Карнавал тварей

Извращенные аппетиты.РАФФ

Мы не хотели здесь находиться. Мы не хотели делать ничего из этого дерьма.

После трех лет работы «артистами» при дворе Чумы я думал, что мы оцепенели от этого места и от того, что с нами там сделали.

Было почти смешно вспоминать, как мы отчаянно нуждались в этой жизни. До того, как мы поняли, что это не так.

Каждый демон, выросший в Серных Пустошах, смотрел на замок, маячивший на горизонте, мечтая о жизни демонов более высокого ранга внутри. Какие пиры у них были, и кровати, на которых они спали. Даже быть слугой в таком месте было несбыточной мечтой для таких людей низкого происхождения, как мы. Но если бы мы могли найти там работу? Больше не нужно рыться в Серых Пустошах в поисках еды, зная, что на зубчатой серной скале, простирающейся бесконечно, почти ничего не растет. Больше не придется вдыхать запах тухлых яиц изо дня в день. Больше не придется спать на твердой земле.

На службе у Чумы у нас была бы собственная комната с кроватью и мебелью и регулярной едой на тарелках. Итак, когда мы услышали, что они ищут придворных артистов, это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Мы практиковали нашу рутину неделями. Простая акробатика. Жонглирование черепами. Мы гримировали наши лица преувеличенными улыбками, используя кровь в качестве краски.

Эти богатые демоны из высших слоев общества съели все к чертовой матери.

Вначале это было не так сложно. Днем мы выступали перед судом, а ночью нас заставляли спать с теми, кому мы понравились во время нашего выступления. Затем Чума обратил на нас внимание.

Поначалу было захватывающе. Богатый и могущественный высший демон, имевший доступ на поверхность. В то время поцелуй с ним казался легким делом.

Я чувствовал себя таким глупым из-за своей ебаной наивности.

Чума был садистской хренью. Темные и извращенные вещи, которые он заставил нас делать. Почти каждую ночь мы оказывались в его покоях. В итоге мы вообще перестали выступать. Ночи в его комнате превратились в дни, недели, месяцы. Когда мы попытались уйти, он приковывал нас цепями к кровати.

Как чертовых собак.

Нет, даже с собаками обращались лучше.

Мы были секс-рабами.

Когда звук хлопающих крыльев наполнил комнату, я схватил брата за руку и разбудил его.

— Рифф, просыпайся. Чума возвращается.

Рифф застонал и натянул подушку себе на голову. Я нахмурился, глядя на синяки на его спине, которые еще не зажили после прошлой ночи. Он всегда был дерзким, как его называл Чума «Дерзкая дырочка для траха».

Меня преследовали кошмары о том, что станет с моим братом, когда Чума неизбежно перестанет находить его забавным.

Стеклянные двери, ведущие на балкон, задребезжали под порывом ветра, возвещая, что наш хозяин дома. Сквозь стекло мелькнула золотая чешуя. Несколько мгновений спустя Чума появился в своей меньшей форме.

Он повернулся к нам лицом. Я глубоко вздохнул и успокоил нервы.

Моя ненависть к этому ублюдку съедала меня изнутри, как какой-то низкопробный паразит. Но я не мог выдать это на своем лице и поблагодарить Раздора за то, что он не сексуальный демон, способный читать наши эмоции. Тогда бы он узнал, что мои фантазии о его пытках вызвали у меня стояк.

Потому что смерть демонов не была похожа на смерть людей. Когда демон умирал, он отделялся от своего тела, но его душа освобождалась и в конечном итоге обретала новую форму. Это было бы слишком хорошо для Чумы.

Мы приготовились к тому, что он разденется, или прикажет нам сделать это за него. Вместо этого он вытащил из кармана предмет, который мы собирались украсть сто раз. Ключ к нашим цепям.

— Сегодня особенная ночь, мальчики. Сегодня вечером к нам на ужин присоединятся остальные Всадники. Вы будете выступать для них.

С этими словами он ушел, оставив нас с Риффом в замешательстве.

— Мы не выступали уже несколько месяцев, — сказал я, моргая и глядя на дверь, через которую он быстро вышел.

— Может быть, это наш шанс вернуть прежнюю работу. Или, по крайней мере, время от времени выходить из этой чертовой комнаты и хоть раз сосать другой член. Или обслужить самку. Клянусь членом Раздора, я скучаю по киске, — заскулил Рифф, падая обратно на гору подушек.

Дышать стало легче, чем обычно, поскольку надежда Риффа, казалось, немного развеяла неприятное напряжение, которое всегда тяжело висело в покоях Чумы. Я, с другого конца рога, не мог избавиться от неприятного, дурного предчувствия, которое скручивало мне живот и проникало в мозг, что каким-то образом нам лучше оставаться в этой постели.

Жаль, что у нас не было выбора.

Чума настолько любил «искусство», что построил в своем замке театр. Из-за тяжелого занавеса, отделяющего нас от публики на другой стороне, играла жуткая оркестровая музыка.

Судя по шуму болтовни, доносившемуся с другой стороны, Чума пригласил на ужин и представление не только Всадников.

Я повернулся к Риффу. Мы оба были в истинной форме. Мускулистые и высокие, с более толстыми хвостами и более мощными рогами, чем у наших полуформ. Наши головы были лишены плоти, это были чудовищные черепа, которые мы разрисовали так сильно, что кости покрылись пятнами грима. Нам не разрешалось краситься, но вокруг глаз у нас все равно были выцветшие ромбы.

