Как управлять собой, делом и судьбой. Психология управления в действии.

4.1. Эмоциональные потребности

Слово «эмоция» знакомо каждому. А вот его научное определение: эмоция – это психический процесс, отражающий отношение человека к самому себе и окружающему миру. Я обедаю, и обед мне нравится или не нравится, я что-то делаю, и то, что я делаю, мне нравится или нет, я вынужден с кем-то общаться, и тот, с кем я общаюсь, мне нравится или не нравится. В то же время в каждой ситуации я доволен собой или недоволен. Бывают, правда, такие моменты, когда мне все безразлично (т. е. к событиям, людям, делам, которыми занимаюсь, нет никакого отношения).

Когда мне что-то нравится, то возникает положительная эмоция, когда не нравится – отрицательная. Если мне все безразлично, то становится скучно, а скука приводит к раздражению, а это уже эмоция. Отсутствие эмоциональности является признаком такого тяжелого психического заболевания, как шизофрения. Человека без эмоций можно уподобить выжженной пустыне. Эмоции возникают по разным причинам. Это и завершенное дело, и потеря друга, и лишение каких-либо благ, и чтение книг, и занятия спортом, и многое другое. Когда появляется эмоция, изменяется не только внешний вид человека, но и деятельность внутренних органов, обменные процессы, состояние нервной системы.

Эмоции окрашивают окружающий мир. Нам скучно, и все вокруг серо. Девушка не пришла на свидание, и «все прохожие на дьяволов похожи, дурно пахнет резеда». Но вот она появилась, и «все прохожие на ангелов похожи, чудно пахнет резеда». Отсутствие раздражителей, вызывающих эмоции, приводит к эмоциональному голоду. Если он длится долго, то, как и пищевой голод, приводит к болезни, а потом к смерти. Самый лучший способ избежать этого и в том и в другом случае – накормить человека.

При рациональном питании он получает определенное количество белков, жиров, углеводов, витаминов и т. д. Какие же требования предъявляются к рациональному эмоциональному питанию? Для нашего благополучного существования необходимо, чтобы на мозг действовали три рода раздражителей: вызывающие положительные эмоции (35 %), вызывающие отрицательные эмоции (5 %), эмоциональнонейтральные, или балластные (60 %). Эти данные получены учеными в ходе практических экспериментов (раздражение определенных участков головного мозга и изучение эмоциональной реакции на него), которые позволили составить соответствующую эмоциональную карту головного мозга.

Какие выводы можно сделать на основе этих данных?

1. Человек запрограммирован на счастье. Он обязан быть счастливым, если хочет быть здоровым, активным и долго жить.

2. Человек, не имеющий соответствующей эмоциональной пищи, как автомобиль, который заправляется не тем горючим, быстро изнашивается, двигается с медленной скоростью по жизни, его часто приходится «ремонтировать» во время многочисленных болезней.

3. Человек, вступающий в общение, должен знать: чтобы партнер продуктивно работал, он должен получить соответствующую положительную эмоцию. Руководители, педагоги, воспитатели, родители, можно ли кричать на своего подопечного? Можно. Но тогда не стоит ждать от него хорошей работы. Довольно часто утренние производственные совещания проводятся на фоне ругани и оскорблений, в результате к работе люди могут приступить лишь через полтора-два часа после них.

4. Если вы не сдержались и обругали партнера, то для того, чтобы его работоспособность восстановилась, вам надо его похвалить. Сколько раз? Это нетрудно вычислить, вспомнив соотношение положительных (35 %) и отрицательных (5 %) раздражителей. Итак, похвалить надо 7 раз! На это уходит много времени. Вы можете спросить: «А если я не буду ругать их, то где же они получат отрицательные эмоции?» Не волнуйтесь! Где-нибудь в другом месте. У нас еще не так много психологически подготовленных людей! Зато к вам начнут тянуться люди.

Я уже говорил, что волевой руководитель – глупый руководитель. Если бы он мог хорошо мыслить, он убедил бы своего подчиненного и тем самым создал бы у него положительную эмоцию.

А для чего нужны отрицательные эмоции? Если их не чрезмерно много, они стимулируют нас, заставляя искать новые решения, подходы, методы. Ведь отрицательные эмоции возникают тогда, когда наша деятельность не дает нужных результатов. Отрицательные эмоции играют такую же роль, как углекислый газ в процессе дыхания. Он стимулирует вдох. Для дыхания необходим кислород (положительные раздражители), углекислый газ (отрицательные раздражители) и азот (эмоционально нейтральные раздражители). Но если доля углекислого газа становится больше, мы говорим об экологической катастрофе. Если же не соблюдено соотношение положительных и отрицательных эмоций, наблюдается психологическая катастрофа. Изучая эмоциональную жизнь больных неврозами, психосоматическими заболеваниями (инфаркт миокарда, гастрит, колит, язва желудка, бронхиальная астма и др.), я убедился, что все они задолго до развития заболевания жили в состоянии психологической катастрофы, т. е. в их жизни было мало интереса и радости, зато в избытке – тревоги, страха, раздражительности и тоски. Отрицательные эмоции необходимы, но, как перец в пище, в небольшой дозе.

Для чего же нужны эмоционально нейтральные раздражители? Если эта книга окажется для вас интересной, ее относительная дороговизна придаст ей дополнительную прелесть, усилив впечатление от ее содержания. Вы будете читать ее с большим вниманием, чем читали бы копеечную брошюру. Итак, вы полностью поглощены книгой, вы уже поняли, что навыки, которые в ней описаны, сделают вас счастливее и богаче. Но если окружающая обстановка нейтральной не является, возникает дискомфорт.

Роль нейтральных раздражителей такая же, как балластных веществ в питании. Когда же они становятся эмоционально значимыми, развивается неврастения. У меня наблюдалась одна женщина, которая не выносила даже малейшего беспорядка. Начать шить или читать книгу она могла лишь в том случае, если в доме была идеальная чистота. Но когда она этого добивалась, на чтение или шитье сил уже не было. Через некоторое время у нее на этой почве возник сексуальный конфликт с мужем: она не могла лечь в постель до тех пор, пока не сделает все дела по дому.

Из практики Татьяны Солдатовой

Любой управленец знает, что всех дел не переделать и стремиться к этому бесполезно. А вот распределить дела так, чтобы успевать главное – это, как говорят, святое. Например, можно использовать матрицу Эйзенхауэра: важно – срочно (см. приложение в моей книге). Дела группы С – делегируются, Д – выкидываются. Кому нужны не важные и не срочные дела? Кому нужны, тот пусть и делает. Мне нравится высказывание Эвана Эзара: «Менеджер – человек, который никогда не откладывает на завтра то, что он может заставить других сделать сегодня».

4.2. Положительные эмоции

Надеюсь, я убедил вас в том, что к эмоциональной диете следует отнестись серьезно. А теперь более подробно рассмотрим положительные эмоции.

Их всего две: интерес и радость. Они проявляются в выраженном виде в творческом труде и любви. Только в творческом труде преобладает интерес, а радость является как бы наградой за успехи в труде. В любви же, наоборот: для того, чтобы получить большую радость, надо немного потрудиться.

4.3. Отрицательные эмоции

Но если мы добились указанной выше пропорции, зачем же нам еще отрицательные эмоции? Затем же, зачем углекислый газ для дыхания. Если в легких нет углекислого газа, оно останавливается, если нет неудач, прекращается прогресс. Оптимальное соотношение положительных и отрицательных эмоций – 7: 1. Запомните его.

Отличительной особенностью положительных эмоций является то, что они держат нас в настоящем, самое лучшее время – это настоящее. Прошлого уже нет, будущего еще нет. Только в настоящем происходит единение души и тела. Отрицательные эмоции уводят душу или в прошлое, или в будущее. Тело же всегда в настоящем. Отрицательные эмоции имеют более широкий спектр, чем положительные, и делятся на биологические и социальные.

4.4. Безэмоциональные состояния

Название подраздела, и я сам понимаю это, неудачно. Дорогие читатели! Если вы найдете более удачное, при следующем издании книги я воспользуюсь вашим предложением, а вы получите часть моего гонорара. Вначале я назвал этот подраздел «Эмоциональный нуль», а затем «Эмоциональный переключатель». Но все это тоже не то.

Из практики Татьяны Солдатовой

Интересно, что многие эмоциональные состояния имеют свои названия в просторечии, но достаточно сложно переводятся на литературный язык. У Натальи Маркович в книге «Флаттер» есть забавное описание подбора «перевода» слова «колбасит». Коллега предложил ей замену – «высокая амплитуда эмоциональных колебаний». Когда же героиня проговорила другой своей коллеге, что у нее сегодня «высокая амплитуда эмоциональных колебаний», та, вытаращив глаза, отреагировала фразой: «Во тебя колбасит!»

Дело в том, что в норме так, чтобы у человека не было никаких эмоций, не бывает. Эмоциональный тон, который отражает состояние наших внутренних органов, называется настроением. Что-то случается, и эмоциональная жизнь становится более выраженной, возникают чувства – положительные или отрицательные. Значительные события часто вызывают аффект, при котором бурное выражение чувств сопровождается двигательными реакциями, некоторой дезорганизацией поведения. Вспомним, как иногда ведут себя футболисты, выигравшие важный матч. Выраженное и длительное заострение эмоциональности называется страстью (любовь, ненависть, горячее увлечение каким-либо видом деятельности и т. д.). «Страсти – это ветры, надувающие паруса корабля, иногда они его топят, но без них он не мог бы плавать», – писал Вольтер.

И лишь при тяжелых психических заболеваниях все чувства могут пропасть, наступает апатия. У здорового человека апатии как таковой не бывает. То, что в быту называется апатией, – просто нерезко выраженная тоска. Но все же есть два состояния, которые условно можно назвать безэмоциональными. Это скука и удивление.

4.5. Целенаправленное моделирование эмоций

А теперь перейдем к технике целенаправленного моделирования эмоций. Она не раз вас выручит в трудных ситуациях, как выручала меня и тех, кто обращался ко мне за помощью.

Селф-кейс «Давно живу…»

Диалог в магазине сувениров накануне Дня святого Валентина:

– Девушка, мне, пожалуйста, эту плюшевую красненькую жопу за 1200 рублей.

– Мужчина, да вы что, не видите, это же сердце!

– Милая барышня, я 30 лет работаю кардиохирургом, знаю, как выглядят сердце и другие органы. Отнесите, пожалуйста, эту плюшевую жопу на кассу…

Прошу прощения за очередной медицинско-натуралистический анекдот в эпиграфе, но я посчитала – действительно давно живу и работаю. Уже отличаю сердце от других органов и частей тела, поверьте. И даже научилась немного, как в давней поговорке, «отличать Божий Дар от яичницы». И, между прочим, собираюсь жить еще очень долго и очень активно. Мало того, практически уверена, что то, что я делаю и пишу, будет жить еще дольше. Это, конечно, гипотеза, которую проверит время. И я не знаю, когда вы это читаете, но даю себе право писать в далекое будущее. У меня есть в этом плане личная забавная история. В один момент я вдруг осознала (проводя тренинг для управленцев, где мы заглядывали в конец жизни), что очень важно успеть сказать детям о своей любви, передать им что-то важное, поделиться смыслами. В общем, оставить им напутствие-завещание. И так как с уверенностью нельзя предположить, когда случится этот самый конец жизни – через сто лет или через 10 минут, я решила, не откладывая, такое письмо детям написать.

Обрыдалась, пока писала, вкладывая всю душу, хотя вроде не так много написала. Но уже спустя несколько месяцев сообразила, что писала-то я так, как будто дети прочтут это в ближайшее время, а помирать пока не собираюсь. Живу себе дальше и живу, развиваюсь, меняются акценты, углубляются и расширяются смыслы. И дети взрослеют, меняются, становятся опытнее. Мало того, не исключено, что когда они будут читать мое письмо этого периода, они будут старше и опытнее меня нынешней. Но чего уже делать? Написала, так написала, можно было дописывать ежегодно, но как-то теперь руки не доходят, на момент написания тех строк уже прошло лет семь. Поэтому и этот кейс, и мои книги могут быть таким письмом в будущее не только читателям, но и детям, и внукам, и даже правнукам. Это как повезет.

Я вам предлагаю мой личный кейс (selfcase) о том, как я дошла до жизни такой, какой живу сейчас, и в течение потока жизни из врача-педиатра переквалифицировалась в педагога, психолога, коуча, бизнес-тренера, собственника компании и стала автором книг по разным психологическим и образовательным аспектам деловой жизни. Теперь еще и селфхантером стала. Точнее, это будет серия кейсовых историй с заданиями. Напоминаю значение слова «кейс» – «реальная история, на которой разбираются теоретические идеи». А основная идея, которую мы здесь разберем, – как использовать свой опыт, свой жизненный путь как основу для дальнейшего развития, определение его вектора и основных ресурсов. Мы свой метод работы называем selfhunting – самоохота, охота на самого себя. Охота в первозданном смысле слова, где это – жизненная необходимость: или ты добудешь зверя, или он тебя. Когда охота – это и необходимость, и страсть, а не просто приятно организованное времяпрепровождение, хоть и с ружьем. (В скобках замечу, что считаю – основное отличие современного коучинга от selfhunting в том, что первый похож на ту охоту, которая хобби, спорт или даже промысел, но не охота настоящая, природная). И мы посмотрим, как эта метафора, лежащая в основе нашей теории и практики, может быть раскрыта. Ну и заодно, по ходу кейса, я поделюсь, как я вижу этапы и особенности развития бизнеса и генераций управленцев в России, ведь я участвовала в нем почти с первых дней. Сразу прошу отнестись к этому как к учебной, а не личной истории, но предупреждаю, что не претендую на 100 %-ю объективность и полноту картины. Это опыт мой, моих коллег и клиентов, который смогла собрать к сегодняшнему моменту в нашей «полевой лаборатории». Полевой, потому что в «полях» – в условиях реальной жизни, реальных дел, организаций, проектов. А лаборатория – потому что моя страсть к исследованиям, систематизации знаний превратила каждый проект, каждый шаг и действие в такое исследование. И, соответственно, приучила каждый раз строить и анализировать его как научную работу: с гипотезой, теоретическими выкладками, подготовкой эксперимента и выводами из него. А это, в свою очередь, позволило за много лет собрать достаточно объективную и уникальную базу данных.

Главным «подопытным кроликом» в этой работе была я сама. Главным, потому что моя жизненная позиция – рекомендовать другим то, в чем уверена и что проверено. По возможности, это должен быть очень надежный источник, поэтому лучший вариант – если проверено на себе.

Поэтому «подопытной» в начале была всегда я сама, и поэтому же я очень тщательно отбираю гипотезы и методы воздействия – птичку, т. е. себя, жалко. Понятно, «что русскому хорошо, то немцу смерть» – не всякий опыт можно передать другому. Но законы, тенденции их осмысления хорошо передаются и работают. Все-таки не обязательно учиться на своих ошибках, болеть всеми болезнями и все яды пробовать самим, можно посмотреть опыт предшественников и современников.

Настройтесь и не пугайтесь, что я буду вести кейсы в интонационной модальности «доверительно-детская». Именно такая подходит, когда мы выходим на «охоту», чтобы не спугнуть «зверя», т. е. не спрятать от самих себя действительно важные и тонкие вещи, не пропустить главные тенденции Я-вектора, развития. Не фантазировать и не обманывать себя, в конце концов.

Ведь если всмотреться в корень, слово «охота» в русском языке имеет уникальный двойной смысл. Охота происходит от слова «хотеть». В буквальном смысле – «желание». Не случайно пословица говорит: «Охота пуще неволи». Почему же оно получило возможность означать еще и «лов» – промысел зверобоя? Видимо, перед нами знакомое уже явление языкового «табу». Нашим предкам казалось опасным предупреждать добычу о задуманных против нее предприятиях. Осторожнее было слова, их обозначающие, заменять другими, «прикровенными» (взято из «Этимологического словаря школьника». Лев Успенский). Охота жить, есть, пить, любить – вот и идем на охоту.

Поэтому и мы не будем «в лоб» жестко сообщать, что идем ловить себя, пойдем крадучись и с нежным «цып-цып». А уж собирать выводы, завершать будем в несколько другой модальности – взросло-прагматической.

Кейс 1 Раннее детство. Выбор Я-вектора

Цель жизни я осознанно выбрала достаточно рано – лет так в пять-шесть. До этого я просто завороженно смотрела и слушала, как живут люди, что говорят о своей жизни. Меня часто взрослые ловили на том, что я могла буквально перегнуться вся в их сторону и слушать с открытым ртом (тоже буквально). Они смеялись, а я не понимала, как они не понимают, что мне же надо понять, что они про жизнь понимают (или не понимают). Я задавала вопросы, ставила эксперименты и проводила им очные ставки, а они, непонятливые, думали, что это детское любопытство. Мне так важно было, что они говорят о жизни, что делают. А особенно как работают. В семье был широкий выбор всяких домашних работ, которых всегда хватало и в которых я обязательно участвовала, сколько себя помню. Меня даже не привлекали, не заставляли, а просто – странно было не участвовать, сидеть в стороне с игрушками, когда все чем-то увлечены. И, конечно, главным было, что не запрещали. В этот процесс вовлекались и игрушки, и подружки. Обычная житейская мудрость, когда ребенок – часть семейного процесса, а не выделенная особь, которую развлекают, оберегают. Но и сам процесс домашних дел не является чем-то долженствующим, тяжким – в нем просто жили, по большому счету – играли, творили. Я недавно вспоминала, что моей бабушке было под 90, мне под 40, а мы с ней на кухне развлекались, наперегонки придумывая новые «бизнес-процессы» уборки, готовки, распределения домашних дел, чтобы было как можно меньше нашего участия, тогда можно еще успевать рано утром на источник сбегать искупаться и побольше позаниматься своим здоровьем. Дао тайота, кайдзен и все остальные системы повышения эффективности бизнес-процессов отдыхают и нервно курят в сторонке, как сейчас говорят.

Я вообще во многом сельская девочка, у бабушек часто и подолгу бывала, что как растет и как достается, знаю хорошо, на генетическом почти уровне. Но еще интереснее мне была та работа, где мои взрослые трудились вне дома, зарабатывали деньги, приносили какую-то общественную пользу. Об этом говорили дома, обсуждали, спорили (кстати, не помню, чтобы жаловались на жизнь и работу). Дома у родителей и бабушек-дедушек часто бывали друзья и коллеги. Эти разговоры я вообще слушала не дыша. И так сложилось, что я не только слышала об этом, но и видела, и даже немного участвовала: в силу разных обстоятельств меня брали с собой на работу все по очереди.

Поэтому я видела, как внимательно и вдохновенно работают мастера на деревообрабатывающих и металообрабатывающих станках. Хорошо помню, как пахнет свежая деревянная стружка, как красиво скручивается в каленую синюю спираль металлическая стружка, с которой осторожно нужно было играть, чтобы не пораниться. И наблюдала, как мама меняется на работе, ведет себя как руководитель, как ее задания на работе выполняются практически все, а дома почему-то – не все.

А у папы на работе видела весь процесс «рождения» обуви от заготовок до туфель и сандалий. И вдыхала неповторимый запах кожи и сапожного клея. И видела газету на стенде, где был папин портрет как «молодого рационализатора и изобретателя» (помню, я сильно смеялась, что его назвали молодым. Какой же он молодой? Мой папа очень взрослый, почти старый. А ему тогда едва тридцать было).

С одной бабушкой сидела за бухгалтерскими отчетами, каталась на больших деревянных счетах с крупными, как колесики, костяшками, а потом и училась считать на них (они у меня чудом сохранились и до сих пор лежат в тренинговом зале нашем. И если мне что-то надо решить, я часто иду и считаю на костяшках, перекладываю их туда-сюда, пока не «высчитаю» решение. Думаю, многие мои читатели уже и не знают, о чем речь и как эти счеты выглядят. Приезжайте – покажу и научу считать правильно). И с той же бабушкой ходила на еще одну работу – в церковь, она работала и там бухгалтером, так что я практически выросла в церкви, многие вещи изнутри знаю из тех трудных времен.

С другой бабушкой в четыре утра вставала, чтобы пойти торговать на рынке, и там встречала удивительные рассветы, сидя на прилавке с рыбой.

Так что и в продажах я тоже почти с рождения.

К одному деду, когда приезжала в гости, я на шахту приходила, видела чумазых шахтеров, играла антрацитом, задрав голову, смотрела на большие терриконы.

А у другого деда, портного, сидела возле швейной зингеровской машинки, наблюдая создание вещей. И, конечно, когда он отвлекался или благосклонно разрешал, самозабвенно крутила колесо ножной машинки (про нас с ним в семье до сих пор рассказывают шутку, когда я спрашивала лет в пять, умрет ли он и будет ли оттуда приходить. А когда он очень осторожно, понимая, что ребенок про смерть расспрашивает, сказал, что таки умрет и приходить оттуда никто не приходит, я радостно подытожила экзистенциальную тему: «Вот тогда я машинку буду крутить, сколько захочу!»)

В общем, всего не расскажешь, но таких ярких впечатлений от того, что можно назвать красиво – повседневным созидающим трудом, у меня много. Я тогда кожей, всеми фибрами почувствовала и запомнила, что работа с интересом и удовольствием (и еще и с видимым результатом) становится замечательной игрой, куда более радостнее и лучше любой обычной игры или праздного времяпрепровождения. Я по сей день также радостно и по детски люблю и сама «играть» свою работу, и смотреть, изучать любой труд, производство. Получаю несказанное удовольствие, когда можно, знакомясь с бизнесом, бегать по производственным, пищевым, литейным, швейным цехам, молочным фермам. И даже по подземным газовым станциям, как в «Газпром ПХГ», нам посчастливилось весь процесс увидеть. Сейчас это называется – изучать бизнес-процессы.

А тогда, в свои неполные шесть лет я отчетливо поймала очень глубокое ощущение (и так же отчетливо помню его до сих пор, с местом, где это произошло, и даже погодой, и во что я была одета), что хочу понять, как работает жизнь, и как я могу найти в ней свое место. И причем не просто понять, а для того, чтобы как можно больше, на все свои силы, в ней участвовать, помочь ей стать лучше. А самой стать самым замечательным специалистом (одним из лучших на свете!), в ней разбирающимся.

Можно улыбнуться наивности ребенка, но это ощущение как зажглось тогда во мне, так и живет. И сильно помогает двигаться по жизни, искать свое место, делать выбор. И я так подозреваю, что этого мне хватит надолго – пойди пойми до конца, как эта жизнь работает, если в каждом конкретном случае она непредсказуемо открывается еще одной гранью и все опять надо делать по-другому.

Я поэтому так самонадеянно и заявляю, что собираюсь жить долго, – по моим расчетам мне должно хватить огня, еще ведь столько интересного в этой жизни, у меня ощущение, что я только-только на первую ступень поднялась, а впереди их довольно много.

Недавно я на своем юбилее тоже очень отчетливо, как тогда, в детстве, поймала ощущение, что это – только первая половина жизни, впереди как минимум столько же (а то и больше). И у меня поменялось восприятие времени – я иду вперед, но там становится все больше и больше возможностей, интереса, нового и неизведанного, а не меньше, как это иногда кажется с возрастом. Сократовское: «Я знаю только то, что ничего не знаю», вместе с его «майевтикой» – методом «родовспоможения» постоянного поиска истины мне стало понятно и близко на уровне всех органов чувств. И это ощущение постоянного открытия жизни дает мне силу так легко произносить это мое: «давно живу», потому что это означает только большое количество проверенного исследовательского материала для подтверждения и развития гипотез о жизни.

Когда со мной кто-нибудь начинает спорить о прогнозах на будущее, я всегда предлагаю встретиться лет через пятьдесят. Почему-то мало кто соглашается, даже из молодых. Думают, я шучу. А в чем тут шутка? Свои дела надо прогнозировать лет на 50 минимум, при любой погоде. Тогда только можно заложить правильные действия. Когда сажаешь дерево, хорошо бы понимать, что вырастет и примерно когда. Даже если есть подозрение, что вы можете плодов и не дождаться. А что, у кого-то на Земле есть гарантии от Господа Бога, что вот он-то обязательно дождется? Просто смотрите на дело в перспективе и с вами, и без вас, и после вас. И на себя также со своим делом (делами) через много лет, и без него, и после него. И даже после жизни.

Я выбираю гипотезу, что после жизни у нас будет возможность на все это посмотреть и оценить, что получилось. Проверим ее как-нибудь вечерком после жизни, обсудим, чайку попьем. Напоминаю, я это опять не для того чтобы о себе, своем развитии и взглядах рассказать, а в развитие кейса. Не со мной спорьте, а к себе и знакомым ситуациям приложите. Ну, так что, встретимся? Считайте, договорились, и давайте к вопросам перейдем.

