Избранные произведения

Жозе Луандино Виейра: судьба и книги

«На мою долю выпала завидная судьба», — сказал однажды Жозе Луандино Виейра, и такое утверждение ангольского писателя может показаться на первый взгляд едва ли не парадоксальным. В самом деле, удивится кто-нибудь из поверхностно знакомых с его биографией и творчеством: столько раз подвергаться арестам и репрессиям за связи с национально-освободительным движением, провести около двенадцати лет в концентрационном лагере Таррафал по обвинению в «подрывной деятельности против единства нации» и еще считать, что такой удел достоин зависти?! И тем не менее это так.

Луандино Виейра (род. в 1935 г.) заставил заговорить о себе португалоязычный мир в начале шестидесятых годов, когда за книгу «Луанда» ему была присуждена высшая литературная награда Португальского общества писателей. В памяти всех, кто сколько-нибудь причастен к литературе португалоговорящих стран Африки, сохранились эти ставшие теперь едва ли не легендарными события: присуждение скрывавшемуся под псевдонимом автору «Луанды» Большой премии в области новеллистики; негодование властей, обнаруживших, что за псевдонимом Луандино Виейра скрывается осужденный в 1963 году на четырнадцать лет тюремного заключения «возмутитель спокойствия» в колониальной Анголе Жозе Виейра Матеус да Граса, и последовавшая затем расправа с Португальским обществом писателей, осмелившимся на такую неслыханную дерзость, как присуждение премии «террористу». Тогдашний министр просвещения Португалии Телес обвинил руководителей общества в «оскорблении национальных чувств», и после учиненного жандармами и политической полицией (ПИДЕ) погрома оно было распущено.

Вряд ли найдется другой африканский писатель португалоязычного ареала, который бы мог поспорить с Виейрой в популярности. Книги его постоянно издаются и переиздаются в Португалии и Бразилии — лиссабонское издательство «Эдисоэнс 70», публикующее художественную литературу для Союза ангольских писателей, даже создало специальную серию «Произведения Жозе Луандино Виейры». Они переведены на основные европейские языки, в том числе и на русский. В Советском Союзе вышли почти все повести и рассказы Луандино Виейры, изданные до 1974 года, а повесть «Истинная жизнь Домингоса Шавиера», написанная в 1961 году, была переведена с рукописи, поскольку салазаровская цензура запретила ее печатать в Португалии, и впервые увидела свет в восьмом номере журнала «Иностранная литература» за 1963 год. Творчество Луандино Виейры изучается во всем мире, о нем, единственном из ангольских писателей, создан труд «ЛУАНДИНО. Жозе Луандино Виейра и его творчество (исследования, статьи, интервью)», опубликованный в 1980 году в Лиссабоне. В нем содержатся статьи не только португальских писателей и литературоведов, но и исследователей из других стран — СССР, Чехословакии, Франции, США, Бразилии.

И хотя судьба Ж. Луандино Виейры в самом деле необыкновенна — самозабвенной работы и борьбы, творческих озарений, трудностей и удач, насыщающих его повседневность, хватило бы, кажется, на две жизни, — возможности обрести эту «завидную долю» были заложены в нем самом, в особенностях его натуры. И тут, пожалуй, следует сказать о двух основополагающих чертах характера и творческой индивидуальности Луандино Виейры, во многом определивших течение его жизни: рано проявившейся литературной одаренности — уже с одиннадцати лет будущий писатель сотрудничал в издаваемой в его квартале газете «А воз да Кинта» («Голос садов»), печатая там рассказы, стихи, скетчи на разные темы и иллюстрируя их собственными рисунками, — и чувстве ответственности за других, за судьбу своего народа, никогда не позволяющем ему оставаться в стороне от борьбы.

