Как спасти жизнь

Глава 17

Райли

— Слышишь? — говорит Джордан, как только мы открываем входную дверь.

Вхожу внутрь, прислушиваюсь, но ничего не замечаю.

— Нет.

— Так звучит пустая квартира, — говорит он с самодовольной улыбкой. Джордан медленно приближается ко мне с плотоядным выражением лица, и я смеюсь.

— Как у тебя член еще не отвалился? — Отступаю от него, пока он приближается.

— Детка, я только начал.

Обхватив мое лицо руками, он целует меня, а я отвечаю ему взаимностью. Мы движемся синхронно, по пути снимая одежду. Свитер остается в прихожей, пара кроссовок в коридоре, джинсы в гостиной, а белье на диване.

— Мы только что занимались сексом на кухонном островке, — бормочу я, утомленная физической активностью. — И на диване. И на полу в коридоре.

— Ммм.

— Мы уже осквернили всю квартиру. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

— Хочешь повторить?

Перевернувшись на живот, провожу пальцами по его спине, он трепещет.

— Джордан…

— Ммм.

— Мне нужно перезапустить свой бизнес.

— Скоро зима. Подожди до весны.

— Люди нуждаются во мне. Зависят от моей работы.

Он смотрит на меня с задумчивым выражением лица.

— Типа Толстяка Иисуса?

— И Фрэнки… у него посттравматическое расстройство и он не может удержаться на постоянной работе… И Томми.

— Тот нахал? — спрашивает он, проводя рукой по плечу.

Я удивлена тому, что он помнит Томми с того дня. Дело в том, что я не знаю, хорошо это или плохо. Чутье подсказывает выложить ему все: о долге, почему вообще согласилась на его предложение, — но сердце говорит помалкивать и не рисковать.

— Он друг.

Он молчит с настороженным выражением лица.

— Я не доверяю ему.

Что ж, все решено. Это определенно проблема. Я не собираюсь обсуждать с ним Томми. Разговор обречен на провал.

— Тебе и не нужно, Джордан. Томми мой друг и он никуда не денется.

Он снова притих, как вел себя до Кейп-Кода.

— Поработай на меня до весны, потом я помогу тебе наладить бизнес. Можешь сделать это для меня?

Мне не следует. Правда не стоит. Но потом он наклоняется ближе и оставляет цепочку поцелуев на плече и руке, и я забываю обо всех причинах, по которым не должна соглашаться.

— Чем я буду заниматься? — спрашиваю я и поворачиваюсь на спину.

Он подползает ко мне между ног и шепчет на ухо:

— Я что-нибудь придумаю.

***

— Завтра вечером мы идем на балет в Метрополитен-Оперу, — говорит мой мужчина, входя в комнату. Снова работал допоздна, исправлял что-то в коде… Не спрашивайте, что именно.

— Балет? — Сразу начинаю нервничать. То есть балет? Это настолько за пределами моей зоны комфорта, что я потею при одной только мысли об этом.

— Сходи завтра утром в Бергдорф Гудман, купи что-нибудь из одежды. Костюм или платье, обувь, пальто. Ничего броского.

Мне только что дали указания. Похоже, он полон решимости заставить меня пойти.

— Зачем?

Он бросает пиджак на роскошную кресло-кушетку из бархата в своей комнате, расстегивает рубашку и стягивает ее, оставляя на себе лишь низкосидящие на бедрах брюки. Я мгновенно отвлекаюсь. Иногда не верю своей удаче.

— Один из моих первых инвесторов устраивает благотворительное шоу. Он рассчитывает, что я буду в знак вежливости.

Мы еще толком не обсуждали, каков мой следующий шаг. Я заботилась о нем. Ездила на Статен-Айленд, чтобы договориться о начале ремонта моей второй собственности, приносящей доход. Но продолжать жить без денег я больше не могу. И не могу получать у него зарплату и быть его девушкой. Это типа… неправильно по целому ряду причин.

— Предупреждаю тебя заранее. Там будет моя мать.

Великолепно. Из-за этого я хочу идти туда еще меньше.

— Мне правда нужно там быть?

Он отрывает взгляд от штанов, которые снимает, и изучает мое лицо. Сбросив брюки, подходит к кровати. Толкнув меня на спину, Джордан оказывается сверху, и я тут же забываю, почему стоит переживать.

— Да. Потому что ты нужна мне там.

