Избранные произведения. I том

Глава 1

Пот струился по телу Брайна и стекал в набедренную повязку — другой одежды на нем не было. Легкая фехтовальная рапира будто налилась свинцом и оттягивала руку. Болели мышцы — сказывались перегрузки последнего месяца.

Впрочем, все это не имело значения. Порез на груди, из которого сочилась кровь, боль в глазах, даже огромный амфитеатр с тысячами зрителей — все было сейчас несущественно. От всей необъятной вселенной осталось лишь сверкающее стальное острие — тонкая полоска металла, рвущаяся к его груди и отводящая его оружие. Он чувствовал хищное дрожание этого острия, заранее догадывался, когда и куда оно двинется, и всякий раз парировал удар.

Выпад! Брайн мгновенно среагировал, но его рапира пронзила воздух, и в следующую секунду он ощутил острый укол в грудь.

— Удар! — проревел заполнивший весь мир голос, и в ответ обрушилась лавина аплодисментов.

— Одна минута! — произнес тот же голос; пошел отсчет времени.

Брайн немедленно расслабился. Минута это не много, нужно использовать каждую секунду. Под мерный стук метронома он расслабил каждый мускул — только сердце и легкие продолжали работать в прежнем ритме — закрыл глаза и позволил секундантам отнести себя на скамью. Пока они массировали его и промывали рану, Брайн отключился и впал в полузабытье. Сразу же всплыло неприятное воспоминание, и он снова попытался проанализировать странные события прошлой ночи.

Случившееся было для Брайна полной неожиданностью. Покой участников Игр тщательно оберегался, поэтому по ночам в спальнях было тихо, как на кладбище. Разумеется, в первые дни распорядок соблюдался не очень строго: все пребывали в возбужденном состоянии и почти никто не ложился спать после отбоя. Но состязания шли своим чередом, и очень скоро тишина стала воцаряться в спальнях сразу после наступления темноты. А в последнюю ночь занятыми остались всего две спальни, тысячи других пустовали, и ничто не могло нарушить покоя двух претендентов на звание Победителя.

Тем не менее Брайна разбудила какая-то перепалка. Сквозь тонкую металлическую дверь ясно доносились слова: два человека о чем-то спорили. Один громко назвал его имя.

— Брайн Бренд? Конечно нет! Кто вам сказал? У вас будут крупные неприятности.

— Не будьте идиотом! — прозвучал другой голос, резкий, явно принадлежащий человеку, привыкшему командовать. — Я здесь по делу чрезвычайному, и мне необходимо срочно видеть Бренда!

— Но Игры…

— К черту ваши проклятые Игры! У меня важное дело, иначе ноги моей здесь не было бы!

Второй — это, скорее всего, был дежурный — ничего не ответил, но Брайн понял, что он уже вне себя. Очевидно, он достал пистолет, потому что незваный гость быстро сказал:

— Уберите. Не валяйте дурака!

— Вон! — услышал Брайн, потом наступила тишина и, все еще удивленный, он опять заснул.

— Десять секунд… — голос вернул Брайна к действительности, он почувствовал, что тело опять напряжено, и в этот момент с огорчением осознал, что силы его на исходе.

Целый месяц он находился в постоянном напряжении, и вот наступил предел — трудно было даже стоять. Но Брайн понимал: сейчас необходимо собрать в кулак всю свою волю, мобилизовать все свое искусство и во что бы то ни стало выиграть бой.

— Какой счет? — спросил он у секунданта, с трудом переводя дыхание.

— Четыре-четыре. Для победы тебе нужен только один удар.

— И ему тоже… — прошептал Брайн, глядя на другой конец ковра, где разминался его противник. Слабый боец вообще никогда не добирается до финала Игр, а Ироли был не просто сильным — он был одним из сильнейших на планете. Этот рыжеволосый гигант с неистощимым запасом энергии, искусный в бою, представлял серьезную опасность.

Итак, последний раунд! Один удар — и ты Победитель…

Брайн снова закрыл глаза и понял, что наступил момент, которого он надеялся избежать. Каждый участник Игр владел каким-то особым, только ему известным, приемом. У Брайна таких приемов было несколько, и до сих пор они всегда ему помогали.

Например, он считался довольно сильным шахматистом и почти всегда выигрывал. Как правило, победу ему приносил оригинальный стиль игры, выработанный в результате многолетних занятий. У Брайна было много знакомых среди торговых агентов на других планетах: они доставали ему старые книги по теории шахматной игры, изредка попадались совсем древние… Он изучил и проработал тысячи партий. Законами Игр это не запрещалось. Законами вообще разрешалось все, что не было связано с использованием наркотиков или механических приспособлений.

Разрешался и самогипноз… Брайну пришлось упорно трудиться два года, чтобы научиться в полной мере использовать скрытые силы организма. Хотя явление это было давно известно и неоднократно описывалось в литературе, проделать такое самому оказалось невероятно сложно. Подобные эксперименты могли привести человека к полному истощению и даже к смерти. В истории были известны случаи, когда берсеркеры[33] продолжали сражаться, не обращая внимания на смертельные раны: люди, пораженные в сердце или в голову, бились с врагом, пока не умирали.

Существовала и другая возможность — гипнотическая жесткость — сила, позволяющая, например, поддерживать тело в горизонтальном состоянии, опираясь только на две точки. Для этого нужно было входить в транс: в нормальном состоянии такие штуки невозможны. Работая в этом направлении, Брайн овладел искусством черпать силу из того источника, который поддерживает в человеке жизнь.

Такая форма самогипноза тоже могла привести к гибели от истощения, но сейчас у него не было выбора. Участники Игр умирали и раньше, а в финале смерть всегда предпочитали поражению.

Глубоко и размеренно дыша, Брайн постепенно погружался в транс. Усталость и боль исчезли, зрение и слух обострились до предела, с каждой секундой он черпал новые силы из источника своей жизни, истощая тело и приближаясь к той грани, за которой нет ни жизни, ни смерти.

Когда прозвучал гонг, Брайн выхватил рапиру из рук секунданта и стремительно бросился вперед — Ироли едва успел схватить оружие и парировать удар. Сила натиска была столь велика, что противники столкнулись, а их рапиры буквально переплелись между собой. Не ожидавший такого начала Ироли немного опешил, но быстро пришел в себя и улыбнулся — он решил, что это последняя вспышка Брайна. Поэтому, когда их развели, Ироли не стал атаковать: он предпочел дождаться, пока противник растратит последние силы в бесплодных атаках, и тогда…

Но Брайн и не думал уставать. Он неудержимо рвался вперед, усиливая натиск. Улыбку на лице Ироли сменил ужас — он осознал свою ошибку. Брайн увидел отчаяние в глазах противника и понял, что пятый удар за ним.

Выпад. Еще один… С каждой секундой Ироли реагирует все хуже, его оружие движется все медленнее и уже не угрожает, а только пытается отразить мощные удары Брайна. Собрав все силы, Брайн рванулся вперед, нырнул под рапиру противника, и в следующее мгновение кончик его рапиры коснулся груди Ироли!

Аплодисменты и крики приветствия обрушились на арену, подобно горному обвалу, но Брайн почти ничего не слышал. Он только видел, как Ироли выронил рапиру и пытается пожать ему руку… а потом стал падать. Брайн подхватил противника и потащил навстречу секундантам; ему казалось, что он очень долго пробирается сквозь густой туман… Ироли потерял сознание, а Брайн опустился на колени и понял, что наступил долгожданный миг — наконец-то он может позволить себе упасть и закрыть глаза.

Глава 2

Ночной гость Брайна появился в больнице через день после окончания Игр. Он узнал, что новый Победитель не умер, и, хотя еще ночью был очень плох, теперь его жизнь вне опасности. Этого незнакомцу было вполне достаточно.

Он с рычанием прокладывал себе путь к палате Брайна, но возле самой двери натолкнулся на сильное сопротивление.

— Вы не имеете права, Победитель Айджел! — кричал на него врач. — И если вы будете рваться силой, мне придется разбить вам голову.

Айджел начал было объяснять врачу, насколько малы его шансы осуществить задуманное, но тут их прервал Брайн. Он узнал голос ночного гостя.

— Впустите его, доктор. Я очень хочу увидеть человека, который считает, что на свете есть что-то важнее Игр.

Пока врач нерешительно мялся на пороге, Айджел быстро вошел в палату и, захлопнув дверь у него перед носом, внимательно посмотрел на лежащего в постели Победителя. Борьба со смертью, которую Брайн только что пережил, оставила отпечаток на его лице: глаза глубоко запали и налились кровью; квадратная челюсть напоминала кость, обтянутую кожей; картину довершал заострившийся нос и выступающие скулы. Лишь ежик коротко стриженных волос напоминал прежнего Брайна. Вообще он был похож на человека, перенесшего длительную и тяжелую болезнь.

— Примерно так должен выглядеть кающийся грешник после долгого поста, — заметил Айджел. — Поздравляю вас с победой.

— А вы что-то не очень похожи на Победителя, — парировал Брайн.

Айджел не обратил на эту шпильку никакого внимания, наверное, он уже привык к такой реакции на свой титул. Все его тело обросло жиром, и на Анваре, где почти не встречаются толстые люди, он выглядел довольно необычно. С трудом верилось, что такой толстяк мог стать Победителем Игр. Но вместе с тем чувствовалась в нем какая-то внутренняя сила, и в глазах его читалась такая уверенность в себе, что Брайн смущенно отвел взгляд. Он зря обидел гостя — человек с такими глазами вполне мог быть Победителем.

Он вновь взглянул на Айджела и понял, что того сейчас занимают проблемы поважнее, чем внешний вид Брайна или его уколы; похоже, что и Игры интересовали этого человека, как прошлогодний снег.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Неожиданно за спиной Айджела беззвучно отворилась дверь — в проеме показался врач и двое полицейских. С грацией, доступной лишь спортсмену, толстяк обернулся и шагнул им навстречу. В следующую секунду клубок барахтающихся тел вылетел в коридор, а Айджел плотно закрыл дверь и щелкнул замком.

— Мне нужно поговорить с вами. — Он выключил видеофон на тумбочке. — Наедине!

— Ну давайте, если я смогу…

— От вас ничего не требуется, лежите и слушайте. Минут через пять они выломают дверь, поэтому не стоит зря терять время. Хотите отправиться со мной на другую планету? Необходимо выполнить важное задание. Это моя работа, но мне нужна помощь. Вы — единственный человек, который может мне помочь. — Айджел сделал паузу и, прежде чем Брайн успел ответить, добавил: — А теперь отказывайтесь.

— Конечно, я отказываюсь, — сказал Брайн и тут же почувствовал себя одураченным, словно именно этих слов и добивался от него Айджел. — Анвар — моя родина, чего ради я должен отсюда улетать? Здесь у меня работа, друзья… Кроме того, я только что победил в Играх, и это налагает на меня определенные обязательства.

— Глупости! — отрезал Айджел. — Я тоже Победитель, но вот улетел же и ничего. На самом деле вам просто хочется насладиться славой, которая досталась с таким трудом. Ведь здесь титул Победителя приносит почет и уважение, а за пределами Анвара никто даже не знает, что такое Игры. Перед вами, Бренд, открылась дверь в необъятный мир, и вполне понятно, что вы немного… испуганы.

В этот момент кто-то громко заколотил в дверь.

— У меня даже нет сил рассердиться. Вы полагаете, это дает вам право оскорблять меня?

— Извините, — сказал Айджел без тени раскаяния в голосе. — Но есть на свете вещи поважнее, чем ваше оскорбленное самолюбие. Объяснять все подробно нет времени, придется ограничиться кратким изложением основной идеи.

— Как я понимаю, идея окажется столь привлекательной, что я сразу соглашусь покинуть родную планету.

— Отнюдь… Вряд ли мне удастся переубедить вас сию секунду. Но советую хорошенько обдумать мои слова и после этого, надеюсь, рухнут ваши иллюзии. Как и все жители Анвара, вы исповедуете идеи гуманизма, занимаетесь наукой, а почти все свободное время отдаете подготовке к Играм. Вы принимаете все это как должное. А задумывались вы о тех, — кто обеспечил вам такой образ жизни? Думали вы когда-нибудь о многих поколениях людей, тысячелетиями влачивших жалкое, полуголодное существование? Пока человечество медленно карабкалось по лестнице цивилизации и прогресса, миллиарды никому не известных людей жили и умирали в нищете, страдали под властью тиранов и боролись против суеверий. Вы никогда о них не думали, а ведь именно эти люди своим потом и кровью создали те блага, которыми вы ежедневно пользуетесь.

— Конечно, я никогда об этом не думал. А к чему? Я ведь все равно не могу изменить прошлое…

— Зато можете изменить будущее! Вы изрядно задолжали предкам и должны это понимать. Не хотите отдать хотя бы часть долга и помочь тем, кому сегодня приходится так же несладко, как вашим далеким предкам?

В дверь забарабанили сильней. Стук мешал Брайну сосредоточиться, а голова плохо работала после лошадиной дозы лекарств. Он с трудом собрался с мыслями.

— В принципе, я с вами согласен. Но вы же знаете, что логическое решение имеет смысл только тогда, когда оно подкреплено эмоциональной сопричастностью. Я ничего не смогу сделать, пока не буду вовлечен в ваше дело лично.

— Вот мы и добрались до самого главного, — мягко сказал Айджел. Он прижался спиной к двери, в которую били уже чем-то тяжелым, и быстро продолжал: — Как видите, мне некогда входить в подробности, но даю честное слово Победителя, что лично для вас это дело значит очень много. И кроме того, если вы мне поможете, мы спасем восемь миллионов жизней. Вот так!

Замок наконец не выдержал, и дверь начала поддаваться. Айджел снова изо всех сил навалился на нее и с трудом закрыл.

— И последнее… — он перевел дыхание. — Подумайте, почему когда в галактике свирепствуют войны и льется кровь, на Анваре люди поставили свою жизнь в такую зависимость от сложной системы Игр?..

Глава 3

Больше держать дверь Айджел не стал. Он отступил в сторону, и в комнату ворвались люди. Пока они осматривались, Айджел, не говоря ни слова, спокойно вышел.

— Что случилось? Что он здесь делал? — спросил врач, испуганно глядя на Брайна.

Остаток дня Брайну было над чем поразмыслить. От избытка лекарств и сильной усталости перед глазами стоял туман, мысли лениво перепрыгивали с одного на другое, неизменно возвращаясь к словам Айджела.

Что же он все-таки имел в виду? Что за ерунду нес об Анваре? Анвар такой, потому что… Да просто потому, что он такой, и все тут!

История планеты проста и незатейлива. Она лежала в стороне от торговых путей, на ней не было залежей полезных ископаемых или драгоценных металлов — словом, ничего интересного с коммерческой точки зрения. Охота на пушного зверя, правда, приносила определенный доход, но о завоевании мирового рынка не могло быть и речи. Нет ничего удивительного, что не делалось никаких попыток колонизировать Анвар. Заселение носило случайный характер. Сначала группа ученых построила здесь обсерваторию и несколько исследовательских станций для наблюдения за необычным анварским годом, потом многие перевезли на Анвар семьи, и население планеты стало медленно, но верно, увеличиваться. Со временем к ученым добавилось некоторое число охотников… Такой была заря цивилизации на Анваре. От тех времен не сохранилось почти ничего, и история первых шести веков Анвара по большей части основана на вымыслах и мифах.

Затем произошел Великий Перелом: Земная Империя распалась, галактику охватили войны и хаос. Для Анвара это был тяжелый удар. Обсерватория и исследовательские станции обнаружили, что представляют несуществующие более научные институты; охотники потеряли рынок сбыта; на планете не осталось ни одного космического корабля. Анвару пришлось начать нелегкую борьбу за существование.

Правда, лишения периода Перелома почти не затронули Анвар — планета могла обеспечить себя всем необходимым. Когда поселенцы свыклись с мыслью, что они теперь народ независимого мира, а не сборище постояльцев с различным подданством, жизнь пошла своим чередом. Трудности — жить на Анваре всегда было тяжело — внешне как будто не отражались на поведении анварцев, но их образ мыслей и привычки претерпели значительные изменения.

В те времена было сделано много попыток создать на планете стабильное общество и наладить устойчивые социальные связи. К сожалению, и об этом периоде не сохранилось почти никаких письменных свидетельств. Известно лишь, что кульминацией этих поисков стало появление Игр.

Чтобы понять, что такое Игры в жизни Анвара, надо иметь некоторое представление о необычной природе планеты. Продолжительность анварского года — семьсот восемьдесят дней. Большую часть этого времени планета, вращающаяся по сильно вытянутой орбите, находится вдали от солнца — и тогда на ней царит зима. Когда Анвар наконец приближается к своей звезде, наступает короткое жаркое лето, длится оно всего восемьдесят дней.

Местные флора и фауна давно приспособились к резкой смене времен года. Зимой большая часть животных впадает в спячку, только в покрытых снегом тропиках некоторые хищные виды сохраняют активность и охотятся на немногочисленных травоядных. Все формы растительной жизни пережидают холода в виде спор или семян. В общем, зима на Анваре — это сезон мира.

Зато лето — это время бешеного роста. Летом все пробуждается к жизни, все растет, цветет и активно размножается. Изменения происходят прямо на глазах — снежный покров тает и поля за день превращаются в джунгли. Растения карабкаются друг на друга и рвутся вверх, стараясь получить побольше живительной солнечной энергии. В этот короткий период каждый ест и каждого едят…

Чтобы выжить, людям тоже пришлось приспосабливаться к анварскому циклу. Адаптация произошла не сразу, сменилось не одно поколение, пока безумное лето и бесконечная зима перестали казаться анварцам чем-то из ряда вон выходящим. Теперь первая оттепель вызывала глубокие изменения в организме человека: исчезали слои подкожного жира, почти пропадала потребность в отдыхе — нескольких часов сна хватало на неделю. Люди привыкли к бешеному темпу анварского лета: они собирали урожай и готовили запасы на зиму. К первым морозам зерно и мясо были уже законсервированы в специальных хранилищах, и теперь поселенцы могли не опасаться голода.

За несколько веков человек сумел стать неотъемлемой частью природы Анвара, ему удалось приспособиться и выжить… Но оставалась еще одна проблема. На смену короткому лету приходила долгая анварская зима, и тогда главным врагом каждого жителя планеты становилась скука. Даже охотники не могли заниматься своим делом всю зиму, а каково было остальным?! На Земле эскимосы умели впадать в случае необходимости в полубессознательное состояние, почти в спячку… Для Анвара это был не выход. Разве можно проводить так зиму, которая длится почти два земных года?

Одни нашли для себя выход в пьянстве, другие — в ярости. Алкоголизм и убийства — двойной ужас зимних сезонов после Перелома. Конец этому кошмару положили Игры.

Когда они прочно вошли в жизнь Анвара, трудности зимы отошли на второй план, а лето стало восприниматься лишь как перерыв между Играми. Это были не просто соревнования — это был образ жизни, который идеально соответствовал условиям планеты. В основе Игр лежало десятиборье, причем шахматы и создание поэтических композиций занимали такое же место, как прыжки с трамплина или стрельба из лука.

Каждый год устраивались два всепланетных турнира: один — среди мужчин, другой — среди женщин. О дискриминации не было и речи, просто такой порядок отражал реальное положение вещей. Половые различия мешают справедливому соревнованию: например, всем известно, что женщина не может выиграть большой шахматный турнир.

Принять участие в Играх мог любой. Никаких преимуществ или ограничений не существовало. Побеждал лучший, и это действительно был лучший. Сложная система соревнований и всевозможных чемпионатов держала население планеты в напряжении всю зиму. Но все это служило лишь прелюдией к финалу… Выигравший финал получал титул Победителя.

Брайн повернулся в кровати и посмотрел в окно. Он — Победитель Анвара! Теперь его имя попадет в книги по истории, он станет одним из героев планеты. Теперь школьники будут учить его биографию, как сам он когда-то учил биографии Победителей прошлого. Вдохновленные его примером, они будут мечтать о победе и ежедневно готовиться к ней. Ведь быть Победителем — величайшая честь для жителя Анвара!

Полуденное солнце слабо светило в темном небе, и этот тусклый свет поглощали бесконечные ледяные поля. Одинокий лыжник медленно пересекал безжизненную равнину… На Брайна обрушилась бесконечная усталость, и вдруг жизнь предстала перед ним в совершенно ином свете. Неожиданно он ясно понял, что быть Победителем на Анваре ровным счетом ничего не значит! Это все равно, что быть лучшей крысой на какой-нибудь захудалой помойке.

Что такое Анвар? Закованная в лед, никому не известная планета… Помойка на краю галактики, населенная несколькими миллионами крыс. Здесь абсолютно не за что было бороться. Войны, захлестнувшие галактику после Перелома, обошли планету стороной. Анварцы всегда очень гордились этим, как будто тот факт, что никто не обращает на вас внимания, может служить предметом гордости. Другие миры сражались, побеждали или терпели поражения, росли и, самое главное, — менялись. Лишь на Анваре ничего не менялось; жизнь повторялась, как заезженная пластинка.

Глаза Брайна увлажнились, он заморгал. Слезы!.. Он плачет? Осознав этот невероятный факт, Брайн даже немного испугался. Неужели напряжение финального поединка сказалось на психике? Никогда в жизни он не испытывал жалости к себе, откуда она взялась теперь?! Анвар — его родина, его вселенная, как он может так думать о ней? Что же с ним случилось? Кто внушил ему эти мысли?

Ответ пришел быстро — Победитель Айджел, этот толстяк, заявившийся к нему со странным предложением и не менее странными вопросами. Он что, волшебник? Или дьявол? Нет, это чепуха! И все-таки ему удалось каким-то образом заронить в Брайне сомнение. Брайн по-прежнему не понимал, что произошло, но теперь он не сомневался, что виновником случившегося был Айджел.

Брайн включил видеофон — на экране появилась дежурная сестра.

— Ко мне сегодня приходил человек, — начал Брайн, — Победитель Айджел. Вы не знаете, где он сейчас? Мне надо его увидеть…

Вопрос явно застал сестру врасплох: она принялась путанно извиняться, а потом экран погас. Когда он засветился вновь, вместо сестры Брайн увидел человека в форме охранника.

— Вы спрашивали о Победителе Айджеле? Он задержан охраной больницы за бесчестный поступок — вторжение в вашу палату.

— Я никому не собираюсь предъявлять обвинение. Попросите его зайти ко мне.

— Мне очень жаль, Победитель Брайн, но… доктор распорядился, чтобы вы…

— Доктор не имеет никакого права вмешиваться в мою личную жизнь! Я не инфекционный больной, чтобы запрещать мне контакты. Я вообще не болен, просто сильно истощен. Я хочу его видеть!

Охранник вздохнул:

— Сейчас он будет у вас.

— Как вы это сделали? — воскликнул Брайн, едва увидев Айджела. — Надеюсь, вы не будете отрицать, что засунули мне в голову чужие мысли?

— Нет, не буду, — невозмутимо ответил Айджел. — Я как раз этого и добивался.

— Но как вы это сделали? — повторил Брайн.

— Хорошо, сейчас расскажу. Я вам еще много чего расскажу… Важно, чтобы вы не только услышали, но и поверили. А ключ ко всему — это истинное положение вещей здесь, на Анваре. Как, по-вашему, возникли Игры?

Брайн запил водой двойную порцию стимуляторов.

— Точно не знаю, я ведь не историк. Помню только, что основателем Игр был Джиральди, а первые соревнования состоялись в триста семьдесят восьмом году. С тех пор Игры проводились ежегодно и очень скоро стали всепланетными.

— Все верно. Но вы рассказываете, что произошло, а я спрашиваю, как это произошло. Как мог один человек превратить планету, населенную полубезумными охотниками и спившимися фермерами, в отлаженную социальную машину? Вам никогда не приходило в голову, что этого просто-напросто не могло быть?

— Но было же! С фактами не поспоришь! Игры — естественное решение проблем жизни на Анваре. Все ведь логично.

Айджел иронически хмыкнул:

— Ну-ну… Логично, значит? А часто вы видели, чтобы социальные группы или правительства руководствовались логикой? Поставьте себя на место Джиральди: представьте, что вы чудесным образом додумались до идеи Игр, и теперь осталось только убедить всех остальных в своей правоте. Вы идете к первому попавшемуся вшивому, пьяному и наверняка осатаневшему от скуки охотнику и четко и ясно излагаете ему программу спасения планеты. Вы рассказываете, как его любимые виды спорта — шахматы, стрельба из лука, поэзия — изменят всю его жизнь, сделают ее интересной и добродетельной. Так вот, когда закончите, мой вам совет — побыстрей уносите ноги.

Брайн улыбнулся — очевидный абсурд; конечно же, так не могло быть. Но так или иначе Игры прочно вошли в жизнь Анвара, и этому должно иметься какое-то простое объяснение.

— Мы можем толочь воду в ступе хоть целый день, но до истины не дойдем, пока… — Айджел неожиданно замолчал и посмотрел на видеофон. Пустой экран слабо мерцал в полумраке комнаты. Толстяк подошел к тумбочке и выдернул штекер. — Ваш врач слишком любопытен. Я ему уже сказал один раз, что это не его дело. Что касается истины… Вы должны понять — социальная структура Анвара создана искусственно. Ваш образ жизни разработан экспертами-социологами и внедрен усилиями полевых агентов.

— Чепуха! Социальную структуру нельзя изменить без насилия, да еще так быстро.

— Нет, это не чепуха. Просто вы начитались земной классики и вообразили себе, что любые перемены обязательно замешаны на крови. Человечество всегда стремилось к изменениям в социальной сфере. То, что считается нормой сегодня, еще вчера было смелым новшеством. Уже в древности люди пытались создать такое общество, где все были бы счастливы. Кстати говоря, большая часть этих попыток провалилась из-за излишнего радикализма идеи. Анвар — пример того, что может дать разумный подход. Однако с тех пор много воды утекло. Мы уже не пытаемся толкать цивилизации на путь всеобщего благоденствия. Как известно, благими намерениями выстлана дорога в ад… Теперь мы стараемся защитить молодые культуры и дать толчок развитию окостеневших, чтобы предотвратить их гибель. Когда велись работы на Анваре, наука еще не продвинулась так далеко, не было еще теории искусственных культур…

— Но как это делается? — перебил его Брайн. — Как это делали на Анваре?

— О, вы делаете успехи! Уже спрашиваете «как». В операции были заняты сотни агентов, и стоила она немалых денег. Сначала внедрялось понятие личной чести, потом вводились дуэли… Постепенно в обществе возник интерес к поединкам, они вошли в обиход, стали обыденным явлением. Вот тогда-то и возникла мысль, что специальные соревнования могут быть даже интересней, чем дуэли. С интеллектуальными состязаниями были, конечно, определенные сложности, но мы решили и эту проблему. Детали я опускаю, сейчас нас интересует конечный результат. А конечный результат — это вы и есть. Вы мне нужны!

— Но почему именно я? Что во мне такого особенного? Да, я победил в Играх, но ведь дело не в этом. По совести говоря, я ничем не лучше других Победителей. Почему вы не обратились к кому-нибудь из них? Они справятся не хуже меня.

— Нет, не справятся. Чуть позже я объясню, почему только вы можете мне помочь. Но не сейчас. В моем распоряжении осталось всего три часа, и за это время я должен убедить вас присоединиться к нам.

— Да… Непростое дело. На вашем месте я для начала объяснил бы, кто такие «мы».

— Центр развития и усовершенствования — тайная неправительственная организация. Центр считает своей главной задачей поддержание мира в галактике во имя процветания независимых планет… а также в интересах распространения идей гуманизма.

— Смахивает на цитату.

— Это и есть цитата из устава нашей организации. Все это, конечно, хорошо и красиво, но сейчас речь идет о конкретном деле. И на мой взгляд, дело как раз для вас. Вы родились и выросли на Анваре, в мире, где правительство не оказывает практически никакого давления на граждан. Образование вы получили прекрасное, участие и победа в Играх тоже немало значат. Будет весьма обидно, если с такими данными вы проведете остаток жизни где-нибудь на ферме в горах.

— Хорошего же вы обо мне мнения! Я, между прочим, собираюсь учиться…

— Забудьте Анвар! — Айджел хлопнул рукой по столу. — Этот мир прекрасно обойдется без вас, здесь и так все в порядке. Вы должны понять, что в масштабах галактики Анвар — пылинка. Подумайте о сотнях других планет, где сегодня нет мира, где страдают миллиарды людей. Им надо помочь. Употребите свои знания и способности на благое дело.

— Но что я могу? Что вообще может один человек, когда речь идет о судьбе целых миров? Я ведь не Наполеон, не Александр Македонский, да и времена сейчас не те, чтобы вершить историю в одиночку.

— Все это правильно, в принципе… и совершенно неверно по существу. Некоторые люди, оказавшись в центре событий, попав в круговорот борьбы; действуют, как катализатор — говоря языком химии, они ускоряют прохождение реакции. Вы — такой человек. Объективности ради, должен заметить, что не могу подкрепить это утверждение никакими доказательствами. Вам придется поверить мне на слово. А поскольку я не могу больше тратить время на дискуссии, мне остается воззвать к вашему чувству долга.

— Долга? Перед кем это?

— Перед человечеством, конечно. Перед теми миллиардами мертвецов, которые крутили колесо истории, пока вам не досталась ваша удобная и счастливая жизнь, с чем вас и поздравляю. Видит Бог, они немало сделали для вас, теперь и вы должны кое-что сделать для других. Все очень просто — этот принцип лежит в основе любого гуманистического учения.

— Согласен. Ваши аргументы были бы хороши в ученом диспуте, но вряд ли они убедят меня покинуть эту кровать, а тем более Анвар.

— О, уже лучше! Вы согласились со мной в главном, и теперь мы можем перейти к деталям. Я хочу сообщить вам следующее… Существует планета с населением восемь миллионов человек. Ситуация такова, что все они могут погибнуть. Я отправляюсь туда, чтобы предотвратить катастрофу. Но я знаю, что один не справлюсь, поэтому мне необходима ваша помощь. Никто другой для этой миссии не подходит, только вы!

— Хорошо, позвольте мне вставить несколько слов. Предположим, я вам поверил. Вы говорите правду, и будь у нас время, с легкостью доказали бы мне истинность каждого слова. Но я никак не могу взять в толк, почему никто кроме меня не может вам помочь?

На секунду Айджел задумался, потом, как бы решившись, коротко сказал:

— Вы обладаете уникальной способностью!

— Какой способностью? — растерялся Брайн. — Я ничем не отличаюсь от остальных жителей планеты.

— Ошибаетесь, Брайн Бренд. Отличаетесь, и очень сильно отличаетесь. Вы обладаете способностью проникновения. Таких людей ничтожно мало в галактике, а на Анваре первые появились всего два поколения назад.

— Ничего не понимаю. Что такое это ваше проникновение? И с чего вы взяли, что именно мне присуще это, как вы говорите, уникальное качество?

— Мне оно тоже присуще, — улыбнулся Айджел, — поэтому я могу видеть эту способность в другом человеке. Вы хотите знать, что такое проникновение?.. Ну вспомните, какие необычные мысли об Анваре посетили вас каких-нибудь полчаса назад. Вы еще спрашивали, как я «засунул» чужие мысли вам в голову. Вот лишнее доказательство того, что вы, Бренд, обладаете этой способностью. Пройдет, конечно, еще немало времени, прежде чем вы научитесь в полной мере пользоваться своим даром, но он у вас есть — тут спорить не о чем. Проникновение — это мысленное прикосновение к чувствам или, если хотите, к душе другого человека. Вы проникаете в его эмоции, в его радости и печали, вы ощущаете его отношение к миру, к вам, к людям вообще. Здесь ничего не зависит от разума, поэтому абсолютно невозможна никакая ложь или фальшь. Ваш талант уже оказал вам большую услугу — благодаря ему вы победили в Играх. В бою или в шахматном поединке вы всегда на ход впереди противника: вы угадываете направление удара еще до того, как он поднял рапиру. Не трудитесь отвечать, я по вашим глазам вижу, что прав.

— Откуда вы знаете? — изумился Брайн. Он никогда никому об этом не говорил; это был главный секрет его успеха — самая сокровенная его тайна.

— В основном догадки, — усмехнулся Айджел. — Но не забывайте, в свое время я тоже стал Победителем. И тогда я тоже ничего не знал о проникновении. Как видите, у нас много общего. А теперь вернемся к нашим баранам. Минуту назад вы хотели получить четкий и ясный ответ на вопрос, почему никто другой не может мне помочь. Сейчас я отвечу. Но я не буду ничего говорить, не буду больше произносить речей о процветании галактики и развитии культуры. В конце концов, на словах всегда можно солгать. Я дам вам ответ на том единственном языке, который не умеет лгать. Хотите узнать, что я чувствую? Хотя нет, «узнать» — не то слово. Лучше будет сказать: хотите разделить мои чувства, проникнуть в мой мир? Хотите?

Брайн хотел что-то сказать, но не успел.

— Дис… — громко произнес Айджел. — Восемь миллионов жизней. Водородные бомбы. Брайн Бренд…

Это были ключевые слова. С каждым звуком на Брайна волнами обрушивались эмоции собеседника. Айджел сказал правду — здесь не было места неискренности.

Дис… Дис… Дис… этот мир… эта планета… это слово гремит, как гром… гром… гром… и окружает пустыня… пустыня… планета смерти… планета смерти… планета… там жизнь есть смерть, и смерть гораздо лучше жизни.

Смерть… Смерть…

Восемь миллионов трупов… восемь миллионов обгоревших трупов… они навсегда останутся в твоих снах… навсегда…

Водородные бомбы… Водородные бомбы…

Они несут смерть… смерть… остановить их… остановить… ты, Айджел… ты должен… остановить смерть… смерть… смерть… ты не сможешь один… один… помощь… помощь!.. Брайн Бренд…

Брайн Бренд… он один может помочь!!!

Когда все кончилось, Брайн обнаружил, что лежит весь в поту, откинувшись на подушку, и не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Айджел сидел около кровати, закрыв лицо руками, — он медленно поднял голову, и Брайн только сейчас заметил, что вокруг глаз у него — черные круги.

— Смерть… — прошептал Брайн. — Запах смерти! Какой-то кошмар. И я знаю, гибель Диса тут ни при чем… Это что-то очень личное.

— Да, — подтвердил Брайн. — Это смерть… Моя смерть. Она уже близка. Страшную цену подчас приходится платить за свой дар. Я могу чувствовать будущее; не знать, а именно чувствовать. Как-то это связано со способностью проникновения, но как — никто не знает. Пока феномен предвидения или, точнее, предчувствования плохо изучен.

Смерть даже одного человека так ужасна, что отбрасывает отражение в прошлое. Чем ближе я к ней, тем сильнее ощущаю ее приближение. Но самое страшное, что я не знаю точной даты. Скорее всего, я погибну вскоре после прибытия на Дис, но задолго до завершения операции. А провалить операцию нельзя ни в коем случае. Я знаю только одного человека, который способен справиться с этой задачей… Теперь вы знаете все. Вы пойдете со мной?

Да, — ответил Брайн, не раздумывая. — Я пойду с вами.

Глава 4

— Доктор был просто вне себя, — сказал Брайн. — Мне и в голову не приходило, что человек может так рассердиться.

— Его можно понять. — Айджел общался с бортовым компьютером. Он быстро пробежал пальцами по клавишам и глянул на экран. — Мы лишили его возможности прославиться. Не каждый день выпадает возможность вернуть здоровье Победителю.

— Да, пожалуй. Интересно, и как это он поверил, что на корабле мне будет не хуже, чем в больнице? Как ты ухитрился убедить его?

— И не пытался. Просто и у Центра, и у меня есть влиятельные друзья на Анваре. Должен признаться, я даже немного перегнул палку. — Он взял распечатку курса следования. — Время терпит, но я предпочитаю ждать на другом конце дистанции. Сейчас одену на тебя статис-поле, и сразу тронемся в путь.

Статис-поле было замечательно тем, что человек, попав туда, не чувствовал ни боли, ни перегрузок, ни страха — он вообще ничего не чувствовал. Брайн пришел в себя, когда Айджел ловко снимал с него специальные ремни. Внутри корабля все осталось по-прежнему, и только в иллюминаторах мелькала красная пустота, как это обычно бывает в джамп-режиме.

— Как ты себя чувствуешь? — осведомился Айджел.

Очевидно, корабельный компьютер интересовало то же самое — откуда-то, как чертик из коробки, выскочил датчик и моментально впился Брайну в руку. Врач с Анвара дал инструкции на все случаи жизни, и теперь компьютер регулярно обследовал пациента, каждый раз снимая десятка два показаний. Вероятно, здоровью Брайна пока ничего не угрожало, потому что «доктор» ограничился инъекцией глюкозы с витаминами.

— Не могу назвать свое состояние великолепным, — отозвался Брайн, когда датчик исчез в своем гнезде, — но с каждым днем мне становится лучше.

— Будем надеяться. Мы доберемся до Диса через две недели. К этому времени ты должен быть в форме.

— Ничего не обещаю, но думаю, что справлюсь. Завтра начну делать легкие упражнения — это пойдет мне на пользу. А теперь, может, ты расскажешь мне о Дисе? И кстати, что мы там будем делать?

— Мне очень не хочется читать эту лекцию дважды, поэтому умерь свое любопытство. Наш отряд должен состоять из трех человек — через несколько дней мы возьмем на борт экзобиолога.[34] Как только он окажется здесь, я введу вас обоих в курс дела. А пока советую вплотную заняться изучением дисанского языка — через две недели он тебе понадобится.

С помощью гипноизлучателя Брайн за несколько дней освоил дисанский словарь и грамматику. Но возникли сложности с произношением: язык был богат звуками, произносимыми на выдохе, и Брайн постоянно глотал окончания. Когда он, вооружившись звукоотражателем и анализатором, пытался освоить дисанскую речь, Айджел уходил на другую палубу. Язык и без того нельзя было назвать благозвучным, но в интерпретации Брайна получалась такая жуть, что мороз продирал по коже.

Корабль продолжал полет в джамп-режиме по заданному курсу. Он справно кормил и поил свой немногочисленный экипаж, аккуратно восстанавливал свежий воздух и следил за температурным режимом. Компьютер заботился о здоровье Брайна и отмечал постоянное улучшение. В то же время умный корабельный мозг старательно отсчитывал секунды, и когда наступил расчетный момент, сработала система оповещения. Вспыхнула красная лампа, и по всему кораблю мягко, но настойчиво, загудели зуммеры.

Айджел зевнул, отложил в сторону документы по проблеме Диса и направился в контрольную рубку. Проходя мимо каюты, где Брайн упражнялся в произношении, он невольно вздрогнул и стукнул в дверь.

— Эй, Брайн, выключи этого умирающего бронтозавра и пристегнись. Мы прибыли в точку рандеву и скоро выйдем в нормальное пространство.

Они оба успели добраться до рубки и пристегнуться, когда компьютер отключил джамп-режим и корабль выбросило из подпространства в обычный космос. Они не стали отстегиваться, а спокойно сидели и смотрели на непривычный рисунок созвездий за иллюминатором.

Компьютер тем временем вычислял координаты и определял местонахождение корабля. Вскоре зазвенел предупредительный звонок, включился и тут же опять выключился джамп-режим. Эта операция повторялась еще дважды, пока компьютер не удовлетворился наконец результатом, и тогда в рубке загорелась надпись: «Двигатели выключены».

Айджел отстегнул ремни, потянулся и отправился готовить обед…

Вскоре показался другой корабль — пассажирский рейсовый лайнер. Айджел немедленно передал свои позывные. Вместо ответа встречный корабль выбросил капсулу — металлическое яйцо метров трех длиной и исчез в подпространстве.

Айджел записал координаты яйца, ввел их в компьютер и засел за расчеты. Минут через десять ему удалось вычислить точку встречи с учетом углов движения, силы отталкивания, эффекта Доплера и прочих параметров.

Еще минут через пять сверкающее яйцо появилось на главном экране, потом подплыло к входному люку корабля. Магнитные захваты мягко щелкнули и втянули яйцо внутрь.

— Иди и выпусти доктора Морриса из этой скорлупы, — сказал Айджел Брайну. — А я на всякий случай останусь у приборов.

— Как это делают? — поинтересовался Брайн.

— Одень скафандр, спустись к внешнему люку и открой капсулу. Не советую утруждать себя поисками люка — его там нет. Надо просто сделать резаком дыру. А когда доктор будет на борту, выбросишь остатки капсулы. Только захвати передатчик и локатор — могут пригодиться.

Оказавшись во входном тамбуре, Брайн первым делом закрыл внешний люк, а потом занялся капсулой. Он осторожно взрезал тонкую металлическую фольгу, и в тот же миг доктор Моррис вылетел из яйца, отбросив Брайна в сторону.

— В чем дело? — ошарашенно спросил Брайн.

В скафандре Морриса не было радио, и он только гневно потрясал кулаками, что само по себе довольно красноречиво свидетельствовало о его настроении. Брайн попытался разглядеть лицо доктора, но ничего не увидел сквозь темный пластик шлема и, пожав плечами, вернулся к люку, чтобы выбросить капсулу. Когда давление опять пришло в норму, он снял шлем и жестом предложил Моррису сделать то же самое.

— Вы все — свора грязных лживых псов! — таковы были первые слова доктора.

Брайн удивленно посмотрел на него и потерял дар речи. Волосы у доктора были длинные и черные, глаза — большие и очень красивые, рот — правильной формы… Доктор Моррис оказался женщиной.

— Значит, вы и есть та грязная свинья, которая затеяла эту авантюру? — гневно зашипела гостья, подступая к Брайну.

— В контрольной рубке, — быстро ответил тот, — вы можете найти человека по имени Айджел. Ему как раз по силам выдержать такой натиск. Вы это сразу же поймете, а я готов присоединиться к вам…

Последние слова он договаривал уже на ходу — доктор Моррис не дослушав пулей вылетела в коридор, и Брайн отправился за ней следом, не желая пропускать интересное зрелище.

— Это же самое настоящее похищение! Какая низкая ложь! Какое возмутительное насилие над личностью! Не думайте, что это сойдет вам с рук! Я буду просто визжать от радости, когда увижу вашу толстую рожу за решеткой!

— Идиоты! — вздохнул Айджел, словно не слыша ее. — Кого они нам прислали! Я дал запрос на квалифицированного экзобиолога, достаточно молодого и крепкого для работы в полевых условиях повышенной сложности. И что же? Эти кретины из отдела вербовки прислали сюда какую-то паршивую фитюльку, которая растает под первым же дождем!

— Не бойтесь! Не растаю! — у доктора Моррис самолюбие тут же взяло верх над злостью. — Женская выносливость вошла в пословицу, а мои физические данные много лучше, чем у средней женщины, — парировав таким образом выпад Айджела, она без передышки продолжала: — Я — доктор Леа Моррис. На Земле меня наняли для работы в университете планеты Моллер. Я подписала соответствующий контракт. Потом этот дурак, агент, заявил, что контракт изменен — смотри параграф сто восемьдесят девять, пункт два — и меня передают какому-то Айджелу для другой работы. Даже не извинившись, меня затолкали в это чертово яйцо и вышвырнули за борт! Это грубое нарушение неприкосновенности личности и…

— Ясно! — довольно бесцеремонно оборвал ее Айджел. — Брайн, нам придется прокладывать новый курс. Разыщи какую-нибудь населенную планету поблизости и направляйся прямо к ней. Там мы высадим эту истеричку и подберем себе стоящего парня. Я, конечно, просил специалиста — хотя бы потому, что для экзобиолога нет места интересней, чем то, куда мы направляемся — но нам нужен человек, который умеет четко и правильно исполнять любые приказы и не падает в обморок при первом удобном случае.

Брайн немного растерялся. До сих пор навигацией занимался исключительно Айджел, и Брайн даже не знал, с какой стороны подходить к карте. Но тут вмешалась Леа.

— Ну уж нет! — заявила она, моментально изменив позицию. — Так легко вы от меня не избавитесь! Я, между прочим, заняла первое место на курсе, а там было пятьсот человек, и почти все — мужчины. Вселенная для мужчин, да? Слышали, слышали… Старый миф. И держится только благодаря титаническим усилиям самих мужчин. Короче говоря, как называется эта ваша райская планета?

— Дис, — ничуть не удивившись такому повороту событий, ответил Айджел. — Я расскажу вам о ней, как только мы ляжем на курс. — И он отвернулся к приборам.

Леа Моррис хмыкнула, выскользнула из скафандра и отправилась в приготовленную для нее каюту наводить красоту.

Только тут Брайн понял, что уже довольно давно наблюдает за всем происходящим открыв рот и поспешил изобразить на лице подобающую мину.

— Это, по-вашему, называется прикладной психологией? — как можно серьезней спросил он у Айджела.

— Не совсем, — ответил тот. — Подумай сам, она все равно должна работать — она ведь подписала контракт, пусть даже и не удосужилась ознакомиться со всеми его пунктами. Просто-напросто ей надо было на ком-то сорвать злость. Ну я помог ей, натолкнув на мысль о вечном мужском превосходстве. По опыту знаю, большинство женщин, выполняющих мужскую работу, очень болезненно воспринимают эту тему.

Айджел не спеша ввел в компьютер курсовые данные и задумался. Неожиданно он помрачнел и тихо сказал:

— Но, к сожалению, в моих словах большая доля истины. Нам действительно нужен молодой, выносливый и квалифицированный экзобиолог, причем доброволец. Но я никак не думал, что мне пришлют женщину, а сейчас уже нет времени отправлять ее обратно… Дис — не место для женщины.

— Почему? — спросил Брайн.

В этот момент в рубку вошла Леа.

— Ну, вот и все в сборе, — заметил Айджел. — Садитесь. Теперь, пожалуй, самое время ответить на твой вопрос, Брайн.

Глава 5

— Дис… — Айджел заглянул в толстую папку, — третья планета системы Эпсилон Эридана. Четвертая Ниджор, запомните, это очень важно. Мало кто посещает Дис без крайней нужды, и уж точно никто не горит желанием там задерживаться. Слишком жарко и слишком сухо — температура там редко опускается ниже сорока градусов; вся планета — сплошь обожженный камень и горячий песок. Местами встречаются соленые озера, вода в которых совершенно непригодна для питья. В этой папке собрана подробная информация о Дисе, и чуть позже вы сможете с ней ознакомиться. Пока же я хочу убедить вас, что эта планета — самое отвратительное и негостеприимное место во вселенной. То же самое можно сказать о ее обитателях… Вот так выглядит дисанец…

Леа с интересом посмотрела на экран компьютера… Ее поразили не физические отличия — как специалист по чужим формам жизни она видела много странного — нет, ее поразило, другое: поза, выражение лица, зловещий оскал.

— Он так смотрит… будто хочет убить фотографа, — прошептала она.

— Он так и сделал, — отозвался Айджел. — Все дисанцы ненавидят и презирают чужеземцев. Эта раса возникла во времена Перелома. Подробностей я не знаю, но общая картина ясна. Очевидно, раньше на Дисе велась добыча полезных ископаемых — планета очень богата залежами минералов, и разработка этих месторождений не представляет труда. Но воду там необходимо очищать, и по большей части она ввозилась с других планет. В начале Перелома о Дисе забыли, как, впрочем, и о многих других планетах. Дальнейшее подтверждает теорию о безграничной приспособляемости человека. Вода и пища исчезли, а изношенная техника перестала работать, и людям пришлось не сладко. Многие умерли, умерли в страшных мучениях, но в целом раса выжила. Когда сломалась последняя машина, достаточно много людей уже приспособились к окружающей среде.

Их потомки, по-прежнему, населяют планету. Они сильно изменились, но остались человекоподобными. Нормальная температура тела у дисанцев — пятьдесят четыре и четыре десятых градуса, у них развились органы, накапливающие воду. Есть и другие изменения, не такие заметные. Я не вдавался в детали, но доклад нашего эксперта полон восторгов по поводу симбиоза человека и природы Диса. И еще в докладе утверждается, что впервые человек стал частью экологической системы чужой планеты.

— Удивительно! — воскликнула Леа.

— Неужели? — нахмурился Айджел. — С научной точки зрения, это, наверное, интересно. Вы, доктор Моррис, можете делать заметки, а потом напишите книгу. Ничуть не сомневаюсь, что все эти морфологические изменения приведут вас в восторг. Но когда будете определять группу крови и колдовать над термометрами, не забудьте уделить должное внимание дисанцам. Вы должны выяснить, почему они такие, — в противном случае мы станем свидетелями гибели этого замечательного мира!

— То есть как?! — возмутилась Леа. — Вы что, хотите уничтожить их? Почему?

— Потому, что они невменяемы, вот почему! К ним в руки попали несколько примитивных кобальтовых бомб. Теперь они хотят подпалить фитили и закидать этими погремушками Ниджор — соседнюю планету. От Ниджора требуют полной капитуляции, уже установлен крайний срок для выполнения этих безумных требований. Ниджорцы капитулировать не собираются: им самим нравится их планета, и они не желают никому ее отдавать. Переговоры ничего не дали — дисанцы помешаны на идее расового истребления. Уже несколько недель флот Ниджора висит над Дисом. У ниджорцев есть водородные бомбы, и, поверьте мне, их достаточно, чтобы сжечь в атомном пламени всю планету. Мы должны это предотвратить.

Айджел замолчал. Брайн взглянул на экран, стараясь составить представление о дисанцах. Почти голый человек, всей одежды — клок материи на бедрах. С плеча свисает какая-то веревка, похожая на кусок лозы. За поясом — несколько странных предметов из камня, металла и кожи. Единственная знакомая вещь — большой нож с непонятным орнаментом: какие-то петли, колокольчики и узелки сплетались в бессмысленном рисунке, возможно, религиозного значения. Но выглядел нож так, будто им часто пользовались. Брайн почувствовал некоторое беспокойство: если им пользовались, то для чего?

— Не могу поверить, — наконец заключил он. — Этот низколобый субъект похож на выходца из каменного века. Не понимаю, как такие существа могут угрожать целой планете.

— Ниджорцы верят, и мне этого достаточно, — отрезал Айджел. — Они заплатили Центру хорошие деньги, чтобы мы предотвратили войну. Короче говоря, нас наняли, и мы обязаны выполнить просьбу клиента.

Брайн проигнорировал эту ложь, решив, что она предназначена для Леа. Но про себя решил при случае расспросить Айджела об истинном положении вещей.

— Вот доклад инженеров, — Айджел бросил на стол пачку бумаг. — Как я уже говорил, у Диса есть кобальтовые бомбы. Но это еще полбеды. У них кроме того имеется установка джамп-режима, которая может доставить бомбы на Ниджор. Дисанцы заявили, что когда они это сделают…

— И когда же? — перебила Леа. — Когда истекает срок ультиматума?

— Через восемь дней, если все осталось по-прежнему и ниджорцы еще не стерли Дис с лица галактики. Уверяю вас, они никому не хотят зла — они очень мирные люди, но им придется сбросить эти проклятые бомбы, чтобы уцелеть.

— А что должна делать я? — спросила Леа, перелистывая страницы доклада. — Я ведь экзобиолог с уклоном в антропологию. Чем я могу вам помочь?

— Вы для нас просто находка! — радостно заявил Айджел. — Вы сухопары, как недокормленный цыпленок, достаточно молоды и имеете шансы выжить, особенно если мы за вами присмотрим. Так что моя вера в наших вербовщиков полностью восстановлена. — Он жестом остановил девушку, которая уже собралась достойно ответить на его колкости. — А теперь хватит болтать, у нас и так мало времени. Пытаясь найти бомбы, ниджорцы потеряли тридцать человек. Наша организация потеряла шесть агентов, в том числе моего предшественника на посту руководителя операции. Он был хорошим человеком, но пошел по неверному пути. Я думаю, что эта проблема из области культуры.

— Проблему надо изучать в развитии, — Леа слегка нахмурилась, — а пока речь идет исключительно о сегодняшнем дне.

— Вопрос о происхождении проблем такой же древний, как история про Ньютона и яблоко. Все когда-то имело начало. Если мы найдем причину, по которой эти люди так хотят отправиться в преисподнюю, возможно, нам удастся ее устранить. С другой стороны, я не собираюсь прекращать поиски бомб и установки джамп-режима. Надо использовать все шансы.

— Вы умнее, чем кажетесь на первый взгляд, — заметила Леа, собирая со стола бумаги и вставая. — Можете на меня рассчитывать. Все это я изучу в постели, если кто-нибудь из вас покажет мне каюту с крепким замком. И не надо меня беспокоить — я сама вас позову, когда проголодаюсь.

Брайн проводил девушку до ее каюты и отправился на поиски Айджела. Тот обосновался на камбузе и самозабвенно уписывал огромную порцию холодца.

— Тебе не кажется, что она слишком мала для землянки? — спросил Брайн. — Ниже меня на голову.

— Вполне возможное дело. Земля — свалка старых генов: слабые спины, плохие глаза… Не будь там университетов, Земля вообще ничего не стоила бы.

— Зачем ты ей солгал насчет Центра?

— Затем, что Центр — организация секретная, — пробурчал Айджел с набитым ртом. — Это для тебя достаточно веская причина? Чем задавать дурацкие вопросы, лучше съешь что-нибудь. Восстанавливай силы. Мы должны действовать тайно, только тогда мы добьемся успеха. Зачем мисс Моррис знать, кто в действительности проводит операцию? Она отработает и спокойно вернется домой. Если же она вдруг надумает присоединиться к нам… Вот тогда можно все и рассказать. Но лично я сомневаюсь, что ей понравятся наши методы и… В общем, если мы не сумеем предотвратить войну, я сам сброшу на Дис несколько водородных бомб.

— Что ты сказал?! — изумился Брайн.

— Именно то, что ты услышал, и нечего таращить на меня глаза. Лучше я сам скину бомбы, но не дам сделать это ниджорцам. Тогда есть шанс спасти их.

— Как спасти? Они же все перемрут от радиации! — воскликнул Брайн.

— Речь идет не о дисанцах. Я хочу спасти Ниджор. Перестань сжимать кулаки, лучше сядь и возьми кусочек этого восхитительного торта. В этой игре стоит принимать в расчет только ниджорцев. Когда Дис оказался отрезан от мира, его обитатели превратились в банду помешанных убийц. Ниджор чаша сия миновала. Климат там благодатный: можно круглый год питаться фруктами и жить себе, не зная забот. Небольшое население планеты отличалось образованностью и интеллектом. Другие на их месте предавались бы безделью и потихоньку деградировали, а ниджорцы создали жизнеспособное процветающее общество. В основе их цивилизации лежит не инженерная мысль — когда Ниджор вновь открыли, там даже колесом не пользовались, — а гуманитарная культура. Они далеко продвинулись в сфере человеческих взаимоотношений — машинной цивилизации еще никогда не удавалось преуспеть в этой области. Разумеется, для нашего Центра они были находкой. Миролюбие — врожденная черта этих людей. И если им придется уничтожить Дис, вся их философия рухнет. Они, конечно, уцелеют, но на планете воцарятся такие же волчьи законы, как и на Дисе.

— Тебя послушаешь — так у них там рай.

— Не кощунствуй. Это нормальный человеческий мир со своими проблемами, но они научились жить без злобы и крови. А это уже очень много! Возможно, в будущем именно они укажут путь всему человечеству. Ниджор стоит того, чтобы заботиться о нем. Теперь иди к себе — учи язык и читай доклады. Скоро все это пригодится.

Глава 6

— Пожалуйста, назовите себя, — донеслось из динамика на контрольной панели.

Спокойный тон говорящего никак не соответствовал изображению на главном экране. Корабль, который шел параллельным курсом, еще не так давно был торговым судном. Теперь же его украшала внушительная орудийная башня; черное жерло орудия глядело прямо на них. Айджел включил передатчик.

Я — Айджел, код сетчатки глаза 490-ВИ-67. Одновременно это пароль для вашей эскадры. Хотите проверить код?

— В этом нет необходимости. Включите, пожалуйста, запись, для вас получено сообщение от Прима-1.

— Давайте, записываю, — сказал Айджел и добавил, обернувшись к Брайну: — Черт! Опять какие-то неприятности. Всего за четыре дня до срока! Прима-1 — наш штаб на Дисе. Чего хорошего можно ждать от штаба! Мы можем идти прямо в космопорт — у нас на борту груз для Диса. Но, похоже, обстановка опять изменилась, и мне это очень не нравится.

Айджел что-то не договаривал, и Брайн сам того не желая заглянул в его мысли. Айджел волновался: внизу их ждали неприятности, и, возможно, подстерегала опасность.

Компьютер застрекотал, и из щели принтера поползла лента с записью. Наклонившись над ней, Айджел читал слово за словом по мере их появления. Когда лента кончилась, он еще раз перечитал все сообщение, раздраженно фыркнул и отправился на камбуз.

Брайн подобрал ленту с пола и прочитал:

«Айджел! Айджел! Айджел! Садиться в космопорту опасно! Координаты для посадки: 46 92 МН 76. Рекомендуем садиться ночью. Корабль немедленно отошлите. Вас встретит Рион. Конец.»

Рекомендуют садиться ночью, — подумал Брайн. Надо понимать, что у дисанцев нет аппаратуры для обнаружения космических кораблей.

Через несколько часов мягкий толчок оповестил экипаж, что посадка благополучно завершилась. Все огни на корабле были погашены, лишь лампочки на панели слабо светились в темноте. Приборы ночного видения ничего тревожного не зафиксировали: экран заливал серовато-белый свет — почва еще не успела остыть, но вокруг корабля не было никакого движения.

— Кажется, мы первые, — заметил Айджел, быстро затемнив иллюминаторы и включив свет.

Они посмотрели друг на друга — их лица блестели от пота.

— Зачем вы устроили эту парилку? — спросила Леа, входя в рубку и вытирая лицо платком.

В легком коротком платье она показалась Брайну еще стройней и изящней. Хотя Леа была маленького роста, выглядела она очень женственно, чтобы не сказать — соблазнительно: высокая грудь, тонкая талия, пышные бедра… Брайн не мог отвести взгляд.

— Может быть, мне повернуться, чтобы вы могли осмотреть меня и со спины? — ехидно осведомилась Леа.

За несколько дней Брайн уже усвоил, что на такие замечания лучше не реагировать. Девушка за словом в карман не лезла, и с чувством юмора у нее тоже все было в порядке, поэтому он не стал вступать в пререкания, а только сказал:

— Снаружи еще жарче. Мы подняли температуру, чтобы немного привыкнуть. Иначе тепловой удар почти гарантирован.

— Я прекрасно знаю теорию, но потеть от этого не перестаю.

— Ничего другого я вам предложить не могу, — заметил Айджел. В шортах и майке он был похож на мокрый волейбольный мяч. Допив бутылку пива, он достал из холодильника еще одну. — Пива хотите?

— Нет, спасибо. Боюсь, что почки выплывут наружу. На Земле мы никогда…

— Брайн, вынеси багаж доктора Моррис, — прервал ее Айджел. — Кажется, приближается Рион — вон он сигналит. Как только выйдем, я отошлю корабль, не дай Бог, туземцы увидят…

Когда они ступили в кромешную тьму ночного Диса, лица им опалила волна сухого, горячего воздуха. Брайн услышал, как Леа тихо вскрикнула от неожиданности, и помог ей спуститься по трапу. Кругом простиралось мертвое песчаное море; горячий песок жег ступни даже через подошву обуви.

Айджел с небольшим передатчиком в руках спустился последним и, как только они отошли подальше от корабля, нажал кнопку старта. Черная махина бесшумно взмыла вверх и быстро исчезла из виду. На гребне одной из дюн вдруг возникло темное пятно — легкий вездеход с выключенными огнями направлялся в их сторону. Айджел шагнул ему навстречу…

Мощный электрический разряд сбил его с ног, и яркое синее пламя охватило тело. Почти одновременно раздался крик со стороны вездехода и тут же оборвался, будто кричавшему полоснули ножом по горлу. Раньше чем погасла вспышка, Брайн отшвырнул пакеты и ящики в темноту и бросился на песок. Падая, он успел увлечь за собой Леа, надеясь, что у нее достанет ума лежать тихо и не двигаться.

Еще одна лиловая вспышка разорвала ночь — заряд лег совсем близко, в долю секунды испепелив их багаж. Этот выстрел уже не застал Брайна врасплох: он еще сильнее вжался в землю, но все таки успел заметить, откуда по ним стреляют. Он медленно поднял пистолет… Когда за несколько часов до посадки Айджел протянул ему оружие, Брайн без разговоров сунул пистолет в кобуру и забыл о нем думать: ему и в голову не могло прийти, что оружие понадобится так скоро. Тщательно прицелившись, Брайн нажал на спуск. По пустыне прокатился грохот выстрела, и с гребня соседней дюны скатилось тело — пуля нашла цель. В следующий миг кто-то прыгнул ему на спину — страшный удар вдавил Брайна в песок, а жгучая боль обожгла горло.