Одной из важнейших форм проявления политической активности в Анголе сороковых — пятидесятых годов являлась культурно-просветительская деятельность, и юный Жозе Виейра Матеус да Граса примкнул к организации «Идем открывать Анголу», в которой сотрудничали будущие партийные и общественные деятели, поэты Агостиньо Нето и Антонио Жасинто. Таланты Виейры были разнообразны, интересы — разносторонне от классической драматургии (трагедии Шекспира, «ауто» португальского драматурга Жила Висента) до самых современных средств художественного выражения, свойственных кинематографу, так и оставшемуся серьезнейшим увлечением всей его жизни. И когда в 1961 году, в ответ на вооруженную борьбу ангольского народа за независимость, в стране начались аресты, Луандино Виейра также не избежал этой участи. А через два года его, как уже упоминалось, приговорили к четырнадцатилетнему заключению в Таррафале на Островах Зеленого Мыса, и все последующее десятилетие он провел в отнюдь не благоприятствующих творческому развитию личности условиях. Но даже их молодому писателю удалось использовать с максимальной отдачей.

В то время как в Португальском обществе писателей представители двух враждующих группировок — прогрессивной и консервативной — ломали из-за него копья, с одинаковой горячностью пытаясь доказать: одни — что «Луанда» знаменует новый этап в подлинно национальной ангольской литературе, другие — что ее художественные достоинства сомнительны, ведь написана эта книга не на португальском языке метрополии, а на диалекте жителей луандских предместий и к тому же содержит многочисленные вставки на кимбунду, затрудняющие чтение, Луандино не терял даром буквально ни одного дня. При первой возможности и под любым удобным предлогом Жозе Луандино Виейра брался за перо. Он писал вдохновенно, с лихорадочной быстротой, словно предчувствуя, что вскоре у него не будет времени для сочинительства. Одно из лучших его произведений, «Мы из Макулузу», было написано за неделю (с 16 по 23 апреля 1967 года), «Любовные приключения Жоана Венсио» — за десять дней, «Лоурентиньо, дона Антония де Соуза Нето и я» — также за неделю (с 8 по 15 мая 1972 года). Так у Виейры образовался запас рукописей, к которому писатель до сих пор обращается, чтобы время от времени поразить читающий мир еще одним новым открытием.

Лихорадочно работал он и позднее, когда срок заключения в Таррафале уже близился к концу и ему разрешили поселиться под надзором полиции в пригороде Лиссабона, местечке Линда-а-Велья. Свобода Луандино Виейры в дореволюционной Португалии была, естественно, весьма относительной.

После революционного переворота 25 апреля 1974 года в Португалии вышли в свет сразу три новые книги Виейры — не считая третьего и четвертого переизданий «Луанды» и первого издания на языке оригинала повести «Истинная жизнь Домингоса Шавиера». В 1976 году был опубликован сборник его рассказов «Макандумба», в 1979 году — повесть «Любовные приключения Жоана Венсио», а через два года — последняя пока, десятая книга Луандино «Лоурентиньо, дона Антония де Соуза Нето и я», так что в Анголе, где большинство прозаиков и поэтов являются авторами одной-двух книг, Жозе Луандино Виейра может считаться плодовитым писателем.

Чем же объясняется неослабевающий интерес читающей публики к книгам этого талантливого прозаика?

Трудно ответить на этот вопрос однозначно, и все же, если попытаться определить в нескольких словах вклад Луандино Виейры в современную культуру Анголы, он состоит в том, что, создав новую поэтику, обратившись к новому творческому методу, способствующему наиболее точному и убедительному отражению ангольской реальности шестидесятых — начала семидесятых годов, Виейра стал, по сути дела, основоположником новой, самобытной и подлинно национальной литературы.

Когда в 1960 году (время выхода из печати первого сборника его рассказов, «Город и детство») Жозе Луандино Виейра пришел в литературу, ему не пришлось начинать на пустом месте — в отличие от других португалоязычных колоний Ангола обладала развитой и для Африки достаточно продолжительной литературной традицией: поэзия в современном понимании этого слова возникла там в конце XVII века, художественная проза — в середине XIX столетия.

