни кто нашёл медальон, ни где его искать.

Это было наше первое столь обидное и глупое поражение, ведь если б проектировщик не споткнулся, медальон я бы получил легко и просто.

Но — не судьба.

Колдуна тоже можно обломать.

И вот, четыре года спустя я вижу тот самый медальон на шее совершенно случайно встреченной девчонки. Совпадения случаются, это точно. Но всё происходящее как-то слишком странно…

Не наткнулась ли Катарина в эту самую минуту на подарок из прошлого, и если да, то что, чёрт побери, это означает⁈

Когда Ольга ворвалась в бар, я уже пил с её тёзкой на брудершафт. Сила возвращалась, я чувствовал, и не переживал особо, но и заморочить голову всем присутствующим её могло не хватить, так что я просто решил задержать их до приезда моей ведьмы.

— Ян! — Ольга, игнорируя мою новую подругу, почти забравшуюся мне на колени, крепко обняла меня со спины. — Я так рада, что ты в порядке.

— Зам-морозь тут всех, ик, — велел я. До того момента, пока баница оказалась готова, мы выпили кучу всего. Алкоголь на голодный желудок — это не весело. — Моя С-снегурочка!

— Алкаш, — фыркнула Ольга, но чары наложила. Семь человек застыли, будто остановилось время.

— Я п-пожертвовал собой ради б-благой цели!

— Нет, я так не могу, — Ольга шарахнула мне в лоб отрезвляющими чарами. Мерзкая штука, надо сказать. Крайне неприятно вот так резко трезветь. — Теперь рассказывай!

— Сначала это, — я расстегнул блузку на груди замершей девушки.

Ольга наклонилась, чтоб посмотреть, что я делаю. Вот за что она мне особенно нравится — никаких воплей «Ты что творишь». Творю — значит, так надо.

— Обалдеть!.. — ахнула она, рассмотрев медальон. — Как⁈

— Я успел расспросить. Судя по всему, четыре года назад Оля, да, она твоя тёзка, уехала в Англию, вышла там замуж, и только сейчас вернулась на праздники на родину. Про медальон я не спрашивал, чтоб не спугнуть, но, видимо, та малышка и правда его потеряла, а Оля нашла.

— Это просто чудо… — задумчиво протянула Ольга. Её тоже не обманула ситуация — это странно и подозрительно. Сняв медальон, ведьма состарила цепочку так, чтобы та порвалась в ближайшее время. Так девушка и не поймёт, куда делось украшение. Оставлять его мы в любом случае не стали — медальон не принёс бы ей радости. Зато теперь глаза её откроются, и она поймёт, что двигалась к иллюзорным целям, а счастье её совсем в другом. Осталось только надеяться, что за четыре года она не успела совершить чего-то непоправимого.

Спрятав медальон, Ольга вернулась на то место, где была, накладывая чары, и сняла их.

— Поехали домой, дорогой.

— Надо расплатиться, — я кивнул на Федю. — И оставь пятёрку на чаевые.

— Конечно, — Ольга подошла к кассе, оплатила счёт.

— Очень щедро, спасибо, — просиял Федя.

— Не каждый накормит, напоит и даст телефон, — пожал я плечами. — Так что спасибо тебе. Оля, ребята, мне было приятно познакомиться. Может, свидимся когда-нибудь.

У крыльца нас ждал Кир — Ольга предусмотрительно велела ему ждать снаружи из опасения нарваться на ловушку.

Ребята позволили мне сесть в машину, и только тогда накинулись.

— Ну⁈ — рявкнула Ольга. — Что случилось? Как ты выбрался?

— Не ори так, я тебя боюсь.

— Ян!

Я почесал в затылке и принялся рассказывать. Сложнее всего было поведать про Дикую Охоту — у меня просто не хватало эпитетов, чтоб описать то, что я чувствовал, впрочем, этот рассказ интересовал только Кира, Ольгу взволновал лишь Логинов.

— Очешуеть, и такое происходит прямо рядом с нами… — ахнула Ольга.

— Это весьма логично — здесь нет ковенов, которые бы быстро что-то обнаружили. Но решать вопрос с ним нужно срочно. Я в Охоте уничтожил все образцы крови, которые у них были, но они точно наберут новые. Охрана там впечатляющая, сами лаборатории — натуральный лабиринт. И пленников там много.

— Охотники не пойдут против людей. Многие ещё и поддержат, — покачал головой Кир.

— У Михаила есть связи. Соберём небольшую армию, — предложила Ольга.

— И сколько тогда погибнет? — не согласился я. — Нет, действовать надо тонко. Пробраться туда, постирать аккуратно, точечно всем память.

— Ты представляешь, сколько это сил⁈ А охрана? И достаточно пропустить какой-нибудь сейф с записями, чтоб всё началось позже снова. Может проще ночью всё сжечь?

— С пленниками и охраной?

— Иллюзия пожара? Охранники сбегут, пленников спасём. А потом действительно сожжём.

— Наверняка все бумаги продублированы сто раз. Они начнут всё заново, у них полно денег. Нет, нужно тоньше. Как насчёт… — я попытался сформулировать посетившую меня идею, — убедить их, что вакцина делает паранормов сильнее?

— Как?.. Это нереально, по-моему.

— Устроиться туда работать и провести диверсию изнутри?

— На это уйдут годы, — покачал головой Кир.

— Стойте, — засмеялась вдруг Ольга. — Кажется, нам нужно поверить в волю богов, что ведут нас, или в настоящее Новогоднее чудо. Что у меня в руках? — она вытащила медальон.

— Медальон иллюзорных целей… Ольга, ты гений! Нужно только придумать, как скормить его Логинову!

— Проще некуда. Пустим дезу о могущественной цацке, помогающей добиться желаемого. Пусть он побегает и заполучит медальон только в серьёзной борьбе.

— Ты гениальна, коварна и хитроумна! — я чмокнул её в щёку.

— Мозговой шторм всегда работает, — отозвалась довольная собой ведьма. — Сегодня и начну, есть у меня знакомые, которые помогут.

Мы расстались, изрядно довольные друг другом. А главное — живые и свободные.

Вот только почему меня мучают мысли о Катарине? Ужасно хочется знать, что с ней происходит. Почему-то это кажется мне крайне важным.

В офис я смог приехать только после обеда — потратил уйму времени на оформление новой машины. И это я ещё платил за каждый чих, чтоб всё как можно быстрее закончилось. С другой стороны, может я и зря бурчу, сотрудники меня так искренне и удивлённо поздравляли, что всё столь быстро прошло.

Ольга уже организовала канал слухов, информация о чудесном медальоне поползла по соцсетям — строго тайно, под грифом полной секретности. В итоге, через неделю знали все, и колдуны, и смертные. Признаться, я занервничал, сможем ли мы при таком ажиотаже вообще донести медальон до Логинова, чтоб его не перехватили.

Занятый этими мыслями, я спешил домой, под Новый год погода будто взбесилась, метель выдалась страшная, хотелось под одеяло, пить глинтвейн и есть только что испечённую лазанью. Хотелось бы этого с Ольгой, но она в последние дни мало времени проводила дома с сыном, поэтому вечерами уезжала к себе.

За продуктами для лазаньи я и пошёл пешком, припарковав машину у дома. Снежная крошка летела в лицо, ветер пытался сбить с ног, продувая одежду и морозя голые руки — будучи всё время за рулём, я не привык носить с собой перчатки. Под слоем снега коварный лёд так и норовил помочь отправиться в ближайшую травму. Продуктовый находился во дворе через сквер, вроде и недалеко, но в такую погоду путь превратился в испытание Снежной королевы.

