Как выйти замуж за принца

София Пейдж

Как выйти замуж за принца

Роман

Перевод Ирины Жук

О книге

Белла Гринвуд, собственно, – абсолютно нормальная девушка: симпатичная, умная, выросшая в атмосфере любви и заботы, но она – типичный городской цветок. Когда после турбулентного пребывания за границей она возвращается домой в Англию – без денег, но с любовной драмой в багаже, – она и слышать не хочет о мужчинах. Во всяком случае, до той ночи, которая навсегда меняет её жизнь: на модной вечеринке, куда её привела лучшая подруга Лотти, она знакомится с исключительно привлекательным Ричардом. Глупо, но позже она узнаёт из бульварной прессы, в кого на самом деле влюбилась: Ричард, оказывается, ни много ни мало будущий наследник трона. Начинается роман с препятствиями, и Белле приходится иметь дело не только с наглыми папарацци, но и со строгими блюстителями британского дворцового этикета. И она спрашивает себя, будет ли она когда-нибудь чувствовать себя как дома в мире Ричарда…

Об авторе

София Пейдж опубликовала несколько романтических комедий. Живёт и работает в Лондоне.

Моим любимым авторам –

спасибо за сверкающую радость

и дружбу –

и особая благодарность КФ и ЕМР.

Вы знаете, за что.

Британия –

как это могло быть…

1

Наследник трона снова соло

Royal Watchers Magazine

Белла Гринвуд вернулась в Лондон на два месяца раньше срока. Был конец сентября, холодная пятница. Её кредитная карточка была по-прежнему заблокирована, как, впрочем, и ожидалось. И она не могла позвонить в банк, чтобы снова её активировать, поскольку её мобильный телефон вышел из строя, чего собственно, не ожидалось никак.

В какой-то момент рюкзак показался ей ужасно тяжёлым. Она стянула его со спины и уселась на него, раздумывая над имеющимися возможностями. Как сказала бы её бабушка Джорджия, «Всегда есть какой-то выход. Разумная женщина его найдёт».

«Окей, и где у нас тут выход?» – спросила себя Белла, распрямляя ноющие плечи.

В конце концов она нашла телефонную будку. Матери она не дозвонилась, но ей удалось застать отчима в его офисе, при этом телефон с пугающей скоростью заглатывал монету за монетой.

– Коста Кафе, станция Ватерлоо, пять часов, – пророкотал он в трубку, когда аппарат забибикал.

Белле пришлось отправиться туда через пол-Лондона. Расположившись за серебристым полированным столиком в кафе и грея озябшие руки о кружку с кофе, она скользила взглядом по толпам проходящих мимо людей в поисках высокой фигуры Кевина Брея. В конце концов он почти о неё споткнулся, прежде чем она его увидела.

– Видишь ли, Белла, – сказал он, опускаясь на противоположный стул, – это, конечно, здорово – снова тебя увидеть, но в эти выходные никак. Твоя мать пригласила гостей. Так что твоя комната занята, извини.

Белла была в дороге четыре дня. И она ожидала от Кевина, что он возьмёт её рюкзак, посадит её в поезд и заберёт с собой на уютную виллу в Гэмпшире, где она сможет принять горячую ванну, забраться в постель и проспать примерно сто лет.

Объятие тоже было бы неплохо. Но тут уж ничего не поделаешь. Кевин не делал культа из телесного контакта, и к тому же Белла слишком поздно появилась в его жизни, чтобы он поменял свои привычки. У Кевина было много хороших качеств, которых не хватало её биологическому отцу, исследователю Г.Т. Гринвуду, и прежде всего то, что он не всё время проводил вне страны. Так что Белле пришлось смириться с тем, что объятий не будет.

Но никакой ванны, никакой кровати и никакого монстро-сна? Не может такого быть!

– На эти выходные никак? – сбитая с толку, переспросила она. На её реакциях по-прежнему сказывалась смена часовых поясов.

Кевин избегал её взгляда.

– Завтра вечером состоится благотворительный бал. Твоя мать – член комитета. Работала над этим проектом несколько месяцев. Естественно, мы принимаем гостей. Будет полон дом народу. Ты же знаешь свою мать.

Да, Белла знала свою мать. Она боролась с туманом в голове, чтобы не терять нить разговора.

– Ты хочешь сказать, что она не хочет видеть меня дома, поскольку лучше попразднует с красивыми и богатыми чужаками?

Кевин был шокирован. Он был хороший человек.

– Разумеется, нет. Она бы очень хотела видеть тебя дома. Она не может дождаться твоего возвращения. Только…

Белла поникла.

– Только не в эти выходные.

– Очень много дел, и дом, то есть…

– Будет полон. Ты уже говорил.

Он вздрогнул.

– Мне очень жаль. Если бы мы только знали раньше. Но мы думали, что ты останешься на своём острове до рождества.

– Я тоже так думала, – сказала Белла удручённо. Но её слова потонули в шуме вокзальных объявлений и гомоне пассажиров.

– Тебе надо было раньше нас известить, – твёрдо сказал её отчим. – Позвони матери в воскресенье после бала, тогда она скажет, когда тебе лучше приехать. Ты найдёшь где перекантоваться до тех пор? – И прежде чем она смогла ответить, продолжил: – Тебе определённо нужны наличные. Вряд ли у тебя было время утрясти подобные вещи, раз ты только что приехала.

Очевидно, он приготовился ко встрече. Он сунул Белле в руку пачку банкнот и бросил торопливый взгляд на расписание отправлений. Строчки на нём менялись с лихорадочной быстротой. Списки уже уехавших поездов заменялись теми, которые вот-вот должны тронуться.

– Мне пора, иначе я пропущу свой поезд. Мама передаёт привет. До скорого.

Он неловко поцеловал Беллу в щёку и отступил, почти споткнувшись о рюкзак. Сумев быстро выпрямиться, он поспешил прочь, и Белла не успела ничего ответить.

Белла решила всё же его окликнуть, но внезапный зевок чуть не вывихнул ей челюсть. А затем он исчез в толпе.

Её глаза слезились от усталости. Она посмотрела на деньги, зажатые в руке. Это были купюры в пятьдесят фунтов, заметила она, толстая связка пятидесятифунтовых банкнот. Он дал ей достаточно денег, чтобы провести выходные в каком-нибудь отеле в Лондоне.

Правда, одна только мысль о том, чтобы найти отель, поселиться в нём, разговаривать с людьми, побудила в ней желание опуститься на глянцевый пол вокзала и тут же заснуть на месте.

Но она была опытной путешественницей и знала – не только исходя из добрых советов Джорджии, – что нельзя ложиться спать, не устроившись где-нибудь на безопасный ночлег. Если бы её мобильник функционировал, она бы послала смс своей лучшей подруге Шарлотте Хендред. Но ей придётся опять обратиться к общественному телефону.

«Человек – это животное, которое преодолевает проблемы», – выдохнула Белла сквозь стиснутые зубы.

Она выудила одну пятидесятку из пачки, которую дал ей отчим, запихнула оставшиеся деньги в бюстгальтер и надела рюкзак на спину. Купив шоколадку и дорогой глянцевый журнал, чтобы кассир не имел проблем со сдачей, она начала вызванивать Лотти.

Много времени это не заняло. Белла не помнила номер её мобильника, но знала название большого PR-агентства, где работала её подруга. Она нашла номер, и её связали с Лотти в течение нескольких секунд.

– Белла! – вскричала она. – Ты где?

– Ватерлоо.

– В Бельгии? – Лотти была сбита с толку. – Ты уехала с острова?

Белла чуть не задохнулась от смеха.

– Вокзал Ватерлоо. Я здесь.

Шарлотта закричала ещё громче. Наверное, она подпрыгивает на стуле, радостно подумала Белла.

– Лотти, всё решилось в последний момент, и у меня не было времени найти где переночевать…

И Лотти, которую Белла знала целую вечность, не стала спрашивать: «Как насчёт твоей матери? А отец? А ты не можешь поехать к брату с женой?» Нет, она сказала:

– Класс. Ночуй chez moi. Не могу дождаться услышать обо всём. Кстати, я захлопываю свой ноутбук. Через полчаса я дома. Кто успеет первый, да?

Белле потратилась ещё немного на такси до Пимлико, получила объятья от Лотти и следуемое за ними объявление о куче бутылок вина и многообещающем душе.

– Я уже постелила тебе постель. Ну, рассказывай, – сказала Лотти, когда Белла, завёрнутая в большое полотенце, выбралась из ванной с мокрыми светлыми волосами.

Уже открытая бутылка вина стояла на журнальном столике. Лотти налила обеим по большому бокалу, а Белла, блаженно вздохнув, опустилась на софу.

– Как хорошо-о-о… Я чувствую себя чистой впервые за много дней. Нет, первый раз за много месяцев. Прости, что я свалилась тебе на голову…

Лотти отмахнулась.

– Не говори ерунды, – энергично возразила она. – Лучше и быть не могло. Коза, с которой я делила квартиру, в этом месяце съехала, чтобы жить с мужчиной своей мечты. Бедный парень! Я как раз думала о том, чтобы опять сдать полквартиры в субаренду. Но мне как-то не хочется, чтобы здесь снова поселился чужой человек… особенно после козы. А тут ты. – Она подняла бокал в знак молчаливого приветствия. – Иногда ОН заботится о нас.

Белла засмеялась и тоже подняла бокал.

– Лотти Хендред, ты просто сокровище.

– Оставайся столько, сколько захочешь. – Лотти поудобнее устроилась в кресле и прикрыла пальцы ног подолом своего экзотического платья.

– Хорошее предложение, но я не уверена, что могу себе это позволить.

Лотти подняла свои аккуратно выщипанные брови.

– Что так?

– Честно говоря, Лотти, мне нужна работа. Причём быстро.

Карие глаза Лотти внимательно смотрели на неё.

– То есть из твоей работы на острове ничего не вышло?

Белла покачала головой.

– Ну давай, скажи мне это. Любой на твоём месте сказал бы. Давай, скажи: «А я тебе говорила!»

Лотти выглядела оскорблённой:

– Я никогда не говорю: «А я тебе говорила». Кроме того, я же ничего не знаю.

– Но ты никогда не доверяла Франсису.

– Я только считала, – осторожно произнесла Лотти, – что «поработай годик бесплатно моей ассистенткой, затем я дам тебе работу» не звучит как честная договорённость. Или достаточно надёжная.

– Ты была права, – мрачно сказала Белла.

– Хочешь поговорить об этом?

Белла пожала плечами. Она покрутила в руке бокал с вином и уставилась на рубиновую поверхность, как будто увидела там что-то иное, чем отблеск огня в камине.

– Не было никакой работы? – решилась спросить Лотти.

– Нет, была одна работа. Одна работа. И примерно двадцать женщин, которым Франсис её предложил.

Лотти выпрямилась в кресле, расплескав при этом вино.

– Боже мой! Ну, хитрец! – произнесла она чуть ли не с восхищением в голосе. – Двадцать?

Белла заставила себя улыбнуться.

– Не одновременно. Они появлялись и исчезали – обычно когда выяснялось, что работа состоит в подсчитывании рыб. Я продержалась дольше, чем практически все остальные.

– Хм… Почему?

– Ты же меня знаешь, Лотти. Я никогда не чувствую, что проиграла. – Голос Беллы звучал раздражённо. – Кроме того, я немного учила детей, и это давало мне ощущение, что я делаю что-то реальное.

– Это лучше, чем считать эту дерьмовую рыбу, – сочувственно ответила Лотти.

Белла допила свой бокал и взялась за бутылку.

– Да, это можно сказать во весь голос. Кстати, Франсис очень кисло на это реагировал, – добавила она с удовлетворением. – Я, дескать, должна быть при нём, прислуживать ему, а не работать у жителей деревни. – Она подлила вина и Лотти. – Выпьем за фурункул на заднице Франсиса Дона – пускай он выскочит надолго!

Глаза Лотти заблестели.

– Выпьем за это!

Обе торжественно подняли бокалы.

– Что ты собираешься делать?

Белла покачала головой.

– Не имею ни малейшего понятия. Не пойми меня неправильно. Я рада, что поехала туда. Я многому научилась. Но… ну, я не думаю, что я прирождённая защитница природы. Я люблю людей больше, чем рыб.

– Ну наконец-то, слава Богу.

– Я подумала, что могла бы получить образование «Английский как иностранный язык». Как ему учить. Мне показалось, что у меня это хорошо получится. Но у меня куча долгов, и отец лишит меня наследства, если я не начну быстро зарабатывать деньги. Поэтому я завтра пойду в агентство по трудоустройству.

Лотти озабоченно смотрела на неё.

– Разве ты не сказала, что оплатила свой последний счёт, когда мы закончили колледж?

Белла скорчила гримаску.

– Да, я помню. Но мне надо найти работу так или иначе. Кроме того, я испытываю сентиментальное желание вновь получать зарплату.

– Ну, это достаточное основание. Но подожди до понедельника. У меня есть приглашение на фан-та-стиче-скую вечеринку в субботу вечером. Ты должна пойти со мной.

– Класс, – откликнулась Белла и внезапно резко зевнула. – Ох, извини.

– Я дам тебе бутылку с тёплой водой, – сказала Лотти. – Отопление в комнате не работает уже несколько недель. А теперь тебе пора в кровать.

Белла неуверенно поднялась с софы, почистила зубы и рухнула в постель, где проспала четырнадцать часов кряду.

Когда она проснулась, Лотти не было. На столе в крошечной кухне лежали две записки.

Первая была типичной для Лотти Хендред.

«Очень изысканная вечеринка сегодня вечером, выбери себе платье, можешь взять любое».

Вторая была о телефонном звонке. «Звонил Робопоп, хотел узнать, здесь ли ты. Говорит, чтобы ты не звонила матери в воскресенье слишком рано. Болван».

Последнего слова она могла бы и не писать, подумала Белла. Лотти всегда недолюбливала Кевина. Белла не раз ей говорила, что он не ответственен за ту одержимость матери, с которой она взбирается по светской лестнице местного общества и дамского гольф-клуба. Но Лотти никогда ей не верила. Склонившись над запиской, Белла почти слышала голос матери, говорившей: «Не звони мне слишком рано». Не звонить тебе слишком рано? Ну, большое спасибо, мама.

Белла вдруг так рассердилась, что она точно осознала, что ей делать. Она не будет рыться в Лоттином шкафу, даже несмотря на то, что они три года в университете с радостью обменивались одеждой. И до университета тоже. Она потратит деньги Кевина, которые он дал ей для успокоения своей совести, на платье и шикарные туфли, она пойдёт на эту вечеринку и будет танцевать до завтрашнего утра, а то и до послезавтрашнего!