Начало шестидесятых годов в ангольской литературе ознаменовано значительными переменами. Теперь, когда преобладание критического реализма становится очевидным, писатели стремятся в первую очередь выявить и проанализировать вызванные колониализмом общественные противоречия. Шире становится круг проблем, в поле зрения романистов попадают все более широкие социальные и этнические группы. Развитие реалистической литературы тесно связано в эти годы с основной проблемой, стоящей перед ангольской культурой, — настоятельной необходимостью выразить свою национальную сущность. Вот почему прогрессивные писатели Анголы, независимо от расовой принадлежности или полученного образования, ратовали за литературу, обладающую национальной характерностью.

Наиболее ярким выразителем этих тенденций и стал Жозе Луандино Виейра, которого можно с полным правом назвать «сыном ангольской земли», ведь, хотя он и родился в Португалии, детство его и годы становления прошли в одном из муссеков — окраинных кварталов — Луанды, которые он потом так красочно и достоверно описал в своих книгах.

Луандино Виейра продолжил и развил в своем творчестве традиции реалистической литературы Анголы, ее социальный критицизм, острую антиколониальную направленность. Заимствовав в некоторой степени у ранних романистов — П. Ф. Машадо, Алфредо Трони, Ассиза Жуниора — их увлеченность конкретной бытовой деталью, он трансформирует эти детали, ставшие постоянной характеристикой того или иного героя, в ключевые образы, обретающие символическое значение.

Стремясь сделать свои произведения доступными широким массам, Виейра пытается, вслед за крупнейшими ангольскими писателями XX века Кастро Сороменьо и Оскаром Рибасом, следовать устной повествовательной традиции, вводя в текст свойственные фольклору повторы, зачины и концовки. Из ангольского фольклора берет он и прием одушевления стихийных явлений, пейзажа. Сама природа участвует у него в развитии действия, живо реагируя на происходящее, словно она обладает способностью испытывать человеческие эмоции. С той же целью — быть понятным народу — Луандино Виейра начинает писать на народно-ангольском варианте португальского языка, который стал средством общения между разными народностями страны. Только «Город и детство» написан на классическом португальском языке. И в подобной интенсивной «анголизации» языка его произведений уже заключается одно из важнейших отличий Жозе Луандино Виейры от предшественников. Помимо заимствований из кимбунду — африканских деталей и африканских ритмов прозы, — в книгах Виейры много фонетических и морфологических нововведений, приводящих к упрощению языка: отсутствие дифтонгов, артикля, форм личных местоимений, замена морфологических форм выражения лексическими.

С другой стороны, творческая манера Луандино Виейры обладает многими современными чертами. Ему свойственны обращение к несобственно-прямой речи, «потоку сознания», глубинный подтекст, смена временных планов и ракурсов, в частности прием кинематографических «наплывов», чередующихся с основным планом.

Стиль Луандино Виейры всегда легко узнаваем. Но обостренная восприимчивость, способность отзываться на всевозможные литературные новшества, умение подражать, иногда пародийно или шутливо, чужому стилю (например, новеллистике прежних веков, как это происходит в публикуемой в сборнике повести «Манана, Мариана, Нанинья»), постоянный интерес к формальным нововведениям никогда не затемняли самобытности этой щедрой натуры.

Уже в первой книге Луандино Виейры, «Город и детство», в основе которой лежат ранние впечатления и воспоминания самого автора, проявляются отличительные черты его таланта, намечаются основные темы всего его творчества: неповторимый мир детства, оказывающий столь сильное влияние на формирование человеческой личности; социально-расовые конфликты большого города; морально-этические проблемы, всякий раз подаваемые в совершенно новом ракурсе; проблема воспитания нового человека, столь злободневная для современной Анголы.

