Капкан любви

Глава шестая

Тедди прошла паспортный контроль после приземления в аэропорту «Хитроу» и дожидалась багажа у транспортера. Она чувствовала себя полностью обессиленной — усталой, сконфуженной и совершенно одинокой. Отчужденная атмосфера аэропорта усиливала ее одиночество. Ничего нельзя было возвратить. Чарльз предал ее, ударив там, где она чувствовала себя наиболее уязвимой. Она не верила тому, что он сказал о Майке — просто не могла этому поверить. Конечно, Майк любил ее — ведь они были вместе уже два года, и у них было много хорошего. Все в порядке, сейчас он увлечен работой — но разве и она не занята?

Чем больше людей опрашивала Тедди, тем определеннее чувствовала, что профессиональный успех требует увлеченности. Она думала о кандидатах, помещенных в выписку для «Барнеков» — Эстер Левинсон, Конрад ван Бадинген, Кристиан де Клемент-Гранкур — все они были привлекательными личностями, и все они жертвовали личной жизнью, посвятив себя достижению профессионального превосходства. Естественно, что Майк делал то же самое, естественно, и ей нужно следовать этому. Но почему она чувствовала себя такой несчастной? Может быть, это просто усталость от перелетов, отвращение к аэропортам — думала Тедди, дожидаясь багажа у транспортера. Она выполнила обычные формальности и вышла в зал ожидания — маленькая, упавшая духом фигурка, несущая на плечах всю тяжесть бытия, не замечающая окружения.

Кажется, ее окликнули откуда-то из дальней дали. Это был он. Такой красивый, такой волнующий, принадлежащий только ей.

— Тедди! — лицо Майка вспыхнуло широченной, съехавшей набок улыбкой. Откинув назад прядь черных волос, упавшую на брови, он широко развел руки, позволив охапке цветов просыпаться на пол к его ногам, и закружил в воздухе бросившуюся в его объятия Тедди.

— Боже, как я скучал по тебе, моя милая, — он стиснул ее в медвежьих объятиях, перед тем как поставить на землю. — Дай-ка взглянуть на тебя. Ты просто ужасно выглядишь. Что случилось? Что-нибудь не так? — глаза Майка были полны сочувствия, его руки бережно поддерживали ее, пока он изучал ее лицо.

— Ничего, Майк. Я рада, что вернулась домой и что ты здесь. Я просто немного устала, и все, — вопреки ее бодрым словам, слезы, зажатые внутри после разговора с Чарльзом, снова выступили наружу.

— Тедди, Тедди дорогая, успокойся, не плачь. Все хорошо, моя милая. Сейчас мы будем дома. Сейчас я отвезу тебя домой.

— Мне нужно ехать в офис, — неопределенно вздохнула Тедди.

— И не думай. Мы поедем домой. Я не пойду на работу, позвоню в ЭРК и скажу Джулии, что забрал тебя. Я посажу тебя в горячую ванну и накормлю ужином — ты выглядишь, как привидение, — а затем уложу в постель и ты будешь долго спать. Это приказ.

Она закрыла глаза и любезно разрешила ему командовать.

— А теперь, Тедди, давай мне сумку и собери свои цветы. Я тащил их сюда не для того, чтобы ты их топтала.

Цветы были разбросаны на полу у их ног. Мелкие белые розы, изящные лилии с плющом, обвившимся вокруг их стеблей, хрупкие бледно-голубые дельфиниумы беспорядочно лежали на грязном линолеуме.

— Ох, Майк! Они такие красивые! — Тедди нагнулась, чтобы подобрать нежные бутоны.

— Ты тоже, Тедди. Ты тоже.

Тедди откинулась, закрыв глаза, на мягком кожаном сиденье «феррари», пока Майк ловко вел его по лондонским улицам. Ее страхи и опасения угасали, она снова и снова представляла Майка, высокого и стройного, с руками, полными цветов, с глазами, ищущими ее в толпе. Слава Богу, наконец-то она дома… Она совсем не обращала внимания на музыку «Токинг Хидс», вырывающуюся из стереосистемы машины.

