Каникулы Элси

Глава 3

Наступил последний день старого года. Для тридцать первого декабря погода была необыкновенно теплой. Ярко светило солнышко. Малолетние гости Розлэнда единодушно решили совершить длительную прогулку. Они вышли сразу же после обеда. Все были в хорошем, приподнятом настроении, кроме Артура. Он шел молча, понурив голову, изредка бросая на Элси сердитый взгляд. Артур не мог простить её за то, что она не одолжила ему денег, но на это, казалось, никто не обращал никакого внимания, и некоторое время ничто не нарушало их наслаждения.

Наконец кто-то из детей постарше, заметив, что солнце начинает садиться, предложил возвращаться. Все безоговорочно направились домой. Обратный путь был не таким оживленным, так как все уже порядочно устали.

Тропинка шла через крутой пригорок. Элси и Каролина Ховард первыми достигли вершины, в нескольких шагах позади них поднимались Артур и Гэрри Кар-рингтон. Элси наклонилась, чтобы поднять камешек, как вдруг Артур стрелой промчался мимо, подтолкнув её. От неожиданности девочка покатилась вниз. Падая, она издала только негромкий крик и в следующее мгновение уже лежала на берегу ручья бледная и недвижимая.

Дети все очень испугались, началась сущая неразбериха. Малыши, любившие Элси, подняли крик и плач. Гэрри, Люси, Кэрри и Мэри со всех ног бросились вниз. Бледные и дрожащие остановились они у неподвижного тела их маленькой подруги. Кэрри, казалось, была единственной, кто сохранил присутствие разума. Она села и положила голову Элси себе на колени, затем дрожащими пальчиками быстро развязала ей шляпку и ослабила платье.

— Джим, — обратилась она к чернокожему мальчику, рыдавшему возле нее, — живо беги за доктором. Гэрри, беги за ее отцом, только быстрее. Люси, плач тут не поможет, есть ли у кого из вас бутылочка с нюхательной солью?

— Да, да! Вот она! Вот она! Скорее! Скорее! Ох, Кэрри, скажи, что она не разбилась насмерть! — заикалась от плача Мэри Лэсли, вытаскивая из кармана маленькую бутылочку с нюхательной солью, которую она получила в подарок на Рождество .

— Нет, она не умерла, Мэри, смотри, она начинит открывать глаза, — ответила Кэрри и тоже наконец заплакала.

Но Элси открыла их только лишь на одно мгновение, застонала от сильной боли и снова потеряла сознание. Это было так похоже на смерть, что Кэрри вся затряслась от страха. Они находились в полукилометре от дома, не дальше, но бедной Кэрри казалось, что прошла целая вечность, прежде чем появился мистер Динсмор. На самом же деле прошло только несколько минут, так как Гэрри бежал очень быстро. Мистер Динмор, услыхав о несчастье, прыгнул в стоявшую возле дверей коляску, на которой только что вернулась с прогулки компания старших. Гэрри последовал за ним. Приказав кучеру гнать изо всех сил к месту происшествия, мистер Динсмор стал подробно расспрашивать Гэрри о случившемся. Гэрри не мог ничего толком рассказать.

— Она упала с холма, — сказал он, — но я не видел почему.

— Она сильно ушиблась? — голос мистера Динсмора дрожал. Гэрри не знал, но сказал, что она в плохом состоянии.

— Она была без сознания?

— Да, когда я уходил, — ответил мальчик. Мистер Динсмор откинулся со стоном на спинку сиденья и больше не мог говорить. В следующее мгновение лошади остановились, и поспешно распахнув внутрь, он выпрыгнул наружу. Отец подошел к малышам, которые все еще стояли вокруг Элси, одни были бледные и дрожащие, другие громко всхлипывали. Уолтер горько плакал, и даже у Анны на щеках видны были следы слез. Что же касается Артура, то он содрогался при одной только мысли, что, возможно, он был убийцей. Полный раскаяния он спрятался за спины других, когда увидел своего приближающегося брата.

Элси все еще лежала на коленях Кэрри.

Торопливо отстранив детей, мистер Динсмор склонился над девочкой. В каждой черточке его лица можно было прочесть невыразимую муку и печаль. Элси опять открыла глаза и, увидев отца, слабо улыбнулась.

— Прелесть моя, — прошептал он тихим ласковым голосом, поднимая ее на руки. — Тебе больно?

— Да, папа, — слабо ответила она.

— Где, милая?

— Нога, папа, ужасно болит и голова, я думаю, что её я тоже ушибла.

— Отчего ты упала? — спросил он, оглядывая детей. Никто не ответил.

— Пожалуйста, папа, не спрашивай, — еле слышно попросила она.

Он посмотрел на нее любящим, сочувственным взглядом, но не стал внимать ее протестам.

— Кто был рядом с ней? — И он сурово стал оглядывать притихших детей.

— Артур, — раздалось несколько голосов.

Артур сжался под пристальным взглядом брата, когда тот повернулся к нему и произнес:

— Ага! Теперь мне все понятно! Я думаю, что ты ни за что не успокоишься, пока не убьешь ее!

— Папа, пожалуйста, отнеси меня домой и не ругай Артура, — умоляюще и ласково попросила Элси. — Я не очень разбилась и уверена, что ему жаль меня.

— Хорошо, доченька, — ответил он. — Я отвезу тебя домой и постараюсь сделать так, чтобы не причинить тебе боли. — Ничто не могло сравниться с той нежностью, с какой он нес Элси к коляске, с той осторожностью, с какой держал ее на руках во время их корткой поездки. Когда они подъехали к дому, отец отнёс ее в комнату и бережно положил на диван.

Джим прибыл с доктором, и мистер Динсмор попросил его полностью осмотреть Элси, чтобы определить тяжесть повреждений. Доктор внимательно обследовал девочку и сказал, что у нее сильное растяжение связок на ноге, а на голове небольшой синяк; это всё.

— А вы уверены, доктор, что ее позвоночник не поврежден?— тревожно спросил отец, добавив, - об этом я больше всего переживаю.

— Абсолютно нет, — ответил уверенно врач, и мистер Динсмор облегченно вздохнул.

— У меня совсем не болит спина, папа, я не думаю, что я ее ушибла, — заверила его Элси, с любовью глядя ему в глаза.

— Как же ты упала, моя дорогая? — спросил доктор.

— Простите, пожалуйста, сэр, я лучше не буду говорить. — И она густо покраснела, а затем опять мгновенно побледнела. Элси страдала от сильной боли, но старалась переносить ее терпеливо.

Доктор перевязывал поврежденную ногу, а отец сидел рядом, держа ее за руку.

— Можешь не говорить, милая, — ответил он, целуя ее в щечку.

— Спасибо папа, — сердечно поблагодарила Элси, а затем шепнула, — ты побудешь со мной до ужина, если не занят?

— Да, доченька, а также весь вечер... возможно, даже, и ночь.

На лице ее выражались счастье и благодарность, а доктор заметил, что она очень терпеливая и выносливая. Отдав распоряжения относительно пораненной ноги, он пожелал своей маленькой пациентке спокойной ночи и сказал, что наведается утром.

Мистер Динсмор проводил его до двери.

— Какой замечательный ребенок, мистер Динсмор, — заметил доктор. — Не представляю, какое нужно иметь сердце, чтобы обидеть ее? Но я считаю, что здесь не обошлось без чьего-то вмешательства. Если бы она была моей дочерью, то я бы непременно все разузнал до конца.