Сноска: я уже молчу здесь, что в практике кайдзен (японская философия и система менеджмента, направленная на непрерывное совершенствование) компании типа «Тойота» планируют на 500 лет вперед. И это очень помогает хорошо жить и работать сегодня. Так что мои 50 лет для личных горизонтов так – один шаг.

Задание и вопросы к кейсу

Я в начале кейса для чистоты эксперимента специально задания не давала искать свои ассоциации, но что-то должно было у вас по ходу моих рассказов вспомниться. Все мы в детстве планируем жизнь и намечаем предназначение. Просто мне повезло – я помню. А у вас задача сейчас вспомнить, что мелькнуло в памяти. Что откликнулось у вас, какой личный опыт вспомнился? Можете еще раз погрузиться в воспоминания детства, не спеша, бережно перебирая и отбирая только ресурсные вещи. Все, что вас тогда не устраивало, просто отложите в сторону. Напоминаю, мы уже взрослые люди, в состоянии справиться с тем, с чем, возможно, не могли справиться в детстве. Можем себя дорастить, развить. Как раз во многом благодаря вот этим ресурсам интересов и желаний детства.

1. Что решили, на сколько лет вперед собрались свои дела распланировать? Ловите свои ощущения. Сейчас, когда я пишу эти строчки в 2015 году, у меня есть уверенность, что к 40–50 годам нашего двадцать первого века все, что мы заложили хорошего в конце двадцатого – начале этого века, прорастет в культуре, науке, экономике. Кто со мной – посмотреть, как это будет? (Кто читает уже в эти годы – куда дальше примеряетесь?)

2. Ну и спрогнозируйте: у ребенка с такими целями как будет дальше развиваться жизнь? Что будет в школе? Какую профессию и почему выберет (вы как будто не знаете, что я выбрала, обоснуйте свое видение).

3. А ваш выбор что определило? (Хороший и простой тест: вспомнить самое раннее и яркое впечатление детства, там всегда можно найти ответы по вашему базовому выбору.)

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– интерес к жизни и делам, которые приносят пользу;

– понимание своего предназначения, как желание понять, как работает жизнь и как ее развивать в себе и других;

– выстраивание достаточно длинной траектории жизни;

– высокая планка – уровень амбиций и притязаний;

– мощная энергия самомотивации;

– ценность созидающего труда;

– отношение к деятельности как к лучшему творчеству и игре.

Кейс 2 Детство, школа. Развитие, конкретизация направлений

Жизнь, как вы сами понимаете, складывалась по-разному, но всегда ярко и объемно, захватывающе. Уж очень вокруг было интересно. И когда обстоятельства складывались хорошо, и когда совсем даже не очень. Все равно было интересно: и как идет и поворачивается ситуация, почему так получилось, и как она дальше развивалась, и чем заканчивается. И какие из нее выходы были, как можно было по-другому.

Помню, реву себе от обиды, горько так, в детстве ведь все ярче и острее, и отчетливо ловлю себя на мысли, что внутри мне уже интересно, чего так обидно-то, и как долго слезы будут литься?

И люди мне всегда были интересны. И тем, что оказывались при внимательном общении значительно глубже и красивее, чем кажутся на первый взгляд. И тем, что большинство из них во многих ситуациях вели себя, на мой взгляд, как-то не очень разумно. Независимо от пола, возраста, образования и степени родства со мной. Смотришь на то, что делают взрослые люди по жизни, и удивляешься. Видно даже невооруженным детским взглядом, что точно можно было многие вещи делать не так бестолково, не тратить зря время на ненужные дела, разговоры, а тем более ссоры, сплетни, дрязги. И тем более уж не поступать себе во вред, разрушая здоровье, отношения, дела.

Вообще, помню пробуждение у себя чувства юмора: взрослые люди с серьезным видом, серьезно веря в серьезность своих намерений, делают и говорят на самом деле очень смешные вещи. И обратная история, как эффект обратного волшебства: они смеются там, где совсем не смешно, а скорее печально или просто глупо.

Не поверите, я тогда уже открыла для себя то, что сейчас называется треугольником Карпмана—Берна: Жертва, Преследователь, Спасатель. И, пару раз попавшись сама в его ловушку, понаблюдав за другими, начала его избегать и пробовать «треугольник обучения» (есть литература и есть у нас в книгах, посмотрите самостоятельно и попробуйте свои детские впечатления о нем вспомнить. Все мы в него играли и играем).

И еще я обнаружила, проверила, исследовала гипотезу о том, что мы можем сами управлять своим настроением и нам выгодно находиться в хорошем настроении. Очень ведь просто проверяется, любой ребенок сможет. Просто понаблюдать и подумать, как себя чувствуешь в случае, когда настроение плохое, а как – когда хорошее? Как быстро надоедают твои стенания и капризы окружающим и что тогда? Что получаешь, чего не получаешь?

Ну и совсем эмпирическим путем проверяется действие улыбки. Я сама свою гипотезу подтвердила еще тогда: человек, который часто улыбается, живет совсем в другом мире, чем человек без улыбки. Другое отражение, другие «зеркала» внешние – мир тебе улыбается в ответ чаще. Да и внутри совсем иное состояние. А уже найти, чему или кому улыбнуться, – дело простой практики. Природе, погоде, наблюдениям, воспоминаниям – поводов хоть отбавляй. Но самое главное я поняла, что есть один устойчивый повод для радости и улыбки, который точно всегда будет под рукой, при любой погоде и вне зависимости от любых обстоятельств, – это я сама. И улыбка себе самой. Я есть, я живу и исследую жизнь, как все люди бываю и классной, и сильно несовершенной – это повод для радости основательный (ну и просто поржать, как говорят мои дети, уж простите за мой иностранный). Попробуйте не согласиться или доказать обратное. А я вам улыбнусь, это же интересно и весело – искать разные аргументы и доказывать разные гипотезы.

Про психологию мы тогда слыхом не слыхивали, с Литваком и методом Целенаправленного Моделирования Эмоций я познакомилась лет этак через двадцать пять после этого озарения, но психолог-исследователь во мне зародился-заложился явно тогда. И тогда уже у меня уменьшился идеализм по отношению к миру и объекту моего исследования – очень отчетливо было видно, что человек сложен, противоречив, и жизнь тоже та еще головоломка.

И еще из этого интереса вырос другой, сделавшей меня еще к тому же стихийно-природным педагогом. Мне реально нравилось учиться: что-то все время новое открывалось про жизнь с разных сторон. И еще было интересно по-настоящему, почему одни люди – хоть маленькие, хоть большие – в состоянии учиться, воспринимать знания – и их это увлекает, а других – нет. Я это еще в детском саду заметила. Одни учатся, делают, лепят, рисуют, другие – дурака валяют. И бабушка моя все время училась и всю новую информацию готова была воспринимать, причем очень открыто и весело, а молодая соседка – нет.

Поэтому уже в раннем детстве все время придумывала игры на обучение, а как только к нам начали в школе в порядке октябрятской и пионерской работы прикреплять отстающих учеников – я чуть не полкласса стала у себя собирать заниматься, говоря сегодняшним взрослым языком – ставила эксперименты по мотивации и донесению информации (придумывала, что будет интересным поводом собраться, во что будем играть, что делать, даже что есть вместе, но при этом – учиться!) И с младшими классами охотно ходила заниматься, была тогда такая тенденция посылать старших к младшим. И в своем классе мы все время что-то изобретали, чтобы вместе готовиться к разным предметам, контрольным, и я часто была инициатором этого и активным участником. Так что с возможностями проверять свои гипотезы мне везло. Откуда мне было знать, что это прообразы обучающих тренингов и это уже работающая моя лаборатория. Я ее позже даже назвала, только не смейтесь, это совсем большой секрет. Я и тогда любила, и сейчас грешу этим – все зашифровывать в понятные мне схемы и аббревиатуры. И я придумала для себя КОРЖ – Как Освоить Работу Жизни (или Радость, как хотите, по мне – это одно и то же).

В выпускных классах я даже включилась в работу школьного Учкома (учебного комитета), где вместе со старшеклассниками и педагогами мы ни много ни мало продумывали, как улучшать процесс обучения во всей школе. Я даже возглавляла Учком в выпускном классе. Это совсем по-другому учило мыслить. Можно я опять повторюсь, скажу, что я везучая? Я училась в очень удачное время, когда многое еще было можно, в удачной школе, где долго продержался замечательный педагогический состав учителейшестидесятников, и вообще с замечательными одноклассниками, соседями, их родителями, друзьями моих и их родителей, у которых можно было многому научиться. Мне достался по счастливому везению такой многотомный Сборник Учебных Пособий Жизни из событий и людей (то, что, в общем, это были обычные люди со всеми своими недостатками и достоинствами, как раз и подтверждает основную идею селфхантинга – если искать и правильно смотреть – реальность раскрывается с нужной стороны)^[3].

Важным открытием в себе было то, что сейчас называют лидерскими качествами. Обнаружила, что ко мне тянутся, мне доверяют, я могу вести за собой друзей, иногда даже на авантюры. Но тут я достаточно быстро поняла, что такое ответственность, стала соображать, куда стоит вести, а откуда и самой лучше быстро уйти.

Как-то без особых усилий с моей стороны меня выдвигали на всякие «управленческие» позиции вроде октябрятской звеньевой, председателя совета пионерского отряда или даже всей пионерской дружины школы. Тоже интересный опыт.

Энтузиазм и общественные нагрузки в хорошем смысле этого слова помогали, и отношения в классе лучше и интересней строить, и самых заядлых хулиганов и двоечников вовлекать в общие и полезные дела, мы много чего в то время делали на самоорганизации (вот вам и начало мотивационной теории и практики).

А в старшем школьном возрасте, когда начался этап комсомольский, я как раз переключилась на то, что мне больше всего интересно было, – на изучение и организацию учебного процесса, так что бог миловал от излишнего общественно-политического влияния на меня.

И еще с самого начала школьной жизни я пристрастилась к работе со словом. Мне нравилось собирать слова в предложения, предложения в связнный текст, играть словами и смыслами, искать эпитеты, делать необычные сочетания слов, и даже придумывать новые слова. А когда у нас в восьмом классе появился литератор Василий Васильевич Виноградов, который во мне это увидел и поддержал, я стала прямо-таки всерьез писать (ну, для того возраста). Я иногда писала не одно, а два-три сочинения, с разных сторон раскрывая тему. Побеждала на олимпиадах школьных. Ну и читала, понятное дело, очень много. Причем все, что положено было в школьной программе читать, я прочитывала заранее, чтобы охоту не сбить и не подпасть под чужое мнение, типа «что хотел сказать автор этим произведением».

И математику я обожала, каждый раз решая все более и более сложные задачи, раскрывая красоту уравнений, – это захватывает сильно. Тоже, кстати, спокойно участвовала в олимпиадах, так, в рабочем порядке, без особых амбиций.

А биология – чудо из чудес! Например, клетка под микроскопом. Я когда впервые клетки луковичной пленки увидела под микроскопом, а потом арбузной мякоти – такую радость испытала! И навсегда запомнила, что все в этом мире сложнее и глубже, чем мы видим невооруженным глазом. Понимание устройства человека и природы – там столько интересного, даже в простом школьном курсе…

А завораживающие, все меняющие в изначальных веществах химические опыты… А удивительные физические эксперименты, где возникают явления, до этой минуты не существовавшие, и ты их самостоятельно запускаешь и изучаешь…

А забавный вроде предмет – домоводство, где мы с увлечением консервировали компоты, варили супы и учились шить фартучки. Мы же до этого так системно этого не изучали и поэтому чувствовали себя такими научно-хозяйственными… У меня случайно до сих пор сохранился сделанный тогда в общей толстой тетради собственный «справочник по домоводству» со всякими рецептами на все случаи жизни, я в него и сейчас заглядываю и детям моим он очень нравится.

А такой прикольный, увлекающий в разные времена предмет – история. С кучей историй от Сотворения Мира до сегодняшних, странно трактуемых событий. Меня тогда все интересовало, почему люди не извлекают уроков из своей истории? Потом узнала, что этим многие интересуются. Гегель, например («Единственный урок из истории народов это то, что сами народы никогда не извлекают уроков из своей истории» – это он сказал. До него об этом задумывались древние греки, после него Уинстон Черчилль почти слово в слово это повторил. Ну и я с ними, а чего бы не подумать, поискать решения с умными людьми?). У меня на сайте есть миниисследование по развитию понятия «опыт» и что такое пошлость (то, что пошло из старины – буквально) А гипотезу этого исследования я еще тогда заложила и сейчас использую, чтобы извлекать уроки хотя бы из своей истории.

А география – непередаваемо огромный и сложный мир, разные страны, города, явления природы. Кучевые облака помните, как образуются? А перьевые? Неужели не интересно было? И радости открытия не вызывало? А сейчас на небо смотрите? Что вокруг происходит в природе – задумываетесь? Это, наверное, не всем с учителями везло. Видимо, недостаточно хорошо показали, куда приложить естественный детский интерес, направленный на развитие. Или еще где-то когда-то ваш интерес прихлопнули, в природе каждого человека он точно есть как основной источник развития и выживания вида.

Рисовать, петь, играть в школьном театре я тоже любила, не скрою, но тут вот интерес был, а уникальных способностей как-то никто во мне не раскрыл, и я сама не нашла, разве что самозабвенно срисовывать кувшин с натуры, петь в хоре и играть простые роли, так что хоть это на выбор профессии не влияло.

Я подозреваю, что вы уже думаете, что я была заученной зубрилкой. Не дождетесь, как говорится. Я однозначно не была суперпаинькой и круглой отличницей и с утра до вечера за уроками не корпела. Хотя училась в основном хорошо, потому что из интереса могла много понимать, слушать и выдать на-гора, иногда почти не занимаясь.

Я не только слушала информацию, но и ловила «образ» того, что рассказывает и что в этом ценит сам педагог (или любой рассказчик). И иногда могла развить его мысль, как будто вобрав его образ и «считав» знания. Этим качеством обладают многие дети, потом оно теряется, а я просто ухитрилась сберечь. Я в учебу играла и радовалась, когда получалось.

Были, естественно, и двойки, и конфликты, от них никто не застрахован. И хулиганкой я была той еще, хоть и не злостной, просто из любопытства. Я же экспериментатор, вы помните.

И кроме учебы мне отношения с одноклассниками и всеми окружающими безумно были интересны. Надо же было понять и попробовать, как они строятся, где, в каких ситуациях мы ссоримся и миримся, и почему. Я проверяла, как информация передается, по каким законам, пару раз за это схлопотала, но законы проведения позитивной и негативной информации открыла сама. А уж как влюбляемся, так это вообще интерес из интересов, тут я дальше скромно промолчу, это тема другой книги.

И еще мне в одном деле крупно повезло: я имела возможность много путешествовать по стране, чаще в экскурсионных поездках, почти на всех каникулах или с родителями. И в это время могла много общаться, видеть разные места, города, разные жизненные уклады, памятники культуры, культуру вообще. Я даже сформулировала для себя такое ощущение – душа города, душа места – особое сочетание ощущений от людей, архитектуры, культуры, эмоций, природы. Эта страсть – знакомиться с «душой» городов (а сейчас еще и предприятий, компаний) меня и по сей день увлекает.

К старшим классам побочным эффектом оказалось то, что вот с таким багажом знаний и увлечений и таким размахом интересов выбирать профессию было сложно.

Хотелось быть и педагогом, и литератором, и журналистом, и биологом, путешественником, даже геологом (а еще хотелось кулинарное дело освоить, помню), и, возможно, врачом – все это совпадало с главным интересом про жизнь и с тем, что хорошо получалось. Но я никак не могла найти критерии выбора (о профессии психологии опять же тогда никто не говорил, она в перечне популярных профессий появилась позже). Как всегда, помогло странное везение. Разыгрался аппендицит, я попала в руки замечательного хирурга (очень жаль, что не помню имени его). И так как операция шла под местной анестезией – мы с ним хорошо поговорили. К концу операции я уже понимала, что многое из того, что я ищу и мне интересно, есть в медицине. Но оставалось еще мое любимое писательство, которое меня сильно притягивало. И тут мой литератор, Василий Васильевич, неожиданно развеял последние сомнения: «Таня, – сказал он – врач может быть журналистом и писателем, а журналист и писатель лечить не может, начинай с правильной стороны». И я стала готовиться в медицинский, поступить в который в мое время было очень сложно.

Задание и вопросы к кейсу

1. Что вспомнили параллельно со мной про свои интересы в школе? Ведь мы на самом деле несем в себе все эти детские увлечения и решения, главное, их найти и реализовать во взрослой жизни уже зрелым способом.

2. Подумайте, что из того было самым интересным интересом?

Реализуется он в том, чем вы сейчас занимаетесь? В какой форме? Дальше сами догадываетесь уже, что если нет, то надо найти, как и где его можно реализовать в настоящем. Может, не впрямую засесть за историю с географией, но найти соответствующие темы в жизни, например путешествия, новые рынки, товары, направления. Вы помните, что я могу немного эпатировать и прикалываться. Но я не шучу. Если бы я сейчас могла к своей истории добавить все истории наших клиентов от совсем молодых специалистов до умудренных опытом руководителей, то было бы видно, как из простых исследований интересов детства вырастают такие удивительные плоды в виде новых идей, бизнесов, специализаций. Несколько кейсов я добавила дальше, а остальные как-нибудь в другой книге допишу, напомните, пожалуйста.

3. Ну и по мне и моей истории спрогнозируйте, куда меня во время учебы в вузе заведет мой интерес?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– усиление интереса к происходящему вокруг;

– развитие интереса к людям, их поведению;

– развитие навыков рефлексии;

– формирование критического мышления, умения делать общие выводы из своего и чужого поведения, выделение закономерностей; – развитие чувства юмора и понимание парадоксальности жизни;

– жадный, живой интерес к собственному обучению и развитию;

– интерес к законам обучения;

– умение работать с информацией, умение слушать, «считывать» образ; – любимые школьные предметы (практически все – значит, образование без дыр, перекосов, целостный широкий взгляд);

– педагогические, тренинговые навыки;

– стихийные психологические навыки и открытия;

– коммуникативные навыки;

– лидерские качества и навыки;

– увлечение и умение работать со словом, текстом;

– любовь к путешествиям, встрече с культурой и «душой» разных мест;

– формирование оптимистического мировоззрения;

– осознанный выбор профессии, исходя из ключевых интересов и целей жизни;

– создание лаборатории КОРЖ со своей исследовательской гипотезой.

Кейс 3 Вуз. Становление профессии

Понятно, что в медицину я шла осознанно, хотя на тот момент не подозревала, что то, что было моей целью – понять, как устроен человек и его жизнь, как он может быть здоровым и счастливым, в медицине найти вряд ли возможно. Причем так получилось, что я не смогла поступить в институт с первого раза (действительно был большой конкурс – не прошла). И это как раз помогло уже определиться окончательно, что я хочу именно в медицину и чего я от нее хочу.

Я год поработала в медицинской клинике санитаркой и младшей медицинской сестрой и подготовилась направленно. И решила пойти на педиатрический факультет, достаточно логично рассудив, что здоровье начинается с детства. Если вылечить и научить быть здоровыми детей, тогда и взрослые будут здоровыми. Но вот как это сделать – оттуда еще не было видно.

Параллельно с учебой в институте я работала (подрабатывала санитаркой, лаборанткой, медсестрой) в разных клиниках, так что наивности у меня после такой практики опять поубавилось прилично. Было понятно, что медики – это не идеальные «люди в белых халатах» в хорошо оборудованных помещениях красиво лечат, а люди, которые вопреки неидеальным условиям что-то еще делают. Как моя заведующая отделением говорила: «Я – доктор Айболит. Меня под деревом посади, так я прием проведу, мне только фонендоскоп нужен. Хотя могу и ухо к груди, как старые врачи раньше слушали».

И при этом нам давали такой объем знаний о человеке и его здоровье (болезнях больше, правда), как будто мы его всю жизнь будем рассматривать очень и очень глубоко, до клеточного уровня. Школа Ростовского медицинского института шла от Варшавского университета (его эвакуировали к нам в Первую мировую войну, и он так и остался), и нам еще досталось выучка «старой школы», ее духа, традиций, субординационной церемонности. И я вновь, уже на другом уровне понимания, всерьез увлеклась научной и исследовательской студенческой работой, поймав кайф (простите за просторечие), от того, что любую практику можно систематизировать, подняться над частным случаем и увидеть общее, лучше осознавая, что на что в здоровье и жизни влияет. Занималась в нескольких научных кружках. Для того чтобы запомнить огромный объем информации с латинскими названиями, точным расположением всего в организме (а там столько всего!) каких приемов мы только ни придумывали. Например: «Песни и пляски на тему: Связки». И пели, и плясали. И систему образного запоминания изобрели. Потом оказалось, что до нас уже мнемотехники существовали, но никто же не запрещает изобретать велосипед, если ты его не видел, а он нужен. И опять каким-то мистическим образом именно в нашем кружке по детским инфекциям был поставлен мой любимый педагогический вопрос – почему одни студенты тянутся к науке, другие – нет. И, как водится в моей жизни, я опять попала в удачное стечение обстоятельств, когда в научном кружке мы изучали, разрабатывали и внедряли способы обучения студентов и аспирантов ведению научной и исследовательской работы. И я еще была старостой этого кружка, т. е. опять лидерские «ушки» выглянули.

На пятом-шестом курсе меня еще очень увлекли два предмета: хирургия и психиатрия (в ее рамках впервые нам читали хотя скромный, но все же курс медицинской психологии). Я всерьез хотела стать детским хирургом, активно занималась на хирургии. И забавно, что именно на пересечении этих практически непересекающихся направлений медицины я впервые услышала пророчество, что быть мне психотерапевтом.

Так получилось, что мы на хирургии присутствовали на поликлинической операции вскрытия панариция на большом пальце ноги, идущей под местной анестезией. И пока все сгрудились вокруг ноги пациентки, чтобы смотреть ход манипуляции, я заметила, что она ужасно нервничает, стала у изголовья, отгородила ее собой от студентов и хирурга и стала с ней разговаривать. Заговаривала зубы, как могла (слышали, наверное, что слово «врач» происходит от древнерусского «врати» – т. е. уметь говорить, «заговаривать» болезнь).

Как раз рассказывала о своем интересе к хирургии, психиатрии и психотерапии и выборе между ними в будущем. Если учесть, что это действительно было достаточно болезненное вмешательство и анестезия там очень слабая, то комплимент, который я получила в результате, считаю, был мною заслужен и хорошо запомнился. Моя «психотерапевтируемая» и одновременно оперируемая пациентка по окончании процедуры удивленно произнесла: «А я ведь забыла, что боялась, и почти не чувствовала боли! Доктор, не надо в хирургию, идите в психотерапию! У вас дар помогать людям словом!»

Но не рисуйте вновь себе идеальную картину, что я сижу безотрывно на лекциях, грезя о своем медицинском предназначении, потом в библиотеку бегом, вечером – научный кружок, оттуда – работать в клинику, а по ночам, если это не ночное дежурство, – пишу конспекты. В общем, было, конечно, все – и лекции, и библиотека, и бессонные ночи, и даже сон на лекциях. Но и все, что положено живой и творческой девушке, «студентке, комсомолке и красавице», тоже было: практическое изучение отношений, т. е. просто студенческие тусовки, дружба, любовь, авантюры всяческие типа сесть компанией после занятий в ночной поезд, а утром сойти у моря (и успеть вернуться к зачету или экзамену). И проверка возможности не учить то, что можно не учить (иногда пересдавать предмет приходилось, если не получался «эксперимент»).

И свои навыки внимательно слушать и впитывать информацию «из воздуха», вбирать образ преподавателя вместе с его знаниями я использовала вовсю. Как смеялся наш куратор по хирургии: «Если бы, Таня, к твоим способностям соображать и запоминать еще и учить побольше – ты была бы гением медицины». От специализации по хирургии меня тогда, кстати, уберег тот же куратор, которому я норовила ассистировать на операциях и собирать материалы для научного исследования.

Сказал, что женщине вообще лучше не посвящать себя хирургии, а мне, с моим складом ума, гораздо полезнее заниматься научной деятельностью. Я прислушалась к его мнению.

И путешествия мои продолжались, мы студентами где только не были на каникулах, никогда на месте не сидели. Ну и замуж я вышла на последнем курсе, интернатуру проходила уже беременной, родила сына, через два года – дочь. Жизнь изучалась во всей полноте и разнообразии, лаборатория КОРЖ пополнялась новым опытом.

