Как стать богом

Сцена 2. Эраст Бонифатьевич

СЮЖЕТ 2/1

Вадим стоит посреди лагеря и, сложив обе руки козырьком, смотрит на юг, в сторону дороги. На дороге из-за зеленого бугра показывается автомобильная крыша — черная, блестящая, роскошная, совсем в этих местах неуместная: крыша большого, богатого, очень богатого, неприлично богатого автомобиля. Потом появляется и сам автомобиль — выползает с натугой из-за бугра черный, сверкающий на солнце, угрюмо роскошный Jeep Grand Cherokee — «сухопутный крейсер», по пояс залепленный серой подсохшей грязью. Выползает и сразу остановливается, словно дальше ехать духу ему не хватает. Но, это не так. Он стоит неподвижно несколько секунд, уставясь на Вадима всеми своими фарами и подфарниками. А потом, распахивает разом четыре дверцы и принимается неторопливо и как бы нехотя извергать из себя седоков.

«Кто же это такие? — думает Вадим, — Это про них Магомет говорил, что мы ждем гостей?»

СЮЖЕТ 2/2

Трое идут к нему от джипа, а еще двое остаются у машины, но Вадим смотрит только на этих троих. Собственно, он смотрит только на того, что идёт посерединке — изящный, небольшой, очень аккуратный человек, весь в сером, элегантный, даже, кажется, с тросточкой.

О, старый знакомый! Он идёт легко и споро, но без всякой, впрочем, торопливости — идёт так, как ему удобно идти, идёт заканчивать дело, начатое еще в Санкт-Петербурге, и не законченное тогда, а теперь нуждающееся в быстром и эффективном завершении. Так, ходят энергичные молодящиеся политические деятели перед объективами телекамер — решительно, напористо и целеустремленно. Узконосые штиблеты его аристократически сверкают на солнце, совершенно неуместные здесь, в мире «Мормонов», лошадей, кирзовых сапог и грязных кроссовок.

Слева от него, чуть отставая, вышагивает здоровенный шкаф, на полторы головы его выше, обтянутый кожаной курткой, круглоголовый и, кажется, лысый, а может быть, выбритый наголо. Вадим его не рассматривает, как не рассматривает и третьего — маленького, на вид совсем безвредного, мелкого, узкоплечего, с большой головой в кожаной кепке и в коричнево-зеленом камуфляже.

Трое стремительно надвигаются и подходят к Вадиму уже почти вплотную. Серый знакомец приветливо машет своей тросточкой, которая у него вовсе не тросточка, а что-то вроде черной полированной указки, с которой он, видимо, всегда ходит. Не расставаясь. Как британский офицер со своим стеком. Здоровенный носорог огибает палатку справа и останавливается рядом с Вадимом, возвышаясь над ним, словно Голем. И теперь видно, что он никакой не бритый, а именно лысый — с остатками рыжего пуха над ушами и с конопатым теменем, на котором уже и пуха не остаётся. Морда у носорога круглая и неприятно асимметричная, словно он страдает флюсом. Серый же со вторым своим спутником огибает палатку слева и подходит к Вадиму со словами:

— Здравствуйте, здравствуйте, Вадим Данилович! Вот мы и снова свиделись. Что я Вам говорил?

Вадим смотрит, как он небрежно и элегантно усаживается за стол без всякого приглашения, задирает ногу на ногу, сверкает покачивающимся штиблетом, тросточкой своей лакированной сверкает — черной остроконечной указкой с шариком на ручке и острым жалом на конце.

СЮЖЕТ ⅔

— У вас такой вид, Вадим Данилович, будто Вы забыли, как меня зовут… Или не забыли?

— Не забыл, — говорит Вадим сквозь зубы.

— Замечательно! Поговорим?

— О чем?

— Да всё о том же. Запамятовали?

Вадим молчит.

— Напомнить?

Вадим молчит, глядя на него исподлобья.