— Можете быть уверены, что этим я обязательно займусь, сэр. Но скажите мне, доктор, насколько серьёзно повреждена ее ножка?

— Я надеюсь, конечно, что все пройдет, о ней необходимо проявить хорошую заботу и не давать ей нагрузку довольно продолжительное время. Но знаете ли, растяжение очень капризная штука, и Элси не сможет ходить много недель. Спокойной ночи, сэр, не переживайте сильно, все пройдет, только дайте время, и можете радоваться тому, что не произошло что-либо хуже.

— Я очень благодарен, доктор, — ответил мистер Динсмор, сердечно пожимая протянутую ему руку.

Все спрашивали, что сказал доктор и как сильно пострадала Элси. Мистер Динсмор на секунду зашел в гостиную, чтобы успокоить взволнованных гостей, а затем опять поспешил к своему ребенку. Увидев его, она обрадовалась.

Мой бедненький маленький птенчик, — жалостно произнес он, — у тебя будет печальный Новогодний праздник, и ты вынуждена будешь проводить его на своём диване. Но ты можешь считать меня своим компаньоном столько, сколько пожелаешь.

- Правда, папа? Тогда ты должен будешь находиться со мной весь день.

- С удовольствием, милая, — и он с любовью наклонился к ней, убирая со лба ее кудряшки. — У тебя сильные боли сейчас, доченька?— спросил он, заметив, как слегка исказилось ее личико и мертвенная бледность расплылась вокруг рта.

— Да, папа, довольно сильные, — слабо ответили она. — И мне так нехорошо... Пожалуйста, возьми меня на руки, я хочу прижать голову к тебе.

Он бережно поднял Элси, осторожно сел на диван и посадил ее себе на колени. Затем попросил тетушку Хлою подложить подушку под ее поврежденную ножку.

— Вот так, крошка, теперь лучше? — ласково спросил он, когда она положила свою измученную головку ему на грудь, а он прижал ее своими руками.

— Да, папа, только очень больно, — вздохнула она.

— Моя бедненькая малышка! Мой бедный птенчик! — проговорил он с глубоким сочувствием. — Так трудно смотреть на твои страдания. Я бы с удовольствием взял на себя твою боль и сам бы терпел.

— Ой, нет, папа, я лучше сама ее перенесу, — поспешно возразила она.

Зазвенел звонок, и Элси встрепенулась было.

— Лежи спокойно, моя радость, — сказал отец. — Я не спешу, поэтому ты можешь покушать первой, а пока ты будешь есть, я подержу тебя. Что тебе хочется? Ты можешь просить все, что только вздумаешь.

— Я не знаю, папа, все, что ты считаешь полезным.

— Ну что ж, тетушка Хлоя, сходите вниз и принесите все, что там есть хорошего, и пусть она выберет. Принесите также чашку горячего чая, я думаю, что сегодня он пойдет ей на пользу.

— Спасибо, милый папочка, ты такой добрый, - поблагодарила Элси.

Когда экипаж с мистером Динсмором и Элси отъехал от места происшествия, юная компания сразу же направилась домой. Артур плелся позади всех, по дороге дети живо обсуждали происшествие.

— Артур толкнул ее, я вполне уверена, — решительно произнесла Люси. — Мне кажется, что он ненавидит ее, как отраву, и он преследовал ее вот уже несколько дней, я это сразу заметила даже по одному его

взгляду на нее. И это с самого утра после вечера у Карлетонов. И еще я вспомнила, я слышала его голос, как сердито он разговаривал у нее в комнате в это самое утро. Я пошла, чтобы взять книгу, которую там оставила, но дверь была заперта, и я сразу же ушла.

— Но какое это имеет отношение к падению Элси? — спросила Мэри Лэсли.

— Разве ты не видишь, это ведь говорит о том, что между ними что-то произошло и у Артура была причина на то, чтобы столкнуть ее вниз, — ответила Люси, немного нетерпеливо. — Не могу, Мэри, ты кажешься иногда такой глупенькой.

Мэри обиженно отвернулась.

— Не знаю, как можно быть таким злым и жестоким, особенно к такой милой, приятной девочке, как Элси, — заметила Кэрри Ховард.

Я тоже не знаю, — ответил Гэрри. — Но чем больше я думаю об этом, тем больше уверен, что Артур всё-таки толкнул ее; я теперь точно вспомнил, где она стояла, и мне кажется просто невозможным, чтобы она туда упала сама. Кроме того, вполне ясно, что Артур чувствует себя виноватым, это видно было даже по его поведению, когда приехал мистер Динсмор. Но, возможно, он сделал это нечаянно.

— Ох! — воскликнула Мэри, — я думаю, что я бы тоже до смерти испугалась, если бы мистер Динсмор посмотрел на меня так, как он глянул на Артура.

— Взгляд не бьет, — глубокомысленно заметил Гэрри, но я бы ни за что не хотел сейчас оказаться на месте Артура, я уверен, что мистер Динсмор не ограничится одним только взглядом, а сделает что-то значительно хуже, прежде чем оставит его в покое.

Когда они подошли к дому, Люси сразу же направилась в комнату своей матери. Герберт был более беспокойным в этот день и лежал на диване, а мама сидела рядышком и читала ему. Про несчастный случай они ничего не слыхали и были не на шутку встревожены возбужденным поведением Люси.

— Ох, мама! — крикнула девочка, срывая с головы шляпку и бросаясь на пуфик, стоящий у ног матери. — У нас произошел такой ужасный случай! Или даже не случай, потому что я почти уверена, что Артур это сделал нарочно, и я предполагаю, что он когда-нибудь все-таки убьет ее, этот злой, каверзный мальчишка! — И она разрыдалась. — Если бы я была мистером Динсмором, то посадила бы его в тюрьму, обязательно, — всхлипывала она.

— Люси, детка, о чем ты говоришь? — с тревогой и удивлением в голосе спросила мать, а Герберт поднялся и с ужасом спросил:

— Это Элси? Ох, Люси, как она?

— Да, всхлипнула Люси, — мы все думали, что она умерла, так долго она не шевелилась и не разговаривала и даже не открывала глаза.

Герберт тоже заплакал.

— Но, Люси, милая, — проговорила мать, вытирая ей глаза, — ты ничего еще нам не рассказала. Где это случилось? Что Артур сделал? И где теперь бедная маленькая Элси?

— Ее папа повез ее домой, а Джим побежал за доктором, и они что-то делают с ней сейчас в ее комнате. Помп сказал, что мистер Динсмор отнес ее прямо туда. Ох, мама, если бы ты только видела, как он посмотрел на Артура!

— Но что же Артур сделал? — взмолился Герберт.

— Он столкнул ее вниз с того скалистого холма, на который, помнишь, ты боялся забраться, по крайней мере, мы все думаем, что это он сделал.

— Но он же неумышленно это сделал?! — предположила миссис Каррингтон, — почему он хотел обидеть такое приятное, нежное существо, как Элси?

— Ох, мама! — прошептал Герберт, неожиданно схватив ее за руку. Он сильно побледнел и жадно ловил ртом воздух.

— Что случилось, Герберт, милый, что случилось? — встревожилась мать. Он упал на подушки и почти потерял сознание.

— Мама, — проговорил он и передернулся, — мама, я думаю, что знаю. Ох! Ну почему же я не сказал об этом раньше, и, возможно, бедная маленькая Элси избежала бы всего этого.

— Что, Герберт? Что ты можешь знать обо всем этом? — спросила она с удивлением.

