К последнему рубежу

Глава четвертая МЫ ПРОТЯНУЛИ РУКУ ПОМОЩИ

После освобождения Кишинева 5-я ударная армия некоторое время находилась в резерве Ставки Верховного Главнокомандования. Пять дней полки 301-й стрелковой в мирной обстановке под теплым солнечным небом в лесах и оврагах Молдавии приводили себя в порядок. Проходили партийные и комсомольские собрания. Вспоминали героев, с особенной теплотой говорили о подвиге подполковника А. П. Епанешникова. Во всех частях и подразделениях организовывались разборы боевых действий.

29 августа я провел смотр частей, а на следующий день поднятая по тревоге дивизия начала марш на станцию Веселый Кут, где должна была погрузиться в железнодорожные эшелоны.

В дороге многое передумаешь, вспомнишь. Пройдут перед глазами картины прошедших боев. Что ждет нас впереди? Вот и знакомая нам станция Веселый Кут. В первых числах апреля мы вели здесь ожесточенный бой с гитлеровскими захватчиками. Сегодня это уже глубокий тыл. Спокойно начали погрузку. Здесь и произошла моя встреча с командующим 5-й ударной армией генерал-лейтенантом Николаем Эрастовичем Берзариным. Мы уже завершали погрузку в штабной вагон, когда мой адъютант лейтенант Владимир Пономаренко доложил, что приехал командарм.

— Где? — спросил я его.

— Вон там. — И он указал рукой на группу мотоциклистов, стоявших на платформе.

— Где командующий? — спросил я у первого мотоциклиста в комбинезоне.

Тот повернулся ко мне, снял шлем и улыбнулся широкой, приветливой улыбкой. «Да это же сам генерал Берзарин», — догадался я, вспомнив совещание у командующего фронтом генерала Ф. И. Толбухина.

— Вот мы и познакомились, — сказал Николай Эрастович.

Я представился, доложил о ходе погрузки дивизии, а сам все время с удивлением посматривал на мотоцикл.

— Не удивляйтесь. Это отличный вид спорта. Вы ведь тоже спортсмен? — спросил командарм.

— Это верно. Почти все виды спорта мне знакомы, а вот этим не занимался.

— Ну что ж, попробуйте под моим командованием. — И генерал рассмеялся.

Командующий обошел эшелон, побеседовал с солдатами и офицерами. Он подробно осведомился о настроениях и запросах воинов, дал советы по организации и безопасности движения, пожелал успеха нам и уехал.

7 сентября эшелоны с войсками и техникой двинулись в путь. Быстро проскочили степи Причерноморья, оставили позади холмистую Волыно-Подольскую возвышенность, покрытую дубравами и сосновыми борами, миновали Киев, а затем повернули на северо-запад к Полесью, к пинским болотам. Днем и ночью мчались эшелоны с юга на север, все более поворачивая на запад, мимо городов: Тульчин, Шпола, Фастов, Житомир, Коростень, Сарны, Ковель. С болью в сердце рассматривали бойцы следы огненного смерча войны, пронесшегося по земле Украины. Мы давали друг другу клятву отомстить врагу за все злодеяния. 20 сентября первые эшелоны начали выгружаться на станции Голобы восточнее города Ковель. Дивизия сосредоточилась в лесах вокруг населенного пункта Гоньчи-Бруд и приступила к боевой подготовке.

На совещании командиров соединений, созванном Военным советом 5-й ударной армии, генерал Н. Э. Берзарин объявил, что время пребывания в резерве должно быть максимально использовано для подготовки к выполнению большой и ответственной задачи. Он проинформировал нас о положении на советско-германском фронте, на Западном фронте, где союзные войска США и Англии вышли «на линию Зигфрида». Николай Эрастович сказал, что Ставка готовит нашу ударную армию для действий на центральном стратегическом направлении и что впереди нас ждут жестокие бои. К этому следует готовить людей и технику.

С этого момента у нас началась плановая боевая подготовка. Мы провели короткие методические сборы с командирами взводов, рот и батальонов. С офицерским составом в последующем организовывались повседневные регулярные занятия и инструктажи.

Одной из главных задач было укомплектование подразделений и частей личным составом, вооружением, техникой и конским составом. В центре внимания были стрелковые роты. Требовалось довести их численность до 120 человек. Новое пополнение прибывало непрерывно, и эту задачу мы быстро решили. Офицеры политотдела дивизии и политработники частей и подразделений укрепляли подразделения комсомольцами и коммунистами.

Среди личного состава была развернута большая разъяснительная работа в соответствии с указаниями ЦК партии и Советского правительства относительно поведения наших войск за рубежом. Каждый боец понимал, что он вступил на территорию другого государства как освободитель народа от фашизма. Партия и правительство требовали воспитывать личный состав в духе гуманного отношения к жителям освобождаемых стран, сохранять культурные ценности, не допускать вмешательства во внутренние дела этих государств.

Большим праздником явилось для нас 22 сентября. В этот день командование корпуса проверяло размещение дивизии и организацию боевой подготовки. Затем генерал И. П. Рослый в торжественной обстановке вручил от имени Верховного Совета СССР высокие государственные награды солдатам и офицерам, отличившимся в боях за освобождение Молдавии. Командир 1054-го стрелкового полка майор Н. Н. Радаев был награжден орденом Ленина, начальник разведывательного отделения штаба дивизии майор Ф. Л. Яровой — орденом Красного Знамени.

По случаю получения наград в подразделениях и частях состоялись митинги.

В один из сентябрьских дней прибыли и наши «путешественники» — второй стрелковый батальон 1050-го полка под командованием майора А. Д. Перепелицына. Прибывших влили во вновь сформированный батальон капитана Б. М. Бурдоля. Перепелицын был назначен на вакантную должность командира второго стрелкового батальона в 1054-й полк.

Важным событием в жизни соединения явилось собрание партийного актива, проведенное 25 сентября. На нем коммунисты обсудили итоги боевых действий дивизии в Ясско-Кишиневской операции, задачи размещения и боевой подготовки. Все выступавшие призывали хорошо готовиться к выполнению предстоящих сложных и ответственных задач. На собрании выступили члены Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Ф. Е. Боков, командир корпуса генерал-лейтенант И. П. Рослый, начальник политотдела армии генерал-майор Е. Е. Кощеев. Они призывали коммунистов дивизии с честью выполнить задачи по окончательному разгрому немецких фашистов.

Осень 1944 года была порой успешных действий советских войск, знаменательных достижений. Красная Армия уже громила фашистов в Польше, Чехословакии, Венгрии. Весь советский народ радовался нашим фронтовым победам, а мы гордились его трудовыми успехами. В освобожденных районах страны восстанавливались заводы и фабрики, и на фронт все больше поступало самолетов, артиллерии и танков. И наша дивизия получила новые самоходно-артиллерийские установки СУ-76. Мы приступили к формированию отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона, сдали старые полевые пушки, расчеты перевели на самоходку. Командирами батарей стали боевые танкисты, только что окончившие школу командиров СУ. Все прибывшие механики-водители самоходок остались на своих машинах. Бывшие моряки-артиллеристы севастопольцы Алексей Денисюк, Иван Шкоков и многие другие стали командирами установок.

Много забот у командира дивизии, находящейся в резерве, но главнейшая — боевая подготовка. Ею мы и занимались каждый день. Генерал И. П. Рослый провел с командирами батальонов всего корпуса пятидневные методические сборы. В полках проходили ротные тактические учения. Но мы не только занимались боевой подготовкой. По просьбе местных жителей помогали им в уборке и молотьбе хлебов. На работу выделялось подразделение в полном составе. Работу офицеры проводили организованно, питание подвозилось в походных кухнях свое. Население горячо благодарило нас за помощь. Добрая молва о наших воинах пошла по всему району.

На строевых занятиях взводные и ротные колонны передвигались уверенно, стройно. Жители с нескрываемой симпатией смотрели на наших стройных и красиво одетых солдат. Даже те, кто был запуган враждебной пропагандой, теперь все более «теплели», стали добрее, доверчивее. Заметно изменился и хозяин дома, где я разместился. Он теперь, появляясь во дворе, говорил по-польски: «Доброе утро, пан полковник». Однажды я ему сказал, что не надо называть меня паном, так как в нашем понимании это господин, а я не господин, а товарищ. Хозяин улыбнулся и повторил «товарищ», растягивая звуки.

Время быстро летело в заботах и занятиях. Дивизия набирала силу. 4 октября она с самого утра в полном составе выстроилась колоннами на специально оборудованном плацу западнее Гоньчи-Бруд. Представители Военного совета армии во главе с генерал-лейтенантом Н. Э. Берзариным проводили смотр. Полки представляли их командиры. Генерал Ф. Е. Боков и я проверяли 1054-й, генерал Н. Э. Берзарин — 1050-й, генерал И. И. Варфоломеев — 1052-й стрелковые полки, генерал А. М. Кущев — штаб дивизии, а генерал П. И. Косенко — артиллеристов. После проверки командующий приказал вызвать всех командиров частей и на совещании подвел итоги смотра. Дивизия получила хорошую оценку и благодарность от Военного совета.

На этом был завершен первый этап боевой подготовки. После этого мы приступили к сколачиванию стрелковых батальонов со средствами усиления. Начались тактические учения по теме: «Атака и наступление усиленного стрелкового батальона в глубине обороны противника». Две недели днем и ночью на учебных полях проходили боевые стрельбы артиллерийских дивизионов. На корпусном полигоне генерал И. П. Рослый провел батальонные учения с боевой стрельбой под руководством командиров соединений. Начальник штаба корпуса полковник Е. И. Шикин с каждым штабом дивизии провел игры. «Обкатку» личного состава танками отлично выполнил наш отдельный самоходно-артиллерийский дивизион. Солдат укрывался в траншее, через нее проходила СУ-76, потом он поднимался и метал под гусеницы вслед уходящему «танку» противотанковые гранаты — «болванки».

В середине октября воины дивизии были переодеты в зимнее обмундирование, и соединение передислоцировалось в новый район. Темными осенними дождливыми ночами по лесным песчаным дорогам с соблюдением строжайших мер маскировки 5-я ударная шла к Висле. Преодолев походным маршем 350 километров бездорожья и болот, наша дивизия 29 октября сосредоточилась в районе населенных пунктов Крупынске, Зеленец, Шинкашизна, что в 50 километрах северо-восточнее Варшавы.

Теперь 5-я ударная армия была передана в состав 1-го Белорусского фронта, которым тогда командовал Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский. К этому времени дивизии первого эшелона фронта находились на рубеже город Ломжа, изгиб Вислы, Варшава, река Висла, плацдармы у городов Магнушев и Пулава. Генеральный штаб вывел армию для предстоящих действий на главном направлении на правое крыло 1-го Белорусского фронта.

На новом месте наши полки оборудовали все необходимое для жилья и боевой подготовки. Здесь в самый разгар боевой подготовки личный состав встретил 27-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. 6 ноября во всех частях и подразделениях соединения бойцы и офицеры затаив дыхание слушали доклад Председателя Государственного Комитета Обороны И. В. Сталина. В нем была дана вдохновляющая картина величайших событий прошедшего года. Коммунистическая партия и Советское правительство подводили итоги сражений Великой Отечественной войны, оценивали победы Красной Армии, положение в стане врага. В докладе отмечалось, что Красная Армия достойно выполнила свой патриотический долг и освободила нашу Отчизну от врага. Отныне и навсегда наша земля свободна от гитлеровской нечисти. Теперь остается последняя, заключительная миссия: довершить дело разгрома немецко-фашистской армии, добить фашистского зверя в его собственном логове и водрузить над Берлином Знамя Победы.

Советские войска, воодушевленные высокой оценкой боевых действий нашей партией и народом, начали готовиться к завершению разгрома немецко-фашистской армии. Продолжала подготовку и наша дивизия. Мы повторно провели ротные и батальонные тактические учения. Затем 19 ноября снова поднятые по тревоге полки форсированным маршем двинулись на юг и 21 ноября вышли в район Круки, восточнее Минска-Мозовецкого. Было получено указание провести рекогносцировку маршрутов на направлении пригорода Варшавы Праги. Генерал И. П. Рослый предупредил меня, чтобы мы были в постоянной готовности для броска.

Был ясный и морозный день. Дорога, идущая на запад по равнине с перелесками, привела нас к Праге. Перед нами лежали груды развалин. С высоты остова здания видна местность — южнее Праги открытая, ровная, восточнее и севернее — темные леса в долине Вислы. По западному берегу Вислы и на льду реки валялись трупы в гражданской и военной одежде. Остовы громадных зданий уныло вырисовывались на фоне неба.

Войска приучены быстро обживать любое новое место. Прошло лишь несколько дней, а дивизия уже прочно обосновалась в районе Праги. Однако нам еще раз пришлось переместиться южнее, на этот раз в район города Жаковец.

У меня уже был немалый опыт подготовки к наступлению во многих операциях на различных фронтах, но заблаговременную подготовку с учетом конкретных условий предстоящих боевых действий наша дивизия проводила впервые.

Непосредственная подготовка нашего корпуса к предстоящему наступлению с магнушевского плацдарма началась с того, что 15 декабря генерал И. П. Рослый получил предварительное боевое распоряжение командующего 5-й ударной армией генерала Н. Э. Берзарина.

Через три дня И. П. Рослый собрал в своем штабе командование корпуса, командиров и начальников штабов дивизий и сориентировал нас в обстановке.

Сильно укрепленные позиции на рубеже Варка, Грабув Залесны, Выборув, Грабув Полица обороняют части 251-й пехотной дивизии противника со средствами усиления. Они готовились более четырех месяцев и имеют глубину до 10–15 километров.

5-й ударной армии поставлена задача прорвать оборону противника на участке Выборув, Стшижина, нанося главный удар центром, наступать в общем направлении на Боже, Бранкув, Гощин, Блендув и к исходу первого дня овладеть рубежом Оподжев, Бискупице-Старе, Паулин, Бранкув, Покшивна, Стромец.

Одновременно сильный подвижной отряд 32-го стрелкового корпуса захватывает переправы в районе Бялобжеги и на рубеже Гнеевице, Заборув, Гощин обеспечивает ввод в прорыв 2-й гвардейской танковой армии.

Справа наступает 61-я, слева 8-я гвардейская армии.

9-му стрелковому корпусу в составе 248-й и 301-й стрелковых дивизий вместе с 489-м армейским минометным, 507-м истребительным противотанковым полками и 82-й штурмовой инженерно-саперной бригадой должен был прорвать оборону противника на участке Грабув Залесны, Еленюв и, нанося главный удар левым флангом, к исходу первого дня наступления овладеть рубежом Оподжев, Бискупице-Старе, Паулин, Рудавица, продвигаясь в дальнейшем на Козегловы, Заборув.

Подчеркивалось, что важно не допустить контратак пехоты и танков врага с северного берега реки Пилица и из леса юго-западнее Варка, на рубеже Гнеевице, Заборув, где будут входить в прорыв части 2-й гвардейской танковой армии.

20 декабря генерал И. П. Рослый снова собрал командиров дивизий и частей, и мы на этот раз уже провели военную игру с участием командиров полков.

Все вопросы организации, взаимодействия и управления были отработаны с полной четкостью. Мы разъехались по своим частям с ясным пониманием предстоящих задач и приступили к тактическим занятиям с батальонами и полками на специально подобранной местности, по специальным для каждой части темам.

Развернулась полным ходом подготовка к предстоящей Висло-Одерской операции.

Главный удар на варшавско-берлинском направлении определился. 5-я ударная армия вышла к магнушевскому плацдарму. Ход создания этого плацдарма был героическим и трудным.

Еще 1 августа войска 8-й гвардейской армии на завершающем этапе своего стремительного наступления форсировали Вислу в районе Магнушева и захватили большой плацдарм. Через несколько дней там были наведены мосты. Вражеское командование с большим опозданием поняло значение и важность всего происшедшего, и только тогда подошедшие резервы и снятые с других направлений немецкие пехотные дивизии должны были по его замыслу отбросить наших гвардейцев за Вислу. Контрудар гитлеровских войск возглавила дивизия СС «Герман Геринг».

Герои битвы на Волге мужественно сражались на берегах Вислы, под Варшавой. На помощь гвардейцам пришли танковый корпус 2-й гвардейской танковой армии и польская бронетанковая бригада имени Героев Вестерплатте. Особенно ожесточенные бои шли 10 августа в районе деревни Студзянки. На земле и в небе шло кровавое сражение. Населенный пункт несколько раз переходил из рук в руки. Польские танкисты сражались за Студзянку, как герои, имя которых носила их бригада. Шесть дней продолжались бои на плацдарме. Но он все-таки был удержан и хорошо подготовлен для размещения главной группировки сил 1-го Белорусского фронта. Теперь 5-я ударная армия вошла в ее состав и стала в центре оперативного построения фронта под Магнушевом.

