Как мы нашли тебя

— Они хотят, чтобы мы привели Мэлли.

Мальчик поднимает взгляд от своего угощения.

— Что мамочка? Что?

— Ничего, сосисочка, — отвечает Кейт.

Сет произносит сквозь сжатые зубы.

— Мы, бл*ть, не возьмем Мэлли.

— Они хотят обменять на него Сильвер.

Конечно же, они не могут и не станут брать с собой Мэлли. Это все равно, что подписать ему смертный приговор.

Неизвестный: Возьмите с собой Мэлли, или Сильвер умрет.

Глава 52

Визжащий моллюск

Из-за крика Мэлли в глаза Кейт словно вонзаются осколки стекла. Он вцепился в ее ногу и отказывался отпускать. Визжащий моллюск.

— Отпусти, Мэлли, Бога ради, — говорит Сет, пытаясь отодрать его.

Его крики становятся лишь еще громче. Темба выглядит обеспокоенной всем этим шумом, тревожится из-за других пациентов. Машет перед Мэлли еще одним угощением, но его глаза зажмурены так крепко, что он не видит ни ее, ни пакетика со вкусняшками.

— Мы вернемся, — говорит Кейт, приглаживая его волосы. — Нам лишь нужно съездить и увидеться кое с кем, затем мы вернемся назад, и все будет хорошо. Вот увидишь.

Сет стреляет в нее взглядом. Да, это ложь, но что еще она должна сказать?

— Я хочу поехать с вами! — вопит он. — Ненавижу это место!

— Отпусти.

Еще больше плача и скрежета зубов.

— Нам нужно уходить сейчас, — говорит Сет, проверяя свой «СнэпТайл». На нем бамп от Арронакс: копия подписанной накладной, подтверждающей доставку из «Наутилус» в его квартиру.

— Превосходно, — говорит он, но никто не слышит его из-за шума.

Медсестра выскакивает из палаты и возвращается минутой спустя с небольшим небулайзером. Она нажимает на него, и оттуда с шипением выходит облако цвета розовой сахарной ваты. В воздухе плывет аромат искусственной ванили. Она помещает небулайзер у рта и носа Мэлли. Поначалу он борется, но, когда он вдыхает сладкий газ, перестает бороться. Через десять секунд он теряет сознание.

— Что, черт возьми, это такое? — спрашивает Сет, поднимая вялое тельце мальчика.

— Седативное. С запахом крем-соды. Он замечательно выспится.

«ТранИкс» младший, думает Сет. Химинженер в нем хочет изучить продукт, посмотреть, какой там активный ингредиент. А дядя в нем желает уже оказаться в машине на пути к Сильвер.

— Идите. Мы за ним присмотрим, — говорит Кеке.

Кейт испытывает противоречивые чувства. Она не хочет упускать Мэлли из виду.

— Мы возьмем его с собой, — говорит Сет.

Кейт останавливается и таращится на Сета. В ее уме возникает картинка: изображение Мэлли, в зараженном магазине в Красной Зоне, стоящего в самом низу давно заброшенного эскалатора. Потерянного.

— Объясню тебе, когда мы сядем в машину.

Он смотрит на умиротворенное, спящее лицо Мэлли, а затем на медсестру.

— Нам понадобятся кое-какие вещи.

Часть 3

Глава 53

Акульи плавники и молнии

Сет с Кейт стоят снаружи своего дома, откуда им нужно забрать вещи. Они суют свои рюкзаки в такси и, запыхавшись, садятся. Сет отправляет бампом GPS координаты Солар-сити, и такси выдает сообщение об ошибке.

— Запретная зона, — говорит автомобиль. — Не могу отвезти вас в данное местоположение.

— Просто отвези нас на максимальное близкое расстояние, какое можешь.

— Мне нужно будет отправить отчет о вашем незаконном запросе.

— Прекрасно, — отвечает Сет.

Приборная панель издает звуковой сигнал.

— Отчет отправлен. Относительно вашего запроса к вам может нанести визит полиция.

— Да, верно, — говорит Кейт. Словно у них есть на это время.

— Я просто шучу, — говорит такси.

Кейт и Сет хмуро переглядываются. Когда это ИИ обладал чувством юмора?

Они въезжают в шумный городской трафик и сразу же застревают позади старого школьного автобуса — не транзитного повышенного автобуса-портала, под которым они могли бы проехать. Такси терпеливо ждет, затем они медленно ползут на метр вперед. Кейт гадает, «Тьюринг» ли это такси: бета-версия слушающего такси. Она постукивает ногой, запускает пальцы в волосы. Мимо них проезжает древний «тук-тук», выглядящий так, словно не разваливается только благодаря клейкой ленте и веревкам. Он почти сносит их боковое зеркало.

— Давай же, — говорит она. — Нам нужно ехать быстрее. Мы можем ехать быстрее?

— Мы заблокированы, — отвечает такси. — Час пик.

— Послушай меня, — говорит Кейт. — Моя дочь в опасности, и мне нужно как можно быстрее добраться туда. Ты понимаешь?

Машина колеблется с ответом.

— Ты понимаешь? — повторяет она снова.

— Для вас это должно быть важно? — отваживается спросить машина.

— А теперь ты можешь ехать быстрее?

— Переопределяю маршрут, — отвечает такси.

Умное зеркало оживает зелеными линиями и стрелочками. Внезапно машина разворачивается, почти сбивая мотоциклиста, который кричит и бьет по крыше автомобиля, затем резко сворачивает влево на проселочную дорогу и со свистом проносится по переулку, который размечен знаками «ДВИЖЕНИЕ ЗАПРЕЩЕНО». Такси отправляет в полет мусорный бак и зацепляет низко висящую веревку с бельем. Рубашка слазит с переднего стекла, увлекаемая вниз стеклоочистителями.

— Это не дорога, — говорит Сет, повиснув на дверце.

Пешеходы прыгают у них с дороги, а после кричат, потрясая кулаками в воздухе. «Тьюринг» не отвечает. Такси резко сворачивает вправо на другую дорогу, движется не в том направлении вверх по улице с односторонним движением. Все другие беспилотные такси останавливаются, когда встречаются с такой бешеной ездой своего собрата, и разрешают ему проехать. Они делают еще пару опасных поворотов и, не успев оглянуться, выезжают на трассу, на полосу для спецтранспорта, на скорости в сто шестьдесят километров в час.

— Обожаю тебя, «Тьюринг», — говорит Сет. — Могу я тебя оставить?

Система ответа автомобиля издает шум. Такси не понимает, и у него нет ответа, но оно кажется довольным. Они садятся на свои сидения впервые, как сели в такси.

— Спасибо тебе, — говорит Кейт, глядя на Сета.

— За что?

— Ты всегда рядом. Даже когда тебя нет.

— Это вообще не имеет смысла.

— Я бы не смогла сделать все это сама.

— Нет, смогла бы, — возражает Сет.

— Нет. Ты моя лучшая половина.

Сет выглядывает из окна. Мимо проносятся голографические биллборды и дубовые навесы.

— Нет, — говорит он. — Ты всегда была лучшей половиной.

Они обнимаются — неловкий жест, учитывая тело маленького мальчика между ними — и Кейт думает, не в первый раз, что от Сета пахнет ярким бунтарством. Зигзагами. Акульими плавниками и молниями.

— Не могу поверить, что мы делаем это, — говорит Кейт, поправляя на Мэлли одежду.

Сет пожимает ей руку.

— У нас нет выбора.

Глава 54

Отличное место для пряток

Красная зона, 2024

Когда они приезжают на красную границу, то ожидают, что такси остановится, но вместо этого оно уходит на правую развилку и пару километров едет по грязной дороге вдоль баррикад. Часовые, вооруженные автоматами и каменными лицами, следят за ними. Массивные биллборды предупреждают их не входить: «Не пересекать границу», «Входа нет», «Опасные вещества». 4-D иконки противогазов и радиации висят над злобно выглядящим забором.

— Кэбби? — спрашивает она, но оно не отвечает.

Они замедляются, чтобы избежать столкновения с мертвыми деревьями, упавшими на дорогу — длинными, хрупкими, облезлыми скелетами. Марсианские дюны. Ни одного живого листочка, куда не посмотри. Как только они проехали мертвый лес, машина снова помчалась вдоль периметра, пока не прибыла на место, отмеченное старой бутылкой воды: тайный знак, который почти невозможно увидеть с дороги, только если точно не знаешь, что ищешь.

Машина резко дает по тормозам, колеса блокируются, отчего они скользят на несколько метров вперед и разворачиваются на девяносто градусов, пока не останавливаются на земляной насыпи. В неподвижной машине они слышат учащенное дыхание друг друга. Как только их ремни безопасности решают, что сейчас безопасно расстегнуться через обязательные тридцать секунд после остановки, они со щелчком открываются. Они выходят и изучают взглядом заграждение красной зоны на предмет точки входа. При ближайшем рассмотрении, они видят, что участок заграждения — размером с машину — был вырезан и вставлен обратно на едва видимых петлях, превращающих его в калитку. Они встречаются взглядами, осознавая свою удачу, но также есть намек на яблочное семечко (Кислый Цианид), потому что ключ, который приведет тебя к смерти, горько-сладкий на вкус, даже, если это ключ, который ты сам приехал искать.

Автомобиль, проезжая, разбрасывает мягкую почву по сторонам, и стальные мечи забора царапают внешнюю сторону машины со скрежетом, от которого в глаза Кейт, словно вонзаются булавки вуду. Клокограмма говорит, что сейчас без десяти пять: если они переживут вечер, что кажется крайне маловероятным, они должны будут поблагодарить эту машину. Они уже одели больничные костюмы химзащиты, которые дала им Темба: им всем нужно одеть маски до того, как они выйдут из машины. Им удалось смастерить костюм химзащиты детского размера из взрослого «маленького» при помощи биониток и медицинского скотча. Кейт ожидала, что защитное снаряжение будет цвета радиации, который по ее мнению «светящийся-в-темноте-оранжевый», но они цвета свежей жвачки. Ледяного сине-зеленого цвета. Медицинской мяты.

Машина раскидывает еще больше песка, выстреливая к точно заданному местоположению. Они проезжают мимо домов, стоящих на отшибе: хибары и субсидированные дома, особняки и бараки. Окна, входные двери и крыши разрушены или висят под косыми углами. Сады сравнены с землей. Машины так сильно проржавели, что выглядят сплавленными с землей. Магазины здесь, так близко к границе, сильнее всего подверглись нападениям зама-замас: ни одного окна не уцелело. Теперь они едут по просмоленной дороге, широкой и пустой, и проезжают детскую площадку с выцветшими изначальными цветами. Неподвижные качели выглядят зловеще. Были ли здесь дети, когда случилась авария?

Осталось пять минут.

— Мы близко?

Сет снова проверяет их координаты на часах.

— Да.

Недоразвитый пригород плавно уступает место промышленной зоне. Здания здесь также обворованы: когда они проезжают мимо, кругом зияют рты рам с украденными стеклами. Монохромный пейзаж слабо воздействует на синестезию Кейт: грязный коричневый и угольные оттенки успокаивают ее лихорадочные мысли. Она в десятый раз поглаживает кобуру на грудной клетке, чтобы удостовериться, что ее пистолет при ней. Он расположен над кевларовым покрытием, но под материалом химзащиты. Сэндвич из позаимствованных нарядов: тех, которые либо спасут ей жизнь, либо будут облачать ее труп.

Они останавливаются у водоочистительного завода. Прилегающая плотина превратилась в залежи ила. Грязный мусс. Превосходное место, чтобы скрывать тела. Эту зону не планируют открыть ближайшие три года, и, когда все же откроют, то по контракту правительства с китайскими корпорациями, которые уничтожат все подчистую, чтобы освободить место для солнечных стеблей. Так они и поступили на севере красной зоны. Пока что гигантская солнечная ферма стала невероятным успехом, и пиар-компания АНК не позволит гражданам забыть об этом. Они никогда не упоминают саму аварию, только если не считать одного единственного дня, когда они приспускают флаг в память о жертвах. Все остальные дни пиарщики восторгаются строительством Солнечного города и вещают о вызванной строительством нехватке угля. Кейт представляет голодные машины, подобные гигантским газонокосилкам, которые поглощают все, что видят, сравнивая с землей опустевшие строения и детские площадки.

— Готова? — спрашивает Сет.

Кейт кивает и надевает свой шлем. Он вызывает у нее приступ клаустрофобии, и ей приходится подавить желание тут же сорвать его. Как только она немного привыкает к нему, маска еще сильнее притупляет ее чувства. Ее фигуры кажутся такими далекими.

— Готова.

Они выходят из машины. Сет несет в руках маленькое тельце цвета мяты.

Глава 55

Тележка с реанимационным набором

Йоханнесбург, 2024

Кеке дергается, когда слышит визг. Аппарат у стены, что отслеживает синтетическое сердце Марко, пищит, что есть мочи. Она мчится к мужчине, бледному, как и всегда, и кладет на него руки. Нажимает экстренную кнопку и продолжает на нее давить. Комнату наполняет писк прямой линии. Кеке отказывается верить, что они проиграли эту битву. Она расстегивает его сердечный рюкзак и заглядывает внутрь, но знает — еще до того, как открывает — что ничего не сможет сделать.

Команда реанимации распахивает двойные двери, они вкатывают тележку с реанимационным набором. Кеке отпускает Марко и уходит с дороги. Они кричат друг другу, перекрывая шум, бессмысленные фразы, такие как «запускайте кардио» и «вытряхните его коронаро-тромбоз», будто он в каком-то ультрасовременном фитнес классе, а не такой. Мертвый. Во второй раз за три дня.

Пока команда работает над Марко, паника Кеке утихает. Это не в ее власти. И всегда было так. Ее ужас исчезает, сменившись пылающим гневом. Кто сделал это с ним? Кто, бл*ть, сделал это с ним, с Котенком и Сильвер? Она ничего не может сделать, чтобы спасти Марко, но она, черт побери, может сделать все, что в ее силах, чтобы спасти Сильвер. Осталось сделать лишь одно. Она набирает контакт на своем «СнэпТайл».

— Я же сказал тебе, что не стану этого делать, — говорит мрачный Док, как только отвечает на звонок.

— Планы поменялись, — говорит Кеке.

Глава 56

Элегантная сдача

Красная зона, 2024

Само по себе здание зловеще. Высокая, поглощающая смог, цилиндрическая башня, покрытая паутиной трещин. Слишком много бетона, недостаточно окон и воздуха. Все равно этим воздухом нельзя дышать. Только если не хочешь серьезно заболеть и превратить свои органы в радиоактивные лампочки.

