Извините, а герои городского фэнтези долго живут?

Глава 18

– Я тебя люблю!

Сколько эмоций способна подарить эта фраза. Лично мне она настолько уже приелась, что гораздо волнительнее звучит какая-нибудь «Сходи-ка в пешую эротическую прогулку». Но, что забавно, услышав эту фразу от одной единственной девушки, я почему-то готов бежать к ней по первому зову. Да, Маша нуждается во мне, что она и сказала, но меня всё ещё мучает тот самый конструктор, который всё никак не мог сложиться в моей голове. В первый раз я встретился с Машей на месте убийства, она выдала мне указания сводить близняшек на свидание и исчезла. После этого стало известно, что некоторые мои секреты, которые я хранил особо тщательно, стали известны большой аудитории. Конечно, я не думаю, что Маша причастна к этому, но её способности крайне удобны для такой работы с информацией. А прямо сейчас я лечу на помощь к ней, потому что, по её словам, на неё напал Кровавый художник, перед этим устроив в городе бойню, причём одновременно во множестве мест, буквально парализовав целый город. Почему именно Маша стала жертвой, я не знал, но вопреки здравому смыслу направлялся именно к ней, при этом прекрасно осознавая, что стоит хоть немного остановиться и обдумать ситуацию.

Что же я мог сказать про Кровавого художника? Безумец, что будет довольно сложно оспорить, устраивающий убийства по определённому сценарию, чтобы в итоге получалась некая композиция. Появился он также внезапно, как и Маша, правда немного раньше, и именно на месте его последней, на тот момент, работы я впервые в этом мире встретил Машу. Что довольно странно, сама Маша знала и личность художника, и место его обитания, сославшись на свою способность к телепатии, способности, которой не должно существовать в этом мире. Забавно, ведь даже моя способка является часть этого мира и имеет обширную историю, длиною в существование целого клана. Возвращаясь к художнику, самые ранние его работы были сделаны им самим: это подтверждала и Маша, и моя пробудившаяся способность. Нынешняя ситуация демонстрировала, что художник лишь игрался с полицией, приходя лично на места убийств, а сейчас что-то заставило его продемонстрировать свои способности к манипуляции людьми, обставляя убийства так, чтобы казалось, будто это массовый суицид. Небольшая неувязочка начиналась именно отсюда, ведь художник ЛИЧНО напал на Машу уже ПОСЛЕ массовой резни в городе. С какой стати ему вообще понадобилось приходить к девушке? Что-то мне не верится, что из-за её способности к телепатии, наверняка дающей какие-нибудь плюс пятьдесят к сопротивлению ментальному воздействию. Да и причины как таковой я не мог придумать, даже напрягая не только свой могучий интеллект, но и свою способность собирать информацию из ниоткуда. Я постоянно натыкался на какой-то мысленный барьер, который, видимо, показывал, что неких катастрофически-важных улик я не имел в распоряжении. По ощущениям это было сравнимо с прыжком гимнаста, крутящим в прыжке безумные трюки, после которых происходият удар лицом о потолок помещения и фееричное падение. Причём, по тем же ощущениям, мне до целой картины понимания происходящего не хватало какого-то жалкого маленького кусочка.

– Не думаю, что я тебя уже отговорю, но лучше нам повернуть назад, – проворчала с заднего сиденья Таниной машины Сильвер, недовольно скрестив ручки под грудью. – Если на ту девку действительно напал Кровавый художник, то она уже мертва, и ехать к ней бессмысленно.

– А если там художника нет, то нам опять же незачем туда ехать, – подала голос с сиденья рядом Квин, которая непривычно смотрелась без книги в руках.