Задание и вопросы к кейсу

1. Как думаете, что произойдет при встрече теории и практики в обычном опыте молодого врача и молодой мамы?

2. Есть шанс, что будет, как в монологе Аркадия Райкина (текст Михаила Жванецкого: «Забудьте индукцию и дедукцию – давайте продукцию»), и я заброшу свои педагогические увлечения?

3. Что вам из своего периода профессионального обучения вспомнилось, куда оно вас звало?

4. Дозвалось?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– увлеченное, через интерес и творческий подход изучение медицины;

– глубокое изучение физиологии и патологии человека;

– совершенствование коммуникативных навыков;

– практическая работа в медицине с самого «низа», первых профессиональных ступеней;

– научная и исследовательская работа – теория и практика;

– продолжение психолого-педагогического интереса, вопросы обучения;

– продолжение развитие лидерских навыков;

– интерес к жизни во всех ее проявлениях – КОРЖ работает.

Кейс 4 Первый опыт работы. Проба профессии, проверка опытом

Так сложилось, что продолжилась не только врачебная, но и психологопедагогическая, а затем и научно-исследовательская миссия. После института практическая медицина все равно требовала кроме профессиональных врачебных знаний тех же исследовательских навыков, когда надо было изучать и обобщать тенденции, выявляющиеся в лечебной работе. И, конечно, обучать взрослых: родителей маленьких пациентов, персонал, делиться знаниями с коллегами (кстати, еще одна справка по ходу: слово «доктор» тоже имеет интересное происхождение, оно идет от латинского doceo – «учу, обучаю», так что слова требуют воплощения своего значения)))

И мне опять повезло, уж извините, что эта фраза по десять раз на квадратный сантиметр у меня. Я год проработала участковым педиатром, а потом стала работать в детском санатории, занимавшимся ЧБД – часто болеющими детьми и астматиками. Санаторий был хорошо оснащен, финансировался (так как он был ведомственный), у нас была возможность длительно наблюдать детей и делать очень многое для оздоровления наших пациентов.

Кроме того, именно там я очень быстро получила управленческий опыт и даже поднялась по карьерной лестнице. Честно скажу, от меня это зависело мало, это опять стечение обстоятельств и моя везучесть – просто по разным причинам уходили заведующие отделением и потом заболел главный врач, а я как раз была на месте и хорошо знала ситуацию изнутри (ну, конечно, и как грамотный и ответственный врач себя зарекомендовала – не без того, но это точно была не первая причина), поэтому меня и ставили на управленческие позиции.

И тогда я вообще не считала, что мне повезло – работы и ответственности добавлялось очень сильно, времени, энергии требовалось много, а зарплата увеличивалась так себе, на десять-пятнадцать процентов. С учетом, что у меня было двое маленьких детей, мне сильно не хотелось такого роста, я всячески отказывалась, но особого выбора не было. Так я в 26 лет стала завотделением, в 28 – главным врачом санатория.

И только по прошествии лет я поняла, какая это была отличная управленческая школа, как многому она меня научила. Тому, чем я и по сей день пользуюсь как базой. Очень быстро я поняла, например, что если не научишься четко делегировать и требовать, то полы будешь мыть сама, по крайней мере, перед комиссией. Или вынуждена будешь сто раз проверять, залезать во все дела и углы. Если не объяснишь сотрудникам точно, что входит в их обязанности, и не научишь, как правильно их выполнять, а потом еще и четко не потребуешь неукоснительного выполнения этого, опять же все будешь делать сама или отвечать за все промахи сама. Ну и как входить молодому руководителю в должность, когда он (она) реально моложе всех своих сотрудников и только что находился в их среде, тоже научилась и могу научить.

Мы в санатории смогли поставить по-настоящему серьезную реабилитационную работу. Подготовили отличных специалистов, так как имели возможность часто посылать на хорошую учебу. Постоянно внедряли новшества. Одни из первых в России создали то, что называется «соляная пещера» и «лесная комната» – новые естественные методы оздоровления. Я с увлечением создавала, внедряла, исследовала, систематизировала. Но мой тщательный подход меня и подвел. Когда я собрала материалы на защиту первой медицинской диссертации, то уже точно, статистически достоверно увидела, что есть серьезные положительные результаты нашего лечения, но это более длительная, чем в обычном случае, ремиссия, а не выздоровление, т. е. мы не делаем детей здоровыми, а только улучшаем течение болезни.

Но, как водится в моей жизни, главный мой эксперимент шел на себе и на своих двоих детях. Что я ни делала, какие современные доступные мне средства оздоровления и лечения я ни применяла – дети продолжали болеть. И я им «вторила» – по моей истории болезни можно было изучать медицину, практически по всем органам и системам были проблемы. Хотя, вы же понимаете, доступ к хорошим специалистам, препаратам и процедурам у меня был. И шаг за шагом я наблюдала и открывала одну истину, которую достаточно сложно было принять. Не получается медицинскими методами помогать детям и взрослым стать здоровыми. И в какой-то момент я как честный исследователь должна была признать, что ищу не там.

Это самое удивительное ощущение в изменениях. Делаешь, ищешь, задаешь вопросы, горишь своим интересом. Потом щелчок – вывод, ответ на тот вопрос, который задала в начале, и начинает формироваться следующий вопрос – а где тогда то, что ты ищешь? Знаете, есть один из вариантов продолжения моего любимого принципа: неразрешимых задач нет, но… есть ответы, которые нам не нравятся. Действительно, ответ не всегда тот, что ожидался в начале, когда надеялись найти в этом месте именно то, что хочется. Но важно суметь признать, что это все же правильный ответ. Иначе не шагнешь дальше, застрянешь, пытаясь доказывать желаемое, но неверное решение.

И после этого принятия как будто происходит переход в другое пространство, водораздел: то, что так привлекало, постепенно начинает блекнуть, интерес медленно гаснет. Хотя еще какое-то время ты продолжаешь делать то, что ты хорошо умеешь делать, в чем ты профессионал и тебя за это ценят. Но ты уже выходишь за предел себя самой прежней, вырастаешь, как росток из луковицы. И ты сама его видишь и ощущаешь, а другие, чаще всего, еще нет (бывают, правда, те, кто видят даже раньше нас).

Да и сама не очень знаешь на этом этапе, что из тебя вырастет и где прорастет. Повороты бывают очень неожиданными. Тут важно постоянно удерживать свой вопрос и внимательно вслушиваться, всматриваться в окружающую действительность. Ответы находятся, только их надо не пропустить. И, главное, не испугаться. Со временем приучаешься слушать эти щелчки и даже немного привыкаешь, что откуда-то приходят люди, мысли, шансы и после них жизнь никогда не будет прежней. (Очень люблю цветаевское «Рок приходит…»)

Рок приходит не с грохотом и громом,

А так: падает снег,

Лампы горят. К дому Подошел человек.

Длинной искрой звонок вспыхнул.

Взошел, вскинул глаза.

В доме совсем тихо.

И горят образа.

Задание и вопросы к кейсу

Задание своей жизни поняли, я думаю – все время примерять свою ситуацию подобного этапа жизни:

– Как вы начинали, что интересно было, какие делали выводы?

– Что по прошествии времени, когда появился опыт, поняли о своей профессии?

– Что вспомнили про понимание, ощущение необходимости изменений?

– А как наша «героиня» (т. е. я) должна была реагировать, когда увидела, что ищет не совсем там, – насколько согласны с такой постановкой вопроса?

– Пофантазируйте, предскажите, что такое должно было произойти, чтобы молодой врач, уже достаточно хорошо устроившийся в медицине, с хорошим «послужным» списком, что-то смог поменять, чтобы двигаться к своему интересу и предназначению?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– врачебный лечебный опыт;

– опыт в реабилитологии;

– управленческий опыт;

– продолжение опыта обучения взрослых;

– научно-исследовательская работа;

– опыт написания диссертации в медицине;

– собственный опыт пациента медицины;

– понимание, что медицина не делает людей здоровыми; – опыт интуитивного «щелчка» в изменениях.

Кейс 5 Новая специализация. Первая развилка, первая большая охота

На одну из консультаций мы вызвали специалиста из центральной больницы, и приехавшая коллега вскользь рассказала об обучении нестандартным методам оздоровления в Новосибирске у К. П. Бутейко. Я услышала в ее рассказе то, что давно искала. Ночь не спала, решила отправить туда письмо. И дальше чудесным, невероятным образом спустя месяц пришло распоряжение отправить меня в Новосибирск в командировку на обучение. Мой запрос, оказывается, инициировал целый процесс в ведомстве, в результате которого была сформирована обучающая группа и меня туда в приказном порядке включили. Надо понимать, что тогда этот метод был официально не принят и даже засекречен. Только то, что я работала в ведомственном заведении и правильно сформулировала и отправила запрос, помогло не упустить этот редкий шанс.

И считайте, что на этом моя классическая медицинская эпоха завершилась. Уехала я туда одним человеком и специалистом, а через полтора месяца вернулась совсем другим. Тема отдельная, но все мои медицинские взгляды на человека и здоровье перевернулись с ног на голову, буквально. Оказалось, что все начинается с другой стороны. С правильного дыхания, питания. А также движения, поведения, образа жизни (позже поняла, что на самом деле это есть результат правильного мышления).

Обучение было практическим – весь цикл мы не только и не столько теорию слушали, но и все методы пробовали на себе. А это значит, что я стала дышать, двигаться, есть, пить, закаляться по-другому. Даже несмотря на то, что была достаточно хилой и приехала с юга, стала окунаться в прорубь при 25 градусах мороза! Можете себе представить?

Но суть в том, что я нашла следующие ответы к своему домашнему заданию в этой жизни – при таком подходе к человеку и образу жизни он однозначно становится значительно здоровее и даже счастливее. Сами понимаете, что проверила я это потом на себе и своих детях, а тут не слукавишь и ошибиться нельзя.

Началась эпоха другой медицины, оздоровительных методов, нового уровня развития себя и других. Это скорее была такая переходная стадия, где моя основная задача была не отступить от новых знаний, научиться по-новому строить отношения с окружающими.

Что было с моими близкими и коллегами по моему возвращению, трудно даже передать. Примерно как я бы слетала на Марс и меня марсиане подменили, а близкие требовали и пробовали вернуть меня настоящую.

Окружающие очень не хотели верить в реальность моих изменений. Меня пытались накормить тем, чего я не ела, поливали алкоголем, который я не пила (буквально, на праздновании Нового года поливали шампанским, надеясь, наверное, что так впитается и я «вернусь»). Спорили, изумлялись. Даже угрожали лишить родительских прав, видя, что я и детей перевожу на свой образ жизни.

Казусов было много, это отдельные кейсы. Сейчас они кажутся достаточно смешными, а тогда было не так смешно, поверьте. Потому что прибегали, кричали, смеялись надо мной, угрожали, ругали. Как-то мужчина в подпитии, увидев меня босиком на снегу (я шла обливаться холодной водой), начал быстро снимать свои ботинки, чтобы меня обуть. Подумал, что меня ограбили.

Но постепенно (за год примерно) почти привыкли, на что-то махнули рукой, во что-то поверили и, видя результаты, стали сами делать. Я выступала перед врачами, населением, понимая, что нужна практика внедрения, меня стали слушать и поддерживать. Появились устойчивость и уверенность в том, что делаю. Насобирался опыт, я уже понимала – и как это работает, и как доносить информацию. Я периодически ощущала, что есть еще какоето другое измерение, где эти знания можно развернуть, но как ни смотрела вокруг, в моем врачебном окружении, среди моих знакомых, связей – ничего другого не было видно.

Задание и вопросы к кейсу

– Вспомнился какой-то свой опыт неожиданно пришедших и значительных перемен в жизни?

– Был у вас опыт, когда вы менялись, а вас никак не хотели принимать?

– А что бы вы делали на месте людей, меня окружающих – если бы такое «чудо» случилось с кем-то из ваших близких?

– Ваш прогноз по моим изменениям, куда они могут вывести? – Где может быть это мое «другое измерение»?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– опыт переворота мировоззрения;

– новые знания о физиологии здоровья;

– изменения образа жизни, применение знаний о здоровом образе жизни в жизни;

– опыт идти «против течения» в образе жизни;

– опыт обучения себя, как взрослого ученика, новым знаниям и взглядам на жизнь;

– очередной опыт «слышать» изменения, когда их еще нет и даже нет видимого места, области их приложения.

Кейс 6 Выход на тропу охоты

А вскоре случился еще один поворот. И пока этот поворот не произошел, действительно, невозможно было увидеть новую область.

Меня пригласили работать в только недавно создавшийся один из первых в городе кооперативов (согласно новому Закону о кооперации) развить собственное направление – оздоровительные группы на основе Метода Волевой Ликвидации глубокого дыхания (ВЛГД) по К. П. Бутейко, потому что я у него училась, получила по тем временам редчайший диплом, ну и плюс моя медицинская специализация в реабилитологии.

И вот – первый серьезный опыт работы в бизнесе у меня появился уже в 1989 году. Вообще, дату начала своего бизнеса, и именно консультативнообучающего, я отсчитываю отсюда. Даже страшно посчитать, сколько это лет. (Помните, диалог в мультфильме про Чебурашку: Знаешь, сколько таких одиноких в нашем городе? – Сколько? – Много! – Ой!) Так и у меня – ой, как уже много.

Пригодились тогда и все предыдущие знания по обучению взрослых, и весь багаж медицинский. И этот период дал мне потрясающий во всех отношениях задел на будущее: и первая моя реальная рабочая команда, и опыт организации всего процесса от создания концепции, подбора персонала, рекламы до укомплектования (вручную, т. е. своими руками) учебно-тренинговых помещений. И опыт выступления перед большими аудиториями (по двести-пятьсот участников!), опыт ведения групп, причем сразу большим потоком, по три в день (9–12 часов работы).

И первый опыт больших денег. Уже в первые месяцы я стала получать в 20 (двадцать!) раз больше, чем на своей основной врачебной работе. Но и опыт того, что называют «пахотой», тоже приобретался, будь здоров… Я еще продолжала работать врачом в санатории, вела занятия в двух разных городах, обучала команду своего подразделения.

До сих пор помню физические ощущения: у меня на плече от сумки, полной всяких необходимых для занятия вещей, с которой я постоянно ездила и ходила, образовалась мозоль. А дети сочиняли стихи про мой день и вечер, где были примерно такие строки: «Смотрит мамочка в окно, у нее в глазах темно. Где же маме силы взять, чтобы завтра утром встать?.. Мама рано поднялась, быстро-быстро собралась, завтрак вкусный сотворила, детей в садик проводила…». Дальше был зарифмован в глагольной рифме длинный список всяких дел (постирала, поиграла, детям книгу почитала, в доме весело прибрала, на работу побежала, всех спасала, обучала, электричку догоняла… и т. д. При этом мы строили семьей большой дом. И вообще семейную жизнь, отношения никто не отменял. Вы учитываете, надеюсь, что я молодая, симпатичная, творческая женщина, а не только «обучатель» с сумкой.

Кто поднимал свое дело, меня поймет. Женщины поймут дважды. И вот то, что сложилось в это время, для меня очень знаменательно. Я к этому моменту увидела всю глубину групповой обучающей (профилактической) работы, ее возможности. Результаты были просто фантастическими, я не преувеличиваю. У меня как врача у самой «падала челюсть», когда я видела результаты обследований участников моих занятий. Снимался диагноз бронхиальной астмы, заживали язвы, даже были стойкие ремиссии у диабетиков.

И я понимала, что тут как минимум три причины:

– физиологические: эффект перехода на другой образ жизни, дыхание, питание, движение, травяные сборы – раз;

– педагогические: эффекты от обучения, от мотивации быть здоровым и знать, как это делать – два;

– психологические – появлялись вера в возможности, ответственность за свою жизнь, независимость от обстоятельств – три.

Сейчас я бы сказала, что нам достаточно быстро удавалось преодолевать выученную беспомощность. Тогда я этого понятия не знала, но его эффекты уже исследовала, открыла и описала. И своим здоровьем я продолжала заниматься, все эффекты отслеживала и на себе.

И тут опять, среди интенсивных творческих и организационных процессов, когда я с головой погружена была в них, вдруг «щелчок» – пришло понимание, что я обучаю небольшие группы взрослых людей, мы вместе с ними ликвидируем последствия их неправильного образования. Так можно всю жизнь переучивать. А ведь можно и сразу обучать здоровью, умению создавать, развивать, творить свое здоровье. т. е. акцент совсем другой нужен – не лечить болезни, а растить здоровье. И скорее всего, с детства. И не в педиатрии, как я это раньше делала, а в образовании. Но чтобы обучать детей, это должны знать и уметь сами педагоги. Ну и родители, конечно. Так я подумала в тот момент, все сопоставив.

Вы понимаете уже, что я была обречена на следующий шаг и перемены. Хотя я очень вошла в роль и во вкус своей работы, почти все уже там понимала, стала такой «звездой» нового направления. Основные методы работы с оздоровительными группами я освоила и результаты сгруппировала, сделала выводы. Научила команду, освоила навыки бизнеса. Можно было «пожинать лавры». Очень этого хотелось, правда. И точно не хотелось никуда бежать. Но вести группы, читать лекции мне как-то уже стало менее интересно, и слишком все было понятно, так что внутренние ощущения явно шли вразрез с внешними обстоятельствами. Задание и вопросы к кейсу

– Опять предлагаю вспомнить подобные моему «повороты» в своей жизни, когда их заранее не увидишь и не предскажешь.

– Конечно, вспомнить начало своих новых проектов, дел.

– Было ощущение, когда достигали задуманного уровня, что все очень классно, но «тесновато» и хочется дальше? И при этом не хочется и страшно что-то менять.

– Что дальше делали? Воспользовались новым шансом или остались?

– Судя по тем мыслям, что у меня возникали в конце этапа, куда меня дальше должно «занести», как думаете?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– опыт ведения бизнеса;

– опыт создания консультативно-обучающих проектов;

– опыт зарабатывания больших денег;

– открытие эффективности группового обучения взрослых;

– изучение и внедрение методов влияния на физическое и психическое здоровье;

– открытие оздоровительных эффектов обучения;

– опыт преодоления выученной беспомощности путем развития навыков ответственности за себя и свое здоровье;

– опыт совмещать работу, личную жизнь, концептуальные подходы и оставаться живой, здоровой и счастливой.

Кейс 7 Новая профессия, новые горизонты. Образование. Приобретения и потери

Когда на моем докладе об успехах нового направления на научной медикопедагогической конференции ко мне подошла директор будущего учебного заведения нового типа – Лицея при университете (их тогда тоже в природе еще не было) и предложила создать и возглавить кафедру культуры здоровья в только создающемся лицее – я, как в омут с головой, согласилась.

Почему в омут? А пройдите еще раз взглядом, что я имела и что теряла. И куда переходила. Теряла бизнес, хорошие деньги, статус, медицину (буквально, в образовании медицинский стаж прерывался). Еще и меняла город, но это уже личное событие.

А переходила в полную неизвестность: в учебном заведении, которое только собиралось открываться, я с нуля, не имея педагогического образования и опыта, должна была создать кафедру и всю систему обучения школьников, педагогов и родителей культуре здоровья – валеологии.

Всегда привлекательно и героически звучит со стороны – «все изменить, начать с нуля». А когда ты сама этот самый – «изменяющийся»? И сидишь в этом нуле с нулевым пониманием, что делать, куда бежать, у кого спросить, если до тебя этого никто не делал, похоже, во всем мире – это, уверяю вас, совсем другое ощущение.

И никто этого героя или героиню, т. е. меня, для спецзадания не освобождал ни от чего человеческого – страхов, сомнений, амбиций, усталости, наконец. И от текущих дел и забот, очень и очень личных отношений, незавершенных работ – тоже. Моя любимая речевка тех времен про три «Д» – «Дом, Дети, Дела – это наше всегда» (кстати, технического эффекта «3 D» в обиходе тогда тоже еще не было, так что и 3 Д мои раньше появились).

Было еще что терять – почти готовую диссертационную работу. По всей логике нужно было дотянуть, защитить, завершить этап, а потом двигаться дальше. И я, естественно, в эту сторону изо всех сил пробовала идти. Это же все-таки мой вложенный труд прошлый и статус будущий. Но ситуация не ждала. Знаете, как бывает в фильмах: за спиной взрываются мосты, а герой на лету вскакивает на подножку последнего вагона и, оглядываясь назад, видит, как позади него все горит и рушится. Все возможности остаться, продолжить вдруг начали меняться, закрываться (вот про это очень хочется отдельный кейс написать, это так наглядно было, когда если даже хочется передумать, не получится, ситуация тебя выталкивает, как младенца из утробы, но уже в другой раз, а то увязнем в подробностях) – а впереди была только одна возможность, войти сейчас, пока формируется новое штатное расписание, вводятся диковинные должности и создается новая концепция, которую надо обосновать, защитить. Диссертацию было жаль, как и всего, что так быстро осталось в прошлом.

Охотничий мой инстинкт, спасибо ему, потянул вперед. (К слову сказать, через пару лет санаторий закрыли, а еще через несколько лет я была там проездом и от самого замечательного современного здания санатория на берегу реки не нашла даже фундамента. Узнала место только по аллее из сиреневых кустов и абрикосовых деревьев. Очень сильное,

сюрреалистическое ощущение – оставшиеся деревья и исчезнувший с лица земли большой оснащенный санаторный корпус, где я больше пяти лет проработала и прожила. Я себе даже камешек на память взяла оттуда. Всетаки уходить с «горящего моста» надо вовремя.)

За короткий период мне предстояло стать педагогом, специалистом в образовании, автором новой концепции. А я даже не знала, как эти программы и концепции пишутся. Как я это прошла, что происходило, тема, конечно, отдельная. Я сразу с итогов начну. За 10 лет существования кафедры (первой в России) были созданы и растиражированы программы для всех школьных возрастов, программы обучения педагогов и родителей, созданы более тридцати экспериментальных площадок по России в школах и вузах, по этим программам и сегодня работают и защищают диссертации. Я получила педагогическое образование, специализации в различных областях инновационной педагогики, психологии. Была экспертом регионального и российского министерства образования. Опять совместно с коллегами создала свое дело – лицензированную компанию по обучению взрослых, консультированию образовательных и бизнес-учреждений. Понятия «коучинг» тогда еще не было, но хорошее знание законов развития и обучения, психологии и педагогики позволяло создавать свои эффективные подходы, проверять их на опыте.

Наверное, это мой самый сумасшедший по плотности учебы, работы, развития период. Даже сейчас, при всем том, что мы очень много летаем и много работаем по всей стране, учимся непрестанно, это – все таки несопоставимо. Тогда мало того, что была вся география от Элисты и Сочи до Магнитогорска и Нефтеюганска, мало того, что это аудитория от 20 до нескольких сотен человек, так еще и путешествия иногда поездом, автобусом, машиной (самолетами реже – тогда сложно было) по троечетверо суток. А еще тогда с самыми элементарными жизненными потребностями – с едой, гостиницами, оснащением – не всегда хорошо было. Бывало, что и один бутерброд на двоих в обед, и спали на полу, жили в детских садах и школах (работали-то больше всего в образовании). Забавная зарисовка тех лет: мы с двумя коллегами, психологами и врачами, такими же сумасшедшими, как и я, с которыми много вместе ездили на различные учебы в разные города, сидим, общаемся в частном оздоровительном центре. Вспоминаем поездки, как нам в Москве не хватало денег на обед и гостиницу, потому что все командировочные мы вложили в дополнительное обучение по вечерам, т. е. мы больше 12 часов в день учились на двух курсах. На обед – булка или мороженое на двоих, а ночуем поочередно у родственников и знакомых. И куча казусов, коллизий, с этим связанных. Жизнь – сплошное приключение. Плюс тогда срочно понадобились еще деньги заплатить за сертификацию, и у нас не остается средств вернуться домой. Девочка-художница из Москвы (или из другого города – не помню даже имени, хотя очень ей благодарна), учившаяся с нами на семинаре, не долго думая, отдает нам две свои картины (просто на холстах, свернутых в трубочку), чтобы мы их продали на Арбате и выручили деньги на билеты. Картины настолько яркие и солнечные, что их нам жалко стало продавать, поэтому деньги собирали по родственникам. По дороге у нас картины едва не отбирают таможенники, мы их чудом сохраняем (эти картины достались мне, и те, кто на коучинговые уикенды к нам приезжает и приходит, их хорошо знают – они в чайной висят, где мы общаемся). Вот все это мы вспоминаем, смеемся. Ну и, конечно, обсуждаем эти дополнительные наши специализации, а у нас их уже чуть не по два десятка на личность, так сказать. Да и всколыхнули мы эти не самые спокойные наши воспоминания в преддверии новой поездки на учебу. Нас слушает еще одна коллега, врач. Красивая, ухоженная, руки в кольцах, накрахмаленный белый халат, работает себе спокойно с одной специализацией с 8 до 14 в спокойном месте. Глаза у нее удивленные, и она у нас спрашивает: а зачем вам это? Столько ездить, столько учиться? Столько денег и сил тратить? Я помню, мы все трое растерялись от вопроса, переглянулись. Нам-то так очевидно было, что это редкие возможности, мы их собираем, как сокровища, и все тут же тянем в работу. А ее глазами на себя посмотрели – правда, чудачки. И ничего лучшего не нашли, как сказать: «Ну, нравится нам это…» Надо было слышать и видеть, с каким лицом профессионала, с какой интонацией поставленного диагноза она протянула: «А-а, понятно…»

Задание и вопросы к кейсу

1. Был у вас опыт, когда приходилось оставлять (или терять) все наработанное?

