Израненное сердце

Симона

Данте просто сошел с ума.

Он швырнул меня на оттоманку, ничуть не заботясь о том, что ей более двухсот лет и она не рассчитана на людей его размеров, не говоря уже о том, чтобы выдержать нас обоих.

Он сорвал маску, и я смогла увидеть его лицо, но легче не стало.

Он выглядит безумным. Глаза сверкают. Челюсть крепко сжата.

На меня обрушиваются его губы. Он кусает меня, проталкивает мне в рот язык, высасывает воздух из моих легких. Его руки повсюду. Я слышу, как рвется ткань, но меня это ничуть не волнует. Я хочу чувствовать его руки на моем теле, на моей оголенной плоти.

Он хватает меня за грудь и сжимает ее.

Мальчики, которые касались меня раньше, делали это нежно, нерешительно, всегда спрашивая разрешения.

Данте берет свое. Он берет деньги, оружие и, главное, меня. На земле нет закона, которого бы он не нарушил. И меньше всего его волнуют социальные условности.

Так что его поступки меня не удивляют.

Меня удивляет моя реакция на них.

Мое тело жаждет этого. Оно хочет еще, еще и еще. Неважно, как грубо его руки трогают, хватают и сжимают меня. Моя плоть пульсирует, но удовольствие намного сильнее боли.

Я льну к парню, чувствуя, как упирается мне в бедро его твердый как камень член.

Меня пугают размеры этого члена. Пожалуй, мне стоило бы начать с чего-то поменьше, помягче… чего-то более обыденного.

Но теперь уже слишком поздно. Ожидание и пробы остались позади. Сегодня Данте возьмет свое. И я хочу дать ему это.

Парень срывает с меня трусики, разрывая их, и входит в меня пальцами. Даже это дается мне непросто. Я вся мокрая, я горю желанием, но каждый мускул моего тела напряжен, встревожен, доведен до отчаяния.

Данте высвобождает свой член, и тот ударяется о мое бедро, тяжелый и горячий.

Парень хватает его и прижимает к моей киске.

Он проталкивает головку между половых губ. По ощущениям она кажется мне невероятно крупной и очень теплой. Гораздо теплее, чем его пальцы или даже язык.

Я вся дрожу от волнения. Я бы сказала что-нибудь, но Данте до сих пор целует меня, заполняя мой рот своим языком. Я могу лишь обхватить руками его шею, закрыть глаза и надеяться, что будет не слишком больно.

Данте хватает меня за бедра и подтягивает к себе. Его член входит в меня дюйм за дюймом.

И все-таки это больно. Честно говоря, это охренеть как больно. И чем глубже он проникает, тем больнее.

Член парня гладкий, но он жестко продирается сквозь мое лоно, с каждым толчком погружаясь все глубже. Я вскрикиваю ему в рот, сильно прикусывая его губу.

Однако Данте не думает останавливаться. Небольшими толчками он продолжает входить в меня, пока наши тела не прижимаются друг к другу, пока между нами больше не остается ни дюйма.

Это чересчур. Это невыносимо.

И все же… это приятно.

Жар его тела охватывает меня внутри и снаружи. Тяжелая головка члена трется глубоко внутри меня о точку, о существовании которой я даже не подозревала. Этот маленький кусочек плоти – настоящая кнопка наслаждения, как клитор, пульсирующая и набухающая от малейшего прикосновения.

Данте почти не шевелится. Его член едва-едва скользит внутри меня. Головка трется о точку, подразнивая ее.

Я вся теку, отчего член скользит все лучше. Я не знаю, дело в крови или смазке, да мне и неважно. Благодаря этому Данте может теперь двигаться интенсивнее, а я могу покручивать бедрами, пока он напрягает свои огромные мышцы на спине и ягодицах, входя в меня еще глубже.

Наши губы сомкнуты вместе. Я прижимаюсь к нему. Никогда еще я так не сплеталась с человеком воедино.

Мы вспотели, разгоряченные от танцев, эмоций и желания, и я вдыхаю невероятный запах парня. Я прерываю ненадолго поцелуй, чтобы слизать соленый пот с его шеи и ощутить на языке его вкус.

Я сжимаю зубами мочку его уха и прикусываю ее. Данте рычит, поворачивая голову, чтобы засосать мою шею.

Я никогда не видела мужчин, подобных ему. Никогда не ощущала такой необузданной силы и мощи.

Какая-то первобытная часть моего мозга твердит мне, что он НУЖЕН мне. Я хочу ощущать его внутри, даже глубже, чем теперь.

– Сильнее, – срывается с моих губ стон.

Данте полностью погружает свой член в меня. Я чувствую, как изгибается его спина, как работают мышцы, и это так возбуждает, что сводит с ума.

– Сильнее, – выдыхаю я.

Огромные руки парня обхватывают меня всюду. Он сжимает меня так сильно, что мне страшно. Я боюсь, что он сломает мои ребра и переломит позвоночник. И все же я хочу еще.

– Сильнее, Данте, прошу!

С животным рыком он извергается внутри меня. Я чувствую, как пульсирующе изливается то, чего я так жаждала, – эта густая, горячая жидкость.

Я тоже кончаю. Я даже не знала, что близка к этому. Но от мысли, что парень кончил в меня, я дохожу до предела. Оргазм приходит из глубины – из той маленькой чувствительной точки, которая ощущает, как дергается его член, как из него вытекает жидкость.

Все внутри меня сжимается, и я льну к Данте, кончая одновременно с ним, зарывшись лицом ему в шею.

Затем все заканчивается, и Данте выходит из меня. Теплая жидкость стекает по внутренней стороне моего бедра.

Без его члена, заполняющего мое нутро, я ощущаю пустоту и саднящую боль. Не смея смотреть на беспорядок, который мы устроили, я просто расправляю юбку.

Данте тяжело дышит. Он уже не выглядит таким диким, но кажется, еще не до конца пришел в себя.

Парень целует меня снова, на этот раз крепко и медленно.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я, тоже с трудом переводя дыхание.

– Было очень больно?

– Немного. Не сильно.

Я целую Данте, ощущая сексуальное напряжение в его теплом и влажном, все еще учащенном дыхании.

– Я люблю тебя, Симона, – говорит он, ловя мой взгляд своими темными глазами. – Я знаю, что прошел всего месяц…

– Я тоже тебя люблю, – отвечаю я. – Мне плевать, сколько прошло времени. То, что между нами…

– Ненормально, – продолжает Данте. – Я люблю тебя так… словно я уничтожил бы любого, кто посмеет встать между нами. Словно я сжег бы весь мир дотла, если бы пришлось.

Он не сводит с меня глаз. Я тоже не могу отвести взгляд. И не хочу его отводить. Я хочу лишь кивать в ответ.

– Я знаю, – отвечаю я.

– Мне нужна только ты. И больше ничего, – говорит он.

– Я и так твоя. Я вся твоя.

– Обещай мне Симона.

– Я твоя. До самой смерти.

Данте улыбается и прижимается ко мне полными губами.

– Ты нужна мне даже дольше, – рычит он.

Я никогда не должна была так влюбляться. Без причины и без шансов. Движимая лишь непреодолимой животной одержимостью.

Этого не должно было случиться.

Но это свершилось, и пути назад нет.

Я принадлежу Данте. А он принадлежит мне.