Не звони мне слишком рано? Она будет веселиться так самозабвенно, что будет не в состоянии позвонить матери целую неделю!

Но, конечно, всё вышло иначе. С одной стороны, ей было нужно намного больше, чем просто шмотки для вечеринки, как решительно объяснила ей Лотти, вернувшись с субботних закупок в супермаркете. Десять месяцев подряд Белла носила только майки, шорты или костюм для дайвинга. У неё не было ничего, что могло бы защитить её от лондонских осенних ветров; также она поняла, что её застиранное нижнее бельё вот-вот расползётся по швам.

– Кроме того, – заметила Лотти, сидя на Беллиной кровати и критически перебирая вместе с ней рюкзак, – твои волосы выглядят как солома. Я только посмотрю на них, и мне сразу пахнет водорослями.

– Ни слова о водорослях. Мы ели их на ужин дважды в неделю.

Лотти была в ужасе.

– Это что, шутка?

Белла покачала головой. Лотти застонала.

– Мы вели очень здоровый образ жизни. На свежем воздухе, много движения, здоровое питание

– Водоросли?

Белла ухмыльнулась.

– Я сказала «здоровое», а не «вкусное». В водорослях много минералов.

Лотти содрогнулась.

– И на что это похоже на вкус?

– На старые штаны, – сухо ответила Белла. – Но если ты голодна, то съешь всё. И по пищевой ценности они действительно выдающиеся.

– Ты голодала?

– Э… да.

– Поэтому неудивительно, что ты так ужасно выглядишь.

– В самом деле? – Белла испуганно оглядела себя в зеркале.

То, что она увидела, было не так ужасно. Окей, её светлые волосы действительно напоминали солому, а её руки, в сравнении с Лоттиным городским стандартом, были немного грубоваты. Но её кожа сияла лёгким загаром, вызванным работой под тропическим солнцем, а глаза блестели. И она избавилась от одутловатого лица землистого цвета, которое видела в зеркале перед поездкой.

Она решила обозначить свою позицию.

– Собственно, я нахожу, что выгляжу очень хорошо. У меня стали видны скулы – первый раз в жизни.

– Хм. Но это не всё, что у тебя видно. О твои лопатки можно порезаться.

– Что?

– Посмотри на себя, – сказала Лотти. Она развернула Беллу так, чтобы та смотрела на себя в зеркало через плечо. – Ты худая, как селёдка. Чёртов Франсис! – прошипела она. Её глаза сверкали. – Он тобой манипулировал и довёл тебя до ручки. Но этого ему было мало, он ещё заставил тебя голодать!

Белла положила подруге руку на плечо и прижала её к себе.

– Не беспокойся, Лоттс. Дай мне неделю в одном городе с пончиками из «Пауля», и я снова обзаведусь лицом как пышка, которое ты знаешь и любишь.

Лотти полезла за носовым платком и чопорно ответила:

– Будем на это надеяться! Я запишу тебя к Карлосу. У него будет инфаркт, когда он увидит твои волосы.

– Окей, – с готовностью ответила Белла.

– И тебе надо снова запустить твой мобильник. Чтобы с тобой можно было связаться.

Одно дело – отвечать с готовностью, другое – чтобы по тебе топтались.

– Ты знаешь, что стала очень властной?

– Властной? Ерунда! Я менеджер, умеющий принимать решения! – поправила её Лотти свысока. Она увернулась, когда Белла кинула в неё подушкой. – И скажи, чтобы тебе сделали маникюр, – донеслось из гостиной.

Белла выбралась из дома и купила себе всё необходимое, начиная с платья для вечеринки, шерстяной кепки, шарфа и перчаток для немедленного использования. Симпатичный парень в телефонном магазине очень старался реанимировать её мобильник, но в конце концов сдался. Он хотел продать ей новейшее устройство, но её кредитная карточка была по-прежнему заблокирована, пока она не позвонит в банк, не сообщит, что она снова в стране, и не назовёт девичью фамилию матери. Поэтому она неохотно покачала головой, когда он показал ей крутейший мобильник с наворотами, и остановилась на более простом устройстве. Парень в магазине выразил сочувствие по поводу её заблокированной карты и в качестве компенсации выдал ей сверкающий розовый чехол для нового телефона. Он даже поменял ей сим-карту и театральным жестом протянул ей её приобретение.

Белла триумфально вернулась в квартиру.

Она нашла Лотти на крохотной кухоньке, где та ждала сигнала микроволновки, листая при этом глянцевый журнал. Она подняла голову, когда Белла вошла.

– Привет! Это ты притащила Mondain?

Белла составила покупки на пол и сняла с шеи новый шарф.

– Да. Мне пришлось разменять пятидесятку на вокзале Ватерлоо. Это был самый дорогой журнал, который я смогла найти.

Лотти с восторгом кивнула.

– Верю сразу. Мы получаем его в бюро, но мне он никогда не достаётся. Как только приходит новый экземпляр, люди сразу же на него набрасываются. Ты видела статью о топ-десятке холостяков? Просто божественно!

– Мужчины или статья?

– И то, и другое. – Микроволновка запищала, и Лотти вынула из неё кружку горячего шоколада с шапкой пены. – Хочешь тоже?

Белла не хотела, но всё же сказала «да» за компанию. Из тех же соображений она решила просмотреть галерею божественных типов в Mondain. Она сняла кепку вишнёвого цвета и такие же перчатки, встряхнула волосами и глянула через Лоттино плечо.

– Кто это?

– Мило Крейн. Из фильма Си Флай.

Белла глядела непонимающе.

– Ты наверняка о нём слышала. С тех пор как вышел фильм, он стал новейшим знойным типом города.

– Не видела. Не забывай, что я жила на расстоянии пятидесяти миль от ближайшего доступа в интернет, Лотти. О телевизоре и кино речи вообще не было.

Лотти содрогнулась.

– Невероятно. Так кого из них ты знаешь?

Фотографии были простые: тренированный игрок в крикет, вытянувшийся к чистому, безоблачному небу; свежеиспечённый миллиардер, производящий программное обеспечение, обаятельно неряшливый, уставившийся пустым взглядом в экран, на котором виден курс акций его предприятия, взметнувшийся вверх; принц Ричард, наследник трона, на какой-то церемонии, удивительно красивый в ярко-красной униформе, которую мог носить любой его предок в последние триста лет, с блестящим, украшенным золотом мечом и всем остальным в том же роде.

– Всех, кроме Мило, – с некоторым облегчением ответила Белла.

Лотти склонила голову.

– Фантастическое фото принца Ричарда, ты не находишь?

Белла задумалась. Он выглядел честолюбивым и решительным.

– Что-то в нём есть, – согласилась она. – Но от этого меча надо держаться подальше.

Лотти чуть не подавилась шоколадом.

– Вероятно, да. Но тем не менее он мега-фантастичен.

– Ну, раз ты так считаешь… – Микроволновка издала очередной писк, и Белла вынула из неё свой стакан горячего шоколада.

– А ты нет?

Белла пожала плечами.

– Аристократы в парадной униформе меня не волнуют. Ребёнком я получила сверхдозу «Пленника Зенды». И не забудь, что я дочь стопроцентного антимонархиста.

– Но… – начала Лотти, но потом, очевидно, передумала.

– Что?

– Ах ничего.

– Я знаю этот твой взгляд. Это не «ничего». Давай, говори.

– Ты была бы по отношению к принцу Ричарду не особенно противной, да, Белла? Я имею в виду, если бы ты случайно его где-нибудь встретила?

Это прозвучало так обеспокоенно, что Белла была тронута.

– Не беспокойся, Лоттс. Так низко я не опущусь. Я даже с Франсисом не была противной, хотя он, как ты правильно заметила, заставил меня голодать. Не говоря уже о том, что он нарушил своё обещание, мерзавец. Боже мой, я даже не обругаю Карлоса, если он снова выкрасит мои волосы в зелёный цвет!

При этих словах Лотти стала действительно выглядеть обеспокоенной.

– Ты и не должна. Ты не представляешь, какую любезность он тебе оказывает, выкроив для тебя время. Он сказал, что делает это ради прежних времён, но ты можешь быть уверена, что сегодняшний Карлос может перебирать клиентами. Поэтому, пожалуйста, будь с ним мила. Ради меня.

Вот так и получилось, что Белла час спустя сидела в шикарнейшем серо-лавандовом парикмахерском салоне и не раз бормотала протесты, пока Карлос, Лоттин многолетний друг и модный стилист, читал ей лекцию о том, как она должна «содержать» свои волосы, и об «особом значении кондиционера». Он пропитал её волосы чем-то пахнущим абрикосами, обернул её голову полотенцем и вручил ей пачку журналов, которые она лениво перелистывала. В отличие от Mondain, эти журналы пестрели фотографиями людей, которых она не знала. С загорелой кожей и белоснежными зубами, которые могли сделать честь рекламе зубной пасты, эти люди были сняты на модных вечеринках и премьерах в Лондоне, Голливуде и южной Франции. Белла не знала ни их имён, ни того, чем они знамениты.

– Я не знаю даже имён дизайнеров одежды, – вздохнула она. – Неужели я так долго отсутствовала?

– Очень долго, дорогая, – ответил Карлос, взбивая её волосы. – С этими волосами надо работать не меньше месяца.

– Хм, попробуй сегодня сделать что возможно. Лотти берёт меня сегодня на вечеринку.

– Ах-ха. Вечеринка. – Его глаза блеснули от этого вызова его способностям, и он начал что-то бормотать.

Белла поняла, что её участие в разговоре больше не требуется, и углубилась в Sherlock, сатирический журнал с едкими карикатурами и язвительными комментариями в адрес политиков и медийных людей. Этот журнал покупал её отец. Но даже здесь имена были ей незнакомы. Она почти вздохнула с облегчением, когда увидела статью о королевской семье. По крайней мере, в ней ничего не изменилось, даже несмотря на то, что Sherlock был о них не очень высокого мнения. Журнал опубликовал нечто вроде пародии на «Королевскую сказочную игру – бегство Белоснежки», причём роль Белоснежки играла темноволосая девушка с блестящими глазами по имени Дебора, а король с семьёй были изображены в виде семерых гномов. Белла никогда не слышала о темноволосой Деборе.

– Такое впечатление, что я потеряла год жизни, – мрачно сказала она Карлосу.

Он бросил взгляд на картинку в журнале, где самые молодые гномы отбивали чечётку. По их лицам можно было узнать принца Джорджа, принцессу Элеанор и принца Ричарда, наследника престола. Подпись гласила: «Глупый, Глупец и Тупица». Карлос скорчил гримасу.

– Бедный парень. Всякий раз, когда его снова оставляют, это появляется в броских заголовках. И теперь Sherlock называет его тупицей. Это, конечно, ранит. И остаётся в памяти.

– Наверное, – ответила Белла, не особенно заинтересованная в PR-проблемах старшего королевского сына.

Правда, остальные клиенты салона были другого мнения.

– Кто сказал, что это она его оставила? – возмутилась седовласая женщина справа от Беллы.

– Она встречается с другим, – ответил Карлос.

– Вот как? Возможно, это принц Ричард её бросил!

– Зачем бы ему это делать? Знойная женщина, круче не бывает!

– А сейчас она встречается с другим. Хм, что-то быстро. Может быть, принц узнал, что она неразборчива, и бросил её!

Карлос не был убеждён.

– Но почему он это не скажет? Я бы сказал.

Седовласая женщина сморщила нос.

– Потому что он джентльмен.

Карлос фыркнул.

– Я считаю, что он выглядит очень хорошо, – мечтательно проговорила одна из парикмахерш. – Темноволосый, задумчивый, как будто у него есть тайная печаль.

Она положила Белле на колени какой-то журнал. Он был раскрыт на странице, где красовалось чёрно-белое фото принца Ричарда.

– Очень мило, – без интереса заметила Белла. – Что с моими волосами?

– Разве ты не находишь, что он выглядит как-то печально… подсознательно?

Белла ещё раз посмотрела на фотографию. Она была, в отличие от других фотографий, снята не на вечеринке, нет, это была студийная фотография, в которой портретируемый смотрит прямо в камеру. Чуть сжатые губы, твёрдый рот и скулы, которые вызвали бы восторг у художников Ренессанса.

– Тайна? Возможно. Печаль? Нет, никогда. У него дома лежит ярко-красная униформа и хорошенький сверкающий меч для забав.

Седовласая женщина заметила:

– Все эти вещи только для шоу, дорогая. Тем не менее он может быть в печали.

– С чего ему быть печальным? Он богат, прекрасно выглядит, и он знает, что ему в жизни надо. – Ничто из этого не было верным для Беллы, но она не стала об этом говорить.

– Ну, он только что потерял великолепную Дебору, – задумчиво заметил Карлос. – Не важно, кто кого бросил, как серьёзно у них всё было – такое не может не сказываться на настроении.

Про «кто кого бросил» Белле не хотелось слышать. Ну да, между ней и Франсисом не было серьёзных отношений. Совершенно. С самого начала они договорились – вернее, он объявил, а она согласилась, – что они не будут ничего делать в связи с их взаимной склонностью, пока они работают вместе. Это бы дестабилизировало команду. Это не было бы честным по отношению ни к кому, сказал Франсис, выглядя при этом благородно, красиво и ужасно ответственно. Сейчас же она думала: другим он говорил то же самое? Половине? Всем двадцати? Она вздрогнула. Как она могла быть такой наивной? Как она только могла? Она мысленно застонала.

Оглядевшись, она заметила, что все удивлённо уставились на неё – и она поняла, что застонала вслух.

– Что сейчас с моими волосами? – воскликнула она. – Давайте же, ленивые мастера причёсок! Не стойте столбом, начинайте колдовать!

Все вернулись к своим делам. И Карлос поднял её светлые волосы кверху, выпустив лишь пару лёгких прядок на затылке.

Надеюсь, что шея чистая, поёжившись, подумала Белла. Ей было вполне понятно, что один-два душа могут и не смыть накопившуюся за десять месяцев грязь.

Но все вокруг сказали ей, что она выглядит отлично. И Белла должна была признать, что эта причёска придаёт ей очень женственный вид. А женственной она себя не чувствовала очень, очень давно.

На прощанье она поцеловала Карлоса.

– Спасибо! Ты настоящий волшебник!

– Кто же ещё? Разве я не всё время это говорю? – Но она видела, что он рад похвале.

Лотти тоже была рада, придя к Белле в комнату, чтобы увидеть, выполнены ли её указания.

– Красиво! Теперь тебя по крайней мере никто не примет за шетландского пони!

– Что?

Лотти ухмыльнулась.

