Измена. На осколках счастья (СИ)

Глава 18

Юра

Выскочил из Лёхиного подъезда и сел в свою тачку. Сегодня я уже был за рулём.

В пути пребывал в отличном расположении духа, предвкушая встречу с Машенькой, которая впервые сама меня позвала в гости. Я даже немного волновался, как школьник перед первым свиданием. Плюс после общения с другом понял, что отношения между молодожёнами реально испортились, следовательно, мои шансы быть с Машей росли с каждым днём их разлуки. Может, так и подло было думать. Но какого хрена я вечно должен уходил на вторые роли и прятался в тени друга, когда судьба (или коварная продуманша Светка) подарила мне такой шанс. Я просто обязан был его использовать и сблизиться с Цветочком. Тем более, что другой поддержки ей сейчас и искать-то негде.

Примерно через полтора часа авто подъехало к месту назначения. Заметил старенький деревянный домик, выкрашенный в блеклый синий цвет, и ужаснулся тому, насколько же глубоко Лёха обидел Машу, если она предпочла зависать тут вместо того, чтобы развлекаться на морском курорте с мужем в свадебном путешествии. Хотя, если подумать, она же просто сбежала, а тут бабуля у неё хорошая живёт, душевная. Какая-никакая, а поддержка.

Вышел из машины, поднялся на крыльцо по скрипящим ступенькам и постучал в дверь. Почти мгновенно мне открыла Машенька. Восхитился, до чего ж она хороша, даже в этом простеньком деревенском сарафанчике в клубничку.

— Привет, Цветочек. Вот привез тебе заказ с доставкой на дом, — улыбнулся девушке и чмокнул её в щёчку. Оу, какой неповторимый запах исходил от огненно-рыжих волос. Так бы и дышал им всю жизнь.

— Привет, Юр. Спасибо тебе огромное, — поблагодарила Маша, глядя на чемодан в моей руке. — Всего за каких-то полдня уже ощутила нехватку стольких мелочей, что еле дождалась тебя. Бабушка на улице, заходи в комнату, пообщаемся, а я пока чайник поставлю. Попьёшь с дороги с блинами? Бабушка напекла и вишневое варенье из погреба вынула к приезду гостя.

— От такого предложения грех отказываться. Разумеется, попью, тем более в такой приятной компании.

Я вошёл в дом и последовал за хозяюшкой. Машенька поставила чайник и присела на табурет ждать, пока он закипит. Электрического тут не водилось.

— Машунь, куда чемодан-то деть?

— Поставь в комнате у двери, — ответила задумчиво девушка. Я выполнил эту просьбу и, вернувшись на кухню, присел на табурет рядом.

— Ну что, подруга, колись. Как ты вообще? Чем могу помочь? Скажи, если что надо, всё сделаю. Я очень переживал за тебя всю ночь.

— Ну, я так, как и должна быть преданная на собственной свадьбе невеста! Ужасно, невыносимо, больно от измены, обидно от разрушенных планов, горько от разбитой в осколки любви. Будто у нас был драгоценный сияющий сосуд, наполненный нежностью и страстью, заботой и верностью, лаской и взаимопониманием, окружённый невидимым волшебным слоем преданности и уверенности в своём избраннике. А Лёшка этот слой содрал до основания, отчего сосуд и разлетелся на тысячи мелких осколков, а всё его наполнение растеклось по грязному полу и ещё обречённо мерцает по старой памяти, но уже не так ярко, а всё тусклее с каждой секундой. И любовь эта теперь растеклась по осколкам и смешалась с ними. Я пытаюсь её собрать, мне жалко её красоты и нашей веры в счастье! Но это невозможно, поскольку драгоценная жидкость теперь режет осколками, не позволяя ни притронуться — сразу руки в кровь и сердце в рваные раны, ни вырвать это чувство у себя изнутри, ни вновь залить себя в сосуд, ведь его уж и нет! И жить так с ней невыносимо, и избавиться от неё пока никак…

— Боже, как я сочувствую тебе, даже нет, вам обоим. Я был с утра у Лёхи, прости, что произношу его имя, но иначе не рассказать важного. Друг тоже страдает очень, вон даже фейс мне приукрасил, ревнивец. Видишь?

