К ясному небу

Она повернулась к нему, ярость вспыхнула в каждой клеточке ее тела.

— Это ты сделал?

— Нет, — сказал он, отшатнувшись. — Я этого не делал, — он двинулся к двери. — У тебя есть десять минут. Ни секундой дольше.

Когда он ушел, Ария опустилась на колени у кровати. Она перевела взгляд на руки Перри, и ей пришлось проглотить подступившую к горлу желчь.

Она всегда любила его руки. Форма каждого сустава была твердой и сильной, словно железо удерживало их вместе, а не кость. Теперь она не видела ничего, кроме распухшей плоти. Его кожа была неестественно гладкой, контуры суставов исчезли, как и линии, которые делали его узнаваемым.

Странно, но его лицо осталось нетронутым. Его губы потрескались, а щетина на подбородке казалась темнее на фоне бледной кожи, коричневой вместо светлой.

Его нос был совершенно, нормально, красиво изогнут.

Она наклонилась ближе, боясь прикоснуться к нему, но нуждаясь в близости.

— Перри… — прошептала она.

Он открыл глаза, медленно моргнул, глядя на нее.

— Это ты?

Она сглотнула.

— Да… это я.

Он посмотрел на дверь и обратно, затем начал подниматься.

— Как ты… — он замер и издал горловой звук, словно сдерживая кашель.

— Лежи спокойно. — Она осторожно легла рядом с ним. На маленькой койке было достаточно места для них обоих. Она испытывала боль от желания обнять его, но она не могла прижаться так, как ей хотелось.

Она смотрела ему в глаза, видя глубокие тени, которых никогда не было раньше. Его глаза закрылись, как будто он пытался скрыть их, почти закрываясь. Его ресницы были темными у корней и почти белыми на кончиках.

Видя только его лицо, она почти могла представить, что он не ранен. Что они не были заключены здесь в тюрьму. Ей вспомнилось, как они путешествовали в Блаженство в поисках ее мамы.

Так они проводили ночи, тесно прижавшись друг к другу, обменивая часы сна на разговоры и поцелуи. Пожертвовав всем остальным, в чем они нуждались, ради еще одной минуты, проведенной вместе.

Ее глаза начали расплываться. Она не знала, как с этим справиться.

Первым заговорил Перри:

— Я не хочу, чтобы ты видела меня таким… Ты можешь приподнять простыню?

Она потянулась за ней. Вместо этого ее рука легла на его ребра. Он напрягся под ее пальцами, но это не могло быть от боли, она едва касалась его.

— Не могу, — сказала она.

— Ты можешь. Я знаю, что это твоя здоровая рука.

— Я не хочу.

— Это причиняет тебе боль. Я знаю, что это так.

Он был прав, она была в агонии, но она не позволит ему вынести это в одиночку.

— Я не могу, потому что не хочу, чтобы ты пряталась от меня.

Он сжал губы, мышцы его челюсти напряглись.

Стыд. Вот что она увидела в тени его глаз. В слезах, которые там скопились.

Он закрыл их.

— Ты такая упрямая.

— Знаю.

Он замолчал. Слишком тихо, поняла она, когда прошли секунды. Он затаил дыхание.

— Это был нечестный бой, — сказал он. — Иначе я бы победил.

— Я знаю, — сказала она.

— Ты много знаешь.

Он изо всех сил старался не придавать этому значения. Но как он мог это сделать? Она повела рукой по его ребрам. По красивой коже, испещренной синяками.

— Я знаю недостаточно. Я не знаю, как это исправить. — Гнев нарастал внутри нее, давление в груди росло. В ее сердце. Оно росло с каждым синяком, которого она касалась. — Только чудовище способно на такое.

Глаза Перри распахнулись.

— Не думай о нем.

— Как я могу этого не делать? Как ты можешь этого не делать?

— Ты здесь. Сейчас я хочу думать только о тебе.

Ария проглотила слова, которые хотела сказать. Скажи мне, что ты в ярости. Она хотела услышать его ярость. Она хотела увидеть намек на огонь, который, казалось, всегда горит внутри него. После всего, через что он прошел, будет ли он когда-нибудь прежним?

— Я все время думаю о нас, — сказал он. — Когда мы были у Маррона и потом, когда остались только вдвоем. Нам с тобой было так хорошо. — Он облизал губы. — Когда мы выберемся отсюда, давай снова куда-нибудь отправимся. Только ты и я.

Напряжение в груди ослабло, облегчение нахлынуло на нее. Он сказал «когда». Даже в своем избитом состоянии он верил в то, что будет «когда», а не «если». Ей не следовало сомневаться в его силе.

— Куда ты хочешь отправиться? — спросила она.

Его улыбка была слабой и кривой.

— Это не имеет значения… Я просто хочу побыть с тобой наедине.

Ария хотела того же самого. И ей было больно видеть, как он улыбается… по-настоящему улыбается… поэтому она сказала:

— Так этого недостаточно для тебя?

Глава 24 ПЕРЕГРИН

— Ты жестоко заставляешь меня смеяться прямо сейчас, — сказал Перри, стараясь держаться как можно спокойнее. Любое резкое движение, и его ребра, казалось, вот-вот треснут.

— Извини, — сказала Ария. Она улыбалась, зажав нижнюю губу между зубами.

— Да… ты прям выглядишь виноватой.

Он не мог поверить, что она рядом. Она понятия не имела, что один только ее аромат мог заставить его вернуться. С тех пор как Соболь ушел, он глубоко погрузился в свои мысли. Перри не был уверен, то ли это был он сам, то ли он впал в бессознательное состояние, но это не имело значения. Находиться в сознании означало одну только боль… пока не появилась она.

— Ты же знаешь, Перри, я пойду с тобой куда угодно, — сказала Ария. Ее внимание переключилось на его рот, ее аромат стал теплее, слаще.

Он знал, чего она хочет, но колебался. Лежать неподвижно было почти невыносимо, и он знал, что выглядит жалким, черно-синим и опухшим.

— Я хочу поцеловать тебя, — сказал он. Забудь о гордости. Он хотел ее слишком сильно. — Могу?

Она кивнула.

— Тебе никогда не надо спрашивать меня об этом. Мой ответ всегда будет «да».

Ее вес легко лег на его ребра, когда они наклонились друг к другу. Он ожидал, что ее рот будет таким же нежным, как ее руки, но ее язык, холодный и сладкий, требовательно проник между его губами, двигаясь внутри.

Его сердце бешено заколотилось в груди, пульс внезапно участился. Он не раздумывая двинулся вперед, обхватив ее лицо руками.

Боль пронзила его конечности, и он, должно быть, издал какой-то звук, потому что Ария напряглась и дернулась назад.

— Прости, — прошептала она. — Может, нам остановиться?

— Нет, — хрипло ответил он. — Мы не будем этого делать.

Их губы снова нашли друг друга, любая рациональная мысль исчезла из его головы. Он не видел и не чувствовал ничего, кроме нее. Он был полностью сосредоточен на этом и даже больше.

Больше на ее теле. Ее рте. Ее вкусе.

Ария сдерживалась, стараясь не прислоняться к нему, когда все, чего он хотел, это чувствовать ее рядом с собой. Он провел рукой по ее бедру и притянул ее ногу к себе, притягивая ближе. Боль пронзила его ноги и руки, но желание было гораздо глубже. Она вся состояла из мускулов и мягких изгибов под его руками, кожа была такой же мягкой, как и ее волосы. Облегающий летный костюм стража закрывал ее от запястья до шеи — жестоко несправедливый барьер. Он просунул руку под ее рубашку, почти расстегнув ее, когда она выгнулась ему навстречу.

— Перри, — произнесла Ария, ее теплое дыхание коснулось его щеки.

Он издал звук, который, как он надеялся, сошел за «да».

— Что-то происходит между Гессом и Соболем.

Он замер.

— С тобой все в порядке? — Она отстранилась с беспокойством в глазах.

Он выдохнул, изо всех сил стараясь собраться с мыслями.

— Да… Я не, эм… Я не ожидал, что ты это скажешь.

— Я бы и не собиралась, но скоро вернется Лоран. Он будет здесь с минуты на минуту, и мы должны поговорить об этом, пока можем.

— Правильно… мы должны. — Он потянул подол ее рубашки вниз и сосредоточился на Гессе. На Соболе и Гессе. — Я тоже это заметил. Гесс напуган до смерти. Я почувствовал его запах. Соболь держит его за горло.

Ария прикусила нижнюю губу, ее взгляд расфокусировался.

— Я думала, что Гесс возьмет верх, поскольку в его распоряжении все ресурсы. Все корабли и оружие. Еда и лекарства тоже. Все было забрано из Грезы. Это все его.

— Все это больше не имеет значения, Ария. Теперь он на нашей территории. Здесь он живет по нашим правилам, и он это знает. Может быть, он был другим до того, как пришел сюда…

— Нет, — ответила она. — Нет, он всегда был трусом. Когда он выбросил меня из Грезы, он сделал это с помощью стражников. Он заставил меня шпионить для него. Я была той, кто связал его с Соболем. И когда он оставил Грезу, он просто ушел и оставил всех тех людей. Если есть какая-то опасность или конфликт, он бежит как только можно дальше в другом направлении. — Она посмотрела на руки Перри. — Он никогда бы этого не сделал.

Перри мысленно вернулся в ту комнату, видя сосредоточенность… осторожность, с которой Соболь бил его. Очевидно, Соболь не возражал против насилия и хотел брать дело в свои руки.

Он замолчал на несколько секунд, вспоминая. Теперь он резко вернулся в настоящее и обнаружил, что Ария смотрит ему прямо в глаза, в ней все бурлит от ярости.

— Я убью его за это, — сказала она.

— Нет. Держись от него подальше, Ария. Найди способ вытащить нас отсюда. Используй Гесса. Если он любит убегать от проблем, давай дадим ему возможность куда-нибудь пойти. Другой вариант. Но обещай мне, что будешь держаться подальше от Соболя.

— Нет, Перри.

— Да, Ария. — Неужели она не понимает? Он сможет вынести все… кроме ее потери.

— А что, если Рокот был прав? — спросила она, сдвинув брови. — А что, если Соболь — это проблема, пока мы ничего не предпримем? Пока мы его не остановим?

Он хотел сказать ей, что это его дело. Он справится с Соболем. Но он не мог этого сказать сейчас. Не полуголый, синий и избитый. Он поклялся снести голову Соболю, но он хотел бы твердо стоять на ногах.

Она отскочила от него, ее ноги приземлились на пол с тихим стуком. Через полсекунды дверь открылась.

На пороге стоял солдат Лоран.

— Время вышло, — сказал он Арии.

Она тут же двинулась с места. Остановившись в дверях, она оглянулась на Перри и приложила руку к сердцу.

Потом она вышла, и он снова оцепенел. Заглушая боль в мышцах. Игнорируя сильную боль, которую он всегда чувствовал без нее.

Лоран задержался еще на секунду, бросив на Перри резкий взгляд, прежде чем последовать за ней.

Перри долго смотрел на дверь после того, как они ушли, вдыхая остаточные запахи в маленькой комнате. Заметив, что у солдата был какой-то странный настрой, такой плотный и тяжелый. Как защитная кирпичная стена. Еще более странным казалось мерцание тепла за ней.

Осторожно, с дрожащими мышцами, Перри перекатился на спину, абсолютно уверенный в одном.

Лоран был не просто солдатом. Ему было интересно, знает ли Ария.

Глава 25 АРИЯ

— Я думал, ты собиралась поговорить с ним, — тихо сказал Лоран, провожая ее обратно по коридорам «Комодо».

— Мы разговаривали, — сказала она.

Ей потребовалась вся сила воли, чтобы оставить Перри в той комнате. Даже сейчас, она хотела повернуть назад, но что-то останавливало ее. Ноющее ощущение по поводу мужчины, идущего в трех шагах позади нее.

— Это выглядело больше, чем просто разговор.

Ария развернулась к нему лицом.

— А почему тебя это волнует?

Лоран резко остановился. Он нахмурился, открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом передумал.

— Зачем ты отвел меня к нему? — настаивала она. — Почему ты помогаешь мне?

Он посмотрел на нее сверху вниз, опустив свой тонкий нос, его губы были плотно сжаты, как будто он пытался удержать себя от разговора. Она отчаянно пыталась понять, почему он пошел на такой риск ради нее. Почему он казался таким сосредоточенным, когда смотрел на нее. Почему его темно-серые глаза казались такими до боли знакомыми.

У него был глубокий музыкальный баритон — красивый голос.

И он был достаточно взрослым…

Он был достаточно взрослым…

Она не могла позволить себе продолжать мысль.

Его голова дернулась в сторону. Ария услышала голос Кирры, ее страстное мурлыканье было раздражающим и безошибочным. Неужели она всегда бродит по этим коридорам?

Лоран схватил ее за руку и потащил по коридору. Он остановился перед дверью и нажал на кнопку, втягивая ее внутрь, когда та открылась.

В другом конце маленькой комнаты была еще одна дверь с закругленным окном, сделанным из двух толстых стекол. Сквозь него пробивался голубой свет. Электрический свет, который двигался, как живое, изголодавшееся существо.

Эфир.

— Сюда. — Он обошел ее, открывая дверь, и вдруг она вышла на платформу, обрамленную металлическими перилами, ее волосы развевались на ветру.

Была уже ночь. Она и понятия не имела. Это означало, что она пробыла на «Комодо» почти два дня. Море металла окружало ее — крыши отдельных отсеков «Комодо» — и воронки Эфира, закрученные наверху. Она увидела красные вспышки. Они так сильно распространились за то время, что она провела в заточении. Куда бы она ни посмотрела — на восток или на запад, на север или на юг — воронки вонзались в землю в некоторых местах не более чем в миле от нее. Она почувствовала знакомое покалывание в воздухе и услышала пронзительные звуки воронок… звуки приближающегося Эфира.

У них было мало времени.

— Нам нужно поговорить, — произнес Лоран позади нее.

Ария повернулась и посмотрела на него. При мерцающем свете неба она изучала его лицо. Выражение его лица было слишком мягким для солдата. С ярко выраженной мольбой в глазах для незнакомца.

Он вздохнул и провел рукой по лицу.

— Я не знаю, с чего начать.

В ее глазах промелькнули эмоции. Ее сердце бешено колотилось. Стучало, словно пыталось вырваться из груди.

Он не знал с чего начать, но она знала.

— Ты Слышащий, — сказала она.

— Да.

— Ты знал мою маму.

— Да.

Она сделала глубокий вдох и выдала.

— Ты мой отец.

— Да. — Он посмотрел на нее во все глаза, и мгновение растянулось между ними. — Так и есть.