– Это я уже молчу про то, что текущая ситуация подозрительно похожа на пророчество твоей гибели, братик, – снова взяла слово Силь. И так они меня отговаривали с того самого момента, как я предложил им поехать со мной. Чутьё подсказывало мне, что Маша действительно в опасности, причём, чем ближе мы подъезжали к её адресу жительства, тем сильнее Маше грозила опасность, но пока что она в порядке. Таня сидела за рулём и нервно вела машину, поглощённая дорогой и тем, что творилось на улице. Мало того, что небо буквально пылало алыми цветами, отчего половина двенадцатого ночи выглядела слишком светло и слишком оживлённо. Люди носились по улицам города, кто-то в поисках родных или близких, кто-то в попытках понять, что происходит, кто-то был одержим идеями более корыстными. Объединяло их всех одно – все они должны были сейчас не сновать по улице, а готовиться ко сну перед рабочей пятницей, а некоторые вовсе должны были видеть уже далеко не первый сон. У меня, глядя на творящееся за стеклом автомобиля, возникали не самые приятные ассоциации, связанные, по большей части, с зомби-апокалипсисом или просто апокалипсисом. Несколько раз наш путь пролегал рядом с новыми произведениями художника, и каждый такой раз отвращение и злоба к этому персонажу лишь усиливалась. Чего только стоит девушка, повешенная на дереве поводками, на другой стороне которых висели задохнувшиеся собаки разных пород и размеров. Также мы проехали мимо того самого салона связи и того самого дома, на балконе которого была композиция из трахающихся матери с сыном. Тела были хорошо видны даже из проезжающей мимо машины. На головах парочки были полупрозрачные пакеты, примотанные скотчем к шеям жертв, а сами тела в области бёдер были примотаны одно к другому тем же самым скотчем. На фоне утренних событий эта картина была действительно шокирующей и особенно врезалась мне в память в виде пометки «Дать в рожу художнику». В этот раз наш психопат решил, что его «выставку» картин должны увидеть люди, причём чем больше – тем лучше. И на людей его произведения оказывали неизгладимое впечатление: вокруг каждой композиции были крики и вопли о помощи, где-то обезумевшая толпа хаотично двигалась по улицам города, а наши бравые полицейские были неспособны остановить отчаявшихся и напуганных людей и отступали туда, где толпа не сможет их насмерть затоптать. А ведь где-то в этом безумии сейчас мои девушки… Наверное, Розе даже повезло, что её сослали в ту одинокую резиденцию. По крайней мере ей не грозит быть затоптанной насмерть. Что за хрень? И это я так думаю про девушку, которая мне нравится? Я бы сейчас многое отдал, чтобы оказаться рядом с ней и заключить её в объятия, чтобы ей было не так страшно и одиноко. Останавливало меня лишь то, что я понятия не имел, где лисица сейчас. Впрочем, я волновался не только за кицунэ, но и за близняшек и Алину, хоть и в меньшей степени. Да, обнять кого-то из них сейчас и сказать, что всё будет хорошо, я не мог, но в отличие от Розы, они были вместе сейчас и могли утешить друг дружку. Увы, как-либо поддержать Розу мог только я.

