Избранные произведения

ПРИМЕЧАНИЯ

При жизни Я. В. Княжнина вышло в свет только одно собрание его сочинений и четырех томах, напечатанное в 1787 г. в типографии Горного училища. Два первых тома целиком занимают трагедии, в третьем помещены комедия «Хвастун» и комические оперы «Несчастие от кареты», «Сбитенщик» и «Скупой». Четвертый том первоначально, по-видимому, должен был состоять только из «мелких сочинений» — стихотворений, мелодрамы «Орфей» и «Речи, говоренной в .публичном собрании императорской Академии художеств при выпуске ив оной питомцев в 1779 годе», но в ходе, работы над изданием Княжнин включил в этот том вновь написанные комедию «Неудачный примиритель, или Без обеду домой поеду», комическую оперу «Притворно сумасшедшая» и стихотворения 1786 — начала 1787 гг. В процессе подготовки и осуществления издания Княжнин заново просмотрел тексты большинства произведений и внес ряд поправок и дополнений. Однако многие погрешности (опечатки, пропущенные слова и т. и.) не были замечены Княжниным и попали из ранних публикаций в издание 1787 г., где к ним прибавились новые. Некоторые из них Княжнин исправил, приложив к первым томам списки опечаток и поправок, но многие остались, и механически перешли в последующие издания.

Издание 1787 г. отнюдь не было полным собранием произведений, созданных Княжниным до 1787 г. В него не вошла трагедия «Ольга», написанная, очевидно, в начале 1770-х годов, комическая опера «Мужья — женихи своих жен» (возможно, относится к 1784 г.) и ряд стихотворений, напечатанных в 1770–1780-х годах («Письмо графа Комменжа», «Ода на торжественное бракосочетание. ..», «Флор и Лиза» и др.). Кроме того, самое раннее стихотворение, вошедшее в эго издание («Рыбак»), напечатано в 1778 г. Между тем уже в 1772 г. Н. И. Новиков указывал, что Княжнин «много писал весьма изрядных стихотворений, од, элегий и тому подобного» («Опыт исторического словаря о российских писателях»). Имеются указания на сотрудничество Княжнина в «Трудолюбивой пчеле» Сумарокова (1759), можно предполагать, что он участвовал в журналах самого Новикова. Ни одно из этих ранних произведений Княжнина не вошло ни в издание 1787 г., ни в последующие.

Второе издание сочинений Княжнина было напечатано и московской типографии А. Решетникова.[1] Четыре первые тома, вышедшие в 1802 г., по составу в точности повторяют первое издание, отличаются они только введенной в первый том биографией писателя, написанной его сыном. В 1803 г вышел пятый том, который был составлен большей частью из произведений, при жизни автора не изданных, и бы ч сопровожден следующим «предуведомлением»:

«Пятая часть сочинений господина Княжнина издана после его счерти, со изображением ему памятника, где плачущая Поэзия украшает цветами камень, поставленный на его гробе, а по другую сторону Гений славы, с утешительною улыбкою, ободряет осиротевшую Поэзию, стремясь возвестить имя бессмертного писателя к грядущим временам. — Вот всё, что можно было воздать сему нежному поэту!.. Благосклонный читатель! единая твоя слеза, которая родится от чувствительного сердца, будет драгоценным венком сему достойному стихотворцу».

В этот том вошли комедии «Чудаки» и «Траур, или Утешенная вдова» и комическая опера «Мужья — женихи своих жен» Собрание стихотворений Княжнина пополнилось здесь восемью произведениями, из которых четыре были напечатаны при жизни поэта, а четыре («Попугай», «Стансы на смерть», «Воспоминание старика», «Эпитафия») впервые увидели свет в этом издании. Заключался том прозаическими сочинениями. «Речью, говоренной господам кадетам императорского Сухопутного шляхетного кадетского корпуса», отрывками из «Риторики» и «Толкового словаря».

Издание 1802–1803 гг. с текстологической точки зрения является худшим: количество опечаток в нем огромно, пропущены не только отдельные слова, но и целые строки и даже куски текста по нескольку строк. Кроме того, готовя пятый том к печати, А. Я. Княжнин внес в текст ряд произвольных поправок: «Дружеское наставление торгующим своею красотою от соболезнующих о их неумении» стало называться «Послание прелестницам», очень сильно был искажен текст поэмы «Попугай» и т. д.

В 1817–1818 гг. в петербургской типографии И. П. Глазунова вышло третье издание сочинений Княжнина По содержанию оно полностью совпадает со вторым, изменено только распределение материала по томам [2] Первые два тома (оба вышли в 1817 г.) повторяют первые издания, в трех последних (1818 г.) строго по жанрам перераспределен материал третьего, четвертого и пятого томов второго издания (третий том — комедии, четвертый — комические оперы и «Орфей», пятый — стихотворения и прозаические сочинения). Стихотворения также размещены по жанрам («Смесь», «Послания», «Басни», «Сказки»), причем разделение это в значительной мере произведено по формальному признаку (в раздел «Послания» включены, например, такие различные вещи, как «К княгине Дашковой», «Исповедание Жеманихи» и «Ты и Вы»). Текст этого издания несколько лучше предыдущего, многие опечатки выправлены, но часть их сохранилась и к ним прибавились новые. К тому же редактор (по-видимому, тот же Л. Я. Княжнин) произвольно изменял отдельные строки (например, в «Хвастуне»).

Наконец, в 1847–1848 гг. в серии «Полное собрание сочинений русских авторов», издававшейся Л. С. Смирдиным, вышло четвертое и последнее собрание сочинений Княжнина в двух томах, текст которого и расположение материала в основном повторяют третье издание. В дальнейшем собрания сочинений Княжнина не выходили, печатались только отдельные произведения- «Вадим Новгородский» (см примеч., стр. 733), «Сбитенщик» (в сб. «Комическая опера XVIII века», с предисловием и под редакцией И. Розанова и Н. Сидорова, М., 1913). В «Русской поэзии» С. А. Венгерова (вып. 4, СПб., 1894) была перепечатана значительная часть стихотворений и басен Княжнина.

После Великой Октябрьской социалистической революции отрывки из произведений Княжнина входили во все хрестоматии по русской литературе XVIII в. Впервые после 1793 г. полностью и в исправном виде был напечатан «Вадим Новгородский» в сборнике «Русская литература XVIII века», составленном Г. А. Гуковским (Л., 1937). В однотомник включено и несколько стихотворений Княжнина. В сборнике «Русская комедия и комическая опера XVIII века» (редакция текста и вступительная статья П. Н. Беркова, М.—Л., 1950) перепечатано «Несчастие от кареты»; в сборник «Поэты XVIII века» (Малая серия «Библиотеки поэта», Л., 1958) включено шесть стихотворений и отрывки из «Вадима Новгородского»

В настоящее издание включены все достоверно принадлежащие перу Княжнина стихотворения и лучшие образцы оригинальных драматических произведений: трагедии «Дидона», «Ольга» (печатается впервые), «Росслав», «Вадим Новгородский», комедии «Хвастун» и «Чудаки», комическая опера «Несчастие от кареты», мелодрама «Орфей», а также избранные арии из комических опер «Сбитенщик» и «Скупой». Все произведения разбиты на два отдела: «Драматические произведения» и «Стихотворения», причем в стихотворениях выделены в особый раздел басни и сказки, [1] а драматические сочинения размещены по жанрам (трагедии, комедии, комические оперы, мелодрама). Внутри разделов соблюден хронологический порядок. Однако следует подчеркнуть, что стихотворения и басни размещены не в порядке их создания, а по дате первой публикации, то есть по дате, не позднее которой было написано произведение (такие даты заключены в угловые скобки). Время же написания подавляющего большинства стихотворений, хотя бы даже очень приблизительно, установить теперь совершенно невозможно из-за отсутствия рукописей оригинальных произведений Княжнина и детально разработанной биографии его. По-видимому, все-таки, за редкими исключениями, в 1770–1780-е годы Княжнин печатал свои стихотворения вскоре после их создания, так что принятая композиция в какой-то мере отражает творческую эволюцию поэта.

В основу текстов настоящего издания положен текст издания 1787 г., сверенный с прижизненными публикациями, из которых в необходимых случаях в текст внесены уточнения и поправки (наиболее существенные оговорены в примечаниях). Из разночтений, обнаруженных в результате сличения текстов различных публикаций, в примечаниях также указаны лишь важнейшие. Поэма «Попугай», которая раньше публиковалась в обработке, относящейся к началу 1800-х годов, в настоящем издании впервые печатается по списку начала 1790-х годов.

К сожалению, автографы оригинальных произведений Княжнина до сих пор не обнаружены. Как известно, рукописи многих произведений, не опубликованных при жизни писателя, были проданы в 1793 г. опекуном детей драматурга П. Я. Чихачевым книготорговцу И. П. Глазунову. В дальнейшем рукописи, по-видимому, были перепроданы Л. Решетникову, и на их основании был напечатан пятый том издания 1802–1803 гг. Последующая судьба рукописей Княжнина нам неизвестна, как неизвестна и судьба архивов И. Глазунова и А. Решетникова. В настоящее время обнаружены автографы переводов Княжнина: трагедий Корнеля «Цид» («Сид»), «Цинна», «Смерть Помпеева», «Родогуна», «Гораций», комедии Корнеля «Лжец» (два последних перевода не опубликованы), поэмы Марино «Избиение младенцев» и поэмы Вольтера «Генриада» (фонд Г. Р. Державина в Рукописном отделе Института русской литературы Академии наук СССР в Ленинграде); автографы «Риторики» (Гос. публичная библиотека им М. Е. Салтыкова-Щедрина) и несколько писем Княжнина к разным лицам (Институт русской литераторы Академии наук СССР, Гос. библиотека СССР им. В. И. Ленина).

В процессе подготовки настоящего издания были привлечены вес известные списки оригинальных произведений Княжнина, однако отсутствие автографов затрудняло работу, а и некоторых случаях сделало невозможным устранение явных погрешностей (так, например, не удалось восстановить строку в четвертом явлении второго действия «Хвастуна», отсутствовавшую во всех изданиях и рифмующуюся со строкой «Зато какая ж честь ему! Какая слава!»). Все же обращение к рукописным источникам (пусть далее спискам) оказалось весьма плодотворным: оно дало возможность уточнить ряд вопросов, связанных с текстом и творческой историей произведений Княжнина.

Орфография и пунктуация текстов в настоящем издании приближены к современным нормам

Пояснения мифологических имен и названий, а также устаревших и малоупотребительных слов вынесены в особые словари.

В подготовке текста и составлении примечаний принимал непосредственное участие В. А. Западов.

Когда книга находилась в производстве, в «Записках отдела рукописей Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (вып. 23, М, 1960, стр. 100) появилось известие о поступлении 94 писем Княжнина к обер-директору Воспитательного дома Г. Г. Гогелю. Ознакомиться с этими материалами, которые, может быть, дополнили бы нашу работу, не удалось.

АИ — журнал «Академические известия».

ГБЛ — Государственная, библиотека СССР им В. И. Ленина в Москве. Рукописный отдел.

ГПБ— Государственная публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде. Рукописный отдел.

МЕИ — журнал «Модное ежемесячное издание, или Библиотека для дамского туалета».

НЕС — журнал «Новые ежемесячные сочинения».

РФ — «Российский феатр, или Полное собрание всех российских феатральных сочинений».

СВ — журнал «Санктпетербургский вестник».

CJIPC —журнал «Собеседник любителей российского слова».

Соч., изд. 1 — Собрание сочинений Якова Княжнина, тт. 1–4. СПб., 1787.

Соч., изд. 2 — Собрание сочинений Якова Княжнина, тт. 1–4. М, 1802; т. 5, М., 1803.

Соч., изд. 3 — Сочинения Якова Княжнина, тт. 1–2, СПб., 1817; тт. 3–5, СПб, 1818.

Хроника Носова — «Хроника русского театра» Носова. С предисловием и новыми разысканиями о первой эпохе русского театра Е. В. Барсова. М., 1883.

ЦГАДА — Центральный государственный архив древних актов в Москве.