Ее обдало холодом.

Ее догадка была верна.

Ее спина ударилась о металлические перила, когда в голове промелькнула единственная мысль: она угадала правильно. Наконец-то она нашла своего отца, и ей больше не нужно было удивляться. Любопытству, которое она носила с собой всю свою жизнь, можно было бы положить конец раз и навсегда.

Ее глаза наполнились слезами, мир расплылся, но не из-за этого мужчины… о котором она ничего не знала, а из-за ее матери, которая знала его. Любила ли его Лумина? Ненавидела ли его? Голова Арии внезапно снова наполнилась вопросами, и здесь перед ней стоял тот, кто был единственным человеком, который мог ответить на них.

Она растерянно покачала головой. Она не о том думала. Он был ее отцом. Она должна чувствовать что-то помимо любопытства, не так ли? Что-то большее, чем тоску по матери?

— Как давно ты знаешь обо мне? — услышала она свой вопрос.

— Девятнадцать лет.

— Ты знал, что она была беременна мной?

— Да. — Он переступил с ноги на ногу. — Ария, я не знаю, как это делается. Я не уверен, что могу считать себя отцом. Я даже детей не люблю.

— Разве я просила тебя быть моим отцом? Разве я похожа на ребенка?

— Ты похожа на нее.

От этого у нее перехватило дыхание.

Шум бури усилился, заполняя их молчание, и она подумала о том, сколько времени провела, размышляя об этом человеке. Желая найти его. Он знал о ней все это время и ничего не предпринимал.

Ария схватилась за перила позади нее, пальцы сомкнулись вокруг холодного металла. У нее кружилась голова. Вспенивалась, как небо над головой.

— Ты был в Грезе. Я знаю, что именно так ты познакомился с мамой. — Лумина так и сказала. — Почему ты ее бросил?

Его внимание переключилось на мелькающие вдалеке воронки. Его глаза сузились, черные волосы развевались на ветру.

Черные волосы, как у нее.

— Это была ошибка, — сказал он.

— Я была ошибкой?

— Нет, — отрезал он. — Сказать тебе об этом. — Он бросил взгляд на дверь. — Мне нужно вернуть тебя.

— Хорошо. Я хочу вернуться.

Лоран поморщился, что было бессмысленно. Как он может быть разочарован? Он только что сказал, что сожалеет о том, что рассказал ей.

— Ты сбиваешь меня с толку, — сказала она.

— Это не то, чего я хотел. Я хотел объяснить, что произошло.

— Как ты можешь это объяснить? — Она тут же пожалела о своей вспышке. Это была возможность. Она должна попытаться убедить его помочь им сбежать. Чтобы дать ей информацию.

Она ничего не сделала. Только стояла там, вдыхая и выдыхая. Лишь чувствуя тошноту, онемение и дрожь.

Лоран повернулся к двери, его рука зависла над панелью доступа.

— У меня есть один вопрос, — сказал он, стоя к ней спиной. — Как она там?

— Мертва. Мама умерла.

Долгое мгновение Лоран не двигался. Ария уставилась на его профиль через плечо. Она воспринимало то, как он стоял, как плечи поднимались из-за неровного дыхания, и ужаснулась тому, как сильно эта новость, казалось, повлияла на него.

— Сожалею, — сказал он наконец.

— Тебя не было девятнадцать лет. Извинений недостаточно.

Он распахнул дверь и повел ее обратно, внутрь «Комодо», где не было ни ветра, ни звуков, ни вспышек Эфира.

Она двигалась, ничего не чувствуя. Без раздумий, пока громкие голоса впереди не вытащили ее из тумана.

Стоя у двери в ее камеру, два стража спорили с кем-то внутри.

— Задержанные находятся под юрисдикцией Гесса, а не Соболя, — сказал один из стражей. — Их транспортировка и перемещение могут происходить только по его приказу. Она должна была быть здесь.

Ария не могла ничего увидеть за спинами стражей, но она узнала голос Сорена, когда он ответил.

— Послушайте, вы можете говорить со мной о протоколах целый день. Я просто рассказываю вам, что произошло. Она ушла полчаса назад с одним из Рогов.

Она взглянула на Лорана. На своего отца. И вдруг испугалась за него. Соболь доказал, что независимо от того, кто ему перечил, он безжалостно наказывал. Но Лоран выглядел невозмутимым, все эмоции, которые она только что видела на его лице, исчезли.

— Куда вы собираетесь ее отвести? — спросил он, когда они подошли.

Когда стражи развернулись, Ария посмотрела на Рокота и Сорена, которые обеспокоенно наблюдали за происходящим.

Вопрос Лорана удивил стражей, заставив их защищаться. Они ответили немедленно и в унисон.

— В лазарет.

— Я отведу ее, — спокойно сказал Лоран.

— Нет, — ответил невысокий страж. — У нас есть приказ.

— Это не проблема. Я сам направлялся туда.

— Нам был дан четкий приказ от нашего командира привести ее самим.

Лоран наклонил голову в сторону коридора позади него.

— Тогда вам лучше его выполнить.

Лоран передал ее стражам. Одним быстрым движением он избежал вопросов и отвел от себя все подозрения. Умно, вынуждена должна была признать она. Она оглянулась, когда ее уводили во второй раз за эту ночь.

Лоран все еще стоял на месте, наблюдая за ней.

Гесс ждал в лазарете один.

— Входи, Ария. Присаживайся, — сказал он, указывая на одну из коек.

Узкая комната пахла антисептиком и другими знакомым запахами. Ряды раскладушек и металлических столов будили воспоминания Арии. Она представила себе Лумину в халате врача, с волосами, собранными в гладкий пучок, с манерами одновременно спокойными и настороженными. Лумина делала любую одежду элегантной, а каждое движение — сидение, стояние, чихание — грациозным.

Ария не видела себя такой. Такой уравновешенной. Она была неряшлива. Более нетерпеливой. Более изменчивой. У нее была артистическая сторона, которой Лумина не обладала.

Это было от Лорана? Неужели эти ее черты исходят от него? От солдата?

Ария медленно моргнула, заставляя себя не думать об этом сейчас.

— Где наш кофе, Гесс? — сказала она, забираясь на койку и кладя руку на колени. — Наш маленький столик у Большого канала?

Гесс скрестил руки на груди и проигнорировал ее замечание.

— Сорен сказал, что ты хотела меня видеть. И он упомянул, что ты ранена. Я привел кое-кого взглянуть на тебя. Снаружи ждет врач.

За время, проведенное с Перри, а потом с Лораном, она почти забыла о боли. Теперь боль вернулась, зародившись в ее предплечье и скользя вверх по руке.

— Я не хочу никаких одолжений от тебя.

Ария молча проклинала себя. Сейчас не время быть принципиальной. Он был нечестным и бессердечным, но она могла бы воспользоваться помощью для своей руки. По крайней мере, она заметила, что боль вроде бы утихает.

Брови Гесса удивленно поднялись.

— Как хочешь. — Он подошел к креслу на колесиках, стоявшему у двери, и пододвинул его к кровати Арии. Затем он сел, положив руки на ноги, и уставился на нее снизу вверх. Крупный, как Сорен, он, казалось, поглотил маленький стул.

Пока Ария ждала, что он заговорит, она заставила свой разум проясниться. У него был мотив, чтобы привести ее сюда, но у нее тоже были свои мотивы. Он был их лучшим шансом на побег. Поскольку Гесс никогда не оказывал ей никаких услуг, ей придется убедить его, что помогать ей в его же интересах. Вытеснив Лорана как можно дальше из своих мыслей, она сосредоточилась на своей цели.

— Я посвятил свою жизнь тому, чтобы сохранять Грезу и ее жителей в безопасности, — сказал Гесс. — Но я никак не ожидал, что мы дойдем до такого. Я никогда не предполагал, что мне придется оставить так много людей позади. Что мне придется оставить собственного сына. Но другого выхода я не видел. Сорен не сдвинулся с места, и у меня не было выбора. Из-за действий, которые я был вынужден предпринять, между нами возникла трещина. Возможно, ты тоже пострадала в результате моих решений.

Он извинился точно так же, как Сорен, смутно, без какого-либо реального признания в проступке — извинения политика — но его спина была напряжена, а мышцы шеи, казалось, готовы были лопнуть. Где-то внутри него жило настоящее сожаление. Может быть, даже в сердце.

Ария кивнула и попыталась выглядеть тронутой тем, что он только что сказал. Он двигался в нужном ей направлении, а она не могла позволить себе быть разборчивой.

— Я могу взять тебя с собой, Ария. Я уверен, что Сорен сказал тебе. Когда Уголек станет достаточно сильным и послушным, ты можешь отправиться к Ясному Небу вместе с нами. Но я не могу принять твоего друга.

— Перегрина?

Гесс покачал головой.

— Нет, в нем можно быть уверенным. Он поедет. Он важен из-за своей связи с мальчиком.

— Вы имеете в виду Рокота, — сказала она. — Вы не можете взять Рокота.

Гесс кивнул.

— Он опасен. У него своя история с Соболем.

Она не смогла сдержать смешок.

— У нас у всех есть своя история, Гесс… разве вам так не кажется? И не только у меня с Рокотом. С сотнями невинных людей. Некоторые из них — люди, которых вы оставили в Грезе. Это ваш шанс. Вы все еще можете им помочь. Вы можете исправить свою ошибку.

Красные пятна расцвели на его шее и щеках.

— Ты слишком наивна. Я никак не могу взять никого из них. Соболь отвечает за всех. Там просто не хватит места. Кроме того, я не могу просить его ни о чем другом. Я не могу позволить себе дать ему больше. Он не занимается перевозом своего народа в новую среду. Я же да. Здесь все по-другому. Ты знаешь, каково это… чувствовать голод в первый раз? Потерять все, что ты когда-либо знал?

Он говорил в страстном порыве, как будто открылись врата беспокойства. Но он резко оборвал себя, словно сказал гораздо больше, чем намеревался.

— Да, — тихо ответила она. — Я знаю, что это такое.

В последовавшей паузе сердце Арии тяжело забилось в груди. Это был ее шанс привлечь его на свою сторону. Слова Перри эхом отдавались в ее голове. Дай ему другой вариант.

— Есть еще один путь к Ясному Небу, Гесс. — Она наклонилась вперед. — У вас есть преимущество. У вас есть корабли. Вам не нужен Соболь для координат…

— У меня есть координаты. Дело не в этом. Контроль над мальчиком — единственное, чего нам не хватает.

— Уголек связан с Перегрином… не с Соболем.

Гесс медленно вздохнул. Она почти слышала, как его разум открывает другие возможности, разворачивая их веером, как колоду карт.

Ему хотелось верить ей. Она могла бы это сделать. Она могла бы убедить его.

— Клан Перегрина примерно такой же, как и клан Соболя. Подумайте об этом. Все, что вам нужно знать о пребывании здесь, о внешнем мире, Перегрин может дать вам… и вы можете доверять ему. С Соболем такого не будет. Подумайте о том, что будет потом. Когда вы доберетесь до Ясного Неба, что, по-вашему, произойдет? Вы думаете, что вы двое вдруг станете друзьями?

Гесс усмехнулся.

— Мне не нужны друзья.

— Но и враг вам тоже не нужен. Не обманывайте себя, думая, что Соболь — это что-то другое. Как бы я вас не ненавидела, я не стану вас обманывать, и Перегрин тоже. Соболь будет.

Гесс долго раздумывал, не сводя с нее глаз.

— Расскажи мне, — попросил он. — Как получилось, что ты стала доверять Посторонним, а они тебе?

Ария пожала плечами.

— Я начала с правильного.

Гесс уставился на свои руки. Она знала, что он воображает, как может вырезать Соболя. Ей нужно было убедить его, но она должна была быть осторожной. Страх перед Соболем глубоко проник в ее душу, но Гесса нельзя было недооценивать.

Гесс поднял голову.

— Я хочу, чтобы мой сын поехал со мной. Я хочу, чтобы ты помогла убедить его в этом.

Ария покачала головой.

— На этот раз вы должны мне помочь. А не наоборот. Это ваш шанс сделать правильный выбор.

— Мне придется. — Гесс встал и подошел к двери, останавливаясь там. — У меня нет никаких иллюзий. Я знаю, каким человеком является Соболь. Но я также знаю, что он не переходит мне дорогу. Он нуждается во мне, или он никуда не идет.

— Вы нужны ему, как еда.

Нехорошо так говорить, она зашла слишком далеко.

Гесс напрягся, втягивая воздух. Затем он повернулся к ней спиной и ушел.

Позже, когда Сорен храпел на противоположной койке, Ария рассказала Рокоту все. Она начала с того, что сделали с Перри.

Рокот сел и прижал костяшки пальцев к глазам. Прошло несколько долгих минут, но он не произнес ни слова.

Наблюдая за ним, Ария вспомнила о днях после смерти Лив.

Она уже подумывала о том, чтобы не говорить об этом Рокоту. Неужели ему действительно нужно было услышать, что тот же самый человек, который убил Лив, пытал его лучшего друга? Но ей нужно было поговорить с ним. Ей нужно было выпустить часть своего гнева, иначе ее разум взорвется. И они были хороши в этом, она и Рокот. У них была практика обмениваться тем, что их тревожит.

Она сама нарушила молчание, рассказав Рокоту о Лоране, и это вернуло его к ней. Он подошел к ней и взял ее за руку. Он был осторожен. Он нежно сжал ее пальцы.

— Как ты? — спросил он.

Она знала, что он спрашивает не о ее раненой руке.

— Как будто я наконец-то получила то, что всегда хотела, но это не то, чего я на самом деле хотела.

Рокот кивнул, как будто это имело смысл, и вытянул ноги перед собой.

— Перри и я, — сказал он через некоторое время, — ни одному из нас не повезло с родителями.

Ария пристально посмотрела на него. Она заметила, что он тоже смотрит на нее краем глаза.

Она мало что знала о прошлом Рокота, учитывая, насколько они были близки. Когда ему было восемь лет, он пришел в Поток с бабушкой, голодный и бездомный, со стертыми подошвами ботинок. Судя по тому, как Рокот всегда говорил, именно с этого момента началась его жизнь. До этого дня он никогда ни о чем не упоминал… до сих пор.

— Моя мать не была самой моногамной из женщин. Я почти ничего не помню о ней, кроме этого. Что делает нас очень разными, учитывая, что Лив… единственная девушка, с которой я когда-либо был, и собирался быть… Я хотел, чтобы она была… — Он прикусил нижнюю губу, на мгновение погрузившись в свои мысли. — Мне была нужна только она.

— Знаю.

Он улыбнулся.