И, несмотря на то, что с Машей я был ближе чем с любой из вышеперечисленных девушек, мне была непонятна та химия, которая происходила у меня внутри, будто бы мои желания по отношению к моей бывшей жене были просто-напросто засунуты внутрь меня кем-то извне. Но больше мне казалась реальной версия про побочные эффекты от моих способностей. Говоря про них, после «одержимости», именно так это состояние называется внутри семьи Гриммов, я всё ещё чувствовал себя на редкость паршиво. Да, мой организм буквально переродился, но пока я сидел в машине, меня страшно укачивало, тело вообще казалось надутым шариком, в некоторых местах проступали чёрные вены и неприятно пульсировали, немного подташнивало, а с носа и глаз иногда текла кровь. И это, по словам Линкс, мне ещё повезло, ведь я просто по колено зашёл в тот океан. По её словам, если бы хоть немного больше зачерпнул, возможно даже, что с такой чудовищной регенерацией не выкарабкался, и это уже не говоря о том, что под действием одержимости я бы даже телом не смог бы управлять. Носилась бы моя тушка по крепости Кубусов да убивала бы всякого встречного, а за рулём моей оболочки стояла бы никто иная как Телиса. Давать имя своей тени было большой ошибкой, от которой ни один Гримм не застрахован, так как даже называя тень тенью можно дать ей имя Тень. После обретения имени твари в наших тенях становятся гораздо сильнее, а их возможности влияния на внешний мир из мира тьмы, того, который мы зовём океаном, значительно увеличиваются. Если в кружке рисования я и попадал под одержимость, то моя тень из-за недостатка собственных сил была вынуждена делать то, что хотел делать и я, но даже так дров наломать я смог. Если проводить аналогию, то это как если бы я управлял машиной, держа за руки водителя этой машины. И тут важно понимать, что так называемая одержимость является лишь побочным эффектом от наполнения силой из океана. Помните, как я рассыпал в прах катану японки? Наполнение силой действует на само тело похоже, но, из-за того, что самым действенным способом убийства Гримма является другой Гримм, то наша регенерация не способна восстанавливать раны от нашей тьмы в полной мере. Есть возможности обойти одержимость, используя силу по-максимуму, а именно стать не конечным предметом наполнения тьмой, а лишь проводником. В таком случае последствия будут всё равно плачевны, ведь частично тьма будет впитываться и в тело, но так можно манипулировать гораздо большим количеством энергии. Сама же одержимость возникает из-за того, что теневой зверь пытается при любой ситуации захватить контроль над телом. Те, кто не смог перебороть зверя становятся одержимыми, и их, как правило, уже не спасти, но мне чертовски повезло, и я таки смог перебороть Телису.

Но почему мои способности становятся такими сильными, раз источник один и неизменен? Тут легче всего показать на кран. Я, как молодой и неопытный кран, могу чуть-чуть приоткрыться, чтобы пара капелек тьмы попала через меня в реальный мир. Даже когда я смогу открыться полностью, вылить весь океан не выйдет: меня банально убьёт давлением такого потока. Вроде как с нудной частью разобрались. Но к действиям переходить рано, так как машина всё ещё была в движении и маневрировала среди беснующегося города, медленно, но верно приближаясь к Маше. Что забавно, я ведь понимал, что это нихрена не аниме или сериал какой-нибудь, чтобы спасательная команда пришла спустя полтора часа после звонка, а убийца за это время всё ещё не завалил жертву. Но моя слепая вера в то, что Маша во мне нуждается, была непоколебима, и даже я сам не мог заставить себя развернуться. Ведь я всецело разделял мнение девушек в машине, понимая, что лечу на амбразуру. С другой стороны, если одно пророчество не исполнится, то появится второе, и мне, если честно, очень не хотелось прочесть там что-нибудь про тройняшек. Нет, умирать мне тоже не хотелось, да и не собирался я, иначе бы не взял с собой своих сестричек, про которых в том пророчестве не было сказано ни слова. Да и состояние моё было далеко от «упиваясь властью» и больше походило на «прилагал все силы, чтобы не сдохнуть». Прибавьте и то, что Кровавый художник хоть и был «бешеной добычей», но добычей он был не моей, так как меня отстранили от дела.

Я своим чутьём посмотрел на девочек. Конечно, подвергать их опасности чтобы прикрыть свою задницу – дело исключительного свинства, но уж лучше я изначально буду знать, что у меня за спиной есть группа поддержки, чем они своим внезапным приходом порушат мне какой-нибудь сильно заумный план (был бы хоть один). Сильвер и Квин приняли свои полузвериные формы ещё в особняке. Сильвер приняла свой облик боевой кошки и поблёскивала чёрными коготками, придирчиво глядя на них, а Квин отрастила из плеч две змеиные головы с длинными зубами, волосы Гадюки стали чёрными на кончиках и двигались сами по себе, и на пальчике крутилась маленькая чёрная змейка, которую девушка звала векторной стрелой. Кто бы мог подумать, что отличительная особенность змеи – способность вести дальний бой. Таня способности не активировала, ввиду неимения оных, но вот пистолет в её руках (модель явно не для патрулирования города, из этой бандуры можно было танк насквозь прошить) выглядел весьма устрашающе, даже при осознании, что много проблем выстрел из такого чудовища мне не доставит… по крайней мере не должен был. Я же был единственным, кто ещё не принял боевую форму. После уже вчерашних событий принимать тёмную форму мне было противно и немного страшно. Хотя нет, страшно – не совсем подходящий термин. Я буквально чувствую, как меня из моей же тени пожирает взглядом Телиса, и осознание того, что я придвинусь к ней практически вплотную, стоит мне облачиться в тень, вызывает у меня дрожь. В прочем, я прекрасно осознаю, что облачиться придётся, если я хочу не умереть от Кровавого художника.