Майк сдержал слово. Когда они прибыли на его квартиру, он в первую очередь позвонил Джулии в ЭРК и сказал, что Тедди нездоровится из-за гриппа и сегодня она не выйдет на работу — а может быть, и завтра. После этого он переключил телефон на автоответчик и налил Тедди ванну, помог раздеться и помыть спину, а затем вытер насухо, как ребенка. Он посвятил ей целый день, с добротой и готовностью выполняя все ее требования. Когда Тедди проснулась, освеженная глубоким сном, он повез ее по магазинам, чтобы купить ей что-нибудь шикарное, настаивая на том, что ей нужно взбодриться. Он привел в замешательство служащих магазина «Харвей Никольс». На все, что Тедди примеряла и представляла его одобрению, он закрывал глаза и качал головой: «Нет, это тебе не идет. Нет, это тебя старит. Нет, это слишком деловое. Нет, ты слишком хороша для этого». Наконец они остановились на светло-кремовой узкой юбке из мягкой замши, шелковом платье и длинном облегающем жилете ручной работы, в тон юбке. Нежный медовый цвет комплекта сочетался со светлыми волосами Тедди и теплым оттенком ложился на ее лицо. Впервые за несколько месяцев она чувствовала себя изнеженной, опекаемой, избалованной, защищенной.

— Ну, сейчас пора выпить бокал-другой шипучки, а затем поужинать. Куда ты хочешь пойти, дорогая? «Гаврош»? «Танте Клер»? «Бибендум»?

Тедди прислонилась к плечу Майка, пока они рука об руку гуляли по Слаун-стрит.

— Я бы хотела что-нибудь индийское. Цыпленка жалфрези. Ягненка карахи. Креветок пури. Бутылку «Броули». И все это в постели. Тебе это подойдет? — она, сияя, взглянула на него.

— Твои желания для меня — приказы.

Этой ночью Майк любил Тедди, будто в первый или в последний раз. Он был утонченно нежен, и, казалось, упивался каждой ее частичкой, уделяя внимание ее маленьким, точеным лодыжкам, подъему ступней, ласкал ямку на шее, жилки на руках. Он знал из опыта, что такая тщательность приносит большие дивиденды.

Потом Тедди лежала свернувшись клубочком в объятиях Майка, ее дыхание было легким и ровным.

— Тед? Ты не спишь? — прошептал Майк.

— Уммм… — пробормотала она утвердительно.

— Тед, ты выйдешь за меня замуж?

Она открыла глаза.

— Эй, бестолковый, это же я, твоя невеста. Я непременно выйду за тебя замуж.

— Знаю. Выходи за меня замуж сейчас.

Тедди приподнялась на локте, чтобы лучше рассмотреть лицо Майка в полумраке комнаты. Уличные огни отражались на его лице, невыразимо задумчивом.

— Сейчас? Этой ночью? — ее голос звучал шутливо, но глаза смотрели серьезно.

— Нет, не этой ночью, у тебя пока еще нет подвенечного платья. Но не перенести ли нам свадьбу поближе, о'кей? Я больше не хочу дожидаться того времени, когда буду звать тебя своей женой.

Тедди потянулась к нему, поцеловала уголки рта легкими, едва касающимися поцелуями.

— Как только ты захочешь, Майк. Я не могу дождаться того времени, когда стану твоей женой.

Они опять занялись любовью в сгущающейся тьме просторной, воздушной спальни Майка.

На следующее утро, когда Тедди явилась в офис, Кандида встретила ее с распростертыми объятиями.

— Добро пожаловать, странница. Как дела?

— Думаю, что получился великолепный список — ван Бадинген, Клемент-Гранкур, Левинсон, Том Пит-Риверс, — брови Кандиды поднялись, — и кое-кто в запасе, если эти не подойдут. Давайте, сначала я введу их данные в компьютер, а затем принесу, чтобы вы на них взглянули. Мне бы хотелось узнать ваше мнение, кого из них следует активнее предлагать в ФРЖ.

Тедди начала редактировать файл, занося туда короткое описание каждого кандидата, чтобы ничего не забыть до разговора с клиентом. Она начала с Конрада ван Бадингена. Удалив прежние заметки, она напечатала:

Сдвинет и расшевелит все что угодно. Серьезен и непреклонен, частица узкого круга во Франкфурте. В высшей степени тевтонец. Человек, посвятивший себя корпорации, предан делу и рационален, большой честности. Жемчужина в короне «Делиус-Зеч» — принимает там все решения. Лучшего для них и придумать нельзя. Возможно, согласится на переход — в выписке для «Барнеков».

Затем она ввела данные о Кристиане:

Обходителен, утончен, из высшего общества. Испорчен, но мил. Делает и имеет кучу денег. Склонен к болтовне, но знает меру. Основательная интеллектуальная подготовка. Превосходен в общении с клиентами, знает рынок, рожден для биржи. Не нужно заблуждаться из-за яркой обложки этой книги — это серьезная весомая личность. Вопрос только в том, будет ли его стиль так же хорош в Англии, как и во Франции. В выписке для «Барнеков».

Затем об Эстер:

Маленькая и взрывная — мотор, а не женщина. Большие потенции — нужно соответствующее место. Очень понятливая и энергичная. Вся энергия в движении — можно сказать, «Эстер-ураган» — не медлит с ответом и никогда, никогда не сдается. Кулачный боец в мире банковских инвестиций. Волшебник балансовых ведомостей, работает 24 часа в сутки.

