Избранные любовью

10

Триша открыла глаза. Небо за окном начало светлеть, близился рассвет. Спальня Роберта была обставлена в современном стиле, кровать здесь тоже была современная, с широким пружинным матрасом. Глядя на стены цвета слоновой кости, Триша думала о том, что ей, пожалуй, больше нравится видеть Роберта на фоне красного, цвета страсти. А может быть, он нарочно выбрал ту, первую, комнату, полагая, что красный цвет соответствует ее темпераменту?

Триша повернула голову и посмотрела на Роберта. Он крепко спал, лежа на животе, но и во сне его рука по-хозяйски обнимала ее, словно Роберт хотел быть уверен, что, пока он восстанавливает силы, она никуда от него не денется.

Всего за несколько часов он сумел разбить в пух и прах все принципы, по которым Триша до сих пор жила. И самое страшное, что ее это не особенно волновало. Триша начала подозревать, что Роберт разглядел в ней то, чего она сама о себе не знала, но что жило в ней всегда, а она невольно сама себя обманывала.

Или пряталась от себя. Триша подумала о всех тех мужчинах, которых держала на расстоянии, – это было нетрудно, по-видимому, какой-то инстинкт помогал ей сдерживать ее истинную сущность – пока не появился Роберт. Тот же инстинкт помог ей распознать в Роберте мужчину, чья страстная натура подходит ее собственной, и тогда настоящая Триша вырвалась на свободу. Вчера она мечтала проснуться наутро другой женщиной, так и случилось, она действительно стала другой. Она стала женщиной Роберта и даже перестала это отрицать.

Роберт зашевелился во сне и коснулся губами ее плеча. Триша посмотрела на его губы, вспомнила, как они прикасались к ее коже повсюду, – и вздохнула. Осторожно, стараясь не разбудить Роберта, она повернулась, поцеловала его в шею, уютно устроилась рядом с ним и снова задремала.

Роберт приподнялся на локте, наблюдая, как Триша постепенно просыпается. Он немного помогал ей в этом, поглаживая пальцем ее сосок. Но пока ему было достаточно просто наблюдать за ее неосознанной реакцией. Видя, как приоткрываются губы Триши, Роберт почувствовал, что в нем просыпается нечто новое, не просто желание… Может быть, нежность? Вплоть до этой ночи он не знал, что такие женщины существуют на свете. Если бы еще вчера его спросили, что он думает о девственности, он ответил бы, что это всего лишь препятствие, которое нужно преодолеть, чтобы начать получать подлинное удовольствие. Но теперь он был другого мнения.

В случае Триши девственность была синонимом невинности, а невинность – чистой канвой, на которой он волен вышить любые, самые красочные впечатления, которые только пожелает создать. Роберта глубоко тронула ее доверчивость, готовность следовать за ним по пути в новую для нее страну чувственных удовольствий. Он понимал, что Триша подарила ему бесценный дар. Однако если бы она вручила его неподходящему мужчине, это было бы очень опасно, Эндрю Уинфилд и был неподходящим.

Неожиданно Роберт поймал себя на мысли, что круг «неподходящих» не ограничивается Эндрю Уинфилдом, ни один мужчина, кроме него, не должен прикасаться к Трише, она принадлежит ему, и он не намерен ни с кем ее делить. Никогда.

Роберт с улыбкой вспомнил признание Триши, что она не хочет его желать. Он не сомневался, что всего несколько дней – и ночей! – проведенных в его обществе, изменят ее мнение. Не отрывая взгляда от лица Триши, чтобы наблюдать за ее реакцией, Роберт опустил голову и сомкнул губы вокруг тугого нежного соска.

– Доброе утро.

Он поцеловал ее в приоткрытые губы. Триша инстинктивно прильнула к нему. Первая реакция Триши ему понравилась, но когда он поднял голову, то увидел, что в ее взгляде снова появляется настороженное выражение.

– Я…

– Не ты, а мы. Нам предстоит очень интересный день.

– Ты…

– И мы начнем его так, как стоит начинать любой хороший день, – с неспешного, обстоятельного секса.