В магазине оказался какой-то сумасшедший ажиотаж, народ расхватывал горошек, кукурузу, яйца, как будто всё, конец света, и необходимо срочно запасаться. Движимый этой заразительной паникой, я тоже схватил несколько банок консервов, хотя предварительно не собирался.

В итоге я вышел с двумя огромными пакетами и вновь принялся бороться со стихией. Ветер, по-моему, ещё усилился, город явно занесёт к празднику, хотя это скорее радовало. Очень грустно, когда в Новый год на газонах торчит жухлая трава, а все тротуары покрыты лужами. Уж лучше сугробы.

В сквере на основной дорожке фотографировались молодожёны — я посмеялся над незабываемым днём свадьбы, но, чтоб не лезть в кадр и не мешать, двинулся в обход по узкой дорожке через кусты сирени. В начале лета там собираются все влюблённые парочки района, а сейчас, по неубранным дорожкам никто не ходит. Там-то я и увидел лежащее под кустами, заметённое снегом тело. Алкаш? Ну даже если, надо посмотреть, живой ли, и вызвать скорую. Не оставлять же человека умирать.

Кажется, я никогда в жизни не был так удивлён, как когда я, поставив пакеты в снег, осторожно перевернул лежавшего. Катарина!

Лицо покрыто запёкшейся кровью, но жива. Откуда она вообще могла тут взяться⁈ Неужели искала меня? Или случайность? Бывают ли подобные случайности?

Почему-то я не стал вызывать скорую. К счастью, девчонка лёгкая, не сильно тяжелее моих пакетов, так что я закинул её на плечо, взял оба пакета в одну руку и благополучно донёс до квартиры. Всем было наплевать куда это парень тащит девочку с окровавленным лицом. Ни вопросов, ни попытки меня остановить. А говорят, это мы, колдуны, злые и нет в нас ничего человеческого.

Даже консьержка, бросив на меня взгляд, ничего не сказала.

Положив девушку на диван, я её раздел до трусов — надо было убедиться, что нет серьёзных ран, с которыми я не справлюсь. Гематомы, синяки по всему телу, правое запястье — сплошная рана, на левом болтается обрывок верёвки. На шее, под воротом свитера — тугой ошейник, который я не смог снять — он оказался надёжно зачарован. Её как собаку что ли держали⁈

Больше всего я боялся внутреннего кровотечения, его сложно заметить, но у меня был хороший лечебный амулет, и я, не колеблясь, потратил весь заряд. Дыхание стало глубже и ровнее, часть синяков посветлела, но не могу сказать, что внешне произошло чудо, то есть, немалое количество энергии истратилось на заживление каких-то серьёзных невидимых повреждений. Верёвку я срезал и выбросил.

Я помнил, что при обморожении нельзя класть человека в горячую ванну, поэтому набрал тёплой, комфортной воды. Ошейник оставил, с ним можно разобраться и попозже. Катарина очнулась почти сразу же, как оказалась в воде. Распахнула серые глаза, в панике, не понимая, что происходит, уставилась на меня, попыталась закрыть грудь руками, зашипев от боли, едва вода попала в раны на запястьях.

— Тихо, тихо, — попытался успокоить её я — чего дёргаться, если я давно уже всё рассмотрел?. — Я подобрал тебя в сквере, почти замёрзшей насмерть. Откуда ты там взялась?

Она замотала головой.

— Не помню. Ничего толком не помню…

— Тебя явно кто-то снова похитил, судя по верёвкам и ошейнику, а ты сбежала. Здесь ты в безопасности. Мойся, грейся, я принесу полотенца и халат, и приготовлю пока поесть. Потом поговорим, хорошо?

Она кивнула, но взгляд остался настороженным. Что же с ней произошло? Мне почему-то было искренне жаль её. Не девчонка, а сплошное недоразумение, из огня да в полымя. На работу её что ли взять? Но, боюсь, Ольга лопнет от злости. Тут такой момент, что я-то могу забыть о нашем первом знакомстве, а Ольга мстительная, не простит.

Я принёс ей нераспечатанный комплект белья — у Ольги, конечно, куда более объёмные формы, но чистое и сухое бельё, пусть и не по размеру, наверняка приятнее, чем его отсутствие. Халат тоже Ольгин, ничего, переживут обе.

Оставив Катарину в ванной, я всё же отправился делать то, что собирался — лазанью. Секрет блюда в соусе бешамель, который готовится из масла, молока и муки, но для лазаньи я лично люблю делать основу соуса пополам из молока и мясного крепкого бульона со специями. По кухне пополз чарующий аромат, а я занялся глинтвейном. Чем хорош зимний суп — даже самое дешёвое вино горячим и со специями становится восхитительным.

Вытащив лазанью из духовки и истекая слюной, я нарезал её на кусочки и выложил в тарелки. Словно почувствовав, из ванны вышла Катарина. Ольгин халат был ей велик, и она уютно в него завернулась, закатав рукава. Выглядела она немного лучше — чистая, чуть-чуть порозовевшая. Раны на запястьях почти не зажили — видимо, верёвку использовали конопляную.

— Сначала поешь, потом вино, — сообщил я, — а то развезёт, тем более, после ванны.

Мышка даже говорить ничего не стала, так набросилась на еду, что стало ясно — она давно не ела.

— Не торопись, лучше через час ещё немного, а то плохо станет, — обеспокоено заметил я.

С явным усилием она отставила тарелку и, пригубив вино, посмотрела на меня.

— Спрашивай, — вздохнула она.

— Я, между прочим, беспокоился, что Охота увезла тебя. Куда ты делась?

— Ушла. Я не обязана перед тобой отчитываться… была не обязана, — фыркнула она. — Вернулась домой. А потом — ничего не помню, — она нахмурилась.

— Может к тебе кто-то приходил? — спросил я осторожно. — Ты что-то ела, пила?

— Какая тебе вообще разница⁈ — вспылила она.

— Эй, я тебе вроде как помочь пытаюсь!

— Да зачем⁈ С тех пор, как ты вмешался, всё наперекосяк!

— У меня была весточка из прошлого… — вспомнил я вдруг. — Только для меня это была хорошая и важная весточка. А ты почему-то получила плохую, хотя до этого у нас всё было одинаково — мы оба вляпались в очень похожие неприятности. ДТП, одержимая, пытающаяся меня убить, разбитый телефон… Всё, как ты сказала. Что-то изменилось в Дикой Охоте, почему-то у меня исправилось, а у тебя нет.

— Почему ты вообще думаешь, что мы связаны⁈

— Сама прикинь. Какова вероятность, что с нами произойдут совершенно одинаковые события в один день? Но в тот день они были одинаково плохими, у меня всё сыпалось из рук, происходило всё максимально плохо. А после Дикой Охоты… Нет, после того как я тебя спас — всё исправилось.

— И что ты предлагаешь? — насторожено спросила мышка.

— Не знаю, надо подумать. Может быть, ты должна меня спасти? Надо понять, почему вообще мы так странно связаны. Придёшь в себя, съездим к моей ясновидящей, может она что подскажет.

— Я не останусь у тебя, — Катарина смотрела исподлобья.

— Я не собираюсь удерживать тебя силой, — пожал я плечами. — Хочешь — уходи, хоть прямо сейчас. Вызвать тебе такси?

Катарина открыла было рот, но вместо ответа вцепилась пальцами в ошейник и заорала, падая на пол, уронив кружку с глинтвейном. По комнате поплыл омерзительный запах горелой плоти.

Я бросился к девушке, понимая, что шансов спасти её мало. Если я не справился с ошейником раньше, то как, чёрт побери, снять его сейчас, когда счёт идёт на секунды⁈ Не особо раздумывая над тем, что делаю, я схватился за ошейник, включая себя в цепь чар. Как минимум, я посильнее несчастной девчонки буду.

