Каприз или заблуждение?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Лесли с трудом поднялась с кровати и потащилась в ванную. Приятный водный массаж в джакузи — как раз то, что надо, чтобы подзарядиться энергией на предстоящий рабочий день. В ванной все еще стоял запах одеколона Хью, а на вешалке для полотенец висела мокрая одежда. Все это с новой силой оживило в ней воспоминания о вчерашней ночи и отнюдь не способствовало восстановлению душевного равновесия.

Вернувшись в комнату, она быстро оделась, твердо пообещав себе больше не думать об утренней стычке с Хью. «Надо пойти на работу. В этом мое спасение». На прошлой неделе Лесли смогла лишь мельком повидаться со своими бывшими коллегами, и теперь ей предстояло заново налаживать с ними контакт. Она снова начинала самостоятельную жизнь, и это должно было ей помочь обрести почву под ногами.

Хотя она пришла на работу на полчаса раньше времени, Берт Байерс уже был на месте.

— Доброе утро, — поздоровалась она.

Он взглянул на настенные часы.

— Если бы ты явилась вовремя, меня и то мог бы инфаркт хватить, но раньше… — Он картинно схватился за грудь.

— Начинаю жизнь с чистого листа. Со старыми привычками покончено раз и навсегда.

— Пунктуальность — качество замечательное, но, пожалуйста, не меняйся столь резко, — сказал он с нежностью, затем проводил ее в свой кабинет и закрыл дверь. Там их ждал поднос с булочками и кофейник. Он налил им обоим по чашечке кофе, чуть не насильно вложил Лесли в руку булочку с черничным повидлом и потребовал, чтобы она съела ее, пока они поговорят о делах. — Теперь, когда ты в штате, я чувствую себя вправе сунуть нос не в свой вопрос.

— Может, мне следует пригласить адвоката, прежде чем ты приступишь к допросу?

— Именно адвокат тебе сейчас и нужен. Только сдается мне, ты вовсе не имела в виду Хью. Но мне необходимо прояснить кое-какие вопросы. Я уже тебе говорил, выглядишь ты неважнецки. Кожа да кости.

Ей стало ясно, что придется рассказать все. Она молча призвала на помощь Бога.

Словно в ответ на ее молитву зазвонил телефон.

— Привет, Хью. Забавно, что ты звонишь именно сейчас, когда твоя лучшая половина сидит у меня в кабинете. Представляешь, она пришла вовремя и выглядит просто потрясающе. Ладно, передаю ей трубку. — Не обращая внимания на отчаянную жестикуляцию Лесли, Берт вручил ей трубку.

— Алло, — произнесла она с опаской.

Она слышала, как Хью откашлялся.

— Как у тебя дела?

Лесли удалось сдержаться. Она не отшила его, как ей того хотелось: ведь Берт сидел всего в нескольких шагах от нее и открыто, без малейших угрызений совести слушал их разговор.

— У меня все замечательно, — ответила она. — Спасибо, что интересуешься.

Хью снова откашлялся.

— Вообще-то я позвонил Берту по поводу его завещания.

— Да? — Лесли была признательна за полученную передышку. — Тогда я передаю трубку Берту.

Поговорив с Хью, Берт повесил трубку, снова обратив все свое внимание на Лесли.

— Когда ты дашь этому парню немного вздохнуть?

— Прости, что ты сказал?

— Ты, на мой взгляд, слишком уж с ним сурова.

— Он звонил по поводу твоего завещания.

— Мое завещание вовсе не нуждается в пересмотре. Это был просто предлог.

— Да будет тебе, Берт!

— У всех супружеских пар время от времени возникают проблемы.

— Ты и половины всего не знаешь.

— Ну разумеется, где уж мне знать. Я ведь и женат-то всего тридцать девять лет.

— Мы не могли бы поговорить о чем-нибудь другом?

— Пожалуй. — Берт осторожно взял в руки кофейную чашечку, отпил глоточек и, медленно смакуя кофе, поставил ее обратно на стол. — Как насчет того, чтобы сказать мне правду? Что с тобой? Я имею в виду, со здоровьем? Относительно состояния твоих умственных способностей мне уже все ясно: ты просто без царя в голове.

— Надо думать, ты не отстанешь, пока я все не расскажу?

Берт согласно кивнул головой. Лесли наклонилась к нему через стол и тихо призналась:

— Я некоторое время была больна. Ничего серьезного. Гепатит А плюс кое-какие осложнения.