— Нужно кое-что обсудить, — говорю я, чувствуя, как он твердеет, прижимается ко мне, готовый войти. — Полагаю, стоило поднять эту тему раньше… — Я делаю паузу, собираясь с духом. — Мы никогда не используем презервативы… и ты не спрашивал, на таблетках ли я.

— Ты не можешь от меня забеременеть, — говорит он как ни в чем не бывало.

Я не могу скрыть удивления.

— Что?

— Химиотерапия. Слишком много процедур. Но я заморозил сперму.

— Правда?

Он кивает. В уголке его рта появляется небольшая улыбка, я опять изумлена.

— Мама настояла.

Хочется так много спросить, узнать, но я оставляю вопросы при себе. Несмотря на то, что хочу получить от него как можно больше, я готова довольствоваться тем, что он готов предложить.

— Следовало сказать раньше… — Он удерживает своим взглядом мой. В нем сквозит сомнение и надежда. — Ты не против, если мы не будем их использовать?

— Хорошо, — шепчу у его губ. — Теперь займись со мной любовью.

После этого прекращаются все разговоры.

***

— Я иду на балет в Метрополитен. Выбери мне что-нибудь из одежды… Ничего броского, — говорю лучшей подруге. Лицо Вероники оживляется, будто она приняла лучший наркотик на планете.

— Это моя любимая часть «Миллиардера и няни». Когда начинается марафон шоппинга. Иногда я пропускаю главы и перехожу сразу к этой, — сообщает она, пока мы поднимаемся по эскалатору. — Сначала нижнее белье.

— Что? Нет.

— Да, черт возьми.

— Сегодня там будет Серсея.

— Эй, перестань искушать меня.

— Сделай так, чтобы я выглядела утонченной. — Я сглатываю комок нервов.

— Принято.

И она не врет. Вероника подобрала костюм темно-кроваво цвета и шелковый топ телесного, черные туфли-лодочки, в которых я едва ли могу ходить, и длинное пальто.

Меня чуть не стошнило, когда она выбила чек за комплект. За такое количество денег я могла бы купить новый пикап для своей работы.

Хотя выражение лица Джордана, когда он заехал за мной на квартиру, стоило каждого пенни.

— Выглядишь потрясающе, — говорит он, когда мы выходим из машины. Джордан берет меня за руку, пока водитель держит дверь открытой. Что касается Джордана, он, как и всегда, выглядит безупречно в своем простом черном костюме, белой рубашке и черном галстуке.

— Ты тоже выглядишь хорошо, — говорю ему.

Поцеловав мою руку, он тянет меня ко входу.

— Просто хорошо? Могу ли я услышать чрезвычайно?

— За бесплатно могу сказать только очень.

— Согласен.

Воспоминания о былых временах разбиваются о стену, превращая сказку в ужастик, когда мы натыкаемся на Джоан. Я вижу, что, когда она замечает меня, ее широкая белоснежная улыбка буквально умирает.

— Что она здесь делает? — произносит она как только мы подходим, чтобы поприветствовать ее.

Миленько.

— Не веди себя грубо. Райли моя девушка. Почему бы ей не быть здесь? — Джордан крепче сжимает мою руку.

Пока они обсуждают меня, я притворяюсь, что не стою там и не выслушиваю оскорбления в свой адрес. Однако он впервые сказал, что я его девушка кому-то, кого мы знаем, — своей матери, на минуточку. Риэлтор на Кейп-Коде не считается, она незнакомка, с которой мы больше не увидимся, так что вечер не совсем мучительный.

— Няня? Правда, Джордан? Что дальше, стриптизерша? Или порно-звезда?

И как ни в чем не бывало мой милый страстный любовник исчезает и возвращается Мрачный Жнец.

— Не звони, пока не будешь готова извиниться перед нами обоими.

Он не дает Джоан шанса ответить. Уводит меня прочь. Но это не имеет значения. Вечер испорчен. Все оставшееся время Джордан молчит.

***

— Ри, мне нужно с тобой увидеться. Позвони.

Это голосовое сообщение от Томми. Он звучит слегка обезумевшим. Это нехорошо. В безрассудном состоянии, когда он движим инстинктом и страхом, с которыми не знает, как совладать, Томми способен на что угодно. Это пугает.

Почти так же, как с Джорданом. Но там, где Джордан подавляет это, Томми дает себе волю.

Т: нужно увидеться. можешь приехать на СА?