Роберт озорно усмехнулся и снова наклонил голову к ее груди. Триша понимала, что он умело манипулирует ее желаниями, но ей почему-то совершенно не хотелось с ним бороться, во всяком случае, по этому пункту, и она с готовностью шагнула прямо в расставленную для нее ловушку.

Много позже они наконец выбрались из постели и решили позавтракать. Увидев накрытый стол, Триша высказала предположение, что в доме работают невидимые слуги, как в сказке про Красавицу и Чудовище. Роберт со смехом пояснил, что у него работает вполне зримая и осязаемая супружеская пара средних лет – Арчи, которого они видели у ворот, и его жена Мег. Но они живут в собственном небольшом домике неподалеку и знают, когда не стоит докучать хозяину своим присутствием.

Роберт показал Трише весь дом, демонстрируя удивительные познания в истории и собственной семьи, и дома. Он рассказывал очень интересно, но Тришу постоянно отвлекал от смысла слов голос Роберта – низкий, бархатный, мелодичный. Наверное, она слушала бы его так же завороженно, если бы Роберт вздумал прочесть ей лекцию по высшей математике. В заключение небольшой экскурсии по дому Роберт привел Тришу в солярий, устроенный на крыше. Триша безропотно позволила Роберту уложить ее в шезлонг и заняться с ней любовью. Когда она лишь на мгновение заколебалась, он развеял ее сомнения своей излюбленной фразой:

– Доверься мне. Вот увидишь, тебе понравится.

И Роберт сдержал свое обещание. Он рассказал и показал Трише многое о ней, чего она раньше не знала, и кое-что о себе самом, что могло бы очень сильно повлиять на ее отношение к Роберту, если бы она позволила себе об этом задуматься.

Роберт прикасался к ней при каждой возможности, а когда не мог прикоснуться руками, ласкал ее взглядом. Он заставлял Тришу постоянно балансировать на острие сексуального напряжения, не давая ей расслабиться даже во сне.

Впрочем, спать Трише удавалось мало. Один день перешел в другой, а затем в третий, и все это время Триша спала лишь урывками, в перерывах между раундами умопомрачительного секса. Роберт оказался необыкновенным любовником, неутомимым и очень изобретательным. Но временами он демонстрировал поразительное подчинение ее женской власти.

За три дня Роберт и Триша ни разу не покинули территорию Нортнэсс-хилла и не заговорили о том, что происходит за его стенами. Когда Триша пыталась это сделать, Роберт ее останавливал:

– Не надо, поверь мне, если мы заведем этот разговор, он закончится ссорой.

Иногда перед сном Тришу посещала мысль, не ведет ли Роберт дьявольски хитроумную игру, цель которой – усыпить ее бдительность и потом нанести смертельный удар. Но чаще всего ей не хотелось даже думать, ибо это заставило бы коснуться тем, которых они оба старательно избегали. Например, предложения Роберта пожениться. Какими бы доводами Роберт ни подкреплял свое предложение, Триша считала его бессмысленным. Приобретая все новый сексуальный опыт, она начинала задаваться вопросом, почему допускает, чтобы все это происходило. И в конце концов высказала свои сомнения:

– Не знаю, Роберт, почему я позволяю тебе делать со мной все это?

Его ответ прозвучал небрежно:

– Зачем задумываться, просто получай удовольствие.

Но ни о чем не думать становилось все труднее. Как-то Роберт уединился в кабинете, чтобы сделать несколько деловых звонков, и Триша на время оказалась предоставленной самой себе. Она пересекла аккуратно подстриженную зеленую лужайку, зашла в беседку и села на плетеный двухместный диванчик. Отсутствие рядом Роберта дало ей возможность заняться тем, что Роберт не советовал делать, – задуматься.

А подумать Трише было о чем. На протяжении едва ли не суток, самое большее двух, она сменила любовь к одному мужчине на сексуальную одержимость другим. Кроме того, она словно остановила на время свою реальную жизнь и укрылась в придуманном мире, где ей было хорошо, но где невозможно было решить ни одну из реальных проблем. Тем временем Роберт уже вернулся в реальный мир, сейчас он ведет деловые разговоры по телефону. У него есть компания, которая требует его внимания, а у нее… У нее нет ничего. Ей не к чему и не к кому возвращаться. Даже единственный родственник, двоюродный дед, и тот не хочет ее видеть. Выходит, кроме Роберта, у нее никого и ничего не осталось.