– Я же тебе говорила, что вечеринка мега-шикарная! Топ-персоны, многие из мира лошадей и бегов. То, как ты выглядела сегодня утром, заставило бы их дать тебе морковку и отвести в конюшню.

Белла невольно засмеялась. Она смеялась так сильно, что попала тушью в глаз, и ей пришлось наносить макияж заново.

– Ах, Лоттс, я тебя люблю, – сказала она, когда была в состоянии говорить. – Боже мой, как хорошо снова быть здесь.

2

Комнатные растения украсят ваш приём!

Mondaine Magazine

Лотти заказала мини-кабрио для поездки на вечеринку. Белла, осознавая свой безработный статус, запротестовала против такой экстравагантности, но её подруга не дала сбить себя с толку.

– Эта обувь предназначена для танцев, а не для того, чтобы тащиться в ней в метро, – сказала она уверенно. – Потом скажешь мне спасибо. Кроме того, на улице холодно.

Это было, безусловно, так. Белла колебалась, тратить ли ей оставшиеся деньги на настоящее вечернее платье, и в конце концов нашла подходящее в Оксфам-магазине, продававшем дизайнерскую одежду вместо обычных оверсайз-маек от Джорджа. Это было красивое платье, немного напоминавшее стиль Оззи Кларка, из тяжёлого крепа цвета ночного неба. Глубокий V-вырез, даже чересчур глубокий на её вкус, компенсировался длинными рукавами, крепившимися на запястье рядом мелких пуговиц, а юбка красиво развевалась при ходьбе. Однако платье было явно из летних остатков, а ведь было совсем не тепло.

– Странно, но у него есть стиль. Ты смотришься, как Грета Гарбо, – сказала Лотти и тем самым посчитала, что платье в порядке.

Она настояла на том, чтобы припудрить Беллу золотистой пудрой.

– У тебя прекрасный загар. Лёгкий, настоящий и без тёмных пятен. Подай его наилучшим образом, – сказала она.

Кроме того, она одолжила Белле длинное кожаное пальто с большим воротником из искусственного меха и золотистую сумочку. Они вместе проверили содержимое своих сумок, как делали всегда, начиная с восемнадцати лет.

– Помада, духи, бумажные платки.

– Есть.

– Мобильник.

– Есть.

– Ключи.

– Есть. Нет, подожди, они на кухне. – Белла отправилась за ключами.

Лотти была к ней снисходительна:

– Окей, всё в порядке. Кроме денег на крайний случай.

Их взгляды встретились. Этому их научила Беллина бабушка Джорджия, красавица старой школы: никогда не отправляться на вечеринку без наличных в лифчике. Дама не станет поднимать шум, но она должна быть всегда готова к непредвиденным ситуациям. Если её спутник хочет подольше задержаться на вечеринке или слишком много выпил, то дама без лишней суеты извлечёт наличные, которые всегда при ней. Мужчине, говорила Джорджия, выглядя в этот момент не так уж по-дамски, это не придёт в голову даже при наличии воображения.

Белла засмеялась.

– У меня достаточно наличных, чтобы добраться домой.

Лотти прищёлкнула пальцами.

– Ах, мне это напомнило, что тебе нужна визитка компании, у которой мы заказали мини-кабрио. – Она покопалась в ящике гардероба и гордо извлекла ламинированную карточку. – Лучше всего введи их номер прямо в мобильник.

Белла так и сделала. Заодно она проверила почту. Нет, от матери ничего. Неудивительно. И отец не ответил, но он был, вероятно, на какой-нибудь горе или ещё где. И она знала, что бабушка Джорджия будет до рождества спасать бразильские тропические леса. Тем не менее её немного задело, что её брат Нейл даже не потрудился прислать ей сообщение.

Лотти ничего этого не заметила.

– У меня счёт в компании мини-кабрио. Тебе не надо платить наличными. Скажи им просто, чтобы они записали твою поездку на «Хендред Ассоциацию».

– Хендред Ассоциация?

– Ну, я же не собираюсь всю жизнь работать на чужого дядю. Надо создать бренд заранее, а потом его поддерживать, – ответила Лотти с удовлетворением.

Когда они позже сидели на заднем сиденье мини-кэба, она сказала серьёзным тоном:

– Я сегодня ночью более или менее на работе, Белла. Заводить знакомства, развивать связи. Может быть, мне придётся ещё куда-то отправиться. Прости, что как раз на твои первые выходные после приезда. Но мне иначе нельзя. Ты не против?

– Конечно, – ответила Белла, которая начала потихоньку чувствовать последствия целого дня шопинга. – Я, вероятно, не задержусь слишком долго. Как мы сделаем? Я должна послать тебе смс, когда захочу домой?

– Хорошая идея. И завтра мы сможет целый день провести вместе.

– Отлично. И скажи, кто, собственно, устраивает вечеринку?

– Мой босс. Большой босс, я имею в виду. Не мой непосредственный начальник.

– Класс! – задумчиво произнесла впечатлённая Белла. – Твоя карьера развивается на глазах!

Лотти фыркнула:

– Карьера? Ерунда! Это компенсация за персональные услуги.

– Что?

– Ох, звучит нехорошо, да? Мне надо запомнить: не сказать этого матери. Собственно, дело было так: его глупый сын номер три появился летом в агентстве, чтобы пройти тут практику. И мне не повезло, я должна была опекать маленького засранца. Поверь, семья мне кое-что должна.

– Вот оно что.

– Но вечеринка должна быть классной. У большого босса вес в PR-индустрии. Он сам работает, жена занимается искусством, благотворительностью и всяким таким прочим. И детки не все тупые. А их вечеринки очень популярны. Здесь будет наверняка масса интересных людей. Ты хорошо развлечёшься, обещаю.

Она оказалась права.

Вечеринка показалась ей не чрезмерно изысканной, и не важно, что говорила Лотти. Хоть она и состоялась в очень элегантном доме, находящемся в очень элегантной местности, а на стенах в доме красовались удивительные предметы искусства, но ей обстановка показалась доброжелательной и непринуждённой. Танцевали в огромной комнате в подвале, и люди общались везде, кроме кухни. Некоторые даже сидели на лестнице.

Белла никого не знала, но в этом не было ничего страшного. Она периодически танцевала, немного общалась и выпила больше, чем за весь предыдущий год. Её платье ощущалось хорошо – не слишком парадное и не повседневное, её новые туфли – собственно, блестящие золотые ремешки на десятисантиметровых каблуках – вызвали достаточно зависти, чтобы Белла чувствовала себя прекрасно. Она отлично развлекалась, пока три часа спустя не заметила, что голова гудит, а ноги просто не чувствуются.

– Воздуха, – пропыхтела она и потащилась по лестнице из подвала на первый этаж, где французские окна выходили на красивую террасу.

Но на террасе кто-то разговаривал, и Белла заколебалась. Один из официантов это заметил и проводил её к узкой двери. Он, наверное, подумал, что она хочет на воздух, чтобы покурить, и покачал головой. Но она увидела, что дверь ведёт на маленький внутренний дворик – а точнее говоря, на пустой внутренний дворик, и ей подумалось: Лотти права, иногда ОН заботится о нас.

Она выскользнула наружу.

Стояла абсолютная тишина. Это было первое, что она заметила. В каждой комнате дома была слышна музыка – танцевальные ритмы в подвале, струнный квартет служил фоном для разговоров в залах, а на лестнице играл джаз. Но здесь царила тишина. В этот полночный час сюда не долетал даже шум уличного транспорта.

В тишине Белла обошла дворик. Её каблучки цокали по каменному полу. Крыши над двориком не было, и тем не менее было тепло. На серо-синем небе висел бледный месяц, играющий в прятки с пухлыми облаками, но никакого ветра не ощущалось – ветви декоративной смоковницы в центре дворика были совершенно неподвижны. Её ветви украшали светильники, лампочки которых имели форму маленьких китайских фонариков, и свет и тени, отбрасываемые ими, были неподвижны, как на картинке.

В углу стоял кованый столик, окружённый благоухающими деревцами в каменных кадках – лимонное дерево и апельсиновое дерево с почти созревшими фруктами, распространявшими лёгкий сладковатый аромат, и большая деревянная кадка с золотистыми цветками на апельсиновом дереве, пахнущими базиликом. На столике стоял полупустой бокал с шампанским и наполовину догоревшая плоская свечка. Стулья были отодвинуты к стенкам, словно сидевшие на них люди внезапно поднялись.

Белла огляделась. Нет, дворик был совершенно пуст. Она опустилась на один из стульев и обнаружила, почему в маленьком дворике так невероятно тепло: за растениями виднелся высокий обогреватель, похожий на робота-дворецкого. Она рассмеялась и похлопала его по боку. Она ощущала, что ей тепло. Он чувствовала, что расслабляется так, как не расслаблялась уже давно – н-да, с каких пор? Дни, недели?

Она залезла в сумочку и вытащила оттуда новый мобильник. Склонившись над ним, она смогла достаточно хорошо видеть клавиши, чтобы написать Лотти смс: Устала, вызываю кэб. А ты?

Ответ пришёл тут же: СВ.

Белла схватилась за виски. СВ? Что это означает? Боже, год назад она постоянно пользовалась такими сокращениями. И как она смогла их забыть?

Свечка замерцала, и она вздрогнула, вспомнив. Ах да. Скоро вернусь. Лотти хотела этим сказать, что Белла должна ехать домой и не ждать её.

Белла позвонила в компанию мини-кэбов, где ей с многочисленными извинениями сообщили, что ей придётся подождать минут сорок, и да, они знают, куда ехать. У них есть бронирование от мисс Хендред.

– Слава Богу, – сказала Белла от всего сердца. – Об этом я даже не подумала. Сейчас мне бы пришлось выяснять почтовый индекс. Вы просто сокровище.

Её комплименту явно обрадовались, поскольку ей ответили, что они делают это с удовольствием.

– Спасибо. Итак, через сорок минут. Я настроюсь на это.

Она закончила разговор и ещё раз проверила сообщения. Нет, ничего нового. Ну да, вечер субботы. В субботу вечером люди не начинают писать смс внезапно вернувшейся сестре, верно? Они где-то вне дома и развлекаются вовсю.

Белла потянулась. И поскольку она была одна, то вытянула ноги и подрыгала ступнями. Её босоножки были очень сексуальны, но в них уставали ноги, десять месяцев носившие только шлёпки. Белла повертела ступнями и удовлетворённо вздохнула.

И тут почти одновременно случились три вещи.

Огонёк свечки выстрелил вверх, как ракета, и тут же погас.

Белла подпрыгнула, как дельфин, выныривающий из моря, и снова приземлилась на край стула.

Стул опрокинулся назад. Даже крепкий столик немного пошатнулся, когда Белла инстинктивно вытянула руку, чтобы ухватиться за него для равновесия. Ей, однако, удалось лишь уцепиться пальцами за плющ, свисающий со стены справа от неё. Плющ оторвался от стены и упал на каменный пол так же быстро, как и она.

– Дерь-мо, – прохрипела Белла ещё в падении.

Маленькие и большие кадки вокруг неё опрокинулись – по меньшей мере одна из них разбилась, судя по звуку, и на Беллу посыпались ветки и листья. Сама она свалилась на кучу плюща. Одна её рука обвилась вокруг ствола лаврового дерева.

Во дворике стало тихо. Белла, застыв от ужаса, лежала на каменном полу с закрытыми глазами.

В какой-то момент она смогла вдохнуть и открыть глаза.

– О нет! – выдохнула она в отчаянии.

Как будто пронёсся торнадо, подумала она. Полнейшее разорение! Даже не считая оборванного плюща, все деревца и кусты, насколько она могла видеть в темноте, шатались, как пьяные, тряся оборванными ветвями. Она попыталась сесть, но её зажало между опрокинувшимися кадками. Она не могла разглядеть, где кончаются тени и начинаются собственно растения, тем не менее было очевидно, что что-то твёрдое давит ей в спину, колени, ступни и даже живот. И она не могла ни на что опереться или за что-то удержаться. И когда ей всё же удалось приподняться так, что спина упёрлась в каменную стену, она тем не менее поняла, что высокие и тонкие каблуки её босоножек не дают ей возможности сдвинуть ступни и выпрямиться.

– Я в ловушке, – не веряще сказала она. – Давай, думай! Думай!

Она попробовала снять правый босоножек. Из-за темноты ей не были видны ремешки, но ей показалось, что куски плюща обвили её ногу и опутали её крепче, чем застёжка босоножки.

– Сюда бы неплохо швейцарский перочинный нож. О Боже, у меня действительно большие проблемы!

Как казалось, у неё нет выбора. Она должна была собрать все силы и выбраться на четвереньках из этой мешанины веток, надеясь на то, что своим весом и приложенным усилием она порвёт этот чёртов плющ. Слава Богу, вокруг не было никого, кто мог бы всё это видеть.

Внезапно ветви опрокинувшихся растений раздвинула рука в шёлковом рукаве бледного цвета, совершенного, как луна.

– К сожалению, швейцарского перочинного ножа нет. И я не знаю, где здесь хранится садовый инвентарь. Но могу я предложить вам свою руку? – спросил голос, изо всех сил старающийся подавить смех.

Белла снова вздрогнула и машинально стукнулась ногой о лавровое дерево. В её босоножках это была ошибка. Ногу пронзила ужасная боль.

– Ой! – она инстинктивно хотела потереть ушибленный палец, но не смогла дотянуться до него из-за всех этих растений.

Зато все кадки опять зашатались. В первую очередь лавр. Его повело в сторону, как пьяного матроса.

Белла отодвинулась как только могла, правда, недалеко.

– О нет!

Но Шёлковый рукав её опередил. Он поймал лавр, пока тот не грохнулся, и снова поставил прямо. Затем он осторожно обошёл деревце, поднял его вместе с кадкой и отнёс подальше.

Затем он снова повернулся к Белле.

– Я думаю, вам сейчас будет легче выбраться.

– Я пытаюсь, – прошипела Белла сквозь сжатые зубы. Она попыталась оборвать плющ, овившийся вокруг её лодыжки. Но чем сильнее она тянула, тем крепче затягивались петли растения. – Этот чёртов плющ меня не отпускает!

– Позвольте посмотреть.

Он присел на корточки и вгляделся в её ногу. Из своей полусидящей-полулежачей позы она смогла увидеть, что у него вьющиеся тёмные волосы. И она оказалась права – рубашка определённо была из шёлка. Никакая другая ткань не переливается так красиво. Жемчужно-белый шёлк, чистый, как снег, а она сидит перед ним как куча компоста. Этого было достаточно, чтобы вызвать стон у любой девушки.

– У меня ветки в волосах? – спросила она.

Но он сконцентрировался на её лодыжке.

