Избранная

Глава 17

Когда мы прибыли, я споткнулась и прижалась к Люку. Ударилась носом о его грудь, а он крепче удержал меня за талию. — Я держу.

Земля под моими ногами шаталась и вертелась, и я вцепилась в Люка. Было неловко, но это было лучше, чем если бы меня стошнило на его ботинки.

— Ты как?

Я всё еще стояла, уткнувшись лицом в его футболку; зажмурив глаза, я чувствовала щекой мягкую ткань джерси. Неуверенно кивнула. Когда в голове всё улеглось, я отпустила его и отошла. Мы стояли в каком-то дворе, воздух здесь был мягкий и влажный, а белые цветы словно освещали кусты, которые в свете вечерних сумерек выглядели совершенно черными.

— Это всегда так? При путешествиях между мирами? — я стиснула зубы, борясь с подступившей тошнотой.

— Не знаю, ответил он. Он повел меня по дорожке из маленьких ракушек, которые хрустели под нашими ногами. — До тебя мне никого не приходилось брать с собой.

— Ты что не так много времени проводишь с примитивными? — я хотела, вложить весь свой сарказм, но это прозвучало с искренним любопытством. — А как же школа?

— Я не ходил ни в какую. По крайней мере не в такую как ты.

— А Верити ходила.

— Родители Верити были примитивными. Дети, которые растут в доме с магией, всё делают несколько иначе.

— То есть ты никогда не общался с примитивными? Действительно?

— Обычно нет. — Он сказал это вскользь, что я поняла, это должно было означать правду. Я колебалась, не зная, должна ли я себя чувствовать как нечто особенное или как какой-то урод. Он наклонился вперед и постучал двумя пальцами по замку огромных, кованых ворот. Они бесшумно открылись. — Чем чаще ты будешь путешествовать между мирами, тем легче это будет переноситься.

— Я не собиралась делать это своей привычкой. — Мысль, что мне придется так же часто путешествовать между мирами, как и ездить на городском автобусе, заставила подкоситься мои коленки.

Люк как-то странно посмотрел на меня, но ничего не сказал.

— В этот раз ты обошелся без меча.

Он покачал головой. — Он мне не нужен. Каждый Аркан имеет такой канал, то, что можно использовать, когда за раз требуется использовать слишком много магии. Но это не слишком хитро, так ведь?

— А ты достаточно хитрый?

— Ох, Мышка. Хитрость — это мое всё. — Большим пальцем он медленно обрисовал круг по моей спине, и я споткнулась.

Чтобы сменить тему, я спросила:

— А что мы здесь вообще делаем? Ты мне так и не рассказал.

— Никто не знает, кто отдал приказ убить Верити, а если кто и знает, то он ничего не скажет. Но люди, с которыми мы сегодня ночью должны встретиться, знают о мотивах.

— Ты говорил, что это произошло, чтобы противостоять пророчеству.

— Магия — это нечто своеобразное; равно как и судьба. Как только кто-то пытается изменить, что предопределено, то уже нельзя определить последствия, и именно так случилось с тобой. Мы должны знать, почему кто-то захотел разрушить пророчество и чего он этим надеялся достичь. Если мы узнаем это, тогда мы выясним, кто убил Ви.

— Что я должна делать?

Он помедлил. — Следуй за мной.

Его «не ответ» насторожил меня. И это должно быть отразилось на моем лице, так как он вновь остановился, медленно выдохнул и взял меня за руку. — Эта встреча… она тебе не понравится. Но если кто-то заметит, что ты из-за чего-то злишься, то мы не получим того, что нам нужно. И если честно, Я вообще-то не должен был приводить тебя сюда, это место не для тебя.

— Тогда почему ты взял меня с собой?

Он улыбнулся с легкой издевкой. — Ты же сама сказала, что хочешь присутствовать, Мышка. Я только стараюсь придерживаться нашего уговора. — Его лицо стало серьезным. — Что бы не произошло, что бы не было сказано, ты должна прикусить язык и мириться со всем. Сможешь?