2. Что было побуждающим мотивом (или подталкивающим фактором)?

3. Что подумали перед этим, можете вспомнить? Было предощущение нового уровня?

4. Были вокруг люди, которые сидели на своем месте спокойно и очень удивлялись вашим «подвигам»?

5. Что вы им говорили? Смогли объяснить, зачем вам это?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– освоение новой специальности – педагогики;

– создание образовательной программы обучению культуре здоровья;

– опыт создания педагогических систем для детей и взрослых;

– опыт создания научно-обучающих площадок;

– получение новых знаний (список специализаций есть отдельно, сюда не выношу, чтобы не перегружать);

– продолжение опыта ведения бизнеса в сфере обучения и консультирования;

– развитие своей лаборатории КОРЖ;

– продолжение опыта совмещения всех своих интересов: к жизни, работе и к своему здоровью.

Кейс 8 Плавный поворот внутри периода, закладка нового образа профессии

На фоне всего произошла знаменательная встреча – я нашла Михаила Ефимовича Литвака (помните о моем везении?) Он тогда читал как главный психотерапевт области популярные лекции. Я к нему ходила-ходила, потом пригласила его работать к себе на кафедру, а он позвал к себе учиться. Так и началась наша эпопея сотрудничества. И моя психологическая эпоха. Это действительно не гротеск – новая эпоха без преувеличения. Исследования и преподавание в моей деятельности получили еще более глубокое развитие. Мы передавали знания и собирали информацию об эффективности методов физиологического и психологического оздоровления на невероятно широком круге населения: и дошкольники, и школьники всех возрастов, их родители, педагоги, деловое и научное сообщество. И отдельная аудитория – врачи и совсем отдельная – врачи-психиатры. Были парадоксы – пришла провести занятие с психиатрами на цикле обучения у Михаила Ефимовича, он мне дал сорок минут. Через сорок минут, увидев, что доктора увлеклись, дал еще сорок, потом еще. Так я все шесть часов без подготовки с ними и проработала. И мы включили мою программу в курс обучения психиатров. Поверьте, это такой опыт, который мне и по сей день служит веройправдой. После психиатров, детей и педагогов и еще оздоровительнодуховных движений я почти ничего не боюсь. Смею вас уверить, имею возможность сравнивать – на бизнес-тренинги приходят люди совсем другого склада и по-другому замотивированные, потому что они делом заняты и заинтересованы в результатах кровно.

Я помню мой первый доклад на одном из первых в России предпринимательских форумов. После многих лет работы со слушателями, которых надо было с песнями, плясками и боями все время заинтересовывать, убеждать, перенаправлять агрессию, отвечать на каверзные вопросы, я вдруг увидела и ощутила неподдельный интерес, принятие, вопросы были по делу. Я в одну минуту поняла, что это моя аудитория, я хочу с ней работать, заниматься делом, говорить по делу, искать эффективность (она же результаты, прибыль, польза и счастье), а не агитировать за это самое счастье и здоровье. Конечно, не прямо так все однозначно, но сама энергия интереса к результатам – она в бизнес-среде другая.

(Правда, было у меня еще одно испытание, где я пережила испуг уже в работе с бизнес-аудиторией. Расскажу уж по ходу, чтобы вас развлечь немного. В начале двухтысячных проходил конгресс по женскому предпринимательству при Министерстве труда Правительства РФ. Нас пригласили модерировать «круглые столы». Я очень уважаю женщинруководителей, сама к ним принадлежу, но никак не предполагала, что когда они соберутся вместе на обсуждение достаточно сложных и болевых вопросов – эмоции могут возобладать и в разы усилиться, отодвигая на задний план интересы дела. Насилу справились и сгруппировали суть вопросов, которые надо было поставить перед правительством. Верите, думала, побьют меня женщины, когда я их от доски отгоняла, на которой вопросы записывала. С тех пор таких мероприятий на всякий случай избегаю.)

А тогда, в 90-е, начале двухтысячных, о которых многие вспоминают как о «лихих», тяжелых, мне, как всегда, повезло – мы с самого начала оказались у зарождения и становления бизнеса и собственного обучения, когда знания рождались из практики, а потом уже подкреплялись теорией, которая приходила из литературы, от коллег, обучения.

С Михаилом Ефимовичем я взялась писать следующую диссертацию по психотерапии, благо экспериментальный материал был огромный и… Да, я ее опять не защитила. Уже не буду повторять, что хорошо понимала, что это надо бы сделать. Но «мосты» опять горели – был короткий период, когда нас поддержали в московской, а затем в российской Думе, мы вышли на российские и международные просторы и освоили столько уровней, столько знаний – больше такого периода в стране не было. И даже когда у меня стоял выбор – поехать с делегацией в Данию или отправиться в Калмыкию проводить большой образовательный проект при поддержке правительства, я погрустила немного, взвесила последствия и выбрала Элисту, а не Копенгаген. В Данию до сих пор так и не выбралась, Русалочку не видела (осталась такая мечта).

Этот опыт в образовании на уровне страны вырастил меня, как никакой другой. Не много есть специалистов, согласитесь, которые хорошо, на опыте, понимают, как проектировать образовательное пространство в группах любого размера и специфики, развертывать экспериментальные площадки, организовывать непрерывное обучение и самообучающиеся организации. Не буду скромничать – я это умею. В основе моей нескромной уверенности сотни программ, обучающих тренингов, проектных работ, организационных игр в разных-разных сферах, разных городах. Сейчас мы применяем этот опыт и знания в обучении внутри организаций и в бизнестренингах, но если надо будет – развернем хоть во всей стране, хоть на мировом уровне (если и шучу, то немного – когда есть система и опыт, развернуть программу можно в любом масштабе. И я так чувствую, при моей жизни мы еще вернемся к вопросам сквозного образования от рождения до старости. Образования, направленного на жизнь. На понимание каждым своего уникального личного вектора развития, а не просто на те или иные навыки и общее развитие, ради развития. Чтобы проверить мою гипотезу, я опять напоминаю, что встречу в году где-то в 2065-м я вам назначила). Когда здесь я услышала «щелчок»? В этом случае их было несколько, знаете, так – потрескивало.

Ну, во-первых, у меня продолжалась, несмотря ни на какие мои подвиги, личная жизнь, родился третий ребенок – дочь Мария. И, значит, ездить, летать, мотаться из края в край так свободно я уже не могла (спросите меня, как я ухитрялась делать это до того – с двумя детьми, домом, семьей, кафедрой, – не отвечу. Выкручивалась как-то, как всегда, везло на поддержку, людей вокруг).

Во-вторых, ситуация в стране, а значит, и в образовании менялась, это уже было ощутимо, время творчества, свободы, эксперимента заканчивалось. В-третьих (вы будете смеяться), я опять написала очередную диссертацию, теперь по педагогике. По обучению взрослых, формированию культуры здоровья. На мой взгляд, даже сделала в ней небольшое открытие. В этот раз я продвинулась еще дальше, сдала по новой кандидатский минимум, уже как педагог, прошла предзащиту.

Но опять увидела, обобщив все экспериментальные материалы, что в основе всего развития лежат не просто педагогические подходы, а психологические законы и понимание целей, выбора ценностей и смысла жизни. А когда это есть, тогда уже можно обучать и формировать культуру.

И, в-четвертых, параллельно с педагогическими программами мы уже вели чисто психологические тренинги – личностные и на разных предприятиях, а также психологическое консультирование, сложился свой круг клиентов.

В-пятых, в образовании дел на мой размах и уровень знаний было уже мало. Мы красиво представили на большой конференции свой юбилейный – десятый год существования, сделали ретроспективу, показали достижения более тридцати своих экспериментальных площадок по всей России. И почти в последний момент, когда мне нужно было выходить с докладом, мне вдруг «щелкнуло» – я неожиданно даже для самой себя попросила поставить музыку для моего выхода на сцену и потом для ухода. На выход я поставила… «Лакримозу» (Lacrimosa) из «Реквиема» Моцарта. Выйдя под практически «похоронную» мелодию, я стала рассказывать, что мы сделали, как много у нас получилось, но этот этап заканчивается не только у нас, но и вокруг. И, скорее всего, я буду искать что-то новое. Помню, в зале, среди моих коллег, которые меня хорошо знали, с которыми много лет вместе создавали, развивали направление, стояла звенящая тишина. Действительно, тишина прощания. А уходила со сцены я под «Оду к радости» Бетховена. Я не собиралась делать такого спектакля прощания и ухода в неизвестность, это получилось спонтанно, но так явно проявило ситуацию, в первую очередь для меня самой. В зале плакали, я сама шла со слезами под оптимистическую мелодию «Оды», понимая, что я опять готовлюсь переходить на новый уровень. (Кстати, многие мои тогдашние коллеги спустя несколько лет говорили, что именно этот мой яркий ход сильно их впечатлил и помог взглянуть на ситуацию реально, стать готовыми к переменам).

Вот тут я уже явственно поняла, что этот тихий щелчок внутри – это как взвод курка. Дальше будет выстрел, который «убьет» отживший, закончившийся период, привычное дело, возможно, отношения с ним связанные. И даст жить всему новому. Если не сделать, не шагнуть – замираешь, можно сказать, становишься мертвым. Умирает возможность и часть тебя. Конечно, образ щелчка – лопающейся по весне цветочной луковицы может быть органичнее и приятнее. Но образ охоты и выстрела, вынужденного, необходимого, – либо ты стреляешь, либо зверь (отжившее, привычное, сформировавшееся видение) нападает и, защищаясь, съест тебя. Лучше держать обе метафоры, они с разных сторон помогают искать. Мы не луковицы, не охотники и не звери, но понимание, чем эти метафоры в нас откликаются, помогает лучше находить.

Задание и вопросы к кейсу

1. А какие судьбоносные встречи у вас были?

2. Какие «отбивки» между этапами вы помните?

3. Что предскажете по героине кейса, какое закономерно новое развитие после такого образовательного периода?

4. На что это похоже в вашей жизни сейчас?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– развитие масштабного, на уровне страны, опыта образовательных проектов;

– понимание законов сквозного образования от рождения до старости;

– опыт систематизации, сделанного через диссертационные работы;

– освоение на уровне мастерства технологий педагогики взрослых;

– освоение нового направления – психологии и психотерапии;

– опыт многодетной матери, здоровых родов, совмещения материнской и социальной роли;

– «встреча» с бизнес-консультированием.

Кейс 9 Крутой разворот – «проросла» еще одна новая профессия

И тут как раз грянул 98-й год, кризис. У меня уже были намечены примерные сроки защиты диссертации, но на меня прямо шквалом посыпались запросы на работы с переживанием и прохождением кризиса. И, естественно, клиенты просили работать не только с ними, но и их организациями. Понятно, что это были не просто работы «подумать про кризис» – все менялось, падало, терялось, поэтому работы были сложные, авральные. Вот точно было не до диссертации. На кафедре я взяла методический отпуск с формулировкой: для завершения работы над диссертацией. Но вместо этого получалось, что мы осваивали новую для нас область – бизнес-консультирование. Я буквально по крупицам, словам и междометиям собирала опыт коллег, искала литературу, обучалась в разных, тогда совсем немногочисленных, бизнес-школах, но в основном это был собственный опыт и то, что осваивалось «по ходу», когда мы из психологических, педагогических, методологических методов синтезировали вместе с управленцами свой новый подход к развитию бизнеса.

Сейчас могу признаться, времени уже много прошло, что поначалу работа в бизнесе меня и пугала, и тяготила. И была куча мифов об этой среде, которые не сразу рассеялись. То ли дело обычные психологические тренинги, где люди сами пришли на тренинг развиваться. Для души, осознанно, за свои деньги. А в бизнесе? Мало того, что надо в начале объяснить и убедить, что это нужно (это сейчас все знают, что такое тренинги, коучинг и бизнес-процессы, а тогда – мы были практически экзотическим явлением). Так что сама ситуация существования и развития бизнеса в то время – закачаешься, все на острие ножа и на грани фола.

Судите сами. Внешние условия всегда неопределенные. В России верить в стабильность и цели ставить – дело вообще почти безнадежное. Интересы участников, иногда даже сособственников – разные. Одни хотят двигаться в одну сторону, другие – в противоположную. Сотрудники зачастую между собой и руководителями «в контрах» по только им понятным и нелогичным причинам. Иногда (очень часто) кажется, что нам их цели и достижения нужнее, потому что они делают все возможное, чтобы их не достичь. Всякой ерунды делается столько, что диву даешься, о чем эти люди думают и как ухитряются зарабатывать. И во всем этом безобразии надо найти закономерности, ресурсы развития, донести все это до участников, сформулировать правила, управиться с групповой динамикой, направить, по возможности, всех на мирные цели и самим в этих боях не погибнуть. Спасало, конечно, хорошая база опыта предыдущих наработок (помните, после детей, педагогов, психиатров, оздоровительных и женских организаций…), навыки исследовательской работы. И еще, и это главное, – сами руководители бизнеса, которые к нам приходили, их искреннее честное желание сотрудничать, искать решение. Вот несмотря ни на что – на все их амбиции, сопротивление, некомпетентность, ошибки, – именно они (вы – ребята, вы) были основными научными сотрудниками нашей лаборатории, экспертами и экспериментаторами одновременно (ну, и подопытными, конечно, что греха таить, но опыты вы сами ставили, мы только помогали корректные научные условия создавать). А также вы были в то время и сейчас остаетесь замечательными учениками и учителями. Я много прошла всевозможных обучений по бизнес-консультированию, тренингам, управлению. Но именно работа «в одной упряжке» с руководителями научила меня по-настоящему. И помогла соединить теорию и практику, отделить зерна от плевел. Далеко не все, что есть в теории, имеет отношение к практике. А зачастую имеет ровно противоположный знак.

И нередко на конкретный вопрос ответа еще нет не только в теории, но и в природе – бизнес в этом плане является таким – природосозидающим, что ли. Он может создавать то, чего не было не только на рынке, но и в природе – в природе мышления, отношений, методах и законах управления. Собственно, это меня и удержало от малодушного бегства в привычную уютную среду развивающих тренингов и индивидуальных консультаций.

И еще в то время в сотрудничестве с «моими» руководителями родился, выкристаллизовался особый стиль взаимодействия, я не могу его даже назвать консультированием или коучингом, он положил основу нашему методу селфхантинга (кстати, у меня в запасе есть одна забавная история, происшедшая в период вхождения в моду направления и самого термина «коучинг». Рассказала как-то своему другу и учителю, замечательному психологу, о том, как мы работаем и общаемся с руководителями. Он послушал и сказал: «Таня, это же коучинг – популярное за рубежом направление, у нас его еще нет толком, вот только в Москве стали проводить первые программы». Я, верная своему любопытству, поехала, проучилась на одном из таких циклов. Вернулась и радостно сообщила руководителю, с которым тогда долго и плотно вели проект в его организации: «Миша, то, что мы с тобой делаем, называется коучинг». Он почти серьезно так: «Таня, только жене не говори!» На мое: «?????!» – подмигнул: – «Выгонит же за то, что мы тут постоянно днем и ночью каким-то коучингом с тобой занимаемся!»)

И первые коучинговые обучающие проекты мы затевали одни из первых. Народ крутил пальцем у виска. И одними из первых на рынке затевали открытые тренинги по родной бизнес-тематике. Где-то к 2002 году мы уже могли говорить уверенно о себе, как о бизнес-консультантах со своими почерком и направлением в бизнес-консультировании. Сложилась неплохая команда, хорошие связи с другими специалистами в нашей области. Я громко именовалась генеральным директором тренинго-консалтинговой компании. Мы начали обучать бизнес-тренеров. Опять накопился большой объем статистического материла по развитию бизнес-обучения. Компания моя начала расти, видны были дальнейшие перспективы расширения компании и развития меня как управленца. Мне уже было необязательно самой вести «обычные» тренинги. Я преподавала в университете, руководила компанией, тихо собой гордилась, выступала на профессиональных мероприятиях.

Вы уже знаете, что где-то должно было «щелкнуть». Да оно даже не щелкнуло, а громко и чувствительно бахнуло. Вначале – внутри, а потом и во внешнем мире.

Задание и вопросы к кейсу

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– освоение новых специализаций: бизнес-консультирование, бизнестренерство, коучинг;

– создание собственной тренингово-консалтинговой компании;

– преподавание психологии управления в вузе;

– обучение навыкам развития бизнеса в практике через самих управленцев;

– появление своего индивидуального почерка в консультировании организаций и руководителей.

Кейс 10 Переходный период на новый, собирающий уровень

Часть 1

Внутренний «бам», как удар колокола, случился в моей собственной коучинговой работе с моим супервизором и коучем. Я стала моделировать свое будущее, где все так гладко, логично, правильно должно было идти. Я же все, в общем-то, себе представляла, просто решила поисследовать варианты развития, ресурсы. Все, как в классике коучинга предписано. Разложила по годам дорожку на десять лет. Погрузилась, стала представлять свою роль в 2013 году (это был 2003!) Начала в ней уже говорить текст, который (конечно, по-другому же не может быть!) был «арией» солидного специалиста и руководителя. И вдруг ощутила такую смертельную тоску на сердце, как змея шевельнулась. Невероятное ощущение, что это не я, не мое, не мой путь. Коуч мой меня буквально вытащил из этого «будущего», потому что я была белее мела, мне физически было дурно. Стали с этим разбираться, получалось, что такое «правильное» развитие – уход от более глубокого поиска именно своего уникального пути. А он необходим не только мне самой, но и окружающей действительности (миру, тем людям, с которыми я встречаюсь в жизни, работаю). Ощущение – что потеряю что-то важное, подведу тех, кто также идет своим путем, ищет предназначение в своих делах, и я им нужна. Вот это можно считать настоящим днем рождения селфхантинга (хотя этот термин у меня появился еще 1998 году в статье по психологии здоровья). Мы тогда впервые с моим коучем, по моей идее, затеяли такой поиск, взяли метафору охоты. Иначе не получалось, потому как логика тянула в свою сторону и категорически сопротивлялась тому, чтобы опять оставлять наработанное и искать новое, и ее трудно было обойти. А глубинные защитные механизмы придушенно вопили – «не ходи туда, пропадешь, съедят». И когда мы всякие «тропинки в будущее» прокладывали, я еще интуитивно уловила, что ближайшие десятьпятнадцать-двадцать лет гладкими для страны, жизни, бизнеса не будут, а значит, пытаться заниматься тиражированием «бизнес-технологий» смысла особого нет. Работа получилась интересной, я себя «отловила» в образе совсем другого будущего – не «памятника себе», умудренной опытом, а живенькую такую. И в тех же ощущениях даже удивилась, что почему-то я там вижу-ощущаю себя без большой команды и весомых заслуженных регалий. В картинке будущего я была у трапа самолета, уставшая, счастливая. И, что меня еще сильнее удивило, что я ощущала себя в 2013-м не с ответами, а множеством вопросов, как будто я какую-то новую гипотезу нашла, а подтверждений ей еще нет. Состояние было странным, но эмоционально и физически комфортным. Дальше работать по этой теме (после трехчасовой сессии) сил и возможности не было, на этом завершили. Я улетела в Ростов (дело было в Москве), где меня ждали миллион вопросов как руководителя, консультанта, тренера, – документы, финансы, расписание и все мои 3 «Д» (2003 год – старшие дети заканчивали школу и определялись с поступлением, младшая собиралась в первый класс). Так что я свои изыски по поводу себя новой и нового пути отложила до лучших времен. Единственное, что сделала – из скопившихся материалов, статей, стала собирать научную работу и эту книгу. Это, так сказать, на досуге, а с досугом было неважно. Но если я этот образ будущего решила отложить до лучших времен, это же не значит, что он с этим согласен и готов меня, в свою очередь, «отложить» и подождать.

Часть 2

И «бум-с, бам, тарарам!» – внешний «щелчок» пришел с конфликтом с партнерами по бизнесу, с серьезным расхождением с ними видения будущего, а значит, в согласовании действий в настоящем. Тема глубокая и показательная, я позднее сделала тщательный анализ, как из небольших расхождений в том, что мы закладываем в своих «картинках» будущего, мелких погрешностей в прорисовке ценностей в этом будущем можно «засеять» вообще не то поле, начать охоту совсем на другого зверя. (Но это отдельный большой кейс из другой книги.)

Волей-неволей мне пришлось выбирать между расходящимися вариантами будущего и настоящего. А значит (другого ждать в этой ситуации уже нелогично), опять отказываться от наработанного (имиджа, связей, денег, перспектив) в пользу совсем неизвестного, но явно не помпезного и широкомасштабного будущего. Почему опять отказываться? Давайте смотреть.

Мне уже было понятно, что мой интерес точно не ведет в сторону развития себя как «настоящего» управленца (т. е. типичного) в типовой же, хотя и успешной, компании. Тогда уже была видна тенденция развития существующей моей компании в эту сторону, и на рынке появлялось множество подобных компаний – разворачивался ажиотаж вокруг бизнесобучения и консультирования. А мне хотелось (скорее, ощущалось) стать специалистом-исследователем, уйти от типового, понять, самой вырастить в своей работе то, чего до меня точно не было. А не было, если смотреть объективно, ни понимания, ни системы, как реально развивается, адаптируется компания, бизнес, собственник, управленец, команда и каждый сотрудник и просто любой человек, занимающийся делом в реалиях российского бизнеса. Да, был и есть огромный пласт наработок зарубежных. Да, уже собирается понемногу опыт наших консультантов и бизнестренеров, всем этим можно пользоваться. Но, во-первых, важно понимать, как любые законы уметь применять в реальности. Что от того, что вы знакомы с законом всемирного тяготения? А как не оказаться там, где по этому закону кирпич норовит свалиться вам на голову? Или хотя бы увернуться. Старый анекдот помните? Сидят два кирпича на крыше: старый и молодой. Молодой с грустью смотрит вниз. Старый кирпич спрашивает:

– Чего такой грустный?

– Да мастер Иваныч опять каску надел, технику безопасности соблюдает.

– Эх, вы, молодежь, ничего вы не умеете, всему вас учить надо, смотри как надо: «Иваныч!!!»

Мастер, задрав голову вверх:

– А???

Во-вторых, наших уникальных отечественных наработок не так много и все они пока разноплановые, «засекречены» от конкурентов, а уж не говорю, что зачастую это опыт тенденциозной раскрутки себя, а не скрупулезно и честно обработанный и проверенный опыт развития организации. В-третьих, нашему бизнесу вообще еще мало времени от роду. Для одной жизни может и нормально, а для развития бизнеса и возможности видеть тенденции – вообще, можно сказать, ничего.

Ну, а если говорить о зарубежных наработках, на которые как на Библию опираются и консультанты, и современные «продвинутые» руководители, то как раз все исследования этих законов, правил проходили в одно время и систематизировались в одной среде, на определенном этапе жизни и развития, а мы их автоматически пытаемся перенести в другую ситуацию. Ну, как если бы мы исследовали и поняли законы развития современного городского подростка в его динамике роста от десяти до восемнадцати лет, а попытались бы применять эти выводы и приемы к дикому Маугли годовалого возраста, живущему в джунглях. Сильно желая, чтобы он сразу стал совершеннолетним, заговорил на всех языках и оказался социально активным и культурным. Не получится, поверьте мне как врачу-педиатру и психологу. Все-таки, вначале необходимо понимание особенностей возраста, физиологии, такие среды, а потом уже бережное повозрастное выращивание, адаптация до этих самых десяти лет, когда можно уже известные из того опыта с подростком законы использовать. И то не все, наш подросток-Маугли все-таки будет отличаться, да и окружающие джунгли еще долго будут догонять его развитие. Уж простите за столь примитивное сравнение, но в чем-то мы все вместе с нашим бизнесом, способами конкуренции, страной такие годовалые Маугли в джунглях. Чтобы расти хоть чуть-чуть быстрее, нужно очень хорошо понимать, что у нас есть и какие самые подходящие методы надо применять, чтобы пошаговое, повозрастное развитие шло гармонично и еще меняло среду. Съедят ведь, если закон Джунглей не учитывать.