Тедди остановилась, покусала нижнюю губу. Как закончить описание? Непрерывным курением сигар и четырехмесячной беременностью? Она решила опустить это и быстро напечатала:

Мало опыта на европейском рынке, но рвется на предложение, как пресловутая утка в воду, поэтому ей можно предоставить шанс. В выписке для ФРЖ.

И, наконец, старина Том:

Итонская медлительность и лень, но самый лучший из старой школы. Известен как «пройдоха-Риверс» — неверно, так как он — один из величайших джентльменов мира. Настоящий командный лидер — подлинный учитель, а порой и мучитель. Долго оставался звездой «Стейнберга» (сейчас спешит уйти… почему?), там его зовут лицензией на делание денег. Очень подходит для «Барнеков», в выписке.

Ради других консультантов ЭРК и ради будущих поисков Тедди заставила себя ввести комментарии для менее привлекательных кандидатов, с которыми она беседовала. Она перелистала записную книжку:

Лоренс Эйбл: Просто поразителен. Оригинальный невидимый человек.

Филип Арман-Делиль: Запаслив и заносчив — никогда не оставит «Парибас».

Брэд Мишкин: Толст и утомлен, думает о себе лучше, чем он есть… он растерял свои зубы, торгует хорошим прошлым.

Стретч Логан: Стопроцентный делец с Уоллстрит. Любит быть на виду. Личные счеты с Полом Драйвером.

Гордон Гоулд: Сальный, грязный северянин — нет обаяния, чашка с холодным рвотным.

Боб Броучман: Чистокровен, но выставлен на подножный корм. Всегда претендовал, но никогда не достигал.

Закончив ввод, Тедди сложила распечатки в папку и понесла в кабинет Кандиды. Кандида очень одобрила ее работу.

— Все они выглядят хорошо, Тедди. Инстинкт подсказывает мне, что ФРЖ ухватится за Конрада, у него самая высокая профессиональная репутация из четверых, а кое-кто из англичан склонен работать скорее с немцами, чем с французами. Полагаю, что Том Пит-Риверс — серьезный соперник, но почему он так рвется уйти из «Стейнберга»?

— Оставьте это мне — мы с ним должны встретиться завтра за ленчем, и я попытаюсь выяснить, что там случилось. Честно говоря, все они хороши, но я сама предпочла бы Эстер.

— Вот как? Мне кажется, что у тебя здесь недомолвка… в словах, что ей можно предоставить шанс. Это выглядит так, будто есть какая-то причина не предоставлять ей шанс.

— Ну-у, — вздохнула Тедди. — У меня есть недомолвка. Она беременна, Кандида. И не замужем.

— Тогда вычеркни ее. Сейчас не время нянчиться с женской солидарностью, Тедди. Это профессиональное решение, и если она предпочла иметь ребенка, ясно, что это подорвет ее карьеру, она должна за это чем-то поступиться.

— Подумайте о другом, Кандида. Все знают, как трудно преуспеть женщине. Если мы не поверим в нее, кто еще в нее поверит? Если человек основал семью, это не должно влиять на возможности в работе, разве не так?

— Не будь такой наивной, Тедди. Кстати, мужчина не будет страдать от тошноты по утрам. Не пойми меня неправильно, я не говорю, что женщин не следует брать на мужскую работу. Но запомни, что пока еще бывает мужская работа. Если такую работу хочет женщина, она должна быть готова делать все, что делает мужчина, она должна сравняться с ним.

— Я не согласна. Если такие люди, как мы, будут говорить так, status quo[11] будет тянуться и дальше. Кандида, мы обе хорошо знаем, что мужчины столетиями помогают друг другу карабкаться на лестницу. Они постоянно поддерживают тех, с кем ходили в школу или играли в крикет. Это нечестно! — Тедди вздохнула. — Я знаю, что выгляжу наивной и ребячливой. На самом деле я не имею в виду, что это нечестно. Просто я думаю, что мы должны больше делать для продвижения женщин.