– Есть идеи? – неожиданно спросила Квин. Если бы не ошалелый взгляд Сильвер, я бы решил, что в раздумьях не услышал начало диалога, но нет, Гадюка просто так с ничего спросила про план дальнейших действий, причём спрашивала конкретно меня.

– Нет. Даже не представляю, что нас там может ожидать, – грустно ответил я.

– Но ты же Лис. У тебя должны быть хоть какие-то наброски плана действий, – возразила Квин.

– Если бы на кону не было чужой жизни, можно было бы минуток пять-десять потусоваться вокруг места. Разведать местность, так сказать. А так придётся переть напролом.

– Я за разведку, – подняла лапку Сильвер.

– Я тоже, – буркнула Таня.

– Не самое интересное предложение, но в слепую я ходить не хочу, – кивнула Квин. А чего она хотела? Чтобы я всё до шага спланировал? Ещё поди и в багажнике аппаратуру для удалённого наблюдения вести должен, чтобы Таню за камеры посадить. Я в этой части города даже не был ни разу, я и близко не представляю, где живёт Маша. Вот когда уже ближе подъедем, можно и распланировать всё такое.

– Квин, ты своими стрелами хорошо стреляешь? – спросил я.

– Могу подстрелить рубль с двух километров, – меланхолично ответила Гадюка и съёжилась на сидении. Было видно, что ей было не комфортно говорить о себе.

– Быть может можно Квин на крышу соседнего здания загнать, чтобы она оттуда прикрывала? – предложил я в пространство машины. – Ты же сможешь тенью прощупать ситуацию в доме и пострелять по возможным угрозам? – теперь я обращался именно к девушке.

– Смогу, – ответ Квин прошептала и отвернулась. Надо будет оставить зарубку в памяти, что Квин не комфортны темы, касающиеся её самой.

– А тебя, сестричка, поставлю рядом с Таней. Она хоть и вооружена, но против паранормала может пострадать, без обид Тань.

– Хорошо, – девушки ответили в один голос. Ну вот, некое подобие плана уже есть. Осталось только себе занятие придумать…

***

Обстановка в доме весьма красноречиво говорила, что здесь находится паранормал. Обеспокоенные люди сновали около подъезда, но никто не хотел зайти внутрь, потому как за открытой металлической дверью начиналась плотная тьма, которую не был способен развеять ни один фонарь. Прощупав здание тёмным зрением, я обнаружил множество откликов людских тел, но все они, кроме двух, словно окаменели и не двигались вовсе. Два движущихся объекта бегали примерно по одной и той же траектории на уровне восьмого этажа приблизительно там, где должна быть квартира Маши. Траектория движения была… странной, точнее слишком цикличной, будто кто-то пытался создать видимость, что там происходит погоня, хотя реально её не было. Радовало то, что мертвецов в здании не было, за исключением пары дохлых крыс.

Квин забралась на крышу соседней многоэтажки и описывала ситуацию со своей позиции через ещё одно тёмное умение. Нечто вроде голосовой связи, только вместо наушников была тень. У такого умения было много плюсов по отношению к простой гарнитуре: оно работало всюду, где была тень, её было невозможно заглушить или подслушать. Единственным минусом было то, что я такую штуку делать не умел, поэтому слышать Квин я мог, но ответить было проблематично.