Не бейте меня за метафору, я как могла усиливала гротеск, чтобы донести мысль. То, что мы умные, взрослые, культурные, духовные, со своей историей, богатым прошлым своим и страны, вовсе не отменяет, что в этой части жизни, в развитии бизнеса как целостного явления, опыте здоровой и здравой конкуренции, мы еще мало прожили, мало в себе вырастили. И вообще сильно отличаемся по базовой «психофизиологии» (не очень люблю, когда определение «ментальность» применяется к месту и не к месту, но я говорю именно о ментальности, особенностях исторически сложившегося мышления). А жить действительно всерьез и по-взрослому, реализуя свое, только свое, на эту жизнь рассчитанное предназначение (предположительно, есть у нас предписанный пункт назначения), важно сегодня, а не через сто лет, когда, наконец, наш «Маугли» станет совершеннолетним.

Не знаю, объяснила или нет, зачем пошла. Но точно пошла, не оглядываясь, потому что вперед не только тянуло, но и сильно пнуло «сзади», простите за такой оборот. Пнуло конфликтом, разрывом отношений. Я очень ценю после этого присказку: «Иногда мощный рывок вперед бывает следствием сильного пинка под зад».

Задание и вопросы к кейсу

1. Знакома вам такая ситуация, когда вдруг выбранное, привычное, работающее совсем не видится в будущем как вариант своего развития?

2. Можете предположить, в чем была основная причина конфликта с партнерами?

3. У вас были ситуации расхождения ценностей, видения будущих целей с коллегами, партнерами, близкими?

4. Если были, проанализируйте причину и возьмите ее в качестве трофея на будущее, чтобы не повторять ошибок.

5. Как вам моя метафора с Маугли? Если не нравится, попробуйте придумать свою. Если нравится, все равно придумайте. Буду благодарна, если и со мной поделитесь при возможности.

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

– открытие селфхантинга как метода по отношению к самой себе;

– опыт «прозрения» будущего;

– на собственной «шкуре» опыт конфликта с партнерами от расхождения ценностей, ожиданий, видения будущего;

– опыт раздела и ухода из налаженного бизнеса, отказ от статуса; – выбор будущего, своего предназначения на этом этапе.

Кейс 11 Охота на новое направление, создание своего вектора

Я этот кейс по этапу нашей работы с 2004 по 2016 год разбила на несколько частей, в нем все-таки 12 лет. Постаралась покороче, без особых подробностей и жизнеописаний, скорее концептуальные векторы развития показать. Часть подробностей – в кейсах наших книг, часть еще ждут своего часа.

Часть 1. Идея бизнеса, начало миссии

В 2004 году, понимая, что мы уже не договоримся об основных ценностях и направлениях работы с коллегами, а тянуть за собой компанию со всем ее багажом сотрудников, клиентов, обязательств, притом что мое направление интересно только мне, я вышла из учредителей, отдала полностью компанию партнерам. И мы с Александром Семеновым, коллегой и партнером, приняли решение создавать свое направление, сформулировали вектор развития и концепцию. А в январе 2005 года мы зарегистрировали новую компанию, под долгим и трудно выговариваемым названием: «Инновационно-консалтинговая компания Солдатовой – ИКС». (большинство моих клиентов ее сразу «обозвали» для себя Институтом Солдатовой и не запаривались с выговариванием).

Сразу осознанно мы брали инновационный подход к консультированию (кстати, тоже до «моды» на инновастику), опирались на личную ответственность за концепцию и авторскую деятельность – поэтому именная компания (решили «имени меня», потому что меня достаточно хорошо знали и в деловой, и в образовательной среде по всему предыдущему опыту, статьям, преподаванию, а Александр пришел со своим опытом из другой сферы медицины и психологии).

Сам бизнес тоже по новой модели строили: сделали компанию проектного типа, где кроме нас не было сотрудников, но при этом достаточно большая по возможностям команда – мы пообщались, поделились планами со многими нашими коллегами в разных направлениях бизнес-консультирования и в разных городах, и более двадцати опытных консультантов подтвердили свое согласие на участие в наших проектах, если оно требуется. Так что в случае необходимости мы могли разворачивать сколь угодно большие и сложные проекты. При этом объединяясь только на определенных этапах и договорных началах. Иногда просто получая консультацию и экспертную поддержку от них, иногда встраивая их в весь ход работы. Во все остальное время никто никого не держал, не выращивал, не развивал, не содержал.

Офисы мы тоже перестали создавать и поддерживать еще тогда, потому что в нашем случае мы нужнее на месте – там, где трудятся наши заказчики. Или можно всегда найти нейтральное место встречи, например, в кафе, в аэропорту, бизнес-центре – мало ли хороших мест для встречи в разных городах. В крайнем случае просто к нам в гости можно приехать. Так мы со многими нашими партнерами начинали и продолжаем периодически встречаться.

Поэтому мы сразу стали мобильными, независимыми, не обремененными лишними обязательствами. Заметьте, если работаешь из интереса и «хочу», а не потому, что над тобой довлеет «надо», это совсем другое ощущение. И это интерес к тому, чтобы найти лучшие решения для клиента и этим удовлетворить свой главный интерес – в поиске этих самых решений. А деньги, как и счастье – это уже один из показателей правильно организованной деятельности.

Параллельно затеяли еще один проект – Бюро Безупречного Консалтинга (ББК). С теми же консультантами договорились по возможности обмениваться информацией (если она не конфиденциальная) о своих проектах, их достижениях и сложностях. А также о тенденциях развития бизнеса в разных регионах. Заодно собирать базу данных о тех направлениях консультирования и консультантах, которые вызывают у нас сомнения в их эффективности, «портят грядку» на нашем общем поле, несмотря на всяческую их раскрутку и модность. Сами мы его, шутя, чтобы снизить накал безупречности, называем «безуперчным», но он нам сильно помогает шлифовать наработки до состояния, близкого к идеальному для клиента.

Поначалу, кроме сайта, сарафанного радио, да иногда участия в тусовках бизнес-сообществ, мы ничего для продвижения себя не использовали. Работали только с теми, кому мы были интересны и кто был интересен нам. Потом вышли наши с Михаилом Ефимовичем книги, они стали еще более направленными проводниками к «своим», потому что нам всегда нужно было не количество клиентов, а качество. Нужны те, кому важно то же, что и нам, – свой уникальный путь с максимально возможной эффективностью. Не зря наша миссия сформулирована до предела просто: «Наша миссия – помогать воплощению вашей миссии». В самом прагматичном смысле этого слова. Громкое определение «миссия» может переводиться как «посылка, поручение». И важно, чтобы это поручение определяло конкретные повседневные действия всех участников этого процесса.

Чтобы покороче объяснить, что мы делаем, я предлагаю еще одну метафору – лодка, плывущая к определенному пункту (только, ради бога, воспринимайте как наиболее общий символ, а то бывает, я замучиваюсь вытаскивать моих собеседников из каких-то буквальных, несущественных мелочей образа в цельный, обобщенный смысл. Так бывает в консультировании и на тренингах, особенно почему-то там, где много выпускников современных бизнес-школ, как-то там очень прагматичное мышление формируется. Еще раз напомню значение термина «метафора» – «над-форма, обобщающая форма»). Так вот, лодка, в ней гребцы (нет, не рабы на галерах, а люди, осознанно в нее севшие, им всем предположительно плыть в этот пункт назначения – это вот пример, на что часто переключается внимание от сути).

Как минимум, нужно, чтобы наши гребцы держали баланс (а значит, не грудились на одном борту – имели разные специализации, взгляды), не сидели задом наперед, не таращились в разные стороны и более-менее синхронно гребли. В идеале, чтобы они могли уточнять маршрут, понимать изменения, но это не первый этап. А значит, надо, чтобы люди точно понимали, куда плывут. Важно, чтобы вовремя разобрались – зачем им туда. И чтобы еще этого действительно хотелось. Тогда будет мотивация и грести, и договариваться, и все штормы-катаклизмы преодолевать. А после этого уже чтобы договаривались о правилах. А потом только будут учиться их выполнять и действительно осваивать синхронные, своевременные движения и другие премудрости мореплавания.

Вот, собственно, мы со всеми этими необходимыми для такого «плавания в море конкуренции» вещами и помогаем лучше разобраться.

Метафора, откровенно скажу вам, так себе, сильно за уши притянута, но зато дает общий контур. Мы ее чаще в виде большой стрелы – вектора движения к цели рисуем, а внутри все индивидуальные векторы-стрелочки либо согласованы, либо разнонаправлены.

Суть в чем – важно, чтобы сам капитан понимал, куда плывет лодка на определенном этапе пути. И зачем ему туда плыть, а то, если он по пути передумает вдруг, поворачивать гораздо сложнее, чем определиться «на берегу». И чтобы команда, при всей объективной всегда присутствующей разнице целей и ценностей, могла найти максимальное их совпадение, иначе никакая мотивация не спасет.

И, конечно, нельзя забывать о поправке на ветер, шторм и другие факторы внешней среды. Движение вперед возможно только с учетом этого, и команда в таких реалиях формируется. Она в идеальных условиях слабеет. Мы видели ситуации, и не раз, когда руководитель закрывает подчиненных от «непогоды» внешнего мира, чтобы создать им условия для спокойной работы. И даже взрослые, серьезные, ответственные дяди-тети в этих случаях начинают вести себя как беззаботные дети. Задача руководителя эту границу создавать и держать, но не делать из нее железный занавес.

За время работы мы приличное количество таких «шлюпок» «спустили на воду», каждую еще достаточно долго сопровождали, прямо в процессе движения помогая перестраиваться, согласовываться, уточнять или менять курс, если это необходимо. Что ж, думаю, я достаточно раскрыла образ, пора уже мне эту метафору отложить на время, а то уплывем далеко.

Часть 2

Что еще нам виделось очень важным, на что мы обращали внимание и делали составной частью концепции, работы и исследований? И чему, на наш взгляд, уделяется незаслуженно мало внимания в бизнесе? Это, конечно, вопросам здоровья в самом широком смысле этого слова. То есть связи дела и здоровья. Тот же принцип, что я когда-то заложила в свою лабораторию в образовании, – не лечить болезни, а растить здоровье. Только теперь это здоровье, в первую очередь, самой организации как живого организма и всех ее участников, начиная с головы – с управленцев.

Одно из направлений исследований и наработок, которое мы вели и ведем, – это профилактика выгорания в широком смысле этого термина. А это, в свою очередь, оценка влияния неразумно поставленных целей, перегрузок, не правильно созданных условий работы, невыстроенных отношений. т. е. мы обязательно уделяем внимание проблеме влияния рабочего стресса на всех участников бизнеса и их возможности ответно влиять на него (конкретно, именно в этой организации, именно на этих людей в связи с актуальным сегодняшним процессом достижения целей). Потому что мы все-таки врачи по базовому образованию, психологи по дополнительному. А значит, не видеть, не учитывать, что происходит с нормальной человеческой физиологией и психикой в процессе деятельности, какие потери несет человек, не искать способы приведения в соответствие желаемого и возможного, целей и способов их достижения (подходящих, щадящих, не убийственных) было бы не просто неразумно, но и преступно. Ну, это как знать о грозящей опасности, о готовящемся покушении на жизнь и не предупреждать об опасности. И речь идет о профилактике серьезных потерь в бизнесе и достижении целей, а не о благотворительности по отношению к сотрудникам и даже не о социальной ответственности.

Давайте проведем такой мини-тест: сейчас я напомню вам, что если вы не будете заботиться о здоровье, то заболеете и помрете, и целей достигать некому и незачем будет. Как вы отреагируете? Подозреваю, что вы, в общем-то, вспомните об этом и задумаетесь. Но от «задуматься» до «начать понимать», что когда происходит и что с этим делать, есть дистанция, которую надо еще преодолеть и преодолеть разумно. Что вам захотелось сделать сейчас по отношению к своему здоровью? Давайте думать, что делать? Задумались? Отлично!

Это одна часть теста, о мотивации.

А вот вторая: уточните теперь, после мотивации, как вы отличаете: я в данный момент помогала вам увидеть проблему и найти мотивацию к ее решению или проводила манипуляцию, чтобы вы на естественном страхе за свое здоровье побежали что-то делать, что мне выгодно? Вы же знаете, в наш век маркетинга и влияния это отличить не всегда просто. Со мной ладно, я в учебных целях это провела, вряд ли вы бегом ко мне сейчас побежите. Но ведь могли повестись и под соусом первой благовидной части легко во второй поверить в какую-нибудь ерунду типа «купите теперь у нас дуромер, он избавитель от всех проблем и потерь». Как в жизни-то отличаете этот нехитрый, но действенный прием?

Вот поэтому еще одно направление наших исследований и наработок с необходимостью рождается на этой границе. Понимание механизмов социального влияния, умение отличать то, чего хотите вы, от того, что хотят от вас, заставляя всякими ухищрениями вас этого захотеть. Ведь как только человека цепляют за самое его человеческое – глубинные потребности, страхи, его хрупкость и смертность, так сразу вступают в свои владения законы психологии влияния. И тогда этот самый человек легко попадает под манипуляции либо сам начинает манипулировать. Зачастую сам того не подозревая. И объясняя все очень благими намерениями. Но благими намерениями, как известно, выстлана дорога в ад. И после долгой работы с большим количеством людей и команд мы очень хорошо, не на словах, а на деле, понимаем, почему так однозначно звучит эта поговорка. Столько красиво звучащих профанаций, сект под видом бизнес-учений, «эффективных инструментов», просто самонаведенных нерациональных убеждений сегодня «косит» на поле бизнеса – это даже в цифры сложно перевести. Очень много. Каждый квадратный миллиметр организации, руководителя, сотрудников уже поделен маркетологами соответствующих обучающих, консалтинговых и прочих обеспечивающих и, в общем-то, важных компаний (я не говорю еще о манипуляциях общественным сознанием). Но не все из них одинаково полезны. (Моя любимая шутка: надпись на могильной плите: «Не все йогурты одинаково полезны». Жаль, эта реклама йогурта давно прошла, а то очень подходила.) Надо еще понять: то ли они действительно решают ваши проблемы и удовлетворяют ваши потребности, то ли паразитируют на них и удовлетворяют только свои. На сегодня нет точных критериев, нет возможности предсказать, откуда что появится, в какой момент под видом самых добрых намерений типа ценностей, лидерства, эффективности произойдет подмена. Хотя есть достаточно ясные способы это узнавать и нейтрализовывать. Поэтому мы и уделяем этому внимание, давая научную информацию об опасностях влияния и обучая, как с ними разбираться. Считаем, что это насущная необходимость – знать базовые законы мышления и постоянно заниматься развитием своего повседневного критического мышления (умеющего собрать, осмыслить информацию и сохранять критичность). Достаточно печальная истина, но объективная, исследованная: человек скорее ситуативен, т. е. склонен поддаваться влиянию ситуации и других людей, чем твердо опираться на свои взгляды и ценности. Но это закон, который надо просто знать и уметь с ним жить, в любых ситуациях.

Конечно, это только небольшой пласт вопросов, которые мы считаем важными выделить, чтобы формировалось мышление. Наверное, многие из вас читали или слышали об исследованиях по эффективному мышлению и его влиянию на развитие в будущем, успешность как отдельного человека, так и команды, физическое и психическое здоровье через так называемый Коэффициент Лосады. Он выглядит так: К Лосада = позитив/негатив.

И, соответственно, его показатели по исследованиям на большом объеме компаний, семей, людей, достигших успехов в разных сферах жизни, равны 2,9 ≤ успех ≤ 13, т. е. если вы хотите добиваться успехов и жить здоровыми и счастливыми, вам нужно сформировать такое мышление, чтобы на один негатив было не менее трех реальных позитивных (не вымышленных) ожиданий от будущего, ваших возможностей и возможности влиять на события. В семье, чтобы была любовь и дети росли здоровыми, – не менее пяти к одному негативу. Главное, не перестараться и не уйти за показатель тринадцать к одному – унесет в мечты и другие миры.

Коэффициент назван по имени бразильского психолога-исследователя Марселя Лосады.

Собственно, мы вокруг этого и работаем, помогаем формировать и закреплять такое мышление и способ действия и отслеживаем эту эффективность вместе с командами и управленцами. И я очень удивилась и обрадовалась, когда увидела, что наши наработки и исследования совпали с мировым опытом в этом поле.

И мы опять с вами возвращаемся к феномену группового интеллекта, необходимого для успешной коллективной работы, который может быть выше, талантливее индивидуального. О том, что с ним нужно правильно и профессионально обращаться, я уже говорила, и это управленческая задача. Управление групповым интеллектом предполагает знание законов группового взаимодействия и влияния и умения ими пользоваться так, чтобы поднимался уровень интеллекта самого слабого и самого сильного участника группы, а не усреднялся, как средняя температура по больнице, которая всегда нормальная (потому что сложили и разделили температуру лихорадящих и покойников).

То, что мы сейчас обсудили – это тоже про эффективность и здоровье, только уже психические и духовные. И, соответственно, психический и духовный иммунитет организации, устойчивость ко всякой заразе, простите медика за буквальное название.

Часть 3

Возвращаясь к реальной практике: так как мы работали очень плотно, что называется, безвылазно, за эти годы нам удалось собрать, без преувеличения, весьма обширную и разнообразную базу опыта. Мы выступали такими интеграторами, помогая из всех мыслимых и немыслимых подходов и знаний, которые есть внутри компании у разных ее участников и тех, что «падают» на компанию извне, из комбинаций разнообразных ситуаций создавать цельный и целостный способ жизни. Причем как отдельного пути конкретного человека, так и организации.

То, что мы в самом начале сообразили перейти на организационную форму проектного типа «на двоих», когда нам не надо было тратить много времени и усилий, чтобы заботиться о своем бизнесе как о предприятии, с офисами, сотрудниками, рекламой и т. д., а только как о научнопрактической лаборатории, позволял не разбрасываться, отбирать только «подходящие» проекты. А это те, где возможно было применять именно такие нестандартные подходы и работать длительно, с максимально возможным охватом уровней организации – от собственника, и высших управленцев и далее, иногда до самых непосредственных исполнителей и даже клиентов. «Служенье муз не терпит суеты», и мы эту истину на собственном опыте проверили.

Но это, доложу я вам, те еще эксперименты. Причем в первую очередь на себе и тех руководителях, кто участвует в этом процессе. Представьте себе, например, только один этап работы с организацией, где мы ведем шестнадцать тренинговых дней подряд, с одним выходным днем. Как раз задействована вся вертикаль: от собственника и управленческой команды до администраторов, бухгалтерии и ревизоров. И плюс еще проект подготовки большой маркетинговой акции с моделированием и отработкой всего ее сценария. И это ведь не просто набор типовых тренингов по программе, а каскад проектно-обучающих сессий, где нужно каждый день создавать новую программу с учетом предыдущего дня и задействованного уровня управления, с выявлением и прояснением конфликтов, поиском скрытых проблем и ресурсов, созданием единой базы знаний, решением реальных актуальных сегодня кейсов, которые прямо по ходу рождаются. И, в обязательном порядке, с проектированием будущего, пониманием абсолютно конкретных действий в нем. И так почти во всех проектах и компаниях…

Вот просто поверьте: это не только не легко, а это невероятная нагрузка. Мы часто цитируем коммерческого директора одной компании, который во время рефлексии в конце тренингового дня смог только выдохнуть: «Пятый день тренинга – я еще жив». Это он по рабочей необходимости, чтобы видеть и понимать ситуацию в компании, участвовал во всех днях со всеми подразделениями. (На момент написания этих строк он и остальные ключевые управленцы компании уже четыре года два раза в год по 5–7 дней проводят на тренинге, плюс в скайпе частые консультации между сессиями – и живее всех живых, я бы сказала.)

Я не очень люблю эти трафаретно-лубочные героические портреты специалистов или бизнес-гениев, которые разруливают все одной левой и достигают невероятных высот, поэтому боюсь и сама в эту рамочку ненароком всунуться, пока вам рассказываю. То, что обычно делаем мы – такие «суровые будни жизни организации вместе с тренерами», где в результате работы мы не обещаем просветлений, суперхеппи-эндов и идеальных показателей, а обыденно находим оптимальные решения для сегодняшнего дня. И в самом процессе нашей работы не пытаемся «всему научить и дать ответы на все случаи жизни». Ведь в этом процессе никогда неизвестно заранее, как пойдет взаимодействие, какой вариант «выстрелит», что «отчебучит» руководитель или команда.

Нет, вы не пугайтесь заранее, это же я опять несколько усиливаю моменты, выделяю «трофейные», т. е. то, что отличается, является ресурсом. Конечно, у нас всегда есть четкое понимание, что мы делаем, куда идем, и несколько запасных вариантов маршрутов. Мы постоянно мониторим динамику процесса и всегда стараемся скорректировать все возможные риски и держим во внимании то, чего хотим достичь, – от прогноза-минимум до прогноза-максимум. Слава Богу, в такой ситуации постоянной неопределенности наша собственная интуиция на уровне охотничьего инстинкта сформировалась, будь здоров. И у нас под рукой, а точнее, в руках и головах, есть махровый арсенал педагогических, психологических и бизнес-инструментов. И практически всегда мы достаточно подробно знакомимся с ситуацией и персоналиями. И если в этом месте тренинга, условно говоря, Николай Иванович вздохнул, а Ольга Петровна посмотрела в окно, то мы понимаем, что пора делать практикум по согласованию приоритетов (или провоцировать конфликт, или переключать всех на решение творческих задач, или… – найдем, что «или», но, главное, это вздох узнать, даже если сорок-пятьдесят человек перед нами сидит). Конечно, с учетом того, что на тренинге живые люди, часто достаточно молодые, то иногда вздох Николая Ивановича может просто означать, что он влюблен в Ольгу Петровну, поэтому она кокетливо в окно и глядит. Но наша задача, понимая, что все время идет динамика личных и рабочих отношений, успеть сделать поворот внимания, зажечь интерес и драйв именно рабочих отношений и задач, сделать их стержневыми. Поэтому такие сессии организационного развития чаще похожи не на лекции, где вещают профессионалы, не на типовой показательный тренинг, где они же показывают чудеса и все участники после игры на построение общей пирамиды из бумаги или лазанию по веревкам на природе сказочным образом становятся командой. Чаще это похоже на авангардное цирковое представление с жонглерами и гимнастами на канате под куполом цирка, где зал участвует и является главным действующим лицом. И все время то шариками кидается, то лезет на канат без страховки. Ну или временами на спектакль «День Радио», если видели, где, несмотря на все сложные взаимотношения, коллизии, главное – прямой эфир. И ключевая фраза: «Дальше импровизируй» – работает постоянно. Речь в данном случае идет о строгой концепции и очень живом внедрении.

Зато это позволяет в командах, где объективно и неизбежно у участников разные, иногда диаметрально противоположные ценности, уровень знаний, ожиданий, приходить к консенсусу по конкретным ситуациям.

Вы же сами прекрасно знаете, что редко бывает, чтобы у команды был один уровень образования и жизненного опыта, тем более видения своего будущего. Монокоманд, где все окончили один и тот же факультет по одной специальности или хотя бы близкие профильные учебные заведения, почти не бывает. Зато почти всегда бывает разброс от какого-нибудь «заушного» образования (так раньше назвали заочное образование, я сейчас туда большую часть современного коммерческого к нему отношу) до, например, философского факультета МГУ. Или, того круче, вообще теологического (реальный случай, когда в одной команде выпускница какогото колледжа, теолог, инженер-конструктор, журналист и т. д. – и это все команда в СМИ).

И зачастую участники команды, почти по Пушкину, дополнительно «учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь». Вы, возможно, уже сами столкнулись с ситуацией, что все наши дополнительные образования, тренинги, коучинговые школы, просто современная деловая литература – это вакханалия утверждения противоположных взглядов и подходов. А людям при этом надо вместе что-то делать, как-то договариваться. И хорошо бы не как-то, а очень четко.

