Как вырастить сына. Книга для здравомыслящих родителей

Кризис подросткового возраста. Для многих родителей сама мысль о том, что вскоре их ребенок вступит в подростковый возраст, пугает. Собственно говоря, и без кризисов роста трудностей в воспитании мальчика хватает. Не хотелось бы, чтобы их становилось больше.

Настолько ли страшен этот пресловутый подростковый кризис, насколько его малюют?

Прежде чем перейти к этому вопросу, давайте все же разберемся с этими кризисами роста. Именно «кризисами», ибо еще до наступления подросткового возраста ребенок (и мы вместе с ним) переживает их несколько. Так, Лев Семенович Выгодский выделял шесть основных детских и подростковых кризисов. Это:

• кризис новорожденного;

• кризис 1 года;

• кризис 3 лет;

• кризис 7 лет;

• кризис 13 лет;

• кризис 17 лет.

Учитывая акселерацию и неравномерное развитие разных детишек, некоторые «кризисы» стоит немного сдвинуть по времени. Так, кризис семи лет нынче может наступить и в шесть, а то и в пять годиков.

Подростковый, самый тяжкий для родителей, кризис вообще зачастую наступает у современных мальчишек годам к двенадцати, а у некоторых – к одиннадцати, и связан в первую очередь с половым созреванием. Это самый затяжной кризис: он может продолжаться от трех до пяти лет. Этот период окрестили невинным названием «переходный возраст». Девочкам в этом смысле «повезло» – хотя «трудный» период и начинается у них раньше, но он значительно (на год и более) короче, чем у мальчишек. Да и проходит, как правило, не так бурно.

Впрочем, обо всем по порядку.

Однако прежде хотелось бы уточнить: страшное слово «кризис» в данном конкретном случае ни в коем случае не означает беду либо катастрофу.

Возрастной кризис – это не что иное, как переход к новому этапу развития. Он может быть тяжелым и напряженным, а может быть легким и радостным. Потому что в результате этого перехода ребенок обретает новые возможности.

Кризис новорожденного

Что это такое и что с ним делать?

Ребенок рождается. До рождения он находился в тепле, уюте, фактически без движения. Красота: ни о чем заботиться не нужно, пища поступает по трубочке-пуповине, температура постоянная, ничего не видать – и слава Богу. И тут началось: куда-то выталкивают, буквально втискивают в узкий тоннель (попробуйте проползти сквозь узкую трубу, где едва пролезает ваша голова, – поймете, что такое РОДИТЬСЯ). Потом – холод (ага, это не в материнской утробе, где всегда – плюс 37).

Громкие звуки (и «там» было слышно, но не так же!). И – свет. Свет, который там, внутри, отсутствовал.

Но самое страшное – впереди: нужно научиться дышать. Самому!!! И еще – кушать! Тоже самому!!! И как это – научиться, если ни говорить, ни распознавать речь, ни даже наблюдать за другими мы еще не в состоянии?

Вот это самое – и есть кризис новорожденного. Новехонькое существо попадает в этот мир совершенно к этому не подготовленным. Его просто выбрасывают на родильную кушетку, обрезают пуповину – и живи, как хочешь… А он еще и грудь-то сосать не умеет.

И самое страшное – он пока никак не может влиять на ситуацию. Даже реагировать на нее толком не умеет: двигаться не может (нет, новорожденный тоже двигает ножками-ручками, но он этими движениями не управляет – то есть они спонтанны). Возникает вопрос: а как же жить дальше – с таким-то убогим набором возможностей?! Кризис!

Когда он заканчивается? А когда ребенок впервые выделит ваше лицо из всей богатой окружающей среды. И улыбнется именно вам. Все! Мы подросли! Кризис миновал!

Что делать и чем помочь во время кризиса новорожденного? Да ничего экстраординарного делать не нужно. Обычная забота, внимание, «угушечки» и улыбочки. Тепло и ласка. Только и всего. И не оставляйте его одного. По крайней мере надолго.

Кризис первого года

А это что еще за кризис? Кажется, никаких особенных причин для кризисов нет… Начинаем сами двигаться – кто ползать, а кто уже и ходить, взявшись за мамины руки. Начинаем познавать мир за пределами детской кроватки. И вот – первые сражения за свою самостоятельность: я хочу туда – а меня ведут в другую сторону. Я тянусь к этой яркой вещице, а мне суют давно изученную погремушку.

Вот тут-то и подстерегает малыша страшное открытие: оказывается, он и мама – это разные существа! Нет, в самом деле: то, что совсем недавно казалось продолжением самого себя, – оказывается, нечто отдельное от тебя! Это надо как-то пережить…

И переживают. Некоторым детишкам удается как-то спокойно «переварить» открытие, что они в мире – не одни. Другие впадают в своеобразную детскую депрессию: начинают плохо кушать, отказываются «разговаривать» с матерью, становятся обидчивыми и плаксивыми. Третьи вдруг развивают бешеную активность и становятся неуправляемыми.