— А по-моему, все очень даже серьезно. А как ты сейчас?

— Ну, может, я поправилась и не на все сто процентов, но мне уже гораздо лучше. Еще, правда, принимаю антибиотики, а также пью разные витамины: помогают набраться силенок. И я, разумеется, вполне готова приступить к работе. Но если тебе будет спокойнее, я могу принести медицинское заключение.

— Глупости. В этом нет необходимости. Главное, чтобы ты себя хорошо чувствовала.

— Со мной все в порядке. И знаешь что, Берт…

— Да?

— Не говори никому, что у меня был гепатит. Не хочу, чтобы люди думали, будто я заразная. Если кто-нибудь спросит…

— Обязательно спросят, можешь быть уверена. И как ты собираешься объяснять свою бледность, истощенный вид? И как насчет Хью? Что с вами обоими творится?

— Это долгая история. Слишком долгая, если учесть, что меня ждет работа, которую нужно успеть сделать за сегодняшний день. Ведь у тебя уже готово какое-то задание для меня?

Берт кивнул, признав свое поражение. Порывшись в груде бумаг на столе, он вытащил какую-то папку.

— Вот, посмотри, что можно с этим сделать.

Лесли взяла папку и направилась к двери.

Прежде чем выйти из кабинета, она обернулась и сказала:

— Надеюсь, мне не надо просить тебя не говорить Хью о гепатите?

— Из сострадания к ослабленному гепатитом организму?

Лесли знала, что уклончивый ответ означал одно: как только представится возможность, он тут же все разболтает. Она обожала Берта Байерса, но, не задумываясь, если бы спросили ее мнение, назвала бы его человеком, который питает страсть вмешиваться в чужие дела. Наверное, ей не стоило откровенничать с ним.

Наверняка пухлые пальцы Берта уже со всей скоростью, на которую только способны, набирают номер офиса Хью.

— Сегодня днем я разговаривал с Бертом, — объявил ей вечером Хью.

Лесли, попивая яблочный сок, читала газету во дворе около дома. «Не поздоровался, не приласкал Фритца. Прямо с места в карьер», — подумала она.

— Да? И что же он сказал? — Лесли аккуратно свернула газету, твердо решив сохранять спокойствие.

— Ты сама прекрасно знаешь, что он сказал. — Хью едва не сорвался на крик, лицо его стало наливаться краской. — Почему ты мне ни словом не обмолвилась о гепатите? Почему сразу же не сообщила о своей болезни? Если бы я только знал, то вылетел бы во Францию первым же рейсом.

До чего же глуп этот мужчина! Даже не догадывается, насколько он мне нужен, с сожалением отметила Лесли про себя, а вслух объяснила:

— Я не хотела мешать твоей работе.

— К черту работу! Я был бы рядом с тобой, если бы только знал, что происходит. Ведь я все время считал, что ты разъезжаешь по Франции в компании обаятельных французов, а в это время… Господи, по крайней мере ты могла бы сказать мне правду, когда вернулась, тем более что я спрашивал, не больна ли ты. Когда он набросился на меня, я чувствовал себя школьником, которого отчитывает директор школы. Я и опомниться не успел, как он обозвал меня идиотом и бесчувственным чурбаном.

— Я собиралась сама тебе все рассказать, — ответила Лесли, не чувствуя за собой какой-то особой вины.

— Правда? И когда бы я удостоился такой чести? После того, как весь Даллас об этом бы узнал?

Лесли встревожил его гнев, явно звучавшая в его голосе обида, но она и сама разозлилась. Как это похоже на мужчин: сначала третируют женщину, а потом, стоит им почувствовать, что с ними обращаются не так, как им хочется, сразу же вопят, что их предали.

— Я собиралась сама тебе все сказать, — резко повторила она.

— Позволь заметить, больно долго собиралась. Видимо, тебе проще говорить со своим боссом, чем с собственным мужем!

— Иногда да, — ответила она. — Я и не думала рассказывать обо всем Берту, но ведь ты знаешь, какой он. Я просила его повременить, не выкладывать тебе то, что он узнал от меня. Но, если честно, ничего другого я от него и не ожидала.

— Ты могла бы позвонить мне на работу и опередить его.