Подготовка к наступлению шла полным ходом. Для проведения тактических учений мы выбрали местность, наиболее соответствующую району предстоящих боевых действий. Роты и батальоны отрабатывали темы: атака и бой в глубине обороны противника, движение за огневым валом, преодоление заграждений, бой в лесу, форсирование реки, бой ночью. На нашем участке долина реки Сидер, притока Вислы, превратилась в огромный полигон.

Каждый полк имел свой «учебный класс». Повсюду стучали топоры.

21 декабря на наш командный пункт приехал генерал И. П. Рослый. Он приказал срочно организовать полковые тактические учения. Следующие три дня мы готовили и проводили их. 27 декабря проходило дивизионное учение под руководством командира корпуса. Подводя итоги всей этой подготовки, Иван Павлович Рослый отметил, что бойцы и подразделения целиком действовали хорошо и научились вести бой в сложных условиях.

Наступил 1945 год. На новогодние праздники к нам приехали дорогие гости — делегация тружеников Донбасса. Среди них была и знатная героиня украинских полей П. Н. Ангелина. Как родные братья, встречались шахтеры с солдатами и офицерами в батальонах и полках. Посланцы Донбасса и воины вместе встретили Новый год. А уже на следующий день походным маршем дивизия отправилась на магнушевский плацдарм. Всему личному составу было разъяснено, что дивизия сменит одно из соединений 8-й гвардейской армии, которая идет на отдых и будет некоторое время находиться в обороне. 9 января стрелковые батальоны дивизии заняли позиции на песчаных высотах, покрытых кустарником, западнее населенного пункта Осембрув. От некогда красивого города в долине Вислы остались теперь лишь груды щебня и камня.

Принимая участок от 74-й стрелковой, я узнал в начальнике штаба этой дивизии, исполнявшего обязанности командира, своего друга, с которым учился в одной группе в академии имени М. В. Фрунзе, полковника Владимира Александровича Лебедя.

После первых бессвязных восклицаний, отрывочных воспоминаний и взаимных вопросов мы приступили к делу. Весь день, без преувеличения, лазали по траншеям. Он детально знакомил меня с обороной, где мы должны были занять исходное положение для предстоящего наступления. Задача соединения, которая ставилась ей раньше устными распоряжениями и в ходе военных игр, нам была хорошо известна, а 10 января я получил письменный по этому поводу приказ командира 9-го стрелкового корпуса. В соответствии с этим приказом я построил боевой порядок дивизии в два эшелона. Для полков первого эшелона (1052-й и 1054-й) были созданы сильные полковые артиллерийские группы. Им придавались армейские саперные батальоны. В артиллерийскую группу были включены 507-й армейский истребительно-противотанковый артиллерийский полк подполковника В. А. Дмитриева и 489-й минометный полк подполковника Б. В. Котова.

Сразу же после занятия исходного положения для наступления в дивизии развернулась подготовка к наступлению. Все офицеры рот, батальонов, полков и дивизии по составленному расчету времени приступили к рекогносцировке своих участков. Наши исходные позиции для наступления значительно возвышались над обороной противника. Ее передний край проходил от нас на удалении 500—1000 метров. В ясную погоду не только в стереотрубу или бинокль, но и невооруженным глазом были отчетливо видны сплошные траншеи, ходы сообщения, бугорки замаскированных дотов и дзотов, проволочные заграждения.

На картах, которые нам прислал штаб армии с обозначением инженерного оборудования вражеской обороны, было видно, что вторая позиция проходит по линии железной дороги на удалении 3–4 километров. Третья позиция на нашем направлении наступления проходила от фольварка Марынки и южнее на Бялу Гуру. На каждой из них было несколько линий траншей с ходами сообщения. Отсечная позиция проходила по левому берегу Пилицы и имела несколько траншей полного профиля. Перед нами находились, как выяснилось, части 251-й немецкой пехотной дивизии.

Для изучения противника мы развернули активную деятельность. В полосе наступления дивизии были расположены армейские наблюдательные пункты под непосредственным руководством начальника разведки 5-й ударной армии полковника Анатолия Дмитриевича Синяева, в том числе подвижный пункт командарма в составе 3–5 разведчиков во главе со старшим лейтенантом Настрияном Гайнулиным, который быстро установил контакт с офицерами соединения и по своей линии давал в штаб армии необходимую разведывательную информацию.

Важным элементом подготовки к активным действиям стала военная игра, проведенная в штабе 5-й ударной армии 11 января. Она была организована на макете местности, где в миниатюре, но точно воспроизводилась реальная обстановка. На рельефном плане мы наглядно увидели оперативную задачу 5-й ударной армии, полосы наступления каждой дивизии. Командиры соединений, начальники родов войск и служб поочередно подходили к рельефному плану и докладывали о своих боевых задачах и степени готовности к наступлению. Здесь же уточнялись все вопросы взаимодействия между пехотой, танками, артиллерией, авиацией и между соединениями армии и подвижными войсками — 2-й гвардейской танковой армией и 2-м гвардейским кавалерийским корпусом.

Командующий был сдержан. Его замечания и вопросы были краткими, только по существу. Если доклад был достаточно четким и логичным, генерал Н. Э. Берзарин поднимал голову и говорил: «Хорошо, так и ведите бой». Если же командир начинал путаться, то от него следовали необходимые спокойные указания.

Мне первый раз пришлось докладывать Николаю Эрастовичу Берзарину. Обстановка была необычной: ведь тебя одновременно слушали еще около сотни генералов и офицеров. Я доложил, что 301-я стрелковая дивизия выполняет важную боевую задачу, находясь в первом эшелоне корпуса. Прорыв обороны противника с последующим форсированием Пилицы и выходом на рубеж Опаджев, Бискупице-Старе, Паулин, Рудавицы — ее главная задача. Но мы должны выполнить и вторую задачу — не допустить контратак пехоты и танков врага с северного берега Пилицы и из-за леса, что в 5 километрах юго-западнее города Варка. Для их отражения дивизия прикроется одним полком на северной опушке леса восточнее Марынки. С выходом полков на левый берег Пилицы, когда правый сосед, как это видно из плана операции, будет отставать, высоты севернее населенных пунктов Леханце, Бискупице-Старе будут основным рубежом для отражения контратак танков и пехоты противника из указанного района юго-западнее города Варка. Я отметил, что считаю основной задачей 301-й после форсирования Пилицы и овладения населенными пунктами Леханице и Пальчев выйти на рубеж высот севернее Леханице и Бискупице-Старе с поворотом фронта всей дивизии на север для прикрытия фланга армии и выхода 2-й гвардейской танковой армии на плацдарм.

Генерал Н. Э. Берзарин внимательно посмотрел на меня, затем на генерала И. П. Рослого, наконец повернулся к начальнику штаба армии генералу А. М. Кущеву, как бы спрашивая их мнение, и уверенно сказал:

— Да, с выходом это будет вашей главной задачей. Особенность наступления дивизий на правом фланге армии прошу понять всем генералам и офицерам. Наш правый сосед — 61-я армия — главный удар наносит своим правым флангом, обходя Варшаву с юга. Левый ее фланг будет наступать ограниченными силами. Поэтому возможно его замедленное продвижение. На военной игре у маршала Жукова создавалась именно такая обстановка. Вот почему было принято решение глубоко эшелонировать корпус с целью обеспечения правого фланга армии. В предстоящей операции мы будем не только прорывать глубоко эшелонированную оборону противника. Нам придется действовать с открытым правым флангом, отражая многочисленные контратаки противника. Танки я Антонову не даю лишь по одной причине, она ясна. — Н. Э. Берзарин протянул указку в полосу наступления дивизии, где на рельефном плане в отведенной нам полосе были четко обозначены сплошной лес и полотно железной дороги.

Ответив на несколько вопросов начальников родов войск и служб, я закончил свой доклад и отошел в сторону, где стояли, как говорили тогда, «сдавшие экзамен».

Долго и внимательно изучал я рельефный план с высотами севернее Леханице и Бискупице-Старе. На топографической карте эти высоты не казались столь внушительными, а здесь было видно, что это очень важный и сильный рубеж. С выходом на него, думалось мне, можно упорно и уверенно вести оборонительный бой. После всех докладов командарм сделал разбор и пожелал всем успеха.

На следующий день экзамен был еще ответственнее. На рассвете генерал И. П. Рослый срочно вызвал всех командиров дивизий к себе на командный пункт, откуда мы поехали на наблюдательный пункт командарма. На высоте 126,3 у генерала Н. Э. Берзарина было уже много командиров соединений. Николай Эрастович объявил нам, что сейчас приедет Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Конечно же, все были после этого сообщения обеспокоены и взволнованы. Н. Э. Берзарин заметил это и сказал:

— Я понимаю ваше настроение, но для волнений нет оснований. Маршал строгий и необычайно грамотный полководец. Кто знает свое дело и умеет выполнять задачи, тому нечего беспокоиться. Вчера я слышал ваши доклады и за вас уверен…

Вскоре мы увидели, что по полевой дороге в нашу сторону быстро приближаются два автомобиля. Они подошли к высоте и остановились. Открылась дверь первой машины, и из нее вышел коренастый военный в бекеше цвета хаки. Уверенной походкой он направился к нам.

— Маршал Жуков идет. Прошу внимания, — сказал нам генерал Н. Э. Берзарин.

Он подошел навстречу командующему фронтом, остановился и доложил, что все командиры соединений 5-й ударной армии собраны.

— Николай Эрастович, — сказал маршал генералу Н. Э. Берзарину. — Вы, как служивый старшина, наверное, подняли всех за два часа…

Все улыбнулись этой старинной армейской шутке. Г. К. Жуков отвел Берзарина в сторону, и они о чем-то заговорили. Командарм временами становился по стойке «смирно», но было видно и то, что на волевом лице маршала постоянно играла добродушная улыбка.

— Ну что, времени терять не будем. Начнем нашу работу, — сказал он громко.

Командарм подал команду «Становись!». Все стали по соединениям. Серый, туманный день прикрывал нас от наблюдения противника с неба и земли. Г. К. Жуков вышел перед строем и, обращаясь к нам, сказал уверенным командирским голосом:

— Командир правофланговой дивизии — ко мне!

Я строевым шагом подошел к маршалу. Он стоял полуоборотом ко мне.

— Слушаю вас, полковник. — Его лицо с густыми приподнятыми бровями повернулось в сторону противника.

Я ориентировался на местности. У меня в конце фразы получился невольный глубокий выдох. Не поворачиваясь ко мне, всматриваясь в серую даль, маршал совсем добродушно спросил, отдышался ли я, и, не дожидаясь ответа, сказал:

— Продолжайте доклад спокойно.

Я стал говорить уже вполне уверенно. Георгий Константинович несколько раз меня прерывал и просил повторить ту или иную мысль. Когда я рассказал о построении боевого порядка дивизии, он резко повернулся ко мне:

— Почему нарушаете мою инструкцию о действиях вторых эшелонов?

От строгого взгляда и металлических ноток в голосе мне стало как-то не по себе. Собравшись с духом, я разъяснил, что полк второго эшелона действительно расположен на значительном удалении — большем, чем требует инструкция, но меня заставила это сделать местность: пологие скаты возвышенности протяженностью около двух километров обращены к противнику. Для размещения второго эшелона здесь пришлось бы рыть дополнительные траншеи, что явилось бы явной демаскировкой. Поэтому-то я и решил расположить его за обратным скатом, а с началом атаки приблизить к первому эшелону. Выслушав, маршал сказал:

— Доклад осмысленный. Все логично. Только не потеряйте второй эшелон дивизии, полковник, — совсем спокойным голосом предупредил он.

За мной были заслушаны все командиры дивизий. Первым из командиров стрелковых корпусов докладывал генерал И. П. Рослый.

Потом маршал разъяснил нам боевое применение танков и артиллерии в предстоящем бою. Танки непосредственной поддержки пехоты передавались в подчинение командиров стрелковых полков и дивизий. Противник имеет подготовленную глубоко эшелонированную оборону, и наши стрелковые части должны иметь могучую ударную, пробивную силу и мощную огневую поддержку. Только с таким усилением они способны прорвать оборону противника.

— Стрелковым полкам придать танки и создать сильные полковые артиллерийские группы, таким выводом закончилось выступление Г. К. Жукова.

Мы, командиры соединений, конечно, ликовали. Нечего греха таить, зачастую было так: прорвем две-три позиции, а потом у нас все отберут.

Заслушав доклад командующего бронетанковыми и механизированными войсками о распределении и применении танков, маршал еще раз подчеркнул необходимость сохранения танков у стрелковых дивизий до полного прорыва всей тактической глубины обороны противника.

— В оперативной глубине танками тоже надо распоряжаться по обстановке, — заключил Г. К. Жуков. — В будущем танковые группы будут организационно вводиться в состав стрелковых дивизий. А пока мы можем усиливать их приданными частями. Этого требует характер современного боя. С этого плацдарма мы должны разорвать фронт врага на варшавско-берлинском направлении, уничтожить противника по частям и развить стремительное наступление в направлении Познань, Вроцлав. — Короткий, но энергичный жест вытянутой, а затем опущенной руки маршала напомнил мощный сабельный удар кавалериста. Он стоял на этой высоте так, как будто все время был здесь. — Я доволен вашими докладами. Вы твердо понимаете свои задачи. Ставка ждет от вас решительных действий.

Все облегченно и радостно вздохнули от заслуженного поощрения заместителя Верховного Главнокомандующего.

Затем Жуков с генералом Берзариным поднялись на гребень высоты. И вдруг раздалась команда: «Командиров дивизий первого эшелона к маршалу!» В числе названных имен я услышал и свое. Мы выстроились в одну шеренгу.

— Я еще раз пригласил вас, — сказал Г. К. Жуков, — чтобы напомнить об огромной ответственности за выполнение задачи, порученной нам партией и правительством. Все данные для этого есть. Мне известны ваши боевые характеристики. Вы все молодые, но уже имеете академическую подготовку. Вы, товарищ Соколов (командир 60-й гвардейской стрелковой дивизии), когда окончили академию?

— В 1940 году, — ответил генерал.

— А вы, товарищ Антонов?

— В 1940 году.

— Вы одного выпуска?

— Так точно! — в один голос воскликнули мы.

— Знаете друг друга хорошо?

— Знаем.

— Здесь есть еще один их однокурсник, — сказал генерал Берзарин.

— Вызовите и его, — попросил маршал.

Явился командир 266-й стрелковой дивизии полковник С. М. Фомиченко.

— А у нас есть еще однокашник, — сказал я.

Генерал Берзарин удивленно спросил:

— Кто же?

— Полковник Пашков, командир 220-й танковой бригады.

— Зовите и его, — улыбаясь сказал маршал.

Подошел танкист в шлемофоне, представился.

— Вы знаете эту молодежь? — спросил Жуков.

— Да, — ответил тот. — Учились в академии вместе, а вот в бою встречаемся первый раз.

— Вы что, Николай Эрастович, нарочно собрали их одним «выводком»? — повернулся маршал к Берзарину.

— Нет, счастливый случай, — ответил командарм.

— Очень даже счастливый случай. Это прекрасно — в молодые годы получить такую хорошую подготовку. Большое дело, что в мирное время мы уделяли столько внимания формированию нашего офицерского корпуса!

Командующий фронтом подошел к каждому из нас, пожал руку и пожелал успеха. Затем он разрешил нам идти по корпусам. Мы одновременно повернулись и разбежались по своим местам. Глядя нам вслед, Георгий Константинович что-то оживленно, с улыбкой рассказывал генералу Берзарину. Видимо, при встрече с нами ему вспомнилась и его боевая молодость.

В ходе подготовки операции придавалось исключительно большое значение политической работе. Политуправление фронта под руководством члена Военного совета генерал-лейтенанта К. Ф. Телегина провело специальное совещание начальников политорганов и заместителей командиров по политической части стрелковых, танковых, артиллерийских и других частей. Участники совещания обменялись опытом партийно-политической работы и обсудили конкретные меры работы в частях всех родов войск. Потом и у нас в дивизии, полках были проведены совещания и встречи в стрелковых ротах с танкистами, артиллеристами и другими специалистами. Все они проходили с огромным подъемом.

Перед началом наступления в подразделения было направлено большое число листовок и памяток по всем вопросам боевой деятельности солдата и офицера. Непосредственно в ротах и батареях офицеры политического отдела дивизии проводили работу, увязывая вопросы подготовки с конкретными боевыми задачами. Особенно выделялись своим кропотливым, неустанным трудом заместитель начальника политотдела полковник П. И. Потратий, старшие инструкторы политотдела майор Н. В. Федоров и капитан Ф. М. Виленский.