Нутро подсказывает, что если не разобраться с ним сейчас, то случится что-то плохое. Я все равно планировала поехать домой через несколько дней, чтобы отдать ему последнюю выплату для Ивана. Может это к лучшему. После того как с Иваном будет покончено, я смогу позаботиться о том, чтобы помочь Томми, — может, удастся включить его в какую-нибудь программу.

Строчу сообщение Джордану.

Я: Собираюсь домой. Увидимся позже.

Жнец: Напиши, как поедешь обратно.

Я намереваюсь выйти за дверь, когда на мобильный звонит Кевин, швейцар.

— Здравствуйте, мисс Джеймс, вас хочет видеть Том Марсден.

— Эм… да. — У меня не находится слов, я сбита с толку. Удивлена и обеспокоена. Не знаю, как он нашел адрес. Не помню, чтобы упоминала, где живет Джордан. — Можешь пустить его наверх, Кевин. Спасибо.

В последнее время он стал таким непредсказуемым, что я ему больше не доверяю. От того, что он здесь, в доме Джордана, мне не по себе.

— Привет, я как раз собиралась увидеться с тобой.

Выходя из лифта, он выглядит испуганным. Томми протискивается мимо меня в квартиру.

— Он здесь? Парень? — требует он, воровато оглядываясь по сторонам.

— В чем дело, Ти? Ты пугаешь меня. — Это так и есть. Я начинаю жалеть, что помогала, потворствовала ему. Что не призналась Джордану во всем этом бардаке ранее. Обо всем: о Томми, о деньгах. Даже о том, что произошло много лет назад.

— Он здесь?

— Нет. Он работает, Томми. Слышал о работе?

Опустив глаза вниз на несколько минут, он на удивление выглядит раскаивающимся. А потом:

— Нам нужно уехать. Нужно убраться отсюда.

Чего?

— Уехать? Какого черта происходит?

— Давай уедем. Ты и я. Начнем все заново в Калифорнии. Будет потрясающе.

Он хватает меня за запястье, я вырываюсь из его хватки.

— Я никуда не собираюсь. Ты ведешь себя как сумасшедший.

— Если бы ты переживала обо мне…

— У меня есть мать, которая нуждается во мне! — Гнев вырывается наружу. Он какое-то время набирал обороты и вот, пожалуйста. Мой голос становится громче. — Есть бизнес, который я пытаюсь сохранить. Я не сама по себе, как ты, который не несет ответственности ни за что и ни за кого. Даже за себя!

Есть мужчина, которого я люблю… А я ему даже не сказала об этом.

Но я не говорю этого вслух. Держу при себе. Не хочу причинять ему боль. Но больше всего я не хочу, чтобы он навредил себе.

Томми закрывает лицо руками. Ладони скользят, пока не останавливаются на губах. Он чем-то взволнован. Томми скрывает что-то, а я просто не могу больше с этим бороться. Либо приспособься, либо умри, продолжают приходить на ум слова Дома. Нужно дистанцироваться от него. По крайней мере на некоторое время.

— Они доберутся до меня, если я не уеду, — бормочет он.

Еще один удар под дых. Можно никогда не сомневаться, что при ссоре с ним мне будет физически плохо. Я уже чувствую, как происходит наше разобщение, как наша дружба принимает вид рудиментарного отростка. Пуповина растягивается до предела, пока не рвется. Я знаю, что будет больно, но реальность оказалось такова, что это почти невыносимые ощущения.

— Кто преследует тебя? — Чувство безысходности вызывает слезы. Они застилают глаза. — Кто?

Томми качает головой. Он не скажет. Он приходит сюда и просит отказаться от моей жизни или от того, что от нее осталось, после того как я поставила все на карту ради него, но он не собирается говорить от кого или чего бежит.

— Побудь здесь минуту, — приказываю я.

Я оставляю его, чтобы достать из комода оставшуюся наличку. Последние две тысячи долларов от сорокатысячного игрового долга, в том числе и процентов, которые я должна Ивану ДелоРуссо.

К тому времени как возвращаюсь в коридор, где просила его подождать, он пропал. Входная дверь открыта нараспашку, Томми нигде нет.

***

Я никогда не стремилась ни к чему другому, кроме как построить стабильный бизнес, которым я могла бы гордиться, и заботиться о парнях, которые работают на меня. Ну знаете, платить наперед и все такое. Не думаю, что прошу о многом.