Дидона. Впервые — Соч., изд. 1, т. 1, стр. 1. Печ. по РФ, ч. 32, 1790, стр. 93. Вопрос о времени написания, первой публикации и сценической истории первой трагедии Княжнина крайне запутан. По словам Евгения Болховитинова, «Дидона» написана в 1769 г. и «тогда же была играна и Москве на придворном театре» («Словарь русских светских писателей». М., 1845, стр. 288). 1769 г. обычно и считается датой написания трагедии. Мимо внимания исследователей прошло сообщение о постановке «Дидоны» в 1767 г. в Москве с участием М. Синявской, К. Попова, И. Лапина (Хроника Носова, стр. 299). И. А. Кряжимская указывает на отдельное издание трагедии, вышедшее в 1769 г. (см. сб. «Русские драматурги. XVIII век». Л.—М., 1959, стр. 467). Речь идет, очевидно, о каком-то уникальном экземпляре, не известном никому из библиографов. Не знал о нем и Н. И. Новиков, который в 1772 г писал: «Сия трагедия весьма много похваляется знающими людьми и почитается в числе лучших в российском театре; она еще в свет не издана» («Опыт исторического словаря о российских писателях». СПб., 1772, стр. 114). Во время опалы Княжнина «Дидона», по-видимому, не ставилась. Поэт М. Н. Муравьев в письме к сестре рассказал о постановке трагедии на домашнем театре семьи Дьяковых в 1778 г.: «Я был вчерась на представлении «Дидоны» Якова Борисовича Княжнина, сего столь тихого и любви достойного человека, который заставляет ждать в себе трагика, может быть, превосходнейшего, нежели его тесть. Дмитревский играл Ярба. Какой это актер! Дьяков, который играл его наперсника, говорил, что он трепетал, с ним играя. Как обманешься, если захочешь рассудить о Дмитревском в шлеме по Дмитревскому в колпаке. Это не простой человек: какой голос, как он гибок в его гортани. После плесков актерам все обратились в угол, где стоял автор, и плескали ему. Какие чувствия должен он иметь. В восемь лет, как он сочинил «Дидону», видел он первое ее представление. Но и какое ж! Марья Алексеевна <Дьякова-Львова. — Л. К.> много жару и страсти полагает в своей игре» (Отдел письменных источников Государственного исторического музея. Собрание Черткова. Письмо М. Н. Муравьева к Ф. Н. Муравьевой от 8 февраля 1778 г.). Возрожденная на домашней сцене, пьеса вскоре вошла и в репертуар профессиональных театров. 17 июня 1779 г. «Дидона» «в первый раз по возобновлении» была представлена «на театре Зимнего дворца» (Хроника Носова, стр. 353). В конце 1770-х — первой половине 1780-х годов в главных ролях выступали: Ярба — Я. Шушерин и И. Дмитревский, Дидоны — М. Синявская и А. Иванова, Энея — К. Попов и П. Плавильщиков, Антенора — Г. Волков и др. В первой четверти XIX в. в исполнении «Дидоны» в Петербурге принимали участие: М. Валберхова, А. Колосова, А. Яковлев, Я. Шушерин, Я. Брянский и др.; в Москве с большим успехом в роли Ярба выступали С. Мочалов, Я. Шушерин (во время гастролей) и др. Трагедия удержалась в репертуаре русских театров до 1820-х годов. В основе сюжета трагедии лежит обработка двух мифов. Согласно одному из них, гетульский (или берберский) царь Ярб (Гиарб) воспылал страстью к карфагенской царице Дидоне и угрожал разрушить Карфаген, если Дидона не станет его женой. Чтобы спасти от гибели подданных, Дидона кончила жизнь самоубийством. Другой (римский) вариант мифа подробно разработан Вергилием в поэме «Энеида». Эней, сын правителя дарданов Анхиза и Афродиты, участвовал в Троянской войне и после поражения Трои бежал с незначительным количеством троянцев. После многих приключений он попал в Карфаген, где его полюбила Дидона. Эней, по повелению Зевса, был вынужден покинуть Дидону, и она окончила жизнь самоубийством. Сюжет этих двух мифов неоднократно привлекал внимание европейских художников, драматургов, композиторов. На трагедию Княжнина оказали влияние трагедии французского писателя Лефран де Помпиньяна «Дидона» (1734) и итальянского драматурга Метастазио «Покинутая Дидона» (1724). Последняя неоднократно ставилась в России с музыкой Арайи. На тот же сюжет написаны многочисленные балеты под названием «Оставленная Дидона» с музыкой разных композиторов.

Действие I. Явление 1. Иль вновь Анхиз в стенах троянских погибает И спасть от пламени его тебя зовет? Когда греки подожгли Трою, Эней вынес отца из пламени на своих плечах.

Отец богов — Зевс.

Приамов род — троянцы.

Явление 2. Ярбово посланье — Ярбово посольство.

Действие IV. Явление 8. Священный лик — хор жрецов.

Явление 9. Кто Ахиллеса зрел и в поле с ним сражался. Во время осады» Трои Эней иступил в поединок с Ахиллесом.

Ольга. Печ. впервые по списку, хранящемуся и ГБЛ, с исправлением явных описок. В монологе Волода (действие III, явление 5) предлагается конъектура: «Достойны чувствия я в сердце влил его» (в рукописи- «...я в сердце жил его»). «Ольга» является переделкой, местами вольным переводом трагедии Вольтера «Меропа» (1736). Греческий миф о Меропе впервые обработан Еврипидом. Затем к нему обращались многие драматурги XVI в. (Ж.-Б. Ливиера, Помпонио Торелли и др.). Особенно шумный успех имела трагедия Маффеи «Меропа» (1713), переделкой которой является трагедия Вольтера. О времени написания «Ольги» нет никаких сведений. Впервые говорится о ней в сообщении М. Габель «Литературное наследство Я. Б. Княжнина» («Литературное наследство», № 9–10, М., 1933, стр. 359–368). Сюжетное сходство «Ольги» с трагедией Княжнина «Владисан» (1784), тот факт, что «Ольга» — трагедия «без великой страсти любви», какой хотел сделать Княжнин своего «Росслава» (1784), привели к ошибочной датировке трагедии (см. сб. «Русские драматурги». т. 1, стр. 324, где «Ольга» датируется серединой 1780-х годов). А. П. Могилянский в статье «„Ольга”, трагедия Я. Б. Княжнина» («XVIII век», сб. 3. М.—Л., 1958, стр. 498–504) обратил внимание на сходство «Ольги» и перевода «Меропы», сделанного В. И. Майковым (1728–1778). Наблюдение это интересно, ибо говорит о злободневности и остроте темы и заставляет склониться к более ранней датировке трагедии (в пользу ее говорит и архаичность языка трагедии). По всей вероятности, «Ольга» написана в период между «Дидоной» и «Владимиром и Ярополком» (1772), то есть в самом начале 1770-х годов, когда была переведена Майковым и «Меропа». Однако с датировкой А. П. Могилянского и его выводами согласиться нельзя. Приведя ряд строк, дословно совпадающих в «Ольге» и майковском переводе «Меропы», исследователь утверждает, что Княжнин перелагал «Меропу» не по оригиналу, а по стихотворному переводу Майкова, напечатанному в 1775 г, перенося в свое произведение целые строки майковского текста, и приходит к выводу, что трагедия Княжнина написана в 1776–1778 гг. Но перевод «Меропы» сделан Майковым до 1772 г., что засвидетельствовано Новиковым в «Опыте исторического словаря о российских писателях». Дело, однако, не только в этом, а в естественно возникающем вопросе, зачем Княжнину, профессиональному переводчику и талантливому драматургу, понадобилось заимствовать несколько строк у Майкова, который к тому же совершенно не знал французского языка и перелагал в стихи сделанный для него кем-то прозаический перевод «Меропы». Не логичнее ли предположить ли, что сходство отдельных строк в двух переводах объясняется общностью оригинала? Не исключено также, что прозаический перевод «Меропы», переложенный Майковым в стихи, был сделан именно Княжниным, который великолепно знал французский язык. В том, что поэты были знакомы, сомневаться не приходится. Майков был другом и почитателем Сумарокова, тестя Княжнина. Имена главных действующих лиц Княжнин взял из летописи. В ней рассказывается, что древляне убили киевского князя Игоря, облагавшею их непосильной данью, и решили завладеть Киевом, женив на вдове Игоря Ольге древлянского князя Мала. Святослав, сын Игоря и Ольги, был в это время еще ребенком.

Действие I. Явление 2. Злодействие тогда тирана обновится — то есть обновится в памяти народа.

Явление 3. Константинов род. Константин — имя нескольких византийских императоров. Во времена Игоря и Ольги правил Константин VIII (по другому счету—VII) Багрянородный (905–959).

Росслав. Впервые — отдельное издание: «Росслав. Tpaгедия в стихах, в пяти действиях». СПб., 1784. С незначительными изменениями — РФ, т.6, 1787, стр. 145 Печ. по Соч. , изд. 1, т. 1, стр. 159, с введением поправок, внесенных Княжниным в список. поправок и дополнений к этому тому, которые по недосмотру редакторов не были включены в Соч., изд. 2 и 3. Во всех изданиях тексту трагедии предпослано письмо-посвящение Е. Р. Дашковой (см. о ней стр. 749), в котором Княжнин отводит возможные упреки в лести и подчеркивает своеобразие «Росслава»:

А сверх того, мое почтение к вашим достоинствам, принося жертву единому вашему просвещению, иного ничего не желает, как только суда моему сочинению, где не обыкновенная страсть любви, которая на российских театрах только одна была представляема, но страсть великих душ, любовь к отечеству, изображена». В основу сюжета трагедии лег сильно переработанный эпизод из истории борьбы Швеции за национальную независимость. В конце XIV в. Швеция, Норвегия и Дания объединились под общей властью датских королей. В течение всего XV в. шведский народ неоднократно восставал против датского владычества. Последним общим королем Швеции и Дании был Христиан II (1481–1559), короновавшийся в 1520 г. (у Княжнина — Христиерн). Христиан жестоко расправился со своими противниками («Стокгольмская кровавая баня» 1520 г.). Ответом на террор было восстание шведских крестьян, к которым присоединились представители других сословий. Народное ополчение возглавил дворянин Густав Ваза (1496–1560), ставший после победы в 1523 г. шведским королем. Вскоре Христиан II был низложен и в Дании, где он своими попытками освободить королевскую власть от контроля феодалов вызвал ненависть со стороны датской аристократия. В отличие от княжнинского Христиерна, исторический Христиан кончил свою жизнь в заточении. Противоречивая и сложная фигура Христиана II вызывала резко отрицательное отношение историков XVIII в., и изображение Княжниным Христиерна как тирана совпадает с мнением современников. Так, известный историк Швеции аббат Верто д’Обёф называл Христиана II «северным Нероном», «немилосердым государем», презиравшим «законы и привилегии своего народа» («История о переменах, происходивших в Швеции, в рассуждении веры и правления». Перевел с французского Я. П. Козельский. Чч. 1–2, СПб., 1764–1765). Новый для русской драматургии «шведский» колорит «Росслава» был, по-видимому, следствием общего интереса в России к истории Дании и Швеции, свидетельством которого служит появление в 1760–1780-е годы ряда переводов книг по истории этих стран. Лиц, близких к кругу Н. И. Панина, интересовал характер шведской конституции. Такой мыслитель, как Я. П. Козельский, получал возможность говорить о тирании и борьбе против нее, об уважении к правам народа, религиозной терпимости (см. названную книгу Верто и в особенности предисловие и примечания Козельского к «Истории датской» Гольберга, чч. 1–2. СПб., 1765–1766). Внимание Княжнина могла привлечь и наделавшая много шума в Европе «История Дании» Малле, вышедшая в переводе Ф. Моисеенко в 1777–1786 гг. Говоря о войне России и Швеции, Княжнин допускает хронологическую вольность. Хотя Россия и Швеция воевали многократно, но Христиан II с Россией не воевал. Мир, заключенный в 1508 г. на 60 лет при великом князе Василии III, продолжался до 1554 г., когда Россией правил Иван IV, а Швецией Густав Ваза. «Росслав» был поставлен 8 февраля 1784 г. В главной роли выступил И. А. Дмитревский. Успех трагедии был необычайным. «Публика пришла в восторг и потребовала автора; но как поощрение такого рода было еще новостью, то и поставило Княжнина в недоумение. Дмитревский нашелся при этом случае: он вышел на сцену и объявил, что для автора восхитительно лестное благоволение публики; но как в театре его нет, то он, в качестве его почитателя и друга, осмеливается за него принести благодарность публике. Раздались громкие рукоплескания, и с этого времени, когда пиэса ознаменовывалась успехом, принято за обыкновение вызывать автора» (П. Арапов. Летопись русского театра. СПб., 1861, стр. 123). В главных ролях «Росслава» с громадным успехом выступали также виднейшие актеры XVIII в. П. А. Плавильщиков и Я. Е. Шушерин (до 1786 г. в Москве, затем в Петербурге). Однако после начала Французской революции, несмотря на громадный успех трагедии, она была исключена из репертуара петербургского театра с 1789 по 1801 г. на сцене этого театра не состоялось ни одного представления «Росслава». — См. «Архив Дирекции императорских театров», составленный Молчановым, Погожевым и Петровым, СПб., 1892). Негласное запрещение с трагедии было снято только в начале XIX в., и она вновь пошла на петербургской сцене с выдающимся трагическим актером А. С. Яковлевым в главной роли, однако текст значительно изменялся и перерабатывался, а наиболее острые места вообще выбрасывались. В Москве «Росслав» шел и в 1790-х годах, причем в главной роли выступал П. А. Плавильщиков, переехавший в 1793 г. в Москву. Трагедия прочно удерживалась в репертуаре русских театров до середины 1810-х годов, но текст подвергался изменениям (одна из таких переделок сохранилась в фондах Ленинградской театральной библиотеки). Переработка сводится в основном к трем моментам. Во-первых, значительно сокращаются монологи, особенно в первой части трагедии; сокращена роль Зафиры; выброшено более половины сцены между Росславом и Зафирой (действие III, явление 4); выкинуты заключительные слова Росслава и Зафиры, так что трагедия кончалась словами Росслава: «Меня и наградит едина добродетель». Во-вторых, несколько модернизируется язык (таких поправок мало). В-третьих, выбрасываются или переделываются идеологически «неподходящие» монологи и реплики. От центрального монолога Росслава «Ты росс, а ты того ж не можешь ощущать...» (действие II, явление 1) оставлена только одна первая строка; другой монолог Росслава из этого же явления значительно изменен, выброшены замечательные слова: «Не может повелеть мои князь мне подлым быти» и весь монолог, состоявший из 19 стихов, сокращен до семи:

В реплику Любомира (действие II, явление 3) о том, что царь «законов первый раб, он подданным пример», внесено существенное изменение: «Законодатель быв, он подданным пример». Значительно ослаблен и лишен политической остроты один из сильнейших монологов Росслава (действие II, явление 3), сокращенный к тому же с 11 стихов до семи:

Действие I. Явление 1. Ругаясь мной — предав меня поруганию.

Явление 3. Я млею!.. Я горю!.. В комедии «Чудаки» щеголь Ветромах, доказывая, что русский язык груб и не пригоден для объяснения в любви, в качестве примера приводит именно эти слова.