— Послушай меня внимательно, Тедди. Если это теоретические аргументы, то вот мое мнение — мужчины продвигают мужчин, но у них на это есть причины. Либо это старые школьные связи, либо масонство, либо одна и та же футбольная команда — неважно, что именно, но в любом случае у них есть причина для союза. Мы же говорим о предпочтении Эстер только потому, что она — женщина. Этого недостаточно. Если бы ты пришла и сказала мне, что она твоя троюродная сестра, или вы вместе играли в хоккей, или ходите к одному и тому же парикмахеру, я, возможно, проявила бы большее понимание. Но нельзя же рекомендовать людей только за то, что они с тобой одного пола! Я занимаюсь этим гораздо дольше, чем ты, и хочу, чтобы ты усвоила, что превосходство — само по себе награда. Посредственные мужчины не преуспевают точно так же, как и посредственные женщины. Единственная разница между мужчиной и женщиной в Сити — то, что женщине нужно забыть о том, что она — женщина, забыть о дискриминации, сексизме, шовинизме, а всего лишь делать свое дело настолько хорошо, насколько она способна. Пол не имеет значения. Он ни на что не влияет.

— Но он имеет значение для клиентов! Они постоянно отказывают кандидатам только за то, что они — женщины!

— Ты абсолютно уверена в этом? Ты можешь сослаться на примеры? — жестко спросила Кандида.

— Нет, но известно, что это правда. Было бы достойным для нас показать людям, что времена меняются, — подбородок Тедди воинственно вздернулся.

— Когда они изменятся, я изменюсь тоже. На данный момент это всего лишь теория, а я не интересуюсь теориями. Я интересуюсь только тем, чтобы делать свое дело настолько хорошо, насколько я способна. ФРЖ нанял ЭРК потому, что здесь хорошие специалисты, а не потому, что я — женщина, а я наняла тебя потому, что из тебя может получиться хороший специалист, а не потому, что ты — женщина. Нас наняли, чтобы мы нашли наилучшего кандидата из всех возможных. Делай свое дело, Тедди, и оставь свои чувства в стороне. Я бы очень удивилась, если бы в ФРЖ сочли, что лучший кандидат для них — это сорокалетняя незамужняя женщина.

— Ей тридцать девять, — поправила Тедди.

— О'кей, тридцать девять. Позволь мне задать вопрос, Тедди, и хорошо подумай прежде, чем ответить. Если Эстер Левинсон была бы мужчиной, или трое других кандидатов были бы женщинами, кто, по-твоему, был бы наилучшим кандидатом?

Тедди задумалась.

— Не знаю, — вздохнула она. — Я не могу не думать об Эстер, как о женщине, потому что ее преимущества связаны именно с тем, что она — женщина, что она должна бороться против предубеждений. Именно это и хорошо в ней. Она хорошо продумала то, как будет действовать во время беременности, и я доверяю ей. Я не говорю, что мы должны скрыть это от клиента — дьявол, да она и не сможет скрывать это долго, — я просто считаю, что они должны встретиться с ней прежде, чем узнают об этом. Если они ей откажут, нам не понадобится ничего рассказывать, если же она им понравится, мы расскажем им, и возможно, они ее возьмут. Это не слишком нечестно, не так ли?

— Я не преследую нечестность, я только не хочу провалить дело, — Кандида взглянула на Тедди поверх больших очков в черепаховой оправе, которые надевала для чтения. — О'кей. Решай сама, как вести это дело. Но я предупреждаю тебя, Тедди, не пытайся играть с судьбой. И не теряй свое время и талант на слова и дела в стиле последних дней движения суфражисток. Это не приносит дохода, понимаешь? Обсуди это с Джейми, у него прекрасное чутье. И наконец, попробуй предложить Полу Драйверу взять двоих, а не одного, — Кандида возвратилась к бумагам. — Да, кстати, если ты беспокоишься о правах женщин, тебе будет интересно узнать, что мы встречались с твоей подругой Глорией, пока ты была в отъезде. Неприятная особа. Но в «Хэйзе» хотят ее взять.

После разговора Тедди просунула голову в кабинет Джейми.

— Джейми, удели мне полчасика на обсуждение кандидатов для ФРЖ.

— Разумеется, с удовольствием. От кого-то я уже немного слышал, звучит как анекдот — один немец, один англичанин и один француз…

— Ты забыл про американку. Через десять секунд я буду у тебя.

Тедди не удержалась от соблазна взглянуть на экран с описанием Глории, сделанным Кандидой и Джейми. Она отвела руку Джейми, чтобы было виднее.

Имя: Мак-Райтер, Глория

Дата рождения: 14/04/61

Пол: Ж

Национальность: американка

Языки: английский (едва узнаваемый)

Место работы: «Стейнберг Рот», Лондон

Предыдущее место работы: «Стейнберг Рот», Нью-Йорк

Должность: помощник вице-президента

Профессия: частная торговля

Продукт: иностранная валюта

Подвижность: определенно, за деньги

Последний заработок: 200 ф. ст. + премии

Последнее интервью: 2-го мая 1992 (см. записи)

Проф. статус: В++

Связи: F: М. Мичинелли

Примечания: Выглядит как инструктор аэробики. Импульсивна. Суперъянки. Похожа на дворняжку. Бесстыжая. Неотесанная — высшее достижение ее культуры — приемы йоги в сексе. Наглая, но привлекательная. Настоящая торговка.