В бою Брайн никогда не терял рассудка, всегда умел подчинить эмоции разуму. Но ведь то были соревнования — игры, пусть даже и с большой буквы. А сейчас в двух шагах отсюда лежал мертвый Айджел — его друг, которого эти гады хладнокровно убили… И Брайн первый раз в жизни почувствовал ненависть, настоящую ненависть к противнику. Холодная ярость захлестнула его и заставила встать…

Всем известно, что глупо и опасно курить сидя на бочке с бензином или совать пальцы в розетку, но мало кто знает, что гораздо опасней посягнуть на жизнь Победителя. Нападавших было двое, но для Брайна это не имело никакого значения. Первый умер сразу — стальные пальцы Победителя быстро нашли его горло; второй успел перед смертью вскрикнуть.

Разгоряченный, с пистолетом наготове Брайн бросился на поиски остальных, но больше поблизости никого не оказалось. Тогда он опустился на песок рядом с Леа, сунул оружие в кобуру и позволил себе немного расслабиться. После схватки гудело в голове, болело тело, пот заливал глаза, дыхание было тяжелым и неровным. Минут через пять Брайн сел и занялся девушкой. Она была без сознания, но зато жива и невредима, если не считать небольшой ссадины на виске. Очевидно, Леа ударилась головой, когда падала, и это спасло ей жизнь.

Брайн окончательно пришел в себя и почувствовал наконец резкую боль в горле. Пальцы нащупали какой-то шнурок на шее, он снял его и внимательно осмотрел. Это была тонкая, но очень прочная веревка, похожая на металлическую струну, с железными шариками на концах — орудие убийства, варварское, но весьма эффективное. Струна разрезала кожу на шее, впилась в мясо и все-таки не смогла перепилить могучие мышцы Победителя. Презрительно усмехнувшись, Брайн отбросил удавку в сторону.

Прекрасно понимая, что нет никакой надежды, он подошел к Айджелу. Одного взгляда было вполне достаточно…

В темноте жалобно застонала Леа, и Брайн быстро двинулся к вездеходу. Переступив через обугленное тело у дверцы — очевидно, это был Рион — он заглянул в кабину. Водитель, сидел запрокинув голову — ему перерезали горло той же страшной струной. Брайн положил убитого на песок и закрыл ему глаза, полные ужаса и боли. Потом, взяв из кабины флягу с водой, вернулся к Леа.

Девушка уже очнулась.

— Голова… я разбила голову, — прошептала она с явным усилием.

— Это всего лишь ушиб. Выпейте воды, вам станет легче. Лежите спокойно, все уже кончилось.

— Они убили Айджела! — Леа вдруг все вспомнила. — Что произошло?

Она попыталась встать, Брайн осторожно поддержал ее.

— Я сейчас все расскажу, вы только не вставайте. Мы нарвались на засаду. Они убили Айджела, убили Риона и водителя вездехода. Их было трое, и теперь они мертвы. Похоже, что больше здесь никого нет. Сейчас мы немного подождем, пока вам станет лучше, а потом возьмем вездеход и поедем.

— Верните корабль! — в голосе девушки послышались истерические нотки. — Нам нельзя здесь оставаться! Мы не знаем, куда идти и что делать. Айджел мертв — все пропало! Надо улетать.

— Мне очень жаль, Леа, но о корабле лучше забыть, — Брайн старался говорить мягко, чтобы хоть немного сгладить впечатление от своих слов. — В Айджела стреляли из ионного бластера, передатчик сгорел. У нас нет выбора. Остается попробовать добраться до города.

К его удивлению, Леа не стала спорить. Ни слова не говоря, она встала и пошла к вездеходу. Над дюнами взошла красная неяркая луна, и в ее неровном свете Брайн вдруг увидел, что двигатель вездехода раскрыт. Он стремительно бросился к машине, уже заранее зная, что там увидит. Нападавшие, к несчастью, оказались людьми проворными и сообразительными. За несколько минут они успели не только убрать Риона и водителя, но и превратить двигатель в груду бесполезного железа.

— М-да… — вырвалось у Брайна, но он вовремя вспомнил о своей спутнице и взял себя в руки. — Похоже, придется идти пешком. Город отсюда километрах в ста пятидесяти. Мне кажется, если не спеша…

— Это верная смерть! — Леа была на грани истерики. — Вся эта планета — смертельная западня! К черту все, вернемся на корабль!

Брайн не стал ее утешать или уговаривать: он понимал, что это шок. Посадив девушку в вездеход, чтобы она немного отдохнула и пришла в себя, он стал готовиться к долгому переходу.

Итак, прежде всего — одежда. С каждой минутой становилось все холоднее, дневное тепло стремительно улетучивалось. Леа уже мерзла, Брайн достал из чудом уцелевшего баула кое-какие вещи и велел ей одеться. Найти удалось не много — фляжка с водой, аптечка… Ни карт, ни радио не оказалось. Очевидно, в этой голой пустыне направление определялось по компасу. Вездеход был оснащен гиромагнитным компасом, но его тоже разбили во время нападения.

Брайн постарался припомнить карту, которую видел на корабле, и пошел искать следы вездехода. Он нашел прямую, ровную колею — скорее всего, вездеход шел из города по кратчайшему пути, никуда не сворачивая. Придется ориентироваться по следам, — подумал он.

А между тем время шло… Брайн очень хотел похоронить Айджела и Риона с водителем, но сейчас каждая минута была на счету. Единственное, что он мог для них сделать — это положить трупы в вездеход, чтобы уберечь их от хищников. Заперев дверцу, Брайн зашвырнул ключ подальше в темноту.

Леа спала, и он осторожно ее разбудил.

— Вставайте. Нам придется немного прогуляться.

Глава 7

Идти по слежавшемуся песку было сравнительно нетрудно. Ночная прохлада бодрила, и путешествие представилось Брайну не таким уж тяжелым. Но все портила Леа… Оглушенная событиями последних часов, девушка впала в глубокий шок и совершенно потеряла способность трезво мыслить. Мозг ее дремал, зато язык работал без отдыха. Бессознательно бредя вслед за Брайном, она высказывала все свои страхи и опасения, которые в данном случае было бы гораздо лучше оставить при себе. Она бормотала, что они никогда не найдут дорогу, ни за что не доберутся до города, а так и умрут в этой проклятой Богом пустыне от жажды, жары и ночного холода. Сюда же примешивались страхи прошлого, выплывшие из глубины подсознания. Кое-что из этого бреда Брайн понял, хотя и старался не слушать ее причитания. Ее преследовал страх лишиться доверия, потерять хорошее место, остаться позади всех, затеряться среди людских орд, борющихся за место под солнцем в перенаселенных городах-государствах Земли, — страх женщины в мире, которым правят мужчины. Ее терзало и еще что-то, какой-то почти животный ужас, но для человека с Анвара это и вовсе было лишено смысла.

Брайн остановился и взял девушку на руки. Она покорно приникла к его широкой груди и немедленно уснула. Идти сразу стало легче, несмотря на дополнительную ношу, и Брайн быстро двинулся вперед своим обычным широким шагом, стараясь не потерять ни минуты драгоценного ночного времени.

Иногда следы гусениц пропадали на каменных россыпях и приходилось их искать. Он внимательно следил за звездами и вскоре определил, где находится север — похожее на квадрат созвездие медленно поворачивалось вокруг невидимой оси планеты. Им нужно было на запад, поэтому Брайн старался все время оставлять это созвездие справа.

Когда заболели руки, он бережно опустил Леа на песок, а сам лег рядом. Девушка даже не проснулась. Глядя в ночное небо чужой планеты, Брайн вдруг поразился окружающей пустоте. Вокруг, сколько хватало глаза, не было никого и ничего — сплошная тьма и мертвая тишина под куполом незнакомых звезд. Он привык к уединению, но сейчас со всех сторон подступало одиночество — жуткое, первобытное… Оно пронизывало до костей, проникало в душу и выворачивало человека наизнанку. По спине пробежала странная дрожь, но Брайн уже отогнал непонятные мысли и встал. Пора идти.

Он тщательно укутал Леа в свою куртку. Если подвесить ее за спину, идти будет гораздо легче. Вскоре местность изменилась: на смену ровному, как стол, плато пришли пологие песчаные дюны, протянувшиеся в бесконечность. Следующие несколько часов мучительные восхождения на гребень очередного холма чередовались с не менее мучительными спусками во тьму к подножию следующего.

При первых проблесках света на востоке Брайн остановился, чтобы немного отдохнуть. Казалось, что грудь вот-вот разорвется от напряжения. Он выпил немного воды и сел на песок рядом со спящей Леа. Золотые полосы света пронизывали серое небо, сметая звезды. Зрелище было настолько величественное, что Брайн замер от восхищения.

Это надо запомнить, это ощущение стоит сохранить на всю жизнь. Лучше всего подойдет четверостишие — короткое, но способное отразить всю гамму переживаний. Брайн прославился своими четверостишиями в Играх, но это будет особенным. Тэйн — его учитель поэзии — был бы им доволен.

— Что вы там бормочете? — сонно спросила очнувшаяся Леа, с удивлением глядя на его орлиный профиль, темнеющий на фоне розоватого утреннего неба.

— Стихотворение. Тсс… минутку.

После такой ночи это было, пожалуй, уже слишком, и девушка в голос расхохоталась. Ее смех звонким эхом разнесся между дюн…

Взошедшее солнце осветило горизонт. Стало теплее.

— Брайн! — испуганно воскликнула Леа. — У вас на горле рана. Вы истекаете кровью!

— Нет, — спокойно ответил он, слегка дотронувшись до кровоточащего пореза. — Рана поверхностная.

События прошедшей ночи вдруг отчетливо встали перед глазами, и ему стало не по себе. Леа не видела его лица, она рылась в аптечке, но Брайну пришлось быстро помассировать скулы, чтобы согнать гримасу боли и отвращения. Как легко он убил! Трех человек… Как быстро пробудились в нем звериные инстинкты! Он применял эти приемы сотни раз, никогда даже не помышляя о смерти противника — ведь эти схватки были неотъемлемой частью Игр. Он всегда свято верил, что жизнь человека неприкосновенна… Но когда убили его друга, сам стал хладнокровным убийцей. Он не выдержал испытания, но даже сейчас не чувствовал за собой никакой вины. Он пережил шок, и не более того…

— Поднимите подбородок! — Леа размахивала каким-то флаконом, найденным в аптечке.

Брайн послушался, и холодная жидкость обожгла ему шею. Антибиотики были бы лучше, поскольку рана почти затянулась, но он не стал говорить этого вслух. Потом они проглотили по таблетке стимулятора.

— Начинает припекать, — сказала Леа, сбрасывая верхнюю одежду. — Нам надо побыстрее найти салун с кондиционером или, на худой конец, холодную пещеру, где можно будет отсидеться до вечера.

— Что-то я сомневаюсь насчет пещеры. Здесь кроме песка вообще ничего нет. Нужно идти…

— Нечего мне лекции читать. Я и сама прекрасно знаю, что нужно идти. Вы серьезны, как земной банк. Расслабьтесь. Сосчитайте до десяти тысяч, глубоко вдохните и начните сначала, — Леа говорила и говорила не останавливаясь, пытаясь в словах выплеснуть наружу весь свой страх и неуверенность.

— У нас нет времени. Идемте. — Брайн с трудом поднялся на ноги и закинул за спину узел с поклажей. Он посмотрел на запад и не увидел там никаких ориентиров — одни только дюны до самого горизонта.

— Подождите минуточку. Куда мы идем? — Леа тоже встала.

— Вон туда, — Брайн показал рукой. — Ориентироваться придется по солнцу, а если не дойдем до ночи — то по звездам.

— И это все на пустой желудок? А как насчет завтрака? Я голодна и хочу пить.

— Еды нет. Воды очень мало, она нам потом понадобится. — Брайн потряс флягой; когда он ее нашел, там было меньше половины, а теперь…

— А мне она нужна сейчас. У меня рот, как невычищенная пепельница. Я суха, как бумага…

— Один глоток, — сказал он после некоторого колебания. — У нас и так почти ничего не осталось.

Леа проглотила воду с закрытыми глазами. Брайн засунул фляжку в узел, даже не притронувшись к воде. Когда через пять минут они взобрались на гребень первой дюны, оба обливались потом.

Пустыня была совершенно безжизненна — только они одни шли вперед под палящим солнцем. Тени понемногу укорачивались, а жара усиливалась. Платье на Леа промокло насквозь, пот заливал глаза, она ничего не видела и могла идти только опираясь на Брайна, который невозмутимо шагал от дюны к дюне, невзирая на жару и прочие мелкие неудобства.

— Вряд ли эти штуки съедобны, но может в них есть вода? — хриплый голос Брайна вывел Леа из оцепенения.

Девушка заморгала и, когда к ней вернулось зрение, увидела на песке какие-то странные предметы. Круглые, сморщенные, усеянные толстыми шипами… Это могли быть в равной степени и растения, и животные. Брайн пнул один шар — тот покатился вниз и зарылся в песок, а на башмаке осталась царапина и пятно зеленоватой жидкости.

— Должно быть, яд, — Брайн вытер башмак о песок. — Нам не стоит здесь задерживаться.

В полдень Леа упала… Она хотела подняться, но тело не слушалось. Тонкие подошвы не могли защитить от раскаленного песка, и ступни жгло огнем. Она часто дышала, и горячий воздух вливался в горло, как расплавленный металл, обжигая легкие. С каждым новым ударом сердце гнало кровь к ране на голове, и ей казалось, что череп сейчас расколется. На ней не было почти никакой одежды: в начале пути она сняла все кроме платья, хотя Брайн предупреждал об опасности ожогов. Теперь она стояла на четвереньках, и горячий песок обжигал руки и колени, но подняться все равно не было сил, и она могла только бороться с собой, чтобы не упасть совсем. А перед глазами плыли бесконечные черные круги.

Брайн поднял девушку и понес ее на руках. Платье Леа было разорвано, и обнаженная грудь неритмично поднималась и опускалась в такт дыханию. Кожа сильно покраснела, и, когда Брайн дотронулся до ее руки, он ощутил зловещую сухость… Налицо были все признаки теплового удара: неровное дыхание, сухая обожженная кожа. Тело перестало бороться с жарой, и его температура стремительно поднималась, а тонкая одежда не могла служить защитой от палящего солнца. Брайн влил ей в рот часть оставшейся воды и упорно продолжал идти вперед.

Неожиданно на горизонте появился небольшой утес. Даже не утес, а так — обломок скалы. Но там была тень! Собрав все силы, он двинулся туда…

Под скалой песок, защищенный от прямых солнечных лучей, по контрасту казался холодным. Когда Брайн положил Леа в тень, девушка открыла глаза. Она хотела извиниться за свою слабость, но пересохшее горло отказывалось издавать звуки.

Перед глазами еще мелькали круги и точки, и Леа показалось, что Брайн раскачивается над ней взад и вперед, словно дерево под напором ветра. Но понемногу у нее прояснилось в голове, и она увидела, что он и в самом деле качается. Внезапно Леа поняла, что сейчас ее жизнь целиком и полностью зависит от этого человека, от его силы и выносливости… И вот, кажется, он тоже дошел до последней черты и не может больше бороться. Брайна водило из стороны в сторону, хотя он и пытался сохранить равновесие. Мышцы его напряглись, потом опали, жилы на шее чудовищно вздулись, рот был широко открыт, и этот беззвучный крик был ужасней самого неистового вопля. Прошло несколько долгих секунд — Брайн рухнул на песок, как подрубленное дерево.

Обморок или смерть? Леа поднялась и шатаясь побрела к нему. Брайн без движения лежал на раскаленном песке и стремительно потел. Значит, жив! — мелькнуло в голове у девушки. Но что это с ним? Она лихорадочно рылась в памяти, вспоминая все, что знала или слышала из области медицины, но все равно не понимала, что происходит. А происходило с Брайном что-то невероятное, причем происходило прямо у нее на глазах. Его тело покрылось потом — из всех пор сочились крупные капли жидкости; потовые железы работали в непостижимом темпе. Взглянув на его руку, Леа испуганно вскрикнула: волосы на руке стояли дыбом — каждый волосок раскачивался, дрожал и, казалось, жил совершенно самостоятельной жизнью. В полной растерянности девушка смотрела на Брайна и думала, что она, наверное, сошла с ума перед смертью.

Внезапно Брайн закашлялся, потом открыл глаза. Пот все еще ручьями струился по телу и медленно стекал в песок.

— Я не хотел вас пугать, — сказал он. — Слишком неожиданно все получилось. Хотите воды? У нас еще осталось немного.

— Что случилось? Вы упали… Я в жизни ничего такого не видела.

— Два глотка, не больше, — он протянул ей флягу. — Всего лишь летнее изменение. На Анваре это ежегодно происходит с каждым, но, конечно, не так явно. Зимой почти полностью прекращается потовыделение и на теле нарастает слой жира — защита от холода. А когда становится тепло, начинается обратный процесс: жир усваивается, и интенсивно работают потовые железы. Благодаря этому человек нормально переносит жаркое лето, да еще все время работает и почти не спит. Здесь климат похожий, и, наверное, организм среагировал на привычные раздражители.

— Вы хотите сказать, что вот так просто, за пять минут ваш организм приспособился к условиям этой кошмарной планеты?

— Почти. Но здесь все-таки жарковато. Скоро мне потребуется много воды, поэтому не стоит задерживаться. Выдержите переход, если я вас понесу?

— Не знаю… — Леа говорила с трудом, кружилась голова. — Но здесь тоже не сахар. Лучше пойдем.

Едва они вышли на солнце, на девушку обрушилась волна горячей, обжигающей боли — она почувствовала, что теряет сознание. Брайн взял ее на руки и двинулся вперед, но через несколько шагов песок неумолимо потянул его к себе, и он понял, что силы на исходе. Теперь каждая следующая дюна казалась выше и круче предыдущей. Он шел все медленнее и медленнее, и все чаще и чаще попадались обломки скал, которые приходилось обходить.

Рядом с одним таким обломком Брайн заметил узловатый сухой куст и сначала прошел мимо, но потом остановился, пытаясь понять, что же привлекло его внимание. Что-то там было необычное… Он стоял и, беспомощно мигая, смотрел на растение. Несколько ветвей были срезаны у самого основания — не обломаны, а именно срезаны чем-то острым, скорее всего, ножом. Перед Брайном замаячила слабая надежда: он получил первое подтверждение того, что в этой выжженной солнцем пустыне живут люди. И если кому-то понадобились эти ветки, значит, от них есть польза! Может быть, они съедобны, а может, там — вода. При одной мысли об этом у Брайна задрожали руки, и он тяжело опустил Леа в тень скалы. Девушка даже не пошевелилась.

Хватая пересохшим ртом воздух, Брайн с остервенением принялся пилить крепкий ствол ножом. Нож был острый, но силы покидали его, и работа шла тяжело. Когда ветка наконец поддалась, на срезе показались капли жидкости. Брайн вылил ее в горсть и поднес ко рту. Жидкость приятно холодила ладонь и быстро испарялась. Он поднес руку ко рту — очень хотелось пить, но заставил себя остановиться и попробовал непонятный сок на язык. В первую секунду ничего не произошло, потом острая боль обожгла рот и его вырвало.

От отчаяния Брайн чуть не заплакал. Проклятое растение несомненно можно как-то использовать! Наверняка существует способ очистки сока… Но Брайн — чужак на этой планете, он умрет раньше, чем узнает все эти тонкости. Он попытался отогнать мысли о неизбежном и скором конце.

Взвалить Леа на спину не удалось, и несколько минут он боролся с искушением оставить ее здесь. Потом заставил себя поднять девушку и двинулся дальше. Каждый шаг требовал неимоверных усилий. Сам уже не зная, на каком он свете, Брайн вскарабкался на гребень очередной дюны и в нескольких метрах от себя увидел дисанца.

Оба они замерли и почти минуту не двигаясь смотрели друг на друга. Наконец Брайн уронил Леа и потянул из кобуры пистолет. Дисанец в свою очередь выхватил из-за пояса духовую трубку и поднес ее ко рту. Действие разворачивалось, как в замедленном кино.

И тут Брайн вспомнил о проникновении. Он окунулся в чувства дисанца и ощутил страх, ненависть, недоверие, но сильнее всего было нежелание убивать — туземец не хотел их смерти. Резким движением Брайн отбросил оружие в сторону и тут же подумал, что поступил опрометчиво: не стоило рисковать, не стоило так полагаться на свою способность проникновения, мало ли что говорил Айджел… Пистолет упал на песок — дисанец не шевельнулся и не опустил трубку. Прошла минута… Наконец он оценил поступок Брайна и сунул свое оружие за пояс.

— У тебя есть вода? — спросил Брайн, с трудом выдавливая из себя дисанские слова.

— Есть. — Дисанец по-прежнему не двигался с места. — Кто вы? Что вам здесь надо?

— Мы с другой планеты. У нас случилась… авария. Нам нужно в город. Вода…

Дисанец бросил взгляд на потерявшую сознание девушку и, видимо, принял решение. Он снял с плеча зеленую веревку, Брайн уже видел такую — на фотографии, и она зашевелилась у него в руках. Веревка была живая — трехметровая зеленая плеть, кусок лозы, без листьев, но с каким-то странным бутоном на конце. Туземец достал из-за пояса заостренный крючок, сунул его в бутон и тут же выдернул. Лоза дернулась, как от боли, и обвилась вокруг его руки, бутон раскрылся. Дисанец протянул извивающуюся плеть Брайну.

— Пей.

Леа больше нуждалась в воде, но Брайн решил проверить этот странный живой источник на себе. Раскрывшийся бутон был наполнен мутной жидкостью неопределенного цвета. Брайн осторожно сделал несколько глотков — вода оказалась горячей и пахла болотом. Внезапно вокруг рта вспыхнула резкая боль, и он отшатнулся как ужаленный… Из «лепестков» вылезли мелкие острые шипы, они-то и впились ему в лицо. Брайн резко обернулся к дисанцу, но промолчал, увидев его лицо: вся кожа вокруг рта была иссечена мелкими, едва заметными шрамами.

— Веда не любит отдавать воду…

Брайн еще немного отпил, потом поднес веду ко рту Леа. Девушка застонала и рефлекторно потянулась к спасительной жидкости, но в себя так и не пришла. Когда она напилась, Брайн осторожно вытащил из ее губ шипы и напился сам. Дисанец присел на корточки и смотрел на них безо всякого интереса. Брайн вернул ему веду и прикрыл Леа остатками одежды, чтобы хоть немного защитить ее от солнца.

Покончив с этим, он опустился на песок и внимательно посмотрел на дисанца. Тот неподвижно сидел на корточках и, казалось, наслаждался отдыхом под палящим солнцем. Из одежды на нем была только набедренная повязка, но на теле не было ни капли пота. Веда снова висела на плече и все еще недовольно подергивалась. На поясе болтались те же самые непонятные предметы, что Брайн видел на фотографии. Впрочем, теперь уже не все они были непонятными: трубка — своеобразное духовое ружье, а вот этим крючком открывают веду. Логично предположить, что и остальное имущество аборигена имеет какое-то практическое назначение. В таком случае, его нельзя считать темным дикарем.

— Меня зовут Брайн. А тебя?

— Тебе ни к чему знать мое имя. Зачем вы здесь? Чтобы убить мой народ?

Брайн отогнал воспоминания о ночной схватке. Да, ему пришлось убить… В глазах туземца читался искренний интерес, и Брайн сказал правду:

— Я здесь, чтобы предотвратить гибель вашей планеты.

— Докажи.

— Отведи меня в город, в штаб-квартиру Центра развития, и я докажу.

Впервые лицо дисанца утратило выражение непроницаемости и на нем явственно отразилась внутренняя борьба, происходящая в этом человеке. Он нахмурился и что-то пробормотал себе под нос. Через минуту он решительно встал.

— Идем. Я отведу вас в город. Но сначала скажи — вы с Ниджора?

— Нет.

Дисанец неопределенно хмыкнул и отвернулся. Брайн поднял Леа и двинулся за ним. Они шли часа два, потом туземец остановился и указал не небольшую скалу.

— Ждите здесь. За вами придут, — он подождал, пока Брайн уложит девушку в тень, и нерешительно сказал: — Меня зовут… Ульв. — И тут же исчез.

Устраивая Леа поудобней, Брайн подумал, что ей срочно нужна медицинская помощь, иначе обезвоживание организма и шок прикончат ее.

Незадолго до захода солнца он услышал гул вездехода.

Глава 8

Гул стремительно приближался, и вскоре вездеход в облаке пыли вылетел из-за скалы и остановился рядом с ними. Водитель распахнул дверцу.

— Забирайтесь и побыстрее! Напустите жары в кабину, — раздраженно крикнул он, сердито глядя на Брайна.

Брайн, не обращая на водителя никакого внимания, бережно уложил Леа на заднее сиденье и только после этого закрыл дверцу. Вездеход рванул с места, из кондиционера ударила волна прохладного воздуха. В машине температура была градусов на пятнадцать ниже, чем снаружи, и Брайн прикрыл Леа какими-то тряпками, чтобы защитить ее обожженную кожу от таких резких перепадов.

Водитель, вцепившись в руль, гнал вездеход на предельной скорости и больше не проронил ни слова и даже ни разу не посмотрел на своих пассажиров. Неожиданно из задней части вездехода вышел худой седовласый человек. Остановившись в метре от Брайна, он направил на него пистолет и холодно спросил:

— Кто вы?

К таким приветствиям Брайн как-то не привык. Разговор начинался странно, но он уже понимал, что Дис — вообще место довольно странное. Не видя реакции на свой вопрос, седой нервно закусил губу. Брайну совсем не хотелось получить пулю в живот, и он спокойно сказал:

— Меня зовут Бренд, Брайн Бренд. Мы высадились в пустыне прошлой ночью. А теперь я сообщу вам неприятную новость, только не вздумайте стрелять. Айджел убит и Рион тоже…

Пистолет в руке седого дрогнул, глаза его расширились. Водитель бросил на него испуганный взгляд через плечо и снова склонился к рулю. Проверка удалась. Кто бы ни были эти люди, но о Центре они знают. Хотя Брайну; было бы намного спокойней знать наверняка, что они из Центра.

— Нам с девушкой удалось спастись. Мы шли через пустыню. Хотели добраться до города и найти вас. Вы ведь из Центра, да?

— Да-да, конечно, — рассеянно отозвался седой, опуская пистолет.

Какое-то время он молча смотрел сквозь Брайна ничего не видящим взором и нервно покусывал губы, потом, опомнившись и, вероятно, испугавшись собственной небрежности, снова поднял пистолет.

— Если вы Бренд, то должны знать… — Свободной рукой он вытащил из нагрудного кармана желтый листок и что-то там прочитал. — Теперь скажите мне, из каких соревнований состоит финал… — тут он снова заглянул в листок, — в Анварских Играх?

— Шахматы, стрельба из лука и фехтование. Ну и что?

Седой удовлетворенно усмехнулся и сунул листок в карман, а пистолет — в кобуру.

— Я — Фоссел, — он протянул Брайну руку. — С ниджорской эскадры нам передали приказ Айджела… последний приказ. Видимо, Айджел знал, на что идет, и предчувствия его не обманули. Он назначил вас своим преемником, и с этой минуты вы — директор группы ЦРУ на Дисе и руководитель операции. Я был заместителем Мерва, пока его не убили. Потом я был заместителем Айджела… Теперь, по-видимому, буду вашим заместителем. По крайней мере, до завтра, пока мы не упакуем вещи и не уберемся с этой проклятой планеты.

— А почему завтра? Срок ультиматума истекает только через три дня. Мы еще можем успеть.

Фоссел, который тяжело опустился на сиденье, снова вскочил на ноги и вцепился в поручень, чтобы не упасть — вездеход мотало из стороны в сторону.

— Три недели, три дня, три минуты — какая разница? — с каждым словом его голос поднимался все выше;, затем он сделал видимое усилие, чтобы овладеть собой, и продолжал: — Послушайте! Вы же ничего не знаете. Вы только что прилетели, и видит Бог, как я вам завидую! А я уже давно тут и всякого насмотрелся. И туземцы эти проклятые!.. Они убивают моих друзей, а я должен смотреть и ничего не могу сделать. А на орбите кружат ниджорцы и держат палец на кнопке бомбосбрасывателя. Один раз у кого-нибудь не выдержат нервы, и вся эта чертова планета сгорит!

— Сядьте, Фоссел. Сядьте и успокойтесь, — Брайн старался говорить мягко, но в его голосе отчетливо слышались командные нотки.

Фоссел покачался еще секунду, потом упал на сиденье и отвернулся к окну. Остаток пути до города они проделали в полном молчании.

В штаб-квартире Центра царила атмосфера отчаяния и уныния. Единственным человеком, не разделявшим общего настроения, оказался доктор Стайн — он без лишних слов утащил Леа в госпиталь. Наверняка у доктора было много пациентов и мало свободного времени. Остальные уже давно впали в депрессию, свежему человеку это сразу бросалось в глаза. Пораженческие настроения буквально витали в воздухе, все сидели на чемоданах и с нетерпением ждали приказа об эвакуации. Все, что он увидел, Брайн определил для себя одним словом — развал.

Поев, он в сопровождении Фоссела отправился в кабинет директора, теперь — его кабинет. Одна стена в кабинете была из толстого прозрачного стекла, и Брайн увидел, как в большом зале сотрудники упаковывают архивы. Фоссел уже не казался таким взвинченным — он больше не отвечал за исход операции.

Брайн твердо решил никому не говорить, что работает в Центре без году неделю. Сейчас не время пускаться в откровения, сейчас нужно употребить власть, и чем дольше никто не узнает о некомпетентности нового начальника, тем лучше.

— Запишите, Фоссел, и распорядитесь отпечатать. Печатное слово имеет больший вес. Пишите: «С этой минуты все приготовления к эвакуации прекращаются. Мы покинем планету только в случае окончательного провала операции. Если до этого дойдет, разрешаю брать с собой только личные вещи — прочее имущество останется здесь.» Может быть, вы этого и не понимаете, но мы должны спасать планету, а не архивы. — Краем глаза он заметил, как лицо Фоссела вспыхнуло от гнева. — И принесите мне доклады по операции. Пока все.

Фоссел вышел, и минуту спустя до Брайна донеслись гневные крики и возмущенные возгласы. С приездом, — подумал он и выдвинул верхний ящик стола. В ящике лежало письмо, адресованное Айджелу. Брайн задумчиво повертел его в руках и вскрыл конверт:

Брайн вздохнул. Придется выяснять, что такое экстраполяция Паретто. При этом придется тщательно скрывать свое полное невежество в вопросах социологии. Если в команде пронюхают, что новый директор ничего не смыслит в предмете, их всех через пять минут и след простынет. О распределении Пайсона он, правда, кое-что слышал. В физике этот метод применялся для определения явлений, происходящих постоянно и неизменных с течением времени: например, полураспад радиоактивных изотопов. Из письма Мерва можно было понять, что в общественной жизни тоже существуют такие неизменные явления. Во всяком случае, на других планетах существуют. А на Дисе, похоже, вообще никакие законы природы не действуют. Айджел, кстати, так и говорил, а смерть директора Мерва лишний раз подтверждала его правоту. Интересно, а кто такой этот Лиг-магт? — подумал Брайн.

Осторожное покашливание нарушило ход его мыслей, и он понял, что уже несколько минут не замечает Фоссела, стоящего около стола. Брайн поднял голову и вытер пот со лба.

— У вас, кажется, кондиционер не работает, — сказал Фоссел. — Прислать мастера?

— Не надо. Кондиционер в порядке. Я просто привыкаю к местному климату. Что вы хотели, Фоссел?

Заместитель посмотрел на него с откровенным недоверием и положил на стол несколько папок.

— Вот вся информация, какую нам удалось собрать о дисанцах. Не очень много, но если принять во внимание кошмарные нравы, царящие на планете… — Тут Фоссела осенила какая-то мысль, глаза его сузились. — Скажите… Этот туземец, который сообщил о вас… Никто не понимает, как вам удалось уговорить его помочь? С нами они даже разговаривать не хотят, а вы не успели приземлиться и уже заставили одного работать на себя. Согласитесь, все это выглядит довольно странно. Вы не можете запретить людям думать об этом…

Он остановился на полуслове, наткнувшись на полный холодной ярости взгляд Брайна.

— Я, конечно, не могу запретить думать, но могу запретить говорить. Наша задача — предотвратить войну, а для этого необходимо наладить контакт с дисанцами. За один день я сделал в этом направлении больше, чем вся ваша команда за несколько месяцев. Отсюда следует только один вывод: я гожусь для этой работы, а вы все — нет. Других объяснений у меня нет и не будет! Вы свободны.

Фоссел переменился в лице и пулей вылетел из кабинета.

Сейчас будет рассказывать всем, что новый директор самодур и деспот, — подумал Брайн. Очень скоро его возненавидят лютой ненавистью. Впрочем, он сознательно шел на это. Может быть, хоть ненависть расшевелит этих людей, выведет их из оцепенения, толкнет на какие-то действия. Хуже уже все равно не будет.

Впервые с момента прибытия на эту негостеприимную планету у Брайна появилась возможность сесть и спокойно подумать. А не слишком ли много он на себя берет? Он свалился сюда как снег на голову: он ничего не знает об этом мире, о его обитателях, о силах, которые участвуют в конфликте. И вот он сидит здесь и изображает из себя директора организации, о существовании которой даже не подозревал несколько недель назад. Может быть, отступить, пока еще не поздно?

И тут же он понял: нет, нельзя! Сейчас никто лучше него с этим делом не справится. Он вспомнил Айджела. Айджел был уверен, что только Брайн сможет помочь ему завершить операцию, и Брайн наконец сам в это поверил. Была и еще одна причина. Он не мог уронить честь анварца и Победителя. Айджел, тоже анварец и тоже Победитель, верил в него, и теперь, когда Айджела нет, Брайн обязан оправдать это доверие. Пусть все идет как идет.

Приняв решение, он почувствовал облегчение. На столе стоял пульт интеркома, и Брайн нажал кнопку с надписью «Заместитель».

— Да? — в голосе Фоссела слышалась откровенная ненависть.

— Кто такой Лиг-магт? И вернулся ли директор Мерв после встречи с ним?

— Магт — это титул, примерно соответствующий титулу лорда или графа. Иными словами, местный дворянин. Лиг-магт — один из правителей планеты, живет в каменной крепости за городом. По всей видимости, он глава группы магтов, развязавшей эту идиотскую войну. Что же касается вашего второго вопроса, то не могу сказать ни да, ни нет. Голову директора Мерва мы нашли на следующий день у ворот штаб-квартиры. Кожа с нее была снята. Мы опознали его по коронкам во рту. Понятно?! — как ни старался Фоссел держать себя в руках, из этого ничего не вышло, и последнее слово он буквально выкрикнул.

Да они здесь все на грани безумия! — подумал Брайн и быстро сказал:

— Спасибо, Фоссел, это все. Передайте доктору, что я хочу с ним поговорить. Пусть свяжется со мной, как только освободится.

Он отключился и открыл первую папку. К тому времени когда на интеркоме загорелся вызов доктора, Брайн успел, не вдаваясь в тонкости, просмотреть почти все документы. Переодевшись, он направился в больничный корпус.

У доктора Стайна была розовая сверкающая лысина и большая черная борода. Брайну он сразу понравился. Носить бороду в таком климате мог только человек с твердым характером.

— Как ваша пациентка, доктор?

Стайн запустил толстые пальцы в бороду.

— Обезвоживание организма, ожоги и как следствие — длительный обморок. Еще немного — и был бы тепловой удар. Я обработал ожоги, сделал вливание и дал снотворного. Сейчас ей ничто не угрожает.

— Завтра утром мне понадобится ее помощь. Сможет она работать?

— Сможет, но, честно говоря, мне это не очень нравится. Последствия…

— Нужно попытаться, доктор. Меньше чем через трое суток планета погибнет. Чтобы не допустить этого, я готов пожертвовать и собой, и всеми остальными. Вы согласны?

Доктор порылся в бороде и внимательно посмотрел на Брайна.

— Согласен, — произнес он с явным облегчением и после минутного молчания добавил: — Как приятно увидеть человека, не впавшего в отчаяние. Я — с вами.

— Отлично. Тогда приступим к делу прямо сейчас. Я просмотрел список сотрудников и обнаружил, что среди двадцати восьми членов команды нет ни одного ученого, если не считать вас.

— Банда бездельников, — проворчал доктор. — Только и умеют, что кнопки нажимать. Ни один из них не пригоден к полевой работе.

— Тем более мне не обойтись без вашей помощи. Как я понял, операция очень сложная, и обычные методы тут не годятся. Даже распределение Пайсона и экстраполяция Паретто в данном случае не работают.

Стайн кивнул в знак согласия, и Брайн немного успокоился. Он попытался оживить свои знания по социологии, но ничего дельного не вспомнил и продолжал:

— Чем больше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к выводу, что перед нами биологическая проблема. Как вы думаете, доктор, может непонятное стремление дисанцев швырнуть бомбу в соседей как-то быть связано с их фантастической способностью существовать в этом адском окружении? Вы понимаете, о чем я говорю?

— Может быть… может быть… — доктор быстро заходил по комнате, сцепив руки за спиной. — Вы чертовски правы, молодой человек! Наконец, кто-то додумался, что нельзя сутками сидеть перед компьютером и ждать от него ответов на все вопросы. Знаете ли вы, что дисанцы добились удивительного симбиоза со всеми формами жизни на этой планете. Даже с паразитическими! У наших дураков это вызывает отвращение, а я восхищен. Отвращение может испытывать только тот, кто никогда не испытывал жажды.

Стайн замолчал, потом быстро подошел к шкафчику в углу.

— Эти разговоры о жажде совсем меня иссушили, — пояснил он, точным движением наливая спирт в колбу. Разбавив его водой и добавив каких-то кристаллов, доктор разлил полученный напиток по стаканам и протянул один Брайну. На вкус оказалось совсем неплохо.

— Что вы имеете в виду, говоря о паразитизме, доктор? — спросил Брайн, немного отдышавшись. — По-моему, человек всегда паразитировал на других формах жизни. Мы потребляем в пищу мясо животных, вырубаем леса…

— Нет, не об этом речь. Я говорю о паразитизме в прямом значении этого слова. С точки зрения биологии, нет никакой разницы между паразитизмом, комменсализмом, мутуализмом…

— Постойте! Не так быстро, доктор. Я не понимаю и половины из того, что вы говорите.

— Ничего страшного. Попросту говоря, это другие названия симбиоза. Вот вам пример. В местных озерах живет ракообразное с большими клешнями, напоминающее обычного краба. В клешнях этот краб держит анемону — такое животное со щупальцами, которое не может само передвигаться. Своими щупальцами оно собирает пищу и для себя, и для краба. Это тоже симбиоз. Два существа живут вместе, хотя каждое из них способно существовать самостоятельно. Но у того же самого ракообразного есть паразит — деградирующий вид улитки, живущий под его панцирем. Самый настоящий паразит: получает пищу из организма хозяина и ничего не дает взамен. А в кишечнике этой улитки живет простейший организм, питающийся уже переваренной пищей. Но этот маленький организм не паразит, как кажется на первый взгляд, а симбиот. Он берет от улитки пищу, а его выделения помогают ей эту пищу переварить. Разобрались хоть немного? Между всеми формами жизни существует сложнейшая взаимосвязь.

Брайн сосредоточенно кивнул и отпил из стакана.

— Да, кое-что прояснилось. Паразитизм и все прочее — разные способы совместной жизни. И, очевидно, существуют взаимоотношения, которые трудно причислить к какому-либо разряду.

— Совершенно верно, — доктор явно обрадовался его сообразительности. — Здесь нет конкуренции между видами, она просто невозможна в таких жутких условиях. Все местные формы жизни взаимодействуют между собой, и только благодаря этому они уцелели. Кстати, здешняя жизнь — что-то среднее между растениями и животными. Есть тут такое существо — дисанцы называют его веда, — которое дает туземцам воду. У него сохранилась способность к движению, как у животного, и в то же время в нем происходит процесс фотосинтеза, как в растении. Веда накапливает воду, а когда дисанцы пьют, высасывает у них кровь, получая таким образом необходимые для жизни вещества.

— Знаю, — устало произнес Брайн. — Видите шрамы? Я пил из нее. Я, кажется, начинаю понимать, как дисанцам удалось уцелеть в этом мире. Значительные физиологические изменения были неизбежны. Может быть, они сказались на социальной организации туземцев?

— Вполне возможно. Но, наверное, вам лучше обратиться к специалистам. Я и так высказал уже слишком много ни на чем не основанных предположений.

Брайн просмотрел доклады социологов и не нашел там ничего ценного — сплошная мешанина из непонятных символов и диаграмм.

— Продолжайте, доктор. Специалисты проглядели какой-то важный фактор. А вы — пока единственный, кто дает разумные ответы на мои вопросы.

— Хорошо. Я считаю, что на Дисе вообще нет общества в нашем понимании. Здесь каждый сам по себе. Если у них и есть общество, то оно организовано на других началах, нежели наше, и ориентировано совсем на другие ценности. И уж во всяком случае, это не человеческое общество. Возможно, в их социальной структуре главенствуют иные формы жизни.

— А как же магты? Насколько я понимаю, они — и правители планеты, и причина всех бед.

— А вот магты не укладываются в мою теорию, — согласился доктор. — Магты — исключение, не поддающееся объяснению. Они кровожадны, не внемлют голосу разума, стремятся развязать уничтожительную войну и вообще сильно отличаются от остальных дисанцев. Кстати говоря, никакие они не правители. На первый взгляд кажется, что они захватили власть на планете, но на самом деле, туземцы не имеют никакого представления ни о государстве, ни о власти. Никому кроме магтов эта власть не нужна и не интересна. Кроме того, магты дают инопланетникам концессии на шахты, и опять-таки остальные дисанцы просто не знают, что такое собственность. Конечно, я могу ошибаться… Но мне кажется, если вы поймете, почему магты так не похожи на других дисанцев, вы найдете ключ ко всей проблеме.

Брайн ощутил прилив энтузиазма — впервые с момента прибытия на Дис. Теперь он был почти уверен, что можно найти выход из этого заколдованного круга. Он осушил свой стакан и встал.

— Надеюсь, доктор, рано утром ваша пациентка будет на ногах. Вы должны быть заинтересованы в этом не меньше меня. Если мы с вами на верном пути, то именно она сможет найти ключ. Эта девушка — доктор Леа Моррис, квалифицированный экзобиолог и антрополог.

— Замечательно! Теперь я буду смотреть за ней с удвоенным вниманием: не только потому, что она хорошенькая женщина, но и потому, что она — великий ученый. Смешно сказать, но после разговора с вами у меня появилась надежда — в первый раз за все время работы на Дисе.

Глава 9

Охранник на пропускном пункте у ворот штаб-квартиры вздрогнул от ужасного грома и схватился за оружие. Но тут же опустил пистолет и, глуповато улыбаясь, отсалютовал новому директору. Брайн еще раз громоподобно чихнул и плотнее запахнул плащ.

— Пойду прогуляюсь, тут у вас воспаление легких схватить недолго, — бросил он на ходу.

Часовой внимательно посмотрел на контрольный экран, погасил свет и осторожно приоткрыл тяжелую дверь. Брайн выскользнул наружу. Воздух еще не остыл от дневного жара, он счастливо вздохнул и распахнул плащ.

С одной стороны, надо было провести разведку, с другой — очень уж хотелось согреться. В штаб-квартире все равно нечего было делать: доклады он перечитал по несколько раз и мог теперь цитировать по памяти, а сотрудники давно отправились спать. Брайн вздремнул полчаса, почувствовал себя свежим и бодрым и решил поближе познакомиться с главным городом Диса. Неторопливо шагая по темным улицам, он начинал понимать, насколько чужд местный образ жизни и ему, и, наверное, любому человеку вообще.

Название города — Хоувстад — переводилось как «Главное место». Место — и все тут. На самом деле, город возник только стараниями инопланетников. Даже в темноте бросались в глаза многочисленные вывески горнорудных, торговых и транспортных компаний по обеим сторонам улицы. Но сами здания выглядели заброшенными, пустыми, кое-где автоматы еще включали свет, но большинство были погружены во тьму, как и дома дисанцев. Их было совсем немного, этих местных сооружений, и они казались чужими среди панельно-блочных строений пришельцев.

Брайн не удержался, подошел к дисанскому дому и в тусклом свете неоновой вывески «Веганская сталеплавильная компания, лимитед» осмотрел его. В открытую дверь виднелась большая комната с земляным полом, окон не было вовсе, а сам дом был сооружен из каких-то непонятных досок, но без гвоздей. Он уже хотел войти, как вдруг услышал какой-то звук — слабый, еле слышный, сразу затерявшийся в ночи. При обычных обстоятельствах Брайн и не заметил бы ничего, но здесь, на Дисе, он слушал всем телом. Кто-то шел за ним, прячась в тени зданий. Брайн замер на месте — потом крадучись двинулся назад вдоль стены.

Скорее всего, за ним следит дисанец, кому же еще быть? И тут он вспомнил об отрубленной голове директора Мерва…

Похоже, наступило время прибегнуть к проникновению. Сначала Брайн ничего не почувствовал — он еще не до конца освоился с новыми возможностями, да и вообще… могло ведь померещиться — но вскоре уловил что-то знакомое, некую душевную ноту, которую он уже где-то слышал. Его осенила догадка.

— Ульв, — очень спокойно произнес он. — Это я, Брайн.

— Знаю, — послышался тихий голос из темноты. — Молчи и спокойно иди, как шел.

Брайн не стал спорить и пускаться в расспросы и как ни в чем не бывало двинулся дальше. Дома попадались все реже и реже, и вскоре он очутился в пустыне. А если это ловушка? Вдруг он ошибся? Вдруг это не Ульв? Он очень тихо говорил, этот дисанец, почти шепотом, Брайн мог и перепутать… Да, риск есть, но упускать такой шанс нельзя.

Из темноты вынырнула какая-то тень, и горячая ладонь коснулась его руки.

— Я пойду вперед. Иди за мной.

Не дожидаясь ответа, Ульв — на этот раз Брайн сразу узнал его голос — снова растворился в ночи. Брайн ускорил шаг, и они долго шли через песчаные холмы в полном молчании.

Постепенно песок под ногами сменился твердой почвой, барханы уступили место оврагам. Ульв спустился в глубокий и совсем уж темный овраг. Они прошли еще немного, и Брайн заметил впереди слабый желтый свет — свет сочился из дыры в склоне оврага. Ульв быстро опустился на четвереньки и, ловко протиснувшись в эту дыру, исчез. Брайн последовал за ним, стараясь заглушить растущее беспокойство и каждую секунду ожидая подвоха. Кривой и узкий туннель стеснял движения — здесь негде было повернуться, здесь он был совершенно беззащитен, и любая неприятность могла стать последней в его жизни. А неприятности не заставили себя ждать. Едва высунув голову из туннеля, Брайн услышал шум и почти физически ощутил ненависть.

Как всегда в минуту опасности он действовал стремительно, не раздумывая. Выкатиться из туннеля, перевернуться на спину, выхватить пистолет — все это было делом двух-трех секунд, и тем не менее, если бы не Ульв, он уже валялся бы с проломленной головой. Рослый туземец занес над Брайном каменный топор с явным намерением покончить с ним одним ударом, но Ульв вцепился ему в руку и не давал опустить топор. Они боролись в полном молчании, только песок хрустел под ногами. Брайн отодвинулся в сторону и, поднявшись на ноги, на всякий случай направил пистолет на незнакомца. Тот злобно сверкнул глазами и выронил топор — нападение сорвалось.

— Зачем ты привел его?! — закричал он на Ульва. — Почему не дал мне убить его? Почему не убил сам?

— Он уже здесь, Геб, давай выслушаем его.

— Пусть говорит, — согласился Геб со зловещей улыбкой. — Мы выслушаем его, а потом убьем.

Он не шутил, он, наверное, вообще не умел шутить, и Брайн понял, что, хотя опасность миновала, следует держать ухо востро. Спрятав пистолет, он осмотрелся.

Они попали в пещеру — невысокий сводчатый потолок напоминал купол. Здесь было тепло, даже жарко, и Ульв, моментально сбросив кусок шкуры, которым спасался от ночного холода, остался в одной набедренной повязке. У дальней стены Брайн заметил женщину и девочку — до этого ни женщин, ни детей он на Дисе не видел, впрочем, он много чего не видел на Дисе — они перебирали какие-то коренья. Обе были без одежды, лишь длинные распущенные волосы чуть прикрывали их обнаженные тела. Женщина, отложив корни в сторону, тяжело поднялась и направилась к небольшому очагу, слабый свет которого освещал пещеру. На огне стоял глиняный горшок с каким-то варевом. Женщина разложила еду по мискам и знаками пригласила всех к столу, роль какового выполняла постеленная на пол шкура. Дисанское угощение отвратительно пахло, а вкуса Брайн так и не разобрал, потому что старался глотать целиком, не разжевывая. Ели все руками. Трапеза протекала в полном молчании, было даже не совсем понятно, то ли это такой ритуал, то ли просто привычка. Давясь горячими кусками, Брайн с интересом наблюдал быт туземцев.

Пещера явно служила жилищем этой небольшой семье. Она была вырублена в твердой глине, и Брайн подумал, что строителям пришлось помучиться. Голые стены смотрелись довольно убого, только одна из них была покрыта густой сетью не то корней, не то побегов. Все они тянулись вверх и у самого потолка сплетались в один толстый корень. На этом корне, вцепившись в него шипами, висели три веды, туда же повесил свою и Ульв. Очевидно, здесь веды набирали воду, которую отдавали потом людям — еще одно звено жизненного цикла дисанцев.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, Брайн поднял глаза от миски и приветливо улыбнулся девочке, которая смотрела на него совсем не по-детски — очень серьезно и внимательно. Никакой реакции на его улыбку не последовало. С тем же угрюмым выражением на лице девочка взяла у матери какой-то стебель и принялась тщательно очищать его от кожуры. Закончив эту довольно нелегкую работу — стебель все время дергался у нее в руках — она немедленно проглотила его и взяла следующий.

Ульв поставил свою миску и сыто рыгнул.

— Я сдержал слово — отвел тебя в город. А ты выполнил обещание?

— А что он обещал? — спросил Геб.

— Что остановит войну. Ты сделал это?

— Я пытаюсь, но это не так легко, и мне нужна помощь. Вам грозит гибель, вам и вашим семьям. Если вы поможете мне…

— Где правда? — прервал его Ульв. — Я слышу много слов, но не понимаю, где правда. Мы всегда слушали магтов. Мы приносили им еду, а они давали нам воду и железо. Они говорили, что это правильно. Они обещали не убивать нас и отобрать для нас землю у людей с неба. А это хорошо.

— Все знают, что людей с неба надо убивать, — подтвердил Геб.

Брайн посмотрел на них.

— Тогда почему ты не убил меня, Ульв? В пустыне, помнишь?

— Я могу убить тебя и сейчас, но я хочу понять. Это важнее, чем твоя жизнь. Где правда? У магтов? Или здесь? — и он протянул Брайну какую-то пластинку — металлический кружок не больше ладони.

С одной стороны пластинки была кнопка, а с другой — рисунок: рука, нажимающая кнопку. Пластинка оказалась примитивной звуковой листовкой — стоило нажать кнопку, и она начинала вибрировать, как мембрана. Тихий, но отчетливый голос убеждал дисанцев не слушать магтов, которые развязали бессмысленную войну против мирного соседа. Полное уничтожение Диса и гибель всех его жителей — единственный возможный исход этой войны, — объяснял голос и призывал свергнуть власть магтов.

— Это слова правды? — спросил Ульв.

— Может, это и слова правды, — проворчал Геб, — но мы ничего не можем сделать. Эту говорящую железку нашли мы с братом. Брат пошел к магтам и все рассказал. Они убили его. Если магты узнают, что мы слушаем эти слова, мы все умрем.

— А железка говорит, что мы умрем, если будем слушать магтов! — хрипло выкрикнул Ульв, видимо, совсем отчаявшись разобраться в противоречивых и слишком сложных для него суждениях.

— Это правда, — сказал Брайн. — Но я знаю, как остановить войну… — он замолчал, лихорадочно соображая, как привлечь этих людей на свою сторону.

— Говори, — потребовал Ульв.

— Мне надо встретиться с магтами — я хочу понять их. Я буду говорить с ними и постараюсь убедить их. Помогите мне — и войны не будет.

— Никто не может говорить с магтами, — неожиданно вмешалась женщина. — Они убивают всех, кто с ними не согласен. Их очень легко понять — они никогда не меняются.

— Мор права, — сказал Ульв. — Тебе нельзя говорить с магтами. Что еще можно сделать?

Брайн взглянул на собеседников и сел поудобней, невольно коснувшись пистолета.

— У магтов есть бомбы, которыми они хотят забросать Ниджор. Если я смогу найти и уничтожить эти бомбы…

— Ты хочешь, чтобы мы помогли врагам! — закричал Геб, вскакивая на ноги. — Ты хочешь превратить нас в рабов!

Ульв усадил его на место и холодно сказал Брайну:

— Ты просишь слишком много! А теперь уходи.

— Но вы поможете мне? Поможете спасти Дис? — Брайн понимал, что зашел слишком далеко, но уже не мог остановиться.

— Ты просишь слишком много! — повторил Ульв. — Уходи. Потом поговорим.

— Когда? Как мне связаться с тобой?

— Мы сами найдем тебя, — ответил Ульв, и больше Брайн не смог вытянуть из него ни слова.

Зато Геб, встав и натянув одежду, внимательно посмотрел на Брайна и заявил:

— Я тебе не верю! Каждое твое слово — ложь. Если я увижу тебя еще раз, ты умрешь… — и с этими словами скрылся в туннеле.

Переговоры закончились… Ульв, продолжая хранить гробовое молчание, проводил Брайна до города и растворился в темноте.

Стало совсем холодно. Брайн, кутаясь в плащ, рассеянно брел по пустым улицам, мысли его снова и снова возвращались к недавнему разговору с дисанцами. К штаб-квартире Центра он подошел с первыми лучами солнца. Охранник у ворот уже сменился, а новый часовой наотрез отказался пускать незнакомца, заявившего, что он — новый директор. Ни уговоры, ни угрозы на него не действовали, и Брайну пришлось торчать под дверью довольно долго, пока не появился заспанный Фоссел. Зевая и моргая после неожиданного пробуждения, он принялся извиняться, но Брайн быстро прервал его и велел одеваться и приниматься за работу.

Сам он немедленно отправился к себе — его обуревала жажда деятельности. Переступив порог, Брайн громко выругался: за ночь кондиционер основательно выстудил кабинет. Минут через пять явился Фоссел — он все еще зевал в кулак и явно не горел желанием работать.

— Пока вы не упали, пойдите сделайте кофе, — встретил его Брайн. — И сами тоже выпейте.

— В этом нет необходимости, директор Бренд, — в голосе Фоссела звучали металлические нотки. — Если вы хотите кофе, я распоряжусь.

За всеми волнениями Брайн совсем забыл, что успел создать себе среди подчиненных репутацию деспота и тирана, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Приведите себя в порядок, — коротко бросил он, снова входя в роль. — Еще раз зевнете, и в вашем личном деле появится отрицательная запись. Если вам все ясно, то извольте коротко рассказать мне об отношениях Центра с дисанцами. Прежде всего, как они к вам относятся?

Фоссел едва сдержал зевок.

— По-моему, туземцы считают нас людьми слабоумными, но не вредными. Традиционно они ненавидят всех инопланетников — из поколения в поколение передавались рассказы о том, как их бросили на произвол судьбы во времена Перелома. В соответствии с их представлениями о жизни мы должны платить им тем же. Мы же, напротив — раздаем воду, лекарства, продовольствие. Я полагаю, что дисанцы терпят Центр, пока он не причиняет им особого беспокойства, — он героически боролся с зевотой, и Брайн отвернулся, чтобы не мучить человека.

— А ниджорцы? Они знают о нашей операции?

— На Ниджоре каждый гражданин имеет доступ к любой информации. Они знают о проекте и часто помогают нам.

— Что ж, придется обратиться к ним еще раз. Вы можете связаться с ниджорским флотом?

— Да, у нас прямая линия. Одну минуточку, — Фоссел подошел к видеофону и набрал код.

— Вы свободны, Фоссел. — Брайн предпочитал говорить без свидетелей. — Как зовут командующего?

— Профессор Крафт. Он физик — профессиональных военных у них вообще нет — занимался созданием водородной бомбы, а теперь командует флотом. — Фоссел чудовищно зевнул и удалился.

Засветился экран видеофона: изображение мерцало, потом прояснилось. Профессор Крафт оказался человеком почтенного возраста; у него были седые волосы, лицо, испещренное морщинами, и умные, проницательные глаза.

— Вы, должно быть, Брайн Бренд, — обратился он к Брайну. — Нам стало известно о смерти нашего друга Айджела. Мы глубоко скорбим… Он и двое других погибли, помогая нам. Мне очень жаль…

— Да-да… конечно, — Брайн попытался собрать разбежавшиеся мысли. Столько проблем свалилось на него в последние часы, что даже смерть Айджела успела отойти на второй план. — Очень вам признателен за сочувствие, но сейчас мне нужно кое-что узнать.

— Все что угодно. Можете на нас рассчитывать. Но, прежде чем мы перейдем к делу, я хотел бы поблагодарить вас и вашу организацию за участие в этой операции. Даже если придется сбросить бомбы, мы никогда не забудем, что сделал Центр для прекращения войны.

Брайн подумал было, что Крафт лицемерит, но потом вспомнил рассказы Айджела о культуре Ниджора — очевидно, они действительно превыше всего ставили ненасилие. Ему очень захотелось попасть на Ниджор и поближе познакомиться с этими необычными людьми. Впрочем, сначала надо спасти обе планеты от уничтожения.

Профессор терпеливо ждал.

— Будем надеяться на лучшее… — вымолвил наконец Брайн. — Сегодня я собираюсь посетить Лиг-магта — хочу посмотреть на этого вождя. Но мне нужен какой-нибудь повод для визита. У вас есть с ним связь?

— Практически — нет. В самом начале конфликта я отправил ему передатчик, мы думали, что так будет легче вести переговоры. Но Лиг-магт отказался вступить в переговоры: от лица всех магтов Диса он потребовал полной и безоговорочной капитуляции Ниджора. И добавил, что ему не нужен передатчик — ему нужен только ответ, причем только один ответ — да.

— Надо думать, он зря рассчитывает на такой ответ, — заметил Брайн.

— Теперь уже да, — со вздохом подтвердил Крафт. — Надеюсь, вы понимаете… Решение о бомбардировке Диса далось нам нелегко… Многие, в том числе и я сам, голосовали за капитуляцию, но, к сожалению, с перевесом всего в несколько голосов верх взяла иная точка зрения.

Брайн задумчиво посмотрел на экран — такое философское смирение никак не укладывалось у него в голове — и решил не отвлекаться от главного.

— Сколько у вас агентов на планете? И смогут ли они оказать мне помощь в случае необходимости? Я все-таки надеюсь найти бомбы и установку, и тогда мне понадобятся люди для захвата оружия.

— В Хоувстаде у нас не осталось ни одного человека — те, что были, либо эвакуированы, либо убиты. Сейчас на планете действуют несколько групп командос — они должны прикрывать высадку десанта в том случае, если удастся найти оружие. Поисками занимаются специальные агенты, которых мы регулярно забрасываем на Дис. К сожалению, почти все они погибают, так и не успев ничего найти. Кроме того, есть еще одна группа… — Крафт немного поколебался. — Я полагаю, вы должны знать все. В пустыне, недалеко от города, находится небольшой отряд ниджорцев. Они действуют на свой страх и риск: мы запретили им работать на Дисе, хотя они пользуются поддержкой общественности. Отряд в основном состоит из молодых людей, которые задались целью отыскать оружие магтов, не останавливаясь ни перед чем. Они нападают на крепости, убивают… В общем, это террористы, которым неведомы угрызения совести.

Крафт говорил с явным неодобрением, что было вполне понятно, но Брайна такая новость привела в полный восторг. Он постарался овладеть собой и осторожно сказал:

— Может быть, вы знаете, как их найти?

Крафт чуть улыбнулся.