Поэтому в процессе такой работы в компаниях параллельно с определенными результатами, зачастую выраженными в цифрах, мы планируем и выращиваем такие нематериальные, но ощутимые для самой работы вещи, как, например, повышение скорости и качества взаимопонимания. Или того забористее – формирование и развитие группового интеллекта. Причем как его непосредственной рассудочнологической, так и эмоциональной частей.

Есть исследования, которые мне знакомы еще из педагогической практики, что работы в группе, мозговые штурмы, командные обсуждения и принятие решений, которые все так любят в бизнесе, могут не только не увеличить, но и существенно снизить интеллектуальный потенциал участников и качество этих самых решений. Групповое взаимодействие – тонкий и достаточно опасный инструмент. Сейчас принято говорить об искусстве фасилитации и модерации (от англ. facilitate – помогать, облегчать, способствовать), существуют выверенные методики, мы тоже ими владеем и пользуемся, но я еще раз повторюсь: если не учитывать всю целостность ситуации и ее направленность, мы самыми лучшими методиками рискуем зайти не туда и получить совсем не то.

Вот представьте на минуточку, что вы отправились на охоту дружной, но, простите за прямоту формулировки, немножко туповатой командой, оснащенной огромным обозом книжек, инструкций. Очень вкусно и сытно будет нынче хитрым и умным хищникам, не правда ли? Извините, я опять провоцирую, но, я думаю, вы догадываетесь, что ум – это не столько сундук знаний, сколько умение ими пользоваться, групповой разум – это возможность принимать решения и действовать на порядок быстрее и качественнее, чем отдельный, даже самый гениальный участник команды. А иначе зачем команда?

Поэтому все наши тренинг-сессии, о чем бы они ни были, хоть о продажах, хоть о стратегическом развитии, в первую очередь об увеличении общей «соображалки» и взаимопонимания. На самом деле, люди гораздо больше знают, чем они это себе представляют. Известную историю Платона о Сократе и мальчике-рабе, который смог при правильных вопросах мудреца сам открыть теорему Пифагора, мы не раз проверили на практике. Даже люди, не имеющие высшего образования и не знающие ни одного закона психологии управления, могут их заново открыть, если им помочь их увидеть в повседневном опыте. Главное, правильно ставить вопросы, и это мы считаем своим самым важным навыком. Писатель Томас Бергер так высказался о пользе этого навыка: «Искусство и наука задавания вопросов – это источник всех знаний». Проверено. Так вы же понимаете, что после этого участникам этих открытий еще гораздо легче их принять и включить в свою жизненную практику – они же сами их открыли. Точно говорю, так не получалось после никакого самого замечательного обучения.

Есть другая, противоположная тенденция. То, что люди считают знаниями, на деле зачастую оказываются бесполезными пустыми формами. Я смеюсь, когда народ радостно говорит: «Ну, мы цели уже отсмартовали, что вы еще о них спрашиваете?» (Перевожу: «отсмартовали» – проверили через SMART (английская мнемоническая аббревиатура концепции определения целей и постановки задач, используемая в менеджменте и проектном управлении. От первых букв английских слов-критериев «умной цели»: конкретная, измеримая, достижимая, актуальная, ограниченная во времени.) Все бы хорошо, и критерии отличные, но где там сами участники? Вы действительно уверены, что каждый участник этого процесса себя там увидел и готов на себя будущего, в ваших совместных целях, «охотиться»? Да его «дичь» вообще в другой стороне, а с вами он так, для шума и морока, чтобы отвлечь ваше внимание от своих реальных целей. Вот вам измеримая и достижимая цель.

Ладно, это я опять о наболевшем, такие «пустышки», которые красиво названы, и даже по ним что-то проведено-записано, но оно никак не стало действующим способом достижения хоть какой-нибудь цели, на каждом шагу в бизнесе, что называется, «часто и густо» встречаются. Я не говорю о качестве самих концепций, они отличные, я о конкретных способах их применения. И нам приходится отделять зерна от плевел, вместе понимать, что стоит в практике сегодняшнего дня за всеми этими понятиями.

У нас есть отдельный тренинговый проект, называется «Изба-читальня», в котором мы с компаниями «читаем» всей командой модные книги, «переводим» их на язык тех знаний, что у них есть, и инструментов, которые применимы в сегодняшней их ситуации развития бизнеса. Или «перечитываем» с той же целью пройденные ими «крутые» тренинги. Если сотрудники это делают одновременно и направленно, «разночтений» становится меньше, а эффекты вырастают в разы.

Была забавная история, когда компания вначале за большие деньги в сертифицированном центре одного из гуру современного бизнеса обучила управленцев по методу этого автора (не буду называть автора, а то коллег обижу, они в самом деле хорошо учили, просто это не гарантирует, что полученные знания «сядут» на реальную жизнь). А мы потом им помогали узнать, что они поняли и что с этим делать уже всей компанией. Хорошо получилось – все так обрадовались! Но они попросили их в наш список клиентов на сайте не вносить, чтобы не «рассекретить». И это не единичный случай, у нас достаточно много подобных «засекреченных» клиентов.

Так что мы часто работаем «переводчиками» на реальный язык дел и действий, и книг, и теорий, и людей друг другу (руководителя – команде, сотрудников – руководителю, клиентов – компании и т. д., по всем вертикалям и горизонталям отношений в компании), потому что это они только думают, что читают и говорят на одном языке.

Часть 4

Ну и самая главная исследовательская и практическая работа – с капитанами, т. е. с собственниками, управленцами и командами управленцев. Во скольких будущих мы побывали с ними, сколько рейсов запустили, сколько отменили, сколько новых земель открыли! Ой, извините, это я опять в «лодку» села.

Я говорю сейчас о той тонкой и сложной работе, которая помогает находить новые направления и идеи, быстро лавировать в изменениях, делать крутые развороты, при этом не теряя на поворотах людей, максимально сохраняя наработанное. Есть много инструментов для такой работы, но об одном из самых главных и трудно определимых я постараюсь рассказать, только вы настройтесь сейчас «ловить волну», слушать интуитивно. Считайте, это еще один практикум.

Есть одна из классификаций, которая делит руководителей на три типа, согласно тому, на какое время они больше опираются (по данным Отто Шармера, экономиста, преподавателя «Слоановской школы бизнеса» при Массачусетском университете США). Первый – хорошо знает, что делает, и это связано с прошлым опытом. Они делают то, что знакомо и хорошо получается. Второй тип встречается реже. Они знают не только что, но и как именно они это делают. Они открыты настоящему времени, тем процессам, что происходят в актуальной реальности, и меняются в процессе изменений ситуации. Они всегда на шаг впереди тех, кто живет прошлым, но это риск и требует смелости на изменения. Третий, самый редкий тип, знает не только что и как делает, и умеет меняться, но и знает источник внутри себя, из которого рождается интуитивное видение успешного будущего, и опирается на него. Статистически эти люди чаще приводят свои компании к успеху.

Мы выращиваем способности лидеров третьего типа, ведь любые способности можно развивать.

Не знаю, как точнее передать то, что мы называем работой интуиции, когда я вдруг ловлю себя на мысли, даже ощущении о ком-то из «наших» руководителей. И это ощущение такое объемное, не мимолетное, когда прямо и видишь образ, и чувствуешь, что сейчас, допустим, Игорю Ивановичу (или Ирине, или просто Вите – мы по-разному общаемся) очень резко и немедленно надо что-то менять в работе, в компании. Вы можете мне не верить, да и мне самой это трудно описать, получается, что я о каких-то мистических вещах сообщаю, но так бывает почти в 90 % случаев. В течение дня, максимум двух-трех, этот самый Игорь Иванович, Ирина или Витя, обязательно объявится. Позвонит, напишет, лично приедет, как снег на голову. Об этой моей способности чувствовать ходят легенды, и когда я говорю, что думала о ком-то, этот «кто-то», уже не раз проверив на практике, что дает такое «думание», слушает очень внимательно. И вообще старается как можно быстрее увидеться. Мой лирический рассказ о почти мистических отношениях с руководителями только к тому, что это часть рабочего процесса селфхантинга, той самой со-настройки, которая не только на картинке в лодке векторы в одну сторону поворачивает, но и в реальной жизни увеличивает скорость и качество взаимодействия. Мы такие вещи не как чудеса демонстрируем, а направленно выращиваем, обучаем этому руководителя и команду.

Поэтому и ответная чувствительность такая же. Руководители тоже «вдруг» ловят идею и вспоминают о нас, когда опять же совершенно случайно ощутили образ будущего, приближающихся перемен. Бывают случаи, когда почти одновременно с разных компьютеров и разных кабинетов ко мне в скайп, не сговариваясь, выходят собственник, или зам, или два руководителя подразделений.

И если у меня есть время и возможность, то я включаю конференц-связь, чтобы уж сразу прояснить, что они «учуяли». Это такие неподражаемые интонации обычно, как негромкое «ау» в лесу: «Татьяна, я хотел (хотела) спросить, когда будет время обсудить…» С этого обычно начинается такой сезон охоты, такие витки развития! Конечно, не все и не всегда идет идеально, люди есть люди. Часто вместо развития ходят кругами, ищут, плутая. Бывает так, что, «разогревшись» на охоте за знаниями и изменениями с нами, кидаются во все тяжкие – начинают учиться всему новому, внедрять все подряд или считают, что уже всему научились и справятся сами. Мы обычно не поправляем, не торопим, ждем, когда набегаются. Нам же есть чем заниматься. Практически, процентов восемьдесят наших клиентов потом возвращаются, набрав опыта и набив шишек. Но «за одного битого двух небитых дают», с ними уже легче работать, на своей «шкуре» все проверили. Мы, естественно, стараемся показывать, уберегать от ненужных ошибок, помогать систематически и последовательно идти в одну сторону. Это все-таки надежнее и быстрее, да и не все ошибки поправимы. Но мы партнеры, а не няньки, и каждый имеет право на свой поиск, охоту, все их ошибки и риски. Наше дело предупредить, показать возможности и риски. Свою голову не поставишь, жить ни за кого не получится. Этот кейс с кейсами внутри тоже для того, чтобы поделиться, предупредить заранее.

Есть у нас один молодой руководитель на Урале, с какой-то особой «чуйкой». Никто не понимает и не верит, как он ухитрился, практически с нуля, на этом рынке достаточно быстро создать бизнес и сделать его успешным. Думаю, что во многом благодаря этому чутью и навыку прислушиваться. Естественно, мы эту способность подхватили и изо всех сил вместе с ним развиваем. И на его звучащее по телефону или в скайпе «Тань, ты где сейчас?..» я уже знаю, что за этим последует: «Есть идея. Я билет беру, к вам лететь, или вы ко мне сможете? Надо пощупать». И летит, или мы летим. Может, не сразу, но в ближайшее возможное время.

Ну, или, если все плотно заняты, «садимся» в скайп. Но охотиться виртуально сложно, «вживую» всегда круче.

Поэтому большинство наших руководителей очень хорошо знают наш «большой кабинет», он же «малый зал», и не раз «ходили на охоту» там. Или в других кабинетах, залах и даже в аэропортах и ресторанах. Бывают в работах такие забавные воспоминания из серии: «Это тот вариант будущего, помните, синяя тропинка (это цветные ленты мы используем или другие предметы для обозначения) прямо за диваном поворачивала…» или «тогда, когда в 2010 году в ресторане в аэропорту в версии будущего 2014 года я выбирал между капуччино, чайником и сахарницей, так сейчас этот вариант «капуччино» так хорошо разворачивается…»

И кто решит, что мы немножко сумасшедшие, пусть пока отложит свой диагноз и послушает тех, кто долго пробовал «классический» коучинг и бизнес-тренинг, и нам потом полушепотом говорит: «Ну, вы же знаете, это в реальности до конца не работает: все эти схемы, GROW, круги обучения, командные игры и т. д. Люди же все очень разные и на работе другого ждут – связанного с их жизнью и делами». Жутко бывает обидно и за коллег, и за идею, и, больше всего, за самих руководителей, переживших не только разочарование, но и потерю возможностей.

В этом плане мы можем называть себя антикоучами, потому что мы идем здесь ровно с другой стороны – максимально от самого человека и бизнеса и категорически против стандартных упрощенных подходов. И все ролевые игры и мозговые штурмы без должной системы и проверки работают ограниченно и ситуативно. Если бы цели и жизненные задачи были так просты, как представляется иногда, то мы бы их давно достигли. И уж во всяком случае относиться к своему развитию, к тем задачам, что ставит нам жизнь, так примитивно – даже неудобно как-то. Как говорится, «детский сад, штаны на лямках».

Давайте черный анекдот на тему расскажу.

Сидят четыре гробовщика. У них задание от руководства – составить план по экономии.

Первый:

– А давайте хоронить мертвых без гробов – меньше материала уходить будет! Второй:

– А давайте хоронить не горизонтально, а вертикально – меньше места занимать будут.

Третий:

– А давайте трупы хоронить по пояс, а потом верх красить – и памятники ставить не надо.

Четвертый:

– А если сделать так, чтобы они все еще и за руки взялись – какая классная ограда получится!

Это я метафору «черненькую» к бездумному трафаретному повышению эффективности, к тому, что называют «бережливым производством» или «системой качества», или даже «кайдзен и «дао Тойота», зачастую совсем не понимая сути и философии этих направлений. И ко всем остальным попыткам упрощать, внедрять все новомодное, я бы назвала это тенденцией «развивать что ни попадя». Ну и это обещанная в предисловии интрига, надеюсь, вы ее опознали.

Не случайно за рубежом все большую популярность приобретают такие формы объединения управленцев, как Ассоциации Прогрессивного Менеджмента, где собирают и внедряют как раз совершенно новые, нестандартные формы развития компаний и людей в них.

Так, если мы всерьез не начинаем с глубинного понимания охоты, поиска реальных целей (или как хотите это назовите), а со всеми табличками и правилами пытаемся искать понятные логичные цели, то зачастую мы, условно говоря, оказываемся «под фонарем на площади» (по старому анекдоту, когда часы искали там, где светло, а не там, где потеряли). А при этом то, что мы ищем, на самом деле скрыто где-нибудь в «темном лесу под старой елью». Но, еще раз замечу, при этом не стоит и переоценивать вес интуитивного фактора, мы ни в коем случае не ратуем за усложнение, мистический поиск чего-то «невозможного». Мы, как и Энштейн, придерживаемся принципа: «Все должно быть так просто, как оно есть, но не проще». Когда дружат интуиция с головой, знания с реальностью, тогда можно быть спокойными за будущее компании. Но эту «дружбу», как и любой процесс, надо постоянно подпитывать и развивать.

Как прошел практикум? Услышали, почувствовали, о чем речь? (задание я на него давала по ходу размышлений, если пропустили или забыли – вернитесь. Мне видится это важным).

Часть 5

Ну и в заключение давайте с нашей метафорой лодки опять попробую обобщить картину, показать, что происходит. Представьте, лодка или корабль вышли из гавани, идут по всем правилам, в ней (в нем – выберите образ себе по вкусу) сидят инструктора мореплавания, все старательно гребут, на счет «раз-два» все делают, все инструкции, правила поведения на плавсредстве и в судоходстве выполняют. Капитану красивый китель сшили, компас и секстант выдали, пользоваться ими научили, все чин по чину. А тут остров посреди моря. С большим маяком. Посылают матроса посмотреть сверху, а он кричит: «Полундра! Там нет большой земли! Мы не в ту сторону плывем!» Выходит смотритель маяка, капитан сверяет с ним карты и выясняет, что это не только не та сторона, но и море другое!

А если представить такую ситуацию на охоте, то мы уже говорили, что рискуем фильм ужасов посмотреть – вышли полностью экипированные и обученные охотиться в лесу на птичек с силками, а оказались в саванне с тиграми: не в той местности, не с тем оружием и навыками охоты. Съедят ведь, не подавятся.

Вот и в бизнесе, и в работе с целями в целом (простите за тавтологию) их не так легко найти, откалибровать по себе. А зачем вам другое море и другой лес? Тем более, зачем вам другой зверь или зачем отдавать себя на съедение?

Мы не против, а двумя руками за всяческие экипировки – планирование, структурирование, стандартизирующие подходы, опыт других компаний. Мы, условно говоря, находим грань, где в организации необходимо вернуть человека (его цели, ценности и способности) ему самому и команде, помочь выстроить по-настоящему человеческие отношения, а где, наоборот, надо уйти от проблем, создаваемых «человеческим фактором», и выстроить систему, которая будет работать вне зависимости от отношения к ней и отношений между людьми.

И в этом смысле, мне кажется, бизнес и каждый человек не рейсовый корабль, курсирующий по одному маршруту из пункта А в пункт В, а всегда первопроходец, первооткрыватель – Магеллан, Колумб, Афанасий Никитин, Васко да Гама, Миклухо-Маклай и все остальные. И кораблям, и их капитанам жизненно важно иметь способы, навыки и оборудование находить свои маршруты, доплывать до новых земель в целости и сохранности, с живым и здоровым экипажем.

А мы, возможно, только лоцманы, причем такие, которые проводят суда именно в определенном месте сложного маршрута, а потом покидают этот корабль и встречают следующий.

Или, если уж быть последовательными в метафорах, то давайте вспомним байку Михаила Ефимовича в начале книги про специалиста, который знал, куда ударить молотком, чтобы починить корабль. Так мы те самые (здрасьте, приятно познакомиться!), которые знают и могут научить, не все же время нам на по этому кораблю бегать и стучать.

А если принять наш ключевой образ – охоты, то, наверное, мы – егеря, или охотники-наставники, знающие основные ее законы.

Еще садовники, повитухи, сталкеры, проводники… Как хотите, так и назовите, главное, чтобы этот образ был вам понятен и работал. Я уж для полноты восприятия их кучу накидала и несколько раз со всех сторон и метафор ситуацию показала.

Собственно, я сворачиваю на этом свой селф-кейс «Давно живу» – вы же видите, и правда – давно. Не столько по времени, сколько по плотности событий, когда день за месяц, а иногда и за год. Так давно, что уже могу позволить себе говорить, что думаю, и делать, что считаю нужным (что не всем удается и в более зрелом возрасте). Даже быть слегка сумасшедшей, идти против течения, выходить из стереотипов и вытаскивать из них окружающих. И на сегодня могу рискнуть себе сказать, как все первооткрыватели: «Нашла! Вижу новую землю!» Мы нашли, апробировали свою систему развития бизнеса и человека дела. И я уже настраиваюсь услышать тихий звук нового «щелчка». Да и, честно говоря, он уже давно пощелкивает, как часовой механизм у того самого устройства, которое вот-вот рванет, запуская следующий виток спирали развития. Сейчас подведем итоги этого периода, потом общие всего большого путешествия, а потом… потом будет ваша работа.

Часть 6

Если подвести итоги этого периода, что имеем за это время в нашей лаборатории? Большой (реально – просто огромный) объем наработок. Все сессии по всем компаниям запротоколированы, каждая бумажечка, стикер, документ, проанализированы, структурированы. У нас много материалов «живых» – с высказываниями, размышлениями участников вокруг поднятых животрепещущих для них тем или теоретических знаний. Большинство сохранено у нас на фото даже со всеми ошибками и помарками, авторским «стилем» – это тоже важно, как люди мыслят, что ценят, чего боятся. Мы, бывает, после тренинга собираем и просматриваем оставленные листки бумаги, блокноты, на которых вели записи участники и почему-то не забрали с собой. Там видно, что было интересно, а где делали умный вид и рисовали всякие закорючки. По ним тоже многое можно понять.

Так как мы в основном длительные многолетние корпоративные программы ведем (т. е. внутри конкретных компаний по несколько лет) – это материалы в динамике: как развивается компания, как меняются проблемы и отношение к ним. И рождаются очень интересные выводы, как этой динамикой управлять.

Открытые программы для широкой аудитории в эти годы мы тоже вели, но не сильно разбрасывались, шли больше не за коммерческими, а содержательными целями, искали самые интересные темы и тенденции и, по сути, выбрали не так много тем. В основном, кроме отдельных целевых программ под запросы различных управленческих сообществ, мы развивали только три с половиной темы наших «культовых» тренинговых проектов по разным городам. Зато какие это темы! Мы их сами очень ценим и любим, вели их действительно по всей России, как в той песне: «От Москвы до самых до окраин». И в них принимал участие, не побоюсь этого слова, управленческий цвет нации.

Поясню, почему так считаю. Управленцы, которые выбирают такие темы, как раз находятся в самой активной стадии развития себя и бизнеса. Большинство из них достаточно молодо (если не по возрасту, то душой точно). Они не закоснели в своих взглядах и статусах, не гонятся за эпатажем, не поддаются на приемы влияния и рекламу, много читают, ищут нестандартные вопросы и ответы. И от них как раз сегодня и в ближайшие пятьдесят лет очень много зависит и будет зависеть. Из этих тренингов у нас другой пласт материалов – исследование тенденций развития управленческого мышления как явления.

Темы этих тренингов уже говорят сами за себя и много могут сказать об участниках. Судите сами. «Сталкинг жизненных целей» – обо всех тонкостях охоты и «выслеживания» цели (себя в будущем). (В чем-то по мотивам «Сталкера» Тарковского по книге Стругацких, если вы в теме.)

«БУМ» – Базовые Управленческие Методики – исследование, закрепление краеугольных законов и методов психологии управления и поведенческой психологии. Без знания их, а главное – без умения ими пользоваться, мы как здание без фундамента или читатели без азбуки.

«КПД-Переговоры» – как эффективно «переговариваться», чтобы договариваться (а не «воевать»). И жить с партнерами в ладу долго и счастливо, памятуя, что мы всегда на совместной «охоте». Если не умеем по-настоящему договариваться, а хотим переиграть партнеров, рискуем превратиться на каком-то этапе в мишень. Вот и учимся разбираться, как не перепутать стороны и при этом повысить КПД своих достижений. Каждая из этих тем разворачивается в нескольких ступенях тренингов.

Ну и «половинки» в «трех с половиной» – это тренинги «Эффектомер» («Счастьемер») к каждой из тем, где добавлялись практические секреты работы с постоянно увеличивающейся эффективностью, чтобы делать дело становилось все легче. Ведь настоящая эффективность – это уменьшение усилий, легкость, более красивые и достижимые результаты, а не выдавливание из себя последних капель сил.

Конечно, еще был большой, как река, поток консультаций и встреч с невероятно интересными людьми – руководителями, деловыми людьми и не очень деловыми, с нашими коллегами-консультантами разных направлений. Встречались, консультировали и консультировались по поводу животрепещущих и вечных вопросов, которые укладывались во все те же три банальных вопроса кладбищенского сторожа молодому Артуру Шопенгауэру: «Кто ты? Откуда? Куда ты идешь?» И потом, естественно, к ним, когда разбирались, добавлялся очень предметный: «А как?» Как туда лучше идти и дойти? Как найти попутчиков? Как не заблудиться? Как быть, как жить, как плыть и все остальные «как». И там столько открытий! Ведь каждый почти в буквальном смысле открывает свою Америку, свою страну, может, и Вселенную, если смотреть на это как раз прагматично. Там всегда все свое – яркое, острое, со вкусом, цветом, запахом, чувствами, отношениями, любовью, драйвом. И весь опыт и выводы оттуда у нас тоже сложены, упакованы, как россыпь самоцветов, – это была охота за драгоценностями.

Что еще насобирали в своем арсенале? Приличный объем знаний, инструментов, помогающий добиваться этой самой эффективности. Я их по ходу путешествия перечисляла. Это и педагогические, и психологические, и коучинговые инструмены, и знания менеджмента, и подходы к здоровью. И в каждом из этих больших направлений еще много видов разных подходов. Например, в одной психологической «ветви» у нас поведенческая психология, когнитивная, трансактный анализ, психодрама, арт-терапия, РЭПТ (Рационально-эмоциональная поведенческая терапия), психология управления (базирующаяся на предыдущих) и т. д. А внутри каждого из этих направлений еще свои поднаправления и методы. И все они не только хорошо изучены нами, но и хорошо проверены и отточены на практике.

И… И еще много «и». И мы с этим не только в большой кейс, но и в большую книгу не поместимся. Достаточно. Всегда на охоте важно вовремя остановиться.

И из всего этого и сложился селфхатинг.

1. Итоги этого периода я подводила максимально просто и сжато, попробуйте их так же быстро и сжато выделить и сосчитать, чтобы был виден «сухой остаток» прочитанного.

2. Такое же задание по своему ближайшему прожитому периоду потянете?

Не поленитесь, возьмите 10 лет, не меньше. И также сделайте сухой остаток по трофеям времени. Что сделали, что было важного? Какие знания о своем деле, о жизни? Новые навыки?