А еще множество труб, подсоединенных к прилегающему запертому прямоугольному зданию, в котором размещены процессоры. Гигантские водяные трубы лишены того, ради чего воздвигнуты. Кейт самим нутром ощущает сухость этого места, будто это выжженное место прожгло ее саму до костей. Она спотыкается о кусок обгоревшей резины — стала неуклюжей из-за защитной обуви — и Сет ловит ее за руку до того, как девушка падает на песок.

— Ты в порядке?

Она кивает и отпускает его руку. Тяжело дышит. Несмотря на фильтр на ее носу и рту, Кейт чувствует запах разлагающегося пепла.

Брат с сестрой поднимаются по ступеням и входят внутрь цилиндрической башни, моргают, привыкая к плохому освещению. Слишком тихо. Она смотрит на время на «Хеликсе»: 17:04.

— Здесь никого нет, — голос Кейт разносился бы эхом, если бы на ней не было маски.

Они отходят подальше от потока полуденного солнечного света, который, как золотой поток, льется сквозь трещину во внешней стене. Безопаснее находиться в тенях.

Сету нужны свободные руки, а маленькое, бессознательное тело не может стоять. Кейт собирает некоторые предметы вокруг себя и складывает их близко к друг другу, чтобы образовать небольшую насыпь у стены: гнездо из обломков. Безногий стул, кадка, несколько кирпичей. Нет ничего мягкого. Сет кладет маленькое тело в костюме химзащиты внутрь пустой картонной коробки сверху. Маленькое тело Мэлли выглядит таким одиноким, таким беззащитным. Кейт переносится мыслями к Сильвер.

Тишина давит на ее слух, словно она находится под водой, и все кругом серых тонов. Все кажется сном, но Кейт по напряжению в животе знает, что это не так. Она смотрит на Сета и спящего мальчика. На прохладную мяту их костюмов на фоне окружения цвета угля. Это их последний час?

Глубокая тишина уступает место отдаленному шуму, похожему на жужжание роя пчел. Спустя пару секунд становится ясно, что это «Волантер», и что он летит к ним. Они прижимаются к стене башни, чтобы выглянуть наружу, и видят его приближение — элегантный вертолет при приземлении взметает красный песок. Черный корпус «Волантера» ярко блестит на солнце. Двигатель, выключаясь, издает вой, отчего внутренности Кейт сжимаются. Она в максимальной готовности и тянется за своим пистолетом.

Мужчина открывает горизонтальную дверь вертолета и выпрыгивает наружу. Он необычайно высок, одет в скафандр из фольги, снабженный шлемом, похожим на пузырь. Он протягивает руку к люку. Женщина, одетая в такую же униформу, берет его за руку и спрыгивает на разоренную землю. Пилот остается внутри, готовый взлетать в любую секунду. Кейт не видит Сильвер. Она на воздушном судне? Это сцена с Марса со всей этой мерцающей горячей красной почвой — злой и бесплодной. Когда они направляются к башне, Кейт узнает уверенную походку женщины. Несмотря на шлем в виде пузыря, очевидно, что это та же самая женщина, которая увела Мэлли с шоу «РобоПап». Она по-прежнему накрашена ярко-красной губной помадой, но сегодня не улыбается. Кейт усиливает хватку на револьвере и жалеет, что не подумала раньше нанести на ладони немного средства от пота. Ее латексные перчатки уже скользкие внутри.

Одетая в серебряное парочка входит в здание и моргает в темноте, а затем они замечают пистолеты в руках Кейт и Сета, направленные прямо на них. Женщина поднимает ладони, элегантно сдаваясь. Вот оно, думает Кейт, когда губы женщины изгибаются в ее фирменной улыбке. Грешный рубиновый. Словно она постоянно наслаждается хаосом, который сеет. Палец Кейт на курке покалывает из-за ярости. Как бы ей хотелось просто взорвать дыру в этом скафандре, чем ближе к этой улыбке, тем лучше. Между глаз было бы неплохо для начала. Или для конца.

— Вы можете опустить это, — говорит женщина, смотря на оружие. Ее шлем оснащен динамиком, который усиливает ее голос, делая его чистым и ясным, а не как их неуклюжие больничные маски химзащиты, которые заглушают слова.

— И почему мы станем это делать? — спрашивает Сет.

— Как жест доброй воли, — говорит она. — Мы не вооружены.

Они не клюнут на это снова.

— Ни за что, — отвечает Сет.

Если она и расстроена его отказом, то не показывает этого.

— Мистер Деникер. Смотреть в дуло пистолета не самый лучший способ начать наши… переговоры.

Кейт наставляет на нее свой револьвер.

— И что здесь обговаривать?

— У вас есть что-то, чего мы хотим…

— Не что-то! Не что-то, — говорит Кейт. — Он мой сын. Он, бл*ть, человек.

— В ваших глазах, возможно, — говорит она.

— И какого х*я это значит?

— Он ребенок «Генезиса», Кейт.

Женщина наклоняет голову, переставая улыбаться. Кейт ненавидит, как звучит ее имя из уст этой кретинки.

— Сильвер — ваш настоящий ребенок. Сильвер — та, кого вы пришли спасать. Мэлли не более чем… научный эксперимент.

— Да как вы смеете?

— Опрометчивый эксперимент. Этически неправильный и морально предосудительный. Такого не должно было случиться, но Бог все прощает, и Он знает, что мы исправляем ошибку. Когда мы здесь закончим, он простит и вас тоже.

— Мэлли не «ошибка».

— Это естественно, что вы привязаны к нему. Это можно понять. В конце-то концов, вам промыли мозги.

— Это не нам промыли мозги, — парирует Сет.

— Мы можем помочь вам увидеть правду.

Палец Кейт на курке теперь жжет, он излучает жар. Ей нужно успокоиться. Ей нужно успокоиться, если она хочет увидеть Сильвер снова.

— Вы убиваете детей — невинных детей! — чтобы порадовать воображаемого Бога, и думаете, что это Мэлли — мерзость? — голос Кейт дрожит от гнева.

— Где он? — спрашивает женщина в фольге, оглядываю темноту вокруг. — Надеюсь, что вы не тратите наше время впустую. Надеюсь, что вы не так глупы.

Но затем ее взгляд падает на содержимое коробки, и ее улыбка возвращается.

— О, как отлично, — говорит она, делая шаг вперед и выгибая шею. — Вы упаковали его для нас, готов к отправке. Он спит?

— Не приближайтесь, — говорит Сет, пересекая ей путь.

— Где Сильвер?

— Сильвер в безопасности. Пока.

— Вы сказали, что, если мы приведем Мэлли, вы вернете нам нашу дочь.

— И мы вернем.

— Сейчас же, — говорит Сет. — Отдайте ее сейчас же, или никакой сделки не будет.

Рубиновая помада извлекает из скрытых ножен у бедра меч. Сталь была замаскирована цветом костюма. Сверкающий магический трюк. Она перебрасывает его из руки в руку и вращает быстрыми кругами перед грудью. Движения меча становятся все быстрее и быстрее, пока клинок не превращается в размытое пятно. Ее спутник, неподвижный и молчаливый до этого момента, отточенным движением достает свой пистолет. Никакой показухи, никакого шума, лишь стабильная уверенность. Как много людей он убил?

Глава 57

Фольга против мяты

Они стоят там в темной башне лицом к друг другу. Две фольги против двух мят, вооруженные и готовые к схватке.

— Отдайте его мне, — произносит Рубиновая.

— На кого вы работаете? — спрашивает Кейт. — Солан?

Кейт хочет стереть довольный вид с лица этой женщины.

— Солан? — она ухмыляется. — Нет.

— Тогда на кого?

— Я отвечаю перед Богом, — говорит она.

— «Воскресители», — говорит Сет.

Мужчина нацеливается на Сета, который возвращает услугу.

— Конечно, «Воскресители», — говорит женщина. — Всегда. Мы воинствующая рука Бога. Мы Армия Бога.

— Вы лишь кровожадные террористы.

— Иногда Бог нуждается в террористах.

Кейт наставляет свой пистолет на голову женщины, чуть надавливает на курок. Темная часть нее хочет разнести ее мозги в этом шлеме-пузыре.

— Я не уйду без него, — говорит она.

— Тогда ты вообще отсюда не уйдешь, — говорит Кейт.

Она смотрит прямо на Кейт. Рычит на нее.

— Отдай мне мальчика, или я сама заполучу его.

— Тогда иди и попробуй, — замечает Сет, переводя свое оружие с мужчины на женщину и выстреливая ей в грудь.

Звук выстрела звенит в башне и отдается гулким эхо, лишая Кейт зрения. Она ожидает, что женщина упадет, но выстрел лишь отбрасывает ее на пару шагов. Все в башне знают, что пули мало на что способны против паучьего шелка. Она громко дышит: выстрел выбил из нее дух. Она снова вращает мечом и наставляет его на Сета. Он снова в нее стреляет, но в этот раз она отпрыгивает с траектории пули. Как только к Кейт снова возвращается зрение после второго выстрела, она наставляет свой револьвер на женщину, чтобы прикрыть Сета, но мужчина в жестяном костюме держит ее под прицелом. Та секунда, что уходит на то, чтобы переключить цели, становится секундой, когда он нажимает на свой собственный курок, и ей в плечо попадает жесткая, горячая пуля. Она распласталась на пыльном полу, а все ее чувства взрываются электрическим синим. Ее револьвер укатывается от нее в темноту.

— Кейт! — кричит Сет, глядя на нее.

Женщина пользуется преимуществом отвлечения и одним быстрым движением широко вспарывает его костюм химзащиты. Он хватается за зияющие края костюма и стягивает их вместе. Кейт представляет невидимую радиацию, которая просачивается внутрь, как горчичный газ. Рубиновая нападает на него снова, взмахивает клинком, но он ныряет в сторону.

Плечо Кейт объято пламенем. Она не может сказать, прошила ли пуля кевлар, но неоновый звон в ее голове говорит ей, что ущерб определенно нанесен. Мужчина встает над ней, его лицо лишено всякого выражения, он ждет приказа Рубиновой, чтобы прикончить ее. Кейт отползает назад на руках и заднице, боль пронзает все ее тело. Взгляд на Сета говорит ей, что теперь они в полном боевом режиме: его противник уклоняется от его пуль, отпрыгивая и скользя, а он делает, что может, чтобы увернуться от ее острого клинка.

Когда он начнет ослабевать? А когда она? В ее костюме тоже дыра.

Нападающий на нее спокойно перемещает прицел своего пистолета вместе с ее движениями: он знает, что выиграл эту схватку. Кейт продолжает отползать, а мужчина идет за ней следом. Она в метре от своего пистолета. Чего он ждет? Но она знает ответ.

— Забери мальчика! — кричит Рубиновая.

Мужчина, наконец, отворачивается от нее, и ей удается схватить свой револьвер и выстрелить в него. Бам! Бам! Бам! Она выстреливает три раза, прежде чем он вообще замечает выстрелы. Одна пуля проносится мимо и рикошетом отскакивает от стены. Одна попадает в костюм мужчины, и одна разбивает его шлем-пузырь. Он делает шаг назад в удивлении, и Кейт вскакивает и высоко пинает его в грудь. Она ожидает, что ее плечо обдаст адской болью, но желтый адреналин закрашивает синюю боль, и девушка чувствует, что сможет пройти по углям, если это будет значить победу над этими ужасными людьми и возвращение ее дочери.

Мужчина толком не видит сквозь свою серебристую разбитую маску и заваливается вперед, пытаясь одной рукой прикрыть дыру, а второй наставляет пистолет.

— Забирай мальчика! — снова кричит Рубиновая, когда Сету удается схватить ее за меч.

Женщина не отступает, и они дерутся за клинок. Мужчина снова, запинаясь, делает шаг вперед, качает пистолетом из стороны в сторону, пытаясь увидеть сквозь свое матовое забрало. В этот момент, мальчик садится в коробке, его самодельный костюм химзащиты становится маяком у затененной стены, и мужчина поднимает свой пистолет и выстреливает, прошивая маленькое тело пулями.

Глава 58

Новый вид улыбки

Мужчина разряжает в маленькое тельце всю обойму. Пули с пустотой в передней части, спроектированы так, чтобы наносить максимум урона, они врезаются в корпус и лицо, укладывая его обратно в коробку и скрывая из вида.

— Ты ублюдок! — кричит Кейт, опустошая свою собственную обойму в «Воскресителя».

В этот раз она целится в его голову, надеясь полностью разбить маску и разорвать костюм, предоставляя доступ радиоактивному газу, который их окружает. Суперстекло держится вокруг изначального отверстия, но его маска теперь помутнела из-за трещин. Как катаракта лица.

Сет с женщиной все еще сражаются за меч. Кейт наставляет на нее свой револьвер, но они движутся слишком быстро, а ее рука внутри перчатки скользкая из-за пота. Единственная уязвимая зона в скафандре, насколько она может судить, это зона у горла, но она не уверена, что сможет выстрелить и не попасть в Сета.

— Мальчик мертв? — запыхавшись, спрашивает женщина. Мужчина не отвечает. — Он мертв?

Кейт гадает, говорит ли он вообще. Может быть его микрофон сломан.

— Достань его, — произносит Рубиновая помада. — В качестве доказательства. Принеси часть него.

Она похожа на злую мачеху Белоснежки, требующую охотника принести ей сердце.

Мужчина, не видя, шатается, и Кейт высовывает ногу, чтобы поставить ему подножку. Он кренится вперед, пытается восстановить равновесие, но ему это не удается. Как только его рука с оружием соприкасается с полом, Кейт совершает на нее прыжок, заставляя его взвизгнуть и отпустить пистолет, который она тут же выхватывает. Девушка направляет оба пистолета на женщину, но смысла нет, потому что это небезопасно для Сета. Мужчина ревет от ярости и недовольства, что не может видеть, срывает свой шлем-пузырь с головы и глубоко вдыхает токсичный воздух.

Сет выхватывает меч из рук Рубиновой, и она отбегает от него к разорванному телу. Как только он взмахивает лезвием, сгибается пополам, открывает свой дыхательный фильтр и его рвет на землю.

Высокий мужчина пытается встать, но дезориентирован и снова падает. Он ударяется носом, окрашивая пол красными брызгами. Сет снова выпрямляется, но теряет равновесие. Им нужно выбираться отсюда. Добраться до госпиталя. Но, если они позволят «Воскресителям» уйти, как они смогут найти Сильвер?