Действие II. Явление 3. Предубежден величием твоим — заранее убежденный в твоем величии.

Действие III. Явление 1. В единовластие недавно съединенна. Объединение русских удельных княжеств вокруг Москвы было завершено при великом князе Московском Василии III (княжил 1505–1533).

Из праха чуждых рабств подъемлюща чело. При великом князе Московском Иване III (княжил 1462–1505) было окончательно свергнуто татаро-монгольское иго.

Действие IV. Явление 2. Превыше человек — превыше людей.

Вадим Новгородский. Впервые — отдельное издание, СПб., 1793, и — с того же набора, но с исправлением некоторых опечаток — РФ, ч. 39, 1793, стр. 123. Трагедия была закончена Княжниным в конце 1788 или в начале 1789 г. В готовившемся спектакле в главных ролях должны были выступать известные актеры Я. Е. Шушерин, П. А. Плавильщиков, Е. Ф. Баранова и др. В связи с начавшейся во Франции революцией Княжнин был вынужден взять трагедию из театра. Спустя два года после смерти драматурга, 5 марта 1793 г., один из опекунов детей Княжнина, псковский помещик П. Я. Чихачев, продал книгопродавцу И. П. Глазунову оставшиеся ненапечатанными произведения Княжнина: «Вадим Новгородский», комедии «Чудаки», «Траур, или Утешенная вдова», «Жених трех невест», комическую оперу «Мужья — женихи своих жен» и «несколько мелочных розных пиес, писанных собственною его рукою» («Объяснение» П. Я. Чихачева генерал-губернатору псковскому и смоленскому Г. М. Осипову от 1 января 1794 г.[1]). Глазунов, не имевший собственной типографии, отдал «Вадима Новгородского» и «Чудаков» для издания в типографию Академии наук. Президент Академии наук Е. Р. Дашкова согласилась на напечатание трагедии по представлению О. П. Козодавлева, не читая ее (Записки княгини Е. Р. Дашковой, Лондон, 1859), стр. 238). 4 июня состоялось определение канцелярии Академии о напечатании 1212 экземпляров отдельного издания трагедии и перепечатке ее с того же набора в РФ. Отдельное издание было готово 14 июля, а 30 сентября была выпущена из типографии 39-я часть РФ, в которой, помимо «Вадима Новгородского», были напечатаны трагедия Крылова «Филомела», его же комическая опера «Бешеная семья» и комическая опера «Опасная шутка» неизвестного автора. Вскоре к Дашковой явился генерал-прокурор А. Н. Самойлов с выговором от императрицы за напечатание пьесы. Он сообщил, что Екатерина сравнивает трагедию с «Путешествием из Петербурга в Москву». В тот же вечер на приеме Екатерина спросила Дашкову: «Что я вам сделала, что вы распространяете против меня и моей власти такие опасные правила?» — и добавила, что она считает необходимым сжечь трагедию «рукою палача» (Записки Дашковой, стр. 239). Началось следствие. Его вел генерал-прокурор под непосредственным наблюдением императрицы. Следствие велось тайно, через Секретную экспедицию Первого департамент Сената, то есть через знаменитую Тайную канцелярию. Пытались найти виновных в издании трагедии, обвиняли в этом Дашкову, Глазунова, вдову Княжнина и сына драматурга, Александра Княжнина. Вот, например, один из ходивших по городу слухов, сообщенный Д. П. Трощинским, который в это время был статс-секретарем Екатерины, то есть лицом весьма осведомленным: «На сих днях княгиня Екатерина Романовна имела некоторую неприятность, по причине напечатанной в Академии трагедии «Вадим Новгородский», сочинения умершего Княжнина... Действительно, тут есть такие ужасные монологи, которых нигде бы не потерпели в самодержавном государстве. Много было о нем разысканий, и наконец нашлось, что сын Княжнина, из числа повес и негодяев, найдя между запечатанными бумагами отца сию трагедию, украл ее и продал, как говорят, книгопродавцу, но как уже она очутилась в академической типографии — не знаю» (Архив князя Воронцова, кн. 12, М., 1877, стр. 381). Скоро Тайная канцелярия напала на след. 7 ноября Самойлов запросил псковского и смоленского генерал-губернатора Осипова о помещике Чихачеве, приказав снять с нею допрос; о собрании сочинений Княжнина 1787 г. был запрошен Горный корпус, в типографии которого оно печаталось; 12 ноября генерал-прокурор послал письмо командованию Измайловского полка с требованием прислать для объяснений служившего в полку сына покойного драматурга. В эти же дни было дано распоряжение о конфискации во всех книжных лавках и в типографии Академии наук непроданных экземпляров трагедии и 39-й части РФ. Наконец, Самойлов отправил секретное предписание московскому главнокомандующему князю А. А. Прозоровскому:

«Секретно.

Милостивый государь мой князь Александр Александрович!

По случаю вышедшей в печати трагедии «Вадим Новогородский» сочинения Княжнина с дерзкими в ней помещенными словами, которых до четырехсот экземпляров препровождено отсюда в Москву для продажи от здешнего купца Ивана Глазунова, который и сам теперь находится в Москве, ее императорское величество высочайше указать соизволила, чтобы ваше сиятельство, призвав его, спросили, где вышесказанные экземпляры находятся, и оные, как от него, так и от прочих книгопродавцев отобрав и запечатав, с сим нарочно посланным курьером доставить ко мне, да и прочие его, Княжнина, сочинения, вышедшие в печать по смерти его, просмотреть, и ежели и в них окажутся подобные нелепые изречения, то и те, запечатав, прислать сюда, но если и без таковых изречений из его сочинений покажутся вашему сиятельству сумнительны, таковых, останови продажу, прислать по одному экземпляру. Благоволите, ваше сиятельство, исполнить все оное с осторожностию, без огласки, по данной вам власти, не вмешивая высочайшего повеления... Трагедия сия «Вадим Новогородский» не только особо, но и вместе с прочими сочинениями Княжнина продается, почему для сведения вашего сиятельства имею честь препроводить по экземпляру».

Показания А. Княжнина и ответ директора Горного корпуса П. А. Соймонова ничего не дали следствию. П. Я. Чихачев подтвердил, что продал рукописи Княжнина Глазунову, но что в рукописи «Вадима» «некоторые дерзкие выражения были, в том нимало я не сведущ, и по прочтении мною оной рукописной трагедии ничего заметить не мог, а наиболее утверждаясь тем, как еще при жизни его, Княжнина, задолго были сочинены и многие представлены, полагая за верное, что уже и оная трагедия была публично на театре представлена, по нежительству моему в Петербурге мне неизвестно, а сверх того оный купец Глазунов, купя от меня, должен был бы приступить и напечатать звание «с указного дозволения», где бы и рассмотрено было, что к винности моей не относится» («Объяснение» Чихачева от 8 декабря 1793 г.). Очень мало дали и показания Глазунова, которого допрашивал «самолично» А. А. Прозоровский. Глазунов «вывертывался» как мог, он умудрился не назвать ни одной фамилии и скрыть две трети привезенных книг. Вместо четырехсот экземпляров трагедии, о которых сообщал Прозоровскому Самойлов, в Москве удалось изъять немногим больше ста пятидесяти. За три месяца, прошедших со времени выхода книги в свет до начала следствия, была, несомненно, распродана значительная часть тиража отдельного издания трагедии. Но 39-я часть РФ поступить в продажу не успела, почти весь тираж ее был опечатан в типографии. Поэтому до нас дошло сравнительно большое количество экземпляров отдельного издания и единичные экземпляры РФ с трагедией Княжнина. 7 декабря 1793 г. генерал-прокурор Самойлов обратился к Сенату с «предложением», в котором предписывалось рассмотреть трагедию «Вадим Новгородский» и вынести о ней решение, так как «в сей трагедии помещены некоторые слова, не токмо соблазн подающие к нарушению благосостояния общества, но даже есть изражения противу целости законной власти царей», а «таковые дерзкие изречения противны вначале божественным, а потом и гражданским законам». Сенат рассматривал «предложение» Самойлова и трагедию Княжнина 7, 14 и 24 декабря и вынес решение: «Поелику книга сия наполнена дерзкими и зловредными противу законной власти выражениями, а потому в обществе не может быть терпима и достойна сожжена быть публично». В тот же день, 24 декабря, был дан и секретный именной указ Екатерины II, которым предписывалось трагедию «сжечь в здешнем столичном городе публично». Отобранные в книжных лавках экземпляры отдельного издания были сожжены на Александровской площади в Петербурге (у Александро-Невской лавры). Из РФ трагедия была вырвана гак, что пострадали соседние произведения— «Опасная шутка» и «Филомела», вырванные листы были также уничтожены, но и в таком изуродованном виде 39-ю часть РФ рискнули пустить в продажу только через 60 с лишним лет. 30 декабря Сенат разослал по всем губерниям секретные именные указы с требованием отбирать и присылать в Петербург для сожжения экземпляры трагедии. Но книг поступало чрезвычайно мало. В Петербурге, например, было возвращено всего два экземпляра, один прислало Могилевское наместническое правление, а из подавляющего большинства губерний не было прислано вообще ни одного. В новом секретном указе от 27 мая 1794 г. говорилось о малом числе поступающих экземпляров и требовалось исполнять указ «без малейшего времени упущения», под угрозой «взыскания по законам». Не улеглось дело и при Павле I. По именному указу 11 января 1798 г. Сенат слушал 48 «репортов» губернских правлений по поводу «Вадима». Трагедия не могла быть напечатана ни при Александре I, ни при Николае I. Только в 1871 г. П. А. Ефремову удалось перепечатать «Вадима Новгородского» в «Русской старине» (т. 3, № 6), да и то без четырех строк («Самодержавие, повсюду бед содетель» и т. д. Встречаются отдельные оттиски из журнала с полным текстом). Так же, без четырех строк, трагедия перепечатана А. Е. Бурцевым в его «Библиографическом описании редких и замечательных книг» (СПб., 1901). Полностью трагедия Княжнина смогла увидеть свет только через 120 лет после первого издания, да и то в очень искаженном виде и весьма малым тиражом (325 экз.). На этот раз причина была не в цензурных стеснениях, а в текстологических установках редактора. Подготавливая к печати отдельное издание «Вадима Новгородского» (Пг., 1914), В. Ф. Саводник принял за основу не печатный текст отдельного издания и РФ, а текст одного из бесчисленных списков, в котором основной текст, совпадающий с печатным, испорчен позднейшими поправками (по-видимому, конца 1810-х годов). Вводя эти поправки в текст, Саводник исходил из следующего «принципа»: «Сам Княжнин, конечно, не принадлежит к числу таких писателей, каждая строка которых должна быть для нас священной и заповедной» (стр. XXIII). Не более «обоснованы» и другие текстологические принципы издания. Так, например, многие изменения, внесенные в текст, в примечаниях никак не оговариваются. Подлинный текст «Вадима Новгородского» фактически впервые после 1793 г. появился только в сборнике, составленном Г. А. Гуковским, «Русская литература XVIII века», Л., 1937. Трагедия Княжнина, появившаяся в самый разгар Французской революции, вскоре после казни Людовика XVI, была встречена в штыки и реакционерами и либералами. Отрицательную статью напечатал А. И. Клушин («Санктпетербургский Меркурий», 1793, № 8, стр. 137). Клушину не нравится в «Вадиме» все: и завязка, и развитие действия, и развязка, и язык трагедии. Но главное, конечно, в трактовке образа Вадима и идее пьесы Вадим для Клушина — «строгий, предприимчивый, исступленный и, можно сказать, безумный республиканец», его желание обратить новгородцев «в прежнее безначалие не есть ли желание самого лютейшего их зла? Не для того ли хотеть низвергнуть с престола Рурика, дабы самому обладать республикой? — и, сделавшись идолом народа, повергнуть их в мучительные цепи рабства, что всего чаще делается в республике?» Еще более отрицательный отзыв о «Вадиме» дал реакционер Н. Е. Струйский, напечатавший в 1794 г. в собственной типографии в селе Рузаевке «Письмо о российском театре нынешнего состояния». Это — стихотворное послание, направленное против Княжнина (в связи с трагедией «Вадим Новгородский») и Николева (в связи с трагедией «Сорена и Замир»), объединенных под именем «трагика», и довольно неуместно адресованное другу Княжнина И. А. Дмитревскому. Струйский утверждает, что тиранов на свете нет нигде, что «Русская страна Во власть от бога здесь монархам отдана», и обрушивается градом ругательств и на Княжнина, и на «прегнусного Вадима, Которого судьбы низринули навек». Отрицательные отзывы Клушина и Струйского могут быть дополнены мнением Н. И. Страхова, который, несомненно, имел в виду Княжнина и ею трагедию, когда, объявив трагедию наивреднейшим жанром, заявлял: «История, верные предания и происшествия, случившиеся на нашей памяти, доказывают, что некоторые из них (трагедий.— Л. К.) были сосцами, вскормившими бунтовщиков и самоубийц» (Мои петербургские сумерки, ч. 2. СПб., 1810, стр. 63). Совпадение отрицательных отзывов реакционеров с мнением либералов объяснялось страхом перед Французской революцией и республиканским характером «Вадима». С другой стороны, делались попытки принизить революционное значение трагедии Княжнина, объяснить историю с «Вадимом» недоразумением, ошибкой со стороны императрицы и правительства. Доказывалось, что «Вадим Новгородский» — «ничтожная вещь», в которой нет ничего предосудительного ни по мысли, ни по языку, что развязкой пьесы служит «торжество монарха над покоренным Новгородом и бунтом» (Записки княгини Е. Р. Дашковой. Лондон, 1859, стр. 238). Из последующих отзывов о трагедии один из наиболее развернутых и интересных принадлежит А. Ф. Воейкову (1778–1839):