Тедди улыбнулась. Ясно, Джейми имел прихоть увлечься ею. Позиция «Связи:» была занята Майком, вероятно, потому, что их знакомство привело Глорию в ЭРК. Тедди неточно помнила кодировку и ошиблась, предположив, что «F» означает дружбу. Хорошо еще, что там не стоит «F: Т. Винингтон», подумала она. В конце концов, никто не обязан одобрять и привечать всех друзей мужа, тем более, что Тедди чувствовала, что им с Глорией не судьба стать закадычными подругами.

Джейми был очень полезен в обсуждении списка кандидатов. Он согласился с Тедди касательно Эстер Левинсон, а затем начал писать черновик подробного анализа каждого кандидата для представления на собеседование в «Барнеков». Тедди оставила эту работу в его надежных руках, а сама занялась составлением анкет кандидатов. Выходя из кабинета Джейми, она остановилась.

— Да, Джейми, напомни мне кодировку параметра «Связи:» — я еще не заполнила ее для новых людей в базе…

— Тедди, мозги у тебя, как решето, — сочувственно сказал Джейми, не отрываясь от экрана компьютера. — В настоящее время «М» используется для обозначения супруга, «Е» — жениха или невесты, «В» — брата, «S» — сестры, «С» — близкого друга, «F» — интимных связей. Запомнила?

Тедди медленно закрыла дверь и прислонилась к стене коридора. Она чувствовала себя больной. Ее ноги ослабли, подкашивались и почти не выдерживали ее веса. Спазмы сжали ее желудок, так, что она застонала от боли и кинулась в умывальник. Слава Богу, там было пусто. Тедди наклонилась над туалетной раковиной, ее буквально вывернуло наизнанку. Когда рвота прошла, Тедди села на пол в кабинке, прислонившись лбом к холодному кафелю стены. Она не могла плакать, она не могла думать. Она чувствовала страшную слабость, ей казалось, что она умирает. Ее рот был полон кислым, едким привкусом желчи. Она с трудом оторвала себя от пола и уставилась в зеркало. Ее лицо было точно таким же — разве чуть бледнее, да глаза, возможно, чуть краснее, но в остальном точно таким же, как вчера в «Харвей Никольс».

Тедди взяла сумку, портфель и зашла в кабинет Кандиды.

— Можно мне уйти до конца дня? Мне что-то нездоровится.

— Ты действительно не выглядишь здоровой. Иди домой, можешь не приходить и завтра, если не будешь чувствовать себя лучше. Майк заботится о тебе?

— О да, должен позаботиться. Все хорошо.

Тедди пошла прямо на стоянку машин. Ее все еще мутило, но голова была ясной. Словно в столбняке, Тедди вывела со стоянки красный «феррари» Майка и поехала по Лондону к Сент-Паулс, где располагалось здание «Стейнберга», выстроенное из стекла и стали. Оно было трехэтажным, с большими вращающимися дверьми, с серебряной надписью «Стейнберг Рот Интернэйшнл Лтд» под известной всему миру серебряной звездой. Тедди завела машину прямо на мостовую перед входом, так, что передние колеса коснулись нижней ступеньки лестницы, ведущей в просторное фойе. Потянувшись вперед, чтобы достать ногой скрытую кнопку управления, она включила сигнал тревоги и выскочила из машины. Человек пять-шесть встревожились, в недоумении глядя на нее. Тедди нажала кнопку, отстегивающую ключи машины — конечно, у Майка был автоматический замок — огляделась вокруг и выбросила их в ближайшую канализационную решетку. Пронзительный шум сигнала тревоги привлек внимание людей в холле «Стейнберг Рот», из окон тоже выглядывали люди. Тедди надеялась, что они узнали машину Майка. Она равнодушно направилась к такси и сказала водителю адрес квартиры Майка.

— Проблемы с машиной, милочка? — спросил он, когда они отъезжали от растущей толпы.

— Нет, я всего лишь вернула ее знакомому.

Когда она приехала в Кенсингтон, телефон звонил вовсю. Тедди оставила его на автоответчике, пока собирала немногие принадлежавшие ей вещи в пакет от «Харвей Никольс». Она не стала брать замшевую юбку и жакет, но шелковое платье, повинуясь внезапному порыву, взяла. Титьки Глории были слишком велики, чтобы носить его. Она слышала голос Майка в автоответчике, говорящий в пустоту:

— Тедди? Тедди, возьми трубку, если ты здесь, ради Бога… Тедди? — автомат щелчком отключился. Его голос звучал странно — сердито и резко, но нервозно. Он помнит, что не может кричать на нее в присутствии коллег, — с горечью подумала Тедди. Она оглядела квартиру. Здесь было очень мало вещей, которые она имела право взять с собой. Тедди подкрепилась из бутылки шампанского, найденной в холодильнике, отыскала запасные ключи от «феррари» в ящике письменного стола — слава Богу, что Майк так аккуратен — и опустила их в свой карман. Еще одна поездка на такси — и она оказалась дома.

