Капитолийская волчица. Рим до цезарей

КОРИОЛАН

Рим был аристократической республикой. Были два сословия: патриции и плебеи; патриции правили, плебеи были бесправны.

В 494 г. до н. э. дошло до того, что плебеи всем сословием поднялись и ушли из Рима. Они раскинули стан на Священной горе, в трех милях от города. Патриции взволновались: плебеи составляли большую часть римского войска. На Священную гору отправили послом Менения Агриппу. Вместо речи он рассказал плебеям басню: «Однажды члены тела восстали против желудка: мы-де все трудимся, а он один забирает всю пищу. И они перестали кормить желудок; но вместе с желудком исхудали и погибли сами. Потому что желудок не только питается, но и питает — распределяет жизненные соки по всему телу. А что для тела желудок, то для государства сенат». Басня помогла, начались переговоры. Плебеи согласились вернуться в Рим, патриции согласились, чтобы плебеи имели своих должностных лиц — народных трибунов, защитников плебейских прав.

Но были патриции, недовольные этой уступкой. Среди них оказался самый храбрый человек в Риме — Гней Марций Кориолан. Еще юношей он отличился в войне с соседями римлян — вольсками: один, с маленьким отрядом, он захватил у них город Кориолы. Полководец предложил ему в награду десятикратную долю добычи. Но Марций был горд и высокомерен: он не хотел наград от народа. Из всей своей доли он принял лишь одного пленника-вольска и тотчас отпустил его на свободу, потому что это был его друг. Тогда народ дал ему награду, от которой он уже не мог отказаться — прозвище Кориолан, по имени взятого города.

Кориолан был врагом плебеев и их заступников — трибунов. В Риме начался голод; у сената был хлеб; Кориолан потребовал, чтобы этот хлеб раздавали народу только в том случае, если народ откажется от права иметь трибунов. Когда об этом стало известно, народ пришел в ярость. Кориолана судили. Его бы могли оправдать из уважения к храбрости, но он произнес такую надменную и язвительную речь, что его приговорили к изгнанию. Он решил отомстить.

Кориолан пришел в землю вольсков и нашел дом их вождя Аттия Туллия, своего самого заклятого врага. Неузнанный, он сел у очага, а потом откинул плащ с лица, протянул Аттию руку и сказал, кто он и с чем пришел. Вольски ликовали. Их армия во главе с Кориоланом двинулась против Рима. Рим, раздираемый борьбой сословий, не мог сопротивляться. Сенат отправил послами друзей Кориолана с просьбой отступить и начать переговоры. Кориолан отказался. Римляне заперли ворота и ждали спасения только от чуда.

Тогда мать Кориолана Ветурия и жена его Волумния, держа за руки двух мальчиков, детей Кориолана, вышли из Рима и направились к вражескому лагерю. Кориолан выбежал навстречу и бросился к ним с объятиями. Ветурия отстранила его:

— Сперва скажи мне, к кому я пришла, к врагу или к сыну? Кто я здесь, пленница или мать? Мне горько думать, что, если бы я не родила тебя, мой город был бы свободен. Другие римлянки сейчас молятся о победе над врагом, а мы должны молиться о победе над сыном и мужем. Но пусть я не доживу до дня, когда мой сын будет справлять победу над отечеством или отечество над ним!

Кориолан дрогнул.

— Ты победила, мать, — сказал он. — Вместо меня сохрани отечество. Ты сделала выбор между Римом и твоим сыном.

Женщины вернулись в город; Кориолан снялся с лагеря и поворотил вольсков прочь от Рима.

Сенат отблагодарил спасительниц Рима. На том месте, где мать и жена говорили с Кориоланом, был выстроен храм Женской удачи, и каждый мужчина, встречая на улице Ветурию или Волумнию, должен был уступать им дорогу. А Кориолан вскоре погиб: его убили вольски, недовольные тем, что он не позволил им взять Рим. Римляне не горевали об изменнике. Только римлянки носили по нему десятимесячный траур, чтя в нем любовь к матери и жене.