О высокой оценке трагедии в передовых кругах русского общества и ее популярности среди молодежи в 1800-е годы свидетельствует С. Т. Аксаков, рассказывающий о себе и своих товарищах по Казанскому университету: «Все мы были большие любители театра, и у нас сейчас начались чтения разных драматических пьес и даже разыгрыванье их, разумеется, без костюмов и декораций. Таким образом, в числе других разыграла мы трагедию Княжнина «Вадим Новгородский». Она пользовалась большою славою не только потому, что была запрещена, но и потому, что заключала в себе, по общему мнению, много смелых, глубоких мыслей, резких истин и сильных стихов, — так думало тогда старшее поколение литераторов и любителей литературы. Надобно признаться, что и мы, молодые люди, были увлечены таким мнением...» (С. Т. Аксаков. Собрание сочинений в четырех томах, т. 2. М., 1955, стр. 255). Особенное распространение получила трагедия Княжнина в 1810-х — начале 1820-х годов, в годы декабристского движения. Отношение декабристов к Княжнину как бы резюмирует четверостишие, помещенное в одном из списков «Вадима Новгородского»:

Во второй половине XIX в. широкое распространение получила точка зрения, согласно которой трагедия объявлялась явлением безвредным, а жестокая расправа с ней правительства объяснялась поправением Екатерины II после Французской революции. Так считали М. Н. Лонгинов, М. И. Сухомлинов, В. Ф. Саводник и др. Некоторые исследователи полагали, что и Рурик, и Вадим хороши и что Княжнин не решил борьбу в пользу кого-либо из них (В. Я. Стоюнин, Ю. А. Веселовский). Третья группа исследователей утверждала, что в образе Вадима создан яркий образ свободолюбца-республиканца, что симпатии Княжнина на стороне Вадима (И. И. Замотин, В. В. Сиповский и др. ). Г. В Плеханов находит, что княжнинская трактовка образа Рурика и показ любви народа к нему свидетельствуют о верности Княжнина идеям монархии. Далее, вступая в противоречие с самим собою, Плеханов убедительно полемизирует с теми, кто объяснял репрессии против «Вадима Новгородского» страхом Екатерины перед событиями Французской революции. Образы нераскаявшихся республиканцев изображены, по словам Плеханова, так, «что они оставались опасными, даже потерпев полное поражение. Этого Фелица не могла одобрить не только после того, как началась революция и гильотина снесла голову французскому королю, но даже в самом начале своею царствования» (Г. В. Плеханов. История русской общественной мысли, т. 4, Пг., 1918. стр. 47–46). Единой точки зрения на «Вадима Новгородского нет в советском литературоведении. М. А. Габель, указывая, что симпатии Княжнина на стороне Вадима, считает драматурга сторонником аристократической фронды (М. А. Габель. Литературное наследство Я. Б. Княжнина.— «Литературное наследство». № 9–10. М., 1933, стр. 365). Отвечая на статью М. А. Габель, Н. К. Гудзий опроверг ее утверждение о принадлежности Княжнина к аристократической фронде, но затем пришел к выводу, что «Вадим» является «апологией просвещенной монархической власти, воплощавшейся на практике для Княжнина в деятельности Екатерины II, и нет никаких поводов подозревать в трагедии наличие какого-либо скрытого критического отношения к этой власти» («Об идеологии Княжнина».— «Литературное наследство», № 19–21. М., 1935, стр. 662). Г. А. Гуковский на основании анализа всего творческого пути Княжнина и, в частности, его последней трагедии возразил Н. К. Гудзию: «Трагедия, как это было совершенно ясно и Eкатерине II и другим современникам, не скрыто, а совершенно открыто выражала критическое отношение к деспотии... «Вадим» именно как антимонархическая трагедия явился естественным выводом из всего его творческого пути» (Г. А. Гуковский. Русская литература XVIII века. М., 1939, стр. 369). Д. Д. Благой, отбрасывая полуторасотлетний спор как ведущийся «не совсем по существу», считает, что «важно не столько то, что хотел сказать своей трагедией Княжнин, сколько то, что художественно ею сказалось. Основная же сила художественней о впечатления трагедии заключается, конечно, не в образе Рурика, а в непреклонно суровом, героическом облике Вадима. Именно в создании образа Вадима — первого в нашей литературе героического образа революционера-республиканца — заключается основная литературно-художественная заслуга Княжнина» (Д. Д. Благой. История русской литературы XVIII века. М., 1955, стр. 326). Наконец, А. В. Десницкий утверждает, что Княжнин отдавал предпочтение «скорее республике, конечно, дворянской», но при этом полагал, что в современной ему России, когда «народ, т. е. дворянство», привыкло к самодержавию, надо прославлять хорошего царя и жить в «златом веке», а свергать следует царя-деспота, подобного Христиерну. Это положение неожиданно подкрепляется несколькими строками из знаменитого монолога Пренеста (действие II, явление 4), в котором говорится о необходимости свержения именно хорошего монарха, «героя» Рурика, и делается предупреждение: «Не усыпляйтеся блаженством власти сей...», «Самодержавие, повсюду бед содетель» и т. д. (см. «Ученые записки» ЛГПИ им А. И. Герцена, т. 198, Л., 1959, стр. 101–102).

Действие I. Явление 1.На самой площади и т. д. Имеется в виду площадь, на которой собиралось народное вече для решения важнейших вопросов. Княжнин, как и Радищев (независимо друг от друга), идеализировал новгородскую «вольность» и речевое правление. Для них факт существования веча был свидетельством того, что славянским народам в древности было свойственно республиканское, а не монархическое правление. Именно от Княжнина и Радищева идеализация вольности Новгорода перешла к декабристам, воспевшим «последний оплот русской вольности» в многочисленных стихах и поэмах. Ни Княжнин, ни Радищев, ни позднее декабристы не могли еще видеть, что новгородское вече было демократией лишь с внешней стороны, а «по существу все важнейшие вопросы решали деньги» (М. И. Калинин. Статьи и речи 1936–1937. М., 1938, стр. 166). Явление 2.

Он сыну дочери своей здесь отдал власть. В «Записках касательно российской истории» Екатерина II сделала Рюрика сыном старшей дочери Гостомысла.

Действие II. Явление 1. Торжественное войско — торжествующее, победоносное.

Ты бесстрастна — беспристрастна.

Хвастун. Впервые — отдельное издание, СПб., 1786. С незначительными изменениями — РФ, ч. 10, 1780, пр. 121. Печ. по Соч., изд. 1, т. 3, стр. 1. Сообщая о выходе отдельного издания, журнал «Зеркало света» в «Известии о книгах» писал: «Как достоинство сочинителя сея комедии и других многих творении публике с весьма хорошей стороны уже известно и сия комедии прежде напечатания оной представляема была ко удовольствию публики неоднократно, то и не остается нам более к похвале оной ничего прибавить» («Зеркало света», ч. 2, 1786, стр. 21. Номер вышел 30 мая). Таким образом, датой написания и первых представлений «Хвастуна» был не 1786 г., а 1785 или, может быть, даже 1784. Дореволюционное литературоведение считало комедию Княжнина переложением комедии де Брюсса и Палапра «Значительный человек». Однако это не так. Княжнин создал оригинальное произведение, воспользовавшись общими для многих комедий сюжетными ходами и ситуациями и наполнив их жизненным русским материалом. Комедия Княжнина не сходила со сцены до 1830-х годов (П. Арапов в «Летописи русского театра», СПб., 1861, стр. 378, ошибочно говорит, что «Хвастун» не ставился в Петербурге с 1790 до 1825 г. В «Архиве Дирекции императорских театров», составленном Молчановым, Погожевым и Петровым, только за период с 1790 по 1800 г. зарегистрировано 12 спектаклей в одном лишь Петербургском русском императорском театре). В Петербурге в 1790 г. роли в «Хвастуне» исполняли: П. Плавильщиков (Верхолет), С. Сандунов (Полист), А. Крутицкий (Простодум), А. Михайлова (Чванкина), А. Прокофьев (благочинный) и др. В 1825 г. в постановке комедии также были заняты лучшие актеры: И. Сосницкий (Верхолет, Полист), Е. Бобров (Простодум), А. Рамазанов (Полист), Величкина старшая (Чванкина). В Москве в «Хвастуне» играли: П. Плавильщиков, С. Сандунов, В. Померанцев, Е. Сандунова, А. Померанцева, М. Воробьева и др. «Хвастун», как и другие комедии Княжнина, ставился на провинциальной и частной сцене. Например, в 1820-х годах «Хвастун» был поставлен в доме А. Н. Оленина, причем П. A. Катенин (Верхолет) и И. А. Крылов (Простодум) «играли в совершенстве» (А. М. Каратыгин. Записки, т. 2. Л., 1929, стр. 134). В спектаклях первой четверти XIX в. текст комедии подвергался обработке. Один из экземпляров «Хвастуна» с исправлениями начала XIX в. хранится в Ленинградской театральной библиотеке. В этой обработке значительно сокращены монологи Честона, из которых выкинуты самые резкие места (например, в третьем явлении 3-го действия целиком опущены слова Честона: «И, титлом пользуясь природного дворянства... а ты не исполняешь» и «Я мог бы, может быть, подобяся иным... И счастья легкого я сыну не желаю»). Другие исправления касаются языка, но их сравнительно немного.

Действие I. Явление 2. От желтой, сударь, их причинныя муки. Причинная — являющаяся причиной. Речь идет о том, что Полист носит по обычаю 1780-x годов светлый парик. Вместо пудры зачастую употреблялась мука.

Явление 5. Хотя бы штабского чинишка мне добиться. Согласно «табели о рангах», офицеры делились на обер-офицеров (до капитана и ротмистра) и штаб-офицеров (от майора до полковника). Соответственное деление было и в штатской службе, где чином, соответствовавшим майору, был чин коллежскою асессора.

Три тысячи скопил я дома лет в десяток... кстати в рекруты торгуючи людьми. Эти строки А. С. Пушкин цитирует в «Путешествии из Москвы в Петербург» (Полное собрание сочинений в десяти томах. Изд. АН СССР. М.—Л., 1949, т. 7, стр. 296).

Действие II. Явление 3. Но и по комнате о вас лишь рассуждают. Комната — кабинет императрицы, где она занималась делами, принимала доклады и т. п.

Действие III. Явление 6. То был бы гвардии он завтра капитан и т. д. Это место в несколько измененном виде А. С. Пушкин взял в качестве эпиграфа к 1-й главе «Капитанской дочки».

Лицо широкое его... Одето и красненький сафьянный переплет. Этот образ А. С. Пушкин использовал при создании портрета переплетчика в повести «Гробовщик». П. А. Вяземский воспользовался этим же образом для портрета И. В. Лопухина (Старая записная книжка, Л., 1929, стр. 209).

Так что ж, что ты Честон, хоть знаю, да не верю. Эти слова Чванкиной А. С. Пушкин дважды использовал как поговорку в борьбе с литературными противниками (Опровержение на критики, т. 7, стр. 190 и 191) <Возражения критикам «Полтавы» — В.Л.>.

Явление 8. Соломон — царь Иудеи, при котором, по библейскому преданию. Иерусалим так разбогател, что золото и серебро сделались равноценными простым камням.

Действие IV. Явление 5. Очаков. — Быть нельзя. — Очаков иль Бендеры. Замир возражает Верхолету потому, что во время первой русско-турецкой войны русские войска не смогли взять крепость Очаков (она была взята только в декабре 1788 г, во время второй русско-турецкой войны, спустя несколько лет после написания комедии). Бендеры пали 16 сентября 1770 г.

Действие V. Явление 2. Или вертливости не знаешь колеса, На коем счастие слепое здесь кружится? Согласно мифологии, богиня счастья Фортуна изображалась стоящей с завязанными глазами на беспрерывно катящемся колесе.

Явление 3. Агент, резидент — дипломатические ранги.

Явление 8. И я в минутную чистенько расквитаюсь. Во всех изданиях, по-видимому, невыправленная опечатка: «в минутую». В минутную — быстро, в момент (см. явление 4 действия V «Ябеды» В. В. Капниста «В минутную поспел»).