Человек в сером, не улыбаясь, похож на светского льва, ведущего необязательный разговор о погоде. Или о политике. Или о футболе.

Большеголовый мелкий человечек в камуфляже за стол не садиться, хотя свободные стулья располагаются тут же, на виду. Он прислоняется спиной к наблюдательному столбу и сложным образом переплетает тощие свои ноги. Он тоже улыбается, но как-то рассеянно, словно он далеко отсюда и думает совсем о другом. В сочетании со змеиными неподвижными глазками улыбка эта смотрится странно и неприятно. Руки он держит в карманах куртки и все время шевелит там, в карманах, пальцами, словно что-то там, в карманах, разыскивает или ощупывает.

А здоровенный носорог нависает над Вадимом, словно Идолище Поганое, неподвижный, огромный, неуклюжий, будто бы надутый изнутри.

— Это, Вы, что же — через всю Россию перли сюда, чтобы опять говорить об этих глупостях? — спрашивает Вадим сквозь зубы.

— А я Вас сразу предупредил, что наш разговор — серьезный. Вы к нему несерьезно отнеслись, но это уж Ваша проблема. Есть люди, которые все это глупостью отнюдь не считают…

— Ну и напрасно. Я уже Вам всё уже совершенно ясно сказал…

СЮЖЕТ 2/4

— Стоп! Так у нас ничего не получится… — говорит серый человек с выраженным сожалением.

У него странное имя-отчество: Эраст Бонифатьевич. Впрочем, ниоткуда не следует, что его и на самом деле так зовут.

— Давайте, попробуем с самого начала, — предлагает Эраст Бонифатьевич. — Вы ведь знаете, кого выберут губернатором?

— Гос-спо-ди, — говорит Вадим, демонстративно закрывая глаза.

— Не «Господи», а просто отвечайте. Знаете, ведь?

— Ну, предположим, знаю.

— Нет уж, дорогой Вы мой! Давайте без всяких «предположим». Знаете или нет? Ведь, знаете же⁈

— Знаю, — соглашается Вадим неохотно. — Генерала выберут.

— Слава Богу! Наконец-то мы хоть о чем-то договорились.

— Да ни о чем мы не договорились. Я и раньше не отрицал, что знаю…

— Вот, именно! О том и речь, Вадим Данилович. Об этом и речь! А теперь вопрос номер два: откуда Вы это знаете?

Вадим морщится.

— Ну не могу я этого Вам объяснить! Откуда Вы знаете, что «Пройдет зима — настанет лето…»?

— «…Спасибо партии за это!». Неудачный пример. Это все знают.

— Ну, так и это все знают. Что Генерала выберут. Вы что, разве сомневаетесь?

— В высшей степени!

— Ну и зря. Во второй тур выйдут Генерал и Зюзючник. Победит Генерал. Дважды два — четыре!

— А я, вот, уверен, что выберут Интеллигента.

— Да? Вы хоть газеты читаете? Знаете, какой у Интеллигента рейтинг?

— Знаю. Но выберут Интеллигента, и Вы тому, Вадим Данилович, поспособствуете.

— Опять! Я же Вам ясно сказал еще в прошлый раз…

— То, что Вы мне сказали в прошлый раз, я прекрасно помню. А я Вам тогда ясно объяснил, что этот ответ нас никак не устраивает. Помните?

— Кого это «нас»?

— А Вы не знаете? НАС! Крупными буквами: Н-А-С.

— Не понимаю!

— Всё Вы прекрасно понимаете. Не валяйте Ваньку! Все Вам было уже сказано и совершенно определенно.

— Ничего мне не было сказано, — возражает Вадим упрямо. — Аятолла какой-то. При чем здесь аятолла? Аятолла здесь при чем⁈

— Перестаньте валять Ваньку, — повторяет Эраст Бонифатьевич с напором. — Я не шучу!