Вторая книга Виейры тоже посвящена Луанде, недаром псевдоним его образован от названия этого города; ее отличает не только возросшее литературное мастерство, но и совершенно особый эмоциональный настрой. Не лирические воспоминания, не сожаление о чем-то навсегда ушедшем и невозвратимом, не изумление перед вечной новизной и изменчивостью жизни, а сама эта жизнь, горькая и безжалостная и все же бесконечно прекрасная, предстает перед нами. Личность автора, столь явственно ощущавшаяся в «Городе и детстве», здесь как бы отступает на задний план, и повествование облекается в форму народных рассказов — притч, одновременно грустных, забавных и поучительных. В «Луанде» три притчи: «Бабушка Шиши и ее внук Зека Сантос», «История про вора и про попугая», «История про курицу и про яйцо». Как и в первой книге, действие здесь происходит в муссеке. Однако теперь писатель рассматривает Луанду под другим углом зрения: Луанда — наиболее яркое средоточие чудовищных контрастов, свойственных жизни Анголы 60-х годов. Роскошные особняки, широкие асфальтированные улицы — и жалкие лачуги бедняков, которые надменная и равнодушная Луанда власть имущих теснит все дальше и дальше за городскую черту.

Раскрывая ведущую на первом этапе его творческого пути тему города, Луандино Виейра пытался обобщить некоторые социальные явления Анголы того времени, но делал это ненавязчиво, всячески подчеркивая, что он всего-навсего воспроизводит отдельные эпизоды (разумеется, важную роль при этом играли и цензурные соображения). Уже в «Городе и детстве» Луандино непременно вставляет в каждый рассказ слова «от автора» («эту историю рассказала мне дона Ана»). В «Луанде» следование традициям устного рассказывания ощущается еще заметнее.

Несколько рассказов Луандино Виейры, напечатанных в ангольском журнале «Культура», впоследствии составили еще один цикл, под названием «Новые жизни». Герои этого цикла — люди обыкновенные, отнюдь не героические. Но именно это и позволяет показать, как зреет в рядовых ангольцах протест, чувство собственного достоинства, что и приводит их в конце концов в ряды борцов за свободу. Пожалуй, из всех ангольских прозаиков шестидесятых годов только у Виейры герои его книг вызывают не жалость, не сострадание, а гордость за людей, сумевших не потерять своего достоинства в немыслимо жестокой обстановке террора, которую писатель изображает скупыми штрихами, немногословно, но чрезвычайно впечатляюще.

Главный герой повести «Истинная жизнь Домингоса Шавиера» — образ обобщенный, он не наделен оригинальными, запоминающимися чертами, это «простой человек из деревни», с «сильными мозолистыми руками и широкой доброй улыбкой». В полицейском застенке он держится стойко благодаря солидарности и сочувствию товарищей. Если у Кастро Сороменьо ангольцы еще «рабы богов», то ангольцы Виейры — хозяева и усмирители стихий, они верят в победу справедливости. Недаром эпиграфом к «Истинной жизни» взяты строки А. Нето: «Мы существуем, друг Муссунда, мы существуем!»

В 1974 году вышли из печати одновременно три наиболее значительные книги Виейры — «Старые истории», «Давным-давно в жизни» и «Мы из Макулузу». В них писательская индивидуальность Ж. Луандино Виейры предстает в совершенно новом качестве. Композиция его произведений усложняется, прогрессирующая «анголизация» языка придает им особую эмоциональность и выразительность.

Обновление изобразительных средств представляется тем более органичным, что «Старые истории» и «Давным-давно в жизни» являются как бы продолжением «Луанды». Дело в том, что в 1962 году во время заключения в луандской тюрьме Жозе Луандино Виейра написал еще семь небольших повестей, или историй, подобных тем трем притчам, что составляют «Луанду». Четыре из них вошли в сборник «Старые истории», полностью представленный в этой книге, три другие были опубликованы под названием «Давным-давно в жизни».