— Вы можете связаться с ними по радио, я дам вам частоту. Они называют себя «Ниджорская армия». Думаю, если вы вступите с ними в контакт, никакой беды не случится. Все настолько плохо, что хуже уже быть не может. Наши специалисты провели зондирование коры планеты и в нескольких местах обнаружили следы работы установки джамп-режима — очевидно, дисанцы проводят последние испытания. Мы вынуждены перенести сроки бомбардировки. Мне очень жаль, но в вашем распоряжении осталось всего два дня, — в его взгляде читалось сочувствие. — Я понимаю, как это усложнит вашу задачу, но у нас нет другого выхода.

Брайн на секунду закрыл глаза — ему не хотелось даже думать о потере еще одного драгоценного дня.

— Дисанцы знают об этом? — быстро спросил он.

— Еще нет. Мы приняли решение всего полчаса назад. Сейчас я свяжусь по радио с Лиг-магтом и обо всем ему сообщу.

— Не могли бы вы отменить разговор? Я хочу лично передать ему эту новость.

— Я, конечно, могу… — Крафт ненадолго задумался. — Но для вас это означает верную смерть: магты не колеблясь убивают наших агентов и всех, кто нам сочувствует. Поэтому я все-таки предпочел бы воспользоваться радио.

— Это спутает мне все карты! — довольно резко заявил Брайн. — Под предлогом спасения моей жизни вы ломаете план операции. Мне кажется, я имею право распоряжаться собственной жизнью?

Профессор Крафт сильно смутился.

— Простите, Бренд, я, право же, не хотел навязывать вам свое мнение. Конечно, вы вольны поступать, как считаете нужным… Я отменю разговор. И мы все желаем вам удачи. Конец связи.

— Конец связи, — машинально повторил Брайн и тут же нажал кнопку интеркома. — Фоссел! Вездеход, хорошего водителя и двух человек, которые умеют держать в руках оружие и знают, что такое приказ. Все должно быть готово через десять минут! Мы приступаем к активным действиям.

Глава 10

— Это самоубийство, — пробормотал высокий охранник.

— Я туда пойду, а не вы, — огрызнулся Брайн. — Поэтому извольте не рассуждать, а лучше повторите приказ.

Охранник отвел взгляд и бесстрастно сказал:

— Вы идете в башню, мы остаемся здесь и ждем. Двигатель не глушить, к машине никого не подпускать, самим из вездехода без команды не выходить. Огонь не открывать ни в коем случае. Если возникнет необходимость, вы отдадите приказ по радио, и тогда мы должны обстрелять замок.

— Будь я проклят, если она не возникнет очень скоро — необходимость эта самая… — сказал второй охранник, передернув затвор тяжелого автоматического пистолета.

— Повторяю, — Брайн холодно посмотрел на охранников. — Без команды не стрелять! Начнете палить раньше времени — пеняйте на себя. Выполняйте приказ и зарубите себе на носу: ваше дело — обеспечить прикрытие и отход, все остальное я сделаю сам. Это моя операция! Понятно?

Дождавшись, пока они хмуро кивнут, Брайн достал свой пистолет и задумчиво на него посмотрел. Брать или не брать? Глупо, конечно, идти без оружия, — подумал он, проверяя обойму, — но и с оружием идти опасно, да и толку от него в замке будет не много. Брайн положил пистолет на сиденье и еще раз проверил миниатюрный передатчик, приколотый к вороту рубашки — передатчик работал. Тогда он сбросил плащ, распахнул дверцу вездехода и спрыгнул на песок.

Было раннее дисанское утро, но солнце уже немилосердно палило, песок плавился под ногами, горячий воздух обжигал лицо. Вокруг лежала мертвая, безжизненная пустыня, а прямо перед ним высилась крепость — одинокая массивная башня из черного камня, окруженная высокой неровной стеной. Брайн осторожно приблизился, время от времени поглядывая вверх — вдруг что-нибудь шевельнется на изломанном гребне стены. Но там ничего не шевелилось: черная крепость хранила мрачное, угрожающее молчание.

Стараясь не думать о голове директора Мерва, Брайн двинулся вдоль стены на поиски входа. Ему пришлось обойти крепость кругом, но ни ворот, ни двери нигде не было. Да что там ворота — не было даже никакой дыры или щели в черном, твердом камне. Наконец он нашел место, где стена казалась не такой отвесной и гладкой — при желании здесь можно было вскарабкаться наверх. Судя по осыпавшимся камням, торчащим из стены как ступени огромной лестницы, дисанцы так и поступали, чтобы попасть в крепость. С тоской посмотрев на крутой склон, Брайн сложил ладони у рта и громко крикнул:

— Я пришел к Лиг-магту с посланием от ниджорцев!

Ответа не последовало: мертвую тишину по-прежнему нарушал только скрип песка под ногами да негромкое урчание вездехода. Брайн вздохнул и полез на стену. Восхождение не доставило ему удовольствия: камни шатались, некоторые не выдерживали его веса и скатывались вниз — приходилось все время думать, куда поставить ногу, и в то же время он боролся с искушением посмотреть вверх — не летит ли оттуда что-нибудь тяжелое прямо ему на голову…

Но все обошлось. Брайн добрался до вершины живой и невредимый, если не считать нескольких ссадин и ободранной ладони. Подъём порядком его вымотал, и несколько минут он просто стоял на широком гребне стены — восстанавливал дыхание, а потом начал осматриваться. Снаружи казалось, что за стеной должен быть маленький внутренний дворик, посреди которого возвышается черная башня. На самом деле все оказалось не так. Стены крепости были стенами башни — ее высокая круглая крыша начиналась в метре от того места, где стоял сейчас Брайн.

В нескольких местах были прорублены дыры, служившие, очевидно, входами в башню. Брайн заглянул в одну из них — там было темно, как в могиле. Бросив последний взгляд на вездеход, похожий с такого расстояния на жука, Брайн пригнулся и нырнул в ближайшую дыру.

Внутренняя архитектура крепости оказалась на редкость причудливой и напоминала видения больного разума. Он очутился в комнате — судя по обстановке, это все-таки была комната — которая больше походила на тюремный коридор: достаточно сказать, что в высоту она была больше, чем в ширину. Неровный пол круто опускался вниз, к центру башни, и там темнела еще одна дыра. Брайн двинулся вперед. Миновав два или три темных коридора и несколько раз повернув, он заметил впереди отблески яркого света и пошел на этот свет. Жилые помещения стали попадаться чаще. В комнатах он видел обычные предметы дисанского обихода — одежду, пищу, посуду, но нигде ему не встретилось ни одной живой души. Свет впереди становился все сильнее, и наконец широкий коридор вывел Брайна в большой круглый зал.

Он сразу понял, что оказался в самом сердце черного замка. Вся эта странная крепость от фундамента и до крыши, от неприступных стен и до самой маленькой комнаты возводилась с единственной целью — защитить от врага этот огромный зал; и все эти лабиринты коридоров и нескончаемые анфилады перекошенных комнат служили лишь подступами к нему. Зал напоминал усеченный конус: черные стены сужались кверху, но потолка почему-то не было, и яркий солнечный свет лился через круглую дыру.

В центре зала стояла группа людей. Магты! Они смотрели на Брайна и ждали. Краем глаза он успел заметить около стены какие-то ящики, тюки, непонятные механизмы, несколько передатчиков и даже что-то похожее на оружие, но разглядывать это добро не было времени — в центре зала стояли закутанные в плащи магты, и Брайн забыл обо всем…

Наконец-то он встретился лицом к лицу с врагом и только сейчас понял, как ждал этой минуты. Он пережил смерть Айджела, выдержал страшный переход через пустыню, приспособился к Дису, научился постоянно ждать удара из-за угла, но без этой встречи все остальное было бы напрасно. Вот теперь начинается главная игра!

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове у Брайна, пока он медленно шел через зал. А тем временем тренированные мышцы Победителя непроизвольно напряглись, и он с удовлетворением осознал, что готов увернуться от любого коварного удара или ответить ударом на удар. Но пока ему ничто не угрожало — во всяком случае, ничто не угрожало его жизни.

Надо прощупать их сознание, — подумал Брайн и остановился как вкопанный. Какое сознание? С чего он вообще решил, что перед ним люди? Ни один из них не двинулся, не произнес ни слова… Они так закутаны, что кроме глаз ничего не видно… Глаза! Брайн вдруг увидел их пустые, лишенные всякого выражения глаза, и ему стало жутко. Они смотрели на него, как на пустое место, и он неожиданно понял, что точно так же они будут смотреть, если его будут рвать на куски или жарить живьем на костре. Магтов окружала глухая невидимая стена, сквозь которую не просачивались никакие эмоции.

Но так ведь не бывает! Брайн настроился на глубокое проникновение. Сейчас он должен услышать какие-то желания, стремления, подсознательные страхи — хоть малую часть того эмоционального поля, которое есть у каждого человека и которое иногда называют аурой. Владеющий даром проникновения, хочет он того или нет, всегда ощущает это поле. Примерно так человек листает книгу и, даже не пытаясь прочитать и понять написанное, все равно успевает заметить буквы, слова, какие-то заголовки… Перед Брайном лежала абсолютно чистая книга. Он переворачивал страницу за страницей, но тщетно — магты были пусты, как лист белой бумаги. До него доносились лишь основные нервные импульсы, которые постоянно поддерживают жизнеспособность организма… И больше ничего.

Еще пытаясь почти бессознательно хоть за что-нибудь зацепиться, Брайн уже все понял: либо эти люди полностью лишены чувств и эмоций? (что казалось совершенно невероятным), либо они способны свои чувства, и эмоции экранировать? (что уже и вовсе лежало за пределами разумного).

В зале тем временем ничего не изменилось. Мучительно тянулись секунды, но все так же ни один звук не нарушал томительное молчание, и все так же магты стояли плотной группой в центре зала, глядя на Брайна, и ждали. Они даже не проявляли никакого интереса — просто стояли и молча ждали, пока он объяснит причину своего появления. Первый ход был за Брайном, и он начал партию.

— Кто из вас Лиг-магт? Я пришел говорить с ним, — под сводами огромного зала его голос прозвучал слабо и как-то неуверенно, что Брайну очень не понравилось.

Один из магтов сделал слабое движение, давая понять, что он и есть Лиг-магт. Остальные словно вросли в пол.

— У меня к вам дело, — с расстановкой произнес Брайн, тщательно подбирая слова. Сейчас надо действовать наверняка, любая ошибка неминуемо обернется катастрофой, но, как говорится, знал бы, где упасть… — Я из Центра развития и усовершенствования. Вы наверняка о нас слышали. Час назад я говорил с ниджорцами, и они просили передать вам сообщение.

Магты по-прежнему молчали. Брайну это начало надоедать: он не мог говорить дальше, не получив ответа, он не знал, что говорить, а гробовое молчание магтов сбивало с толку. Напряжение нарастало. Наконец Лиг-магт заговорил:

— Ниджор сдается.

На минуту Брайн потерял дар речи. Мало того, что абсурдность такой мысли была совершенно очевидна, но Лиг-магт произнес эти два слова так, словно… в общем, он их произнес никак. Раньше Брайн никогда не задумывался, как много в речи человека значит интонация — она меняет смысл сказанного, придает словам эмоциональную окраску, выдает настроение говорящего. Лиг-магт мог произнести эти слова с подъемом, и тогда они означали бы ликование и радость: «Победа! Враг сдается!» Он мог сомневаться, и тогда это был бы вопрос: «Они сдаются?» Но ничего такого в его словах не прозвучало, как, впрочем, не прозвучало и никакой другой интонации. Голые слова… Чистый лист бумаги… Все очень просто и очень страшно.

Магты готовы были выслушать только один ответ: «Ниджор сдается». Брайн пришел от ниджорцев, и от него ждут именно этих слов. Стоит сказать что-нибудь другое, и магты потеряют к нему всякий интерес. Хотя, нет… Он посланец врага, и он принес не тот ответ — значит, он сам враг. И тогда его убьют, не задумываясь.

Придя к столь неутешительному выводу, Брайн еще раз взвесил все «за» и «против» и понял, что отступать некуда — придется ему говорить с этими роботами или кто они там есть на самом деле…

— Вы не сможете победить Ниджор, — он старался говорить как можно убедительней, хотя и знал, что напрасно старается.

Никто из магтов даже не шелохнулся.

— Ниджорцы засекли вашу пусковую установку и приняли решение начать боевые действия на день раньше срока. Вы понимаете, что это значит? Меньше чем через двое суток на Дис упадут сотни водородных бомб, и вы все погибнете — все, до последнего человека.

— Это сообщение, — тем же бесцветным голосом сказал Лиг-магт, и Брайн не сразу сообразил, что ему задают вопрос.

— Да.

Два обстоятельства спасли ему жизнь: во-первых, он все время держался настороже, с самого начала подозревая, что разговор с магтами ничем хорошим не кончится, а, во-вторых, никто не мог застать врасплох Победителя.

Лиг-магт напал мгновенно, меньше секунды понадобилось ему, чтобы из неподвижного изваяния превратиться в атакующую пантеру. Выхватив из-под одежды длинный обоюдоострый нож, он стремительно прыгнул. Лезвие сверкнуло на солнце и со свистом рассекло воздух, но удар не достиг цели, Брайн успел броситься на пол. Мгновенно перевернувшись на спину, он увидел нависшего над собой дисанца и сделал подсечку…

Почти одновременно они вскочили на ноги, и схватка продолжалась. Ловко перебросив оружие из одной руки в другую, Лиг-магт сделал неожиданный выпад и едва не распорол Брайну живот — отбить такой удар мог далеко не каждый. Дисанец сражался яростно и умело, он постоянно атаковал — нож так и мелькал в воздухе — и каждая следующая атака оказывалась опасней предыдущей. Брайн прекрасно понимал, что в обороне он долго не протянет, рано или поздно вооруженный противник одолеет его. Пришло время менять тактику.

Улучив момент, он быстро шагнул под удар, навстречу сверкающей стали, и схватил дисанца за руку. На секунду нож замер в воздухе, потом Брайн ощутил резкую боль — свободной рукой Лиг-магт ударил его по лицу — но не разжал ладонь, а еще крепче стиснул пальцы на запястье противника, стараясь отвести в сторону смертоносное лезвие. Теперь у него не было другого выхода — теперь все решала сила и выносливость: или он дожмет врага, или наоборот. Брайн знал, что держит в руке свою жизнь, поэтому отчаянно сжимал пальцы, не обращая внимания на удары, и лишь старался защитить глаза от острых когтей Лиг-магта. Несколько раз ему не удалось увернуться, по лицу уже текла кровь, но сейчас это не имело значения, сейчас его волновало только одно — не отпустить руку…

Наконец Брайну удалось и второй рукой вцепиться дисанцу в запястье — теперь они стояли лицом к лицу, и оба тяжело дышали. Капюшон слетел с головы Лиг-магта, и холодные, пустые глаза пронизывали Брайна насквозь, но бесстрастное лицо дисанца напоминало восковую маску, лишенную какого-либо выражения — даже сильная боль ничего не меняла в его резких чертах.

Удача медленно, но верно склонялась на сторону Брайна. Навалившись всем своим весом на противника и выкручивая ему руку, он ждал, когда же нож выпадет из ослабевших пальцев Лиг-магта, но дисанец упорно не выпускал оружие, и тут Брайн с ужасом понял, что он не сделает этого, пока жив. Раздался отвратительный хруст ломающейся кости, Лиг-магт чуть дернулся, Брайн отпустил его руку, и она безжизненно повисла вдоль тела.

На лице дисанца не дрогнул ни один мускул — он рванулся, пытаясь высвободить другую руку, чтобы перехватить нож и продолжать бой. Ударом ноги выбив оружие и отшвырнув его далеко в сторону, Брайн расслабился и тут же пропустил сильный удар в пах — Лиг-магт продолжал сражаться, как будто ничего не случилось.

— Прекратите! — крикнул Брайн, отступая. — Вы все равно не сможете победить. Это безумие! Остановите его!

Он обращался к остальным магтам, которые равнодушно следили за поединком, но никто ему не ответил и никто не двинулся с места. Похолодев внутри, Брайн вдруг осознал, что бой может кончиться только смертью одного из них. Лиг-магт абсолютно не дорожил собственной жизнью, и точно так же не дорожил он жизнью тех людей, которых убивал, и судьба всей планеты тоже была ему безразлична. Он будет нападать снова и снова, и только смерть остановит его. На секунду перед Брайном мелькнуло жуткое видение: дисанец, весь в крови, со сломанными руками и ногами, ползет к нему, чтобы зубами вцепиться в горло.

Выбора не оставалось. Никогда раньше он не применял этот прием на деле, лишь на тренировках иногда разбивал короткими точными ударами толстые доски. Брайн предельно сконцентрировался, собрав всю свою энергию на кончиках пальцев, и сделал обманный выпад. Пытаясь парировать, Лиг-магт раскрылся — под одеждой хорошо угадывалась точка, которую следовало поразить — главный нервный узел.

Брайн ударил. Он знал, что это смертельный удар — его ладонь глубоко погрузилась в тело противника, и мощный всплеск энергии в долю секунды загасил жизнь. Лиг-магт сложился пополам и рухнул на пол.

Глава 11

Стоя над мертвым дисанцем, Брайн глядел на неподвижных магтов и пытался представить, что будет дальше. Хорошо, с одним покончено. Но эта передышка ненадолго, скоро они опомнятся и тогда… Зря я не взял пистолет, — подумал он. Впрочем, что уж теперь! Что же делать?

Дисанцы молча смотрели на него, но нападать пока не собирались. А ведь они не знают, что Лиг-магт мертв, — осенило Брайна. Ждут, когда он встанет и продолжит бой. Пожалуй, на этом можно сыграть.

— Лиг-магт потерял сознание, но он скоро очнется, — громко произнес он, указывая на распростертое тело.

Магты как по команде посмотрели в сторону мертвеца, и Брайн медленно попятился к выходу.

— Я не хотел причинить ему вреда, он сам виноват! Он не стал слушать меня! А теперь я хочу кое-что показать вам!.. — он пытался отвлечь их внимание, заговорить зубы и плел первое, что приходило в голову.

Продолжая сыпать словами и поправляя на ходу одежду, он прошел через весь зал и был уже почти у цели, когда дисанцы наконец опомнились. Один из магтов наклонился над неподвижным телом и чуть к нему притронулся.

— Мертв! — прозвучало в наступившей тишине.

Брайн не стал дожидаться, пока магты перейдут к активным действиям — он метнулся к выходу и нырнул в темный коридор. За его спиной в стену ударилось несколько ножей, краем глаза он заметил, как один из магтов подносит к губам духовое ружье, но тут коридор резко повернул, и Брайн помчался вверх по крутой лестнице, перепрыгивая через ступеньки.

Его преследовала безмолвная вооруженная толпа — будто сама смерть шла по пятам и дышала в затылок. Он не мог остановить погоню или сбить ее со следа, и оставалось только бежать изо всех сил, надеясь на свои ноги и на удачу. Достаточно споткнуться — и конец.

Вскоре Брайн понял, что этой гонки ему не выиграть: враги настигали, и он был, можно сказать, обречен. Впереди отделилась от стены какая-то фигура, и тускло блеснуло лезвие — женщина с ножом в руке загородила ему дорогу. Она тоже хотела убить Брайна, но допустила ошибку, слишком рано выскочив в коридор, и тем самым спасла ему жизнь. Легко увернувшись от удара, Брайн схватил женщину за руку и рванул на себя, она выронила нож и тихо вскрикнула — первый человеческий звук, услышанный им в замке. Преследователи были уже совсем близко, и он сильно толкнул женщину прямо на них — передние упали, задние, налетев на упавших, тоже повалились на пол, а Брайн помчался наверх, выигрывая такие драгоценные сейчас минуты.

На гребне стены его ждал вооруженный магт.

Долго не думая, Брайн включил передатчик на воротнике:

— Тревога! Можете стрелять!..

Охранники, похоже, только этого и ждали — его последние слова слились с грохотом выстрелов. Прошитый крупнокалиберными пулями дисанец упал. Брайн перепрыгнул через него и бросился к спуску со стены, прокричав на бегу в микрофон:

— Я спускаюсь. Не стреляйте пока!

Охранники, очевидно, уже пристрелялись и, пропустив его, обрушили на стену шквал огня — кругом свистели пули и осколки камней. Брайн быстро спускался, думая только о том, чтобы не сорваться случайно с этой чертовой стены. Сквозь грохот выстрелов доносился звук работающего мотора вездехода, и сейчас он звучал лучше всякой музыки. Войдя во вкус, охранники с упоением палили по крепости.

— Прекратить огонь! — приказал Брайн, скатившись на землю.

Водитель хорошо знал свое дело — вездеход оказался у подножия стены одновременно с Брайном, а едва он протиснулся в дверцу, машина развернулась в облаке пыли и на предельной скорости понеслась в сторону города.

Высокий охранник осторожно вытащил из одежды Брайна короткую деревянную стрелу и брезгливо выбросил ее за окно.

— Хорошо, что эта штука вас не задела. Они пропитывают свои стрелы для духовых ружей ядом, и смерть наступает почти мгновенно. Еще чуть-чуть и вам не жить. Легко отделались.

Легко отделался! Только теперь Брайн начал понимать, что ему просто сказочно повезло: он ушел оттуда живым, да еще узнал много нового о магтах. Да, он много узнал, и сейчас поход в башню в одиночку, без оружия представлялся ему безумной авантюрой. Сумасшествие!

Он уцелел благодаря искусству бойца и везению, но все-таки больше благодаря везению. В крепость его привело любопытство, а вывели оттуда дерзость и резвые ноги.

Избитый, окровавленный, утомленный, Брайн чувствовал себя почти счастливым. Все, что он сегодня увидел и пережил, хорошо укладывалось в его гипотезу о природе самоубийственных устремлений дисанцев, и постепенно вырисовывалась довольно четкая картина…

Брайн откинулся на сиденье и тут же подпрыгнул как ужаленный, руку пронзила острая боль, и он потерял мысль. Ножевая рана, которую он даже не заметил в суматохе погони, оказалась длинной, но не глубокой — ее быстро обработали и наложили повязку. Заметив, что в машине довольно прохладно — кондиционер работал на полную мощность, — Брайн поспешно натянул плащ.

Никто их не преследовал, а когда черная башня скрылась из виду, охранники совсем расслабились и принялись чистить оружие, прикидывая при этом, кто уложил больше магтов в сегодняшнем бою. Вся их враждебность и настороженность по отношению к Брайну разом исчезли, они улыбались ему и не скрывали своей радости — впервые с начала операции им дали возможность ответить выстрелом на удар, как и подобает мужчине.

Брайн мог быть доволен. Вылазка не прошла даром: его гипотеза обросла фактами и на глазах превращалась в стройную теорию. Теория получалась достаточно радикальная, но она все объясняла; Брайн придирчиво искал какие-нибудь несоответствия и не находил их. Через некоторое время он пришел к выводу, что теорию надо проверить, не откладывая это дело в долгий ящик — пусть специалист либо подтвердит его выводы, либо опровергнет их. На Дисе Брайн знал только одного такого специалиста…

…Леа работала в лаборатории. Когда он вошел, она как раз склонилась над микроскопом, на смотровом столе лежало что-то бесформенное.

Заслышав шаги, Леа подняла голову и, увидев Брайна, тепло улыбнулась ему, как старому знакомому. Тяготы последних суток оставили отпечаток на ее лице: кожа потемнела от загара, местами потрескалась или шелушилась.

— Я, наверное, ужасно выгляжу, — сказала она, сжав виски ладонями. — Похожа, должно быть, на недожаренный ростбиф. — Внезапно она взяла его за руку и тихо сказала: — Спасибо, Брайн…

Леа родилась и выросла на Земле, где люди давно избавились от всякого рода условностей. Они могли спокойно обсуждать любые, самые щекотливые проблемы и не испытывали при этом смущения или неловкости. Такой стиль общения часто помогает в жизни, но когда нужно поблагодарить человека, спасшего тебе жизнь, возникают некоторые затруднения. Почему-то получается очень похоже на монолог из плохой исторической пьесы.

Наверное, поэтому Леа замолкла на полуслове, но Брайн слышал не только слова, он слышал больше и знал, какие чувства она испытывает. Он ничего не ответил, только ненадолго задержал ее руку в своей.

— Как вы себя чувствуете? — Брайну было немного стыдно, ведь именно он настоял, чтобы девушка принималась за работу, не закончив лечение.

— По всем законам биологии должна чувствовать себя ужасно, — ответила она, слабо улыбаясь, — но почему-то хочется летать. Они так напичкали меня лекарствами, что я собственного веса не чувствую — будто в воздухе паришь. Спасибо, что вытащили меня из клиники и разрешили поработать.

Брайн ответил, что уже сожалеет об этом.

— И не думайте! У меня уже ничего не болит. Честно. Иногда только голова немного кружится, и больше ничего. А тут такая работа! Вы даже представить себе не можете, как это все интересно… Ради этого стоило печься на солнце и ползать по пескам. — Она склонилась к микроскопу и подкрутила винт. — Бедный Айджел был совершенно прав, помните, он говорил, что для экзобиолога Дис — земля обетованная. Вот посмотрите… У этой водоросли такие глубокие паразитические изменения, что…

— Я тут подумал, — прервал Брайн ее восторженную лекцию из жизни паразитов. — Помнится мне, Айджел выражал такую надежду, что вы будете изучать и туземцев, а не только окружающую их среду. Причина всего происходящего кроется в дисанцах, а не в местных водорослях.

— А я чем, по-вашему, занимаюсь? Но дисанцы так тесно связаны с местными формами жизни, что изучать их самих по себе не имеет никакого смысла. Да и сомневаюсь я, что мы найдем серьезные физические изменения. Уж не больше, чем у этой водоросли. А вот в области психики могли произойти любые сдвиги — они же приспосабливались к таким чуждым человеку условиям. Очень может быть, что стремление к самоубийству — одно из следствий изменения психики.

— Может, вы и правы, но я думаю иначе. Этим утром я предпринял небольшую экспедицию и обнаружил кое-что интересное.

Только сейчас Леа обратила внимание на его синяки, до этого она была слишком увлечена работой.

— Я наносил визит, — упредил ее вопрос Брайн. — Всю эту суматоху с войной устроили магты — своего рода правители Диса — вот я и решил взглянуть на них поближе, прежде чем принимать решение. Наша встреча не была теплой, но я нашел, что искал… Они полностью отличаются от нормальных дисанцев, с какой стороны ни посмотри. У меня было с кем сравнивать, до этого я немного общался с Ульвом — это туземец, который спас нас в пустыне. Он, конечно, во многих отношениях не такой, как мы с вами, да он и не может быть таким же, живя в этой печке, но он — человек, в этом я уверен. Он дал нам воду, потом привел помощь, в конце концов, я с ним разговаривал, и мы понимали друг друга, пусть и не с полуслова. Магты — полная противоположность. Банда хладнокровных убийц, и только! Не успел я с ними заговорить, как они попытались убить меня, причем совершенно без причины. От остальных дисанцев они отличаются всем: одеждой, привычками, образом жизни и самое главное — полным отсутствием эмоций. Они не испытывают страха, любви, гнева — они вообще ничего не испытывают, как медузы. Каждый из них — это сумма химических реакций, и больше ничего.

— А вы не преувеличиваете? Можно ведь научиться скрывать свои эмоции…

— Можно, но не так, как они. Так — нельзя. Сейчас некогда все объяснять, и вам придется принять мои слова на веру. Даже перед смертью они не испытывают ни страха, ни ненависти. Я понимаю, что верится с трудом, но это правда.

Леа помотала головой, словно пытаясь избавиться от наваждения.

— Вы меня простите, я какая-то тупая сегодня. Отсутствие у магтов эмоциональных реакций объясняет их тягу к самоубийственной войне, тут все понятно. Но ведь такая гипотеза порождает вопросов больше, чем разрешает. Начать с того, что человек вообще не может жить без эмоций.

— Верно. Человек не может. А я считаю, что магты вовсе не люди. Может, они — пришельцы, может, роботы или андроиды — кто угодно, только не люди. Я думаю, они даже не гуманоиды.

Леа звонко рассмеялась, но сразу же осеклась, посмотрев на Брайна.

— Вы это серьезно?

— Мне сейчас не до шуток. Я вас понимаю — больно уж смахивает на бред, но, с другой стороны — это самое логичное объяснение. Давайте обратимся к фактам. Прежде всего, магты совершенно равнодушны к смерти. Разве это нормально?

— Нет, конечно, но при чем здесь пришельцы и роботы? Да я вам найду сотню естественных причин. Может, магты стали такими в результате длительных мутаций, или, например, они страдают неизвестным генетическим заболеванием.

— Как-то у меня все это не укладывается в голове! Что же это за люди такие, для которых нет разницы — жить или умереть? Ну ладно, бог с ней, со смертью, но есть ведь и другие странности. Что вы скажете насчет полного отсутствия эмоций? А их манера одеваться? Обычный дисанец не носит ничего, кроме набедренной повязки, а магты закутаны в плащи с головы до ног. А эта таинственность? Они живут в укрепленных замках и поодиночке никогда оттуда не выходят. Мертвых своих хоронят неизвестно где… Это уже не просто другой класс или другая каста. Это — народ, другая раса.

— Хорошо. Допустим на минуту, что так оно все и есть. Сразу же возникает вопрос: откуда они взялись и почему о них до сих пор никто не знает?

— Это как раз просто. Скажем, они прилетели сюда после Перелома и смешались с колонистами, которым тогда, сами понимаете, было не до пришельцев. Очень скоро магты захватили власть на планете, и быстро сообразили, что им надо держаться обособленно, чтобы никто ничего не пронюхал.

— Но кому нужна власть в этой пустыне? И почему они так старательно маскируются? Если уж им на смерть наплевать, то на мнение окружающих и подавно! А зачем они сюда прилетели? И почему остались?

— Сдаюсь! — Брайн развел руками. — У меня нет ответов и на половину ваших вопросов. Я просто стараюсь увязать между собой все факты. А факты просты: магты — существа, ничего общего с людьми не имеющие, этакие мерзкие твари из ночного кошмара. Боюсь, они еще явятся мне во сне, если только эти два дня вообще придется спать. Впрочем, все это довольно неконкретно, а нам сейчас нужна ясность.

— Тогда действуйте! Дайте мне труп, и я вам через полчаса скажу, человек это или нет. Я, конечно, не призываю вас к убийству — можете выкопать парочку магтов из могилы, — и, давая понять, что разговор ей больше неинтересен, Леа вернулась к микроскопу.

Брайн знал, что она права: этот гордиев узел надо разрубить во что бы то ни стало. Только какие уж здесь могилы! Опять придется убивать, — с отвращением подумал он. Впрочем, сейчас сантименты были неуместны — до начала войны оставалось тридцать шесть часов. Значит, придется убивать!

Он задумчиво посмотрел на Леа, и мысли о смерти и убийстве легко уступили место мыслям о жизни и красоте. Брайн с удовольствием оглядел ее стройную фигуру, и ему вдруг захотелось обнять девушку…

Засунув руки поглубже в карманы, он быстро направился к двери.

— Бросайте эти водоросли, все равно от них проку никакого, — сказал он на ходу. — Лучше отдохните пока. А я попробую достать вам образец поинтересней.

— Я все-таки начну с водорослей, — ответила Леа, не поднимая головы.

Центр связи находился на третьем этаже штаб-квартиры. Дежурный радист, развалившись на стуле и задрав ноги на стол, лениво жевал огромный сэндвич. При виде нового директора он торопливо попытался нахлобучить на голову наушники, чуть не упав при этом со стула.

— Можете оставаться в прежней позе, — заметил Брайн, — меня это не шокирует. И не суетитесь так, а то сломаете аппаратуру, и мне придется вас расстрелять. Мне нужна связь на этой частоте, — он протянул радисту листок бумаги.

Это была частота, на которой работал передатчик террористов из подпольной «Ниджорской армии».

Радист с минуту щелкал переключателями, потом протянул Брайну микрофон.

— Говорит Бренд, директор группы ЦРУ на Дисе. Вызываю «Ниджорскую армию». Прием!

Ему пришлось повторить вызов раз десять. Наконец эфир ожил.

— Что вам надо? — довольно нелюбезно спросил кто-то.

— У меня для вас важное сообщение. Хотите узнать подробности прямо сейчас?

— Нет. Мы найдем вас после наступления темноты. Ждите.

Брайн мрачно посмотрел на передатчик. До начала войны оставалось всего тридцать пять часов, а ему опять приходится ждать…

Глава 12

На своем столе Брайн обнаружил две аккуратные папки с бумагами. Он собрался быстро их просмотреть, но тут почувствовал, что в кабинете довольно холодно. Холод нагнетал включенный на полную мощность кондиционер. Регулятор температуры исчез, а на его месте красовалась намертво приваренная стальная пластина. Кто-то неплохо подшутил над новым директором, и в другой раз Брайн сам бы с удовольствием посмеялся, но все же было очень холодно. Пластину удалось оторвать со второй попытки, после чего Брайн внимательно изучил агрегат и отсоединил большой красный провод — кондиционер дико взвыл и отключился.

Весьма довольный собой, Брайн повернулся и увидел на пороге Фоссела с кипой папок в руках — заместитель смотрел на него, как на диковинное животное.

— Что в этой папке? — спросил Брайн, садясь в кресло.

Фоссел опомнился и положил папки на стол.

— Доклады всех групп: подробные наблюдения, выводы, рекомендации…

— А вот в этой?

— Корреспонденция, деловая переписка, статистические отчеты. — Фоссел подровнял пирамиду из папок. — Ну, еще ежедневные рапорты, журнал госпиталя… — он замер с открытым ртом, увидев, как Брайн небрежным движением смахнул все документы в корзину для бумаг.

— Иными словами, канцелярия. Что ж, с этим покончено.

Когда Фоссел, как всегда шокированный поведением нового директора, ушел, Брайн просмотрел на всякий случай отчеты наблюдателей и один за другим отправил их в корзину. Ничего полезного. Он, впрочем, особенно и не надеялся: в Центре работали узкие специалисты, им не хватало системного подхода.

Небо за окном потемнело, и Брайн приказал охране у ворот впустить любого, кто будет спрашивать директора. Время тянулось медленно… Сначала Брайн изнывал от безделья, потом начал звереть: ожидание изматывало хуже самой тяжелой работы. Наконец он не выдержал и решил пойти в лабораторию — может, Леа на что-нибудь наткнулась в своих поисках.

Дверь в лабораторию поддалась с трудом. Леа на месте не оказалось, микроскоп был аккуратно зачехлен. Ужинает, наверное, — подумал Брайн, — а может, в госпитале опять.

Госпиталь располагался этажом ниже.

— Конечно, она здесь, — заявил доктор Стайн. — Где же еще быть девушке в ее состоянии? Я думаю, на сегодня с нее хватит, пусть спит. Завтра тяжелый день, а чтобы хорошо работать, человеку надо иногда отдыхать. Сегодня всем надо отдохнуть, сотрудники буквально валятся с ног.

— Завтра целый мир может свалиться с ног. Как состояние Леа?

— Если вспомнить, что она перенесла, то отличное. Можете сами посмотреть, а меня, простите, ждут другие пациенты.

— Доктор, вы чем-то обеспокоены?

— Конечно. Вы что, думаете, я не боюсь? Боюсь, точно так же, как и все остальные. Мы сидим на бочке с порохом, запал вовсю дымится… Я не собираюсь дезертировать и готов работать до конца, но я буду чертовски рад, когда нас наконец вывезут отсюда. Мне дороже всего на свете моя собственная шкура, да и остальным тоже, если хотите знать! Ничего не поделаешь, надо смотреть правде в лицо.

— Я так и делаю, — пробормотал Брайн, провожая доктора глазами.

Слабый лунный свет пробивался сквозь неплотно занавешенное окно в палате Леа. Брайн вошел тихо и, осторожно притворив за собой дверь, приблизился к кровати.

Леа спала… Дыхание ее было ровным и спокойным: ночной сон — лучшее на свете лекарство от переутомления.

Следовало уйти, но вместо этого Брайн сел в кресло рядом с кроватью. Охрана знала, где его искать, и он вполне мог немного посидеть здесь, наслаждаясь минутами покоя, такого неестественного в этом мире, стоящем на краю гибели. Редкий подарок судьбы и тем более ценный сейчас, когда напряжение достигло предела.

В нежном свете дисанской луны лицо Леа казалось удивительно красивым. Повинуясь внезапному импульсу, Брайн бережно взял ее за руку и ощутил умиротворение и полное согласие с миром. На несколько секунд он слился с огромной Вселенной, почувствовал себя частицей космоса, отринул мысли о смерти и разрушении…

Взглянув на Леа, он увидел, что девушка уже не спит — глаза ее были открыты. Когда же она проснулась? Он смутился и убрал руки.

— Хозяин интересуется, готовы ли его рабы к завтрашнему труду?

Подобные замечания Леа отпускала направо и налево, но на этот раз в ее словах не было обычной язвительности. И она улыбалась. Впрочем, Брайн хорошо запомнил ее многочисленные высказывания насчет всякой деревенщины с Анвара или откуда там еще, которая возомнила о себе… Он прекрасно отдавал себе отчет, что это здесь он — директор, а на Древней Земле — чурбан неотесанный, и больше ничего.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он, злясь на себя за дурацкий, банальный вопрос.

— Ужасно! Наверное, до утра не дотяну. Дайте мне, пожалуйста, яблоко вон из той вазы, а то у меня во рту словно кошки ночевали. Хорошо, что здесь есть свежие фрукты. Вероятно, это гуманитарная помощь от убийц-гуманистов с Ниджора.

Она взяла яблоко и, откусив кусочек, спросила:

— Вам никогда не хотелось побывать на Земле?

— Никогда. Правда, еще несколько месяцев назад я даже Анвар покидать не собирался. Я участвовал в Играх, а у нас это самое значительное событие в жизни человека и…

— Только избавьте меня от Игр! Вы с Айджелом мне уже на корабле все уши прожужжали этими Играми. Вас послушать, так в мире больше нет ничего стоящего. Лучше расскажите мне об Анваре. У вас там есть большие города, как на Земле?

— У нас городов вообще нет, только небольшие поселки около университетов или обрабатывающих заводов. На Анваре очень малочисленное население.

— А экзобиологи там есть? — спросила Леа, демонстрируя извечную женскую способность в любом разговоре отыскать личный интерес.

— Может быть, в университетах, хотя точно не знаю. А городов у нас нет, ни больших, ни маленьких. Наше общество организовано иначе: у каждого человека есть семья и определенный круг друзей. Это основа всего, причем друзья всегда стоят на первом месте, потому что семья обычно распадается вскоре после рождения ребенка, а часто и раньше. Что-то в нас есть такое… мне кажется, мы просто любим одиночество.

— Интересно, — заметила Леа, откусывая еще кусок яблока. — Если так пойдет дальше, вы и вовсе вымрете. Насколько я понимаю, для продолжения рода необходима некоторая близость.

— Ну… существуют определенные формы контроля. У каждого анварца высоко развито чувство личной ответственности перед обществом. Мы очень серьезно относимся к таким вещам и хорошо понимаем, что на этом держится наш образ жизни. Индивидуумы сходятся в основном случайно, и тогда уже возникают необходимые отношения.

— Или это на меня лекарства так подействовали, или вы никак не можете выговорить нужное слово, но я вас что-то плохо понимаю, — заявила Леа. — Вы все время чего-то не договариваете. Ради бога, возьмите двух отвлеченных индивидов и расскажите, что же с ними происходит.

Брайн глубоко вздохнул.

— Ну, хорошо… Скажем, я только что закончил учебу в колледже или в университете и теперь живу с родителями в большом доме у самых гор. Летом я присматриваю за садом, а зимой полностью принадлежу себе. Я катаюсь на лыжах, путешествую по горам, готовлюсь к Играм. Иногда отправляюсь в гости к друзьям, иногда они навещают меня — правда, нечасто, потому что на Анваре люди живут довольно далеко друг от друга. Двери наших домов всегда открыты: вы должны принять любого гостя, но и сами можете прийти в любой дом без всяких приглашений. Кто бы ни пришел — мужчина, женщина, один человек или целая компания — им всегда будут рады.

— Какая же тогда должна быть жизнь у молодой девушки! Наверное, ей все время приходится сидеть одной дома и умирать со скуки.

— Совершенно не обязательно. Она может путешествовать — везде ее радушно примут, как и всякого другого на ее месте. Мне кажется, такого обычая нет нигде в галактике, и на Земле нас просто бы засмеяли, но у нас платоническая дружба между мужчиной и женщиной — очень распространенное явление.

— Скука какая! Если вы все такие сдержанные, то откуда же берутся дети?

Брайн почувствовал, что краснеет. Ему показалось, что Леа специально его дразнит.

— Оттуда, откуда и везде! Но мы не просто удовлетворяем свои инстинкты, как кролики. У нас женщина всегда выбирает того, за кого хочет выйти замуж.

— Ваших женщин только брак интересует?

— Ну почему же? И брак, и… все остальное тоже. Но у нас на Анваре очень остро стоит проблема рождаемости: не все браки дают полноценное потомство, велик процент выкидышей, широко практикуется искусственное оплодотворение, потому что далеко не все могут завести ребенка обычным путем. Никого это не шокирует, но большинство женщин хотят иметь детей именно от своего мужа. А проверить будущего мужа можно только одним способом…

В глазах Леа появился живой интерес.

— Вы хотите сказать, что ваши девушки еще до свадьбы проверяют, может ли мужчина быть отцом?

— Да, именно так. Иначе, как вы говорите, мы бы все давно вымерли. На Анваре выбор принадлежит женщине. Если мужчина ее интересует, она прямо говорит ему об этом, а если не говорит, мужчина никогда не сделает предложения сам. Я знаю, что это сильно отличается от нравов других планет, но нас такое положение вполне устраивает.

— На Земле все наоборот. — Леа выбросила огрызок и изящно облизала кончики пальцев. — Наверное, вам Земля показалась бы жутким притоном. На планете живет очень много народу. Контроль за рождаемостью установили слишком поздно, и он до сих пор встречает сильное сопротивление — у нас еще достаточно людей, исповедующих архаичные религии. Земля перенаселена — перенаселена сверх всякой меры. Мужчины, женщины, дети, куда ни глянешь — кипящая толпа без конца и края. И все занимаются любовью. Женщины готовы выслушивать самую оскорбительную лесть, а мужчины всегда агрессивны. Правда, до физического насилия дело доходит не часто, но постоянно чувствуешь за спиной чье-то горячее дыхание. У девушки должны быть наготове острые когти…

— Что должно быть?

— Это просто такое выражение, Брайн. Проще говоря, девушка все время должна быть настороже, если не хочет слишком часто ложиться в постель.

— Это… — Брайн долго подыскивал подходящее слово, — отвратительно! — наконец сказал он, не придумав ничего лучше.

— У вас другие нравы. А мы, к сожалению, настолько привыкли, что уже почитаем это за норму. С точки зрения… — Леа вдруг замолчала и пристально на него посмотрела, глаза ее расширились. — Дура я! Вы ведь говорили обо мне!

— Пожалуйста, Леа… вы не должны…

— Я все поняла, — она радостно засмеялась. — Я считала вас невоспитанным, бездушным занудой, а вы, оказывается, милый и обходительный человек, просто в лучших анварских традициях вы ждали знака от меня. Мы и дальше бы играли по разным правилам, не окажись у вас достаточно здравого смысла, чтобы откровенно ответить на мои вопросы. А я-то, дура, считала вас законченным холостяком с жуткой ледяной планеты!

Она нежно погладила его по волосам — ей уже давно хотелось это сделать.

— Я не мог вести себя по-другому, — ответил Брайн. — Как я мог вас оскорбить? А обычаев вашей планеты я не знал.

— Что ж, теперь знаете, — мягко сказала Леа. — У нас мужчина выбирает и делает первый шаг. Хотя мне кажется, что ваш обычай лучше. Я только еще не разобралась в деталях. Каким образом я должна сказать, что вы мне очень нравитесь? Вы — настоящий мужчина, я таких нигде не встречала. Сейчас, конечно, не время говорить о браке, но я хотела бы…

Не дав ей договорить, Брайн обнял девушку, и их губы слились в поцелуе.

— Тише… — прошептала она, — мне больно…

Глава 13

— Он отказывается входить, господин директор. Стоит у ворот и твердит, как попугай: «Передайте директору Бренду, что я хочу его видеть.».

— Хорошо. — Брайн взял пистолет и положил в карман запасные обоймы. — Я сейчас уйду и вернусь только утром, пусть к этому времени приготовят вездеход.

На улице было очень темно — кто-то старательно разбил все фонари в радиусе ста метров — но в слабом свете луны Брайн разглядел темные очертания легкого вездехода.

— Брайн Бренд? — послышалось из машины. — Садитесь.

Как только он захлопнул дверцу, мотор взревел, вездеход лихо пронесся по пустым улицам ночного города и вырвался на простор пустыни. Водитель погнал машину еще быстрее, но фары так и не включил, и было совершенно непонятно, как он отыскивает дорогу в полной темноте. Вскоре начался подъём, а когда они достигли вершины холма, вездеход остановился.

Щелкнул выключатель, и в кабине зажегся свет. Брайн увидел ястребиный профиль своего молчаливого попутчика, потом заметил, что он мал ростом. Очевидно, родовая травма или какая-то трагическая случайность сильно искалечила этого человека, согнув ему позвоночник и на всю жизнь наградив большим горбом. Брайн впервые видел такое и про себя подивился, как вообще удалось медикам сохранить эту жизнь.

— Удосужились ли эти мудрецы с Ниджора сообщить вам, что они на день приблизили крайний срок? — с горечью в голосе спросил незнакомец и добавил: — Этот мир стремительно катится в преисподнюю.

— Да, я знаю. Поэтому и обратился к вам за помощью. Время уходит…

Горбун пробурчал в ответ что-то нечленораздельное и уткнулся в экран радара — он проверял, нет ли за ними слежки.

— Куда мы едем? — спросил Брайн.

— В наш лагерь, тут недалеко. Завтра вся планета провалится в тартарары, поэтому я смело могу сказать вам, что это наш единственный лагерь на Дисе. Там сейчас все наши люди, оружие, вездеходы. Хис, наш командир, тоже там. И завтра все погибнет, вместе с этой проклятой планетой. Так какое у вас к нам дело?

— Об этом я буду говорить только с Хисом.

— Как хотите. — Горбун завел мотор, и вездеход тронулся с места. — Только имейте в виду, мы все добровольцы, и друг от друга у нас секретов нет. Секреты у нас только от дураков, которые хотят уничтожить этот мир, — в его голосе вновь послышалась горечь. — Это же надо, принять решение об убийстве миллионов людей!

— Они о вас не лучшего мнения, — заметил Брайн. — Называют вас армией террористов.

— А мы и есть армия! И ведем здесь войну. А эти доморощенные идеалисты на Ниджоре… Поддержи они нас с самого начала, мы бы успели вскрыть все черные замки, обыскали бы каждый закоулок, но нашли бы бомбы. Так ведь нет! Как же можно?! Это, видите ли, насилие!.. А теперь погибнут все.

Он замолчал и напряженно уставился на приборы.

— Но еще не все потеряно, — сказал Брайн. — У нас впереди целый день, а я, кажется, нашел способ остановить войну.

— Вы директор группы ЦРУ, верно? Ну и что вы сможете сделать вместе со своим Центром, когда вам на голову посыплются бомбы?

— Тогда — ничего, но сейчас я сделаю все, чтобы до этого не дошло. А если вы хотите меня оскорбить, то зря стараетесь — у меня высокий порог раздражительности.

Горбун хмыкнул, но ничего не сказал. Вездеход потряхивало на камнях. Несколько минут они молчали, потом ниджорец спросил:

— Что вам надо?

— Мне нужен магт, — немедленно откликнулся Брайн. — Живой или мертвый — неважно. У вас случайно не завалялось подходящего трупа?

— Нет. Мы обычно нападаем на их башни, но они забирают всех своих раненых и даже убитых. А зачем вам труп? Покойник ничего не расскажет ни о бомбах, ни об установке.

— Не вижу необходимости объяснять вам это, раз вы не командир. Впрочем, вы ведь Хис, не так ли?

Горбун раздраженно что-то проворчал и опять замолк. Наконец он спросил:

— С чего вы взяли?

— Интуиция. Сразу видно, что вам не часто приходится водить вездеход. Конечно, ваша армия может вся состоять из генералов, но мне что-то не верится. Кроме того, я прекрасно знаю, как дорога сейчас каждая минута и каждый человек. Вряд ли разумный командир стал бы на целый час занимать вездеход с водителем лишь для того, чтобы привезти меня в лагерь. А вот отправиться за мной лично — это другое дело. По дороге можно присмотреться к директору ЦРУ и составить себе определенное мнение об этом человеке. Мне кажется, вы уже приняли решение. Я прав?

— Да… я — Хис. Но вы не ответили на мой вопрос. Зачем вам труп?

— А мы его вскроем и внимательно посмотрим, что там внутри. У меня есть такое подозрение, что магты — не люди. Они живут среди людей, выдают себя за людей, но они не люди.

— Пришельцы что ли?

— Не исключено. Вскрытие покажет.

— Вы или глупы, или некомпетентны, — резко сказал Хис. — У вас, должно быть, мозги поджарились на дисанском солнышке. Я в этом балагане участвовать не буду!

— Послушайте, какого черта вы упрямитесь?! Через день планета погибнет. Вы можете этому помешать? Я предлагаю попробовать, и вы не имеете права отказываться, потому что это последний шанс. Если вы искренне хотите спасти Дис, вы должны мне помочь. Если откажетесь — значит, вы заодно с убийцами, и сам — убийца. Решайте.

Хис долго не думал.

— Вы получите труп. Я в ваши бредни не верю, но не вижу ничего плохого, если в этом мире станет одним магтом меньше. Слушайте меня внимательно. Сегодня последняя ночь, и я всех своих людей отправил в рейды. До утра мы атакуем столько замков, сколько успеем — остается еще слабая надежда, что наткнемся на оружие. Конечно, это все равно, что палить наугад в темноту, но больше мы ничего сделать не можем. Все группы уже ушли, а мой отряд ждет, пока я вернусь. Можете присоединиться к нам. Я собираюсь напасть на небольшую крепость — мы уже побывали там как-то раз и захватили много оружия. Эти тупицы вполне могут посчитать, что во второй раз мы туда не сунемся. Иногда мне кажется, что у магтов полностью отсутствует воображение.

— Вы даже не представляете, как вы близки к истине.

Вездеход медленно приблизился к большой черной скале. На приборной доске загорелась красная лампочка, и Хис резко затормозил. Выйдя из машины, Брайн споткнулся о какой-то камень.

Внезапно в глаза ударил яркий свет, Брайн зажмурился. Под самой скалой стояли три мощных открытых вездехода. От посторонних глаз их скрывало поле переносного поглотителя энергии, которое не пропускало никакое излучение ни в ту, ни в другую сторону. В машинах сидели люди, они негромко переговаривались и чистили оружие. При их появлении все вскочили.

— Собирайтесь, — приказал Хис. — Начинаем операцию. Позовите сюда Талта.

Ниджорские добровольцы бросились выполнять приказ. Большинство из них были на две головы выше Хиса, но подчинялись ему беспрекословно. Они были телом армии, а он — ее мозгом.

К Хису подошел плотный коренастый боец и небрежно отсалютовал. Весь он был увешан сумками и какими-то приборами, карманы его заметно оттопыривались.

— Это Талт, — сказал Хис Брайну, — наш инженер и радиометрист в одном лице. Участвует во всех наших операциях, ищет признаки работы джамп-установки и следы радиации. Выглядит это так: пока мы деремся с магтами в их замках, он сидит около своих приборов и смотрит на стрелки. Пользы от него пока никакой, как и от вас. Я думаю, вдвоем вы составите хорошую команду. Возьмите тот вездеход, на котором мы приехали.

Широкое лицо Талта расплылось в лягушачьей улыбке:

— Терпение, Хис. Только терпение. Однажды эти стрелки оживут, и тогда конец нашим неприятностям. Что я должен делать с этим незнакомцем?

— Этого незнакомца зовут Брайн Бренд. Он хочет получить труп магта. Помоги ему и не отходи от него ни на шаг. Когда все сделаете, возвращайся сюда. Однажды эти стрелки оживут… Да о чем ты говоришь?! Завтра — последний день!

Он резко повернулся и пошел к вездеходам.

— Он мне нравится, — заявил Талт, прилаживая к одной из сумок какую-то железяку. — Хис — великий человек, но без меня ему все равно ничего не найти. Подержите вот этот прибор.

Брайн помог ему запихать оборудование в машину. Едва они закончили, другие вездеходы тронулись с места — Талт вскочил за руль и поехал за ними следом. Небольшая колонна долго пробиралась между скал, потом скалы кончились и начались песчаные холмы. Здесь вездеходы перестроились и широкой цепью быстро пошли к цели. Талт что-то бормотал себе под нос и лихо крутил руль, внезапно он замолчал и посмотрел на Брайна.

Брайн не слышал, что спросил у него ниджорец, он как раз собрался подремать, чтобы восстановить силы перед боем, но Талту требовался собеседник, и он сыпал словами, нимало не смущаясь молчанием Брайна.

— Хис — идеалист, — вещал Талт. — Хочет остановить войну, которую не он начал. Они никогда не слушали Хиса, а он с самого начала предупреждал, чем это может кончиться, и оказался прав. Но они считали, что его идеи так же уродливы, как и он сам. Он, между прочим, специалист по военному делу. Военачальник на Ниджоре! Ха! Это все равно, что быть специалистом по льду в преисподней! Но он действительно все знает о войне. И вместо него командующим назначают дедушку Крафта.

— Но ведь Хис командует армией?

— Какая это армия! Горстка добровольцев… Нас слишком мало, и мы опоздали. Мы, конечно, и дальше будем воевать, но я чувствую, что добром это все не кончится. А на родине нас называют мясниками, — в его голосе послышалась обида. — Они там думают, что нам нравится убивать — считают психами. Они не понимают и не хотят понимать, что мы спасаем Ниджор, спасаем всех их от убийства.

В просвете между холмами показалась вершина черной башни, и вездеходы разом остановились.

— Отсюда пойдем пешком, — сообщил Талт.

Сначала они шли, потом, когда холмы кончились, поползли. Впереди, низко пригнувшись к земле, неслышно скользили темные фигуры. Никем не замеченные, террористы быстро достигли крепости и стали взбираться вверх по отвесной стене.

— Индивидуальные подъемники, — шепнул Талт. — Забрасываешь наверх веревку с присоской и поднимаешься при помощи портативной лебедки. Хис придумал.

— Мы пойдем тем же путем? — спросил Брайн. Они уже стояли у подножия стены.

— Нет, мы туда не полезем — мы просто взорвем стену. У меня есть план этой крепости… — Талт тщательно отмерял расстояние от земли. — Здесь!

В этот момент громкий крик прорезал ночную тишину, и яркая вспышка озарила гребень стены. Сразу же гулко загремели автоматные очереди, сверху посыпались обломки камней и какой-то мусор.

— Началось! — крикнул Талт. — Теперь надо идти, пока магты заняты наверху.

Выхватив из сумки плоскую коробку, он быстро прикрепил ее к стене и нажал какую-то кнопку.

— Ложитесь! — приказал он Брайну. — Это фугас — пробивает стену направленным взрывом, но иногда срабатывает совсем не в ту сторону.

Раздался грохот, дрогнула земля под ногами, а когда рассеялось облако пыли, они увидели пролом в стене. Талт посветил туда фонариком.

— Все в порядке. Идемте, пока магты не сбежались на шум.

Внутри все было загромождено обломками, и им стоило большого труда перелезть через завал. Талт осветил вход в темный коридор — коридор круто уходил вниз.

— Подземные склады, — пояснил он, — там они обычно прячут оружие.

Черный шар вылетел из коридора и упал у их ног. Талт хотел что-то сказать, но Брайн, не дожидаясь объяснений, стремительно шагнул вперед и пнул шар ногой — тот улетел обратно в темноту. Брайн и ниджорец бросились на пол — из коридора вырвалось оранжевое пламя взрыва, в потолок полетели осколки.

— Гранаты! — крикнул Талт, вставая. — Раньше магты их не применяли. Надо предупредить Хиса.

Он схватил портативный передатчик и неразборчиво затараторил.

В коридоре что-то шевельнулось, и Брайн несколько раз выстрелил наугад в темноту.

— Атака провалилась, — сообщил Талт. — Нужно уходить. Идите первым, я прикрою.

— Я пришел сюда за магтом и никуда без него не уйду!

— Вы что, рехнулись! Вас же убьют!

Магты появились неслышно, как призраки — выхватывая длинные ножи, они молча устремились вперед. Брайн увидел пред собой застывшие лица и нажал курок… Двоих он убил сразу. Третий — раненный, но еще живой — сжимая в руке нож, полз к нему, оставляя за собой кровавую полосу.

Брайн не шевельнулся. Сколько еще человек он должен убить? Или это не человек? Но все равно, добить раненого не поднималась рука — Брайн готов был умереть сам, лишь бы не убивать…

Талт прошил магта короткой очередью.

— Вот вам труп — и давайте быстрее!

Вдвоем они вытащили труп наружу. Брайн спиной чувствовал опасность, но ничего не произошло, только со стены бросили гранату, да и то она взорвалась довольно далеко, не причинив им никакого вреда.

Один из тяжелых вездеходов кружил совсем рядом, обстреливая крепость из крупнокалиберного пулемета, и к нему сбегались отступающие ниджорцы. Брайн и Талт тоже бросились к этой машине, волоча за собой труп магта. Талт оглянулся и побежал быстрее.

— Они за нами гонятся! Такого еще не было!

— Наверное, пронюхали, что мы взяли тело, — отозвался Брайн.

— Может, бросим его… тяжело тащить…

— Я скорее вас брошу! — озлился Брайн. — Давайте сюда, я сам понесу. — Он отобрал труп у Талта, который особенно и не сопротивлялся, и взвалил его себе на плечи. — Прикройте меня.

Талт принялся ожесточенно палить в сторону крепости — кто-то из преследователей упал, другие продолжали бежать. С вездехода заметили, что происходит что-то неладное, и двинулись им на помощь. Когда машина приблизилась, Брайн первым делом закинул в кузов труп магта, а потом забрался сам. Через секунду подоспел Талт, и вездеход, развернувшись на месте, быстро пошел прочь от крепости.

— Знаете, Бренд, — сказал Талт, немного отдышавшись, — я ведь пошутил… Ну, когда предлагал бросить труп. Вы, наверное, тоже пошутили в ответ?

— Нет. — Брайн уложил труп на сиденье. — Мне было не до шуток.

— У вас тот же недостаток, что и у Хиса, — пробормотал Талт, — слишком серьезно все воспринимаете.

Брайн вдруг почувствовал, что вся его одежда насквозь пропитана кровью — липкой чужой кровью, ему стало нехорошо, и он поспешно перегнулся через борт. Брайн подумал, что он устал убивать. Одно дело — рассуждать об абстрактном трупе, и совсем другое — убить человека, а потом, измазавшись в его крови, тащить на себе тело… Правда, магты не люди, но сейчас это его почему-то не успокаивало.

Скоро они добрались до остальных вездеходов, и все расселись по машинам.

— Разъезжаемся в разные стороны, — сообщил Талт, заводя мотор. — Чтобы сбить их со следа. — Он достал из кармана листок и приладил его около компаса. — Здесь у меня курс. Мы сделаем большой крюк по пустыне и въедем в город с другой стороны. Я вас выгружу, а сам вернусь в лагерь. Вы на меня не сердитесь?

Брайн не ответил, он пристально смотрел в окно.

— Что случилось? — спросил Талт. — Вы разве еще не видели рассвет на Дисе?

— Видел… Но этот — последний…

— Бросьте, Бренд! Я знаю, что этот мир идет к гибели, но я, по крайней мере, сделал все от меня зависящее, чтобы остановить его. Мне вот интересно, что завтра будут чувствовать эти умники на Ниджоре?

— Может быть, мы еще успеем что-то сделать, — медленно произнес Брайн, пытаясь отогнать мрачные мысли. Талт с сожалением посмотрел на него и ничего не ответил.

Пока они кружили по пустыне, солнце уже поднялось довольно высоко и стало жарко. Вездеход несколько раз увязал в песке, а если и ехал, то очень медленно. Талт, исходя потом и проклятиями, колдовал над приборами, прокладывая курс. Наконец они выбрались на твердое покрытие и поехали в сторону города.