Кейт выхватывает у Сета меч и идет за женщиной, но слишком поздно. Она настигает ее как раз тогда, когда та поднимает изуродованное тело из коробки с видом ужаса на лице. Нога болтается, полуотделенная от тела. Рубиновая понимает, что маленькое тело принадлежит не Мэлли, а его напечатанному двойнику.

Она бросает разорванный силикон, ее щеки горят от ярости.

Кейт поднимает меч и перерезает женщине горло. Малиновая кровь, сверкающая в свете заката, льется из раны. Новый вид улыбки. Женщина хватается за свое израненное горло обеими руками, а красная жидкость просачивается сквозь ее пальцы. Ее глаза горят огнем.

Кейт, шокированная тем, что она натворила, роняет меч, и женщина хватает его перед тем, как тот падает на пол. Она отступает от Кейт, поворачивается к выходу. Кровь течет потоками из длинного разреза. Ее спутник, с лицом цвета бетонного пола, видит, что та уходит и тянет руку, призывая на помощь. Она не может забрать и его, и меч, и она выбирает меч. Когда она вываливается в сумерки, черный, как жук, «Волантер» снова заводит двигатели, его лезвия разрезают вечерний воздух.

Кейт хочет пойти за ней. Она охвачена диким стремлением причинить боль тем, кто причиняет боль ее семье. Хочет схватить ее, прижать к земле коленями и вжать пистолет ей в щеку. Силой вырвать из нее правду. Заставить ее сказать, где Сильвер.

За ее спиной раздается звук, который возвращает ее мысли к Сету. Он осел на землю, его свет погас. Кейт снова смотрит на «Волантер»: пилот помогает женщине сесть на борт. Это последний шанс Кейт отправиться за ними, найти Сильвер. Тело Сета лежит на земле. Он умрет, если она оставит его здесь.

Глава 59

Опасные скулы

Кейт тащит бессознательное тело Сета из башни под звук растворяющегося в небе «Волантера». Несмотря на то, что они близнецы и имеют похожее телосложение, он, похоже, весит вдвое больше, а ее раненое плечо не делает задачу проще. Брат стонет, словно пытается пробудиться, прорвать завесу сна, но от этого его лишь еще сильнее рвет, и Кейт беспокоится, что он задохнется. Она не в форме, а в костюме ограниченный запас кислорода, так что ей придется делать вдох каждые пару метров. Медленный прогресс сводит с ума. Каждая лишняя минута — это минута, в течение которой Сету может стать хуже, а Сильвер становится для них все дальше.

Наконец, она добирается до машины, запыхавшаяся и кашляющая, и использует остатки энергии, чтобы со стоном поднять его на заднее сиденье. Она садится следом за ним и закрывает дверь. Такси урчит, включаясь.

— Тьюринг… — вздыхает Кейт, испытывая облегчение от того, что снова вернулась в салон. Это словно объятие друга.

— Я к вашим услугам.

— Вытащи нас отсюда, — говорит она. — Вытащи нас из этого места.

Машина разворачивается.

— Какого ваше заданное назначение?

Но Кейт не знает. Обратно в больницу? Темба дала ясно понять, что всем зараженным радиацией дают отворот-поворот. Но, если не они, тогда кто? Это рискованно и займет час, а судя по жизненным показателям Сета на его «СнэпТайл», у них нет столько времени.

— А куда ты отвозишь Зама-замас?

— Простите, я не понимаю, — отвечает автомобиль. — Куда мне отвезти вас?

Кейт снимает свою защитную маску.

— Люди, которых ты привозишь сюда.

— Я не привожу сюда людей. Красная Зона — запретная.

Беспилотные такси подключены к одной сети, они «общаются» друг с другом.

— Что насчет других Такси?

Машина колеблется. Она тратит время. Зама-замас не ездят на такси, у них свои автомобили, старые общественные микроавтобусы с отпиленными сиденьями и кучей места для вещей.

— Куда они отвозят их после? Какой самый частый маршрут отсюда — этой дыры в заборе — до какого-нибудь места поблизости. Может быть, деревушки.

— Гугулету и Эверест — неформальное поселение, — отвечает машина. — В угнанных такси есть общий записанный маршрут к мистеру Зиби.

— Мистер Зиби?

Что это? Гостиный двор, быть может. Или свалка. Место, куда они отправляются, перед тем как их арестуют. Компании, владеющие беспилотными такси, серьезно относятся к угонщикам. Кейт начинает раздеваться.

— Поехали.

Пока такси едет, Кейт просит свой хеликс рассказать ей, как лечить людей с отравлением радиацией.

— Начните с удаления зараженной одежды, — говорит он.

Кейт стаскивает с Сета костюм химзащиты и пуленепробиваемую одежду и выбрасывает их из окна. Делает то же самое со своей одеждой, вздрагивает, снимая кевларовую кожу со своего раненого плеча. Ублюдки подстрелили ее в ту самую руку, которую она сломала во время аварии на мотоцикле четыре года назад. Та же самая рука, та же боль электрически синего цвета. Кондиционер воздуха холодит ее голую, покрывшуюся мурашками кожу. Она натягивает куртку из своего рюкзака.

— Тщательно вымойте кожу и волосы пациента, — говорит ее пэтч.

Она использует детские салфетки, которые всегда носит с собой, чтобы протереть как можно большую поверхность его кожи. Сомневается в эффективности всего этого, но это лучшее, что она пока что может сделать. Плюшевый медведь в ее рюкзаке насмехается над ней своими глазами пуговицами.

— Отвезите пациента в лечебное учреждение, как можно быстрее. Если можете, дайте пациенту диэтилентриаминпентауксусную кислоту.

Кейт берет бутылку воды из кулера такси. Ее пэтч издает звуковой сигнал о покупке. Она пытается разбудить Сета в достаточной степени, чтобы он мог попить, но брат борется с ней.

Они въезжают в городок, и это совсем не трущобы, а аккуратный пригород. Последние лучи заката окрашивают скромные субсидированные дома романтическим свечением, по улице бегают грязные собаки, ребенок снимает сухое белье с веревки. Еще больше детей радостно кричат, гоняясь друг за другом на своих велосипедах, в то время как другие бегут за ними следом. Из опрятных цветущих садов выглядывают молодые фруктовые деревца.

Нелегальные магазины закрывают на день свои двери, лоточники собирают свои подгнившие фрукты и вредные чипсы. Один из лоточников жонглирует для детей мандаринами и заканчивает представление, бросая три мандарина в небольшую толпу в качестве приза.

Темнеет. Эти дети должны быть дома. У Кейт сжимается сердце при мысли о Сильвер и Мэлли. Она сделает все, чтобы вернуть их домой. Почему она не воспринимала каждый день с ними, как чудо, которым оно и было? Потому что материнство работает не так. Чудесное, да. Легкое, нет. Тяжелые стороны могут отбрасывать длинные тени.

Пять минус спустя, в чуть более темной части пригорода позади жизнерадостного фасада, бродяги и проститутки распивают алкоголь на углах улиц. Женщина в блестящем черном тренче с поднятым воротником смотрит на такси, проезжающее мимо. Под пальто на ней надето лишь нижнее белье. Подходящие друг к другу розовые чулки в сетку и бесполезные подтяжки, свободно болтающиеся на ее эбонитовых бедрах.

Тьюринг останавливается у заброшенной автомойки. На здании висит нарисованная от руки вывеска, которая гласит: «Мойка Зиби». Стены неравномерно облицованы, местами блестящая белая плитка отвалилась, а механические швабры печально изнашиваются без дела. Когда Кейт выходит из машины, то не может не заметить сходство своего наряда — нижнего белья и длинного пиджака — с нарядами проституток на углу. Она не будет удивлена, если к ней подойдет какая-нибудь женщина и попытается выцарапать ей глаза за то, что та промышляет на ее участке. Конкуренция в секс-торговле высока, производственные центры порно появляются рядом с каждым магазином «Планеты для взрослых». Эротические театры, порно в виртуальной реальности, робо-проститутки и секс-боты. Постепенно человеческие проститутки с настоящей кожей и всем, что к ним прилагается, становятся менее привлекательными. Все же еще есть те — и всегда будут, полагает Кейт — кто считает, что никакой захватывающий опыт, не важно насколько он соответствует вашим вкусам, не заменит настоящую, теплую, пусть и не идеальную, но плоть.

Словно читая ее мысли, изнутри здания раздается ясно различимый волчий вой. Она плотнее запахивает свой пиджак, застегивает до подбородка. Теперь он больше похож на миниплатье. Она вглядывается в темный интерьер разрушенных помещений, и, когда оттуда выходит мужчина, все огни «Аполло» с шумом зажигаются одновременно, заливая их белым светом.

— О-ля-ля, — произносит он, его дреды пружинят. — Кто этот ангел, которого я вижу перед собой?

О чем, черт возьми, она думала, приезжая сюда? Почему решила приехать на мойку машин, а не в больницу?

— Мне нужна помощь, — отвечает она. — Вы можете помочь мне?

Мужчина высок — необычайно высок — и очень худ. Его скулы такие острые, что кажется сейчас прорежут кожу. От взгляда на них у Кейт побаливают пазухи носа. Несмотря на сумерки, он в солнечных очках и широко улыбается. Он напоминает Кейт сырную чипсину. Ностальгия по «Наксу».

— Ради такой кошечки, — говорит он, приложив два длинных пальца к нижней губе, — я сделаю, что угодно.

Кейт встревожена и благодарна. Она начинает вытаскивать Сета из машины. Она чувствует, что ее пиджак задирается, открывая виду трусики. Ее задница должно быть хорошо освещена уличными фонарями.

— Погодь, погодь, погодь, — говорит мистер Зиби.

Кейт останавливается и поворачивается, тянет пиджак вниз. Конечно. Это было слишком легко.

— Я сказал, что сделаю, что угодно, — говорит он, дреды отскакивают от его плеч, — но конечно же… не за бесплатно.

В ее животе собирается отвращение, жжет ей горло. Ее тело непроизвольно испытывает отвращение при мысли о том, что он может потребовать в качестве платы. Она сглатывает кислоту и смотрит на лицо Сета, так похожее на ее.

— Конечно. Сколько?

— Давай не будем обсуждать цифры, сладкая. Они портят мне аппетит.

Внутри нее поднимается зеленая краска и окрашивает ее щеки (Горькая Желчь). Это может быть последствием радиоактивного заражения, но скорее всего это от мысли, что ей возможно придется прикоснуться к этому мужчине, чтобы отплатить натурой, если она хочет спасти Сету жизнь.

— Пожалуйста, — она жестом показывает на Сета. — Нам нужно поспешить.

Мужчина заглядывает поверх нее, и его губы дергаются, когда он замечает бледное тело без сознания.

— Парень?

— Брат, — отвечает она на грани истерики, которая теперь слышна в ее голосе.

Она уже готовится сказать «близнец», но передумывает, считая, что это неким образом может дать ему больше власти над ней.

Он делает глубокий вдох, поблескивая своими желтыми зубами. «Kaiser Chiefs». Он смотрит так пристально, как ягуар на охоте. Эти опасные скулы. Сет стонет и делает позывы к рвоте.

— Пожалуйста, — просит Кейт, ее лицо выражает отчаянье. — Я сделаю, что угодно.

Глава 60

Автомоечное распятие

Гугулету и Эверест, 2024

Мистер Зиби видит, что Кейт действительно готова на что угодно, и выглядит довольным. Он снова прижимает к губам свои костлявые пальцы и громко свистит. Двое мужчин выходят из темных внутренностей выпотрошенного здания. Черная кожа и черная одежда на фоне черноты закопченных кирпичей. Трое из ларца. Он показывает им подойти.

Он говорит с ними на скамто, из которого Кейт понимает лишь несколько слов. Они собираются вымыть Сета, дать ему лекарства. Они кивают — они уже делали это прежде — затем смотрят на Кейт. На ее бледную кожу, размазанный макияж, странный наряд, спутанные волосы. Что насчет нее, спрашивают они на повседневной для них смеси языков.

— Я о ней позабочусь, — говорит мужчина.

Темнокожие лакеи надевают перчатки, вытаскивая Сета из машины и неся его мертвый вес по направлению к старому промывочному отсеку. Один из них подносит его тело к металлической раме в форме буквы «Т», а другой привязывает его потрепанной красной буксировочной веревкой. Автомоечное распятие. Только вот они не убивают его, а возвращают обратно к жизни. Что является противоположностью нечестивой казни?

Они включают жесткую резиновую трубку — еще один пережиток дней, предшествовавших засухе — и начинают обливать его всего под напором. Следующим этапом они сбивают шампунь в пену в ведре и используют странные инструменты — гигантские губки на ручках из-под метлы — чтобы вымыть каждый дюйм его кожи. Они моют с расстояния и его волосы, пока его безжизненное тело не покрывает пена. Один из мужчин ополаскивает его из шланга, и повторяет процедуру, в то время как другой начинает смешивать какую-то смесь в старой бутылке из-под «СиннаКола». Зиби тянет Кейт внутрь длинными, холодными пальцами.

Он ведет ее по короткому коридору, пока они идут, свет от «Аполло» снаружи то и дело освещает их через разбитые окна. Тело Кейт одеревенело от сопротивления. Она забирает свою руку, когда они входят в офис в конце прохода. Он закрывает за их спиной дверь, а затем подпирает ручку стулом. Комната пахнет маслом и дешевыми спиртными напитками, пылью и гипсокартоном. Он не отрывает от нее глаз, погружаясь в свое потрепанное кожаное кресло. Она чувствует себя, как маленькая девочка, которая предвидит цель своего опекуна — надругаться над ней. До сих пор она была одной из счастливчиков: ее никогда не принуждали к сексу. Необычайная удача в этой стране. Она тоже смотрит на него в упор: ей нужно восстановить хоть часть контроля над ситуацией.

— Сколько вы хотите? — спрашивает она его. — На моем пэтче стоит ограничение по транзакциям до ста тысяч в виртуальной валюте. Они ваши. Дайте мне ваш код, и я отправлю их прямо сейчас.

Ответ играет на его губах, но он наслаждается наблюдением за ней. Получает удовольствие от того некомфорта, который она испытывает.

— Этого недостаточно, — говорит он.

— Пришлю вам больше завтра. Столько же. И столько же на следующий день.

— Мы не принимает транзакции, — говорит он. — Отслеживаемые. Кроме того, мне не нужны деньги. У меня их предостаточно.