В 1050-м стрелковом эту работу возглавляли заместитель командира по политической части майор В. Д. Леонтьевский и комсорг старший лейтенант М. П. Цыганков, во втором батальоне — старший лейтенант К. Л. Гвоздев и комсорг лейтенант Салиджан Алимов, в первом — заместитель командира по политической части капитан М. В. Давыдов, в третьем — заместитель командира старший лейтенант И. Л. Коваленко и парторг лейтенант Пеньков.

В 1052-м стрелковом полку активная работа велась под руководством заместителя командира по политической части, ветерана дивизии майора Ивана Яковлевича Гужова и парторга полка Петра Николаевича Попкова. Замполиты батальонов капитаны В. С. Головин и Л. Я. Подгорбунский все время находились среди личного состава в ротах.

В 1054-м полку заместитель командира по политической части майор М. В. Мадатов и парторг полка майор Н. П. Журба лично помогали в организации работы комсорга первого батальона лейтенанта Г. А. Авакяна, парторга второго стрелкового батальона лейтенанта Степана Нетягова, о котором армейская газета «Советский боец» писала как о лучшем парторге армии, заместителя командира третьего батальона капитана Н. М. Полюсука и комсорга лейтенанта И. Ф. Сеничкина.

В 823-м артиллерийском полку заместитель командира по политической части майор К. 3. Цуцкеридзе и заместители командиров артиллерийских дивизионов капитаны В. Бакланов, В. Ф. Акатьев, П. С. Чудненко, парторг полка майор В. Г. Молодший основное внимание сосредоточили на подготовке личного состава батарей.

Основные направления партийно-политической работы можно кратко изложить так: перед бойцами и командирами ставилась цель быстро и четко выполнить свою боевую задачу, нанести фашистам решающее поражение, помочь польскому народу освободиться от гитлеризма, хранить честь и достоинство советского воина, быть бдительным.

В ночь на 13 января первые эшелоны полков заняли исходное положение для наступления. На рассвете я еще раз на местности, находясь в первой траншее, уточнил с командирами стрелковых и приданных им частей все вопросы предстоящего боя. Днем штабы усиленно занимались оформлением боевой документации и проверкой организации тыла. С наступлением темноты командиры и штабы вышли на свои наблюдательные и командные пункты и полностью сменили части 74-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии. Все офицеры-политработники отправились в подразделения с листовками, в которых было напечатано обращение Военного совета фронта. В нем содержалась краткая характеристика военно-политической обстановки на начало 1945 года, подчеркивалось, что враг пытается удержать свою оборону на Висле, затянуть войну. Советские воины пришли в Польшу, чтобы освободить ее народ. Военный совет призывал всех солдат и офицеров беспощадно уничтожать фашистов.

Это обращение произвело глубокое впечатление на солдат и офицеров, многие подавали заявления с просьбой принять их в партию, желая идти в бой коммунистами. Офицеры штабов в каждом полку пронесли боевые знамена по траншеям перед личным составом. Все воины клялись храбро сражаться и с честью выполнить боевую задачу. Всюду в подразделениях царило возбужденное, приподнятое настроение. Я много раз видел своих бойцов перед началом активных боевых действий, но такого высокого накала наступательного порыва, кажется, еще не было.

К утру все было подготовлено. 9-й стрелковый корпус занял исходное положение.

Наша дивизия имела 1052-й и 1054-й полки в первом эшелоне, 1050-й — во втором. У них было по два батальона в первом и по одному во втором эшелонах на удалении 500 метров от переднего края. Участок прорыва — два километра. На нем должно было действовать свыше 270 артиллерийских стволов и до 30 бронеединиц. Это был мощный, ударный, таранящий «кулак».

Советские воины видели вокруг себя эту многочисленную грозную технику, и их сердца наполнялись радостью и гордостью за Советскую Родину, которая так щедро снабжала фронт. Солдаты и офицеры знали, что теперь на нашей стороне превосходство над противником в артиллерии, танках, авиации. Они прошли большую школу войны, длительное время готовились в тылу, были хорошо вооружены. Все прекрасно понимали, что скоро конец фашистам, конец войне. Но они также знали и то, что коварный враг не сложит оружие и его необходимо добивать. Ни у кого не возникло и тени сомнения, что мы раздавим противника в предстоящем наступлении. Все с нетерпением ждали приказа «Вперед!».

У нас, находившихся на командном пункте дивизии, имелись сведения, что позади 9-го корпуса находится 2-я гвардейская танковая армия, чьи успешные действия уже были широко известны. Это было полнокровное, хорошо сколоченное, отлично подготовленное объединение. Один ее танковый корпус находился уже на западном берегу Вислы, два других — на восточном в готовности войти в прорыв и устремиться в оперативную глубину обороны.

Нас вдохновляло и то, что в составе 1-го Белорусского фронта была 1-я армия Войска Польского. Она заняла исходное положение для штурма Варшавы. Перед самым началом операции ночью ее соединения — 1-я пехотная дивизия и танковая бригада, 3-я и 4-я пехотные дивизии — в строжайшей тайне стали перемещаться на юг ближе к магнушевскому плацдарму у устья реки Пилицы.

6 часов 30 минут по местному времени. Темно. И вдруг могучее зарево, внезапно вспыхнув на востоке, осветило долину Вислы. Гром артиллерийских залпов на востоке и разрывы снарядов на мерзлой земле обороны противника слились в сплошной гул. Вся оборона гитлеровцев скрылась в разрывах снарядов и мин. Огненной лавиной над нами пронеслись снаряды «катюш» 316-го гвардейского минометного полка и ударили по опорному пункту противника в селе Выборув. Началось артиллерийское наступление.

Надо было быть в гуще воинов, чтобы увидеть их ликующие лица. 25 минут длилась артподготовка. Подан сигнал «Атака», и передовой батальон — первый стрелковый 1052-го полка — пошел в атаку.

Смело в первой цепи идет в бой вторая рота капитана И. Н. Климова.

Сержант Ю. П. Дорош первым поднял свое отделение. Вплотную прижимаясь к разрывам снарядов огневого вала, оно ворвалось в траншею противника. Сын Украины из села Доманевка, что лежит в степях у Южного Буга, с глубоким чувством ненависти рассказывал ранее о зверствах фашистов на его родине. Доманевка была освобождена от немецких захватчиков, и Дорош первым ушел добровольно в боевые ряды Красной Армии. Сначала он ходил в атаки солдатом, а сейчас уже командир отделения. Воодушевляя бойцов примером личной храбрости, стремится комсомолец Юрий Дорош вперед. Уцелевшие фашисты из блиндажей и укрытий открыли огонь. Вихрем налетели на них советские воины. Мгновения рукопашного боя — и десятки вражеских солдат лежат на дне траншеи. А герои отделения сержанта Дороша уже стремительно идут дальше.

Комсомолец сержант Г. Н. Ворошилов из своего пулемета без промаха бьет по фашистам, надежно поддерживает пехоту и вместе с ней идет вперед. Весь первый стрелковый батальон во главе с заместителем командира 1052-го полка майором В. Н. Тушевым ворвался в опорный пункт на переднем крае обороны противника — село Выборув. Так была проведена разведка боем. Особенно отличилась вторая рота капитана И. Н. Климова.

В 9 часов 35 минут весь первый эшелон 301-й перешел в наступление. Подняли стрелковые батальоны в решительный бой майоры А. Д. Перепелицын, В. А. Ишин, В. А. Емельянов. Батальоны поддержаны огнем второй батареи самоходных орудий старшего лейтенанта В. А. Аксенова в 1054-м и третьей батареей СУ старшего лейтенанта П. И. Лушникова в 1052-м полках. Одним из первых ведет свой стрелковый взвод лейтенант Г. Г. Королев. Вот его бойцы уже у траншеи противника. Летят гранаты на головы фашистов. Их попытка оказать сопротивление была мгновенно сломлена. Короткий огневой и штыковой бой, и гитлеровцы уничтожены. Тяжело ранен командир стрелковой роты, и лейтенант подает команду: «Рота, за мной! Вперед!» Коммунист Герасим Королев принял командование ротой и повел ее в бой.

В первой цепи смело и решительно ведет роту капитан В. А. Тышкевич. Она первой атаковала траншеи фашистов и прорвала их оборону. Развивая успех, подразделение штурмом овладело высотой 125,7 северо-западнее Выборува и водрузила над ней Красное знамя. Не отстает от ветерана боев капитана Тышкевича и двадцатилетний капитан И. И. Кустов. Воодушевляя бойцов своей личной храбростью и отвагой, он первым ворвался в траншею врага и завязал рукопашный бой. Фашисты не выдержали стремительного удара, поспешно стали отходить. Со взятием высоты 125,7 первая позиция обороны противника на всем фронте дивизии была прорвана.

В этом штурме первой позиции все воины пулеметной роты капитана С. К. Нурмагомбетова сражались в боевых порядках стрелковых подразделений. В бою за высоту 125,7 был выведен из строя расчет одного станкового пулемета. Капитан заменил наводчика и открыл огонь по вражеской обороне. Прикрытые пулеметным огнем наши цепи пехоты волнами перекатывались через немецкие траншеи и стремительно продвигались вперед. С призывным криком «За Родину!», «Вперед, товарищи!», «Ура!» шли солдаты в бой. А кругом рвались вражеские мины и снаряды, свистели пули над головой.

Стрелковые роты, поддержанные артиллерией, вели огонь из всех видов оружия, быстро преодолевали минные поля и проволочные заграждения и в этом стремительном наступлении сметали врага. Комсомолец сержант Белоусов забросал противника в траншеях гранатами и в короткой рукопашной схватке уничтожил пятерых фашистов. На рядового Слепнева насели четыре фашиста, но он не растерялся: огнем из автомата и в рукопашном бою перебил гитлеровцев. Красноармейцы Джилмагомбетов и Коробейников атаковали и уничтожили расчеты двух вражеских пулеметов.

При подходе ко второй позиции по опушке леса и насыпи полотна железной дороги гитлеровцы встретили нас сильным ружейно-пулеметным огнем, а в некоторых местах даже переходили и в контратаку. Первая попытка с ходу ворваться на вторую позицию не удалась. Движение приостановилось. Огневая система на опушке леса и за насыпью была сильной и организованной. Мы остановили свой огневой вал и дали распоряжение всей артиллерии подготовить сосредоточенный огонь по опушке леса и полотну железной дороги.

Я попросил генерала И. П. Рослого частью сил корпусной артиллерийской группы нанести удар по полустанку Грабово — сильному опорному пункту на опушке леса. Командир корпуса согласился. Мной было дано указание командирам полков о вводе в бой своих вторых эшелонов. Тем временем со своим передовым командным пунктом я переместился на высоту 125,7. По пути к высоте мы успели рассмотреть инженерное оборудование первой позиции. Здесь траншеи полного профиля были укреплены бревнами и обшиты досками. Блиндажи глубокие, с большим числом накатов. Все траншеи имели прикрытия и соединены ходами сообщения.

— Н-да, это работка! — восклицал дивизионный инженер майор Саломатин.

Вторая позиция будет еще прочнее, ведь она проходит по опушке леса, — в тон отвечал я инженеру.

— Что же, придется поработать еще крепче и нам, — добавил командующий артиллерией дивизии полковник Н. Ф. Казанцев.

Прошло несколько минут. Командиры полков и артиллеристы доложили о готовности к атаке. Подан сигнал. И тотчас же стальной ураган снарядов вонзился в опушку леса и полотно железной дороги. Поднялись стрелковые цепи и начали под прикрытием артиллерии подходить ближе к позиции противника. Кончился пятиминутный огневой налет. Пауза в две минуты. Наша пехота лежит. Мы дали повторный десятиминутный огневой налет. Сигнал «Атака» — и стрелковые батальоны в сопровождении огневого вала пошли на штурм второй позиции.

Атака была дружной. Первым в 1054-м полку поднял в атаку свой батальон майор Грач Минасович Айрапетян и стремительно ворвался на опушку леса. Одновременно с ним и остальные батальоны сломили сопротивление противника на опушке леса и скрылись в лесу. Вскоре майор Н. Н. Радаев донес по радио, что батальоны овладели шоссейной и железной дорогами и что соседа справа не видно. Задачу на прикрытие фланга получил старшина Ашхарбек Казарян. Он с отделением начал продвигаться вдоль полевой дороги в глубь леса, прикрывая правый фланг своей роты. Выйдя на опушку леса, отделение встретилось с численно превосходящим противником. Подняв своих бойцов с криками «Ура!», «За Родину!», старшина с ручным пулеметом ринулся вперед. Огнем из автоматов и пулемета, гранатами, а затем в рукопашной схватке бойцы отделения уничтожили 45 фашистов. Смелыми и решительными действиями они обеспечили стремительное и успешное наступление своей роты.

В 1052-м стрелковом полку первым идет батальон майора В. А. Емельянова. Роты капитана В. А. Тышкевича и лейтенанта Г. Г. Королева штурмуют немцев на полотне железной дороги и на полустанке Грабов. Атаку рот поддерживает артиллерийский дивизион капитана П. С. Ковалевского. Гитлеровцы уничтожены здесь, и полустанок Грабов взят. Захвачен был бронепоезд, разбитый огневым налетом нашей артиллерии, паровоз еще дымился.

В третьем батальоне неудержимо идет в атаку девятая рота капитана Н. В. Оберемченко. Он сам в первой цепи лично ведет подразделение на штурм обороны противника на полотне железной дороги. Рядом с командиром отважно и уверенно идет в бой с отделением комсомолец сержант В. П. Кузнецов. Он первым ворвался в траншеи противника. Вместе с ротой в боевой цепи — расчет орудия старшины И. П. Приходько. С коротких дистанций он в упор расстреливал пулеметные точки противника, подбил два штурмовых орудия.

Стремительными действиями всех стрелковых батальонов к полудню вторая позиция вражеской обороны была прорвана. Дивизия вошла в темную полосу сплошного леса. Особенность боя здесь мы почувствовали сразу же, с продвижением в чащу. Появились лесные завалы с пулеметным и орудийным прикрытием. Опушки леса, поляны и просеки были окутаны проволокой и засыпаны минами. Противник перед нашими боевыми порядками появлялся внезапно, как будто вырастал из земли. То он выходил на нас, прикрытый лесом, то предпринимал контратаки прямо из засад. И наши боевые порядки сходились с противником, как говорится, «стенка на стенку».

После прорыва второй позиции я уточнил задачи полкам: 1054-й выходит на северную опушку леса восточнее Марынки, 1052-й наступает в направлении села Леханице, а 1050-й — в направлении Бяла Рура, Пальчев. Сводный штурмовой отряд в составе 337-го отдельного самоходного дивизиона и 82-го штурмового инженерно-саперного батальона получил задачу захватить переправу на Пилице.

Немецкое командование явно не хотело смириться с потерей второй позиции по полотну железной дороги и на широком фронте бросило в контратаку свои резервы. Загудел темный лес. В полосе полка майора Н. Н. Радаева они столкнулись с батальоном майора Г. М. Айрапетяна, воины смело вступили в огневой и рукопашный бой.

Первая рота старшего лейтенанта Кондрата Жернового первой сошлась с противником. Молодой коммунист Кондрат Жерновой смел, решителен, напорист. Под стать ему и командиры взводов лейтенанты Николай Арешкин, Петр Гнида, Егор Галкин, они все со своими автоматчиками в бою. Целый час длился он. Поддержанный полковой артиллерийской группой, батальон разгромил контратакующую пехоту противника и повел стремительное наступление вперед. Сержант Николай Баздырев в этом бою, оставшись у пулемета один, успешно отразил контратаку и одним из первых, обойдя противника с тыла, открыл пулеметный огонь по отходящему противнику. В 1052-м полку батальоны майоров Емельянова и Бойцова встретили контратаку массированным огнем. Артиллерийский дивизион майора Ковалевского в упор бил по фашистам.

Отличилась и батарея старшего лейтенанта П. И. Лушникова из 337-го самоходно-артиллерийского дивизиона. Она все время шла с атакующими цепями стрелковых рот. При появлении противника самоходчики открыли ураганный огонь по его пехоте и танкам. Две машины загорелись, пехота залегла. Майор В. А. Емельянов первым поднял в атаку свой батальон, а за ним пошли остальные батальоны. В смелой атаке гитлеровцы были разгромлены, а подразделения, преодолевая завалы, проволочные заграждения, стремительно пошли к Пилице.