Определить жанр «Старых историй» — задача непростая. Хотя автор и снабдил их подзаголовком «рассказы», они гораздо больше обычного рассказа, скорее напоминая повесть, и не столько объемом, сколько структурой, единой сюжетной линией. Зато «Мы из Макулузу» можно безоговорочно причислить к повести, сделавшейся в последнее десятилетие основным жанром ангольской литературы. Причины этого лежат и в объективных трудностях, стоящих перед творческой интеллигенцией страны, — после провозглашения независимости писатели просто не имеют пока ни времени, ни условий, чтобы обратиться к столь трудоемкой форме, как роман. Однако главное все же в том, что повесть теснее, чем роман, связана не только с исторически сложившейся традицией устного рассказа, но и с каждодневной жизнью народа, с его мировосприятием. Поэтому-то повесть, которая уходит корнями в фольклор, стала национальным литературным жанром.

Сравнительно небольшая по объему, ангольская повесть отличается слабо разветвленным сюжетом, чаще всего однолинейным, отсутствием развлекательной фабулы, четко обозначенной в большинстве случаев функцией героя-рассказчика. Почти непременный подзаголовок каждой повести — «история», причем слово это берется в его простонародном варианте — estória, а не в книжном — história, что свидетельствует о близости данной формы к устной повествовательной традиции, которая для Анголы с ее большим пока что процентом неграмотных имеет немаловажное значение.

Социальная проблематика, подспудно ощущающаяся во всех повестях, составляющих «Старые истории», явно проступает, пожалуй, лишь в первой из историй — «Подрядчик Жил, мулат Собрал и бочонок вина». Здесь, как и в «Истинной жизни Домингоса Шавиера», писатель затрагивает новую для ангольской литературы тему: жизнь и трудовые будни формирующегося рабочего класса. Зарисовки повседневного труда строителей, столкновение, на первый взгляд будто и незначительное, подрядчика Жила с бригадой, которой он отказывается устроить традиционный праздник с бочонком вина в честь окончания стройки, — такова сюжетная канва повести, за непритязательной фабулой которой стоят, как это почти всегда бывает в произведениях Луандино Виейры, насущные для Анголы проблемы.

«История девушки Санты» также отмечена тематической для ангольской литературы новизной — она отражает формирование нового мировоззрения африканской женщины. Романтичная и добрая Санта ищет настоящую любовь и не собирается выходить замуж по расчету, слушаясь только голоса собственного сердца. Она терпеливо переносит брань и побои мачехи, которой непонятны такие «причуды», и твердо стоит на своем. Центральная часть этой истории — молитва Санты, вернее, ее монолог, — способствует самораскрытию ее сложной и самобытной натуры, ее мировосприятия, отношения к жизни. «Почему меня преследуют?» — негодует Санта, взывающая к справедливости. Ей кажется, что будущий ребенок — оправдание и цель всей ее жизни, и она не считает греховным иметь его. Вся ее «вина» в том, что она восстала против судьбы, полюбив по собственному выбору. «Но ведь я его самого люблю, а не его деньги», — повторяет она, пытаясь заставить пресвятую деву, взятую за неимением подруги в собеседницы, понять е е п р а в д у. «Он меня любит» — это лейтмотив молитвы, своего рода оправдание Санты, ее опора для морального сопротивления окружающей среде.

Третья повесть из «Старых историй» — «Манана, Мариана, Нанинья» — также кажется на первый взгляд обыкновенной зарисовкой, страницами из семейной хроники знатного, гордящегося чистотой крови семейства Каллейрос. Двое любящих — красивая крестница знатной дамы мулатка Манана и сын сеньоры Каллейрос лицеист Лита — не могут соединить свои судьбы, потому что их разделяет непреодолимая преграда — расовая сегрегация. И Манана, превратившаяся из нежной и ласковой Наниньи, «радости жизни» лицеиста Литы, в раздражительную, холодную дону Мариану, вынуждена выйти замуж за тупого, равнодушного к красоте мира чиновника. На ее стороне все симпатии писателя, видящего в своей героине воплощение поэзии и красоты.