Ее собственный автоответчик бешено мигал… записано четыре — нет, пять вызовов. Она проигнорировала их. Был чудесный полдень начала лета. Лучи просачивались сквозь окно маленькой кухни Тедди. Она купалась в теплом солнечном сиянии, пока тянулась к шкафчику и откупоривала бутылку шампанского. Поставив перед собой одинокую хрустальную рюмку и шипящую бутылку, Тедди углубилась в переживания. Она хотела напиться. Речь шла не о том, чтобы утопить свои печали — Тедди очень хорошо сознавала, что они не утонут, а всплывут на поверхность, — а о том, чтобы забыться хотя бы на час. Ей не хотелось думать ни о будущем, ни о том, как семья отнесется к разрыву ее помолвки, ни о том, что сказал Чарльз два дня назад в Париже. Ей не хотелось думать о Майке…

Но, конечно, она думала именно о нем. Она ни на секунду не усомнилась в информации Джейми, потому что где-то в глубине сердца знала, что Майк давно обманывает ее. Она была далека от того, чтобы думать о нем, как об ублюдке или людоеде, она думала о нем как о человеке, которого любила, и которого все еще любит. Она была готова признать, что в его интрижке есть доля и ее вины. Ее мать Лаура всегда говорила ей, что долг женщины — посвятить себя своему мужчине, отдать все свое время и энергию заботам о нем, жить только для его блага. Лаура не защищала доктрину о женской неполноценности, ее теория полностью основывалась на собственных интересах. Она не могла поверить, что настоящая женщина хочет работать, и конечно, считала, что нет настоящей женщины, которая хотела бы спать в одиночестве, а легчайший способ избежать такой невыразимо ужасной судьбы заключался в добровольном порабощении у состоятельного содержателя.

Однако, Тедди сдержала себя. Даже по правилам Лауры Тедди не выбыла из игры. Дело было не в том, что ее работа подтолкнула Майка в объятия Глории, и не в том, что она упустила его из виду. Майк спал с Глорией, потому что считал возможным спать с Глорией. Тедди не видела ни в себе, ни в своих отношениях с Майком ничего, что могло бы сделать его способным спать с Глорией. Просто это было в его характере. После пятого бокала шампанского Тедди уже не была уверена, что переживает из-за Глории. Она все сильнее начала стыдиться того, что Майк публично унизил ее. Если Джейми, а также Кандида, знали о Майке и Глории, кому еще Глория могла рассказать? Всему «Стейнберг Рот», подумала Тедди и ее опять замутило. Она пошла в комнату и включила автоответчик.

— Тедди? Где ты болтаешься? Не знаю, что на тебя нашло, но я не могу отыскать запасные ключи и отключить этот проклятый сигнал — он уже всех свел с ума. Позвони мне.

Щелчок.

— Тедди, это Майк. Не знаю, на что и подумать, но, в любом случае, я прошу прощения. В самом деле, очень прошу. Пожалуйста, позвони мне, дорогая — я уверен, что это недоразумение.

Щелчок.

— Теодора, это Кристиан де Клемент-Гранкур. Я взял на себя смелость позвонить вам домой, так как ваш коллега дал мне телефон и уверил меня, что вы не будете возражать. На следующей неделе я буду в Лондоне и надеюсь, что вы сумеете договориться о собеседовании с вашим клиентом. Возможно, будет достаточным основанием принять мое приглашение на ужин, для того чтобы обсудить стратегию собеседования? Пожалуйста, позвоните мне в парижский офис.

Щелчок.

— Тедди, это опять я. Я оставил офис и поехал в Кенсингтон. Я беспокоюсь за тебя. Не случилось ли чего с твоей бабушкой — Матильдой?

Щелчок.

— Тедди, это Джейми. Знаешь, я догадался насчет записей о Глории. Я чувствую себя последним негодяем. Пожалуйста, позволь мне объяснить.

Щелчок. Зашуршала автоматическая перемотка ленты.

Пока Тедди без движения сидела у телефона, он зазвонил опять, заставив ее вздрогнуть. Она не дотронулась до него, просто слушая голос Майка:

— Тедди? Бога ради, что случилось? Я приехал домой взять запасные ключи от «феррари», но они исчезли. Если это шутка, то не смешная… Тедди? Я еду к тебе, чтобы разобраться с этим.