Стены чумазые, заляпанные грязью, с порванными плакатами и старой клейкой лентой. Криво висит календарь на девятнадцатый год, создавая впечатление, что объект на августовской фотографии — Порше Вентрилло — взмывает в небеса.

— Таким как вы никогда недостаточно денег, — говорит Кейт.

Он смеется.

— Таким, как я? И что значит «таким, как я»?

— Таким, у которых есть приспешники, — отвечает она. — Таким, которые вооружены.

Она не произносит, что от него воняет дурными вещами, с таким-то кислым дыханием и старыми тюремными наколками.

— Таким, которым нравится пугать женщин.

Ей бы хотелось, чтобы он перестал на нее пялиться. Его взгляд ощущается лазером на ее обнаженной коже. Его никотиновые глаза постоянно сканируют ее, отчего она чувствует себя грязной.

— Ты боишься? — спрашивает он.

Она не видит смысла отвечать.

— Иди сюда.

Он поправляет свой пах.

Каждая клеточка ее тела кричит «НЕТ». Желчь поднимается снова, и она сглатывает, чтобы подавить ее. Головорезы снаружи должно быть уже закончили с Сетом. Она сможет сбежать? Но как она затащит его в машину, если автомобиль вообще все еще там?

— Иди сюда, — повторяет он снова. — Ты сказала, что сделаешь, что угодно. Я хочу, чтобы ты подошла сюда.

Она снова сглатывает. Делает шаг вперед, но не может сделать следующий. Он смотрит на нее, выжидая.

— Не заставляй меня просить снова, — говорит он теперь уже с искрой гнева.

Она делает еще один шаг к нему, а он поудобнее устраивается в кресле. Его язык выглядывает изо рта. Кейт готовится сделать следующий шаг, но знает, что не сможет сделать его. Не чтобы спасти жизнь Сета, даже не для того, чтобы спасти свою собственную жизнь.

Мужчина ударяет рукой по столу, заставляя Кейт подпрыгнуть. В нем вспыхивает гнев, и он резко выскакивает на ноги, а она пятится назад, не сводя с него глаз. Он нападает на нее, сцепив зубы и сжав пальцы в кулаки с острыми костяшками. Ее взгляд мечется к стене, в угол, она смотрит на окна, которые наглухо закрыты. Его высокая фигура блокирует путь к двери. Предчувствие того, что должно произойти, подобно раскаленной кочерге в ее внутренностях. Окно. Дверь. Спасения нет.

— Ты могла сделать все легким, — говорит он. — Теперь легко не будет. Не для тебя.

Он тянется вниз к своему ремню и начинает его расстегивать.

— Пожалуйста, — просит Кейт. — Не делайте этого.

Это происходит. Это произойдет. Может ли она каким-то образом покинуть свое тело и отправиться в своей голове в другое место, чтобы уменьшить травму от того, что он собирается сделать с ней? Она закрывает глаза и пытается исчезнуть, покинуть этот грязный офис и ужасный предмет позади нее или ниже нее, но он приближается, и жар его тела резко возвращает ее в тело.

Сейчас он прямо перед ее лицом. Его пояс снят, джинсы расстегнуты. Она чувствует запах его дредов, засаленный одежды, его зловоние. Под вонью опасности, исходящей от него, она чувствует запах собственного страха.

Зиби проводит по ее щеке своим янтарным плохо пахнущим пальцем. Она не может сдержать отвращение. Он медленно расстегивает ее пиджак, открывая голую кожу под ним и ее скудное нижнее белье. Кейт делает движение, чтобы запахнуть пиджак, прикрыться, но он останавливает ее. Не думая, она набрасывается на него — инстинкт — но он перехватывает ее руку и сжимает ее так сильно, что ей кажется, что она сейчас упадет в обморок.

— Чем больше борешься, — говорит он, его лицо так близко к ее, что она видит поры на его коже, — тем будет больнее.

Глава 61

Грубая медсестра в горячем розовом

Кейт ищет вокруг оружие, любой предмет, который она сможет использовать, чтобы защитить себя: булавку для чеков, настольную лампу, степлер, но ничего такого нет. У нее есть ногти, кулаки и колени, но Зиби вооружен полуавтоматом, которым, она уверена, мужчина воспользуется без сомнений. Тянутся секунды. Последние мгновения незапятнанности.

Он не спешит, медленно раздевает ее и рассматривает с вожделением. Кейт уверена, что пытка будет долгой. Зиби поднимает руку и обхватывает девушку за шею, сдавливает, словно проверяет, каким сильным должно быть нажатие, чтобы полностью перекрыть ей кислород. Другая его рука проходится по ее голому животу до трусиков, верхний край которых он подцепляет кончиком пальца. У нее кружится голова, ей кажется, что она может упасть в обморок или ее вырвет, или то и другое.

От внезапного громкого стука в дверь они оба подпрыгивают. Такое ощущение, будто весь остальной мир исчез, когда они заперлись в этом ужасном месте, но сейчас окружение вновь заявило о себе, и Зиби с Кейт стали просто двумя людьми в комнате, а не тем, чем были раньше. Чем готовились стать.

Еще больше стука. Женщина начинает кричать сквозь дешевый мазонит. Она дергает за ручку, но стул удерживает дверь закрытой.

— Зиби! — кричит она. — Зиби!

Затем следует целая серия злобных пинков по двери и дерганья ручкой, которые обрушиваются на дверь, как россыпь боевых патронов с поражающими элементами.

— Открывай дверь, сейчас же.

— Я занят, — отвечает Зиби, снова проходя взглядом по телу Кейт. — Оставь меня в покое.

От этих слов женщина приходит в еще большую ярость. Она перестает стучать и начинает таранить дверь всем телом. Пытается ее выбить. После третьего удара, стул смещается, и со следующим толчком она влетает в комнату с растрепанными косами и с блестящим блеском на губах. Кейт никогда в своей жизни не была так рада видеть проститутку. Зиби резко разворачивается, но это не спасает его от града ругани. Когда женщина решает, что словесных оскорблений недостаточно, то бьет его рукой в придачу. По шее и рядом с ушами. Он так высок, что ей приходится подпрыгивать, чтобы его ударить — немалый подвиг на ее электрически розовых шпильках — ее грудь трясется, а подтяжки пружинят. Он бранит ее, пытаясь защититься, и пытается отбросить ее, но она злится еще сильнее, нанося удары еще пару раз и все это время крича.

Кейт пользуется моментом и пытается покинуть комнату, но женщина хватает ее за руку. Они смотрят друг другу в глаза. Глаза проститутки излучают ярость, и Кейт задумывается, получит ли и она тоже, но затем женщина пожимает ее руку.

— Mara wena (прим.: с зулу «Эй, ты в порядке?»)?

Женщина напоследок еще раз сильно толкает Зиби, так что он падает назад на стол, и тащит Кейт прочь из ужасной комнаты, разрушенного здания, на слепящий искусственный свет.

Как только они выходят на свет, она быстро осматривает Кейт. Хватает ее за подбородок и поворачивает набок, чтобы осмотреть ее шею в синяках, убедиться, что ее нижнее белье не порвано. Грубая медсестра в горячем розовом белье. Когда она удовлетворяется тем, что нападение на Кейт не удалось, кивает, а Кейт снова застегивает свой пиджак. Такая простая вещь, как крошечные металлические зубцы молнии смыкающие ряды, почти заставляет ее расплакаться от облегчения.

— N-n-ngiyabonga (прим.: с зулу «Спасибо»), — произносит она с запинкой. — Спасибо вам, — но женщина не отвечает.

Она поднимает руку и кричит двум мужчинам что-то о том, чтобы они быстрее заканчивали, у нее есть для них другая работа. Кейт понимает, что по сути они ее подручные, а не мистера Зиби. Сет сейчас сидит, привалившись у стены, но похоже, что он то приходит в сознание, то снова уходит в забытье. Он не осознает ее присутствия. Рядом с ним лежит сверток с одеждой. Полинявшая рубашка «Iron Maiden» с дыркой на шее, и блестящие черные брюки-слаксы. Она хочет сразу же уехать, но они все еще заняты его лечением. Скармливают ему ложкой какую-то голубую кашу, как ребенку. Когда она присматривается повнимательнее, то замечает, что он кашляет и заляпывает пол бирюзовым. Для Кейт это цвет шипения, и он холодный.

— Что вы с ним делаете?

— Muti (прим.: с зулу «Дерево»), — произносит один из них. — Оно заберет яд от лучей.

Не поверив, она смотрит на женщину, которая ей кивает. Они скармливают ему последнюю ложку микстуры, вытирают ему рот. Им приказывают перенести его в машину. Они бросают одежду за ним следом.

— Не знаю, как поблагодарить вас, — говорит Кейт.

Женщина отправляет мужчин в направлении Зиби, а затем протягивает ладонь Кейт.

— Двадцать тысяч, — говорит она.

— О, — произносит Кейт. — Конечно.

«Она проститутка, — думает Кейт, — или просто сутенерша?»

Девушка роется в машине и достает всю наличку, которая у нее есть, и отдает. Женщина пересчитывает, ее блестящие накладные ногти сверкают в ярком свете.

Определенно, сутенерша.

Женщина убирает двадцать тысяч в карман своего пальто и отдает Кейт пять тысяч назад. Кейт жестом показывает ей оставить их, но та отказывается и сует ей их обратно в руки. Сет, кажется, начинает приходить в сознание.

— Котенок, — невнятно произносит он. — Сильвер.

— Пожалуйста, выберите местоположение, — просит веселое такси, будто сейчас самая обычная ночь, и они едут поужинать.

Женщина стоит, уперев руки в бока, и ждет, когда они уедут. Но куда они поедут? Где ее дочь?

Позади, Кейт впервые замечает выцветшую фреску на фасаде автомойки. Страус с мусорным баком. «Смастери это» гласит баннер над птицей, но она не может прочитать остальное. Буквы выгорели на солнце и покрылись толстым слоем грязи.

— Куда вы хотите отправиться? — спрашивает такси.

Кейт не отвечает. Женщина закрывает дверцу машины и машет ей через затонированное стекло. Тьюринг запирает все двери и отъезжает. Только тогда Кейт начинает по-настоящему трястись и не может остановиться.

Глава 62

Одной ногой в могиле

Йоханнесбург, 2024

Темба заканчивает проверять Марко, поправлять трубки и провода, опустошать кишечный пакет и пакет из-под катетера. Она снимает свои фиолетовые латексные перчатки. Кеке поднимает на нее взгляд, чтобы узнать ее мнение по поводу его состояния, но медсестра поджимает губы и покидает комнату. Она больше не разговаривает с Кеке после того, как та привела нечестного на руку технодоктора из черной клиники в Форвейз. После того, как та велела мужчине извлечь глазной имплантат Марко.

Марко лежит спящим, как и раньше, но теперь над его левым глазом белая заплатка и бандаж.

Над его левой глазницей, поправила она себя. Потому что глаза больше нет.

Медсестра не должна быть такой ханжой. Она не знает, что на кону. Это решение было очень трудно принять, но в конце она не могла не учитывать тот факт, что Марко, ее возлюбленный, ее любовник, уже одной ногой в могиле, а у дорогой Сильвер, ее сказочной крестницы, вся жизнь впереди.

Если она все еще жива, думает Кеке, глядя на сладко спящего Мэлли, свернувшегося на ленивом кресле под одеялом. Если она все еще жива.

Пэтч Кеке звенит, и она садится.

DarkDoc: Загрузил найденное нами видео. Пройди по ссылке. Пароль: x0PeNx. Думаю, ты найдешь это крайне занимательным.

Кеке нажимает на ссылку темной сети на своем «СнэпТайл» и вбивает пароль. Пока она ждет завершения аутентификации, замечает бамп от Зака.

ZikZak: Как/пациент?

Kex: Без изменений. Хуже.

ZikZak: Мне жаль.

Kex: Он умрет, если/не получит/новое сердце.

ZikZak: Сейчас с ними туго.

Kex: Да. Я искала в/Сети. Необычный предмет поиска.

ZikZak:…

Kex: Нашла на «Марксет» несколько очень странных вещей. СТРАННЫХ.

ZikZak: Могу представить.

Kex: В наличии только беконные сердца.

ZikZak:??

Kex: Кардиолог говорит, что Марко слаб. Если мы подавим его иммунную систему, он умрет. Если мы не подавим ее, его тело отторгнет сердце.

ZikZak: Я могу помочь?

Kex:…

Кеке испытывает искушение рассказать ему о мужчине в сером костюме, который приходил навестить ее ранее. Тот, который принес неотложные медицинские счета за амбудрон и госпитализацию. За которые она не сможет заплатить. Частная медицинская помощь Марко заплатит половину, но останутся еще двадцать один миллион ранд, которых у нее нет. Мужчина сказал, что, если она не сможет найти деньги, им придется перевезти Марко в другой госпиталь — государственный центр — а это равносильно смертному приговору. Недостаточно докторов, недостаточно медсестер. Въевшиеся пятна крови в коридорах, потому что нет ни уборщика, ни швабры, ни чертова отбеливателя. Женщины рожают в залах ожидания и общественных туалетах и встают, потому что нет доступных кроватей, а полы слишком грязные. Люди жалуются, что им не нравится запах больниц: привилегированные люди, которые вдыхают запах антисептиков и морщат свои носы, но они и понятия не имеют. Она была там и испытала противоположное. Кеке всегда предпочтет запах дезинфицирующих средств, чем болезни.

С банковским балансом Марко тоже что-то произошло. Какой-то сбой в системе биткоинов. Все шесть его счетов с криптовалютой теперь показывают отрицательный баланс. Только если кому-то не удалось взломать его личные…

ZikZak: Только скажи.

Она не может попросить у него денег. Или может? Марко лежит без движения. Она найдет способ вернуть ему деньги.

Kex: Дело ТРУБА.

ZikZak: Я приеду.

Ей стоило сказать нет. Стоило сказать, что она в порядке, или солгать, что справится сама. Но правда в том, что Марко в таком ужасном состоянии, а ее лучшие друзья в опасности, и она никогда не чувствовала себя такой одинокой. Она прикасается к коже на своей руке, своем животе, — это некое тактильное напоминание, что она живая и теплая в этом жестоком, опасном месте, которым стал мир.

Видео стало доступно просмотру. Там были сотни отдельных файлов, и она прокручивает их все до самого низа. Ее внутренности скручивает узлом, когда она нажимает на кнопку «воспроизвести». Перед ней разворачивается голограмма.