Кто бы это ни был, он планировал убить, а не наказать или найти. Катарина выла от боли, а я лишь глубже загонял пальцы под ошейник, пытаясь нащупать и разорвать те чары, что её убивали. Боль настигала и меня, словно мне в мышцы загоняли гвозди, игнорировать её становилось всё сложнее, но если Катарина могла это вытерпеть, то и я должен был. Меня словно дикий азарт какой-то взял. Спасти воровку, драчунью и профессиональную жертву. Но это она была бок о бок со мной в Охоте. Случайно, да, но почему-то теперь мне казалось это важным.

Я рвал и драл чары изнутри, потому что я не знал, как ещё их можно уничтожить, я не умел противостоять подобному. Я тупо заливал силой, надеясь, что я окажусь сильнее того, кто их накладывал. Ещё немного… ошейник поддался, я чувствовал, что он вот-вот лопнет. Но и сил у меня больше просто не было. Я выложился в ноль, до основания, до капли. Я мог отступить, мог бросить её умирать. Может быть даже ей повезёт, и подранные мной чары её уже не убьют. Или похититель сохранит ей жизнь в последнюю секунду.

Я сделал свой выбор: хотя у меня осталась только энергия собственной жизни, я зачерпнул и там, выжигая чужие чары. Ошейник развалился, опал драными кусками, Катарина рухнула на меня, и я, не в силах держаться, обессиленно опустился на пол, обнимая, прижимая к себе девчонку.

— Ты жива, — шепнул я ей, неожиданно её губы оказались прямо перед моими, и я зачем-то поцеловал её — властно, агрессивно, подчиняя, вкладывая в этот поцелуй все свои чувства — азарт, страсть, радость победы.

Мягкие и податливые губы мышки чуть приоткрылись, мне показалось, что сейчас раздастся сладкий стон, и до кровати мы уже просто не дойдём, но вместо этого щёку обожгло болью, а моя злая мышка вырвалась из объятий.

— Я не продаюсь! — она вскочила, разъярённая и смешная. Вот разъярённая Ольга — это жуть. А мышка… Полотенце с головы слетело, русые волосы в беспорядке упали на плечи. На шее багровая полоса, не такая яркая там, где были мои пальцы. Страшно представить, как же это больно, если мои руки горят огнём.

— Извини, — постарался как можно спокойнее ответить я. — Ты едва не погибла, и я отдал все свои силы, чтоб спасти тебя, и позволил чувствам взять верх. Я ни к чему тебя обязывать не собираюсь, как и удерживать. Хочешь уйти — уходи. Но позволь сначала хотя бы ожог обработать.

Я был почти уверен, что сейчас она решительно переоденется в свою одежду, натянет куртёнку, годящуюся только для ранней осени, и сбежит, но она меня удивила, оставшись.

Если руки я мог просто сунуть под воду, то для шеи Катарины пришлось сооружать сложную конструкцию изо льда, пакетов и полотенца. Уложив её на диване, я налил себе воды в миску и сел за стол, опустив пальцы в ледяную воду. Разлитый глинтвейн всё ещё оставался на полу и на моей рубашке. Надеюсь, пятна от вина отстираются, это одна из моих любимых рубашек.

Ведьма молчала, и я тоже. Не могу сказать, что это было уютное молчание, но и особого желания начинать срочно говорить я тоже не испытывал. Жаль, лечебный амулет был всего один. Надо будет побольше потом партию приготовить. Но кто ж знал, что одного полностью заряженного амулета может не хватить даже на одни сутки⁈ Раньше со мной такого не случалось.

— Зачем ты помог мне? — первой заговорила Катарина. Вот ведь дикий зверёк.

— Ты девушка, ты в беде, — пожал я плечами.

— Вот же шовинист, — фыркнула мышка, оставив меня в недоумении. — Я не стану спать с тобой в благодарность, даже не думай.

— Да я и не…

— Я заметила, — зло ответила она. — Но, тем не менее, ты это сделал, а я не люблю быть должной. Я оставлю номер телефона, и ты позвонишь, когда придумаешь, как я могу вернуть долг.

— И сделаешь всё, что я скажу? — провокационно спросил я.

— Ты всё прекрасно понял.

— Почему бы тебе не остаться здесь?

— Чтоб ты, богатенький Буратино, уже завтра накупил мне шмоток, чтоб я не оскорбляла твой взор своими вещами, новый телефон, чтоб тебе удобно было со мной связываться, что там ещё? Отвёл в салон, чтоб со мной не стыдно было появиться в приличном месте? Благодарю покорно!

— Какая ты злюка, — покачал я головой. — Почему бы и нет, если я хорошо зарабатываю?

— Потому что у меня есть гордость? Я не заработала.

— Почему бы не принять то, что дают от чистого сердца?

— Это от чистого сердца ты меня поцеловал? Выглядело это как-то совсем иначе.

— Господи, это просто гормоны! Я сражался, адреналин, азарт, девушка!

— Это привычка не думать о том, что девушка — не твоя собственность, даже если она в беде и зависима, — разъярённая суч… мышка вскочила, выкинув пакет со льдом, мгновенно оделась, буркнув, что бельё вернёт потом, и, действительно, сбежала, хлопнув дверью. Я не стал пытаться её задерживать. Жаль только, я так ничего и не узнал о её похитителе. Но теперь у меня есть куски ошейника, можно отнести их Камилле.

Вытащив ещё побаливающие пальцы из воды, я вздохнул и занялся уборкой — когда вино высохнет, отмыть его станет сложнее.

Вдруг входная дверь открылась, я выглянул в коридор, ожидая увидеть Катарину.

— Решила вернуться…

— Вернуться? И почему у тебя дверь открыта? — спросила Ольга. — О господи, Ян, что с тобой⁈

— Что со мной? — не понял я. Ольга развернула меня к зеркалу. С правой стороны огромная, широкая прядь волос стала совершенно белой.

— Вот же… — я потрогал поседевшие волосы. А маленькая поганка и словом не обмолвилась, а ведь не могла не видеть. — Я всё объясню, — сказал я. — Пойдём, я чертовски устал, вымотан и выжат, как лимон. И я отдал ей твоё новое бельё.

— Сиреневое⁈

— Куплю тебе новое, да.

— Два. Сиреневое и бирюзовое.

— Договорились.

Тяжело дыша, я чмокнул Ольгу в плечо. Она лениво потянулась, обвила меня ногами и прижалась поближе.

— И что ты планируешь делать? — спросила она.

— Да ничего, — ответил я, поглаживая её по спине. — Ну ты-то не считаешь, что я стану требовать с неё долг?

— А ты не думаешь, что если эта ваша странная связь реально есть, то, не требуя выплаты долга, ты её закопаешь? Ты сам сказал — к тебе повернулась удача после того как ты спас её — как бы простил. А если ты не дашь ей такого же шанса?

— Об этом я не подумал, — нахмурился я. — Считаешь, я должен позвонить и… что?

— Нам будет нужна помощь с Логиновым, например.

— А ты не откусишь ей голову, если я приведу её в офис?

— Я вряд ли смогу быть милой, но я переживу.

— Спасибо, но я прям опасаюсь, что вы рядом — это будет адский бум.

— Она меня ударила…

— Ты её тоже.

— Она заперла меня в подвале, разбила мой телефон.

— Я купил тебе новый.

— А она права, ты противный богатенький Буратино.

— Эй, ты должна быть на моей стороне!

— Только потому, что ты платишь мне деньги? — она расхохоталась. — Попробуй платить и ей. Может, она расцветёт и наберётся манер.

— Может ей и не нужны манеры… — задумчиво проговорил я, вспоминая злую мышку.

— Ты ж не втюрился, правда? — с удивлением спросила Ольга.