Гадюка вкратце объяснила, что эффективно поработать снайпером не сможет из-за того, что внутри дома была странная тёмная дымка, которая не давала что-либо увидеть, а до дальних участков дома чутьё Квин не доставало, отчего обстановка там была неизвестной, а значит, потенциально опасной. Уже один этот факт заставил Сильвер завопеть, что нам срочно надо валить как можно скорее, как можно дальше и как можно больше зигзагами, чтобы не подстрелили, Таня поддержала её, зарядив противотанковый, судя по размерам, снаряд в свой монструозный револьвер и прокрутив барабан, а Квин одобрительно хмыкнула. Лишь я был не согласен, по крайней мере не до конца, ибо тянуло меня во тьму подъезда со страшной силой, хоть и предчувствие на равне с задницей было солидарно с Сильвер и требовало скорейшей дислокации куда подальше.

Я подошёл ближе ко входу в подъезд и протянул руку во тьму, готовый в любой момент отдёрнуть её и отскочить в соседний город при необходимости. Тьма на ощупь была плотной и немного влажной, и, когда я дотронулся до неё, пошла рябью, словно я коснулся поверхности воды. Спустя половину пальца во тьме я почувствовал, как меня словно попытался кто-то затянуть внутрь, только не грубо, а мягче, будто бы приглашая. Руку я не отдёрнул, но пометку об этом феномене сделал и попытался облачить ладонь в тень. Результат порадовал: в когтистую лапу превратилась вся рука, включая и ту часть, которая пересекла границу тьмы подъезда.

– Силь, можешь подойти? – обратился я к сестре. Та в один прыжок с грацией кошки приземлилась рядом со мной и недоверчиво посмотрела на дверной проем, сложив кошачьи ушки. – Попробуй коснуться тьмы, пожалуйста.

Сильвер не раздумывая засунула руку в подъезд по локоть и удивлённо посмотрела на меня:

– Оно словно затягивает? – поделилась Силь своими наблюдениями, будто бы спрашивая.

– И тебя тоже, – сказал я и начал думать вслух: – То есть вряд ли произойдет такой фокус, что кто-то первый войдёт, а остальные упрутся в стену из сплошной тьмы?

– Маловероятно, – к нам подошла Таня и брезгливо дотронулась до тьмы, – но я бы всё равно не рисковала и заходила, держась за руки.

– А что мешает тогда тьме затвердеть тогда, когда кто-то один целиком войдёт? – спросила Силь.

– Клише, сестричка, помешает, – ответил я. – Я практически уверен, что я обязательно должен войти в подъезд, значит передо мной тьма не затвердеет.

– Тогда ты зайдёшь последним, – подытожила Таня.

– Или не будешь заходить вовсе, – проворчала Сильвер под Танин кивок. Уйти сейчас? Не заходить в эту пугающую темноту неестественного происхождения в грёбаную неизвестность? Это звучит чертовски притягательно и заманчиво. Вот только вспоминается звонок Маши и отчаяние в её голосе, совместно с той самой фразой. Я ни разу не герой, и таковым себя не считал и не буду, но я не могу бросить свою бывшую жену. А если бы на её месте были Алиса? Или Алеся? Или Алина? Или Роза? Я бы вот так не мялся перед какой-то тёмной стеной. Она же всего лишь пугающая и неестественная. Вот когда на месте Маши будет кто-то из вышеперечисленных девушек, тогда я бы не раздумывал об отступлении. Но Маша была немного в ином положении. Что за хрень? Я уже у себя в голове сам с собой спорю? Так и до диагноза недалеко…

– Давайте уже сделаем это и пойдём по домам, – произнёс я. Сильвер и Таня вздохнули и вошли в подъезд, держась за руки. Тьма впустила их в себя и захлопнулась с бульканьем, скрыв полностью помещение и девушек в нём от внешнего мира. Я вошёл следом. По ощущениям было похоже на нырок в воду, только вода была не очень мокрой. Звуки толпы с улицы мгновенно отсекло, а сам подъезд покрыла непроглядная темнота. Повисла звенящая темнота. Я на всякий случай протянул руку к выходу из подъезда и нащупал именно то, что не хотел: там была плотная бетонная стена и никакого намёка на дверь. Вот так всегда: если неприятности не идут к главному герою, то главный герой узнает их адрес и на сверхзвуковой скорости летит к ним сам. Долбаный мир со своим не менее долбаным клише и обдолбаным Автором.