– Хм. У вас тут всё опутано плющом. Интересно, плющ – плотоядное растение?

– Большое спасибо за сочувствие.

– Не за что!

Он попробовал подсунуть палец под плющ вокруг её ноги, вследствие чего плющ ещё сильнее врезался ей в кожу. Она тихо вскрикнула. Он поднял голову, и она увидела смеющиеся тёмные глаза и решительное лицо.

– Так у нас ничего не получится. Ножа у нас нет, придётся перекусить.

Он серьёзно?

Оказывается, серьёзно. Он наклонил голову к её ступне.

Белла ощутила его дыхание на лодыжке и вздрогнула от смущения. Освобождённая от лавра, её ступня резко поднялась вверх и стукнула её спасителя по подбородку, отчего тот внезапно уселся на пол. После чего нога врезалась, похоже, в электрическую сеть – во всяком случае, создалось такое впечатление. Потому что все китайские фонарики с шипением и треском погасли, а за ними погасла цепочка лампочек на стене, которые она раньше и не замечала. Если бы не луна, наступила бы полнейшая темнота.

– Боже мой, – ошеломлённо сказал Шёлковый рукав. И захохотал, не в силах остановиться.

– Что я наделала? – в отчаянии прошептала Белла.

– Ничего страшного. Я в порядке, – ответил он, когда смог говорить.

– Вы – возможно. Но посмотрите на дворик. Я его разрушила! А теперь из-за меня перегорели все лампочки… – проскулила она виновато.

И он опять засмеялся. Она слышала, как он пытается вдохнуть, чтобы взять себя в руки, но его плечи тряслись вместе с растениями вокруг.

– Это не смешно! – пробурчала она. Она его ненавидела.

В конце концов он как-то с собой справился.

– Смешно. Хотя вы мне заехали в подбородок, а мои рёбра болят от смеха. – Он снова хохотнул. – О Боже, когда лавр чуть не перевернулся…

– Ладно, ладно, – перебила его Белла. – Для вас это, вероятно, выглядит смешным. Но это я несу здесь смерть и разрушения. Я чувствую себя ужасно.

– Ничего, что нельзя было бы починить, – утешил её он. – Не беспокойтесь об этом.

– Вам легко говорить. Это всё сделали не вы. И это не ваши растения. По крайней мере… – Он сказал, что не знает, где хранится садовый инвентарь. Но разве богатые люди и их родные сами занимаются садом? Наверняка здесь есть садовник, который занимается исключительно внутренним двориком. Этот мужчина слишком молодой, чтобы быть Лоттиным Большим боссом, и слишком взрослый для сына номер три. Но он мог быть сыном номер два или сыном номер один!

– О Боже! Вы здесь живёте? – жалобно спросила она.

По крайней мере, он перестал смеяться.

– Что?

Она торопливо сказала:

– Мне очень жаль, в самом деле. Я не смошенничала с вечеринкой. Я здесь с Шарлоттой Хендред. Она сказала, что всё в порядке.

Она чувствовала, как он уставился на неё в темноте. Правда, ничего не сказал.

– Шарлотта Хендред? Высокая, с рыжими волосами? С упругой походкой?

– Ах, эта Шарлотта, – наконец сказал он задумчиво. Его тон создавал впечатление, что он борется с самим собой. – Не беспокойтесь, я тут такой же гость, как и вы. Вам не надо передо мной извиняться.

– Ох, я чувствую облегчение. – Белла неосознанно задержала дыхание. – Кстати, вы, я думаю, не правы. Я уверена, что мне надо перед вами извиниться.

– За что? – В его голосе слышалось подозрение.

– Но я же стукнула вас по голове, разве нет?

Он удивлённо рассмеялся.

– Действительно. Я об этом забыл.

– Очень рыцарственно. – Постепенно она стала чувствовать себя лучше. – Спасибо.

– Не за что. Настоящий рыцарь не оставил бы вас на полу так надолго. Подождите. Давайте попробуем перепилить этот чёртов плющ ключом.

Он присел на корточки и положил сильную руку ей на ступню, чтобы придержать её. Она знала, что ничего иного он делать не собирается, но тепло его ладони на её голой лодыжке ощущалось удивительно интимно. И как-то правильно, словно она знала его всю жизнь.

Белла уставилась в темноту, но, насколько она могла судить, он это чувствовал иначе, не так, как она. Он был просто решительный мужчина, который делает то, что нужно. Она чувствовала холод ключа на своей коже и его пилящие движения. Фрагменты плюща падали один за другим. Она не могла их видеть, но она чувствовала, как её нога высвобождается. Она покрутила ступнёй и хотела встать. Но…

– Подождите. Замрите на минутку. Я не вижу в темноте, все ли я путы разорвал. Если вы попытаетесь встать, прежде чем они все будут перепилены, вы можете сломать себе лодыжку.

– Или разбить ещё пару кадок, – сухо заметила Белла.

Он снова положил ладонь ей на лодыжку, словно успокаивая нервное животное, и это прикосновение пронзило её с ног до головы.

– Не беспокойтесь из-за этого. Я прослежу, чтобы больше ничего не разбилось. Доверьтесь мне.

Он сдержал слово. Как только к своему удовлетворению он освободил её от плюща, он сказал:

– Попробуйте сейчас. – Он крепко, как в тисках, держал её предплечье, пока она неуверенно выпрямлялась.

Встав, она поняла, что её правая нога ощущается словно из ваты, и она бы упала, если бы он не держал её.

– Простите. Глупо, но я отсидела ногу.

– Неудивительно. Дайте себе время.

Её руку он не отпускал. Белла была ему за это очень благодарна. Она чувствовала, что дрожит.

Казалось, он это заметил.

– Я думаю, вам лучше присесть. И что-нибудь выпить, чтобы вам стало лучше.

Она, улыбнувшись, покачала головой.

– Я давно потеряла своё шампанское.

– Я нет. Возьмите моё.

Он провёл её мимо высоких банановых кустов и ароматных цитрусовых деревьев. У него, похоже, глаза как у кошки, думала Белла, колеблясь между благодарностью и злостью на саму себя.

Он явно знал, куда идёт, хотя и не жил здесь. Проведя её вдоль полукруглой каменной стены, он немногословно заметил:

– Фонтан на три часа, – после чего они добрались до ратановой софы с огромными подушками.

– Пожалуйста.

Белла шлёпнулась на подушки, как будто у неё в теле не было ни одной целой косточки.

– Не понимаю, что со мной такое. Я почти год имела дело с разными жуткими крабообразными и тропическими ураганами.

– Я впечатлён, – заметил он дружески.

– Нет, не впечатлены. Да и почему? Просто… обычно меня так просто не опрокинуть.

– Вероятно, вы так же нечасто разрушаете сады хозяев дома?

– Сейчас вы надо мной смеётесь!

– Да. Вас это немного задевает?

Белла покачала головой. Потом она поняла, что он, вероятно, не может этого видеть, и сказала:

– Нет, не задевает. Кроме того, вы имеете полное право насмешничать. То есть после того, как я вас стукнула.

– Вы очень справедливы. – В его голосе ощущалась улыбка. – Как вы сейчас себя чувствуете?

На какой-то момент Белла задумалась.

– Немного странно, честно говоря.

– Я принесу вам шампанского.

Он легко прошёл сквозь тёмный дворик. Она внимательно вслушивалась, но он, очевидно, не задел ни кадки, ни веток. Когда он вернулся, она с благодарностью взяла бокал шампанского, который он ей протянул, но при этом вздохнула.

– Мне бы хотелось, чтобы я тоже так могла.

Он улыбнулся.

– Что именно? Торопиться?

– Обходить эти растения, не производя при этом шума, как стадо буйволов. Боюсь, что я одна из шпунтин этого мира.

– Шпунтин? – спросил он ошеломлённо.

– Так меня всегда называл мой отец. «Понадеемся, что Белла не захочет стать актрисой», – всё время повторял он. – «Она будет постоянно сбивать мебель и бить посуду».

– Вы хотели стать актрисой? – Судя по голосу, он был заворожён.

Белла с удовольствием выпила ещё глоток шампанского. Пузырьки, казалось, оказывают на неё то же воздействие, что и вода на поникшую маргаритку. Она выпрямилась, с каждой минутой чувствуя себя всё лучше и лучше.

– Боже мой, нет. Я ненавижу, когда на меня кто-нибудь уставится. У меня тогда скручивает живот. Но мне бы хотелось быть не такой неловкой.

– Вам бы это помогло с крабообразными и тропическими ураганами?

Она выпила ещё глоток шампанского, а потом ещё и ещё. Да, пузырьки явно придавали её новый импульс.

– Вы опять надо мной смеётесь.

– Вам это мешает?

– Нет. Мне кажется, мне это даже нравится.

– Спасибо, – сказал он серьёзно.

Он сел рядом с ней на софу. Белла вздрогнула.

– Вам холодно?

– Нет. – Она поглядела в небо. Облака по-прежнему периодически закрывали луну, но было тепло.

– Знаете, три дня назад… нет, четыре – я ночами бродила по пляжу, и там на небе было столько звёзд, что вытянутая ладонь обязательно закрывала какие-то из них. А здесь вообще ни одной не видно.

– Почему же вы здесь, а не там?

– Ах, это длинная история.

Он поудобнее устроился на подушках.

– Ну, я не собираюсь никуда уходить.

Она тоже откинулась на подушки, крепко держа в руке бокал с шампанским.

– Ничто не бывает таким хорошим или плохим, как ожидаешь, верно?

– Это слишком общее утверждение. Но иногда людям требуется время, чтобы понять, насколько хорошо или плохо то или иное.

У него очень красивый голос, подумала она, глубокий и задумчивый. Наверное, такой голос был у Мерлина. Жаль только, что он не знает, о чём говорит.

– Вы ошибаетесь. Бывает сразу понятно, что что-то не так. Я это знала. Я только…

– Только что? – подбодрил он её.

– Ах, ну ладно, – рассердившись, сказала Белла., Ей казалось, что в темноте это не страшно – наконец выговориться. – Я только не хотела это признавать, окей? Я поехала на этот остров и была убеждена, что я вернулась к природе, спасаю планету и нахожу своё место в мире.

– И ничего этого не было?

– Ничего даже близкого.

– Тяжко, – это было всё, что он сказал. Но у неё было такое чувство, что он её понимает.

– Жалеть себя – понапрасну тратить время.

– Вы правы. Но на вашем острове всё было плохо?

Она задумалась.

– Я так не думаю, – наконец заметила она. – Я многому научилась.

– Например?

– Во-первых… – она загнула палец. Во всяком случае попыталась, но её бокал так наклонился, что она расплескала немного шампанского. Тогда она перестала загибать пальцы. – Понимаете, что я имею в виду? – вместо этого сказала она. – Неловкая. – Шампанское попало ей на тыльную сторону ладони, и она слизнула его языком. – Как говорится, будь экономной – и ты не будешь испытывать нужду.

– Хм. Вы хотели рассказать, чему вы научились.

– Ах да, верно. Собственно, довольно многому. Какова пищевая ценность красных водорослей. То, что ветер звучит в пальмовых ветвях, как дождь, бьющий по железной кровле. Что считать рыб очень скучно, если этим заниматься каждый день. Что тебе рассказывают про нечто грандиозное, а на поверку это оказывается душным и грязным.

– Вот оно что.

– И ещё, – сказала Белла громко, – что я не особенно храбрая. Ну, за звёзды и за экваториальную рыбу. Я надеюсь, что они будут счастливы, но больше я туда ни ногой.

И, к собственному удивлению, она заплакала.

Шёлковый рукав держался на удивление хорошо. Он не сказал, как Лотти, что назавтра всё будет лучше, или что она поменяет своё мнение, если задумается о важности своей работы, как это сделал Франсис Дон в их последнем унизительном разговоре. Он взял бокал из её рук – Белла не хотела отдавать, но он пояснил, что бокал пуст, и она его в конце концов выпустила, – приобнял её одной рукой, притянул к своему плечу и дал выплакаться. Он, вероятно, дал бы ей носовой платок, но у неё был свой в рукаве, так что она обошлась хотя бы без этого унижения.

– Я думала, что всё наладится, когда я вернусь домой, но нет. Я мёрзну. В журналах полно людей, которых я не знаю. Моя мать слишком занята организацией благотворительного бала, чтобы ждать меня домой. – Голос подвёл её, и она громко высморкалась.

– Ох, – больше он ничего не сказал. Но у неё было такое чувство, что он понимает, о чём она говорит. Это придало её сил.

Она глубоко вздохнула.

– Да. Но не всё на острове было плохо. Мне будет не хватать детей из деревни. Ещё нескольких человек. Но ужасное осознание, что я была просто наивной идиоткой… и что все остальные это знали… это было самое тяжёлое.

Он неподвижно сидел рядом. Она всхлипнула и разгладила носовой платок, бездумно складывая его уголок к уголку. У неё было неудержимое желание рассказать эту печальную историю хоть кому-нибудь.

– Проблема в том, что мужчина, которого я уважала, сделал из меня дуру. Мне понадобилось слишком много времени, чтобы это разглядеть, и намного больше времени, чтобы это осознать. Это правда. И это причиняет боль, понимаете?

Он прижал её поближе к себе.

– Да. Я понимаю. Со мной тоже такое было.

– Я имею в виду, если бы он сказал: «Давай работать вместе, денег у нас нет, поэтому мы будем зарабатывать на богатых детишках, которые придут к нам практику», – это было бы честно. Но он меня обманывал, рассказывал мне, какой я замечательный исследователь, и что я могу многое подвинуть вперёд, и что он позаботится о том, чтобы в конце концов я получила настоящую работу. При этом ему просто нужен был кто-то, кто бы считал за него эту чёртову рыбу. – Её голос прозвучал громче. – При этом я совсем не люблю рыбу.

– Могу себе представить, как он от вас убегает.

Белла подняла голову.

– Вы снова надо мной смеётесь? – подозрительно спросила она.

– Может быть, чуть-чуть. – Он заправил светлую прядку ей за ухо.

Она снова опустила голову на его плечо.

– Знаете, я кажусь себе такой нереальной. Не здесь и сейчас. И не там. Словно я фигура во снах других людей. Когда они проснутся, я исчезну. – Она прищёлкнула пальцами. Правда, это у неё получилось только с третьего раза. Удовлетворённая, она глянула в темноте на него. – Это звучит странно, да?

– Это звучит так, что мне пора отвезти вас домой.

Но Белла, казалось, действительно была не здесь и не сейчас.

– Вы актёр?

– Боже мой, почему вы так решили?

– Голос… Ваш звучный, тёплый голос.