Усиление стрелковых полков саперными батальонами пришлось очень кстати. Саперы действовали исключительно смело. Они шли в цепях батальонов, резали проволоку, делали проходы, блокировали и взрывали завалы. Сводный штурмовой отряд под командованием дивизионного инженера майора Саломатина с ходу разгромил немцев и уверенно пошел на переправы к Пилице.

Стрелковые батальоны второго эшелона дивизии — 1050-го стрелкового полка вошли в лес, но перед боевыми порядками полка внезапно в чаще появилась гитлеровская пехота с танками. Завязался огневой бой. Роты остановили противника. Отважно действовал автоматчик шестой роты Владимир Шкапенко. Выбрав хорошую позицию, он уничтожил десять фашистов.

Тренировки на учениях по борьбе против танков очень пригодились. Вместе с артиллеристами в бой с ними вступили стрелки и петеэровцы. Командир взвода ПТР второго батальона лейтенант Жариков и рядовой Николай Маркелов подпустили самоходное орудие врага на 50 метров, открыли огонь и подбили стальную громадину. Гранатометчик пятой стрелковой роты Андрей Малинин, перебегая от дерева к дереву, сблизился с «фердинандом» и забросал его гранатами. Одному танку все-таки удалось прорваться сквозь цепи стрелков, и он шел прямо на группу солдат и офицеров, находившихся на командном пункте второго батальона. Командир этого подразделения майор Б. М. Бурдоль не только на учениях показывал отличные результаты борьбы с танками. Две противотанковые гранаты полетели под гусеницы машины. Она будто споткнулась и замерла на месте, из нее повалили клубы дыма. Бурдоль был тяжело ранен. Командование батальоном принял его заместитель капитан Ф. К. Шаповалов.

Два часа шел ожесточенный лесной бой. И гитлеровцы были разбиты. Полк майора И. И. Гумерова пошел вперед к Пилице, а Н. Н. Радаев повернул свои батальоны фронтом на север и скоро вышел на опушку леса восточнее Марынки. На боевые порядки полка со стороны Буды-Гжегожевской пошли в контратаку лавины пехоты противника с танками. Начала бить его тяжелая артиллерия из района северо-западнее города Варка. Я доложил обстановку генералу И. П. Рослому и попросил подавить вражеские батареи в том районе. Эту просьбу командир корпуса доложил командарму. Генерал Н. Э. Берзарин принял решение открыть огонь по участку всей армейской артиллерийской группой.

Командующий артиллерией 5-й ударной генерал-лейтенант Петр Иванович Косенко взял на себя управление огнем 10-й армейской пушечной бригады. Минут через десять с гулким шипением пролетели над нами снаряды на вражеские батареи тяжелой артиллерии у Варки. Началась огневая дуэль. Снаряды противника все реже достигали боевых порядков 1054-го полка.

Во второй половине дня фашисты продолжали непрерывно и ожесточенно контратаковать, используя все большее количество танков. В бой с ним вступил первый артиллерийский дивизион майора В. В. Сотникова. Особенно успешно вела огонь батарея капитана П. Н. Арсентьева.

Всего было подбито 12 танков и штурмовых орудий. Когда один расчет вышел из строя, Арсентьев сам встал к орудию и ударил по фашистским танкам. Вторая батарея отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона старшего лейтенанта В. А. Аксенова сдавала новый боевой экзамен. Командиры взводов лейтенанты Алексей Денисюк и Владимир Аксенов, герои боев за Кавказ, из самоходных орудий били по вражеским бронированным машинам. Пять танков остановились и запылали от метких ударов наводчиков сержанта И. Насонова, И. Жука, В. Пономарева.

Через каждые полчаса накатываются все новые и новые цепи немецкой пехоты и танков. Н. Д. Баздырев уже несколько раз сменил раскаленные стволы своего пулемета. Он без устали бьет по фашистским цепям. Бойцы стрелковых рот огнем и в рукопашном бою громят гитлеровцев. Стрелки Бондарев, Онищенко, Остовцев и Авдошин уничтожили до взвода пехоты.

Бой идет на всем участке наступления частей. Одну за другой отбивает контратаки пехоты и танков 1052-й стрелковый южнее Марынки. Всей своей массой противник навалился на вторую и третью роты капитанов И. Н. Климова и И. И. Кустова. Здесь фашисты прорвались даже в наши боевые порядки. Командир 1052-го полка подполковник А. И. Пешков и командир 823-го артиллерийского полка подполковник Г. Г. Похлебаев, находясь в боевом порядке второго стрелкового батальона, вызвали огонь на себя. Дана команда, и обрушился на врага ураган снарядов всего артполка. Опытный боевой артиллерист Г. Г. Похлебаев сделал точный расчет: удар метко накрыл пехоту противника. Заметались по лесу фашисты.

В это время с возгласами «Ура!», «За Родину!», «За мной!» бросился со своим батальоном в рукопашный бой майор В. А. Емельянов. Командиры стрелковых рот И. Н. Климов, И. И. Кустов, В. А. Тышкевич и Г. Г. Королев подняли свои роты в атаку и на плечах противника достигли реки Пилицы.

Пулеметчики Андреев и Коляда, стреляя на ходу, мощным свинцовым ливнем очередей прокладывали путь стрелкам. Первыми к берегу прорвались старшие сержанты Смирнов и Буреев, сержант Иванов. За ними и все другие боевые цепи.

Пилица в это время была покрыта тонким льдом, на быстринах она вовсе не замерзла. Во многих местах лед был искромсан снарядами и минами. Тут-то пригодилось все то, что заранее было приготовлено для форсирования: лодки и шесты везли в батальонах специальные команды, следуя за боевыми порядками. Бойцы майора В. А. Емельянова быстро сняли лодки с подвод, вынесли их на берег. Под сильным вражеским артиллерийско-минометным огнем стрелковое отделение под командованием сержанта Виктора Николаевича Иванова с ходу первым форсировало Пилицу в районе Марынки. Отбив контратаку фашистов на левом берегу реки, батальон прочно закрепился на важном рубеже, к исходу дня заняв село Леханице. В решении этой задачи батальону решающую поддержку оказал второй артиллерийский дивизион, который одновременно с ним форсировал реку, вместе со стрелками удерживал плацдарм до подхода наших главных сил.

В то же время начал форсирование Пилицы третий батальон майора Ф. Е. Бойцова. Свою девятую роту бесстрашно вел капитан Н. В. Оберемченко, а в роте первым преодолело реку отделение сержанта В. П. Кузнецова. Он сам приблизился к двум пулеметным точкам врага, забросал их гранатами, уничтожил расчеты и обеспечил своей роте форсирование реки без потерь. Рота вместе со вторым батальоном атаковала село Леханице и захватила там выгодный рубеж. Третий стрелковый батальон поддерживала полковая артиллерийская батарея. Мастерски действовал там расчет старшины Ивана Приходько. В боевой цепи девятой роты он форсировал Пилицу и прямой наводкой уничтожил четыре огневые точки противника.

Со второй стрелковой ротой шел в бой заместитель командира полка майор Тушев. Здесь первым на форсирование Пилицы вел свое отделение сержант Юрий Дорош. Рискуя жизнью, он подполз к пулеметной точке противника и меткими выстрелами из своего автомата уничтожил его расчет.

С выходом к Пилице самоходный артдивизион развернулся в линию. Развернулись в боевой порядок и роты штурмового батальона. Почти одновременно СУ лейтенантов Ивана Шкокова и Алексея Денисюка удалось прорваться на переправы. Первым свою машину вывел на мост командир машины старшина Николай Лобасков и механик-водитель Геннадий Самылов. Две машины промчались через мост. Саперы-штурмовики соскочили с машин, уничтожили врага у моста, перерезали провода, подведенные для его взрыва.

Пленный немецкий сапер жестом показал лейтенанту А. Денисюку на дом с подвалом. Оттуда немецкий офицер должен был взорвать мост. Прогремели выстрелы самоходки, и от дома остались развалины. Штурмовики-саперы частью сил заняли оборону вокруг захваченного плацдарма, а остальные приступили к разминированию моста.

Боем по захвату переправы энергично руководил дивизионный инженер майор Г. С. Саломатин, до тех пор пока осколком разорвавшегося снаряда он не был смертельно ранен. Острой болью в сердцах бойцов отозвалась гибель этого офицера… Командование отрядом принял командир саперного батальона дивизии майор И. К. Сапленков.

Совместно с подошедшим на помощь отрядом саперов 2-й гвардейской танковой армии переправы вскоре были усилены для прохода по ним танков.

При подходе к Пилице 1050-й полк встретил сильное сопротивление. Обстановка здесь сложилась исключительно тяжелая. Со стороны опорного пункта Бяла-Гура противник вел массированный пулеметный и минометный огонь и предпринял одну за другой две контратаки.

Совсем стемнело. Я связался по радио с командиром соседней 94-й гвардейской стрелковой дивизии полковником Григорием Николаевичем Шостацким. Мы и до этого через каждый час обменивались информацией об обстановке в полосе своих дивизий. С Шостацким я первый раз встретился здесь на плацдарме. Он сразу же расположил к себе. Это был волевой боевой командир.

Полковник Г. Н. Шостацкий передал, что правофланговый полк его дивизии форсирует по льду Пилицу западнее населенного пункта Затор при поддержке танков 220-й танковой бригады. Противник оказывает там очень сильное сопротивление, особенно по правому флангу со стороны населенного пункта Пальчев. Комбриг 220-й танковой сообщил, что один из его батальонов ведет бой за переправу у населенного пункта Михайлув и перебрасывает к нему все машины бригады, потому что на остальном участке Пилицы лед тонкий и переправ нет.

— Не обижайся, заставь замолчать противника в Пальчеве, — попросил он.

— Никакой обиды в этом не вижу, — ответил я, — все идет, как полагается в бою. Пока ты перебрасываешь свои танки, Бяла-Гура и Пальчев будут взяты.

Я сразу же вызвал на переговоры командира 220-й танковой бригады полковника А. Н. Пашкова. И в боях у нас дружба юности не прерывалась.

— Андрей, как воюется? — спросил я.

— Ты понимаешь, мостовая переправа у Михайлува, по данным воздушной разведки, считалась слабой, а вот разведчики второго танкового батальона майора В. А. Гнедина доложили, что это замаскированная танковая переправа, а перед ней был район сосредоточения немецких танков, которые ушли по переправе на западный берег Пилицы. Я приказал Гнедину броском захватить переправу… Только что проводил командарма Берзарина. Приезжал вручить орден Красного Знамени механику-водителю Грибачевой. Она раздавила два орудийных расчета, три пулемета и первой вышла к Пилице. Валя очень стеснялась, а командарм после награждения подарил ей флакон парижских духов и сказал, что с такими танкистами, как она, скоро дойдем до Берлина.

…Обстановка оставалась сложной. Предвидение командарма о ходе боя на правом открытом фланге сбывалось с неумолимой жестокостью. В действиях командира 1054-го стрелкового полка майора Н. Н. Радаева и его личного состава я был уверен. Не раз он выдерживал сильные удары противника. Хорошо бьется и сегодня. Радовало и то, как управляет 1052-м стрелковым подполковник А. И. Пешков, особенно его мужество при вызове огня на себя вместе с командиром 823-го артиллерийского подполковником Г. Г. Похлебаевым. Уже не было тревоги за 1050-й полк. И. И. Гумеров уверенно ведет его вперед.

В полосе его наступления впереди было два сильных опорных пункта противника: Бяла-Гура — на восточном берегу и село Пальчев — на западном. Если ему сделать маневр в полосу 1052-го стрелкового и нанести удар с севера вдоль Пилицы, то придется штурмовать одновременно два опорных пункта и фронт значительно увеличится. Да и времени на перегруппировку терять нельзя. Я принял решение фронтальной атакой штурмовать один за другим опорные пункты последовательно, а чтобы лучше видеть ход событий и оперативнее влиять на него, переместил свой передовой командный пункт в полосу 1050-го полка, где решалась основная задача соединения.

Командующий артиллерией полковник Н. Ф. Казанцев доложил, что армейские полки полковников В. А. Дмитриева и Б. В. Котова подготовили огневой налет на Бяла-Гуру. Я приказал сделать два пятиминутных огневых налета по первому пункту, а затем всей группой сосредоточить огонь по Пальчеву.

Командир батареи управления командующего артиллерией дивизии старший лейтенант А. А. Олейников целый день трудился над установлением и поддержанием связи с частями дивизии. И вот сейчас понеслись в эфир и по проводам команды на открытие огня. Начались мощные огневые налеты. Помощнику начальника оперативного отделения штаба дивизии майору Ф. Л. Яровому с разведротой удалось с началом налета обойти с севера Бяла-Гуру, форсировать Пилицу и подойти к селу Пальчев. Противник обнаружил наших разведчиков и хотел их уничтожить. Но разведчики заняли выгодный рубеж и вступили в бой с гитлеровцами. Обстановка создалась очень тяжелая, были ранены майор Яровой и разведчик Буяров. Смертью храбрых пали радисты Лохматин и Задорожный. Но бой продолжался. Автоматчики и артиллерийские разведчики Борис Костенко, Магомет Магомаев, Василий Бабаскин организовали круговую оборону и стойко отражали вражеские контратаки. А координаты обороны немецких захватчиков в населенных пунктах Бяла-Гура и Пальчев точно передавал Магомет Магомаев в штаб 823-го артиллерийского полка.

Мощные залпы дивизионной артиллерийской группы подавили опорный пункт Бяла-Гура. Полк поднялся в атаку. А. Ф. Богомолов, молодой коммунист и бесстрашный офицер, первым поднял свой батальон. Уверенно вел в бой батальон и Федор Кузьмич Шаповалов. Подразделения ворвались в опорный пункт Бяла-Гура, перебили там оставшихся фашистов, приступили к форсированию Пилицы с ходу и, не снижая темпа, устремились к берегу.

В этой атаке смело действовала шестая стрелковая рота. Ведущим в ней был солдат Владимир Ефимович Шкапенко. Несмотря на сильный артиллерийский и пулеметный огонь противника, он первым пробежал по тонкому льду реки, решительным броском ворвался в траншею, в рукопашном бою уничтожил двух вражеских пулеметчиков и захватил пулемет. Огнем из него герой прикрыл форсирование реки ротой и обеспечил ей захват плацдарма на левом берегу. Вместе с ним храбро шел в бой волжанин Николай Маркелов. Метким огнем из своего противотанкового ружья он заставил замолчать два дзота. Комсомолец командир сорокапятки Иван Плохих со своим орудием все время находился в боевой цепи стрелковых рот. Вместе с пехотой он форсировал реку, развернул орудие и метким огнем уничтожил три дота.

Река Пилица была форсирована, и на этом участке, продвигаясь вперед, стрелковые батальоны соединились с отважными разведчиками. А дивизионная артиллерийская группа уже вела мощный сосредоточенный огонь по Пальчеву. 1050-й стрелковый полк с ходу атаковал село и овладел им. За отличные боевые действия третьего стрелкового батальона его командир капитан Александр Федорович Богомолов был удостоен звания Героя Советского Союза.

Дневной бой закончился. Ведя артиллерийский огонь по правому флангу нашего корпуса, противник в течение дня из района Буды-Гжегожевске предпринял 11 контратак силой до батальона пехоты, с 15–20 танками каждая. Все они были отражены 1054-м стрелковым полком при поддержке 10-й пушечно-артиллерийской бригады.

Многие солдаты и офицеры нашей дивизии прославили себя в этом бою. Офицеры-политработники немедленно доводили до всего личного состава материалы о каждом подвиге. Листовки-молнии сообщали об этом. Особенно удачно эту работу организовал подполковник И. Я. Гужов, заместитель командира 1052-го полка по политической части, ветеран дивизии, опытнейший пропагандист.

Итак, река Пилица в полосе наступления дивизии была форсирована. Но этого еще мало. Надо во что бы то ни стало выйти на высоты севернее населенных пунктов Леханице, Бискупице-Старе. Поэтому стрелковые полки продолжали и с наступлением темноты продвигаться вперед. Шел ночной бой.

В течение первого дня наступления 5-я ударная армия прорвала главную полосу обороны противника и форсировала Пилицу.

Наш корпус, имея в первом эшелоне 301-ю стрелковую дивизию, в тяжелейших лесных боях разгромил противостоящие части врага, отразил контратаки его пехоты и танков на открытом фланге со стороны Буды-Гжегожевске, форсировал Пилицу, захватил плацдарм с населенными пунктами Леханице, Застуже, Пальчев и две исправные переправы в районе села Леханице. Второй эшелон корпуса — 248-я дивизия — сосредоточился в районе села Бяла-Гура. 26-й гвардейский стрелковый корпус, преодолевая сплошные минные поля, силами 94-й стрелковой дивизии с приданной ей 220-й танковой бригадой форсировал Пилицу, захватил плацдарм с населенным пунктом Михалув-Долны и переправу у Буды-Михайловске. 32-й стрелковый корпус с тяжелыми лесными боями вышел на рубеж Дуцка Воля, Ксаверув-Стар.