— Я знаю, что ты знаешь… Я хотел рассказать тебе о своем отце, а не о Лив. — Рокот отпустил ее руку и стал загибать тонкие пальцы. — Он был красив.

— Я могла бы догадаться.

— Спасибо… и много пил.

— И это тоже для меня не секрет.

— Правильно. Ну тогда, что я собираюсь сказать дальше?

Ария прикусила нижнюю губу.

— Что у меня есть возможность узнать больше, чем две вещи о моем отце?

Он кивнул.

— Это кажется возможным. Он искал тебя, Ария. Ему не нужно было помогать тебе. Или говорить тебе, кто он такой.

Все верно.

— А что, если я возненавижу то, что узнаю о нем? Он правая рука Соболя. Как я могу его уважать?

— Я был верен клятве Вэйлу в течение десяти лет, и я ненавидел его. — Рокот взглянул на дверь и понизил голос. — Ария, твой отец… он мог бы помочь нам выбраться отсюда.

— Возможно, — сказала она. Но она не понимала, как это сделать. Они были на противоположных сторонах.

Она медленно выдохнула и положила голову ему на плечо. Она всегда думала, что найти отца будет таким счастливым событием. Она не знала, что чувствовала сейчас, но это было похоже на ужас.

Пока шли минуты, а Сорен храпел на соседней койке, ее мысли вернулись к Перри. Она представила, как он идет по лесу с луком через плечо. Она представила, как он, одетый в униформу стража, улыбается ей, и в его улыбке сквозит легкое смущение. Она увидела его лежащим на койке, настолько избитым, что он едва мог двигаться.

— Я не могу перестать думать о нем, — сказала она, когда больше не могла этого выносить.

— Я тоже, — сказал Рокот, интуитивно понимая, что «о нем» — это о Перри. — Может, песня поможет.

— Я слишком устала, чтобы петь.

Слишком грустна. Слишком взволнованна. Слишком тревожна.

— Тогда я спою. — Рокот на мгновение замолчал, выбирая песню, а потом затянул песню охотника.

Любимую Перри.

Глава 26 ПЕРЕГРИН

Перри проснулся от укола в руку.

Поселенка в белом халате ответила на его вопрос прежде, чем он успел его озвучить.

— Обезболивающие, — сказала она. — Они хотят, чтобы ты мог передвигаться и достаточно хорошо говорил.

Сильное облегчение охватило его с исчезновением страха боли, пронзающей его ребра каждый раз, когда он вдыхал. Прежде чем доктор вышла из комнаты, он погрузился в глубокий сон без сновидений, пока не услышал, как открылась дверь.

Какая-то инстинктивная часть его знала, что на этот раз это были не врачи. Он соскользнул с койки и с трудом встал прежде, чем вошли Гесс с Соболем.

Увидев его, они замолчали, удивленные тем, что он уже стоит на ногах.

— Доброе утро. — Взгляд Соболя методично скользнул по телу Перри. Все в нем дрожало от возбуждения, было ярко-оранжевым и острым. Запах одержимости.

Гесс мельком взглянул на Перри, потом скрестил руки на груди и уставился себе под ноги.

Перри пошатнулся. Краем глаза он заметил, что синяки, покрывшие его руки и грудь, потемнели до темно-фиолетового цвета.

У стражей, стоявших у двери, были пистолеты, оглушающие дубинки, наручники. Они были готовы наброситься при малейшем движении.

Он почувствовал, как его рот приподнялся в изумлении. Что, по их мнению, он собирался делать? Коготь сейчас смог бы лучше сражаться, чем он, но, очевидно, у него была репутация. Стражи выглядели… испуганными, от них несло страхом.

— Ты уже на ногах, — сказал Соболь. — Я удивлен.

И Перри тоже. Теперь, когда он встал на ноги, от лекарств, которые ему давали, ему стало дурно. Теплая слюна хлынула ему в рот. Он был примерно в пяти секундах от того, чтобы его вывернуло на пол.

— У тебя руки чешутся? — спросил он, выигрывая время. Ему нужно было прийти в себя.

Соболь улыбнулся.

— Очень.

Гесс откашлялся. Его поза, выражение лица — все в нем казалось незапоминающимся. Тривиальным.

— Мы сейчас отведем тебя к Угольку, — сказал он. — Он очень расстроен с тех пор, как очнулся. Он беспокоится о тебе, как и другие твои друзья.

Перри подумал об Арии. Если бы он не увидел ее ночью, это замечание потрясло бы его.

— Ты сможешь избежать их страданий… и своих тоже, если согласишься, — продолжал Гесс. — Уголек должен согласиться. Он нуждается в исцелении, ему надо набраться сил. И он должен согласиться провести нас через эту стену. Убеди его, Перегрин, или ни у кого из нас нет шансов.

Соболь молчал, пока Гесс говорил, его поза была расслаблена, глаза полуоткрыты. Он глумился над Гессом, позволив ему контролировать эту часть процесса.

Теперь губы Соболя изогнулись в улыбке.

— Отведите его, — приказал он людям у двери.

Перри отвели в комнату напротив, где Уголек забился в угол. Он был похож на только что вылупившегося птенца, свернувшийся калачиком, с непокрытой головой и широко раскрытыми, испуганными глазами.

Как только Перри вошел внутрь, Уголек вскочил на ноги и метнулся через комнату. Он бросился на грудь Перри.

— Мне так жаль. Извини меня. Прости, — говорил он сквозь рыдания. — Я не знаю, что делать. Что бы я ни делал, ты будешь ненавидеть меня.

— Дайте нам минуту. — Перри отвернулся от Гесса и Соболя, прикрывая Уголька спиной. Он сам не понимал, пытается ли он защитить Уголька или скрыть собственную неуверенность. В любом случае, это было не для их глаз. — Мы никуда не сбежим. Просто дайте нам немного побыть наедине.

Они остались.

— Все в порядке, Уголек, — сказал Перри. — Со мной все в порядке. — Он понизил голос, но знал, что Гесс и Соболь все слышат. — Помнишь, как ты меня обжег? — Он сжал в кулак свою покрытую шрамами и ссадинами руку. — Это была самая страшная боль, которую я когда-либо испытывал. Это даже не сравнить.

— Твои слова должны заставить меня почувствовать себя лучше?

Перри улыбнулся.

— Предполагаю, что нет.

Уголек вытер глаза и уставился на синяки Перри.

— Все равно я тебе не верю.

— Трогательно. Не так ли, Гесс? — спросил Соболь. — Я хотел бы наслаждаться этим и дальше, но нам нужно продолжать двигаться вперед.

Перри повернулся к ним лицом, Уголек прижался к нему вплотную. Кирра проскользнула в комнату, стоя рядом с охранниками у двери. У нее было такое выражение лица, какого Перри никогда не видел. В нем сквозила симпатия.

— Надеюсь, ты уже поняла, Уголек, что я не угрожаю понапрасну, — сказал Соболь. — Когда мои правила нарушаются, я наказываю. Теперь ты это понимаешь, не так ли?

Дрожа всем телом, Уголек кивнул.

— Хорошо. И ты понимаешь, что Перегрин хочет, чтобы ты сделал. Ты знаешь, что он хочет, чтобы ты помог нам?

— Я никогда этого не говорил, — сказал Перри.

Время остановилось. Выражение на лицах Гесса и Соболя… и даже стражей позади них стоило любой цены, которую придется заплатить Перри.

— Ты мне нравишься, Перегрин, — сказала Соболь. — Ты же знаешь. Но все может стать намного хуже для тебя.

— Я не прошу его отдать свою жизнь за тебя.

— Я могу быть очень убедительным. Давай посмотрим. В комнате недалеко отсюда, у меня находится твой лучший друг, и девушка, которую ты…

— Я сделаю это! — воскликнул Уголек. — Я сделаю все, что ты скажешь! — Он посмотрел на Перри, и слезы снова потекли по его щекам. — Я не знал, что делать. Прости.

Перри крепко прижал его к себе. Уголек продолжал говорить, что он сожалеет, хотя он был единственным, кто заслуживал извинений. От Перри. От Соболя и Гесса, и от всех остальных. Перри хотел сказать ему об этом, но его голосовые связки были словно зажаты.

Соболь двинулся к двери. Он остановился, растянув губы в довольной улыбке. Он получил то, что хотел.

— Сделай мальчика сильным, Гесс. Начни с лечения, которое мы обсуждали… со всего. Теперь мы направляемся к побережью.

— Пока нет, — запротестовал Гесс. — Мы не должны пытаться пересечь границу, пока мальчик не станет готов. Даже с ускоренными программами терапии ему понадобится время, чтобы восстановить силы, и мы не можем мобилизовать «Комодо» в такую бурю. Мы останемся здесь и подождем, пока она пройдет, пока мальчик не поправится.

— Эта буря никогда не пройдет, — сказал Соболь. — Мы будем в лучшем положении на побережье. Готовые сделать переход, как только Уголек будет готов.

Лицо Гесса побагровело.

— Перемещение данного подразделения требует предусмотрительности. Требуются приготовления, проверка безопасности, предупреждение различных опасных ситуаций, которые могут невзначай возникнуть. Вся это работа превосходит твое понимание. Твое нетерпение разрушит наши шансы на выживание.

Перри почувствовал, как энергия в комнате сосредоточилась, переключившись на их ссору. Кирра поймала его взгляд. Она тоже это понимала: Гесс и Соболь, в конце концов, столкнутся. Уголек все еще дрожал рядом с ним.

— Либо мы действуем сейчас, либо умрем, — сказал Соболь.

— Этот корабль мой, Соболь. Здесь я командую.

Соболь на мгновение замолчал, его бледные глаза сверкнули.

— Ты совершаешь ошибку, — сказал он и вышел за дверь.

По приказу Гесса стражи вырвали Уголька из рук Перри. Он слабо сопротивлялся, вопросы лились из него потоком.

— Куда вы меня тащите? Почему я не могу остаться с Перри?

Другой стражник схватил Перри за руку. Перри отреагировал мгновенно, толкнув его в стену. Он обхватил рукой горло стража, прижимая его к земле. Двое мужчин выхватили пистолеты, но Перри продолжал стоять, глядя в испуганные глаза Поселенца.

— Ты уже закончил? — спросил Гесс.

— Нет. — Он еще не закончил, но заставил себя отпустить мужчину и отступить назад. — Все будет хорошо, — сказал он Угольку. — Обещаю. — Затем он позволил стражам отвести себя в комнату напротив.

— Подождите снаружи, — сказал Гесс своим людям. Затем он последовал за Перри в комнату.

Дверь закрылась, и они остались одни.

Гесс расставил ноги и расправил плечи, смерив Перри холодным взглядом.

— Если мои люди услышат хоть малейшие признаки борьбы, они придут сюда и застрелят тебя.

Перри тяжело опустился на койку.

— Я мог бы убить тебя молча, если бы захотел. — Его телу не понравился прилив сил, который он использовал несколько мгновений назад. Его мышцы дрожали, по спине пробегали мурашки, тошнота и ярость боролись внутри него.

— Так жестоко, — сказал Гесс, качая головой. — Не думай, что я забыл, как ты вломился в мой Модуль и сломал челюсть моему сыну.

— Он напал на Арию. Тебе повезло, что это все, что я сделал.

Гесс дерзко вздернул подбородок, как и Сорен, но его вспыльчивый характер вызвал голубые вспышки в глазах Перри. Гесс боялся его. Перри был избит, безоружен, босиком, но Гесс все равно боялся.

— Я бы не позволил Соболю причинить боль Арии, — сказал Гесс.

— Тогда тебе следовало высказаться.

— А тебе не следовало так усложнять ситуацию! Как лидер, ты должен знать, что индивид служит группе. Жертва одного человека ради безопасности многих не может быть не понятна тебе.

— Понятна.

— Тогда почему ты сопротивлялся?

Перри не сразу ответил. Он не хотел вести этот разговор с человеком, которого не уважал. Но ему нужно было сказать то, что он чувствовал, вслух… для себя. Пришло время принять то, что он знал уже несколько недель.

— Я понимаю, что без его способностей ни у кого не будет шанса. Но я должен был позволить ему самому решать свою судьбу. — Перри мог бы приказать Угольку, мальчик сделал бы все, что бы он ни попросил. Но так, надеялся Перри, Уголек почувствует, что он сохраняет хоть какое-то чувство контроля над собственной жизнью. На Уголька оказывали давление, но, в конце концов, он все же сделал выбор.

Гесс издал раздраженный звук.

— Ты его лидер. Ты должен был приказать ему.

Перри пожал плечами.

— Мы смотрим на вещи иначе.

— Как ты можешь притворяться таким благородным? Посмотри на себя… Посмотри, что Соболь с тобой сделал.

— Я не притворяюсь, и эти синяки ничто по сравнению с тем, что Соболь получит взамен.

Произнеся эти слова, страшная и сильная жажда мести открылась в нем. Он ничем не отличался от Рокота. Он только игнорировал это желание. Но он больше не мог.

Гесс провел рукой по лицу, качая головой.

— Твоя проблема в том, что ты хочешь бросить вызов Соболю силой. Это не испытание на прочность! Мы же не в эпоху Средневековья! Речь идет о рычагах и стратегии. — Он махнул рукой, все больше волнуясь. — Посмотри вокруг себя. У меня есть контроль над всем. «Комодо». Флот парит снаружи. Все лекарства, еда и оружие. Я дал Соболю несколько пистолетов и электрошоковых дубинок, но они игрушки по сравнению с тем, что я держал взаперти. Медпрепараты. Еда. Система связи. Все это мое. Мы никуда не идем и ничего не делаем, пока я не прикажу.

— Ты вычеркнул людей из своего списка, — сказал Перри.

— Чушь. Они мои тоже, — выплюнул он.

— Ты уверен?

— Я был командующим гораздо дольше, чем ты живешь, Посторонний. Мои пилоты и стражи отлично обучены. Если ты думаешь, что Соболь собирается…

В комнате разразился сигнал тревоги. Глаза Гесса метнулись к динамикам.

Равновесие Перри пошатнулось, когда пол подскочил вверх, и ему показалось, что он падает в обратном направлении. Он спрыгнул с кровати, а комната продолжала выгибаться вверх рывками. Он обрел равновесие и встретил потрясенный взгляд как раз перед тем, как Гесс покинул комнату.

«Комодо» пришел в движение.

Глава 27 АРИЯ

— Как долго мы здесь находимся? — спросила Ария. — На «Комодо»?

— Плюс-минус сорок восемь часов, — ответил Сорен. — Зачем тебе?

— Я и забыла, что он может передвигаться, — сказала она.