Большую часть моей жизни я только и делала, что держала язык за зубами. Примерная девочка не спорит с мамой, или со своим дядей, или учителями, или с клиентами… она вообще не спорит. Таким образом я сдерживалась все 17 лет, только не перед Верити. С ней напротив, я могла говорить именно то, что думала, и она была только рада этому. «А тут все говорят, что ты примерная!» смеялась она. Но я была не такой, я была сама тишина. С тех пор как Верити умерла, я всё меньше стала держать язык за зубами. Она бы это одобрила, особенно в отношении Люка. Но сегодня вечером, ради нее, я вновь могу побыть тихой.

— Ты потом объяснишь мне всё? Детали, которые я не пойму?

— А разве я не делаю так всё время? — он вновь пошел дальше, но не отпустил моей руки.

— В действительности, нет.

Остаток пути мы шли молча. Здесь было иначе чем в Чикаго. Ночной воздух был тяжелым и влажным, приближения осени совершенно не ощущалось. Вокруг пахло цветами и пряностями, а не бетоном и морем. Пальцы Люка, переплетенные с моими, были сильными и настоящими, единственной частью этой ночи, которая только отчасти была нормальной.

— Здесь, — сказал он, остановившись.

Это был заколоченный досками, заброшенный магазин. Закрытые фанерой окна были изрисованы граффити, а к двери была прибита покрывшаяся слоем грязи табличка «продается».

— Здесь? Ты встречаешься с этими людьми здесь? Это же совсем пустой дом, сдающийся в аренду!

— Магия скрывает больше чем просто людей. — Он толкнул дверь. Музыка и голоса вырвались наружу, а он повел меня внутрь.

Помещение, в которое мы вошли, не было никакой развалюхой — оно было слабо освещено лампами, которые бросали круги света на старые деревянные столы и пару бильярдных, на которых шла игра. В противоположном углу пожилой мужчина с седыми волосами играл на гитаре какой-то блюз, в то время как великолепная женщина, волосы которой образовывали некий водопад из многочисленных косичек, двигалась в такт и пела что-то о любви и лжи.

Ее платье сверкало и отбрасывало радужные блики на пол и стены. Когда она заметила Люка, она склонилась в его сторону; ее улыбка была своего рода чувственным недвусмысленным приглашением. Он ответил ей одним кивком и коротко сверкнувшей улыбкой, но глаза его при этом остались холодными и непроницаемыми.

Люк, всё так же крепко держа меня за руку, оглядел помещение блуждающим взглядом. Казалось, люди знают его, многие из тех, кто сидел за барной стойкой кивнули ему в знак приветствия. Некоторые из посетителей, сидящие за столами, прерывали разговор и открыто рассматривали его.

Он повернулся ко мне. — Мне бы очень помогло, если бы ты не пялилась вокруг как олененок на фары приближающейся машины. И было бы даже лучше, если бы ты сделала вид, будто любишь меня.

Я умерила мое раздражение и улыбнулась ему, медленной, ленивой улыбкой как та, которую он обычно посылает мне, такой, которая заставляет меня чувствовать легкое головокружение. Он моргнул и улыбнулся в ответ; это было явление хищника. До этого момента я не чувствовала себя добычей, но теперь я была ею.

— Тебе стоит делать так почаще, — сказал он, коснувшись губами моей мочки уха, и вновь вернулся к осматриванию помещения.

Наконец, он сконцентрировался на глубокой нише в самом дальнем конце комнаты. Маленький круг света не попадал на персону, которая там сидела. Все столы рядом были пусты. Он потянул меня вперед. — Представление начинается!

Мы приблизились к столу, и Люк частично закрыл меня собой.

— А, Люк, — из темного пространства ниши раздался мягкий приятный голос. — А я уже начала спрашивать себя, появишься ли ты сегодня.