Над городом стоял столб черного дыма. Брайн ощутил смутное беспокойство, и чем ближе они подъезжали, тем неспокойней становилось у него на душе. Конечно, могло гореть какое-нибудь брошенное здание… У Брайна язык не поворачивался высказывать догадки, за него это сделал Талт:

— Что-то горит. Похоже, недалеко от вашей штаб-квартиры.

В городе происходило что-то непонятное. В воздухе пахло гарью, летал пепел, прямо на дороге валялись какие-то обломки, камни… Улицы, обычно пустые, были заполнены людьми, среди дисанцев изредка мелькали инопланетники, и все они двигались в одном направлении. Талт медленно вел машину через толпу.

— Не нравится мне это оживление, — сказал он, посматривая в окно. — Не будь этот день последним, я бы давно повернул обратно. Они хорошо знают наши вездеходы.

Завернув за угол, он резко затормозил. Они увидели разрушенное здание, собственно, здания даже не было — вместо него возвышалась груда обугленных камней. Местами из-под руин пробивались тонкие языки пламени. Внезапно с грохотом обвалились остатки стены…

— Это же ваша штаб-квартира! — потрясенно прошептал Талт. — Они нас опередили…

Брайн замер, не сводя глаз с разрушенного здания. Теперь все погибло. И Дис погиб. В этих руинах погребены все, кто верил и помогал ему… Леа… Она мертва… Доктор Стайл… Фоссел… команда… Он приказал им остаться — и вот они мертвы. Все мертвы!

Убийца!

Глава 14

Мир рухнул! Жизнь кончилась. Все пропало… Брайна охватило тупое отчаяние. Если бы это было возможно, он приказал бы себе немедленно умереть. Но сердце по-прежнему ритмично билось, легкие размеренно вдыхали пропитанный запахом гари воздух — его здоровое, полное сил тело умирать не собиралось.

— Что вы теперь будете делать? — тихо спросил Талт — даже он был потрясен этим зрелищем.

Брайн не сразу понял, о чем его спрашивают, а когда понял — лишь безвольно покачал головой. Что он теперь может сделать? Что теперь вообще можно сделать?!

— Иди за мной, — тихо произнес кто-то прямо у него над ухом.

Брайн резко повернулся — рядом с машиной никого не было, но на краю толпы он заметил Ульва: дисанец, как всегда спокойный и невозмутимый, не спеша сворачивал за угол.

— Поехали! — Брайн дернул Талта за рукав. — Вон туда.

На секунду перед ним забрезжила слабая надежда, но здравый смысл тут же взял верх. Надеяться больше не на что. Штаб-квартира разрушена, люди погибли… Надо смотреть правде в лицо.

— Куда мы едем? — спросил Талт. — Кто это с вами говорил?

— Видите туземца впереди? Езжайте за ним потихоньку. Я этому дисанцу верю — он дважды спасал мне жизнь, хотя вполне мог этого и не делать. В отличие от магтов он умеет думать и, по-моему, прекрасно понимает, что его мир стоит на краю гибели, — Брайн говорил, чтобы хоть словами заглушить острую боль утраты.

Ульв шел спокойно, но быстро, не оглядываясь и никуда не сворачивая; Талт осторожно вел вездеход, стараясь не потерять дисанца из виду. Людей на улицах попадалось все меньше и меньше, а вскоре они въехали в покинутый деловой квартал, где уж и вовсе не было ни души, и Ульв исчез в здании с надписью «Трест легких металлов, лимитед». Талт притормозил.

— Подождите, — сказал Брайн, — не останавливайтесь. Сверните за угол.

Он выбрался из вездехода и огляделся. Никого. Тихо и пусто — совсем как у черного замка. Посматривая по сторонам, Брайн пошел к зданию треста.

Ульв совершенно неожиданно возник в дверях соседнего склада и махнул Брайну рукой. Тот метнулся обратно к вездеходу.

— В эту дверь! Быстро! Пока нас никто не заметил, — скомандовал он, на ходу прыгая в машину.

Вездеход по пандусу въехал в склад — двери за ним немедленно закрылись. Внутри было темно и прохладно.

— Ульв! — позвал Брайн, силясь что-нибудь разглядеть. — Ты где?

— Здесь, — дисанец неслышно вынырнул из темноты.

— Как ты…

— Ночью пришли магты. Они приказали отнести в город взрывчатку. Я пошел вместе со всеми. Я не мог помешать магтам — их было много, и предупредить твоих людей я тоже не мог — не было времени.

— Они все погибли… — пробормотал Брайн.

— Нет, не все, — возразил Ульв. — Я знал, что успею спасти только кого-то одного. Но я не мог долго думать, магты убивают быстро. Я забрал женщину, которая была с тобой в пустыне. Сейчас она здесь.

У Брайна подкосились ноги, последний час он все время надеялся на чудо — и вот чудо произошло. Леа жива! И хотя перед глазами все еще стояли дымящиеся развалины штаб-квартиры ЦРУ, он счастливо улыбнулся и на секунду расслабленно привалился к дверце вездехода.

— Покажи мне ее, — внезапно Брайн испугался, что Ульв ошибся. Может быть, он спас какую-нибудь другую женщину…

Дисанец молча направился в глубину пустого склада. Брайн, уже немного освоившийся в темноте, последовал за ним, с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать, и все-таки не выдержал, бросился вперед и, отпихнув Ульва в сторону, первым оказался у дверей небольшого кабинета, отделенного от склада перегородкой с большим окном.

Леа лежала на диване в кабинете — она была без сознания и тихо стонала.

— Я дал ей совер, — сказал Ульв.

В дверь заглянул Талт.

— Это такой местный наркотик, — пояснил он. — Мы проводили опыты — в больших дозах он даже смертелен. У меня где-то было противоядие. Пойду поищу в машине.

Брайн сел рядом с Леа и осторожно дотронулся до ее руки — девушка не пошевелилась. Она плохо выглядела — большие тени вокруг глаз, осунувшееся лицо, но это все мелочи, главное — она жива.

Брайн оправился от шока, и к нему вернулась способность рассуждать. Несмотря ни на что, надо попытаться завершить операцию. Конечно, Леа следовало бы полежать недельку в постели, но ничего не поделаешь, придется с этим подождать — сейчас он должен поставить девушку на ноги и заставить ее работать, чего бы это ни стоило. Нельзя сдаваться! Время у них еще есть, хотя с каждой минутой у этого мира становится все меньше и меньше шансов уцелеть. И все-таки стоит попробовать.

— Через пару минут все будет в порядке, — бодро заявил Талт, втаскивая в комнату небольшую, но тяжелую аптечку.

Ульв вышел. Талт проводил его взглядом и негромко сказал как бы про себя:

— Надо бы сообщить о нем Хису. Этот парень может нам пригодиться — пусть шпионит за магтами. Хотя какие теперь шпионы! — Он достал из аптечки шприц-пистолет и вставил в него ампулу. — Закатайте девушке рукав, сейчас мы вернем ее к жизни.

Ствол коснулся кожи, и Талт нажал на спуск — раздался короткий щелчок.

— Когда подействует? — спросил Брайн.

— Через несколько минут. Пусть полежит пока.

На пороге появился Ульв с духовым ружьем в руках.

— Убийцы! — с ненавистью выдохнул дисанец и поднес свое страшное оружие к губам.

— Он нашел труп магта, этот дурак! — закричал Талт, хватаясь за пистолет.

Брайн прыгнул между ними.

— Остановитесь, черт вас возьми! Хватит убивать! — крикнул он дисанцу, потом повернулся к ниджорцу и негромко, но с чувством сказал: — Только попробуйте выстрелить, и я вам шею сверну!

Ульв все еще стоял в дверях с трубкой в руке, он явно колебался. Брайн незамедлительно перешел в наступление:

— Послушай, Ульв! Там в машине лежит труп магта. Да, это я его убил — убил в честной схватке — и чтобы спасти планету, готов убить еще хоть сотню магтов! Ты прекрасно знаешь, что магты сильно отличаются от остальных дисанцев, но ты не знаешь, почему они отличаются, и никто не знает. Я хочу понять, в чем дело — я хочу вскрыть магта и посмотреть, что у него внутри. И если мне удастся что-нибудь найти, тогда можно будет остановить войну и спасти Дис от гибели.

Ульв чуть опустил ружье.

— Все наши беды от чужеземцев — лучше бы вы ушли и оставили нас в покое. Мы привыкли жить по-своему. У магтов всегда была сила, и они убивали, но они и помогали. Все было просто и понятно. Вы все изменили, а теперь хотите, чтобы я вам помогал.

— Да не нам! — взорвался Брайн. — Не нам, а себе! Может, ты и прав, может, вам и не следовало пускать к себе инопланетников, но сейчас речь о другом. Так или иначе, хорошо это или плохо, но Дис уже вступил в контакт с остальным миром, хотя и не лучшим образом. Сейчас вам надо разобраться со своими делами, неужели тебе не понятно?!

Ульв колебался: трубка замерла у него в руке, а на лице отразилась растерянность. Мир вокруг него стремительно менялся, и нелегко было разобраться в происходящем. Может ли убийство одного человека предотвратить гибель целой планеты? Оправдывает ли цель средства? Где правда? Внезапно он сунул ружье за пояс, отошел к стене и уселся на пол.

— Надоело мне все это, — сказал Талт, убирая пистолет в кобуру. — Вы себе представить не можете, как я буду рад убраться отсюда подальше. Пусть они тут все подохнут — меня это больше не касается. — И бросив настороженный взгляд в сторону Ульва, он вышел из комнаты.

Брайн повернулся к Леа. Девушка уже пришла в сознание и, широко раскрыв глаза, смотрела в потолок.

— Они бежали… — сказала она абсолютно бесцветным голосом, — бежали по коридору мимо моей комнаты. Они убили доктора Стайна — я сама видела — его зарезали, а труп разрубили на куски. А потом… Потом кто-то вошел в комнату, и больше я ничего не помню. — Она медленно подняла голову и посмотрела на Брайна. — Где я? Что случилось с остальными?

— Они погибли… все погибли. Магты взорвали нашу штаб-квартиру. Тебя спас Ульв — дисанец, которого мы встретили в пустыне. Он спрятал тебя здесь, а потом нашел меня.

— Когда мы улетаем? — спросила Леа, поворачиваясь лицом к стене.

— Сегодня последний день — в полночь истекает срок ультиматума. Ниджорцы пришлют за нами корабль. Но мы еще не закончили работу. Я привез труп магта — ты должна произвести вскрытие и разобраться, что там такое. Это надо сделать, потому что…

— Ничего уже нельзя сделать, — отрешенно сказала девушка. — Ничего, только улететь. Я сделала все, что могла. Пожалуйста, вызови корабль — я хочу улететь отсюда.

Брайн закусил губу. Ничто не могло вывести ее из апатии — слишком много событий обрушилось на нее за последние дни, слишком много пришлось ей увидеть и пережить, и вот — полная отрешенность, глубокий шок… Он бережно повернул девушку лицом к себе — в глазах у нее стояли слезы.

— Увези меня отсюда, Брайн. Пожалуйста, увези меня домой.

Брайн заставил себя ободряюще улыбнуться, но ему было совсем не весело. Время летело, операция проваливалась, а он не знал, что предпринять. Это вскрытие — последний его шанс. Но как заставить Леа? Пока она в таком состоянии, ничего не получится. Он поискал глазами аптечку, но не нашел — очевидно, Талт унес ее обратно в машину. Может, там найдутся какие-нибудь транквилизаторы.

Талт сидел в вездеходе и изучал ленту самописца. Когда открылась дверца, он нервно вздрогнул и потянулся было за пистолетом, но, увидев Брайна, успокоился.

— Это вы, Бренд? А я подумал, что это ваш туземец. Как-то неуютно я себя чувствую в его обществе. Дурацкое положение! Радио использовать нельзя, а мне нужно срочно поговорить с Хисом. Тут такое дело…

— Какое дело? — не понял Брайн. — О чем это вы?

Талт протянул ему ленту.

— Взгляните сами. Это запись показаний счетчика Гейгера, сделанная сегодня ночью. Красные вертикальные линии отмечают пятиминутные интервалы времени, а черная горизонтальная линия показывает уровень радиации. Вот видите, она поползла вверх — в этот момент началась атака.

— Но тут дальше сильный всплеск!

— Совершенно верно. Уровень сильно повысился — мы с вами тогда как раз пробирались через завал. Пока рано делать выводы, во многих замках наблюдается повышенный радиационный фон, но такого скачка я еще не видел.

— Вы хотите сказать… — Брайн весь напрягся.

— Не знаю. Наверняка ничего сказать не могу. Надо сравнить эту запись с теми, что хранятся у нас в лагере. Может, это просто случайное повышение естественного фона, а может — какая-то аппаратура или тактическая атомная бомба, вроде той, что они один раз применили против нас. Какая-то сволочь продала им несколько таких бомб.

— А кобальтовая бомба может дать такой след?

— Все может быть, — ответил Талт, быстро укладывая аппаратуру. — Если, например, старая бомба или корпус поврежден…

— Ну так почему вы не свяжетесь с Хисом по радио? Надо ведь ему сообщить!

— Я не хочу, чтобы нас слышали люди дедушки Крафта. Если мои выводы подтвердятся, мы сами справимся с этим делом — без них. И нужно еще все основательно проверить, а я устал как собака, после этого рейда голова раскалывается. Давайте сгрузим ваш труп, и я поеду в лагерь.

Он помог Брайну вытащить мертвого магта из машины и сел за руль.

— Подождите, Талт. Может, у вас найдется какое-нибудь лекарство для Леа. С ней творится что-то непонятное: ничего не желает слушать, ничего не хочет делать и, похоже, вообще ничего не хочет. Лежит на диване, смотрит в потолок и все время просит забрать ее отсюда.

— Где-то тут было, — Талт полез в аптечку. — Наши врачи называют такое состояние «синдром убийства». Если тебе с детства внушили отвращение к насилию, а потом вдруг приходится воевать, стрелять, даже убивать — это очень трудно. Наши парни впадали в прострацию, некоторые сходили с ума… Ага, вот оно! — Он достал запечатанный пакет. — Хорошая штука. По-моему, тут намешано всяких наркотиков, но действует безотказно. На время человек забывает все, что с ним происходило в последние десять-двенадцать часов, потом, конечно, вспоминает, но шок слабеет или совсем проходит. Желаю удачи!

— Счастливо! — ответил Брайн и пожал ему руку. — Если это действительно бомбы, дайте мне знать.

Он выглянул наружу и, убедившись, что улица пуста, нажал кнопку у дверей. Створки раздвинулись, пропуская вездеход, и снова закрылись, как только он выехал на улицу. Брайн прислушался к удаляющемуся рокоту мотора и отправился обратно к Леа.

Ульв в прежней позе сидел у стены, а девушка тихо лежала на диване. В пакете, который он взял у Талта, оказался одноразовый шприц. Леа покорно дала сделать себе укол и почти сразу же заснула.

Теперь оставалось только ждать результата (опять ждать!), и Брайн решил заняться магтом. Притащив труп в комнату, он положил его на стол и содрал с тела пропитанный кровью плащ. Под плащом обнаружился обычный дисанский пояс с оружием — его Брайн тоже снял. Теперь перед ним лежало нагое тело.

По своему строению тело это ничем не отличалось от тела любого другого человека. Теория Брайна разваливалась на глазах. Получалась полная ерунда. Как все-таки объяснить эмоциональную стерильность магтов? Мутация? Брайн не понимал, что это может быть за мутация такая. Нет, должно что-то здесь быть! Должно быть в этом теле что-то чужое, враждебное, не человеческое. Сейчас судьба этого мира целиком зависит от них с Леа, да еще от ленты Талта…

Леа спала, и когда она проснется, Брайн не знал, а будить ее не хотелось. Некоторое время он задумчиво смотрел на девушку, прикидывая, сколько нужно времени, чтобы подействовало лекарство, потом решил, что часа будет достаточно. Придется разбудить ее в полдень — останется ровно двенадцать часов до конца света. А сейчас надо связаться с профессором Крафтом. Брайн хотел иметь гарантии, что в случае провала сможет унести ноги на ниджорском корабле. Связь с эскадрой осуществлялась через тайный ретрансляционный передатчик в пустыне, и если этот передатчик тоже уничтожен, то на ниджорцев можно не рассчитывать — со своей портативной рации Брайну их никак не вызвать. Лучше выяснить этот вопрос сейчас, — подумал он. — Потом поздно будет.

Ниджорская эскадра отозвалась быстро:

— Говорит дежурный радист. Сейчас я соединю вас с командующим Крафтом. Ждите…

— Кто говорит? — прервал радиста Крафт. Старик заметно волновался. — Отвечайте!

— Говорит Бренд. Со мной Леа Моррис.

— И все? Больше никто не уцелел?

— Все остальные погибли. Здание уничтожено вместе со всем оборудованием. Я остался без связи с нашим кораблем на орбите. Вы можете забрать нас отсюда?

— Конечно! Сообщите координаты. Корабль вылетит немедленно.

— Спасибо, но пока в этом нет необходимости. Я остаюсь на планете до самого конца и попытаюсь завершить операцию. Если мне это не удастся, я вызову ваш корабль.

Крафт долго молчал, потом нерешительно сказал:

— Вам, конечно, виднее, Бренд. Оставайтесь… Но почему бы вам не отправить сейчас мисс Моррис?

— Она нужна мне здесь. Без нее я не смогу найти…

— Что вы еще хотите найти?! — с отчаянием в голосе перебил его Крафт. — Неужели вы всерьез считаете, что можете предотвратить катастрофу?

— Если у меня что-нибудь получится, вы узнаете об этом первым. Конец связи, — ответил Брайн и выключил рацию.

У него оставался еще почти час свободного времени. Чем же заняться? Когда Леа проснется, ей понадобятся инструменты, хотя бы скальпель и микроскоп. А где их взять? Может, в развалинах штаб-квартиры удастся что-нибудь найти? В любом случае, стоит осмотреть руины повнимательней.

Ульв по-прежнему сидел у стены и смотрел на Брайна довольно враждебно.

— Помоги мне еще раз, — обратился к нему Брайн. — Присмотри за девушкой, пока меня не будет, — и, видя, что дисанец не реагирует, добавил: — Ульв, я все еще пытаюсь спасти Дис.

— Иди, — зло сказал Ульв. — Я буду здесь. Я не знаю, что мне делать, не знаю, кому верить. Иди. С ней ничего не случится.

Брайн выскользнул на улицу и осмотрелся по сторонам. Кругом было пусто, но на всякий случай он пошел к штаб-квартире Центра кружным путем, чтобы сбить магтов со следа. Свернув за угол, он увидел знакомый вездеход. Немного удивленный, Брайн приблизился, вскочил на гусеницу и заглянул в открытое окно. Прямо на него смотрел Талт — лицо его застыло в жуткой улыбке, а из горла торчала тонкая деревянная стрела.

Глава 15

Брайн мгновенно спрыгнул с машины и плашмя упал на землю, лицом в грязный горячий песок. Он ждал смерти. Но секунды шли, а ничего не происходило — не свистели в воздухе стрелы, не возникали словно из-под земли магты с длинными ножами — улица была пуста и безмолвна. Очевидно, убийцы сделали свое дело и ушли. Брайн поднялся, осторожно открыл дверцу и протиснулся в кабину. Здесь хорошо поработали: все приборы были разбиты и с корнем вырваны из панели, на полу валялись обломки измерительной аппаратуры, куски проводов и обрывки лент. На двигатель Брайн даже не стал смотреть — он и так знал, что там увидит.

Без особого труда он представил себе, как все произошло. Скорее всего, магты засекли вездеход на въезде в город, а потом потеряли — и это спасло жизнь Брайну и Леа. Но к Талту судьба оказалась не столь благосклонна, и на обратном пути он все-таки нарвался на отравленную стрелу.

Брайн вдруг осознал, что случилось нечто ужасное и непоправимое. Талт убит! Лента, которую он показывал Брайну, уничтожена. Хис ничего не знает и не узнает, потому что у Брайна нет передатчика, его портативная рация работает только на одной волне, а передатчик в вездеходе, естественно, разбит. Необходимо во что бы то ни стало известить Хиса о находке Талта — эта информация может решить судьбу Диса. Брайн осторожно выглянул из вездехода; если его заметят — он погиб, а вместе с ним и вся планета — теперь только он один знает, где надо искать бомбы.

Поспешно выбравшись из машины, Брайн поторопился покинуть это место. Никто его не преследовал. Вскоре он попал на какую-то людную улицу — кругом толпились туземцы, многие из них поглядывали на инопланетника с неприязнью, а некоторые — с ненавистью. Брайн нащупал в кармане пистолет и, всем своим видом показывая, что ему нет никакого дела до дисанцев, двинулся сквозь толпу. Он весь взмок от напряжения, пока добрался до развалин штаб-квартиры.

Рядом с развалинами блестел на солнце корпус небольшой космической шлюпки, на краю пепелища стояли два человека. Брайн оступился, и они быстро обернулись в его сторону, подняв бластеры, но увидев перед собой инопланетника, опустили оружие.

— Кровожадные дикари! — сказал один из них. Это был человек с тяжелой планеты — невысокий, на голову ниже Брайна, но крепкий и плотный, сплошная гора мышц. На рукаве у него виднелась эмблема компьютерного расчета корабля.

— Я думаю, их нельзя осуждать, — возразил другой, с офицерскими нашивками на груди. У него были другие черты лица, но точно такая же фигура, издали их можно было принять за близнецов. — В полночь их мир погибнет. Надеюсь, мы к тому времени уже будем в джамп-режиме. Я видел гибель Зетрады, и этого зрелища мне хватит на всю жизнь.

Компьютерщик внимательно посмотрел на Брайна.

— Вы что, улететь хотите? Наш корабль здесь последний, больше никого не осталось. Если хотите, мы вас возьмем.

— Спасибо, не надо. У меня есть связь с блокирующей эскадрой, они заберут меня до полуночи.

— Вы с Ниджора? — поинтересовался офицер.

— Нет, просто у меня тут одно дело… — Брайн увидел, что оба внимательно смотрят на него, ожидая продолжения, и сам того не желая сказал: — Я, кажется, могу остановить войну. Хотя… теперь уже не знаю, — он вовсе не собирался пускаться в откровения, все получилось как-то само собой.

Офицер хотел что-то сказать, но товарищ толкнул его локтем.

— Подожди! Мы скоро стартуем — капитан велел узнать, что здесь горит, и немедленно возвращаться. Будьте осторожны! Мне не нравится, как эти дисанцы на вас смотрят. — Он пошел к шлюпке, потом остановился. — Может, мы можем чем-нибудь помочь?

При виде развалин и при воспоминании о Талте Брайна охватило уныние, и теперь он попытался взять себя в руки. Конечно, ему нужна помощь!

— Мне нужен скальпель и любые хирургические инструменты, — сказал он и, вспомнив о Хисе, добавил: — И еще мне нужен мощный передатчик. Я могу заплатить.

Тяжеловес исчез в шлюпке и вскоре вернулся с двумя небольшими свертками.

— Здесь скальпель и магнитный зажим — больше я ничего не нашел. А это — передатчик, на длинных волнах работает довольно сносно. Берите.

Брайн полез за деньгами, но космолетчик протестующе поднял руку.

— Не надо! Это мой вклад. Если вы действительно можете спасти планету, я отдам вам все, что есть в шлюпке, да и саму шлюпку впридачу. А капитану скажу, что мы потеряли передатчик в стычке с туземцами. Верно? — он подмигнул и ткнул своего товарища в грудь — человека непривычного такой удар уложил бы на месте, но офицер даже не поморщился.

— Желаю удачи! — сказал он Брайну.

Брайн улыбнулся в ответ и отошел подальше, чтобы его не задело реактивной струей. Провожая глазами шлюпку, он подумал, что этим двоим тоже знакомо чувство, о котором говорил Айджел, — чувство долга. Если бы не эти парни, он, наверное, совсем упал бы духом, но теперь опять появилась надежда, и Брайн энергично принялся осматривать развалины. После долгих поисков он наткнулся на ящик с микроскопом. Одна трубка оказалась разбита, но другая чудом уцелела. Брайн прихватил микроскоп вместе с ящиком и решил, что больше все равно ничего не найдет и пора отсюда убираться. Да и время уже близилось к полудню.

Подозрительно глядя на каждого встречного дисанца, Брайн отправился в свое убежище. На всякий случай он основательно попетлял по городу и, только убедившись, что никто за ним не следит, пошел наконец к складу.

Там все было в порядке. Леа уже проснулась, и Брайн приветливо ей улыбнулся, про себя с тревогой думая, подействовало ли лекарство.

— Дружеская улыбка среди людоедов, — попыталась сострить девушка. — Что случилось, Брайн? С тех пор как я проснулась, этот каменный идол, — она кивнула в сторону Ульва, — не сказал ни слова.

— Ты что-нибудь помнишь? — осторожно спросил Брайн. Он не хотел, чтобы из-за неосторожного слова девушка снова впала в шок. Пожалуй, Ульв проявил незаурядную сообразительность, когда не стал отвечать на ее вопросы.

— Если хочешь знать, я помню достаточно! Думаю, не стоит вдаваться в детали, тем более при туземце… Во всяком случае, я помню, что заснула, когда ты ушел. А больше ничего. Странно… Я уснула в госпитале, а проснулась здесь, на этом диване, с ужасной головной болью. И еще этот истукан — сидит и смотрит. Может, ты мне объяснишь, что происходит?

Брайн решил, что лучше будет сказать правду, опустив подробности.

— Магты напали на нашу штаб-квартиру. Мы с Ульвом переправили тебя сюда, а голова у тебя болит, наверное, от лекарств.

— Ой, я вспомнила — сегодня последний день, да? — в ее голосе послышался страх. — Пока я разыгрываю из себя спящую красавицу, мир идет к концу! Кто-нибудь из наших ранен или убит?

— Были пострадавшие, — коротко сказал Брайн и, предпочитая не развивать эту тему, подошел к столу и сдернул покрывало с трупа. — Сейчас есть дела поважнее. Вот труп магта, надо произвести вскрытие.

— Что случилось с нашими людьми? — благодаря ниджорскому лекарству Леа забыла о трагедии, но не избавилась от подсознательного страха. — Я так устала… Пожалуйста, расскажи мне. Я вижу, ты что-то скрываешь.

Брайн сел рядом с ней на диван и взял ее холодные руки в свои ладони. Он старался передать девушке хоть часть своей энергии.

— Ты испытала сильное потрясение, это пройдет. Лучше не задавай пока никаких вопросов. Помоги мне разобраться с магтами.

Леа хотела что-то ответить, но потом передумала, закрыла глаза, и Брайн почувствовал, как по ее телу пробежала дрожь. Наконец она заговорила:

— Произошло что-то ужасное, я знаю. Наверное, ты прав — лучше ни о чем не спрашивать. Помоги мне, ноги не держат.

Брайн помог ей добраться до стола. Взглянув на труп, девушка вздрогнула и пробормотала:

— Он умер неестественной смертью, — и добавила, обращаясь к Ульву, который внимательно следил за каждым ее движением: — Тебе не стоит на это смотреть — неприятное зрелище.

— Я хочу смотреть. — Дисанец не отводил взгляда от тела. — Я никогда не видел мертвого магта без одежды.

— Брайн, принеси мне немного воды и положи тело на брезент, — попросила Леа.

Выпив воды, она собралась с силами и даже смогла стоять, не опираясь на стол. Брайн протянул девушке скальпель, и она сделала длинный глубокий разрез от горла. Ульв чуть вздрогнул, но продолжал смотреть. Леа принялась за работу — она молча орудовала скальпелем и зажимом, быстро извлекая из тела внутренности. Один раз она бросила быстрый взгляд на Брайна и снова склонилась над трупом.

Первым не выдержал Брайн.

— Ну что, Леа? — спросил он. — Есть что-нибудь?

Этот вопрос как будто лишил Леа последних сил — она отошла от стола и беспомощно упала на диван; ее руки были испачканы в крови, а лицо — белее, чем лист бумаги.

— Мне очень жаль, Брайн, но я ничего не нашла. Есть незначительные изменения, например, гипертрофированные легкие, но такие изменения вполне могли произойти в процессе адаптации. Этот твой магт — человек. Да, он приспособился к условиям Диса, но он такой же человек, как ты или я!

— Почему ты так уверена? Ты же не осмотрела его полностью. Вот возьми, — он протянул девушке микроскоп. — Посмотри другие органы, мозг… Ну, делай же что-нибудь!

Леа уронила голову на руки и заплакала.

— Оставь меня в покое! Я устала! Я по горло сыта этой проклятой планетой! Пусть она погибает, мне нет до нее никакого дела. Ты ошибся, Брайн. Вся твоя теория не стоит выеденного яйца! Признай же это, в конце концов! И дай мне вымыть руки!..

У Брайна перехватило дыхание. Неужели он ошибся?! Ему было страшно даже думать об этом. Нет, надо продолжать! Глядя на вздрагивающую от рыданий спину Леа, он почувствовал острую жалость, но сейчас он не имел права на жалость. Сейчас его вело Чувство долга. Эта хрупкая испуганная женщина — последний его резерв, и он должен убедить ее. Но слова сейчас не помогут, словами ничего сделать нельзя. Брайн вспомнил, как Айджел убедил его покинуть Анвар. Проникновение! Он тоже владеет этим даром, и хотя ему далеко до совершенства, стоит попробовать — стоит попытаться отдать Леа часть своей жизненной силы. Все равно ничего другого не остается.

— Ты должна закончить работу. Ничего страшного не случилось, ты отдохнула, набралась сил, можешь работать дальше, — он старался говорить спокойно и размеренно, а перед глазами мелькали яркие вспышки, и сила уходила из тела, и он не знал, забирает Леа эту силу или нет, и только когда девушка подняла голову, и Брайн увидел ее сухие глаза, он понял — получилось!

— Ты будешь продолжать? — спросил он.

Леа кивнула и поднялась. Ее немного шатало из стороны в сторону, и Брайн вспомнил свой финальный бой, когда его точно так же мотало по арене, но силы прибывали с каждой минутой, и он делал выпад за выпадом… Получилось!

Леа вытерла руки и открыла ящик с микроскопом.

— Предметные стекла все разбиты.

— Сейчас.

Брайн подошел к перегородке, здесь на полу грудой лежали битые стекла. Выбрав несколько наиболее подходящих, он отдал их Леа. Девушка взяла эти осколки, не сказав ни слова, и, собрав на стекло немного крови, склонилась над микроскопом. Когда она регулировала резкость, руки у нее дрожали. Брайн не находил себе места от волнения.

— Ну что там? — опять не выдержал он.

— Эритроциты… лейкоциты… ничего необычного не вижу… — устало проговорила Леа. Она подняла голову и тоскливо посмотрела на него.

Брайн не мог заставить себя поверить — им овладел гнев. Бросившись к микроскопу, он схватился за ручку регулировки.

— Если не видишь — попробуй большее увеличение. Должно что-то быть! Сейчас я дам образец ткани.

Он метнулся к трупу и тут увидел, как Леа напряглась и принялась быстро настраивать увеличение.

— Что?! — спросил он, затаив дыхание.

— Тут что-то непонятное… в лейкоцитах. Какая-то необычная структура, но очень знакомая. Я такое уже видела, только не помню где. — Она отвернулась от микроскопа и задумчиво уставилась в дальнюю стену. — Я уверена, что видела.

Брайн посмотрел в микроскоп, но увидел только размытое белое пятно — он подкрутил ручку настройки, и пятно приобрело более четкий вид. Возможно, это и был лейкоцит, но Брайн понятия не имел, как он должен выглядеть, и чем этот конкретный лейкоцит отличается от нормального.

— Видишь зеленые зерна? — спросила Леа, но прежде, чем Брайн ответил, она возбужденно воскликнула: — Вспомнила! Я вспомнила! Есть такое маленькое насекомое на Земле — зеленая мушка. Она называется… ну, не важно. Вот в организме этой мушки я видела точно такие же образования.

— Ну и что? И какое отношение все это имеет к Дису?

— Пока не знаю. Но в клетках человеческого организма я никогда ничего похожего не видела. Вот эти зеленые зернышки — грибок, который живет в организме насекомого — ярко выраженный симбиот… — Леа вдруг замолчала и широко раскрыла глаза.

Симбиот! А ведь на Дисе симбиоз встречается так часто, как нигде в галактике. Леа напряженно думала, уставясь в одну точку, она очень боялась упустить мысль. Брайн видел, что она вся во власти какой-то идеи, и терпеливо ждал. Ульв тоже выжидающе смотрел на девушку. Леа наконец удалось привести свои мысли в порядок и разложить все по полочкам — она выпрямилась, одернула платье и спросила:

— Здесь где-нибудь есть пила?

Вопрос был настолько неожиданный, что Брайн не сразу нашелся, что ответить. Пока он колебался, Леа, очевидно, что-то вспомнила и сказала:

— И лучше всего электрическая пила, иначе будет очень долго, — и повернулась к микроскопу.

Брайн не стал ничего спрашивать, и тут же отправился искать то, что от него требовали. Он обшарил весь склад и, не найдя ничего даже похожего на пилу, поднялся по лестнице на второй этаж.

Здесь он попал в длинный коридор, куда выходило десятка два дверей. Все они были заперты и ничем не отличались друг от друга, и только в самом конце коридора Брайн увидел табличку с обнадеживающей надписью: «Инструментальная».

Эта дверь тоже оказалась закрыта. Размышляя, как бы ему попасть вовнутрь, Брайн машинально посмотрел на часы и ужаснулся. Два часа дня! Через десять часов начнется бомбардировка Диса. Нужно спешить. Он вытащил пистолет, потом подумал и обмотал ствол тряпкой — только бы на улице не было слышно. Выстрел прозвучал глухо — замок разлетелся на части, и дверь легко распахнулась.

Когда он вернулся, Леа по-прежнему стояла около трупа. Брайн протянул ей миниатюрную дисковую пилу.

— Подойдет? Электрическая, батареи заряжены, я проверил.

— Отлично! Сейчас вы оба будете мне помогать. Ульв, иди к дверям и наблюдай за улицей — если кто-нибудь появится, дай знать. Боюсь, от этой пилы будет много шума.

Ульв молча кивнул и вышел из комнатки. Через окно в перегородке Брайн видел, как дисанец замер у дверей.

— Брайн, — продолжала распоряжаться Леа, — встань с другой стороны стола и держи подбородок. Крепко держи, чтобы голова не дергалась, когда я буду пилить. Работа неприятная, но другого способа нет.

Пила с визгом вгрызлась в череп магта… Работа, действительно, была неприятная. Вскоре Ульв замахал рукой — пришлось сделать перерыв и ждать, пока минует опасность. Наконец Ульв знаком показал, что можно продолжать. Леа снова нажала на кнопку, и вскоре пила срезала верхнюю часть черепа.

— Готово, — сказала Леа и выпустила пилу из рук.

Она немного помассировала онемевшие пальцы, потом сняла отсеченную крышку черепа — обнажился мозг.

— Ты был прав, Брайн. Вот чужак!

Глава 16

Брайн взирал на открывшуюся его взору картину с чувством облегчения, к которому примешивались непонимание и страх. Сзади тихо подошел Ульв и заглянул через плечо. Даже ему сразу бросилась в глаза какая-то странность.

— Я видел много мертвых животных и мертвых людей, — задумчиво проговорил дисанец, — но такого я никогда не видел.

— Что это? — спросил Брайн, словно очнувшись.

— Чужак, которого ты так искал, — ответила Леа.

Нормальный человеческий мозг занимал лишь две трети черепа магта — остальное было заполнено аморфной массой зеленого цвета. Внешне она напоминала мозг, но отличалась от него множеством всяких утолщений и узелков. Леа осторожно отделила непонятную массу скальпелем.

— Я же говорила, что видела такое на Земле! Вполне можно проводить параллели. В организме зеленой мушки живет похожее существо. Биологи занимались его изучением много лет и выдвинули десяток сложных теорий. Наконец кто-то догадался разделить мушку и это странное существо и изучать их отдельно друг от друга. И все встало на свои места. Оказалось, что это растение-симбиот, оно выделяет ферменты, без которых мушка не могла бы усваивать сахар из цветочного нектара.

— А что здесь необычного? — удивился Брайн. — Разве это единственный пример, когда кишечная флора способствует усвоению пищи? Чем эта зеленая мушка отличается от десятков других существ?

— Есть одно отличие… В организм любого другого животного или насекомого микроорганизмы попадают извне и остаются там, если приносят пользу, иначе организм их отторгает. А у зеленой мушки с этим ее растением постоянный симбиоз — он необходим им обоим. Споры растения всегда присутствуют в половых клетках мушки, и каждое яйцо, которое потом развивается во взрослое насекомое, обязательно заражено этим симбиотом.

— И ты думаешь, что зеленые шарики в крови магтов — явление того же порядка?

— Уверена! Тот же самый процесс. И каждый магт уже рождается с этой дрянью. Пока растет ребенок, растет и симбиот. Наверное, симбиот растет даже быстрее, потому что это простейший организм. Думаю, он прочно закрепляется в мозгу за первые полгода жизни ребенка.

— Но почему так получается? Как это началось?

— Я могу высказать только предположения, но, на мой взгляд, все довольно просто. Скорее всего, симбиот — нечто среднее между животным и растением, как и почти вся жизнь на Дисе. Будущие магты, вероятно, заполучили эту гадость, съев какое-нибудь местное животное. В новой среде симбиот быстро прижился и расцвел под защитой прочной черепной коробки своего хозяина. В обмен на пищу и удобства, он, очевидно, вырабатывал гормоны и ферменты, которое помогали магтам выжить. Может быть, это существо способствовало пищеварению, и магты спокойно могли употреблять в пищу любые растения или животных; не исключено, что симбиот очищает их кровь от токсичных веществ. Короче говоря, благодаря этому союзу магты стали господствующей формой жизни на планете. Но они заплатили дорогую цену. Ты заметил, что мозг магта по своим размерам ничем не уступает мозгу обычного человека?

— Но он должен быть меньше, ведь в черепе живет еще и симбиот, — возразил Брайн.

— Просто симбиот проник в мозг.

Внезапно Брайн все понял.

— Лобные доли! Так вот почему магты эмоционально стерильны! Этот жуткий симбиот поглотил лобные доли — совершил фронтальную лоботомию.

— И не остановился на этом, — заметила Леа, снимая скальпелем оболочку серого вещества, под которой обнаружилась все та же зеленая масса. — Симбиот пронизывает весь мозг, он не затрагивает только мозжечок. Потеряв лобные доли, магты лишились эмоций и способности к абстрактному мышлению — это еще называют воображением. Вероятно, так им было легче выжить на Дисе: нет эмоций — нет никаких моральных проблем, ничего не мешает бороться за жизнь. Наверняка все произошло не в один день, и магтам пришлось пройти страшный путь, пока организм привыкал к захватчику. Зато теперь перед нами конечный продукт — человек-животное или человек-растение, или животное-растение, как вам больше нравится. Замкнутый круг!

— Но остальные дисанцы смогли выжить, не превратившись в монстров. Зачем магтам надо было заходить так далеко?

— Эволюция не знает слова «надо». Существует множество вариантов развития жизни, но только лучшие из них имеют продолжение. Ты говоришь, что обыкновенные дисанцы тоже выжили, но магты выжили… как бы это сказать… они лучше выжили. Они уже стали господствующей расой на Дисе и, не вмешайся в эту историю инопланетники, стали бы единственной — рано или поздно магты истребили бы остальных дисанцев.

— Тут у тебя концы с концами не сходятся. Предположим, магты выжили и взобрались на самый верх по лестнице эволюции. Но ведь у них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, вот сейчас, например, они развязали самоубийственную войну. Почему же они до сих пор не погибли?

— Магты агрессивны и безжалостны. Они никогда не отступают, нападают на любого противника и, конечно, иногда погибают. Но у них никогда не было достойного противника — на Дисе ведь нет даже крупных хищников — и как виду магтам ничто не угрожало. Они утратили инстинкт самосохранения за ненадобностью, и хотя индивидуумы погибали, вид в целом благодаря этому только укрепился. Но вот Дис вышел из изоляции, и ситуация кардинально изменилась. Перед магтами теперь стоит глобальная проблема, проблема выживания расы, с которой они никогда раньше не сталкивались и которую они не в состоянии даже осознать, не то что разрешить. Они продолжают нападать, невзирая на то, что противник вооружен уже не палкой, а пистолетом или бластером, и они будут нападать, пока их не перебьют всех до одного. Отсутствие воображения, неспособность к абстрактному мышлению лишают их возможности понять, что в данном случае привычная тактика приведет к гибели всей планеты, впрочем, вряд ли магты вообще отдают себе отчет, что их планета может погибнуть. Эволюция жестока, но справедлива. Раньше этот симбиот был магтам полезен — он обеспечивал сохранение вида. Теперь из-за того же самого симбиота вид магтов стоит перед лицом полного уничтожения. Изменилась ситуация, и больше нет симбиота — полезного партнера в союзе двух существ, а есть — паразит.

— И паразита надо уничтожить! — подхватил Брайн. — Все, бой с тенью кончился! Мы нашли врага, и этот враг — всего лишь процветающий паразит, тупой и ограниченный. У него вообще есть мозг?

— Сомневаюсь. Зачем ему мозг? Если и был когда-то, то давно атрофировался: паразиты, живущие внутри другого организма, как правило, очень быстро деградируют, у них сохраняются только самые необходимые функции.

— Что это такое? — внезапно спросил Ульв, указывая на симбиота. Он слышал весь разговор, но не понял из него ни слова.

— Объясни ему, Леа, — сказал Брайн и добавил, увидев, как она измучена: — И сядь, пожалуйста, тебе надо отдохнуть. А я пока… — он взглянул на часы и замолчал.

Было уже четыре часа дня — до конца света оставалось около восьми часов. Что можно сделать за восемь часов? У Брайна сразу поубавилось энтузиазма. Если ему не удастся убедить ниджорцев, они сбросят бомбы точно в срок. А если даже удастся? Пока его открытие ничего не меняет в расстановке сил — в любой момент магты могут запустить свои кобальтовые бомбы на Ниджор.

Кобальтовые бомбы! За всей этой суматохой с трупом Брайн начисто забыл о Талте. Ему стало стыдно. Необходимо срочно связаться с Хисом и обо всем ему рассказать: и о смерти Талта, и о следах радиоактивного излучения в черной крепости. Конечно, Талт убит, а лента с записью уничтожена, но Хис может организовать еще один рейд и проверить все на месте.

Брайн настроил передатчик на волну террористов и послал вызов — вместо ответа в наушниках защелкали атмосферные разряды. Может, передатчик неисправен? Он сменил частоту, набрал для проверки свои позывные и свистнул в микрофон. Отраженный сигнал больно ударил по ушам. Передатчик работал. Тогда Брайн еще раз вызвал Хиса и на этот раз услышал кодовый сигнал: «Вызов принят». Он схватил микрофон:

— Говорит Бренд. Как слышите? Мне нужно поговорить с Хисом. Прием.

К его удивлению, ответил профессор Крафт:

— Мне очень жаль, Бренд, но поговорить с Хисом вам не удастся. Полчаса назад он и его люди покинули Дис, и сейчас они находятся на пути к Ниджору. Мы все время прослушивали их частоту и поэтому приняли ваш вызов. Вы готовы? С каждым часом становится все опасней садиться на планету. Уже сейчас мне будет нелегко найти добровольцев, которые согласятся лететь за вами.

Хис улетел! Вместе со всей своей армией. Брайну не сразу удалось освоиться с таким поворотом событий. Наконец он вспомнил, что Крафт ждет ответа.

— Ну, что ж… Раз они улетели… тут уж ничего не поделаешь. Я все равно собирался говорить с вами, Крафт — выслушайте меня и постарайтесь понять. Надо отменить бомбардировку. Я все-таки докопался до сути, я узнал, почему магты так странно себя ведут. Все еще можно исправить…

— Это можно сделать до полуночи? — прервал его Крафт; в голосе профессора звучало раздражение — даже святые устают.

— Конечно, нет, — Брайн нахмурился, чувствуя, что разговор принимает нежелательный для него оборот. — Но на это не уйдет много времени. У меня есть доказательства…

— Я и так вам верю, Бренд, — устало сказал Крафт. — Наверное, вы правы. Несколько часов назад я признал, что Хис был прав, когда предлагал свое решение проблемы. Мы наделали кучу глупостей, но самое страшное — мы упустили время. И теперь уже слишком поздно каяться… Мы сбросим бомбы в полночь, и я молю Бога, чтобы мы не опоздали. Вы не знаете, что наши специалисты советовали мне начать бомбардировку еще вчера в полночь, но я отказался от их рекомендаций и собственной властью продлил это опасное ожидание еще на сутки. За это меня сместили — корабль с моим преемником уже вылетел с Ниджора. Теперь я понимаю, что превысил свои полномочия и поставил на карту судьбу собственной планеты, пытаясь спасти Дис. Но все тщетно! Дис нельзя спасти. Этот мир обречен — он уже почти погиб. И я не хочу больше ничего о нем слышать!..

— Но ваш долг…

— Мой долг — уничтожить эту проклятую планету! Все инопланетники уже покинули Дис, осталась только ваша группа. Я посылаю за вами корабль. Как только он заберет вас и стартует, я сброшу первую бомбу. А теперь сообщите мне ваши координаты.

— Не угрожайте мне, Крафт! — в ярости заорал Брайн. — Вы убийца! И не оправдывайтесь. Вы задумали массовое убийство. А я хочу вас остановить. Я знаю, где магты прячут кобальтовые бомбы — в крепости, на которую Хис напал прошлой ночью, адрес можете узнать у него. Захватите эти бомбы, и вам не придется сбрасывать ваши.

— Мне очень жаль, Бренд, — вздохнул профессор. — Я ценю ваши старания, но их тщетность очевидна. Я не хочу обвинять вас во лжи, но вы сами-то понимаете, как неправдоподобно выглядят ваши заявления? Сначала — сенсационное открытие природы поведения магтов, потом, когда это не подействовало, вы вдруг вспомнили о бомбах. Мы искали эти бомбы несколько месяцев, вы сами еще три часа назад не знали, где они спрятаны. И вдруг…

— Я сам до конца не уверен, но это шанс! Талт засек в этой крепости источник сильной радиации. Но Талт мертв, его аппаратура уничтожена. Почему вы мне не верите?.. — Он замолчал, понимая, как неубедительна его бессвязная речь.

Передатчик молчал, Крафт терпеливо ждал продолжения, а Брайн уже потерял всякую надежду.

— Высылайте ваш корабль, — устало произнес он. — Мы скрываемся в бывшем здании треста легких металлов на окраине города. На первом этаже там большой пустой склад. Я не знаю точных координат, но, думаю, ваши люди легко его отыщут. Ждем вас. Я проиграл, Крафт… Мы все проиграли.

Глава 17

— Ты что, действительно, сдаешься? — спросила Леа. Она давно все объяснила Ульву и уже несколько минут слушала разговор Брайна с Крафтом.

Брайн неопределенно пожал плечами.

— А что мы можем сделать? Я старался… старался их убедить, ты сама слышала. Что может один человек против целой эскадры?

Словно в ответ на этот риторический вопрос Ульв выхватил из-за пояса духовое ружье и, быстро шагнув к трупу магта, всадил в симбиота острую короткую стрелу.

— Убей врага! Убей умервика!

Брайн изумленно уставился на дисанца.

— Ульв все прекрасно понял, — сказала Леа. — Он очень способный ученик, а о симбиозе знает столько, что мог бы читать лекции в любом земном университете. Оказывается, дисанцы хорошо знают, что такое симбиот — в их языке даже есть слово для его обозначения. Существо, союз с которым приносит пользу и ему, и человеку, зовется мервик. Например, веда — явный мервик. Паразит называется умервик, и это враг! Ульв понимает, что в зависимости от обстоятельств одно и то же существо может быть и мервиком, и умервиком. Теперь Ульву известно, что этот симбиот — умервик, и он горит желанием уничтожать врага. И остальные дисанцы поступят точно так же, если им объяснить, что к чему.

— Ты уверена? — с интересом спросил Брайн.

— Да, уверена. Они по-своему решают проблему выживания — не так, как магты, но результаты получаются схожие. Дисанцы будут уничтожать симбиотов, даже если для этого им потребуется перебить всех магтов.

— Тогда улетать нельзя, — Брайн вдруг понял, что ему делать. — Сейчас придет корабль. Ты улетишь на нем и прихватишь с собой труп магта. А я останусь.

— Что ты собираешься делать? — с тревогой спросила Леа.

— Драться с магтами. Если я останусь на планете, Крафт не посмеет сбросить бомбы раньше срока. Правда, после полуночи его, наверное, уже ничто не остановит, но пока…

— Но ведь это самоубийство! Ты сам говорил, что один человек не может воевать с целым флотом. А если ты не успеешь уйти до полуночи?!

— Тогда я могу погибнуть… Но вот так просто улететь я не имею права. Это называется «чувство долга». Я пойду в крепость и попытаюсь отыскать бомбы. Возьму с собой Ульва — может, он что-нибудь знает, но раньше не хотел говорить. Может, другие туземцы нам помогут… Надо драться!

Леа хотела что-то сказать, но Брайн не дал ей рта раскрыть.

— Тебе тоже придется поработать. Покажи им труп и постарайся растолковать Крафту, какую роль во всей этой истории играет симбиот в мозгу магта. Поговори со стариком о рейде Хиса и попробуй убедить его отсрочить бомбардировку. Я возьму с собой передатчик и, если что-нибудь найду, сразу сообщу. Шансов у нас почти никаких, но сидеть сложа руки все равно нельзя.

Леа еще пыталась спорить, но Брайн ее не слушал. Он лишь нежно поцеловал девушку и уверил ее, что все будет в полном порядке. В глубине души ни он, ни она в это не верили.

Неожиданно раздался грохот, и небо за окнами закрыла большая тень — прямо посреди улицы приземлялась десантная шлюпка ниджорского флота. В склад опасливо вошли вооруженные люди из спасательной команды. Они проводили в шлюпку Леа, и после недолгих препирательств согласились забрать труп магта. Корабль поспешно взлетел, и Брайн долго провожал его взглядом, пока шлюпка не превратилась в черную точку.

— Пошли отсюда быстрее, — сказал он Ульву, запихивая в карман передатчик, — пока никто нас не заметил.

— Что ты хочешь делать? — спросил дисанец.

— У нас осталось всего несколько часов, — Брайн показал на солнце, которое уже склонилось к горизонту. — Отправимся в ту крепость, где я был прошлой ночью. Может, найдем бомбы… Ты случайно не знаешь, где их прячут?

Ульв отрицательно покачал головой.

— Я не знаю, но другие могут знать. Надо убить магта и показать нашим людям умервик. Тогда они все нам расскажут.

— Тем более надо идти в крепость — даже если там не окажется бомб, то магты найдутся обязательно. Как бы только туда добраться поскорее!

Дисанец на минуту задумался.

— Я знаю, где стоит машина чужеземцев. Мы можем поехать на ней, если ты умеешь управлять. Наши люди не умеют водить эти машины.

— Вездеход? Отлично! Пошли.

Им повезло. Вездеход попался новый, исправный — в замке зажигания торчали ключи, а энергетические батареи были полностью заряжены. Кроме того, эта машина оказалась легче обычного вездехода, и за городом Брайну удалось много из нее выжать.

Вездеход мчался по пустыне, оставляя за собой шлейф пыли, а солнце неумолимо скрывалось за горизонтом. Было уже шесть часов вечера… Пока они добрались до крепости, прошел еще час. Брайн чувствовал, как внутри нарастает напряжение…

Карабкаясь вслед за Ульвом по отвесной стене крепости, он отвлекся от мрачных мыслей и даже забыл на время о ниджорских бомбах, которые вот-вот должны были обрушиться на планету — он ждал кровавой схватки, и все остальное отошло сейчас на второй план.

Крепость была пуста. Они обшарили все этажи, добрались до подземелья и там окончательно убедились, что в замке нет ни одной живой души.

— Все ушли, — сказал Ульв, принюхиваясь. — Здесь было много магтов, но они все ушли.

— И часто такое случается?

— Никогда раньше не слышал о таком. Не понимаю…

— А я, кажется, понимаю. Магты сопровождают важный груз. Они решили перепрятать бомбы и… — Брайн запнулся. — Да нет же! Они повезли их на пусковую площадку — готовятся начать! Пошли отсюда!

— Сюда как-то попадает свежий воздух… — с удивлением обнаружил Ульв. — Откуда он идет?

— Да мы тут прошлой ночью сделали форточку. Давай посмотрим.

Пройдя несколько коридоров, они вышли к пролому в стене.

— А дыра стала больше, — заметил Брайн. — Похоже, магты основательно ее расширили. — Он выглянул наружу и увидел на песке свежие следы колес. — Они тут что-то тяжелое таскали и куда-то грузили… Поехали!

Они бегом бросились к вездеходу — Брайн резко развернул машину и поехал по следам. Он выключил фары — вполне хватало света уже появившейся луны — и старался вести машину осторожно, чтобы не потерять направление. До конца оставалось всего четыре часа. Придерживая одной рукой руль, Брайн включил рацию, настроенную на волну ниджорского флота, и, получив ответ дежурного радиста, коротко сообщил о результатах вылазки и добавил:

— Немедленно сообщите Крафту. У меня нет времени говорить с ним — я иду по следу.

По следу пришлось идти долго. Около девяти часов вечера они перевалили через гряду холмов и увидели впереди горы.

— Останови, — сказал Ульв. — Тут рядом есть пещеры. Магты могли выставить охрану. Надо идти тихо — на машине нельзя.

Они пошли пешком, по колено увязая в сыпучем песке. Брайн ни на шаг не отходил от колеи, Ульв прикрывал его и высматривал вражеские караулы. Но вокруг никого не было. В половине десятого Брайн понял, что они слишком рано бросили вездеход — колея все тянулась, и, казалось, конца ей не будет. Время от времени Ульв показывал пещеры, но следы упорно вели мимо, и кошмарный поход в неизвестность продолжался.

— Впереди еще пещера, — сообщил Ульв. — Тебе надо идти тише.

Они поднялись на вершину очередного холма и посмотрели вниз, в лощину. Песок серебрился в свете луны, две темных колеи прорезали лощину и исчезали в темном провале пещеры на другой стороне.

Брайн отполз назад и включил свою рацию. Ульв залег на гребне, изучая подходы к пещере.

— Важное сообщение, — прошептал Брайн в микрофон. — Запишите и передайте командующему Крафту, — он твердил эту фразу тридцать секунд, проверяя время по часам, потому что сейчас каждая секунда промедления казалась ему часом, и он не верил сам себе.

Покончив со вступлением, он быстро и четко рассказал о том, как они вышли к пещере.

— …и здесь могут оказаться бомбы. Мы идем в пещеру. Свой передатчик я включу и оставлю здесь, чтобы вы могли его запеленговать. Другой передатчик, более мощный, я беру с собой — попробую вести передачу прямо из пещеры. Сомневаюсь, что сигнал пробьется через скалы, но все равно попытаюсь. Отвечать не надо, у меня нет наушников. Конец связи. Прощай, Леа, — добавил он и переключил рацию на постоянный сигнал.

Прячась за редкими камнями, они подобрались ближе к пещере. Вокруг было тихо. Брайн взглянул на часы — половина одиннадцатого!

Метрах в пяти от входа они залегли в последний раз, теперь от цели их отделял один бросок… Вокруг по-прежнему царила тишина, и Брайн уже приподнялся, чтобы ринуться вперед, но Ульв неожиданно схватил его за плечо и настойчиво потянул вниз. В ответ на удивленный взгляд дисанец показал на свой нос, потом на пещеру — он услышал запах магтов. Пока Брайн пытался что-нибудь разглядеть в темном провале входа, Ульв вскочил и быстро поднес к губам духовое ружье — раздался тонкий свист, Брайн увидел падающего магта, но прежде чем тело коснулось песка, Ульв метнулся к пещере, оттуда донесся короткий стон, и снова наступила тишина. Вытащив пистолет, Брайн осторожно приблизился к входу, не совсем понимая, что там произошло.

— Их было двое. Можно идти дальше, — послышался из темноты шепот Ульва.

В пещере было темно, как в могиле. Брайн не решился включать фонарь, и, если бы не умение Ульва отыскивать магтов по запаху, они бы долго блуждали в этом бесконечном лабиринте залов и коридоров. Приходилось идти на ощупь, держась за стену, скоро Брайн в кровь расцарапал ладони и совершенно перестал ориентироваться в этом подземелье. Ульв шел по запаху — если запах вдруг слабел, приходилось возвращаться и искать другой путь. Продвигались они медленно, а время летело стремительно, и часы показывали уже без четверти двенадцать.

— Впереди свет, — прошептал Ульв.

Коридор выходил в круглый зал, освещенный мощными переносными фонарями. Брайн с Ульвом затаились в тени.

— Что это? — спросил дисанец, мигая от яркого света.

Брайн чуть не закричал от радости.

— Железная клетка в центре зала — это джамп-установка, а рядом — бомбы. Мы нашли их, Ульв!

Установка была примитивная — не установка даже, а наспех переделанный корабельный джамп-генератор средней мощности, от которого тянулись провода к грубой металлической клетке, изготовленной явно вручную. Брайн внимательно рассматривал установку, понимая, что должен подробно все рассказать ниджорцам, иначе ему опять не поверят, а неубедительное сообщение сейчас принесет больше вреда, чем пользы.

Возле генератора он увидел трех инопланетников — они возились с аппаратурой — и мимоходом подумал, что магты, должно быть, хорошо заплатили мерзавцам за работу и, даже разглядев цепи у них на ногах и кровавые полосы на спинах, не почувствовал к инженерам никакой жалости. Очевидно, они, польстившись на деньги, согласились участвовать в войне на стороне магтов, но потом поняли, что сами погибнут — спохватились, стали бунтовать, и тут уж магты поговорили с ними по-своему.

Рядом с установкой лежали бомбы. Двенадцать штук. Больше всего они походили на яйца гигантских птиц — каждая бомба была метра два длиной. По всей видимости, это были снятые с ракет боеголовки — на одной Брайн даже заметил зажимы, которыми она крепилась к носителю. В ярком свете фонарей металлические оболочки ярко блестели.

Без десяти двенадцать!

Брайн отошел шагов на пятьдесят в глубь коридора, чтобы его не было видно и слышно из зала, и достал передатчик. Тщательно настроившись на волну ниджорского флота, он послал вызов, а затем медленно и подробно описал все, что увидел в пещере. Он старался говорить спокойно, без эмоций и комментариев, излагая только факты и напирая на необходимость отложить бомбардировку Диса. Закончил он за шесть минут до полуночи и, переключившись на прием, стал ждать ответа.

Ответа не было…

Еще не осознав, что происходит, Брайн до отказа повернул ручку громкости и все равно ничего не услышал. Мертвая тишина — не было слышно даже обычного треска атмосферных разрядов. И вот тут он понял… Сигнал не проходил сквозь толщу скал, местные породы образовывали экран, через который не мог пробиться самый мощный передатчик. Ниджорцы просто не услышали его, и через несколько минут начнется бомбардировка. Вот сейчас, наверное, уже распахнулись бомбовые люки, и из них показались водородные бомбы, удерживаемые только тонкой металлической сеткой. Сейчас командир отдаст приказ, сетку отпустят…

— Убийцы! — в отчаянии закричал Брайн в микрофон. — Вы не слушали меня, не слушали Хиса… Кретины! Уничтожить целую планету, хотя в этом нет никакой необходимости! Все можно было сделать иначе, но вы никого не слушали. Сейчас вы уничтожите Дис, но и для Ниджора это не пройдет даром. И не надейтесь! Это я вам говорю — Брайн Бренд. Черт бы вас всех побрал, неудачники проклятые! — Он с силой швырнул передатчик в стену и пошел к Ульву.

Дисанской цивилизации оставалось жить около двух минут.

— Меня не услышали! — мрачно сказал Брайн дисанцу. — Отсюда не доходит сигнал.

— Значит, бомбы упадут? — спросил Ульв, глядя ему в глаза.

— Если не случится чуда… то бомбы упадут.

Им оставалось только ждать. Инженеры в пещере вдруг заволновались, бросили работу, стали что-то кричать магтам, показывая на часы. Но до магтов ничего не доходило, они не могли понять, что происходит, и угрожающе надвинулись на пленников.

Стрелки на часах Брайна коснулись двенадцати, оставалось еще десять секунд. Они прошли очень быстро — секундная стрелка перевалила за роковую отметку и бодро побежала дальше.