Там темно и сложно разглядеть, что происходит. Светится красный огонек записи. Кеке понимает, что Марко под столом. Прячется? Приближаются чьи-то ноги. Она ахает, хоть даже знает, что на Марко напали, и ей не стоит удивляться при виде нарушителя в его доме. Она ахает снова и понимает, что это не от удивления, она плачет. Ее грудь превратилось в один большой эпицентр боли: она чувствует боль Марко, что ему пришлось пройти через весь этот ужас. Она смахивает слезы, пытается очистить глаза, чтобы досмотреть клип. Всплывает вибрирующая иконка «911». Одним нажатием он активировал кнопку паники, вызвал экстренные службы, передал им свои координаты. Но уже поздно.

Дай мне что-нибудь. Дай мне что-нибудь, чтобы оправдать риск.

Нарушитель останавливается рядом с Марко. Он смотрит на неподвижные ботинки. Миг абсолютной темноты — должно быть от ужаса он закрыл глаза — и, затем они открываются снова, когда нападающий пинком опрокидывает стол, лишая его укрытия. Глазной имплантат автофокусируется на обладателе меча, и автоматически корректирует плохое освещение, так что Кеке видит ее бледные щеки и вульгарную улыбку.

Это лицо потрясает ее, она почти роняет «Тайл». Вот оно. Вот оно. Она перематывает видео назад, что еще раз увидеть лицо нападающей, и делает скриншот.

Попалась.

Кеке отправляет картинку в приложение «ФузиформДжи», запускается система распознавания. Пока она ожидает результатов, ей приходится сопротивляться желанию досмотреть клип с глазного импланта до конца. Она не может вынести мысли о том, насколько Марко было страшно, особенно, когда он лежит здесь на больничной кровати, рядом с ней, неспособный даже самостоятельно дышать. До конца видео осталось пять секунд, и она уже собирается закрыть его, когда на экране появляется желтая надпись. Она заставляет себя продолжить смотреть. Четыре секунды, три секунды. Это записка для нее? Но та остается пустой. Две секунды. За секунду до конца — когда Марко теряет сознание — в записке появляется единственная буква, а затем ничего.

Глава 63

Госпожа Кэтфиш

В дверь частной палаты раздается стук. Должно быть, это снова мужчина в сером костюме, пришел, чтобы выкинуть их из больницы, но в дверь заглядывает лицо друга. Глаза Кейт жгут слезы усталости и благодарности.

— Только посмотри на себя.

В руках у Зака белая картонная коробка, украшенная лентами, которую он ставит на боковой столик, чтобы нежно ее обнять.

— Не лучший видок? — шутит она, отстраняясь, хоть ей и не хочется этого делать.

— Совсем наоборот, — отвечает он. — Ты определенно выглядишь, как ангел, сидящий здесь в окружении больничного белого. Как ангел. Или святая.

— Поверь, мне далеко и до тех, и до других.

— Как говорят, святой — просто грешник, который не оставляет попыток.

— Ну, да… я даже не пытаюсь.

— Знаю, — говорит он. — Вот поэтому я и люблю тебя.

Они стоят поодаль, глядя друг на друга. Кеке шмыгает носом.

— Кроме того, — говорит она. — Святых с моим цветом кожи не бывает.

— Да и они победнее будут.

Девушка представила себя святой с шоколадного цвета кожей, затем вспомнила о том, что сделала с Марко, и ее нимб горит уже не так ярко. Видение напоминает ей, что она не спала много дней, не ела толком. Она так голодна, что ее желудок уже начал есть сам себя. Неудивительно, что у нее стали появляться галлюцинации.

— Для тебя, — говорит Зак, передавая ей белую коробку.

Она откладывает «Тайл», который не выпускала из рук весь прошедший час, развязывает ленту и открывает крышку. Ее уставший мозг рисует ей различные сценарии того, что может оказаться в коробке, еще до того, как она в нее заглядывает. Сначала ей мерещится стая зябликов, которая вырывается из коробки и разлетается по комнате, оставляя после себя летящие в воздухе разноцветные перья. После, шар из фольги с глупым сообщением вроде: «Это МАЛЬЧИК!», а уже после бомба, которая взрывается как только крышка наполовину сдвинута. Взрыв проносится огнем по комнате, по коридору, всему крылу, и все здание больницы превращается в атомное облако из огня и пепла.

— Давай, — говорит Зак. — Она не кусается.

Она открывает крышку. Шоколадные брауни, щедро сдобренные орехами.

— И кто теперь святой? — спрашивает она.

Если бы ее желудок мог выпрыгнуть из тела в коробку, он бы так и сделал.

Он поднимает вторую руку, в которой держит коричневый пакет.

— Настоящую еду я принес тоже.

Они сидят на противоположной от свернувшегося Мэлли стороне комнаты, чтобы не разбудить его своими голосами. За фальшбеконом, песто из рукколы и роллами с кремом с орехами кешью, приглушенным голосом Кеке посвящает Зака в детали. Если он и не одобряет ее решение извлечь записи, то этого не показывает. Когда она заканчивает, он вздыхает и сочувственно потирает лицо.

— Ты действительно прошла огонь и воду, — говорит он, поедая свою тарелку из рисовой бумаги. — Я хочу помочь. Что могу сделать?

Кеке смотрит на него своими яркими биолинзами в упор.

— Кто ты?

Он смеется.

— Ты знаешь, кто я.

— Ты слишком хорош, чтобы быть настоящим, — говорит она. — По моему опыту, это плохие новости.

— Я не собираюсь пытаться убеждать тебя, что мы на одной стороне. Похоже, у нас мало времени. Либо я остаюсь и пытаюсь помочь тебе, чем могу, или ухожу. Решай.

— Почему ты помогаешь мне?

— Разве это не очевидно?

— Нет.

— Потому что я могу. И потому что так правильно.

— Я думала, ты скажешь другое.

Он подмигивает.

— Есть и другие причины.

— Расскажи мне, как нам узнать друг друга. Я хочу сказать, с этого момента.

— Скажу. Когда придет время.

— Расскажи сейчас.

— У нас есть более важные дела. Эта маленькая девочка…

— Сильвер.

— Сильвер. Нам нужно разобраться с этим. Найти ее, пока она еще…

Они смотрят друг на друга через пластиковый столик.

— Пока она еще жива.

— Если она все еще жива. Нам нужно сделать все возможное, чтобы найти ее.

Кеке отправляет бампом видео с глазного имплантата Заку, вместе с фотографией напавшей и результатами распознавания лица.

— Л? — спрашивает Зак. — Какой-то код между вами двумя?

Кеке качает головой.

— Л? — спрашивает он снова.

В глаза Кеке словно насыпали песка. Она ищет в сумке капли для глаз.

— Что насчет этой убийцы? Что ты о ней знаешь? — спрашивает Зак.

Кеке передает ему дымящуюся чашку ужасного кофе быстрого приготовления из медицинского пункта. Нечто подобное ее родители пили в семидесятых, изготовленное в виде растворимых гранул смеси цикория. Там едва ли содержится кофеин, странно, что медсестры его пьют.

— Абсолютно ничего. В этом-то и проблема. Она будто появилась из ниоткуда.

Каждый из них делает по глотку, и их лица одновременно выражают отвращение. Кеке забирает у него кружку и выливает содержимое обеих кружек в маленький умывальник рядом с больничной койкой, а затем предлагает ему кофеиновую жвачку. Он качает головой.

— Расскажи мне о результатах поиска в «ФузиформДжи».

Кеке выдавливает последние две жвачки из обертки из фольги и закидывает их себе в рот. Без кофеина к этому времени она бы уже свалилась с ног.

— Было пятьдесят три разных совпадения.

На каждой странице изображена одна и та же женщина под различными именами, в разнообразных париках, шарфах, но с везде одинаково накрашенными пухлыми губами. Госпожа Кэтфиш.

— Совпадение по лицам — это одно, но нам нужен ее профильный код-ДНК, — говорит Кеке. — Готова поспорить, что у нее сотни фальшивых личностей. Нам нужен ее ДНК-код, чтобы вычленить ее настоящее досье.

— Задача не из легких.

Кеке соглашается.

— Только если она не оставила каких-либо биологических улик в твоем доме. Детективы это проверяли?

— Я буду удивлена, если проверяли. Сам знаешь, какие они. Кроме того, не думаю, что эта женщина имеет привычку оставлять вокруг улики.

— Ну, достаточно будет всего одного волоска. Вполне возможно.

Кеке думает о мужском логове Марко и гримасничает. С одной стороны, она может сосчитать, сколько раз он там прибирался. Там вероятно столько образцов ДНК, что можно идентифицировать целые орды его друзей по RPG, ни один из которых не обрадуется тому, что их засекут.

— Это займет слишком много времени, — говорит Кеке. — Нам нужен результат сейчас. Осталось всего несколько часов до…

Она смотрит на Мэлли и надеется, что благодаря газу он проспит до самого утра. Будет легче разбираться с последствиями — какими бы они ни были — когда опасность миновала, и встало солнце.

Зак встает.

— Посмотрим, что я смогу сделать с этой фотографией. Я сделаю все возможное, чтобы достать ее файл. Дам тебе знать, если что-нибудь найду.

Глава 64

Силиконовый лед

— Котенок, — говорит Кеке. — Слава сети. Ты жива.

— Да? — произносит издающая короткий писк голограмма хеликса. — Боже, это был сон. Чертов кошмар.

— Что случилось?

— Расскажу позже. Достаточно сказать, что мне хватит материала для кошмаров до конца моей жизни.

— Боже. Прости. Но ты в порядке.

— Хорошо, что жива.

— А Сильвер?

У Кейт перехватывает голос.

— Она не с нами.

— Что?

Все тело Кеке холодеет. Что она имеет в виду, говоря, что она не с ними? Где она?

— Они не привезли ее.

— Ублюдки.

Кеке представляет себе маленькую одинокую девочку. Напуганную.

— О, Кейт…

— Скажи мне, что Мэлли в безопасности.

— Конечно. Он здесь. Все еще спит. На самом-то деле храпит с открытым ртом, — когда Кейт не отвечает, добавляет: — Мне бы тоже не помешало немного этого газа. Ха.

Кейт принимается плакать.

— Прости. Это не смешно. Ничто из этого. На мне сказывается тотальный недосып.

— Я просто чувствую такое облегчение, вот и все. По крайней мере, один из них…

Кеке знает, что Кейт хочет сказать. По крайней мере, один из них в безопасности. Этого мало, но уже что-то.

— А Сет?

— Он восстанавливается.

— От чего?

Кейт колеблется. Не может справиться с эмоциями.

— Расскажу тебе все при встрече.

Она отворачивается от Мэлли и понижает голос.

— Где ты сейчас?

— Нам нужно найти Сильвер, но я в полном раздрае. Не знаю, куда ехать.

Они обе несколько секунд молчат. С языка срываются важные новости.

— Думаю, — начинает Кеке, но ее перебивает Кейт.

— Я кое-кого убила.

— Я бы сделала то же самое.

— Правда?

— Черт побери, да. Я бы убила их ради тебя прямо сейчас, если бы могла. Убила бы их всех.

Она смотрит на Марко, и Кейт словно читает ее мысли.

— Как Марко?

— Аппараты выполняют всю работу. Не похоже, что он…

Слова повисают в воздухе.

— О, Кекс, я не знаю, что сказать. Мне жаль. Мне так…

— Я так подумала, если он уже умер — потому что он почти уже умер — тогда мы можем извлечь записи.

— Извлечь…

— Кейт, я их просмотрела. Я видела нападение. И я думаю, что у меня для тебя кое-что есть.

Следует пауза, пока Кейт осознает услышанное.

— Мне жаль. Это должно быть было очень тяжело.

— Я обработала ее лицо, — сообщает Кеке. — Женщины, напавшей на Марко.

— Что? Ты уверена?

— На сто процентов. Думаю, что она — наша главная зацепка. И я думаю, что знаю, где ты найдешь Сильвер.

***

— Проинструктируй свою машину направляться на северо-восток.

Кейт отводит взгляд от проекции и сообщает инструкции такси.

— Конечно, — отвечает Тьюринг. — Перенастройка маршрута.

— Вот координаты. Готова?

— Готова.

— Розовый, хаки, точка, фиолетовый, коричневый, фиолетовый, темно-зеленый, «S».

Кейт уже готовится спросить, почему Кеке называет цвета, затем понимает, что телефон скорее всего прослушивается. Ей нужно видеть то, что она называет. Она вводит цифры вручную в панель такси. 25.8084° S.

— Розовый, фиолетовый, точка, серый, коричневый, фиолетовый, голубой, «Е».

28.7081° E.

Кейт не терпится спросить, куда Кеке отправляет их, но, конечно же, она не может этого сделать. Не тогда, когда ее слышит враг.

— Ты получила их из глаза Марко?

— Мы получили изображение человека, напавшего на Марко, да. Затем друг помог мне найти ее ID. И, вероятнее всего, она окажется там.

— И там мы найдем Сильвер?

— Пока что это наша лучшая догадка. Ты хочешь услышать длинную версию или короткую?

Тьюринг вмешивается в разговор.

— Мы достигнем пункта назначения через тридцать четыре минуты.

— Тогда послушаю длинную версию. Информация — это оружие, верно? Кроме того, Сету все еще нездоровится, и мне нужна компания, пока мы едем, или я сойду с ума.

Кейт откидывается на спину. На нее находит долгожданное чувство облегчения, так как они могут дружески поболтать, хоть и не долго.

— Я узнала, что у тебя и у напавшей на Марко есть нечто общее.

— Очень сильно в этом сомневаюсь.

— Вас обоих забрали у родителей, когда вы были детьми.

— Она была… была одной из похищенных «Генезисом»? Не может быть.

— Не совсем. Ее сцапала опека.

— Опека?

— Отправляю тебе отчет, — говорит Кеке.

Звенит хеликс Кейт.

— Тут говорится, что файл засекречен.

— Не беспокойся, я рассекретила его.

— Как?

— Присяжный — тот, о котором я тебе рассказывала — он пришел с визитом и помог мне. Оказалось, что в силу работы у него есть особые привилегии, когда дело касается определенной личной информации.

Кейт не удивлена, что у Кеке есть такие контакты. Ее карьера построена на оказании и получении услуг. Она раньше многих поняла, что тот, кто владеет информацией, — владеет миром, и годами нарабатывала свои контакты.

— Я передала ему видео, и он…

Сердце Кейт пропускает удар, когда она открывает файл и видит сгенерированный компьютером фоторобот в 4D.

— Это та самая женщина!

— Что?

— Это «Воскресительница». Женщина, с которой мы недавно подрались. Та, которая пыталась забрать Мэлли на шоу. Ты нашла ее!