Откуда берутся такие реакции?

А вот откуда. Выделяя себя из окружающей среды, отделяя свое «я» от «я» мамы, ребенок делает два важных для себя открытия. В классическом стиле: одна новость – плохая, вторая – хорошая.

Первая, которая плохая: раз мама – это не я, она может вдруг исчезнуть помимо моей воли. Уйти – и не вернуться.

Вторая, получше: раз я – сам по себе, значит, я могу действовать самостоятельно.

Реакцию на эти новости легко предугадать. Реакция на первое открытие – результат панического страха вдруг потерять маму. Отсюда:

• реакция «хвостика», когда ребенок буквально не отлипает от мамы;

• истерики, когда мама занимается чем-то, помимо его самого: например, готовит обед. Всякий, кто отнимает внимание матери, начиная от отца или бабушки и заканчивая мобильным телефоном, – лютый враг, с которым нужно беспощадно бороться;

• «почетные караулы» у ванной комнаты и туалета. В общем, везде, где бы ни укрылась мама. Как правило, сопровождаются криками, плачем и ясными требованиями на «детском» диалекте немедленно открыть ему дверь;

• волшебные превращения тихого и послушного ребенка в маленького воющего монстра, как только мама приходит домой.

Конечно, истерики и плач нашего ненаглядного отпрыска сильно раздражают. Так и хочется отшлепать маленького крикуна по мягким тканям чем-нибудь с хорошим прилипающим эффектом. Тут важно войти в положение ребенка:

в этом возрасте он умеет выражать свои требования только так.

Нравится нам это или не нравится… Но раз не нравится, то попытаемся пойти самым прямым путем – успокоить младенца. То есть удовлетворить его требования. Так чего он там орет? Причины в этом возрасте могут быть следующими:

• требование «я хочу»: есть, вот эту вещицу, пойти с мамой и тому подобное;

• протест против чего-то: отобрали игрушку, не пускают в комнату, кормят невкусным;

• обычный эмоциональный взрыв: пришла мама, в доме новые люди, громкая музыка или новая игрушка. Нужно учитывать, что даже вполне позитивные поводы могут вызвать реакцию в виде плача: просто так привычнее;

• усталость, недомогание, сонливость – обычная причина плача.

«Лечение» тут также согласно «симптоматике»:

• если чего-то хочет – дать. Или не давать, если нельзя. Но уж если «нельзя», то показывать это нужно твердо и однозначно, невзирая на истерики. Вот увидите: пройдет. Причем в краткие сроки;

• протестует – та же схема: законные требования – удовлетворяем. Незаконные – пресекаем. Твердо и без вариантов;

• взрыв эмоций нужно просто переждать, никак не реагируя. Пройдет;

• устал – пусть отдохнет. Ругать, угрожать, наказывать – не нужно. Лишнее это…

К слову: лучшее средство от истерик – не обращать на них внимания. Никакого.

Однако вернемся к нашим баранам. Второе заключение ребенка в связи с открытием «я не один» – это захватывающее чувство вседозволенности. Ведь если мама – это что-то отдельное от меня, то можно, наверное, поступать, как хочу я, а не мама.

Вот тут начинается самое веселое. Ребенок становится неуправляемым: берет без спросу вещи, не реагирует на замечания и окрики, ломает игрушки. Родители зачастую не узнают своего сына, настолько разительны перемены, происходящие с ним. Ребенка как будто подменили.

И самое обидное, непонятно, как бороться с такой напастью. Не обращать внимания? Так он все переломает. Наказывать? Но разве поймет годовалый ребенок суть наказания? Попытаться как-то договориться? Но как, если он ничего и слушать не желает!

Что можно посоветовать? Терпение. Понять и простить. Ребенок опьянен своим открытием, он впервые в жизни испытал чувство свободы. У любого голова закружится…

Поэтому – без паники, в деловом порядке устанавливаем новые правила. Условно говоря, «что такое хорошо, а что такое плохо».

То есть четко и неоднократно пытаемся донести до малыша, что есть вещи, которые ему позволены, а есть те, которые делать нельзя.

То, что «можно», – пусть делает без ограничений. Что нельзя – строгий запрет и контроль.

Можно использовать дипломатию. Если чего-то очень хочется, а нельзя, иной раз можно подсунуть заменитель. Зачем копать ямку зонтиком, когда прямо под ногами лежит такой чудесный колышек?

