Между льдом и пламенем 3, или Как выбрать мужа

Глава 8. Лучшая тактика – нападение

Адриан

– Дом графа Олдберга защищен тремя уровнями магической защиты. – Давид, главный придворный маг империи, стоял у большого круглого стола, облокотившись об него руками и внимательно разглядывая карту поместья. Ее самолично принес первый советник императора из архива, в котором в обязательном порядке хранились планы домов всех основных аристократических семей.

Тусклые солнечные лучи, врывающиеся сквозь неплотно запахнутые шторы кабинета и создавали вокруг придворного мага некий дымчатый ореол, делая его фигуру полнее, чем на самом деле. Нет, конечно, Давид не был тучным, но небольшой животик человека, безмерно любящего стряпню собственной жены, у него присутствовал, даже несмотря на то, что его работа была в основном активной. Легкая седина в его черной шевелюре, так же, как и у нас, соответствующей всем требованиям придворного этикета и потому достающей почти до пояса, добавляла некоего шарма его образу, делая черты лица более выразительными и волевыми.

Сквозь неплотно прикрытые створки окна вдруг снова пробрался проказливый ветерок, взлохматил новомодные кисточки на держателях штор и коснулся лежащих грудой на большом столе императора документов, теребя кончики страниц. Магистр Фаллар, присутствующий тут же – явно по вызову не отставшего от нас ректора, – заметил легкое колебание воздуха и сделал сложный пасс руками. Все снова стихло, а створки с тихим стуком плотно притворились. Я завистливо хмыкнул, отмечая легкость, с которой дракон использовал свою магию. Казалось, он даже не вполне осмыслил собственное действие, прежде чем воплотить его в жизнь. Мы с братом пока еще не достигли подобного уровня. Впрочем, с этой нервотрепкой не факт, что вообще когда-нибудь достигнем. Тут важно спокойствие и душевное равновесие, с которым у нас за последний год имелись явные проблемы.

– Ты сможешь их взломать? – поинтересовался император, напряженно разглядывавший наши с братом решительные лица. Мы с Корнелием пойдем за Меланией вне зависимости от того, смогут ли они сейчас найти наиболее безопасный вход в дом. В крайнем случае, сориентируемся на месте. Хотя кому, как не главам службы безопасности, осознавать важность и нужность предварительной разработки стратегии. Иногда все и вовсе строится на четко выверенном плане, впрочем, бывают исключения, когда приходится действовать исключительно по наитию.

– Ставил их я сам, но вот взломать… – Темноволосый маг сокрушенно покачал головой. – Граф специально заказывал защиту, которую практически невозможно преодолеть. Даже черные ходы запечатаны так, что туда не проберется никто посторонний.

– Интересно, зачем ему такая? – спросил брат, напряженно примостившийся в соседнем со мной кресле. Он раздраженно наматывал белоснежный, буквально искрящийся ледяной магией локон на палец. Светлый лучик солнца, уже почти достигший края его ботинка, робко отодвинулся чуть дальше.

Я нетерпеливо вздохнул, сцепил пальцы на затылке и откинул голову на спинку кресла. Солнечные зайчики, отражавшиеся на моем лице от блестящих висюлек на шторах, слепили глаза. Корнелий раздраженно побарабанил кончиками пальцев по подлокотнику кресла, и этот тихий перестук разбавил тишину комнаты.

– Не знаю, обычно я не спрашиваю заказчиков о причинах. – Давид махнул рукой и характерным жестом откинул лезущую в глаза челку назад. Его тяжелый взгляд уперся в нас с близнецом. Я неуютно поежился, снова вспоминая свою бурную юность, которая была буквально пронизана такими взглядами, не сулящими ничего хорошего ни мне, ни Корнелию.

Брат подозрительно прищурился, зачем-то начав разглядывать нашего наставника еще более пристально. На белых ресницах возникли новые кристаллы льда. Интересно, что он там увидел? На всякий случай я тоже начал вглядываться в стоящего напротив нас мужчину. Есть какие-то подозрения в отношении него?

– А стоило бы, – все же не удержался Корнелий, нетерпеливо раздувая ноздри. Его, в отличие от меня, эти взгляды совершенно не пронимали. Он и сам мог глянуть так, что плохо становилось всем окружающим, включая меня.