— Ну, ее нашел Марко.

Они не говорят: «А потом, к несчастью, она нашла Марко».

Кейт принимается читать файл и видит, что женщину зовут Розалинд Джексон. Удивительно красивое имя для такого злого создания.

— Ее родители были натуральными психами. «Зелеными».

Кейт прокручивает страницу вниз и видит еще один портрет, в этот раз фотографию тощей девочки с косичками. Ее мертвые глаза и злобно искривленные губы придают ей хищное выражение. На ее щеках и шее видны тонкие рубцы.

— Что теперь?

— Ну, знаешь этот типаж. Анти-ГМО, традиционная вегетарианка, противница углеводов, домашнее обучение, безумцы, живущие в коммуне. Они забрали ее, когда ей было шесть лет.

В голове Кейт представляет маленькую девочку с перерезанным горлом, видит запятнанный меч в своей собственной руке, ей становится дурно. Она отказывается испытывать чувство вины, но все же на ее языке есть привкус кровавой меди. Что случилось с этим ребенком, что она превратилась в убийцу? Тот же самый вопрос можно спросить и в отношении нее, хоть она хорошо знает ответ.

— Нельзя забирать чьего-то ребенка просто потому, что они живут на окраине.

— Дело не в домашних мюсли. Девочка почти умерла.

— Над ней совершили насилие?

— Можно и так сказать. Их вызвал один из «зеленых» хиппи. Сосед. Он видел, что девочка выглядит больной и обессиленной, а затем вообще ее больше не видел. Спросил родителей, но они сказали, что они верят в силу медитации, а не в медицину. Ха!

От эмоций голос Кеке стал громче. Она снова понизила голос.

— Можешь в это поверить?

— Они были против вакцинации, — говорит Кейт. Не вопрос, утверждение.

— Конечно, были. Розалинд умерла бы, если бы не любопытство соседа. Она была практически при смерти, когда скорая забрала ее от этих полоумных.

— Ей поставили диагноз ветрянка. Что это?

— Ветряная оспа.

— От ветряной оспы можно умереть?

— Можно умереть от осложнений после ветряной оспы. Воспаления мозговых оболочек. Менингита.

— Безумные родители вообще ее не лечили? Даже когда она стала выглядеть совсем плохо?

— Они лечили ее самодельным ху-у-уду-ву-у-уду дерьмом. Силиконовым льдом. Органическими компрессами с коноплей.

Кейт почти ощущает на своей коже прохладный след силикона. Чувствует на вкус пыльный розовый.

— Звучит неплохо на самом деле. То есть, в качестве названия цвета.

— Тоже об этом подумала. Я подумала: «Мне бы сейчас пригодилось немного конопли».

— Ты и твой сорняковый алкоголь, — Кейт почти улыбается. — Ладно. Розалинд Джексон. Так значит, ее взяли под опеку. А что потом?

— Из-за кризиса бесплодия некоторые приюты тогда уже были закрыты. Плюс, она болела долго. Так вышло, что никто не хотел взять на воспитание шестилетку с мертвыми глазами.

— Что насчет родителей? Они подавали апелляцию?

— Нет записей об апелляции. Скорее всего, они считали, что того, что суждено, не изменить.

— На все есть своя причина.

— Идиоты.

— Заблуждающиеся люди.

— Им удалось и дочь поехавшую заделать.

— Она сбежала из учреждения, в которое ее поместили. На самом деле, нельзя ее винить. Сама знаешь, что это за места.

Кейт содрогается. Упоминание любых учреждений заставляет волоски на ее шее превратиться в восклицательные знаки. Будто силиконовый кубик льда пропутешествовал по ее позвоночнику и растворился в нем.

— Она сбежала. Жила на улицах.

— Ловец крыс, — говорит Кейт.

— Кто?

— Ловец крыс. Так их называет Сет. Уличных детей. Говорит, что ему ненавистно видеть их, потому что план доктора Ван Дер Хивера «uGeniX» становится в чем-то верным.

— Что мне сказать? Он дело говорит.

— Да.

— Знаю. Я презираю этого человека настолько, насколько можно презирать труп…

Кейт пролистывает страницы досье, прислушиваясь к словам Кеке. Она видит таблицу со списком обвинений и перебивает ее.

— Арестована за мелкие преступления: кражи в магазинах, карманные кражи, вандализм в отношении торгового автомата «Бильхен Бургер». Ничего жестокого. Похоже, она просто делала все возможное, чтобы выжить.

— Я бы тоже взломала торговый автомат с бургерами, если бы выросла с… как ты их называешь? Традиционными родителями веганами. Я даже не знаю, что это значит.

— Я знаю. Содрогнуться можно.

— Получается, она была маленькой девочкой на улицах. Наверное, почти самое уязвимое существо, какое только может быть. Догадываюсь, что кто-то увидел ее и решил эксплуатировать.

— А ты прозорлива. Готова к разгадке?

— Еще как.

— Ее забрал хороший самаритянин. Ты его помнишь?

— Нет.

— Парень с бородой. Парень в набедренной повязке. Когда мы были детьми, он часто мелькал в новостях.

— Смутно припоминаю. Ты же знаешь, что я мало что помню из детства.

— Хороший Самаритянин оставил свою жизнь в качестве занимающего высокое место в корпорации кого-то там, чтобы стать лучшим человеком. Он пожертвовал все свои деньги и имущество, включая Мазератти, нуждающимся, и бродил по улицам, выживая с помощью «млечного сока человеческой доброты».

— Я удивлена, что он не умер с голода, — пробормотала Кейт.

— Он даже отказался от своего имени. Всегда говорил людям, которые брали у него интервью, что никогда не был таким счастливым. Я всегда с трудом в это верила.

— Ее забрал Хороший Самаритянин? Куда? В свою коробку в грязной аллее?

— Да. И вскоре он собрал целую свору ловцов крыс, — поведала Кеке. — Очень по-дикенсоновски.

— Очень что?

— Знаешь Оливера Твиста? — спрашивает Кеке. — Фагана? Не бери в голову. Постоянно забываю, что ты не читаешь, а потом все время гадаю, как мы можем быть друзьями.

— Ты же знаешь, почему я не читаю.

Машина сворачивает с хайвея.

— Итак. По иронии судьбы, люди были настолько очарованы отказом Хорошего Самаритянина от всего материального, что начали бросать ему деньги. Кто-то открыл на его имя банковский счет, и вскоре он снова стал мультимиллионером. Он понял, что ему никогда не избавиться от своего богатства…

— А, ну да, нам всем приходится нести свой крест.

— И решил сохранить деньги. Сделать с помощью них что-нибудь полезное. Он построил…

Машина исчезает в туннеле, отрезая сигнал.

Глава 65

Холодная колыбельная

Кеке пытается еще раз позвонить Кейт, но не может дозвониться. Приходит Темба, и Кеке морально готовится получить еще один хмурый взгляд от медсестры, но этого не происходит. Вместо взгляда, та вручает Кеке чашку чая. Еще она принесла с собой пакетик «Холли Моллиз» для Мэлли, который все еще спит в ленивом кресле.

— Ты больше на меня не сердишься? — спрашивает Кеке.

— Я на тебя не сердилась, — отвечает интерн, избегая с ней зрительного контакта.

— Ты не умеешь врать.

— Ладно. Сердилась, но мне было жаль его. Жаль Марко. Ты же понимаешь, что он для меня в приоритете.

— Он и в моем приоритете тоже, — замечает Кеке. — Просто ты не понимаешь, что стоит на кону.

Она хочет возразить, но затем прикладывает палец к губам.

— Ты права. Я не знаю всей истории.

— Что заставило тебя изменить мнение?

— Насчет чего?

— Ты перестала на меня злиться.

— Ну. Ты была очень щедрой. Слишком щедрой. А затем мне стало не по себе.

— Ты о чем?

— Я никогда раньше не получала таких больших чаевых. То есть, иногда родители оставляют нам корзинки с несвежими кексами или увядающие цветы, но… ну, спасибо тебе. Это было очень щедро с твоей стороны.

Она застенчиво улыбается Кеке, а затем исчезает из комнаты.

Зак. Кеке проверяет общую сумму задолженности на счете за медицинские услуги из «Гордан». Поначалу она в замешательстве. Сумма долга увеличилась вдвое? Затем она замечает знак минуса перед суммой. Все уплачено и более того. На ее глаза наворачиваются слезы при виде суммы в минус сорок миллионов. Мужчина в сером костюме должно быть улыбается от уха до уха. Она даже не знает, что думать о Заке. Почему он помогает ей? Она усвоила несколько тяжелых уроков в ходе своей журналистской деятельности: не бывает бесплатного сыра, но чего от нее хочет Зак? Она сомневается, что чего-то банального, вроде секса. Черт, она бы трахнулась с ним прямо здесь на

этой жесткой больничной кушетке, если бы это значило, что Марко останется в отделении интенсивной терапии, и ей все равно, что это о ней говорит.

Они нас не вышвырнут. Журналистка отпивает чай и прислоняется головой к спинке, разминает мышцы шеи. Она начинает зевать, потягивается, а затем обнимает себя руками. Ее тело совсем обессилело: напряженное, болезненное, на грани заболевания. Кеке не помнит, когда в последний раз спала, и чувствует, что вот-вот рухнет. Она карабкается на больничную кровать рядом с Марко и прижимается к его боку. Кладет ладонь на его израненную грудь, накрывает его холодную руку своей теплой. Она всего на секундочку закроет глаза. Не будет спать. Просто не может. Сколько времени прошло? Сорок восемь часов? Семьдесят два? Кеке пытается отсчитать цифры до того времени, когда все было нормально, но цифры ее не слушаются. Сон вихрится вокруг нее и чернилами проникает в виски. Медицинское оборудование напевает ей холодную колыбельную.

Глава 66

Ужин на одну персону

Кеке выплывает из сна без сновидений. Она все еще в том же положении, в каком задремала, удобно устроившись рядом со спящим телом Марко. Девушка не хочет просыпаться, открывать глаза и видеть мир, перевернутый с ног на голову. Даже в полубессознательном состоянии она мечтает о кнопке перемотки назад — всего на неделю — если бы они могли вернуться всего на неделю, тогда бы вернула Марко, а близнецы были бы в безопасности. Теперь ее ждет горькая новая реальность. Она хочет снова унестись назад в умиротворенное забвение, но кто-то зовет ее по имени. Что-то случилось? Она открывает раздраженные глаза — ее «БиоЛинзы» нужно поправить — но из-за сильного недосыпа они закрываются снова. Она пьяна блаженным сном и хочет продолжать пить. Она вообще когда-либо чувствовала себя такой уставшей? Человек зовет ее снова.

— Кекелетсо, — говорит женщина. — Пришли какие-то люди.

Кеке ворчит.

— Им нужно поговорить с тобой.

Она снова открывает глаза, моргая в жестком флуоресцентном свете. Почему в больницах так чертовски ярко?

— Кто? — ее губы слиплись, так что ей приходится повторить снова. — Кто?

Перед глазами появляется лицо Тембы.

— Здесь какие-то мужчины, они тебя ищут.

Она садится и пытается восстановить четкость зрения. Ее мозг все еще спит.

— Что?

— Они сказали, что им срочно нужно с тобой поговорить.

— Это насчет больничных счетов? Они оплачены.

— Дело не в больничных счетах.

Кеке вздыхает, прикасается к своим закрытым глазам подушечками пальцев и пытается уменьшить их припухлость, затем встает с постели Марко.

Почему медсестра выглядит пристыженной? Или извиняющейся? Что она натворила? Она открывает дверь, и в комнату входят три офицера полиции в униформе. Мозг Кеке не может осмыслить их присутствия. Они выследили ту женщину — Джексон? — которая сделала это с Марко? Но должно быть что-то большее. Зачем бы им утруждаться ее поисками в частной больничной палате?

— Добрый вечер, — говорит тот, что в центре. Двое других встают у двери.

Кеке смотрит в окно: сумерки. Сколько времени?

— Я детектив Рамфеле, с представителями южноафриканской полиции.

В голове Кеке звенят тревожные колокольчики. Это не имеет смысла.

— Откуда мне знать? — спрашивает она.

Он покачивается на ногах, словно разогревается перед погоней.

— Откуда вам знать что?

— Что вы из полиции?

— Это неважно. Мы здесь, чтобы задать вам несколько вопросов.

— Что-то случилось?

— Простите?

Они выглядят абсолютно неуместно в своей новой полицейской униформе. Все в черной кевларовой форме, будто готовятся к битве, а не к допросу уставшей женщины с опухшими глазами, у которой едва хватает сил стоять перед ними.

— Вы… присядете?

Неловко.

— Мы ненадолго.

Кеке хочет налить себе стакан воды, но чувствует пристальное внимание офицеров, и ей кажется, что любое резкое движение будет опасным.

— Вы что-то обнаружили?

Офицеры полиции хмурятся.

— Вы не могли бы выразиться точнее?

Кеке подавляет желание закатить глаза. Может ли полицейская служба Южной Африки быть более некомпетентной? Она освещала так много случаев, в которых важные улики терялись из-за коррупции и плохо обученных копов. Теперь похоже, что настала ее очередь испытать это на собственной шкуре.

— Почему вы здесь? — спрашивает она, ей не удается скрыть раздражение в голосе. — Вы что-то обнаружили, какие-то улики? Вы поймали человека, который сделал это с Марко?

Лица мужчин отражают ее растерянность.

— Проникновение в мой дом, — говорит Кеке. — Нападение.

— Мы здесь не поэтому, — отвечает Рамфеле. — Мы вообще об этом ничего не знаем.

«Конечно же, не знаете, — хочется сказать ей. — Потому что вы ох*еть какие бестолочи».

Мужчины здесь уже две минуты, но пока она встретилась лишь с растерянностью и тупиковыми вопросами: час, застрявший в паутине Кафки. Кеке не хватает моральных сил разбираться с этим. Она закрывает глаза, дышит, а затем открывает их снова.

— Пожалуйста, не могли бы вы рассказать мне, что происходит?

Рамфеле прочищает горло. Сейчас он перестал разогреваться перед воображаемой погоней.

— У нас есть запись о том, что вы посещали пару дней назад Хелену Нэш в Исправительной колонии «Угольный завод».

Кеке хмурится.

— Да?

— Зачем?

У Кеке в голове путаница.

— В чем дело?

— Просто отвечайте на вопрос, — говорит тонким голосом один из мужчин у двери.

— Мы виделись с Нэш, потому что у нас была версия в деле, над которым мы работали.