Тедди сложилась пополам на диване, прижав руки к животу, ее опять тошнило. Она знала, что ей еще предстоит увидеть и выслушать Майка, но ей не хотелось видеть его лицо и выслушивать его объяснения прямо сейчас. Тедди хотела выяснить факты. Она написала, что ее нет дома, вложила в записку ключи от машины и воткнула ее в ручку входной двери. Затем она укрылась в спальне и набрала номер ЭРК.

— Тедди, как ты себя чувствуешь, милая моя бедняжка? У моего Билла недавно было то же самое, он едва вставал с постели, — прозвенел в ее ухе приятный голос Джулии.

— Со мной все в порядке, Джулия. Соедини меня с Джейми.

Вскоре Тедди услышала в трубке мягкий шотландский акцент Джейми.

— Тедди, подожди минутку. Я хочу закрыть дверь кабинета.

— Зачем беспокоиться? Кажется, это тема публичного обсуждения для всех, кроме меня, — голос Тедди был жестким и холодным.

Она услышала, как Джейми вздохнул.

— Боже, я так сожалею об этом, Тедди. Я был полным идиотом. Я сам хотел поговорить с тобой о Глории, но совершенно не подумал, что ты можешь увидеть ее данные на экране. Я догадался, что случилось, в ту секунду, когда Кандида сказала мне, что ты ушла домой. Мне так жаль, я так виноват. Я готов застрелиться.

— Виноват вовсе не ты. Виноват Майк. Ты всего лишь внес в компьютер информацию.

Наступила неловкая пауза.

— Итак, — продолжила Тедди. — Что сказала Глория, в точности?

— В точности она не сказала ничего. Она совершенно ясно дала понять, что у нее с Майком особые отношения, и они далеки от платонических. У меня сложилось впечатление, что это началось, когда Майк еще был в Штатах.

— Что сказала Кандида?

— Она была уверена, что в глубине сердца ты уже все знаешь, но сказала, что если ты не знаешь, с нашей стороны недостойно рассказывать тебе об этом.

Губы Тедди дрожали, пока она слушала его.

— Ну, Кандида обо мне лучшего мнения, чем я заслуживаю. Я не знала — по крайней мере, я считала, что не знаю. И я рада, что ты рассказал мне. Это все очень упрощает. Боже, благослови компьютерные данные о кандидатах, а, Джейми?

Джейми никогда не слышал, чтобы Тедди говорила с такой горечью, и его сердце упало.

— Тедди, не слишком ли ты спешишь с выводами… подожди немного, пусть все успокоится, прояснится…

— Ох, все это звучит отвратительно по-взрослому! Единственная проблема в том, Джейми, что я не хочу быть взрослой. Я по горло сыта требованиями быть выдержанной, иметь перспективы, давать людям право на сомнения, вести себя приятно. Мне надоело вести себя достойно. Если есть из чего сделать выводы, почему бы с ними не поспешить?

Увлекшись разговором с Джейми, Тедди не обратила внимания на звук открывшейся, а затем закрывшейся входной двери. Только когда открылась дверь спальни, она поняла, что Майк в доме. Она дала ему ключи от дома несколько месяцев назад.

Сидя на краешке кровати с телефонной трубкой, плотно прижатой к уху, и глядя на Майка, на его большой, статный силуэт, заполняющий дверь, на его лицо со следами кривой, робкой улыбки, она чувствовала, что вновь влюбляется в него.

— Джейми, мне пора. Я кое-что забыла сделать. Мне нужно вынести мусор. Я поговорю с тобой позже, — она повесила трубку.

Майк пошел к ней, его руки раскрылись точно в таком же приветственном жесте, как недавно в аэропорту «Хитроу». Тедди непроизвольно напряглась, когда он сел рядом с ней и взял ее руки в свои.

— Дорогая моя, что случилось? Что расстроило мою малышку?

— Я не ребенок, Майк. Не говори со мной таким тоном.

— Из-за чего все это?

— Всего лишь из-за твоей связи с Глорией. И только. Ничего особенного. Вчера я об этом не знала, сегодня — знаю.

Майк рассмеялся и встал, на мгновение оказавшись к ней спиной.

— Связь с Глорией?! Боже, я думал, и впрямь случилось что-то серьезное! — он упер руки в бока, принимая комическую позу, и сказал с насмешливой укоризной в голосе. — С чего ты взяла, что у меня связь с Глорией?

Тедди закрыла глаза.

