Каждый час ранит, последний убивает

16

Тама включает сушилку, потом снова залезает под одеяло. Хоть она и растирает ноги и руки, ее все равно знобит. Температура в комнате немного поднимается благодаря идущему от сушилки теплу.

Когда Шарандонам придет счет за электричество, у них будет сердечный приступ, ну и ладно. Вернее, вот и отлично!

Если Тама не согреется, то умрет от холода в этой проклятой постирочной.

Хозяева уехали на неделю. Сейчас зимние каникулы, и Тама слышала, что они собирались кататься на лыжах. Она не вполне представляет себе, что такое лыжи, но ей кажется, что это должно быть весело.

Ну а ее закрыли в постирочной на неделю, компанию Таме составляют только Батуль и Атэк. Конечно, в целях экономии Шарандоны отключили батареи. Оставили девочке немного еды, чтобы она только не умерла с голоду, совсем немного. И самое главное, ничего горячего. Лишь несколько начатых пачек печенья, дюжину яблок и два банана. Прочую еду Сефана закрыла на ключ, на случай если Таме вдруг неожиданно захочется попировать. Еще хорошо, что в постирочной есть туалет.

Таме кажется, что она собака, которой нужно сторожить будку.

Собака, которой вырвали клыки.

Девочка проводит дни за чтением и письмом, несмотря на холод, из-за которого дрожат руки. Каждый день она понимает, что движется вперед. До отъезда Шарандонов на каникулы ей пришла в голову хорошая мысль взять еще одну книгу в комнате у Эмильена. Маленькую книгу с великолепными иллюстрациями, которыми она не устает любоваться. Книгу с настоящей историей, которую она старается прочитать вслух. Она даже попробовала рисовать, правда с переменным успехом.

Она встает, делает несколько шагов, чтобы размять затекшие ноги, и подходит к клетке Атэка. Он сидит на своей жердочке, тихий и неподвижный.

– Знаешь, мне хочется открыть клетку… Но если я это сделаю, то снова получу. Понимаешь?.. Тебе тоже холодно?

Она пододвигает клетку к сушилке, которая, к счастью, не очень шумно работает.

– Увидишь, тебе так будет лучше. А ты помнишь время, когда был свободным? Я помню – чуть-чуть…

Тама дает ему кусочек печенья и несколько зернышек. Потом долго с ним разговаривает, описывая солнце, которое сияло в удивительно чистом небе. Напевает ему песенки, которые ей любила петь вечером мама. Рассказывает о нежных словах, которые та говорила ей, и только ей. Вспоминает о том, как смеялись и играли в школьном дворе ученики.

Обо всем, что осталось позади.

Обо всем, что казалось ей вечным.

Когда наступает ночь, она зажигает свою маленькую лампу и греется в тепле воспоминаний. И немного сумасшедших надежд.

От холода Тама засыпает. С мыслью о благословенном времени, когда ее имя было…