— Я все тебе расскажу, мама, и тогда ты мне посоветуешь, что я должен делать. Помнишь, я пошел на прогулку вместе со всеми после этого вечера у мистера Карлетона, а до этого я был дома и рано лег спать, потому чувствовал себя довольно хорошо. Но Элси с ними не было, я не знаю, где она могла быть. Она всегда внимательна к моей хромоте и идет медленно, когда я один. Но в этот раз все шли быстро и я, конечно же, скоро устал. Тогда я сел на бревно, чтобы отдохнуть. И знаешь, мама, я недолго там сидел, как вдруг услышал поблизости голоса, они раздавались из-за куста, но думаю, что никто не видел меня. Один голос принадлежал Артуру, а другой я не узнал. Я и не думал подслушивать, но был слишком уставшим, чтобы идти дальше, поэтому я посвистел, чтобы они поняли, что рядом кто-то есть. По-видимому, им было все равно, и они продолжали свой разговор довольно громко, так что было слышно каждое слово. Из разговора я понял, что Артур проиграл Дику Персивалу в карты и теперь остался должен, они называли это «долг чести», и Дик послал другого мальчика, которого Артур называл Бобом, вытребовать деньги. Боб напомнил Артуру, что тот обещал все заплатить в этот день и что Дику деньги нужны немедленно, чтобы выплатить свои долги.

Артур признался, что обещал в надежде, что займет деньги у кого-нибудь. Я не расслышал имени, и оно меня нисколько не интересовало до этого момента. По всей вероятности, это была Элси, потому что я вспоминаю, что он сказал. Она не будет ему ничего одалживать, не рассказав все Хорасу, а ты же знаешь, что это имя мистера Динсмора. Тогда же я узнал, что Артур его сильно боится, даже больше, чем своего родного отца.

Он был очень злой и говорил, что знает, что это лишь предлог, она просто не хотела сделать ему одолжение, и он ей обязательно отомстит когда-нибудь. Потом они снова говорили о долге, и в конце концов согласились, что Дик будет ждать до Новогоднего праздника. Артур сказал, что в этот день он получит своё месячное пособие и, без сомнения, будет иметь возможность рассчитаться.

— Теперь, мама, — в заключение сказал Герберт, — что я должен сделать? Ты думаешь, что я должен всё рассказать папе Артура?

— Да, Герберт, я так думаю, — ответила миссис Каррингтон. — Очень важно, чтобы он узнал о нехорошем пути, на который встал Артур, и мог бы вовремя его остановить. Да и кроме того, если Артур избежит наказания в этот раз, Элси опять может оказаться в опасности. Мне очень жаль, что свидетелем оказался ты, а не кто-то другой, но в данном случае ничего не изменить. Мы всегда должны исполнять свой долг, даже если и видим, что это очень трудно и неприятно, даже если боимся, что наши побуждения могут быть неправильно истолкованы.

Герберт глубоко вздохнул.

— Тогда, мама, я должен прямо сейчас пойти и рассказать ему все? — вид у него был бледный и удрученный.

Некоторое время миссис Каррингтон размышляла

— Нет, мой мальчик, — сказала она, — я думаю, что лучше будет немного подождать. По всей вероятности, мистер Динсмор будет расследовать это дело и, возможно, он узнает правду и без твоей помощи. А если нет, так как беда уже случилась, то можно будет сделать это и завтра.

Герберт заметно расслабился, и в этот момент всех пригласили к чаю.

Старшего мистера Динсмора во второй половине дня дома не было, и вернулся он как раз в тот момент, когда раздался звонок к чаю. Когда же он занял свое место за столом, ему сообщили о происшествии с Элси.

Все дети говорили о том, что ее толкнул Артур. Отец сильно рассердился. Он презирал малодушные поступки и при всех гостях заявил, что если это был Артур, то он будет жестоко наказан.

Мистер Хорас Динсмор сошел вниз в тот момент, когда остальные готовы были выйти из-за стола.

— Я бы хотел переговорить с тобой, Хорас, после того, как ты закончишь с едой, — сказал отец, когда все вышли.

— Это как раз то, что я желал, сэр, — ответил сын. — Я зайду к тебе. Ты будешь в библиотеке?

— Да. Я надеюсь, что у ребенка никаких серьезных повреждений, Хорас?— неуверенно спросил он, возвращаясь от двери.

— Боюсь, что довольно серьезные, — мрачно ответил мистер Динсмор, — она сильно страдает.

За столом мистер Динсмор не задержался, так как торопился вернуться к своему ребенку. Отца он застал в библиотеке, тот шагал из угла в угол, нервно ломая руки.

— Наконец-то Хорас! Я думал, что ты никогда не кончишь с едой! — нетерпеливо воскликнул он и тяжело опустился на стул. — Что мы будем делать с этим хулиганом? Это правда, что Артур причина всего?

— Я в этом не сомневаюсь, сэр, — ответил сын. — Они все говорят одно, что он был рядом с ней, когда она упала, и ни он, ни она не отрицают, что он толкнул её. Она только просит, чтобы ее не заставляли рассказывать, а он молчит… И знаешь, отец, я решил: или этот парень будет отправлен из дома в школу, или я заберу Элси и где-нибудь в другом месте найду для нее дом.

— Ну что ты, Хорас, это слишком поспешное заключение.

— Нет, отец, не такое поспешное, как это кажется. Я подозреваю, что все это время Элси много претерпела от Артура и Анны, не говоря уже о взрослой личности, которой Анна постоянно доносит. Элси слишком

кроткая и терпеливая, чтобы жаловаться. Очень нескоро я узнал, сколько издевательств и несправедливости она терпела от тех, от кого она имеет полное право ожидать, если не любви, то хотя бы обыкновенной доброты.

Вчера после обеда она пришла ко мне в нервном возбуждении, и я сразу понял, что с ней что-то неладно, но что, понять не мог. Она явно не хотела рассказывать, а я не стал настаивать.

Однако порасспросив наших маленьких гостей, я узнал, к своему негодованию, какому обращению подвергался мой ребенок в эти последние две недели. А теперь, результат этого дня подвел черту всему. Отец, я не могу больше быть спокоен за своего ребенка, пока она находится в обществе Артура. Это просто великая милость, что она не разбилась и не осталась калекой на всю жизнь. — Он уронил голову на руки и содрогнулся.

— Не надо, Хорас, не надо, сын, — сочувственно сказал отец, кладя руку ему на плечо. — Я не могу смотреть на тебя, и мне не нравится твое отчаяние. Нет необходимости переживать о том, что могло бы быть, и мы постараемся принять меры, чтобы предупредить подобные случаи в будущем.

Но ты не должен настраиваться на то, чтобы оставить нас и устраивать отдельное жилище, разве только ты намереваешься жениться опять, чему я не очень верю.

Мистер Динсмор покачал головой.

— Ничего подобного, — ответил он. — Но я должен оградить моего ребенка, ей не к кому больше обращаться за защитой или сочувствием и любовью. Моя бедная, маленькая крошка. И будет, конечно же, тяжело, если она не найдет всего этого во мне.