Я прощупал пространство подъезда своим чутьём и вновь обнаружил ожидаемое: ни Тани, ни Сильвер тут не было даже в помине. Я выругался и от безысходности принялся подниматься на восьмой этаж. Пройдя два этажа, я ощутил мощное дежавю. Обстановка была такая же, как в том треклятом подъезде с тремя трупами. Только мне не досаждала моя же способность, да и страшно особо не было, меня тупо сейчас бесило всё это. На кой хер я вообще полез сюда? Маша же эспер, да ещё и чертовски крутой. По её словам, она вертела само понятие пространства на воображаемых причиндалах. Даже если она не была способна по каким-то причинам навредить Кровавому художнику, она могла спокойно от него сбежать телепортацией. Я же способен использовать свою тьму, так что мешало ей? Или на восьмом этаже меня ждёт очередное "я люблю тебя"?

И нет, чтобы реально постоять и подумать. Я же аки последний дебилоид сломя голову полетел спасать свою бывшую жену, ещё и подстраховки ради взял своих сестёр и Таню. Вот куда их забросило? Они в безопасности, или мне нужно лететь на помощь им? И откуда это дерьмовое желание кому-то помочь? Героизм в заднице заиграл? Задница отрицательно и возмущённо заныла. Тогда что это за бред? Почему я сейчас вместо того, чтобы биться в подвесной мост замка Кубусов с требованием выдать мне на руки вишнёвую лисичку, иду уже десятый этаж по лестнице в неизвестном доме? Стоп! Десятый?

Я прислушался к чутью, которое утверждало, что мне всё ещё нужно выше. Да я бы и рад выше подняться, вот только я отчётливо помню, что в этом доме девять этажей. Я ещё и в какое-то подпространство попал. Держу пари, что, если я брошу монетку в пространство между перилами, она либо никогда не достигнет дна, либо звякнет спустя секунду, как если бы я стоял на лестнице первого этажа. Реальные объемы задницы мешала оценить сраная темнота. Ну и хрен с ним! Рано или поздно, куда-нибудь прийду.

Нет, ну это уже ни в какие ворота! Я прошёл этажей сто. Причём в обе стороны, мне всё ещё нужно было на восемь этажей выше, где кто-то бегал по замкнутой траектории. Видимо нужно придумать альтернативный способ передвижения, иначе я тут полвека по лестнице плутать буду. Через тень что ли попробовать? Я обычно перемещаюсь только в пределах прямой видимости, но Линкс вон меня через тень из крепости Кубус аж в наш особняк перетащила, а это километров десять, не меньше.

Чем стоять и думать, лучше попробовать. Запал от этой мысли пропал спустя секунду, когда я проник в тень, благо во мраке подъезда она была всюду. От взгляда на бушующий океан внизу стало немного не по себе. Но я сюда залез не за рассматриванием бушующей поверхности, мне надо найти нечто, что поможет мне попасть в точку назначения. Я оглянулся в тени, но видел лишь океан. Может поискать повыше? Не думаю, что мне нужно ко дну. Я поднял взгляд туда, где в нормальном мире было небо. Здесь единственным признаком неба был чёрный шар, вокруг которого было кольцо из какого-то тёмного света. Я даже цвет кольца определить не мог, такого просто в человеческой палитре не было. Причём свет на манер океана внизу тоже бурлил и ходил огромными волнами, периодически брызгая небольшими сгустками энергии. Эти сгустки существовали некоторое время и рассыпались в ничего. Кроме импровизированного солнца здесь ничего и не было. Может нужно подумать о том, что мне надо? Я сконцентрировался и подумал, что хочу оказаться перед нужной дверью, для верности даже глаза закрыв.