3. Хулиганский вопрос: ваш прогноз, куда я опять поворачиваю, куда прыгаю?

4. И еще более хулиганский по вашему периоду жизни: а вы куда с этими трофеями?

Мои «трофеи» селфхантинга и лабораторные выводы:

–

–

–

Как вы поняли, я не буду их расписывать здесь. В рабочем варианте я их больше 30 насчитала, пока еще изучаю, сортирую, разбираю. Что могла, перечислила по ходу – узнавайте. Может, мне еще подскажете что. Я, правда, пока ищу новую тропинку, новую охоту…

Итак, у нас 11 кейсов, 11 этапов становления, такая ретроспектива и транспектива с вопросами, трофеями селфхантинга. Их вообще можно было бы для наглядности представить как истории отдельных людей, и по каждому из кейсов задавать вопрос: как вы можете спрогнозировать, как это повлияло на судьбу? Чем проявилось на следующих этапах жизни? Куда ведет?

Но пока пусть будут так – связно, с каждым «трофейным» этапом, из которого закономерно вырастает следующий. На этом этапе нашей жизни мы свою рабочую гипотезу селфхантинга – охоты на себя как принципа работы по поиску своего пути, своих целей начали предъявлять миру в качестве уже сформированной концепции авторского метода работы. Пишем статьи, создали отдельный сайт, заканчиваем книгу-практикум.

А в этой книге мы остановимся именно в этом месте, чтобы было видно, как работает селфхантинг, как рождается новое. Жизнь покажет, что будет дальше. У нас с вами встреча по обмену опытом назначена, готовимся. На этом лирику на языке разговора с эмоциональной частью личности переключаем на сугубо логическую.

Как заключение, буквально несколько умных выводов и определений уже на деловом и научном языке.

Вот совсем заумно – строгое определение, чтобы вас сразить наповал: Selfhunting – (самоохота, охота на самого себя) интегративный мультидисциплинарный транспективный метод направленного поиска вектора и ресурсов развития человека и организации. Применяется в индивидуальном, групповом и деловом консультировании.

Авторская разработка в индивидуальном, групповом и бизнесконсультировании, позволяющая «охотиться» на самый ценный трофей – собственное Я и свой путь в этом мире.

Отличие от других – в уникальном сочетании сразу нескольких психологических, обучающих и деловых подходов, дающих возможность наиболее точно попадать в свою цель и избегать ошибок.

Авторы Татьяна Солдатова и Александр Семенов ваши покорные слуги, просим нас любить и жаловать. Или, как там еще красиво и уважительно говорили в не такие далекие времена, когда извозчик был «уважаемый», а в письме или речи к тому, кто едет «на извозчике», использовался только оборот «глубокоуважаемый»?

Так вот, мои глубокоуважаемые, на этом моем долгом селф-кейсе можно увидеть почти все тонкости селфхантинга. Только, я вас умоляю, не спешите делать выводы, не решайте, что все вам уже понятно и это просто, как дважды два. Есть тенденция в настоящее время читать «выжимки» статей и книг «по теме» и считать, что мы уже «в теме». Очень напоминает старый анекдот, когда двое заключенных сидят в камере несколько лет, уже все обсудили, все друг про друга знают, скучно. И тут вдруг один говорит: «А я английский знаю!» Второй, радостно: «А чего ж ты молчал? Скажи что-нибудь!». Первый: «Хенде хох!» – «Так это вроде по немецки?!» – «А, ну тогда я еще и немецкий знаю!». Вот у нас сейчас многие «уже и немецкий знают», прочитав несколько статей в Фейсбуке или Википедии.

Кстати, еще один вопрос к вам по ходу. Как думаете, почему я пишу подробно, с лирическими отступлениями, сносками, анекдотами, несколькими сюжетными линиями? Правильно, по всем законам селфханитнга я занимаюсь профилактикой и лечением «мозгового выгорания». Многие современые исследователи, в том числе и невролог Марианна Вулф (Maryanne Wolf), занимающаяся возрастной психологией в Университете Тафтс, автор книги об эволюции чтения «Пруст и кальмар:

История и наука читающего мозга» (Proust and the Squid: The Story and Science of the Reading Brain), говорит о том, что мы теряем способность читать и размышлять, не можем заставить себя замедлиться и перестать сканировать текст». «Мы не только то, что мы читаем. Мы то, как мы читаем», – заключает она. И если мы не пользуемся этим навыком, то мы становимся «людьми-блинами», по определению уже другого специалиста по развитию мышления – драматурга Ричарда Формэн (Richard Foreman). Такие широкие-широкие, но плоские и очень тонкие. А это, в свою очередь, большой риск и для сегодняшнего мышления, сферы чувств, нахождения глубоких нестандартных решений, и в будущем с большей вероятностью может привести к возрастному слабоумию. Я для своих читателей такого не хотела бы, так что «лечимся» вдумчивым чтением. Если вам в данный момент хочется мне сказать, что «слишком много буков», как сейчас принято говорить, значит, это отрицательный тест и вам пора «лечиться».

Фуф! Сама устала, пока вас переключала и включала. Так вот, теперь коротко еще о Selfhunting.

То, что особенность селфхантинга в нашем исполнении – сам междисциплинарный подход, точнее, мультидисциплинарный, сочетающий различные психологические, педагогические, бизнес, и даже медикофизиологические методы, позволяющий не замыкаться в рамках одного метода, вы уже поняли.

Основная «фишка», от которой мы не отступаем, и в этом расхождение с некоторыми направлениями коучинга, – это то, что мы буквально декларируем: нет целей как таковых, отдельно от человека. Даже такая простая задача, как купить машину или увеличить прибыль на 30 %, не может существовать без того, чтобы человек не определился, каков он сам в рамке, антураже, в среде присвоения желаемого и куда в связи с этим он двигается дальше, т. е. цель – это сам человек в будущем. В динамике развития его отношений с другими людьми, материальным миром, ситуациями, ценностями и т. д.

Иногда, эпатируя, чтобы подчеркнуть разницу, мы заявляем о своем методе как антикоучинге, в противовес попыткам стандартизирванно описывать цели, встраивая их в рамки схем, а потом уже «привязывать к ним человека». Подобный подход неизбежно приводит к «промазыванию» мимо настоящей цели, заводит в ловушки, например такие, как садизм целей, подмена целей. Хотя, конечно, мы и специализировались в коучинге, и испольузем его.

Для того чтобы наш клиент или группа (семья, управленческая команда, сотрудники коммерческой компании или другого типа организации) смогли «собрать себя», мы используем еще один метафорический образ и название – метод «Трофеи времени». А строго говоря, это работа с ресурсами и трансспективой времени (означающая целостное представление человека о своем прошлом, настоящем и будущем), в сочетании с ретроспективой и перспективой.

Особенность этого метода опять связана с метафорой охоты, «выслеживанием» себя в будущем, прогнозированием, созданием перспективы Я-вектора – вектора развития себя. Также с возвращением в прошлое за «трофеями» – ресурсами и вехами, по которым можно четче выстроить «Я-вектор». И тут используется ретроспектива не только как «вглядывание» в прошлое, но и в художественном смысле – ретроспектива «работ мастера» – себя, своего жизнетворчества в развитии, раскрытии таланта. И естественно, это приносит энергию и смысл в настоящее, в повседневные дела и отношения.

Про перспективу, надеюсь, вы уже догадались, что это самое главное в методе, посмотрите происхождение слова самостоятельно.

Базовая гипотеза, которую мы изначально держим во внимании, заключается в существовании уникального предназначения человека и организации.

Мы не вкладываем в это понятие идеалистический или высокодуховный смысл, а достаточно прагматично договариваемся, что у каждого есть свой предварительно назначенный маршрут и пункт назначения в этой жизни – это и есть предназначение. Кем или чем человек будет, это уже он решает сам, в силу своих ценностных ориентиров. И берет это как гипотезу, которую и проверяет, уточняя, подтверждая или опровергая в ходе «жизненного эксперимента». С учетом того, что предназначение это процесс, условие, а не цель и результат, он требует постоянной поддержки и коррекции.

Вокруг «стержня» охоты, работы с трансспективой и трофеев мы уже, как вокруг ствола, группируем ветви – подходы и методы из разных дисциплин и направлений.

Кроме того, образ охоты позволяет быть настороже, чтобы нас, условно говоря, не «поймали и не съели». Прорабатывая риски, мы берем из «охотничьего набора» все образы ловушек и способов приманивания диких зверей и птиц, помогая найти аналогии и обнаружить их в своей жизни. Понимая, что в первую очередь мы сами и охотники, и добыча для себя, большой упор мы делаем на этап исследования самолову-шек. Но не забываем, что и окружающий мир тоже готов в любую минуту на нас «поохотится». И всяких «манков», «привод», «силков», «капканов» и т. д. – бывает предостаточно. И с ними надо успевать разбираться.

Надеемся, что мне хотя бы мазками удалось нарисовать увлекательную картину охоты на себя – селфхантинга.

Мне кажется важным еще раз подчеркнуть, что многие современные подходы в работе с будущим, достижением целей отличаются от необходимого уровня погружения, который мы закладываем в селфхантинге (и не только мы, а все, кто это держит во внимании в своей работе), как охота ради необходимого выживания от промысловой и спортивной, а уж тем более от непрофессиональной, продиктованной модой, рынком, его коммерческими интересами и приманками.

Чтобы закрепить метафору и немного развеселить вас, мы взяли выдержки из блога современного охотника Андрея Шалыгина:

«Каждый сезон на реву в каждом обширном охотугодье складывается ситуация, когда вы охотитесь на лося на вабу (звуковой манок), а в это время на вас охотятся на реву (по звуку) волки или медведь».

«Сейчас много кто чего про охоту на реву пишет, и в том числе про охоту на реву на марала, ставили мы и простые пособия по изготовлению вабы (хотя и ладони сгодятся), впрочем, во всех этих материалах нет главного – «словарного запаса»… Сделать вабу из бересты или банки – дурное дело не хитрое, как и использовать электронные манки (ну, если делать нечего, то можно и магазинную иерихонскую трубу купить). Ума много не нужно. В основном все нормальные охотники манят ручками, и не нужно тут придумывать ничего лишнего.

При этом стоит иметь в виду, что все магазинные «дуделки» таковы по тембру, что мелкий лось от таких позывов только разбежится в самые дальние уголки болот и неудобий».

«Весь секрет манной охоты заключается в «словарном запасе» и «умении разговаривать» на языке животных, а вовсе не в том, какой манок купить или где взять запись. Но и искусство следопыта составляет немаловажную часть секрета этой охоты. А ведь сейчас кто много знает – едва ли много фотографирует».

«…Вот и получается, что в основном статьи про манную охоту – либо полностью «пустословие», переписанное «по мотивам» человеком, который в этом вообще ничего не соображает, либо реклама сплошная того, что в принципе работать не может по определению, но продать нужно, либо мимолетная идея сопровождается какой-то случайной фотографией, совершенно никакого отношения к тексту не имеющей, что полностью дискредитирует саму идею. Вот так все возьмешь – а ничего и нет.

Нет, конечно, если скачать в Андроид-Маркете программу по ману лося, то там вы найдете даже звук писающего лося, который несложно вопроизвести и без смартфона, путем опорожнения бутылки воды, но этим охотничья мудрость совершенно не ограничивается».

Как-то нам показался очень близким этот текст, и если убрать некоторые специфические термины и заменить их на наш психологический или деловой «сленг», то суть останется.

Вот такая Охота…

А если с умного языка опять перейти на душевную и даже поэтическую модальность, то селфхантинг, по большому счету, это не про стрельбу и кровь, а про большую любовь. Ведь когда чего-то охота – это сильное желание. А настоящее желание только из любви берется. К себе, в первую очередь. На кого охотимся-то? Ну, и из любви к тому, что нам жизненно необходимо и поэтому нам его в лучшем виде охота получать – отношениям с близкими и друзьями, со своими делами, миром. Всевышним, если угодно. В общем, если нам чего-то охота – бросаем все и идем на охоту. Сам «зверь» не прибежит или прибежит, но совсем не тот. Анекдот:

– Мальчик, ты что ешь?

– Рыба!

– А где взял тут?????

– Да он сам припрыгал!!!!

Сами понимаете, зачем нам такой «рыба»?

И вот самое точное определение селфхантинга: на себя важна охота – потому что нам жить охота.

P. S. Ну, и предупреждая вопрос о том, зачем я вообще так подробно о себе и своем пути писала, была ли цель такая «заказная» – показать себя, продвинуть? Наверное, она всегда есть, такая цель. Чего бы мне не хотеть себя двигать, если мне это важно и нужно? Я уже давно определилась с тем, что ищу в своей жизни, еще в детстве. И за свою жизнь (достаточно долгую) имела возможность проверить правильность направления. А для того, чтобы это найти, мне нужны единомышленники, с кем вместе искать. В одиночку и даже небольшой командой – не получится. И нужны люди, которые, как в заглавном анекдоте этого кейса, будут хотеть быть такими специалистами в жизни, чтобы отличать сердце от задницы, уж простите. И жить сердцем, умом, своим профессионализмом, а не привычным нам способом. Не стану спорить, многие считают, да и опыт окружающей действительности может свидетельствовать, что главный орган у человека – задница. Во всем принимает участие: в лечении, учении, воспитании, принятии решений. А уж в поиске приключений ей вообще равных нет (эту мысль я стащила где-то на просторах Интернета, но, согласитесь, она соответствует нашему жизненному опыту). Так вот, я хочу со своей стороны создавать способы жить по-другому, Как это сложно выразить словами, надо действиями и во взаимодействии, вон я сколько в кейсах ощущений передавала. И еще дополнительно к своему несколько кейсов с разными примерами селфхантинга ставлю после своего, чтобы не думали, что это только я одна так «охочусь». Но для меня главное, что мне от этого хорошо и жить нравится, моя лаборатория жизни работает. И мой «заказ» на продвижение себя совпадает с тем, что давным-давно написал Роберт Рождественский, когда его пытались заподозрить, что он пишет стихи «по заказу».

Кейс 12 Селфхантинг в действии

С Татьяной мы познакомились лет пятнадцать назад на нашем тренинге в крупной престижной компании. Она там проходила стажировку как экономист. Заканчивала экономфак, шла на красный диплом, уже точно знала свое рабочее место. Компания за нее ухватилась обеими руками, что, согласитесь, сейчас редко бывает с молодыми специалистами. Она еще когда практику проходила в компании внедрила новшество, значительно улучшившее работу отдела.

Уже при первом взгляде на эту девушку возникало ощущение, как говорится, «Бог поцеловал в темечко», причем два раза. Так бывает, что одаренность человека чувствуется на расстоянии, какое-то в ней глубокое человеческое обаяние и гармоничность прямо притягивали. И чувствовался и ум, и серьезность. С ней интересно было разговаривать, приятно было просто смотреть. Она одевалась неброско, но очень выразительно и гармонично, с какими-то уникальными творческими деталями.

Татьяна, пока завершала свой диплом, пришла еще к нам поработать, помогать на тренингах. Потом однажды поехала помочь мне организовать технические моменты в проведении занятий в университете на психологии управления и… осталась там обучаться. Говорю же, одаренная девочка. Параллельно активно проходила все возможные и доступные ей виды психологических практик и тренингов. Развивалась вовсю.

Все бы ничего, только вот было у меня ощущение, что во всех этих талантах чего-то не хватает, как будто она все время сомневается и чтото ищет. Внешне вроде все замечательно: вышла на работу, хорошая зарплата, ее ценят. Молодой человек, с которым она давно встречается, сделал предложение, и он очень нравится ее родителям. Интересный круг общения – молодые управленцы, психологи. Но что-то явно ее не устраивает в этом благополучии.

И как-то на занятии в коучинговой группе идет постановка проверка целей, я вижу Танюшу в образе будущего и просто физически чувствую, что ее надо оттуда вытаскивать, а то она сейчас доберется до ощущения почти смертельной обреченности, с которым может не справиться. Я аккуратно, чтобы не испугать ее и группу, предлагаю расширить рамки, поиграть в альтернативную реальность «кем бы мы могли бы быть, если бы могли жить другую жизнь». Это такая творческая игра, где можно и нужно быть кем угодно, главное, чтобы подальше от привычного и понятного.

И тут как щелчок, и мы увидели совершенно другую Таню – легкую, одухотворенную, при этом какую-то очень цельную и упорную, хотя играла она «продавщицу цветов в магазине». Но как она рассказывала о своих букетах! Как она подбирала их к психологическому портрету покупателя! Реально, все затаили дыхание, в ее презентации все хотели поучаствовать и «получить букетик», и долго потом аплодировали.

Группу я отправила с домашним заданием написать истории из детства, поискать там истоки нынешних способностей, мечтаний. А Тане, как в известном эпизоде фильма «17 мгновений весны» – «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться», предложила после написания сразу прийти на индивидуальный коучинг. Эту работу я помню отчетливо и очень ярко, потому что почти буквально случилось второе рождение уникального специалиста, творца.

Из исследования детства, из того, что все считали детскими забавами – постоянные рисунки, игры в создание картин интерьеров, где были и костюмы, и дизайн помещения, и даже дизайн пейзажей. Таня их рисовала, играла, «проживала» всех своих героев, их типажи, черты характера, места, где они жили, как они себя чувствовали. Она собирала все доступные и редкие на тот момент журналы, книги по дизайну одежды, украшений, помещений, ландшафта, тех самых букетов, которые мы так живо «увидели» на занятии.

Но так как у Тани вообще светлая голова, отличные оценки, способности к математике, хорошие лидерские способности, интерес к обществознанию, куда любящие родители направили будущее своего единственного одаренного чада? Правильный ответ вы знаете – на экономическое поприще. Да так направили нежно и решительно, что Таня даже не засомневалась и о своих увлечениях забыла, буквально вытеснила. Остались только то самое творчество в создании своего образа, рукодельных украшений, умение переделать любую стандартную вещь, одежду на совсем уникальную, и невероятно точных, творческих подарков друзьям и знакомым. Так как я была в числе одариваемых счастливчиков, знаю, о чем говорю.

И в момент нашего транзита «прошлое – будущее» мы с Таней, к нашему изумлению (ее и моему, я тоже несколько обалдела, простите, когда разглядела), появился специалист, каких, собственно, по-настоящему и нет пока в природе и обществе. Даже направление такое четко не сформировано, есть общее понятие – психодизайн.

Это когда вся среда, от одежды до мельчайших деталей интерьера, и, может, даже расположения и окружающего ландшафта жилища совпадает с психологическими потребностями человека и семьи. И не просто совпадает, а развивает их, позволяет раскрыть те качества и привести в то будущее, которое для них оптимально. Стало понятно, для чего такой жадный интерес не только к дизайнерским штукам, а к психологии, коучингу. Как подругому поможешь человеку увидеть «Дом Души»?

Вы знаете, в этом месте у меня есть большой соблазн выделить несколько успешных фактов из жизни Татьяны и на этой счастливой ноте закончить. Я так и сделаю, а потом расскажу, чего это ей стоило, стоит и как реально идет «охота на свой талант». В то время Таня успешно закончила курс по психологии управления и красиво, в виде творческой мастерской, защитила диплом по психодизайну. (Замечу в скобках: пока я этот курс курировала, у нас все защищали дипломы, проводя свои мастерские; мы организовывали такие дипломные марафоны и круглые столы для их обсуждения – залюбуешься! Опыт сказочный, все наши выпускники его помнят. Мне очень жаль, что я чисто физически не могу присутствовать во всех местах сразу, так как мы работаем по всей России и за рубежом, проектов много, заниматься этой работай я уже не успеваю. Так, иногда читаю лекции и веду занятия там.) Также Татьяна прошла обучение и получила несколько дополнительных специализаций и дипломов по различным направлениям дизайна.

Из компании через какое-то время ушла. У нее абсолютно уникальные работы, некоторые из них я видела вживую, многие на фото. Таня показывала видеозапись одной из первых своих работ – квартиру для молодой девушки. Меня поразили лица этой барышни, ее родителей и друзей, когда они вошли смотреть окончательный вариант (такой подарок на день рождения повзрослевшей дочери сделали родители). Они не вопили, не ахали – они явно были ошеломлены, ходили тихо, трогали руками объемные фигуры и рисунки на стенах, неожиданные украшения, и лица были задумчивые, как будто все смотрели внутрь себя, соприкоснувшись с этой не похожей на рекламные фото живой красотой дома.

Татьяна продолжает работать и сейчас в этом направлении, за это время набраться опыта, появился свой почерк. Это из того, что можно показывать в резюме и красивом коучинговом кейсе.

А если перейти к пониманию селфхантинга, всех перепитий такой охоты, то мы увидим весь объем и сложность такого пути.

Собственно, как это будет непросто, чего это может стоить, хотя бы приблизительно, я видела еще в той нашей первой работе, когда Таня вдруг нашла в себе ту, которую давно искала. Она стояла в желаемом варианте будущего счастливая и светящаяся, и ей больше ничего не надо было. А я (давно ведь живу, помните?) уже охнула и стала заглядывать дальше, продумывать варианты работы, чтобы результаты закрепить, а потери минимизировать.

Помните, как понять, делаете ли вы что-то новое? Если все с вами согласны и принимают ваши дела, то нет. Положенные три стадии:

1) этого не может быть;

2) в этом что-то есть;

3) только так и надо делать, придется пройти, если хочется делать действительно что-то новое и стоящее, и никому еще не удавалось миновать или ускорить эти этапы.

А если новое это вы сами, ваше будущее? А вас уже окружающие видят, как они привыкли и в том будущем, в котором их устраивает. Кто согласится по доброй воле такую привычную, выстроенную усилиями конструкцию поломать? Не имея никакой уверенности, что новая построится и будет лучше. Люди же не враги себе. Да и вам, в общем-то. Просто это ваша охота, а для них она может оказаться (показаться) войной против них.

У Татьяны все было выстроено и отлажено под нее ту, которой в одночасье не стало. И родители, и любимый, и коллеги, и друзья знали успешную, милую Таню-экономиста, в будущем еще успешного руководителя, с понятной работой, хорошим заработком, свободным временем для них. Новая, увлеченная, занятая непонятно чем – как с ней быть?

Ну, т. е. понятно, я думаю, что ничего никому не понятно…

Поэтому я помогла Татьяне и проверить несколько раз, действительно ли это то, где она себя видит, чувствует, берет оттуда энергию, или есть еще другие варианты. Затем всячески закрепляли, брали в настоящее энергию будущего, его смысла для нее, для предназначения. Заранее «стелили соломку» – смотрели, где могут быть риски, кто, когда и на каком этапе может потребовать вернуть «прежнюю Таню» и что с этим можно сделать заранее.

И, конечно, искали, а где тот заказчик, клиент, покупатель, кому ее такой необычный в общем-то продукт нужен.

Но, сами понимаете, везде соломки не постелешь.

Поэтому было все по списку: и друзья уходили (они в общем-то первые забузили), и любимый долго требовал «ту Таню» и все-таки таки ушел. Уже после свадьбы и некоторого времени совместной жизни – не смирился, не принял. И родители, хотя и смирились, но не принимали очень долго. И сейчас поддерживают слабо. И заказчиков, действительно понимающих и ценящих именно психодизайн, а не просто «сделайте мне красиво», не так, чтобы много.

И я сама это прочувствовала, когда Таня мне кухню помогала делать «под меня». Вот захотелось мне очень миленькую, как в журнале, стеночку под серый кирпич. Таня сразу сказала, что это не мои фактура и цвет, и всю задумку кухни – теплой, яркой, в сельском стиле, будет нарушать. Но я закапризничала, стенку сделали. А через пару дней я поняла, что заходить на кухню неохота. А стенка уже есть – сделана, оплачена. Ломать? И кто виноват? Понятно, что в моем случае я-то знала, что я. Я относительно вменяемый клиент. Но вручную расписывала стенку, чтобы она вписалась, приняла жилой вид, это Таня. Теперь у меня самая классная и самая любимая кухня. И спальня тоже. Но чего Тане это стоило даже при моей лояльности!

Что сегодня, как живется, работается нашей героине, как думаете?

Татьяна не сдалась, не бросила, продолжает свою работу, создает свое направление. Очень пригодились и экономические, и психологические знания. Вышла второй раз замуж, маленький ребенок, есть уже свой круг клиентов и ценителей, но пока не очень большой. Вынуждена вас немного огорчить, все очень не просто, мы живем совсем не в идеальном мире, и руки у нее периодически опускаются и до той будущей Тани, которую мы видели тогда, в самом начале, еще далеко.