— Безусловно, Хорас. Я боюсь, что ни один из нас не обращался с бедным маленьким созданием так, как следовало бы, но я не представлял себе, что она была так подвержена издевательствам. Я обязательно должен поговорить об этом с миссис Динсмор. А Артура

необходимо отправить из дома в школу, как ты советуешь. У меня уже давно такое желание, потому что он уже не подчиняется мисс Дэй. Только мать его всегда протестовала против этого варианта, и по глупости я уступал ей, ради мира. Однако теперь я решил твердо, и он должен уехать. Он это очень даже заслужил, маленький паршивец. Опуститься до такой подлости, чтобы нападать на маленькую девочку, такому верзиле, как он! Мне стыдно за него! Ты, Хорас, был сумасбродный, своевольный парень, но я никогда не замечал, чтобы у тебя были злые, подлые поступки, ты всегда был выше этого.

— Я надеюсь, это правда, сэр. Но теперь вернемся к настоящему времени. Не думаешь ли ты, что нам следует созвать всех детей и досконально провести расследование этого дела? Я пообещал Элси, что не буду настаивать на том, чтобы она рассказывала, но надеюсь, что мы можем узнать все, что нам необходимо, от других.

— Да, да Хорас, мы это сделаем немедленно, — ответил отец и дернул шнурок звонка. Теперь они уже закончили с чаем, и мы пригласим их всех в гостиную, где будем расспрашивать до тех пор, пока не расследуем все до самого конца.

Слуга, ответивший на звонок и получивший поручение от своего хозяина, сообщил, что все гости — взрослые и дети, так же как и все члены семьи приглашаются на несколько минут в гостиную.

— Подожди, отец, — остановил его Хорас. — Возможно, Артур во всем признается, и таким образом избежит общественного позора сам и нас освободит от него. Может быть, сначала послать за ним?

Отец опять согласился и послал слугу, чтобы тот нашел Артура и привел его в библиотеку.

Артур ожидал подобного приглашения и уже продумал свое поведение.

— Признаться!? — рассуждал он сам с собой, — нет, конечно же! Я не буду! Никто, кроме Элси, не знает,

что я это сделал, а она никогда не скажет, поэтому я буду настаивать на том, что это произошло просто случайно.

Вошел Артур. Угрюмое, неприятное упрямство отражалось на его лице. Он остановился перед отцом и братом с видом оскорбленного достоинства, однако не решался поднять глаза, чтобы не встретиться взглядом со своим братом.

— Артур, — сухо начал отец, — это нечестное, подлое поведение, не достойное моего сына. Ничем не вызванное нападение на беззащитную маленькую девочку! Это всегда считалось подлостью — нападать на того, кто слабее тебя.

— Я этого не делал! Она поскользнулась и упала сама, — зло ответил мальчик, сквозь стиснутые зубы.

— Артур, — сказал брат спокойным твердым голосом. — У тебя есть выбор: честное и полное признание здесь, при нас, или позорное разоблачение перед всеми в гостиной. И тебе лучше признаться, потому что я ни на секунду не сомневаюсь в твоей виновности. Я прекрасно знаю, что Элси отстаивала бы твою невиновность, если бы могла это сделать правдиво.

— Она бы не отстаивала, она ненавидит меня, — пробубнил мальчик. И я ее тоже ненавижу, — добавил он почти шепотом. Но острый слух брата уловил и эти слова.

— Да, — с горечью сказал он, — ты доказал это делом, но впредь никогда, пока я жив, у тебя не будет другой возможности излить на нее свой адский гнев.

Никакие угрозы и предупреждения не смогли поколебать решения Артура. Убежденный в том, что они не смогут доказать его виновность, он настаивал на своем, и наконец, совершенно против своей воли, он вынужден был сопровождать отца и брата в гостиную, где собрались все обитатели дома.

В комнате царило возбуждение и перешептывание, особенно между младшими членами общества. Высказывались различные предположения по поводу их сбора, но почти все были убеждены, что это каким-то образом связано с недавним происшествием с Элси.

Герберт выглядел бледным и нервозным, старался держаться поближе к матери. Гэрри Каррингтон и Кэрри Ховард были серьезными, задумчивыми, в то время как Люси и Мэри находились в беспокойном возбуждении. Младшие же были полны любопытства и ожидания. В комнате стоял тихий гул. Когда джентльмены с Артуром вошли, гул моментально стих, сменившись гробовой тишиной. Ее нарушил старший мистер Динсмор. Он коротко объяснил причину их сбора и попросил высказаться всякого, кто бы мог хоть что-нибудь рассказать о несчастном случае.

Он замолчал, и на мгновение опять воцарилась глубокая тишина.

— Кто был ближе всех к Элси, когда она упала? — спросил он, — кто-нибудь может мне это сказать?

— Артур, сэр, — ответило несколько голосов. Опять пауза.

— Кто еще был рядом с ней? Мисс Кэрри, я замечал, что обычно ты с Элси бывала вместе, не можешь ли ты мне сказать, не сама ли она упала? Была ли ты настолько близко, чтобы видеть?

— Да, сэр, в этот момент я отошла от нее, так как она нагнулась что-то поднять, и почти уверена, что она не могла упасть, так как была не на самом краю, — неохотно ответила Кэрри.

— Благодарю тебя за честный ответ. Теперь, мистер Гэрри Каррингтон. Я слышал, как кто-то сказал, что ты был рядом с Артуром, когда упала Элси. Не мог бы ты мне сказать, что он ей сделал? Мы будем очень тебе признательны, если ты ответишь с такой же честностью.

— Я бы предпочел извиниться и не говорить ничего, сэр, — ответил Гэрри краснея. Он выглядел так, словно желал быть за тысячу миль от всего этого. — Но так как вы спрашиваете, я должен признаться, что был рядом с Артуром. Я думаю, что он подтолкнул Элси, прыгнув мимо нее, но это могло быть только случайно.

— Боюсь, что нет, — ответил старший Динсмор, строго посмотрев на сына. — Теперь, не знает ли кто-нибудь, не сделала ли Элси чего Артуру, что разозлило его? Или, может быть, он имел что-нибудь против нее?

— Да, папа, — неожиданно заговорил Уолтер. — Я слышал, как вчера Артур говорил об Элси очень сердито и грозился отомстить ей за что-то, только я не понял за что.

Мистер Динсмор нахмурился сильнее, а Артур задрожал и побледнел. Он бросил злобный взгляд на Уолтера, но мальчик не заметил этого.

— Не знает ли кто-нибудь, что сделала Элси? — послышался следующий вопрос.

Все молчали, только Герберт беспокойно дернулся и побледнел. Мистер Хорас Динсмор заметил это и предложил ему, если он что-либо знает, сейчас же рассказать. Неохотно Герберт повторил все, что он уже рассказал своей матери о разговоре в лесу. Когда же он закончил, Лора вытащила из кармана записку, которую тут же протянула своему отцу, добавив, что она подобрала ее в классе из кучи мусора, который Артур неосторожно высыпал из своего стола.

Мистер Динсмор развернул листок и, быстро просмотрев содержание, воскликнул со стоном.

— Невозможно! Уже картежник? Артур, неужели ты на самом деле дошел до этого? Иди в свою комнату, сэр, — сурово добавил он. — Там ты будешь сидеть в одиночестве, до тех пор пока не решится вопрос об отсылке тебя в школу подальше от дома, который не может больше терпеть твое присутствие. Ты недостоин находиться в кругу семьи.

Артур подчинился с угрюмым молчанием. Отец последовал за ним и запер его на ключ. Артур остался наедине с собой.

— Моя маленькая доченька подумала, что папа уже забыл о своем обещании? — спросил мистер Динсмор, останавливаясь возле дивана.

— Нет, папа, — ответила она, поднимая на него благодарные, любящие глаза. — Мне показалось это очень долго, но я знала, что ты придешь сразу же, как только сможешь. Я знаю, что ты никогда не нарушаешь свое слово.

