Избранница Белого Волка

Глава 26. В комнате Марты

Признание матушки до глубины души поразило меня. Я и так с осторожностью отношусь к мужчинам, особенно после того случая с Власом, а теперь буду предельно осторожна, даже с Рагнаром. Усмехаюсь про себя, особенно с Рагнаром.

Разговор не отпускает меня. Я снова и снова прокручиваю в голове, раскрытые тайны. Словно во сне дохожу до комнаты Марты. Там меня уже поджидает довольный Рагнар. Чему он радуется, когда у меня на душе непроглядная тьма?

Тому, что переехал? На Рагнара не похоже. Воин, который спит на голой земле, вряд ли будет заботиться о комфорте.

Конечно, комната Марты очень удобна и это не комната, а покои из нескольких комнат. Я никогда не переступала её порог. Всё, что видела только из коридора. Сколько же комнат в покоях Марты? Хожу и жмурюсь: гостиная, спальня, ванная, гардероб, комната для служанки. Неужели я здесь буду жить?

Рагнар удобно расположился на кровати в спальне. При моём появлении закрывает глаза, изображая смертельно больного.

— Велена, ну, посмотри же на меня, — просит он.

Ну нет у меня желания сейчас ещё играть в игры больших мальчиков.

— Да, не трону я тебя, — как, мне кажется, искренне говорит он, — думаешь зачем весь этот спектакль?

Я поднимаю бровь, выражая интерес.

— Чтобы не трогал тебя ни твой отец, ни кто-либо другой, — рычит Рагнар, — а то, ты у нас слишком гордая, чтобы жаловаться, предпочитаешь ходить разукрашенная всеми цветами радуги.

Здесь соглашусь с ним. Привыкла уже держать рот на замке и не жаловаться. А кому тут пожалуешься? Маме? Так она сама в таком же положении, что и я. Как-то пожаловалась Власу, так он сказал, что не надо провоцировать мужчин на агрессию. Если бьют, значит, сама виновата — вывела. Поддержки и утешения я от него не получила.

Тем сложнее пустить Рагнара в свою жизнь. Не привыкла я, чтобы обо мне заботились, беспокоились. Всё время жду подвоха. Вот и сложно мне принимать его помощь. Боюсь в очередной раз получить отповедь, что сама заслужила. Вижу же, что мой жених не такой, как Влас или Келси, но поделать с собой ничего не могу.

Привыкну, к хорошему быстро привыкают.

— Я схожу за отваром тебе, — пытаюсь я ускользнуть от неприятного разговора. Обсуждать приёмного отца нет желания. Я вообще не люблю кого-либо обсуждать.

— Служанка принесёт, — уверенно заявляет Рагнар, — привыкай, Велена. Давно пора не самой носиться, а прислугу задействовать.

— Так, император повелел лично о вас заботиться, — из упрямства противоречу ему. Знаю же, что он прав, но за несколько дней избавиться от многолетней привычки — нереально.

Хочется добавить ещё какую-нибудь колкость, но это чревато последствиями. Могу оказаться рядом с ним на кровати, а уж он сумеет побороть моё сопротивление.

Почему он вызывает во мне такие противоречивые чувства? Мне, то хочется, побольнее ударить его словами, то прижаться и отогреться у него на груди. Когда смотрю на его улыбку, хочется, чтобы он поцеловал.

Я неуверенно звоню в колокольчик. Мне действительно страшновато выходить из комнаты. Боюсь, что меня подкарауливает Марта.

Странная, конечно, логика у мужчин: виноват Келси Велес, а наказали Марту. Вот так во всём. Женщины остаются крайними, мужчины перекладывают на нас свою вину и неудачи.

— Надеюсь, что ты с мамой обсуждала платье для церемонии обручения?

Я закашлялась. Какое ещё платье? На что он намекает? Что у меня нет подходящего платья? Я начинаю злиться и останавливаюсь, когда перебираю в уме свой гардероб. У меня, правда, нет подходящего платья для обручения.

Только сейчас я понимаю, что к свадьбе мы тоже не готовимся. Меня это настораживает. Время-то идёт или они решили отложить свадьбу, раз обручение будет. Надо наверно у жениха спросить, как так получается?

Меня волнует этот вопрос. Особенно после разговора с мамой. Вдруг Рагнару подвернётся более подходящая кандидатура, чем я. А он воспользуется правом данным ему при обручении. Моя буйная фантазия нарисовала мне безрадостную жизнь в глуши с нелюбимым тираном-мужем. Копия жизни моей мамы.

Богиня-матерь, избавь меня от такой жёсткой участи и от неподобающих невесте мыслей тоже избавь.

— Рагнар, — осторожно начинаю я, а он расплывается в довольной улыбке, — ты не знаешь, почему не готовимся к свадьбе?

Он вытягивается на кровати и хватает меня за запястье. Тянет на себя и я, не удержав равновесия, падаю ему на грудь.

— Мне нравится, когда ты знаешь своё место.

Я аж вскинулась. Я, что собака, чтобы знать своё место. Злюсь, но вида не показываю.

— И где оно, по-твоему? — с раздражением спрашиваю я. Так и хочется укусить его за нос, чтобы тоже знал своё место.

— У меня на груди и только там, — нагло усмехается и жестом собственника проводит по спине рукой. Я выгибаю спину, чтобы меньше соприкасаться с ним.

Сколько необоснованного оптимизма. Меня настораживают такие заявления. Я лежу на своём месте и слышу, как стучит его сердце. Как терпко пахнет его кожа полынью и корой дуба. В этом весь Рагнар — твёрдый и несокрушимый, как дуб и терпко-горький, как полынь.

— Ты решил отложить свадьбу, — и через силу добавляю, — господин.

— Из-за этого ты волнуешься, моя маленькая невестушка? — похоже, у него сегодня игривое настроение. — Свадьба состоится в тот самый день, когда тебе исполнится восемнадцать.

Великолепная дата. Взять и испортить мне день рождения. У меня и так его никогда не было, а в этот раз я надеялась, что брат придёт поздравить. Опять же есть Рагнар, мамочка моя, сестра Майя. В этом году должен был быть особенный день рождения. Я загрустила, но решила всё же докопаться до корня всех моих проблем.

— А почему нет приготовлений? — всё же настаиваю на ответе я.

— Это вопрос к твоему приёмному отцу, — настроение у него портится. — Я хочу отпраздновать свадьбу в Сером Стане. Народ должен видеть свою государыню.

— Если это так, то давай отложим её на один день, — чтобы увидеть его глаза, я немного сползаю по его телу вниз и натыкаюсь на очевидное доказательство, что свадьбу нужно делать быстрее. Рагнар с загадочной улыбкой наблюдает за моей реакцией. Я немного еложу у основания ног, устраиваясь поудобнее на своём законном месте, и спрашиваю покрывшегося испариной жениха:

— Вам плохо, господин?