Брайн облегченно перевел дух, но тут же вспомнил, что находится глубоко под землей — звук распространяется медленно, если бомбы упали ровно в двенадцать, то…

В эту минуту вздрогнула земля, и он услышал отдаленный грохот — с потолка посыпался песок, в зале замигал свет. Ульв резко повернулся к нему, но Брайн поспешно отвел взгляд, он не мог спокойно смотреть в глаза дисанцу.

Один из инженеров с криком бросился бежать, двое магтов догнали его, сбили с ног и принялись молча избивать. Глядя на это, двое других инопланетников под пристальными взглядами магтов вернулись к работе. Как и следовало ожидать, бомбардировка не произвела на магтов ни малейшего впечатления, они методично продолжали осуществлять свой гибельный план; их не волновала судьба Диса их вообще ничего не волновало, они просто шли прямо к намеченной цели — они не умели сворачивать.

Инженеры тем временем вышли из оцепенения и энергично взялись за работу. Очевидно, они смирились с судьбой, понимая, что жить им осталось недолго — невидимая, но гибельная радиация уже проникла в пещеру — но перед смертью решили отомстить.

— Что делают эти чужеземцы? — спросил Ульв.

Брайн выглянул в зал — там уже подвозили к установке первую бомбу.

— Они собираются бомбить Ниджор. Эта машина может послать бомбу на другую планету.

— Ты хочешь помешать им? — спросил дисанец ровным голосом; в руках он сжимал духовое ружье.

Брайн подумал, что ситуация складывается абсурдная — дальше некуда. Как ни старался он удержать ниджорцев, они все-таки сбросили бомбы на Дис. Теперь Брайн может помешать магтам нанести ответный удар, но стоит ли?.. Или лучше вспомнить древний принцип «Око за око, зуб за зуб», и пусть события развиваются своим чередом. Через несколько минут установка заработает, и на Ниджор обрушится справедливое возмездие за гибель дисанцев и за скорую смерть самого Брайна.

До каких же пределов может простираться у человека чувство долга? Наверное, впервые оно появилось у пещерного человека — по отношению к своей семье, своему племени. Оно росло и крепло со временем, и, повинуясь чувству долга, люди защищали свои города, потом — страны и, наконец, — планеты. Кажется, пришло время понять, что самое главное — долг перед человечеством, а может быть, и перед любой жизнью в галактике.

Брайн достал пистолет и спросил:

— А ты хочешь остановить их, Ульв?

— Ниджор — мервик, — ответил дисанец и, подняв духовое ружье, выстрелил в пещеру.

Стрела попала в голову инженеру — он вскрикнул и упал. Брайн нажал на курок, целясь в контрольный щит установки, и через минуту тот превратился в груду горящего железа. Ниджору больше ничто не угрожало.

Ульв сказал «мервик», — думал Брайн, посылая в пещеру пулю за пулей. Так называется существо, которое объединяется с другими и помогает им в борьбе за жизнь — оно может убить защищаясь, но по своей природе оно не убийца. Ульв быстро ухватил самую суть и, не вдаваясь в философские тонкости, сделал выбор. Сейчас он дрался за жизнь против нежити — он убивал магтов, своих соплеменников, потому что они были «умервик», и спасал от гибели Ниджор, потому что «Ниджор — мервик». Не многие миры смогли подняться до понимания этой простой идеи, и вот скоро один из них погибнет.

Магты быстро опомнились и, сообразив, откуда летят пули и стрелы, молча устремились на врага. Брайн с Ульвом отчаянно защищались. Брайн знал, что обречен, но он ненавидел магтов и хотел подороже продать свою жизнь. Отстреливаясь, они медленно отступали по коридору. Магты преследовали их, стреляя из ионных бластеров, и лиловые вспышки время от времени разрывали темноту. Им удалось ненадолго оторваться от погони, но вскоре Брайн увидел впереди свет фонарей и понял, что их окружили.

— Они знают тут каждый коридор, — сказал он Ульву. — Нам не уйти. Надо найти такое место, где будет легко обороняться.

— Тут рядом я видел небольшую пещеру. Вход очень узкий.

— Идем!

Им удалось незамеченными добраться до этой пещеры — они залегли у входа и стали ждать. Приближалась развязка.

Скоро показался магт с фонарем в руке, он быстро бежал по коридору и заглядывал во все щели. Луч света метнулся в их сторону, и Брайн выстрелил. Не дожидаясь, пока на выстрел прибегут другие, он подбежал к убитому, схватил фонарь и, поставив его на выступ стены, вернулся обратно. Теперь коридор был освещен, и Брайн хотя бы видел, куда ему стрелять. Ждать пришлось недолго, из-за угла выбежали два магта и тут же упали, сраженные пулями. Но уже сбегались магты со всего подземелья, их было много, и Брайн подумал, что если они, несмотря на отсутствие воображения, все-таки вспомнят о гранатах, то им с Ульвом одной вполне хватит…

Где-то совсем рядом вдруг прогремел взрыв, потом послышалась частая стрельба. Брайн вжался в камень и, внимательно глядя в коридор, пытался понять, почему не начинается атака. Из-за угла показался еще один магт — он неуверенно пятился и стрелял почему-то совсем в другую сторону. Брайн так удивился, что забыл нажать на курок. Но хладнокровный Ульв поднял свою трубку, и магт мгновенно умер.

— Не стреляйте! — послышался голос, и в коридоре появился человек.

Это был ниджорец в военной форме! Брайн едва успел схватить Ульва за руку. Он ничего не понимал. Как? Откуда? Брайн сам слышал, как взорвались бомбы… Но ниджорец стоял перед ними во плоти, и это никак не укладывалось у Брайна в голове.

— Только не отпускайте его, — ниджорец со страхом глядел на духовое ружье. — Я эти стрелы знаю.

Через минуту пещера была полна ниджорцев. Одним из последних вошел профессор Крафт, военный мундир смотрелся на нем довольно странно. С явным облегчением профессор отдал кому-то пистолет, который в его руках выглядел совсем уж неуместно, и, подойдя к Брайну, крепко пожал ему руку.

— Я очень рад лично встретиться с вами и с вашим другом Ульвом.

— Может, вы мне тогда объясните, что это все значит, — тупо спросил Брайн; он почему-то никак не мог отделаться от мысли, что «все это» происходит во сне.

— Мы никогда не забудем человека, который спас нас от самих себя! — торжественно произнес Крафт.

— Оставьте ваши речи на потом, профессор! — раздался знакомый голос, и Хис, пробравшись через толпу, встал рядом с Крафтом. — Короче говоря, Бренд, ваш план удался. Крафт передал мне ваше сообщение, и я тут же отправился на флагманский корабль. Мне очень жаль, что Талт так глупо погиб, но парень все-таки нашел то, что мы все искали. Как раз когда я уговаривал профессора отправить десант за бомбами, появилась ваша девушка с трупом магта. Она очень доступно все нам объяснила и даже показала этого зеленого паразита… Ну, что я вам рассказываю — вы и сами знаете! Мы уже приземлились, когда получили ваше последнее донесение. После этого нам оставалось только запеленговать ваш передатчик около пещеры.

— А взрывы в полночь? — перебил его Брайн. — Я сам слышал.

— Ах это! — рассмеялся Хис. — Мы имели основания думать, что пещера хорошо охраняется, поэтому в полночь сбросили у входа несколько фугасных бомб. Магты решили, что это начало бомбардировки, и отступили в глубь пещеры, чтобы закончить свое дело. Тогда мы высадили десант, ворвались в это подземелье и взяли их тепленькими. Правда, многих пришлось убить, но кое-кого даже захватили в плен.

— Один из инженеров был еще жив, когда мы туда ворвались, — добавил Крафт. — Он рассказал, как вы вдвоем уничтожили установку…

Ниджорцы молчали, но Брайн ясно чувствовал их благодарность и глубокую признательность. Я тоже вас не забуду, — подумал он.

— Бомбы не упали, — объяснил он Ульву, который стоял рядом, ничего не понимая, — и уже не упадут. Подождите! — крикнул он ниджорцам, только сейчас сообразив, что в рассказе Хиса есть пробел. — Вы получили мое последнее сообщение только когда сели. Значит, вы сами решились на десант и отменили бомбардировку. Но почему? Вы ведь ничего точно не знали. Вы могли не успеть, и тогда магты разбомбили бы Ниджор. Проще было сбросить бомбы. Я не понимаю!

— Мы не могли поступить иначе, — удивленно сказал Крафт. — Мы ведь узнали, что магты больны.

Хис громко рассмеялся, увидев, как у Брайна вытянулось лицо.

— Ну что, проникаетесь понемногу духом Ниджора? Когда дело касается войны, мои соплеменники совершенно не внемлют голосу разума. Война — явление столь чуждое нашему народу, что многие просто не понимают, как это можно убивать людей. Плохо быть единственным вегетарианцем среди хищников. Один раз нам это боком выйдет. Уже чуть не вышло! Нормальные люди давно бы сбросили на Дис бомбы, и все тут. А мы чуть не погубили оба мира. Ваше открытие буквально вытащило нас из пропасти, в которую мы стремительно падали.

— Не понимаю… — выдавил из себя Брайн.

— Сейчас объясню. До вашего появления мы никогда не имели дела с магтами и ничего о них не знали. Их действия не поддавались объяснению, и наши ответные меры, естественно, не имели никакого успеха. Мы не понимали, что происходит на Дисе, и дело шло прямиком к катастрофе. Но вот вы обнаружили, что магты больны, и все встало на свои места. Явление получило название — теперь мы знаем, что надо делать. Мы вновь объединились — моя армия влилась в ниджорские силы самообороны. Вся планета усиленно трудится, а корабли с врачами уже в пути.

— И все это потому, что магты больны? — переспросил Брайн.

— Ну да, — ответил профессор Крафт. — В конце концов, мы цивилизованные люди. Не думаете же вы, что мы будем воевать с больными?

— Ну… конечно, не будете, — сказал Брайн, тяжело садясь.

Он улыбнулся и посмотрел на Ульва, для которого все эти разговоры были сплошной абракадаброй.

— Хис, — позвал Брайн. — Объясните это Ульву, пожалуйста. У меня все равно не получится.

Глава 18

Из космоса Дис напоминал сверкающий золотой шар — красивая картинка из школьного учебника астрономии. Планета буквально излучала свет и тепло и казалась среди необъятного холодного мрака какой-то уютной и почти родной. Брайн смотрел на нее в иллюминатор и, кутаясь в теплую куртку, думал, что неплохо было бы сейчас оказаться где-нибудь в пустыне, под палящим дисанским солнцем… Оставалось только надеяться, что организм скоро надумает переключиться на зимний режим, и тогда ему не придется больше мерзнуть.

У него за спиной бесшумно возникла Леа — Брайн увидел в иллюминаторе ее отражение и почувствовал над ухом легкое дыхание. Он быстро обернулся и взял девушку за руку.

— Ты прекрасно выглядишь.

— Надеюсь, что да, — она автоматически поправила волосы. — Я ведь целую неделю отдыхала — валялась в госпитале, пока ты весело проводил время на Дисе. Говорят, вы объехали всю планету, отстреливая магтов.

— Ну, мы их всего лишь усыпляли. Ниджорцы ведь не могут никого убить. А вот дисанцев во главе с Ульвом пришлось удерживать — они с радостью убивали умервиков.

— И что ниджорцы собираются делать с этими сонными магтами.

— Сами еще толком не знают. Для начала они хотят посмотреть, что получится, если удалить из мозга паразита. С детьми, конечно, будет проще — их мозг еще не сильно поражен.

Леа прижалась к нему.

— Я еще слаба. Давай присядем.

Напротив иллюминатора стоял мягкий диван.

— По-моему, удалить симбиота — не самое остроумное решение, — заметила Леа. — Даже если магт переживет шок, он скорее всего навсегда останется полным кретином. Мне на такие эксперименты смотреть не хочется. Надеюсь, ниджорцы найдут другой выход — более гуманный.

— Обязательно найдут, — согласился Брайн.

— Ну, а что же мы? — спросила Леа, поглаживая его по руке. — Слушай, у вас на Анваре все такие горячие? Это очень возбуждает.

Брайн смутился.

— А что мы? — переспросил он.

— А тогда, ночью в госпитале ты так не смущался, — улыбнулась Леа. — Мне помнится, ты там что-то такое говорил… и делал тоже. Надеюсь, ты ко мне не совсем равнодушен. Короче говоря, я тебя спрашиваю прямо, как спрашивают девушки у вас на Анваре: что мы будем делать? Я имею в виду, когда мы поженимся?

Брайну было приятно чувствовать под рукой ее упругое теплое тело, мягкие волосы девушки щекотали ему лоб, и все было хорошо и замечательно, но ответ Брайна прозвучал явным диссонансом этой идиллии.

— Леа, дорогая! Ты для меня очень много значишь. Но ты должна понять, что мы не можем пожениться.

Девушка напряглась и резко отодвинулась.

— Эй, что это значит?! Что ты хочешь сказать, жирный анварский кот? Ты, наверное, думаешь, что я из тех девушек, с которыми можно хорошо провести время, а потом сделать ручкой?

— Леа, подожди! Тут дело совсем в другом. Если брак — значит, дети, а ты биолог и прекрасно знаешь, что земные гены…

— Тупая деревенщина! — закричала она, кидаясь на него. — Я думала у тебя больше ума! А ты обычный провинциальный дурак. Земные гены! Я знаю, вы все презираете нас за наш маленький рост, за подверженность аллергиям, за гемофилию и другие хвори, которые передаются из поколения в поколение. Вы ненавидите…

— Да я совсем не это имел в виду, — прервал ее Брайн. — Я хотел сказать, что у тебя хорошие, сильные гены, а у меня… Ребенок от меня скорее всего умрет при родах, если только это не случится еще раньше. Дело в том, что подлинный человек это ты, а я — недавняя мутация.

Леа застыла, как громом пораженная — раньше ей просто не приходило это в голову.

— Земля — это дом, — продолжал Брайн. — Родина человечества. Может, ваши гены и ослабли за последнюю тысячу лет, но они крепли миллионы. Сколько новорожденных на Земле доживает до года?

— Ну… почти все. Какая-то доля процента умирает, но очень мало.

— Земля — это дом, — мягко повторил он. — Люди покинули свой дом, и они смогли приспособиться к самым разным условиям на многих планетах, но за это приходится дорого платить, а самая ужасная цена — мертвые дети. Успешная мутация выживает, неудачная — нет: естественный отбор — жестокая штука. Мне повезло, но у моей матери было еще шестеро детей, и все они умерли, не дожив до года, а еще несколько даже не родились. Ты просто не знала об этом, Леа.

— Да-да! — она всхлипывала, закрыв лицо руками. — Я все понимаю, потому что я биолог, но мне надоело быть только биологом. Я еще и женщина. И ты мне нужен, Брайн, ты очень мне нужен. Я люблю тебя! — Она вытерла глаза. — Ты собираешься вернуться домой? Когда?

— Наверное, очень скоро, — печально ответил Брайн. — Куда мне деваться? Анвар — моя родина, я часть Анвара. На Дисе я отдал свой долг, но у меня есть долг и перед Анваром. Мне надо вернуться — это очень важно.

— Я бы хотела отправиться туда с тобой, — это был не вопрос, а скорее, утверждение.

— Это невозможно, Леа! Ты не сможешь жить на Анваре.

Леа бросила взгляд в иллюминатор.

— В глубине души я подозревала, что этим кончится. Я очень рано поняла, что на Земле не смогу найти себе мужа, и в девичьих мечтах мне представлялся этакий космический герой, которого я обязательно встречу где-нибудь в просторах космоса. Наверное, ты оказался просто немного похож на него. Но все это ерунда! Я взрослый человек, мне нравится моя работа, я не променяю ее на банальное замужество и скорее всего так и умру старой девой. Передавай от меня привет своей будущей жене.

Дис в иллюминаторе слегка качнулся — их корабль поворачивал к Ниджору. И было в этом что-то символичное — позади осталась не просто еще одна планета на их пути, позади осталось нечто очень важное для них обоих.

— А у вас грустный вид, — заявил Хис, появляясь из-за угла.

— Подите вы к дьяволу! — выпалила Леа.

Хис никак не отреагировал — он вообще стал гораздо добродушней с тех пор, как сложил с себя полномочия командира террористов. Он присел рядом с ними на диван и безо всяких предисловий спросил:

— Хотите и дальше работать в ЦРУ, Брайн? Нам нужны такие люди.

Брайн изумленно посмотрел на него.

— Так вы тоже из Центра?

— Прошу любить и жаловать — полевой агент на Ниджоре! — рассмеялся Хис. — Неужели вы думаете, что вся наша организация состоит из чиновников вроде Фоссела? Такие у нас перебирают бумаги и служат прикрытием, а работают настоящие люди. Я, например, работаю на Ниджоре. Отличная планета, но и там не обойтись без нашего вмешательства. Нужно помочь им найти свое место в галактике.

— Вы ведете какую-то грязную игру, Хис, — заявила вдруг Леа. — Мне кажется, ваш Центр не такая уж безобидная и бескорыстная организация. Чего вы, в конце концов, добиваетесь? Власти над галактикой?

— Вот стоит рассекретить нашу деятельность, и такие обвинения на нас посыплются градом, — спокойно заметил Хис. — Поэтому мы и действуем тайно. Нам не нужна власть, Леа, и я сейчас докажу вам это с цифрами в руках. Как вы думаете, откуда мы берем деньги на свои операции? — Он улыбнулся. — Чуть позже вы сможете посмотреть документы, и тогда у вас не останется сомнений. В основном, это пожертвования — пожертвования планет, которым мы помогаем. Нам не нужна власть — мы помогаем одним мирам, получаем за это деньги и на эти деньги организуем помощь другим.

— А почему вы рассказываете мне такие секретные сведения? — с подозрением спросила Леа.

— А разве не понятно? Мы хотим, чтобы вы работали в ЦРУ. Можете назвать любое жалованье — мы не испытываем недостатка в средствах. — Хис хитро посмотрел на них и добавил: — Я думаю, Брайн тоже согласится работать на нас. Из него получился отличный агент, таких редко удается найти.

— Покажите, где подписаться, — бодро сказала Леа.

— Вы отлично владеете приемами психологической обработки, — улыбнулся Брайн. — Правда, люди менее воспитанные называют это шантажом. Но на этот раз не стоило прилагать столько усилий.

— Вы согласны? — спросил Хис.

— Я должен вернуться на Анвар… но я больше не тороплюсь.

— А Земля и так перенаселена, — добавила Леа.

Глава 1

Как только маленький кораблик вошел в верхние слои атмосферы, он засветился словно метеорит. По мере того как нарастало трение, свечение усиливалось, красный свет стал белым. Обшивка из сверхпрочного сплава все-таки не была рассчитана на такую температуру. С носового обтекателя срывались языки пламени — горел металл. Вдруг, когда уже казалось, что огонь вот-вот поглотит корабль, огненное облако прорезало яркое пламя тормозных дюз. Если бы это было неуправляемое падение, корабль наверняка бы разбился. Но пилот знал свое дело, он в последний момент включил двигатели. И снизил скорость падения корабля ровно настолько, чтобы температура далее не росла.

Звездолет падал сквозь облака вниз, на покрытую травой равнину, которая теперь приближалась с угрожающей скоростью. Когда фатальный исход казался уже неизбежным, двигатели включились опять, сотрясая корабль перегрузками в несколько «g». Несмотря на отчаянный рев дюз, корабль врезался в почву с оглушительным треском; посадочные опоры круто выгнулись.

Когда рассеялись тучи пыли и дыма, крохотный лючок на носу обтекателя провалился внутрь и из отверстия медленно выползла головка перископа. Она тихо вращалась, охватывая безлюдный с виду пейзаж: безбрежное море травы и далекие деревья.

Вдали промчалось и скрылось из виду стадо перепуганных животных. Перископ продолжал вращаться — но вдруг замер, уставившись на останки боевых машин, что громоздились поблизости — на огромном, изрытом воронками поле битвы.

Зрелище было жуткое. Поле усеивали сотни, а может, и тысячи боевых машин, — скрученных, покореженных, смятых страшной, неведомой силой. Могильник простирался почти до горизонта. Перископ покачивался вперед-назад, как бы ощупывая ржавые корпуса, потом втянулся внутрь корабля, лючок сразу захлопнулся. Прошло несколько томительных минут; с громким скрежетом откинулся люк воздушного шлюза.

Немного погодя в проеме люка появился человек. Его движения были осторожны, дуло ионного ружья подрагивало, словно хобот диковинного животного. Человек был облачен в тяжелый скафандр с ТВ-камерой на шлеме: та являлась основным элементом системы наружного наблюдения. Обводя взглядом окрестности, держа палец на спусковом крючке, он медленно опустил свободную руку и нажал кнопку передатчика на запястье.

— Продолжаю доклад за бортом корабля. Иду медленно, стараюсь восстановить дыхание. Все кости болят. Посадку провел практически в режиме свободного падения. Снижение прошло быстро, но в момент касания перегрузки составили 15 «g». Если меня все же засекли при спуске, то пока последствий не заметно. Буду говорить на ходу. Передача записывается на борту моего космического крейсера, который лежит на околопланетарной орбите, как раз надо мной. Что бы со мной ни случилось, запись сохранится. Я не намерен действовать столь же непрофессионально, как Марцилл.

Он не испытывал угрызений совести оттого, что дал волю чувствам, упомянув в докладе погибшего. Если бы Марцилл соблюдал элементарные меры предосторожности, то остался бы жив. Осторожность осторожностью, но этот осел мог бы подумать и о том, чтобы оставить после себя запись. Но не оставил ничего, совсем ничего, что могло бы хоть как-то прояснить случившееся, ни единого слова, которое сейчас очень бы помогло. Тут Хартиг негодующе фыркнул. Посадка на новую планету всегда опасна, вне зависимости от того, насколько мирно эта планета выглядит. И Сельм-2 тут не исключение. Да и выглядит она вовсе не мирно. Для Марцилла то задание было первым. И последним. Он сделал на орбите последнюю запись, в которой указал предполагаемые координаты посадки. И больше ничего. Осел. Больше он на связь не выходил. Вот тогда и было принято решение послать специалиста. Для Хартига это был семнадцатый планетарный контакт. И он собирался использовать весь свой опыт, чтобы этот контакт не стал последним.

— Теперь я понимаю, почему Марцилл выбрал это место. Здесь ничего нет, кроме травы, вокруг открытое пространство. К тому же тут, рядом с местом посадки, было сражение — и не очень давно. Поле боя находится прямо передо мной. Много разбитых боевых машин различных типов, в прошлом довольно грозных. Я хочу подойти поближе и осмотреть их.

Хартиг закрыл люк и не спеша направился к кладбищу машин, не переставая сообщать, что происходит:

— Машины очень большие, ближайшая ко мне не меньше пятидесяти метров в длину. Она на гусеничном ходу и имеет одну башню с огромным орудием. Оно разбито. Отсюда не видно никаких опознавательных знаков. Хочу подойти поближе. Но честно говоря, не нравится мне все это. С орбиты не удалось заметить ни единого города, не было засечено каких-либо передач или переговоров ни в одном диапазоне. И вот вам поле боя и эти развалюхи! Совсем не игрушечные. Эти штуки — продукт высокоразвитой технологии. И это не фантомы. Вот эта, например, сработана из металла — и тем не менее взорвалась. Я не вижу никаких опознавательных знаков. Попробую заглянуть внутрь. Люков отсюда не видно, но в борту такая дырища — на тракторе въехать можно. Вхожу внутрь. Может быть, здесь есть документы, во всяком случае должны же быть таблички или надписи на панели управления…

Хартиг замер на месте, ухватившись рукой в перчатке за рваный край пробоины. Неужели послышалось? Осторожным движением прибавил чувствительность внешнего микрофона. Теперь он слышал, как в металлических руинах свистит ветер. И больше ничего. Он послушал еще немного, пожал плечами и повернулся к пробоине в борту машины.

Внезапно среди ржавых развалин эхом пронесся металлический лязг. Хартиг развернулся и, рухнув на землю, взял ружье на изготовку.

— Снаружи что-то движется. Пока не вижу, что именно, но слышу вполне отчетливо. Подключаю внешний микрофон к передающей цепи, чтобы записать звук. Он становится все громче, это, похоже, колеса, а может, гусеницы, слышу лязг, скрип. Машина… вот она!

Машина выскочила из-за развалин с оглушительным грохотом. Она была невелика, не более пяти метров в длину, и мчалась вперед с пугающей скоростью. Гладкая, черная, зловещая. Хартиг было прицелился, но тут же снял палец с крючка, заметив, что машина проносится мимо. Та развернулась и поддала ходу.

— Она направляется к моему кораблю! Похоже, меня засекли при посадке. А теперь нащупали то ли радиодетектором, то ли радаром. Включаю бортовую защиту через дистанционный пульт. Как только эта штука войдет в зону поражения — сразу взлетит на воздух… Есть!

Загремели взрывы, — бортовые скорострельные орудия изрыгали смертоносный огонь. Почва содрогнулась, в воздух взлетели камни, грязь. Орудия смолкли — стрельба сразу возобновилась, как только машина вырвалась из тучи пыли. Целая и невредимая.

— Да, крепкая штучка и шустрая, ничего, главный калибр ее достанет…

Жуткий грохот потряс землю, грохот проник даже сквозь металлические стены, окружавшие Хартига; медленно осело облако красной пыли. Хартиг выглянул, обмер и произнес бесцветным голосом:

— Мой корабль взлетел на воздух. От первого же выстрела этой чертовой штуки. Наши орудия против нее бессильны. Теперь она поворачивает сюда. Похоже, засекла мой радиопередатчик или тепловое излучение. Отключать передатчик уже не имеет смысла. Она движется прямо на меня. Я стреляю, но безрезультатно. Не видно никаких люков или окон. Вероятно, экипаж использует телевизионную систему обзора. Пытаюсь стрелять по выступающим частям на передке. Надеюсь, это ТВ-камеры или датчики. Но похоже, ее не остановить…

Раздался взрыв и звук резко оборвался — радиопередача прекратилась. Высоко на орбите, на космическом крейсере, центр управления автоматически начал поиск радиосигнала, но безуспешно. Потом были проверены все резервные диапазоны. Тоже ничего. С механической дотошностью центр повторил поиск на максимальной чувствительности — но не обнаружил ничего, кроме атмосферных помех. И так в течение двадцати четырех часов с интервалом в один час. Когда программа поиска была выполнена, центр управления автоматически включил радио и прокрутил запись доклада, переданного человеком с поверхности планеты. Закончив передачу, центр перевел все системы в режим минимального обеспечения и с нечеловеческим терпением принялся ожидать следующей команды.

Глава 2

— Что такое? Случилось что-нибудь? — спросила Леа. Она ощутила плечом, как напряглось тело Брайана. Они лежали на низком диване и расслабленно глядели сквозь иллюминатор на усыпанное звездами пространство. Его могучая рука обвивала тонкую талию женщины, поэтому Леа сразу почувствовала возникшее в нем напряжение.

— Ничего не случилось, в самом деле ничего. Ты только посмотри, какие цвета…

— Послушай, милый, ты комок мышц! Может, ты и лучший тяжелоатлет в Галактике, но врун из тебя никудышный. Ведь что-то случилось, а я никак не пойму что.

Брайан замялся, а затем кивнул:

— Рядом кто-то есть, раньше его не было. От него следует ждать неприятностей.

— Я верю в твои телепатические способности. Видела в деле. Знаю, ты можешь улавливать чужие эмоции. Но мы в глубоком космосе, до ближайшего солнца многие световые годы — как может кто-то появиться на борту корабля? — Она запнулась и посмотрела в иллюминатор на звезды. — А, конечно, посадочная капсула. Наверное, кого-нибудь встречаем. Ориентация изменилась. Не видно там крейсера ССП? Наверное, кто-нибудь переправляется с него в капсуле.

— Уже переправился. Он на борту. Идет сюда, к нам. Не нравится мне все это. И человек не нравится — а точнее, то, что он нам несет.

Одним движением Брайан поднялся и, сжав кулаки, развернулся. Несмотря на свои добрых шесть футов роста и триста фунтов веса, двигался он как кошка. Леа глянула на возвышающуюся перед ней фигуру и почти физически ощутила напряжение.

— С чего ты взял? — спокойно спросила она. — Ты прав, конечно, кто-то прибыл на борт нашего корабля, но, возможно, к нам это не имеет ни малейшего отношения…

— Погиб то ли один человек, то ли двое. И этот, который идет к нам, — от него тоже пахнет смертью. А вот и он.

Леа в изумлении раскрыла рот, когда услышала, как за ее спиной распахнулась дверь каюты. Она испуганно оглянулась. Послышался громкий шорох и сразу глухой стук. Опять шорох, опять стук. Все громче и ближе. Наконец в проеме показался человек. Он неуверенно оглянулся, заморгал, словно у него было не все в порядке со зрением.

Леа пришлось собрать всю свою волю, чтобы не отвернуться и стереть с лица гримасу невольного отвращения. Человек медленно перевел свой единственный глаз с Леа на Брайана. Затем двинулся вперед, волоча изувеченную ногу, на каждом шагу пристукивая костылем. Та же неведомая сила, которая изуродовала ноги незнакомца, начисто снесла правую половину его лица. Ее покрывала нежная розовая кожа, пустая глазница была прикрыта повязкой. Не было у него и правой руки, но к плечевому суставу был привит зародыш, который через год обещал превратиться в полноценную руку. Но то, что болталось сейчас у его плеча, скорее напоминало детскую ручонку, сантиметров тридцати длиной. Худой, скрюченный человек встал рядом с могучим Брайаном.

— Меня зовут Карвер[35], — произнес он, как бы потешаясь над собственным обликом. — Я пришел сюда, чтобы встретиться с вами, Бренд.

— Знаю, — напряжение оставило Брайана столь же внезапно, как и появилось. — Присядьте, передохните немного.

Леа невольно отодвинулась, когда Карвер со вздохом опустился на диван рядом с ней. Она заметила, как он, обливаясь потом и тяжело дыша, выудил из кармана капсулу и бросил в рот. Затем искоса взглянул на нее и кивнул.

— Доктор Леа Морис, — произнес он, — вас это тоже касается.

— ФКС? — спросил Брайан.

Карвер утвердительно нагнул голову:

— Фонд культурных связей. Как я понимаю, вы уже сотрудничали с нами?

— Да, но то был экстренный случай.

— У нас что ни случай — то экстренный. Вот и сейчас дело очень серьезное. Поэтому меня и послали встретиться с вами.

— Но почему именно с нами? Мы буквально на днях выбрались с Диса, а там была крутая заварушка. Леа даже заболела. И нам обещали, что передышка будет дольше обычной. В принципе, мы согласны и дальше сотрудничать с вами, но именно сейчас…

— Я уже говорил — у нас что ни случай, то экстренный, — голос Карвера звучал хрипло, здоровую руку он зажал между коленями, чтобы унять дрожь. На него явно навалилась боль или усталость — или то и другое вместе, — но он не сдавался. — Я, как видите, только что вернулся со срочного задания, а то сам бы отправился. Если вам будет легче, то могу сообщить, что я полностью осведомлен о ваших приключениях на Дисе, отчасти потому и вызвался уладить это дело. Все были чрезвычайно довольны. Но мне не до смеха. Ну что, готовы? — с этими словами он обернулся к Брайану.

— Вы не имеете права заставлять Леа, по крайней мере сейчас. Я прекрасно справлюсь один.

Карвер отрицательно мотнул головой:

— Вы должны отправиться вдвоем, это оговаривалось специально. Идеальный союз, взаимодополняющие способности…

— Я отправляюсь вместе с Брайаном, — заявила Леа. — Мне уже гораздо лучше. Когда доберемся до места, я буду в норме.

— Очень приятно это слышать. Как вам известно, наша организация является строго добровольной. — На негодующее фырканье Брайана Карвер не обратил ровно никакого внимания, а, покопавшись, вытащил из кармана куртки пластиковую коробочку. — Я уверен, что вы осведомлены о том, что наши проекты касаются только тех культур, которые находятся в опасности, и цивилизаций на тех планетах, которые тысячи лет лишены были контактов с остальным человечеством. Мы и близко не касаемся вновь открытых планет — это работа Планетарной разведки. Они идут первыми, а затем передают свои отчеты нам. Это крутая команда, я сам отработал в ПР четыре года, прежде чем перешел в ФКС. — Тут он мрачно усмехнулся. — Думал, что на новом месте будет полегче. У ПР возникли проблемы, и они запросили нашей помощи. В таких случаях мы всегда соглашаемся. Вы готовы просмотреть запись?

— Я принесу проектор, — сказал Брайан. Карвер согласно кивнул, не в силах больше говорить.

— Хотите, я что-нибудь закажу для вас? — спросила Леа, когда Брайан вышел из гостиной.

— Да, благодарю, какой-нибудь напиток. Надо пилюлю запить — мне сразу станет лучше. Но никакого алкоголя — пока нельзя.

Делая заказ на компьютере, она чувствовала на себе взгляд чужака, закончила, отложила пульт и резко обернулась.

— Ну, все успели разглядеть? Понравилось?

— Извините. Я и не думал вас обидеть. Так вышло из-за вашей биографии. Никогда еще не видел человека с Земли.

— И что вы ожидали увидеть — две головы?

— Я уже извинился. Знаете, я, до того как покинул родную планету и отправился в космос, считал все эти россказни про Землю обычным религиозным бредом.

— Ну теперь сами убедились, что мы настоящие, только немощные и малокровные. Недокормленные граждане перенаселенной, истощенной планеты. Но так нам и надо — это вы хотите сказать?

— Нет. Хотелось, но не скажу. Империя Земли виновата во многом, но об этом написано в любом школьном учебнике. Да никто этого и не оспаривает. Но теперь это всего лишь история, причем очень древняя история. Меня лично гораздо больше интересует судьба планет, которые откололись после Распада. Пока я сам не увидел, что произошло с некоторыми из них, то и не представлял себе, насколько жестоки и беспросветны бывают такие миры. Человечество, в принципе, имеет только одну родину — Землю. Вы можете ощущать себя ущербными, потому что перенаселение и ограниченные ресурсы привели к уменьшению физических размеров землян. Но вы родились на Земле, вы — отпрыски Земли. Многие из нас выглядят крупнее и сильнее вас — но лишь потому, что мы были вынуждены приспосабливаться к новым, жестоким мирам. Я привык к этому — и даже считал нормой. Но только теперь, когда увидел вас, я осознал, что колыбель человечества существует реально. — Он хитро улыбнулся. — Пожалуйста, не сочтите мои слова за глупость, но когда я вас увидел, то испытал двоякое чувство: облегчения и удовольствия. Как человек, вновь обретший давно забытых предков. Боюсь, я не совсем ясно выразился. В общем, как путешественник, вернувшийся домой после долгих странствий. Я видел, как люди приспособились к жизни на многих планетах. Но, как ни смешно, встреча с вами принесла странное успокоение. Наш родной дом еще существует. Я по-настоящему счастлив встретиться с вами.

— Я верю вам, Карвер, — улыбнулась Леа, — и должна признать, что вы начинаете мне нравиться. Хотя ваш внешний вид оставляет желать лучшего.

Откинувшись, он захохотал и прихлебнул холодного напитка, который появился на столике у его руки.

— Через год вы меня не узнаете.

— Уверена, что так оно и будет. По специальности я биолог и экзобиолог, так что в теории хорошо представляю возможности восстановительного лечения. Через год вы будете как новый. Но я могу представить это чисто умозрительно, так как впервые вижу метод на практике. Мы на Земле люди небогатые, и только очень немногие могут позволить себе столь радикальную регенерацию.

— Это одна из привилегий сотрудников ФКС. Они восстанавливают вас полностью, независимо от тяжести полученных увечий. Вот под этой повязкой у меня через пару месяцев вырастет новый глаз.

— Очень мило. Простите, но лично я предпочитаю не пользоваться привилегиями такого рода.

— Винить вас не могу, просто желаю удачи.

Тут они увидели, что вернулся Брайан с проектором. Он взял у Карвера кассету и вставил в аппарат. Брайан и Леа придвинулись к вспыхнувшему экрану. Карвер откинулся на спинку и просто слушал запись, время от времени прихлебывая напиток. Он уже много раз слышал ее и потому задремал. Но ближе к концу встряхнулся. Голос Хартига на пленке звучал ровно: человек предвидел свой конец, но все-таки старался оставить запись для тех, кто пойдет следом за ним. Пленка закончилась, и экран прояснился. Леа была потрясена. Но когда Брайан повернулся к Карверу, лицо его было бесстрастно.

— И ФКС хочет, чтобы мы отправились на эту планету, на Сельм-2? — спросил он.

Карвер утвердительно кивнул.

— Зачем? Похоже, там больше нужны войска. Солидный вооруженный отряд, который сможет постоять за себя.

— Нет. Вот этого мы как раз и не хотим. Опыт подсказывает нам, что вооруженное вторжение никогда не решает проблемы. Война — это не метод. Война — это убийство. А нам нужна информация, точные и подробные данные. Мы должны узнать, что происходит на этой планете. А для этого нам нужны опытные люди, такие, как вы. Возможно, что на Дис вы отправились без особого желания, оно и понятно, ведь то было ваше первое задание. Но справились вы отлично, сделали то, что специалисты считали невозможным. Нам бы хотелось, чтобы теперь вы применили свои способности на Сельме-2. Что скрывать, это очень и очень опасно. Но ничего не поделаешь — надо.

— А я и не собиралась жить вечно, — ответила Леа и, склонившись над пультом, заказала крепкие напитки.

Но напускная веселость не обманула Брайана.

— Я отправляюсь один, — заявил он. — В одиночку мне будет легче управиться.

— Но ты не сможешь, глупая ты гора мышц. Не настолько ты смышлен, чтобы отпускать тебя одного. Или мы идем вместе, или вообще не идем. Только попробуй отправиться один, и я пристрелю тебя, чтобы не вводить людей в пустые хлопоты по доставке твоего тела к месту верной гибели.

Тут Брайан усмехнулся:

— Какая трогательная забота. Ладно, сдаюсь. Твои доводы очень убедительны и логичны, так что лучше нам отправиться вдвоем.

— Прекрасно. — Лез подхватила стакан, вылетевший из приемника, и выпила залпом едва ли не половину содержимого. — Что дальше, Карвер?

— А дальше — самое трудное. Мы должны убедить капитана изменить курс и доставить нас на орбиту Сельма-2. Там нас будет ждать крейсер.

— Чего же тут трудного? — удивился Брайан.

— Я вижу, вам не часто приходилось иметь дело с капитанами космических кораблей. Они очень упрямы. И в полете обладают всей полнотой власти. Мы не можем заставить его изменить курс, поэтому придется убеждать.

— Я его уговорю, — сказал Брайан, выпрямившись во весь рост. — Мы взялись за это дело, и никакой паршивый космический шоферишко не сможет нам помешать.

Глава 3

Капитана М’Лута можно было назвать кем угодно, но только не «паршивым космическим шоферишкой». Он и Брайан стояли нос к носу, пожирая друг друга глазами. Оба были мужчины крупные, крепкие и высокие — правда, капитан был чуточку выше. Он был так же мускулист, как и Брайан — и столь же задирист. Они были похожи во всем, за исключением одного: кожа у Брайана отливала бронзой, а капитан был черен как смола.

— Я уже сказал — нет, — произнес капитан М’Лута; за ровным тоном его голоса скрывался гнев. — А теперь покиньте мостик.

— Мне кажется, капитан, вы не совсем меня поняли. Я обратился к вам с небольшой личной просьбой…

— Отлично. Личная просьба отклонена.

— Но я еще не изложил вам причины…

— Это совершенно излишне. Слышать ничего не хочу. Капитан корабля я. И мне приходится думать и о корабле, и о пассажирах, и о грузе. И кстати, о расписании. Для меня это самое важное. Самое. Ваши люди и так доставили мне немало хлопот со встречей посадочной капсулы. Я пошел на это, так как меня убедили, что случай экстренный. Слава Богу, все прошло нормально. Инцидент исчерпан. Вы сами уйдете или вас вышвырнуть?

— Почему бы вам не рискнуть?

Брайан говорил тихо, почти шепотом. Но кулаки его были сжаты, мускулы напряжены, глаза так и пожирали капитана. Но тот глаз не отводил. Карвер прошаркал вперед и с трудом протиснулся между ними.

— Дело зашло слишком далеко, — сказал он. — Пора мне вмешаться, пока ситуация не вышла из-под контроля. Бренд, отправляйтесь к доктору Морис, сейчас же.

Брайан тяжело вздохнул и неохотно расслабился. Карвер был прав — но жаль все-таки, что не вышло потасовки. Он резко развернулся и направился к Леа, которая сидела на скамье у переборки. Как только противники разошлись, Карвер здоровой рукой извлёк из кармана листок бумаги, взглянул на него и засунул обратно.

— Капитан М’Лута, мы надеялись на ваше добровольное сотрудничество. Но добровольно или нет, вам все равно придется исполнить нашу просьбу…

— Вахтенный! — рявкнул капитан в микрофон. — Возьмите троих людей и быстро на мостик! С оружием.

— Немедленно отмените приказ! — рассердился Карвер. — Включите ССП-связь и вызовите базу. Запросите код Дп-Л.

Капитан резко обернулся и уставился на искалеченного коротышку.

— Откуда вам известен этот код? — вскричал он. — Кто вы?

— Пожалуйста, без лишних вопросов. Свяжитесь с базой и сообщите мое имя — Карвер. Скажите, что я у вас на борту.

Капитан ничего не ответил, лишь тут же отменил приказ и двинулся в радиорубку.

— Что за чудеса? — спросил Брайан у Карвера, когда тот устало плюхнулся рядом.

— Это нокаут, а не чудо. Капитан живет на планете Рудепорт, одной из тех, что многим обязаны ФКС. Населению планеты это, возможно, и неизвестно — однако правительству известно очень хорошо. Они ежегодно выплачивают нам приличную сумму и притом совершенно добровольно.

Брайан кивнул:

— Значит, Рудепорт — одна из тех планет, которым ФКС однажды помог. Мы вытащили их из беды?

— Совершенно верно. Поэтому мы можем просить любой помощи и в любое время. Но только в случае крайней необходимости. Директор тамошнего космопорта извещен о том, что я нахожусь на борту, а также о том, что, возможно, мне придется обратиться за помощью. Директор вечно занят, и ему вряд ли понравится, что его отвлекают по пустякам. Но так или иначе, капитан пойдет нам навстречу.

Ждать долго не пришлось. Грохоча башмаками, капитан вернулся на мостик, грозный как туча, и встал перед Карвером. Тот, казалось, не замечал его.

— Кто вы такой, Карвер? Кто позволил вам здесь командовать?

— Вы приказ получили — и будет с вас.

— Нет. По закону только я могу отдавать приказы на этом корабле. И этот закон нарушен. Подорван мой авторитет. А что, если я не подчинюсь приказу?

— Ваше право. Но по возвращении в порт у вас будут определенные неприятности.

— Неприятности? — Капитан мрачно усмехнулся. — Меня спишут с корабля. Навсегда.

— Вы, похоже, дорого цените свое любопытство. Поверьте, капитан, я вам зла не желаю. Но нам просто необходимо туда попасть. Я расскажу вам все, что могу. Эту операцию проводит ФКС. Когда вернетесь, порасспросите свое начальство, что означает это название. Им решать, сколько вам положено знать. Могу лишь добавить, что отклонение от курса совсем не случайно. Погибли люди — и под угрозой еще несколько жизней. Этого довольно, чтобы удовлетворить ваше любопытство?

Капитан звонко стукнул кулаком в ладонь.

— Нет, — ответил он, — не довольно. Но на сейчас хватит, мы сделаем остановку. Но больше я вас видеть не желаю на своем корабле. Никогда. Второй раз я этого не переживу.

— Ваше желание понятно, капитан. Сожалею, что все так вышло.

— Проваливайте. О высадке вам сообщат.

— Не похоже, чтобы вы сильно подружились, — заметила Леа, когда дверь за спиной с грохотом захлопнулась.

Карвер с равнодушным видом устало пожал плечами.

— Пойду к себе в каюту, — сказал он. — Встретимся на высадке.

Для Леа и Брайана приятное путешествие на этом закончилось. Они несколько раз прокрутили пленку, пока не запомнили ее наизусть. Брайан даже позанимался в спортзале, где своей мощью в силовых упражнениях привел тренера в полное замешательство. Леа попыталась отдохнуть и накопить силы. Она не знала, что ждет их на Сельме-2, но, судя по записи, операция обещала быть достаточно опасной. Ожидание было непереносимым, и известие о высадке принесло облегчение. Капитан даже не пришел попрощаться.

— Что теперь? — спросил Брайан, когда все трое выбрались из посадочной капсулы внутри поместительного шлюза крейсера.

— А это вам решать, — ответил Карвер. — С этой минуты считайте, что вы на задании. Вот и командуйте.

— Где мы находимся?

— На орбите Сельма-2.

— Хотелось бы взглянуть.

— В нижнем отсеке есть обсервационный иллюминатор.

Корабль был большой — везде кипела работа. Они миновали машинные отсеки, кладовые, задержались, чтобы пропустить грузовые платформы. Когда наконец вошли в обсервационный отсек, там никого не было. Стоя на прозрачном полу, все трое смотрели вниз. Там проплывала голубая сфера планеты, наполовину освещенная сиянием звезды Сельм — солнцем затерянного в пространстве мира. Брайан пристально разглядывал планету.

— Отсюда она выглядит вполне обычно. Что привлекло к ней такое внимание?

— Все началось со стандартного исследования. Компьютерный анализ архивных записей времен Империи выявил список грузов, отправленных на различные планеты. Большинство из них были уже известны, но не все. Координаты неидентифицированных планет были переданы в ФКС для разведки и осуществления контакта. Поскольку наблюдения с орбиты не выявили на Сельме-2 ни городов, ни других поселений, то его оставили напоследок. Кстати, в эфире не было обнаружено никаких сигналов в обычных диапазонах связи.

— Значит, там нет никаких признаков цивилизации и присутствия людей, кроме следов сражений?

— Да, и это особенно нас заинтересовало. Та куча металлолома, рядом с которой высадились Марцилл и Хартиг, была самой большой из всех обнаруженных. А обнаружено их немало.

— Военная техника — без воинов. А где же люди? Под землей?

— Возможно. Это вам и предстоит выяснить во время экспедиции на планету. Внешне она выглядит довольно привлекательно. Белые шапки на полюсах состоят из снега и льда. Значительную часть поверхности занимает океан. В нем рассыпано множество островов и архипелагов. Единственный большой континент расположен вот тут. Сейчас через него проходит граница дня и ночи. Как видите, он напоминает чашу, потому что по периметру опоясан горными цепями. Отроги гор покрыты лесами, а в средней части континента — обширные травянистые равнины. Много озер, а в центре расположено самое крупное, как раз на линии рассвета, настоящий внутренний океан. Вы сможете рассмотреть все более подробно в записи.

— А как климат?

— Идеальный. По крайней мере, на равнине вокруг озера. В горах довольно прохладно, но внизу тепло.

— Отлично. Прежде всего нам понадобится транспорт. Чем вы располагаете?

— Об этом позаботится руководитель операции. Я полагаю, что удобнее всего использовать спасательную шлюпку. Она невелика, имеет большой запас мощности и способна вместить все необходимое снаряжение. И вооружение у нее неплохое. Наши техники установят самую современную систему вооружения и защиты.

Брайан приподнял брови:

— Похоже, оружие не сильно помогло Хартигу.

— Мы учтем его опыт.

— Вы что-то часто повторяете слово «мы», — заметила Леа, — вы разве полетите с нами?

— Извините. Вы получите любое оружие, какое только пожелаете. Как личное, так и штатное, для шлюпки. Выбирать вам.

— Можно посмотреть перечень? — справился Брайан.

— Об этом позабочусь я, — раздался голос за их спинами.

Обернувшись, они увидели стройного седовласого человека, который неслышно вошел в отсек во время разговора.

— Меня зовут Кларт, я руководитель операции. В мои обязанности входит не только давать советы, но и следить за тем, чтобы вам было доставлено все необходимое. Взгляните на экран компьютера — вот перечень всего, что мы имеем на крейсере.

Перечень был длинный и подробный. Брайан просматривал его вместе с Леа, прикосновением пальца отмечая позиции, которые его интересовали. На столик стали падать распечатки. Брайан взвесил их в руке, и глянул вниз, на планету.

— Я принял решение, — произнес он, — и надеюсь, что Леа его одобрит. Шлюпка будет оснащена защитой и новейшим оружием. Мы захватим с собой все, что может нам понадобиться на планете. После того как мы полностью экипируемся, я спущусь на планету один, без единого металлического предмета или прибора. С голыми руками, если угодно. Это самое разумное решение в сложившихся обстоятельствах, не так ли, Леа?

Ответом ему был испуганный взгляд.

Глава 4

— Я подготовлю список всего необходимого не откладывая, — произнес Кларт и принялся вводить команды через свой личный терминал. Его спокойствие говорило о том, что любые причуды агентов — дело для него привычное. Леа не разделяла его настроения.

— Брайан Бренд, ты, похоже, рехнулся. Карвер, проследите, чтобы его немедленно посадили под замок.

Карвер согласно кивнул:

— Леа права. Нельзя же, в самом деле, разгуливать безоружным по такой планете. Это чистое самоубийство.

— В самом деле? Много ли помогли оружие и техника тем двоим, что высадились до меня? Марцилл исчез — но теперь мы легко можем себе представить, что с ним случилось. А что машина-убийца сделала с Хартигом, нам известно совершенно точно. С вашего позволения, я не хотел бы погибнуть, как они. У меня нет мысли окончить жизнь самоубийством, напротив, я думаю о том, как выжить. Прежде чем принимать решение, обдумайте два факта. Вспомните, как погиб Хартиг. Машина направилась прямо к нему, похоже, она засекла оружие или радиопередатчик. Засекла и уничтожила. Разве не так?

— Так, — сказала Леа, — и это факт номер один?

— Да. Хартиг был обнаружен и уничтожен. Факт второй — животные. Хартиг упомянул о них сразу после посадки. Помните то стадо вдалеке, которое мчалось прочь от места посадки?

— И какая между этими фактами связь? — спросил Карвер.

— Это очевидно, — пояснила Леа. — Животные были целы и невредимы, и боевые машины их не беспокоили. А Хартига они убили. И наш новоиспеченный дикарь хочет уподобиться животному и потихоньку разнюхать обстановку.

— Это сумасшествие, — настаивал Карвер, — я не могу этого позволить.

— Не позволить вы не можете. Ваши полномочия закончились, как только вы доставили нас сюда. Теперь я возглавляю операцию. Леа останется в шлюпке на орбите. Я высажусь один.

— Я беру свои слова обратно, — объявила Леа, — это разумный план, по крайней мере для чемпиона двадцатиборья, — и рассмеялась, встретив недоуменный взгляд Карвера. — Вас, видимо, плохо информировали, если вы не знаете, что Брайан — настоящая знаменитость. На его планете, где условия для жизни одни из самых суровых в Галактике, проводятся ежегодные соревнования. Они не просто спортивные, но и интеллектуальные. Двадцать различных видов — от фехтования до стихосложения, от тяжелой атлетики до шахмат. Это самые тяжелые соревнования из всех существующих, изнурительная демонстрация физических и интеллектуальных способностей. Насчет деталей можете поинтересоваться у Брайана, я скажу одно: после целого года состязаний определяется только один чемпион. Вообразите себе: атлетические соревнования, в которых принимает участие каждый житель планеты! Если получилось — попытайтесь представить себе, как должен выглядеть победитель таких соревнований. А если воображение вам отказывает — то взгляните на Брайана. Он один из чемпионов. Что бы ни происходило на Сельме-2, у него есть шансы во всем разобраться. И выйти победителем.

Карвер согнулся и рухнул в кресло, уронив костыль.

— Я верю вам, — произнес он, — однако это ничего не меняет. Как вы уже сказали, с этого момента за весь ход операции отвечаете вы сами. Я выхожу из игры. Могу только пожелать вам удачи. Кларт позаботится о том, чтобы у вас было все необходимое.

— Вот список моих предложений. — Кларт оторвал ленту от принтера. Леа выхватила бумагу из-под носа у Брайана.

— Мне все равно придется прохлаждаться в шлюпке, пока ты будешь внизу, поэтому предоставь заботу о снаряжении мне. Иди потренируйся, поешь стероидов — в общем, подготовься к борьбе. Остальным займусь я.

— Я лучше расслаблюсь, — ответил Брайан, — подготовлюсь к предстоящей операции психологически.

— Прекрасно. Вот этим и займись. Я покажу тебе окончательный перечень перед тем, как заказывать оборудование.

— Нет, не надо. Я полностью полагаюсь на тебя и специалистов. Прошу об одном: постарайся ничего не упустить. Мне понадобится кое-какое специальное снаряжение, но об этом я позабочусь сам. А сейчас мне нужен только детальный отчет об исследовании планеты. И тихое место, чтобы его просмотреть.

— Каюты для вас уже готовы, — сказал Кларт, — вся необходимая информация будет выведена на ваш терминал.

— Прекрасно. А когда будет готово снаряжение?

— Через два, максимум три часа.

— Скажем, через десять. Для начала я хочу выспаться. Как только мы отдохнем и получим снаряжение — сразу погрузимся в шлюпку и перейдем на нижнюю орбиту, чтобы взглянуть на планету поближе. Мне очень интересно, что за животных видел Хартиг.

Брайан крепко спал, когда Леа открыла дверь, но мгновенно проснулся. Она замерла, привыкая к темноте. Он окликнул ее:

— Входи. Сейчас свет включу.

— Ты что, всегда спишь в одежде? — удивилась она. — И башмаков не снимаешь?

— Это называется создание имиджа собственного тела. — Он взял стакан и отхлебнул воды. — Мне придется провести несколько дней в этой одежде, поэтому она должна восприниматься как часть тела. Тело и хорошая реакция — мое главное оружие, единственная защита. Правда, я решил взять кинжал. Взвесив все, я понял, что пользы от него будет больше, чем риска.

— Какой кинжал? Какой риск? Ничего не понимаю!

— Кинжал из минеральных материалов. Он будет единственным исключением, единственным предметом искусственного происхождения. Вся одежда сделана из растительных волокон, пуговицы вырезаны из кости. Ботинки сшиты из натуральной кожи. Ни кусочка металла и никакого искусственного волокна.

— А как же твои пломбы? — усмехнулась она.

— А также и пломбы, — Брайан был убийственно серьезен, — заменены керамическими вставками. Чем больше я буду напоминать обычное животное, тем выше степень моей безопасности. Вот почему кинжал — это определенный риск, но хорошо рассчитанный риск.

Он повернулся так, чтобы Леа могла рассмотреть кожаные ножны, висевшие сбоку. Потом вытащил длинный, прозрачный клинок.

— Выглядит как стекло. Угадала?

Он отрицательно мотнул головой:

— Это пласталь. Вид силикона, который внешне похож на стекло, но прочнее в сотни раз, потому что молекулы вещества выстроены в один большой кристалл. Сломать его практически невозможно, а лезвие не тупится никогда. Поскольку это силикон, то любой детектор будет воспринимать его как песок. Поэтому я и рискну взять его с собой.

Леа молча смотрела, как Брайан осторожно спрятал кинжал и вдруг скрестил пальцы рук и потянулся, словно гигантская кошка. Она увидела, как играют мышцы под тканью его одежды, и вдруг поняла, что настоящая сила Брайана — гораздо больше, чем просто физическая мощь.

— Мне кажется, ты справишься, — сказала она. — Я сомневаюсь, что это по силам кому-нибудь другому, во всяком случае в нашей Галактике. Но по-прежнему считаю, что вся затея — чистое безумие, хотя и понимаю, что это единственный способ выяснить, что творится на планете.

К чему невозможно было привыкнуть, так это к молниеносности движений Брайана. Могучие руки обняли ее прежде, чем она поняла, что произошло; они сомкнулись словно стальной обруч. Он быстро поцеловал ее и отступил назад.

— Спасибо. Твоя вера и поддержка сейчас для меня самое важное. Пошли в шлюпку.

Проводы были лишены всякой торжественности. Пока Леа проверяла снаряжение, Брайан переговорил со штурманом и тот ввел в бортовой компьютер несколько вариантов орбиты. Когда все было проверено и подготовка закончилась, они захлопнули люк. Прозвучал сигнал готовности, и компьютер сразу дал команду и шлюпка отделилась от корабля. Маневровые двигатели развернули ее, ходовые дюзы вспыхнули и понесли их на расчетную орбиту. Сельм-2 на обзорном экране становился все больше и больше.

— Ты боишься, — сказал Брайан, накрыв ладонью похолодевшую руку Леа.

— Чтобы понять это, не нужно никакой телепатии. — Вся дрожа, она прижалась к нему. — На бумаге твой план выглядел просто замечательно, но чем ближе мы подбираемся к этой проклятой планете, тем больше я волнуюсь. Два отличных парня, эксперты по контактам, и оба погибли. Вполне возможно, что та же участь ожидает и нас.

— Не думаю. Мы гораздо лучше подготовлены. Благодаря их самоотверженности мы располагаем необходимой для выживания информацией. Нам нечего бояться. Постарайся расслабиться и сохранить свои силы, они еще тебе понадобятся. Сейчас нужно выйти на нижнюю орбиту, провести тщательный осмотр и выбрать место для посадки. А пока нам ничто не грозит.

Тут вмешался компьютер, как бы опровергая его слова:

— В поле зрения летательный аппарат. Его курс пролегает прямо под вами. Показать?

— Да.

На экране вспыхнуло маленькое пятнышко, оно медленно двигалось слева направо.

— Увеличить изображение.

Пятнышко увеличилось и превратилось в металлическую стрелу со скошенными назад крыльями.

— Какая у него скорость? — спросил Брайан. На экран тут же выскочили цифры. — Так, 2,6 Маха. Сверхзвуковой тип, продукт высокоразвитой технологической культуры. При таких скоростях запасы топлива должны быть ограничены. Если мы проследим за ним, то сможем засечь место посадки…

Лез закончила его мысль:

— …и у нас появится возможность выяснить, что происходит на планете.

— Точно…

Самолет на экране завалился на одно крыло и резко нырнул вниз. В ту же секунду заговорил компьютер:

— Летательный аппарат передает кодированное радиосообщение. Записываю.

Неожиданный взрыв закрыл изображение на экране.

— Что случилось? — спросил Брайан.

— Ракета класса земля-воздух. Я вычислил ее курс перед взрывом.

Брайан мрачно кивнул:

— Самолет, видимо, тоже ее засек, вот почему он предпринял такой неожиданный маневр.

— А радиограмма — ее послал экипаж?

— Конечно! Если это был самолет-разведчик, то появился он здесь не случайно. Когда они засекли ракету, то предприняли уклоняющий маневр и послали сообщение на базу. И если я не ошибаюсь — вот и ответ.

Брайан указал на белый след, неожиданно появившийся на экране.

— Баллистическая ракета, видимо нацеленная на наземную пусковую установку. Война все еще продолжается. По крайней мере, теперь известны две точки, где нам делать нечего.

— То есть район пусковой установки — вон там, где сейчас виден взрыв, и то место, откуда стартовала ракета.

— Правильно. Пока не выяснится, что происходит на планете, нам лучше держаться подальше от мест активных боевых действий. Теперь попробуем отыскать животных, о которых упомянул Хартиг. Можно с уверенностью предположить, что они держатся вдалеке от зоны боев и скоплений боевой техники. Корабль Хартига сильно напугал их при посадке. Думаю, они боятся любой техники.

Они нашли животных на восточном берегу гигантского озера, которое для удобства окрестили Центральным морем. При максимальном увеличении электронного телескопа можно было разобрать, что это какие-то травоядные. Похоже, тут водились и хищники, было видно, как несколько животных спасаются бегством, преследуемые по пятам быстрыми и крупными существами. Но как они ни вглядывались, никаких следов цивилизации обнаружить не удалось.

— В этом месте я хочу высадиться, — сказал Брайан. — На равнине, где пасутся стада.

— Что значит «высадиться»? Мы что, не будем сажать шлюпку?

— Нет. Это нежелательно. Ты видела, что произошло с самолетом. Не стоит лишний раз попадать в поле зрения радаров и понапрасну тревожить ракеты. Я рассчитаю баллистическую орбиту, которая выведет меня в расчетную точку.

— Не боишься слегка поджариться в плотных слоях атмосферы?