– Вы знаете, я бы чувствовал себя польщённым, если бы у вас не заплетался язык, – сказал он, немного отодвигая её от себя. – Пойдёмте, девочка-сон.

– Я знаю! Вы психиатр.

– Почему, чёрт побери…

– Вы ставите правильные вопросы и умеете слушать.

– Да, я хорошо умею слушать. Это, наверное, единственное, что я делаю.

– Вы это делаете действительно хорошо, – сказала Белла. – Очень, очень хорошо. – Она уютно устроилась на его плече.

– О нет! Вы не можете сейчас заснуть! Давайте, встаём, девочка-сон. У вас есть дом, и пора вас туда отвезти.

Он уже хотел поднять её, но тут ей вспомнилась Лоттина сумочка.

– Моя сумочка! Впрочем, она не моя. Боже, она лежит где-то в плюще!

– Подождите минутку, я разыщу её для вас.

Он снова беззвучно прошёл через тёмный дворик и вскоре, ухмыляясь, вернулся.

– Нашёл!

Он отдал ей сумочку и повёл её обратно в дом.

В тот момент, когда он открывал дверь, ей вспомнился мини-кэб.

– Мини-кэб! Он будет здесь в любую минуту и спросит про Хендред Ассоциацию. Я им сказала, что буду их ждать. Где я оставила моё пальто?

– А, автомобиль для вас? – спросил один из проходящих мимо официантов. – Он ждёт снаружи. Ваше пальто висит в столовой. Я покажу.

Белла сразу же поспешила за ним, чтобы забрать пальто, а когда вернулась, Шёлкового рукава нигде не было видно. Она огляделась, высматривая его, но мини-кэб её ждал, а она не видела никого такого же крупного или носящего белоснежную шёлковую рубашку. Видимо, он ушёл, не попрощавшись с ней.

Ну и ладно, подумала она мрачно. Паника немного уменьшила действие шампанского. Сейчас Белле живо вспомнилось, как она, уютно устроившись у него на плече, рассказывала ему историю своей жизни.

Она, слегка сбитая с толку, попрощалась с хозяйкой дома и благодарно уселась на заднее сиденье мини-кэба. Она сказала себе, что просто устала. Она сказала себе, что она слишком остро реагирует.

Но в её голове звучал внутренний голос, холодный, как голос школьной директрисы, зачитывающей её аттестат об окончании учебного года. Замени людей… смени континент… но Изабелла Гринвуд всегда выставит себя дурой!

Впору было завыть!

3

Когда свидание – это не свидание?

Tube Talk

На следующее утро Белла проснулась с таким вкусом во рту, словно она проглотила песочницу. Она застонала, ворочаясь в постели туда-сюда, но вкус во рту не исчезал.

В какой-то момент она, опершись на локоть, скосила глаза на стоящий у кровати будильник. Но даже сощурившись, она не смогла разглядеть цифры, расплывавшиеся перед её глазами. Она откинулась назад на подушку – и тут что-то царапнуло её по уху.

– Ой-ой-ой! – тут же вскричала она.

Выпрыгнув из постели, она поискала глазами какой-нибудь предмет, которым могла бы прибить жука. Если, конечно, это был жук, а не какой-нибудь ужасный скорпион или ядовитая многоножка…

Только когда она наклонилась над подушкой, рядом с которой лежал самый толстый том Гарри Поттера, который она смогла найти на книжных полках, её мозг снова включился. Разумеется. Она находилась уже не на острове: не было ни палатки, ни кастрюль, ни шаткого стола со стопками бумаг, не было никаких крабообразных. Она находилась в гостевой комнате у Лотти, где самой опасной вещью был фен.

Она выпустила Гарри из рук и показалась себе очень глупой.

Но даже если Пимлико был зоной, свободной от скорпионов, что-то её всё же укусило. С привычной осторожностью она подняла одеяло. И от отвращения замерла.

Постель выглядела так, как будто на неё вытряхнули стакан со здоровой смесью от бабушки Джорджии, причём прямо туда, где Белла спала. Там находились кусочки сухих листьев, маленькие веточки и даже земля. Зелёное пятно на простыне заканчивалось полураздавленным лавровым листом. Там, где лежала её голова, подушка была запачкана коричнево-зелёной пылью. И всё это было украшено пятнами от помады и золотой пудры.

– Тьфу! – сказала Белла вслух.

Дверь в комнату отворилась, и, зевая, вошла Лотти. Она была одета в майку до колен с медвежонком Тедди и розовые носочки.

– Вы кричали, мисс, – сказала она любезно.

Белла замялась.

– Э-э… я думала… в моей постели скорпион. Я была полусонная.

Лотти сощурилась.

– Ты опять читала какой-то триллер?

Белла покачала головой.

– Нет. Намного хуже. – Ничего не поделаешь, она должна сказать правду. – Я… э-э-э… я ночью заснула, не смыв косметику… ну и… – она шагнула сторону, чтобы продемонстрировать Лотти кровать.

Лотти уставилась на неё с открытым ртом.

– И это, похоже, не всё… Это что, земля?

– Нет. Или… э-э-э… да, видимо, так.

Лотти закрыла рот, открыла его снова, покачала головой, опять закрыла рот и резко села на краешек постели.

– Что случилось?

– Э-э… можно сказать, со мной произошёл несчастный случай.

– Я вижу. Если бы Карлос увидел сейчас твои волосы, он бы перерезал себе горло. Или, скорее, тебе.

В припадке угрызений совести Белла пощупала голову. Из волос выпала парочка булавок. А также сухой лист плюща и облачко пыли. Белла обернулась к зеркалу и застыла. Она отправилась в кровать в нижнем белье. Её правую щёку украшала полоса грязи. От причёски, сотворённой Карлосом, ничего не осталось. Вместо каскада изящных локонов на голове красовались булавки, листочки, веточки и, вероятно, насекомые.

Она осторожно ощупала волосы.

– Как ты думаешь, там может быть сороконожка?

Лотти застонала.

– Знаю, знаю. Я иду на вечеринку, прекрасно одетая и стильно причёсанная, а когда возвращаюсь, то выгляжу как Баба-Яга. Я это не специально. Такие вещи иногда случаются.

Лотти закрыла глаза.

– Сейчас слишком рано для таких волнений, – слабым голосом произнесла она. – Мне нужен кофе. И вода. Много воды. Ты мне расскажешь, что произошло, но только после того, как я пополню свои водные резервы.

Она направилась к двери.

«Грязь», – Белла услышала, как она ругается, топая в сторону кухни. – «Я беру её с собой на самую благородную вечеринку всех времён и народов, а она находит грязь».

Белла приняла душ и вымыла волосы. Посмотрев на ил на дне ванной, она тут же опять залезла под душ и вымылась ещё раз. С порозовевшей кожей и шампунем в глазах она надела новое нижнее бельё, натянула узенькие джинсы и влезла в кашемировый пуловер, купленный вчера в Оксфам-магазине. Затем, просушивая полотенцем волосы, она направилась в кухню.

Лотти бездельничала у стойки с пакетом апельсинового сока и проверяла смс.

Белле подумалось: раньше я тоже так делала каждое утро. И в магазине, и ожидая Лотти, когда мы собирались в клуб. Почему сейчас мне это кажется странным? Но вслух она спросила:

– Есть что-нибудь интересное?

Лотти фыркнула.

– Нет, проклятье.

Белла налила себе стакан сока, но, выпив глоток, скорчила гримасу.

– Вода, – сказала заметившая это Лотти. – Твои вкусовые рецепторы сбились, тебе надо возместить потерю жидкости.

– Звучит так, как будто я – почва.

– И тебя это удивляет? После прошедшей ночи? Грязь? Я тебя умоляю!

Белла подняла руки.

– Окей, окей. Прости. Я перестелю постель.

Лотти пожала плечами.

– Давай. В конце концов, в ней спишь ты.

Обычно Лотти не ворчала по утрам, даже когда поздно ложилась. Белла взяла новый стакан и наполнила его водой из-под крана. Затем она вытянула из-под стойки высокий табурет и уселась рядом с Лотти.

– Что случилось, Лоттс?

Лотти убрала с лица прядку волос и всхлипнула.

– Я думала, что прошлой ночью я практически заключила важный договор. Но этот ублюдок даже не соизволил сегодня объявиться. – Она глянула на часы. – Тем более сегодня после обеда. А ведь я очень усердно над этим работала.

– Возможно, он ждёт обычного рабочего времени, – предположила Белла. – Наверняка он позвонит в понедельник.

Лотти кинула на неё соболезнующий взгляд.

– Миллиардеры работают двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Они не ждут до понедельника. Если бы он действительно был заинтересован, он бы уже позвонил. Нет, я запорола договор.

Она встала, открыла холодильник и уставилась вовнутрь.

– Никакого молока. Никакого свежего кофе. Н-да, придётся пить шипучку.

Она вытянула оттуда бутылку с просекко и попыталась её открыть.

– Давай сюда.

Белла забрала у неё бутылку, сняла фольгу и ослабила мюзле на пробке. Возможно, отправлять смс до сих пор казалось ей странным, но открыть бутылку шампанского – это было так же естественно, как дышать. Она наклонила бутылку на сорок пять градусов, придержала пробку и стала вращать бутылку, пока пробка не стала сидеть свободнее. В конце концов она вытащила пробку, не расплескав ни капли.

Лотти молча протянула два бокала.

– Ты всегда это делала очень ловко. Ни лишнего звука, ни пролитой капли. То есть это Джорджия тебя научила, как открывать шампанское?

– Нет. Моя бабушка не считает, что даме уместно это делать. Дама должна сидеть рядом в красивой позе, а большой и сильный мужчина будет делать из себя посмешище и разбрызгивать шампанское.

– У твоей бабушки есть довольно-таки противная сторона, – сказала Лотти восхищённо. – Правда, мне это кажется расточительством.

Белла задумалась.

– Хм, Джорджия была однажды действительно не в духе и сказала мне, что мужчины нужны только для двух вещей – откупоривать вино и освобождать мышеловки. А ещё она сказала, что кошки стоят больше, чем мужчины, а алкоголь в целом переоценён.

Лотти, фыркнув, рассмеялась.

– Она ошибается. – Она взмахнула бокалом. – Давай, наливай.

Белла так и сделала, но отрицательно покачала головой, когда Лотти подставила ей второй бокал.

– Спасибо, я не буду. Ты права, мне надо сначала ко всему привыкнуть. Я вчера выпила только пару бокалов, а впечатление такое, что целую бутылку.

Лотти опять уселась на высокий табурет.

– Ах-ха! Ты расскажешь мне наконец про эту грязь? Давай, начинай!

Белла прислонилась к кухонной двери и изложила ей отредактированную версию Великой Плющевой Катастрофы, налегая на огромное количество кадок с растениями во внутреннем дворике и обходя молчанием спасительные действия Шёлкового рукава.

Но Лотти была не глупа.

– У тебя такой вид, что ты о чём-то умалчиваешь. Там явно был ещё мужчина, верно?

Белла покачала головой.

– Нет. Я была совсем одна, когда свалилась в плющ. – Это действительно так, сказала она себе. Шёлковый рукав появился тогда, когда она уже лежала на каменном полу.

Лотти подозрительно смотрела на неё. Но Белле показалось, что ей стало скучно.

– Ну, раз ты так говоришь… ­Кроме твоего нападения на растения, тебе понравилось?

– Да, было здорово. Классная музыка, отличная площадка для танцев. Фантастические произведения искусства. Было здорово снова потанцевать. Я пообщалась с парочкой милых людей.

– Но?

Белла, поёжившись, пожала плечами.

– Ах, не знаю. Наверное, переизбыток людей. В какой-то момент у меня появилось такое чувство, что я больше не могу слышать разговоры и что мне не хватает воздуха. Тогда я вышла во внутренний дворик.

Лотти возилась с пакетом сока. На Беллу она не смотрела.

– И тебе это не понравилось?

– Не считая того, что я выставила себя на посмешище, хочешь ты сказать?

Лотти посмотрела на неё. Её глаза торжествующе блестели.

– Видишь? Я знала, что там не обошлось без мужчины! От меня ты ничего не скроешь.

– Вот дерьмо.

Лотти ждала.

В какой-то момент Белла вздохнула.

– Окей. Кто-то вышел во дворик и освободил меня от плюща. Он был очень милый, а я… словом, я была слегка навеселе и чересчур чувствительна, по правде говоря.

– Ты к нему приставала?

– Нет, – возмущённо ответила Белла.

– Тогда ты не выставила себя на посмешище, – торжественно объявила Лотти.

Белла недоверчиво покачала головой.

– Знаешь, ты действительно видишь мир чёрно-белым.

– Я всего лишь практично настроена.

– Да?

– Я тебя знаю. Если бы ты к нему приставала, ты бы избегала встретить его снова. В зависимости от того, с кем он ещё знаком, это было бы очень ограничивающе. В конце концов, ты вела светскую жизнь, и ты скоро к ней вернёшься. Зимний сезон на пороге. Как его зовут?

Белла уставилась на неё.

– Мы не обменивались визитками.

Лотти поджала губы.

– Он не сказал, как его зовут? Это плохой знак. Он спросил твоё имя?

– Послушай, – решительно сказала Белла. – Он помог мне встать, почистил меня от грязи и откланялся. Не такое уж большое дело.

– Ну, раз ты так считаешь…

– Да, я так считаю. И что, ты накинешься на свою шипучку, пока она не ударит тебе в голову, или позволишь пригласить тебя на бургер?

Лотти ответила, что бургеру она противиться не может и что ей не хочется покидать квартиру. Но если Белла решит приготовить свои знаменитые яйца Бенедикт, она, Лотти, не будет против.

Белла распознавала оливковую ветвь, когда она была ей протянута.

– Тогда я пойду в магазин.

Лотти скрылась в душе, а Белла закрыла бутылку с шампанским и поставила её назад в холодильник. Потом она записала, что ей нужно для яиц Бенедикт, и ещё парочку других вещей, таких, как молоко и кофе, которые Лотти забыла купить. Она снова надела пальто своей подруги и вышла из дому.

Был яркий светлый день, и низко стоящее в небе солнце как раз попадало Белле в глаза. Ослеплённая, она побежала в лавочку на углу, напоминая себе, что ей надо достать солнечные очки, чтобы в следующий раз выйти на улицу. В квартиру она вернулась с пакетом, полным продуктов, и с экземплярами всех газет, которые продавались в лавке. Лотти тем временем оделась и пребывала в хорошем настроении.

Белла приготовила яйца, и они провели за едой прекрасное время на кухне, а потом устроились перед камином, обмениваясь газетами. Интересные статьи они зачитывали друг другу вслух. Периодически Лотти зачитывала ей выдержки из статей, по поводу которых она считала, что Белле надо как можно скорее войти в курс дела. В какой-то момент дневной свет сменился сумерками, и комната освещалась только огнём камина и настольной лампой.