— Не знаю, — отозвался я, действительно не зная. — Она странная, может мне просто хочется разобраться.

— Ой, вот так убеждённые холостяки и пропадают для раскованных и весёлых девушек в узах брака! Рыпнуться не успеешь, как уже будет «Ольге не звони, к Ольге не подходи, уволь Ольгу»… — ведьма будто и правда расстроилась.

— Что бы ни происходило, я никогда тебя не предам. Ты же меня знаешь. Попробует ставить мне условия — отправится туда, откуда пришла.

— Мне нравится, когда ты такой суровый… — Ольга провела пальчиком по моему подбородку, коснулась губ, — … но есть у меня предчувствие, что она составит тебе серьёзную конкуренцию, и ты сдашься.

Я неопределённо пожал плечами. Глупо обсуждать шкуру неубитого медведя.

Собрав остатки ошейника в пакет, я сложил с собой ещё и забытые Катариной варежки — серые, невзрачные, продранные на больших пальцах. На трюмо в коридоре в противовес лежали изящные перчатки Ольги — чёрные, замшевые, с кожаными вставками, украшенные жемчугом, с оторочкой из норки. Чёрт, я серьёзно сравниваю девушек между собой⁈

Ольга уже оделась и собирала свои раскиданные по квартире вещи.

— Поехали, — она сунула перчатки в сумочку и застегнула молнию на сапогах.

Я запер двери и вдруг, движимый интуицией, попросил:

— Оль, я ещё не восстановился, оставь следилку. Хочу знать, если Катарина явится.

Подруга заржала, всем своим видом показывая, что «ну я же говорила», но сделала, как я просил.

Мы уже подъезжали к офису, как Ольга вдруг выругалась, глядя в телефон.

— Что случилось?

— Лика, коза драная! Она сорвёт нам всю операцию!

— Что она сделала?

— Сам полюбуйся!

— Подожди, припаркуюсь.

Мы остановились, и я взял Ольгин телефон. В закрытой частной группе, где готовился аукцион зачарованных вещиц, Ольга с левого аккаунта уже подтвердила продажу нашего медальона. Нам надо было, чтоб Логинов выиграл аукцион, и чтоб всё это происходило максимально естественно, чтоб сумма за медальон была для него подъёмной, но на грани.

И вот туда-то Лика и наприглашала людей, которых мы точно не хотели видеть — потому что некоторые из них без проблем перехватят медальон у Логинова под носом.

— Если мы теперь уберём медальон, он точно что-то заподозрит… И другой лот уже не выставить! Дьявол!

В этот момент зазвонил мой телефон. Лика собственной персоной!

— Ян, дорогой, я решила помочь, твоя бездарная Ольга явно старается, чтоб вы ничего не заработали… — я включил громкую связь.

— Лика, — почти прорычал я, с трудом сдерживаясь. — У нас была продуманная операция, которую ты практически сорвала! Зачем ты вмешалась⁈ Ты же никогда не занималась аукционами⁈

— Я хотела как Ольга!.. — в голосе девушки появились плаксивые нотки. — Почему я сижу дома и пишу дурацкие тексты, я хочу тоже быть тебе полезной! Я ничуть не хуже её!

— Лика… — я немного смягчил тон. Я не стал меньше злиться, но, если она наплетёт братьям, что я её обидел, наш план точно рухнет. — Ты очень полезна! Только благодаря твоим текстам мы так хорошо продаём наши артефакты. Но это должен был быть специальный аукцион для конкретных людей, понимаешь? А ты пригласила… Только не удаляй никого уже!!! — выпалил я, вдруг представив, что Лика может сделать, если я её не тормозну. — Лика, милая, давай сходим в ресторан сегодня и там всё обсудим, хорошо? Я тебя умоляю, только больше пока ничего не делай. Ты должна узнать всё, прежде чем действовать, понимаешь?

— Да! Я! В ресторан… С тобой! Да!

«Курица», — одними губами произнесла беззвучно ржущая Ольга.

— Я пришлю за тобой такси, — сказал я, и сбросил звонок.

— Что ты задумал? — с любопытством спросила Ольга.

— Что-что… придётся договариваться. Оставлять сейчас Лику на произвол судьбы — закладывать самим себе бомбу.

— А ресторан с Ликой — это без пяти минут ЗАГС.

— В крайнем случае скажу, что твой сын — на самом деле мой. И Камиллы тоже.

— … и Арининых трое — тоже, да? — снова заржала Ольга.

— Ну. Можно ж сказать, что это я вас всех троих содержу? Не коллектив, а гарем.

— Да ты охренел⁈ Мы вообще-то работаем! Я жизнью ради этих денег рискую, да и девочки временами — тоже.

— Извини, да, неудачная шутка, — я вспомнил лицо Камиллы, в которую я выстрелил.

— Ладно, — моментально оттаяла Ольга. — С девочками только так не шути.

— Оль, ну я не совсем дурак.

— Возможно. Идём, тебе через пять минут проход открывать.

В офисе я выпил пару тоников, закупленных у травниц, хотя сам по себе переход у меня особо сил не отнимает, такая вот уникальная я снежинка, как говорит Ольга.

— Ого, Ян, что это? — Камилла коснулась седой пряди в моих волосах. Арина подошла поближе.

— Попал под чары, — отмахнулся я — рассказывать не хотелось, я и так Ольге практически исповедался.

К счастью, девочки не стали меня мучить, но Арина заставила меня развешивать гирлянды — якобы «для духа и сути Нового года». Не знаю ничего про дух и суть, но гирлянды люблю, приятно, когда огонёчки медленно так меняют цвета, и ёлочкой пахнет… Запахло на самом деле — оказывается, пока Арина припахала меня, Камилла заставила Кира сбегать за ёлкой. Её тоже пришлось украсить, хотя заканчивали уже без меня, на моём телефоне прозвенела напоминалка, что пора открывать проход в Навь — десять утра.

Первой в Явь пришла ведьма, хотя хотелось сказать «волшебница» — статная красивая дама, вся в белом, седая, полная внутреннего достоинства. Даме могло быть с одинаковым успехом и пятьдесят, и двести пятьдесят. Я подал ей руку при переходе, она величаво наклонила голову и протянула мне кошель. Я принял, не открывая — это было бы просто унизительно для неё.

Зря, конечно. Ольга ржала, пока, кажется, не описалась — так быстро унеслась она в туалет. Ну да, в кошеле сидела лягушка. Целовать её пришлось Киру, я отказался наотрез. Правда, это не помогло — ни Киру, ни лягушке. В итоге лягушку отобрала Арина и посадила её в банку, пообещав в перерыве сбегать за террариумом.

Вторым пытался просочиться с контрабандой молодой волколак. Может и вышло бы, но я был зол после лягушки, поэтому и более внимателен.

— Это что? — сурово спросил я, вытаскивая за хвост ящерку. — Ты рехнулся⁈ Реликтовую саламандру в Явь⁈

— Заказ у меня… — замялся волколак. — Ну очень надо…

— Саламандра — волшебное существо, не поддающееся управлению, ввоз категорически запрещён, — подошёл Кир. — Охотник Арибов, желаете подписать протокол?

Волколак пискнул и исчез по ту сторону прохода.

— Вы так нас без денег оставите, — недовольно фыркнула Ольга. — Один не проверяет, чем платят, второй взятки не берёт.

— А ты потом будешь бегать за огненной напуганной морозами ящерицей, пытающейся подпалить всё вокруг, чтоб стало тепло? Забыла уже ту, что от нас по автобусам ныкалась⁈ Сколько лазурных автобусов за год сгорело⁈

— Не забыла, — фыркнула Ольга, — просто надо быть умнее и требовать сразу ящериц проносить только в огнеупорных коробах.