Брайан улыбнулся:

— Ценю твою заботу. Чтобы этого не произошло, воспользуюсь гравишютом. Я снял со скафандра все ненужные металлические части, даже кислородные баллоны заменил пластиковыми. Маловероятно, что наземные радары смогут меня засечь, — к тому же на выбранной местности не видно никаких сооружений. Как только высажусь на поверхность, сразу избавлюсь от гравишюта и ненужного снаряжения.

— Но ты будешь совершенно беззащитен!

— Ну нет. Кроме того, я буду поддерживать с тобой постоянную связь.

— Неужели? Ты что, изобрел пластиковый передатчик?

Шутка Леа прозвучала очень грустно, оттого что в голосе женщины слышалась неподдельная тревога.

— Я воспользуюсь вот этим, — Брайан вытащил из сумки длинные полосы цветной материи. — Пришлось выдумать простой код. Если я разложу полотнища на поверхности, ты без труда заметишь их с орбиты. После посадки я сразу выложу для тебя сообщение. И буду посылать их регулярно по мере продвижения, чтобы держать тебя в курсе событий.

— Но это очень опасно…

— Операция в целом тоже достаточно опасна. Но по-другому ничего не получится. — Он отвернулся и принялся внимательно рассматривать экран, наконец постучал пальцем по изображению. — Я хочу высадиться здесь. Тут равнина переходит в предгорья. И лес неподалеку, а это хорошее укрытие. Если все рассчитано правильно, то спуск придется начинать ночью, а приземлюсь я на рассвете. Затем хорошенько спрячусь и примусь наблюдать. Если эти животные и впрямь окажутся местной формой жизни, то можно будет приступать ко второй части операции.

— И в чем же она заключается?

— В том, чтобы пешим порядком проникнуть в зону боевых действий.

— Только не это!

— К сожалению, это необходимо. От животных о войне много не узнаешь. Ближайшее кладбище военной техники находится всего в сотне миль от места посадки. Это два-три дня ходьбы. Я буду ежедневно отправлять тебе сообщения, при этом все они будут начинаться со знака «Х». Эта форма не встречается в природе, и компьютер без труда обнаружит мой знак. А сейчас я хочу поспать. Разбуди меня, пожалуйста, за час до высадки.

Когда Брайан вошел в шлюз, поверхность Сельма-2 была погружена во тьму. Все необходимое было запаковано в толстую пластиковую трубу, которую он закинул за спину. Леа смотрела, как он в последний раз проверяет крепления скафандра. Она стиснула руки с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он поднял глаза и, взмахнув рукой, повернулся к выходу, но тут Леа протянула руку и постучала по шлему. Брайан откинул щиток. Спокойствие его лица контрастировало с тревогой на лице Леа.

— Ну? — спросил он.

Она молчала, тишину нарушало только шипение кислородного клапана. Затем поднялась на цыпочки и крепко поцеловала его в губы.

— Я лишь хотела пожелать тебе удачи. Ну, до скорого?

— Конечно.

Улыбнувшись, он опустил щиток. Потом вошел в шлюз и захлопнул за собой дверь. Как только открылся внешний люк, вспыхнула красная лампа. Несколько томительных минут Брайан вглядывался в космическую пустоту и ждал команды компьютера. Едва на щитке вспыхнул зеленый огонек, он рывком выбросился из корабля.

Леа сидела у обзорного экрана, провожая взглядом удаляющуюся фигуру, на которой поблескивали огоньки маневровых двигателей, пока она совсем не скрылась из виду.

Глава 5

Брайан падал в черную пропасть ночи. Скорость падения совсем не ощущалась, хотя разумом он понимал, что она нарастает с каждой секундой. Ему казалось: он неподвижно висит в пространстве в окружении звезд над темным диском погруженной в ночную тьму планеты. Планету окружала светящаяся корона — свет скрытого от глаз солнца рассеивался в атмосфере. На востоке, где уже занимался рассвет, она была поярче. Брайан знал, что, несмотря на кажущуюся неподвижность, он падает по тщательно рассчитанной дуге в четко определенную точку, летит навстречу восходу. За его спиной микрокомпьютер гравишюта отсчитывал секунды, оставшиеся до посадки. Время от времени он чувствовал легкое давление ремней — его падение замедлялось в строгом соответствии с программой. Благодаря многолетним тренировкам он полностью сохранял самообладание, не позволяя страху попусту наполнять вены адреналином. После посадки будет много хлопот, а сейчас есть время поразмыслить. Он отдался на волю движения, погрузившись в состояние спокойной расслабленности, не замечая легких толчков в ремнях, которые постепенно перешли в ровное натяжение. Верхние слои атмосферы мягко коснулись его скафандра. Падение продолжалось.

Резкий свет ударил по глазам, когда солнце вышло из-за горизонта. Брайан пошевелился, разминая затекшие мышцы — полет подходил к концу. Внизу еще была ночь, хотя здесь, на высоте, солнце уже светило вовсю. Яркий свет внезапно сменился серым сиянием, когда он вошел в мощный слой облаков; Брайан быстро пробил его и полетел вниз, к слабо освещенной равнине.

Пока все спокойно. Ни ракет, ни самолетов. Брайан понимал, что его легко засечь по металлическим деталям снаряжения. Возможно, на экранах радаров уже появилась цель и ракеты разворачиваются в его сторону. Ему отчаянно захотелось очутиться внизу и сбросить предательский гравишют. Подтянувшись на ремнях, Брайан глянул вниз, на травянистую равнину, которая стремительно неслась ему навстречу. Он знал, что падает слишком быстро — но скорость была единственной защитой. Если радары его засекли, то надо как можно быстрее исчезать с их экранов. Вот поэтому необходимо выдерживать режим свободного падения до последнего и начинать торможение лишь в последний момент. Твердая поверхность уже почти под ногами — пора!

Резкий поворот ручки — гравишют задрожал от напряжения, ремни подвески больно впились в ноги. Скорость все еще слишком высока — надо добавить мощности. Ремни заскрипели от перегрузки. Тряхнуло весьма ощутимо. Ну, теперь — на полную!

Ноги с силой ударились в грунт, он упал и покатился по высокой траве. И несколько секунд лежал, не в силах пошевелиться. Поначалу тело не слушалось.

Чтобы встать на колени, потребовались отчаянные усилия, затем он медленно поднялся на ноги. Теперь надо сделать то, что просто необходимо.

Отстегнутый гравишют тяжело повалился в траву. Брайан сорвал с себя скафандр со шлемом, кислородный баллон. Так, все в порядке. Надо спешить, однако чрезмерно торопиться не следует. Рассвет выдался тусклым, но видно было хорошо. Сейчас надо открыть пластиковый контейнер, вытащить кинжал и сумку, которую он возьмет с собой. Сумка застряла — он рванул покрепче. Хорошо. Пора избавляться от лишних вещей. Надо обвязать ремнями ненужное теперь снаряжение. И проверить все еще раз. Хорошо. Ничего не забыл? Нет, весла на месте.

Брайан врубил гравишют на полную мощность, и тот так стремительно рванулся вверх, что сбил его с ног. Он становился все меньше и меньше и наконец исчез совсем. Высоко вверху под лучами солнца ярко блеснул щиток шлема. Но вскоре погас и этот огонек.

Брайан облегченно вздохнул. Он наконец внизу, цел и невредим.

Посадка на планету прошла успешно, и об этом теперь можно забыть. Пора приниматься за дело.

Подняв кинжал, Брайан медленно оглянулся, на ощупь прицепил ножны к поясу, внимательно рассматривая выступающие из тьмы окрестности.

Вокруг была трава. Высокая трава, которая шелестела под утренним ветром, разбегаясь волнами во все стороны. Неподалеку высился каменистый холм, на западе виднелась рощица, дальше начинались предгорья, которые переходили в поросшие лесом горы. Их вершины уже сверкали в лучах восходящего солнца.

Глаза уловили какое-то движение. Там, в стороне озера. Брайан медленно присел, осторожно выглянул из травы. К нему приближалось стадо животных. Замерев, он одними руками нащупал сумку и перекинул через плечо.

Вдруг в вышине раздались пронзительные крики. Брайан вскинул голову и заметил стаю птиц, которые, кружа, опускались в траву неподалеку. Нет, это были совсем не птицы, а какие-то летающие рептилии. Крылья начисто лишены оперения, между тонкими костями натянуты кожистые перепонки, красно-оранжевые шкуры блестели на солнце, большие челюсти утыканы иглообразными зубами. Они снижались с пронзительными криками и исчезали в море травы.

Тем временем пасущиеся животные подошли совсем близко, теперь Брайан мог их рассмотреть. Это тоже были ящерообразные. Их серо-коричневые безволосые шкуры служили идеальной маскировкой на фоне увядшей травы. Они осторожно передвигались на длинных мощных ногах, часто поднимая головы и принюхиваясь широкими ноздрями. Похоже, неподалеку бродили хищники, — Брайан уже не сомневался, что те тоже окажутся рептилиями. Стадо насторожилось. Животные перестали жевать и замерли на месте, широко раздувая ноздри. Похоже, приближались какие-то существа. Ящеры почуяли их запах, но в высокой траве пока ничего не было видно. Совсем рядом готова была разыграться вечная драма жизни и смерти.

Вдруг Брайан заметил, что все животные смотрят в его сторону, и тут он понял, что может оказаться не просто зрителем, но одним из участников этой драмы. Может, они просто заметили его? Он пригнулся еще ниже, стараясь укрыться, смутно ощущая поток исходивших от них эмоций. Страх. Страх, который подавил все остальные чувства. Обычно он мог воспринимать только чувства людей и лишь иногда — сильные эмоции животных. Теперь он ясно ощущал ужас, охвативший рептилий — и что-то еще, что-то очень сильное…

Выхватив кинжал, Брайан вскочил, развернулся — как раз вовремя, чтобы встретить нечто темное, бросившееся на него этакой торпедой. Страшный визг рвал перепонки. Он нырнул в сторону, но получил сильный удар в плечо, рука сразу онемела, и он едва не выронил кинжал. Он перекинул оружие в левую руку и увидел, что чудовище уже нависло над ним, разинув пасть, полную огромных блестящих зубов.

Оно обрушилось всем своим весом прямо на подставленный кинжал, распоров себе горло, и рухнуло с предсмертным хрипом, придавив Брайана к земле. Несколько раз конвульсивно дернулось и затихло. Теплая жидкость струилась по руке Брайана, но чья это кровь, его или животного — он не знал. Упершись ногой, он оттолкнул тушу и огляделся — нет ли рядом другого хищника.

Похоже, монстр охотился в одиночку. Тяжело хватая ртом воздух, Брайан встал на ноги. Вокруг все замерло, только мчалось прочь испуганное стадо. Он опустил глаза на перепачканные зеленой — слава Богу — чужой кровью руки.

Рядом, вытянувшись, застыла на земле мертвая тварь. Ее метровые, утыканные зубами челюсти были раскрыты, мертвые глаза неподвижно глядели в пространство. Передние лапы хищника были короткими и когтистыми, зато задние — необычайно мощными, что позволяло ему атаковать на огромной скорости. Морщинистая шкура была покрыта бурыми пятнами с фиолетовым отливом.

Мрачные цвета царства теней, подумалось Брайану. Совершенная машина для убийства. Неудивительно, что другие животные так испугались.

Неожиданно Брайан почувствовал смертельную усталость. Он тяжело уселся на тушу зверя, вытер о его шкуру перепачканные руки. А потом отхлебнул воды и долго и тяжело дышал, ждал, когда вернутся силы. Не очень приятное начало — первое же живое существо чуть не убило его. Чуть-чуть, но не совсем. Кинжал был остер и крепок, реакция в порядке. Теперь его врасплох не застанешь.

Как бы там ни было, он находится на планете и пока цел и невредим. Пора действовать дальше. До сих пор он просто боролся за собственное выживание. Сначала надо было обмануть ракеты в воздухе и боевые машины на земле. С этой задачей он справился. И с хищником совладал. Таким образом, первая часть задания выполнена. А сейчас надо сообщить, что все в порядке, и трогаться в путь.

Место было не хуже прочих: далеко от леса и с орбиты просматривается хорошо. Трава была утоптана животными, но достаточно большой и ровной площадки отыскать не удалось. Поблизости находился каменистый холм, там трава не росла. Он взобрался на вершину, открыл сумку, вытащил оттуда сверток с полотнищами. И не смог удержаться, чтобы не взглянуть в синее небо, хотя и понимал, что это бесполезно. Шлюпка была там, на орбите, и хотя, он не видел ее, но знал, что Леа наблюдает за ним в электронный телескоп. Улыбнувшись, он широко взмахнул руками, победный жест взбодрил его. Затем принялся раскладывать полотнища.

Сначала «Х», для того чтобы его засек компьютер, на случай, если он вышел из поля зрения. Затем остальное сообщение. Код, который он изобрел, был прост и легок для запоминания. «I» означает, что посадка прошла нормально — правда, Леа может в этом усомниться, если наблюдала его встречу с хищной рептилией. Он на время отошел в сторону, чтобы сигнал был записан, затем добавил полосу и превратил «I» в «Т», сообщив тем самым, что дальше собирается действовать по плану и при первой же возможности выйдет на связь. Утренний бриз усиливался по мере того, как солнце поднималось все выше и нагревало землю, и ему пришлось придавить полотнище камнями.

С вершины холма открывался чудесный вид на окрестности. Травоядные ящеры, набегавшись, успокоились и мирно паслись на берегу озера. Маршрут, который он проложил к ближайшему кладбищу машин, был несложен, надо было просто двигаться на запад, вдоль берега озера, пока не достигнет цели. Простая прогулка, во время которой он сможет осмотреть местность и поближе изучить животных. Пора в путь. Он собрал полотнища и сунул в сумку. Затем, повернувшись спиной к солнцу, двинулся на запад.

В полдень Брайан остановился отдохнуть и перекусить. Сухой паек по вкусу напоминал бумагу, но обеспечивал необходимыми калориями на несколько дней. Запив еду водой, он встряхнул бутылку, чтобы узнать, сколько там осталось. До конца дня хватит, но до захода солнца придется ее наполнить. И обязательно до наступления темноты. Надо еще успеть удалиться от озера и укрыться в скалах или среди деревьев. Повстречавшийся хищник внушил ему уважение к местной фауне. Он спрятал бутылку и пустые обертки в сумку и, встав на ноги, потянулся всем телом.

Поначалу он принял далекий звук за жужжание насекомого — но звук становился все громче и громче. Сообразив, в чем дело, Брайан нырнул в траву. Реактивный двигатель. Работает с перебоями, наверное, не в порядке. Самолет появился со стороны солнца — черная точка тащила за собой белый хвост, весь изломанный поворотами, словно пилот постоянно от чего-то уворачивался. Самолет опять изменил курс и прошел прямо над головой, обрушив на землю грохот.

И неожиданно окутался облаком пламени, которое тут же превратилось в белую тучку. Из тучки вылетел черный обломок и упал примерно в километре от Брайана. Врезался в землю, подняв облако пыли, и только теперь ушей достиг звук далекого взрыва.

Брайан медленно поднялся, глядя на оседающую пыль. Подозрительно близко все произошло. Конечно, это могло быть простым совпадением — или самолет появился здесь не случайно? Нет, это невозможно. Конечно, совпадение. Но если так, то почему при одной только мысли о том, чтобы пойти и осмотреть обломок, накатывает жуткий страх? Инстинкт самосохранения советовал ему держаться подальше. Но он обязан осмотреть обломок. Возможно, там лежит тело пилота. Пыль осела, и равнина снова стала пустынной. Брайан успел засечь направление. И, отогнав прочь сомнения, двинулся вперед.

Воронка выделялась в море травы черным пятном. Брайан приближался с максимальной осторожностью. Последние несколько метров он преодолел ползком. Заглянув через край, увидел на дне покореженный кусок металла. Это было крыло самолета. Никаких опознавательных знаков обнаружить не удалось, даже когда он скатился вниз, на дно воронки. Он быстро обошел вокруг крыла, его поверхность была еще теплой. При ударе куски металла разлетелись во все стороны, Брайан переворачивал их кинжалом, один за другим. Его упорство было вознаграждено, когда наконец удалось найти обломок с маркировочной табличкой. И надпись сохранилась!

Одно было плохо. Хотя буквы сохранились хорошо, но слова, разделенные цифрами, были на совершенно незнакомом языке. Расшифровать надпись не представлялось возможным, — но и бросить ее тоже нельзя. Он хотел было захватить табличку с собой, но вовремя сообразил, что иметь при себе кусок металла, сколь угодно малый — чистое безрассудство. В конце концов он ножом выцарапал на бутылке для воды копию текста. По крайней мере, будет что показать.

Увлекшись изысканиями, он удалился от озера. Пришлось возвращаться к берегу. У водопоя паслись целых три стада, двигаться надо было осторожно. Запас воды иссяк, уже смеркалось. Делать нечего, пить-то хочется.

Чуть впереди лес спускался на равнину. Похоже, там прятались хищники: стадо, за которым он шел, вдруг охватила паника. Несколько животных бросились в его сторону, он замер на месте, пропуская их. Они в мгновение ока промчались мимо, мощные ноги несли их с сумасшедшей скоростью, сзади едва поспевал молодняк. Последним бежал крупный самец, украшенный огромными рогами. Он угрожающе тряхнул ими в сторону Брайана, но тот стоял не шелохнувшись, и самец пробежал мимо. Когда животные промчались, Брайан последовал за ними по вытоптанным дорожкам, огибая кучи едко пахнущего навоза.

Он медленно продолжал путь, сжимая в руке кинжал, постоянно озираясь и прислушиваясь. Заметив впереди темную тушу, наполовину скрытую травой, он замер на месте.

Головой к нему, распахнув пасть в предсмертном ужасе, лежал мертвый ящер. Убийцы видно не было. Шаг за шагом Брайан осторожно продвигался вперед, пока не убедился, что в траве никто не прячется. Держа наготове кинжал, он обошел тушу. Горло животного было аккуратно перерезано; он не смог бы управиться лучше и своим ножом.

Пораженный зрелищем, он замер. Рана была слишком ровная. Такая же, только крупнее, виднелась и на боку. Даже и не рана, а, скорее, разрез. Одна из ног чудовища была отрезана. Отрезана очень аккуратно, прямо по суставу. Никакое животное не смогло бы этого сделать ни клыками, ни когтями.

Это могло сделать животное, вооруженное очень острым ножом.

Брайан вгляделся в густую тень небольшой рощицы, стоявшей неподалеку. Неужели за ним наблюдают чьи-то глаза? Неужели на этой планете есть разумная жизнь? Неужели это глаза человека?

Глава 6

Надо было все обдумать без суеты. Брайан понял это, как только увидел аккуратно разрезанную тушу. Он осторожно спрятал кинжал в ножны и медленно сел на землю. Лицом к озеру, ненавязчиво наблюдая за рощей уголком глаза. Единственное, что было видно — как ветер ерошит траву и рябит поверхность озера.

Животное, несомненно, было убито разумными существами. Людьми или инопланетянами, которые разрезали ножами тушу и скрылись, прихватив с собой мясо. Кем бы ни были, но, заметив его, они спрятались среди деревьев. И, похоже, наблюдают оттуда. Он расслабился и попытался вступить в контакт, но телепатия как средство общения на больших расстояниях никуда не годилась; мысли людей хорошо читались лишь тогда, когда люди находились поблизости, с увеличением дистанции чувствительность резко понижалась. Собравшись, он все-таки сделал попытку. Неподалеку было какое-то живое существо. Вот и все, что удалось понять. Ощущение было слишком слабым, чтобы судить наверняка; это могло быть что угодно: инопланетянин, перепуганное животное или человек. Как бы там ни было, но эмоциональный поток был ровным; если расшевелить чувства — то читать их будет намного легче.

Брайан неожиданно подпрыгнул вверх с диким криком. Приземлившись, обошел тушу вокруг, не переставая кричать. Описав полный круг, с довольной улыбкой уселся на землю.

Наверняка рядом кто-то был. Причем не местная рептилия и не иная форма жизни. Это была реакция человека — очень, правда, напуганного прыжками и криками Брайана. Человек был один, мужчина, и он наблюдал за ним, укрывшись за листвой деревьев. Насмерть перепуганный. Внезапные крики пробудили в нем эмоции. Он боялся Брайана.

Невзирая на охвативший человека ужас, необходимо было вступить в контакт. Но как это осуществить? Брайан опустил взгляд на лежащую рядом тушу. Может сработать. Как ни неаппетитно выглядело сочащееся зеленой кровью мясо, для человеческих существ оно, должно быть, съедобно. А в том, что за ним наблюдает человек, сомневаться не приходилось, эмоции были чисто человеческие. И этот человек убил животное ради пропитания, но при появлении Брайана скрылся с единственным куском. Необходимо сделать дружественный жест.

Брайан рассек бедренный сустав и отделил от туши оставшуюся заднюю ногу. Потом поднял ее и, держа перед собой, медленно пошел к деревьям, двигаясь в сторону от наблюдавшего за ним человека. Дошел до первого дерева, одним махом срубил толстую ветку, надрезал сухожилие и насадил ногу на сук.

Шаг первый. Если охотник возьмет мясо, это будет означать, что общение, в каком-то смысле, началось. А пока есть время наполнить бутылку водой. Он добрел до берега по тропинкам, которые протоптали в траве животные, продрался сквозь прибрежную растительность и по пояс вошел в воду. Здесь она была чистой, без мути. Он сначала попробовал ее на вкус и только потом наполнил бутылку. Когда Брайан вернулся, солнце уже склонилось к самому горизонт. Стайка летучих ящериц, усевшись на тушу, рвала мясо зубастыми челюстями. Заметив его приближение, они неохотно взлетели, издавая пронзительные крики. Прикрыв глаза рукой, он глянул на заходящее солнце. Нога исчезла, но охотник был еще здесь. Теперь оставалось одно — ждать. Но только не рядом с тушей. Это было бы опрометчиво. Ящерицы с пронзительными воплями все еще кружили над головой; они наверняка привлекут сюда более крупных любителей падали. Брайан медленно побрел к роще, направляясь в самый дальний ее конец, подальше от того места, где спрятался охотник, намеренно держась на виду.

С наступлением темноты Брайан почувствовал, что человек уходит в глубь леса, ощущение его присутствия было уже на грани восприятия. Похоже, он хочет уберечься от возможных ночных неприятностей. Брайану их тоже не хотелось. Он разровнял листья под кроной большого дерева и уснул, крепко сжимая в руке кинжал. Сквозь легкий сон он ясно сознавал окружающее. Среди ночи его разбудило какое-то животное. Оно почуяло его присутствие и обошло далеко стороной. Остаток ночи прошел спокойно. С первыми лучами солнца он встал, бодрый и отдохнувший.

Охотник был еще здесь — и снова следил за ним. Брайан ощутил всплеск эмоций, когда двинулся из леса на равнину. Страх по-прежнему был силен — но к нему уже примешивалось любопытство.

Ожидание — работа нелегкая. Ближе к полудню Брайану до смерти надоело сидеть и ждать, когда хоть что-нибудь произойдет. Вдали паслись стада, в безоблачном небе все выше поднималось солнце. В полдень он немного перекусил, запивая пищу озерной водой. И от нечего делать принялся слагать поэму об окружающем пейзаже, но это оказалось еще скучнее, чем самое ожидание. Потом сам с собой поиграл в уме в шахматы, но на двадцатом ходу черных сбился и бросил эту затею. После полудня Брайан потерял всякое терпение. Охотнику, видимо, нравилось просто лежать в укрытии и наблюдать за ним. Эту забаву пора прекратить. Брайан встал, потянулся, потом развернулся и двинулся в его сторону.

Взрыв страха был так силен и отчетлив, что Брайан смог без труда определить точное место, где спрятался человек — за огромным стволом поваленного дерева. Он тут же остановился и поднял пустые руки над головой. Паника улеглась, но страх остался, начисто при этом заглушив любопытство, которое заставляло охотника наблюдать весь день. Чувства смешались, теперь это была смесь жадности и страха. Брайан сделал шаг вперед и страх тут же пересилил — человек побежал. Когда Брайан подошел к его укрытию, то сразу понял, что означала эта смесь эмоций. Обе ноги остались лежать на месте. Они были слишком тяжелы для беглеца, а потому он их бросил. Брайан, нагнувшись, взял в каждую руку по ноге, легко закинул на плечи и двинулся по следу.

Вскоре стало понятно, что человек направляется через лес в горы. Когда направление прояснилось, Брайан выбрался на равнину, где было легче двигаться, и побежал вдоль леса, чтобы обогнать охотника. Здесь дело пошло намного легче, и, хотя он был нагружен мясом, ему без труда удалось опередить беглеца. Брайан углубился в лес, двигаясь наперерез, и вскоре вышел на звериную тропу, по которой, видимо, и шел охотник. Это было хорошее место для встречи. Он скинул свою ношу и принялся ждать, поглядывая на тропу, отчетливо ощущая приближение человека, его страх и усталость.

Они увидели друг друга одновременно; повинуясь страху, охотник резко выбросил вперед руку. Брайан едва успел увернуться от мелькнувшего в воздухе копья. Острие с силой вонзилось в ствол дерева. Пока Брайан поднимался на ноги, охотник присел и вытащил нож. Не сводя с него глаз, Брайан протянул руку, выдернул копье и бросил на траву. Потом осторожно достал свой кинжал и бросил его рядом с копьем. От охотника исходили волны ужаса. Брайан молча ждал, пока пройдет приступ страха, и только потом заговорил, тщательно подбирая слова:

— Я не желаю тебе зла. Вот мой кинжал, вот твое мясо. Давай станем друзьями.

Охотник ничего, конечно, не понял, но спокойный тон голоса, похоже, на него подействовал. Продолжая говорить, Брайан снова показал на оружие и мясо и отошел в сторону, держась, однако, в поле зрения охотника. Отойдя на несколько шагов, он остановился и сел, опершись спиной о ствол дерева. Следующий шаг был за охотником. Брайан тихо перебирал его эмоции, ощущая, как страх понемногу отступает перед любопытством. Человек сделал осторожный шаг, потом другой и вышел на середину тропы. Теперь они рассматривали друг друга с одинаковым интересом.

Охотник выглядел вполне по-человечески, однако был худ и низок ростом — он едва доходил Брайану до плеча. Его длинные волосы были спутаны, грязные пряди спадали на лицо. Одет он был в шкуру ящера, ноги тоже были обмотаны шкурами. Раскрыв от изумления рот, он рассматривал одежду и обувь Брайана. Потом, подбадриваемый голосом Брайана, склонился над оружием. Тот постарался скрыть свои чувства, когда увидел свой кинжал в руке охотника, который крутил его в руке и так и этак, а когда нечаянно порезал палец — страшно перепугался и принялся его сосать, прямо как ребенок. Когда боль и страх немного поутихли, охотник нагнулся и отхватил от ноги ящера изрядный кус мяса.

Брайан почувствовал прилив счастливого удовлетворения, когда увидел, что охотник протянул мясо ему. Он кивнул, улыбнулся и, протянув руку, шагнул вперед. Охотник все же испугался — бросил мясо и отбежал на несколько шагов. Брайан замер на месте, терпеливо дожидаясь, когда тот успокоится. И только потом осторожно, шаг за шагом подошел и взял мясо. Откусил кусочек, пожевал — вкус был на редкость отвратительный, — улыбнулся и радостно замычал, потирая живот.

Страх практически исчез. Охотник заулыбался в ответ, поначалу несколько напряженно, а потом уже от души, потирая живот и счастливо помыкивая, как бы повторяя во всем Брайана.

Контакт наконец состоялся.

Глава 7

Теперь, когда был установлен дружеский контакт, охотник, похоже, совсем перестал бояться. Брайан ясно чувствовал это, но поверить никак не мог. Хотя человек, стоявший перед ним, выглядел вполне взрослым, его реакции были на удивление детскими. Первый страх перед чужаком полностью уступил место любопытству. И тогда, при первом появлении Брайана, он остался наблюдать за ним, вместо того чтобы спасаться бегством, остался даже на ночь. Страх, потом жадность и снова страх — похоже, он не мог испытывать два сильных чувства одновременно. Совсем как ребенок. Он счастливо лопотал, разглядывая одежду и обувь Брайана, шумно тянул воду из бутылки, пожевал — и с отвращением выплюнул сухой паек. И проделывал все это по-детски непосредственно.

Он даже не заметил, занятый содержимым сумки, как Брайан неторопливо подобрал кинжал и спрятал его в ножны. Просто не обратил на это внимания. Разглядывание принадлежащих Брайану вещей настолько поглотило его, что он начисто забыл об элементарной осторожности.

Брайан очень скоро понял, что этот человек весьма примитивен, и подтверждение тому — бесхитростное восприятие абсолютно новых для него явлений. Оружие его представляло собой изделия каменного века. Наконечником копья служил острый осколок стекловидной вулканической породы, привязанный к древку грубой веревкой. Нож также был сделан из камня. Шкуры ящеров, служившие ему одеждой, были совершенно не выделаны — об этом нетрудно было догадаться по запаху. Единственным предметом, не имевшим утилитарного назначения, был череп ящера. Этот отвратительный предмет с остатками полусгнившей кожи дикарь нахлобучил на голову в виде шлема.

Когда охотник удовлетворил любопытство, Брайан предпринял первую попытку пообщаться с ним — практически безуспешную. Он долго тыкал в себя пальцем и произносил свое имя, а потом так же долго тыкал пальцем в охотника, издавая при этом вопросительные звуки. И в результате выяснил, что того зовут Вьер. Точнее, Вьр, этакая взрывная группа согласных, начисто лишенная гласных звуков. Имя Брайана охотник произносил как Кран, точнее, даже Бррн, опуская гласные. Собственно говоря, этим их общение и исчерпывалось. Вьер вскоре потерял всякий интерес к изучению новых слов, равно как и к обучению Брайана. Круг его интересов был очень ограничен. Желая утолить жажду, он осушил бутылку, пролив большую часть воды на землю. А проголодавшись, невозмутимо согнал мух, отхватил кус зеленого мяса и принялся поглощать его сырым, довольно громко при этом чавкая. Брайан никак не мог понять поведения этого человека.

Вьер вел себя как настоящий дикарь. При этом Брайан чувствовал, что он нисколько не притворяется. Он был именно таким, каким казался: до предела примитивным существом каменного века, начисто лишенным какого бы то ни было воображения. И в то же время на этой планете две армии вели непрерывную войну, используя достаточно сложное вооружение. Вьер в этот расклад никак не вписывался. Может быть, он просто изгой? Человек, бежавший от войны? Пока не наладится общение, ничего определенного сказать нельзя. Интересно, он один или существует целое племя? Что же делать дальше?

Все решил Вьер. Расправившись с порцией мяса, он спокойно задремал. Словно диковинный зверь, он присел на корточки и сразу уснул. Проснулся он так же внезапно, глянул на небо и пробормотал что-то невразумительное. Похоже, он принял решение. Своим корявым ножом деловито срезал длинную лиану. Затем связал вместе обе ноги и, крякнув, вскинул груз на плечи. Взяв в одну руку нож, а в другую копье, двинулся по тропинке, но вдруг остановился, словно что-то вспомнив.

— Бррн, — произнес он, улыбаясь. — Бррн! Бррн! — Затем повернулся и отправился восвояси.

— Погоди! — крикнул Брайан вслед. — Я хочу пойти с тобой!

Он шагнул было следом — и замер на месте, ощутив волну страха. Вьера прямо колотило от ужаса, даже копье дрожало. Он медленно пошел прочь и снова застыл, когда Брайан вновь попытался последовать за ним. Лицо его исказило отчаяние, на глаза навернулись крупные слезы.

— Да, я вижу, ты не очень хочешь брать меня с собой, — Брайан старался говорить успокаивающим тоном, — но мы еще встретимся. Ты ведь вернешься в эти холмы, а найти тебя совсем не трудно.

Вьер совсем успокоился, увидев, что на этот раз Брайан не собирается идти за ним. Он направился в глубь леса, потом обернулся и побежал во весь дух, согнувшись под тяжестью мяса. Когда Вьер исчез из виду, Брайан развернулся и отправился в противоположную сторону, на равнину. Он сделал небольшой крюк, чтобы набрать воды, затем пошел по вчерашнему маршруту. Теперь цель была ясна. Поход на места сражений может подождать, — чем позже он встретится с противником, тем лучше. Для этого еще будет время, сейчас важнее всего поговорить по душам с Вьером. Вполне возможно, хотя шансы и невелики, что Вьер сообщит ему о войне все, что нужно, и тогда надобность в опасном путешествии и вовсе отпадет.

Он направлялся прямо к воронке, которая ясно выделялась посреди равнины, но остановился примерно в сотне метрах от нее. Затем принялся вытаптывать в траве круг, чтобы разложить сигнальные полотнища. Через несколько минут площадка была готова, и можно было выкладывать знаки. Тонкую материю пришлось прижать комками почвы, выброшенными из воронки при ударе обломка о землю. Выложив «Х», он выдержал паузу, сосчитал до ста. За это время бортовой компьютер шлюпки успеет засечь знак с орбиты.

Убедившись, что времени прошло достаточно, Брайан выложил «V», затем еще раз «Х», а в конце два «I». Закончив сообщение, уселся на траву и, прихлебывая из бутылки воду, стал ждать.

Сообщение было предельно ясным: «Приземляйся. В этой точке. Срочно». Сейчас бортовой компьютер рассчитывает траекторию посадки. Учитывая высоту орбиты, шлюпка сможет сесть через час, максимум через два. Выждав несколько минут, Брайан собрал и спрятал полотнища, оставив знак «Х». Покончив с этим делом, он отошел на четверть километра, уселся на траву и снова погрузился в ожидание. Компьютер работает без погрешностей и посадит шлюпку точно в назначенном месте. Оставаться в этой точке у Брайана не было ни малейшего желания.

Но чем дольше он сидел и обдумывал сложившуюся ситуацию, тем беспокойнее становилось у него на душе. Операция снова вошла в опасную фазу. Шлюпке придется-таки приземлиться, никуда не денешься. Он выбрал для этого самое безопасное место, наиболее удаленное от зоны боевых действий. И вдвойне безопасное, поскольку обломок крыла будет служить помехой для радаров. Если компьютеры отслеживают расположение металлических предметов на местности, то эта точка уже наверняка относится к разряду безопасных. Но все это лишь предположения. В остальном придется положиться на удачу.

Ему нужен был только один прибор. Если поспешить, то можно добежать до шлюпки, отыскать то, что нужно, отправить Леа обратно на орбиту — и уложиться в две минуты. Этого времени должно хватить. А когда шлюпка стартует, нужно спрятать прибор под обломком крыла и скрыться самому. Если утром прибор будет на месте, то можно забирать его и отправляться на поиски Вьера.

Красное солнце уже опустилось в легкую дымку над горизонтом, когда он услышал далекий рокот двигателей. Брайан поднял глаза и отыскал в небе светящуюся точку. Она была много ярче солнца и вскоре превратилась в столб пламени. Шлюпка приземлялась точно в центре знака «Х», который сгорел почти мгновенно. Брайан уже бежал к ней, хотя двигатели еще не перестали реветь. Как только он оказался у шлюпки, люк шлюза открылся и оттуда выкатился трап. Ухватившись за поручни, Брайан стал карабкаться вверх, в спешке не попадая на ступеньки. Работая руками и ногами, он буквально взлетел к шлюзу. Леа не успела отойти от пульта, как оказалась в его могучих объятиях и получила крепкий поцелуй, прежде чем смогла из них вырваться.

— Я так рад видеть тебя, — заговорил он, одновременно поворачиваясь в сторону кладовки. — Тут довольно интересно, хотя и немного одиноко. Мне нужен эвролингвистический процессор — а, вот он! Пока. Как только я отбегу, немедленно взлетай.

Ему пришлось остановиться, потому что Леа загородила выход. Она горела от негодования.

— Хватит, мой дорогой. Пора поговорить…

— Сейчас не время. Отойди с дороги, тебе надо отправляться на орбиту, нас могут атаковать в любой момент…

— Замолчи. Захвати пульт дистанционного управления. Я буду ждать тебя внизу.

Не успел он ответить, а Леа уже подхватила увесистую сумку и сбежала вниз по трапу. Приказать вернуться? Силой усадить в шлюпку? Попытаться убедить, что это опасно? — Голова у Брайана шла кругом, внезапно он понял, что все бесполезно. Видно, на Земле специально выводят упрямцев — уж если она что решила, то никакая сила не заставит ее отступиться. Он подчинился неизбежности, а в глубине души даже обрадовался, что теперь будет не один.

Однако время идет! Одним прыжком он добрался до панели управления и вырвал дистанционный пульт из гнезда; тот автоматически включился. Пристегнул пульт к поясу рядом с ЭЛП, нырнул в шлюз, просто спрыгнул вниз и принялся давить на кнопки. Брайан едва услышал, как захлопнулась внутренняя дверь шлюза и с грохотом втянулся внутрь трап. Он уже мчался прочь.

Леа не стала ждать, сознавая его превосходство в скорости. Хотя она бежала что есть мочи, он мчался в два раза быстрее и вскоре нагнал ее. Не снижая скорости, подхватил на бегу, а когда послышался шум двигателей, рухнул на землю, прикрыв своим телом. Земля задрожала, их окутала туча раскаленной пыли. Леа села, закашлялась, протирая глаза.

— Троглодит несчастный — ты хоть понимаешь, что чуть не поджарил нас своим скоростным стартом?

— Чуть — не значит совсем, — он с улыбкой перекатился на спину и, заложив руки за голову, провожал взглядом удаляющийся огонек двигателей шлюпки. Все обошлось, по крайней мере на этот раз. — Я знал, что у меня в запасе три секунды, чтобы выйти из опасной зоны. Прибавь сюда семь секунд на закрытие шлюза… Все было учтено!

— Очень умно! — С этими словами Леа что было сил ударила его в бок. Носок ботинка просто отскочил, но сам удар доставил ей огромное удовлетворение. Брайан удивленно хрюкнул, перевернулся на живот и вскочил на ноги. Леа сладко улыбнулась.

— Ну вот, наконец мы здесь, совсем одни, на чужой планете. Что дальше?

Брайан хотел было возмутиться, но передумал и расхохотался. Она не переставала его удивлять. Он отстегнул от пояса оба прибора.

— У тебя есть что-нибудь металлическое — в том числе в сумке?

— Совершенно ничего. Я тщательно подготовилась к этой экспедиции.

— Очень хорошо. Вон там заросшая травой яма. Спрячься в ней и жди. Я избавлюсь от приборов и приду к тебе.

Он вернулся к воронке, спрыгнул вниз и, весело насвистывая, осторожно засунул оба прибора под искореженное крыло. Все хорошо. Похоже, посадка прошла без осложнений.

Леа была на месте, когда он пробрался в укрытие и рухнул на траву рядом с ней.

— Может, все-таки расскажешь, что тут происходит? — спросила она.

— Тебе не следовало этого делать. Надо было оставаться в шлюпке.

— Почему? Шлюпка, как ты видел, и сама летает довольно неплохо. А две головы куда лучше одной, особенно сейчас, когда ты нашел аборигенов. А то зачем бы тебе понадобился ЭЛП, не так ли? Но сделанного не воротишь. Я здесь, наша шлюпка на орбите — что дальше?

Тут Леа была права. Сделанного не воротишь — Брайан умел принимать ситуацию такой, какая она есть. Он показал на лесистые холмы, окружавшие равнину.

— Мы останемся здесь до тех пор, пока не убедимся, что все спокойно. Потом двинемся вверх, на холмы, и отыщем того простодушного и грязного дикаря, с которым я повстречался. Если нам повезет, то мы сможем отыскать и его друзей. А когда отыщем, то с помощью ЭЛП поговорим с ними, может быть, они расскажут нам, что происходит на планете.

Глава 8

Вечернюю тишину нарушали только жужжание насекомых да редкие далекие крики летучих рептилий. Брайан понял, что посадка прошла незамеченной, неприятностей не будет, и расслабился. Но как только напряжение спало, навалился жуткий голод — он уже давно ничего не ел. С чувством глубокого отвращения он выудил плитку сухого питания и сорвал обертку.

— Не слишком похоже на бифштекс, правда? — заметив выражение его лица, Леа не удержалась, чтобы не съязвить.

— На этом питании можно прожить очень долго, хотя это и не жизнь. И, пожалуйста, не напоминай мне о бифштексах.

Леа подтянула свою сумку и открыла верхний клапан.

— Я вспомнила о них только потому, что захватила для тебя порцию. — Она невинно улыбнулась, взглянув на ошеломленного Брайана. — Рецепт я вычитала в старинной кулинарной книге. Он рекомендуется участникам зимних гонок, хотя я не совсем понимаю, что это такое. — Она принялась разворачивать большой сверток. — Приготовляется очень просто. Берется целая булка, разрезается пополам, внутрь кладется толстый, горячий, хорошо прожаренный бифштекс и обильно заливается соком. Потом накрывается сверху второй половинкой булки, и полученный бутерброд слегка сдавливается, чтобы хлеб хорошо впитал сок…

Она протянула огромную булку Брайану, и тот с глухим рычанием схватил ее. Откусил огромный кусок и с блаженной миной принялся жевать.

— Леа, ты просто чудо, — прошамкал он с набитым ртом.

— Я знаю, но все равно приятно, что ты это заметил. А теперь расскажи мне о своем скверно пахнущем дикаре.

Однако Брайан не проронил ни слова, пока не проглотил добрую треть огромного сандвича. Утолив первый голод, он не спеша прикончил остальное за разговором.

— Он прост как дитя — но вовсе не ребенок. Зовут его Вьер или что-то вроде этого. В первую нашу встречу он был страшно напуган, но, когда мы познакомились поближе, страх исчез совершенно. Это было невероятно. Словно внутри у него щелкнул переключатель эмоций. Потом, когда я хотел пойти за ним, он так расстроился, что даже заплакал. Мне пришлось отпустить его, но, думаю, отыскать Вьера снова не составит труда.

— Может, он слабоумный — или изгой?

— Возможно, но вряд ли. Если принять во внимание среду его обитания, то следует признать, что Вьер прекрасно приспособлен к жизни. Он смог выследить и убить травоядного ящера и с удовольствием пообедал сырым мясом. А отправляясь назад к своему жилищу или стойбищу, захватил мясо с собой. Но не стоит гадать попусту. У нас слишком мало фактов, чтобы делать обоснованные предположения. Для начала следует разыскать его, выучить язык, а потом он сам ответит на все наши вопросы.

Брайан глянул на заходящее солнце.

— Это неплохое место для ночевки. Аппаратуру оставим на ночь в воронке, а утром отправимся.

— Мне нравится твой план. День выдался суматошный. — Леа вытащила из сумки спальный мешок и расстелила его на траве. — Тебе, похоже, нравится путешествовать налегке. Но мне не обойтись без небольшого комфорта — без теплой постели, например. Я прихватила несколько сандвичей и для себя. И немного вина в биопластиковой бутылке. Надеюсь, не сочтешь это ненужным излишеством, вина можешь хлебнуть немного.

— С удовольствием. Я начинаю верить, что Земля и в самом деле колыбель человечества.

— Во всяком случае, женской его половины. Насколько я знаю, ни один мужчина не будет так заботиться о себе.

Спали они хорошо, пока Брайан внезапно не проснулся. Что-то его встревожило, но что — непонятно. Он тихо лежал, глядя на звезды. Основные созвездия он запомнил еще вчера и теперь мог судить о времени по их положению на небе. Сейчас было далеко за полночь, до рассвета оставалось всего несколько часов. Луны видно не было, в системе Сельма-2 вообще не было луны, но все вокруг заливал мягкий свет звезд. Эта солнечная система находилась рядом с центром Галактики, и на небосводе широким поясом горели мириады светил.

Что же встревожило его? Ночь была столь тиха, что ясно слышалось ровное дыхание Леа. Может быть, чужие эмоции? Он прислушался к себе и ощутил что-то едва различимое. На грани восприятия. Человеческие чувства. Одной эмоциональной окраски. Ненависть. Лютая ненависть и ярость, и жажда убийства. Это был не один человек. Эмоции исходили от нескольких источников.

И сходились на нем.

Брайан медленно перекатился на живот и тихонько встряхнул Леа, а когда она открыла глаза, приложил палец к ее губам и тихо зашептал на ухо:

— Скоро к нам явится веселенькая компания. Собери вещи и приготовься бежать.

Он почувствовал, как напряглось ее тело, когда она приподнялась на локтях.

— Что происходит?

— Пока не знаю. Но чувствую поблизости людей. Они идут сюда. Пока не могу определить, сколько их. Но одно знаю точно — они идут по мою душу и сердца их пылают не любовью. Погоди…

Он сосредоточился, пытаясь выделить личность из переплетения эмоций, призвал на помощь весь опыт, который приобрел, развивая свой особый дар. Он попытался проникнуть в чужую душу. Да, все сходится.

Брайан удовлетворенно кивнул.

— Одна загадка разрешилась. С ними Вьер. Теперь мы знаем, что в холмах он живет не один. Похоже, его племя достаточно велико, вон сколько народу пришло взглянуть на меня.

— Мне показалось, ты говорил, что вы подружились.

— Мне тоже так казалось. Но, по-видимому, все изменилось. Хотелось бы узнать почему — и кажется, мы скоро это узнаем. — Он спокойно встал и потянулся к ножнам. — Ты останешься здесь, пока я с ними не разберусь.

— Нет! — Ее пальцы впились ему в руку. — Ты никуда не пойдешь один, да еще ночью…

— Еще как пойду. Поверь, я знаю, что делаю. — Он мягко отнял ее руку. — Я должен чувствовать себя свободным, когда встречусь с ними. Может статься, у меня не будет времени заботиться о тебе. Не волнуйся, все будет хорошо.

И он скользнул в полумрак, бесшумно двигаясь в сторону крадущихся охотников. Отойдя подальше от укрытия, он остановился. Теперь эмоции ощущались сильнее. В темноте было человек двенадцать. Возможно, больше. Он подождал, пока в сумраке не проявились темные фигуры — их оказалось около двадцати, — потом резко вскочил на ноги и закричал:

— Вьер! Я здесь. Чего ты хочешь?

Брайан почувствовал, как их волной захлестнул страх. Они замерли, все, кроме одного — которого несла вперед ненависть. Он наступал в одиночку.

Из темноты вылетело копье и вонзилось в землю в метре от ноги Брайана. Ситуация становилась опасной. Он почувствовал, что первый шок проходит и в людях снова закипает ненависть. Один за другим охотники двинулись вперед.

Брайан медленно отступал к озеру, уводя их в сторону от укрытия Леа. По крайней мере, хоть она в безопасности. Собственная участь его не беспокоила — за себя, если они все-таки нападут, он сможет постоять. Тем более, если они все такие, как Вьер. В крайнем случае, если придется туго, он просто убежит. Но что толкнуло их на это? Он снова крикнул, чтобы привлечь к себе внимание.

Тут закричала Леа — и он почувствовал, как ее захлестнула паника.

Он рванулся к ней. Перед ним появился человек, потом еще двое — не снижая скорости, он разметал их в разные стороны. Леа закричала опять, и он увидел людей, которые держали ее, увидел поднятые копья.

Бросаясь в драку, он даже не вспомнил про кинжал — ему вполне хватало кулаков.

В неверном свете звезд завязалась жестокая схватка. В ближнем бою оружие было бесполезно и даже опасно для самих нападавших. Брайан схватил одного из них и швырнул в гущу атакующих, послышались крики. Его кулаки обрушились на тех троих, что держали Леа. Он спрятал Леа за спину, руками отбивая копья, молотил кулаками словно палицами. Нападающие разлетались от его ударов — и тут в висок ударил первый камень.

Брайан взревел от боли, когда на него обрушился град камней — тут он впервые заметил женщин за спинами нападавших мужчин. Они были вооружены округлыми камнями и управлялись с ними очень умело. Брайан ухватил одного из охотников и прикрылся им как щитом — однако было поздно. Град камней обрушился на голову и шею, но он не успел почувствовать боли, закачался и рухнул как подрубленное дерево. Последнее, что он запомнил, — крик Леа и ощущение собственной беспомощности перед надвигающейся тьмой.

А потом — суматоха. Мысли спутаны. Чернота, красные пятна боли. Качка, боль в руках, в ногах, в голове. Неясное движение. Опять чернота. Вдруг появились звезды, они почему-то раскачивались перед глазами. Он хрипло позвал Леа. Что она ответила? Не понять. Боль и забытье были ему единственной наградой.

Когда он очнулся, ночь уже отступила от неба, занимался серый рассвет. С трудом разлепив веки, Брайан услышал, как его окликнула Леа. Руки и ноги были, по-видимому, связаны. Он часто заморгал, пытаясь разогнать пятна в глазах. Оказывается, руки и ноги были привязаны кожаными ремнями к длинному столбу. Правая рука была в крови и жутко болела. Он вывернул кисть так, чтобы было видно, и раздраженно рыкнул.

Голос Леа был хриплым от тревоги:

— Ты жив? Слышишь меня? Отзовись, Брайан, ну пожалуйста! Ты можешь двигаться?

Когда он попытался повернуть голову, из груди вырвался невольный стон. Голова была вся в шишках, один глаз заплыл. Здоровым глазом он увидел Леа, лежащую поблизости, крепко привязанную к такому же столбу. Поначалу из горла вырывался только хрип, но в конце концов ему удалось выдавить несколько слов.

— Я… в порядке… полном…

— В порядке! — в ее голосе звенела сердитая слеза. — Ты выглядишь ужасно, весь в крови, побитый. Если бы не твой чугунный лоб, ты бы давно уже погиб! Ох, Брайан… Это было ужасно. Они подвесили нас на столбы словно туши. И несли всю ночь. Я была уверена, что тебя убили.

Он попытался улыбнуться, но вышла какая-то нелепая гримаса.

— Слухи о моей смерти оказались сильно преувеличены. — Брайан, сколь было возможно, пошевелил руками и ногами. — Синяков много — но переломов, похоже, нет. А как ты?

— Ничего серьезного, так, пара царапин. Они в основном тебя били. Это было так жестоко…

— Хватит. Главное, что живы остались. Лучше расскажи мне, что ты видела по дороге.

— Очень немного. Мы где-то в горах. Рядом с какими-то пещерами, на поляне. Вокруг высокие деревья. Когда мы прибыли сюда, женщины сразу же скрылись в пещере, они до сих пор там. А мужчины спят снаружи, вокруг нас.

— Сколько их всего? Есть ли часовые?

— Мне кажется, восемнадцать… нет, девятнадцать… нет, двадцать. По-моему, все. А часовых не видно. Время от времени они поочередно бегают в лес, видимо, там у них санитарные удобства.

— Звучит обнадеживающе. Дисциплина хромает, как я и думал. Самое время бежать, пока они все спят, а то проснутся, неровен час, и примутся за нас всерьез.

— Бежать? — Она выразительно дернула связанными руками. — Похоже, тебя слишком крепко треснули по голове. Они забрали твой кинжал, а зубы до ремней не дотягиваются. Объясни, как мы убежим?

— Погоди минутку, — спокойно ответил он. Закрыл глаза и стал делать глубокие вдохи.

Сейчас важно успокоиться, собрать воедино всю волю и силы. Он проделывал дыхательные упражнения для тяжелой атлетики; предстоящая задача была ничуть не легче. Тело расслабилось, и тут же заныли все раны и ушибы. Они были пустяковыми, усилием воли он подавил боль. Отлично. Теперь все мышцы под контролем. Глаза его медленно, открылись, и он устремил взгляд на сыромятные ремни, державшие его запястья. Мышцы на руках и плечах вздулись.

Леа была поражена. Она видела, как Брайан сначала расслабился, даже лицо обмякло. Глаза отрешенно смотрели на ремни. А потом по его телу волной прокатилось напряжение, огромные бицепсы напряглись, ткань куртки натянулась и треснула по швам. Кожаные ремни заскрипели от натуги, растягиваясь все больше и больше. Его руки, словно механические манипуляторы, расходились в стороны, а лицо при этом оставалось совершенно спокойным.

С легким щелчком лопнул сначала один ремень, потом другой. Руки освободились.

Как только Брайан понял это, на него сразу навалилась усталость. Он закрыл глаза и, тяжело дыша, прислонился к столбу, растирая пальцами рубцы. Там, где ремни врезались слишком глубоко, раны кровоточили. Однако через минуту он собрался с силами, медленно поднял голову и осмотрелся.

— Отлично, — спокойно сказал он. — Ты была права — все спят. — И по-пластунски пополз по утоптанной земле к Леа, волоча за собой столб, привязанный к коленям. Он осмотрел ее ремни.

— Если ты попытаешься их порвать, то заодно оторвешь мне руки, — заметила она, стараясь не смотреть на его кровоточащие кисти.

— Не волнуйся, это будет совсем не больно.

Он нагнулся, сомкнул зубы на ремнях из невыделанной шкуры и принялся усердно грызть. Они поддались меньше чем за минуту.

— Отвратительный вкус, — отплевываясь, сообщил Брайан.

— Тебе придется показаться дантисту.

Шутка далась ей через силу. Он протянул руку и отвел спутанные волосы с ее лица.

— Мы скоро выберемся, честное слово. Потерпи еще минутку.

Однако он не был так спокоен, как это могло показаться. Было уже совсем светло, их мог заметить случайно проснувшийся человек. Сейчас все решают минуты. Если они без лишнего шума доберутся до леса, то уйдут наверняка. Несмотря на раны, он сможет бежать, и второй раз поймать их будет непросто. Он раздвинул ремни на коленях и просунул указательный палец под самый тонкий из них. Ремень легко лопнул. Остальные он быстро порвал по одному, стряхнул обрывки и медленно сел. Вокруг все спали. Тем же манером Брайан освободил Леа.

— Пора двигать, — прошептал он, подхватил ее на руки и осторожно стал пробираться между телами спящих охотников. Осторожно, но быстро, каждую секунду ожидая тревоги. Однако все было тихо. Шесть, семь, восемь шагов — и вот они уже среди деревьев, продираются сквозь кусты.

— Я скоро вернусь. — Он осторожно опустил женщину на траву и, приложив палец к ее губам, не дал возразить. И сразу исчез. А она не знала, смеяться или плакать.

И засмеялась. Ей с трудом удалось подавить истерический хохот, когда Брайан появился вновь с одним из захватчиков на плече. Просто так он сбежать не мог — о нет! Ему надо было взять пленного! Человек слабо, без всякой надежды на успех, брыкался. Брайан захватил его без единого звука — зажал жертве огромной рукой рот и просто поднял с земли. Человек уже едва дышал, лицо его покраснело, глаза вылезали из орбит. Брайан ослабил хватку, и пленник с жадностью втянул воздух. Но прежде чем он успел испустить крик, огромный кулак ударил его пониже уха, и он без памяти рухнул на землю.

Брайан даже не обернулся в его сторону, а подошел к Леа и помог ей подняться.

— Ты идти сможешь? — спросил он.

— Скорее, ковылять.

— Постарайся. Когда станет совсем невмоготу, я помогу тебе.

Он легко вскинул пленника на плечо, взял Леа за руку, и они пошли вниз по склону, петляя между деревьями, с каждой минутой удаляясь от стойбища.

Тревоги слышно не было. Наконец-то они были свободны, по крайней мере — на какое-то время.

Глава 9

Брайан вышел на опушку леса и остановился под большим деревом. Окинул взглядом поросший травой склон, переходящий в пустынную равнину, синие воды Центрального озера, простиравшиеся до самого горизонта. Солнце уже стояло высоко, день был в полном разгаре. Он слышал, как где-то позади, вполголоса ругаясь, продирается сквозь кусты Леа. Хотя он до предела напряг свое сознание, но никаких признаков погони не ощутил.

— Почему бы… нам здесь… не передохнуть, — выдохнула Леа, привалившись рядом с ним к дереву.

— Почему нет? Место для отдыха неплохое. — Женщина обессиленно сползла вниз по стволу дерева. — Насколько я понимаю, за нами пока никто не гонится, а значит, нам ничто не грозит, по крайней мере сейчас. На равнине мы будем как на ладони. А теперь самое время подумать о том, что делать дальше.

— Для начала сбросил бы этого бородача. — Леа ткнула пальцем в бесчувственного дикаря, болтавшегося у Брайана на плече. — Или ты уже привык таскать его на себе?

Брайан положил свою ношу на опавшие листья.

— Да он совсем не тяжелый. Видишь, весь высох от старости.

— Это лучшее, что ты смог найти?

— Да. Это, похоже, представитель власти, во всяком случае, он был единственным, на ком болталось нефункциональное украшение.

Брайан отодвинул седую бороду и показал ожерелье из выбеленных косточек, висевшее у старика на шее.

— Возможно, он знает намного больше других.

— Ты хочешь сказать, что специально его выбирал, когда вернулся в стойбище?

— Конечно. Ведь это была уникальная возможность.

— Когда-нибудь я, возможно, смогу тебя понять, но только не сейчас. Я смертельно устала, страшно хочу есть и пить. Такое чувство, будто меня ногами пинали. У тебя есть какие-нибудь планы на будущее?

— Весьма обширные. Пока мы шли, было время подумать. Для начала мы должны осознать несколько неприятных фактов. Пропало все наше снаряжение, в том числе вода, пища, мой кинжал…

— А если еще и дистанционного пульта не окажется на месте, ну, там, где ты его спрятал, в воронке, то впору нам обоим покончить счеты с жизнью. Мне как-то не очень хочется вновь оказаться в лапах этих типов…

Сморщив от отвращения нос, Леа нагнулась, чтобы получше рассмотреть пленника.

— Чистый ужас. Кстати, о руках — не кажется ли тебе, что это паскудное ожерелье сделано из фаланг пальцев?

Брайан утвердительно кивнул:

— И это самое интересное. Вот почему я и тащил его на себе. У меня к нему есть личное дело.

В его голосе внезапно послышались гневные нотки, которых раньше не было, что заставило Леа внимательнее взглянуть на ожерелье. Косточки все были белые, вот только одна темнее других. Нет, не темнее, просто другая. Леа присмотрелась и увидела, что это совсем свежая, перепачканная кровью косточка. Ее осенила внезапная догадка, и она в ужасе уставилась на Брайана. Он лишь угрюмо кивнул в ответ. Затем поднял правую руку так, чтобы были видны оставшиеся пальцы.

Леа охнула.

— Что они с тобой сделали, свиньи! И ты мне ничего не сказал…

— А что толку говорить — все равно уже ничего не поделаешь. Да и рана не очень серьезная, — они перетянули обрубок ремешком, чтобы остановить кровь. Интересно, что означает этот обряд? Этот парень просто обязан нам все объяснить. — Брайан закрыл тему взмахом искалеченной руки. — Однако это подождет. Прежде всего необходимо вызвать шлюпку. Надеюсь, наш пульт, как ты говорила, цел и невредим. Без него нам не справиться. Следовательно, надо не мешкая отправляться к воронке и как можно быстрее сажать шлюпку. Потом ты погрузишься и улетишь…

— Без тебя? Тебе что, так полюбилась эта гнусная планета?

— Не особенно. Но надо же выполнять задание. Кроме того, мне не хотелось бы брать на борт шлюпки этого человека.

— Почему? Боишься, что он ее захватит?

— Напротив. После общения с Вьером у меня сложилось впечатление, что этих людей нельзя вырывать из привычной для них окружающей среды. Ничего со мной не случится до твоего возвращения. Пока шлюпка сделает один виток на орбите, ты успеешь приготовить все необходимое по списку, который мы сейчас составим. А потом совершишь посадку и доставишь снаряжение.

— Может, занести в отчет все, что мы успели выяснить?

— Это первый пункт списка. Затем подготовить снаряжение. Ничего не поделаешь, но на сей раз без металлических инструментов нам не обойтись. Я убежден, что лучше не иметь при себе металла, когда придется передвигаться с места на место. Но если обломок крыла никто не тронул, то у нас будет тайник, в котором мы сможем хранить всю металлическую экипировку до тех пор, пока она нам не понадобится.

— Инструменты — это несколько парализующих гранат и пара ружей?

— Именно так я и думал. У меня нет ни малейшего желания провести такую же ночь, как прошлая.

— Поддерживаю от всей души. — Она устало поднялась на ноги. — Если ты готов — пошли. Не очень-то приятно сидеть спиной к лесу.

— Тебе надо проверить свои способности, — отозвался Брайан, вскидывая на плечо все еще бесчувственное тело. — Они уже кинулись в погоню. Я почувствовал это несколько минут назад. Но пока ощущаю только растерянность. Видимо, они еще не вышли на след.