Есть еще вариант. Назовем его условно – «японский». Именно в этой стране было принято давать мальчикам до пяти лет полную свободу. Мол, пусть сами набивают свои шишки – быстрее «дойдет». Тут уж, дорогой родитель, на свой страх и риск. Ребенок может набить шишку, а может порезать руку, азартно шлепая стаканом о пол. Хотя, конечно: наука на будущее…

Ничего, это пройдет. Не нужно делать из капризов трагедию – малышу самому не сладко от своих «открытий». Просто контролировать себя дети в этом возрасте еще не могут. Вот об этом нам, родителям, не стоит забывать…

Кризис трех лет

По «симптомам» его можно спутать с годичным кризисом, и в этом есть резон. Причина как годичного, так и всех остальных детских кризисов – рост самостоятельности ребенка, освоение им новых горизонтов. Так как этот рост происходит неравномерно (впрочем, как и рост физический, который буквально «взрывается» к тринадцати-четырнадцати годам), то периоды самого бурного развития и называются кризисами.

В три годика происходит очередной скачок, условный девиз которого – «Я сам!»

Именно в этом возрасте (у кого чуть позже, у кого чуть раньше) ребенок вдруг осознает, что взрослые, собственно, могут быть препятствием на пути его самостоятельности и желаний. Это открытие нередко сильно усложняет жизнь папе и маме. Ибо проявляется это «я сам» зачастую вовсе не так позитивно, как хотелось бы.

Кажется, а что плохого в том, что ребенок отказывается от помощи взрослого? Да ничего, если он действительно способен все делать сам. Почему бы и нет? Но как раз в таких ситуациях кризис не проявляется никак. Ибо просто не возникает конфликта сторон. А зачастую бывает наоборот…

Картинка из жизни. И что ты будешь делать? Понятно – кризис. Понятно – «я сам». Но на работу же опаздываем!

Проявления кризиса трех лет могут быть самыми разными:

• саботаж любого родительского требования. Нет, и все! Самое обидное, что просьбу совершенно посторонней тети исполнит с удовольствием. Родителям же – твердое «нет!»;

• обостренная самостоятельность. Берется за все, даже за то, что не умеет. Отрицает всяческую помощь. Вечные конфликты из-за нехватки времени и терпения;

• упрямится. Если что-то задумал – хоть кол на голове теши;

• бунт и скандалы по любому поводу;

• неприятие и даже оскорбления в адрес самых близких – мамы, папы, бабушки.

Впрочем, бывают и другие «фокусы». А может быть, вам повезет – и вы с искренним недоумением будете спрашивать знакомых, а что это такое – кризис трехлетнего возраста?

Как это все лечится? Терпением. Предоставлением ребенку большей свободы и самостоятельности. Доброжелательной помощью – там, где действительно надо.

И еще раз – терпением.

Является ли трехлетний возраст веской причиной, оправдывающей хамское поведение ребенка? Ни в коем случае. Понимая причину капризов, скандалов и бунтарства, родитель должен по мере сил пытаться избегать их возникновения. А для этого лучшее средство – устранять причины конфликтов. То есть:

• излишнюю опеку;

• торопливость и спешку, в результате которых так и хочется сделать «за него»;

• нашу высокомерную позицию «я лучше знаю».

Однако если уж капризы проявились, то наше молчание и покорность являются самыми худшими примерами для подражания. Ребенок должен знать, что он ведет себя плохо и мама с папой не одобряют его поступок.

Значит, пресекать? Да, пресекать. Не рассчитывая на то, что «само пройдет». Может, и пройдет. А может, и останется. Родители-то смирились, согласились с таким поведением. С чего бы мальчику его менять?

Кризис семи лет

Очередной виток развития. Совпадает с началом школьного периода. Что нового появляется в жизни ребенка в этом возрасте? Желание стать, как взрослые. То есть не играть, а участвовать в «настоящей» жизни. Играть какую-то свою роль. И еще: ребенок впервые учится разбираться со своими переживаниями. Не то чтобы контролировать их – но, по крайней мере, понимать, откуда берется та или иная эмоция или переживание.

Признаки кризиса семи лет внешне похожи на признаки других кризисов, и это неслучайно. Как уже отмечалось ранее, любой кризис роста имеет одну и ту же первопричину – это переход на следующую ступень развития. А раз причина одна, то и «симптомы заболевания» будут схожими.

Так что внешнее проявление может быть таким же, как и при кризисе трех лет или годичном. Опять – депрессия, опять – капризы, неуправляемость, перепады настроения.

Однако отличия все-таки есть, но чтобы их увидеть, нужно присмотреться повнимательнее.

Первый и самый явный симптом кризиса семи лет – это то, что ребенок перестает вести себя, как ребенок. Он пытается казаться взрослым, серьезным человеком. Он впервые задается вопросом: «А как я выгляжу со стороны?» А родители впервые замечают: мальчик не просто подрос. Он повзрослел.