Мы с ней каждый раз затеваем очередной «сезон охоты», находим силы, ресурсы, возвращаем смысл, и она идет дальше. Но так как я давно живу,

«высоко сижу, далеко гляжу», я вижу Татьяну в достаточно далеком будущем не просто успешным творческим специалистом, но Автором чегото очень уникального. Я ее такой видела всего несколько секунд в одной из сессий нашей «охоты», но это очень ярко и сильно было видно.

Конечно, человек предполагает, а Бог располагает. Но я верю, что раз этот образ проявился, значит, он в Татьяне есть и она его найдет или, как говорят у нас в селфхантинге, выследит и поймает.

Кейс 13 Какие бывают повороты в охоте

Еще одна история, также о достаточно молодом человеке, резко поменявшем свой профессиональный путь.

С Валентином мы также познакомились на тренинге в их компании. С большим числом моих «любимых» клиентов мы так и знакомимся, тренинги – мое основное место пребывания. Из этой компании, кстати, выделилась целая группа «звездных» ребят, которые очень необычно и творчески дальше строили свои жизненные истории. Там собственник и руководитель такой: умеет находить таланты и развивать в своих интересах. И вовремя отпускать, помочь «стать на крыло» тем, кому дальше внутри компании расти некуда. Это его качество позволило ему не плодить конкурентов, а выращивать партнеров или просто друзей, готовых в любую минуту прийти на помощь, хорошо отзываться о своей бывшей компании, помогать ей прокладывать дорогу. Но об этом руководителе как-нибудь потом (да и есть маленький кейс об этой компании, я рассказывала, как мы им, утомленным развитием, делали нестандартный парадоксально-смешной тренинг).

Вот Валя как раз из этих «утомленных». В смысле, у него хорошая база знаний. Он и еще несколько ребят пошли обучаться на наш курс по управленческой психологии. Ну и все они прошли у нас индивидуально то, что мы называем коучингом, чтобы не пугать окружающих экзотическими терминами. А в чистом виде, это обучение охоте на свой талант, на свой жизненный путь – селфхантинг, как вы уже знаете. Вот и Валентин стал «охотником». У него интересная душевная организация. В общении это шумный весельчак и балагур. Наблюдательный, с хорошим чувством юмора, прямой и прямодушный, «что на уме, то и на языке». Возможно, сыграло роль предыдущее военно-инженерное образование. И при этом он очень тонкого душевного склада, чувствительный, с ярким образным мышлением. Вот таким эпизодом, его характеризующим, рискну поделиться, хотя там есть намек на ненормативную лексику. Он как-то пришел разобраться с рабочей ситуацией ко мне в офис вечером, но разбор вроде бы стандартной ситуации далеко завел нас в его образы, мечты. И как-то очень хорошо «копнули» внутренние ресурсы, нашли классные «трофеи».

Он, воодушевленный, одухотворенный, прощается, я выхожу его проводить на крылечко офиса. Был уже совсем глубокий вечер – фонари, подсвечивающие осенние желтые листья, легкий туман. Мы изображаем сцену расставания. И он, такой еще разогретый, все пытается выразить свое чувство благодарности, останавливается на каждой ступеньке и все повторяет: «Татьяна, спасибо», «Прямо не знаю, какое спасибо». Ступеней там штук восемь, он все так ищет на каждой ступени новое слово к своему «спасибо», шагает на последнюю, поднимает глаза и сердечно так: «П-ц, какое спасибо тебе!» Я чуть с крыльца не свалилась от такого выражения чувств. Хотела возмутиться, все-таки официальная ситуация, он топменеджер, я уважаемый специалист, женщина, а он посмотрел чуть влажными от душевных переживаний глазами и выдохнул: «Ну, нет других слов у нас в языке!» махнул рукой и ушел в темноту.

Вот такой непосредственный товарищ. Он довольно быстро прошел все менеджерские ступени, стал хорошо зарабатывать. Потом вдруг прибежал, когда в компании освобождалось место руководителя инновационного отдела. Зашел, аж дрожит весь – такое напряжение. Ему вроде не совсем по профилю было направление, но он вдруг почувствовал там свои перспективы. Хотя зарплата изначально меньше и задачи совсем другие, но стали опять смотреть, «щупать», искать мотивы – а он там себя прямо органично ощущает, видит, как можно совсем неожиданно развернуть новые идеи. Но при этом и сомнений много, действительно, слаб он в этом направлении. Отрепетировали речь, пошел к руководителю. Правда, честно сразу сказал, что был у меня, готовился к разговору. Виктор, руководитель, конечно, позвонил мне, я ему, как могла, рассказала, что может быть в зоне риска, а что может получиться нового, хорошего. В общем,

поспособствовала, потому что собственник и мне доверял, и забрезжившие направления развития отдела ему понравились.

Как вы думаете, что из этой затеи выросло?

И Валентин за несколько лет (три года где-то) вывел отдел вообще в уникальное подразделение, очень четко выстроенное, с хорошими механизмами управления. От того дрожащего от волнения паренька, беспокоящегося, станут ли его вообще слушать, возьмут ли, осталось мало. В хорошем смысле лощеный управленец, подкованный, авторитетный, отлично знающий свое дело, свой статус, модно и дорого одетый, окруженный вниманием. Приходил достаточно часто за это время, много что делали, но больше по конкретным вопросам и проблемам, как-то получилось, что больше так глубоко не заходили в работе, и горячих благодарностей, тоже, соответственно, больше не было.

Неожиданно интересной работой была его подготовка к большой городской презентации с очень серьезными партнерами. Долго выбирали ему роль, где он себя будет чувствовать естественно, и нашли не ту, где он такой «крутой менеджер», а очень живую, немного шкодную, человека, всю эту авантюру замутившего и реализующего. Я хоть увидела прежнего Валю, а то уже готова была с ним на «вы» переходить. На презентации я была, порадовалась, потому что действительно было здорово. Такой прямо звездный час у Валентина.

А где-то через пару недель мне вдруг позвонил собственник компании, Виктор, и задал странный вопрос: что я думаю о будущем Валентина? Я удивилась, сказала, что не то чтобы мне больше нечего было делать, как непрестанно думать о будущем его сотрудников. У меня таких компаний по России приличное количество, так что хотела бы вопрос поконкретнее.

Пришлось встречаться, разбираться уже с Виктором. Тот, со свойственным ему чутьем, поймал, что Валя уткнулся в потолок своего развития. И ничего бы страшного, можно долго еще развивать направление и «вширь» (других должностей такого уровня не было на их карьерной лестнице, но это как раз та ситуация, когда отдел, деятельность развиваются, а руководитель нет. Он, что называется, «матереет» и либо теряет интерес, либо просто функционирует, как сформулировал Виктор – становится «управленческой сволочью». Валентин уже был близок ко второму варианту. А куда его двигать дальше, Виктор не видел. Мы с ним вместе поискали, поразмыслили, перебрали варианты в наших технологиях – не нашли. Договорились, что он предложит Валентину прийти ко мне самому. Виктор сказал, что готов к любому варианту будущего: помочь открыть Валентину новый бизнес, отпустить, искать совсем новые направления, только чтобы найти выход, не допускать застоя в своей управленческой команде.

Валентин «шел» месяц. Все время находил отговорки. Когда пришел, мне тоже не очень понравился. Видна была эта «сволочь» – и интереса к делу мало, и заносчивость проявилась уже ярко. Знаете, как мы говорим в таких случаях: «зазвездел и сгорел». Попробовал мне что-то такое втолковывать про «реалии бизнеса», «разные интересы собственника и сотрудников». (Это ему-то говорить?! Сколько шансов, сколько вложений моральных и материальных, сколько Виктор дал лично ему, я за свою бытность в бизнесе очень мало встречала. Эту встречу тоже Виктор оплачивал.) Попробовал меня поучить, как надо жить и работать, ну, до кучи, так сказать.

Я ему тихо и корректно предложила выбор: либо он сейчас встает и уходит, сразу, молча и без комментариев, либо мы работаем всерьез, и тогда он принимает мои условия взаимодействия и работает честно. Он опешил, подумал, встал и молча вышел. Я смотрела в окно, опять те же ступеньки, и он очень медленно по ним шел. Также на каждой останавливался, как будто что-то себе говорил. И вроде уже шагнул с последней, пропал из виду. Но потом раздался топот, и он ворвался обратно злой, как черт, но отдышался и сказал, что будет работать, чтобы я поняла ситуацию и «своему Виктору» передала.

Я ему предложила… сесть на мое место и из моей роли рассказать Валентину, что я вижу, думаю и хотела бы сделать. Он сел, посмотрел на свой стул и действительно очень горько рассказал, как он неприглядно выглядит в моих глазах и как я сожалею о том, другом Валентине, о его возможностях. И добавил: «Я бы вообще ему в морду дал!». Я пообещала двинуть ему по личности как-нибудь в нерабочей ситуации, а в рабочей мы стали искать выход. И… не нашли. Из его прошлых исследований я помнила одну красивую «ветку» развития, где он был счастлив. Он тогда был с дедом и отцом, которые были хорошими механиками и мастерами. Как их уважали, как ему нравилось работать с ними. Но он сам туда не пошел искать варианты, а мне без его включенности не очень понятно было, что там искать. Те версии, что он «смотрел», пока энергии не давали. Но хуже всего ему было в варианте нынешней работы. Так что единственным понятным «выхлопом» нашей сессии было решение об уходе из компании в ближайшем будущем. Пока просто в никуда.

Есть прогнозы ваши?

Вам, думаю, знакомо выражение «бутылочное горлышко топ-менеджера». Чем дальше по карьерной лестнице поднимается менеджер, тем он дороже, но тем сложнее ему находить новую работу по своему уровню и запросам. У Валентина как раз такая ситуация, мне самой хотелось понять, куда он пойдет, что его снова увлечет, вернет его прежний азарт, интерес. Но сильно не переживала и не фантазировала. Для его уровня работа рано или поздно должна была найтись.

Честно скажу, достаточно долго я о Валентине не слышала и даже не думала. Я действительно постоянно не могу думать о всех сотнях и тысячах моих клиентов, участников проектов, даже о моих самых «любимых» – тех, с которыми плотно и много работала.

Но если о ком-то подумала или ночами кто снится, стараюсь сразу как-то просигналить, потому что (я часто об этом всем напоминаю) считаю, что это сработала моя интуиция и пора выходить на связь, что-то делать. Но тогда как раз у нас была горячая пора, шло несколько проектов, мы летали всю весну и лето почти безвылазно. Это была именно та ситуация, когда нам даже сложно было заметить переход «из лета в зиму». Было дело, в середине августа мы улетели по дикой жаре в маечках из Ростова, работали больше месяца по всем городам: в Москве, Оренбурге, Томске, Улан-Удэ. И улетали из Читы в конце сентября в сильную метель, из-за заносов долго сидели в закрытом по метеоусловиям аэропорту. Так что про Валентина я иногда вспоминала, но писать, звонить, работать с ним не было возможности никакой. Мы прилетали и снова улетали, а однажды у нас дома сломалась стиральная машина.

Техника очень хорошая, абы кому доверять не хотелось, я у знакомых поспрашивала рекомендации надежного мастера и их попросила его номер дать. Освободилась, набрала номер и услышала… голос Валентина. Решила, что ошиблась в наборе, стала расспрашивать, как дела, он весело сказал, что обязательно позвонит мне, расскажет, но сейчас занят, срочно надо позвонить клиентам. Через минуту опять звонок и он задумчиво сказал: «Тань, а срочный клиент – это ты. А я как раз мастер по стиральным машинам». И захохотал тем прежним раскатистым хохотом. Я так и села. Этого развития событий я никак не могла предположить. Где он, а где стиральные машины, что называется. В общем, опущу подробности, как он к этому пришел – годы работы зря не прошли. У него сейчас неплохая фирма по ремонту бытовой техники, он и управленец, и иногда, для вип-клиентов, мастер. Как он работает! Я вообще уважаю мастеров, которые, как хорошие доктора, кидаются к технике с возгласом: «Что с ней?!» И относятся так же, как доктор к пациенту. Вы же помните, я сама врач, плохих докторов попрошу сейчас не вспоминать. Валя из таких, хороших. Проявились почти генетические способности мастера.

Не знаю, может, вас эта история не порадует, вы решите, что он снизил уровень. Ведь чаще ждут хеппи-энда с занятием все более крутых позиций. Но я несколько лет уже вижу довольного, веселого, подвижного, мне даже кажется (тьфу, чтобы не сглазить) счастливого человека. У него трое детей, в достатке он уже серьезно обогнал свой прошлый уровень. И делает то, что ему по душе. Может, его душе еще чего-нибудь захочется, я помню, были еще интересные мечты и задатки у него. Но пока основные он реализует. А захочет нового – опять выйдет на охоту.

Кейс 14 История «от обратного»

Барышня Ирина, 35 лет. Высшее образование, закончила в свое время экономический факультет. В сложные времена, когда был маленький ребенок, пошла на курсы парикмахеров, освоила «ручную» специальность. Руки у нее оказались проворные, работала она красиво, с огоньком, плюс общительность. Сложился свой круг клиентов и связи.

В какой-то момент за разговорами «по душам» во время работы она стала вникать в проблемы своих клиентов, давать советы, ее слушали, с ней все чаще стали советоваться уже и вне работы, звонить ей. И она стала получать от этого удовольствие, считать это чуть ли не своей «миссией» – помогать, руководить чьими-то жизнями. Конечно, прозвучало: «Да ты же, Ирочка, прямо психолог».

И Ира озарилась – «Ну, конечно!» Вначале пошла по разным тренингам, потом получила дополнительное образование. Знаете, это очень занятный современный феномен: интерес к психологии. Причем, мне кажется, что это прямо какая-то эволюционная задача сегодняшняя у человечества: понять себя, законы жизни. И к этому феномену, «на сдачу», я бы сказала, прилагается еще один. Очень многие прикоснувшиеся к этому, можно сказать, к чуду психологии – изменений, осознавания, влияния на жизнь других людей, общение в группе, которое сильно отличается от общения за пределами, резко хотят стать психологами, коучами, учителями жизни. И ничего в этом плохого, в целом, нет. Я знаю много отличных грамотных специалистов, сложившихся благодаря такой «инициации психологией». Да что там, я сама к этому числу могу себя отнести, просто чуть другим путем шла: через расширение своей медицинской и педагогической практики и через профессиональное медицинское обучение у Михаила Ефимовича Литвака.

Но есть там такая история – слишком многие путают причину и следствие. Кайф от влияния – это следствие, причем очень опасный кайф, сродни наркотическому (экстаз жреца). Это зависимость от манипулирования другими жизнями, если прямо говорить. Но это разговор отдельный, здесь я упоминаю чуть-чуть об этом феномене в свете истории Ирины.

Как часто бывает, если в развитии путают направление, она вроде и выросла как специалист, но получилось, что если из экономистов в парикмахеры это был «путь вбок», причем вынужденно, то когда она стала психологом, это вообще развитие в другую сторону. Ни экономиста, ни хорошего мастера не стало, а профессионального психолога не получилось. То есть она-то долго считала, что получился. Сделала психологический клуб, создавала свои «авторские тренинги» с забубенными названиями типа «Стань Властительницей и Обольстительницей».

Такие психологи обычно притягивают к себе определенный круг невротических клиентов, получается что-то вроде мини-секты по «личностному развитию». Используется много трафаретных фраз вроде «любить себя», «психосоматика», «детский страх», «внутренний ребенок», «у вас много комплексов» и т. д. Также много жестких оценок людей, ярлыков, штампов, разделение мира на «мы» (те, кто «посвящен в развитие») и «они» (обыватели, которым невдомек). Туда обычно относят родителей, мужей и всех, кто нам не нравится. Не случайно Альберт Элис, известный психолог, автор РЭПТ (Рационально-эмоциональной поведенческой терапии) назвал это явление – интеллектуальный фашизм. И под видом и соусом психологии народ вовсю пестует свои неврозы, выдавая их за развитие. Тот самый случай: «Развился в неизвестном направлении». Оно бы и ничего, люди вроде при деле и кое-что полезное там находят, осваивают виды общения, книжки читают, очень почему-то любят ораторское искусство. Но недоучтенный закон групповой динамики всегда приводит к внутренней конкуренции, поэтому вспыхивают конфликты между участниками.

Так было и в клубе у Ирины. Вначале ее юноши и девушки стали воевать между собой (под очень благовидными предлогами, сами понимаете, «интересов развития»), а потом пошел конфликт между ними и Ириной. «Девочки» вырастают, тоже идут «в психологи», начинают утягивать клиентскую базу, темы тренингов. Под видом «милого общения» на Ирину, естественно, вываливают кучу агрессии, претензий, перекладывают ответственность.

По всем законам жанра Ира и сама старается соответствовать званию «тыжпсихолога» – ставит цели, планирует время, ведет дневники. Но на самом деле это банальный перфекционизм, который еще больше изматывает. С подросшими детьми нарастают конфликты. С мужем все больше отчуждение. А надо держать лицо и быть примером. В общем, Ирина попала в замкнутый круг, я его называю «Осторожно, психология!». Он приводит к профессиональному выгоранию. Которое, в общем, надо лечить, но кто же сознается? А лечиться необходимо. Восстанавливаться приходится под руководством опытного терапевта и супервизора от 2 месяцев до 3 лет или вообще грозит дисквалификация. Ирина долго тянула. И только когда совсем все заболело, и стало подводить здоровье, и конфликт с мужем дорос до развода, Ирина почти тайно, через доверенных знакомых, попросилась на консультацию ко мне.

Сделайте прогноз, пожалуйста, зачем она пришла? Как будет работать? Откровенно говоря, мне сложно было с ней работать. Невооруженным взглядом видно было истощение эмоциональных ресурсов. Но в качестве компенсации ею постоянно используется объяснение (самогипноз такой), что эмоции вредны, надо быть логичной, все решать на уровне простых формул и рассуждений На любой вопрос была готовая цитировать «корифеев». Знаете эти магические формулы: «Надо не только слушать, но и слышать», «Наши мысли влияют на то, что происходит с нами». При этом очень плохо слушает, любую фразу сразу как-то пытается интерпретировать, готовит «правильный» ответ, а не отвечает по сути. Ну, мы-то тоже – «плавали, знаем». Таких «вещателей психологии» сейчас много, тут просто случай запущенный. Раз ты учитель, то уже не можешь быть слабой и права на ошибку нет, как она считает.

Начали потихонечку не только говорить, но и моделировать ситуацию, погружаться в события, раскладывать мысли и чувства, «заходить» за них глубже, понимая, что там «прячется». Видно стало ей самой, что есть ошибка изначальная, когда вместо понимания причин возникающих чувств, отделения их от следствий и развития умения с ними обращаться осознанно: что-то принимать, чем-то управлять, брать энергию от своих чувств, но быть при этом живым и чувствующим человеком, она стала почти роботом с алексетимией (нарушение в чувственной сфере, характеризующееся отсутствием чувств).

В такой встрече с собой слезы уже рекой, но все-равно моя Ирина, погрузившись, вновь и вновь отбрыкивается от своего же понимания и опять пытается рассказать о «правильных подходах» к жизни. И я так, ненароком, не сильно настаивая, вывожу ее на «охоту на себя».

Создаем круг из тех персонажей, которых она в свое время «поставила на место» и вывела из своего близкого общения. На самом деле, надеюсь, вы понимаете, что это канва работы, сами приемы сложнее и глубже и делали мы это не в один подход. Мне важно вам суть передать, которая даже меня, привычную, потрясла. А в сути – рядом у нее сейчас «псевдоблизость», не охота на себя, свой талант, а имитация его в искусственном, придуманном «парке». А все близкие, действительно любимые, отодвинуты по «иерархии интересов» на задний план. Из разных «ролей» своих близких очень похожий текст: «Ты загродилась, как забором, своими «правильными подходами», развитием, а никого реально не видишь, не слышишь, не любишь. А из роли двадцатипятилетнего сына: «Мама, ты уже лет семь биоробот, с программой «психология считает…» А мне стольким хотелось поделиться как раз в этот период своего становления, столько хотелось спросить». В общем, долго говорили как раз из роли сына, отделяя, где должна была произойти сепарация (и не произошла). А где, наоборот, должны были идти сближение, близость душевная, интеллектуальная взрослых матери и сына. Они остались связанными обидой и толканием друг другу формул и претензий. Сын выбрал другое направление «лучшей» психологии и воспитывал, укорял им маму. Опять опущу подробности, но как-то пришли к умиротворению. Также говорили из ролей, а затем искали «новое место» родителям, друзьям, клиентам, участникам групп.

А потом остался один маленький участок в этом кругу, который она обозначила, но не назвала. Пошли проверить его. И тут Ирина легла. В буквальном смысле. Упала, как подкошенная, и завыла. Это был образ нерожденного ребенка. Даже не зачатого. Просто отмененный, как возможность, потому что «надо было развиваться как профессионалу». А время и отношения ушли, есть вещи, на которые отведен нам определенный период, и они невозвратны. Не будут дети снова маленькими, не помолодеют родители, не вернутся любимые в состояние, когда они нас любили. И мы не станем моложе, не полюбим заново тех, кого разлюбили.

Осталось только оплакать, проститься и простить. Плакали долго, реально промок ковер на полу у Иры под щекой.

Потом только смогли завершить, выдохнуть и посмотреть уже спокойным, не повернутым в прошлое взглядом, что есть сейчас и куда хочется понастоящему, а не в ту картинку, красиво расписанную разноцветными маркерами на трех страницах, с которой Ирина пришла.

Вот это была настоящая охота!

Когда по-настоящему, без иллюзий стали смотреть, то появились азарт, понимание, ради чего, какой «трофей» добываем.

Тоже, как на охоте – каждому зверю и птице и свой способ, и свой сезон, и место. Не надо зимой бегать в забродских сапогах по болоту за гусями. Они уже улетели и болото замерзло.

Уже можете делать предположения, как пойдет и чем эта охота закончится.

Если коротко завершить, выяснили вот что: кроме согретого самолюбия по-настоящему Ирине для развития уже ничего не дает ведение своей клубной и тренерской деятельности. Только обратите внимание, я точно формулирую «по-настоящему» и конкретно Ирине. Это ее охота, она у каждого своя. Рассказывать, что «вообще» развивать других или еще чего такое делать полезно, это как говорить, что летом бывает тепло и хорошо. (Кто помнит анекдот про молодого сельского фельдшера? Ему привезли больного тифом, тот очень просил кислой капусты, фельдшер разрешил. Больной выздоровел. И фельдшер записал в своем справочнике рецептов: «Кислая капуста помогает при брюшном тифе». Следующему пациенту с этим диагнозом же он уже смело дал кислую капусту, а тот взял и умер. Фельдшер подумал и записал новый рецепт: «Кислая капуста помогает при брюшном тифе в 50 % случаев». Мне наше сегодняшнее повальное увлечение «рецептами» психологии сильно напоминает такой фельдшеризм.)

А Ирина, во-первых, действительно «выгорела» и такие контакты в качестве психолога ей были просто надолго противопоказаны (и я ее отправила к коллеге психотерапевту-психологу восстанавливаться).

Во-вторых, выросли навыки общения, изменились потребности.

В-третьих, была уже внутри следующая задача по предназначению. Она создала достаточно уникальный бизнес, причем из всей предыдущей базы знаний вырос главный навык – управленческий. И как раз долгая работа в группах позволила взять навык «от противного». Мы хорошо проанализировали, чего ей стоит делать, а чего ей делать не надо, как работать с коллективом под свой запрос и свою индивидуальность.

А вот что за бизнес-идея родилась у нее, сложившись из опыта работы экономистом, парикмахером, психологом, ведущим клуба, – не скажу. Хуже нет давать готовые выводы и рецепты, чтобы их копировали. И все хотят быть Стивами Джобсами и Михаилами Литваками.

Можете подумать сами, а можете и не думать. Суть кейса не в том, чтобы назидательно рассказывать, как правильно шла и в каком деле нашла себя наша героиня. А в чем? Тоже не скажу. Хотите понять, проштудируйте кейс еще раз. Сами ответьте. Кстати, когда бизнес хорошо развернулся, Ирина вернулась к ведению тренингов, что называется, для души. Это бывает не часто, и тренинги у нее действительно с уникальными темами.

Периодически она их проводит вместе с сыном, очень интересный тандем у них получился. И в одном из направлений бизнеса они партнеры.

А еще Ирина сейчас появляется у нас на консультациях и работает над новым этапом своего развития. Думаете, все гладко идет? Нет, даже не надейтесь, что я скажу, что она обрела душевный покой и все у нее теперь получается. Но «охотиться» стала значительно лучше, за это могу поручиться.