Чудаки. Впервые — отдельное издание, СПб., 1793, без имени автора, и — с того же набора, но с исправленном некоторых опечаток и также анонимно — РФ, ч. 41, 1794, стр. 1. Об истории издания комедии см. примеч., стр. 730. Точных данных о времени написания «Чудаков» до пас не дошло, в научной литературе существуют различные датировки: например, Н. В. Богословский относит комедию к 1784 г. (см. сб. «Пушкин-критик», М.—Л., 1934, стр. 638); Б. В. Нейман, называя «Вадима Новгородского» «последним произведением Княжнина», тем самым относит «Чудаков» к периоду до 1789 г. («Комедии Я. Б. Княжнина» в сб. «Проблемы реализма в русской литературе XVIII века», М.—Л., 1940, стр. 142). Эти датировки необоснованны. Княжнин умер в январе 1791 г, а действие комедии происходит «тысяча семьсот и девяноста года» (см. действие V, явление 7), — ясно, что к 1790 г. относится и ее написание. Дореволюционное литературоведение считало комедию Княжнина «переделкой», «подражанием», а иногда и простым переводом комедий «Странный человек» и «Значительное лицо» французского драматурга Филиппа-Нерико Детуша (1680–1754). Б. В. Нейман (указ. статья, стр. 139–141), сравнив комедии Княжнина и Детуша, показал, что сюжет «Чудаков» ничего общего не имеет с комедиями французского драматурга, что некоторое, весьма отдаленное сходство можно отметить лишь в отдельных чертах характера Лентягина и героев пьес Детуша. К этому следует добавить, что образ Лентягина гораздо ближе к образу Флориндо в «Ловкой служанке» Гольдони, и указать на сходство диалога, открывающего комедию Княжнина, и разговора Флориндо с развязным слугой Траканьино (действие II, явление 12). В целом же можно сказать, что в «Чудаках» использованы лишь некоторые ситуации и отдельные черты характеров героев, встречающиеся в разных произведениях европейских драматургов. «Чудаки» были поставлены вскоре после опубликования и с неизменным успехом шли на сцене петербургских и московских театров до 1830-х годов (особенно прославились великолепной игрой в роли Пролаза А. М. Крутицкий и С. Н. Сандунов, а также на провинциальной сцене (например, в 1811 г. в Пензе, в 1813 г. в Нижнем Новгороде и т. д.). Комедия была поставлена и на сцене Лицея, когда в нем учился Пушкин. При постановках первой четверти XIX в. текст комедии перерабатывался. Примером такой переработки может служим, экземпляр комедии, хранящийся в Ленинградской театральной библиотеке. По поправкам, внесенным в текст, можно видеть, что переработка шла по трем основным направлениям. Во-первых, большинство французских слов и выражений Ветромаха переведено на русский язык, а некоторые строки, включавшие французские слова и выражения, заменены новым русским текстом. Во-вторых, выброшены или смягчены некоторые идейно «неподходящие» места. В роли судьи, например, вычеркнуто несколько фраз («Овчинки добрые по векселям сдираю» — действие III, явление 7 и др.). Значительно сокращены те места в роли Ветромаха, которые разоблачают космополитизм аристократии, ее презрение к учению, высокомерно-пренебрежительное отношение к нижестоящим и т. д. Так, например, выброшены следующие стихи:

Наконец, третья группа поправок имеет цель «пригладить», «облагородить» язык комедии, смягчить грубые выражения и т. д. Например, «твоими стихами» заменено на «своею важностью», «Один налюбит он на разные манеры» — «Что день, то разные и новые манеры»; «И вздумать мне о нем и гадко и ужасно» — «И вздумать мне о нем отменно как ужасно»; «какие дурости» — «какие глупости»; «коль хошь» — «ну хоть»; «как будто кляп во рту» — «всего несноснее» и т. п. Под влиянием «Чудаков», и в еще большей степени «Хвастуна», драматург А. Н. Голицын написал комедию «Новые чудаки, или Прожектер» (М., 1798). Именем одописца Тромпетина (оно образовано от франц. trompette — труба, трубач) в 1805 г. воспользовался Н. И. Брусилов в эпиграмме, направленной против Г. Р. Державина («Журнал российской словесности», 1805, № 5). Державин принял это имя в своей ответной эпиграмме «Ответ Тромпетина к Булавкину» («Друг просвещения», 1805, № 9), а впоследствии снова использовал его в стихотворении «Лирик».

Действие I. Явление 1. Не умножай меня ты, говоря со мною и т. д. Ср. слова Стародума в «Недоросле» Фонвизина: «Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался «ты», а не «вы». Тогда не знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нынче многие не стоят одного» (действие III, явление 1).

Явление 2. Сенека Луций Анней (ок. 6 до н. э. — 65 н. э.) — римский философ, считавший, что цель жизни состоит в воспитании абсолютной невозмутимости духа.

Действие II. Явление 1. Мердоа — цвета гусиного помета (от франц. merde d’oie).

Селадон — герой романа французского писателя Оноре д’Юрфе «Астрея» (1609–1619) — влюбленный пастух.

Явление 2. Экспримировать — выражать (от франц. exprimer).

Грасы — грация (от франц. grace).

Явление 3. Агнеса Сорель (1109–1450) — фаворитка французского короля Карла VII.

Не делая ей кур — не волочась за нею (от франц. fair la cour).

Крим — преступление (от франц. crime).

Вы флатируете — льстите (от франц. flatter).

Мерит — достоинство (от франц. merite).

Явление 7. Филемон, Тирсис, Арсам, Аркас — имена, характерные для идиллий и эклог.

Действие III. Явление 1. Сибуль — лук (от франц. ciboule).

Перюкье — парикмахер (от франц. perruquier).

Уй—да (от франц. oui).

Явление 2. Бадинка — тросточка (от франц. badine).

Явление 3. Офискирует — оскорбляет (от франц. offusquer).

Явление 6. Старинный штаб — давно имеющий штаб-офицерский чин (см. стр. 738).

Иль я не весь майор, а если весь майор, Так всё то, что мое и т. д. Игра слов, основанная на близком звучании слов «майор» и «мое», подчеркнутая в первых изданиях написанием: «маiор» и «маiо».

Явление 7. Законец, натяну с тебя бесчестье взять. Имеется в виду закон, по которому обидчик должен был уплатить штраф в пользу оскорбленного. Этим законом злоупотребляли судейские чиновники, намеренно выводившие из терпения тех, кто был вынужден обращаться к ним.

Действие IV. Явление 2. Лабет — стыд, погибель (от лат. labes).

Явление 7.

Риваль — соперник (от франц. rival).

Явление 12. Ин изволь, и стань же в позитуру. Увидишь, проколю как я твою фигуру! Эти строки А. С. Пушкин избрал в качестве эпиграфа к 4-й главе «Капитанской дочки».

Выпав — сделав выпад.

И помнится, у нас по полной оплеухе. А. С. Пушкин использовал эти слова в статье «Несколько слов о мизинце г. Булгарина и о прочем» (Полное собрание сочинений в десяти томах. Изд. АН СССР. М.—Л., 1949, т. 7, стр. 255).

Действие V. Явление 4. Эпиталама. Свирелкин написал нечто вроде мадригала (небольшого стихотворения любовного содержания, в котором восхваляется дама), но по невежеству назвал свое стихотворение эпиталамой, которая является похвальной песнью бракосочетающимся или бывает написана по случаю брака.

Струя пермесских вод — Кастальский ключ.

Ириса — условно-литературное имя, характерное для поэзии классицизма.

Явление 5. В идиллиях ваш дар, как ясный Феб, сияет, В элегиях у вас плачевнейший содом. Согласно поэтике классицизма, идиллия должна была «представлять состояние самое счастливое, каким только могут люди наслаждаться и каким наслаждались они, судя по преданиям, в золотом веке». В элегиях же (лирических стихотворениях печального, грустного характера) обязательно было наличие «в мыслях некоторого беспорядка, столь сообразного с натурою» (Словарь древней и новой поэзии, составленный Николаем Остолоповым, ч. 1. СПб., 1821, стр. 337 и 363).

Глазунов Иван Петрович. (ум. 1831) — известный книгопродавец.

Я видел: с семгою обнявшися, судак и т. д. Ср. у К. Н. Батюшкова в сатире «Певец в Беседе любителей русского слова»:

Явление 6. Денигреваться — опозориться (от франц. denigrer).

Сотиз — нелепость (от франц. sottise).

Бетиз — глупость (от франц. betise).

Явление 7. Комиссион — поручение (от франц. commission).

Я стряпаю теперь. Стряпать — заниматься делом стряпчего (чиновника по надзору дел в судебных учреждениях).

Всяка брань — прибавок мне дохода и т. д. Имеется в виду закон о «бесчестье» (см. стр. 741).

Палата. В конце XVIII в. высшие судебные инстанции губерний состояли из гражданской и уголовной палат.

Правление — губернское правление, в состав которого входил и суд.

Несчастие от кареты. Впервые — отдельное издание, СПб., 1779. С незначительными изменениями — Соч., изд. 1, т. 3, стр. 153. Печ. по РФ, ч. 24, 1788, стр. 63. Музыку к опере Княжнина написал композитор В. А. Пашкевич. (ок. 1742 — ок. 1800). Впервые опера была представлена на сцене Эрмитажа 7 ноября 1779 г. в присутствии Екатерины II и Павла. Роли исполняла В. Черников, Е. Баранова, А. Дмитревская, А. Попов, Ф. Нечитайлов, Ф. Масков и др. М. Н. Муравьев сообщал об огромном успехе одной из первых русских комических опер: «Мы забавляемся здесь русскою оперою комическою... Какие актеры! Вы не можете представить, с какою общею радостию принято у нас сие рождение нового зрелища: седьмого числа сего месяца дана была в первый раз опера комическая «Несчастие от кареты», сочинение Якова Борисовича. Г. Пашкевич, сочинитель музыки, был сам действующим лицом на театре. Молодая девушка, певица, дебютировала в роли Анюты. Ее любовник Лукьян был этот Черников, который всегда лучше игрывал Шумского, а теперь себя превосходит» (письмо Д. И. Хвостову от 19 ноября 1779 г. — Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР). Позднее в роли Фирюлина с большим успехом выступал комический актер А. Крутицкий. После начала Французской революции «Несчастие от кареты», как и «Росслав», было, по-видимому, снято со сцены: с 1789 по 1801 г. зарегистрировано лишь одно представление оперы. Вновь появившись в репертуаре в начале XIX в., опера удержалась на сцене до 1810-х годов. Роль Фирюлина была одной из первых ролей М. С. Щепкина.

Фирюлин. Фамилия образована от слова «фирюля» — простофиля, ротозей.

Действие I. Явление 4. Офансировать — обижать, оскорблять (от франц. offenser).

Бальи. — судья (от франц. bailli).

Действие II. Явление 5. Экономия — хозяйство (от франц. economie).

Красные каблуки. Обувь на красных каблуках во Франции носили дворяне.

Что это за тварь? Меня отцом называть смеет! Слова Фирюлина перекликаются с одной из сильнейших сатирических статей «Трутня» Н. И. Новикова (1769, л. 26). В «Копии с отписки» староста писал помещику: «С Антошки за то, что он тебя в челобитной назвал отцом, а не господином, взято пять рублев. И он на сходе высечен. Он сказал: я-де это сказал с глупости, и напредки он тебя, государя, отцом называть не будет. Дьячку при всем мире приказ твой объявлен, чтобы он впредь так не писал».

Скупой. (Отрывки.) Впервые — Соч., изд. 1, т. 3, стр. 299 Печ. по РФ, ч. 30, 1789, стр. 171. Написано около 1782 г. Автор музыки — В. А. Пашкевич. Современники отмечали смелое использование в опере музыки для обрисовки прозаических бытовых ситуаций (например, сцена написания Марфой расписки, которую диктует ей Скрягин, представляет собой терцет). Особенно выделялся речитатив Скрягина — явление в русской опере новое, — который «приносит отменную честь сочинителю». Опера Княжнина была «представлена в первый раз в Санкт-Петербурге, и много раз в Москве, как на большом Петровском театре, так и в воксале бывает играна» («Драматический словарь», СПб., 1787, стр. 129–130). «Скупой» шел на сцене до середины 1810-х годов. Сюжет оперы состоит и следующем: алчный ростовщик Скрягин, желая присвоить деньги моей племянницы Любимы, отказывается выдать ее замуж за со возлюбленного Миловида. Влюбленным помогают слуги: Пролаз и Марфа. Назвавшись графиней и уверив Скрягина, что она обладает несметными богатствами, Марфа очаровывает скупца, выманивает у него деньги Любимы и соединяет влюбленных.

Ария Марфы. Любима обещает вовеки не забыть помощи Марфы, на что та отвечает: «Да можно ли вам верить? Я знаю ведь, каковы бара! Как нужда, всё обещают, а потом...» (следует ария).

Сбитенщик. (Отрывки.) Впервые — Соч., изд. 1, т. 3, стр. 185. С незначительными изменениями — РФ, ч. 30, 1789, стр. 5. Печ. по первой публикации. Написано около 1783 г. Музыку к опере написал живший в России французский композитор Жан Бюлан (ум. 1821). «Сбитенщик» был самой популярной комической оперой Княжнина и удержался на сцене дольше других. В роли Степана с огромным успехом выступал В. Черников. Позже эта роль была одной из первых, созданных М. С. Щепкиным. В 1853 г. «Сбитенщик» шел в Петербурге с крупнейшим оперным певцом XIX в. О. А. Петровым в главной роли. Пьеса ставилась и в различных провинциальных театрах (например, в 1800-е годы она была трижды поставлена в различных театрах Иркутска). Содержание оперы: проворный и ловкий продавец сбитня Степан, расхваливая товар у дома купца Волдырева, встречается с офицером Изведом, влюбленным в воспитанницу Волдырева Пашу, и обещает ему помощь. Волдырев же сам хочет жениться на Паше. Чтобы избежать соперников, старый ревнивец держит девушку взаперти, внушает ей, что смотреть на молодого мужчину грех. Наивная Паша до встречи с Изведом верит опекуну. Интрига осложняется появлением третьего претендента на руку Паши — отставного офицера Болтая, который некогда знал Волдырева под другим именем. Не подозревая, что он говорит с самим Волдыревым, Болтай рассказывает ему о своих намерениях, заранее смеясь над обманутым стариком. Разъяренный Волдырев обращается в полицию. Находчивый и умный Степан одурачивает и глупого слугу Волдырева Фадея, и Болтая, и самого Волдырева. Молодые люди сочетаются браком.

Действие I. Явление 9. Власьевна — служанка Волдырева, возлюбленная Степана, помогающая ему провести хозяина.