Поймите правильно, я не жалуюсь на то, что кто-то гонится за успехом или богатством. У Вероники есть такие устремления и при этом она лучший человек, которого я знаю. Хочу сказать, я никогда не хотела усидеть на двух стульях по одной причине, потому что теперь кажется, что я не принадлежу ни к одному из миров.

Я неуместна в мире достатка и престижа Джордана. Даже несмотря на то, что он переживает об этом меньше, чем я. Но я также не связана со Статен-Айлендом. Я больше не та девчонка с квартала, которая сидит на крыльце и наблюдает, как жизнь проходит мимо.

После того как ушел Томми, я закрыла дверь и направилась в ванную Джордана. Прямо сейчас нужно смыть с себя произошедшее. Завтра соберусь с силами и пойду к Дому. У него могут быть какие-нибудь идеи, как помочь Томми.

Включаю душ, снимаю одежду и встаю под воду. Мне нравится пользоваться ванной Джордана из-за британского геля, которым он пользуется. Я люблю, что он пахнет им. Спокойствием, домом и всем хорошим, что есть в моей жизни сейчас. Единственное время, когда я не содрогаюсь в преддверии очередного кризиса, который нужно будет решить, или какой пожар потушить, или чью жизнь спасти, — это когда я с Джорданом.

Дверь душевой кабины открывается и мужчина, которого я люблю, стоит там в своей великолепной наготе. Мужчина, который когда-то был мальчишкой на обочине жизни, едва полагавшийся на самого себя. Забавно, мы из двух разных миров, но нам вдвоем пришлось бороться, чтобы выбраться из нашего детства.

Он прекрасен. Произведение искусства. Его грудь совершенна от природы, мышцы отточены тренировками и выдержкой. Глаза пылают от страсти. Это то, что никогда не подвергается сомнению, он сейчас настолько твердый и кажется, что ему больно.

— Заходи. Становится холодно.

Его не нужно просить дважды. Взяв мое лицо в руки, он целует меня, будто мы не виделись несколько лет, а не десять часов. Будто я центр его мира.

Теперь, когда я его знаю, кажется просто глупым, что я считала его безразличным. У Джордана такое большое количество ярких эмоций, что ему приходится контролировать их.

— Ты чертовски сексуальна. Ты сводишь с ума, — он осыпает меня комплиментами между поцелуями. Одна рука скользит по груди, пальцы тянут за соски, вторая внизу, подготавливает меня к нему.

Он подхватывает меня и, оборачивая мои ноги вокруг своей талии, прижимает к стене цвета шифера. Занятия любовью Джордана не назовешь нежными. В них есть что-то первобытное, он действует инстинктивно. Не знаю, как с другими мужчинами, — Джимми был милым, но ни разу не пошатнул мой мир, — но Джордан властен в постели. Словно сберегает это для меня.

— Если бы я мог остаться в тебе до конца жизни, я бы так и сделал.

Заявление произнесено с полной серьезностью. Я смеюсь, он кусает мою шею и толкаясь бедрами, погружается в меня. Наказание и вознаграждение. Благословение и проклятие. Слишком сильно, между нами, слишком много напряжения.

— Черт, детка, ты так хорошо ощущаешься.

— Не останавливайся, — умоляю, прижимаясь лицом между его шеей и плечом.

Он врезается в меня до тех пор, пока я не оказываюсь почти там, на грани оргазма. Я так заведена, не думаю, что когда-нибудь кончу сильнее. На мгновение теряю над собой контроль, готовая выдать каждый секрет, признаться в каждой лжи. Потому что люблю его. Так сильно, что не могу его потерять. Он тот, кого я ждала всю жизнь. Но слова мамы звучат в моей голове, как похоронный звон.

— Я хочу от тебя ребенка, — шепчет он.

То, как сильно он кончает, выбивает почву из-под моих ног. Я устремляюсь в прямо в пучину отчаяния.

***

Мы спим. Занимаемся любовью. Спим. Среди ночи я чувствую, как он входит в меня сзади, одной рукой обхватывая мою грудь, а пальцами нежно сжимая горло. Я ощущаю пульс на подушечке его большого пальца, его сердце бьется рядом с моим. Другой рукой он скользит между моих ног и прижимает к себе. Все что остается — это сдаться на волю его медленным толчкам туда-обратно.

— Расслабься. Позволь мне сделать это, — говорит он. — Обещаю, тебе будет хорошо.