Лотти выпустила последнюю газету из рук, зевнула и сказала:

– Нет ничего лучше ленивого воскресенья, проведённого с подругой. Чем ты хочешь заняться вечером? Телевизор, кино или DVD?

Белла посмотрела на неё и сказала:

– Всё равно. Пожалуйста, не проси меня принимать решение.

– Тогда DVD. С хэппи эндом.

– Звучит прекрасно. Я думаю, сейчас мне надо позвонить матери. Для неё должно быть уже не слишком рано.

Лотти рассмеялась.

– Верно. Даже если она протанцевала до рассвета.

– Правда, она рано отправится в постель. Мне надо поторопиться, пока окно возможностей не закрылось.

Белла отправилась в спальню, чтобы взять мобильник с ночного столика. Но потом вспомнила, что оставила мобильник в сумочке, которую ей вчера одолжила Лотти. Поискав как следует в спальне, она обнаружила сумочку под кроватью.

С сумочкой она вернулась в гостиную.

– Прости, Лоттс, я совсем забыла. Я должна была вернуть тебе её утром. – Она вывернула содержимое сумочки на пол и увидела помаду, визитку компании мини-кэбов, деньги на крайний случай и даже скомканный носовой платок.

Телефона не было.

– Дерьмо. Я его где-то забыла.

Лотти оставалась спокойной.

– Это всегда проблема в новой квартире, – сказала она понимающе. – Давай, мы просмотрим всё, что ты делала после того, как вернулась ночью.

Они подошли ко входной двери и осмотрелись. Там мобильника не было – Белла не положила его вместе с ключами на полку. Не было его и в кармане Лоттиного пальто. Белла не взяла его с собой в ванную и не положила в шкафчик, как это пару раз бывало с Лотти.

– Чёрт, я там сохранила все нужные номера, – сердясь на саму себя, сказала Белла.

– Окей. Когда ты его использовала в последний раз? Я имею в виду, ты позвонила в компанию мини-кэбов, верно? Что ты делала потом?

Белла начала мучительно вспоминать. Воспоминания были неточные, но она была почти уверена, что она заказала такси до того, как появился Шёлковый рукав.

– Наверное, я оставила его во внутреннем дворике, – с сомнением сказала она.

– Тогда это легко. Я сейчас туда позвоню.

– Хм, может возникнуть проблема, потому что я оставила там маленький беспорядок, – ответила Белла, поёживаясь.

– Я не думаю, что они стали искать там отпечатки пальцев. Если они со мной об этом заговорят, я ничего не знаю. Я позвоню, а ты ещё раз поищи в своей комнате.

Но хозяева внутреннего дворика не находили никакого мобильника. И хотя Белла полностью перевернула постель, она не нашла его и там. Тогда Лотти позвонила в компанию мини-кэбов, а Белла тем временем перестелила постель и пропылесосила комнату.

В компании мини-кэбов ничего не знали, но автомобиль, доставивший вчера Беллу домой, был как раз на выезде. Им обещали всё выяснить и перезвонить, если мобильник найдётся.

– Остаётся только одно, – сказала Лотти. – Мы наберём твой номер и подождём, пока кто-нибудь не ответит.

Они так и сделали.

И на звонок ответили.

– Алло? Кто говорит? Я думаю… что? – Пауза. – Э-э-э, нет, не я. Мобильник принадлежит моей подруге. Наверное, вам надо с ней поговорить.

Лотти передала Белле свой мобильник со странным выражением лица. Она прошла в кухню и демонстративно закрыла за собой дверь.

– Алло? – сбитая с толку, сказала Белла.

– Кто говорит?

Даже через плохой приём дешёвенького телефона Белла узнала этот глубокий, низкий голос. Она поглядела на свои ступни и увидела, что её пальцы ног впились в ковёр.

– Э-э… это я. – В её голосе слышалось карканье. Она откашлялась и представила себе, что она медленно и отчётливо говорит с кем-то, кто не очень хорошо понимает по-английски, и попыталась снова. – Белла Гринвуд. Мы познакомились прошлой ночью, и у вас мой мобильник. Алло!

– Я подумал, что, вероятно, это ваш. – О да, это был точно он, с лёгким намёком на улыбку в красивом голосе. Её пальцы на ногах опять поджались.

– Э-э… в самом деле? Почему?

– Ярко-розовый, с фрагментами плюща и слегка стукнутый.

– Ох.

– Это был комплимент, – заверил её он. – Сколько вы знаете людей, чей мобильник нельзя ни с чем спутать?

Настроение Беллы улучшилось.

– Ну, если вы так на это смотрите…

– Да, именно так, – внезапно прервал её он. – Что надо сделать, чтобы вы получили его обратно?

– Вы в Лондоне? Я могу его у вас забрать?

Ответом была тишина. Она подумала – вот дерьмо, я не должна была это говорить. Он может подумать, что я напрашиваюсь на свидание. И сейчас он обдумывает, как бы деликатно отказаться. Кошмар!

Она сделала вид, что всё нормально.

– Возможно, в вашем бюро? Я имею в виду, что нам не обязательно лично встречаться. Вы можете оставить его у секретаря, я хочу сказать. Или вы можете прислать его мне с курьером. Я ему, конечно, заплачу. Скажите ему, что деньги он получит от меня. – Боже мой, что она несёт?

Он снова перебил её.

– Вы бегаете?

– Что?

– Бегать. Тренироваться.

– А, бегать. Нет.

– Ох. – Казалось, он задумался. – Вы знаете парк Баттерси?

– Конечно, – ответила она, сбитая с толку.

– Я там буду бегать завтра утром. Встретимся у мостика над озером в… скажем, без десяти восемь.

– Мостик через озеро, окей. – Белла не помнила никакого мостика и с трудом вспоминала озеро. Но она найдёт карту и посмотрит.

– У меня завтра довольно много дел. Возможно, я не смогу ждать, если вы опоздаете.

Белла застыла.

– Может быть, было бы проще послать мне мобильник по почте? – торопливо спросила она.

– Но тогда я не увижу вас ещё раз, – сказал он, избавляя её от тягостного чувства. – Нет, давайте попробуем завтра встретиться. Если не получится, мне придётся вам его послать. Дайте мне адрес.

Она дала, и он положил трубку. Белла понесла телефон Лотти.

– Спасибо.

– В этот раз он спросил твой адрес, верно?

– Я думала, ты не будешь подслушивать.

Лотти посмотрела на неё с какой-то наглой улыбкой.

– Мне и не надо было, девочка-сон.

– Что?

– Он меня так назвал, когда думал, что это ты.

Белла почувствовала, что покраснела, и злобно уставилась на подругу. Но Лотти не выказала ни малейшего сожаления, а посмотрела на неё понимающим взглядом.

– Ну, и куда он тебя ведёт?

– Никуда, – выдохнула Белла и захлопнула за собой дверь, чтобы позвонить матери, и больше не сказала Лотти ни слова.

Лотти ещё не встала, когда на следующее утро Белла выскользнула из квартиры. Ей, по крайней мере, не надо было выдумывать, куда она пошла. Она не была уверена, что на самом деле солгала бы, если бы Лотти проснулась и с любопытством её спросила. Но она была рада, что ей не пришлось ничего выдумывать.

Было холодно, и роса блестела на газоне в садике. Когда солнце поднялось выше, Беллу опять ослепило солнце, но после вчерашнего она была подготовлена. Она извлекла солнечные очки из кармана одолженного пальто и зашагала через мост в Челси.

Ей понадобилось больше времени на дорогу в парк, чем она думала, и мостик было не так просто найти, когда она наконец была на месте. Как оказалось, туда можно было пройти по узкой дорожке, заросшей вечнозелёными деревьями. Когда она наконец нашла тропинку, на её часах уже было после восьми. Наверное, его здесь больше нет, подумала она, вспоминая его предупреждение. Её первыми импульсом было убежать оттуда.

Но она вовремя вспомнила о совете бабушки: Дама может опоздать, но она никогда не торопится. Белла громко рассмеялась и замедлила шаг. Даже если так! Вероятно, он давно ушёл. И если он ещё здесь – н-да, вспоминая катастрофу на первой встрече, я не собираюсь предстать перед ним с раскрасневшимся лицом и сбитым дыханием, если мы увидимся во второй раз. Бабушка Джорджия гордилась бы мной.

Тем не менее она спокойно шла вперёд. И когда она подошла к мостику, он был ещё там.

Или она по крайней мере думала, что это он. Белла не была полностью уверена. Там бегал высокий мужчина в тёмно-синих штанах, свитере с капюшоном и в солнечных очках, придерживаемых резинкой. Нахмурив лоб, она попыталась представить себе атлетическую фигуру в шёлковой рубашке и с наглой улыбкой. Это он? Или нет?

Тогда он её увидел, и она получила свой ответ. Он заулыбался во всё лицо и подбежал к ней.

– Вы смогли!

– Привет, – сказала Белла, чувствуя себя неловко. Они пожмут друг другу руки? Или будет поцелуй в щёку? Или что?

Он не колебался ни минуты и обнял её.

– Ах, – вырвалось у Беллы. Хотя не только объятие помешало её дыханию.

Он поддержал её – она была ему благодарна, ей было действительно не по себе, – и отпустил её.

Несмотря на Лоттино пальто и шерстяные перчатки, это объятие заставило её затрепетать. Белла невольно содрогнулась.

– Вам холодно. Давайте пройдём немного.

Она пошла рядом с ним. Собственно, это было преувеличение. Он побежал, и она пыталась соразмерить шаг, периодически подбегая. Она не была маленькой для женщины, но он был настолько выше неё, что он временами забегал вперёд. Это было не очень приятно.

– Когда вы обнаружили, что мобильник пропал?

Она рассказала ему о Лотти и о том, что они предприняли в квартире. Она не сказала ему, что её подруга никогда не забудет, что он назвал её «девочка-сон». В конце концов, они встречаются наверняка в последний раз, и возможно, что больше он её так не назовёт, поэтому это было без разницы, ведь так?

– И как вы себя чувствуете? Никаких последствий?

– После шампанского? Или после опрокидывающихся кадок? – Белле рассказала ему про панику насчёт скорпиона на следующее утро.

Он так смеялся, что на какой-то момент остановился. Она с благодарностью сделала то же самое, поскольку чувствовала колотьё в боку.

– Вы остроумны, – сказал он, когда смог заговорить. – Абсолютно остроумны. Я никогда не встречал такой, как вы.

– Только при несчастных случаях.

– Но вы креативны. У вас, видимо, напряжённая внутренняя жизнью Скорпионы! – И он опять захохотал.

– Ну, пять дней назад скорпионы были для меня реальной опасностью, – напомнила ему Белла.

– Я забыл. Вам тяжело привыкнуть к прежней жизни?

Они опять пошли вперёд.

– Не так уж чтобы сложно. Но – часто у меня бывает чувство, что что-то пошло не так, понимаете? Я листала журнал в парикмахерской и не узнавала половины известных людей. То есть я просто их не узнала.

– Вы интересуетесь известными людьми? – Это прозвучало недоверчиво.

– Нет, не особенно. Но они повсюду. По крайней мере, если смотреть телевизор или читать газету. Я этого не делала почти год.

– Вот оно как. Культурный шок.

– И какой! Я не привыкла общаться со множеством людей. Когда я в субботу пошла за покупками, я почти чувствовала, что сошла с ума. И потом на вечеринке – поэтому я спряталась во внутреннем дворике. Столько людей было слишком много для меня.

– Я вас очень хорошо понимаю.

– Да, хм… – Белла внезапно смутилась. Она ему всё рассказала про Франсиса. Как будто он – всё понимающая тётушка, а не сексуальный тип на вечеринке. – Вы были очень дружелюбны.

Он остановился.

– Дружелюбен? Нет. Называйте это сочувствием.

Она вопросительно посмотрела ему в лицо. Казалось, он сказал это серьёзно, но…

– Почему? – с сомнение спросила она. – Вы тоже брали свободный год?

– Нет. Ну или как посмотреть. Я постоянно это делаю. Я много путешествую, знаете ли. В основном за границу. Когда я возвращаюсь, все от меня ожидают, что я, сойдя с самолёта, снова начну функционировать, как будто ничего не произошло. Поскольку ничего и не было – по крайней мере, для других людей.

Он много путешествует? Банкир? Международный адвокат?

Прежде чем она смогла спросить, он продолжил:

– Это сбивает с толку. По крайней мере, меня. И тогда я себя чувствую очень одиноким.

– Одиноким, – повторила она. – Да. Да, это верно.

– Ты другой человек, а не тот, которого знают остальные, в этом-то и проблема.

– Да, это верно. Год назад я могла заниматься шопингом, пока не свалюсь. И танцевать ночь напролёт.

Он улыбнулся и снова пошёл дальше.

– Это вернётся. Люди не меняются так уж основательно.

– Вы так считаете? – Она не была уверена. – Никогда?

– Исходя из моего опыта.

Это звучало не так, как будто это был очень хороший опыт. Белла смотрела на него, но его огромные солнечные очки скрывали выражение лица, и он больше ничего не сказал.

– Ну, будем надеяться, что ко мне вернутся мои старые телефонные привычки, – сказала она бодро. – Лотти и шагу не делает без мобильника.

– Ох. Да. – Он покопался в кармане своего свитера. – Вот.

При свете солнца телефон выглядел особенно розовым.

– Спасибо, – сказала Белла. – Я вчера его действительно везде искала.

– Я уже подумал, что вы уже не надеялись найти его.

– Никогда. – Она потрясла головой. – Вся моя жизнь в этом мобильнике. Или по крайней мере моя жизнь десять месяцев назад.

– И почему вы так долго ждали, чтобы позвонить? – спросил он с любопытством.

Она чуть не ответила: «Потому что я должна была позвонить матери и не хотела об этом думать». Но такого рода разговоры не ведутся в полдевятого утра в общественном парке. Поэтому она сказала неуверенно:

– Ах, моя настоящая жизнь просто постучалась ко мне в дверь.

Сквозь осенние деревья она могла видеть, как ветер волнует поверхность озера. Они шли через одичалую часть парка. Мужчина в твидовой кепке, перчатках и куртке смотрел сквозь кусты на уток на озере, притоптывая и прихлопывая руками. Его дыхание превращалось в облачка пара на холодном воздухе. Как и у неё, как она увидела.

– Здесь нет какого-нибудь кафе? Мы могли бы выпить кофе – предложила она.

– Они ещё не открылись, – ответил он, но у неё было такое впечатление, что он бы в любом случае отказался. – Нам нужно просто побыстрей идти. Тогда вы снова согреетесь.