— Ну, разумеется. Свой первый рабочий день мне непременно нужно было потратить на личные телефонные разговоры. И почему это тебя так беспокоит? Разве не ты сегодня утром совершенно ясно выразился, что нашему браку пришел конец и мы теперь живем каждый своей жизнью? Признаться, ты не слишком походил на мужчину, которого может взволновать рассказ о каком-то незначительном недомогании.

— Ну вот, снова принялась за старое, перевираешь мои слова. По-моему, именно ты заявила, что нашему браку конец. А если я смирился с неизбежностью, то это совсем не значит, что из меня надо делать какого-то бесчувственного негодяя, которого ничуть не расстроит сообщение о твоей болезни.

— Ты вовсе не обо мне беспокоишься, — возмутилась Лесли. — Тебя волнует лишь то, как ты будешь выглядеть в глазах своих знакомых, как на все это дело посмотрит Берт, да и другие тоже.

— Так вот, оказывается, почему я провел полдня в библиотеке и не слезал с телефона, консультируясь с Филом?

— В этом не было необходимости. Мог обратиться ко мне, и я бы рассказала все, что тебе надо знать.

— Мой прошлый опыт свидетельствует, что как источник информации ты не заслуживаешь особого доверия.

Лесли скрипнула зубами от досады.

— Так что же вы выяснили, доктор Кемпбелл?

— Все, что я хотел узнать о гепатите! — ответил он, садясь на стул и опершись локтями на колени. — А теперь, пожалуйста, будь так любезна, согласись ответить на пару вопросов.

— Что ж, давай спрашивай.

— Ты знаешь, как заразилась?

— Вообще-то нет. Может быть, в ресторане. И скорее всего, здесь, в Штатах. Я почувствовала себя плохо вскоре после приезда в Париж. Следующий вопрос? — Ее взгляд был не менее пронзительным, чем у Хью.

— А сейчас ты чувствуешь себя хорошо? Процесс выздоровления должен бы проходить гораздо быстрее. Почему же у тебя он так затянулся?

— Ну, в каждом случае бывает по-разному, — уклонилась она от прямого ответа, — но отчасти я сама виновата. Ты ведь знаешь, я раньше ничем не болела. Когда появились первые симптомы, решила, что это просто переутомление после долгого перелета; стоит мне отдохнуть — и все пройдет само собой. Поэтому я откладывала визит к врачу и носилась по городу, осматривая достопримечательности.

Она не собиралась больше ничего ему рассказывать. Во всяком случае, он не узнает, что она не шла к врачу, приписывая слабость и недомогание сердечной боли, которую испытывала, так как очень по нему тосковала. А из-за того, что она поздно обратилась за медицинской помощью, ее выздоровление и затянулось так надолго.

— Но сейчас я прекрасно себя чувствую, — поспешила добавить она. — Скоро снова начну подсчитывать количество калорий в пище и скакать, как ребенок. Кстати, раз уж речь зашла о калориях, — заметила она, желая побыстрее закончить этот разговор, — я собиралась пообедать. Мне как, приготовить на двоих?

— Нет, спасибо. У меня сегодня на вечер назначена встреча.

— Да, конечно. С какой стати сегодняшний вечер должен отличаться от всех остальных? — язвительно прокомментировала она. — Что ж, тогда я одна съем баранью отбивную, а ты можешь отправляться на свою встречу.

На губах Хью мелькнула лукавая улыбка, но тут же исчезла.

— Кстати, — заметил он, на сей раз весьма мрачным тоном, — в четверг мы идем на обед к Берту и Молли. Мне не удалось отвертеться от приглашения. — По его тону было ясно, что ему легче забраться в волчье логово, нежели идти на обед к Берту.

— Господи, какой ужас! Ведь это означает, что тебе придется выносить мое присутствие в течение целого вечера.

— Вот уж чего бы мне совсем не хотелось выносить, так это боевых стычек на виду у друзей.

— Я не собираюсь скандалить и портить Молли вечер, — возмущенно возразила Лесли. Боже, до чего же она по ней соскучилась. Как жаль, что Хью тоже приглашен, а то бы вечер был просто чудесным. Главное — вести себя так, словно это обычный визит к старым друзьям, и избегать всяких разговоров о планах на будущее.