Орфей. Впервые — АИ, ч. 7, 1781, стр. 87, без подписи. С поправками — Соч., изд. 1, т. 4, стр. 217. Печ. по РФ, ч. 30, 1789, стр. 157, с включением шести строк из первой публикации, явно по ошибке пропущенных при переизданиях: «Проникнем днесь мы ада в глубину», «Едва нас брак сопряг узлом драгим», «В печальных сих местах... И в Тартаре ты рай вкушаешь». Мелодрама — музыкально-драматическое произведение, в котором чтение сопровождалось инструментальной музыкой, а иногда хоровыми и балетными номерами. В основу сюжета мелодрамы Княжнина положен греческий миф о фракийском певце Орфее, чудесные звуки лиры которого укрощали диких зверей, заставляли растения ч. камни сдвигаться с мест. Жена Орфея, прекрасная Эвридика, умерла от укуса змеи. Орфей сошел в ад, растрогал своим пением Прозерпину, жену Плутона, и она разрешила вывести Эвридику на землю с условием, что Орфей не будет смотреть на тень жены до тех пор, пока они не выйдут на поверхность земли. Орфей, не выдержав упреков Эвридики в холодности, оглянулся, и она снова упала мертвой. Миф об Орфее и Эвридике был одним из наиболее популярных в искусстве со времен античности. На этот сюжет был написан ряд опер, в том числе известная опера Глюка «Орфей» (1762), мелодрама с хором и балетом «Орфей и Эвридика» (1757) и волшебно-героический балет с тем же названием (1763) Франческо Арайи (1700–1767), итальянского композитора, с 1735 г. работавшего в России. Мелодрама Арайи написана на слова Метастазио (перевод на русский язык Ф. Г. Волкова). Она отличается от мелодрамы Кряжнина тем, что, как сказано в либретто, «автор, следуя правилам театра, переменил окончание»: Эвридика вторично возвращается к Орфею. Первое представление мелодрамы Княжнина (под названием «Орфей и Эвридика») состоялось 30 апреля 1763 г. Музыка к мелодраме была написана композитором Торелли, балет поставлен балетмейстером Гильфердингом, декорации выполнены художником Градицием. В роли Орфея с огромным успехом выступил И. А. Дмитревский, в роли Эвридики — первая русская трагическая актриса Т. М. Троепольская. Вскоре название было изменено («Орфей во аде»), и в спектаклях стали принимать участие артисты Константин Попов (Орфей) и Элеонора Бельмонти (Эвридика) (Хроника Носова, стр. 235 и далее). Несоответствие великолепной игры Дмитревского и бледной музыки Торелли натолкнуло, по-видимому, выдающегося русского композитора Е. И Фомина (1761–1800) на решение написать музыку к мелодраме Княжнина заново, что он и исполнил в 1791–1792 гг. С музыкой Фомина мелодрама неоднократно ставилась в Петербурге (дата первого представления неизвестна) и в Москве (впервые — 5 февраля 1795 г.). В конце XVIII — начале XIX в. кто-то приделал к трагической мелодраме Княжнина «счастливый конец» (см. Б. Доброхотов. Е. И. Фомин М.—Л., 1949, стр. 37). В дальнейшем мелодрама Княжнина — Фомина была забыта надолго. Только в 1903 г. Московское общество искусства и литераторы поставило ее на своей сцене (экземпляр мелодрамы с цензурным разрешением от 17 января 1903 г. хранится в Ленинградской театральной библиотеке). В 1947 г. мелодрама была поставлена в Москве, в 1953 г.— в Ленинграде.

Явление 1. Из области Зевеса — из царства живых.

Дочь Цереры — Прозерпина.

Явление 2. Клянуся страшным Ахероном. Княжнин смешивает Ахерон со Стиксом, клятва водами которого, согласно древнегреческой мифологи, была самой священной. За ее нарушение жестоко карались не только люди, но и боги.

Как медь, кипя, в горниле ржет Разини челюсти. Эти образы заимствованы Княжниным из «Оды на взятие Хотина» М. В. Ломоносова:

Письмо графа Комменжа к матери его. Впервые— МЕИ, 1779, ч. 1, стр. 1, без подписи. В собрания сочинений не включалось. Написано не позднее 1771 г., так как упоминается в «Опыте исторического словаря о российских писателях» (СПб., 1772) Н. И. Новикова. Сюжет стихотворения заимствован из романа «Записки графа Комменжа» (1735) французских писателей Клодин-Александрин Герен де Тансэн (1685–1749), Шарля-Огюстена де Ферриоля д’Аржанталя (1700–1788) и Антуана де Ферриоля Пон де Вейля (1697–1774). Перевод романа, сделанный Княжниным, вышел в 1771 г. в Петербурге под заглавием «Несчастные любовники, или Истинные приключения графа Коминжа, наполненные событий жалостных и нежные сердца чрезвычайно трогающих». В романе рассказывается о любви Комменжа и Аделаиды, отцы которых — враги. Чтобы спасти возлюбленного от гнева отца, Аделаида выходит замуж за ревнивого графа Бенавида. Комменж находит ее. Молодые люди решают расстаться. Во время прощания входит Бенавид и вызывает Комменжа на дуэль, оба противника ранены. После выздоровления Комменж узнает о смерти возлюбленной и уходит в монастырь. На самом же деле слух о смерти Аделаиды был пущен Бенавидом, заточившим ее в темницу. После смерти мужа Аделаида решает постричься, но, остановившись в пути возле мужского монастыря, она услышала голос Комменжа и, переодевшись в мужское платье, осталась возле своего возлюбленного. Правда раскрывается только после смерти Аделаиды. Переживания Комменжа, узнавшего в умирающем послушнике Аделаиду, составляют содержание стихотворения Княжнина.

Предметом почитая — считая объектом почитания.

С нуждою — с трудом.

От ига крестного — от ига монашеской жизни, от ига служения богу.

Ода на торжественное бракосочетание их императорских высочеств государя цесаревича, великого князя Павла Петровича и государыни великия княгини Наталии Алексеевны, 1773 года, сентября 29 дня. Впервые — отдельное издание, СПб., без обозначения года (по-видимому, 1773). В собрания сочинений не включалось.

Дыхание зефиров веет — реминисценция из Ломоносова. «Какой приятый зе́фир веет... » («Ода на прибытие Елисаветы Петровны, 1742 года»).

Не только горлицы лобзаньем, Но ветви точным помаваньем — реминисценция из Ломоносова:

И все по области твоей — в твоей власти.

Премудрость Имеется в виду Екатерина II, изображавшаяся в торжественной поэзии под видом Минервы.

Карл, германов повелитель Карл Великий (ок. 742–814), король франкский, император римский, завоевал почти всю территорию Германии.

На отрасль он свою взирает. Наталия Алексеевна (до принятия православия — Вильгельмина, принцесса Гессен-Дармштадтская, 1755–1776), первая жена Павла I, вела свой род от Карла Великого.

Магмет — Магомет, основатель мусульманской религии. Здесь символизирует Турцию, с которой Россия воевала в 1768–1774 гг.

Милостивому государю Сергею Герасимовичу Домашневу. Впервые — СВ, ч. 1, 1778, стр. 174, без подписи и с сопроводительным письмом, в котором Княжнин сообщает, что этим стихотворением он посвящает С. Г. Домашневу свой перевод «Генриады» Вольтера (СПб., 1777). В собрания сочинений не входило.

Домашнев Сергей Герасимовым (ок. 1743–1796) — известный поэт и теоретик поэзии XVIII в., с 1775 по 1783 г. — директор Академии наук.

Вергилий Франции — Вольтер как автор эпической поэмы «Генриада». Вергилий (I в до н. э.) — римский поэт, автор эпической поэмы «Энеида», считавшейся в литературе классицизма образцом эпопеи.

Генрих — французский король Генрих IV Наваррский (1553–1610), главный герой поэмы Вольтера.

Флор и Лиза. Впервые — СВ, ч. 1, 1778, стр. 110, с подписью «Я. К**» В Соч. изд. 1, не вошло. С изменениями (очевидно, редактора) и под заглавием «Наказанная неверность. Романс» — Соч. изд. 2, т 5, стр. 246.

Утро. Впервые — АИ, ч. 1, 1779, стр. 301, без подписи. С поправками и с подписью автора — СЛРС, ч. 7, 1783, стр. 110. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 160. Вскоре после выхода в свет первого издания сочинений Княжнина И. А. Крылов напечатал стихотворение «Ода «Утро». Подражание французскому» («Утренние часы», ч. 4, 1789, стр. 136), содержание которого совпадает с рядом строф оды Княжнина. Строф, соответствующих 7-й, 14-й, 15-й и 17-й княжнинского стихотворения, у Крылова нет Французского подлинника найти до сих пор не удалось, может быть потому, что описание «времени суток» было общим местом в европейской поэзии 1780–1790-х годов. Можно назвать и ряд русских стихотворений и прозаических отрывков, близких оде Княжнина (например, анонимное стихотворение, открывающее журнал «Утра», 1782, май, л. 1, стр. 3: «Багряный вид заря на встоке лишь явила...», анонимная ода «Вечер» в «Покоящемся трудолюбце», ч. 3, 1785, стр. 166; «Утро» Е. Люценко в «Приятном и полезном препровождении времени», ч. 7, 1795, стр. 273; прозаический отрывок «Утро», подписанный «К Ф. С...», в том же журнале, ч. 6, 1795, стр. 290, и др.

Кони вывозят дней царя. Согласно греческой мифологии, бог солнца Феб выезжал на колеснице.

Стансы богу. Впервые — СВ, ч. 6, 1780, стр. 83, без подписи. С поправками, под заглавием «Мысли некоторой госпожи, данные автору к изображению того, каким образом человек в простом понятии разумеет бога. Стансы» и с подписью «Я. К.» — СЛРС, ч. 8, 1783, стр. 49. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 157.

Послание к российским питомцам свободных художеств. Впервые — «Утра», 1782, август, л. 3, стр. 81, с подписью «***». С поправками и без подписи — СЛРС, ч. 1, 1783, стр. 78. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 199. Послание развивает идеи, высказанные Княжниным в «Речи, говоренной в публичном собрании императорской Академии художеств при выпуске из оной питомцев в 1779 годе». Весьма возможно, что и стихотворение написано в это же время. В ГПБ (фонд Г. Р. Державина) хранится копия послания под заглавием «Епистола к российским питомцам свободных художеств», текст котором является, по-видимому, первоначальной редакцией стихотворения. Он в основном совпадает с текстом первой публикации, но имеются н отдельные разночтения, а также четыре строки, отсутствующие во всех печатных текстах. После строки: «Не должно ль, чтоб и вход приманчив был очам» следует развитие этой мысли:

Вместе со списком послания хранится письмо неизвестного лица, содержащее оценку стихотворения: «Присланную от вас епистолу я читал, перечитывал и еще читать стану. Всякий раз, читая ее, я восхищался! В ней есть мысли, в рассуждении морали достойные Оксенштерна, а красоты и великолепие в изображениях Томасовы. [1] Но я, долгом почитая не быть противу вас лицемерным, скажу и то, что в ней есть и пороки; но они едва приметны».

Под сению спокойства. Россия не вела войн с 1775 по 1787 г.

Рубенс Петер-Пауль (1577–1640) — фламандский художник.

Пигалл — Пигалль Жан-Батист (1714–1785), французский скульптор.

Минерва. Имеется в виду Екатерина II.

Север — здесь: Россия.

Апелл — Апеллес (IV в. до н. э.), древнегреческий художник.

Победоносного царя достойный друг. По преданию, Апеллес был другом Александра Македонского.

Рафаел — Рафаэль Санти (1483–1520), итальянский художник.

Желает чина лишь вдобавок дарованью. В первой публикации более остро: «...взамену дарованью».

Исповедание Жеманихи. Послание к сочинителю «Былей и небылиц» Впервые — СЛРС, ч. 8, 1783, стр. 177, без подписи и с вводным замечанием: «Сочинитель «Былей и небылиц», получа сие исповедание, нашел оное яко сущую быль и небылицу и помещает здесь». Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 202.

Дюшесса — герцогиня (франц. duchesse).

Дюк — герцог (франц. duc).

Вертиж — головокружение (франц vertige).

Конкеты — победы (от франц. conquete).

Для приседающих — для седеющих.

На то ведь надобен эспри и т. д. Игра слов: эспри (франц. esprit) — ум, а также прямое перо, украшение для дамских шляп и причесок.

К княгине Дашковой. Письмо на случай открытия Академии российской. Впервые — СЛРС, ч. 11, 1784, стр. 3, под заглавием «Письмо ее сиятельству княгине Екатерине Романовне Дашковой. На день, в который Екатерина Вторая благоволила пролиять свою благость здешним музам учреждением Российской академии» и с подписью «Я... Кн... » Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 193. Тексты Соч. и СЛРС имеют ряд существенных разночтений и не совпадают по числу строк. Стихи 87–88 в журнале имели такой вид:

Вместо стиха «Уже его бессильно жало» в журнале было: «Его уже без действа жало», после чего следовали четыре стиха, опущенные в Соч.:

Стих 100 читался: «Доставлен свету их делами», а оканчиваюсь послание обращением к Дашковой, опущенным в Соч.:

Российская академия, главной цепью которой было усовершенствование русского языка, была открыта 21 октября 1783 г.

Е. Р. Дашкова (1743–1810) была ее первым президентом.

Минерва — здесь Екатерина II.

Днесь мыслить и счастливым быть От ней имеет разрешенье. Ср. в оде Державина «Фелица»: «И знать и мыслить позволяешь». Екатерина в своем «Наказе» Комиссии по составлению Нового уложения 1767 г. чисто декларативно провозгласила ряд гражданских свобод, в первую очередь — для дворянства. Однако на практике в России «Наказ» не только не выполнялся, но во второй половине царствования Екатерины стал фактически запрещенной книгой.

Иль могут чувств своих не крыть Одни певцы иноплеменны и т. д. «Наказ» Екатерины, скомпилированный из трудов европейских философов-просветителей и законоведов, был восторженно встречен в Европе. Стихи в честь русской императрицы написали французские писатели-просветители Вольтер, Мармонтель, итальянский поэт Джианетти и др.