Ему было очень приятно слышать это, и благодарно посмотрев на нее, он спросил, не хочет ли она, чтобы он сел рядышком с ней или лучше посадил ее себе на колени?

— Возьми меня к себе, папа, пожалуйста, и почитай немножко, мне будет очень хорошо.

— Я сделаю все, что только захочет моя малышка, — ответил он и, осторожно подняв ее, посадил себе па колени.

— Какую книгу ты хочешь? — спросил он. — Одну из тех новых, которые я тебе вчера купил?

— Нет, сегодня не эту папа, пожалуйста, я бы лучше послушала из старой книги. — И она улыбнулась, поднимая к нему маленькое бледное личико. — Не прочитаешь ли ты мне пятьдесят третью главу Исайи?

— Если ты хочешь это, моя милая, но я думаю, надо взять что-нибудь полегче, чтобы немножко развеселить тебя.

— Нет, папа, ничто не может меня так развеселить, как Библия, она такая приятная и утешительная. Я так люблю слушать про Иисуса, как Он взял на себя наши немощи и болезни.

— Ты очень странный ребенок, — сказал он. — Но сегодня ты можешь слушать то, что тебе хочется. Подайте мне эту Библию, тетушка Хлоя, и подвиньте лампу поближе.

Мистер Динсмор был необыкновенно хорошим чтецом и прильнув к нему, Элси слушала прекрасные строки Священного Писания, как другой может слушать звуки мягкой, чарующей музыки.

- А теперь, папа, двадцать третью главу Луки, если тебе не трудно, — попросила она, когда он закончил.

Он открыл и прочел без единого замечания. Когда же он закончил чтение и отложил книгу в сторону, заметил, что на длинных шелковистых ресничках дрожали слезы. Глаза ее были закрыты, и если бы не эти предательские капельки, он бы подумал, что она спит.

— Боюсь, что это тебя опечалило, моя крошка, — проговорил он, вытирая ей глазки и целуя ее.

— Нет, папочка, ох, нет! — живо ответила девочка. — Спасибо тебе большое за чтение, я теперь чувствую себя намного лучше.

— Почему ты выбрала именно эти главы? — с любопытством спросил он.

— Потому что они об Иисусе, папа, и говорят о том, с какой кротостью и терпением Он переносил Свои печали и страдания. Ох, папа, если бы я только могла быть, как Он! Я непохожа на Него, но Слово Его делает меня более терпеливой и прощающей, доброй и нежной, когда мы читаем об Иисусе, как Он прощал своих убийц и насколько добр был ко всем.

— Ты думаешь про Артура? Мне было бы очень трудно простить его. Разве ты можешь это сделать?

— Да, папа, я думаю, что могу. Я молилась о нем и просила Господа, чтобы Он помог мне простить его и любить.

— Он обращался с тобой очень скверно, я теперь все об этом знаю.

И в ответ на ее удивленно-вопросительный взгляд, он рассказал ей обо всем, что произошло в этот вечер в библиотеке и в гостиной.

— И он меня ненавидит, папа? — жалостливо спросила Элси, и слезы показались у нее на глазах. — Почему он так относится ко мне? Я всегда старалась быть с ним доброй.

— Да, я это знаю, — ответил он. — Ты всегда платила ему добром, и я не вижу другой причины кроме той, что иногда ты вынуждена была быть свидетелем против него.

— Да, папа, несколько раз, когда он всю свою вину сваливал на маленького Уолтера или на бедного Джима.

— Ты была права, — ответил отец, лаская ее. — И у него не будет больше возможности срывать на тебе свое зло, так как его немедленно отправят в школу.

— Ох, папа! — Мне так жаль его, бедный парнишка! Это, должно быть, так жутко оказаться одному среди незнакомых. Папа, пожалуйста, попроси дедушку простить его, только еще разочек, и я не думаю, что он опять будет так себя вести.

— Нет, доченька, ничего подобного я делать не буду, — решительно ответил он. — Я думаю, что это пойдет ему только на пользу. Там рядом с ним не будет матери, которая постоянно потакает ему во всем. Да и кроме того, я не могу быть за тебя спокойным до тех пор, пока он находится здесь. Я настоял на том, чтобы он был отправлен из дома. В противном случае мы с тобой вынуждены будем оставить этот дом и поселиться в каком-нибудь другом месте.

— Ох, папа, как бы это было замечательно, чтобы у нас был наш отдельный дом! — возбужденно воскликнула девочка. — Ты когда-нибудь сделаешь так?

— А ты бы этого хотела? — спросил он.

— О, да, папа, очень даже сильно! Когда ты это сделаешь, папа?

— Я не знаю, пташечка, когда-нибудь, если мы оба будем живы. Возможно, когда ты будешь достаточно взрослой, чтобы быть моей хозяюшкой.

— Но тогда придется так долго-долго ждать, папа, — и радостное возбуждение исчезло с ее лица, и на нем опять появились бледность и страдание.

— Возможно, мы не будем этого дожидаться, милая, — сказал он примирительным тоном, ласково проводя рукой по ее кудряшкам и щеке.

— Я думаю, возможно, я постараюсь убедить мисс Стивенс позаботиться о нашем доме. Может быть, я спрошу ее? — озорным тоном добавил он.

— Ох, папа, нет! Тогда все испортится! — Элси покраснела и выглядела очень удивленной. — Я думаю, что мисс Стивенс обидится, если кто-нибудь ей предложит занять место хозяйки.

— Нет, я думаю не обидится, если ей это предложу я, — ответил мистер Динсмор. — Но тебе нечего беспокоиться, у меня нет никакого настроения делать это.

— Теперь, доченька, я должен опять смочить твою ножку этим составом, а затем положить тебя в кровать, ты должна постараться уснуть.

— Сначала надо помолиться, папа, ты знаешь, — и она попыталась слезть на пол. Но он быстро удержал ее.

— Нет, доченька, ты не сможешь сегодня стать на колени, — возразил он. — И так как это не требуется, то поза не имеет большого значения, потому что Бог смотрит не на твою позу, а на сердце.

— Я знаю, папа, но я предпочитаю стать на колени, если могу, и если можно, то я лучше попробую.

— Нет, я не разрешаю тебе этого делать, — решительно ответил он. — Ты можешь помолиться здесь, пока я держу тебя на руках, или потом, когда я положу тебя на кровать.

— Тогда я помолюсь в постели, папа, — послушно ответила девочка.

Тихо и терпеливо ожидала она, пока няня с отцом меняли ей повязку и подготавливали ко сну, когда же он положил ее в постель и заботливо укрыл, она стали молиться. А отец сидел тихонько рядом и прислушивался к тихому шепоту губ.

— Я думаю, что ты молилась не только за Артура, но и за меня тоже, — заметил он, когда она закончила. — О чем ты просила для меня?

— Как и всегда, я просила о том, чтобы ты полюбил Иисуса и чтобы был счастливым как в этом мире, так и в будущем.

— Благодарю тебя, но почему тебе так хочется, чтобы я любил Его? Меня бы нисколько не беспокоило, если бы и ты не любила Его, а любила бы и слушалась бы только меня.

Неожиданно слеза покатилась по ее щеке и упала на подушку. Она ответила слегка дрогнувшим голосом.