Пока Ольга спорила с Киром, я подкатил к Камилле со своими проблемами.

— Можешь посмотреть? — я положил перед ней пакет с кусками ошейника.

— Насколько там плохо? — Камилла не торопилась касаться.

— Не знаю, — честно сказал я. — Может быть и плохо. Но все должны быть живы.

— Ладно, — Камилла вздохнула, прикоснулась к куску ошейника и выпала из реальности. Зрачки её заметались туда-сюда, будто она осматривалась. Внезапно она вскрикнула и разжала пальцы. На висках выступили капли пота. Подскочивший Кир усадил её в кресло.

— Что ты видела?

Камиллу слегка потряхивало.

— Кто был в этом ошейнике⁈ — спросила она.

— Девушка. Та самая воровка.

— Это… — Камилла ещё сильнее побледнела. — Это же не ты устроил ей⁈

— Во-первых, я не знаю, о чём ты, во-вторых — я её спас. Зачем бы я давал тебе посмотреть тогда⁈ И да, поседел я именно тогда.

— Да… Правда… — Камилла кивнула каким-то своим мыслям.

— Ну? Камилла!

— Видишь же, ей плохо! — Кир подал ясновидящей стакан воды.

— Да нет, я в порядке уже, — Камилла благодарно коснулась его руки. — Девушку держали в сарае, связанной. Угрожали, требовали, чтобы она исполнила свою часть сделки. Я услышала чётко: «Ян ждёт не дождётся», — Камилла посмотрела мне в глаза. — Когда она крикнула в ответ, что никогда, её попытались изнасиловать. Сначала били, потом она у одного из них нож вытащила, воткнула хозяину в глаз, пока тот выл, а второй суетился, она сбежала, тут я кусками увидела, не поняла, как она верёвку порвала. Перегрызла будто?.. Бежала она туда, куда тянуло — как по нитке. А потом упала и больше я ничего не увидела.

— Я об этом ничего не знаю. Ошейник я с неё снял, потом она ушла. Но она точно солгала мне, что ничего не помнит. Не помнила бы — и ты бы не увидела так ярко всё. Камил, у меня ещё есть варежки её. Глянешь?

— Да, — она взялась за варежку. Всё повторилось — заметавшиеся зрачки, бисеринки пота. Только без криков на сей раз. — Бедная малышка, — Камилла открыла глаза и вернула мне варежку. — Варежки — подарок мамы, сбереги их, она за ними точно вернётся. Мама её погибла, и с тех пор она совсем одна. Образов много, не все я считала, многое стёрлось, но понятно, что жизнь у неё очень несладкая была. Не вздумай её обидеть!

— Вот только мамочки Камиллы мне не хватало, — уже я закатил глаза. — Спасибо.

Оставив проход открытым под присмотром Ольги и Кира, я выскочил в обед в ателье и попросил восстановить варежки максимально похоже на оригинал. К вечеру мне обещали всё сделать.

Вернувшись, я застал Ольгу, торопливо что-то пишущую в блокноте.

— Я придумала, как нейтрализовать этих Ликиных гостей!

— И как?

— Эта тётка с лягушкой навела меня на гениальную совершенно мысль. Мы все поверили, что в кошеле — деньги, потому что она не дала нам и шанса не поверить. Мы провернём тоже самое.

— Протянем им кошель с лягушкой вместо медальона?

— Нет, заморочим им голову, — снисходительно улыбнулась Ольга. — Для этого мне нужны будут Арина и Камилла.

Ох уж эти женские ужасающие планы… Может свидание с Ликой — это не так уж и страшно?

Лику я ждал в ресторане один, хотя Ольга очень набивалась мне в спутницы. Но я прекрасно понимал, что Лика разозлится и наделает глупостей. Нет уж, как-нибудь сам разберусь.

Наконец она вошла в ресторан — золотистые локоны уложены, макияж в меру изящный, но достаточно агрессивный, каблуки высоченные, платье — валить и трахать… Брр.

Нет, я не против, когда на меня охотятся. Если я уже выбрал эту охотницу. А иначе — извините, давайте как-нибудь без подобных игрищ. Знаете, как-то не очень приятно, когда тебя домогаются без твоего согласия. Она б меня ещё поцеловала!..

— Как я рада тебя видеть, Ян! Наконец-таки ты решился меня пригласить! — щебетала она, пока я, чмокнув её в щёчку и чуть не попав в губы, из-за того что она резко повернулась, отодвигал ей стул и помогал присесть.

— Лика, мы тут по секретному делу, потише, — «напомнил» я.

— Ах да, — спохватилась она, вытаскивая телефон. — Рассказывай! Что я должна делать? Я уже сказала Льву, что пойду на аукцион сама.

Может всё же проще её послать⁈

— Прекрасно. Операцию готовит Ольга, — увидев взгляд Лики, я торопливо добавил:

— Но у тебя будет отдельная миссия!

Заболтать Лику проще простого. Избавиться от неё — вот это проблема. После слов «я сказала братьям, что переночую у тебя», я, кажется, поседел окончательно. Пришлось самому везти её домой — к ней, естественно. Наврал с три короба, что наша операция не терпит отлагательств, и мне необходимо срочно совершить подвиг.

Сдав Лику в руки Михаилу, на выходе наткнулся на Льва.

— Ты действительно собираешься жениться на сестре? — спросил он, и, пока я открывал и закрывал рот, продолжил:

— Ясно, не собираешься. Мы с Михаилом понимаем всё, ругаться с тобой не собираемся, Лика натура увлечённая, но пока она не перегорит — присылай по всем делам Ольгу, договорились? И не давай Лике ложных надежд, иначе мы можем и передумать.

И он ушёл, не дав мне и слова сказать в своё оправдание. Идиотская ситуация! Я ей что, реально хоть раз повод давал? Нет. Максимум — был вежлив, хозяйка дома всё же.

Раздражённый и злой, я уже въехал в город, когда позвонила Ольга.

— Следилка сработала. У тебя под дверью сидит твоя замухрышка.

— Странно. Не ожидал.

— Так не ожидал, что следилку поставить попросил? — захихикала Ольга. — Как свиданиеееее? — пропела она.

— Ужасно, если честно. Лев велел больше не появляться у них, так что все поставки на тебе будут.

— Это что же ты ей сделал⁈

— Жениться отказался…

— То есть, пятеро детей от трёх женщин её не напугали⁈ Вот это любовь!

— Да ну тебя.

— Можно я тоже приеду? Хочу посмотреть поближе на твою мышку, когда она не дерётся.

— Ольга!

— Ладно. Успею ещё, — фыркнула она и бросила трубку.

Кажется, я превысил скорость, надо будет не забыть оплатить штрафы.

Катарина сидела на ступеньках всё в той же одежде, нахохлившаяся и съёжившаяся. Конечно, на улице ещё холоднее, чем накануне, разве что метель поутихла.

— Привет.

— Я варежки у тебя забыла, — она встала, и я заметил красные от холода руки.

— Да, конечно… — я отпер двери, впуская её внутрь. — Возьми, — я вытащил отремонтированные варежки из сумки. Я немалую сумму отдал за скорость, и варежки выглядели теперь великолепно — довязанные, аккуратные, чистые.

— Что это? — оторопело спросила Катарина.

— Они порвались, я отнёс их в ателье. Не волнуйся, это не новые, это твои же, их просто немного отремонтировали, — торопливо говорил я, ожидая скандала. Но Катарина удивила, кивнула, поблагодарила и повернулась к дверям.

— Катарин… Останься, пожалуйста. Хотя бы на ужин. Скучно очень одному.

Она явно хотела уйти и даже взялась за дверную ручку, но почему-то осталась.