— И ты молчал! Пошли. — Леа вскочила на ноги и кинулась вниз по склону.

Брайан сразу припустил легкой рысью и в несколько шагов догнал ее.

— Я пойду вперед, — бросил он на ходу. — Они могут засечь нас на равнине, поэтому надо вызвать шлюпку как можно скорее.

— Не болтай попусту — лучше пошевеливайся! Я буду держаться за тобой.

Она бежала изо всех сил, но не могла выдержать предложенного темпа. Брайан летел огромными прыжками, направляясь прямо к воронке. Леа постоянно оглядывалась, потом все-таки перешла на шаг, чтобы отдышаться. Она взбежала на пригорок и увидела далеко впереди, как Брайан выбрался из воронки и взмахнул над головой чем-то блестящим. Пульт был на месте.

— Шлюпка пошла на посадку, а погони все еще не видно, — сообщил Брайан, когда она доковыляла до места.

— Никогда я так не… выматывалась, — выдохнула Леа, падая в траву.

Брайан бросил пульт рядом с ней и снова направился к воронке.

— Если дикарь зашевелится — кричи, — сказал он. — Я хочу снять новую копию с маркировочной таблички. Первая пропала, она была нацарапана на бутылке. Когда будешь в шлюпке, занесешь текст в компьютер. — И исчез в воронке.

Леа взглянула на ожерелье на шее спящего старика и содрогнулась. Эти люди — настоящие звери. Отрубить человеку палец! Зачем? Наверное, для них это какой-то ритуал. А Брайан даже виду не подал, что у него болит рука. Потрясающий человек. Надо будет обработать обрубок, чтобы не допустить инфекции, но для этого нужна аптечка. Палец, конечно, отрастят заново, но сейчас главное — снять боль.

— Я переписал все значки на кусок коры, — сообщил Брайан, выбравшись из воронки. — Может, ты их расшифруешь?

Она крутила кору и так и этак, но в конце концов сдалась:

— Это совершенно незнакомый мне язык. Хотя начертание букв что-то напоминает. Может быть, в памяти компьютера что-нибудь есть…

Седовласый пленник открыл глаза, задрожал и с визгом кинулся на четвереньках прочь. Брайан схватил его и сильно нажал большим пальцем на шею пониже уха. Старик пару раз дернулся и затих.

— Ты видела? — спросил Брайан.

— Что? Как ты его вырубил? Конечно. Отличный приемчик, ты должен меня научить…

— Да нет. На что он смотрел, когда завыл от ужаса? На радиопульт.

— Может, он знает, что это такое?

— Сомневаюсь. Но для него пульт явно имеет какое-то зловещее значение, и надо выяснить — какое. — Брайан повернул голову и прислушался. — Шлюпка снижается. Теперь постарайся запомнить перечень необходимых вещей.

Шлюпка села меньше чем через две минуты. И с этого момента тревога не отпускала Брайана. Даже когда шлюпка с Леа на борту унеслась ввысь. Уже две посадки прошли благополучно — возможно, это означает, что выбранное им место не находится под постоянным наблюдением. Но с каждым приземлением вероятность обнаружения возрастает. Однако место посадки менять нельзя, потому что только племя охотников может помочь разрешить загадку этой планеты. Выбора не было, он выбросил из головы пустую тревогу и взялся за настройку ЭЛП.

Маленькая металлическая коробочка была нашпигована сложнейшими микросхемами. ЭЛП был оснащен голографическим проектором, который формировал трехмерное изображение, оно как бы парило в воздухе над прибором. Сначала появилась наклонная белая поверхность, на которой были написаны рабочие инструкции. Брайан внимательно их прочел и набрал нужные коды. Инструкции исчезли, и возникло изображение Учителя. Он выглядел пожилым человеком, был одет в простой серый костюм и сидел, скрестив ноги. Брайан снова нажал на клавиши, и Учитель сменил костюм на набедренную повязку. В конце концов удалось даже удлинить волосы. Несмотря на то, что пленник был куда грязнее Учителя, они были очень похожи.

Брайан с удовлетворением кивнул, рассматривая полученное изображение. Вышло довольно прилично. Прикоснувшись к клавиатуре, он переместил изображение так, чтобы оно закрывало собой проектор. При этом казалось, что его рука погрузилась в обнаженное бедро сидящего человека.

Когда все было готово, его вновь охватило беспокойство, которое исчезло было после старта шлюпки. Но сейчас приходилось думать об остальных членах племени. Пока они не показывались, он не ощущал их присутствия. Медленно шли минуты.

До самого возвращения шлюпки ничего так и не произошло. Брайан встал и приветственно взмахнул рукой.

— Бросай мне снаряжение по очереди, — крикнул он Леа, когда открылся люк. — А потом быстро спускайся.

Это был довольно опасный, но зато самый быстрый вариант выгрузки. Один за другим он ловил тяжелые контейнеры и сваливал их в кучу, а потом принялся перетаскивать в воронку. Леа вскоре присоединилась к нему. Как только они выбрались из опасной зоны, Брайан набрал на пульте команду и послал шлюпку на орбиту. Когда она благополучно скрылась в вышине, они смогли наконец перевести дух. Леа погрозила кулаком далеким холмам.

— Ну что, теперь милости прошу атаковать, если есть желание. Подарки уже готовы! И я с радостью их вам преподнесу. Ни один из вас не стоит и пальца Брайана, слышите, вонючки!

— Разделяю твои чувства. — Брайан накладывал повязку поверх антисептической пены, покрывавшей обрубок пальца. — Однако наш гость, кажется, пришел в себя.

— Я приготовлю поесть, пока ты опробуешь прибор. Попытайся его разговорить.

Обучение на ЭЛП проходило мучительно медленно и с жуткой дотошностью. Активность учащихся была очень важным элементом учебного процесса. Это оказалось главным препятствием, потому что пленник никак не хотел работать, а без его желания было не обойтись. Вернее, он не то чтобы не хотел, а был смертельно напуган.

Брайан почувствовал, что пленник скоро проснется — изменились ритмы мозга. До того как он открыл глаза, ощущались только страх и боль. А затем все затмил невыразимый ужас, подобный тому, который испытал Вьер, когда впервые увидел Брайана. На сей раз было даже хуже, потому что ужас не ослабевал. Как только пленник поднял глаза на Брайана, он сразу завыл и пополз прочь. Брайан удержал его, схватив за колено, страх при этом только усилился. Охотник взвыл и невольно пустил ветры. Глаза его закатились, он потерял сознание. Брайан отправился за аптечкой.

— Не хочешь перекусить? — спросила Леа, когда он спустился в воронку.

— Не сейчас. Он никак не хочет работать, придется сделать укол скополамина, в таких случаях это рекомендуется.

Легкий укол шприца заставил человека очнуться; Брайан быстро спрятал шприц в карман, с глаз долой. Теперь ужас был блокирован. Охотник неловко пошевелился, потер лицо, подозрительно глядя на Брайана. Тот не шелохнулся, просто сидел и ждал. Он заметил, что человек уставился на изображение Учителя, и ощутил, что ужас отступает и сменяется любопытством. В глазах пленника Учитель был его ровесником, человеком, который изумительно владеет своим телом — он сидел совершенно неподвижно, только грудь его легко вздымалась. Без этой имитации дыхания компьютерный образ сошел бы за статую. Когда удивление охотника усилилось, Брайан голосом подал команду:

— Начинай.

Пленник испуганно глянул на Брайана — и снова уставился на изображение, которое стало подавать первые признаки жизни. Учитель улыбнулся, кивнул и протянул руку к коробке, что стояла перед ним на земле. Он вынул оттуда обыкновенный камень.

— Камень, — отчетливо произнес он, — камень… камень.

Каждый раз, произнося слово, фантом кивал и улыбался. Затем вытянул руку с камнем и издал вопросительный звук. Охотник сидел, раскрыв рот, в голове его была полная сумятица.

С нечеловеческим терпением фантом повторил демонстрацию и вопрос. Ответной реакции не было. На третий раз Учитель уже не улыбался. А после того как старик снова не ответил, лицо фантома стало злым, он грозно нахмурился и оскалил зубы, изображая сильную агрессию. Это выражение лица антропологи находили во всех культурах. Пленник отпрянул с испуганным воплем. Когда камень появился вновь, он, заикаясь, произнес: «Пртр». Фантом улыбнулся, кивнул и сделал одобрительный жест. Процесс обучения пошел.

Брайан потихоньку отодвинулся из поля зрения охотника, чтобы не мешать уроку. Он смотрел, как Учитель переливает воду из сосуда в сосуд, снова и снова, не проливая ни капли.

— Думаешь, получится? — спросила Леа.

— Всегда получалось. Это самообучающаяся программа. Усвоив несколько слов, ЭЛП произносит их, чтобы проверить звучание по реакции партнера. По мере увеличения словарного запаса процесс обучения ускоряется. Вскоре ЭЛП сможет задавать вопросы, сначала элементарные, затем все более и более отвлеченные. Когда старик устанет, компьютер даст ему передохнуть, а в это время будет учить нас.

— То есть гонять по лексике, грамматике, ставить произношение и все такое?

— Именно. А где еда, про которую ты говорила? Следить за стариком не обязательно. Если он что-нибудь задумает, я это сразу почувствую.

После полудня пленник начал клевать от усталости носом. Брайан принес ему воды в деревянной чашке, и он с жадностью ее выпил.

— Как его зовут? — спросил он ЭЛП.

— Его имя Равн. Равн. Равн. Равн. Повторяю: Равн…

— Достаточно. — Брайан повернулся с широкой улыбкой. — Равн, поздравляю тебя с возвращением в человеческую цивилизацию.

Глава 10

— Рана заживает хорошо, — отметила Леа, поворачивая руку Брайана так, чтобы лучше разглядеть обрубок пальца. Он смотрел, как она накладывает антисептическую пасту.

— Арб’т клрм, — буркнул он.

— Если ты хочешь сказать «мне больно», то научись проглатывать конечные звуки, а то аборигены тебя не поймут.

— Довольно противный язык.

— Брайан, в тебе говорит лингвистический изоляционизм. Если рассуждать абстрактно, противных языков не существует…

Подняв палец, Брайан прервал ее и спокойно сказал:

— Только не оборачивайся. Похоже, Равн собрался бежать. Я этого ждал. Пусть немного побегает. Я даже хочу, чтобы он убежал и почувствовал себя свободным. Когда я снова его схвачу, он будет окончательно сломлен и станет совершенно ручным. Тут-то мы его и разговорим. Не хочется давить. Сил у него много, и хорошая встряска ему не повредит.

— Тряхни его разок и за меня. А то он глядит с таким отвращением, будто мы его вареным мясом кормим.

— Видишь ли, он человек иерархического общества.

— Да уж. Для него женщины находятся ниже дна. Ага, он, кажется, уже собрался в путь. Поднялся на ноги, смотрит сюда.

— Отвернись и сделай вид, что ничего не заметила. Я хочу, чтобы у него появилась надежда — а потом я же ее и отниму. Этот стресс сломит его сопротивление.

Равн понимал, что Говорящий Старик не погонится за ним. Он всегда сидит на одном месте. О женщине и говорить нечего. Он боялся только Большого Охотника, который очень сильный. Но бежать надо сейчас, пока Охотник не смотрит на него. Равн чувствовал себя отдохнувшим. И он был Равн, и ноги его были по-прежнему крепки, недаром он столько лет охотился на Мяснух. И всегда догонял их — и теперь убежит от Охотника. Охотник настолько глуп, что даже не смотрит в его сторону. Старик тоже глуп — сидит и не поднимает тревогу. Он медленно скрылся в траве — и побежал! Быстрей! Как ветер, как Мяснуха — теперь его не поймать.

Леа смотрела, как старик бежит по равнине, все дальше и дальше.

— А ты не слишком рискуешь? — спросила она. — Старый черт быстро, однако, бегает. Было бы стыдно упустить его. Чего доброго, ему на помощь придут друзья. Может, они его поджидают?

— Можешь не волноваться. Никто его не поджидает, в этом я уверен. — Брайан глянул вслед беглецу, затем встал, потянулся. — Хорошее дело — спринт. Давненько я не бегал.

Глядя на него, Леа поняла, что волновалась напрасно. Когда Брайан стартовал, она призналась себе, что ничего подобного в жизни не видела. Она совсем забыла, что он чемпион своей планеты по двадцати видам спорта и бег — один из этих видов.

Равн не ожидал ничего подобного. Он было уже грянул победную песнь — ведь он был слишком далеко и бежал слишком быстро, чтобы кто-нибудь мог его теперь догнать. Поэтому когда он оглянулся и увидел, что Охотник все-таки погнался за ним, то вскоре лишь рассмеялся и приналег, чтобы увеличить разрыв. Но когда оглянулся опять — Охотник уже сократил разрыв наполовину и темпа не снижал. Равн взвыл от отчаяния, но оторваться не смог. Лес по-прежнему был чересчур далеко, а шаги слышались уже за спиной. Легкие болели, сердце бешено колотилось, и, когда тяжелая рука легла на его плечо, он громко вскрикнул я рухнул без чувств.

Брайан без всякой жалости смотрел, как старик воет и корчится. Его сердце учащенно билось после пробежки, и каждый удар отзывался болью в обрубке пальца, настойчиво напоминая о том, что скрючившийся на земле старик ампутировал этот самый палец. Когда он рассмотрел свой палец на грязной шее старика, когда увидел, что старик, ухватившись обеими руками за ожерелье, воет от жалости к самому себе, Брайана охватил такой гнев, что он даже про боль забыл. Он держался за него так, будто ожерелье давало ему силы.

Как только Брайан заметил это, то понял, что нужно сделать. Он вспомнил, что рваные шкуры и примитивное оружие — единственное, чем обладают эти люди. Ожерелье — совсем другое дело. Оно, должно быть, ценится необычайно высоко и носить его — честь немалая. Отлично. В таком случае он наденет его сам.

Равн завыл еще громче, когда Брайан попытался отнять у него ожерелье, вцепился в него обеими руками. Но перед Брайаном устоять было невозможно. Он с такой силой стиснул кисти Равна, что пальцы у того онемели и медленно разжались. Брайан снял ожерелье с Равна и торжественно надел на себя. Старик прекратил выть и разразился визгливыми угрозами:

— Мое, отдай мне! Это я Равн, мне носить, мое…

Он кричал на своем языке, и Брайан обнаружил, что понимает его довольно хорошо. ЭЛП справился со своей задачей. Брайан отступил назад, взялся рукой за ожерелье и с расстановкой заговорил на том же языке.

— Теперь оно мое. Я Брайан. Пока я ношу его — я Равн.

Если Равн не имя, а титул, то старик его поймет. И тот понял. Визг прекратился, и глаза Равна злобно сузились.

— У людей есть только один Равн. Я. Мое.

Он требовательно протянул руку. Брайан снял ожерелье, но отдавать не торопился.

— Это твое? — спросил он.

— Мое. Отдай мне. Оно принадлежит Равну.

— Что такое Равн?

— Это я. Приказываю тебе — верни его мне. Ты гнилое мясо, ты дерьмо, ты баба…

Брайан одной рукой сдавил шею Равна, подтянул старика к себе вплотную, лицом к лицу, и угрожающе прорычал:

— Ты ругал меня. Ты не смеешь ругать Брайана. Он может убить тебя, если сожмет руку. Вот так.

Тело Равна забилось в агонии, он не мог ни говорить, ни дышать; повеяло смертью.

Брайан встряхнул старика как куклу и помахал ожерельем перед его носом.

— Ты расскажешь мне все, что я захочу узнать. Тогда получишь его обратно. Ты понял меня? Скажи да.

— Да… — прохрипел Равн. — Да.

Брайан постарался скрыть чувство торжества. Он сердито швырнул Равна на землю и сел рядом. Его вопросы звучали властно и предполагали незамедлительный ответ. Равн с готовностью отвечал, стараясь ничего не скрывать, голос его охрип, слова путались.

Хватит для начала, подумал Брайан. Он уже собирался вернуть ожерелье, когда заметил свой палец среди других костяшек. Это была часть его тела, и она, видимо, много значила для дикарей, иначе они не отрубили бы палец. Но они не получат его обратно. Брайан ухватил палец и сорвал со шнурка.

— Это мое. Остальное можешь забрать. — Брайан швырнул ожерелье на землю. — Сейчас вернемся на мою стоянку. Ты будешь разговаривать со мной всякий раз, когда я того захочу.

Равн дрожащими руками накинул ожерелье на шею и с готовностью поднялся. Бунт был подавлен. Теперь Брайан был уверен, что старик будет подчиняться беспрекословно. Как только тот отвернулся, Брайан с облегчением выбросил ампутированный палец, который уже отслужил свое.

— Женщина, мы будем есть! — крикнул он на местном языке, подходя с измученным пленником к лагерю. Эти слова и особенно тон, которым они были сказаны, сильно рассердили Леа.

— Эта демонстрация мужского шовинизма означает, что Старый Грязнуля раскололся?

— Конечно, драгоценная моя. — Брайан хитро подмигнул. — Накорми, пожалуйста, нашего друга, а потом я уложу его спать и расскажу тебе все, что удалось узнать.

— Если не возражаешь, мы будем есть порознь. Боюсь, мне никогда не привыкнуть к виду и запаху подгнившего мяса.

— Про это я тоже все выяснил. Давай покорми его, и пусть себе спит. Не думаю, что он будет еще чудить.

Из зарослей травы, где улегся спать Равн, доносился громкий храп. Ноги старика были связаны плетеным ремнем, конец которого обмотали вокруг вбитого в землю столба, так спокойнее.

— Это первобытные люди, — рассказывая, Брайан методично жевал сухой паек. — Очень примитивные во всех отношениях, со строгой системой табу. Мужчины охотятся и всем командуют…

— Отнюдь не новость в истории человечества.

— Согласен. Но, насколько мне удалось выяснить, это общество разделено практически полярно. Мужчины охотой добывают пропитание всему племени. Пища, как ты уже заметила, употребляется исключительно в сыром виде. Другую принимать запрещено. Приготовленную пищу тоже есть запрещено. Выходить из леса на равнину — запрещено, разрешается выходить только мужчинам и то для охоты. Мужчины обязаны изготовлять оружие и уметь им пользоваться, но для остальных…

— Понятно. Табу. Ты узнал, зачем они устроили это представление с нашим пленением?

— Все те же табу. Они видели нас у космошлюпки, а машины и любые аппараты — самое строгое табу.

— Похоже, это как-то связано с боевыми машинами.

— Уверен, что так, но это пока все, что мне удалось из него вытянуть.

— А ты не выяснил, что означает костяное ожерелье?

— Надеюсь, что понял все правильно. История довольно сложная, некоторых слов я не знаю, но в общем и целом все выглядит приблизительно так. Каждый мужчина обладает духом, который есть неотъемлемая часть его существа. Как ты уже, наверное, догадалась, женщины и дети духа не имеют. Они просто умирают как животные — и все. Но частица мужчины остается и хранится у Равна, при этом он считается живым, остается членом племени и подчиняется Равну. Что касается нас, то они собирались совершить ритуальное убийство, потому что мы нарушили табу. Но Равн взял мой палец, чтобы сохранить свою власть надо мной.

— Замечательно. Означает ли это, что где-нибудь в укромном месте они хранят фаланги пальцев всех своих предков?

— Возможно. В сущности, они не отличаются от тех типов культурных цивилизаций, где принято хоронить умерших. Этот обычай даже практичнее. Хранить отдельную фалангу гораздо легче, чем целый скелет.

Леа передернула плечами и, запрокинув голову, взглянула в усыпанное звездами небо.

— И это потомки цивилизованных и культурных людей! Как такое могло случиться?

— Даже не представляю. Пока.

— А какая связь между всей этой военной техникой и аборигенами?

— На сей счет мне тоже ничего неизвестно. Но я намерен все выяснить. Если окажется, что Равн ничего не знает, или он прикинется, что ничего не знает, тогда придется порасспросить кого-нибудь другого. У них, кстати, могут оказаться какие-нибудь предметы, которые, возможно, помогут раскрыть эту загадку. Все сводится к тому, что нам придется подняться в горы и встретиться с племенем. Там мы узнаем все из первых уст. Они живут на этой планете не одну тысячу лет, поселились здесь, видимо, еще до Распада. Они могут нам многое рассказать.

— Ты сказал «нам». То есть ты собираешься еще раз рискнуть нашими головами ради того, чтобы посетить стойбище?

— На этот раз риск будет минимальным. — Он показал на оружие. — Потому что мы пойдем туда добровольно и с оружием.

Глава 11

Медленно, единой группой, они брели через равнину к лесистым холмам. Возглавлял группу Равн, сразу за ним шел Брайан, а сзади тащилась Леа с большим узлом за спиной. Она утерла пот со лба и закричала:

— Погодите! Давно пора отдохнуть.

Догнав Брайана, она сбросила узел и со вздохом облегчения уселась сверху.

— Попей воды, — предложил Брайан, — передохни немного.

— Очень любезно, — выпалила она, — и весьма великодушно с твоей стороны разрешить мне попить немного воды, которую я целый день тащу на своей спине.

— Но у нас нет другого выбора, ведь правда? — сладким голосом увещевал Брайан. Но Леа не поддавалась.

— Что значит «у нас» — если тащить все приходится мне одной? Я прекрасно знаю все, что ты скажешь: и то, что женщина, словно рабочая скотина, должна выполнять всю тяжелую работу в этом недоразвитом обществе, и то, что ты потеряешь свое лицо, если понесешь хоть что-нибудь. А я ломаю спину и скоро грыжу наживу, — хватит потешаться надо мной, скотина бесчувственная!

— Извини. Я хотел бы помочь, но мы скоро уже будем на месте.

— Не так уж и скоро…

Она развернула вонючие шкуры — животное попало на обед Равну два дня назад — и нашарила бутылку с водой. Сделала большой глоток и передала Брайану. Он лишь смочил губы. Поскольку Леа приложилась к бутылке раньше, то для охотника вода стала табу, и Равну ее даже не предлагали.

— Когда будешь прятать воду, достань мне кассету с парализующими гранатами.

Брайан произнес это слишком небрежно. Леа сразу насторожилась:

— Нас ждут неприятности?

Он утвердительно кивнул:

— Они, должно быть, устроили засаду в лесу. Я ощущаю волны ненависти, как в прошлый раз.

— Ну, это им не прошлый раз!

Она передала плоскую коробочку и ободряюще тряхнула головой, Брайан пересыпал в карман пригоршню гранат.

— Ты даже не представляешь себе, как долго я этого ждала!

— Не хотелось бы причинять им зло. Но лучше всего нагнать на них сейчас жуткого страху. Если нам удастся взобраться на самую верхнюю ступеньку социальной лестницы, они ответят на любые наши вопросы. А теперь нужно идти, потому что засада уже близко. Они хорошие охотники и неплохо вооружены, поэтому рисковать не стоит.

Если Равн и знал о готовящемся нападении, то хорошо скрывал это. Он шел все тем же размеренным шагом. Продравшись сквозь кустарник, они вошли в лес. Впереди показалась большая поляна, которую пересекала тропа.

— Стоять! — крикнул Брайан на местном языке, когда они вышли на середину. — Дай мне воды, — приказал он Леа. И, понизив голос, добавил: — Они уже окружили нас и только ждут сигнала. Могут кинуться в любой момент. На всякий случай засунь руки в узел и держись за пистолеты. Если…

В лесной тишине раздался отрывистый воинский клич, на него отозвались эхом крики охотников — те появились сразу со всех сторон. Равн кинулся было к ним, но Брайан был начеку: один удар кулаком — и старик повалился на землю. Брайан поставил ногу на спину поверженного Равна и принялся швырять гранаты в окружавшие их заросли.

Загремели взрывы. Леа ожидала этого и заранее закрыла уши, но все равно упала на колени, содрогаясь от жуткого грохота. Воинственные крики сменились жалобными стонами поверженных врагов. В наступившей тишине грозно прогремел голос Брайана, который ругался на местном языке:

— Вы грязь! Бабы! Вы дерьмо! Если вы посмеете поднять свои копья, я вас убью! Вы тухлое мясо у меня под ногами — как этот ваш Равн!

С этими словами он сильнее прижал Равна к земле, и тот весьма эффектно завыл. Брайан перехватил инициативу и не собирался ее терять. Он ощущал страх, исходящий от охотников. Один эмоциональный узор показался ему знакомым.

— Вьер! Иди сюда!

Охотник нехотя поднялся и потащился вперед. Он был оглушен взрывами, из носа текла кровь. Брайан взглядом пригвоздил его к месту.

— Кто я?

— Ты Бррн…

— Громче, не слышу!

— Бррн.

— А что это за грязь у меня под ногами?

— Равн.

— И кто я теперь?

— Ты, наверное… Равн над Равном?

Его глаза были широко раскрыты, в них светились благоговение и смирение. Брайан указал на кинжал из пластали, который держал Вьер.

— Что это у тебя?

Вьер взглянул на кинжал и задрожал. Он в ужасе рухнул на колени, пополз вперед и положил оружие к ногам Брайана. Брайан поднял кинжал и сунул в ножны.

— А теперь пойдем, — приказал он и снял ногу со спины Равна. Титул, который ему присвоили, был очень высок; это чувствовалось по реакции мужчин. Страх и агрессивность исчезли, как только Брайан вступил в новую роль.

— Они до сих пор держат оружие. — Леа с подозрением поглядывала на охотников.

— Разоружать их нет необходимости, ведь я стал частью общества.

— А как же я? Понимаю, женщины не в счет. Тащи свой узел и помалкивай. Ну погоди, дай мне только выбраться из этого мужского рая, Брайан Бренд! Ты мне заплатишь за все!

Они взбирались по заросшим деревьями склонам. Брайан держал под контролем чувства охотников. Пока те его признают, он в безопасности. Однако все могло измениться в любой момент и по любому поводу. Но если попытка окажется удачной, то проникнуть в культуру этих людей будет легче легкого. Тем не менее затея была опасная. Но отступать поздно.

Как только агрессивность и ненависть улетучились, охотники один за другим стали куда-то исчезать. До стойбища их провожало всего несколько человек. Они взбирались по крутому склону, пока впереди не показался за деревьями скалистый утес. Его крутой откос был изрыт пещерами, явно естественного происхождения. Рядом трудились женщины племени, которые обрабатывали шкуры каменными скребками. Завидев мужчин, они ретировались, подгоняемые пинками седовласой матроны.

— Похоже, это женский вариант Равна. — Леа с интересом наблюдала за происходящим. — Если ты утвердился в качестве вожака стаи охотников, я намерена завоевать приличное положение среди женщин.

Она сбросила узел и последовала за женщинами к пещере, пытаясь криками остановить их. Но они только пуще припустили, все, кроме седовласой. Та развернулась и кинулась на Леа.

— Я тебя убью! Грязная… — провизжала она.

Леа приняла стойку и отвела назад маленький твердый кулак. Как только ее противница рванулась вперед, она изо всей силы нанесла ей удар в солнечное сплетение. Та сложилась пополам, завывая от боли, обхватила живот руками. Леа принялась таскать ее за волосы.

— Заткнись и скажи свое имя, а то я снова тебя ударю.

— Я… Первая женщина.

— Теперь я Первая. А ты теперь Старейшая…

Новоиспеченная Старейшая протестующе завыла, пытаясь оторвать пальцы Леа от своих волос. Равн, проходя мимо, небрежно пнул ее в бок, и вой сорвался на визг.

— Теперь ты Старейшая, — радостно сказал он: зрелище чужого унижения грело его душу. Он уселся у скалы и громким воплем потребовал еды.

— Какие милые люди, — заметила Леа.

— Настоящие цветы местной культуры, — ответил Брайан, заворачивая передатчик в кусок кожи, перед тем как вынуть тот из узла. — Но система работает и помогает выжить, иначе здесь не было бы этих людей. Я хочу передать на бортовой компьютер сведения о сегодняшних событиях. Надо дополнить наш отчет на случай, если с нами что-нибудь случится…

— Пожалуйста, не расстраивай меня, дорогой. Я верю, что мы выполним задание и останемся живы. Заруби это себе на носу. Займись отчетом, а я пока поговорю с женщинами. Посмотрим, какова их точка зрения на этот гадкий мир.

— Хорошо. Нам нужна любая информация, но задерживаться здесь нет никакой необходимости. У большинства из них паразиты — ты заметила?

— Не заметить было трудно. На них только глянешь, сразу чесаться хочется. Не уходи далеко.

— Я буду рядом. Хочу поговорить с народом. Потолкую с Вьером, раз уж завязал здесь какие-то знакомства. Удачи тебе.

Уже почти стемнело, когда Леа вышла из пещеры. Она угрюмо чесалась. Брайан разговаривал с двумя охотниками, но, увидев выражение ее лица, тут же отослал их и протянул ей пластиковый флакон.

— Я нашел в аптечке антисептик, это хороший инсектицид.

— Давай его сюда! Это не пещера, а насекомоферма какая-то.

Она быстро скинула одежду и опрыскала тело, покрытое красными точками укусов. Пока она натиралась целительным кремом, Брайан обработал одежду. Одеваясь, Леа крикнула:

— Будь лапой, плесни мне двойную порцию водки. Бутылка на дне узла.

— Я, пожалуй, составлю тебе компанию. Трудный выдался денёк. Как прошел опрос?

— Прекрасно, если не считать насекомых. Наливай полную, вот так. Господи, как приятно выпить! У женщин здесь своя жизнь, но тоже строго иерархическая, кроме того, они просто кладезь разных историй. У них есть мифы и заклинания на все случаи жизни. Это настоящий устный эпос. В следующий раз обязательно сделаю запись. Это бесценный антропологический материал. А что удалось узнать тебе?

— Весьма немного. Охотники говорили со мной достаточно свободно, но только об охоте, о следопытских хитростях. Ну, ты легко можешь себе представить. По другим вопросам они своего мнения не имеют. Это ходячая коллекция табу. Все, что они делают или думают, регулируется строгой системой запретов.

— У женщин то же самое, во всяком случае внешне. Но они легко ускользают в мифотворчество, а эта область запретами не регламентируется. Однако их истории, как мне кажется, не предназначены для мужских ушей. Ты слышал местный миф о сотворении мира?

— Ничего и близко похожего, — покачал головой Брайан.

— Это довольно интересно. Похоже на упрощенное изложение правдивых событий. То, что осталось в памяти людей, но в форме мифа. История гласит, что раньше люди жили как боги: передвигались по земле без помощи ног, летали по воздуху без помощи крыльев. В те времена люди были испорчены, потому что ценили вещи, сделанные из цкл’т — тебе встречалось это слово?

— Да, я знаю, что оно означает. Металл. По контексту я догадывался, но пришлось пожертвовать одним из подданных, чтобы выяснить наверняка. Я дал ему взглянуть на передатчик, и один только вид поверг беднягу в такой ужас, что он помчался прочь, не разбирая дороги, и в результате со всего маху врезался в дерево.

— Все сходится. Мифы говорят о том же. В древности люди ценили металл и полагали себя богатыми, но настоящие боги сокрушили их, и их металлические дома, где они жили, и весь металл, что был у них на службе. Затем боги решили очистить людей и заставили их вести животный образ жизни. И если люди сохранят себя в чистоте, то попадут в цкл’т — здесь будет правильным перевести это слово как «рай». А до тех пор люди должны страдать и соблюдать все табу, и тогда они наверняка попадут в «рай».

— Замечательно! — Брайан вскочил на ноги и заметался, не в силах усидеть на месте от волнения. — Ты просто чудо. Такое раскопать! То, что ты рассказала, полностью объясняет жизнь этих людей. Они — потомки тех, кто бежал от грандиозной бойни. Их предки или потерпели поражение в войне, или были вытеснены пришельцами; так или иначе, им пришлось оставить свои города. Их армия была разбита. А вину за поражение они возложили на богов. Это намного легче, чем признать собственное поражение.

— Прекрасная теория, профессор. — Леа допила водку, облизнулась и налила себе снова. — Я заметила только одно слабое место. Где же победители? Да и война, по всему видно, продолжается.

— Верно, — Брайан мгновенно успокоился, — об этом я как-то не подумал. На деле мы знаем теперь немногим больше, чем в самом начале.

— Не расстраивайся. Я попыталась проверить нашу теорию о подземных поселениях, а в ответ — только недоуменные взгляды. Если на планете и существует подземная цивилизация, то этим людям о ней ничего не известно.

— Так же как и нам. Мне кажется, мы зашли в тупик.

— Ты, может, и зашел, Равн над Равном, вместе со своими охотниками, следопытами и прочими мужскими штучками. — Леа очаровательно икнула, прикрыла рот ладошкой и улыбнулась. — А мы, девушки, умеем рассуждать о вещах серьезных, как и пристало более разумным существам. Как я тебе уже говорила, все металлы — табу, а механизмы из металла — самое сильное табу. Мы сами в этом убедились, когда нас схватили за то, что мы находились у космошлюпки. Следовательно, не будет ли логичным предположить, что самое запретное место на планете — то, откуда появляются машины. Ты меня понимаешь?

— Да, конечно. Ты что, хочешь еще выпить?

— Ой, помолчи. Может, нам стоит узнать, откуда появляются машины?

— Конечно, но…

— Никаких «но». Я все знаю. Женщины рассказали мне, как найти это место. Нам остается просто пойти туда — и загадка будет решена.

Она полюбовалась на физиономию Брайана — широко раскрытые глаза, отвисшая челюсть, — потом зажмурилась и спокойно уснула.

Глава 12

Брайану очень хотелось растолкать Леа и потребовать дальнейших объяснений. Но он сдержался. День выдался утомительным, она, без сомнения, устала. Пряча бутылку с водкой в узел, он заметил, что Лез отпила совсем немного. Выходит, ее и впрямь свалила не выпивка, а усталость. Ночь стояла довольно теплая, но он все равно заботливо укрыл женщину спальным мешком.

Что она подразумевала под местом, откуда появляются машины? Похоже, Леа говорила о боевых машинах; ведь с момента прибытия на планету они не встретили ни одной машины мирного назначения. Но неужели вся военная техника появляется на поверхность в одном месте? Тем более техника обеих воюющих сторон? Нет, это невозможно. Если такое место и существует в действительности, его, по-видимому, контролирует одна из сторон. Но даже это звучит неправдоподобно. Разве могут все боевые машины той или другой стороны появляться из одной точки? Это возможно лишь в том случае, если вся техника собирается на подземных фабриках. Но тогда следует предположить наличие подземной цивилизации.

А если существует не одна, а две вооруженные группы — обе находятся под землей, в то время как их армии сражаются на поверхности? Но как объяснить все происходящее? Брайан тряхнул головой. Он слишком устал, ничего путного на ум не шло. И все-таки на все эти вопросы должен быть ответ, ведь боевые машины и техника существуют.

Брайан встал и осмотрелся. С заходом солнца все замерло. Женщины скрылись в пещере, а охотники расположились на ночь около входа. Он отыскал взглядом Равна, который сидел поодаль, задумчиво перебирая косточки своего ожерелья. Самое время его порасспросить. Равн наверняка кое-что знает о месте, откуда появляются машины.

Сон и спокойствие царили над стойбищем. Любого, кто захочет напасть на Леа, засечь не составит труда — человек будет излучать страх и ненависть. Брайан взглянул на Леа — она крепко спала — и пошел к Равну, пробираясь между спящими.

— Будем говорить, — сказал он. Равн встревоженно поднял голову, сжимая ожерелье. Всплеск удивления быстро сменился лютой ненавистью. С ним надо быть начеку. Всегда.

— Уже поздно. Равн устал. Утром…

— Сейчас.

Голос Брайана звучал холодно; он протянул руку, ухватился за ожерелье и тут же почувствовал охвативший старика испуг.

— Ты будешь делать все, что я скажу. Ты будешь мне повиноваться.

Он отпустил ожерелье и сел. Равн дрожащими руками схватился за свой талисман.

— Кто я? — первым делом спросил Брайан. Равн отвернулся, избегая его взгляда.

— Смотреть на меня, ты, кусок грязи. Кто я? Назови мое имя!

Слова выходили из Равна неохотно, они так и сочились ненавистью.

— Ты Равн… над Равном.

— Правильно. А теперь ты будешь отвечать на мои вопросы. Ты видел машины? — Ответом был недовольный кивок. — Хорошо. Какие машины ты видел?

— Про машины говорить запрещено.

— Не запрещается говорить про машины с Равном над Равном. Ты видел машины, которые летают? Ага, видел. Что делают эти машины?

— То, что всегда. Они с громким шумом убивают другие машины, потом погибают сами.

— Ты видел машины, которых не убивают другие машины?

— Машины убивают машины. Они делают так всегда.

Другого ответа у Равна не находилось. По его лицу было видно, что он считает Брайана идиотом, задающим глупые вопросы.

— Итак, все машины убивают машины, — повторил Брайан слова Равна. И ровным голосом продолжал допрос: — А теперь скажи мне — откуда они появляются?

Эти слова произвели неожиданный и сильный эффект. Равн содрогнулся, в одно мгновение страх вытеснил в его душе все остальные чувства.

— Ты скажешь мне! — процедил Брайан, подался вперед и звучно стукнул огромным кулаком о ладонь. — Говори!

Деваться было некуда. Сейчас Равн больше боялся чудовищных кулаков, нежели страшного табу. Он боязливо ткнул пальцем за спину, но Брайану этого было мало. В конце концов Равну пришлось говорить, он начал рассказывать свистящим шепотом.

— Это там. Много дней надо идти. Это там. Место Без Названия.

— Ты был там?

— Только Равн может ходить туда. Старый Равн водил меня, когда я был молодым.

— Но я Равн над Равном, и ты отведешь меня туда. Мы пойдем, как только встанет солнце.

— Это запрещено…

— Запрещено мне отказывать! — Брайан вытянул руку и стиснул морщинистую шею. — Хочешь умереть?

Он старался говорить как можно более злобным голосом. Угроза должна быть настоящей — Равн подчинялся только страху. Не дождавшись ответа, он тихонько сжал пальцы.

Равн неохотно выдавил из себя:

— Мы пойдем… когда встанет солнце.

Этого было достаточно. Брайан отпустил старика и вернулся к Леа. Она спала, тихонько посапывая, и он решил последовать ее примеру. Но ему мешал эмоциональный фон спящего стойбища. Страх и ненависть бурлили в океане чувств. В конце концов он понял, что уснуть не удастся. Брайан лежал на спине, глядя на звезды и настороженно вслушиваясь в окружающее пространство.

Леа проснулась вскоре после рассвета. Он дал ей воды и рассказал все, что удалось выяснить. Она удовлетворенно кивнула:

— В этом что-то есть. Судя по рассказам женщин, такое место существует не только в мифах, но и в реальности.

— Мы должны убедиться в этом. Там наверняка что-то есть. Равн очень не хотел идти туда. Его пришлось долго убеждать. Он боится этого места не меньше, чем меня.

— Как ты думаешь, он, случайно, не сбежал со страху? Я что-то его не вижу.

Леа была права. Ночью Равн исчез. Когда Брайан поднял на ноги охотников, те удивились не меньше, чем он. Они тщательно обыскали стойбище, некоторые даже осмотрели тропы, разбегавшиеся от стоянки. Но вернулись ни с чем. Равн сгинул без следа.

— Проклятие! — выругался Брайан. — Без него нам не отыскать это место. Надо было привязать его, — а сейчас он, наверное, уже далеко.

— Не думаю, — возразила Леа. — Я сильно подозреваю, что он намного ближе, чем тебе кажется.

Она с важным видом принялась размешивать кофейный экстракт в чашке с водой, потом отхлебнула готовый напиток.

— Будь так добра, объясни, пожалуйста, что ты имеешь в виду.

— Спокойно. Спокойно. Криком делу не поможешь, только давление поднимется.

Она кокетливо прихлебывала напиток, пока Брайан кипятился от нетерпения.

— Как славно. Пока вы, мужчины, бегали по всей округе, я наблюдала за женщинами. Они чем-то сильно напуганы — ни одна из них и носа не кажет из пещеры.

— Может, он спрятался там? Но ведь мужчинам запрещено туда входить.

— Мужчинам запрещено. Но не Равну. У него там даже есть что-то вроде личного топчана. Пойти взглянуть?

— Нет, это слишком опасно. С моим новым титулом я тоже имею право туда входить.

Охотники с интересом следили, как Брайан приблизился к пещере. Женщины в страхе отступили.

— Я Равн над Равном! — прокричал Брайан и, нагнувшись, вошел внутрь.

Он заморгал, чтобы глаза привыкли к полумраку. Пещера представляла собой разлом в скале, около шестидесяти метров глубиной. Из дальнего конца доносился испуганный плач и вой, там сгрудились женщины и дети. Когда Брайан приблизился к ним, они взвыли и шарахнулись в сторону. Все отступили влево. Интересно. Брайан двинулся направо, туда, где в нише была навалена куча вонючих, невыделанных шкур. Кроме шкур, — ничего. Но вроде что-то мелькнуло, или показалось? Он присел, запустил руку в зловонную кучу и радостно вскрикнул.

Равн выл и пускал слюни, когда Брайан схватил его за колено, вытащил из-под шкур и бросил на пол. Глядя, как старик корчится, Брайан ощутил легкую жалость. Но только на секунду, пока не задел обрубком пальца о стену. Острая боль привела его в чувство, и он пнул Равна ногой.

— Вставай, грязный трус. Нам сегодня предстоит долгий путь.

Когда Равн наконец объявил, что готов к походу, утро давно прошло. Надо было исполнить ритуалы, собрать еду, взять из тайника костяной браслет. Подгоняемый Брайаном, старик истощил весь запас уверток, неохотно двинулся по тропе — и тут же застыл как вкопанный, заметив, что следом идет Лез. Даже руками замахал.

— Никаких женщин! Женщинам нельзя. Только Равн может идти. Никаких охотников, никаких грязных женщин!

— Эта женщина не пойдет до конца, она несет еду. Она не пойдет с нами в Место Без Названия. Я отошлю ее обратно раньше.

Равн потащился вниз по склону, едва волоча ноги. Леа и Брайан двинулись вслед за ним по тропке, что вилась среди деревьев. Когда стойбище скрылось из виду, Брайан остановился, забрал у Леа узел и закинул за спину. Она принялась массировать затекшие мускулы.

— Таскать узлы — участь грязных женщин. Как Большой Охотник потащит такой большой узел? Нарушать табу опасно.

— Хочешь получить обратно?

— Ни за что! Вот только бы старый грязный Равн не осерчал.

— Он и так сердит дальше некуда. Я справлюсь с ним, как бы он ни выкаблучивался. Стоит мне хоть немного пожалеть его, как мой обрубок начинает болеть и всякая жалость улетучивается. Когда устанешь — скажи, сделаем привал.

— Я готова идти целый день, было бы кому тащить поклажу.

Сначала они двигались по краю равнины на запад. К полудню предгорье завернуло к северу, в точности повторяя очертания береговой линии Центрального озера. Им оставалось только следовать за естественными поворотами ландшафта. Ближе к вечеру уставший от бессонной ночи Брайан объявил привал. Как и прежде, он посадил Равна на привязь, чтобы тот не сбежал. Приняв меры предосторожности, Брайан спал крепко и без сновидений и утром встал отдохнувшим, готовым продолжать путь.

Так миновало три дня. Они шли по предгорьям, среди редких деревьев, по краю леса. И только вечерами рисковали подходить к озеру, чтобы набрать воды, если за день, по дороге, не попадался ни один ручей. Равн не открывал рта и лишь однажды предостерегающе крикнул, заслышав шум машин. Они залегли в кустах, глядя на следы невидимых на такой высоте самолетов. За теми тянулись белые линии, от самого горизонта на север. Это с достаточной степенью вероятности указывало на то, что экспедиция движется в верном направлении. Перепуганный Равн дрожал всем телом.

— Мы слишком близко, слишком близко, — бормотал он. — Нужно поворачивать обратно.

Брайан силой заставил его идти дальше. Но ненадолго. Меньше чем через час Равн остановился и уселся пол деревом.

— Что случилось? — поинтересовался Брайан.

— Дождемся темноты, потом спустимся к озеру и обойдем это место, — Равн махнул рукой в сторону торчавшего впереди кряжа.

— Мы пойдем сейчас, — отрезал Брайан. — До заката еще далеко.

— Нельзя. Там, впереди. Святое Место. Туда нельзя идти. Мы должны обойти его. По берегу озера можно идти только ночью.

— Святое Место? Мне нравится это название. Надо взглянуть…

— Нет! Это запрещено! Ты не пойдешь!

Брайан ощутил, что Равна охватил жуткий страх — и этот страх был сильнее страха перед ним. Равном над Равном. Такого раньше не было.

Выхватив нож, Равн с криком бросился в атаку. Брайан шагнул вперед, поставил блок и схватил Равна за запястье, а другой рукой за шею и держал, пока тело не обмякло.

— Он долго будет без сознания, но все-таки придется его связать, на тот случай, если мы задержимся.

— Ты хочешь сказать, что мы пойдем осматривать Святое Место?

— Нет — я пойду и посмотрю один. Ты останешься здесь вместе с ним. Старик и вправду не на шутку перепугался. Похоже, там довольно опасно.

Леа возмущенно фыркнула:

— А что на этой планете не опасно? Мы пойдем вместе. Понятно?

Брайан открыл было рот, но тут же спохватился и нехотя кивнул в знак согласия. Он понял, что проиграл этот спор еще до того, как тот завязался.

— Держись рядом. Неизвестно, что там наверху.

Они медленно пробирались сквозь деревья и остановились, выбравшись на относительно пологий, заросший травой склон. До вершины оставалось всего несколько метров. Брайан наклонился к Леа и прошептал:

— Подожди здесь, пока я не разузнаю, в чем там дело. Если все будет в порядке, придешь ко мне. Понятно?

Леа согласно кивнула и присела, укрывшись за стволом большого дерева.

Последние несколько метров Брайан прополз очень медленно, буквально пядь за пядью. На вершине он замер и осторожно поднял голову, осмотрелся, приподнялся и заглянул за край. Затем вскочил и взмахом руки подозвал Леа.

— Порядок! Иди сюда! Посмотри, что мы обнаружили.

Глава 13

Леа, сгорая от любопытства, вскарабкалась по склону. Что там такое? Равн был страшно напуган — а Брайан стоит на вершине и машет рукой, как ни в чем не бывала. Он спустился и подал ей руку, помогая преодолеть последние шаги.

— Смотри, — сказал он.

Внизу громоздились руины какого-то древнего строения. Леа тряхнула головой:

— Это и есть Святое Место? Какие-то развалины. Совершенно ничего страшного.

— На наш взгляд. Но для местных людей это наверняка что-то очень важное. Пойми, это первые строения, которые мы обнаружили на этой планете, и не имеет ни малейшего значения, в каком они состоянии. Я думаю, мы можем подойти поближе.

В развалинах не было ничего, что могло бы представлять опасность. Им было по меньшей мере несколько веков. На земле попадались следы ржавчины — остатки стальных конструкций. Огромные постройки кубической формы были сложены из грунтовых блоков и облицованы керамической плиткой. Кое-где плитка отвалилась, и в этих местах стены размыла влага, но в целом конструкции сохранили прочность. Брайан вскарабкался на кучу щебня, чтобы поближе взглянуть на одну из оставшихся стен, пытаясь угадать назначение строения. Он пнул ногой комок грязи и показал на пробоины в стене.

— Как ты думаешь, можно ли предположить, что эти здания были взорваны? Вон там, похоже, воронки. А выбоины на облицовке — видимо, следы осколков.

Леа согласно кивнула:

— Более чем похоже, даже если не принимать во внимание все, что происходит на этой планете. Но что здесь было раньше? Для города площадь маловата, хотя строения довольно крупные.

— Оборудование давно пропало — но я полагаю, что раньше здесь был рудник. Вон те холмы слишком правильной формы — туда, видимо, сбрасывали пустую породу. А вон там — рудничные строения. Самые большие из них похожи на склады. И все взорвано. А люди, похоже, погибли…

— Нет! Не все. Может быть, наши аборигены — потомки этих людей? Тех, которым удалось уцелеть? А иначе почему они называют разрушенный рудник Святым Местом?

— Возможно, хотя наверняка утверждать трудно. Вполне вероятно, что охотники случайно наткнулись на развалины и стали им поклоняться из-за циклопических размеров. Может, Равн нам что-нибудь расскажет.

— Сомневаюсь. Тебе не кажется, что пора его проведать?

— Нам тут больше смотреть нечего. Если он до сих пор не очнулся, ему и незачем знать, что мы тут побывали. Нам еще понадобится его помощь.

Равн уже пришел в сознание. Он смотрел на них ненавидящим взглядом и дотемна двигаться не желал. Он догадался, где они были, темная ненависть в его глазах служила тому доказательством, но поделать ничего не мог. До самых сумерек он просидел без движения, потом встал и, не сказав ни слова, двинулся вниз по склону. Ничего не оставалось, как последовать за ним. Полночи ушло на то, чтобы по широкой дуге обойти Святое Место и вновь подняться в предгорья. Несколько часов, оставшихся до рассвета, они проспали, затем опять тронулись в путь.

На рассвете четвертого дня они остановились у одного из ручьев, что сбегал в озеро, чтобы пополнить запасы воды. Брайан вдруг поднял голову и замер, держа в руках наполовину наполненную бутылку. Леа заметила это движение и собралась было спросить, но он жестом руки предупредил ее вопрос.

— Погоди. Не оборачивайся и не суетись. Не надо привлекать к себе внимание. Мы уже не одни. Там, впереди, какие-то люди. Похоже, они прячутся вон в той роще, выше по склону.

— Они настроены дружелюбно?

— На этой планете? Ну нет. Я догадываюсь, зачем они туда забрались. Они устроили засаду.

— Что будем делать?

— Ничего. Подождем, пока они не приступят к активным действиям, тогда все станет ясно. Если случится заварушка, то обороняться нам лучше здесь, на открытом месте…

Он внезапно толкнул ее, заметив, что из леса вылетела какая-то тень. Длинное копье с глухим стуком вонзилось в землю, прямо у ног Равна. Тот испуганно взвизгнул.

— Ну вот, теперь, я полагаю, с их намерениями все ясно. — Леа указала на темные фигурки, высыпавшие из-за деревьев. — Они выглядят точь-в-точь как соплеменники Равна, а нам уже известно, что это за ребята. Я, конечно, понимаю, что не мне тебе советовать, но не пора ли предпринять что-нибудь этакое, пока они не подошли поближе?

Она старалась говорить беззаботно, но голос ее дрожал. Вид медленно наступающих копьеносцев напугал Леа. С тех пор как они высадились на планету, война здесь не прекращалась ни на минуту.

— Спрячься за дерево, чтобы тебя не зацепило, — крикнул Брайан, вытаскивая кассету с парализующими гранатами. Атакующие были уже близко. Они грозно размахивали копьями и выкрикивали оскорбления. Брайан держал гранаты наготове, подпуская их поближе. На миг все стихло — и тут завопил Равн:

— Я Равн! Я помогу вам!

Он прыгнул в мелкий ручей и, не переставая вопить, зашлепал на другую сторону. Брайан рванулся было за ним, но тут же подался назад. Останавливать его было слишком поздно.

Равн уже бежал по склону, размахивая руками, и кричал:

— Там, сзади, прячутся двое, убейте их, я помогу. Они трогали металл, у них есть машины! Я сам видел. Их надо убить!

Его крики, казалось, подтолкнули копьеносцев вперед, они взвыли. Похоже, они заметили ожерелье и браслет, признали в старике Равна, послушают его…

Внезапно склон взорвался пламенем и дымом, по ветвям, впиваясь в стволы деревьев, зашуршали осколки. Взрыв приподнял Равна, изломал и отшвырнул в сторону. Грохот смолк, наступившую тишину разорвали вопли отступающих воинов. Брайан рухнул на землю, увлекая за собой Леа, и тут второй взрыв обрушил на них целый водопад веток и обломков древесины. На сей раз Брайан различил со стороны равнины звук выстрела и, обернувшись, увидел танк, вставший у ручья. Его длинная пушка, нацеленная в их сторону, вдруг плюнула дымом. Третий снаряд разорвался еще выше, в роще, там, где скрылись дикари.

Обстрел кончился так же внезапно, как и начался. Изрытый склон был совершенно пуст, остался только одинокий труп. Воины исчезли. Потеряв цель, наводчик поводил орудием из стороны в сторону — и танк покатил прочь, на ходу разворачивая башню. Из-под гусениц летела пыль.

— Не двигайся, пока он не скроется, — предупредил Брайан. — Неизвестно, какими детекторами он оснащен. Не знаю, кто управляет этой штукой, но, похоже, аборигенов он не жалует.

— Может быть, это те самые люди, вернее, их потомки, что разбомбили рудник?

— Все может быть… погоди-ка… смотри!

Высоко над ними блеснуло на серебристых крыльях солнце. Всего мгновение назад оба самолета казались лишь крохотными точками, а теперь к земле быстрее звука неслись два грозных стреловидных аппарата. Они мчались друг за другом, нацелившись на одинокий танк. Водитель, похоже, заметил их, танк закрутился на месте, но было поздно. От самолетов отделились черные точки, а сами они резко взмыли вверх. Танк исчез в облаке разрывов, и тут уши разорвал рев турбин. Дым и пыль медленно осели, обнажив закопченный остов танка.

Брайан обнял Леа и почувствовал, что она вся дрожит. Он помог ей подняться.

— Все в порядке, успокойся. Все уже кончилось. Видишь, нас даже не зацепило.

— Как ужасно! Я больше этого не вынесу. Кругом только смерть, война, насилие.

Голос ее прервался.

— Мы знали, на что идем. И сделали свой выбор. Мы обязаны выполнить задание. Исполнить свой…

Она сбросила его руку со своего плеча:

— Ты лицемерная свинья! Грубый, бесчувственный чурбан! Не трогай меня!

Он подчинился, понимая, что сейчас это самое лучшее. Брайан привык к стрессам с детства, ибо жизнь на его родной планете была жестока и сурова, а Леа выросла в сверхцивилизованном мире. Жизнь забросила ее слишком далеко. Надо дать ей время прийти в себя.

В лесу они были в безопасности, сейчас лучше оставаться в укрытии, пока все не утихнет. Он развязал узел и достал водку. Налил стаканчик и протянул Леа. Она молча, с напряженным, бледным лицом, взяла и пригубила. Брайан вышел на опушку леса и осмотрелся. Равнина казалась пустынной и безмолвной, только тихо дымился одинокий танк.

— Что будем делать? — спросила Леа.

— Вызовем шлюпку. Ты отправишься на орбиту.

— А здесь можно садиться?

— Нет. Но выбора тоже нет. Я не могу больше подвергать тебя опасности.

Леа вытащила из кармана маленький пластиковый гребешок и принялась расчесывать спутанные волосы.

— Отступать поздновато. Хоть мне это и не нравится, я помню, что вызвалась лететь сюда добровольно. Несмотря на твои уговоры. Но если сама стелила — самой и спать.

— Не стоило тебе ввязываться.

— Чего уж теперь… Для больших и сильных человекообразных мужчин я, конечно, слабый пол, но и у меня есть гордость. Если вспомнить, что творилось на предыдущей планете, то эта — просто рай, да и только. Не пора ли двигать?

Брайан понял, что уговоры сейчас бесполезны. Лучше промолчать. Она знает, что делает, знает, чем рискует и на что идет. Возможно, он сильнее физически — но Брайан прекрасно понимал, что духом она так же крепка, как и он. Или даже крепче. Она пойдет до конца.

— Я хочу взглянуть на танк поближе, — сказал он, дождавшись, когда пожар наконец прекратился. Леа кивнула:

— Конечно. Там могли остаться записи, документы, да мало ли что еще. Пора заняться серьезным делом. Не все же с охотниками возиться. Пойдем прямо сейчас?

Он тряхнул головой:

— На этот раз никаких «мы». Туда пойдет только один, а тот, кто останется, будет вести доклад по радио. Мне кажется, будет лучше, если ты займешься радио. Я возьму голокамеру и быстренько все сниму. Одна нога здесь, другая там. Поставлю на автоматику, она отстреляет сотню кадров за пятнадцать секунд.

— Я и не думала спорить с тобой. Понятно, что разведку ты проведешь и быстрее, и лучше. Пойдешь сейчас — или чуть погодя?

Брайан глянул на небо и кивнул:

— Я думаю, прямо сейчас. Местное воинство достаточно напугано и мешать не будет. Для съемки мне нужен свет, поэтому нет смысла дожидаться темноты. Других танков не видно, самолетов тоже. Хотелось бы обернуться побыстрее, да это и не займет много времени.

Он устремился к танку. Пора было включать радио. Леа вытащила передатчик, стараясь ничего не упустить, изложила события дня и сразу отключила радиосвязь. Она видела, как Брайан добежал до танка, бросился на землю и замер. Затем пополз и исчез из виду.

Ожидание было мучительно. Хотя она понимала, что местного племени поблизости нет, но невольно прислушивалась к каждому шороху, пытаясь различить шаги. Равнина и небо оставались пустынными. Медленно ползли минуты.

Наконец-то он бежит обратно! Казалось, на свете нет ничего более прекрасного, чем эта огромная, стремительно несущаяся фигура. Брайан протопал по густой траве и помчался к Леа, петляя среди деревьев. Он был весь в поту и тяжело дышал.

— Никогда бы не подумал… — выдохнул он, прислоняясь к дереву.

— Не подумал бы чего? Кто управлял танком?

— Никто. И это самое ужасное. Там было пусто… то есть ни души. Танком управлял робот. Системой ведения огня тоже. Вот кто здесь воюет, по крайней мере с одной стороны. Механическая армия роботов-убийц!

Глава 14

Крохотный красный огонек, мигавший на задней панели голокамеры, сменился зеленым, это означало, что видеозапись готова к просмотру. Брайан вынул кассету и вставил ее в приемник проектора, затем нажал кнопку, и на маленькой полянке тут же возникла стена покореженного металла. Изображение до невероятного точно воспроизводило оригинал.

— Этот снимок сделан снаружи танка, — пояснил Брайан и перевел кадр. — А вот что я увидел внутри.

Металлическая стена исчезла, ее место заняло другое изображение — внутренний вид разбитого танка. Снаряд порядком повредил машину, но кое-что можно было разобрать. Брайан указал на клубок проводов и покореженных блоков.

— Передняя панель. Как видишь, никаких водительских кресел. Только кабели, блоки управления. Кабина так забита аппаратурой, что сразу ясно — управление роботизировано. Видишь металлическую трубу? Это казенник орудия. Он проходит прямо через кабину, там, где обычно сидит водитель или наводчик. Но для автоматической системы управления места вполне достаточно.

— Ничего не понимаю. Этого просто быть не может! — воскликнула Леа. — Я всегда была уверена, что роботы не могут причинить людям вреда. В конце концов, существуют законы робототехники…

— На Земле — возможно, но не на окраинах Земной империи. Ты забываешь, что роботы — просто машины и не более того. Они не люди, и антропоморфные критерии к ним не применимы… Они действуют по заданной программе, безо всяких эмоций. Роботов стали применять сразу, как только появилась боевая техника. Для точного бомбометания, для пушечной стрельбы и многого другого. И они выполняли эту работу быстрее и лучше человека. К тому же они не знают усталости. Теперь тебе ясно, почему военные их так любят? История войн периода Распада полна упоминаний о битвах, в которых сражались исключительно роботы. Такие битвы были крайне дорогостоящими, но, по крайней мере, не смертоносными. Люди могли пострадать только в том случае, если одна из сторон терпела поражение. Но обычно, если автоматическая система обороны планеты подавлялась, население сразу сдавалось.

— Значит, боевые роботы могут спокойно убивать людей?

— А чего им волноваться, они ведь начисто лишены эмоций. Роботы просто выполняют программу. Боевая программа этого танка предусматривала поиск и уничтожение людей. И ты сама видела, как прилежно он исполнил задачу.

— Но программу составляли люди. Значит, они несут ответственность за все убийства?

— Полностью. Это преступники, которых надо судить.

Леа с растущим отвращением смотрела на мелькающие перед глазами кадры.

— Хорошо, что хоть один робот-убийца уничтожен. Возможно, в том и состоит смысл войны. Может быть, пилоты самолетов пытаются остановить роботов?

— Может быть. Но откуда известно, что существуют сами пилоты? А если и самолетами управляют роботы?

— Но это сумасшествие. Две армии роботов воюют на заброшенной планете, подстреливая мимоходом уцелевших людей. В этом нет никакого смысла.

— С нашей точки зрения. Тем не менее это происходит, и отрицать данный факт трудно. Во всяком случае, должно быть такое место, откуда появляется на свет вся эта техника.