— Я знаю, папа, что никто не может попасть на небо, если не любит Иисуса, и не может быть на самом деле счастливым нигде, потому что так говорит Библия. Папа, ты всегда наказываешь меня, когда я непослушна тебе, а Библия говорит, что Бог является нашим Отцом и Он будет наказывать нас, если мы будем Ему непослушны. Одна из Его заповедей говорит: «Возлюби Господа Бога всем сердцем своим» (Мф. 22:37), а в другом месте сказано: «Всякий верующий, что Иисус есть Христос, от Бога рожден, и всякий, любящий Родившего, любит и Рожденного от Него» (1 Ин. 5:1).

Он ничего не ответил, но лицо его стало почти суровым, настолько он стал серьезным. Элси боялась, что расстроила отца.

— Дорогой папочка, — сказала она, протягивая ему свою руку, — я боюсь, что сказала то, что не должна была бы. Ты сердишься на меня?

— Нет, доченька, — и он, нагнувшись, поцеловал ее в щечку, — но ты не должна больше разговаривать. Я хочу, чтобы ты закрыла глазки и уснула.

Она обняла его за шею и, прижавшись, сказала:

— Спокойной ночи, дорогой мой, милый папа, я люблю тебя очень сильно. — Затем отвернулась, закрыла глаза и через некоторое время сладко уснула.

На следующее утро после завтрака маленькие гости стали проситься повидать Элси. Она чувствовала себя намного лучше, только отец запретил ей опускать ногу вниз. Элси была одета и лежала на диване, а нога ее покоилась на подушке. Она была очень рада видеть всех, весело улыбалась, словно ничто не беспокоило ее. На все соболезнования девочка отвечала, что не очень расстроена, так как боль прошла. Папа и все остальные были очень внимательны к ней, и доктор выразил надежду, что через несколько недель она опять сможет бегать.

Все собравшиеся вокруг нее весело смеялись и переговаривались. Вошел мистер Динсмор и, подойдя поближе, сказал:

— Элси, у меня есть дело в городе, но так как я обещал сегодня постоянно быть с тобой, то я поручу кому-нибудь сделать это за меня, если ты не хочешь пустить меня часа на два. Как ты думаешь, сможешь ли ты так долго пробыть без своего папы? Будет так, как ты скажешь.

— Ты знаешь папа, что я бы с удовольствием была с тобой, — улыбаясь, ответила она, — но я буду довольна тем решением, которое ты примешь, ты всегда знаешь лучше.

— Вот ответ моей родной малышки, — и он потрепал ее по щеке. — Тогда я оставлю с тобой твоих маленьких друзей, чтобы они поразвлекали тебя немножко. И думаю, что ты не будешь жалеть, когда я вернусь, что позволила мне поступить так, как я считаю лучше А теперь поцелуй меня на прощанье. Тетушка Хлоя, позаботься о ней и смотри, чтобы она не переутомилась.

Подойдя к двери, он опять оглянулся, и Элси послала ему воздушный поцелуй.

Прошло еще немного времени, и тетушка Хлоя заметила, что ее пациентка устала, тогда она предложила всем выйти из комнаты, за исключением Герберта, который по просьбе Элси остался с ней. Герберт сел и кресло-качалку рядышком с диваном. Он старался изо всех сил развлечь Элси, чтобы она отвлеклась от боли. Он читал ей вслух книжку, а временами останавливался, чтобы поговорить.

Много часов Элси провела возле его постели: читала, разговаривала или просто пела ему. Теперь он очень обрадовался возможности, хоть как-то отплатить ей за ее доброту.

Им всегда было хорошо вместе, и время прошло настолько приятно и быстро, что когда возвратился мистер Динсмор, они оба были очень удивлены.

Герберт заметил, что в руках мистер Динсмор держал сверток, и подумав, что это, возможно, подарок для Элси и они предпочитают остаться одни, тихонько вышел и направился в мамину комнату.

— Что это? — спросила Элси.

— Новогодний подарок для моей маленькой доченьки, — улыбаясь ответил отец и положил сверток рядом

с ней. — Но я знаю, что ты устала лежать на одном месте, поэтому возьму тебя к себе, и тогда ты можешь открыть его.

Как он и предполагал, Элси сгорала от любопытства, ей не терпелось поскорее посмотреть подарок. Он посадил ее поудобнее себе на колени, а затем подал ей свёрток. Руки ее слегка дрожали от волнения, и она торопливо старалась развязать ленточку. С радостным удивлением извлекла она из коробки большую очень красивую восковую куклу.

— Ой, папа, какая хорошенькая! — воскликнула девочка в восторге. — И она большая, как настоящий живой ребеночек! А личико какое приятное и миленькое, и ручки! Как у настоящего ребеночка... ох, малюсенькие пальчики! — добавила она, целуя их. — Я ее очень полюбила, маленькую крошку. А как она красиво одета, как настоящая девочка!

Отец наслаждался ее восторгами.

— Но ты еще не закончила со своей коробкой, — скачал он. — Смотри! — и он вытащил целую стопку кусочков красивого батиста, муслина, шелка и других тканей, которые он купил, чтобы можно было сшить одежду для куклы.

— Я не стал покупать готовую одежду, — продолжил он. — Подумал, что тебе приятнее будет смастерить это самой.

— Ох, как хорошо, папа. Конечно же, я с удовольствием этим займусь, а ты такой хороший и добрый! — И она подняла личико, чтобы поцеловать его. — А теперь, когда ты рядом со мной и когда можно сшить столько хорошеньких вещичек моей новой куколке, я с удовольствием буду тихонько сидеть дома. Папа, можно я назову ее Розой? Как милую мисс Аллизон?

— Называй ее как хочешь, моя радость, ведь она же твоя, — рассмеялся он.

— Я теперь ее мама, правда? А тогда ты должен быть её дедушкой! — И девочка весело засмеялась, отец искренне радовался вместе с ней.

— У тебя должны быть седые волосы, как у всех дедушек, — продолжала она, пальчиками пробегая по его волосам. — Знаешь, папа, Кэрри Ховард говорит, что это очень забавно иметь такого молодого отца. Она говорит, что ты нисколечко не выглядишь старше ее брата Эдварда, который только что вернулся домой из колледжа. А сколько тебе лет, папа?

— Тебе почти девять, а я приблизительно на восемнадцать лет старше тебя, теперь ты можешь сосчитать?

— Двадцать семь, — ответила она, немного подумав, а затем, слегка покачав головой, добавила. — Я думаю, что это довольно много. Но я очень рада, что у тебя нет седых волос и морщин, как у папы Кэрри. — И она обняла его за шею, прижавшись головкой к его груди. — Я думаю, что это просто замечательно — иметь такого молодого и красивого папу.

— А я думаю, что очень приятно иметь миленькую маленькую доченьку, которая любит меня, — и он ласково прижал ее к себе.

Элси не терпелось показать свою новую куклу Кэрри и Люси, и она послала тетушку Хлою пригласить их опять в гости.

— Позови и Мэри Лэсли, няня, если она захочет, только никому из них не говори, что у меня есть.

Всех троих тетушка Хлоя нашла в маленькой гостиной. Девочки выглядели так, словно не знали, чем заняться, и приглашение Элси было встречено радостными улыбками и восторженными восклицаниями.

Кукла им всем очень понравилась. Кэрри очень хорошо разбиралась в кройке и шитье, и она сразу же ухватилась за кучку лоскутков, уверяя, что она даже не представляет себе лучшего развлечения, чем помочь Элси сшить несколько платьев.