СЮЖЕТ ⅖

Большеголовый тем временем извлекает из кармана горсть орехов и принимается их один за другим очень ловко раскусывать маленькими специальными щипчиками. Зернышки он кидает в рот не глядя, а шелуху роняет на траву. Все это получается у него совершенно автоматически — глядит он только на Вадима, пристально и не мигая. Но… улыбаясь. Всё ещё. Только улыбка теперь делается у него совсем бледная, как это бывает на сильно недодержанной фотографии.

Несколько минут все молчат.

— Вы, Вадим Данилович, все-таки не молчите, — напоминает о себе Эраст Бонифатьевич. — Я еще раз Вам напоминаю и объясняю, если Вы действительно меня так и не поняли: разговор у нас серьезный. Очень серьезный. Так что Вы лучше отвечайте.

Вадим разлепляет сухие губы:

— Вы что же, на самом деле верите, что я могу делать будущее?

— Я не верю, — веско говорит Эраст Бонифатьевич, — Я это знаю!

— Но это же бред! — говорит Вадим беспомощно, — Бред же!

— Совсем нет! Нам хорошо известно, что Вы не только видите будущее. Вы еще умеете его, как Вы сами выразились, «делать». Мы знаем это из очень достоверных источников. Самых достоверных, Вадим Данилович!

— Бред, — повторяет Вадим. — Неужели Вы сами не понимаете, что это бред? Ну, не бывает же так!

«А вдруг, могу⁈ А вдруг, бывает⁈ — встревоженно думает Вадим, паникуя, — Погоду, ведь, все время нам делаю! Не предсказываю, не-е-ет, делаю! Всю дорогу. Когда устаем наблюдать — дождь. Когда надо наблюдений побольше — вёдро! Осень на дворе, а у нас здесь жара, без порток ходим… Нам же наблюдения сейчас нужны, чтобы ясное небо было, мы же не можем, чтобы ни одной звезды за ночь! И коров, вот, прогнал! Или сами ушли⁈»

— Не упирайтесь, Вадим Данилович, не надо. Все всё про Вас давно знают. В девяносто третьем все до одного были уверены, что победят демократы. Весь советский народ, как один человек. Только Вы говорили: «Не-е-ет, ребята, не будет этого, а будет вам Жириновский». Так оно и вышло! В девяносто четвертом все были уверены, что никакой войны в Чечне не будет, и только Вы один…

— Чего Вам от меня надо, вот я чего не понимаю, — говорит Вадим. — Кто я, по Вашему, волшебник, что ли?

— Не знаю, — отвечает Эраст Бонифатьевич проникновенно. — Не знаю, и даже знать не хочу. Нам надо, чтобы победил на губернаторских выборах человек, которого все называют почему-то Интеллигентом, а уж как Вы это сделаете, нас совершенно не касается. Волшебство? Пожалуйста, пусть будет волшебство. Колдовство, чары, телекинез… футурокинез, так сказать, да, ради Бога. Вообще, пусть это будет Ваше ноу-хау, мы не претендуем. Понятно?

— Мне понятно, что Вы с ума сошли, — говорит Вадим медленно.

Он, вдруг, поднимается.

— Хорошо, — говорит он, — Ладно. Сейчас. Я только принесу бумаги…

Но, только он шевелится к палатке, элегантный Эраст Бонифатьевич даже не посмотрев, а только лишь покосившись в сторону рыжего Голема и тот, единственный, кажется, шаг сделав, тотчас оказывается между входом в палатку и Вадимом.

— Рыжий-красный — человек опасный… — говорит ему остановленный Вадим и асимметричное лицо Голема перекашивается еще больше, он даже, кажется, прищуривается от напряжения мысли.

— Ч-чиво⁈ — спрашивает он чрезвычайно агрессивно, но неожиданно высоким и сиплым голоском.

— … А рыжий-пламенный поджег дом каменный… Извини, — дополняет Вадим поспешно, — Ничего личного. Это я так, от ужаса.