Теперь они заняли свои привычные места в камере. Сорен лежал на нижней койке, ближе к двери. Она на другой стороне. Рокот то сидел рядом с ней, то расхаживал по небольшому пространству между кроватями.

«Комодо» двигался уже час. Постоянная вибрация напоминала ей о поездах в Мирах, но она была гораздо грубее. Время от времени камера резко дергалась в ту или иную сторону. Первые десять минут она держалась за спинку кровати и напряглась каждый раз, когда это происходило. После особенно сильного толчка она решила не отпускать ее.

— У этой штуки квадратные колеса? — пробормотал рядом с ней Рокот.

— Колеса по определению круглые, — ответил Сорен. — Так что нет, колеса не квадратные. Они напоминают гусеницы танка с усовершенствованной подвеской, предназначенной для маневренности и устойчивости, а не для всплесков скорости.

Рокот взглянул на нее, и между его бровями появилась морщинка.

— Ты что-нибудь из этого поняла?

Она покачала головой.

— Не многое. Сорен, что ты только что сказал?

Сорен раздраженно вздохнул.

— Эта штука весит… Я даже не знаю сколько тонн. Она очень много весит. Переезд — это как переезд маленького города. Чтобы сделать его эффективным на любом виде местности, каждый из сегментов «Комодо» сидит на рельсовой системе — колесах, которые катятся по трассе, как старые танки. Трасса распределяет вес на большой площади и делает нас стабильными, поэтому вам не стоит беспокоиться, что мы перевернемся. Мы этого не сделаем. «Комодо» сможет перелезть через все что угодно. То, о чем вы должны беспокоиться, так это о том, что они заставляют рабочую лошадку стать скаковой.

— Мне больше нравилось, когда я его не понимал, — сказал Рокот.

— Они пытаются убежать от эфирной бури, — сказала Ария, но в этом не было никакого смысла. Разве Лоран не говорил ей, что бежать бесполезно? Разве он не говорил, что Гесс рекомендовал пережить бурю на месте?

Сорен фыркнул.

— Этого не случится. «Комодо» не бежит, он ползет. Может, мой отец и идиот, но он не дурак. Он не отдал бы приказ передислоцироваться во время бури. «Комодо» более уязвим, когда он мобилен, так как он создает крупную цель для воронок.

Ответ щелкнул в голове Арии.

— Соболь подчинил корабль себе. Либо так, либо он заставляет Гесса двигаться.

— Ни то, ни другое нам не подходит, — сказал Сорен.

Свет в комнате то вспыхивал, то гас в беспорядочном ритме.

Сорен взмахнул руками в жесте «вот так».

Они замолчали, прислушиваясь к глубокому гулу мотора.

— Кажется, я так и не поблагодарил тебя, — сказал ей Рокот через некоторое время, — за то, что ты вытащила нас из Края.

Она вглядывалась в его красивое лицо во время вспышек света и знала, что он вспоминает ту ужасную ночь. Как Лив с глухим стуком падает на камни балкона. Их падение в Змеиную реку.

— Не за что.

— Тяжелое падение у нас было.

— Ага, — сказала Ария. — Но мы приземлились целыми и невредимыми.

Рокот напряженно смотрел на нее. Его глаза наполнились слезами, и он выглядел так, будто сосредоточился. Как будто он пытается определить, был ли он, на самом деле, в целости и сохранности.

Она положила руку ему на плечо.

— С нами же… верно?

Рокот моргнул. Он слегка кивнул.

— Бывают моменты, когда я так думаю.

Ария улыбнулась и сжала его руку. Возможно, все, чего она хотела для него — это целостности.

Может, его горе подобно ее раненой руке, так же медленно заживает. Постепенно жизнь преподнесёт другие заботы и другие радости, когда боль начнет меньше привлекать к себе внимание. Найдутся другие источники боли и счастья. Она хотела этого для него. Больше жизни. Больше счастья.

Рот Рокота растянулся в улыбке — такой прекрасной улыбки она не видела уже несколько недель.

— Прекрасной, да ладно?

Она вырвала свою руку из его хватки, слегка ударяя его по плечу.

— Не притворяйся удивленным.

— Вовсе нет. Но всегда приятно, когда тебе напоминают.

— Сдаюсь, — сказал Сорен, качая головой. — Поздравляю. Вы двое — первый код, который я не могу взломать.

— Просто попытайся увидеть хорошее в плохом, — сказал Рокот.

— Тебе нужны хорошие новости? — спросил Сорен. — У меня есть немного для тебя. Если «Комодо» полностью разрушится из-за этой эфирной бури, рухнет и расколется, мы скорее всего не умрем, у нас действительно может быть шанс спастись.

Рокот задумчиво прищурился.

— Я бы уцепился за этот шанс.

Ария откинула волосы назад, накручивая их на палец.

— И я тоже. — Она хотела, чтобы свет перестал мерцать. Она хотела принять душ. Выпить кофе. Укрыться толстым, мягким одеялом. И больше всего — оказаться рядом с Перри. — Если «Комодо» развалится, то и я тоже. Подождите… Со мной это уже происходило. — Она улыбнулась Рокоту. — У меня уже был нервный срыв.

Он поднял брови, улыбаясь в ответ.

— И то правда. Это хорошая новость.

Внезапный резкий толчок отбросил ее в сторону. Ее спина ударилась о стену. Она вскрикнула от неожиданности, рука Рокота сжала ее запястье, когда тьма затопила комнату.

Глава 28 ПЕРЕГРИН

Когда «Комодо», содрогнувшись, остановился, Перри в полной темноте сел на койке и отсчитал секунды.

Пять.

Десять.

Пятнадцать.

Этого было достаточно, чтобы перестать сидеть сиднем.

Он поднялся с койки, бесшумно ступая босыми ногами по холодному полу. Его глазам требовалось мало света, чтобы видеть, но света не было совсем… ни одной светящейся точки. Просто непроглядная темень, густая и тяжелая, как железо.

Перри нашел стену и пошел по ней, ощупью пробираясь к двери. Он остановился и прислушался. Снаружи доносились приглушенные звуки — двое мужчин спорили.

Стражи или Рога, он не мог сказать, но это не имело значения.

Он ненадолго задумался, не попытаться ли добыть оружие, но отказался от этой затеи. В его комнате были только несколько полотенец и койка, привинченная к полу. Ему даже не оставили обуви, рубашки, опасаясь, что он превратит их в оружие. Он мог бы попытаться сделать именно так, если бы у него было хоть что-то, но в его распоряжении ничего не было, и ему пришлось бы импровизировать.

Руки Перри скользнули по панели управления, вмонтированной в стену рядом с дверью. Гесс и остальные использовали ее, чтобы отворять и закрывать дверь, но без тока панель была бесполезна, что означало, что запирающий механизм также мог быть не активирован.

В течение нескольких секунд он внимательно изучал панель, затем разблокировал ее и дверь скользнула в сторону.

В коридоре двое стражей в панике обменивались репликами. Перри легко заметил их, так как оба использовали красные прицельные лазеры на своих пистолетах для подсветки. Один мужчина стоял всего в нескольких шагах, спиной к Перри, другой — чуть дальше по коридору. Они резко замолчали, услышав звук открывающейся двери.

— Что это было? — спросил ближайший страж, разворачиваясь и вглядываясь в темноту.

Тонкий луч красного лазера второго метнулся к Перри.

— Стой! Не двигаться! — проорал он.

Ну конечно! Перри сделал пару небольших шагов к ближайшему стражу. Подойдя к мужчине, он решил, что не лучшее наносить удар распухшими костяшками пальцев. Он ударил локтем по лицу стража, боль пронзила его мышцы. Затем он схватил оружие и вогнал приклад в живот мужчины.

Страж рухнул на пол.

В конце коридора другой мужчина открыл огонь.

Позади Перри раздался громкий металлический лязг. Он пригнулся, выхватил пистолет, прицелившись в ноги стража и нажал на спусковой крючок.

Ничего не произошло. Пистолет стоял на предохранителе, а у Перри не было опыта в его снятии. Он щелкнул затвором, снова нажал на спусковой крючок, и не промахнулся.

Встав, он помчался по коридору, разрываясь от необходимости действовать. Надо было найти Уголька, Арию, Рокота. Поскольку Гесс и Соболь находились в небольшом противостоянии, это был их шанс на спасение.

На полпути по коридору его ослепил мощный фонарик. Он поднял руку, прикрывая ноющие глаза, и моргал, пока не увидел, что в дальнем конце коридора стоит Гесс.

Полудюжина стражей стояла рядом с ним, с оружием на изготовке, требуя, чтобы Перри сдал свое оружие.

Оказавшись в меньшинстве, Перри выругался и бросил пистолет на пол.

Гесс вышел вперед, его взгляд метнулся к стражам, которых одолел Перри.

— Ты делаешь так, что тебя очень трудно полюбить, Посторонний. — Яркий свет качнулся в конец коридора. — Отведите их в лазарет, — скомандовал Гесс своим людям. Затем он повернулся к Перри: — У нас всего несколько минут. Пошли. Быстро.

Гесс шел впереди, торопясь по туннелям «Комодо», Перри следовал за ним, а стражи держали его на мушке. Перри хотелось разорвать стены руками. Он никогда в жизни не проводил так много времени в помещении.

Гораздо раньше, чем он ожидал, Гесс довел его до камеры. Он обнаружил, что смотрит на Арию, Рокота и Сорена, а фонарик Гесса перемещается от одного ошеломленного лица к другому.

Ни Рокот, ни Сорен не смогли скрыть своего шока, когда увидели темные рубцы на руках и груди Перри. От стыда его лицо вспыхнуло, но Перри, как всегда, стоял невозмутимо. Ария подошла к нему, нежно переплетя свои пальцы с его, и ее прикосновение придало ему сил.

Гесс выставил своих людей наружу и подождал, пока дверь закроется, прежде чем заговорить.

— Это не может продолжаться вечно, а значит, вы будете слушать, пока я не попрошу вас говорить. — Он замолчал, и они еще теснее сомкнулись, ожидая продолжения. Сорен улыбался, не в силах скрыть свою гордость. Гесс кивком поприветствовал сына, а затем опустил луч к их ногам, создавая круг света на полу.

— Если мы собираемся вступить в союз, — сказал Гесс, — если я, Перегрин, поведу твой клан к Ясному Небу, Соболя придется изгнать. Его люди должны быть изгнаны с этого корабля и с моего флота аэроходов. Для успешного выполнения потребуется планирование и координация.

Перри почувствовал, как Ария шевельнулась рядом с ним. Именно этого они и ожидали. Соболь брал все под свой контроль. Гесс больше не мог игнорировать его. Он перешел на другую сторону.

— Как много времени тебе надо, Гесс?

— Восемь часов. Мы выдвинемся утром.

— Нет. Это слишком долго.

— Ты уже выдвигаешь требования, Перегрин?

— Ты уже получил удар. Соболь командует твоими людьми. Он заберет их всех, если ты дашь ему время.

— Думаешь, я этого не знаю? Именно поэтому мне нужно знать, как глубоко он уже ударил, прежде чем мы продолжим. Переворот не сработает, если я не смогу доверять тем, кто его совершает. Через восемь часов, когда все встанет на свои места, мы оставим «Комодо» позади и возьмем аэроходы.

— Дай мне нож, — сказал Рокот. — Я закончу через десять минут.

— Ты думаешь, я не подумал об этом? — спросил Гесс. — Как ты думаешь, что сделают Рога, если Соболя убьют? Сложат оружие и сдадутся?

Перри знал, что они этого не сделают, ведь на карту поставлено их выживание, и они будут сражаться, с Соболем или без него. Для того чтобы Поток присоединился, Рога должны отсоединиться… все до единого. — Два часа, Гесс.

— Невозможно. Мне нужно время, чтобы скоординировать усилия, иначе он узнает. Он наблюдает за всем. Он проницателен, организован и манипулирует всем на свете. Он настоящий кошмар. Демон, который носит улыбку, пока погружает свои клыки в вас.

— Он человек, — сказал Перри. — Я докажу тебе это, когда вырежу его сердце.

Комментарий, казалось, дошел до Гесса. Он сосредоточенно нахмурился, его маленькие глазки впились в Перри.

— Четыре часа. Ни минутой меньше.

Перри кивнул, соглашаясь на компромисс. Он взглянул на Рокота и Арию, желая вытащить их отсюда сейчас же, но Соболь мог что-то заподозрить, что означало, что они должны оставаться на месте.

— А как насчет этой встречи? — спросила Ария. — А что, если он узнает о нас?

— Прямо сейчас, — сказал Гесс, — мы испытываем досадную механическую неисправность, вызванную эфирной бурей. По случайному совпадению, это произошло, когда Соболь и большинство его людей оказались в других отсеках «Комодо». Несколько Рогов, оставшихся здесь, застряли в таких местах, которые страдают от полного отключения электроэнергии. За ними наблюдают мои люди в очках ночного видения, пока те шарят в темноте.

— Вы это все подстроили? — спросила Ария.

— Соболь хорошо внедрился. Это был единственный выход. — Гесс направил фонарик на Перри. — Единственное, чего я не учел, так это естественного ночного видения среди моих пленников. Ты мог бы все испортить, если бы я не перехватил тебя.

Перри промолчал. Спланировать неисправность «Комодо» так, чтобы они могли встретиться тайно, было умным ходом. Он только надеялся, что Гесс сумеет перехитрить Соболя.

— Ты должен держаться от него подальше. Соболь узнает, что ты собираешься предать его, так же, как и я.

Гесс пренебрежительно махнул рукой.

— Я позабочусь об этом.

— Ты не понимаешь. Он учует твое недоверие. Твое намерение предать его.

— Я сказал, что позабочусь об этом, — повторил Гесс. — Четыре часа. До тех пор никто даже не думает убегать. И мне нужна уверенность в кое-чем, Перегрин. Если я сделаю это, ты обещаешь мне, что заставишь Уголька пробить эту стену. Убедись, что он это сделает, или мы не договоримся.

Перри почувствовал тошноту, но выдержал взгляд Гесса.

— Даю тебе слово.

Напряжение спало с лица Гесса.

— Хорошо.

Ария придвинулась ближе. Перри почувствовал, как ее рука прижалась к его руке, но не мог посмотреть на нее. Он не хотел видеть ее разочарования или одобрения. Не прошло и секунды, а он уже хотел нарушить свое обещание.

— Ну это все? — спросил Гесс.

— Нет, — ответил Перри. — Мне понадобится кое-какая одежда. — Ему нужна была его собственная одежда. Успокаивающий вес и прочность кожи и шерсти. Но он согласился бы на все, лишь бы не видеть синяков, оставленных ему Соболем.

Гесс кивнул.

— Конечно.

