Как стать богом

Сюжет 4. Юрий Георгиевич Костомаров, полиграф

Декабрь. Второй понедельник.

Санкт-Петербург.

Ночью в городе разражается оттепель. С внезапным грохотом обрушиваются подтаявшие ледяные пробки и проваливаются в многоэтажные жестяные колодцы водосточных труб.

Всю ночь он ворочается, просыпается и снова с трудом засыпает. В результате выспаться не получается: он поднимается в чертову рань, еще семи нет, с больной головой и злой как собака. А день между прочим предстоит тяжелый: три контакта. Все время с разными объектами и один контакт вообще наружный.

Как и условлено, за пятнадцать минут до девяти он приходит на угол Малой Бассейной и Люблинской, где с незапамятных времен мелом написано «Зюганов, спаси Россию!».

Без одной минуты девять (немец паршивый педантичный) на углу образовывается Работодатель – в обширном английском плаще до пят и с титаническим зонтом тоже английского происхождения. Он занимает позицию в шаге от Юрия, грамотно расположившись к нему спиной (мокрым блестящим горбом зонта), и дожидается клиента, вернее, клиентку.

Юрий отвлекается буквально на секунду, а на Работодателя уже наседает статная, яркая особа в коричневом кожаном пальто и с красными пушистыми волосами, красиво усеянными водяной пылью. В руках у нее мощный оранжевый ридикюль и говорит она необычайно напористо и энергично. «Бой-Баба», равно как и «Конь с яйцами».

А обстоятельства дела таковы, что самого клиента сегодня ночью прихватывает радикулит. Встал он, часов в пять по малой нужде, тут его и скрючило. Да так что из сортира до дивана пришлось его на руках нести (Буквально!) и теперь он не способен передвигаться даже и на костылях. Пришлось сделать ему инъекцию диклофенака и теперь он спит. Так что не подумайте: ни о каком манкировании своими обязательствами речи не идет, а идет речь о неблагоприятном сочетании обстоятельств и о несчастном случае.

И они шепчутся задавленными голосами уже по второму кругу. Когда все это кончается, Работодатель, не скрывая огромного облегчения переводит дух и поглядев вправо-влево двигается (походкой фланера) вверх по ул. Бассейной в направлении станции метро. Выждав положенные по конспирации две минуты, Юрий двигается за ним (походкой совслужащего, опаздывающего на работу). И в подземном переходе они воссоединяются:

– А почему шепотом? – спрашивает Юрий (вспомнив старый анекдот про генеральский автомобиль на правительственной трассе).

– Пива холодного после бани хватимши, – сипло и немедленно ответствует Работодатель, вспомнив тот же самый анекдот. Представления не имею, что он ей там наплёл такого, что ее на конспирацию потянуло. А вообще странная история должен тебе признаться.

Юрий пробует обдумать происшедшее, но у него ничего интересного не получается. Он не отличается способностями к дедукции, индукции и прочей формальной логике. Он видит только суть вещей не понимая подоплеки. Он любит Жанку! Жанка любит его. Он это точно знает. Что ещё надо для счастья, какая подоплёка?

Самому Юрию проблема видится сейчас только одна и она совсем другая. Работодатель скуп как двадцать четыре Плюшкина. Заплатит он теперь за несостоявшийся сеанс или же уклонится? На вполне законных основаниях:

«За что платить, если не за что платить?»

И получается (после применения дедукции и индукции), что двадцать гринов только что накрылись медным тазом – старым, дырявым и с прозеленью. И с длинной гладкой ручкой притом. Для удобства накрывания! Он пытается вспомнить сколько у него осталось в последний раз на книжке, но вспомнить не может. Вспоминает только что немного. То ли сто черно-зеленых, а то ли двести…

И в этом есть проблема!

Чему нас учит модная наука «маркетинг»? Проблема – это то, что не решается самостоятельно ни при каких условиях. Силёнок не хватает. И нужно искать специалиста. За деньги естественно. Всё остальное – это несделанная работа.

Внимание вопрос! Сколько же ему надо сделать той работы, что бы купить Жанке модное кожаное пальто, и им вместе свою квартиру? Небольшую такую, но уютную однокомнатную квартиру? Всего-то пятнадцать тысяч баксов. Он приценивался.

Некоторое время они идут молча и попадают на автостоянку, где у Работодателя мокнет под дождем машина «Нива». Мрачная и грязная, словно тягач в разгар осеннего наступления. Они грузятся и все окна в машине тотчас запотевают до полной непрозрачности.

– Я одного не понимаю, – объявляет вдруг Работодатель, – Зачем надо так затейливо и очевидно врать?

– А кто это тебе бедненькому врет? – спрашивает Юрий, тотчас профессионально насторожившись.

– Да, бабель эта красноволосая. Какая там еще инъекция, от прострела?

– Она тебе не соврала ни слова, – говорит Юрий по возможности веско.