Ей снова приходилось решать, бежать ли ей рядом с ним или каждые пару метров догонять его. Ни то, ни другое не способствовало бы разговору. И снова появилось колотьё в боку. Она остановилась.

– Послушайте, – сказала она ему в спину. – Я же сказала, что не бегаю. Какой смысл двигаться вокруг озера? Мы можем куда-нибудь зайти и просто… немного поговорить?

На какой-то момент он повернулся к ней в своих огромных очках. Потом сказал:

– Поговорить? Окей. Сюда, пожалуйста.

Кофе, подумала Белла. Возможно, тост с маслом. Ей пришлось поднапрячься, чтобы не пустить слюну.

Он оставил тропинку, прошёл мимо рощицы, где росло нечто, напоминающее банановые деревья, и вышел на широкую дорожку с диккенсовскими фонарями. Здесь было много народу. Матери, отводившие детей в школу и заодно выгуливающие собак; стремительные бегуны и ещё более стремительные люди, идущие на работу. Их можно было узнать по папкам и сжатым зубам. Пара людей на роликах прошмыгнула мимо, причём так быстро, что Белла не успела заметить, есть ли у них с собой папки или они в школьной форме.

– Сюда, – сказал он.

Он взял её за руку и побежал с ней мимо колясок и собачек к большому музыкальному павильону, возвышающемуся неподалёку.

Музыкальный павильон?

Он отпустил её руку и, улыбаясь, подошёл к кованым перилам. Белла, сняв солнечные очки, поражённо уставилась на него.

Он повернулся к ней.

– Что такое? – очевидно удивлённый, спросил он. – Вы же хотели поговорить. Вы так сказали.

– Но не среди такой толпы, – ответила Белла, старательно подавляя свои эмоции. – У вас такой вид, как будто вы сейчас будете держать речь.

– О чём вы говорите?

Она беспомощно повела рукой вокруг себя. Невдалеке беседовали две женщины с колясками. Мужчина в твидовой шапке изучал план парка. Полдюжины людей на роликах кружили вокруг музыкального павильона, подзадоривая друг друга. За ними носился гавкающий спаниель с развевающимися ушами. Белла развернулась и наблюдала за всем этим, пока у неё не закружилась голова, и затем облокотилась рядом с ним на железные перила. Если он зазвенит в колокольчик, подумала она, то все эти люди столпятся вокруг и начнут его слушать.

– Я себе скорее представляла столик где-то в тихом углу и тёплое питьё.

Казалось, он её не слышал. Барабаня пальцами по перилам, он смотрел на парк, словно хотел как следует запечатлеть его в памяти.

– Мне нравится это место. Оно полно жизни. Люди занимаются своими делами, как и сто лет назад. Напоминает мне картинки в старых детских книжках в нашей детской.

В детской? – подумала Белла. Это звучит как-то высокопарно. Словно о прошлом богатстве и тяжёлых временах в настоящем, как у бабушки Джорджии. Хотя Шёлковый рукав и не выглядел так, как будто у него есть проблемы с оплачиванием одежды. С другой стороны, она сама на вечеринке выглядела богато, хотя все её вещи были одолжены или куплены в секонд-хенде в Оксфаме.

Внезапно у неё вырвалось:

– Кто вы?

Он шокированно посмотрел на неё.

Она сразу же дала задний ход.

– Я имею в виду, кому я должна послать открытку с благодарностью за мобильник?

– Ах, вот что. Не беспокойтесь об этом. Я рад, что смог вам его вернуть. – Он лукаво добавил: – Даже очень рад. Мои друзья уже начали меня дразнить, что я купил себе розовый мобильник, который всё время проверяю.

То есть он хотел, чтобы она позвонила? Он хотел снова увидеть её? Белла неуверенно посмотрела на него. Из-за солнца ей пришлось сощуриться. Он своих очков не снял. Это было безнадёжно – она не могла видеть выражения его лица.

И он по-прежнему не назвал ей своего имени. Наверное, Лотти была права. Мужчина хотел небольшого флирта, тайной встречи, ничего серьёзного. Ну ладно, пусть так. По крайней мере, она вернула мобильник.

– Ну, мне пора, – сказала Белла. Она протянула ему руку. – Спасибо, что вы меня выручили. Мои друзья и я вам очень благодарны. Не говоря уже о моей матери.

Он проигнорировал её руку.

– Вы хотите уйти? – Это прозвучало удивлённо.

В самом деле, чего он ожидает, ничего ей не рассказав и даже не предложив попить чего-нибудь горячего?

– К сожалению, надо, – ответила Белла, решительно улыбнувшись. – Мне надо заняться поисками работы, и я должна вернуться в свою настоящую жизнь.

– Я…

– Да?

– Да, конечно. Вам надо идти. Ваша настоящая жизнь. – Сейчас было нетрудно определить его чувства. Он звучал удручённо и разочарованно.

– Было приятно с вами познакомиться, – сказала Белла, настроенная уже более дружелюбно.

Он покачал головой

– Ну, тогда до свидания.

И она побежала от павильона по ступенькам вниз в направлении восточного выхода из парка, так быстро, как могла, чтобы не выглядеть смешно.

Он за ней не побежал.

4

Одинокий принц празднует с молодёжью

Daily Dispatch

Антея из агентства занятости «Джоди Джобс» была рада увидеть Беллу.

– Ищешь работу на рождество? – спросила она, обняв Беллу, загрузив на экран рабочие акты и налив Белле тёплого, ароматного кофе.

Белла благодарно охватила ладонями чашку.

– Собственно говоря, я ищу что-нибудь на более длительное время.

Она перечислила всё, что она делала после того, как Антея в последний раз заполняла её данные.

Антея грызла свой карандаш.

– Хочу быть с тобой откровенна. У нас не очень много заявок от людей, считающих рыбу. Как быстро тебе нужна работа?

Белла утром проверила состояние своего счёта.

– Хорошо бы сегодня.

– Ох, я понимаю. – Пальцы Антеи порхали над клавиатурой. – Рождественские работы ещё не начались. Но я могу предложить тебе работу в приёмной стоматологического кабинета. Правда, врач, к сожалению, – настоящая задница, поэтому никто не хочет туда идти во второй раз. Но если тебе нужно срочно…

– Какого сорта задница?

Антея зачитала с экрана:

– «Подобострастный с богатыми пациентами, тиранствующий с сотрудниками. Швыряется предметами». Она взглянула на Беллу. – Ты можешь пойти туда сегодня, чтобы осмотреться, и завтра начать, если тебе подойдёт.

Белла скорчила гримасу. Но это была оплачиваемая работа, и, кроме того, она могла начать раньше, чем предполагала.

– Сколько?

Антея сказала.

Белла была поражена.

– Это неплохо.

– Компенсация за причинение вреда здоровью, – отметила Антея, и они обе засмеялись.

– Берусь. Дай мне адрес.

Стоматологический кабинет находился в красивом доме в Белгравии, и там царила полная неразбериха. Раскрасневшаяся женщина за стойкой пыталась одновременно разговаривать по телефону, записывать на приём пациента в дурном настроении и проводить оплату по карточке. Белла ждала, пока та со всем разберётся.

Затем она подошла к стойке и представилась. Женщина чуть не заплакала от облегчения. Как оказалось, она была супругой одного из партнёров и помогала в приёмной, поскольку Этот Человек, как она его назвала, в пятницу накричал на помощницу, а девушка ему ответила, что он может засунуть свою работу в одно место.

– Вы – Божий подарок, – сказала она Белле. – Я и не надеялась, что они так быстро найдут замену. Конечно, вам придётся поговорить с Этим Человеком. Он на этом настаивает. Но я уверена, что это чистая формальность. Давайте я покажу вам приёмную.

В этот момент опять зазвонил телефон, и Белле пришлось самой находить дорогу в роскошную комнату с удобными диванами и столиками, на которых лежали глянцевые журналы. Так может выглядеть холл в отеле, подумала она и улыбнулась нервному пареньку в школьной форме. Открыв одну из лежащих газет, она села ждать.

Этот Человек заставил её ожидать часами. В ином случае она бы никогда не прочитала колонку сплетен в Daily Dispatch. А когда она её прочитала, она выпрямилась на своём месте, потому что почувствовала, что ей дурно. Это была коротенькая заметка.

Что делает настоящий парень, когда его старшего брата бросает девушка? Настоящий парень кочует с ним с вечеринки на вечеринку, чтобы тот её забыл.

Принц Джордж – частый гость клуба в Мэйфейре. Но впервые постоянные гости увидели там и принца Уэльского. Очевидно, он хорошо развлекался.

Рядом с колонкой было напечатано смазанное фото, при взгляде на которое Белле показалось, что земля плоская, а она сейчас с неё свалится. На фото была запечатлена полудюжина танцующих людей. Один из них размахивал над головой бутылкой шампанского. На переднем плане виднелась светловолосая девушка в чёрном платье без рукавов. Она глядела в камеру через плечо, а глаза её партнёра блестели.

Белла знала эти глаза, знала, как они смеются, даже когда остальное лицо неподвижно. И она знала шёлковый блеск этой рубашки.

Это был он.

Принц Уэльский? А она ему жаловалась на свои проблемы! Забыла у него свой дурацкий розовый мобильник! Не узнала его!

Он, наверное, посчитал её идиоткой. Слепой, тупой идиоткой. И при этом он казался таким дружелюбным. Чёрт, она ему даже сказала, что он дружелюбный, не далее как сегодня утром! Поблагодарила его за то, что поплакалась ему в жилетку! При этом он всё время скрывал, кто он есть, делал вид, что он кто-то другой. И прямо со вчерашней вечеринки он отправился в Мэйфейр к блондинке без рукавов. Она, без сомнения, знала, кто он такой!

Рассказал ли он ей про ненормальную, которую он встретил на вечеринке? Боже, может быть, он даже поспорил с ней или с кем-нибудь ещё в клубе. «Я познакомился с этой блондиночкой на одной вечеринке. Она даже не смогла как следует меня разглядеть, чтобы узнать. На сколько спорим, что мне удастся и дальше оставаться неузнанным, если я надену солнечные очки и заставлю её всё время двигаться?»

У Беллы скрутило нутро от смущения. Но было кое-что похуже. Это было больно. В каком-то смысле он её обманул так же, как Франсис. Только Франсис сделал это из тщеславия и чтобы кто-то выполнял его работу. А у Ричарда – у чёртова принца Ричарда – это было сознательное введение в заблуждение.

И при этом ей всё казалось таким… искренним. Она думала, что между ними возникло что-то, что притягивало их друг к другу. Когда сегодня утром он говорил о сочувствии, она думала, что это опыт, который они делят друг с другом.

Н-да, это её научит не интерпретировать слишком вольно парочку ничего не значащих слов. Она никому об этом не расскажет, даже Лотти. И она об этом забудет. Именно так.

Со своим возможным работодателем она была вежлива, но холодна. Это запугало его до такой степени, что он сразу же подписал договор, не попытавшись к ней придраться. Она едва это заметила.

Ей позвонила Лотти, но она не сняла трубку. Она вообще не отвечала на звонки, кроме звонка матери. Она коротко договорилась с ней, что приедет домой на следующие выходные. Но когда мать озабоченно спросила ее: «Дорогая, всё в порядке? Судя по голосу, не совсем!», она только ответила: «Я сейчас слегка в стрессе. Мне надо идти».

Ей не хотелось возвращаться в квартиру. Вместо этого она часами бродила по городу: «Хэрродс», тёплый, приятно пахнущий и чудесно анонимный; Гайд-Парк, светлый и холодный, с ветром, гоняющим волны по озеру Серпентайн; Оксфорд-стрит, шикарные магазины в Мэйфейре; Пикадилли, Хеймаркет. Когда она наконец подошла к Трафальгарской площади, то промёрзла до костей и очень устала. Она спряталась в Национальной Галерее и прошлась по залам, не замечая картин.

Это смешно, думала она. Я встретила этого человека только раз. Ну, два, если считать сегодняшнее утро. Он ничего мне не сделает. Возьми себя в руки, Белла. Снимай трубку. Сообщи Антее, что ты берёшься за эту работу. Возвращайся в свою настоящую жизнь. Не случилось никакой катастрофы, как сказала бы бабушка.

Она нашла маленькое кафе и, взяв кофе с молоком, приземлилась за столиком в углу. Потом вытащила свой мобильник – она постепенно начала ненавидеть эту розовую штуку – и просмотрела список входящих. Один из номеров был ей незнаком. С него было множество звонков.

Это мог быть он?

Нет, никаких шансов.

Она как раз хотела послать Антее смс, когда телефон зазвонил. Тот же незнакомый номер. Сердце Беллы пропустило один удар.

– Алло?

– Мы можем поговорить? – спросил голос, который она тут же узнала.

К её отчаянию, её глаза наполнились слезами. Что с ней такое?

– Нет, не можем, – ответила она и положила трубку.

Она положила мобильник на стол и начала искать носовой платок. Не найдя его, она энергично прочистила нос салфеткой со столика. Бабушка Джорджия сказала бы, что это выглядит отвратительно, и была бы права.

Телефон зазвонил снова. Она вначале уставилась на него, но потом всё же сняла трубку.

– Что такое?

– Итак, вы знаете, – это прозвучало как-то смиренно.

– Знаю? Что я должна знать? Я видела фото в Dispatch и теперь знаю, кто вы такой, если вы это имеете в виду.

Он застонал.

– Вот дерьмо!

– Но я не знаю, зачем вы играли в эти игры. Это недостойно и нехорошо! – Её голос дрожал. Она не допустит, чтобы он заметил, что она плакала. Нет, она вообще не будет плакать. Она спешно прервала разговор.

И вытащила со стола сразу несколько бумажных салфеток.

Ей даже удалось выпить пару глотков кофе, прежде чем телефон зазвонил опять.

– Белла, не кладите трубку! – сказал он, как только она ответила.

– Откуда вы знаете, как меня зовут?

– Вы вчера мне сказали это по телефону.

– Ох. – Это несколько сбило её с толку.

– Послушайте, я плохо себя вёл, я это признаю.

– Ах, не знаю. – Её голос звучал холодно и аристократично, как она надеялась. И очень, очень разгневанно. – Я считаю, что вы вели себя очень хорошо. Отвлекли девушку, избегали назвать своё имя, даже когда она об этом спросила. И тем не менее она не поняла, какой вы лжец!

Его это задело.

– Я не лгал!

– Нет, лгали, чёрт возьми! – вскричала она. – И вы это знаете!

На этот раз она не просто положила трубку, а швырнула телефон об стену кафе, где он развалился на куски.