Наставник смерил его красноречивым взглядом. Брат сделал вид, что устыдился, поджал губы, но не прекратил его как-то странно разглядывать, словно знал нечто неведомое мне.

Давид с самого детства занимался со мной и братом магией, постепенно раскрывая наш потенциал и заставляя наши магии сплетаться воедино. Именно благодаря ему мы теперь можем спокойно сливаться со своими стихиями и пользоваться ими даже в самых экстремальных условиях. Конечно, до магов ледяной пустоши нам еще далеко, но все же полностью свою магию мы там не потеряли.

Кстати, как выяснилось, защиту на Меланию тоже ставил он. И если знать уровень магии этого человека, то можно с уверенностью утверждать – нашей невесте практически ничего не грозит. По крайней мере, убить ее ни ядом, ни каким-либо другим способом по сути нереально. Единственное – вполне можно покалечить. Как объяснил Давид, защитное плетение для нее разрабатывалось индивидуально по пожеланиям ее отца, который хотел, чтобы девушка все же ощущала на себе последствия проводимых ей экспериментов, но не могла погибнуть.

Узнав, что ее защита не идеальна, мы с близнецом переглянулись – как закончится все это и она снова будет в безопасности, поставим на нее самую совершенную защиту! Пусть лучше дом сносит, но останется цела и невредима!

На самом деле, после заверений Давида в том, что нашей невесте ничего серьезного не грозит, стало несколько легче, но все же она в плену уже давно, ей можно причинить боль, ранить… Впрочем, даже Давид не ручался, что девушка выживет после смертельного ранения, то есть магия ее защитит, на некоторое время замедлит все процессы в организме, даст возможность помощи подоспеть. Однако если эта помощь все же запоздает, то магия защиты может иссякнуть и даже Давид не гарантирует ее безопасности в таком случае.

Я нервно передернулся, представив себе раненую Меланию, отчаянно ждущую от нас хоть какой-то помощи. А мы тут… решить все никак не можем, с левой стороны родового гнезда графа Олдберга подходить или с правой.

– Так, это все, конечно, замечательно. – Я встал со своего места, уже не прислушиваясь к тихому разговору о том, как можно прорвать эту защиту. – Однако прошло уже более шести часов, а мы так и не приблизились к спасению, поэтому либо вы прямо сейчас предлагаете что-то дельное, либо мы идем так и будем импровизировать.

Корнелий встал вслед за мной, демонстрируя готовность следовать моему плану. Давид неодобрительно покачал головой, а вот Алистер, отец, которым он для нас всегда являлся, наоборот, одобрительно кивнул.

– Я пойду с вами. – Папа подошел поближе, явно показывая свое намерение поддерживать нас, что бы ни случилось. – Мелания хорошая девушка, и счастье моих сыновей для меня важнее разработки стратегии, которую, как оказалось, и вовсе невозможно разработать.

Император неодобрительно сверкнул взглядом, но тоже встал со своего места за столом.

– Я тоже пойду, еще не хватало потерять и всех остальных в этой войне. Нитрилла и без того слишком сильно наследила в нашей империи. – В его взгляде на мгновение сверкнуло неподдельное беспокойство за нас и брата, но оно быстро снова преобразовалось в привычную придворную маску, без которой, казалось, он жить не может.

Я пожал плечами. Если хотят, пусть идут – помощь нам лишней не будет.

– Мы тоже идем. – Ректор и целитель, а теперь, как оказалось, дядюшка Фаллар, до этого тихо сидевшие в дальнем углу кабинета и практически не участвовавшие в общем обсуждении, встали вслед за нами.

– Я обещал Нитриэль заботиться о своих племянниках. – На лице целителя отразилась легкая печаль, практически сразу сменившаяся теплой улыбкой, адресованной нам с братом. – Я сдержу обещание.

Я еле сдержал грязное ругательство, рвущееся с языка при этих словах. Родственничек, тоже мне… Где он был двадцать семь лет? Но усилием воли и под красноречивым, практически убийственным взглядом брата все же промолчал. Будет еще время и место для выяснения отношений – сейчас надо думать только о том, как спасти Меланию из плена.

Я развернулся на каблуках, резким рывком вылетел прочь из душного кабинета императора и направился по светлым коридорам дворца в конюшню. Вся наша группа последовала за мной, пугая проходящую мимо прислугу решительным видом и общим составом. Еще бы, не часто встретишь нашу грозную семейку в полном сборе. Даже нас с братом во дворце весьма опасаются, что уже говорить о самом императоре и первом советнике.