— Ой, да! — подхватила Люси, — давайте все поможем, первый раз в жизни мне до смерти надоело играть, и я с удовольствием посижу тихонько и буду шить эти чудесные вещички!

— Я тоже, — сказала Мэри, — если только Элси доверит нам. Мы постараемся ничего не испортить.

— Конечно же, я не испорчу, мисс Мэри, я уже сшила несколько кукольных платьев, — заметила Кэрри, слегка тряхнув головой.

— Я совсем не боюсь доверить вам, девочки, — поспешила вставить Элси, — и буду очень рада, если вы мне поможете.

Всех обеспечили рабочими коробками, и вскоре ножницы и наперстки приступили к своей работе.

Мистер Динсмор перешел в противоположную часть комнаты и взял книгу, освобождая юных леди от своего присутствия, в то же самое время наблюдая за Элси, чтобы она не переутомилась.

— Как прекрасно мы провели время! — заметила Мэри, складывая свою работу, когда прозвенел звонок к обеду. — Можно мы придем опять после обеда, Элси? Ты хотела закончить этот фартучек, ведь завтра мы уже уезжаем.

За нее ответил мистер Динсмор.

— После того, как Элси немного отдохнет, мисс Мэри, она опять будет рада видеть всех вас.

— Да, девочки, приходите, — добавила Элси, — если вам не надоела работа. Мне очень жаль, Мэри, что ты уже завтра уезжаешь. Кэрри и Люси, вы не покинете нас так скоро, правда?

— Нет, — ответили они в один голос, — мы остаемся до субботы и надеемся до своего отъезда сшить куколке два или даже три платья, если, конечно, ее мама позволит нам, — добавила со смехом Кэрри. Она быстро положила наперсток и побежала за остальными.

На следующее утро все гости, за исключением Каррингтонов и Кэрри Ховард, уехали, и дом погрузился в тишину. В комнате Элси девочки сидели за работой, а Гэрри и Герберт по очереди читали вслух, так проходило время; всем, безусловно, было очень приятно.

В воскресенье утром Элси наконец почувствовала своё «заключение», так как вынуждена была сидеть на своем диване и не могла пойти в церковь, как это было раньше. Отец предложил остаться с ней, заметив, что

теперь ей будет очень одиноко, так как все ее маленькие гости уехали, но она уговорила его пойти в церковь, сказав, что в его отсутствие она может читать. Это займет ее, а потом всю вторую половину дня и вечер они могут провести вместе. Итак, он поцеловал ее на прощанье и оставил на попечение тетушки Хлои.

В этот вечер, сидя у него на коленях, она тихонько пела гимны, а он вторил ее приятному нежному голосу своим низким бархатным басом. Затем она рассказывала ему просто и по-детски о том, что она прочла в Библии и в «Путешествии пилигрима», время от времени задавая ему вопросы. Но со всей своей мирской мудростью и познаниями он не в состоянии был на них ответить так, как она. Наконец она замолчала и несколько минут сидела тихо. Головкой она прислонилась к его груди, а глаза были устремлены куда-то в пространство, как при глубоком размышлении.

С любопытством следил отец за выражением ее лица, оно было очень серьезным. Наконец он прервал ее размышления вопросом.

— О чем это моя маленькая девочка задумалась?

— Я думала, папа, если ты мне позволишь, я бы хотела сделать Артуру хороший подарок, прежде чем он уедет. Можно?

— Конечно же, если ты хочешь, — ответил он, перебирая ее волосы.

— Ох, спасибо, папа, — радостно ответила Элси. — Я немного боялась, что ты мне не позволишь. Тогда, пожалуйста, когда в следующий раз поедешь в город, купи самую красивую карманную Библию, какую только найдешь. А еще, если бы ты написал на ней его и мое имя, это будет знаком любви от меня. Я буду тебе очень признательна, мой дорогой папа.

— Я сделаю все, доченька, но боюсь, что Артур не будет испытывать никакой благодарности за такой подарок.

— А может быть, она ему понравится, папа, если будет в очень красивом переплете, — с сомнением проговорила она. — Во всяком случае, я хочу попробовать. Когда он уезжает?

— По-моему, послезавтра.

— Я бы хотела, чтобы он зашел на несколько минут ко мне попрощаться. Ты думаешь, он зайдет, папа?

— Боюсь, что нет, — ответил отец, качая головой. — Однако я спрошу его. Но почему ты хочешь повидаться с ним?

— Я хочу сказать ему, что я совсем не обижаюсь и не сержусь на него и что я очень сочувствую ему. Ведь он должен уехать один и быть среди совершенно чужих людей, бедный парнишка! — вздохнула она.

— Он недостоин твоей симпатии, моя дорогая, — ответил отец. — Мне кажется, что ему даже понравилась идея уехать из дома.

— В самом деле, папа? Как странно! — удивленно воскликнула девочка.

Как и предвидел мистер Динсмор, Артур наотрез отказался приблизиться к Элси и сначала даже не хотел принимать от нее подарка. Но Лора посоветовала ему взять Библию, так как в школе она может ему понадобиться для каких-либо занятий, и он нехотя согласился, только из-за шикарной обложки.

Элси расстроилась, и ей было больно, что Артур не пришёл попрощаться. Безмолвные слезы текли по ее щекам, и она подумала, что это лишь из-за того, что он не любит ее. Она написала ему небольшую записку, которая дышала прощением, нежной любовью сестры и пожеланиями благополучия. Но и записка осталась без ответа. Артур уехал, не попытавшись даже намеком выразить сожаление о своем отношении к ней и о своем скверном поведении.

Возвратилась мисс Дэй, и оставшиеся ее ученики возобновили свои занятия. Элси не имела возможности присутствовать в классе, так как на ногу наступать пока было запрещено. Отец ничего не говорил ей относительно уроков, а только позволил ей заниматься чтением или шитьем для куклы. Элси скоро надоело играть, и очень хотелось опять вернуться к книгам.

— Папа, — сказала она однажды, — я чувствую себя уже довольно хорошо, не считая мою ногу, и ты со мной сидишь каждый день. Можно я буду учить уроки и рассказывать их тебе?

— Конечно же, доченька, если ты этого хочешь, — ответил он с явным удовольствием. — Я не считаю это проблемой, наоборот, мне доставит большое удовольствие учить тебя, если ты будешь хорошо учиться, в чем я нисколько не сомневаюсь.

Элси пообещала быть прилежной, и с этого дня она погрузилась в занятия так, словно она находилась вместе с другими детьми в школе. Иногда она остро чувствовала свое «заключение» и мечтала о времени, когда снова сможет взобраться на своего пони и будет подолгу кататься и прогуливаться на свежем ароматном воздухе. Но это были лишь мгновения, так как папа старался быть постоянно с ней, а когда он был рядом, ей не нужен был никто другой. Временами ее посещал мистер Травилла, обычно он приносил красивый букет цветов или свежие фрукты из своей теплицы. Он всегда умудрялся принести что-нибудь вкусненькое, чтобы вызвать аппетит маленькой больной. Но больше всего она любила новые книги. Тетя Аделаида и Лора тоже были внимательны к ней. Время от времени они наведывались, узнавая, как она себя чувствует, и рассказывали ей о том, что происходит в доме. Иногда Уолтер приходил со своими книгами и просил ее помочь ему с уроками, на что она всегда была готова. Потом он сидел и разговаривал с ней обо всем, что произошло в классе или во время прогулки. Обычно он высказывал своё сочувствие ей и сожаление о том, что она не может бывать теперь с ними, как раньше.