— Прекрати, Майк. Прекрати немедленно. Я же сказала тебе, что все знаю. Сейчас это уже не имеет значения — это не вопрос для обсуждения. Значение имеет то, что я не хочу быть с тобой сейчас, и думаю, что не захочу быть с тобой и дальше, — она почувствовала, что Майк пытается взять ее руку, и отдернула ее, бессильно уронив на колено. Протяжный вздох вырвался сквозь его зубы.

— Ладно, я прошу прощения. У меня была одна глупая и ужасная ночь с Глорией. Я ошибся и очень в этом раскаиваюсь. Я не хотел спать с ней. Я просто…

Тедди раскрыла глаза в притворном изумлении.

— Ты — не хотел? Что же тогда случилось? Она изнасиловала тебя в офисе?!

— Нет, я не это имел в виду. Просто она поставила меня в трудное положение. Я не придал этому значения, ты была далеко…

— Ох, понимаю. Ну тогда это совсем другое дело. Ты имеешь в виду, что я не сидела за дверью, пока ты лапал ее? Благодарю. От этого мне стало намного лучше. Очень тебе благодарна.

— Тедди, выслушай меня! Один наш сотрудник уходил в отпуск, мы выпили… признаю, я был очень пьян. Глория предложила отвезти меня домой, там мы еще выпили, одно следовало за другим. Только потому, что я очень по тебе скучал, мне понадобилось…

— Ох, ради Бога, Майк, не доводи меня до тошноты этими подробностями! Сколько этих проклятых сотрудников «Стейнберга» уходило в отпуск за последние два месяца? Десять? Двадцать? Не лги мне больше! Как-то ты дал мне один важный урок, помнишь? — Тедди, забывшись, повысила голос. — «Закон Дыр» Мичинелли: упал в дыру — не копай, это только тебе на шею. Буду тебе признательна, если ты проявишь хоть немного достоинства. Хотя бы один раз в твоей жизни. О своей я позабочусь сама.

Майк быстро сменил тактику. Он предполагал, что Тедди не знает, а только подозревает, что у него что-то было с Глорией. Он решил отрицать все, пока ее доказательства не станут неопровержимыми, а в этом случае раскаяться и умолять о понимании и прощении. Но ни при каких обстоятельствах он не был готов к тому, чтобы его поучали. В подобной ситуации нападение было, определенно, лучшей формой защиты. Он разозлился.

— Ох, извините! Я и забыл, что разговариваю с невинной и святой Девой Марией! Проблема в тебе, Тедди, в том, что ты куда благороднее меня — ты же никогда не делаешь ошибок, да! — он рванулся вниз по лестнице.

Тедди бросилась за ним, крича:

— Да, я делала мало ошибок! Самая моя большая ошибка — я думала, что тебе можно доверять! Другая моя большая ошибка — я согласилась стать твоей невестой! Вот и все мои крупные ошибки! — это звучало, глупо, дешево, по-детски даже для самой Тедди, но она не могла остановить поток рвущихся изо рта слов. Вся ее боль, все ее напряжение собрались в ком и взорвались яростью.

— Ты долго ее трахал, Майк?! Скажи мне это и вытрахивайся отсюда! Ты только скажи, долго? С тех пор, как выехал из Нью-Йорка?!

— Я ее трахал, если ты настаиваешь, задолго до того, как выехал из Нью-Йорка! Глория умеет обращаться с мужчинами — она не какая-нибудь Джулия Эндрюс!

Они остановились в прихожей.

— Не смей уходить так скоро, Мичинелли! У тебя кишка тонка хотя бы выслушать то, что я тебе говорю!

— Ты даже не хотела меня впускать! А теперь говоришь мне, что я не могу свалить отсюда? Это подлинное достоинство, Тедди. Я потрясен.

— Хочешь знать, что мне всего противнее, Майк? То, что это была Глория. Если ты хотел тискать кого-то, ты мог бы выбрать такую же, как я — но нет, ты подобрал безмозглую девку из канавы. Наверное, с ней ты чувствуешь себя как дома? Она достаточно примитивна для тебя, правильно?

Майк застыл и обернулся к ней, его лицо побелело, черные глаза пылали.

— Спесивая сучка! Тебе никогда не забыть, что я с другой стороны улицы!

Они стояли у передней двери, в нескольких дюймах друг от друга. Оба тяжело дышали. Тедди жалела о сказанном, ее гнев испарялся, превращаясь в тощее облачко страдания.

— Прости, Майк. Мне не нужно было говорить этого. Мне так больно… — слезы покатились по ее осунувшемуся лицу. Майк нерешительно протянул к ней руку, но она отпрянула, молча покачала головой и уставилась в пол.

— Знаю, знаю, — медленно произнес Майк. — Тебя слишком легко задеть.

— Нет. Ты слишком больно бьешь.

Она услышала, как входная дверь тихо захлопнулась, и осталась одна.