– До дома графа предлагаю отправиться верхом, а там, ближе, подойти пешком, – подал я голос, уже практически дойдя до большой теплой пристройки к дворцу, где располагалась императорская конюшня.

В теплых просторных стойлах томились и наши с братом любимые скакуны. Широким шагом я быстро проследовал к моему Бересту. Конь сочно-коричневого окраса, под закатными лучами солнца выглядевший словно кровавый отблеск, встретил меня теплым ржанием. Протянул руку к моему красавцу, тихо поздоровавшись, и привычным с детства жестом перекинул длинную гриву через шею умного животного.

Придирчивым взглядом я оценил чистоту выделенного ему стойла, отмечая свежее сено на деревянных досках пола и идеально вычищенную кормушку. Правда, в дальнем углу обнаружилась небольшая кучка навоза, но это дело такое, за всем сразу не усмотришь. В целом работой конюха и его нового, как говорят, очень молодого помощника я остался доволен.

Эти скакуны, что у меня, что у брата, были когда-то давно подарены нам самим императором вместе с отцом на день рождения. Тогда на нас впервые свалилась незавидная обязанность каждодневного ухода за, как оказалось, вредными и капризными созданиями, сердца которых еще только предстояло покорить. Кажется, мы тогда восприняли это не слишком радостно, ведь это означало необходимость вставать каждое утро с зарей только ради того, чтобы почистить стойло, напоить, накормить и выгулять животное. Однако со временем такая обязанность превратилась для нас в награду – бесконечные просторы дальних пастбищ, свежий запах просыпающейся природы, развевающиеся за спиной волосы, свобода от унылой дворцовой жизни и бесчисленных придворных ограничений, вбитых нам в подкорку, кажется, с самого рождения…

– Ну что, красавец, готов к приключениям? – Я поцеловал теплый нос своего любимца, радуясь долгожданной встрече. Жаль, что, когда мы отправились к моим родным на лето, я не смог взять его с собой из-за того, что для Мелании пришлось брать карету. Но, думаю, тут ему тоже не было скучно. Императорские конюхи прекрасно знают свое дело.

Берест отозвался тихим храпом и активным покачиванием головы. Я улыбнулся и потянулся за амуницией, находящейся прямо тут, в широком стойле моего любимца. Быстро справился с седлом и уздой, приладив все на место. Похлопал коня по крупу и быстро вскочил ему на спину.

– Ну что, поедем? – Я ласково погладил шею Береста и тихонько ударил пятками о шелковистые бока. Дверь стойла мгновенно отворилась по малейшему мановению моей магии, благо она и настроена была только на меня и конюха, чтобы никакие вельможи не вертелись около моего коня.

У дверей конюшни меня уже ждали практически все члены нашего маленького отряда. Я быстро спешился. Только ректор запаздывал – ему пришлось выбирать наиболее подходящую лошадь: не каждая будет рада носить на себе полноценного дракона без предварительной притирки и подготовки. Все же лошади это чувствуют.

Полутемное помещение конюшни освещалось лишь скудным солнечным светом из окон, расположенных высоко под потолком. Корнелий, стоящий ближе всех к выходу, нетерпеливо крутил пальцами в воздухе большую сверкающую снежинку. Отец делал примерно то же самое с той лишь разницей, что в его пальцах сверкал их целый ворох – неплохое упражнение для ледяных магов, чтобы успокоить нервы и войти в некое подобие медиативного состояния. Дядюшка-император наблюдал за этим процессом с каким-то особым интересом, явно тоже желая полечить таким способом расшатавшиеся за годы правления нервы, а вот магистр Фаллар, который, оказывается, теперь тоже наш дядя, что-то с интересом рассматривал вместе с Давидом в его книге, тихо перешептываясь о чем-то своем.

Я тяжело вздохнул, уже устав ждать окончания всей этой канители, но, как назло, ректор существенно задерживался – ему все никак не могли подобрать подходящую лошадку, так что я мог наблюдать спешное передвижение главного конюха, вертлявого мальчишки рядом с ним и самого ректора от стойла к стойлу. Хотелось побыстрее действовать, двигаться, что-то предпринимать, а не терять бездарно драгоценное время, в течение которого с Меланией могут сделать нечто страшное или даже просто нехорошее.