— Не обращай на него внимания, Кешик, — небрежно говорит Эраст Бонифатьевич, — Это он от ужаса. Шутит. Очень перепугался. Это, как известно, бывает… Вадим Данилович, Вы бы присели. Что Вы, в самом деле, вскочили, как прыщ⁈ Один мой замечательный знакомец говорит в таких случаях: сядьте на попу… Ну что там у Вас в палатке может быть? Двустволка какая-нибудь, я полагаю? Так ее надо, ведь, еще выкопать из-под барахла, потом патроны разыскать, зарядить… Смешно, ей-Богу, несерьезно. Бросьте, давайте лучше дальше разговаривать.

Вадим садится за стол и приглаживает волосы обеими руками:

— Как говорят в таких случая англичане, — произносит он с вымученной улыбкой, — My poodle light, on dick as all. Что в переводе означает: мой пудель лает, он дико зол.

Эраст Бонифатьевич не сразу, но понял в чём прикол сказанного и сейчас же осведомился: — Интересно, а что говорят в таких случаях голландцы?

— Не знаю.

— Ну хорошо, а… допустим… французы?

— Алён-алён трэ, — немедленно откликается Вадим, — Ма кар тэ ля пасэ. Что в переводе означает… Алена лён трёт, а Макар телят пасёт. Сельская картинка. Левитан. Крамской. «Идет-гудет зеленый шум».

СЮЖЕТ 2/6

В ответ на это, Эраст Бонифатьевич неопределенно хмыкает и говорит с одобрением:

— Остроумно! Вы остроумный собеседник, Вадим Данилович. Но, давайте вернемся к нашему маленькому делу.

— Но я не знаю, что Вам еще сказать, — говорит Вадим, устало прикрывая глаза. — Вы меня не слушаете. Я Вам говорю: это невозможно. Вы мне не верите… Вы в чудеса верите, а чудес не бывает.

— А ЗНАТЬ будущее? — говорит Эраст Бонифатьевич с напором. — Знать будущее — это, разве не чудо?

— Нет. Это, не чудо. Это, такое умение.

— Тогда, и исправлять будущее — это, тоже умение.

— Да, нет же! — говорит Вадим с досадой и отвращением. — Я же объяснял Вам. Это как газовая труба большого диаметра и длины: Вы смотрите в нее насквозь и видите там, на том конце, на выходе, картинку — это, как бы, будущее. Если бы Вы эту трубу повернули — увидели бы другую картинку. Другое будущее, понимаете? Но как ее повернуть, если она весит сто тонн, тысячу тонн — ведь это, как бы, воля миллионов людей! Понимаете? «Равнодействующая миллионов воль» — Это, не я сказал, это, Лев Толстой. Как прикажете эту трубу повернуть? Чем? Ху_м, простите за выражение?

— Это, полностью Ваша проблема, — возражает Эраст Бонифатьевич, слушающий, впрочем, внимательно и, отнюдь, не перебивая. — Чем Вам будет удобнее, тем и поворачивайте.

— Да, невозможно же это!

— А мы знаем, что возможно.

— Да, откуда Вы это взяли, Господи⁈

— Из самых достоверных источников.

— Из каких еще источников?

— Сам сказал!

— Что? — не понял Вадим.

— Не «что», а «кто». Сам. Понимаете, о ком я? Догадываетесь? САМ. Сам сказал. Могли бы, между прочим, и раньше сообразить, ей-Богу.

— Врете! — говорит Вадим, поперхнувшись.

— Невежливо! И даже грубо!

— Не мог он Вам этого сказать… он же меня инициировал… он как отец мне! И мне он ничего про это не говорил, а Вам, вдруг, сказал?

— И однако же — сказал. Сами посудите: откуда еще мы могли бы такое узнать? Кому бы мы еще могли поверить, сами подумайте?

И снова, молчание…

Jeep Grand Cherokee

Эраст Бонифатьевич