Вспыхнуло аварийное освещение, темно-малиновый свет окутал маленькую комнату.

— Поспеши! — сказал Гесс. — У нас нет времени. Возвращайся в свою комнату!

Перри притянул Арию к своей груди, обхватив ее своими ноющими руками. Он поймал взгляд Рокота.

— Береги ее.

Рокот кивнул.

— Конечно. Жизнь отдам.

Перри поцеловал Арию в макушку, а затем бросился назад по коридорам, пока снова не оказался в заточении.

Глава 29 АРИЯ

— Сколько времени осталось, Сорен? — спросил Рокот.

— Когда ты спросил меня об этом пять минут назад, я предположил, что три часа.

— Что ты теперь думаешь, Сорен?

— Два часа пятьдесят пять минут, Рокот.

Рокот опустил голову, глядя на Арию сквозь бахрому каштановых волос.

— Я знал, что он это скажет.

Она заставила себя улыбнуться, тоже чувствуя беспокойство. Еще три часа до того, как она выйдет из этой комнаты и вернется к Перри.

«Комодо» снова двигался, но уже медленнее. Она представила себе, как он выглядит снаружи, как караван: раскрученный и вытянутый, как сороконожка под небом, полным эфирных труб. Каждые несколько минут комната без предупреждения сдвигалась, и она напрягалась, ожидая, что это прекратится, но «Комодо» продолжал скрежетать.

— Знаешь, что я хочу знать? — сказал Сорен с другой койки. — Почему никто из вас не рассказал о Перри? Здесь пытки — это нормально? Это как: «Да, меня сегодня немного помучили. Было как-то скучно. А как насчет тебя… что было у тебя?»

— Я рассказала об этом Рокоту, — призналась Ария.

— Ты скрывала это от меня из-за моего отца? Был ли он частью этого?

— Нет, это сделал Соболь. Я не сказала тебе, потому что думала, что тебе все равно. Ты всегда ведешь себя так, будто ненавидишь Перри.

Сорен кивнул.

— Правда. Я действительно ненавижу его. — Он склонился над своими ногами и запустил руки в волосы. — О чем я только думаю? О чем только мы думаем?

— Я думаю о том, чтобы выбраться из этой комнаты, — сказала Ария.

Рокот указал на пространство между ними.

— Наши мысли находятся в гармонии.

— Я вот о чем думаю, — сказал Сорен, не обращая на них внимания. — Соболь убил сестру Перри. Перри убил собственного брата. Мой отец и Соболь, оба оставили тысячи своих людей умирать. Я зависим от лекарств, чтобы не сойти с ума. И это мы пытаемся начать все сначала? Как мы можем быть лучшей надеждой для нового мира?

— Потому что мы единственные, кто остался, — сказала Ария. Тогда она поняла, что может сделать лучше. — Все мы способны на ужасные поступки, Сорен. Но у нас также есть потенциал, чтобы преодолеть наши ошибки. Не знаю… Мне нужно в это верить. Какой тогда смысл в противном случае?

Она должна была верить, что Гесс способен искупить свою вину. Они зависели от него.

Сорен снова лег на койку. Он скрестил руки на груди и театрально вздохнул.

— В самом деле, какой тогда в этом смысл?

Рокот тоже лег, положив голову на колени Арии. Он закрыл глаза, и между его темными бровями образовалась небольшая напряженная складка. Эта линия была новой, после смерти Лив.

Ария хотела разгладить ее пальцем, но не сделала этого. Это не заставило бы его чувствовать себя лучше. Не важно, как сильно она его любила, эта линия напряженности была не ее, чтобы исправить.

Ее мысли обратились к Лорану. Через несколько часов она оставит его позади. Это казалось неправильным, но как ближайший советник Соболя, он также не должен был знать, что они собираются делать. Она покачала головой. Почему ее это волнует? Она ничего ему не должна.

— Если мы доберемся до Ясного Неба, — сказал Сорен, — мы должны подумать, как сделать больше таких людей, как ты, Ария.

Она рассмеялась.

— Сделать больше таких, как я? Ты имеешь в виду полукровок?

— Нет. Я имею в виду людей, которые прощают и оптимистичны, и тому подобное.

Ария улыбнулась иронии судьбы. Ее мысли об отце не были ни снисходительными, ни оптимистичными.

— Спасибо, Сорен. Это самый приятный косвенный комплимент, который я когда-либо получала.

Рокот улыбнулся, не открывая глаз.

— Я буду скучать по этим разговорам. — Складка между его бровями почти исчезла.

Он сел, услышав голоса в коридоре.

Дверь открылась, и на пороге показалась пара солдат Рогов.

— Собирайся, — сказал тот, что был пониже ростом. — У нас приказ доставить вас к Лорану.

Ария не помнила, как приняла решение следовать за ними. Только что она сидела на койке рядом с Рокотом, а в следующую секунду уже двигалась по коридорам.

Звук бегущих людей долетал до ее ушей, отдаваясь эхом откуда-то издалека. Может быть, Гесс и его люди организовали переворот? Что-то было не так.

— Чего Лоран от меня хочет? — спросила она.

— Он отдает нам приказы. Мы следуем им, — сказал невысокий солдат Рогов. — Небрежный ответ, но в его голосе чувствовалось напряжение.

Впереди показались два стража. Они остановились, сделав двойной дубль, когда увидели ее.

Ария узнала в них двоих мужчин, которые пришли проводить ее к Гессу — тех самых, от чьих подозрений Лоран так ловко ускользнул.

— Что вы позволяете? Куда вы ее ведете? — спросили они, подняв в тревоге голоса.

Солдаты Рогов выхватили оружие прежде, чем Ария поняла, что происходит. Они выстрелили в стражей, и от этого звука Ария почувствовала резкую боль в ушах. Стражи отреагировали, нырнув в укрытие за поворотом коридора.

Тот, что был пониже ростом, из Рогов, закричал:

— Бегите! Уносите ноги! — Двое солдат бросились вперед, преследуя стражей.

Ария бросилась в другую сторону.

— Остановись!

Она замерла, оглядываясь назад.

Тот, что пониже ростом, стоял в конце коридора, целясь в нее из пистолета.

— Стой на месте и не двигайся!

Как только он исчез, она бросилась прочь.

Оставив их достаточно далеко позади, она заставила себя замедлить шаг и идти спокойно, но вскоре стали приближаться грохочущие шаги. Ее сердце сжалось, когда пара стражей догнали ее с обнаженными пистолетами. Паника пронзила ее, но они стали стрелять в пространство за ними, их стрельба ударила ей по ушам.

— Что творится? Гесс приказал сделать ранний ход?

— Понятия не имею. У меня нет связи.

— Чьим приказам тогда мы должны следовать?

— Я же сказал, что не знаю!

Она решила вернуться в свою комнату, ее пульс бешено стучал. Инстинкт подсказывал ей, что Соболь сделал первый ход… как и предсказывал Перри. Иначе зачем бы Рога стреляли в тамошних Поселенцев? Соболь, должно быть, узнал о плане Гесса и опередил его.

Чем ближе она подходила к комнате, тем оживленнее становились коридоры. Мимо пробежали солдаты Рогов, тряся «Комодо», такие сосредоточенные, что они едва удостоили ее мимолетным взглядом. Напротив, стражи, которые скользили по коридорам, выглядели ошеломленными и смущенными.

К ней вернулось самообладание, и она сбросила свое оцепенение. Доберись до Рокота и Сорена. Найди Перри и Уголька. Оставь «Комодо» как можно дальше позади.

Она уже почти добралась до комнаты, когда в конце коридора появился Лоран и бросился к ней. Его глаза резко встретились с ее, как будто она выкрикнула его имя.

Он замедлил шаг.

— Встретимся снаружи, — сказал он сопровождавшим его людям.

Ария попыталась отдышаться, пока он подходил. Ей хотелось убежать. Или задать ему миллионы вопросов, которые крутились у нее в голове. Она не сделала ни того, ни другого. Ее ноги приросли к полу. Ее губы не произносили ни единого слова.

В возникшей между ними паузе она поняла, что «Комодо» остановился. Все сомнения в том, что Соболь сам устроил переворот, исчезли.

— Я отправлял своих солдат за тобой, — сказал Лоран.

— Они мне не понравились. Они стреляли в стражей.

— Я пытался помочь тебе, — ответил он, разочарование добавило грубости в его голос. — Аэроходы улетают. Перегрин и Уголек уже снаружи. Ты должна пойти со мной прямо сейчас.

— Как насчет Рокота? И Сорена?

— Я предан Соболю, Ария.

— Да, я знаю, отец. Но я-то нет.

Лоран переступил с ноги на ногу, и тени упали на его серые глаза. Ария хотела бы прочесть в них эмоции. Она жалела, что просто выплюнула отцу свои слова, словно это было оскорблением.

— Ты собираешься заставить меня пойти с тобой? — спросила она.

— Нет… это не так. — Он посмотрел в конец коридора и придвинулся ближе. — Я хочу узнать тебя, Ария, — сказал он тихо и настойчиво. — Я пытаюсь доказать, что заслуживаю этого.

— И я пытаюсь тебе поверить! — Ее голос повысился, звуча пронзительно и непривычно для собственных ушей. Она попятилась по коридору, внезапно отчаявшись, что приходится отступать.

Лоран не останавливал ее.

Он смотрел, как она развернулась и побежала прочь.

Глава 30 ПЕРЕГРИН

— Двигайся, Потоковец! Быстрее!

Получив удар между лопаток, Перри споткнулся и врезался в человека, мчавшегося в другую сторону. Острая боль в ребрах пронзила его. Он восстановил равновесие и оглянулся.

Человек, сопровождавший его из «Комодо», был великаном. Перри был высокого роста, но тот был сложен как гора, его брови были пронзены металлическими шипами.

— Не хочешь развязать мне руки? Я бы шел быстрее, если бы они были свободными.

Великан усмехнулся.

— Ты считаешь меня идиотом? Заткнись и продолжай двигаться.

Замедляя шаг, насколько это было возможно, Перри осматривал каждый коридор и комнату в поисках Арии и Рокота. Уголька. Люди Соболя шли по узким коридорам, и он видел гораздо меньше людей Гесса.

Перри прошел мимо комнаты с группой стражей. Они выглядели испуганными и потерянными, как будто весь остальной мир разделял их тайну. Он покачал головой. Его внутреннее чувство было мертвым. Соболь переиграл Гесса в его собственной игре. Перри понял это, как только великан вошел в его комнату несколько минут назад.

— Вставай, червяк, — насмехался солдат Рогов, швыряя в Перри охапку рваной одежды. — Надень это. Пора уходить.

Это было слишком рано. Прошел всего час, а не те четыре, которые, по словам Гесса, ему были нужны.

Теперь голос великана гремел за спиной Перри.

— Быстрее! Шевели ногами, или я вырублю тебя и вытащу наружу!

Перри не понимал, как это может помочь. Его будет труднее нести, это казалось очевидным.

Внезапно великан втолкнул его в дверь. Перри споткнулся на полпути вниз по трапу, прежде чем его осенило: после нескольких дней на «Комодо» он, наконец, оказался снаружи.

Сделав несколько шагов по рыхлой земле, он втянул в легкие прохладный воздух. Ночь пахла дымом от костров, тлевших на далеких холмах. Его кожу покалывало от знакомого ощущения Эфира. Небо стало красно-синим и пугающим — жуткое зрелище, но все же это было лучше, чем быть запертым в маленькой камере.

Перед ним на поле стояли аэроходы, как и тогда, когда они прибыли, но «Комодо» выглядел иначе, чем свернувшаяся змея, которую он видел раньше. Теперь он без начала и конца, больше не был скрученным, его звенья тянулись по прямой линии.

— Перегрин!

Соболь стоял с группой мужчин неподалеку. Перри не нужно было подталкивать, чтобы подойти к нему.

— Готов увидеть Ясное Небо? — Соболь улыбнулся и поднял руку к небу. — Хочешь оставить все это позади?

— Где они? — спросил Перри, злость бурлила в его крови.

— Уголек внутри и ждет тебя. Увидишь его через минуту. Что касается остальных… Рокот — это в лучшем случае раздражение, но только дурак оставит после себя такую хорошенькую девушку, как Ария. Она скоро будет здесь. Когда все это останется позади, я надеюсь узнать ее получше.

— Если ты прикоснешься к ней, я разорву тебя на куски своими руками.

Соболь рассмеялся.

— Если бы они не были завязаны у тебя за спиной, это могло бы меня действительно заинтересовать. Уводи его, — сказал он гиганту, и тот потащил Перри прочь.

По всему полю сотни людей грузили ящики на аэроходы. Они были смесью Рогов, которые, казалось, мало знали о подготовке аэроходов, и стражей, которые пытались помочь, а также стражей, которые понятия не имели, что происходит. Гневные крики раздавались позади и впереди. Абсолютный хаос.

Когда великан толкнул его к «Крылу дракона», он заметил вооруженных людей на крыше «Комодо». Куда бы он ни посмотрел, везде он видел огневую мощь. Поселенцы и Посторонние занимали снайперские позиции. Он не мог сказать, работают ли они вместе или в оппозиции. Это так же не казалось ясным им.

Он забрался в аэроход, бросив последний взгляд на толпу, собравшуюся вдоль взлетной полосы, надеясь увидеть Арию и Рокота.

— Продолжай идти, Потоковец, — сказал великан. Он ударил Перри между лопаток, и тот, споткнувшись, упал на «Крыло дракона».

Перри подошел к кабине пилота. Уголек откинулся на одно из четырех сидений, выглядя почти спящим. Ему выдали теплую одежду и серую шапочку, плотно облегавшую голову. От медикаментов Поселенцев он уже выглядел здоровее, чем несколько часов назад.

Увидев Перри, в его глазах вспыхнуло облегчение.

— Мне сказали, что ты приедешь. Почему ты так долго?

— Чертовски хороший вопрос, — проворчал великан. Он толкнул Перри на сиденье рядом с Угольком.

Из пилотского кресла выглянул Поселенец, его лицо было покрыто капельками пота и искажено страхом — без сомнения, из-за пистолета, направленного ему в голову, человеком, сидевшим рядом.

— Если это не Перегрин из Потока, — мужчина с пистолетом ухмыльнулся, обнажив в улыбке полный рот гнилых зубов, — то тебе несдобровать.

— Он это, — ответил гигант.

— Слышал, тебе подрезали крылья, — сказал Гнилой зуб, не отрывая пистолета от головы пилота.

Пока они смеялись, Перри оценил ситуацию, заметив, что руки пилота свободны. Они должны быть такими, чтобы он мог летать на аэроходе. Перри перевел дыхание, надеясь найти в своем внутреннем состоянии что-то помимо страха.