Но плацдарм, захваченный на западном берегу Пилицы, был еще мал для ввода 2-й гвардейской танковой армии. Наша дивизия, действуя в первом эшелоне корпуса, продолжала борьбу за расширение плацдарма. Ночью я приказал майору Н. Н. Радаеву срочно вывести свой полк из боя, выйти в район мостовых переправ на Пилице и быть в готовности к развитию наступления в направлении Воля Пальчевска. Свое решение доложил генералу И. П. Рослому. Он согласился со мной и сообщил, что к утру пойдет в бой второй эшелон корпуса.

После того как была взята Бяла-Гура, туда переместился мой передовой командный пункт.

— Товарищ комдив, видите вон тот бугорок? — указал мой адъютант капитан Василий Конозобко. — Я вам кое-что покажу.

Мы с Николаем Федоровичем Казанцевым переглянулись, улыбнулись и пошли за адъютантом по небольшому ходу сообщения к «бугорку», в котором, как выяснилось, была дверь. Василий открыл ее, мы вошли и остолбенели: оказывается, это была подземная четырехкомнатная квартира.

— Вот и командный пункт! — торжественно воскликнул Конозобко.

Мы прошлись по комнатам. Стены, потолок и пол были из теса. Первая комната служила приемной и кабинетом, вторая — столовой, третья — спальней, четвертая — детской, в которой стояла кроватка для ребенка. В столовой висели портреты, на одном из них был изображен генерал. По рассказам пленных, здесь размещался командир 251-й пехотной дивизии.

— Так говоришь, можно здесь размещаться? — спросил я адъютанта.

— Конечно! — опять с восторгом повторил капитан.

Командный пункт все-таки решили временно расположить в траншее с перекрытием, а затем перевести его на плацдарм, в господский дом восточнее Леханице.

Противник продолжал вести сильный артиллерийско-минометный огонь по Пилице. Мы, развернувшись цепью, пошли по льду. Когда уже приближались к противоположному берегу, неподалеку разорвался снаряд. Лед взметнулся, меня большим его осколком ударило в голову. Я потерял сознание и оказался в воде. Холодная купель быстро привела в чувство. Подбежал Конозобко, помог выбраться на лед и дойти до берега. Голова кружилась, ноги не слушались. Я свалился в снег. Адъютант вдвоем с врачом, старшим лейтенантом медицинской службы П. Е. Дубченко, подняли меня и повели к отдельному домику.

Вскоре сюда прибыл М. И. Сафонов с офицерами штаба. Михаил Иванович почти силой уложил меня на походную кровать, а управление дивизией взял на себя.

Лежа в полузабытьи, я слышал гул боя. Вдруг сильные разрывы снарядов сотрясли дом. Звенели разбитые стекла окон. Я вскочил. Было почти светло. Михаил Иванович доложил обстановку и сообщил, что новый НП готов на высоте. Мы с Н. Ф. Казанцевым и группой офицеров отправились туда. Я попросил поочередно вызвать к телефону командиров полков. Подполковник А. И. Пешков доложил, что батальон майора В. А. Емельянова ворвался на высоту 121,4. В стрелковой роте лейтенанта Г. Г. Королева первым прорвалось через опутанные проволокой траншеи противника стрелковое отделение сержанта Виктора Иванова. А воины роты капитана В. А. Тышкевича атаковали соседнюю высоту и овладели ею. Все батальоны 1052-го стрелкового овладели высотами севернее населенного пункта Леханице.

Боевой порядок полка построен в один эшелон, участок получился очень широким, до 5 километров, а стрелковые батальоны свой боевой порядок построили в два эшелона. Пушечные батареи дивизиона майора П. С. Ковалевского находились в боевых порядках стрелковых батальонов. Командир полковой артиллерийской группы подполковник Г. Г. Похлебаев — на командном пункте полка.

— С вашим решением на построение боевого порядка полка согласен, — ответил я, — за тылы не беспокойтесь. Мой дивизионный резерв сосредоточен в Леханице — за центром боевого порядка нашего полка. Готовьтесь к бою.

Командир 1050-го стрелкового полка подполковник И. И. Гумеров доложил, что в ночном бою ведущим был батальон капитана А. В. Богомолова: почти 10 километров прошел он с боями, атаковал Бискупице-Старе и занял высоты севернее Бискупице. Батальон капитана Ф. К. Шаповалова продвинулся на этот же рубеж. Весь полк находится на высотах севернее Бискупице-Старе. Боевой порядок его в один эшелон. Резерв — стрелковая рота за левым открытым флангом. Артиллерия в боевых порядках.

— Благодарю. С вашим решением согласен. Только ваш левый фланг неоткрытый. Туда, в район Воля Пальчевска, вышел Радаев. Так что свой резерв выведите к центру, в район Бискупице-Старе.

1054-й стрелковый полк после дневного боя совершил еще и ночной переход. Он организованно и быстро вышел в район мостовых переправ, вышел на плацдарм, а к утру с боем овладел пунктом Воля Пальчевска и высотами северо-западнее него.

Доклады командиров полков порадовали меня. Подполковники А. И. Пешков и И. И. Гумеров оказались достойными преемниками героев-офицеров Ф. И. Мицулы, А. П. Епанешникова, Н. П. Мурзина и А. Г. Шурупова. Пешков хорошо управлял боем днем и ночью. Гумеров еще раз доказал, что он опытнейший командир полка. В самом деле, в течение ночи вести прорыв глубоко эшелонированной отсечной позиции, пройти с боями 15 километров и повернуть фронт полка в другом направлении — это действительно большое мастерство. Подполковник Г. Г. Похлебаев также проявил большое искусство в управлении 823-м артиллерийским полком.

В прошедшем бою стрелковые части своим успехом были обязаны батареям отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона. Это они своим могучим огнем вели стрелковые батальоны в ночном бою, а теперь стоят на огневых позициях в их боевых порядках.

Командир корпуса сообщил, что на рубеже фольварков Паулин и Рудавице развернулись в готовности к наступлению полки 248-й стрелковой дивизии. У своих соседей, в 94-й гвардейской стрелковой дивизии, я узнал, что первый эшелон этого соединения занял рубеж, который обеспечивал необходимую глубину плацдарма.

Следовательно, 5-я ударная армия за сутки непрерывных боев прорвала почти на всю глубину тактическую оборону противника.

С целью развития успеха генерал Н. Э. Берзарин в 9 часов 30 минут 15 января ввел в сражение подвижную группу армии в направлении на Гощин.

Утро было серым, туманным. Широкая белоснежная долина простиралась от места, где мы находились, к высотам юго-западнее городов Варка и Оподжев. Почти у подошв высот стрелковые роты рыли окопы, приспосабливали ямы и воронки для своих позиций. Артиллеристы и самоходчики расставляли орудия. Все готовились к бою.

Полковник Н. Ф. Казанцев подвел меня к стереотрубе. В нее было отчетливо видно, как из рощ, разбросанных по высотам и лощинам, выходили колонны противника, развертывались в цепи, танки на полном ходу обгоняли пехоту. Невольно вспомнился приказ командарма: «…Не допустить контратак пехоты и танков противника из леса в 5 километрах юго-западнее Варка» и его слова на военной игре, что удержание этих высот будет основной задачей дивизии.

Это тот самый лес в 5 километрах юго-западнее Варки, а из него выходят густые, черные цепи пехоты противника, мчатся танки. Ну что ж, надо их встретить.

Я приказал по радио и телефону передать в полки о появлении противника. Оттуда отвечали, что всё видят. На некоторое время все вокруг замерло.

Первый гром в утреннем небе прогремел от залпа орудий дивизионной артиллерийской группы. Почти одновременно тяжелые орудия гитлеровцев из района Варки ударили по нашим боевым порядкам. Задрожала земля от взрывов снарядов и грохота гусениц приближающихся танков. Воздух наполнился беспрерывным звенящим гулом. Не считаясь с потерями от нашего заградительного огня, надвигались гитлеровские танки и бронетранспортеры с пехотой. И в этот миг грохнули залпы орудий дивизиона П. С. Ковалевского, самоходного дивизиона и всех артсредств, выставленных для стрельбы прямой наводкой. Батальоны открыли огонь из всех видов оружия. Черные столбы дыма поднялись над подбитыми танками противника. Вражеская пехота залегла под разрывами снарядов и мин.

Телефонист подозвал меня к аппарату. Я услышал голос генерала И. П. Рослого и начал было ему докладывать обстановку. Но он перебил меня и сказал, что сейчас будет говорить командарм. Я доложил обо всем Н. Э. Берзарину.

— Это те высоты, которые вы показали на плане во время доклада на военной игре?

— Точно так, — ответил я.

— У меня Маршал Советского Союза Жуков. Он ваши действия одобряет и рекомендует, чтобы в Пилице вы больше не купались. Подана команда о выходе гвардейцев 2-й танковой армии на плацдарм. Рубеж высот держать упорно. Желаю успеха. До свидания.

У меня телефонная трубка была еще в руках. Показывая на нее глазами, с досадой спросил Сафонова и Казанцева:

— Все-таки про Пилицу доложили?

— А как же! Доложили о вашем состоянии. Вы же ничего не помните, а все время стонали, не приходя в сознание.

О разговоре с командармом я сразу доложил генералу И. П. Рослому. Командир корпуса сказал, что в бой введена 248-я стрелковая дивизия, на которую работает корпусная артиллерийская группа, и что по заявкам она будет действовать и в интересах нашей дивизии.

Полковник Н. Ф. Казанцев доложил о тяжелой артиллерии противника командующему артиллерией корпуса генералу И. Г. Игнатову, а тот — генералу П. И. Косенко. Через несколько минут 10-я пушечная артбригада, как и накануне, начала свою дуэль с тяжелой артиллерией противника.

На поле боя между тем обстановка осложнялась. 1054-й полк еще не успел полностью занять свои боевые порядки, а на него уже вышли фашистские танки с пехотой со стороны Юзефув. Хорошо, что приданная ему дивизионная рота крупнокалиберных пулеметов сразу же открыла огонь по атакующему противнику. Пулеметные расчеты сержантов П. К. Белинского и И. Т. Олейника сбили десант гитлеровцев с трех танков. Могучий поток красных трасс крупнокалиберных пуль ошеломил фашистов, и они в панике начали разбегаться. Пленные потом мне рассказывали, что они скрылись в лесу, подумав, что у советских солдат новое оружие особой силы.

Организованно встретил врага батальон В. А. Емельянова. Геройски приняли на себя удар роты капитанов Н. В. Оберемченко и В. А. Тышкевича. В этом бою Василий Тышкевич лично уничтожил 15 фашистов. Когда группа немцев прорвалась на командный пункт батальона, храбрый офицер возглавил рукопашную схватку бойцов. Рядом с ним поднялся его заместитель по политической части капитан В. С. Головин. Уничтожено уже несколько фашистов. Но, сраженный автоматной очередью, падает на землю и Головин. Василий Емельянов и автоматчики его батальона продолжали биться с прорвавшимися фашистами.

Рота капитана С. К. Нурмагомбетова из пулеметов косит фашистские цепи. Он сам у пулемета вместе со своим лучшим стрелком сержантом Геннадием Ворошиловым «крестом» и «веером» бьет по врагу. Бьет по гитлеровским танкам пушечный дивизион П. С. Ковалевского. Слаженно действуют расчеты старшин И. Румянцева и В. Ткаченко. Когда вышел из строя весь орудийный расчет, капитан П. С. Ковалевский сам встал к орудию. Почти после каждого его выстрела вспыхивали немецкие танки. Даже когда офицер был тяжело ранен, он продолжал командовать подразделением.

Так же самоотверженно бьется с бронецелями врага и наш самоходно-артиллерийский дивизион. СУ лейтенанта Шкокова, маневрируя от укрытия к укрытию, метко посылала снаряды навстречу фашистским танкам и самоходкам. Бьются с ними все: и артиллеристы, и стрелки, и саперы. Бронебойщик Николай Маркелов меткими выстрелами из противотанкового ружья остановил и поджег танк противника.

Полковая артиллерийская батарея в бою. Командир орудия комсомолец из Макеевки Иван Иванов в упор бил по серым бронированным чудовищам. Бил прямо в желтые кресты, и горели перед ним уже три фашистских танка. Наводчик орудия комсомолец Иван Плохих двумя выстрелами поджег танк.

Автоматчики и пулеметчики отсекают пехоту. Пулеметчик Владимир Шкапенко из шестой стрелковой роты ведет шквальный огонь из захваченного им немецкого пулемета. Уже около двух десятков гитлеровцев лежат на белом снегу перед окопом героя.

Очень сильный удар пришелся по третьему стрелковому батальону. Танки и пехота противника прорвались в боевой порядок седьмой стрелковой роты. Быстро на помощь ей приходит капитан Богомолов со своими автоматчиками. За ним бросается в атаку на прорвавшегося врага все подразделение и решительным броском в огневом и рукопашном бою уничтожает гитлеровцев.

Бой вел и пушечный артиллерийский дивизион Владимира Сотникова. Взводы Василия Берестового и Андрея Кирилюка почти в упор расстреливали танки. Командиры орудий старшина А. Деревянко и сержант М. Шакунов подбили 10 вражеских машин.

Еще одна фашистская цепь прорвалась сквозь заградительный огонь артиллерии и поднималась по крутому скату высоты. Я приказал ввести в бой дивизионный резерв. Полковник М. И. Сафонов подал сигнал. Мой заместитель полковник В. Е. Шевцов поднял дивизионный резерв в атаку. Полковник Н. Ф. Казанцев передал приказ самоходно-артиллерийскому дивизиону совместно с дивизионным резервом уничтожить атакующего противника.

Густые цепи стрелков и автоматчиков дивизионного резерва на фронте около двух километров перекатились через гребень высоты около нашего командного пункта. В общей канонаде раздался рев моторов самоходных орудий. Удар дивизионного резерва был настолько сильным, что контратакующие фашисты не просто бежали, а на наших глазах кубарем катились в лощину.

Врага, однако, это не остановило. Вскоре из леса появились новые колонны, развернулись цепи. С одной атакующей фашистской волны на другую переносят огонь своей артиллерии А. И. Пешков и Г. Г. Похлебаев. Ударила и дивизионная группа.

12 часов дня. Отбито 5 контратак. Не смолкая, гремит канонада. Еще утром лощины, высоты и поляны были покрыты чистым белым снегом, а сейчас все стало черным. Изранена земля взрывами снарядов и мин. Повсюду трупы солдат и офицеров. Догорают танки. Со мной рядом на командном пункте дивизии боевые друзья и помощники: начальник штаба полковник М. И. Сафонов, командующий артиллерией дивизии полковник Н. Ф. Казанцев. Их лица осунулись. Они беспрерывно с напряжением управляют боем. Поле перед 1052-м полком хорошо просматривалось на широком фронте, и мы сами определяли, когда ставить подвижный заградительный огонь. Участок перед 1050-м стрелковым совсем не просматривался. Огонь дивизионной артгруппой мы открывали по заявкам командира.

Шестая контратака. Среди «пантер» появилось несколько «тигров». И шли они по дороге от Гжегожевице на 1052-й стрелковый полк. Вот они приблизились к своей залегшей пехоте, цепи противника поднялись и вновь ринулись в атаку. «Тигры» напирали прямо на батарею самоходок старшего лейтенанта П. И. Лушникова. СУ комбата была выдвинута из-за укрытия на линию остальных орудий. Все видят установку, понимают, что будет смертный бой, и готовы принять его.

«Тигры», стреляя на ходу, подходили все ближе. Прогремел выстрел орудия старшего лейтенанта Лушникова, и вся батарея ураганом стали ударила по огромным бронированным машинам. Остановился и задымился первый «тигр», над машиной взметнулось пламя. Под шквальным огнем батареи загорелось еще несколько средних танков.

Вдруг могучий удар потряс самоходное орудие П. И. Лушникова, и над машиной поднялось пламя. Стрелки и автоматчики стрелковой роты бросились к самоходке и эвакуировали расчет. Батарея не дрогнула. На большой скорости из-за высоты вышло еще одно самоходное орудие. Это командир дивизиона майор М. А. Престинский с парторгом дивизиона старшим лейтенантом Н. В. Поламарчуком вступили в бой. Еще одна контратака отбита. Мы прочно удерживали рубеж командных высот.