Маша, казалось, только сейчас меня вообще заметила, всё в своих мыслях и переживаниях зависала.

— Ой, прости, Юрочка. Это из-за меня Лёшка тебя ударил? Что попросила одежду привезти, да? Совсем взбесился муж, что ли? Давай хоть холод приложим, — с этими словами она подскочила к холодильнику и вынула из него упаковку от майонеза. — На. Приложи к месту удара, чтобы отёка сильного не возникло.

— Спасибо за заботу. Думаю, много времени уже прошло, не поможет. Но приложу, ок, если тебе так спокойнее будет. Ты на Лёху за меня не злись. Во-первых, я в долгу не остался, — Маша резко подняла на меня глаза и нетерпеливо затараторила.

— Да что вы? Да ты совсем? Зачем вы подрались? Что с Лёшей? Ему сильно плохо? Вот на фиг вы это затеяли вообще? Как маленькие, ей-богу. Ваши драки ничего же не меняют, только лишняя боль вам и мне нервотрёпка!

— Успокойся, жив твой муж и почти здоров. Примерно, как и я. Мы ж друзья с ним. Потому это была стычка не на уровне войны, а так, по-дружески высказали взаимное недовольство, сцепились немного и быстро остыли. Не волнуйся. Вот зря сказал, дурак. Лёха, кстати, все вещи сам собрал, побоялся, что я ваши сек-игрушки найду в шкафах, — пошутил и тут же пожалел об этом.

— Чего ты там найдёшь? Что за игрушки?! Да я тебя сейчас сама поколочу за такие фразочки! — Машка в шутку двинула меня ладошкой в плечо. Не дал ей убрать руку, а прикрыл её своей ладонью, затем приблизил к губам и мимолётно поцеловал с внутренней стороны.

— Прости, Цветочек. Я балбес. И шутка эта плоская. Не хотел тебя обидеть, напротив, был бы счастлив защищать тебя. Вот как делал с детства, так и продолжать бы до старости…

Маша отодвинулась от меня и укоризненно посмотрела.

— Не стоит, Юр. Ни защищать, ни тем более целовать меня так! И вообще никак. Я не хочу вообще ничего иметь больше с мужчинами. Ни с кем. Пока мне хватило одной трагичной любви, надо ещё её как-то пережить. Не делай так больше, пожалуйста. Правда, очень некомфортно от таких нежностей на грани дружбы и любви. Ты для меня как старший брат, но прекрати, пожалуйста, целовать и ласкать меня по поводу и без, иначе я и тебя избегать начну, как и Лёшку. Извини, если обидела. Но мне прям плакать от всего этого уже хочется.

— Это ты меня извини, Цветочек. Дурак я, не подумал, что тебе может быть больно от такой простой ласки. Ты права. Тебе нужно принять и пережить эту измену и решить, что с этой фигнёй делать дальше. А вот и чайник закипел, смотри.

Маша была рада сбежать к плите, подальше из зоны моей досягаемости. Вот дурак, кто просил спешить со своими ласками. Напугал только девушку. Совсем сорвало крышу от её красоты, запаха, заботы и присутствия рядом.

Я так и сидел на табурете с майонезной пачкой, приложенной к щеке, а хозяюшка накрывала на стол. Расставляла тарелки с блинами и блюдца с несколькими видами варенья.

— Кстати, а бабушке там не нужно часом помочь на огороде после чаепития? — предложил, вспомнив про старушку.

— Нет, спасибо. Я утром с ней уже всё сделала. Теперь бабуля отдыхает на шезлонге, читает любовный роман на свежем воздухе. Думаю, чтобы дать нам возможность пообщаться наедине. Я же предупреждала, что ко мне друг приедет и вещи привезёт.