Стоило подумать о невесте, как сердце болезненно дрогнуло, неприятно заныв в груди. Я поморщился и потер грудную клетку. Мое движение не ускользнуло от зоркого взгляда близнеца, но он практически сразу все понял, глянул сочувственно и снова отвернулся, отвлекаясь на что угодно, лишь бы скоротать эти бесконечные минуты тяжкого ожидания. В его руках засветилось уже несколько искрящихся льдом снежинок.

Наконец к нам подбежал взмыленный вихрастый мальчишка – помощник конюха, взволнованный внезапным наплывом посетителей. Он сообщил, что конь для ректора уже найден, осталось его оседлать. Находясь к нему ближе остальных, я величественно кивнул, показывая, что услышал информацию. Мелкий буквально просиял, глядя на меня чуть ли не с благоговейным восхищением. Натянуто улыбнулся парнишке – раньше я его тут не видел – и протянул мелкую монетку, случайно затерявшуюся в кармане брюк, отчего и без того безгранично восторженный взгляд стал еще более горящим.

– А можно спросить? – вдруг тихим, каким-то дрожащим голосом поинтересовался он, прижимая к груди блестящую монету. Густая копна волос растрепалась еще сильнее из-за одного неловкого движения головы мальчишки, но, кажется, его это нисколько не заботило.

Я пожал плечами, стараясь сохранять спокойствие: в конце концов, это всего лишь ребенок, ни к чему приходить в гнев от одного его неосторожного слова. По всей видимости, мальчик растолковал мой жест как разрешение.

– А вы правда-правда огненный дракон? – Новый помощник конюха подпрыгнул на месте. Веселые кудряшки подпрыгнули вместе с ним.

Кивнул. Кажется, большего восторга, чем уже выдавал этот мальчишка, нельзя излучать, ан нет, умудрился же!

– Правда, – все же проговорил я вслух, отмечая легкую искру недоверия в глазах ребенка, – а мой брат ледяной. – Я похлопал Корнелия по плечу, немного сменив свое положение, чтобы дотянуться до брата, тот обернулся и тоже показался ребенку. В ледяных глазах свернуло странное выражение, явно связанное с чем-то ценным для него.

Мальчишка вдруг ойкнул, увидев моего близнеца, и еще более благоговейно посмотрел на нас обоих, словно мы представлялись ему божествами, сошедшими с небес.

– Ну все, беги. Тебя, поди, дядя заждался. – Я примерно прикинул, кем мог бы приходиться ему сам конюх. Отец – сомнительно, внешнего сходства почти нет. А вот дядя – вполне.

Мальчишка кивнул, и только его и видели. Я невольно даже улыбнулся его прыти. Кого-то он мне напоминает – прыткий, юркий, любопытный… Сердце снова кольнуло, стоило брату открыть рот.

– Спорим, Мелания была столь же непосредственным ребенком в детстве?

Отмахнулся. Конечно, была! Только вот, думаю, этого мальчишку в любопытстве она однозначно перещеголяла. Даже жаль, что раньше мы не встречались с ней где-нибудь в городе или во дворце. Было бы интересно посмотреть, какой она была раньше.

Наконец от дальнего стойла, не видимого с нашего места, раздался довольный цокот копыт застоявшегося там скакуна. И ректор, величественно выпрямив спину, выехал на сером в яблоках жеребце. Кажется, именно этого строптивца в прошлом году долго приучали к седлу.

Не мог не восхититься работой конюха – вредный конь вел себя идеально и, уверен, будет вести себя так и впредь.

– Ну что, едем? – произнес ректор, словно мы не его столько ожидали.

Недовольно скрипнув зубами, я молча вскочил в седло. Остальные последовали моему примеру. Наша небольшой отряд наконец смог выехать.

– Дом графа находится в тридцати минутах неспешным ходом, – для незнакомых с месторасположением нужного нам объекта индивидуумов – ректора и целителя Фаллара – сообщил придворный маг. – Так что сейчас быстро добираемся до места, спешиваемся за квартал, и там уже будем думать, как пробраться внутрь.

Все молчаливо согласились с этим планом. Надеюсь, мы все-таки сможем прорвать защиту этой, как на поверку оказалось, практически неприступной цитадели. У нас нет права ни на одну ошибку!