Темнело. Противник больше не поднимался в контратаки. Все мои помощники согласились с тем, что нужно добить гитлеровцев и засветло выйти на рубеж Оподжев, Юзефув. Начальник штаба дивизии передал мой приказ командирам стрелковых полков. С заходом солнца снова ударила наша артиллерия. Поднялись в атаку стрелковые части. Враг не смог оказать серьезного сопротивления, и к 18 часам дивизия вышла на рубеж Оподжев, Оржехово, Юзефув.

В течение дня 5-я ударная армия отразила и разгромила атакующие части 25-й и 19-й танковых дивизий противника и вышла целиком на рубеж Юзефув, Гошин, Станиславув. Захват значительного размера плацдарма на западном берегу реки Пилица создал хорошие условия для ввода в прорыв 2-й гвардейской танковой армии. Передовые отряды гвардейцев-танкистов к исходу дня уже вошли в боевые порядки дивизий первого эшелона армии. В 8 часов 16 января на участке Гжегожевице, Бронишев в полосе наступления 5-й ударной, в том числе и на участке 301-й стрелковой, вошла в бой 2-я гвардейская танковая армия в направлении Груец, Мщонув, Сохачев. С командного пункта около Ново-Бискупице мы с радостью смотрели, как 1-й механизированный и 12-й гвардейский танковый корпуса по дорогам и лощинам уходили на северо-запад.

301-я стрелковая в тяжелых боях выполнила основную задачу по отражению контратак противника со стороны своего открытого правого фланга. 15 января соседние соединения 61-й армии все еще вели бой на подступах к городу Варка, обходя своей главной группировкой Варшаву с юга.

Утром 16 января полки свернулись в колонны. В направлении города Лович я послал передовой отряд 337-го отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона под командованием майора А. Т. Боровко, усиленный стрелковым батальоном.

Батальоны выходили на дорогу, где мы назначили сбор. Обращаясь к солдатам и офицерам, я сердечно благодарил их за героизм в бою. После этого я дал указание всем командирам частей и подразделений оформить наградной материал на отличившихся.

Колонны двинулись вперед. По пути польские крестьяне освобожденных сел с радостью встречали наших воинов и угощали всем, чем только могли. Они говорили, что с нетерпением ждали своих освободителей, и рассказывали о зверствах фашистов, в бессильной злобе сжигавших и уничтожавших все на пути отступления. Мы видели, что оставил на польской земле фашизм.

В этот день 1-я армия Войска Польского завязала бои за освобождение Варшавы. На рассвете польские пехотинцы вышли на тонкий лед Вислы немного севернее столицы. Гитлеровцы оказывали ожесточенное сопротивление. Снаряды падали в реку, слабый лед разламывался под тяжестью следующих за пехотой орудий. Недалеко отсюда солдаты нашей 47-й армии уже форсировали Вислу. Используя успех соседа, части 2-й Польской пехотной дивизии направили свой удар с севера прямо на Варшаву.

Войска 5-й ударной армии перешли к преследованию противника, продвинувшись на запад в течение дня на 30 километров. Освободив около 200 населенных пунктов, ее соединения к исходу дня вышли на рубеж Чекай, Ходнув. 16 января для войск объединения начался второй этап в наступательных действиях — преследование и уничтожение противника в оперативной глубине.

Вечером 16 января по радио был передан приказ Верховного Главнокомандующего, в котором говорилось, что войска 1-го Белорусского фронта прорвали сильную, глубоко эшелонированную оборону противника и развивают наступление на запад. В приказе были отмечены особо отличившиеся соединения 5-й ударной армии, в том числе и 9-й стрелковый корпус генерала И. П. Рослого. Все мы понимали, что слова приказа непосредственно относятся и к нам.

Около 15 часов начальник штаба полковник М. И. Сафонов доложил мне приказ командира корпуса одним стрелковым полком сделать бросок на реку Равка и захватить плацдарм северо-восточнее города Скерневице. За действиями полка мне предписывалось проследить лично.

С полковниками В. Е. Шевцовым и М. И. Сафоновым уточнили задачу, организовали передовой отряд под командованием начальника разведывательного отделения майора А. Т. Боровко, а затем я дал указание В. Е. Шевцову вести главные силы дивизии, а сам поехал в 1054-й полк, который по предварительному распоряжению уже выходил на дорогу в направлении на Скерневице. К моему приезду все уже было готово к выходу в назначенный район. На коротком сборе офицеров я еще раз повторил приказ и разъяснил, что это марш-бросок с целью упредить выход противника на заранее подготовленный рубеж. Майор Г. М. Айрапетян уже вел свой батальон, входивший в передовой отряд. По тревоге выступил и остальной состав полка.

После форсированного марша передовой отряд майора Г. М. Айрапетяна очень удачно вышел к мосту с мельницей на реке Равна. Сержант Ашхарбек Казарян с отделением бесшумно и скрытно переправился по льду, атаковал пулеметный расчет врага и уничтожил его. После того как он доложил об этом комбату, подразделение переправилось через реку по мосту, захватило плацдарм и мельницу, превращенную в опорный пункт. Пленные гитлеровцы показали, что оборону занимает специальный крепостной батальон. Кроме того, примерно в полутора километрах отсюда, в лесу, остановился подошедший резерв.

Подтянулись и остальные наши батальоны. Командный пункт полка мы разместили у мельницы и, не теряя времени, провели атаку на резервы противника. Внезапным ударом враг был уничтожен, и, таким образом, образовался глубокий плацдарм на западном берегу Равки, в двух километрах севернее Скерневице.

Светало. Над городом поднялось зарево, послышались частые пушечные выстрелы. Гул боя нарастал все мощнее. Радист сержант Владимир Курин подошел ко мне с наушниками. На нашей волне работала другая радиостанция. Голос у передающего был властный и требовательный. Оказалось, что это полковник А. Н. Пашков, командир 220-й танковой бригады.

Я сообщил ему, что захватил плацдарм на реке Равка, севернее Скерневице.

— Да вы как с неба свалились! — обрадовался Пашков. — Мне ведь не придали пехоты. Одной своей бригадой атакую город. Видите столбы дыма? Это горят мои танки. Помогите, пожалуйста…

— Хорошо. Через час стрелковым полком атакую северо-восточную окраину Скерневице и поведу бой в городе. Сверяйте часы и готовьтесь сами.

Свой командный пункт мы уже перенесли на западный берег Равки, на высоту в километре западнее мельницы. Н. Н. Радаев сделал перегруппировку. Полковую батарею мы поставили на закрытые позиции — тогда она одна и была у нас. Батальоны майоров Г. М. Айрапетяна и А. Д. Перепелицына подготовились к атаке. Тем временем мы еще несколько раз переговорили по радио с командиром 220-й танковой бригады полковником А. Н. Пашковым.

Началась атака на Скерневице. Ее противник с севера, видимо, никак не ожидал. Гитлеровцы, придя в себя, попытались убежать через западную окраину в лес. Но там уже были танкисты А. Н. Пашкова. Весь гарнизон противника в Скерневице был уничтожен.

Опять мы встретились в эфире с комбригом.

— Ты где? — спрашивал он меня.

Я ему сказал, что выеду на шоссейную дорогу к северной окраине Скерневице.

— И я сейчас буду там, — ответил он.

Через несколько минут из города по шоссе показался танк с открытым люком и стоящим в нем танкистом. Мой адъютант дал ракету. Танк развернулся и подошел к нашей группе.

— Никогда не забудут вашей помощи танкисты! — улыбался радостно А. Н. Пашков, на черном от гари лице которого светились только голубые глаза да белели зубы. — Фашист все-таки прошелся пулеметной очередью по броне моего танка. Ну вот нас и запылило, — сказал он.

Мы обнялись по-братски. Он рассказал, что тяжело ранило командира второго танкового батальона майора Виктора Гнедина и что получен приказ оставить бригаду в городе Скерневице. Я пожелал ему успеха, и мы расстались.

В последующие два дня в Скерневице был заново сформирован передовой отряд армии. В его состав кроме 220-й танковой бригады вошли 1006-й стрелковый, 890-й тяжелый танковый, 507-й истребительный противотанковый артиллерийский и 489-й минометный полки, 360-й отдельный самоходно-артиллерийский дивизион и дивизион гвардейских минометов. Это был мощный и маневренный боевой кулак.

С утра 17 января передовые отряды армии, стрелковых корпусов и дивизий в составе отдельных самоходно-артиллерийских дивизионов со стрелковыми батальонами начали свой стремительный рейд по центральной Польше. Они имели мощь полнокровного механизированного корпуса и одновременно с 1-й гвардейской танковой армией, которая шла на Познань, рассекли вражескую оборону на территории Польши и устремились к Одеру. А за ними на всех видах транспорта двигались в высоких темпах полковые колонны стрелковых дивизий.

2-я гвардейская танковая армия вышла в район Сохачева и завершила окружение варшавской группировки противника, 1-я армия Войска Польского ворвалась на улицы Варшавы. 17 января совместно с 61-й и 47-й армиями она освободила столицу Польши. С освобождением Варшавы войска 1-го Белорусского фронта окончательно разгромили оборону противника на вислинском рубеже и перешли в стремительное наступление на центральном варшавско-берлинском направлении.

Утром 18 января передовой отряд нашей дивизии атаковал город Лович. Действия с ходу вдоль шоссе успеха не имели. Пришлось развернуть полки, нанести удар с севера и юга. Части прорвали оборону противника и стали окружать город. Гитлеровцы в панике бросали оружие и спасались бегством. Вот здесь-то и отличился самоходный дивизион майора М. А. Престинского. Он преследовал бегущих фашистов и уничтожал их.

Город Лович на реке Бзура был подготовлен как сильный опорный пункт с двумя позициями траншей полного профиля. Но и эта инженерная подготовка не спасла гитлеровский гарнизон от разгрома. Здесь вновь отличился первый стрелковый батальон 1054-го стрелкового полка, который ввели в бой майор Г. М. Айрапетян и его замполит капитан А. Н. Пестерев.

С рубежа реки Бзура дивизия пошла уступом вправо за первым (230-я и 248-я стрелковые дивизии) эшелоном корпуса.

20 января передовой отряд 5-й ударной армии достиг крупного узла железных и шоссейных дорог города Коло. Семь часов длился ожесточенный бой, в результате которого он разгромил гитлеровский гарнизон и овладел городом.

Главные силы нашей армии на широком фронте подходили к реке Нетце. 1050-й стрелковый полк, являвшийся передовым отрядом 301-й, 27 января атаковал противника на западном берегу Нетце.

Там же вели бой воины 2-й гвардейской танковой армии. Я пригласил к себе командира танкового полка, и мы договорились с ним о совместной атаке. Бойцы стрелковых подразделений, увидев танки в своих боевых порядках, дружно бросились в атаку, прорвали оборону противника и форсировали реку Нетце. Подошли, развернулись в боевой порядок и остальные стрелковые полки дивизии. Они с ходу атаковали гитлеровский гарнизон в городе Зельхов-Хаммер и овладели им.

За подвиг при форсировании реки Нетце 1050-му полку было присвоено наименование «Померанский», одновременно он был награжден орденом Суворова III степени.

Итак, 27 января воины 301-й стрелковой дивизии во взаимодействии с частями 2-й гвардейской танковой армии перешли границу Германии севернее Чарникау. В полдень того же дня мы стояли на дороге и поджидали колонну штаба дивизии. На большой скорости к нам подъехал исполняющий обязанности командующего 2-й гвардейской танковой армией генерал Алексей Иванович Радзиевский. Узнав меня, он остановился и, не вылезая из машины, сказал:

— Едва вас догнал.

— А теперь с вашей 2-й гвардейской мы пойдем еще быстрее, — ответил я.

— Да нет, не удастся. Поставлена новая боевая задача.

Войска 5-й ударной продолжали стремительное наступление вдоль реки Нетце к Одеру. Остатки разгромленных частей противника сходились в группы и колоннами двигались по ночам тоже на запад, уже вслед за нашими частями. В такой сложной обстановке при совершении марша ночью 30 января трагически погиб командир 94-й гвардейской стрелковой дивизии полковник Г. Н. Шостацкий. Находясь с офицерами передового командного пункта в конце колонны соединения, он принял одну из немецких колонн за свою и подъехал к ней. Завязался внезапный бой. Герой Советского Союза полковник Г. Н. Шостацкий и несколько офицеров в этой схватке погибли.

Война продолжалась. Мы шли по дорогам мимо населенных пунктов, где стояли массы оборванных, измученных людей, согнанных фашистами со всех частей света. Освобождение им принесла Красная Армия.

Утром 30 января меня вызвал к аппарату генерал Н. Э. Берзарин. Он приказал усилить темп марша дивизии, точнее, сделать бросок, чтобы выйти на рубеж севернее Бервальде и прикрыть правый фланг корпуса и армии.

Это решение возникло под влиянием следующих событий. 26-й гвардейский и 32-й стрелковый корпуса овладели городом Ландсберг. На левом фланге армии в этом районе сложилась тяжелая обстановка — он оказался совершенно открытым. 8-я гвардейская армия, продолжая осаду крепости и города Познань, частью сил вышла в район города Шверил, попала под удар контратакующей пехоты противника с танками и вновь остановилась. Разрыв между 5-й ударной и 8-й гвардейской армиями достигал 50 километров.

В этой сложной обстановке наш армейский передовой отряд под командованием командира 220-й танковой бригады полковника Д. С. Наруцкого из района Ландсберга в ночь на 31 января начал свой бросок к Одеру по маршруту Хохенвальде, Нойдам, Фюрстенвальде, Кинитц. Утром 31 января он форсировал Одер, захватил город Кинитц и вышел на рубеж Грос-Нойендорф, Кинитц, Рефельд.

Это был первый плацдарм на Одере. Выход советских войск на его западный берег и появление их в городе Кинитц было полной неожиданностью для гитлеровского командования. Ведь город находится в 70 километрах от Берлина.

К этому времени расстояние между передовыми частями 5-й ударной армии и городом Шверин, где вела бои 8-я гвардейская армия, достигло 100 километров. Командующий 5-й ударной решил нанести удар во фланг и тыл контратакующего противника в южном направлении на город Вальдовштренк. Эту задачу было поручено выполнить 32-му стрелковому корпусу.

Передовой отряд нашей дивизии под командованием майора А. Т. Боровко вечером 31 января подошел к Ной-Блессин, выбил оттуда гитлеровцев, форсировал Одер и захватил небольшой плацдарм на его западном берегу. В ночь на 1 февраля 1050-й стрелковый полк с боем овладел лесом западнее Вервальде, а 1054-й разгромил немецкий гарнизон в самом городе и овладел им. Таким образом, утром 1 февраля дивизия заняла рубеж Фолькенвальде, Беллин, северная опушка леса северо-восточнее Целлина. Командный пункт 301-й разместился в Клоссове.

На левом, открытом фланге армии 32-й стрелковый корпус приступил к выполнению решения командарма. В ночь на 1 февраля его 416-я дивизия была переправлена через реку Варта у Ландсберга и к утру завязала бой с противником в районе Хаммер, перекресток шоссе Вальдовштренк. Враг начал быстрый отход. 416-я, забирая в плен и уничтожая гитлеровцев, стремительно наступала на Зоненбург к Кюстрину по южному берегу Варты.

В ночь на 2 февраля главные силы 5-й ударной армии первыми в составе 1-го Белорусского фронта начали форсирование Одера на фронте от Целлина до Кюстрина. Передовые части нашего корпуса преодолели Одер и в районе Грос-Нойендорфа и к утру 2 февраля вышли на рубеж Ной-Левин, Ной-Барним, Ортвиг. 26-й гвардейский стрелковый корпус и одна дивизия 32-го стрелкового корпуса переправились через Одер на участке Каленциг, Альт-Шаумбург.

Таким образом, 2 февраля наша армия уже имела плацдарм от Ной-Блессина до Кюстрина — 30 километров по фронту до 5 километров в глубину.

Начались тяжелейшие бои за плацдарм на левобережье Одера.

В полдень 2 февраля командир корпуса по телефону приказал мне срочно прибыть на его наблюдательный пункт в Целлин, а полки дивизии по тревоге подготовить к форсированию Одера на участке западнее этого города. Срочно собрались все мои заместители. Я передал им приказ, а сам на «виллисе» с адъютантом Василием Конозобко помчался из Клоссова в Целлин.

По пути с нами произошла серьезная неприятность. Не успели мы выехать на открытое место, как нас атаковал «мессершмитт». Водитель мгновенно остановил машину, и мы скатились в кювет. Пулеметная очередь хлестнула по дороге. Мы вскочили в машину и опять помчались. Но гитлеровский пилот зашел с другой стороны и опять обстрелял. Пять раз атаковал машину фашист, и пять раз мы «купались» в кюветной грязи.