— Я свяжу тебе ноги, — сказал великан. — Если ты попытаешься пнуть меня, я всажу пулю тебе в ногу, а потом начну причинять боль. Понял?

— Понял, — сказал Перри, хотя, на самом деле, не собирался понимать.

Когда великан опустился на колени, Перри ударил его ногой.

Голова великана откинулась назад, зубы клацнули. Он свалился в огромную кучу, застряв в проходе между сиденьями.

Пилот отреагировал быстро, оттолкнув пистолет солдата Рогов. Солдат сделал выпад, и двое мужчин упали друг на друга, мешанина серого и черного боролась в тесном пространстве перед пультом управления.

Перри стоял, сгорбившись, в низкой кабине.

— Что ты собираешься делать? — спросил Уголек.

— Пока не знаю. — Перри не видел ни ножа, ни инструмента, которым можно было бы освободить руки. Его возможности были ограничены, он повернулся к драке и стал ждать. Когда появился некий промежуток, он ударил коленом в голову солдата Рога.

Мужчина, пошатываясь в течение долгой секунды, наконец-то, рухнул. Это было достаточно долго, чтобы пилот успел пригнуться и схватить упавший пистолет.

Он перевел оружие с Перри на солдата Рогов. Изо рта его текла кровь, капая на серую униформу. Страх леденил его, острый и белый на краях зрения Перри.

— Легче. Полегче, Поселенец. — Перри почти слышал, как борется сам с собой пилот. Друг или враг? Противник или союзник?

— Ты их лидер, — сказал он, тяжело дыша.

На секунду Перри показалось, что его принимают за Соболя. Потом он понял, что это не так, пилот знал о нем.

— Совершенно верно. Я собираюсь помочь, — сказал он, стараясь говорить спокойно. — Но мне нужны мои руки. Мне нужно, чтобы ты освободил меня… Ты можешь это сделать?

Глава 31 АРИЯ

Ария бежала по узким коридорам, наблюдая за тем, как распутывается «Комодо». Поселенцы и Рога в бешенстве проталкивались мимо нее, их панические голоса доносились до ее ушей. Никто не знал, что происходит. Ясно было только одно: аэроходы готовились к старту, и все отчаянно стремились добраться до них.

За исключением ее.

Она бежала, проносясь мимо людей, и наконец добралась до своей камеры. Дверь была открыта. Она бросилась внутрь и уставилась на пустые койки.

Ни Сорена, ни Рокота.

Ария выругалась. Куда они подевались? Она нырнула обратно в коридор. Завернув за угол, она едва не врезалась в Рокота.

Он притянул ее к себе, его голос был мягким, но упрекающим.

— Где ты была? Я везде тебя искал.

— Как же ты выбрался? — спросила она.

— Да ладно? — подбежал Сорен. — Вы двое не можете поговорить об этом позже?

Рокот сунул руку за спину и протянул ей пистолет.

— Гесс пришел за нами, — сказал он, отвечая на ее вопрос. — Он что-то задумал. Он пытается остановить Соболя.

Сорен подвел их к тяжелой двери и распахнул ее. Прохладный порыв ветра обдул Арию, когда она выскочила наружу, наконец-то покинув «Комодо».

Много людей толпилось возле флотилии аэроходов. Стражи и Рога выстроились вокруг друг друга, занимая одно и то же поле, но стоя отдельными группами — серыми и черными. Их голоса были тихими и предупреждающими, как рычание перед укусом. Воронки Эфира вспыхивали во всех направлениях, оставляя яркие линии на ночном небе, но «Комодо» находился в промежутке менее опасных течений… пока.

— А где Перри? — спросила она, когда они вошли в толпу. Поверх голов она ничего не видела.

Рокот оглядел поле, качая головой.

— Я его не вижу. Он, наверное, уже на аэроходе с Угольком. Но я знаю, кто может нам подсказать.

Соболь.

Внезапно в толпе раздался крик, и земля задрожала, вибрируя под ее ногами. Она подняла глаза, гадая, не ошиблась ли она в оценке Эфира. Синие и огненно-красные вихри кружились над головой, но она не видела, чтобы образовались воронки.

— «Комодо»! — завопил Сорен.

Ария не понимала, что происходит. Люди разбрелись прочь, кричали, ища укрытие. Когда толпа вокруг нее поредела, она разглядела сегменты «Комодо». Командный центр разделился на отдельные подразделения. Черные, сгорбленные и похожие на жуков, каждый огромный сегмент катился по своим следам, рев их двигателей сотрясал воздух.

Голова Арии метнулась к другому концу поляны. Сегменты «Комодо» окружили взлетно-посадочную полосу. На вершине каждого из них она увидела поднимающиеся орудийные башни, стволы которых были нацелены на аэроходы, а снайперы теперь стояли на специальных местах вдоль линий крыши.

Гесс. Он собирался не позволить Соболю взять их без боя.

Ария схватила Сорена за руку.

— Это и есть план твоего отца? Застрелить нас?

Он покачал головой.

— Не нас. Он должен послать сообщение Соболю.

— Но мы тут все вместе, Сорен! Оглядись вокруг.

— Это может сработать! Но ему лучше быть готовым к этому…

— Соболь! — завопил Гесс.

Услышав громкий голос отца, Сорен бросился бежать. Ария последовала за ним, пробираясь сквозь толпу, надеясь, что Рокот остается позади нее.

Она прорвалась сквозь толпу и оказалась на краю круга людей. Гесс стоял в центре. Один.

Он был одет в полную военную экипировку. В руках у него был пистолет, а еще он одел Смартвизор.

— Соболь! — он снова закричал, просматривая людей перед собой. — Я знаю, что ты здесь! Обрати внимание! Смотри, что будет, когда ты меня заставишь!

Взрыв отбросил Арию назад. Она упала в грязь, воздух вырвался из ее легких, оглушив ее на мгновение, которое, казалось, длилось вечно. Она свернулась в клубок и зажала уши руками, пытаясь восстановить дыхание. От звука взрыва у нее лопнули барабанные перепонки, и боль пронзила голову. Она не слышала своего кашля. Она не слышала ничего, кроме шума собственной крови и биения собственного сердца.

Кто-то схватил ее за руку. Она отпрянула, но тут же увидела, что это Рокот. Огонь отражался в его темных глазах, когда он произносил слова, которые она не могла расслышать. Массивное облако черного дыма поднялось позади него, закрыв Эфир.

Он взял ее за руку и помог подняться. Порыв горячего воздуха ударил ей в лицо едким химическим запахом, обжигая глаза. В дальнем конце флота огонь охватил «Крыло дракона» — часть корабля уже обгорела до стальных ребер.

Рокот крепче сжал ее руку.

— Остаться здесь. Оставайся с Сореном. Я собираюсь найти Перри. Ария, ты слышишь меня?

Она кивнула. Его голос был слабым, но она услышала его. Не только то, что он сказал, но и то, что он имел в виду.

Рокот должен был выяснить, находится ли Перри в «Крыле Дракона», охваченном пламенем.

Глаза Рокота скользнули мимо нее, когда Гесс снова закричал.

— Выходи вперед, Соболь! Выходи вперед, или я уничтожу каждого из них! Это мои корабли! Я не позволю тебе забрать их!

— Да, — согласился Сорен. — Надави на него.

— Успокойся, Гесс. Я уже иду.

Звук голоса Соболя заставил Арию, да и всех, встать на свои места.

— Где ты находишься? — Гесс оглядел окружавшее его кольцо людей. — Выходи, трус!

Ария заметила Соболя, когда он проскользнул мимо нескольких своих солдат.

— Я прямо здесь. — Он указал на горящий аэроход, когда подошел к Гессу. — Я бы пришел и без всего этого.

Паника охватывала Арию с каждым его шагом. На поясе у него висел нож. Но у Гесса был пистолет.

Она почувствовала движение позади себя. Солдаты Рогов сомкнулись вокруг них, образовав стену. Рокот поймал ее взгляд и покачал головой. Но было уже слишком поздно.

Через несколько секунд Ария почувствовала, как пистолет уперся ей в спину.

Кирра улыбнулась и сказала:

— Привет!

С них сняли оружие. Она, Рокот и Сорен. Все трое оказались в ловушке. Снова.

— Мы собирались сделать это вместе, Соболь, — сказал Гесс. — Такова была договоренность, которую мы заключили.

Соболь измерил Гесса тем же спокойным взглядом, что и Перри. Как Чувствующий. Пламя от взорванного «Крыла дракона» ревело в тишине, огонь казался ярким пятном на фоне ночи.

Перри не был в том аэроходе. Такого не могло быть.

— Вместе? — спросил Соболь. — Так вот почему ты решил предать меня?

— Ты не оставил мне выбора. Мы заключили сделку, и ты ее нарушил. Скажи своим людям, чтобы они отошли. Мы уйдем по моему приказу, как и планировали, или никто не уйдет. Я сровняю с землей все аэроходы.

Соболь шагнул к Гессу.

— Да, ты это уже говорил.

Гесс поднял пистолет.

— Не подходи ближе.

— Я всегда держу свое слово, — сказал Соболь, продолжая медленно продвигаться вперед. — Я не нарушал нашу сделку. Тебе кажется, что я собирался это сделать.

Ария заметила, что толпа расслабилась. Люди отступали, повинуясь какому-то инстинктивному сигналу.

— Я пристрелю тебя, — сказал Гесс.

— Да, да, да, сделай это! — Пропел Сорен рядом с ней.

Время замедлилось, каждая секунда тянулась целую вечность. Ария не могла пошевелиться, не могла произнести ни звука.

— Если ты выстрелишь в меня, — сказал Соболь, — то мои люди убьют тебя следующим. Это не похоже на решение, не так ли? Это звучит очень похоже на то, что ты предлагаешь… все или ничего. Опусти пистолет, Гесс. Ты получил то, что хотел. Мы в тупике, и мы оба знаем, что ты не нажмешь на курок.

— Тут ты ошибаешься, — сказал Гесс. — Отойди.

— Стреляй в него! — закричал Сорен.

Соболь перевел взгляд на Сорена.

— Приведите его сюда, — приказал он стражникам.

Гесс нашел Сорена в толпе, его лицо исказилось от страха. А потом все произошло сразу.

Сорен закричал:

— Нет!

Соболь в мгновение ока метнулся вперед, выхватил нож и полоснул им по груди Гесса. Гесс отшатнулся назад, его пронзительный крик раздался в воздухе.

Рана была неглубокой, скорее царапиной, чем колющей, но для человека, никогда не знавшего настоящей боли, она была невыносимой.

Гесс задохнулся, глаза его остекленели, агония парализовала его.

Соболь снова двинулся вперед.

Он вонзил нож в живот Гесса и рванул вниз.

Гесс опустился на колени, его плоть и кровь вырвались наружу, окрасив униформу, изливаясь на землю.

Глава 32 ПЕРЕГРИН

Перри все видел.

Выше всех, кто стоял перед ним, он ясно видел Соболя, когда тот пронзил Гесса.

Время остановилось, когда Гесс рухнул, его кровь темнела на пыльной земле. Момент абсолютной тишины показался Перри знакомым, напомнив о том моменте, как он убил Вэйла. Власть казалась ощутимой. Ее сдвиг был безошибочен. Что-то только что закончилось, и что-то только началось, и каждый человек чувствовал это: перемена была столь же поразительная и неизбежная, как первые капли дождя.

Крик Сорена разрушил чары. Это более глубокий звук, чем последний крик его отца, низкий и мучительный, вырвавшийся из его нутра. Затем началась стрельба, внезапная и повсюду.

Перри рванул вперед, подбегая к Арии и Рокоту. Рога и Поселенцы стреляли друг в друга, пока сами бежали к «Комодо», к аэроходам, к любому месту, где можно было укрыться. Тела безжизненно падали на землю. Десять, потом двадцать… за считанные секунды.

— Ария! — крикнул он, проталкиваясь сквозь давку. Она стояла в центре того, что быстро превращалось в кровавую баню.

В бреши толпы он заметил Соболя, окруженного дюжиной своих людей, которые защищали его живым щитом.

Слова Рокота звенели в голове Перри. «Отрежь голову змее».

Перри мог бы это сделать. Ему нужен был только один меткий выстрел.

Свист Рокота внезапно прорезал перестрелку.

Перри резко повернул голову на звук. Рокот стоял в пятидесяти шагах от него. Солдат Рогов схватил его за руку и потащил к «Комодо». Перри увидел за Рокотом Сорена и Арию, которые тоже были под прицелом.

Перри замедлил шаг и встал на диспозицию. Он прицелился, нашел свою цель и нажал на курок.

Он выстрелил в солдата Рогов, который держал Рокота на прицеле, прямо в грудь. Человек отлетел назад, упав на землю. Рокот стал свободен.

Перри снова рванул вперед, пули проносились мимо него. Он потерял из виду Арию и Сорена, но Рокот бежал впереди него, несясь по тому же пути.

Рокот достиг Сорена первым, прыгнув на солдата держащего его. Тот упав, потянув Сорена за собой.

Перри пробежал мимо них, увидев Арию. А потом увидев и Кирру.

— Перри стой! — крикнула Кирра. Она рывком развернула Арию.

Перри резко остановился, когда Кирра приставила пистолет к подбородку Арии. Он был всего в двадцати шагах, но недостаточно близко.

Ария вздернула подбородок, ее лицо напряглось от гнева. Она часто дышала, не сводя глаз с Перри, но сосредоточившись на чем-то другом.

— Брось пистолет, Перри, — сказала Кирра. — Я не могу позволить тебе уйти. Соболь нуждается…

Ария ударила Кирру локтем в горло.

Потом она резко крутанулась, схватила Кирру за руку и вывернула ее за спину. Ария заставила Кирру упасть, держа ее руку, и ее лицо ударилось о землю. Схватив пистолет с земли, Ария прикладом ударила в затылок Кирры. Кирра обмякла, потеряв сознание.

Ария вскочила на ноги и подбежала.

— Я ненавижу эту суку.

Ошеломленный, пораженный, Перри почувствовал, как его губы растянулись в идиотской ухмылке.

— Мы должны выбраться отсюда, — сказал Рокот. Сорен, покачиваясь, стоял позади него, его лицо было пепельным, а взгляд расфокусированным.

— Сюда, — сказал Перри, ведя их к «Крылу дракона», в котором он был раньше.

Пока они мчались по взлетно-посадочной полосе, он заметил сражения, которые велись за аэроходы… и Рога быстро забирали контроль. Каждому Поселенцу, казалось, бросали вызов трое людей Соболя. Некоторые из них были стражами, уже демонстрирующими преданность своему новому лидеру. По всему полю были разбросаны тела, большинство из которых, были одеты в серое.