Он держит свое слово. Джордан всегда добивается обещанного. Он отдает все, что у него есть.

Несколько часов спустя я вхожу на кухню, чтобы взять бутылку воды, и резко останавливаюсь, когда вижу, как Джордан уставился на ящик с наличкой. Сейчас четыре утра, я не чувствую ног от усталости, поскольку измотана слишком большим количеством великолепного секса.

Он так поглощен тем, на что смотрит, что не слышит мой приход.

— Джордан?

Он поднимает голову, брови нахмурены, в его глазах плещется замешательство.

— Наличка пропала. — Слова звучат обыденно, его лицо ничего не выражает. Но мой желудок ухает вниз. Потому что я знаю. Сразу же понимаю, что случилось. Понимаю, что это моя вина.

— Ты уверен? — спрашиваю я, отчаянно надеясь, что вышла ошибка. Может, я услышала его неправильно.

— Да, уверен.

Мое сердцебиение ускоряется, колени начинают дрожать от прилива адреналина. На то, чтобы понять, что случилось с деньгами, уходит меньше секунды. Здесь больше никто не появлялся. Уборщики приходят через день и сегодня воскресенье.

— Тут было чуть больше десяти тысяч. — Джордан искренне озадачен. Он безоговорочно доверяет мне, что даже не предполагает, что я могу быть той, кто взял их.

Никогда не думала пересчитывать их. Никогда не приходило этого в голову. Не могу даже представить причину, которая бы оправдала необходимость взять деньги и не сказать ему.

Он смотрит на меня с ничего не выражающим лицом.

— Где деньги?

Я не могу сказать ему, что это Томми. Десять тысяч классифицируется как кража в особо крупных размерах — тяжкое преступление. Томми попадет в тюрьму и никогда от этого не оправится. Он слишком слабый для преступной жизни.

— Ты их взяла? — пытается он снова, медленно подбираясь к правде.

Все, что я могу — кивнуть, стыд окрашивает мое лицо в темно-красный. Другого пути нет.

— Для чего? — Он пока еще не зол, но его любопытства достаточно, чтобы следовать заданному курсу. Он не отступит и все примет нелицеприятный оборот.

Ладони потеют, колени дрожат, я подхожу ближе, чтобы лучше разглядеть его лицо через кухонный островок.

— Не могу сказать.

Его выражение лица сменяется с любопытного на подозрительное.

— Не можешь сказать?

— Прости… не могу.

Он разочарованно выдыхает. Джордан сдерживается, но надолго его не хватит. Я же в свою очередь не могу заставить себя откровенно солгать ему. Хоть и косвенно, я ответственна. Томми был тут из-за меня.

— Райли, почему ты не можешь сказать, зачем тебе понадобилось десять тысяч долларов наличными? — Разочарование переходит в гнев. Он у него на лице написан и слышится в голосе.

— Не могу сказать, — повторяю я со слезами на глазах.

— Я говорил тебе никогда не лгать.

— Я не вру.

— Замалчивая правду, ты лжешь.

— Прости. — Мне правда жаль. Очень. Я потеряю его, потому что не могу отправить друга в тюрьму. — Можешь просто поверить, что на то была причина?

— Доверяй, но проверяй, слышала о таком? — Я вытираю слезы, стекающие по щекам, и киваю. — Я больше никогда не смогу тебе доверять. Ты понимаешь это? Дело не в деньгах. Это не имеет никакого отношения к ним. Все потому, что ты не хочешь сказать, зачем их взяла.

Что я могу ответить? Нет никакого оправдания. Со слезами, бегущими по щекам, я киваю. Потому что он такой хороший человек. Отдает всего себя. И единственное, о чем он просил — быть честной. А я не могу сделать даже этого.

— Понимаю.

— И все? Это все, что ты скажешь? — Он выглядит более чем озадаченным, и я не виню его. Знаю, как было бы больно находиться на его месте.

— Мне жаль, — продолжаю повторять я. Это все, что могу сказать.

Он качает головой, зубы стиснуты.

— Этого недостаточно. — Он отводит взгляд и резко выдыхает. Конец близок. Я читаю это по его лицу. Джордан думает, что я вру ему, а он терпеть этого не может.

— Полагаю, я ошибался на твой счет. Тебе нельзя доверять… Я собираюсь на пробежку. Хочу, чтобы к моему возвращению тебя здесь не было.