Словно почувствовав, что Триша думает о нем, Роберт появился на лужайке. Триша невольно залюбовалась хищной грацией его движений. Роберт вошел в беседку, сел рядом с Тришей на диванчик и вытянул ноги.

– Прикидываешь, как скоро можно превратить эту лужайку в буйные заросли сорняков? – шутливо поинтересовался он.

– Ты прекрасно знаешь, что этот парк мне нравится таким, какой он есть, – тихо ответила Триша.

– Однако его ты не защищаешь столь рьяно, как заросший парк Мак-Кинли.

Упоминание о Мак-Кинли подействовало на Тришу подобно порыву ледяного ветра, ворвавшегося из реального мира.

– Особняк Мак-Кинли пришел в упадок и почти развалился.

– Но, как ты сама заметила, у этого упадка и запустения есть свой шарм, – быстро подсказал Роберт. – Если хочешь, можно привести часть лужаек в первозданное состояние, чтобы ты чувствовала себя здесь…

Триша вскочила с плетеного дивана.

– Прошу тебя, не напоминай о том, что я говорила, когда была слепой и наивной дурочкой.

Она нервно заходила по беседке взад-вперед. Роберт недоумевающе следил за ней и, когда наконец ему это надоело, спросил:

– Может, объяснишь все-таки, что тебя так задело?

– Я просто не хочу, – Триша попыталась говорить спокойно, – чтобы мне напоминали о доме Мак-Кинли.

– Но твой двоюродный…

– Он пополнил список людей, с которыми я больше не желаю иметь ничего общего.

В беседке воцарилось тягостное молчание. Триша уже сожалела о своей вспышке, но никак не могла успокоиться. Она покосилась на Роберта. В джинсах и в футболке он выглядел еще более сексуально, чем в деловом костюме. Черные волосы, загорелая кожа, длинные ноги, сильная рука, лежащая на спинке плетеного дивана, даже хмурая складка на лбу, – все это и вместе, и по отдельности выглядело очень сексуально.

– Интересно, кто еще числится в этом списке?

Триша пожала плечами.

– Эндрю, Юна. А начиная с сегодняшнего дня, в него попадает всякий, кто вообразит, что может безнаказанно играть моими чувствами.

– Ого, а ты, похоже, ожесточаешься.

– Возможно. Я поняла, что в мягкости и всепрощении мало проку. Лучше рубить сплеча: если тебя кто-то предал или обманул, просто вычеркиваешь его из своей жизни, и дело с концом. Именно так я намерена поступить с Персивалем Мак-Кинли.

– Чем же он так перед тобой провинился?

Триша вздохнула и вкратце рассказала Роберту о своей единственной встрече с двоюродным дедом. В заключение она подытожила:

– Он видит во мне только, что называется, дитя греха. Я для него не существую как личность, как не существовала моя мать. Ну и пусть, меня это устраивает, потому что отныне он для меня тоже не существует.

– Но Персиваль – твой единственный родственник, – напомнил Роберт. – Ты не должна вычеркивать его из своей жизни, не дав ему шанса…

– На что? Сменить гнев на милость и принять меня в семью? Поосторожнее, Роберт, а то я могу подумать, что ты не многим лучше Эндрю.

Роберт прищурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего.

Трише не хотелось затевать ссору, но Роберт не собирался отступать, пока не получит ответ на вопрос.

– Нет уж, не увиливай, выкладывай все до конца, я весь внимание. В чем же я, по-твоему, похож на Уинфилда?

Триша дерзко вздернула подбородок.

– Ты, наверное, думаешь, что я всегда к твоим услугам, но ты ошибаешься. Я не настолько потеряла разум, чтобы иногда не задавать себе вопрос, зачем ты все это делаешь.

– Это мы уже обсудили.

– Вот как? Насколько я помню, ты много распространялся на тему, что мы будем делать дальше, я возражала, но ты игнорировал мои возражения. А потом мы укрылись от мира, занимались сексом и почти ничем больше. Тем временем весь Эдинбург затаив дыхание ждет, как Роберт Кэссиди поступит дальше с наследницей Мак-Кинли.