Утром Лесли не видела Хью. Около половины девятого ее разбудил звонок Берта, попросившего немедленно приехать на работу. Он договорился на одиннадцать часов провести телефонные переговоры с одной аргентинской фирмой и решил, что ему может понадобиться переводчик. Приятно сознавать, что в твоих услугах нуждаются. Теперь у нее пропало чувство вины за то, что она злоупотребила добрым отношением Берта, уговорив его снова взять ее к себе.

Пока она одевалась и завтракала, ей по ряду признаков стало ясно, что Хью успел побывать дома: следы от пролитой кофейной гущи, наполовину пустой кофейник и чашка, брошенные на кухонном столике.

Этот небольшой беспорядок слегка заинтриговал Лесли. Благодаря ему Хью казался мягче, раскованнее, не воплощенным идеалом, а обычным человеком со своими слабостями. Быть может, ее отъезд подействовал на него так же сильно, как и на нее?

Эбби уже поливала цветы, когда Лесли наконец села в машину. Соседка помахала ей рукой, затем положила шланг на землю и вышла на тротуар. Лесли выключила мотор и опустила боковое стекло.

— Вы поедете с нами на озеро в пятницу, как и договаривались? — спросила Эбби.

По правде сказать, Лесли совершенно забыла о приглашении. Она хотела уже отказаться, но в последний момент передумала. Ей всегда нравилось узнавать что-то новое, а кроме того, представлялся удобный случай позлить Хью. Прекрасная возможность отыграться.

— Я абсолютно ничего не смыслю в рыбной ловле, но не прочь попробовать, — ответила она.

— Хью уходит с работы в полдень, у меня к этому времени всегда упакована корзинка с закусками. Будьте готовы где-то к часу дня.

Приняв приглашение Эбби, Лесли почувствовала себя гораздо увереннее. Конечно, нарушить привычный ритуал — не столь уж сильный удар, но все же это лучше, чем ничего. Пусть не думает, что все козыри у него на руках!

Но вечером, вернувшись домой, она не обнаружила никаких признаков присутствия Хью. Ее радостно приветствовал лишь Фритц.

— Привет, дорогой, — поздоровалась она, взяв на руки и прижав к груди этот мягкий комочек шерсти. — Он нас совсем забросил, но ему это так просто с рук не сойдет. Правда, милый? — (Фритц лизнул ее в щеку, радостно взвизгнув.) — Вот посмотрим, что-то он скажет, когда узнает, что я еду с ним на рыбалку.

Лесли провела в тот день много времени, раздумывая над предстоящей рыбалкой, и все больше укреплялась во мнении, что это хороший шанс взять реванш. В ее распоряжении целый день, чтобы изводить Хью, а присутствие свидетеля лишит его возможности отвечать той же монетой.

Она настолько погрузилась в свои планы, что не сразу заметила сигнал автоответчика: Серена надменно сообщала, что Хью уехал из города по делам. Подумать только, он даже не соизволил сам ей позвонить. И ни слова о том, куда отправился и когда вернется. Уж не придется ли ей одной завтра идти на обед к Байерсам?

Это беспокоило Лесли весь следующий день, когда вдруг поступило очередное сообщение от Серены: самолет Хью задерживается, но он встретит ее у Байерсов. Хорошо, что он все-таки приедет, но она не могла избавиться от осадка в душе: ведь мог бы сначала заехать домой — и тогда они бы поехали к Байерсам вместе. На это потребовалось бы не больше десяти-пятнадцати минут.

— Господи, Берт прав, от тебя и впрямь остались кожа да кости. — Молли взяла у нее букет разноцветных роз, положила на столик в холле и заключила Лесли в объятия. — Чудесные розы. Из сада?

Лесли кивнула и положила сумочку рядом с цветами.

— Хью только что приехал, — сообщила Молли, держа Лесли за локоть. — Он рассказывал нам, как вы оба пытаетесь наладить ваши отношения. Мы искренне рады. Видишь ли, в семейной жизни подчас бывают очень сложные моменты. Уж я-то знаю, что говорю, — добавила она, смеясь. — Мне приходится терпеть Берта вот уже почти сорок лет. — Она понюхала цветы. — Но поверь мне, Лесли, брак того стоит.

Сказав это, Молли тихонько засмеялась.

— Ты уж не выдавай меня. Я обещала Берту, что не стану болтать и вмешиваться в ваши дела.

Лесли тоже улыбнулась. По-видимому, Берт считал, что правом вмешиваться в чужие дела обладает только он один.