— Ниобе. Как всегда, мне очень приятно. Можем мы присесть?

— Мы? — женщина с кожей мускатного цвета наклонилась, оказавшись в свете лампы. — Новая спутница? Уже? Могут пойти слухи.

Люк притянул меня ближе к себе и обнял меня за плечо. Жест был скорее собственнический, чем нежный. — Это же хорошо, когда людям есть о чем поговорить, — ответил он мимоходом. — Верити нет с нами. Старые правила больше не действуют.

Ниобе внимательнее посмотрела на меня, и то, как Люк сжал пальцы на моем плече, удержало меня от поёживания под ее взглядом. В выражении ее лица читалось смутное отвращение. — Сделка относится только к тебе. Девушке здесь не рады.

— Она и слова не скажет, — преувеличенно возразил он, играя с прядками моих волос. — Она просто будет сидеть рядом и прелестно выглядеть.

Я дернула локтем; мне внезапно так захотелось врезать ему в живот. Он усилил хватку.

— Она не принадлежит этому месту.

— Она принадлежит мне, — мягко ответил он.

Ему? Только мое обещание Верити сдерживало меня от того, чтобы сказать Люку, куда ему стоит запихнуть свой проклятый меч!

— Она подождет у бара. Я не имею дел с примитивными.

Он фыркнул. — А я и не знал, что ты настолько чувствительная.

— У бара, Люк, или никакой сделки. Ты можешь поиграть и позже.

— Сделай так, — прошептала я, переплетая пальцы на его затылке, и сделала лучшее, на что была способна, посмотрела на него как самая обычная подружка. Я в некотором роде выросла в «Черном Моргане». Магическая или нет, но здесь была знакомая мне среда, которую я понимала. Люди ведут себя забавно, когда речь идет о том, чтобы заключать сделку в присутствии третьего лица. — Не беспокойся обо мне.

Он мрачно посмотрел на меня, но затем повел к пустующему месту возле барной стойки. Бармен, громила с искусно зататуированной головой и впечатляющими бицепсами, подошел к нам.

— Даже не двигайся с этого места, — прошипел Люк. — Не говори ни с кем, не устраивай сцен. Просто тихонько жди здесь, тогда мы быстро управимся.

— Кола лайт? — попросила я у бармена, я не удостоила Люка ответа. Мой напиток тут же появился передо мной в стеклянном стакане для молока. Я вновь повернулась к Люку:

— Иди же!

— Будь тут, — ответил он и вернулся к изящной и вызывающей ужас Ниобе.

С моего места был замечательный вид на помещение, сцену и бильярдные столы, вход и нишу Ниобе. Колин был бы доволен, по крайней мере с точки зрения тактического расположения. Конечно, если бы он узнал, что я была здесь, то бугимены и прочие магические уроды стали бы наименьшей из моих забот.

— Что-нибудь еще? — спросил бармен, полируя и так чистую барную стойку.

— Нет, спасибо. — Я была полностью довольна, попивая свою колу маленькими глотками и наблюдая за людьми, и он ушел дальше к другим посетителям. Здесь мало что отличалось от «Черного Моргана», более прокурено, но запах только заставлял меня насладиться воспоминаниям. На обоих бильярдных столах игра шла полным ходом.

Отрывистый звук ударов шаров и глухие хлопки, когда они попадали в лузу, создавали прекрасный контраст музыке. Певица, казалось, совсем забыла про Люка. Она вновь была занята тем, что пела для всего зала. Я чувствовала, как ее взгляд пару раз пробегался по мне.

Я не могла оценить, используют ли магию игроки в бильярд, чтобы повлиять на игру. Возможно, они уравновешивали свои силы, ведь если оба игрока использовали магию линий, то ни у одного не было преимущества. Я спрашивала себя, как много магии было у убийц Верити, насколько они были сильны. Они отправили бугименов, вместо того, чтобы самостоятельно преследовать Верити.