Ужина у меня, конечно, не было, я и в магазин не заехал, и заранее ничего не готовил. Можно заказать, но у меня появилась идея получше.

— Что ты любишь? — спросил я. Катарина неопределённо пожала плечами.

— Не знаю, — несколько раздражённо ответила она. — Вероятно, я никогда не пробовала того, что ты обычно ешь.

— Катарин, я не пытаюсь тебя задеть или обидеть. Просто опасаюсь предложить что-то, чего ты не любишь. Или, может, у тебя есть аллергия на что-то?

— Я выросла в глухой деревне. Я привыкла к простой еде, без экзотики и деликатесов. Так лучше?

— Прекрасно. Давай приготовим пюре и поджарим стейки? — я хотел найти с ней общий язык! И совсем не хотел ругаться.

— Хорошо. Я могу почистить картошку.

Я ощутил себя избалованным, зажравшимся мажором.

— В этом нет необходимости. Я покупаю уже чищеную, — я вытащил из холодильника пару небольших упаковок. — Её нужно только отварить.

— Серьёзно? — спросила Катарина. — Чищеная картошка? Это очень смешно, — и она засмеялась. Глаза её заискрились, преображение мрачной злюки произошло мгновенно. Я залюбовался и заулыбался.

— Я могу признаться в худшем, — перешёл я на шёпот. — Я покупаю готовые нарезанные овощи на оливье, — я показал ей пакетик, лежащий в холодильнике. — Остаётся добавить яйца, горошек, колбасу и майонез. Делаем?

— Оливье… — мечтательно произнесла Катарина. — Обожаю его. Моя мама… — она вдруг оборвала себя, но я не стал переспрашивать, настаивать и уговаривать. Моя мышка раскрывается, и я, несомненно, добьюсь своего. Её.

— Тогда надо сварить яйца. Открой горошек, он на верхней полке. И колбасу возьми. Или ветчину? С чем ты больше любишь?

— Давай с ветчиной, — выбрала Катарина, становясь чуть более уверенной. Она сама, не спрашивая уже, выбрала доску, нож и занялась нарезкой. Нож в её руке мелькал с бешеной скоростью.

Я занялся стейками, искоса любуясь девушкой. За окном совсем стемнело, завывал ветер, снова пошёл снег. В кухне у меня стояла небольшая ёлочка — чей-то давний подарок. Я включил её в розетку, и она засияла огоньками, создавая праздничное настроение.

Картошка и яйца сварились, стейки в духовке источали уже аромат, который невозможно было игнорировать, желудок отзывался ворчанием.

Катарина потянулась за майонезом, чтоб заправить салат, а я хотел взять лопатку — наши руки столкнулись, она засмеялась, а я, как зачарованный смотрел на девушку, её улыбку, и впервые в жизни, кажется, чувствовал себя полным идиотом. Потому что ещё утром я был в постели с Ольгой, с прекрасной, восхитительной, жаркой Ольгой, которая вдруг поблёкла и резко перестала быть такой привлекательной. Вечер я провёл с Ликой — если говорить объективно, очень красивой, яркой и сексуальной. И Катарина. В старых вещах, неухоженная, без макияжа, злая, агрессивная, совершенно неконтактная, худенькая, без бёдер и груди. Отчего ж меня к ней так тянет⁈

— Катарина…

— Кая, — поправила она вдруг. — Называй меня Кая.

— Кая… — повторил я. — Очень красиво.

Она улыбнулась — так мило и по-домашнему, что я забыл, что хотел сказать.

— Шампанское? — предложил я.

— Ой, нет, алкоголь я не пью, — бросив на меня взгляд, она принялась оправдываться:

— Он сильно туманит сознание, а я не всегда идеально справляюсь со своей силой.

— Хочешь, я с тобой позанимаюсь? — не мог не спросить я.

— А ты хороший учитель? — хмыкнула она.

— Не знаю, — искренне ответил я, — но помочь хочу.

— По-моему, у нас горит, — заметила она, а я понял, что и правда появился запах палёного. К счастью, успел я вовремя и стейки спас.

Пока я раскладывал по тарелкам пюре с мясом, художественно присыпая зеленью и выкладывая черри, Кая (ах, это имя подходит ей куда больше, чем скучное и чопорное Катарина) заварила чай и украсила салат.

— Ммм, очень вкусно, — Кая откусила кусок стейка. Да, она наколола его на вилку, подняла и откусила. И я не фыркнул и не прошёлся по её воспитанию, а просто ощутил себя польщённым, что она оценила.

— В следующий раз краба запечём, тебе точно понравится! — пообещал я, наслаждаясь уютом предновогоднего вечера.

— Ян… — она вздохнула. — Что тебе от меня надо?

— Ничего… — растерялся я.

— Ты богат, красив, силён, зачем ты зовёшь меня ужинать? Я уже сказала, что спать с тобой не стану. Надеешься, что покажешь мне красивый мир, и я сдамся?

— А ты не сдашься? — зачем-то спросил я, и сам проклял себя за этот вопрос.

— Не знаю, — честно ответила она. — Представь: сейчас мы пойдём в твою спальню. Что будет завтра? Я останусь твоей любовницей, ведь таких, как я, не зовут на мероприятия, не представляют деловым партнёрам. Однажды ты женишься, потому что так надо, потому что нужны дети, а не бастарды. И это должна быть невеста, которая принесёт тебе связи, деньги, что-то ещё. Где там буду я? А я в любом случае однажды уйду, устав от пустых обещаний. Устав, дожидаться тебя вечерами и в праздники. В общем, классическая такая история. Стоят ли мои чувства, моё разочарование, моё горе, моя боль денег, которые ты мне дашь взамен? Снятой квартиры, хорошей машины, шмоток, счёта, который ты непременно щедро откроешь на моё имя? Я, кстати, посмотрела в интернете, сколько стоит бельё, которое ты мне дал. Я вряд ли его тебе верну, прости, я решила, что это было опрометчивое обещание, и тебе реально совершенно это не нужно, а я, может быть, всё же не настолько гордая, чтоб отдавать такую сумму ради твоих прихотей.

— Почему ты считаешь, что знаешь меня⁈ — возмутился я.

— Потому что так устроен мир. Сейчас я тебе нравлюсь, и ты искренне пытаешься убедить самого себя, что всё будет не так, как я сказала. Возможно. Может быть, я скажу — секс только после свадьбы. И ты, снедаемый недоступными желаниями, быстренько притащишь мне колечко в зубах и попытаешься сделать из меня девушку своего круга. Не выйдет, и мы разведёмся. Ты получишь то, чего хотел, а где снова буду я?

— Да что за чушь! — рассердился я. — Я не принц английский, за мной никто не стоит. Я обычный парень, разбогатевший, потому что повезло с бизнесом. Нет никакого такого круга.

— Ты забыл, — она приподняла уголок рта, — я посетила не один праздник Львинских, пока разбиралась с сигнализацией и охраной. Я видела тебя. Видела твоих любовниц. Слышала, как Ангелика Львинская делится переживаниями, что ты не зовёшь её замуж, и как подружки её успокаивают, что ты никуда не денешься, ведь твой бизнес напрямую зависит от её братьев. Погуляешь и прибежишь на задних лапках. Оливье получился божественным. Вот что значит качественные продукты, конечно, — она зажмурилась от удовольствия, словно это не она десять секунд назад испортила вечер и наговорила гадостей.

Я молчал. Продолжать бить себя пяткой в грудь, что я не такой, было как-то очень глупо. Я жевал, не ощущая вкуса.

— Спасибо, — Кая доела и встала. — Это и правда был лучший ужин в моей жизни. И за варежки — огромное спасибо. Я оценила, честно. Извини, что я вот так… Но иначе, боюсь, я б сдалась, и ты б сломал мне жизнь. А ты переживёшь.