— Мужчины в гостиной, готовят коктейль из рома с клубничным соком и сахаром. Присоединимся к ним?

Следуя за Молли, Лесли нервно приглаживала волосы. На ней было летнее платье в цветочек, золотисто-каштановые волосы забраны в узел, но несколько завитков она нарочно оставила — Хью это понравится, а ей так хотелось, чтобы он помучился, пусть смотрит и облизывается, как лиса на виноград!

Лицо Хью действительно выразило восхищение, он вскочил, ринулся ей навстречу через всю комнату, обнял за плечи и крепко поцеловал.

— Здравствуй, солнышко, — произнес он так, словно был на седьмом небе от счастья вновь лицезреть ее. — Ты сегодня просто восхитительна.

— Здравствуй, дорогой, — подыграла она, хотя ее словам тоже недоставало искренности. По-видимому, мужская гордость заставляла его вести себя с ней так в присутствии Берта и Молли. Снова повторилось все, как и на вечеринке у Коттеров. Ну что ж, у нее тоже есть актерская жилка. — Вот уж не думала, что ты приедешь раньше меня, — защебетала она. — Ведь твой самолет запаздывал. Как прошел полет? Удалось заполучить нового клиента? — Лесли не имела ни малейшего понятия, куда и зачем он летал, но если не по делам своей юридической фирмы, то поделом ему, пусть в результате окажется в неловкой ситуации. Она сплела свои пальцы с его, и они вместе направились к бару, возле которого Берт наполнял бокалы холодным коктейлем розового цвета.

— Я как раз говорил Берту, что дело, кажется, будет не из легких, — объяснил Хью. — Спор об аренде между двумя нефтяными компаниями. У обеих сторон весьма сильные позиции.

Они уселись на высокие стулья возле бара. Лесли выглядела так, словно только что сошла с обложки модного журнала. Молли поставила вазу с розами на столик возле стены, затем присоединилась к Берту за стойкой бара и предложила тост:

— За Лесли и Хью. За их воссоединение.

— За вас, — подхватил Берт, поднимая свой бокал.

Хью улыбнулся в ответ на тост, но взглядом как бы посылал Лесли предупреждение, и та сама поняла: выхода нет и придется продолжать игру. Однако она не собиралась быть паинькой и, когда все подняли бокалы, произнесла с намеком, специально для Хью, чтобы напомнить ему сказанные несколько дней назад слова:

— И за взрывоопасные смеси.

Берт и Молли недоумевающе посмотрели на нее.

Хью вскинул брови.

— Извините, это наша домашняя шутка, — неуклюже объяснил он, обхватив Лесли свободной рукой и быстро поцеловав в щеку. — Притормози, — еле слышно прошептал он.

Лесли едва заметно улыбнулась в ответ и с удовольствием отпила глоток коктейля. Предстоял мучительный обед и несколько не менее томительных часов послеобеденной беседы. Рассчитанное на посторонних поведение Хью было прямо противоположным тому, что он на самом деле испытывал, считала Лесли и не хотела быть обманутой снова.

К ее удивлению, обед прошел достаточно непринужденно: Берт и Молли искренне радовались ее аппетиту, хотя на самом деле она с трудом запихивала себе в рот пищу, и живо говорили о всяких пустяках, ни дать ни взять гордые и счастливые родители, приветствующие возвращение двух своих блудных детей в лоно семейного счастья.

Как и следовало ожидать, Молли ни с кем не пожелала разделить власть над кухонным царством и решительно отказалась от предложений помочь убрать со стола, пригласив их в гостиную выпить кофе и отведать пышный шоколадный торт.

— Спасибо, вечер был чудесный, — сказал Хью после десерта. — Нам уже пора. — Сделав последний глоток кофе, он поставил фарфоровую чашечку на блюдце и поднялся. Лесли тоже встала.

— Было так приятно снова видеть вас, — сказала Молли, взяла Хью и Лесли за руки и пошла вместе с ними к двери. — Как же я рада, Лесли, что ты вернулась. — В глазах Молли блеснули слезы, когда она это говорила, и Лесли почувствовала раскаяние. Интересно, скольких еще людей предстоит обмануть? И сколько друзей почувствуют себя оскорбленными, когда обман раскроется? Не слишком ли их будет много?