Были ли они недостаточно сильны, несмотря на то, что Верити еще не полностью развила свои силы? Или они просто не хотели оставлять следов? Этот приказ был проявлением отчаяния или демонстрацией силы?

Кто-то присел рядом со мной, неприметный парень в футболке и шортах цвета хаки, вероятно, немного старше Люка. Он выглядел как и большинство докторантов Чикагского Университета, которых я постоянно видела в Гайд-Парке, вплоть до небрежной светлой бороды и очков в проволочной оправе. Он заказал пиво и повернулся ко мне. — Подбавить?

Я приподняла свой стакан, который еще на две трети был полон. — У меня достаточно.

— Ой, да ладно. Только чуток добавлю. — Бармен поставил пивной бокал перед чужаком и сделал движение рукой к моему стакану. В одно мгновение он был полон и вновь охлажден льдом. Учитывая то число кружек кофе, которые я вливала в себя ежедневно, это был настоящий талант, который я действительно считала полезным.

— Я не видел тебя здесь раньше, — сказал парень в очках.

— Я здесь впервые.

— Эй, добро пожаловать в Дофине. Как насчет тоста?

Люк сказал мне, что я не должна ни с кем разговаривать, но в данном случае это будет безвредно. Если я буду вести себя невежливо, то я только привлеку к себе больше внимания. Возможно, будет лучше, если я подыграю и не стану устраивать театр. Мантра моей мамы наконец-то оказалась мне полезной. Я немного поменяла положение и подняла стакан.

— За то, чтобы испытать что-то новенькое! — произнес он, и я повторила его слова. Мы чокнулись и выпили. Мне стало как-то не по себе, слишком легко в моей шкуре. Мне хотелось бы, чтобы Люк поторопился. Тип в очках продолжал бросать на меня взгляд украдкой, и на его губах играла легкая усмешка.

Он выглядел не особо хорошо, маленькие глаза позади очков и безвольный подбородок, и при этом он излучал подсознательно подавляющее отчаяние. Я задержала взгляд на зеркале позади барной стойки, в котором отражался стол Люка.

— Забавно, — сказал парень после некоторой паузы, — но мне кажется, я знаю тебя. Мы точно раньше не встречались?

— Сомневаюсь, — ответила я вежливо. У меня было не так много опыта по части того, когда парень клеится к девушке, но это был не подходящий момент испробовать подобное. — Я не отсюда.

— Случайно, не Чикаго? У тебя акцент есть.

Я покраснела. Акцент Люка всегда бросался мне в глаза, но я никогда не задумывалась над тем, что у меня самой может быть таковой. Казалось, у этого парня не было никакого акцента, он имел четкое произношение, похожее на речь диктора.

— Так заметно?

— Нет, — ответил он бодро. — Ты довольно далеко от дома.

Я кивнула и вновь посмотрела в сторону стола Люка, а затем на мои наручные часы. Как долго это будет продолжаться, пока Лена не заметит, что я ушла? Пока она не сообщит об этом миссис Кей? Пока Колин не решит позвонить мне, и не заметит, что звуки в баре совсем не похожи на классную комнату с курсами журналистики?

Тип в очках постукивал по барной стойке в беспорядочном ритме. — Ты кого-то ждешь? — спросил он.

— Можно и так сказать.

— Я так и думал. Ты всё время смотришь в сторону столов. Я же тебя не раздражаю, нет?

— Нет. — По крайней мере пока нет. Но я годами ездила на городских автобусах. Никогда-никогда нельзя допускать, чтобы кто-то узнал, что он выводит вас из себя.

Он высоко поднял руки, чтобы показать, что он безвреден. — Прости. Я просто даже поверить не мог, что кто-то оставил бы ждать здесь такую девушку как ты.

