Измена. Танцы на осколках (СИ)

Глава 29

Марк помогает мне одеться, но ведет себя отстраненно. Его прикосновения сдержанные и деловитые, а в глазах больше нет того тепла, которое я видела несколькими минутами ранее.

Я чувствую, что теперь он держит меня на расстоянии, и я не знаю, почему. Мне казалось, что между нами произошло то, что сближает людей, а получилось наоборот и это скребет по внутренностям тупым ножом.

В момент, когда он подхватывает меня на руки, я поднимаю на него глаза, но он даже не смотрит на меня. Как будто я всего лишь часть очередной проблемы, которую нужно решить.

В машине я молчу, наблюдая, как по улицам идут прохожие, спеша по своим делам, а мои мысли блуждают будто в тумане.

Я чувствую себя использованной. Я не знаю, что будет дальше, не знаю, как выйти из этой ситуации.

Мы подъезжаем к дому, и в душе поднимается тревога. Мне не хочется туда возвращаться, не хочется видеть свекровь и Макса, но выбора у меня нет.

Марк помогает мне выйти из машины, снова подхватывает на руки, несет к двери. Внутри нас сразу встречает Ирина Николаевна, и по её лицу видно, что она готова взорваться.

— Где вы были⁈ Вы хоть представляете, как это выглядит? — она тихо шипит, видимо, чтобы никто не услышал из идеальной семейки. Её голос звучит так, будто она уже точно знает, что между мной и Марком что-то было.

— Рита была в частной больнице, — холодно отвечает Марк, его голос звучит твёрдо и бескомпромиссно. — Я был рядом. Никто ничего не узнает. Все под контролем.

— В больнице? Что ты несёшь? Эта девчонка ведёт себя как… как последняя… — Ирина Николаевна злобно кривится, но не успевает договорить, потому что Марк резко затыкает её.

— Хватит! — его голос становится жестким, почти угрожающим. — Тебе нужно научиться следить за младшим сыном получше, чтобы ему от алкоголя и вседозволенности голову не сносило. Или тебе нужен еще один нервный срыв, я не понимаю? Иди переодевайся, Рита, и поедем на работу.

Ирина Николаевна замолкает, её глаза широко раскрываются от неожиданности. Она явно не ожидала такого ответа от Марка.

Обезболивающее и похмелье притупляют боль в ногах и я быстро добираюсь до комнаты. Меняю одежду, надеваю удобную обувь, заплетаю волосы в пучок, чтобы не заставлять Марка ждать.

То, что он остался и ждет меня, успокаивает, потому что остаться со свекровью один на один я сейчас совершенно не готова. Я боюсь, что в таком состоянии не сдержусь снова.

Спускаюсь обратно, стараясь наступать только на пальчики.

Марк, увидев меня, вытаскивает руки из карманов и подхватывает с последней ступеньки.

Мы слышим шум с лестницы, одновременно поднимаем головы, — Макс стоит наверху. Растрепанный, глаза мутные, лицо осунувшееся. Явно страдает от похмелья. Интересно, а он вообще в курсе, что меня дома не было?

— Куда это ты несешь её? — его голос звучит хрипло, но в нём слышится гнев. Он делает шаг к нам, но Марк не обращает на него внимания, разворачивается и идет к двери.

— Какая тебе разница, Макс? Неужели ревнуешь? Может, заедешь за Риммой? Отвезешь её на работу? — бросает Марк за спину с холодной усмешкой. — Иначе так все просрешь.

Макс замирает, и я вижу, как его лицо становится красным от ярости. Но Марк не даёт ему больше возможности выплеснуть гнев — выходит, хлопая дверью, усаживает меня в машину.

Снова молчит и не разговаривает со мной. И я злюсь.

Если уж он попользовался мной, то уж хотя бы вел себя, как обычно!

— Почему не сказал, что Макс может сделать куни Римме? — усмехаюсь, чувствуя, как меня накрывает обидой и ревностью, глядя на него как можно холоднее.

Марк лишь морщится и молчит, продолжая смотреть на дорогу. Но я не могу остановиться, внутри меня все еще бурлит алкоголь, и я снова усмехаюсь, добавляя:

— Ты провел ночь со мной, а сам ревнуешь жену? А как же братская любовь? Надо делиться.

Марк резко тормозит на обочине, так, что я влетаю грудью в торпеду. Его лицо становится жестким, губы сжимаются в тонкую линию. Я чувствую, как внутри все испуганно замирает. Он поворачивается ко мне, его глаза темнеют от ярости.

— Ты права, — произносит он, его голос тихий, но напряженный. — Надо делиться. Я многим делюсь с Максом, настал и его черед.

Он наклоняет меня к себе, его дыхание обжигает мою кожу. Я чувствую его запах — смесь табака и кофе и от этого, кажется, пьянею еще сильнее. Марк смотрит мне прямо в глаза, его лицо невыносимо близко. Хочу, чтобы поцеловал меня и дал понять, что я для него что-то значу.

— Раздевайся.

Его слова ранят меня, как острый нож. Я резко отталкиваю его, чувствуя, как в груди нарастает паника, но Марк не принуждает меня.

— Я и забыла, что всего лишь рычаг в твоей игре, — улыбаюсь сквозь силу, стараясь сдержать слезы.

Получается, обо всем он знал. И не жалел меня, а просто использовал в своих целях.

— Только ты просчитался. С Максом у нас вообще ничего общего! Ему плевать, с кем я буду спать.

Марк усмехается, но в его усмешке нет и тени веселья. Он выглядит мрачно, почти озлобленно.

— То, что Макс тебя проебал, не означает, что ничего от тебя не хочет. Иначе, не следил бы за тобой и не устраивал истерики. Он жуткий собственник. И видит, как ты на меня смотришь.

Я смотрю на него широко раскрытыми глазами, и не могу сдержать дрожь в голосе:

— А как я на тебя смотрю, Марк?

— Так, будто влюбилась, — жестко отвечает он, и в его словах чувствуется злорадство. — Я, конечно, понимаю, что это всего лишь выбор из двух зол, но мне льстит.

Я отворачиваюсь, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Слова Марка ударяют по мне больнее плетей. Внутри все сжимается от боли и тоски. Я же и правда…

Обрываю мысли, боясь своей правды.

— Значит, вся эта забота — фальшь? Просто использовал меня? Знаешь, ты такая же сволочь, как и они. — сжимаю в кулаки дрожащие пальцы. — Не смей больше прикасаться ко мне.

— Тебе нравится все, что я с тобой делаю. Какая разница, что за этим стоит?

— Большая, — взвиваюсь. — Еще раз дотронешься до меня, я все расскажу.

— Они превратят твою жизнь в ад, — пожимает плечами Марк.

— Да это уже ад! — кричу и чувствую, как по щекам все же текут слезы. — Благодаря тебе просто добавилось еще несколько кругов!

Марк молча открывает дверцу машины и выходит наружу, хлопая так, что стекла трясутся, будто это я его чем-то обидела. Прикуривает сигарету, задумчиво глядя куда-то вдаль. Пытаюсь прийти в себя, вытираю слезы. Украдкой смотрю на него.

Сталкиваюсь глазами с пристальным взглядом и теряюсь. Вижу в нем сожаление. Или мне кажется? Увидев, что я смотрю, Марк быстро отворачивается и вышвыривает окурок.