Я ведаю, что дерзки оды и т. д. Княжнин выступает против авторов многочисленных бездарных од.

Екатерину... Уподобляли райску крину. Княжнин иронизирует над штампами классицистической оды, в которой некоторые рифмы становились как бы обязательными. Данной рифмой особенно часто пользовался «карманный стихотворец» Екатерины II В. Петров, у которого она встречается десятки раз, попадается она у Ломоносова, Сумарокова, Кострова, Богдановича, Державина и др. Позднее насмешка Княжнина над обязательными рифмами-штампами была подхвачена поэтом-сатириком начала XIX в. А. Нахимовым:

Карфагена — Карфаген, город и государство, путем захвата колоний превратившийся в крупнейшую рабовладельческую державу. В результате трех войн с Римом (с 264 по 146 г. до н. э.) город был разрушен, а его владения стали колониями Рима. Говоря, что память о Карфагене сохранилась лишь благодаря римским писателям и историкам, Княжнин высказывает характерную для просветителей мысль: истинную славу народам приносят не пышность владык и завоевательные войны, а высокая культура и искусство.

Ты и Вы. Письмо к Лизе. Впервые — НЕС, ч. 1, 1786, стр. 83, без подписи. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 190. Вольный перевод стихотворения Вольтера «Tu et Vous».

Дружеское наставление торгующим своею красотою от соболезнующих о их неумении. Впервые— «Лекарство от скуки и забот», ч. 1, 1786, стр. 133, без подписи. В Соч., изд. 1, не вошло. Под названием «Послание прелестницам» — Соч., изд. 2, т. 5, стр. 256. Номер журнала со стихотворением Княжнина вышел в свет 9 сентября, а в № 15 того же журнала (стр. 175, вышел 7 октября) был напечатан анонимный «Ответ на дружеское наставление торгующим своею красотою». Всю мораль стихотворения Княжнина автор «Ответа» увидел в том, что Княжнин якобы «Хотел, чтоб день от дня Лаисы брали подороже», и, рассердившись, возражал:

Во древни времена Аспазия, Лаиса... Умели честь снискать себе.. Аспазия (V в до н. э.) — известная своею красотой, образованностью и умом древнегреческая гетера, подруга, затем жена Перикла (ок. 490–429 до н. э.), политического вождя Афин в период их расцвета. При Перикле был воздвигнут ряд шедевров древнегреческой архитектуры: Парфенон, Одеон, Пропилеи, причем Аспазия, по преданию, давала деньги на строительство некоторых храмов. Лаиса — имя двух греческих гетер: одна из них — современница Аспазии, другая — подруга Апеллеса (о нем см. на стр. 748).

На брегах прославленныя Сены — во Франции.

Письмо к гг. Д. и А. Впервые — НЕС, ч. 7, 1787, стр. 55, без подписи и под заглавием «Письмо к моим друзьям, которые сердились на меня, вздумав, будто я, хваля роскошь, советую быть порочным». Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 229. Д. — вероятно, И. А. Дмитревский (1734–1821), выдающийся театральный деятель, актер, писатель (был масоном). А. — возможно, И. А. Алексеев (1751–1816), знакомый Княжнина по «Собранию, старающемуся о переводе иностранных книг», плодовитый переводчик; масон.

Не следуя духам и т. д. «Духами» Княжнин иронически называет масонов, приверженцев мистико-моралистического учения, распространенного в России и Европе в XVIII в. Они якобы общались с духами, потусторонним миром и т. п. В своем учении масоны придерживались аскетизма, отрицали любовь и земные наслаждения.

Кто видит сатану И ангела в себе и т. д. Княжнин возражает против учения популярного среди масонов шведского мистика Э. Сведенборга (1688–1772), утверждавшего, что на первой ступени своею развития — от рождения до появления разума и совести — человек одинаково предрасположен и к добру и к злу; на второй он выбирает между добром и злом; на третьей — превращается, согласно выбранному им направлению в ангела или беса.

Пасмурный учитель — возможно, идеолог московских масонов И. Г. Шварц (ум. 1784) или, скорее, заместивший его Ф. Л. Шредер, уехавший из России в 1787 г. Они говорили, что со времени грехопадения Адама человек стал «гнилым и вонючим сосудом», наполненным всякой мерзостью.

Что к ленте прилепил. Лента давалась вместе с орденами первых степеней, которыми награждались высшие сановники.

Ветрены народы, Пиющи Сенски воды — французы. Одной из черт национального характера французов в XVIII в считалась ветреность.

Бертель — известный в то время ювелир.

От дяди стихотворца Рифмоскрыпа. Впервые — Соч., изд. 1, т. 4, стр. 249.

Иным покажется запутанно, темно и т. д. Княжнин, осмеивая высокопарных одописцев, намекает, в частности, на В. Петрова (см. вступ. статью, стр. 25).

Депрео-Боало — Буало-Депрео Никола (1636–1711), французский поэт, критик и теоретик литературы; в поэме «Поэтическое искусство» обосновал принципы классицизма.

Ты помнишь ли врача, достойна слез и смеха и т. д. — краткий пересказ содержания вставного рассказа из четвертой песни «Поэтического искусства».

Царь подземных царств — Плутон.

Гиппократ (460–377 до н. э.) — древнегреческий врач, основоположник античной медицины.

Галиен — Гален Клавдий (ок. 130 — ок. 200), римский врач, самый крупный после Гиппократа теоретик античной медицины.

Вечер. Впервые — «Зеркало света», ч. 5, 1787, стр. 513, без подписи. С поправками — НЕС, ч. 17, 1787, стр. 56, без подписи и под заглавием «Ода. Вечер». Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 245.

Послание трем грациям. Впервые — НЕС, ч. 49, 1790, стр. 51.

Ферт. Вероятно, Княжнин имеет в виду кого-то из известных драматургов своего времени, может быть Д. И. Хвостова, Н. П. Николева или И. Ф. Богдановича. Не исключено, однако, что Ферт — собирательный образ строгого ревнителя теории классицизма.

Ефим — Д. В. Ефимьев (1768–1804), ученик Я. Б. Княжнина по Кадетскому корпусу, автор пьес «Преступник от игры, или Братом проданная сестра» (СПб., 1788), «Следствие братом проданной сестры» и «Вояжер» (не напечатаны). «Преступник от игры» считался одной из лучших «слезных комедий» XVIII в. и пользовался у публики большим успехом.

Торговок зданье модных — создание торговок модными товарами.

Эпитафия. Впервые — Соч., изд. 2, т. 5, стр. 259.

Пл ....в — возможно, имеется в виду какое-то реальное лицо, например Степан Плохов, представивший в 1787 г. в московскую цензуру перевод романа «История Альсины, принцессы персидской» (см. у Сопикова, № 4713). Но может быть, тут следует читать и какую-нибудь вымышленную фамилию вроде «Плутов» и т. п.

Стансы на смерть. Впервые — Соч., изд. 2, т. 5, стр. 236.

Крез (VI в. до н. э.) — лидийский царь, считавшийся одним из богатейших людей древности; имя его стало нарицательным.

Воспоминание старика. Впервые — Соч., изд. 2, т. 5, стр. 241.

Первый Фебов въезд — см. примеч. к стих. «Утро», стр. 747.

Смотрели из рук — то есть из-под руки.

Рыбак. Впервые — СB, ч. 2, 1778, стр. 272, без подписи и под заглавием «Притча. Рыбак». С изменениями — СЛРС, ч. 1, 1783, стр. 122, без подписи. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 183.

Феридина ошибка. Впервые — МЕИ, 1779, ч. 1, стр. 26, без подписи. С поправками — СЛСР, ч. 1, 1783, стр. 107, без подписи. Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 186.

Какая честность в нем! В журнальных текстах было: «Какой нрав ангельский!»

Мор зверей. Впервые — АИ, ч. 2, 1779, стр. 275, без подписи. С исправлениями — СЛРС, ч. 1, 1783, стр. 112, без подписи Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 173. Сюжет заимствован из басни Лафонтена «Les animaux malades de la peste», которую позднее перевел И. А. Крылов. В первой публикации последние четыре строки имели другую редакцию:

Улисс и его сопутники. Впервые — СЛРС, ч. 10, 1783, стр. 158, с подписью «Я. Кн.» Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 167, с исправлением опечатки в 44-й строке «Цирцея говорит» вместо «Царица говорит». В журнале басня оканчивалась «моралью», опущенной в Соч.:

Вероятно, Княжнин опустил «мораль» сознательно, но, возможно, это произошло и по ошибке писца, переписывавшего басню для издания. Дело в том, что текст самой «сказки» кончается на стр. 163 журнала и после него стоит звездочка, отделяющая основной текст от «морали». «Мораль» и подпись напечатаны на обороте, на стр. 164. Возможно, что писец просто не заметил ее (аналогичную ошибку допустил в своем «Историческом разыскании» и А. Н. Неустроев, посчитавший конец основного текста за конец всей басни и не заметивший подписи Княжнина).

Улисс (Одиссей) — главный герой поэмы Гомера «Одиссея». После взятия Трои Одиссей в течение десяти лет не может вернуться на родину. По воле богов бури забрасывают его корабль на остров волшебницы Цирцеи, дочери бога солнца Гелиоса, которая превратила половину его спутников в свиней. Сам Одиссей избежал этой участи с помощью богов и заставил Цирцею вернуть человеческий облик его спутникам.

Живописец в полону. Впервые — НЕС, ч. 6, 1786, стр. 62, без подписи и с подзаголовком «Сказка». Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 227.

Ладно и плохо. Разговор двух мужиков — Козовода и Мирохи. Впервые — НЕС, ч. 8, 1787, стр. 70, без подписи и под заглавием «Ладно и плохо. Разговор двух мужиков». С изменениями — «Зеркало света», ч. 6, 1787, стр. 668, без подписи и с распространенным названием (в тексте имя — Козавод). Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 241.

Микола — святой Николай.

Меркурий и Резчик. Впервые—НЕС, ч. 8, 1787, стр. 67, без подписи и с подзаголовком «Басня». Печ. по Соч., изд. 1, т. 4, стр. 237.

Судья и вор. Впервые — Соч., изд. 1, т. 4, стр. 188. Источник сказки — «анекдот», напечатанный в СВ, ч. 2, 1778, стр. 207. Возможно, что переводчиком или автором этого анекдота был сам Княжнин, являвшийся одним из редакторов журнала и активно сотрудничавший в нем. Анекдот этот дожил в литературе до конца XIX в. (см., например, «Финтифлюшки» А. П. Чехова. — Собрание сочинений в двенадцати томах, т. 3. М., 1955, стр. 283).

Добрый совет. Впервые—Соч., изд. 1, т. 4, стр. 239. Печ. по НЕС, ч. 19, 1788, стр. 69.

Меркурий и Аполлон, согнанные с небес. Впервые— Соч., изд. 1, т. 4, стр. 176. Аналогичный сюжет находим и притче А. П. Сумарокова «Аполлон и Минерва». Ср. также «Торг семи муз» из книги «Сны» И. X. Крюгера (1722–1750), вольный перевод Д. И. Фонвизина «Торг семи муз. Из Кригеровых снов» («Собрание лучших сочинений к распространению знания и к произведению удовольствия», 1762) и письмо Любопытного зрителя, озаглавленное «О граждане, граждане, ищите прежде денег, а потом добродетели» («Живописец», 1772, ч. 2, л. 2).

Потом бесчестие возьмут. См. примеч. к комедии «Чудаки», стр. 741.

Латонин сын — Аполлон.

Бадины — тросточки (от франц. badine).

Прекрасны покраснели. Намек на то, что Меркурий был покровителем сводников.

«А ла дюшес» — герцогские, в стиле герцогини (франц. a la duchesse); название духов.

Дуб и Трость. Впервые — Соч., изд. 1, т. 4, стр. 243. Печ. по НЕС, ч. 20, 1788, стр. 68. Сюжет заимствован из басни Лафонтена «Le Chene et le Roseau», которую перевели также А. П. Сумароков, Ю. А. Нелединский-Мелецкий, И. И. Дмитриев, И. А. Крылов и др.

Трость — тростник.

Волосочесатель-сочинитель. Впервые — НЕС, ч. 30, 1788, стр. 73, без подписи. С незначительными изменениями — Соч., изд. 2, т. 5, стр. 258.

СЛОВАРЬ МИФОЛОГИЧЕСКИХ ИМЕН И НАЗВАНИЙ

Аврора (рим.) — богиня утренней зари; заря.

Алкид — см. Геркулес.

Аполлон — см. Феб.

Аргус (греч.) — многоглазый великан, всегда бодрствующий, так как глаза его снят поочередно. В переносном значении — неусыпный страж.

Ахерон (греч.) — река в подземном царстве.

Ахиллес (греч.) — храбрейший вождь греков в Троянской войне. Подвиги его воспеты Гомером в «Илиаде».

Борей (греч.) — северный холодный ветер, бог этого ветра.

Венера (рим.) — богиня любви и красоты.

Гектор (греч.) — храбрейший вождь троянцев, сын Приама и Гекубы. Пал от руки Ахиллеса.

Геркулес (рим.) или Геракл (греч.) — мифический герой, самый могучий из людей, совершивший двенадцать подвигов, последним из которых был спуск в Тартар и укрощение трехглавого пса Цербера, стража адских врат.

Гидра (греч.) — многоголовое чудовище с телом змеи, убитое Геркулесом.

Гостомысл — легендарный новгородский посадник IX в., по совету которого новгородцы пригласили к себе на княжение варягов Рюрика, Синава и Трувора.