– То есть?

– То есть всё, что было тебе сказано, правда.

– Ручаешься?

– Ну, – говорит Юрий с напором и вворачивает, – Зря ты мне что ли деньги платишь?!

Работодатель мотает малиновым лицом:

– Нет. Уж надеюсь, что не зря. Но и удивляться тебе при этом тоже не устаю. Ей-Богу. Ладно поехали!

И они едут.

Молча доезжают до своей родной Елабужской. Молча выгружаются. Молча заходят в подъезд. Охранник делает им приветственно ручкой и они молча ему кивают. Перед дверью в офис Работодатель поправляет от руки писанную (Юрием) табличку ЧАСТНОЕ ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНСТВО «ПОИСК-СТЕЛЛС». После чего вступают в приемную.

Здесь светло и тепло. Секретарша Мириам Соломоновна говорит по телефону и увидев их делает строгие глаза и длинным черно-багровым ногтем тыкает в Работодателя.

– Да, он уже пришел, минуточку, – говорит она в трубку и прикрыв микрофон ладонью сообщает: – Это Кугушев. Очень недоволен, звонит сегодня второй раз.

Работодатель тотчас проходит к себе в кабинет, а Юрий раздевается и размещает мокрое пальто на вешалке.

– Кофе будете? – спрашивает его Мириам Соломоновна.

Она уже на подхвате – полная фигура ее выражает стремительную готовность сей же час обслужить: кофе, чай, рюмка бренди, сигаретка «Винтер», распечатать файл, найти ссылку, сгоношить бутерброд, дозвониться до ремонтной службы, вызвать ментов, сделать инъекцию, заштопать дырку в кармане, вправить вывих. Она все умеет и никогда ни от чего не отказывается.

Она клад. Ей пятьдесят шесть лет. Дети ее отираются не то в Израиле, не то в Штатах, муж пребывает в длительных бегах, она свободна и скучает.

– Спасибо, – говорит Юрий и тут же добавляет, – Спасибо, нет!

– У нас клиент сейчас, – объясняет он, хотя ничего объяснять не требуется – Мириам Соломоновна не нуждается ни в каких объяснениях. Она вполне самодостаточна – эта белая рубенсовская женщина с антрацитовыми волосами Гекаты.

– Почту разбирать будете? – спрашивает она, протягивая ему желтокожую папочку с аккуратно завязанными тесемками.

– Пожалуй, – он принимает папку; ищет, что бы такое ей гекатоволосой сказать приветливое, дружелюбное что-нибудь, теплое, и говорит (вполне по-американски), – Прекрасно смотритесь сегодня, Мириам Соломоновна!

Она улыбается блестящими губами.

– Это из-за дрянной погоды, – объясняет она. – Повышенная влажность мне идет как Вы могли уже не раз заметить.

Это неправда (он чувствует характерный «Толчок в душу». У медиков же это называется сердечная экстрасистола) и улыбка у него в ответ на ее неправду получается фальшивой. Хотя ну какое ему дело до этой маленькой, бытовой, бескорыстной, исключительно для гладкости разговора кривды?

– Пойду плодотворно трудиться, – говорит он, – Чего и Вам от души желаю.

А в кабинете Работодатель все еще разговаривает по телефону.

Юрий не слушает его, а проходит прямо к своему рабочему месту, усаживается, откладывает в сторону желтую папку с почтой и принимается настраивать аппаратуру. Включает компьютер, проверяет магнитофон, проверяет сигнальную кнопку – всё вроде бы O'Kей: магнитофон пишет и считывает, кнопка нажимается легко и бесшумно, оставляя в пальце приятное ощущение шарика от пинг-понга. Но сигнальная лампочка на столе у босса срабатывает так, что красноватый блик ее можно при специальном старании заметить на подошве.

Вообще, это неудачное решение, с сигнальной лампочкой. Клиент может заметить этот отблеск и насторожиться, или удивиться, или даже заинтересоваться, а это совершенно ни к чему. Но ничего другого они придумать не могут. Все другие способы сигнализации оказываются либо сложными, либо малонадежными, а опыт показывает, что клиенту, как правило, не до того, чтобы следить за таинственными красноватыми отблесками на загадочном малиновом лице Великого Сыщика.

– Опоздает, – говорит Юрий уверенно, – Такие всегда опаздывают.

– Откуда ты знаешь? – спрашивает Работодатель с любопытством, – Ты ж его даже и не видел еще. Слушай, может быть у тебя еще какой талант имеет быть?

Юрий ответить не успевает, потому что строго-казенный голос Мириам Соломоновны из селектора на столе объявляет:

– Павел Петрович, здесь господин Епанчин. Ему назначено на одиннадцать.

Работодатель корчит Юрию рожу, означающую что-то вроде «хрен тебе, а не талант», и бархатно произносит в микрофон:

– Просите, пожалуйста!