Она подошла и чмокнула меня в щёку. Я даже не попытался остановить её, хотя мог бы — и мне показалось, что, если я сейчас вскочу, прижму её к стенке, начну целовать — она сдастся.

Но я почему-то этого не сделал, хотя не мог согласиться с тем, что она права. Я может и мажор, но не аристократ, я могу жениться на ком хочу, хоть на поломойке! Но чтоб говорить о браке, надо хоть немного узнать друг друга. А Кая нам этого шанса даже не даёт.

Я слышал, как она хлопнула дверью. Встал, вышел на балкон, хотел посмотреть, как она уходит.

Вот она выскочила из подъезда, крошечная, худенькая, в своей жалкой курточке. Надо было хоть денег ей в карман сунуть…

И тут я увидел, как перед ней раскрылся портал. Такой же, как открываю в Навь я. Из портала вышло трое парней, один сразу притянул Каю к себе и поцеловал. Кажется, она пыталась отшатнуться, парень схватил её за волосы… и выпустил собаку. Белую собаку, ту самую, что я видел на набережной, когда мы вернулись с Дикой Охоты. Нет, это не собака! Кая — волкулак, а вовсе не ведьма! Вот и вся её лживая история. Нет никакой деревни и злобного отца, есть просто традиционное селение волкулаков, в котором женщин никуда не отпускают одних. И целовавший — её законный жених. И ничего она с этим не сделает, потому что таковы обычаи волкулаков.

Кая пыталась сбежать, но чары свалили волчицу, и похитители быстро втащили её в портал. В последнее мгновение перед тем как портал закрылся, она вывернула морду и взглянула на меня своими серыми глазами.

А я просто стоял и смотрел.

Оборотень. Волчица.

В голове вдруг всплыла реплика Карачуна: «Завтра возглавишь Дикую Охоту вместе со своей Волчицей».

Почему я решил, что Волчица — это Ольга? Как Карачун так предвидел будущее?

Какого дьявола понравившаяся мне девушка оказалась волком⁈

Волчица… А ей идёт. Безрассудная, смелая, злая, кусачая.

Вот почему она такая лёгкая и такая мощная — сила оборотня. И мне даже в голову не пришло, что она не ведьма. И её эти оговорки… «Я тогда хотела стать человеком…»

Мне нужно о ней забыть. У неё, очевидно, есть жених, она волчица, у них свои законы. У нас бы ничего не вышло не потому, что я зажравшийся мажор, а потому, что она из совершенно другого мира. Удивительно только, откуда у девушки с воспитанием общины могут быть такие агрессивно-просветительские идеи.

Я отвернулся от окна, вернулся в гостиную. Сел за стол и положил себе ещё салата, отмечая, как тонко нарезана ветчина.

У меня есть дела, которые необходимо решать. Всё. Точка.

— Нет! Не надо! Не трогай меня! Убери руки! — кричала Кая, вырываясь. Её напоили антиоборотным отваром, усыпив её волчицу. — Я ненавижу тебя! Я всё равно больше не девственница!

— Ах ты с-сука, — парень, приковывающий девушку к решётке в каком-то грязном сарае, щедро отвесил её пощёчину. — Грязная тварь! Ничего, тебе всё равно придётся быть моей, только о хорошем отношении — забудь. Твой отец не позволит мне занять его место в стае, если я не женюсь на тебе. Так что будешь сидеть здесь, пока я не выбью из тебя всю дурь. А потом, покорная и послушная, станешь моей женой.

— Не дождёшься! — Кая сплюнула кровь. — Я никогда не сдамся! Я вела Дикую Охоту! — её голос странно дрогнул. — Я вела всех волков! Я не сломаюсь, ты сдохнешь гораздо раньше.

— Не вздумай повторять эту чушь, — ответил её жених. — Иначе придётся укоротить тебе язык.

Он врезал девушке под дых, от боли я проснулся.

Чёрт, это сон. Просто страшный сон. Все знают, как строги законы волкулаков, вот я и навыдумывал…

Пять утра. Только пять. Но сна ни в одном глазу. Ольга разозлится, если я её разбужу.

Я заварил себе кофе и снова вышел на балкон, словно желая каким-то образом убедиться, что нет, ничего не было…

Сегодня аукцион. Есть Кая, нет Каи, мы должны побороться за всех ведьм и колдунов. Выкинуть из головы строптивую девчонку. Забыть поцелуй…

Я быстро оделся и поехал в офис. Мало ли у меня дел тридцатого декабря.

Я зарядил уйму амулетов, сделал кучу заказов на будущий год, разобрал счета, которые не успели разобрать девочки. Разослал всем — и Киру тоже — новогодние премии.

— Что за активность с утра пораньше? — первая приехала Арина. — У меня от уведомлений телефон разорвало.

— Не спалось, — ответил я. — А сегодня ещё и аукцион. Переживаю.

— Не волнуйся, мы всё продумали.

— Может поэтому и волнуюсь⁈ Ольгин план, и вы поддержали. Обычно вы не на её стороне.

— Обычно Ольга предлагает только силовые методы, а в этот раз — креативный.

— Мне уже интересно…

— Ольга велела пока не рассказывать.

— Сглазить боится?

— Узнаешь вечером, — уклончиво ответила Арина, и я сдался. Ольга явилась, когда я давно уже открыл проход. Сегодня никаких сомнительных ситуаций не происходило — колдуны и ведьмы спокойно ходили туда-сюда, оплачивая проход по тарифу.

— В обед сходим кофе попить? — Ольга чмокнула меня в щёку. — Мне ещё можно тебя целовать?

— В обед расскажу, — раздражённо ответил я, прекрасно понимая, что с живого Ольга не слезет. И вроде понятно, что она самый близкий мой человек, и ей интересно — но всё равно бесит. Но вот чего я так злюсь-то?..

Заказав мне тарелку плова, а Ольге форель в сливочном соусе, мы сели за угловой столик. К счастью, народу не было совсем.

— Ну⁈

— Что ну. Сначала всё было хорошо. Мы готовили вместе, она не обиделась за варежки. Потом сели есть. И тут её прорвало, наговорила мне гадостей и ушла.

— Гадостей? Каких? И ты ничего не сделал, точно?

— Точно. Сказала, что слышала, как Лика с подружками обсуждала, что однажды станет моей женой, куда я денусь, если бизнес весь с её братьями. И мол, она любовницей быть не хочет. Не стала даже пытаться меня слушать.

— А ты?

— А что я? Сказать ей «я не такой»? Кто в это поверит? Толку от моих слов.

— И она ушла, а ты?

— А что я? Вышел на балкон. Увидел, как открылся портал, оттуда вышел парень, поцеловал её и забрал.

— Что⁈ — Ольга подавилась форелью и закашлялась. — Ты ебанулся⁈ Почему ты здесь сидишь, а не нырнул в тот же портал⁈

— Она волчица.

— Что⁈ — повторилась Ольга.

— Она волкулачка. Из общины. Сбежала, видимо. Ты прекрасно знаешь, как они относятся к своим женщинам.

— Аа, — протянула Ольга. — Конечно. И Катарина именно поэтому голодала и ходила в обносках, что страшно хотела вернуться в стаю.

— И что я должен делать, по-твоему⁈ Воевать со всей стаей за неё⁈

Ольга, недоев, встала, вытерла губы салфеткой.

— Знаешь, Ян, какие-то косяки твои я, конечно, списывала на молодость, всё же я девочка взрослая, и хоть ты иногда об этом забываешь, опыта у меня изрядно поболе, чем у тебя. И я говорю тебе — ты мудак, Катарина совершенно права была.