Ну что ж, по крайней мере ей есть что делать. Она вышла из кафе, чтобы купить замену. На этот раз смартфон. В конце концов, у неё сейчас есть работа.

Телефон зазвонил, как только в него вставили сим-карту.

– Не обращайте внимания, – сказала она испуганному продавцу. – Телефонный террор.

Пока она шла домой, телефон звонил каждые две минуты. Она сжала зубы и решила назавтра сменить оператора. Но телефон не выключила, и в какой-то момент он перестал звонить, отчего она почему-то почувствовала себя хуже. Она даже проверила, не включила ли она случайно режим «Без звука», но этого не было. Он просто сдался.

Это ведь хорошо, верно?

Когда Белла вернулась домой, Лотти ещё была на работе. Квартира казалась пустой и чужой, и она заметила, что отопление не работает. Она нашла соответствующий переключатель и настроила его. Вскоре в квартире стало тепло и уютно, особенно после того, как она включила радио. Она сменила рабочую одежду и туфли на каблуках на домашние вещи – джинсы и свитер. Она как раз налила себе большой стакан чаю, когда в домофон позвонили.

– Да?

– Белла?

Стакан с чаем выпал у неё из рук. Он грохнулся о паркет и разлетелся на куски. Горячий чай впитался в носки и заставил её подпрыгнуть.

– Ой!

– Белла! Я могу войти?

Она крутилась на месте, пытаясь снять мокрые носки и стараясь избегать при этом луж горячего чая и хрустящих осколков.

– Чёрт возьми!

Его голос был настойчив.

– Белла, что случилось?

Вне себя, она нажала на домофоне кнопку открытия двери и услышала долгий зуммер, когда дверь подъезда открылась.

Она сняла носок и бросила его в угол, но ей пришлось по-прежнему прыгать на одной ноге. На лестнице раздались громкие шаги, после чего в квартиру энергично постучали.

– Белла! Что случилось? Откройте мне!

Она допрыгала до двери и открыла её. Или по крайней мере попыталась, поскольку она при этом, согнувшись, пробовала стянуть носок с левой ноги. Её качнуло назад, и она шлёпнулась на пол. Прямо в кучу фарфоровых осколков.

– Ааааа-ууууууу! – вырвалось у неё.

– Белла! – Он протиснулся сквозь дверную щель и быстро огляделся. Когда он увидел, что она сидит на полу, держась за ногу, с мокрым и пропитанным кровью носком через плечо, как официант с салфеткой, он застыл. – Что, чёрт возьми…

– Я поранила ногу, – робко сказала Белла.

– Что? Как?

– У меня из рук выпал стакан. Чай пролился, и я в него наступила, разбила стакан и села в осколки. – Мне кажется… – её голос стал пронзительным, – я истекаю кровью.

Ему не нужны были больше объяснения. Он взял её на руки, ногой закрыл за собой дверь, отнёс ее в гостиную и положил на старенькую софу.

– Покажите.

Белла пошевелила пальцами ноги, и показался полукруглый порез, заканчивающийся неглубокой царапиной. Он осмотрел рану, как профессионал.

– Её надо почистить. В рану могло попасть стекло.

Она всхлипнула.

– Фарфор. С незабудками.

Он, улыбнувшись, взглянул на неё. Это была улыбка, от которой у неё замирало сердце и которую она уже знала. Как он мог так улыбаться, если он изолгавшийся засранец? Так было нечестно.

– Окей. Незабудковый фарфор. Но его тоже надо вытащить. Горячая вода? Аптечка?

Беллу замутило. Она отправила его в ванную, объяснив, что она не имеет понятия, где здесь аптечка. Затем она откинулась назад на подушки. Ей больше не хотелось смотреть на ногу. Зрелище бордово-белой раны вызвало у неё приступ дурноты.

К счастью, он не был таким неженкой. Он вернулся в комнату с тарелкой горячей воды, ватными дисками и противовоспалительной мазью.

– Посмотрим, не дошло ли дело до заражения крови, – довольно сказал он.

Белла нагнулась и рискнула взглянуть на ногу.

– Выглядит отвратно.

– Тогда не смотрите туда.

Она снова откинулась на спинку софы и отвела взгляд, а он тем временем ловко промокал её рану ватными дисками. Нога уже не болела. Закончив, он прижал ватный диск к её ноге и сказал:

– Подержите так некоторое время. Смотреть туда не надо. Просто прижмите покрепче, чтобы рана опять не начала кровоточить.

Он снова исчез в ванной и вернулся оттуда с парой пакетиков и бинтом.

– Я бы сказал, что ваша подруга или страдает ипохондрией, или встречается с игроком в регби. Вот, подержите.

Она взяла у него бинт, а он вскрыл один из пакетиков.

– Стерильная повязка. Отлично. Теперь вы можете убрать руку.

Она убрала, ожидая при этом фонтана крови. Но на ране выступило лишь несколько капелек крови.

Он прижал к её ране стерильную повязку, профессионально обмотал эластичным бинтом и отпустил ногу.

– На вашем месте я бы посидел ещё какое-то время на месте, не тревожа ногу. Если вы встанете, она опять начнёт кровоточить.

– Спасибо, – сказала Белла.

Она могла видеть, что он очень доволен собой, и она была ему искренне благодарна. И тем не менее он по-прежнему был изолгавшимся засранцем, который безо всяких угрызений совести сделал из неё дуру. Он не имел никакого права говорить ей, что она должна делать, даже если это было для её же блага.

Он вздёрнул бровь:

– По-прежнему злитесь на меня?

Она выпрямилась. В ней вспыхнул гнев.

– Злюсь? Злюсь? Это таже близко не похоже на то, что я чувствую. То, что вы сделали, непростительно.

Он, моргая, отшатнулся.

– Вы назвали бы это непростительным? – спросил он.

– Именно так. Более того – я так и считаю.

– Я вижу. Но… вы мне дадите возможность всё вам объяснить?

Но она уже вошла в раж. Гнев был лучше слёз. Его лживость ранила её слишком сильно, чтобы она могла об этом размышлять.

– Я думала, что знаю все трюки, которые такие типы, как вы, применяют к девушкам. Но это было что-то новенькое, даже для меня и моих подруг.

Он выглядел очень серьёзным.

– Вы рассказали об этом подругам?

Этот вопрос разозлил её ещё больше.

– О да. Вас это сильно задевает, верно? Что, если одна из моих подруг расскажет об этом Daily Shag? Вы… вы… тефлоновое лицо!

Он заморгал. На какой-то короткий момент Белле показалось, что уголки его рта поднялись кверху. Она выпрямилась, опираясь на спинку софы.

– Только посмейте надо мной смеяться! Только посмейте!

Он снова стал серьёзным.

– Я не смеюсь. Совершенно. Если ваши друзья рассказали об этом Daily Shag, значит, я ничего иного не заслужил. Я потребую в моём бюро всё признать и выразить глубочайшее сожаление.

Она немного успокоилась.

– Нет, они этого не сделали. Но если бы сделали, так вам было бы и надо.

– Не сделали? Откуда вы знаете?

– Потому что я никому ничего не рассказала, – фыркнула она. – Я сама об этом узнала только сегодня после обеда. Я увидела фотографию в газете в приёмной у зубного, тогда я поняла, что вы – чёртов принц и просто… – ей больше ничего не пришло в голову.

– Тефлоновое лицо? – предложил он с серьёзной миной.

– Обманщик, – холодно сказала она.

– Я знаю. – Он сел в потрёпанное кресло с другой стороны камина и сложил руки между колен. – Честно, мне очень жаль. Я не знаю, что со мной было такое. Я раньше никогда ничего подобного не делал.

– В самом деле?

– Я серьёзно. Спросите любого. Это вообще на меня не похоже. А вот мой брат Джордж… это вполне в его духе. Он постоянно вытворяет нечто подобное. Он известен тем, что наряжается в костюм гориллы и продаёт поцелуи на мальчишниках. Но я… нет. Я – скучный, воспитанный принц.

– Не в моих глазах, – ответила Белла.

Он вздохнул.

– Нет. Я могу понять. Мне очень жаль.

– Вы это уже говорили.

– Разрешите, я всё объясню?

– Не знаю. А вы можете?

– Без понятия, но я могу попытаться. – Он уставился на пепел в камине. – Когда я понял, что вы не знаете, кто я – то есть действительно не знаете, а не делаете вид, потому что вы думаете, что мне это понравится, – у меня было такое чувство, что мне сделали подарок. Каждый знает, кто я. То есть все со мной вежливы и немного осторожны. Или иногда вызывающи. Или кокетливы. Я умею по-дружески держать таких на расстоянии. Или защититься от враждебности. Или противостоять хищным планам какой-нибудь вамп. Боже, это я умею действительно хорошо. – В какой-то момент в его голосе прозвучала горечь.

Белла ощутила сочувствие, но подавила его. Он заслужил страдать ещё больше, пока она его не простит. Если она его простит.

– Я никогда не пыталась к вам приставать, – сказала она возмущённо.

Он посмотрел на неё.

– Нет. Верно. Вы были просто милы и полностью заняты своими проблемами.

Она застыла.

– Вы хотите сказать, что я эгоистична?

Он улыбнулся.

– Нет. Просто у вас свои собственные приоритеты. И я не был в их числе. Вы не представляете, что это значило для меня. Я чувствовал себя лошадью, которая впервые поскакала по лугу, простояв целую жизнь в боксе.

– В самом деле? – Её это не убедило до конца.

Он взлохматил себе волосы.

– Видите ли, весь мир вокруг считает меня очень значительным, но мне не нравится быть персоной, для которой будет сделано всё, что угодно, вокруг которой всё распланировано. Со мной обращаются, как с национальным достоянием. И вдруг в субботу я оказался – в ваших глазах – просто типом, проходившим мимо. Для меня это было совершенно новое ощущение.

– Я… понимаю. – Странным образом всё это имело смысл.

– Я не хотел отказываться от этого ощущения. Понимаете?

– Я думаю, да. Но это по-прежнему не объясняет, почему вы сегодня утром по-прежнему разыгрывали неизвестного. Это было низко.

Он покраснел.

– Я знаю.

– Бога ради, я даже спросила, как вас зовут.

– Я знаю, – жалобно ответил он. – Но обычно мне не приходится говорить людям, кто я есть. Я почему-то не нашёл подходящих слов. И пока я их подбирал, вы убежали.

– Хм.

– Я знал, что поступил неправильно, как только вы убежали. Вы выглядели такой… задетой.

Белла внутренне содрогнулась, но постаралась выглядеть твёрдой.

– Почему же тогда вы меня не догнали и не объяснились? Или по крайней мере не сказали, кто вы?

– Я хотел. Но… мой телохранитель на нас смотрел. И Бог его знает, кто ещё. Возможно, вы меня не узнали, но есть куча людей, которые меня узнают – всегда и везде.

– Узнать вас? – Она презрительно рассмеялась. – Как, к чертям, можно было вас узнать в капюшоне и этих солнечных очках? Вы выглядели как террорист.

– В самом деле? – Это звучало польщённо.

– Не очень успешный террорист.

– Ну вот, она опять поставила меня на место, – сказал он уныло.

Белла невольно хихикнула.

Он с надеждой посмотрел на неё.

– Белла, пожалуйста. Я знаю, что вёл себя как идиот, и вы имеете полное право меня вышвырнуть и больше не хотеть меня видеть. Но – можем мы ещё раз начать сначала? Пожалуйста!

– Начать сначала?

– Как будто мы только что встретились?

– Субботы не было?

В его глазах заискрился смех.

– Так далеко мне бы не хотелось заходить. Вы очаровательно выглядели среди кадок. Скажем так, сегодняшнего утра не было.

– Ах. – Она задумалась. – С приличествующим случаю представлением?

– Если хотите. Гамильтоны могут пригласить нас обоих на ужин…

Она отмахнулась.

– Нет, я не об этом. Не в том смысле, чтобы люди, которые вас знают, с помощью людей, которые знают меня, нас друг с другом познакомили. Я имею в виду, что вы мне скажете, кто вы и чего вы хотите. И потом вы мне дадите свой телефон, как обычно делают. Если хотите.

– Я хочу, – полузадушенно ответил он.

– Окей. Посмотрим, как оно пойдёт. Привет, я Белла Гринвуд. – Она протянула ему руку.

Но вместо того, чтобы её вежливо пожать, он встал и опустился перед ней на одно колено, взяв её руку в свои.

О Боже, ошеломлённо подумала она.

– Я Ричард, наследник британского трона. Я увидел тебя в залитом лунным светом дворике и очень хочу с тобой познакомиться.

Ох, подумала она. Но вслух сказала:

– Ты сумасшедший, ты знаешь это?

– Ты не можешь сказать такого наследнику трона, – ответил он спокойно.

И поцеловал её руку. Очень нежно, но тем не менее это был настоящий поцелуй. Она ощущала его всей своей кожей, и её сердце почти остановилось.

– А сейчас ты действительно преувеличиваешь, – с упрёком сказала она, но у неё перехватило дыхание.

– Ты говорила, что я должен сказать, чего хочу, – обиженно возразил он.

– Я сказала: «С приличествующим случаю представлением», – нервно прошипела она.

– Ну ладно, если ты настаиваешь. Но если ты хочешь сделать книксен, тебе придётся встать.

– Книксен? Никогда в жизни!

– Разумеется, ты права. Тебе пока нельзя нагружать ногу. Ещё пару часов. Я даже думаю…

Он внезапно поднялся и сел рядом с ней на софу.

– Повернись.

Она повернулась и подозрительно посмотрела на него. Он положил руку на провисшую спинку софы и нагнулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Его глаза, как она заметила, были карие и искрились юмором.

– Думаю, тебе надо лечь и…

– Если ты сейчас скажешь, что я должна лечь и подумать об Англии, я тебе врежу, – пробурчала Белла, зарываясь глубоко в подушки.

Он улыбнулся.

– Нет, не врежешь.

И тут он её поцеловал.

В этот же момент прозвучал крик, поскольку Лотти открыла дверь квартиры и поскользнулась на пролитом чае с осколками.

Ричард медленно отпустил Беллу.

– Ты видишь?

Она сглотнула.

– Ты использовал момент.

– Йес.

– О Боже! А сейчас вернулась Лотти.

– Шарлотта такая-то? Хорошо. – Он встал.

– Хорошо? Хорошо? У тебя нет вообще никакого чувства времени?

Но он уже был в их маленькой прихожей. Белла слышала, как он говорит:

– Шарлотта Хендред? Вы, наверное, меня не помните, но мы познакомились несколько месяцев назад у Гамильтонов. Не будете ли вы так добры представить меня вашей подруге мисс Гринвуд?