Частенько Элси занималась со своей новой куклой, она ее очень любила и почти не выпускала из рук, боясь, что она разобьется. Девочка не находила себе покоя, когда Анна, которая была очень неаккуратной, хотела поиграть с куклой. Но отказать Анне в ее просьбе было опасно, разве только когда мистер Динсмор был

рядом, и поэтому Элси всегда старалась спрятать ее, когда по коридору слышались шаги Анны.

Однажды Анна вошла в комнату довольно неожиданно, как раз в тот момент, когда Элси надела на куклу новый костюмчик, который только что закончила шить.

— Ох, Элси, как он красиво выглядит! — воскликнула Анна. — Дай мне немножко подержать куклу. Я ничего не испорчу.

Элси неохотно уступила, прося ее быть очень осторожной.

— Знаешь, Анна, если ты уронишь, то она обязательно разобьется.

— Не переживай, — раздраженно ответила Анна. — Я думаю, что могу играть с куклой, так же как и ты.

Она подвинула маленькое кресло-качалку Элси, взяла куклу, села и положила ее себе на колени. Элси напряженно следила за каждым ее движением, с ужасом предчувствуя катастрофу. В комнате они были одни, так как тетушка Хлоя зачем-то ушла на кухню.

Несколько минут Анна с довольным видом спокойно держала куклу у себя на коленях, раскачивая и напевая песенку. Но скоро ей это надоело, и она стала расстегивать и застегивать ее одежду, снимать башмачки и носочки, чтобы рассмотреть ее ножки, затем она их уронила на пол и нагнулась, чтобы поднять. Она держала куклу так небрежно, что каждое мгновение Элси ожидала, что вот-вот осколки разлетятся у ее ног.

Напрасно она протестовала и уговаривала Анну быть более осторожной, это только досаждало ей, и она стала еще более беспечной. Наконец Элси, позабыв о своей ноге, спрыгнула с дивана и поймала свою куклу как раз в тот момент, когда та падала.

От боли девочка почти потеряла сознание, и Анна, испугавшись ее бледности, вскочила и выбежала из комнаты, оставив ее одну. Элси с трудом забралась опять на диван. Когда же через несколько минут в комнату вошёл отец, то он ужаснулся. Обеими руками Элси держала свою больную ногу, а слезы ручейками бежали по ее бледным щекам.

— Что случилось, моя бедняжечка, что произошло? — воскликнул он с тревогой и удивлением.

— Ох, папа, всхлипнула она. — Анна уронила мою куклу, а я прыгнула, чтобы поймать ее, и ушибла ногу.

— Для чего же ты это сделала? — сердито воскликнул он,— Я бы скорее купил тебе дюжину таких кукол, чем позволил опять переносить такую боль! Ведь ты можешь остаться калекой на всю жизнь!

— Ой, папа, не ругай меня, пожалуйста, не сердись на меня, — всхлипнула девочка. — Я не подумала об этом совсем, и я больше не буду так делать.

Отец ничего не ответил и быстро занялся ее ногой, чтобы хоть как-то облегчить ей боль. В этот момент вошла тетушка Хлоя, и Хорас сделал ей строгий выговор за то, что она оставила ребенка одного.

Старушка-няня кротко выслушала все, взволнованная гораздо больше страданиями своего ребенка, чем выговором. Она молча помогла мистеру Динсмору и наконец, когда слезы Элси остановились и цвет лица медленно стал возвращаться, она спросила с искренним участием:

— Тебе уже лучше, моя милая?

— Да, няня, спасибо, боль уже почти прошла. — Голос Элси прозвучал мягко, и она подняла умоляющие глаза на отца.

— Я не сержусь на тебя, доченька,— ответил он, прижимая ее головку к себе и нежно целуя. — Это только лишь огромная любовь к моей маленькой девочке раздосадовала меня, ведь она причинила себе такую боль из-за ничтожной игрушки.

После этого мистер Динсмор отдал распоряжение, чтобы Анна ни за что не входила в комнату Элси в его отсутствие, и таким образом избавили девочку от последующих приключений подобного рода. Тетушка Хлоя не должна была больше оставлять ее одну до тех пор, пока она не почувствует себя достаточно хорошо и не сможет сама ходить и бегать. Прошло еще несколько недель, потому что повторное повреждение надолго замедлило ее выздоровление. Элси очень устала быть в постоянном бездействии. Наконец она стала потихоньку передвигаться по комнате, и несколько раз отец брал ее на прогулку в коляске, чтобы она подышала свежим воздухом, как он выражался.

Была вторая половина субботнего дня. Элси тихонько сидела на своем диване и занималась шитьем, а няня, как и обычно, сидела в другом конце комнаты со своим вязанием.

— Ох, няня! — вздохнула девочка, — уже так давно я не была в церкви. Как я хочу, чтобы папа позволил мне поехать туда завтра! Ты думаешь, он разрешит мне, если я спрошу?

— Не знаю, милая, боюсь, что нет, — ответила женщина, с сомнением покачивая головой. — Мистер Хорас очень беспокоится о тебе, а ножка твоя еще не совсем окрепла.

— Но няня, мне ведь не нужно ходить, только через церковь, ведь папа может отвезти меня в коляске, — взволнованно возразила девочка.

Скоро возвратился мистер Динсмор. Приветливо поздоровавшись со своей маленькой любимицей, он сел с ней рядышком и, вытащив из кармана газету, стал читать.

— Папа, можно я сяду тебе на колени? — тихо спросили Элси, когда он остановился, чтобы перевернуть страницу.

Он улыбнулся, и молча посадив ее к себе, продолжил чтение. Она терпеливо подождала, пока наступила следующая пауза, затем спросила самым умоляющим юном:

— Папа, можно мне пойти завтра в церковь?

— Нет, — решительно ответил он, и она не решились произнести больше ни слова, но сильно расстроилась. Слезы наполнили ее глаза, и вдруг одна покатилась и упала прямо на страницу.

Увидев это, отец посмотрел на нее с удивлением и недовольством, затем посадил ее обратно на диван и продолжал чтение. Элси разрыдалась, опустив голову

на подушку. Некоторое время отец не обращал на неё внимание, а затем серьезно сказал:

— Элси, если ты плачешь о том, что я ссадил тебя с колен, то таким способом ты не попадешь обратно. Я хочу, чтобы моя маленькая дочь подчинялась мне с радостью, с полной готовностью, а посадил я тебя туда только потому, что ты плакала.

— Пожалуйста, папа, возьми меня опять, и я больше не буду плакать, — вытирая слезы попросила Элси.

Он снова взял ее на руки, и она прижалась к нему. Со вздохом облегчения Элси положила голову ему на грудь.

— Ты должна научиться не плакать, когда я не вижу необходимости уступать твоим желаниям, Элси, — и он поправил ей волосы. — Я не думаю, что ты достаточно окрепла, чтобы идти в церковь, а завтра предсказывают плохую погоду. В следующее воскресенье, я думаю, ты сможешь уже пойти.

Элси постаралась с удовольствием подчиниться решению отца и с нетерпением ждала воскресенья. Когда же оно наступило, то к ее радости, ей разрешили пойти в церковь. А в понедельник она опять заняла свое место в классе.

Трудно было от интересных уроков отца вернуться к скучным наставлениям мисс Дэй. Отсутствие Артура намного облегчило ее пребывание в классе. Несколько уроков все же отец преподавал ей сам, и много счастливых часов проводили они вместе каждый день. Остаток зимы прошел довольно спокойно.