Девушку как я. И снова это формулировка. Ладно, она звучит не так уж оскорбительно, когда ее произносит какой-нибудь парень, который пытается подкатить ко мне.

— Спасибо. — Несмотря на то, что я ощутила укол совести, проигнорировав указания Люка, я всё же улыбнулась мужчине. — Итак, а ты из Нового Орлеана?

— Нет, нет. Это самое забавное в Дофине, знаешь? Это своеобразный перекресток дорог. Здесь встречаются люди отовсюду… Я знал еще одну девушку из Чикаго, — добавил он и прекратил свое постукивание. — Примерно твоего возраста, я думаю. Возможно, ты ее знала?

Я осторожно отставила свой стакан и попыталась поймать через зеркало взгляд Люка. Он кивал Ниобе глубоко в нише и не смотрел вокруг. Если бы я была в автобусе, я бы потянулась на освободившееся место.

— Чикаго — большой город.

— Ясно, — приветливо ответил он. — Но что-то в тебе всё таки напоминает мне ее. Она была хорошенькая. Но я слышал, что для нее всё не так уж хорошо прошло, когда она вернулась в Чи-Таун.

Я боролась с желанием закатить глаза. Только туристы и газетчики называют Чикаго Чи-Таун. Я провела указательным пальцем по капелькам, которые конденсировались на моем стакане, и напрягла руку, чтобы она не дрожала.

— Правда? Что-то случилось?

— Ой, да ты же знаешь, как это бывает со слухами. Некоторые люди предполагают, чистая магия вскружила ей голову. Кто-то сказал, что она даже думала, будто она та самая девушка из пророчества про магический поток. Как-будто кто-то поверил бы ей!

— Из пророчества про магический поток? — спросила я. — Ты не веришь, что это про нее было?

— Ну да, — ответил он и наклонился так близко, что я могла почувствовать запах пива в его дыхании, дрожжи и кислота, — если бы она действительно была сосудом стихий, ее было бы чертовски не просто убить, ты так не думаешь?

Я оцепенела. Какого черта Люк так долго? Он что, обсуждает с Ниобе последнюю рекомендацию книжного клуба Опры?!

Я крутила стакан в руке и отчаянно пыталась излучать равнодушие вместо ужаса. Ниобе знала что-то все это время, но этот тип знал больше, и это не было случайностью, что он оказался здесь. Я должна разговорить его. — Ты хорошо знал эту девушку?

— Вообще-то нет.

— С чего же ты взял, что я тебе ее напоминаю?

— Она была слишком самоуверенная. Она думала, что она сосуд стихий, верила, что она может спасти мир. У нее была миссия. — Последнее слово он выплюнул с официозом. — И ты видишь, к чему ее это привело. Ее жизнь выскользнула из нее в одном из переходов, она стала игрушкой бугименов, и мир не будет помнить о ней, разве лишь то, что она была неудачницей. — Его лицо раскраснелось, а его рот открывался и закрывался; в уголках губ собрались небольшие капельки слюны.

Во мне бесконтрольно вспыхнула ярость. — Она не была неудачницей!

Он вскочил и тем самым отбросил свой стул. — Без сосуда стихий нельзя остановить прорыв магического потока. Магия разольется по всему миру как очищающий огонь. Ты и Твои люди падете. Серафимов нельзя остановить!

— Серафимов? — в голову стали приходить бесчисленные воспоминания религиозных учений отца Армандо, но у меня было такое чувство, что этот тип говорит не о каком-то месте в библии. — Я не знаю, о чем ты говоришь. — Я поспешно слезла с высокого барного табурета и начала отходить в сторону. Каждый в зале — бармен, посетители, певица — целенаправленно игнорировали меня.

Его глаза злобно свернули, когда он ринулся ко мне. — Ты не знаешь. Ты просто глухонемая маленькая примитивная. Я не знаю, почему они считают тебя какой-то особенной.

— Кто они?