Он добрался до «Крыла дракона» и залез внутрь, Ария, Сорен и Рокот прямо за ним. Уголек ждал в кабине, как раз там, где Перри его оставил.

— Уходим! — завопил Перри.

Пилот-Поселенец был готов, как они и планировали. Он оторвал корабль от земли еще до того, как люк закрылся.

Глава 33 АРИЯ

Ария сидела на полу с Сореном в темном углу за кабиной пилота. Аэроход едва успел взлететь, как Сорен начал раскачиваться, задыхаясь от рыданий.

Она гладила его широкую спину, прикусив губу, чтобы не сказать ему банальности. Типа: мне жаль. Я здесь ради тебя. Ты такого не заслужил.

Она знала, что никакие слова не помогут.

Ее слух все еще не полностью восстановился после взрыва, но она уловила обрывки разговора из кабины. Между «Комодо» и побережьем разразилась эфирная буря, преградившая им путь к пещере. Пилот-Поселенец, находившийся в корабле вместе с Угольком, назвал такой маршрут невозможным, непроходимым и самоубийственным.

Ее желудок сжался, пока она слушала, как Рокот с Перри обсуждают альтернативные маршруты, надеясь, что они остановятся на одном, который стоит попробовать. Наконец-то, сбежав с «Комодо», она отчаянно хотела попасть домой, даже если дом означал мрачную пещеру.

Она не слышала Уголька, но он тоже был в кабине. Они все дали Сорену пространство настолько, насколько это было возможно в тесном «Крыле дракона».

Сорен откинулся на спинку стула, вытирая глаза.

— Он был ужасен. Он делал ужасные вещи. Ты же знаешь, какой он на самом деле. Каким он был. Почему меня это вообще волнует?

От слез его лицо покраснело и распухло. Он выглядел разбитым, его сердце было обнажено. Ничего похожего на дерзкого мальчишку, которого она знала.

— Потому что он был твоим отцом, Сорен.

— Но я был тем, кто оттолкнул его. Я остался в Грезе, когда он хотел, чтобы я пошел с ним. Он никогда не отказывался от меня. Это я от него отказался.

— Ты не отказался от него. Он знал это.

— Как ты можешь быть в этом уверена? Откуда ты знаешь? — Сорен не стал дожидаться ответа. Он прижал кулаки к лицу и снова начал раскачиваться.

Ария подняла голову. Рокот и Перри стояли на узком пороге. Плечом к плечу. Думая об одном и том же. Оба, казалось, прекрасно понимали, что чувствует Сорен.

Позади них, сквозь ветровое стекло, она видела небо — голубой Эфир, а теперь и красный Эфир — и удивилась мысли, что ей повезло, даже с Сореном, разваливающимся у нее на глазах, даже с тем, что она только что увидела. Но так и было.

С Перри и Рокотом. С Угольком и Сореном.

С тем, что все они выбрались оттуда живыми.

***

К тому времени, когда они нашли свободный путь к побережью, Сорен вымотался и заснул. Ария откинулась на прохладную металлическую стену «Крыла дракона». Ее левая рука болела после того, как она ударила Кирру, но она заметила, что было меньше боли в правой руке. Она проверила движение своей руки и обнаружила, что теперь может почти сжать пальцы в кулак. Вытянув усталые ноги, она ощутила острую тоску по матери, которая могла бы сказать ей, что рана заживает.

Это ощущалось знакомо отсутствие спокойных советов и заверений Лумины. Но внезапно поворот мыслей Арии обратился к Лорану, что было новым.

И тут ее осенило: она больше никогда его не увидит.

Ей не удалось провести с ним время, не удалось узнать какой он. В том, что она из-за этого чувствовала себя такой подавленной, не было никакого смысла. Но, как она и говорила Сорену о Гессе, он был ее отцом. Одно это уже кое-что значило. Несмотря на все те годы, что его не было, или на то, что могло произойти между ним и Луминой, она действительно что-то чувствовала к нему.

«Я хочу узнать тебя получше, Ария», — сказал Лоран.

Как могли эти слова казаться такими одновременно пустыми и многообещающими? На что еще она могла надеяться, что он скажет?

Перри выглянул из кабины, прервав ее размышления. Увидев, что Сорен устроился поудобнее, он пригнулся, чтобы пройти через низкий дверной проем, и подошел.

Он опустился на колени рядом с ней, его глаза блестели в полумраке.

— Как у тебя дела?

— У меня то? У меня все потрясающе.

— На самом деле? — сказал он, приподняв уголок рта. — Иди сюда. — Он взял ее за руку и потянул, поднимая. В мгновение ока она очутилась в полутемном углу, затемненном Перри, который возвышался над ней и вокруг нее, загораживая скудный свет.

Наклонившись, он прижался лбом к ее лбу и улыбнулся.

— Мне нужно было кое о чем с тобой поговорить. Мне казалось это важным, но сейчас не могу вспомнить.

— Это потому, что я сказала, что у меня все потрясающе?

Его улыбка стала шире.

— Потому что ты потрясающая. — Он взял ее раненую руку и провел большим пальцем по костяшкам пальцев. — Как она?

Она не могла поверить, что после всего его заботит, больно ли ей.

— Неплохо… Я становлюсь левшой. — Боль либо постепенно исчезала, либо она стала лучше справляться с ней. В любом случае, она решила считать это улучшением. — А ты как?

— Немного побаливает, — рассеянно ответил он, как будто забыл о синяках, покрывавших его. — То, что ты сделала с Киррой, было по-чемпионски. Но на меня это никогда не подействует.

— Я могу сразить тебя ровно за две секунды.

— Насчет этого я ничего не знаю. — Его взгляд упал на ее губы. — Надо будет посмотреть. — Он обхватил ее лицо мозолистыми руками и сократил расстояние между ними.

Его губы были нежными и мягкими, когда он поцеловал ее, в отличие от напряженных мышц его предплечий. Он ощущался твердым, настоящим и безопасным — все, что ей было нужно. Она взяла его за подол рубашки и притянула к себе.

Его поцелуй стал глубже, когда он наклонился к ней. Его руки скользнули вниз по ее талии и остановились на бедрах, посылая теплую волну желания, захлестнувшую ее. Она обвила руками его шею, желая большего, но он прервал их поцелуй и издал низкий шипящий звук у ее уха.

— Ты же знаешь, что я в таких случаях в невыгодном положении, верно? Когда ты хочешь меня, я чувствую это. Я не могу держать свои руки подальше от тебя.

— Звучит как преимущество для нас обоих.

Он отстранился, одарив ее кривой усмешкой.

— Было бы лучше, если бы мы были одни. — Он перевел взгляд на кабину пилота, и знакомый, сфокусированный взгляд вернулся к его глазам. — Мы почти на месте.

Сквозь ветровое стекло она увидела океан и Эфир, вернее небо, искаженное Эфиром, но тут же обнаружила, что улыбается. Ей не терпелось снова увидеть Калеба. Ей не терпелось увидеть Молли, Иву и даже Брук.

Перри выпрямился и взял ее за руку.

— Мы должны объединиться в кое-чем. Если Юпитер и Брук добрались благополучно, у нас есть «Белсван», на котором они вернулись, а теперь еще и «Крыло дракона». В эти два аэрохода, я думаю, поместятся около сотни человек.

— Этого недостаточно. Это едва ли четверть из нас. Ты же не собираешься послать только сотню человек к Ясному Небу, не так ли?

Он покачал головой.

— Нет. Не собираюсь. Я еще не сдался.

Ария поняла, что уже знала его ответ. Они чувствовали одно и то же по этому поводу. Сотни лет назад, во времена Единения, был произведен отбор, отбирая тех, кто найдет убежище в Модулях, от тех, кто туда не попадет. Это разделило их предков, но она не могла позволить этому случиться снова. Как она может оценить жизнь одного человека больше, чем другого? Как она могла предпочесть Калеба Когтю? Юпитера Иве?

Она не могла, и Перри тоже. Они свели вместе Поселенцев и Посторонних, и так оно и останется.

— Мы должны быть готовы, Ария. Не все посмотрят на это также, как мы.

— Мы заставим их понять это. Мы найдем другое решение.

— У меня есть кое-какие соображения на этот счет. — Он снова взглянул на кабину пилота. Рокот стоял рядом с пилотом, направляя его на последний отрезок пути к пещере. — Позже поговорим.

Она знала, что так и будет, но ей хотелось сказать ему что-нибудь сейчас, пока Рокот занят.

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

— Все, что хочешь.

— Поговори с ним.

Он сразу понял о чем она говорит.

— У нас все хорошо. — Он переступил с ноги на ногу, его зеленые глаза метнулись обратно к Рокоту. — Он мой брат… Нам не нужны извинения.

— Я не хотела, чтобы ты извинялся, Перри. — Гнев Рокота угас на «Комодо», но у него не было ни малейшего шанса принять то, что случилось с Лив, если только этого не сделает Перри. Если только они не пройдут через это вместе.

Перри смотрел ей в глаза так, словно видел в них все ее мысли. Затем он поднял ее руку и поцеловал костяшки пальцев.

— Обещаю, — сказал он.

Они прибыли на утес в полдень.

Ария спустилась в бухту и уставилась на горизонт, придерживая волосы от ветра одной рукой. Пепел пронесся мимо нее, как рой мотыльков, исчезая в волнах прибоя. Ее глаза жгло, а на языке появился едкий привкус дыма.

— Это из-за пожаров, которых мы избегали, чтобы добраться сюда, — сказал Перри, подходя к ней. Он кивнул в сторону юга. — Бури больше не двигаются. Просто распространяются.

Узел Эфира, который бушевал, когда они уходили на «Комодо», расширился. Воронки прорезали огромную часть горизонта, напоминая ей о дождевой воде, стекавшей по ветровому стеклу аэрохода в тот день, когда они начали операцию на «Комодо».

— Такое чувство, что Эфир собирается утопить нас. Как будто, в конце концов, мы не сможем дышать. Странно, не правда ли? Ты не можешь утонуть в огне.

Перри моргнул, его губы растянулись в усталой улыбке.

— Нет. Совсем не странно.

Он взял ее за руку, и они пошли к пещере. Рокот и Уголек вошли внутрь первыми, пилот в нескольких шагах позади них.

Как только она и Перри вошли, Поток окружил их, унося прочь. Они поглотили его своими приветствиями и смехом. Меньше чем через минуту он уже держал Когтя на руках, а Шестерка хлопала его по спине, толкая. Не самое мягкое приветствие, но они не знали о том, в каком состоянии находится Перри. И судя по улыбке на его лице, он не возражал.

Ария услышала счастливый лай Блохи и заметила ее на краю толпы. Она заметила Иву как раз в тот момент, когда та влетела в Уголька, сбив его с ног. Ария улыбнулась. Здесь тоже не встретили ласкового приема.

Рокот стоял рядом с Брук, махая Арии рукой, но она пока не могла присоединиться к ним. Она взяла Сорена за руку. Он выглядел таким ошеломленным и убитым горем, его взгляд был пустым и рассеянным. Ей нужно было найти для него Юпитера или место, где он мог бы немного прийти в себя. Это могло быть либо одно, либо другое: Юпитер и тишина не существовали вместе.

Ведя Сорена прочь от толпы, она вспомнила о пилоте. Он будет измотан и напуган этим новым окружением. После того как она устроит Сорена, она обязательно проведает и его.

Молли остановила ее, прежде чем Ария успела уйти далеко. Она обхватила ее лицо руками и рассмеялась.

— Посмотри на себя! Тебя можно испугаться!

Ария улыбнулась.

— Могу себе представить. Я уже несколько дней не мылась.

Молли чуть отодвинулась. Ее взгляд метнулся к Сорену, прежде чем вернуться к Арии.

— Брук рассказала мне, как началась операция. Я беспокоилась о тебе.

— Прости, — сказала Ария, хотя ей было приятно узнать, что Молли скучала по ней. Она позволила себе на мгновение насладиться ощущением того, что о ней заботятся, прежде чем вернуться к своим делам. — Молли, мы вернулись с пилотом…

— Знаю. Мы его покормим. Потом отведем его в пещеру Поселенцев. С ним все будет в порядке.

Ария улыбнулась заботливой пожилой женщине.

— А где Калеб? — спросила она. Скорее всего, Юпитер был рядом с ним.

— Все там же. В пещере Поселенцев. Они все там. — Улыбка Молли погасла, когда она заметила молчание Сорена и почувствовала, что что-то не так.

— Почему они все еще там? Они до сих пор больны? — спросила Ария.

— О, нет. Они выздоровели, все до единого. Но они оттуда не хотят выходить. Прости… Я пыталась.

— Они не хотят выходить? — удивилась Ария. Ошеломленная, она оставила Молли и поспешила в пещеру Поселенцев, таща за собой Сорена. Войдя внутрь, они с Сореном встретили гораздо более теплый прием, чем Перри и Уголек. Поселенцы казались скорее настороженными, чем обрадованными их появлением, но Калеб подошел, тепло улыбаясь. Юпитер тоже подошел, опираясь на одну ногу, в сопровождении Руны, которая шла медленно, чтобы не обгонять его.

— Я никогда не думала, что увижу тебя снова, — сказала Руна, ее губы растянулись в улыбке.

Теперь она была девушкой Юпитера, но сначала она была подругой Арии. Увидев ее, вспомнились времена, которые они провели вместе с Пейсли, Калебом и Пикси. Сердце Арии сжалось из-за друзей, которых она больше никогда не увидит.

Она пожала плечами.

— Ну, вот она я.

Проницательные глаза Руны изучали ее.

— Ты выглядишь так, словно вышла из Мира ужасов.

Ария рассмеялась, не удивляясь ее прямоте. Руна была самой честной в их компании. Идеальная фольга для неизменной сладости Пейсли и бессвязного творчества Калеба.

— Такое я уже сегодня слышала.

Она обняла Руну, которая похлопала Арию по плечу и позволила себя обнять. Неловкое проявление любви, но это было лучше, чем Ария могла надеяться. По крайней мере, в какой-то мере Руна приспосабливалась к жизни снаружи.

Ария отстранилась, и они все встали, глядя на Сорена. Глядя друг на друга, они чувствовали отсутствие своего потерянного дома и своих потерянных друзей.

В конце концов, они сели, собравшись в круг. Ария посадила Сорена рядом с собой, беспокоясь о нем. Юпитер и Руна держались за руки, и Ария пожалела, что Пейсли не видит их. Она бы ни за что не поверила: больших противоположностей не существует.