Только закончив этот небольшой монолог, Триша поняла, насколько сильна была в ней потребность высказать все, что наболело.

– Весь Эдинбург, говоришь? Но я так и не понял, чем же я напомнил тебе Эндрю?

Триша поджала губы, не желая отвечать.

– Ты считаешь меня еще одним золотоискателем вроде него? – допытывался Роберт.

– А это так?

Роберт скрестил руки на груди и окинул Тришу долгим оценивающим взглядом, явно не торопясь с ответом. Триша не могла понять, рассердился ли он, но у нее внезапно возникло ощущение, что она смотрит на жесткого бизнесмена, о котором много слышала, но которого до сих пор не видела воочию. Теперь он предстал перед ней, и то, что Триша увидела, ей не понравилось. У нее даже мелькнула мысль, а не сбежать ли, пока Роберт обдумывает ответ. Но потом Триша решила: нет, пришло время разобраться и в этом.

Не собираясь пасовать перед его пристальным взглядом, она тоже скрестила руки на груди и вскинула подбородок еще выше. Их взгляды скрестились, в беседке запахло грозой. Предвкушение схватки странно волновало и возбуждало Тришу.

– Хочешь потягаться? – наконец нарушил молчание Роберт. – На каждый фунт состояния Мак-Кинли у меня найдется тысяча фунтов!

Это был прямой вызов, но и большой сюрприз. Не кто иной, как сам Роберт упомянул, что на деньги Мак-Кинли можно скупить половину Эдинбурга, неужели он в тысячу раз богаче?

– Выходит, у тебя куча денег, – пробормотала Триша.

Роберт сухо улыбнулся.

– Ничто, помноженное на ничто, дает ничто, так что не спеши вести подсчеты. – Он снова улыбнулся, на этот раз чуть теплее. – Но если ты восхищена, то я не против.

– Да, ты умеешь произвести впечатление. Только я не понимаю, какое отношение все эти миллионы имеют ко мне?

– Я всего лишь сообщил тебе, что я очень богат. Если моих слов тебе недостаточно, оглядись вокруг и сама все поймешь. Но я все же надеялся, что для того, чтобы считаться завидным кандидатом в мужья, мне не нужно богатство, достаточно одного моего… хм, обаяния. Особенно если девушка, которой я предлагаю себя в этом качестве, не может в свою очередь предложить ничего, кроме довольно тяжелого, подозрительного характера.

Роберт прав, ей не нужно от него ничего, кроме него самого, но в этом-то и состоит проблема. Четыре дня назад она была влюблена в Эндрю, сегодня была почти уверена, что влюблена в Роберта. Сказать, что Триша чувствовала себя ветреной, непостоянной, легкомысленной, значило бы сильно смягчить выражения. Триша вообще стала сомневаться в своей способности разбираться в собственном отношении к кому бы то ни было.

– У меня такое чувство, что Триша Уолкер умерла в ночь своей предполагаемой помолвки. А женщина, в которую я превратилась, настолько на нее не похожа, что ей нужно дать другое имя.

Роберт усмехнулся.

– Это я могу устроить. Выходи за меня замуж, и я дам тебе другое имя: Триша Кэссиди.

Как у него все просто получается! Триша замотала головой.

– Нет, Роберт, я не выйду за тебя замуж.

Роберт промолчал. Триша беспокойно переступила с ноги на ногу.

– Зачем тебе на мне жениться? Я могу остаться с тобой и без обручального кольца.

– В качестве моей любовницы.

– В качестве кого угодно! – пылко воскликнула она. – Только не жены.

Роберт несколько секунд молча смотрел на Тришу. Он не улыбнулся, не пожал плечами, ни одним движением не выдал того, что последует дальше.

– Тогда ничего не будет.

Он встал, повернулся и решительно зашагал прочь. Триша осталась стоять как громом пораженная, но ее сердце билось с бешеной скоростью. Чувствуя, как ее охватывает паника, Триша попыталась себя успокоить. Не может быть, чтобы Роберт вот так оборвал их отношения! Он просто мстит ей за то, что она отклонила его предложение. Однако эти доводы не удержали ее от того, чтобы броситься вслед за ним. За то время, что она стояла в оцепенении, Роберт успел уйти довольно далеко, и, когда Триша бросилась за ним, он уже входил в дом.