— Вы работали по делу?

— Неофициально.

Рамфеле постукивает ногой.

— Я исполняла обязанности присяжной, а затем у меня возникла одна мысль. Так что мы нашли Нэш.

— У вас возникла мысль?

— Вы удивлены, что у меня возникают мысли? — огрызается она. — Почему? Потому что я не коп, или потому что я женщина?

— Просто вы так выразились.

— Я не знала, что нужно было сказать как-то иначе.

— Не хотел вас оскорбить. Вы выразились… легкомысленно.

— Пошли вы.

— А теперь послушайте, мисс…

— Не говорите мне «а теперь послушайте». Посмотрите вокруг. Посмотрите на этого мужчину, который находится на грани смерти. Что-либо из этого кажется вам «легкомысленным»?

Рамфеле выдыхает носом воздух и поднимает руку в извиняющемся жесте.

Напряженное молчание. Слышен лишь шум аппаратов.

— Просто отвечайте на вопросы, — говорит он, — тогда мы уйдем.

— Отлично.

— Вы пошли увидеться с Нэш. Из-за… догадки?

— Да.

— Что вы выяснили?

— Все сложно.

— Поверьте мне, — говорит детектив. — Все намного сложнее, чем вы думаете.

— И что это значит?

— С кем вы были, когда посещали осужденную?

— С коллегой присяжным.

— Почему?

— Почему? Я не знаю. Потому что у нас обоих возникла эта догадка? Потому что мне хотелось, чтобы он составил мне компанию?

— Этого человека зовут Закери Гердлер?

— Да?

— Вы не уверены?

— Мне он известен под именем Зак.

— Вы были вместе.

— Да, — отвечает Кеке, — но вы это уже знаете. Не то чтобы можно было просто войти в колонию. У них есть биометрические записи нашего визита.

— Это-то и самое забавное, — говорит Рамфеле.

— Что забавное?

— Если можно так выразиться.

— Расскажите мне.

— Похоже, что после вашего визита на «Завод», произошел какой-то сбой в системе наблюдения. Ни одна из двадцати трех камер, которые должны были записывать ваш визит, не запечатлела мистера Гердлера.

— Что? Это нелепо. Вы уверены?

— Нас бы здесь не было, если бы мы не были уверены.

— Ну, я точно могу вам сказать, что мы там были.

Рамфеле достает из нагрудного кармана стеклянный «Тайл». Он нажимает на него, и над ним появляется вращающаяся голограмма. Это видео с камер безопасности на «Угольном заводе». Кеке видит, как она входит в здание, сканирует отпечаток пальца и проходит обыск на предмет оружия.

— Зак вошел в здание вместе со мной. Мы вместе вошли в комнату допроса.

— Судя по этому, нет, — говорит Рамфеле, включая еще один ролик.

В нем Кеке проходит на конвейерную ленту одна, очевидно, разговаривая сама с собой.

— Не знаю, что сказать.

У Кеке в голове каша.

— Вы работаете с мистером Гердлером?

— Я же уже вам сказала. Мы с Заком вместе были присяжными. Вместе раскрыли дело. Если это считается совместной работой, то, да, мы раотали вместе.

— Он заплатил вам за эту работу?

Кеке смеется.

— Конечно же, нет.

А затем вспоминает о больничном счете, и ее внутренности скручиваются в тугой узел.

— В системе наблюдения нет никаких записей о присутствии Герлдера на «Угольном заводе».

— Говорю же вам, это невозможно.

— Вы говорите, что вместе исполняли обязанности присяжных?

— Да. Дело Ланди. Судьи Мбете, Ренс и Влок.

— Смотрите-ка, — Рамфеле улыбается. — Тут снова все становится забавным. Там тоже нет о нем никаких записей. Его нет в списке присяжных. Он не упоминается ни в каких документах.

— Он там был. Я сидела рядом с ним. Так мы и встретились.

— Его нет даже на записях камер видеонаблюдения. Снова.

Рамфеле показывает Кеке еще один клип с крыши здания суда. Она сидит и ест ланч одна.

Она видит себя поедающей ланч и у нее появляется идея. Она идет к урне рядом с больничной койкой и ищет там коричневый бумажный пакет с остатками ужина, который они вместе съели.

— Что вы делаете? — спрашивает коп.

— Он принес мне ужин, — говорит она. — Мы вместе поели. Если он принес мне ужин, то в этом пакете должны быть следы его присутствия.

Еще одна тарелка, столовые приборы, салфетки.

Она находит пакет и разрывает его. Внутри лежит одинокая смятая салфетка и испачканная соусом бумажная тарелка. На пакете стоит логотип гастронома «Гордан», и там четко обозначено, что это «ужин на одну персону».

Она помнит, как Зак стирал свои отпечатки пальцев со стола. Сложил и съел свою тарелку из рисовой бумаги.

— Темба! — кричит она. — Темба!

Медсестра должно быть подслушивала у двери, потому что она почти ввалилась в комнату.

— Темба. Ранее здесь был мужчина?

Она качает головой.

— Симпатичный. Дорогой костюм, — подталкивает Кеке.

— Нет, — говорит она. — Я здесь никого не видела, и всю ночь я была на дежурстве.

— Я… придумывала его? — спрашивает Кеке детектива. — Все это время?

Воспоминания о ее беседах с Заком теперь принимают сюрреалистический оборот. Теперь она представляет себя одну, ведущую байк на «Угольный завод», пьющую кофе в «ПронтоПринт». Представляет себя сидящей в углу, смеющуюся над шутками невидимого собеседника. Все это было сном?

— У меня… галлюцинации, — говорит она, не веря в это. Хоть она вполне уверена, что это говорит не в ее пользу.

Детектив качает головой.

— Нет.

— Да. Я схожу с ума, так? Вы здесь, чтобы… забрать меня. Запереть в обитой мягким камере.

— Нет, — отвечает он снова в этот раз с сочувствием в голосе.

— Тогда что? Какого хрена происходит?

Коп манипулирует ее восприятием?

— Закери Гердлер — самый скользкий тип из всех, которых я встречал.

— Не встречал, — бурчит один из копов у двери.

— Ладно, — говорит он. — Которых я никогда не встречал.

Кеке вспоминает свое первое впечатление, когда она услышала его имя. Ономатопия. Зак… Зак… Зак… Она нашупывает стул.

— Вы в порядке? — спрашивает Рамфеле.

Кеке кивает, но на самом деле чувствует, будто сейчас упадет.

— Вы не первая, с кем он это провернул.

Провернул что? Не то чтобы он как-то ей воспользовался. Он был другом. Корешом. Они с Марко оказались бы на улице, если бы он не оплатил медицинские счета. У Кейт не было бы GPS-координат, чтобы найти Сильвер. Но почему? В чем его конечная цель?

— Вы в курсе, — спрашивает Рамфеле, его значок мерцает в слишком ярком искусственном свете, который теперь не только причиняет боль пересохшим глазам Кеке, но еще и ее мозгу, — что Хелена Нэш мертва?

У Кеке уходит несколько секунд на то, чтобы понять, что он только что сказал.

— Что?

Копы выглядят испытывающими сомнения.

— Нет, — говорит Кеке. — Что с ней случилось?

Люди едва ли теперь умирают в колониях, не то что в переполненных тюрьмах, которые раньше существовали в Южной Африке, где тебя зарежут за твою грязную подушку. Работающие в исправительных учреждениях имеют хорошую охрану и отличное медицинское обслуживание. Плюс, им приходится носить эти ужасные умные медные наручники с новыми технологиями, когда они не работают. Ужасно, но безопасно. АНК постоянно хвастаются тем, что они в состоянии сохранять своих заключенных живыми и здоровыми, но, конечно же, они сделают все, что угодно, чтобы те продолжали дышать. Так как те составляют значительную часть рабочей силы в стране.

— Суицид.

— Нет, — произносит Кеке. — Не может быть. Мы готовились опровергнуть ее обвинительный приговор.

— Она об этом знала?

— Она знала, что мы над этим работаем. По этой причине мы и пошли увидеться с ней.

— Она оставила записку. Сказала, что без ее ребенка и свободы ей не за чем жить.

— Но я думала, что в исправительных колониях невозможно совершить самоубийство.

— Так и есть. Если только не поможет человек извне.

— Кто?

Все офицеры полиции уставились на нее. Она смеется. Ничего не может с этим поделать.

— Я? В самом деле? Поэтому вы здесь?

Рамфеле очень внимательно за ней наблюдает.

— Она не могла получить таблетку яда ни от кого другого. Кроме вас у нее не было других посетителей.

Кеке бледнеет при упоминании смертельной таблетки.

— А теперь ее тело в холодильнике.

— Мне понадобится адвокат?

— Не знаю. А вы как считаете?

— Я не сделала ничего дурного.

— Вы помогали и содействовали известному серийному убийце.

У нее шумит голова, а ноги слабеют. Она не может произнести и слова: ее мозг словно задыхается.

— Зак, — наконец произносит она. — Не серийный убийца.

— Серьезно? — спрашивает Рамфеле. — Вы сами сказали, что едва знали его. Вы встретили его всего пару дней назад.

— Но я бы знала, — говорит она. — Вам не кажется, что я бы знала, что общаюсь с психопатом?

Рамфеле снова нажимает на свой «Тайл» и в воздухе между ними повисают снимки мертвецов. Старик в инвалидной коляске, молодая женщина, парочка, держащаяся за руки. Подросток в постели в марсианском стиле.

— Тед Симмонс мертв. Нео Кодва, мать двух детей, мертва. Трейси и Чарли Фентон, близнецы, мертвы. Синди Пейдж, почти закончившая школу, мертва.

Кеке закрывает глаза, отмахивается от голограммы, будто желая, чтобы та исчезла. Словно она не видела достаточно мертвецов за прошедшие две недели.

— Они все предположительно покончили жизнь самоубийством, но в каждом случае был общий знаменатель: визит Закери Гердлера.

Наступает тишина.

Медленно, она открывает глаза.

— Он сказал мне, что эксперт по суицидам.

Детектив выключает голограмму.

— Ну, это похоже на правду.

Кеке нужно присесть. Она ищет взглядом сидение, и ее глаза автоматически падают на ленивое кресло, которое пусто. У нее внутри все обрывается.

— Мэлли?

Она проверяет под кроватью. Он испугался копов и спрятался в шкафу?

— Мэлли?

Рамфеле смотрит на нее, будто она совсем спятила.

— Вы видели здесь маленького мальчика? — спрашивает Кеке. — Маленького мальчика? Он спал в кресле!

Все офицеры качают головами.

— Когда мы приехали, кресло было пустым, — отвечает Рамфеле.

— Нет, — произносит Кеке. — Нет, нет, нет

Проверяет шкаф и ванную комнату. Она не видела его с тех пор, как проснулась. Должно быть его похитили, пока она спала. Кеке запрыгивает в свои ботинки, готовясь бежать на улицу и искать его, но крепкая рука на ее груди останавливает ее от ухода из комнаты.

— Дайте мне уйти! — говорит она, пытаясь протолкнуться мимо него. — Мне нужно найти Мэлли!

— Мы не можем позволить вам уйти, — говорит коп.

Они борются снова.

— Я должна найти его. Ему три года! Он в опасности!

Рамфеле подходит к ней, и она перестает извиваться.

— Вы никуда не пойдете, — говорит он.

Она не успевает понять, как опустив взгляд, замечает, что на ней защелкиваются медные наручники.

Глава 67

Повторный перелом костей

— Проснись, — говорит Кейт, тряся Сета.

Она как можно дольше его не будила, чтобы он восстановился, но сейчас брат ей нужен. Его губы все еще голубого цвета после лекарства, которое влили ему в глотку парни Зиби.

— Да, — произносит он, вытирая губы и садясь. — Да, я проснулся.

Он смотрит в затемненные окна, в темноту.

— Я был в отключке несколько часов, — говорит он, расчесывая волосы пальцами, будто она этого не знает. Будто она не считала минуты до момента, когда сможет разбудить его.

— Ты в порядке? — спрашивает она. — Как ты себя чувствуешь?

— Жить буду.

— Хорошо. Отличные новости. Не была в этом уверена час назад.

— Знаю. Сейчас мне лучше.

— Что это была за голубая дрянь?

— Голубая дрянь?

— Что последнее ты помнишь?

Он с подозрением на нее смотрит. Смотрит на свое почти полностью обнаженное тело.

— Почему ты спрашиваешь? Что произошло?

— Мне пришлось отвезти тебя к этим людям, чтобы они помогли тебе… ох, не бери в голову. Это было ужасно. Но теперь мы в порядке. Верно?

— Голубая дрянь?

— Как… краска. Они назвали ее мути. Влили ее тебе в рот.

— Берлинская лазурь, — отвечает Сет, снова вытирая губы.

— Да. Точно. То есть, не знаю, что это было, но название кажется подходящим.

— Это краска. Она связывается с молекулами радиации, выводя их из организма. Подожди. Ты не знала, что это, но позволила им напоить меня этим?

— Я бы позволила им скормить тебе влажный цемент, если бы они это предложили. Я находилась в отчаянии, а они были единственными, кто в этом разбирался. Они годами помогали Зама-замас.

Она передает ему старую одежду. Он поднимает полинявшую футболу «Iron Maiden» и с одобрением кивает, а затем влезает в мягкую пахнущую дымом одежду.

— Что с тобой случилось? — спрашивает он.

— О чем ты?

— Ты выглядишь иначе. Что-то произошло?

Она сглатывает и отводит взгляд.

— Нет, — отвечает она, ощущая горячее дыхание Зиби на своей щеке. — Ничего не произошло.

Кейт чувствует, что он хочет спросить еще раз, но молчит. Нет времени для разговоров.

— Где мы?

— Кеке передала мне координаты, но до того, как она сказала мне, куда мы едем, связь пропала. Я пыталась перезвонить ей, но она не отвечает.

— Ты не знаешь, куда мы едем?

— Долгая история.

— Расскажи мне короткую версию.

— Кеке. Она для нас это сделала.

— Сделала что?

— Заставила того доктора… взломать глазной имплант Марко.

— Иисусе.

Он прикладывает кончики пальцев ко лбу.

— Она выяснила, где Сильвер.

Звенит хеликс Кейт. Появляется улыбающаяся иконка Кеке, и Кейт отвечает на звонок.

— Кекс, — говорит она. — Ты на громкой связи.

— Это Кейт? — спрашивает густой мужской голос.

У нее сжимаются внутренности.

— Где Кеке? Что вы сделали с Кеке?