Когда открыл, уже стоял напротив чуть приоткрытой двери, из-за которой лился тусклый свет. Мир наполнился звуками беготни и грохотом тяжёлых предметов, а спустя пару секунд ещё и голосами:

– Да постой ты! Я… – мужской хриплый голос.

– Убирайся отсюда, или я тебя в лепёшку превращу! – а это голос Маши, в котором я почуял нечто странное. Клятый конструктор, какого чёрта я не могу тебя сложить?

– Отвали от неё, урод! – я с ноги выбил дверь. Не то, чтобы это нужно было, ведь дверь была открытой, да и открывалась она в другую сторону, что не помешало мне превратить её в груду щепок и отбросить стоящего за ней тощего парня.

– Прошу прощения, – поднялся он на ноги и обратился к запыхавшийся Маше, сидящей на заднице и держащей в воздухе диван: – ма-шер, что это за ужас? – и кивнул на меня.

– Ты Кровавый художник? – спросил я у парня таким голосом, чтобы и глухой понял, что лучше ответить.

– Ох, а вы мой фанат? Позвольте представиться, – он потянул мне руку, – Консельмо Малк, известный также как Кровавый художник. Мои картины сейчас не сильно известны, но я… – договорить он не успел. Тяжело говорить, когда твоя голова разлетается в кровавый фарш. Одновременно с этим раздался выстрел в стороне от меня и мою тушку буквально снесло ударной волной.

– Вы оба видели: Кровавый художник сопротивлялся аресту, – холодно произнесла за моей спиной Таня и поправила выбившийся пепельный локон. За ней стояла Сильвер с такой мордочкой, словно перед ней стоял нетоксичный игрок в контру. Уверен, моё лицо было точно таким же.

– Ты пришёл ко мне! – Маша обхватила руками мою шею. – Мой герой! Я люблю тебя!

Как же я устал от всей этой хрени. Что ни день – то пиздец, а что ни пиздец – то сраное признание. У меня стояк скоро падать начнёт от этой фразы. Я опустил взгляд на безголовый труп художника. И это главный антагонист этой истории? Всегда так: только-только начинаешь узнавать о злодее, и он сразу же выпиливается, ещё и максимально тупо зачастую. Да и я героем определённо не был. Всё что я сделал – это выбил открытую дверь. Тут надо бросаться на шею Тане, хотя она преследовала совершенно не связанные с Машей цели. В первую очередь, Таня хотела минимизировать время моего контакта с художником, чтобы тот меня ненароком не угробил.

***

– Теперь даже смерть не разлучит нас! Ведь я люблю тебя!

Блять! Я… обескуражен… ладно, я в ахуе!

– Маша, свет моих кровоточащих очей, почему у меня из спины торчит нож?

– Потому что мы теперь будем навеки вместе, любимый! – с жаром ответила мне моя бывшая жена, обнимая меня как ни в чем не бывало. Я уже такому повороту не очень сильно удивился, ведь какой-то бред постоянно происходит сплошь и рядом. Гораздо больше меня удивляло то, что мне было больно от ножа в спине. Хотя нет, я был и немало удивлён. Если бы Маша замахнулась на меня ножом, да даже если бы она просто его в руке держала, я бы давно это заметил и принял соответствующие меры. Но этот нож просто материализовался в моей спине где-то на уровне сердца. Я растерянно посмотрел на Таню и Сильвер… но не увидел их там, где они стояли секунду назад. Хотя нет, они может и остались стоять на пороге Машиной квартиры, вот только я и Маша сейчас находились в совершенно другом месте. Моя жёнушка отпустила меня, и я почему-то упал на колени, а Мария тем временем обошла меня и села на корточки, чтобы посмотреть мне в глаза. Её серые глаза пылали ярким серебристым светом.