Триша вбежала в холл и остановилась в растерянности: Роберт уже свернул в один из многочисленных коридоров и успел скрыться из виду. Куда бежать, где его искать?

Вдруг Триша услышала мужские голоса, они доносились с заднего двора. Она быстро подошла к окну, выходящему на ту сторону. Роберт разговаривал с Арчи и держался при этом как обычно, непринужденно, уверенно, по виду ни за что не скажешь, что всего пару минут назад он положил конец их короткой связи.

Триша вздохнула с облегчением: все ясно, он просто блефовал. Но в это время Роберт, жестикулируя по ходу разговора, поднял руку, и в его ладони что-то блеснуло. Ключи от машины! Он собирается сесть в машину и уехать, а своему охраннику наверняка дает распоряжение как можно быстрее избавиться от гостьи.

Как это бессердечно!

Отвергнув его предложение, она, наверное, избавила Роберта от угрызений совести, если таковая у него вообще имеется, и теперь он идет к машине походкой человека, только что сбросившего с плеч непомерную тяжесть.

Триша понимала, что лучше оставить все как есть, отпустить Роберта на все четыре стороны, но она не могла. Она со всех ног бросилась к двери, ведущей во двор, распахнула ее и остановилась, чтобы перевести дух. Роберт уже выезжал из гаража. У Триши закружилась голова. Не думая о том, что делает, она побежала к машине. Роберт затормозил. Триша лихорадочно вцепилась в ручку водительской дверцы, кое-как открыла ее непослушными от волнения пальцами и плюхнулась Роберту на колени, даже не заметив, что при этом руль больно врезался в ее ребра.

– Не уезжай! Не бросай меня! – выпалила она на одном дыхании. – Я согласна выйти за тебя замуж, я на все согласна, хоть целыми днями не вылезать из твоей кровати, только не надо…

Она не договорила и разрыдалась. Роберт ожидал чего угодно, только не того, что Триша снова разразится потоками слез. Он выключил зажигание и откинулся назад, насколько позволяло кресло. Триша цеплялась за его шею, ее тело сотрясалось от рыданий.

– Очень похвальное решение, но слезы – это уже слишком.

– Ты не понимаешь! – всхлипнула она. – Я стала какой-то другой, и мне это не нравится.

– Кажется, я начинаю кое-что понимать…

– Ты меня использовал, они все меня использовали, а я никак с этим не борюсь.

Роберт обхватил голову Триши ладонями и поднял, чтобы видеть ее лицо.

– Других предлагаю пока оставить в покое, но мне интересно, как, по твоему мнению, я тебя использовал? Только ни слова о сексе, потому что в этом смысле не я тебя использовал, а ты меня, твои желания стали для меня законом, я превратился в твоего сексуального раба.

– Неправда!

Глаза Триши хотя и покраснели от слез, но были такими огромными, что у Роберта закружилась голова. Он сделал лучшее, что мог в этой ситуации, – крепко поцеловал Тришу в губы. Она откликнулась как всегда – пылко и страстно.

– Сексуальный раб и прирожденная распутница – хорошенькое сочетание! – пробормотал Роберт, переводя дыхание. – Забудь о браке, думаю, нам и так хорошо.

Роберт приподнял ее со своих колен, поставил на ноги и вышел из машины.

– Но…

– Предложение отменяется, – отрезал Роберт.

Он захлопнул за собой дверцу машины и взял Тришу за руку.

– Куда ты собирался ехать?

– Сейчас это уже неважно.

Роберт потянул ее к дому.

Он понимал, что поступает жестоко, но был не в настроении облегчать Трише жизнь. Зачем рассказывать ей, что он собирался уехать ненадолго, чтобы решить вопрос с наследством Мак-Кинли раз и навсегда?

– Сейчас важно другое: мы будем играть по твоим правилам. Мы возвращаемся в дом, складываем вещи и отбываем в Эдинбург. Там ты будешь проводить дни в моей кровати, а я буду потакать всем твоим сексуальным капризам, потому что, дорогая, такова моя роль.