— Это детектив Рамфеле из «Убийства и ограбления Роузбэнк».

— Нет, — говорит Кейт, думая о худшем. — Нет. Она не мертва.

— Она не мертва, — говорит он.

О, слава Сети. Облегчение так осязаемо, что подобно жидкости.

— Почему вы мне звоните?

— Нам пришлось конфисковать ее девайс, но по просьбе девушки я согласился позвонить вам, чтобы сообщить важную информацию.

Теперь Кейт слышит, как на заднем фоне кричит Кеке. Она пытается понять, что та говорит. Что-то о…

— Мисс Мсиби хочет, чтобы я сказал вам, что ваш сын пропал.

— Пропал? — спрашивает Кейт. — Что вы имеете в виду под «пропал»?

Кеке все еще кричит.

— Она проснулась, а он пропал. Я уведомил власти. Они его найдут.

Ее подруга кричит что-то еще.

— Она говорит, что должно быть он услышал ваш последний разговор.

— Что?

— Когда она назвала вам координаты…

— Бл*ть! — кричит Кеке.

Кейт слышит звуки борьбы.

— Она думает, что он направляется туда.

Сет снова бледнеет.

Кейт представляет себе людей, которые откроют дверцу машины для маленького потерявшегося мальчика поздней ночью. Она буквально видит, как его светлые волосы блестят под лунным светом, когда кто-то грубо хватает его за руку, и он исчезает навеки.

— Этого не может быть. Это уже слишком. Сильвер в руках врагов, а теперь Мэлли тоже на пути туда.

— Послушайте, леди, — говорит Рамфеле. — Я отправлю команду, чтобы помочь вам найти его.

Слышен разговор на приглушенных тонах.

— Я уже отправил людей искать вашего мальчика на улицах. Пришлите мне его недавнее фото и ДНК-код.

— Нет, — говорит Кейт.

— Нет?

— Не приближайтесь к моим детям. Они сказали, что если мы подключим к делу полицию, они ее убьют.

— Ее убьют? Я думал…

— Дайте мне поговорить с Кеке, — просит Кейт.

Вздох мужчины подобен серому дыму на горизонте.

— Пожалуйста.

— Ладно, — говорит он. — У вас одна минута.

Появляется Кеке. У нее краснющие глаза. Она открывает рот, чтобы заговорить, но Кейт ничего не слышит кроме сильнейшего удара, какой она когда-либо испытывала, когда в такси врезается невидимое транспортное средство, вокруг них суперстекло разлетается градом осколков. На долю секунды они отправляются в невесомость, а затем их разворачивает на триста шестьдесят градусов, и им в лица выстреливают воздушные баллоны из силикона, вжимая их в сидения, когда машина переворачивается снова. Затем резко останавливается, когда они врезаются во что-то неподвижное. Кейт чувствует вонь жженной резины и металлических искр, перебивающие запах нового пластика, а затем из ее носа вытекает жидкость и окрашивает подушку малиновым. Ей хочется закричать, но в легких закончился воздух. Она подносит ладонь к носу, не совсем веря, что вся эта красная краска проистекает из нее. Кроме оглушающего звона в ушах и синих спиралей перед ее глазами, Кейт слышит, как ее зовут по имени, словно она спит, и кто-то пытается разбудить ее.

— Кейт! Кейт! — доносится приглушенный голос, а затем она понимает, что это Сет зовет ее. Она поворачивает голову, чтобы посмотреть на него, ее ладонь все еще зажимает ее разбитый нос. — Ты в порядке?

— Кажется, да, — говорит она.

Девушка не слышит собственный голос из-за писка в голове. Ей больно кивать, но она все равно это делает. Она чувствует, как по ее горлу течет кровь, поэтому она пытается выплюнуть ее, зная, что от глотания крови ей станет плохо. Кейт не может позволить себе заболеть, когда ее жизнь разлетается прямо перед ее глазами на куски, как и салон этой машины.

— Похоже, мы попали в аварию, — щебечет Тьюринг. — Я отправил наше местоположение в экстренные службы. Пожалуйста, не двигайтесь и сохраняйте спокойствие, пока мы ждем их прибытия.

Кейт хочет повиноваться, хочет откинуться на сидении под успокаивающим весом баллона с воздухом на груди, но она смотрит сквозь разбитое окно и видит черные ботинки, приближающиеся к машине. На долю секунды она думает, слава Богам, они уже здесь, чтобы помочь нам, но вскоре замечает блеск оружия на фоне ночного неба. Понимает, что эти люди и спровоцировали аварию. Силуэты с АК-47. Кто-то разбивает потрескавшееся окно рядом с ней, и суперстекло исчезает, как сорванная шкура. Два автомата нацелены ей в голову, пока мужчина в черном вытаскивает ее из обломков, царапая ее тело о разбитое стекло.

— Бл*ть! — восклицает Кейт, когда бритвенно острые лезвия вонзаются ей в кожу.

Одна из других теней вытаскивает из обломков Сета. Хватка мужчины так крепка, что ее рука начитает гудеть голубым, предупреждая ее, что еще больше давления может привести к повторному перелому кости.

Глава 68

Запах пороха

Мужчины в капюшонах и масках тащат Кейт с Сетом прочь от дымящейся машины по направлению к их фургону, матово-черному на фоне смоляной черноты улицы, на фоне непроглядной темноты ночи. Черное в черном на черном, будто их поглотил космос, где ничто не будто иметь значения.

Сет без сознания, но Кейт сопротивляется тому, что ее тащат.

Только не снова. Не снова, не снова, не снова.

Мужчина возвышается над ней, высокий и мускулистый. Он сильнее ее, но каждая молекула в ее теле говорит ей, что нужно держаться подальше от фургона. Разбитый нос гудит небесно-голубым. Не то чтобы у нее возникли флешбеки ее похищения в детстве — ничего такого четкого — скорее тело вспоминает травму и отказывается повторять ту же ошибку снова. Ее пистолет потерялся в разбитой машине. Она пытается бороться с ним, на миг чувствуя, что лучше умрет, сражаясь, здесь и сейчас, чем позволит снова себя похитить. Кто эти люди, которые думают, что просто могут похищать других людей и забирать их детей? Будто их тела не более чем пакетированное мясо, нечто бескровное, чем можно владеть и продавать по своему желанию. Ее гнев растет, а вместе с ним и сила. Она кричит, набрасываясь на него. Бьет его в челюсть, которая остается неподвижной, и ее суставы хрустят. Пытается ударить его коленом между ног, но там какая-то броня. Она будто ударяет коленом о бетонную стену. Она больше вредит себе, чем ему. Другой мужчина — всего в нескольких метрах от нее — тащит тело Сета к фургону.

У нее в голове проскакивают обрывочные мысли. Она использует свою силу, рожденную адреналином, чтобы попытаться вырваться: может она и не сможет его побороть, но сумеет освободиться. Как раз в этот момент раздается вспышка света. С громким звуком ночной воздух окрашивается запахами пороха и крови. Сет только что застрелил одного из мужчин, голова которого запрокидывается назад от силы выстрела. Другой мужчина поднимает свой АК-47, чтобы лучше его перехватить и начинает стрелять в Сета, который бросается в укрытие позади все еще дымящейся машины.

Пока Кейт наблюдает за происходящим в ужасе, мужчина осыпает машину сотней быстрых стальных пуль. Слышится грохочущий звук пуль, врезающихся в машину, и эхо рикошетов. Когда он поднимает Кейт, готовясь перекинуть ее через плечо, одна из пуль проносится мимо них, прошивая маску мужчины и попадая ему в скулу. Он вскрикивает, срывает свою маску и прижимает ладонь к свежей ране. Кейт использует это кратковременное отвлечение, чтобы вырваться от него и убежать. Она бежит и скользит за развороченную машину, царапая свои ноги и колени об асфальт.

Сет все еще жив, и с ее губ срывается тихий всхлип боли и облегчения. Дрожащими руками она берет револьвер, который он ей протягивает, и, когда ее пальцы смыкаются на рукояти, она чувствует мрачное чувство удовлетворения. Когда долей секунды спустя с ней рядом появляется мужчина, она быстро нацеливает револьвер и стреляет в его крепкую татуированную шею. Снаряд, должно быть, попал в артерию, потому что кровь, черная из-за темной ночи, выплескивается масляным фонтаном. Он пытается зажать рану, пытается остановить кровотечение, но его не остановить. Ревет от ярости и придавливает Кейт к земле. Ее голова ударяется об бетон, а перед глазами возникают звезды. От силы удара револьвер выпадает из ее рук, а воздух вылетает из легких.

Сет направляет свой пистолет на мужчину, но сомневается стрелять или нет. Кейт знает, что в непроглядной темноте он не может разглядеть, где заканчивается тело нападающего, а где начитается ее. Она задыхается под его весом. Она издает булькающие звуки: она не может дышать, не может перевести дыхание. Ее легкие молча визжат.

— Сними его с меня, — пытается она сказать, но ей не удается ничего произнести. — Сними его.

У нее закончился кислород. Из шеи мужчины вытекает кровь и пропитывает ее корпус. Горячий металлический сок — красная жидкая ртуть. От этого ощущения ей хочется кричать. Сет борется с умирающим мужчиной, стаскивая его с ее тела, и внезапно мертвый вес исчезает, и Кейт удается издать влажный хрип. Сет выискивает третьего мужчину, но тот исчез. Медленно в голове Кейт исчезают звезды. Остался лишь светло-голубой шепот в ее раненом плече и носу. Сапфировая боль.

Сет забирает оружие мужчины из кобуры на его бедре, проверяет магазин, и засовывает его за пояс своих блестящих брюк-слаксов. Он помогает ей подняться с асфальта. Его лицо очень бледное.

— Готова?

Он спрашивает так, словно спрашивая, готова ли она бежать.

Кейт не доверяет своему голосу, так что вместо ответа кивает. Он берет ее за руку, но, когда они готовятся уходить, дверь фургона скользит в сторону — звук — само воспоминание оказывается достаточным, чтобы парализовать их обоих — и Сет кричит: «На землю!», и тянет ее на землю следом за собой. Они ожидают град пуль, но там нечто другое. Шепот. Небольшое движение, которое инстинктивно заставляет их поднять взгляд на авто.

— Мамочка! — кричит маленькая девочка из фургона.

Она встает, освещенная светом в салоне над ее головой — сияющая аура — с выражением надежды на лице, которое разрывает Кейт сердце. Сильвер.

Глава 69

Мрачная хватка

— Сильвер! — кричит Кейт до того, как Сет зажимает ей рот своей ладонью, пахнущей порохом и перцем. Девочка слышит ее голос и начинает звать: «Мамочка? Мамочка!», снова и снова заливаясь слезами.

На виду появляется Бонги, кладет руку на плечи Сильвер, гладит ее по волосам.

— Кейт, — провозглашает она, — тебе лучше выйти.

Вид Бонги, прикасающейся к ее дочери, так злит Кейт, что она готова убивать.

— Мы не причиним тебе вреда.

Разряженные патроны, окружающие изрешеченное такси, говорят об обратном. Кейт начинает вставать с земли, но Сет снова тянет ее вниз.

— Они убьют нас, — говорит он.

— Знаю, — отвечает Кейт и встает.

Она не позволит своей маленькой девочке умереть в одиночестве. Она поднимает руки и идет к фургону. Сет остается внизу, наблюдает за Бонги из-под прицела своего пистолета, готовясь прикрыть своего близнеца.

— И ты тоже, Сет, — говорит Бонги.

При упоминании имени Сета Сильвер начинает хныкать, затем замечает появляющуюся из темноты Кейт и падает на пол из-за сильных эмоций. Бонги дергает ее вверх, но та продолжает выть.

Сет выходит неохотно, вытирает руки о штаны. Он равняется с Кейт, которая почти достигла фургона, когда третий мужчина появляется из тьмы позади и наставляет на них свой АК-47, жестом показывая им бросить свое оружие. Сильвер пытается сбросить с себя руки няни, побежать к Кейт, но мрачная хватка Бонги на ее плечах удерживает ту внутри фургона. Наконец, Кейт добирается до нее, и девочка высвобождается, побегая в объятия матери. Ее икающее тельце прижимается к телу Кейт, легкие наполняются сладким острым запахом драгоценной дочери. На краткий миг, мир Кейт вновь становится нормальным. Ребенок одновременно и материален, и абсолютно лишен веса. Она одета в грязное конфетного цвета платье, которое Кейт упаковала для нее на время визита к бабушке и дедушке, местоположения, которого она так и не достигла. Ткань пахнет мочой.

— Моя детка, — плачет она, уткнувшись в шею Сильвер. — Моя девочка.

Бонги шагает в сторону, жестом показывая им садиться в фургон. Внутри роскошный салон, декорированный дымчатым стеклом. Наличие детского автомобильного кресла сбивает Кейт с толку.

— Садитесь, — говорит Бонги.

Сильвер старается сделаться как можно меньше на коленях матери — фиолетово-голубой — и Кейт быстро ее обнимает. Большая дверь автоматически закрывается, замки со щелчком запираются. Вызывающее клаустрофобию место вызывает в Кейт страх. Она пытается выровнять свое дыхание, сейчас не время для панической атаки.

Глава 70

Мертвый мрамор

— Куда вы нас везете? — спрашивает Сет.

Перегородка из дымчатого стекла, отделяющая салон от передних сидений, скользит, полностью открываясь. К ним поворачивается похожее на трон кресло.

Кейт так шокирована тем, что она видит, что ахает вслух, заставляя Сильвер подпрыгнуть.

— Я думал, что вы нам скажете, — говорит он своим звучным и знакомым голосом. — Здравствуйте, Кейт, Сет. Мне жаль, что мы встретились при таких… сложных обстоятельствах.

Шок Кейт ярко оранжевый: ее версия дежавю. Последнее время она испытывает его все чаще и чаще. Будто ее жизнь — это какая-то петля невезения. Разговор в ресторане, похищение и теперь это. Разве они это уже не проходили? То же самое, но другое. Перед ней сидит не Ван дер Хивер, хоть и мог бы. Какой-то дубликат, какой-то клон, какой-то сбой в матрице.

Люмин?

Сет срывается со своего места с вытянутыми перед собой руками, готовый задушить мужчину. Охранник «Воскреситель» опускает свою винтовку, чтобы схватить его до того, как тот достигнет Мейстра, а затем с силой возвращает его на место. Сет затевает драку, но Бонги достает свой пистолет отточенным, плавным движением, и направляет его на его череп. Сет сжимает зубы и показывает им свои пораненные ладони, сдаваясь.