Вот и окраина Целлина. Раздались резкий свист и сильный взрыв… Больше я ничего не помнил. Позже офицеры, находившиеся во дворе командного пункта корпуса, рассказывали, как «мессершмитт» вынырнул со стороны Одера и сбросил бомбу. Она разорвалась около машины. Осколками были убиты мой адъютант капитан Василий Конозобко и шофер Федор Панов. Меня выбросило на мостовую. Машина загорелась.

Очнулся я в блиндаже генерала И. П. Рослого. Врач лейтенант В. Н. Усанова склонилась надо мной. Вошли генералы И. П. Рослый, А. М. Кущев и полковник А. Д. Синяев. Я попытался было встать, но Кущев шепотом велел мне лежать:

— Перепугали же вы нас. Пока не вставайте. Как у него с головой? — спросил он врача.

— Кость, кажется, не задета, — ответила она.

— А знаете, комдив 301-й, — немного наклонившись к моей голове, быстро заговорил начальник штаба армии, — машину со мной и Анатолием Дмитриевичем, — показал на полковника Синяева, — по дороге от командного пункта армии до командного пункта генерала Рослого вражий «мессершмитт» так же атаковал не менее десяти раз, а мы тоже отлеживались в кюветах. Посмотрите на меня, все обмундирование мокрое и в грязи, однако добрались благополучно, а вот с вами произошло несчастье. Ну вы лежите, а попозже, как станет лучше, поговорим о деле.

Так я пролежал, может быть, полчаса, а потом встал и направился в блиндаж генерала А. М. Кущева. Голова еще кружилась, ноги плохо слушались.

— Ну что же, коль пришли, получайте задачу, — сказал начальник штаба армии и проинформировал о положении 248-й стрелковой дивизии, которая была сброшена с плацдарма на западном берегу Одера. — Вам поручается восстановить плацдарм…

Задача была предельно ясной. Мы вышли из блиндажа и направились в окопы для наблюдения. В это время опять внезапно появился из-за леса «мессершмитт» и сбросил бомбу. Она попала в дом с блиндажом. Крыша дома и стены развалились, но блиндаж выдержал этот удар. Во дворе все машины были изуродованы осколками.

Правый берег Одера высокий. Внизу белая ледяная равнина. В километре от нас вилась узкая черкая полоска — это растаявший снег обнажил черную дамбу на западном берегу. Вдали были видны населенные пункты Ной-Барним и Ортвиг. На дамбе копались гитлеровцы: устанавливали пулеметы. Возле Гросс-Нойендорфа стояли бронетранспортеры и вели огонь по восточному берегу реки. Главная тяжесть по восстановлению утраченного плацдарма в полосе наступления 9-го стрелкового корпуса ложилась на нашу дивизию. Одновременно в бой вводилось по одному полку 230-й и 248-й дивизий. Я попросил разрешения у генерала И. П. Рослого разместить свой командный пункт на его наблюдательном пункте, сразу же связался с начальником штаба полковником М. И. Сафоновым и приказал ему выводить полки с наступлением темноты. Для форсирования Одера выделил в первый эшелон 1050-й и 1052-й стрелковые. Все пушечные дивизионы вводились в боевые порядки полков как орудия сопровождения. Дивизионная группа была создана из гаубичных батарей и отдельного самоходно-артиллерийского дивизиона.

Генералы И. П. Рослый и А. М. Кущев внимательно следили за моей работой. Решение на бой было ими одобрено. Мы вернулись в блиндаж командира корпуса. На полу валялись осколки стекла, все было покрыто густой пылью.

— Подлец, что наделал, — имея в виду немецкий самолет, сказал генерал А. М. Кущев и подошел к телефонному аппарату.

Он доложил командарму о том, что произошло с моей машиной, а также о моем решении на бой. Затем он выслушал указания Н. Э. Берзарина. Генерал Кущев сообщил мне, что Николай Эрастович передает мне свою машину, крытый «виллис».

Я ушел в свой окоп. Генерал И. П. Рослый приказал своему адъютанту и еще одному офицеру помогать мне до прибытия штаба дивизии. Эти люди очень старательно выполняли все мои указания. Прибыл начальник штаба полковник М. И. Сафонов со своими офицерами и командующий артиллерией полковник Н. Ф. Казанцев. Они доложили, что для контроля и вывода полков и артиллерии в исходное положение для форсирования Одера посланы офицеры.

Гитлеровцы уже хорошо освоили нашу тактику преодоления водных рубежей. Чтобы ошеломить их, мы решили провести форсирование Одера и атаку на западном берегу без артподготовки, без всякого шума и даже без боевого клича.

Подготовка шла полным ходом. Полки выступили из своих районов сосредоточения и под прикрытием леса западнее и северо-западнее Бервальда еще в дневное время почти полностью провели перегруппировку. Они сосредоточились примерно километрах в десяти от Одера.

Стемнело. Все пушечные батареи стрелковых полков и батареи 823-го артиллерийского полка выкатили свои орудия к берегу для стрельбы прямой наводкой по бронецелям и огневым точкам в дамбе. Батальоны в полнейшей тишине подошли к берегу. Подан сигнал, и началось форсирование. Стрелки, автоматчики, пулеметчики тихо, без единого выстрела, спустились с крутого берега и сошли на лед реки. Батареи сорокапяток шли вместе с пехотой.

Мы с напряжением прислушались к тишине. Вдруг с того берега в небо взвилась ракета, и над рекой повисла серия осветительных «лампочек». Белое полотно льда стало отчетливо видно, а на нем движущиеся темные линии цепей наших полков.

В то же мгновение с дамбы грянули пулеметы противника, и огненное море белых трасс пронзило ночную тьму. По ним ударили наши орудия. Огневой взвод полковой батареи лейтенанта Н. Ф. Баркова залпом уничтожил два пулемета и одно орудие врага. Стрелы трасс орудий вонзились в дамбу и задавили всю его огневую систему.

Стрелковые роты стремительным броском мчались по льду. Вот и дамба! Здесь уже не сдержишься от призывного крика «Ура!». Могучая волна перекатилась через дамбу, и начался ночной бой на западном берегу Одера. Все пушечные батареи, сразу же преодолев реку, по традиции боевого содружества вошли в боевые порядки батальонов.

В рядах 1050-го стрелкового полка шли артиллерийские разведчики из самоходно-артиллерийского дивизиона под руководством сержанта Анатолия Пугина и радиста сержанта Владимира Битунова.

Перешли по льду реку и мы со своим командным пунктом. Перед рассветом частям был отдан приказ остановиться на достигнутом рубеже и подготовиться к отражению контратак. В ночном бою мы разгромили противостоящие силы противника и овладели рубежом Гизхов-Мерин-Грабен, шоссейная дорога восточнее Ортвига. Одновременно наши соседи ввели в бой вторые эшелоны. 230-я стрелковая улучшила свое положение, и мы соединили фланги. 248-я дивизия своим 905-м полком и частью 902-го стрелкового овладела Гросс-Нойендорфом.

Захваченный плацдарм был «водяной», как называли его солдаты. Талые воды смешались с подпочвенными, и долина Одера оказалась тяжелейшим полем боя. Как оборудовались огневые позиции? Это известно лишь тем, кто стоял в ту ночь на плацдарме.

Едва стал редеть серо-желтый туман рассветного утра, как на широком фронте от Ной-Барнима до Ортвига лавиной двинулись на нас танки и пехота на бронетранспортерах. Особая плотность контратакующих цепей противника была сосредоточена вдоль дорог на Гизхов-Мерин-Грабев и Ортвиг, Гросс-Нойендорф. Наша артиллерийская группа открыла огонь по отдельным участкам с переносом огня с одного направления на другое.

Гитлеровцы стремились сбросить нас с плацдарма. Бронированная лавина подходила все ближе к нашим боевым порядкам. 25 танков и бронетранспортеров мчались по дороге на Гизхов-Мерин-Грабен. Грянул одновременный залп орудий первого артдивизиона майора В. Сотникова и огневого взвода полковой артиллерийской батареи лейтенанта И. Баркова.

Начались пулеметная дуэль и борьба с танками. Сержант Иван Иванов первым выстрелом подбил один из них. Пять машин шли прямо на огневой взвод лейтенанта Василия Берестового. Геройский сын Донбасса не дрогнул, вступил в ожесточенный бой. Ударило орудие коммуниста-старшины Анатолия Дробаха, и черный столб дыма поднялся над головным танком. Но остальные, переваливаясь через ухабины, приближались к орудию. Еще выстрел, и еще раз пламя поднялось над «пантерой». Бьют орудия старшин Страшко, Румянцева, Быкодорова. Горят немецкие крестоносные громадины.

Будто огневую стену поставил артиллерийский дивизион майора В. Сотникова, на которую натолкнулась волна фашистских танков, остановилась, попятилась и расползлась по укрытиям. С бронетранспортеров скатилась пехота, и черные цепи пошли в атаку. Лавиной огня встретили их третий и второй батальоны капитанов А. Ф. Богомолова и Ф. К. Шаповалова. Пулеметчики роты капитана П. А. Карибского косят вражеские ряды.

Братья Мусич, два сына запорожских степей из села Большая Александровка, что лежит на берегах Ингульца, после освобождения родного села нашей дивизией вступили добровольно в строй 1050-го полка и стали пулеметчиками. И вот уже пройден долгий боевой путь, они сражаются на берегу Одера. Старший брат — Иван — наводчик пулемета, младший — помощник. Мощной свинцовой струей поливают они фашистов.

А гитлеровцам словно нет счета. Цепь за цепью идут и идут они в яростную атаку. Старшему Мусичу оторвало руку. Младший брат лег за пулемет. Нет, не отдаст он тело брата-героя фашистам. Ударил «максим», и снова захлебнулась атака немцев: они залегли.

В это же время начался жестокий бой на участке 1052-го полка. Второй артиллерийский дивизион, которым теперь командовал майор Турбин, батареи капитана Мартьянова и старшего лейтенанта Пескова могучим огневым ударом встретили атакующие танки. Командир орудия старшина Петр Чиянев подпустил на близкое расстояние «пантеру»: прогремел выстрел, и она загорелась. Старшины Аверченко, Беляев, Телькин из своих орудий так же метко бьют по бронецелям.

Пехота плотной стеной идет в атаку вдоль дороги на второй стрелковый батальон. Майор В. Емельянов, его заместитель по политической части старший лейтенант К. А. Таиров и героические стрелковые роты капитанов В. А. Тышкевича и И. И. Кустова, лейтенанта Г. Г. Королева, командира пулеметной роты капитана С. К. Нурмагомбетова знают, как встречать противника: морем огня и рукопашным боем. Трупы гитлеровцев усеивают поле.

Первая контратака отбита. Но вот вражеская артиллерия сделала новый огневой налет на наши боевые порядки, появилась новая волна танков и пехоты на участке Ной-Барним, Ортвиг, которые соединились с остатками первого эшелона.

Гремит канонада на участке 1050-го полка. Ожесточенно и яростно наседает противник. Бьют по немецким танкам огневые взводы лейтенантов В. Берестового и А. Кирилюка. Геройский подвиг совершает командир орудия старшина Анатолий Дробаха: уже два танка горят перед огневой позицией его орудия.

Фашисты ворвались в боевой порядок шестой роты старшего лейтенанта И. Робенко. И мгновенно в подразделении появился парторг батальона старший лейтенант К. Гвоздев. «За мной! За Родину!» — призвал он бойцов и первым бросился в атаку. Все как один поднялись солдаты, в огневом и рукопашном бою перебили гитлеровцев и восстановили свой боевой порядок.

Бились насмерть и наши артиллерийские разведчики самоходно-артиллерийского дивизиона Анатолий Пугин, Владимир Битунов и Александр Жгенти. Корректируя огонь подразделения, они вместе со стрелками пулеметным огнем и в рукопашном бою уничтожали фашистов.

И эта контратака немцев была отбита воинами 1050-го стрелкового полка. Бой шел одновременно на всем участке дивизии. На командном пункте 1052-го полка вместе с майором В. А. Емельяновым все время находился и его заместитель по политчасти майор И. Я. Гужов. В третий стрелковый батальон пришел парторг полка капитан П. Н. Попков. Все коммунисты, как всегда, в первых рядах.

Вновь в бою батальон капитана А. Ф. Богомолова. Его пулеметная рота старшего лейтенанта Владимира Шпакова не дает подойти немецким цепям к стрелковым ротам. Во втором батальоне легли в цепь, вооружившись автоматами, командир батальона капитан Шаповалов и его замполит капитан Кузьменко. Командиры пулеметных взводов лейтенант Гаргуля и лейтенант Еганов массированным огнем поражали атакующие цепи противника. В артиллерийском дивизионе майора Сотникова опять отличился старшина Анатолий Дробаха: еще два танка подбил герой-артиллерист. Огневой взвод полковой артиллерийской батареи Николая Баркова уничтожил три машины. Еще две поджег сержант И. Т. Иванов.

В 1052-м полку особенно тяжелый удар немцы нанесли по третьему батальону. Седьмая рота капитана Безносова была вся в море огня. Волна за волной накатывались гитлеровцы. Сотни их трупов уже лежали перед ротой. Вот «пантера» мчится на позицию отделения Александра Опалева. Он встал во весь рост, забросил под нее несколько противотанковых гранат. Но танк продолжал движение. Тогда Опалев со связкой гранат бросился под него. От взрыва «пантера» вздрогнула и, объятая дымом, запылала. Командование отделением сразу же принял на себя рядовой Алексей Дворядкин.

В восьмой роте капитана Благинина погиб командир взвода лейтенант Калинков. И тут раздалась команда старшины Федора Угначева: «Слушай мою команду!» Умело руководя подразделением, воодушевляя бойцов примером личной храбрости и отваги, старшина обеспечил успешное отражение всех атак противника. Его герои-стрелки противотанковыми гранатами подбили и сожгли три танка и один бронетранспортер, уничтожили десятки фашистов. Сам Федор Угначев уничтожил 20 фашистов и, даже будучи раненным, не покинул своих боевых товарищей, продолжая сражаться весь день.

Артиллеристы майора В. Турбина без устали били по танкам. Все сражались, как старшина Петр Чиянев, расчет которого уничтожил три немецких танка.

Всего за день было отбито восемь вражеских контратак.

Оперативная группа дивизии под руководством заместителя начальника политического отдела полковника П. И. Потратия бессменно была на командном пункте дивизии. Майор Ф. М. Виленский сдружился с комсоргом 1050-го полка Михаилом Цыганковым. Каждый день личным примером героизма они выполняли заветный призыв: «Коммунисты, вперед!» Заместитель командира полка по политической части И. Я. Гужов и инструктор политотдела дивизии майор Н. В. Федоров были в 1052-м полку. Давнишние боевые друзья, они всегда там, где труднее. Вот и сейчас политработники с парторгом полка П. И. Попковым во втором стрелковом батальоне, который отбивает уже третью вражескую контратаку.

Полковник П. И. Потратий очень часто подходит ко мне. Мы говорим об обстановке, он информирует меня о работе основной группы политического отдела дивизии.

Телефонист передал мне трубку, и я услышал спокойный, как всегда, голос генерала И. П. Рослого:

— Тяжело?

— Даже очень, — ответил я.

— Как выполняет ваши заявки корпусная артиллерийская группа?

— Очень удачно и точно ставит заградительные огни по шоссейным дорогам.

— Сражайтесь, как сражаетесь. У меня на КП командарм Берзарин и маршал Жуков. Маршал награждает весь личный состав батальона, который сейчас ведет бой на шоссейной дороге, орденом Красного Знамени. Наиболее отличившихся солдат и офицеров остальных батальонов представьте к награждению. Желаю вам успеха.

Об этом разговоре я сообщил подполковнику А. И. Пешкову и просил передать по цепи всему личному составу полка.

Наступил вечер. Началась девятая контратака на всем участке дивизии. Под нашим огнем противник опять залег. Но вот в стык частей прорвалась сильная группа пехоты с танками: частью сил она атаковала первый батальон 1050-го полка, а остальные шли прямо на командный пункт дивизии. Раненый комбат капитан Ленский потерял управление батальоном. Рота старшего лейтенанта Большакова дрогнула и стала отходить к зданиям. Но не растерялся командир огневого взвода лейтенант Николай Барков. Тоже раненный, он мгновенно выкатил орудия в боевой порядок на левый фланг, подбил два танка и рассеял пехоту. Комсорг полка лейтенант Михаил Цыганков, видя, в какой тяжелой обстановке оказался батальон, принял командование им на себя.