Салфетку она швырнула на стол и ушла, оставив меня, ошарашенного, сидеть.

Мир качнулся.

— Ольга просила передать, что приедет прямо на аукцион, — сообщила мне Камилла, когда я вернулся. — Твоя задача — не высовываться, не попасться Логинову на глаза. Денег у него достаточно, кто знает, не обвешает ли он себя или охрану какими амулетами. Лучше не рисковать.

— Я понял, — мрачно бросил я, снова открывая проход. Народу было ещё больше, чем утром, и это не дало девочкам возможности меня расспрашивать, что тоже не могло не радовать.

Наконец время вышло, я закрыл проход. К этому времени Камилла и Арина уже переоделись и накрасились. Выглядели они невероятно — платья в стиле Мулен Руж, корсеты, пышные юбки, голые ноги. Я и не знал, что у Арины такие длинные ноги, а у Камиллы — такое красивое декольте. И это явно был не весь образ, исходя из того, что с собой они тащили какие-то огромные пакеты. Загрузившись в машину, мы поехали к снятому аукционному дому. Я помог донести пакеты до раздевалки, после чего оставил дам творить свои чары.

Ольгу я всё же перехватил. Она вела себя как ни в чём не бывало… как напарница и сотрудница. И я не полез в бутылку, нужно было тоже оставаться профессионалом, владельцем агентства. А личное выясним потом.

Лика тоже приехала — и я спрятался от неё, даже забыв, что уже наложил на себя чары маскировки. С другой стороны — женщины! С неё станется узнать меня даже под чарами.

Сидеть в комнате прислуги слишком скучно и нервно, и я всё же сделал пару вылазок, посмотреть, что происходит. Мои девочки и Лика крутились в зале, потом — перед лотом с медальоном — ведущий объявил… продажу на вечер исполнительниц танца. Арина, Камилла, Ольга, Лика и пятеро профессиональных танцовщиц вышли на сцену.

— Победители смогут провести вечер с этими прекрасными дамами, — зазывал ведущий. — А вырученные деньги пойдут на благотворительность.

Включилась музыка, девушки бодро станцевали, все аплодировали им стоя. Раскрасневшиеся и довольные красавицы отошли назад.

— Лот первый, — выкрикнул ведущий. — Вечер с великолепной Ангеликой Львинской. Ваш уникальный шанс!

За Лику дрались яростно — и я не мог не признать, что она чертовски хороша внешне.

Третьей продали Арину, четвёртой Камиллу неожиданно выкупил Кир. Кажется, кому-то сейчас прилетит за разбазаривание денег. Но поужинать она с ним всё равно же обязана. Последней вышла Ольга.

Победителей пригласили в «закрытый зал», я поразился наглости наших девочек. Вот так взять и увести из зала всех основных соперников, сыграв на том, что Логинов точно не станет разбазаривать деньги, имея цель, а остальные как раз заинтересуются!

И ведь никто не дёрнулся, не сообразил, что это вне правил, что лоты оформляются после окончания всего аукциона, и никого обычно никуда не уводят. В зале остался лишь Логинов и мелкие сошки, неспособные составить ему конкуренцию. В итоге всё прошло без сучка, без задоринки.

Логинов внёс необходимую сумму в кассу, забрал лот и сразу надел его, я наблюдал за этим через коридор, а затем зашёл в туалет, чтоб не привлекать внимания, но Логинов тоже решил посетить мужскую комнату. Выйдя из кабинки, он долго рассматривал себя в зеркале, будто впервые видя, потом сунул руку в карман, что-то вытащил и выбросил в мусор.

Едва он покинул туалет, как я бросился к мусорке. Отвратительно, но я не пожалел ни на секунду о своём поступке, хоть и мыл потом руки двадцать раз. Моим уловом стала та самая пластинка, с которой началось наше знакомство с Каей. Вот только фото в каталоге Михаила явно неверное — там две ладони пожимают друг друга, а на этой два кулака — один побольше, другой поменьше. Никакими чарами она не фонила. Артефакт? Разряженный старинный амулет? Спрятав в карман, я отправился вызволять Ольгу.

Мне повезло, Ольгу выкупил человек. Наведя на него незаметно чары, я заставил его забыть последний час и просто похитил её.

— А потом он обнаружит, что перевёл деньги на аукционе и задастся вопросом — как же так⁈

— Я перевёл ему всю сумму назад, — парировал я, на всякий случай запирая двери в машине. — Ты будешь разговаривать со мной здесь или в ресторане?

— Дома, — Ольга ненадолго задумалась. — Если мне захочется разбить о твою голову пару тарелок, то лучше там.

Я хмыкнул, но сделал так, как она велела.

— И что ты хочешь мне сказать? — Ольга открыла дверь на балкон, встала в проёме и закурила.

— Что я такого сделал, что ты так разозлилась? Она из совершенно другого мира. У неё есть отец, жених. Мы друг друга почти не знаем, все наши встречи — ссоры и разборки. Зачем мне лезть? Чтоб потом она решила, что её место всё-таки в стае? Она вчерашний подросток, побегает, перебесится и вернётся.

— Складно, Ян, складно, — кивнула Ольга, когда я умолк. — Но я говорю тебе — ты струсил и бросил девушку, в которую влюбился, без помощи. Хуже того: ты бросил девушку, которая успела влюбиться в тебя.

Я молчал. Я хотел спорить и доказывать Ольге, что всё не так. Но не получалось.

— Отправляйся в Навь. Ты должен её вытащить.

— Ты же знаешь…

Ольга безразлично пожала плечами.

— Однажды это должно было произойти в любом случае. Ты не можешь вечно прятаться здесь.

— Я не прячусь! Это мой родной мир!

— Не имеет значения. Не трать ресурс, Ян. Мы с Киром подразгребём пока дела здесь.

— Ты не пойдёшь со мной⁈ — это реально стало шоком для меня.

— Конечно нет, — удивилась Ольга. — Во-первых, у меня ребёнок, оттуда так просто домой на ужин можно и не вернуться. Во-вторых, как ты себе это представляешь? «Катарина, а это Ольга, моя любовница, она привела меня тебя спасать».

— Кая, — зачем-то поправил я. — Её зовут Кая.

Ольга хмыкнула, но промолчала.

— Хорошо, — я вдруг решился. — Я пойду.

— Слова не мальчика, но мужа. Собирайся, я тебя провожу. Дам пинка, так сказать, чтоб ты не передумал.

— Я не… — но Ольга заржала, и я махнул на неё рукой.

Итак, что же мы имеем?

Проблему Логинова мы решили.

Я влюблён? Да; нет; не понял до сих пор.

А она? Это Ольга думает, что да. А если она ошибается?

Но между нами странная связь. И сон…

Наверное, Ольга права. Если я не пойду и не спрошу, то как я узнаю? А если сон был не бредом моего сознания?

И Ольга права ещё в одном — я должен пройти в Навь.

Застегнув молнию на рюкзаке, я кинул мрачный взгляд на Ольгу. Но её не разжалобишь так просто.

— Иди, — приказала она. — Вернётесь — мы все сядем кружочком и поговорим. Расставим все точки, крестики, галочки, что там ещё расставляют. Обещаю.

Я кивнул, уже не особо слушая, открыл проход. Марево между мирами колебалось — потому что открывал я проход не на уровне земли. Большинство так не может.

Вот и Навь. Я каждый день вижу её на расстоянии вытянутой руки и никогда не хожу туда. Но сегодня придётся. Пора разобраться с прошлым раз и навсегда.

И я шагнул через порог. Обернулся. Ольга печально качала рукой.

Навь поглощала меня с каждым мгновением. Я чувствовал, как нарастает боль. За болью пришёл и страх.

Нет, на этот раз всё будет иначе!