— Они верят, что в тебе есть что-то интересное. Нам стоит проверить, так ли это?

Внезапно он вздернул руки вверх и с невероятной силой сжал мои виски ладонями. Всё поплыло у меня перед глазами. Чувство давления и… чего-то неправильного… прорастало в моей голове, пока парень бурчал что-то невнятное.

Помещение вокруг меня поблекло, кроме яростного лица чужака, а какой-то жалобный звук перекрывал все другие шумы. Видения, в которых проявилось нападение в переходе, кровь Верити в больнице и кольцо, которое сверкнуло на моей пальце, пронеслись передо мной и совершенно перемешались.

Краем глаза я увидела, как Люк выскочил из ниши. он двигался так медленно, что я знала, ему никогда не удастся, не успеет вовремя, чтобы спасти меня, и я предположила, что, возможно, ему и без того уже надоело делать это.

В последние отчаянные секунды, прежде чем я потеряла сознание, я схватилась за почти полный стакан, как можно крепче сжала его и со всего маху обрушила его на голову типу в очках. Раздался глухой треск, и его руки разжались. Мои ноги подкосились.

Появился Люк — он мчался, как будто он внезапно оказался в ускоренной съемке, и поймал меня, прежде чем я упала на пол.

— Мышка! Ты в порядке? Ты здесь? Скажи что-нибудь!

— Я здесь, — ответила я, и моя голова упала. Слова звучали в моих ушах непонятно, словно я была под водой. — С тем парнем что-то не так.

Он оттолкнул меня за себя и повернулся, чтобы дать отпор чужаку. Я натолкнулась на стол, опрокинув стулья, смела поднос со стаканами на пол и упала. Шум в ушах просто не собирался прекращаться, и я потрясла головой, чтобы избавиться от него; я с трудом приподнялась, встав на колени и оперевшись руками о пол. Шепчущиеся люди окружили нас.

— Здесь нейтральная территория, Люк. — Произнес бармен. — Здесь нельзя сражаться.

— Он нарушил перемирие, — возразил Люк. — Еще чуть-чуть и он бы к черту уничтожил бы ее рассудок! Если это не достаточная причина…

— Она же примитивная, — задыхался тип, стараясь устоять на ослабевших ногах. — Нейтралитет не распространяется на посторонних.

— Она моя спутница, под защитой моего дома. Здесь у нее такие же права как и у всех остальных. — Губы Люка побелели от ярости.

— Она приняла мое предложение. Это устранило защиту. — Тон чужака был упрямым и с плаксивыми нотками.

Взгляд Люка метнулся ко мне. — Она не знала об этом.

— Мужчины, — произнесла Ниобе, покачала головой и помогла мне подняться на ноги. В ее голосе слышалось веселье. — Они всегда убеждены, что это их прямая задача управлять всем.

— Что за перемирие? — спросила я.

Люк разбежался, перекинул парня через себя и швырнул его на стол. Вокруг нас раздались крики и неистовство толпы.

— Внутри этих стен нельзя использовать магию, чтобы кому-то навредить. Это очень старый и довольно полезный указ. Но мужчины всегда найдут лазейку, не так ли?

Я увидела, как Люк кулаком ударил в живот мужчину, который напал на меня, уклонился от ответного удара и затем врезал ему кулаком в челюсть.

— Но тот парень использовал магию! И это было больно!

Она с состраданием посмотрела на меня. — Это был раскол, как я слышала. Он проник в твой разум и получил полный контроль над тобой. Среди Арканов это строжайше запрещено, но… ты примитивная. Ты не считаешься.

Ну, конечно, я не считаюсь. — Люк оставил меня сидеть тут только затем, чтобы мне навредили?

— Нет. Ты была под защитой его дома, приняла предложение, в данном случае напиток, от другого человека. Когда ты это сделала, ты потеряла щит, который Люк создал вокруг тебя.

— Щит?