Грации — латинское наименование харит, греческих богинь красоты и радости; олицетворение женской прелести.

Зевес (Зевс; греч.) — бог-громовержец, царь и отец богов и людей.

Зефир (греч) — бог западного ветра; в литературе XVIII — начала XIX в. — теплый, мягкий, приятный ветерок.

Иксион — мифический древнегреческий царь. За первое на земле убийство родича и оскорбление, нанесенное жене Зевса Гере, прикован в Тартаре к вечно вертящемуся со страшной быстротой огненному колесу.

Именей — Гименей, бог брака у древних греков и римлян.

Кастальский ключ. (греч.) — источник на Парнасе, посвященный Аполлону и музам; в переносном смысле — источник поэтического вдохновения.

Латона (греч.) — жена Зевса, мать Аполлона.

Марс (рим.) — бог войны; в переносном смысле — воитель; драчун.

Мельпомена (греч.) — муза трагедии.

Меркурий (рим.) — бог торговли, хитрости, воровства, покровитель странников, вестник богов.

Минерва (рим.) — богиня мудрости, покровительница ваятелей, музыкантов, поэтов.

Морфей (греч.) — бог сновидений.

Музы (греч.) — богини поэзии, искусств и наук.

Наяды (греч.) — водяные божества.

Нектар (греч.) — напиток богов, дававший им бессмертие и вечную юность.

Нептун (рим.) — бог морей.

Осколд — Аскольд, легендарный киевский князь IX в.

Паллада (греч.) — одно из прозвищ Афины, богини мудрости, девы-воительницы, покровительницы наук, искусств и ремесел, давшей древним Афинам закон и порядок. У Княжнина выражение «поэзии Паллада» означает: произведение, отличающееся мудростью, показывающее, как надо писать.

Парис (греч.) — прекрасный юноша, сын троянского царя Приама. Три богини избрали его судьей в споре о том, кто из них прекраснее Гера обещала ему власть и богатство, Афина — мудрость и военную славу, Афродита — обладание прекраснейшей женщиной — Еленой. Парис отдал предпочтение Афродите, с ее помощью похитил Елену и стал виновником Троянской войны и гибели Трои.

Парнас — гора в Греции, считавшаяся местопребыванием Аполлона и муз; в переносном смысле — поэзия, сообщество поэтов.

Пегас (греч.) — волшебный крылатый конь; символ поэтического вдохновения.

Пермесский (греч.) — от названия ручья, посвященного музам.

Перун — бог грома и молнии, верховное божество древних славян.

Плутон (греч.) — бог царства мертвых.

Помона (рим.) — богиня садовых плодов.

Приам (греч.) — последний царь Трои, города и государства в Малой Азии. Был убит греками при взятии Трои.

Сирены, (греч.) — мифические существа, наполовину — прекрасные женщины, наполовину — птицы, волшебным, чарующим голосом увлекавшие мореходов к гибели. В переносном смысле — соблазнительные красавицы, прекрасные и опасные.

Стикс (греч.) — одна из рек подземного царства.

Сфинкс (греч.) — крылатое чудовище с львиным туловищем и головой женщины, обитавшее в пещере около Фив. Сфинкс убивал всех, кто не мог отгадать предложенную им загадку.

Тантал — мифический древнегреческий царь. За оскорбление, нанесенное богам, вечно терпит в Тартаре муки голода и жажды он стоит по горло в воде, но она отступает, как только он нагибается к ней; над ним склоняется ветвь с плодами, но, как только он протягивает к ним руки, ветвь поднимается.

Тартар (греч.) — царство мертвых; преисподняя.

Тенар или Тенарон — древнее название мыса Матапан на юге Греции, где в пещере находилась пропасть, считавшаяся входом в подземное царство Княжнин называет Тенаром Тартар.

Троил (греч.) — один из сыновей Приама, царя Трои. Убит Ахиллесом.

Феб (греч.) — бог солнца и света; победитель многих злых сил; бог поэзии и искусств.

Фемида (греч.) — богиня правосудия

Феникс (греч.) — мудрая птица, которая каждые пятьсот лет сгорает в своем гнезде и вновь возрождается молодой из пепла; имя мудреца, учителя Ахиллеса. У Княжнина употреблено в значении: «чудо мудрости».

Флора (рим.) — богиня полевых плодов, цветов и весны.

Фортуна (рим.) — богиня счастья, изображавшаяся стоящей с завязанными глазами и «рогом изобилия» в руках на беспрерывно катящемся колесе; счастье.

Фурии (рим.) — адские богини ужаса и мести. Изображались в виде седых старух, обвитых змеями, со змеями в волосах, с факелами и бичами в руках.

Церера (рим.) — богиня плодородия и земледелия, мать Прозерпины, владычицы преисподней.

Юпитер (рим.) — см. Зевес.

СЛОВАРЬ УСТАРЕВШИХ И МАЛОУПОТРЕБИТЕЛЬНЫХ СЛОВ И ПОНЯТИЙ

Агны — агнцы, ягнята.

Акафист — церковная хвалебная песнь и молитвы.

Аллилуйя — припев, а также отдельная торжественная песнь в христианском богослужении (по-древнееврейски — «хвалите господа»).

Аркадский — от названия области в Греции. В литературе Аркадия — идиллическая страна счастливых пастухов и пастушек.

Багряница — багряный плащ, торжественное облачение владетельных особ.

Белт—Балтийское море.

Бесстудно — бесстыдно, не чувствуя стыда.

Бесчинный — нарушающий приличия, нравственность, порядок; буянящий.

Благочиние, благочинный — полиция, полицейский.

Блажи — проказники, шалуны, шутники.

Блонды — шелковые кружева.

Буфон (буффон) — шут.

Вержут — ввергают.

Вина — иногда употребляется в значении «причина».

Винновый — пиковый (пиковый туз при гадании обозначает неожиданный удар).

Виталище — жилище, убежище, дом.

Власяница — рубашка из грубой шерсти, которую носили для «умерщвления плоти» монахи, аскеты.

Вместный — вмещающийся, заключенный.

Вниду — см. внити.

Внити — войти, вступить.

Вой — воины.

Вотще — напрасно, тщетно.

Вполы — наполовину.

Вратя — вращая, вертя.

Врютиться — увязнуть, погрязнуть в чем-нибудь, попасть в долги.

Втюриться — здесь попасть в беду, попасть во что-либо нечаянно.

Гейдук (гайдук) — служитель у вельмож, выездной лакей высокого роста.

Гетулы — название, под которым в древности были известны племена, жившие в оазисах Сахары.

Готфы — шведы.

Дей — титул владетелей Алжира в XVII — начале XIX в.

Держава — одна из царских регалий, золотой шар с крестом наверху.

Дерние — дерн, трава.

Десница — правая рука.

Длань — рука; ладонь.

Днесь — ныне, сегодня.

Доднесь — доныне, до этого дня, до настоящего времени.

Должность — долг.

Древляне — славянское племя, жившее по берегам реки Припять.

Дрязг — сор, дрянь.

Емлет — берёт.

Епанча — широкий плащ.

Есень — осень.

Ёдна — карточная игра («одно», то есть «очко», «двадцать одно»).

Заразы — прелести.

Зеницы — зрачки глаз, глаза.

Зрак— взгляд; взор, лицо, облик, образ, вид.

Изражать — выражать, изображать.

Казанье — проповедь, речь.

Казнодей — проповедник.

Квартирмейстер (квартермистр) — во флоте — унтер-офицер; в армии— офицер, располагающий войска на постой («на квартиры»).

Кеньги — род теплой обуви без голенищ, надеваемой поверх башмаков или сапог.

Ков — лесть, вредный замысел, заговор, злоумышление.

Кондак — краткая хвалебная церковная песнь.

Констапель — младший офицерский чин в морской артиллерии.

Карали — кораллы.

Крестовая — комната с образами, молельня при доме, домашняя церковь.

Крин — лилия.

Купно — вместе, совокупно, вместе с тем.

Лавр — вечнозеленое дерево, символ победы, славы.

Лакомство — лихоимство, взяточничество.

Ланиты — щеки.

Лик — хор; сонм, собрание.

Лист — номер журнала.

Лих — ан, же, нет, наоборот.

Ловитва — ловля, охота.

Льзя — можно.

Махина — машина.

Минавея — менуэт.

Мира — вечнозеленый кустарник или деревцо с белыми цветами, символ любви.

Модуль — архитектурный термин (радиус комля колонны, служащий мерилом ее высоты).

Мрежа — мережа, разновидность рыболовной сети.

Налой — столик с покатым верхом, на который в церкви кладут иконы или книги.

Наста — настало.

Настоит — предстоит, настает, наступает, приближается.

Наступить — нападать.

Неблазный — чуждый соблазна, смиренный, скромный.

Незапный — внезапный.

Неразрешимый—иногда в значении нерушимый.

Неудобен — неспособен, непригоден.

Ниже — ни, ни даже, отнюдь не.

Одр — ложе.

Оклечетать— оправиться от болезни, выздороветь.

Омрак — обморок.

Опровергает — иногда у Княжнина означает «свергает».

Осетить — уловить, схватить; поймать я сети; понять.

Оставить, оставлять — простить, прощать.

Отжени — отгони.

Отмена — отличие, различие.

Отмещет — отметает, отказывается.

Очеса — очи, глаза.

Паки — еще, снова, опять.

Патент — свидетельство на чин, сан или звание.

Паче — больше.

Пени — упреки.

Пергамский — троянский.

Петиметр — щеголь.

Печность — заботливость.

Пешки точить — точить балясы, пустословить, шутить, насмехаться.

Пиита — поэт.

Подвигнуться — возбуждаться к чему-нибудь или против кого-нибудь.

Покров — защита, покровительство.

Полнощный — северный; в переносном смысле — российский.

Польш — польский (танец).

Помаванье — помахиванье, кивание, подавание знаков.

Поносный — наносящий обиду, стыд, позор, поношение.

Понт — море.

Порфира — см. багряница.

Потазать — побить.

Преврат — переменчивость, непостоянство, превратность.

Превыспренние — небеса, рай.

Предлоги — предложения.

Предстатель — покровитель, защитник, ходатай за других.

Прелестный — иногда означает обольщающий, коварный.

Преступки — преступления.

Приосамиться— принять вид, осанку, приосаниться; приободриться.

Пря — спор; битва.

Пукольки — букли.

Пустосвят — ханжа, лицемер, притворно набожный.

Пустыня, пустынь — необитаемое место; монастырь, далекий от населенных мест.

Пыха — гордость, чванство, надменность.

Пялиться — тянуться, приподниматься, вытягиваться.

Рамена — плечи, сила, впасть.

Риза—облачение священника; торжественное одеяние.

Рядная — договор, условие о браке.

Сарматы — поляки.

Сбитень — старинный русский напиток из меда с пряностями, который пили горячим, сбитенщик— уличный торговец сбитнем.

Се — вот.

Седя — сидя.

Сень — тень, шалаш, шатер; защита, покров.

Скло — стекло.

Скорпия — скорпион; у Княжнина — ядовитая змея.

Скрынка — ларец, сундучок.

Случай — счастье, сила, фавор при дворе. Случайный человек — человек, попавший в случай, фаворит.

Собор — собрание, сборище, совокупность.

Совместник — соперник.

Содрог— заставил содрогнуться.

Спираться — стискиваться, стесняться, сдавливаться; спорить, отстаивать свое мнение, не соглашаться.

Списанье — список, копия.

Спрягусь — соединюсь браком.

Сретать, сретенье — встречать, встреча.

Станица — толпа, собрание.

Стезя — дорога, путь, след.

Степени — ступени.

Степенями — постепенно.

Страна — иногда у Княжнина означает «сторона».

Студ — стыд, позор; поругание, поношение.

Тазать — бить, таскать.

Тать — вор, хищник, похититель.

Теку — иду.

Течь — идти, двигаться.

Травник—зеленщик, торговец съедобными кореньями, травами и овощами.

Трутить — натруждать, утруждать; жать, давить.

Тупей — (мужская прическа, взбитый хохол на голове.

Угар — удалец, кутила, буян.

Удобный — у Княжнина иногда означает: способный, пригодный.

Уклоняться — склоняться.

Усов — засов, жердь или бревно для запирания ворот; человек, который суетится между людьми и мешает им делать что-нибудь.

Фандары — род женского платья в XVIII в, сильно расширяющегося от талии вниз с помощью вшитых кусков материи, имеющих форму длинных равнобедренных треугольников (фанды).

Фижмы — род женской одежды XVIII — начала XIX в. — юбка с широким каркасом.

Фрон — трон.

Цуг — упряжка в четыре или шесть лошадей попарно. Езда цугом была привилегией высшей знати.

Часть — участь, доля, судьба.

Чивый — щедрый, тороватый.

Чоска — прическа.

Экстракт — краткое изложение судебного и т. п. дела.

ДРАМАТИЧЕСКИЕ ПРОИЗВЕДЕНИЯ Я. Б. КНЯЖНИНА, НЕ ВОШЕДШИЕ В НАСТОЯЩЕЕ ИЗДАНИЕ

«Владимир и Ярополк», трагедия — Соч., изд. 1, т. 2.

«Титово милосердие», трагедия — Соч., изд. 1, т. 1.

«Владисан», трагедия — Соч., изд. 1, т. 2.

«Софонисба», трагедия — Соч., изд. 1, т. 2.

«Неудачный примиритель, или Без обеду домой поеду», комедия — Соч., изд. 1, т. 4.

«Траур, или Утешенная вдова», комедия — Соч., изд. 2, т. 5. «Мужья — женихи своих жен», комическая опера — Соч., изд. 2, т. 5.

«Притворно сумасшедшая», комическая опера — Соч., изд. 1, т. 4.