В это время часть гитлеровцев продолжала движение на командный пункт дивизии. Мы с майором А. Т. Воронко подняли свой последний резерв — разведывательную роту. Она развернулась за дамбой, и все мы, поднявшись, врезались в пехотный клин фашистов, автоматным огнем и в рукопашном бою уничтожили их.

Впереди была насыпь. Я приказал подразделению закрепиться на ней и держать. Как держать, майору А. Т. Воронко не надо было объяснять, он сам это понимал отлично. Знал он и то, что с наступлением темноты будет введен в бой именно в стык частей 1054-й стрелковый полк — второй эшелон дивизии.

Я ему сказал, что с выходом Радаева рота должна вернуться на командный пункт дивизии, а сам с двумя автоматчиками пошел на КП 1050-го стрелкового. С подполковником И. И. Гумеровым состоялся тяжелый разговор. Пришлось мне направить его в первый батальон. Сам же я остался командовать 1050-м. С капитанами Ф. К. Шаповаловым, А. Ф. Богомоловым мне не нужно было разговаривать на «тяжелую» тему. Я поблагодарил их за геройское ведение боя, сказал, что нахожусь на командном пункте полка и что сейчас подаю команду на ввод в бой 1054~го полка Н. Н. Радаева. Его мы решили вывести без огневой поддержки, как говорится, втихую. И это нам удалось. В течение ночи 1054-й уничтожил вклинившегося противника, значительно продвинулся вперед, а вместе с ним и остальные части улучшили свое положение, захватив впереди лежащие насыпи каналов. Перед рассветом я вернулся на КП дивизии, а на командном пункте 1050-го стрелкового полка оставил начальника штаба полка майора Широкого и заместителя командира полка майора Кульчего — боевого и грамотного офицера, ветерана боев.

Наступило утро 4 февраля. К сожалению, ясное, солнечное утро. Появилась авиация противника и жестоко отбомбила боевые порядки дивизии. Сразу же вражеская артиллерия начала мощный огневой налет. Земля содрогалась и гудела. Перед всем фронтом дивизии от Ной-Барнима и Ортвига вновь появились волны немецких танков и пехоты. Видно было, что брошены в бой новые резервы.

У артиллеристов нет боеприпасов, чтобы бить танки с дальних дистанций. А они с пехотой уже вплотную подошли к боевым порядкам частей. Снова вспыхнул жестокий бой в одерской долине.

Об утренней атаке противника я доложил генералу И. П. Рослому и просил его оставить корпусную артиллерийскую группу для поддержки дивизии.

— Конечно, — ответил комкор. — Указания генералу Игнатову я уже дал.

В полосе дивизии проходили две шоссейные дороги, по которым противник наносил танковые удары. Полковник Н. Ф. Казанцев уже подавал команды на открытие заградительного огня артиллерийским группам.

Утром подполковник И. И. Гумеров доложил по телефону, что он навел порядок в первом стрелковом батальоне, раненого капитана Ленского отправил в госпиталь, а в командование временно вступил заместитель командира батальона по политической части капитан Давыдов. Он доложил также, что в течение ночи проверил боевые порядки батальонов; потери в личном составе большие, люди полны решимости сражаться до последнего. Я разрешил И. И. Гумерову вернуться на командный пункт полка.

Н. Н. Радаев разместил свой командный пункт на дамбе канала, немного впереди КП дивизии. Он доложил, что только с рассветом разобрался в положении батальонов. Все насыпи и дамбы каналов заняты нами. Стрелки и артиллеристы оборудуют там окопы и огневые позиции. Когда я начал разговор с подполковником А. И. Пешковым, перед 1052-м стрелковым полком уже рвались снаряды заградительного огня дивизионной артиллерийской группы по атакующим танкам и пехоте противника.

— Ну что же, Александр Иванович, будем стоять насмерть, — сказал я командиру.

— Насмерть только фашистским атакующим цепям, вот это верно, — ответил тот.

Танки и пехота ворвались в боевые порядки второго батальона 1050-го полка. Все смешалось в огневом вихре. В упор бьют наши артиллеристы по танкам врага. Расчет сержанта Иванова один за другим поджигает немецкие танки. Взводы лейтенантов Берестового и Кирилюка в облаках дыма, так интенсивно ведут они огонь по танкам противника. Старшина Анатолий Дробаха тяжело ранен, но не отходит от орудия. Идет жесточайшая схватка батарейцев с броневой мощью фашистов. Во второй батарее у трех пушек вышли из строя орудийные расчеты. Двадцатилетний коммунист Анатолий Дробаха, раненный, один подбил еще три танка.

Стрелковые роты ведут огневой и рукопашный бой. Все офицеры в боевой цепи. Тяжелая обстановка в пятой стрелковой роте лейтенанта Алексея Храмова. Но вот вместе с комсоргом батальона лейтенантом Алимовым поднимается лейтенант Федоров — воспитанник Бакинского морского училища, ветеран дивизии. Он ведет всю роту в рукопашную схватку. За ними вступают в ближний бой воины четвертой роты, увлекаемые старшим лейтенантом Яковлевым и парторгом батальона старшим лейтенантом Гвоздевым. Гитлеровцы не выдержали такого удара стрелковых рот, и батальон вновь восстановил свой боевой порядок.

Первый стрелковый батальон искупил сегодня свою вчерашнюю вину: под командованием И. И. Гумерова успешно отбил атаку противника.

Впервые вступил в бой на плацдарме и 1054-й стрелковый полк. Его батальоны под командованием Г. М. Айрапетяна, А. Д. Перепелицына, которых называли мастерами отражения контратак, удерживали позиции. Но все же немцам удалось вклиниться в боевые порядки батальона Перепелицына. Комбат и его заместитель по политической части капитан Н. А. Козлитин со стрелковой ротой старшего лейтенанта С. И. Сакирского ринулись на ворвавшегося противника. Политработник в упор застрелил из пистолета трех фашистов. В атакующей цепи пятой стрелковой роты геройски бьется с гитлеровцами комсорг батальона лейтенант Владимир Кузнецов. В короткой схватке гитлеровцы были уничтожены.

Упорно бился третий батальон. Здесь в первый цепи парторг полка майор Н. П. Журба и раненный в ногу комсорг батальона И. Ф. Сеничкин. Они бьют из автоматов по атакующим цепям. Тяжелораненый пулеметчик Николай Баздырев не оставляет своего оружия, рядом с ним его боевой товарищ Николай Гусаров.

Артиллеристы майора Турбина и на этот раз проявили героизм. Командиры орудий полные кавалеры ордена Славы старшины Владимир Ткаченко, Василий Носич и Андрей Деревянко подбили более 10 бронецелей. Старшина Петр Чиянев вступил в неравный бой с тремя танками: он поджег головную машину, после чего остальные дали задний ход и ушли в укрытие.

Первая мощная двухчасовая атака немцев была отбита. Потом было еще шесть. Так прошел тяжелый день 4 февраля.

Ночью оказывали помощь раненым.

С боеприпасами было совсем тяжело. Все доставлялось вручную через Одер по ночам. К тому же началось сильное потепление. Снег быстро таял, заполняя водой каналы и рвы.

Без авиации, но после короткой огневой подготовки утром 5 февраля фашисты опять поднялись в атаку. Поднялись только те, которые находились на поле боя. Густых волн танков и пехоты со стороны Ортвига и Ной-Барнима уже не было. Н. Ф. Казанцев отошел от стереотрубы и, радостно улыбаясь, подошел ко мне:

— А от Ортвига-то ничего не идет!

— Давай будем добивать то, что видим, — ответил я ему.

По шоссе на Гизхов-Мерин-Грабен танки и штурмовые орудия шли в безумную атаку. Загорелось пять машин, но остальные все напирают. Батарейцы майора Сотникова стоят грозной огневой стеной. Взводы второй батареи, почти вновь укомплектованные ранеными воинами, ведут ураганный огонь. Во взводе лейтенанта Берестового тяжело ранены командир и наводчик одного орудия. А рядом шесть танков. Лейтенант сам встал к орудию, но, контуженный, рухнул на землю. Придя в себя, вплотную увидел вражеский танк. Лейтенант бросился к орудию, выстрелил, и запылала броневая громадина.

Психическая танковая атака отбита, а пехота залегла. Одновременно гремит бой и на шоссе от Ортвига на участке 1052-го полка.

Батальон майора В. А. Емельянова со стрелковыми ротами капитанов Тышкевича, Кустова, Королева на огневой запор закрыли там путь атакующей пехоте. Первая утренняя атака противника была отбита. Всего за этот день 301-я отразила пять атак. Они стали реже, чем в предыдущие дни.

Во второй половине дня был получен приказ командующего 1-м Белорусским фронтом, в котором говорилось, что на 5-ю ударную армию возложена особо ответственная задача — удержать плацдарм на западном берегу Одера и расширить его хотя бы до 20 километров по фронту и 10–12 километров в глубину, что это потребует от войск исключительной стойкости и доблести и что через два-три дня противник выдохнется. Рекомендовалось зарываться глубже в землю, организовать массовый зенитный огонь. Перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью, днем отбивать атаки врага.

С этим приказом мы все пошли в боевые порядки, и через час весь личный состав дивизии уже знал его содержание. Он еще больше воодушевил солдат и офицеров.

Вечером мы стали свидетелями пропагандистского трюка фашистов. С восточной окраины Ортвига заговорила мощная громковещательная установка. Передача велась на русском языке. Диктор говорил, что русские Берлин не возьмут, что у фюрера огромные силы, новое оружие.

Позвонил генерал И. П. Рослый, спросил:

— Как вы думаете отвечать?

— Ответим своевременно, — уклончиво сказал я.

— Хорошо. К вашему ответу мы присоединим и свой. На огневых позициях полностью развернулось хозяйство генерала Косенко, 10-я пушечная артбригада…

В 17 часов взметнулось зарево залпа орудий, и лавина снарядов обрушилась на гитлеровцев. Кто-то очень удачно попал в немецкую машину с громкоговорителем, от нее полетели обломки, и она загорелась. После такого нашего ответа противник в тот день больше в контратаку не поднимался, пропаганду на русском языке не вел.

В вечерних сумерках по льду Одера, уже покрытому значительным слоем воды, к дамбе рядом с моим блиндажом подошла группа офицеров и солдат с каким-то грузом.

Адъютант доложил, что это офицеры политотдела с какой-то установкой. Это были работники политотдела майор И. В. Малышев и старший лейтенант В. В. Панов. Они расчехлили громкоговорящую установку и установили динамик на дамбе, а микрофон в моей землянке, и началась передача. После недельной канонады орудий по долине Одера понеслись мажорные звуки советских маршей и песен. Потом И. В. Малышев по-немецки передал обращение советского командования к вражеским солдатам. И снова песни… «Есть на Волге утес…» Мы вышли из землянки, и нас радостно поразила ночная тишина. Только могучие раскаты голоса Шаляпина неслись по одерской долине. В эту ночь два офицера и пять немецких солдат перешли на нашу сторону.

Утром 6 февраля даже утренняя атака гитлеровцев была вялой и нерешительной. Встреченные огнем, танки ушли в укрытия, а пехота залегла.

Занятый делами, я совершенно не обращал внимания на Одер, который все еще был покрыт льдом. Вечером все стихло, лишь раздавались отдельные ружейные выстрелы. Я сидел в блиндаже над картой и вдруг явственно услышал треск. Не понимая, что происходит, я вышел наружу. На посту стоял автоматчик кубанский казак Сергей Курков. В шутку я спросил его:

— И что это у вас на посту происходит?

— Трескотня, — улыбаясь ответил он и повернулся к Одеру.

— Что трескается?

— Лед на Одере…

Стоял звенящий легкий гул, и ледяные торосы поднимались на поверхности белой равнины.

— Ничего не поделаешь с природой, придется, как на Днепре, сидеть на берегу разлившегося моря, — озабоченно и со вздохом высказался Сергей Курков.

…В ночь на 7 февраля на нашу сторону перешло еще несколько вражеских солдат и офицеров. Все они твердили, что «Гитлер капут» и «Берлин капут». Они, немецкие рабочие, больше не хотят, мол, воевать, сказали и о том, что гитлеровские войска получили приказ о переходе к обороне.

Солнечное утро 7 февраля высветлило все поле проходивших боев. Перед участками полков восточнее Ной-Барнима и Ортвига повсюду лежали тысячи трупов, стояли десятки подбитых и сожженных танков. Гитлеровцы по ночам стали уносить трупы к себе в тыл. Мы не мешали им в этом.

С 3 по 7 февраля 40 раз поднимались фашистские цепи в атаку и столько же раз откатывались назад.

Вечером 8 февраля на плацдарм через Одер переправился и пришел на командный пункт дивизии заместитель командующего 5-й ударной армией генерал-майор И. И. Варфоломеев. Всю ночь мы провели в дружеской беседе, вспоминая детали боев последних дней и рассуждая о предстоящих событиях.

Он передал мне пистолет с дарственной надписью командующего 5-й ударной армией. На следующий день мы обошли с ним боевые порядки полков и к вечеру расстались.

Ночами с 25 по 28 февраля мы, сдав участок своего плацдарма дивизиям 3-й ударной и 47-й армий, переправились на восточный берег Одера.

Мне представляется, что Висло-Одерская операция по своему размаху и оперативному маневру заслуживает самого пристального внимания.

Цель ее заключалась в том, чтобы разгромить противостоящего противника, завершить освобождение Польши и создать условия для наступления на Берлин. Замыслом предусматривалось нанесение глубоких фронтальных ударов, чтобы рассечь группировку противника и уничтожить ее по частям. Частью сил предполагалось осуществить это в районе Варшавы, Радома, Шидловица. В операции нашли свое яркое выражение все основные вопросы организации и осуществления оперативного и тактического маневра. Особенностью ее было и достижение высоких темпов прорыва тактической зоны обороны противника общевойсковыми соединениями. Это было обусловлено непрерывностью мощного артиллерийского огня, сильными ударами пехоты и танков, непрерывным взаимодействием всех родов войск.

В прорыв 5-й ударной армии, которая являлась центром оперативного построения на направлении главного удара войск 1-го Белорусского фронта на магнушевском плацдарме, была введена в сражение подвижная группа фронта — 2-я гвардейская танковая армия. Она в полном составе и на широком фронте вошла в прорыв и сделала стремительный бросок на 80 километров, вышла в район Сохачева и перерезала пути отхода варшавской группировке противника.

В моей памяти четко сохранилась картина, которую я наблюдал со своего командного пункта утром 15 января: бой дивизии на открытом правом фланге армии севернее Леханице, действия первого эшелона армии в западном направлении, выход колонн 2-й гвардейской танковой армии на плацдарм и ее могучее, таранное движение на запад.

Поучительным являлось преследование. С утра 16 января главные силы 5-й ударной стремительно бросили вперед механизированные корпусные дивизионы, и особенно мощные армейские передовые отряды, оставляя у себя в тылу отдельные гарнизоны врага. Наши войска быстро шли на запад.

Тактические действия батальонов, полков, дивизий велись, как правило, с большим мастерством. Я постоянно видел большую часть поля боя. Стрелковые части с танками непосредственной поддержки, пехоты при мощном огневом ударе артиллерии быстро преодолевали оборонительные позиции. В этом смысле действия нашей дивизии дали очень много хороших примеров.

Высокое тактическое искусство проявила наша артиллерия. Плотность и группировка ее при прорыве глубоко эшелонированной позиционной обороны противника были обоснованы. На участке прорыва 5-й ударной — 7 километров — было 1907 стволов, что составляло 272,5 ствола на километр фронта. Высокая плотность артиллерии в данной операции позволяла создавать полковые артиллерийские группы достаточного состава, в среднем 60 стволов на один стрелковый полк, и дивизионные группы, способные проводить мощную поддержку пехоты. Были также созданы сильные корпусные и армейские группы. Высокая плотность артиллерии позволяла сопровождать атаку стрелковых частей методом двойного огневого вала.

При прорыве обороны и преследовании противника важную роль играли танки. Танкодоступная местность в полосе наступления армии была только перед 26-м гвардейским стрелковым корпусом, поэтому все бронетанковые силы пошли на его усиление.

При действиях в лесу нам очень помогло усиление штурмовыми инженерно-саперными подразделениями.

Огромную роль в обеспечении высокого наступательного духа воинов сыграла глубоко продуманная и широко развернутая во всех частях и подразделениях партийно-политическая работа. Политорганы, партийные и комсомольские организации воспитывали личный состав армии в духе героизма, стойкости, беззаветной преданности идеалам социализма, любви к Родине. Все эти морально-боевые качества в полной мере раскрывались в боях.