— Ясно, хорошая у тебя бабушка: и блинов напекла, и нашла предлог нас одних оставить. А она не в курсе, что у внучки любовный роман круче любого книжного? Ты рассказывала ей о чём-либо? Я спрашиваю, чтобы случайно не проболтаться…

— Нет. И ты не говори, если она раньше времени вернётся. Ты просто мой друг, а с Лёшкой мы типа расстались недавно и всё. Никакой свадьбы и измены не было.

— А вчера, когда он приезжал, бабушка не заметила? Спала уже?

Маша перестала намазывать на блинчики джем и резко подняла на меня испуганные глаза.

— Что ты знаешь о вчерашнем приезде Лёшки сюда?

Странно. Они оба явно что-то скрывали. Каждый неадекватно реагировал на вопросы об этом событии. Поспешил успокоить любимую.

— Да ничего не знаю. Не волнуйся ты так. Просто Лёха сказал, что нашёл тебя и что знает про просьбу вещи передать. Больше ничего. Никаких подробностей вашего общения он мне не выдал, ещё и врезал дополнительно, чтоб не повадно было расспрашивать.

Маша, успокоившись, кивнула и налила нам чай. Я помыл с дороги руки и принялся уминать вкуснейшие блинчики с джемом. Маша почти ничего не ела, просто сидела рядом за компанию.

— Кстати, Лёха тебе ещё пижаму подложил не из списка, типа тут спать не в чем. Говорит, мол сорочка какая-то слишком холодная и откровенная. Покажешь? — подмигнув, пошутил я.

— Нет, извини, она слишком интимная. Вот для мужа в самый раз. Болтливый, блин, какой! Больше ничего он не подложил не из списка?

— Ещё браслетик из ракушек, сказал, ты поймёшь. Пояснишь или тоже секрет?

— Нет тут никакого секрета, это мы с моря привезли, когда в прошлом году вместе отдыхали в Сочи. Там красивая история с ним связана, но тебе это знать ни к чему, а мне и вспоминать теперь больно. Хитрец какой! Специально браслет передал, чтобы не забывала о нём и о его любви. Будто это возможно вообще…

— А ещё там денег немного в боковом кармане, возьми на мелкие траты, пока живёшь тут.

— Они от кого? Если от мужа, то не возьму. Забирай себе, а ему безналом перечисли ту же сумму.

Блин, а ведь Лёха так и говорил, что не возьмет гордячка. Придётся врать по сценарию, что от меня.

— От меня, Цветочек. И не спорь. Тебе же нужно тут на что-то жить. А карточки тут явно не принимают. Сколько у тебя налички осталось в сумочке?

— Ну, рублей пятьсот. Я и не смотрела, не до того было.

— Ну, вот. Эта сумма ни о чём. Тем более если ты тут задержишься. Кстати, очень вкусные блинчики, передай бабуле огромное спасибо от гостя. И варенье супер.

— Могу с собой баночку подарить! Хотя нет, его же Светка будет тогда из вашего холодильника лопать. Эта стерва, сестричка твоя, итак на мужа моего набросилась, а теперь ещё и бабушкино варенье поест. Фиг ей! Извини, кушай тут сколько влезет, а с собой не дам, — виновато улыбнулась Маша, будто прося прощение за жадность.

— Забей, Машунь. Я ж не ради варенья прикатил в такую даль. А про Светку, гляжу, ты уже всё поняла? Тебе Лёха либо ночью рассказал?

— Ну, в общих чертах, да. Она его подставила: платьем, стрижкой, духами, потом ещё свет погасила и отвечала на всё шепотом типа от желания, а на самом деле, чтобы он по голосу нас не распознал. Мне кажется, это логично, что он лишь жертва её обмана. Что скажешь? Веришь Лёше? Или он так просто оправдывается?

Блин, был большой соблазн очернить друга и попытаться занять его место, но совесть не позволила.

— Я верю ему, Маш. Более того, мне не выгодно это говорить, так как я сам мечтал бы быть твоим мужем, а мои слова могут вас помирить и лишить меня даже надежды на это. Но всё-таки скажу. Я пообщался ночью с сестрицей, и она призналась в подробностях про всю эту подставу. Так всё и было. Это Светка подставила Лёху, притворившись тобою, чтобы переспать с ним и развести вас.