Как бы продолжая традиции Ф. М. Кастро Сороменьо, Виейра обращается к теме колдовства, народных верований, столь характерных для так называемого «волшебного реализма», получившего права гражданства и в ангольской литературе. Изображение нереального через образно-фольклорное восприятие народа в «Старых историях» возникает дважды. Впервые — в реалистической, опоэтизированной дымкой грусти повести «Манана, Мариана, Нанинья», во второй раз — в истории, а точнее, легенде, «Последний оборотень из Макулузу». Однако если в первом случае писатель относится к чуду — появлению ангела — с явной иронией, то в легенде проявляет к вымыслу более уважительное отношение. Умело нагнетая атмосферу страха, он создает у читателей определенное настроение. Сюжет «Последнего оборотня из Макулузу» допускает двоякое истолкование событий: то ли произошло чудо — и потерявший рассудок старик обернулся чудовищем, то ли это померещилось испуганным ребятишкам. Луандино Виейра не выражает здесь своего отношения к происходящему. Вполне вероятно, что он отводит «волшебному реализму» особую роль: показать детское восприятие реальной трагедии — пожара в доме, гибели старика под развалинами — как чего-то сверхъестественного.

Если в «Старых историях» Луандино Виейра стремится воссоздать характерные особенности жизни в муссеках Луанды, подчеркивая ее непохожесть на другие жизненные уклады, — словом, отразить все то, что отличает формирующуюся ангольскую национальную общность от других, — в повести «Мы из Макулузу» его принципы изображения действительности меняются. Писатель ставит перед собой новую цель: соотнести специфически национальные черты ангольской реальности шестидесятых годов с социально-типическими, сопоставив ее с прошлым и настоящим, показав глубинные, труднораспознаваемые связи общества и личности, выявив диалектику развития социальной действительности в предреволюционной и революционной Анголе (время действия повести — 1963 год, «третий год войны» за национальное освобождение).

Эта повесть необычна и с точки зрения техники письма — созданный Луандино Виейрой новый тип повествования отличают замкнутость, постоянные возвраты к одним и тем же событиям: смерть и похороны Маниньо, арест Пайзиньо, тяжелая участь африканца Кибиаки. Подобное «вращение по спирали» осуществляется с помощью целой системы повторов, преимущественно ключевых фраз-образов, и цепочек ассоциаций, путем своеобразного монтажа фрагментов, частого и неожиданного чередования временных планов.

Если отбросить сложности замкнутой структуры текста и временных напластований, фабула «Мы из Макулузу» предельно проста и словно является продолжением сюжетов «Города и детства», «Луанды» и «Старых историй»: в муссеке Макулузу жили четыре подростка — двое братьев: Маниньо (что и означает в переводе «Брат, Братишка») и Майш Вельо (Старший, от имени которого ведется рассказ), их сводный брат мулат Пайзиньо (Папаша) и африканец Кибиака. Однако, если в предыдущих книгах Виейры о детстве основные герои так и остаются детьми или подростками, в этой повести действие начинается в тот момент, когда все четверо уже взрослые. Жозе Луандино Виейра показывает ретроспективно, как сложилась судьба этих людей разного социального происхождения, разного цвета кожи. Его отправная точка — настоящее, от него он и начинает отсчет времени вспять. Погиб, совершив трагическую ошибку — ложный выбор жизненного пути, — младший брат Майш Вельо, прапорщик Маниньо, который вступил в армию колонизаторов, — с его гибели начинается повесть. Но мы видим и живого Маниньо, умного и веселого, исполненного надежд. Арестован за революционную деятельность Пайзиньо; герой-рассказчик случайно оказывается свидетелем его ареста — этим трагическим эпизодом кончается «Мы из Макулузу». Ушел в леса, вероятно став партизаном, Кибиака; и может быть, это его голова выставлена на шесте у обочины дороги для устрашения повстанцев. Лишь Майш Вельо остается пока цел и невредим; он тоже революционер-подпольщик, но Пайзиньо не выдаст его и под пытками, недаром еще в детстве все четверо дали скрепленную кровью клятву: никогда и ни при каких обстоятельствах не предавать друг друга.