— Подземные заводы?

— Возможно. Но мы уже обсуждали эту версию. Сейчас нам нужно отыскать Место Без Названия.

— Не скажу, что меня это сильно печалит, однако Равн погиб, а без него справиться будет тяжело.

— Тяжело, но не невозможно. Нам остается продолжать движение на север, — по возможности, лесами. Мы уже видели, что будет, если нас обнаружат.

— Может быть, лучше идти ночами?

— Нет. Днем безопасней. Боевые машины оснащены разными радио-, тепло-, инфравизорами и локаторами, которые ночью работают ничуть не хуже, чем днем. А мы полностью зависим от зрения. Мои способности могут уберечь нас от нападения людей, но перед боевой техникой любая телепатия бессильна… Если мы будем идти днем, то, по крайней мере, сможем вовремя заметить опасность.

Хотя опасностей и трудностей не убавилось, без зловещего присутствия Равна путешествие стало намного приятнее. Он погиб как предатель — туда ему и дорога. Они держали путь на север, оставляя Центральное озеро справа. Идти пришлось лесом, параллельно открытой местности. Шли дни, стада ящеров встречались все реже и реже — в этом районе военная активность была значительно выше. Что ни день, в небе кружили самолеты, словно что-то высматривая. Однажды ночью вспыхнул бой: они видели сполохи разрывов за горизонтом, земля сотрясалась от далеких разрывов.

На следующий день мимо прокатила колонна техники. Сначала на севере появилась туча пыли, она вздымалась все выше и выше, словно надвигалась песчаная буря — но кругом была травянистая равнина, а не пустыня, к тому же стена пыли приближалась неестественно равномерно.

— Скорее в лес, — приказал Брайан, устремляясь огромными шагами вперед. — Там, чуть повыше, скальный гребень. Нам лучше спрятаться за ним. Камень закроет нас от приборов наведения.

Он зашвырнул узел с вещами за гребень скалы и потащил Леа вверх. Кругом громоздились огромные валуны; они забрались в узкую щель под самым большим камнем. Желая обезопасить себя, Брайан спрятал узел со снаряжением ниже по склону. Потом сложил из камней бруствер, оставив для наблюдения лишь небольшую щель.

— Я слышу их! — воскликнула Леа. — Какой грохот! Вот они!

Впереди пылевой тучи двигалась темная масса, она росла прямо на глазах. Уже различались массивные силуэты огромных боевых машин. Вокруг метались легкие танкетки, прикрывая колонну с флангов. Силы прикрытия развернулись широко — от берега озера до предгорий. Над укрытием на малой высоте пронеслось звено сверхзвуковых самолетов, — Леа от неожиданности припала к земле, и тут же сверху обрушился грохот звукового следа. Армада надвигалась, равнина почернела от техники. Вокруг, насколько хватало взгляда, были одни машины. От рева двигателей болели уши.

Когда прошли основные силы, было уже далеко за полдень; внизу проносились отдельные отряды легких танков, прикрывавших основную колонну.

— Впечатляющее зрелище, — отметила Леа.

— Нечеловеческое. Одни машины. Роботизированные механизмы. Если бы ими управляли водители, я бы почувствовал общий эмоциональный фон даже на таком расстоянии. Но здесь — ровным счетом ничего.

— Может быть, среди этой армады все-таки затерялись несколько человек? Командиры, так сказать?

— Вполне возможно, что я не уловил их присутствия. Но даже если колонной управляла горстка людей, это означает, что девяносто пять — девяносто восемь процентов машин роботизировано.

— Какой ужас…

— Эта война ужасна в принципе. И смертоносна. Мы останемся здесь до утра. Я хочу, чтобы колонна отошла подальше, прежде чем мы снова тронемся в путь. Одно хорошо — теперь точно известно, куда идти.

— Что ты имеешь в виду?

Брайан указал на глубокие колеи, что прочертили равнину.

— Они оставили такой след, по которому можно идти с закрытыми глазами. Мы пойдем в противоположную сторону и выясним, откуда они появились.

— Но это невозможно! Что, если с той стороны будут приходить все новые силы?

— Нет никакой необходимости идти прямо по следу, он виден издалека. Нельзя забывать об осторожности. Мы пройдем вперед ровно столько, сколько необходимо. И не остановимся, пока не выясним, откуда они появляются.

Первые несколько дней проблем не возникало. Но затем идти по следу стало сложнее. Ландшафт изменился. Центральное озеро исчезло из виду. Местность стала более гористой. Холмистое плато прорезали глубокие ущелья и долины. Брайан остановился на крутом склоне, глядя на следы, отчетливо видневшиеся внизу. Они пересекали равнину и исчезали в тесном ущелье.

— Что будем делать? — спросила Леа.

— Немного перекусим и пораскинем мозгами. Полагаю, можно пройти холмами над ущельем.

Она взглянула на крутые скалы и фыркнула:

— Легче сказать, чем сделать.

Леа достала брикет и показала Брайану почти пустой контейнер.

— К тому же у нас заканчивается еда. Как бы там ни было, нам придется или возвращаться, или вызывать шлюпку, чтобы пополнить запасы.

— Ни то ни другое мне не нравится. Мы продвинулись по следу очень далеко. И должны идти дальше. Пополнить запасы не удастся, а сажать шлюпку в районе с таким скоплением боевой техники очень рискованно. Остается только одно…

— Замолчать и тщательно пережевывать пищу. А потом мы сделаем вот что. Вернемся на равнину, вызовем шлюпку и отправимся на орбиту, где будем в полной безопасности. Подробно обо всем доложим и примемся ждать прибытия экспедиционного корпуса.

Брайан отрицательно покачал головой:

— Мы с тобой не имеем права возвращаться, пока не выясним до конца, что здесь происходит. Нам остается только одно: отправиться в ущелье…

— Ты сошел с ума. Тебе что, жить надоело?

— Не думаю. У нас неплохие шансы. Если быстро обернуться туда и обратно, можно успеть до появления новой партии машин.

— Понимаю, к чему ты клонишь. Это будет одиночное самоубийство, не так ли? Помчишься, как ветер, навстречу опасности, размахивая своим прозрачным кинжалом. А я буду сидеть, охранять снаряжение и терпеливо дожидаться твоего возвращения.

— Что-то в этом роде. У тебя есть замечания, дополнения?

— Только одно. Не проще ли пустить себе пулю в лоб прямо сейчас, чтобы избежать лишних хлопот?

Он взял хрупкую ладонь Леа в свою большую руку и ясно ощутил страх и тревогу, крывшиеся за ее словами.

— Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, и не могу винить тебя за это. Но у нас нет другого выбора. Или мы поворачиваем назад, и тогда всю операцию придется начинать заново. Или идем до победного конца. Я думаю, что мы зашли слишком далеко, чтобы взять и все вот так бросить. Я смогу постоять за себя. И я хочу разобраться с этой планетой раз и навсегда.

Спорить было бесполезно. Как только Леа поняла это, ее душа исполнилась мрачной покорности. Они молча упаковали вещи и двинулись в холмы, прочь от ущелья, и шли, пока не отыскали подходящую стоянку. Над берегом небольшой горной речушки нависала каменная площадка.

— Здесь ты будешь в безопасности. — Брайан протянул Леа скорострельный пистолет. — Держи его под рукой. Если что-нибудь заметишь, стреляй не задумываясь. Здесь нет друзей — только враги: ящеры, машины и даже люди. Я постараюсь предупредить тебя заранее о своем возвращении, так что не бойся, меня ты не подстрелишь.

Впервые за все время выдалась прохладная ночь, видимо, потому, что они были в горах. Им пришлось вместе забраться в спальник, чтобы хоть как-нибудь согреться. Ко всему привычный, Брайан заснул почти мгновенно, но к Леа сон не шел. Она долго лежала, разглядывая сквозь кроны деревьев чужое звездное небо, столь непохожее на небо Земли. Дом был так далеко!..

Леа проснулась от легкого прикосновения. Было уже совсем светло. Брайан прятал кинжал в ножны.

— В последнем докладе мы успели передать все самое важное, поэтому радио тебе лучше не включать. Я надеюсь вернуться на четвертый день к вечеру, если считать, что сегодня — день первый. Обещаю тебе: я вернусь, что бы ни случилось. Но если к условленному сроку меня не будет — ты не должна здесь задерживаться. Надеюсь, ты понимаешь, что отправляться вслед за мной по меньшей мере глупо. Вернусь я или нет — на пятый день ты должна уходить. Как только доберешься до равнины, сразу вызывай шлюпку и отправляйся на орбиту. Как можно быстрее. Если мы потерпим неудачу, за нами придут другие. Но не забивай себе голову мрачными мыслями. Через четыре дня я вернусь.

Он развернулся и быстро пошел прочь. Она и сказать ничего не успела. Похоже, он хотел уйти именно так. Ей оставалось только смотреть, как крупная фигура Брайана становилась все меньше и меньше, пока не скрылась за гребнем горы.

Глава 15

Никаких разумных причин задерживаться у входа в ущелье не имелось, но разум тут был ни при чем. Брайан в несколько прыжков преодолел последние метры ступенчатого склона — и замер, вслушиваясь в тишину. По сторонам вздымались отвесные каменные стены, образуя естественный коридор, уходящий в глубь горы. Ущелье просматривалось вперед примерно на полкилометра, а дальше делало поворот. Когда-то его дно было покрыто травой и кустами, но всю растительность давно перемололи с землей. Только у стен сохранилось несколько клочков зелени. Все остальное погибло под безжалостными гусеницами наступающих армад. Машина за машиной вгрызались траками в каменистую почву, пока та не покрылась сплошным кружевом следов. Брайан глянул под ноги и увидел, что стоит на отпечатке трака размером в добрый квадратный метр. И это был лишь один трак гигантской боевой машины, а их — легион. Недавно здесь прошла целая армада, и, возможно, еще одна на подходе. Неужели ему придется встретиться с такой армией в одиночку?

— Да! — гордо воскликнул он и криво усмехнулся.

Шансов на успех было немного — но это были его шансы. И с каждой секундой, пока он стоял здесь, они убывали, а вероятность того, что он встретит в узком ущелье врага, становилась все выше и выше. Брайан побежал вперед.

Стены ущелья проносились мимо, изрытая почва прыгала под ногами. Приблизительно через час пришлось сбавить темп и перейти на шаг, дыхание стало тяжелым. Немного отдышавшись, он взял прежний темп. Ущелье тянулось километр за километром, нисколько с виду не меняясь. Только к полудню стены расступились, и Брайан вбежал в скалистую долину.

Здесь можно было передохнуть. В первый раз он свернул с разбитой дороги и взобрался на лужайку между валунами. Отсюда хорошо было видно, что дорога пересекает долину и исчезает в ущелье с противоположной стороны. Он сделал несколько глотков воды, откинулся на спину и прикрыл глаза. Час на сон, а потом — дальше. На этой высоте было довольно прохладно, поэтому спать лучше днем, а двигаться ночью. Он знал, что легко перенесет такой режим. На его родной планете, на Анваре, провизию на долгую зиму заготавливали за короткое лето. Ему часто приходилось проводить без сна по четыре-пять дней, это его не страшило. Трава мягко пружинила, нагретые солнцем стенки валунов излучали тепло и закрывали от ветра. Брайан улегся поудобнее и сразу уснул.

Глаза открылись точно в назначенное время, и он увидел безоблачное небо. Солнце уже скрылось за вершинами гор, в тени похолодало. Дорога внизу по-прежнему была пуста. Он поправил на поясе ножны, сделал маленький глоток воды и отправился в путь.

Ущелье стало шире, но теперь часто поворачивало, что мешало смотреть вперед. Поначалу он замедлял бег и осторожно огибал каждый поворот, но вскоре понял, что зря теряет время. Будь что будет, здесь, в ущелье, от судьбы не уйдешь. Надо поторапливаться, придется положиться на везение.

Дно ущелья стало более ровным — теперь это была скальная порода, вся расцарапанная стальными гусеницами. Он приспособился к ритму бега, дыхание стало ровным и глубоким. Бежалось легко. Обогнув очередной поворот, он увидел впереди, всего в нескольких метрах от себя, боевую машину.

Реакция у нее была вполне боевой. Четырехствольное орудие только что смотрело вверх, но молниеносно развернулось и уставилось прямо на него. Четыре черных жерла он заметил уже в прыжке. Снаряды ударят в спину, эти штуки бьют без промаха…

Он упал и закатился за скалу, удивляясь тому, что еще жив. Ничего не случилось. Орудия почему-то не стреляли.

Брайан лежал и, тяжело дыша, ждал, когда загрохочут гусеницы и танк двинется вперед. Убежать не получится, это понятно. Как же выбраться? А никак: стены ущелья ровные и отвесные. Спасения не было.

Двигатель взревел, но вдруг заскрежетал и стал давать перебои, а затем заглох совсем. Повисла звенящая тишина. Машина не стала его атаковать, но дорогу заблокировала. Почему она остановилась?

Брайан порывисто вздохнул и медленно встал на ноги. На этот раз он уцелел — а что дальше? Дальше что делать? Скоро стемнеет. Может, удастся обойти танк в темноте? Да нет, для машины темнота не помеха; система наведения работает при любом освещении.

Повернуть назад? Можно — но это означает конец.

Поражение. Такого он себе позволить не мог. Но почему же эта штука не стреляет? Любопытство, как известно, сильнее страха.

Медленно, сантиметр за сантиметром, он подполз к скале. Поднял голову…

И рухнул на спину, увидев жерла четырех стволов. Они опять не выстрелили. Машина явно обнаружила его, но действовать не торопится. Что за кошки-мышки? У нее же нет другой программы, кроме как на уничтожение. Что же делать?

Он выбрал приличный булыжник, хорошенько размахнулся и швырнул, словно гранату. Когда камень ударился о землю, он вскинул голову.

Двигатель взвыл, башня метнулась за камнем, рев повторился, и орудия вновь уставились в лицо Брайану. Машина уже дважды могла его убить — и до сих пор этого не произошло. Теперь у нее есть третий шанс. Если она сейчас выстрелит, он не услышит даже звука.

Прошла секунда, две, три. Пушки молчали. Собравшись с духом, он вышел из-за укрытия и двинулся к танку. Орудия медленно вращались, держа его на мушке.

Брайан замер, как только взревели двигатели. Танк задрожал, рванулся вперед и застыл на месте. Тут-то Брайан заметил, что танк потерял одну гусеницу и не может двигаться.

Если обойти танк, тот просто не сможет его преследовать! Брайан рванулся вверх по ущелью, кожей ощущая неотрывный взгляд четырех орудий. Когда он поравнялся с танком, пушки вдруг замерли. Башня развернулась, и орудия поднялись вертикально вверх. Брайан остановился и посмотрел на танк.

Казалось, грозная машина потеряла к нему всякий интерес. Похоже, он вышел из зоны слежения системы наведения, и бортовой компьютер вычеркнул его из памяти. Может, стоит задержаться и осмотреть танк?

Это было чистое любопытство. Напряжение и страх пропали, в голову ударило отчаянное безрассудство. Он во что бы то ни стало должен осмотреть танк. И совершенно неважно, что из этого выйдет.

Осторожно, шаг за шагом, Брайан приблизился, но танк никак не реагировал. Он подошел так близко, что мог рассмотреть сварные швы на броне. Оперся ногой о ведущее колесо и взобрался на борт. Наверху, прямо за орудийной башней, был люк с одной ручкой. Брайан на секунду замешкался, затем протянул руку и налег изо всех сил.

Люк распахнулся легко и бесшумно.

Ничего не случилось. Сердце громко застучало, когда Брайан нагнулся и заглянул внутрь. В танке не было ни души. В полутьме поблескивали приборы, загудел и сразу стих сервомотор. Патронные ленты тянулись к затворам орудий. Все было в полной боевой готовности. Так почему же пушки не стреляли?

Ну довольно! Он рассердился на себя за бестолковость. Чем он тут занимается — попусту рискует жизнью? Удалось обойти танк без вреда для здоровья, и ладно. А теперь нужно двигать дальше. Он сердито топнул по обшивке, спрыгнул вниз и, не оглядываясь, помчался вверх по ущелью.

К тем тайнам, на которых зиждется этот смертоносный мир, добавилась еще одна загадка. И ни одну из них не удастся разгадать, пока он не выяснит, откуда появляются армии.

Когда стемнело, Брайан не стал останавливаться; он по-прежнему бежал. В свете заезд дорогу было видно хорошо. Даже для него это было нелегким испытанием. Пришлось отдохнуть, хотя до рассвета было еще далеко. И опять в дорогу. Он был совсем измотан, когда добрался до устья бокового ущелья. Опустившись на четвереньки, Брайан тщательно осмотрел землю, но никаких следов не обнаружил. Второе ущелье представлялось безопасным. Он забрался повыше, чтобы не быть замеченным снизу, спрятался между двумя огромными валунами и завалился спать.

Позже его что-то разбудило. На небе, от горизонта до горизонта, ярко горели звезды. Из нижнего ущелья не доносилось ни шороха, но вдали затихал звук реактивных двигателей. Ну, это не по его душу. Он снова закрыл глаза, а когда открыл их, небо было уже серым.

Он замерз, устал, все мышцы болели. Вода обожгла рот ледяным холодом, и, сдержав себя, Брайан сделал лишь несколько осторожных глотков.

Мучительно хотелось есть. Но ничего не поделаешь; он решительно пресек предательские мысли о еде. Надо делать дело. Движение согреет его, а голод и жажду можно пережить. Нужно поторапливаться.

Ущелье стало расширяться, Брайан бежал ближе к восточной стене, стараясь держаться в тени. Хоть какая-то защита на случай, если повстречаются танки. Ущелье пошло вверх, одновременно расширяясь, дорога под ногами стала тверже. Это уже была не просто утрамбованная почва пополам со щебнем, а что-то гладкое и ровное. Брайан нагнулся, чтобы рассмотреть ее получше.

Это была расплавленная порода. Причем не бугристая и в потеках, как бывает при вулканических извержениях, а ровная, будто ее сначала расплавили термопушками, затем выровняли.

Дно ущелья было явно искусственного происхождения.

Солнце выбралось из-за горных вершин и поднялось довольно высоко. Оно освещало идеально ровную поверхность дороги. Брайан осторожно шел вперед, поглядывая на отвесные стены. Те были гладкими, без единой трещины, до самого конца ущелья.

Ничего. Вокруг только древние стены. А в конце — тупик. Отсюда ущелье начиналось и опускалось на равнину. Узкий коридор с единственным входом.

Но ведь именно из этого коридора вышла механическая армада, в том нет сомнений. Он видел ее собственными глазами, и след привел его сюда. Почему же здесь ничего нет? Невероятно.

Брайан подошел к стене, потрогал ее рукой и в полном отчаянии несколько раз ударил рукояткой кинжала. Самый настоящий камень. Этого никак не могло быть. И именно так было.

Он обернулся, окинул взглядом ущелье и тут заметил черную колонну. Она была не выше двух метров и стояла метрах в десяти от тупика. Брайан медленно приблизился, обошел колонну кругом и только потом дотронулся. Металл, вернее, какой-то сплав. Слегка тронутый временем, потускневший. Надписей никаких. Непонятно, зачем она здесь. Он поскреб поверхность острием кинжала, на закругленной верхушке появилась блестящая царапина. Сунув кинжал в ножны, он ощутил, как в душе закипает ярость.

— Что же это такое? — вскричал Брайан в полный голос. — Что все это значит?!

Звуки, отскакивая от стен, понеслись вниз по ущелью и провалились в бездонную тишину.

Глава 16

В бессильной ярости Брайан лягнул черную колонну. Раздался глухой звук, ногу пронзила боль — вот, в сущности, и весь результат.

— Да, Брайан, очень эффектно, — вслух прокомментировал он. — Поступок, достойный гомо сапиенса. Полегче стало? Теперь, когда ты немного разрядился — а заодно слегка ушиб ногу, — не пора ли поразмыслить над этой проблемой? Самое время. Так, что тебе известно? Во-первых, — он загнул палец, — механическая армада вышла из этого ущелья. В этом сомневаться не приходится. Все следы ведут сюда, в это самое место. Никаких других дорог здесь нет. Что позволяет сделать заключение номер два — машины появляются именно здесь, в конце ущелья, в том месте, где ты сейчас стоишь. Скалы и дно ущелья выглядят монолитными — но возможно, что это не так. Надо проверить. А что, если сначала разобраться с колонной? Она сделана из металла, явно искусственного происхождения, и — ставлю сто против одного — имеет прямое отношение к нашей проблеме. Итак, третье: исследование колонны — задача номер один.

В мозгу крутилась некая мысль. Какая? Когда он лягнул колонну и ушиб палец, произошло что-то странное. Что? Да, конечно — звук был такой, будто она полая; скорее даже звон, а не просто глухой удар башмака.

Брайан вынул кинжал, взял его за лезвие. Постучал рукояткой по верху колонны, там, где раньше царапал металл. Звук был глухой. Но когда постучал пониже, звук стал звонче. Полая!

Сразу возник вопрос: а что, если эта полая труба с начинкой? Более чем возможно. Надо постараться вскрыть ее, проникнуть внутрь.

Брайан медленно провел пальцами сверху вниз — поверхность колонны была гладкой. Встав на колени, он внимательно осмотрел нижнюю половину, а затем лег на землю, чтобы обследовать самый низ. Похоже, вокруг основания есть паз, толщиной с волос. Брайан сильно надавил кончиком кинжала — и тот вошел в металл! Паз был — он огибал колонну. Хотя на первый взгляд колонна уходила в каменное основание, в действительности на поверхности она имела съемную оболочку. Вставая, Брайан краем глаза заметил легкий серебристый блик, в полуметре от основания.

Царапина!

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что царапина находилась на краю шлица, который был миллиметров пятнадцати длиной, а вокруг шлица виднелся тонкий кружок.

Головка винта! И довольно большая. А винты существуют для того, чтобы их выкручивать.

У него был единственный инструмент — кинжал, но сойдет и он. Брайан вогнал острие в паз, нажал на ручку. Ничего. Сильнее. Мускулы напряглись, лезвие согнулось. Как бы не сломать. Ну да ладно. Еще чуть-чуть…

С отчаянным скрипом металлический кружок повернулся на пару миллиметров. Брайан прикоснулся пальцем и почувствовал, что шляпка слегка выступает над поверхностью. Теперь, когда винт стронулся, крутить стало легче. Раз, раз — и вот головка вышла уже вся, блеснули первые метки резьбы. Еще немного — теперь можно крутить пальцами. Брайан выкрутил винт, бросил его на землю, потом нагнулся и заглянул в отверстие. Черно, ничего не видно. Но винт был вкручен здесь не просто так. Он должен что-то крепить. Но что?

Брайан поднял было кинжал, чтобы ткнуть острием внутрь колонны, но передумал. Гораздо мудрее пораскинуть для начала мозгами, чем тыкать наугад. Для чего здесь этот винт? Может он закрывать, например, кнопку? Возможно, но маловероятно. А может, он фиксирует верхнюю полую часть колонны? Это больше похоже на правду.

Нагнувшись, Брайан загнал лезвие в паз и попытался приподнять трубу. Та поддалась!

Понемногу раскачивая колонну, Брайану удалось загнать лезвие в паз на целый сантиметр. Теперь труба должна пойти вверх. Оставив кинжал, он присел и плотно обхватил руками тридцатисантиметровую трубу, обнял ее изо всех сил, медленно распрямил ноги.

Пошло дело! Труба оторвалась от земли. Он глянул вниз и увидел, что труба приподнялась на добрых пару сантиметров, но что-то держало ее изнутри. Медленно и осторожно Брайан переместил руки и потянул снова. Мало-помалу он поднял трубу сантиметров на сорок.

Наконец ему удалось захватить кончиками пальцев нижний обрез. Брайан присел на корточки, набрал в грудь воздуха и стал подниматься. Труба скользила все выше и выше и, вдруг освободившись, повалилась набок.

Брайан отпрыгнул в сторону, труба со всего маху обрушилась о камень. Тяжело дыша, он рассматривал то, что открылось его взору.

В блестящей металлической раме помещался портативный электронный прибор. Тут были и привычные глазу блоки памяти, трансформаторы, преобразователи, густо опутанные проводами. Из распределительной коробки выходил толстый кабель, который опускался вниз и соединялся с массивным корпусом атомной батареи, установленной в самом низу. Это была крупная батарея, при небольших нагрузках она могла прослужить несколько лет. Но для чего предназначен сам прибор? Почти все его детали выглядели достаточно знакомо. Рассматривая прибор, Брайан услышал легкое гудение. Неужели работает? Он обошел вокруг, и точно — вот они, дисплеи, по которым пробегали колонки цифр. Прекрасно, значит, работает. Но что это за устройство и как оно связано с появлением военной техники?

Брайан нагнулся, подобрал кинжал, отступил назад, окинул взглядом прибор. Полная загадка. Приподняв кинжал, он прицелился, выглядывая, куда бы половчее ткнуть. Но удержался. Так он ничего не добьется. Может, здесь есть хоть какие-нибудь надписи? Он наклонился, чтобы присмотреться повнимательнее. Внезапно за спиной послышался резкий хлопок взрыва.

Брайан инстинктивно упал, перекатился и выставил перед собой кинжал.

На него глядели трое. Секунду назад этих людей не было.

Все трое были одеты в толстые черные скафандры, на ногах у них были тяжелые черные башмаки. Их лица скрывали поляризованные щитки шлемов. Каждый держал в руках небольшой металлический чемоданчик, но оружия у них, похоже, не было. Они не меньше его были удивлены неожиданной встречей и при виде ножа испуганно отпрянули. Брайан медленно поднялся, сунул кинжал в ножны и сделал шаг к ближайшему из людей. Тот отступил и нажал кнопку на поясе. Раздался резкий хлопок, и человек исчез так же внезапно, как и появился.

— Что здесь происходит? Кто вы? — спросил Брайан.

Двое оставшихся попятились. Вновь послышались хлопки. Они повторялись один за другим, пока не появилась по меньшей мере дюжина людей в таких же костюмах.

Но эти были вооружены. Тяжелые винтовки смотрели прямо на него. Брайан замер, стараясь не двигаться, чтобы никого не испугать. Стоявший впереди, с нашивками на рукаве, опустил оружие и коснулся шлема. Щиток откинулся.

— Кто вы? — спросил человек. — И что вы тут делаете?

Глава 17

Остальные тоже открыли свои шлемы.

— Сержант, он понимает вас? — спросил один из них.

— А ножичек у него приличный.

— Скажите ему, пусть бросит.

Брайан понимал их достаточно хорошо: они говорили на космоэсперанто. Этот межзвездный язык знали все, в дополнение к родному. Он медленно положил руку на кинжал.

— Я сейчас брошу оружие на землю. Пожалуйста, не стреляйте.

Пока Брайан доставал кинжал, сержант держал Брайана на мушке. Когда нож упал на землю, тот опустил винтовку и подошел ближе. Это был угрюмый человек с раскосыми глазами, плохо выбритый и с бледной кожей.

— Ты не похож на техника из Гонгонга, — произнес он, — костюм не тот. Что ты тут делаешь?

— Об этом я вас хотел спросить, сержант, — отрезал Брайан. — Отвечайте. У меня гораздо больше вопросов к вам, чем…

— Только не ко мне. Не нравится мне все это. — Он крикнул через плечо: — Капрал! Сгоняйте обратно и принесите скафандр, побольше. Доложите обо всем капитану, пусть он поставит в известность Военное управление.

Снова раздался хлопок. Брайан уже понял, что это напрямую связано с появлением и исчезновением людей, будто они двигались с такой скоростью, что разрывали воздух как молнии. Звания, рапорта. Военное управление — они наверняка имеют отношение к механизированным армиям, что воюют на этой планете. Похоже, что боевая техника появляется здесь тем же манером.

— Это ваши танки и бронемашины находятся на планете, не так ли?

Сержант поднял винтовку.

— Ничего не знаю, мое дело выполнять приказы. А теперь заткнись, пока я не сдам тебя по команде. Если хочешь поговорить — поговори с Разведкой. Там это любят.

Несмотря на нацеленные винтовки, Брайана переполняло чувство победы. Между этими людьми и битвами на планете несомненно существует прямая связь. Разгадка была близка, но нужно держать себя в руках. Он внимательно наблюдал, как группа техников занимается наладкой аппаратуры в черной колонне. Они прозванивали блоки и цепи. Похоже, все было в порядке, потому что управились они быстро. Техники спрятали аппаратуру и взялись устанавливать кожух. Покончив с кожухом, они ввернули на место фиксирующий винт, который ему удалось выкрутить. Брайан хотел задать им несколько вопросов, но сдержался. Такая возможность еще будет. Он обернулся на знакомый хлопок. Вернулся капрал со свертком под мышкой.

— Лейтенант приказал доставить его, к приему все готово. Вот скафандр.

Упоминание о приеме прозвучало несколько зловеще, но под дулами винтовок выбирать не приходилось. Как и было приказано, он натянул костюм и наглухо застегнулся. Сержант захлопнул его шлем и нажал кнопку на поясе. Ощущение было настолько необычным, что его трудно передать словами: все изменилось в одно мгновение. Солдаты, ущелье — все пропало, он стоял на металлической платформе. Вспыхнули прожектора, подбежали солдаты. Под присмотром молоденького офицера они сняли с него скафандр.

— Следуйте за мной, — приказал Брайану офицер.

Упираться смысла не было, не тот момент, и он подчинился. Прежде чем его вывели через массивную дверь, Брайан успел заметить огромное сооружение, опутанное толстыми кабелями, изоляторы размером в человеческий рост. Коридор был выкрашен серым, в него выходило несколько дверей. Они остановились у двери с надписью «Отдел 3», офицер открыл ее и жестом приказал Брайану войти. Он вошел, и дверь за ним захлопнулась.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — спокойным голосом предложил человек, который сидел в кресле, метрах в двух от Брайана. Человек был худ, на его остроскулом, бледном лице выделялись глубоко посаженные глаза. Он был одет в серый мундир. Человек улыбнулся Брайану, но то был просто мимический жест, лишенный теплоты и искренности, так, движение лица. Брайан отлично его слышал, несмотря на то что их разделяла прозрачная перегородка, проходившая посреди комнаты. Брайан сел в кресло — это был единственный предмет обстановки на его половине.

— У меня есть к вам несколько вопросов, — начал Брайан.

— Я вас понимаю. У меня к вам тоже. Давайте попробуем помочь друг другу: Я Хегедус, полковник Народной армии Ополе. А вы кто?

— Меня зовут Брайан Бренд. Я так понимаю, что Отдел 3 представляет военную разведку?

— Да. А вы очень наблюдательны. Мы не причиним вам никакого зла, Брайан. Но нам хотелось бы знать, что вы собирались сделать с дельта-бакеном, когда взялись его разбирать.

— А, так вот как называется эта штука?! Я решил ее обследовать, поскольку подозревал, что это устройство имеет отношение к военным действиям на Сельме-2.

— То есть вы намекаете на то, что вы некоторым образом шпион?

— А вы намекаете на то, что эта планета может в некотором смысле представлять для шпиона интерес?

— Давайте оставим эти игры, Брайан. Как вам, должно быть, известно, вас обнаружили в важной стратегической точке. Если вы работаете на разведку Гонгонга, то лучше скажите сразу — мы все равно вытащим из вас правду.

— Боюсь, я не понимаю, о чем идет речь. Правду сказать, я совершенно сбит с толку всем происходящим. Я прибыл на эту планету и сразу попал в самую гущу военных действий…

— Извините, но на этой планете никакой войны нет… — В первый раз на лице Хегедуса проявилась эмоция — страх. — Ах нет, вам, конечно, неизвестно. Вы до сих пор считаете, что находитесь на Сельме-2. Значит, вы не из Гонгонга…

Он, видимо, принял решение и, наклонившись, нажал какую-то кнопку на пульте у кресла. Брайан почувствовал резкий укол и отдернул руку. Но было поздно. Сверкающая игла втянулась в подлокотник кресла. Он попытался встать, но не смог. Глаза закрылись против его воли. Он провалился в темноту.

Первый день ожидания Леа провела без всякого беспокойства. Было приятно отдохнуть после утомительного перехода, посидеть, опустив ноги в прохладный ручей. Над кронами деревьев проплывали облака; нет, нет да пролетала стайка ящериц. Сухое питание было безвкусным, но голод утоляло хорошо и отлично отбивало аппетит. Когда солнце село и в воздухе похолодало, она забралась в спальный мешок. Пистолет положила в изголовье, как наказывал Брайан. Она тревожилась о нем, но старалась об этом не думать. Кроны деревьев превратились в темные заплаты на усыпанном звездами небе. Глаза сомкнулись, сон мягко подхватил Леа.

Посреди ночи она проснулась от крика какого-то животного и испуганно схватилась за пистолет. Ей и раньше не раз доводилось слышать крики ночных животных, но тогда они ее не пугали. Потому что рядом всегда был Брайан. Его молчаливое присутствие давало ощущение безопасности. Она могла спокойно спать, зная, что всегда находится под его защитой. А вот теперь его рядом не было. Ей с трудом удалось заснуть — но она просыпалась еще не раз и с тревогой прислушивалась к ночным звукам. В общем, ночь выдалась беспокойная, и по-настоящему выспаться ей удалось только утром.

Остаток дня Леа провела, исправляя и дополняя последний доклад. Бортовой компьютер шлюпки прокручивал запись, а она устраняла неточности и вносила дополнения. И старалась не думать о том, как Брайан пробирается вверх по ущелью. И о том, что будет, если он повстречается с танками.

Вторая ночь прошла не лучше первой — к утру она была совершенно разбита. Леа выкупалась в прохладной горной речке и при помощи гребня попыталась привести волосы в порядок. Сухое питание было отвратительно как никогда, она попыталась запить его водой и тут заметила какое-то движение среди деревьев. Там кто-то был!

Она дала Брайану твердое обещание, что будет строго следовать его инструкциям, и тут же приступила к исполнению данного слова. Схватила пистолет и выпустила очередь в ту сторону. Разрывными. Когда шум стрельбы стих, послышался голос, который обращался к ней на эсперанто:

— Мы ваши друзья…

Последовала вторая очередь. Нет здесь у нее никаких друзей! Спрятавшись за камнями, она наблюдала за суетой в лесу. В глубине чащи что-то противно чавкнуло, рядом послышался взрыв, затем другой. Со всех сторон повалил едкий дым. Она попыталась задержать дыхание — но всему есть предел. Закашлялась, села, улеглась на бок и, все еще покашливая, закрыла глаза. Она лежала безмолвно и неподвижно, когда из леса высыпали люди в противогазах.

Глава 18

Брайан моргнул, открыл глаза и уставился в незнакомый потолок. Мысли путались, не сразу удалось вспомнить, что с ним случилось. Ущелье… нет, он дошел до конца ущелья… черная колонна. Потом солдаты, арест, разговор с человеком по имени Хегедус. Что-то произошло… теперь вспомнил: укол, наркотик, а потом… ничего. Осталось только ощущение того, что прошло немало времени. Он огляделся и обнаружил, что лежит на кровати у стены, в большой комнате без окон. Был еще стол, кое-какая металлическая мебель, стулья, покрытые той же тканью, что и кровать. Сильно кружилась голова. Когда он попытался сесть, то накатило так, что пришлось ухватиться за кровать. Однако злость тут же вытеснила дурноту. Такое обращение пришлось ему сильно не по нраву. А загадка Сельма-2 оставалась по-прежнему загадкой. Он встал и, превозмогая головокружение, подошел к двери, потрогал ручку. Закрыто. Он уже было отвернулся, но тут в дверном замке что-то загудело. Ручка повернулась, и дверь тихо отворилась.

Подняв огромный кулак, Брайан отступил в сторону. Один раз его уже накачали наркотиками. Сейчас они поймут, что второй раз им придется потрудиться. С них причиталось, и он точно знал сколько. Дверь распахнулась, он напрягся. Приготовились!

Вошла Леа.

Рука Брайана в растерянности опустилась, когда Леа обернулась к нему.

— Ты в порядке? — спросила она. — Они мне ничего не говорят.

— Ты как тут оказалась? Все-таки пошла следом?

— Да нет, я оставалась в укрытии. Но на второй день после твоего ухода появились солдаты. Они тихо подобрались и сначала обратились ко мне. Я вспомнила твои инструкции и принялась палить, надо признаться, практически наугад. Потом послышались взрывы, повалил дым. Я попыталась было бежать, но, похоже, в дыму был какой-то газ. Помню, как я упала, и все. И только недавно очнулась. Потом пришла женщина и, не говоря ни слова, привела меня сюда. Только я никак в толк не возьму: где это мы и что происходит?

В ее голосе явно слышались истерические нотки, руки были нервно сжаты. Брайан подошел и взял их в свои ладони.

— Не волнуйся, все в порядке. Я знаю не больше твоего, а если больше, то совсем не намного. Я дошел до конца ущелья. Потом появились солдаты, арестовали меня, и я очутился здесь. Не думаю, что нам что-нибудь грозит, у них было достаточно времени, чтобы сделать с нами что угодно. Но кто они — и как они нашли тебя? Вот что хотелось бы узнать…

— Сейчас я вам все расскажу, — сказал Хегедус, входя в комнату. — Присаживайтесь, доктор Морис. Вы тоже, Брайан…

— Откуда вы узнали мое имя? — поразилась Леа.

— Ваш приятель нам сказал. Видите ли, мы располагаем достаточно совершенными методиками, наркотическими препаратами, приборами для того, чтобы проникнуть в память любого человека. Метод совершенно безвреден и побочных эффектов не дает. Так мы узнали о вашем задании и о том, где вы дожидаетесь Брайана. И сразу отправились за вами, чтобы избавить вас от тягот пребывания на лоне дикой природы. Нам также было известно, что вы выполняете особое задание ФКС. Мы сожалеем, что причинили вам такие неудобства, но постараемся это компенсировать.

— Тогда для начала расскажите нам, что происходит на Сельме-2, — предложил Брайан.

— С огромным удовольствием. Для этого я и пришел. Садитесь, садитесь. Может быть, желаете чего-нибудь? Поесть или выпить…

— Ничего. Кроме объяснений…

Терпение Брайана истощилось. Он буквально выпаливал слова. Леа согласно кивнула.

Хегедус уселся напротив, закинул ногу на ногу и положил руки на колено.

— Чтобы объяснить вам все происшедшее, мне придется начать с краткой истории нашей планеты — Арао…

— Значит, мы сейчас не на Сельме-2? — воскликнула пораженная Леа.

Хегедус кивнул:

— Вы сейчас находитесь на расстоянии в несколько тысяч световых лет от Сельма-2, в другой солнечной системе, на планете Арао. Как показали архивные исследования, наша планета была заселена одной из последних перед Распадом. Здесь поселились люди, бежавшие от надвигающихся войн. Наши предки желали жить в мире и для достижения этой цели избрали единственно верный путь — упорный труд, самопожертвование…

— Не возражаете, если мы сократим исторический экскурс и перейдем непосредственно к современной ситуации? — перебила его Леа. — Нам всем пришлось пройти через борьбу и самопожертвование.

— Конечно! Извините. Но вступление необходимо. Потерпите пару минут. Как я уже говорил, беглецы захватили два межзвездных крейсера, погрузили все необходимое и отправились в глубокий космос. Курс был известен только узкому кругу посвященных лиц. Наконец была обнаружена планета — плодородная, незаселенная и далеко за пределами колонизированной части Галактики. Так они попали на Арао, и с тех пор, каждый год, мы в Ополе празднуем День Поселения… — Он заметил нехороший взгляд Леа и ускорил рассказ. — Но не прошло и века с тех пор, как мы обосновались на самом плодородном из двух континентов нашей обетованной планеты, как внезапно разыгралась трагедия. Целый флот военных кораблей свалился на наши головы, это были остатки космической армады, разгромленной в битве. Они, как и мы когда-то, убегали от ужасов Распада. Возник конфликт, который унес множество жизней, принес неисчислимые страдания и разруху. Хотя наши противники были лучше вооружены, имели численное преимущество, в конце концов победил разум и взаимное уничтожение было остановлено, воцарился мир. Пришельцы согласились поселиться на Гонгонге, втором материке, расположенном в другом полушарии планеты. С тех пор мы так и жили.

Теперь перейдем к дням сегодняшним. Несмотря на то, что мы разделили планету и жили достаточно мирно, известная напряженность в отношениях сохранялась. Мы, первопоселенцы, чувствовали себя в каком-то смысле побежденными и ограбленными и опасались, что в один прекрасный день гонгонгцы нападут опять и уничтожат нас окончательно. Хоть я и не одобряю политику Гонгонга в целом, но могу понять, почему они продолжали вооружаться. В конце концов, их было значительно меньше и они чувствовали себя виноватыми за вторжение. Но это уже история, перейдем, пожалуй, к сегодняшней ситуации…

— Давно пора, — буркнул Брайан.

— Потерпите, пожалуйста. Есть планета Арао, плодородная и благополучная. Теплый океан омывает два континента, населенные счастливыми потомками двух групп переселенцев. Все было бы прекрасно, если бы не те исторические события, которые я уже вкратце изложил. Именно по этим причинам военные бюджеты обеих стран достигли астрономических размеров, промышленность в основном производит вооружение, а большую часть общества составляют военные. Война и угроза войны отравляли наше сознание. И война вполне могла разрушить этот рай, если бы не был изобретен дельта-преобразователь массы. Конечно, честь изобретения принадлежит ученым Ополе, но шпионы Гонгонга украли изобретение. И тем не менее ДПМ стал нашим спасителем, потому что отодвинул угрозу войны от нашей планеты.

— И подсунул этот подарочек другим людям! — воскликнул Брайан. — Я начинаю понимать, к чему вы клоните.

— Вы очень проницательны — хотя догадаться теперь совсем не трудно. ДПМ — это разновидность ССП, которым оснащены все межзвездные корабли. Корабли совершают прыжки в сверхсветовом пространстве. Мы осуществляем то же самое при помощи ДПМ…

— Но при этом вы можете обойтись без корабля — был бы только приемник, бакен, который возвращает материю в прежнее состояние! — Брайан хлопнул себя по лбу. — Эта черная колонна и есть дельта-бакен, установленный вашими людьми. Стоит кораблю установить такую штуку на сколь угодно далекой планете, и вы сможете обходиться без кораблей.

— Совершенно верно. Это был великий план. Корабли-разведчики отправились на поиски подходящей планеты. Наконец был обнаружен Сельм-2, идеальный театр военных действий. Огромные равнины для танковых баталий. Единственная форма жизни — примитивные ящеры, но наши боевые компьютеры запрограммированы так, чтобы ящеры не страдали. Людей нет…

— Ваши разведчики ошиблись, — поправила его Леа. — На планете есть люди!

Хегедус пожал плечами:

— Произошла небольшая ошибка.

— Для вас — возможно. Но не для тех бедолаг, которые гибнут ни за что ни про что в вашей безумной войне.

Пораженный внезапной догадкой, Брайан повернулся к Леа:

— Помнишь, мы обнаружили разрушенный рудник, который аборигены почитают как Святое Место? Теперь все понятно. Когда эти воинствующие подонки отправили на Сельм-2 свою боевую технику, там был горняцкий поселок. Но эти нелюди так спешили затеять драку, что просто не заметили рудник, в результате прилетели бомбардировщики и разбомбили его. А те, кто выжил, учились жить рядом с чужой войной и преуспели в этом. Выжили. Но при этом образовалась тупиковая культура по типу концентрационного лагеря. Огонь под запретом — чтобы не привлекать внимания боевых роботов. Металл под запретом — его легко обнаружить. Никаких постоянных поселений — их легко уничтожить. Все, что мы узнали, напоминает кошмар. — Брайан повернулся к Хегедусу. — Вам придется за многое ответить.

Хегедус кивнул:

— Мы это понимаем. Изучив вашу память, мы узнали реальную обстановку на Сельме-2 и, естественно, сожалеем, что причинили столько зла местным жителям. К сожалению, время нельзя повернуть вспять. Что случилось, то случилось, тут уж ничего не поделаешь. Но мы гарантируем им мирное будущее. Приказ о полном прекращении боевых действий уже отдан. Война на Сельме-2 окончена. Самолеты стоят на аэродромах. Боевая техника замерла навсегда. Не будут больше рваться бомбы, стрелять орудия…

— Очень мило с вашей стороны, — съязвила Леа. — Но как быть с бедными аборигенами? Вы хотите бросить их в том жутком состоянии, в которое они попали по вашей милости?

— Конечно. Мы бы могли предпринять определенные шаги, чтобы помочь им, если бы не присутствие ФКС. Ваша организация достаточно богата и создана именно для этих целей. Я уверен, что аборигены только выиграют от вашего присутствия на планете.

— А вы тоже выиграете? — спросил Брайан. — Вы хоть понимаете, насколько разорительна и с экономической точки зрения безумна ваша бесконечная война?

— Что вы несете? — сердито воскликнул Хегедус, впервые утратив выдержку. — Вы говорите совсем как член партии Мира. Производство должно работать на потребителя, а не на войну; больше хороших товаров; свободные профсоюзы… Все это мы уже слышали. Грязная болтовня. Всякий, кто произносит такие речи, есть враг нашего общества и должен быть уничтожен. Партия Мира объявлена вне закона, ее членам — место в лагерях. Армия — мать свободы; потеря бдительности — преступление…

Он даже вспотел и, запыхавшись, умолк.

— Ой-ой-ой, — сладко пропела Леа, — мы, кажется, задели вас за живое. Похоже, люди начали уставать от дремучей военной тупости…

— Молчать! — вскричал Хегедус, вне себя от гнева. — Вы находитесь в военном учреждении. Хоть вы и не граждане нашей страны, но за предательские речи вас могут сурово наказать. Все, что вы говорили до сих пор, вам прощается по незнанию. Но предупреждаю: далее вас будут наказывать. Понятно?

— Понятно, — спокойно отозвался Брайан. — В дальнейшем мы постараемся воздержаться от высказывания собственных мыслей. Примите наши извинения. Мы не со зла, а по незнанию, уверяю вас.

Леа собралась было возразить, но вовремя сообразила, куда клонит Брайан, и промолчала. С ополоумевшим воякой спорить бесполезно. Такие, как он, воспринимают окружающий мир как большую казарму. Взвейтесь-развейтесь, за Родину и Отечество; пуля — дура, штык — молодец — и так без конца. Этим миром правят генералы, и они свои кресла добровольно не оставят. Тут-то до обоих и дошло, что на самом деле они — пленники. И попусту дразнить своих тюремщиков равносильно самоубийству. Слова Брайана прозвучали в унисон ее мыслям:

— Поскольку вы прекратили войну на Сельме-2, то, вероятно, продолжите ее где-нибудь еще?

Хегедус кивнул, достал из кармана платок и промокнул вспотевший лоб:

— По отчетам разведки уже выбрана другая планета. В настоящий момент воюющие стороны ведут переговоры на самом высоком уровне о том, какие шаги следует предпринять, чтобы перенести военные действия на эту планету.

— Значит, здесь мы больше не нужны, — заметил Брайан. — Я полагаю, нам следует вернуться на Сельм-2.

Хегедус глянул на него и отрицательно покачал головой:

— Вы останетесь здесь. Военные власти сейчас рассматривают ваше дело.

Глава 19

— Какое отношение к нам имеют ваши военные власти? — спросил Брайан.

Хегедус уже взял себя в руки.

— Перестаньте, Брайан. Минуту назад я вам все объяснил. Наша страна находится в состоянии войны. И живет по военным законам. Вы были арестованы в стратегической зоне, где пытались разрушить важный военный объект. Скажите спасибо, что мы цивилизованные люди и не пристрелили вас на месте.

— А меня почему задержали? — спросила Леа. — Ваши головорезы сначала обстреляли меня газовыми снарядами, а потом похитили. По-вашему, именно так поступают цивилизованные люди?

— Именно. Особенно когда вы шпионите в зоне боевых действий. Однако не будем ссориться. Считайте, что вы наши гости. Почетные гости, поскольку вы — первые представители иных миров, ступившие на нашу планету. При всех политических разногласиях Гонгонг и Ополе полностью сходятся в одном вопросе. Это полный запрет на межпланетные контакты. Наши страны нашли здесь убежище от разрушительных войн времен Распада. Галактическое сообщество не может предложить нам ничего полезного.

— Войны закончились несколько тысяч лет назад, — возразил Брайан. — Вы, часом, не рехнулись?

— Нисколько. Нас вполне удовлетворяет нынешнее положение. Нам ничего не нужно от остального мира. Однако внешнее влияние может создать трудности и вызвать к жизни вредные политические движения, которые могут разрушить нашу счастливую жизнь. Такая игра сулит нам только проигрыш. Поэтому мы проводим изоляционистскую политику. А теперь… извините меня, дела. Сержант!

Дверь тут же распахнулась, вошел сержант, грохоча тяжелыми ботинками, и встал по стойке смирно. Брайан сразу узнал это суровое лицо настоящего солдата. Это был тот самый сержант, который командовал захватившим его отрядом. Хегедус пошел к двери:

— Пока я не вернусь, с вами побудет сержант. Обращайтесь к нему по любым вопросам. Вы, должно быть, проголодались.

Упоминание о голоде повергло Брайана в такой шок, что он едва заметил, как Хегедус вышел из комнаты. Ощущение было такое, будто он не ел целую неделю. Последнее время он и не вспоминал о еде — но сейчас голод терзал его как дикий зверь, даже желудок грозно зарычал.

— Сержант, может, принесете нам поесть?

— Да, сэр. Чего бы вы хотели?

— Бифштексы на этой планете найдутся?

— Мы не дикари — конечно, найдутся. И даже пиво…

— На двоих, пожалуйста, — добавила Леа. — Прекрасно. Хоть на время можно забыть о сухом пайке.

Сержант кивнул и пробормотал что-то в нашлемный микрофон. Брайан чувствовал, как в желудке бурлит целый океан желудочного сока. Появился солдат с огромным подносом, поставил его на стол и исчез. Брайан и Леа набросились на еду.

— В жизни не ел таких бифштексов, — промычал Брайан с набитым ртом.

— И пиво не хуже, — со вздохом добавила Леа, осушив стакан. — Вам бы надо возить сюда туристов с вегетарианских планет — показать им, что значит настоящая еда.

— Да, мэм, — ответил сержант, глядя прямо перед собой.

— Может быть, пивка? Присоединяйтесь, — предложил Брайан.

— На службе не могу, — ответил сержант, уставившись в стену.

— Сержант, а чем вы занимались до армии? — после первого штурма Леа деликатно расправлялась с остатками еды. Брайан искоса глянул на нее и одобрительно кивнул.

— Я в армии всю жизнь.

— А ваши родные? Тоже в армии — или бьются на трудовом фронте…

Вопрос прозвучал вполне невинно, но сержант был начеку. Он скосил глаза ровно настолько, чтобы одарить Леа свирепым взглядом, и опять уставился в стену.

— На службе посторонние разговоры запрещены.

Вот и весь разговор. Но от Леа было не так просто отделаться.

— Понятно. Но про войну-то можете рассказать? Какое участие лично вы принимаете в боевых действиях?

— Это военная тайна. Каждый житель Арао принимает участие в войне. И по телевизору каждый день показывают, целый день, очень интересно. Народ даже делает ставки. Очень увлекает.

— Могу себе представить, — сказал Брайан. Что-то он уже читал в одной книжке по древней истории, там было что-то о хлебе и зрелищах.

— Не подумайте, что я что-то вынюхиваю, если это военная тайна — можете не отвечать. Но интересно знать: неужели обе стороны используют одну и ту же линию ДПМ для доставки техники на Сельм-2? Ту самую, по которой меня сюда доставили?

Сержант сверлил его взглядом, не зная, на что решиться.

— Это не тайна. Стороны пользуются одной системой. Так удобнее следить за равновесием сил на театре военных действии.

— А что же мешает одной из сторон — противнику, конечно, — сделать засаду и уничтожить ваши войска в момент высадки?

— Нейтральная зона, сэр! Это знает всякий, кто смотрит телевизор. Кодированный радиосигнал блокирует все оружие в радиусе тридцати километров от дельта-бакена. Зона свободна от боевых действий.

— Теперь понятно, — сказал Брайан. — Когда я поднимался вверх по ущелью, то наткнулся на танк с порванной гусеницей. Но в остальном он был совершенно исправен. Танк навел на меня орудия, но так и не выстрелил. Это что — уже была нейтральная зона?

— Похоже на то, сэр. В радиусе тридцати километров оружие не стреляет. Больше никаких вопросов! — рявкнул сержант.

Разговор был окончен. Дальше обед проходил в полном молчании. А когда закончился — появился Хегедус. Сержант отдал ему честь, развернулся и вышел.

— Надеюсь, обед вам понравился…

— Довольно! — в голосе Брайана зазвучали сержантские нотки. — Хватит пустой болтовни. Говорите, что вы там решили.

Хегедус позволил себе маленькое удовольствие — прежде чем ответить, он подошел к креслу и сел. Затем закинул ногу на ногу, тщательно разгладил на брюках складку:

— Я принес хорошие вести. Вы причинили нам немало неприятностей и еще больше хлопот, но мы люди терпеливые. Мы не убиваем гонцов, приносящих дурные вести. Принято решение немедленно вернуть вас на Сельм-2. Там вы получите все ваше снаряжение, и служебная машина доставит вас на равнину, откуда вы сможете вызвать свой корабль. Это будет единственная действующая машина на планете, так что вам нечего опасаться. Как только вы покинете машину, ее тоже отключат. Дельта-бакен будет разрушен сразу после вашей транспортировки. На этом контакт с планетой Сельм-2 закончится. Навсегда.

— Вы нас просто отпускаете? — Леа это потрясло, такого поворота событий она никак не ожидала.

— А почему бы и нет? Я же говорил — мы не дикари. Вы выполнили свой долг, а мы свой. Вы не причинили нам никакого зла — да уже и никогда не сможете.

— А если все-таки сможем? Допустим, мы известим галактическое сообщество о вашей планете и сюда прилетят отряды наших…

Хегедус холодно улыбнулся, заметив, как Брайан сокрушенно покачал головой:

— Не так это просто. Если не невозможно. В нашей Галактике миллионы, миллиарды звезд. Как мы обнаружим эту солнечную систему? У нас нет никакой зацепки — мы даже не видели солнца и не знаем, какого оно типа. У нас нет никаких шансов. Как только будет разрушен дельта-бакен, контакт с Арао прекратится. Навсегда. Если только они сами не захотят возобновить связь с сообществом.

— На это надеяться не стоит, — заметил Хегедус. — А в остальном все, что вы сказали, — истинная правда. Мы не хотим вашего вмешательства и никогда его не допустим. Как лицо официальное, я не хочу вспоминать о ваших подрывных речах в духе партии Мира — но как частное лицо, я прекрасно знаю ваши настроения. Вашему псевдоблаготворительному ФКС не удастся проникнуть на нашу планету и разрушить нашу счастливую жизнь. Мы не позволим вам подстрекать наших рабочих и диссидентов. Нам наша жизнь нравится. Мы не хотим ничего менять. Однако пора. Чем меньше вы будете знать, тем счастливее мы будем. Сержант!

— Сэр! — сержант в ту же секунду распахнул дверь.

— Приказываю вашему отделению немедленно доставить этих двоих в транспортную зону. И никаких разговоров с задержанными.

— Слушаюсь, сэр!

В отделении было восемь хорошо вооруженных солдат. Они с грохотом и топотом ввалились в комнату, под окрики сержанта выстроились в боевой порядок и взяли ружья на изготовку. До сих пор Леа сдерживалась, но топот и крики вывели ее из себя:

— Идиоты! Вы самые тупые…

— Молчать! — зарычал сержант и потащил ее к двери, держа на мушке Брайана, который инстинктивно рванулся на помощь. — Выполняйте приказы и все будет хорошо. Вперед… марш!

Оставалось только подчиниться. Брайан взял Леа за руку и почувствовал, что она вся дрожит, — от ярости, понятно, не от страха. Он чувствовал то же самое. Полное отчаяние. Как бы ни хотелось, изменить уже ничего нельзя. Их отправят на Сельм-2. Живыми или мертвыми. А безумная война будет продолжаться, пока не истощатся ресурсы планеты.

Они шли, и каждый шаг гулко отдавался в длинном металлическом коридоре. Четыре солдата впереди и четыре сзади. Сержант, зловещий Цербер, держался на шаг позади.

— Неужели ничего нельзя сделать?! — в отчаянии воскликнула Леа.

— Ничего. Не терзайся попусту. Мы сделали все, что могли. Война на Сельме-2 окончена, население планеты будет взято под опеку.

— А как же население этой планеты? Неужели жизнь этих людей будет навсегда отравлена военным кошмаром?

— Не разговаривать! — рявкнул сержант так громко, что заболели уши. — Слушать мою команду! Смотреть только вперед! Пошевеливайтесь!

И снова заговорил, но на этот раз тихим шепотом, едва различимым за грохотом ботинок:

— Мы не все такие, как Хегедус. Он генерал. Он вам этого не скажет. У нас в армии шесть тысяч генералов. И зарабатывают они побольше, чем сержанты. Не оборачивайтесь, иначе мы пропали. Ваша комната прослушивалась, и я все слышал. В коридоре микрофонов нет. Осталось несколько секунд. Людям, вроде меня, приходится идти либо в армию, либо на завод. И никакого мяса. Вы ели генеральские бифштексы. Это надо прекратить. Может, вы сможете нам помочь. Расскажите о нашей беде. Объясните им, что нам нужна помощь. Очень.

В конце коридора показалась большая дверь, которую охраняли двое солдат.

— Слушайте, — прошептал сержант, — Брайан Бренд, повернитесь ко мне и скажите что-нибудь, прежде чем мы войдем в эту дверь. Я вас толкну. Держите руку на уровне груди… давайте!

Брайан сделал шаг, другой. Чего он хочет? Может, это ловушка Хегедуса? Они уже были возле двери. Может, все это придумано для того, чтобы погубить их?

— Давай же! — прошипела Леа. — Давай, или я сама это сделаю!

— Вы не имеете права вышвыривать нас с планеты таким образом! — вскричал Брайан, обернувшись.

— Закрой пасть! — заорал сержант и с такой силой ударил Брайана в грудь, что тот повалился на спину. — Поднимите его. Тащите внутрь! Женщину тоже!

Грубые руки подхватили их, протащили сквозь дверь в огромное помещение и бросили на помятый металлический пол. Солдаты отступили, подняли винтовки.

— Надевайте, — приказал сержант, когда техники принесли черные скафандры.

Они молча оделись, застегнулись, опустили щитки. И вот они остались одни на металлической платформе. Брайан поднял на прощание руку, и тут…

Светило солнце, они стояли на скале. Раздался взрыв. Брайан резко обернулся — дельта-бакен превратился в груду дымящихся обломков. Он выбрался из скафандра и помог Леа.

— Что произошло? — спросила она, как только освободилась от шлема.

— Вот что он мне дал, — ответил Брайан, медленно разжав руку.

У него на ладони лежал скрученный клочок бумаги. Он медленно развернул его и, увидев ряд наспех нацарапанных цифр, улыбнулся.

— Я догадываюсь, что это такое, — сказала Леа.

— Правильно, галактические координаты. Положение звезды относительно навигационного центра. Звезда, солнце…

— Вокруг которого вращается планета Арао! Теперь сотрудникам ФКС придется потрудиться, чтобы создать социальную систему, при которой людям на Арао будет жить легче, чем сейчас.

— Тут любое изменение будет во благо. Я хочу сам заняться этим делом. Для меня это будет наслаждением.

— Ты хотел сказать «для нас»? Конечно, на это уйдут годы, но я обещаю быть терпеливой. Потому что мне очень хочется посмотреть на физиономию Хегедуса, когда мы войдем к нему в кабинет.

Солнце висело над ущельем, его лучи играли на блестящей обшивке небольшой машины на гусеничном ходу. Когда они подошли, двигатель заурчал, машина мягко задрожала.

— Последняя машина на планете, — с этими словами Брайан захлопнул дверцу, и они покатили вперед.

На одном из сидений лежала коробка с экипировкой. Все было в целости и сохранности. Леа вынула передатчик и вручила его Брайану:

— Вызывай шлюпку. Да поскорее, хочется, чтобы она нас уже ждала, когда мы выберемся из этого проклятого ущелья. Я по горло сыта этой планетой — да и другой тоже.

Когда ущелье выплеснулось на равнину, их взорам предстала серебряная игла космошлюпки. Машина остановилась, двигатель смолк.

Впервые за несколько веков стих шум сражений. Война закончилась.