Ария отвечала на их вопросы об операции на «Комодо», изо всех сил стараясь не упоминать Гесса из уважения к Сорену, который слушал молча. Разговор быстро перешел на ее друзей-Посторонних. Неудивительно, что Руна в частности хотела знать о Перегрине.

— Калеб сказал, что ты с ним? — уточнила она.

Калеб поморщился, посылая Арии легкое извиняющееся пожатие плечами. Она улыбнулась, чтобы он понял, что она не возражает. Ария не видела лучшего способа помочь им принять Поток, чем открыто рассказать о своих отношениях с Перри — полная противоположность той тактике, которую она использовала в первый раз с Потоком.

— Да. Мы вместе. — Произнеся эти слова вслух, она почувствовала легкую дрожь гордости.

— Ты его любишь? — спросила Руна.

— Да.

— Ты любишь Дикаря? Любишь его?

— Да, Руна. Именно так.

— А вы с ним…

— Да. Теперь мы можем двигаться дальше?

— Да, — хором ответили Калеб и Юпитер.

Руна сузила глаза.

— Мы с тобой поговорим позже, — сказала она.

Затем настала очередь Арии задавать вопросы.

— Вы все это время, пока меня не было, сидели здесь? Прячась?

— Мы не прятались, — сказала Руна. — Мы просто держимся на расстоянии. Так проще всего. — Она взглянула на Юпитера, который отбивал ритм каблуком. — Мы им не нравимся, верно, Юп?

Он пожал плечами.

— Понятия не имею. С некоторыми из них все в порядке.

— Что значит, вы им не нравитесь? — спросила Ария. — Что они вам сделали?

— Ничего, — ответил Калеб. — Все дело в том, как они на нас смотрят.

— Ты имеешь в виду то, как вы смотрите на них?

Руна изогнула бровь.

— Ну, они отвратительны.

— Руна, это довольно грубо, — сказал Юпитер, его руки замерли.

Калеб закатил глаза.

— Они вовсе не отвратительны. Они просто… такая деревня.

Ария проигнорировала комментарий. Она была почти уверена, что тоже стала «такой деревней».

— Как долго вы собираетесь держать себя в изоляции? Вечность?

— Возможно, — сказала Руна. — Не похоже, что вечность будет долгой. Мы не пойдем к Ясному Небу. Все, что мы делаем, это ждем наших последних дней.

Звуки соседнего разговора стихли. Ария почувствовала, что внимание окружающих сосредоточилось на них. Все их слушали.

— То, что мы однажды потерпели неудачу, не означает, что мы должны прекратить попытки.

— Зачем пытаться-то, Ария? Подружиться с Дикарями? Нет уж, спасибо. Меня это не интересует. Я не понимаю, зачем тебе понадобилось вызволять нас из Грезы только для того, чтобы мы могли умереть здесь.

Сорен покачал головой.

— Невероятно, — пробормотал он.

Ария тоже услышала достаточно. Она встала, заставляя голос звучать спокойно.

— Раздумываешь, зачем мы с Сореном спасли тебе жизнь, вызволив из Грезы? Мы дали тебе шанс! Ты должна выбрать, хочешь ли ты жить или умереть, а не я. Прятаться здесь не выход.

Глава 34 ПЕРЕГРИН

— Так что же случилось? — спросил Прутик. — Поселенцы не выстояли против Рогов?

Перри сидел на краю деревянной платформы в центре главной пещеры. Вскоре после приезда он переоделся в свою одежду. Потом он провел немного времени с Когтем, наверстывая упущенное за последние пару дней. Сейчас же Перри был окружен своими людьми, которые собрались вместе с ним на платформе и теснились за соседними столами.

Он чувствовал себя переполненным их эмоциями и слегка паниковал, как всегда находясь в пещере, но как будто он был именно там, где должен был быть: среди Потока.

Здесь был Маррон. Старина Уилл. Молли, Медведь и Шестерка. Куда бы он ни посмотрел, везде он видел улыбки. Их счастье наполняло его нос яркими ароматами, их настроение несло весну, которую забрал Эфир.

До этого момента Перри и не подозревал, как они были напуганы. Облегчение, которое он ощутил, было сильным. Интересно, сколько людей в клане верили, что он никогда не выберется из «Комодо»?

Неподалеку Коготь, Ива и сестра Брук, Клара, играли в игру, выясняя, кто сможет прыгнуть дальше всех с платформы. Уголек выступал в роли судьи, Блоха сидела рядом с ним. Все остальные, кто был старше тринадцати, ждали рассказ, что же произошло на «Комодо».

Перри посмотрел на Рокота, который был лучшим рассказчиком из них двоих, но Рокот улыбнулся и покачал головой.

— Твой выход, Пер, — сказал он, запрокинув бутылку Блеска, и сделал здоровый глоток. От него веяло мягкостью, которую после смерти Лив, Перри давно не ощущал.

Перри начал с того, как они прорвались на «Комодо», а затем рассказал клану об их пленении и побеге, опустив только то, что сделал с ним Соболь. Когда он пропустил эту часть, Риф устремил на него прожигающий взгляд. Перри ждал от него вопросов позже.

Пока он говорил, по кругу передавали миски с рыбным супом, огромные буханки хлеба и толстые ломти сыра. Перри знал, что это роскошь, и сказал об этом.

— О, наслаждайся! — попросил Маррон в редком проявлении самозабвения. — Ты дома, Перегрин. Вы все благополучно вернулись, и мы так счастливы.

Он сел рядом с Рокотом, который настоял на том, чтобы Маррон разделил с ним бутылку Блеска. Щеки Маррона раскраснелись, голубые глаза смотрели беззаботно. Увидев его таким, Перри улыбнулся.

Риф скрестил руки.

— Значит, Гесс и Соболь набросились друг на друга.

Перри кивнул, откусывая огромный ломоть хлеба. Его аппетит к домашней еде, а не к пище Поселенцев с пластиковым привкусом, был неимоверным. Единственное, чего ему сейчас хотелось больше всего — упасть в кровать.

Вместе с Арией, конечно, поправил он себя.

— Мы должны извлечь из этого урок, — продолжал Риф. — Мы должны принять это как предупреждение. Мы рискуем, что здесь произойдет то же самое.

Перри сглотнул.

— Что ты такое говоришь?

— Поселенцы, — объяснила Молли. — Они держатся на расстоянии. Они боятся нас, Перри. Всего этого.

Риф нахмурился.

— Страх опасен. Он вызывает насилие гораздо чаще, чем гнев. Не так ли, Перегрин?

— Да, может.

Краем глаза Перри заметил, как Рокот слегка покачал головой. Все так ощущалось правильно, лекции Рифа и раздражение Рокота на лекциях Рифа. Этот момент придал ему сил гораздо больше, чем набитый едой желудок.

— Поселенцы безобидны, — сказала Молли. — Они будут общаться с нами теперь, когда вернулась Ария. Меня больше волнуют другие вещи. Перри, ты сказал, что нам нужны аэроходы, чтобы добраться до Ясного Неба… У нас их только два.

Перри признавал наличие проблемы и изложил свою позицию по этому вопросу. Двух аэроходов было недостаточно, но Поток… с Поселенцами на хвосте будет держаться вместе. Они с Арией договорились, что не будут выбирать, кто поедет.

— Я поддерживаю эту позицию, — сказал Маррон. — Я с тобой.

— И я с тобой, — сказал Риф, — но я не поддерживаю эту позицию. Почему мы все должны погибнуть?

— Поддерживаю, — сказал Прутик. — А разве нет другого выхода, кроме гибели?

— Мы могли бы попытаться добыть еще аэроходов, — сказал Маррон, слегка запинаясь.

— Из другого Модуля? — Риф покачал головой. — У нас нет на это времени. Мы даже не знаем, существуют ли еще другие Модули.

Они хотели действовать, и Перри это понимал. Это всегда было и его побуждением. Но на этот раз лучше всего было просто подождать.

Соболь нуждался в Угольке. Он придет к ним… и скоро. У Перри не было никаких сомнений. Но это знание только повергло бы клан в панику, поэтому он придержал язык. Поток скоро узнает об этом.

Пока продолжался спор, Перри снова перевел взгляд на детей. Они по очереди подбегали и ударяли Ота по голове, пытаясь заставить его погнаться за ними. Уголек отделился от них. Он сидел рядом с Медведем, выглядя особенно маленьким и хрупким рядом с громадным фермером, чью жизнь он спас.

Любимая черная шапочка Уголька вернулась на его голову. Дело рук Молли, Перри был уверен. Она хранила ее у себя, чтобы отдать ему.

Уголек заметил, что Перри наблюдает за ним, и заставил себя улыбнуться, хотя глаза его были почти закрыты.

— Он устал, — сказала Молли. — Я скоро найду ему тихое место для сна, но давай дадим ему еще несколько минут. Это творит чудеса с его сердцем. — Она улыбнулась и добавила: — и с моим тоже. — Она изучающе посмотрела на Перри своими карими глазами. — Они хотели заполучить его за его способности.

Перри кивнул.

— Он — единственный, кто может помочь преодолеть барьер из Эфира, который окружает Ясное Небо.

Молли сжала губы и на мгновение замолчала.

— Ты же видел, чего ему стоило перенаправить Эфир в поселении, Перри. С тех пор он почти не поправляется. Ты же понимаешь, что это значит для него использовать свои способности в таком состоянии?

— Знаю. — Это было все, что он хотел сказать сейчас. Он спрятал свои тревоги об Угольке за толстыми стенами, вместе с воспоминаниями о Лив.

Лив.

Его сердце бешено заколотилось. Он посмотрел на Рокота, который держал бутылку с Блеском на полпути ко рту. Рокот остановился и скорчил гримасу, его глаза вопросительно сузились.

— Прогуляешься со мной? — спросил Перри.

Рот Рокота расплылся в улыбке.

— Допивай, — сказал он, протягивая бутылку с Блеском Маррону. Затем Рокот вскочил на ноги и сказал: — Показывай дорогу, Пер.

Перри пошел по направлению к бухте, затем свернул, взбираясь на утес, а затем двинулся по тропинке к поселению Потока. Он не собирался возвращаться домой, ноги сами понесли его туда по привычке.

Освещенная густыми эфирными потоками, ночь была такой же яркой, как сумерки, как и все ночи сейчас. Пепел развевался в воздухе, лежа мягкий, как перышко, под ногами. Его пульс бился слишком быстро для такого легкого темпа, который разделили они с Рокотом.

Они подошли к поселению и вышли на середину поляны. Перри чувствовал себя разбитым, словно каждый шаг приближал его к краю обрыва. Его взгляд скользнул по пустым и пугающе тихим домам. Дом Медведя и Молли стоял особняком, похожий на гнилой зуб с почерневшими стенами, наклоненными под странными углами. Он вспомнил, что ночью Медведь был пойман в ловушку под этими стенами.

Но дом Перри все еще стоял на месте. Он выглядел не так, как раньше, но и не сильно изменился. Он долго смотрел на него, пытаясь понять, что же изменилось. Раздумывая, не хочет ли он войти внутрь.

— Помнишь, как я подставил тебе подножку во время летнего праздника, — сказал Рокот, — и ты опрокинул кружку Вэйла и сломал зуб?

Привыкший к спонтанным рассказам, Перри спокойно ответил:

— Я помню, как Вэйл преследовал меня и бил за то, что я пролил Блеск на его колени.

— Ну, тебе не следовало ронять кружку на него.

— Ага. Было довольно глупо с моей стороны.

— Да уж. Ты был ужасно падучий.

Несмотря на шутки, Перри теперь был уверен, что Рокот вспоминает то же самое, что и он. Все те разы, когда они будучи детьми, лазили по поселению. Они были босые и шумные. Здесь было безопасно и они не могли предположить, что это место когда-нибудь изменится. Что люди, которых они любили, исчезнут.

Или будут убиты.

Он прочистил горло. Время пришло.

— Я должен поговорить с тобой кое о чем. О том, что происходит.

— На самом деле? Почему сейчас?

— Ария. Я обещал ей.

Рокот слабо улыбнулся. Он скрестил руки на груди и уставился на дом Перри. Дом, который так же принадлежал Лив.

У Перри перехватило горло от рыданий, и он быстро вздохнул. Боль, которую он испытывал из-за Лив, была чудовищной, она царапала его грудь. Он начал говорить, прежде чем потеряет самообладание.

— Лив живет в моем периферийном зрении. Когда я не думаю о ней… она как бы появляется сбоку, где я могу ее видеть, и мне кажется, что она все еще рядом. Думая о том, как бы меня смутить. Рассказывая мне все эти глупости, будто я еще о них не знаю. Как будто я сам их не слышал. Но когда я смотрю прямо на нее, я вспоминаю, что она ушла, и я… — он несколько мгновений смотрел в небо, заставляя себя сделать несколько глубоких вдохов, прежде чем продолжить. — Я не могу позволить себе испытывать такой гнев. Стать потерянным. Не с Потоком, которому нужно, чтобы я оставался Кровным Вождем.

— Почему ты просто не говоришь мне правду, Перри? Почему ты никогда не можешь сказать, о чем на самом деле думаешь?

Перри удивленно взглянул на него. Рокот смотрел на дом Перри, стиснув зубы.

— Почему бы тебе не сказать мне, о чем, по-твоему, я думаю?

Рокот развернулся и посмотрел прямо на него.

— Ты винишь меня! Я был там и не смог защитить ее…

— Нет.

— Я говорил тебе, что верну ее домой и я не смог. Я потерял ее. Я…

— Нет, Рокот, — повторил он. — Никто на свете не сражался бы за нее усерднее, чем ты, и я в том числе. Ты думаешь, я не думал о том, что мог бы сделать, чтобы вернуть ее? Чтобы помешать этому случиться?

Глаза Рокота горели от напряжения, но он ничего не сказал.

— Я тебя не виню, — сказал Перри. — Перестань вести себя так, как я, потому что это не так.

— Когда я появился в пещере, ты даже смотреть на меня не мог.

— Не придумывай.

— Так и было. Ты не умеешь скрывать эмоции. — Рокот махнул рукой. — По любому поводу.

— Ты тщеславный ублюдок. Я не избегал тебя. Ты просто дуешься, когда не находишься в центре внимания.

Рокот пожал плечами.

— Может, и так, но ты вел себя так, будто Лив никогда не существовало. Я был сам по себе.

— Что было катастрофой. Ты несчастен сам по себе. И глуп. Возвращение на «Комодо» было самым глупым поступком, который ты когда-либо делал. Без вариантов.

Рокот улыбнулся.

— Ты все так упрощаешь, Перри. — Из него вырвался смешок, но он не прекратился. То, что начиналось как смешок, набирало обороты, увеличиваясь в объеме.