Несмотря на видимую камерность сюжета — ретроспективное описание жизни четырех друзей из муссека Макулузу, — Луандино Виейра сумел затронуть в своей повести широкий круг проблем. Неразрешимые противоречия агонизирующего колониального общества: расизм, братоубийственная гражданская война, нищета и эксплуатация, страх и отчаяние и в то же время крепнущее сопротивление народа, рост национально-освободительной борьбы — все это нашло отражение на страницах книги. Это первое в ангольской литературе произведение об освободительной войне, если не считать весьма интересных, но не достигших столь высокой степени обобщения произведений Пепетелы «Приключения Нгунги» и «Майомбе», который и не задавался целью осмысливать современные события в исторической перспективе.

В «Мы из Макулузу» сочетаются полярно противоположные тональности и настроения. Это книга о безжалостном вторжении смерти в человеческое существование и о ее непоправимых последствиях. Но наряду с безысходным трагизмом повесть Виейры наполнена солнечным оптимизмом, страстной любовью к жизни, ощущением ее неповторимости.

Три основные темы, контрастирующие, порой как бы взаимно исключающие друг друга, но неразделимые, переплетаются в повести: любовь (и неразлучный с ней у Виейры смех), солнце (также зачастую сливающееся у писателя с улыбкой) и смерть. Сочетание этих постоянных мотивов образует своеобразную, протяженную во времени цепь ассоциаций.

Повесть Луандино Виейры — произведение антивоенное, хотя зарисовок фронтовых эпизодов, батальных сцен в ней почти нет. Активный участник национально-освободительного движения, Виейра, безусловно, положительно относится к борьбе народа за независимость, как бы тяжка и кровопролитна она ни была, — это единственный способ отвоевать утраченную пять веков назад свободу, право на жизнь. Иное дело — война несправедливая, развязанная в Анголе империалистами-колонизаторами; она несет смерть и разрушение, уничтожая все прекрасное, все дорогое людям.

Именно отношение к войне служит водоразделом в мировоззрении двух братьев. Если Маниньо не хватает твердости убеждений, умения мыслить самостоятельно, а не по завещанному колониализмом шаблону, то Майш Вельо в высшей степени свойственна независимость суждений, огромное влияние оказал на него Пайзиньо. Старший брат постоянно корит себя за то, что не уберег младшего, считает себя виновным в его гибели, в его «мании быть героем». Маниньо пошел по неверному пути — и в этом причина его смерти, утверждает писатель. Поэтому «Мы из Макулузу» Жозе Луандино Виейры можно назвать книгой о выборе жизненного пути и — шире — о поисках истины.

Подобно большинству современных писателей Анголы, Луандино Виейра, по собственному признанию, «почувствовал себя полностью реализованным как личность» лишь после того, как в стране была провозглашена независимость. После 1975 года он стал директором Ангольского института кино (и одновременно — руководителем программ Национального телевидения и Генеральным секретарем Союза ангольских писателей) и по долгу службы, а главное — по душевной склонности, занимается теперь кинематографией, предпочитая ее литературе. В государстве, где 85 процентов населения еще не овладело грамотой, такое обращение к массовому средству общения между людьми не кажется неожиданным, для африканского писателя оно едва ли не закономерно — вспомним хотя бы сенегальца Сембена Усмана, ставшего сценаристом и режиссером нескольких интересных фильмов. Насколько плодотворными окажутся у Виейры эти поиски новых средств художественной выразительности, покажет время.

Е. Ряузова