Второй симптом – ребенок начинает играть роль, как будто подражая кому-то. Он не ведет себя – он именно играет. Притворяется. Подстраивается. И мы наконец со смешанными чувствами отмечаем: он уже не тот наивный мальчик. У него свои тайны, свои секреты, которые он учится скрывать даже от самых близких. У него своя душевная жизнь…

Третий симптом – «хорошая мина при плохой игре». Ему плохо – а он не говорит. Не жалуется. Не спешит за помощью. Поди пойми: либо мы ему уже не нужны, либо он не хочет нас расстраивать…

Родители теряются в догадках: что происходит с сыном? Почему он так отдаляется? Что означает это явное притворство, неискренность, замкнутость? Что сделано неправильно? Как изменить ситуацию?

А он действительно отдаляется. Потому что теперь перед ним открывается новый, широкий мир. Мир уже не совсем детский. Мир серьезный и сложный. Мир школы.

Да, мама и папа отходят на второй план. Обидно, досадно, но что делать – такова жизнь. Наш сын видит новый мир, он отчаянно пытается войти в него, стать в этом мире своим, занять там какое-то место. Именно поэтому мальчик так яростно открещивается от прежних покровительственных отношений: это были взаимоотношения взрослого и ребенка.

А он отныне – уже не ребенок.

Уже не ребенок, потому что умеет притворяться. И активно демонстрирует это.

Потому что может скрывать свои чувства.

Потому что может пережить беду сам, без помощи папы и мамы, которые должны остаться там, в далеком бессильном детстве.

Если выходки трехлеток порождают, как правило, родительское раздражение и злость, то кризис семи лет – скорее ощущение покинутости и острой жалости к себе. И к нему тоже. К ребенку, который пытается казаться взрослым…

Но хватит о грустном. Он вернется к нам, наш мальчик. Немного погодя. Вот пройдет холодная, неудержимая волна, уносящая от нас нашего ребенка туда, в социум, – и схлынет, оставив нам его, уже повзрослевшего, уже кое-чему научившегося – но того же милого малыша, которого мы знали эти семь лет. Нашего малыша.

Можно ли как-то подстраховаться, постелить соломки, пережить кризис без последствий?

Конечно. Кризис ведь сам по себе не страшен. Это просто очередной вызов. А вот как мы с ним справляемся – вот это и есть самое интересное. Ведь с любым кризисом можно либо работать, и тогда велика вероятность, что последствия будут минимальными, либо игнорировать. И тогда мы будем бороться уже не с самим кризисом, а с его последствиями. А это существенно осложняет жизнь – как нашу, так и нашего мальчика.

Поэтому кратко – «что делать».

Первое. Приготовиться к тому, что с некоторых пор вы станете для ребенка не самым главным действующим лицом. То есть – так будет казаться внешне, со стороны. Просто потому, что мальчик откроет для себя новый мир – мир социальный. Мир одноклассников (не тех, которые из Интернета), мир школы, мир кружков по интересам и спортивных секций. Утешение первое: это временно. Второе: в трудной ситуации (по-настоящему трудной) вы ясно увидите, что главный в жизни ребенка – все-таки вы.

Второе. Традиционное. Еще меньше контроля, еще больше свободы. Контроль, конечно, нужен, но очень деликатный. Как будто его и нет. Многое из того, что мы запрещали, стоит разрешить – при условии, что он справится. Справится или нет – познается опытным путем, наше дело – не препятствовать. Но страховать. Опять-таки – ненавязчиво.

Третье. Не становиться в позу обиженного: мол, раз ты ко мне так, то и я тебя не замечаю. Опять-таки: то, что ребенок обретает новые интересы, новых друзей и новые точки опоры – это позитивные достижения, несмотря на то, что они могут больно бить по нашему самолюбию. Мы же твердо знаем: наш милый малыш никуда не делся. Под маской деловитости и пренебрежения скрывается все тот же милый любящий мальчик.

Четвертое. Нападки на вас или других членов семьи, хамство и дерзость игнорировать нельзя. Не просто замечание – нужен серьезный разговор. Без обвинений и угроз, но твердо и без скидок. Виноват – пусть отвечает.

Пятое. Внимания, любви и нежности нужно еще больше. Поддержки – тем более. Мальчишка вступает в очень нелегкий период, и самое лучшее, что мы можем сделать, – это ему помочь. А лучшая помощь – это ваша любовь и понимание.

Да, чуть не забыл: еще кое-что. В этот период желательно на время забыть обвинения, насмешки и то, какие мы умные. Особенно когда собираемся сказать: «Я же тебя предупреждал» или «Я знал, что у тебя не получится». Даже если мы произносим эти пророчества в полной уверенности, что сие есть благо.

Что же, самое время перейти к самому затяжному, самому пугающему кризису развития – к кризису подросткового возраста. О, этот кризис стоит того, чтобы посвятить ему отдельную главу.