— Защитный экран. — Она подняла руку, и воздух вокруг меня зашевелился. — Но на тебе есть еще один… более могущественный, который создал кто-то другой. Но то заклятие, которое создал Люк, рассеялось, когда ты там приняла напиток.

Люк наложил на меня заклятие? Без моего ведома? Я удавлю его собственноручно, как только мы отсюда уйдем. Если мы отсюда уйдем.

Люк и тип в очах всё еще боролись друг с другом на полу, передо мной всё расплывалось и я не могла больше безучастно стоять рядом.

— Это перемирие касается только людей использующих магию? Но не примитивных?

Ниобе мгновение подумала над этим, а затем широко и радостно улыбнулась мне. — Всё равно, что ты здесь предпримешь, никто не упрекнет тебя за это; ты вольна делать, что хочешь. Это единственная в своем роде ситуация среди таких как мы. Я подумала, что ты сильно пострадала, но, возможно, я ошибалась.

— Не будь в этом так уверена, — ответила я. Люк ударил парня сбоку в колено и тот полетел в толпу. Кто-то помог ему встать и толкнул обратно к Люку. Мне открылся другой вид, когда люди сдвинулись ближе, чтобы притеснить его.

— Почему они не помогают Люку? Все же видели, что этот парень сделал со мной. Разве никто не должен что-то предпринять?

— Напавший не нарушил ни одного закона, — терпеливо ответила Ниобе. — А за то, что Люк привел тебя сюда, он не приобретет здесь ни единого союзника. Дофине — это убежище от мира примитивных. Большинство здесь воспринимают твое присутствие как оскорбление.

В просветах между людьми в толпе я увидела Люка, упавшего навзничь. Тип в очках крепко удерживал его и сдавил ему горло локтем. Я прекратила размышлять и протиснулась к ним. По пути я схватила пивную бутылку с ближайшего стола. Люк пытался подняться, но соперник ударил его кулаком в живот; его лицо покрылось пятнами и перекосилось от ярости.

— Ее будет недостаточно, — прорычал он Люку. — Пророчество разрушено, и никакая примитивная не сможет его восстановить. Она умрет, прежде чем у нее появится возможность совершить это. Магический поток очистит мир, и Серафимы восстанут. Мы вернем нашему миру их древнюю власть, которая очистит линии. Она не…

Я обрушила бутылку на его затылок, и она разбилась вдребезги. Несколько осколков отлетело обратно и порезало мои щеки. От удара мужчина упал возле Люка и без сознания растянулся на полу. Секунду Люк хватал воздух ртом, затем перевернулся, встал и выхватил у меня из руки разбитое горлышко от бутылки. Когда чужак вновь кинулся на него, Люк ударил его.

Толпа разделилась, когда Люк оттеснил его вдоль сцены к стене, прижав зазубренное стекло к его горлу. По шее заструился маленький ручеек крови, и мужчина оцепенел. Толпа затихла. Даже певица замерла; ее переливчатое платье застыло.

Голос Люка был тихим, убийственным. Он далеко раздавался в безмолвном зале:

— Я мог бы убить тебя здесь и сейчас, но вместо этого ты можешь поиграть в посыльного. Вали к своим людям. Расскажи им, как ты сегодня сильно облажался. Скажи им, что девушка является табу.

Скажи им, что я сам займусь ими. И скажи, что, в таком случае, я превращу их кости в прах. Я исполню пророчество, а их задачей будет покончить с собой до того, как всё начнется. И если после твоего прокола они убьют тебя, то помни, что они гораздо милостивее, чем мог бы быть я. — Он сильнее надавил бутылкой, и кровь полилась быстрее. Через плечо Люк приказал мне: — Мышка. Подойди.

Разумнее было не возражать.

— Держись крепче, — произнес он.

Я обняла его обеими руками за талию, а он прижал меня к себе свободной рукой, в то время как второй он создавал проход рядом с нами. И мы полетели в темноту.