После традиционных прощальных поцелуев Лесли и Хью вышли на улицу. Было уже поздно; они направились каждый к своей машине. Вечер оказался приятным. Во всяком случае, его отдельные моменты. Они любили так проводить время, пока Хью не забыл, что на свете есть еще кое-что помимо работы.

Лесли вовсе не требовала, чтобы они каждый Божий день ходили на вечеринки или развлекались. Нет, ей просто хотелось быть рядом с мужем и иногда навещать людей, которых они оба ценили. И почему Хью никогда не мог этого понять? Вдруг сегодня поумнеет?

Ан нет. Хью не замедлил развеять ее сомнения на этот счет.

— Мне нужно заскочить в офис, — сказал он. — Ложись и не жди меня.

— Мне бы и в голову не пришло тебя дожидаться, — ответила она нарочито нежным голоском. — Однако, пока ты не умчался, у меня есть к тебе пара вопросов.

Он облокотился на крыло автомобиля:

— Валяй.

— Скажи на милость, зачем ты заявил Берту и Молли, что мы налаживаем наши отношения?

— А что? Ты бы хотела, чтобы я сказал им, как ты тайком планируешь новый побег?

— Пока это ты — мой идеальный, преданный муж — сломя голову несешься на работу, едва вернувшись из деловой поездки.

— Уже целых четыре часа, как я вернулся. Мне казалось, ты расстроена тем, что я ввел Берта и Молли в заблуждение. — Он сделал шаг ей навстречу. — Но, похоже, я ошибался. Истинная причина твоего недовольства заключается в том, что я не провожаю тебя домой.

— Это только твои фантазии, — ощетинилась Лесли. — В чем дело, Хью? Неужели ты подумал, что я восприняла твое поведение в гостях как обещание каких-то новых отношений в будущем? Или тебе легче избегать меня, чем проводить время вместе со мной?

— С чего это ты взяла? — быстро возразил он, правда чересчур поспешно. А ведь Лесли слишком хорошо его знает. Ему действительно хотелось убежать, спрятаться и не возвращаться. Если бы Лесли ведала, что она с ним сделала, она перевернула все его существование, изменила его отношение ко многим вещам… Она права. Он трус. Жалкий трус.

— Может, ты боишься повторения того, что произошло в понедельник? — неумолимо продолжала она с издевкой. — А то вдруг я снова устрою на тебя засаду в бассейне, когда ты придешь домой, и ты снова потеряешь голову, как это уже произошло на днях?

Господи, как глупо! Лесли знала, что никогда ничего не добьется, если будет пытаться переиграть Хью в словесных баталиях. Но теперь, когда она завелась, ей, похоже, трудно будет остановиться. Ее подстегивала уязвленная гордость.

— Как всегда, ты рассуждаешь, словно дитя малое, — коротко бросил он. Отвечать колкостью на каждый ее выпад — единственный, как ему казалось, способ сохранить хотя бы видимость самоконтроля. — А я-то думал, ты немного повзрослела.

Лесли устало прислонилась к дверце машины, сожалея, что затеяла этот разговор. Лучше уж было оставить все как есть. Она посмотрела мимо Хью на дом Байерсов. Те стояли у окна и наблюдали за ними.

— На нас смотрят, — прошептала она.

Хью повернулся.

— Они любят нас. — Голос его прозвучал мягче, чем ему хотелось, в нем слышалось раскаяние. Положив одну руку на машину, другой он притянул ее к себе. — Будет лучше, если они станут считать, будто мы задержались тут просто для того, чтобы еще немного поболтать, — заговорщически прошептал он. И вдруг, безо всякого перехода, впился поцелуем в ее губы. Он не отрывался от нее целую вечность, но Лесли все равно показалось слишком мало. Затем подвел ее к дверце, помог сесть в машину. Весьма кстати: у нее подкашивались ноги. — Увидимся, — бросил он на прощанье.

Пока Лесли ехала домой, ее мысли были о Хью: он снова воспользовался ее эмоциональной неустойчивостью, она в очередной раз стала жертвой собственных чувств. Она не должна забывать о том, что и объятия и поцелуй предназначались исключительно для глаз Байерсов. Какая же она тупица, непроходимая тупица, что ответила на его поцелуй! Неужели ей никогда не удастся правильно себя с ним вести? Она постоянно поддается на его показные жесты любви, и это неизменно кончается новым разочарованием. Хью Кемпбелл никогда не изменится. Да он никогда и не хотел меняться.