– Маш, ты чего? Мы же спасли тебя от Кровавого художника, – от спины по всему телу наказывала слабость, от которой даже язык заплетался. Глаза хотели закрыться, мысли вяло ползли по черепной коробке, а личико Маши растягивалось всё больше в отвратительной улыбке.

– Спасибо вам за это огромное, а то этот влюблённый нытик меня почти в гроб затолкал своими романтическими закидонами. Как же сложно отшить влюблённого вампира, ты бы знал, – глаза Марии лукаво блестели, пока я пытался хоть немного собраться с мыслями. – Не утруждайся, любимый, я своей телепатией достала нож, напитанный вашей тёмной энергией, а уж управлять твоими мыслями мне вообще легче лёгкого.

– Видимо, пришёл тот момент, когда главный злодей торжественно посвящает в свой гениальный план главного героя? – бросил я, почувствовав наконец тот самый последний кусочек пазла.

– Жил-был такой персонаж, как Консельмо Малк. Был он из рода безумцев, но каким-то образом относился также к роду художников-романтиков Теродам. Целыми днями он сидел в своей комнатке и рисовал свои безумно-романтичные картиночки, думая об одной девушке, которой, увы, был абсолютно безразличен. Ведь та девушка вздыхала по другому мужчине, с которым однажды её связала судьба, и она же внезапно отобрала её любимого человека. Девушка прошла огромный путь сквозь множество мучений, но боялась предстать перед своим любимым в том образе, в котором находилась в тот момент. Она следила через других девушек за своим мужчиной и случайно влюбляла их в него, отчего её отчаяние всё росло и росло. Однажды Консельмо пришёл к ней и спросил, что её тревожит. Девушка от отчаяния и раздражения рассказала ему про своего любимого, и Малк предложил помощь в надежде, что девушка обратит внимание на его отзывчивость. Так родилась я – Кровавая Мэри, а дурачок-художник согласился её прикрывать, взяв свой псевдоним – Кровавый художник. Первые несколько убийств совершал Малк, чтобы я могла оценить твои способности, но сегодня я повеселилась на славу. Ты хоть представляешь, что происходит в голове у людей, которые не могут управлять своими телами? – Мария мечтательно закатила глаза. – Но твои мысли – это высшая похвала мне.

– Ты психопатка! И зачем ты притащила меня сюда? – я вскочил, выдернув нож из спины и сделав рывок к Марии. Хотел просто поймать её рукой, но поймал лишь затхлый воздух. Внутри меня началось то, чего я отчаянно не хотел.

– Нет, пока рано, – спокойно сказала Маша откуда-то сбоку, и я ощутил, как на мой мозг упал железнодорожный состав. Мысли сбивались в лютейшее месиво, эдакую смесь из одержимых мыслей моей жены, моих полуматерных мыслей и желания порвать Мэри здесь и сейчас Телисы. Причём последнее явно лидировало, подпитывалось Машей и пыталось отпихнуть меня куда-то внутрь подсознания. В такой агонии я мотался по просторному помещению в попытках то ли обнять Машу, то ли насадить её на когти, то ли повалить и овладеть ей. Сама Маша в руки не давалась и постоянно телепортировалась куда подальше, при этом удалённо проводя мне лоботомию. В какой-то момент я практически коснулся её когтями, и моя рука с шипением растворилась по середину плеча. Для Маши это не прошло бесследно: её маечка окрасилась в кровавые цвета по контуру нескольких параллельных линий, а из такого очаровательного носика с не менее очаровательным шрамом брызнула кровь, распаляя желания Телисы. Неаккуратно телепортировавшись прямо под мой следующий удар, Маша в отчаянии раскинула руки в стороны, и моя лапа прошила её левую грудь насквозь.

– Теперь мы всегда будем вместе, – только и сказала она и обняла меня. Я машинально подхватил её и положил на свои колени. И что, это всё? Тело начало рвать на части, видимо пора перерождаться…

А я поставил чекпоинт?

Ответом мне была резкая боль.