Нам также не разрешили использовать наш старый реквизит. Ни наши костюмы, ходули или что-то еще, что мы использовали в наших шоу раньше.

Когда Чума подошел к нам за кулисами, его голубые глаза скользнули по нам в тихом оценивании.

— Пора на выход.

Мы с Риффом переглянулись, прежде чем я снова оглянулся на Чуму и спросил:

— А, что именно ты хочешь, чтобы мы сделали, Хозяин?

— Побей ее немного. Напугай. Трахни. Развлеките моих гостей, и я освобожу вас обоих.

Не успели мы обработать информацию, как занавес опустился, и нас ослепил свет сцены. Нас встретили оглушительные аплодисменты, и все, что мы могли сделать, это в оцепенении двинуться на звук.

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда я заметил кровать посреди сцены. Если это вообще можно было назвать кроватью. Это был матрас на возвышении, без каких-либо одеял или подушек. Это определенно не была кровать, предназначенная для сна.

И место не было пустым.

В центре матраса находилась молодая девушка, совершенно обнаженная и дрожащая. Ее ноги были поджаты под тело, а руками она обхватила грудь, пытаясь прикрыться.

Даже отсюда мы могли прочитать ее эмоции.

Она была в ужасе.

Ужас усилился только тогда, когда занавес опустился, открывая нас.

— Что это за демон? — Рифф пробормотал себе под нос. — Ее меньшая форма кажется странной.

Я кивнул, разглядывая маленькую женщину, пытаясь понять, что это за существо. Она пахла по-другому и казалась такой робкой для демона. Даже для той, кого насильно поместили сюда против ее воли. Она безудержно дрожала, а ее сердце билось так сильно, что я практически чувствовал, как оно ревет у меня в ушах. Я никогда не слышал, чтобы сердце демона билось так быстро.

Я рассматривал ее еще несколько секунд, прежде чем повернуться к Риффу.

— Я думаю, она смертная.

Глаза демона мерцали синим светом.

— Нет… Смертные души не обретают форму после смерти.

— Я думаю, она еще жива.

Ходили истории об высших демонах и королях различных регионов, имеющих доступ к Верхнему миру и утаскивающих смертных в наше царство. Но я никогда не видел ни одного лично.

Я поймал взгляд Чумы за сценой, где он стоял за занавесом, расположившись так, чтобы быть скрытым от публики, но иметь место в первом ряду для того ужасного дерьма, которое мы собирались сделать.

Всё ради свободы.

Сжав кулаки, я сменил беспокойство на решимость и направился к кровати, Рифф следовал за мной.

Девушка попятилась назад, ее взгляд отчаянно бегал по сторонам, казалось, она искала выход. Все это время безнадежность пронизывала ее ауру. Она знала, что ей некуда бежать.

— Н-не делай мне больно, п-пожалуйста.

Ее голос звучал так мягко, так хрупко, как и все остальное в ней. У нее были самые красивые светлые волосы, которые падали на плечи шелковистыми волнами. Ее тело казалось самым гибким из всех, что я когда-либо видел, а щеки и плечи покрывали веснушки.

— Мы не собираемся причинять тебе боль, — сказал я ей, ненавидя то, что это заявление показалось мне горьким и тяжелым на языке. Ложь. Протянув руку, я медленно приблизился, как к робкому животному.

Ее глаза, как у олененка, округлились.

— Ты понимаешь английский!

— Немного, — ответил Рифф, подходя ко мне. — Мы подхватили его от высших демонов, часто посещающих ваш мир. В основном фразы, которые можно произнести в постели…

Я ткнул Риффа локтем в бок, и он зарычал.

— Как ты сюда попала?

Ее брови нахмурились, когда она попыталась вспомнить детали.

— Я… я не знаю.

— Как тебя зовут?

Ее светлые ресницы затрепетали, и она несколько раз моргнула, озадаченная тем фактом, что я поинтересовался.

— Элли.

— Элли. Я Рафферти, а это мой брат Рифтон.

Ее аура немного посветлела, когда она начала чувствовать себя более комфортно в нашем присутствии. Но мои попытки расслабить ее были сведены на нет в следующее мгновение, когда Чума прорычал из-за сцены:

— Я сказал трахнуть ее. Напугать. Разрушить ее маленькую киску. Или можете поцеловать свою свободу на прощание.

Каждый мускул моего тела напрягся, и дискомфорт Риффа от этой ситуации был настолько сильным, что я едва мог дышать. Но какой у нас выбор?

Ее судьбу решил тот, кто привел ее сюда, а не мы. Если бы мы отказались это сделать, она все равно была бы в аду, а мы остались бы рабами.

— Мне очень жаль, Элли. Мы здесь такие же заключенные, как и ты.

Извинения не улучшили ситуацию. В некотором смысле, знакомство, с ее именем на моих устах, только еще больше все испортило. Я толкнул девушку на кровать и раздвинул ее ноги.

Она кричала, билась и плакала, пытаясь оттолкнуть меня.

— Нет!

Я знал, что Чума разозлится, если мы очаруем ее и подчиним.

Они хотели увидеть ее отпор. Они хотели увидеть, как она страдает. Они хотели услышать ее крики.

Мне было все равно.

После трех лет терпения извращенных аппетитов Чумы я мог делать перед публикой что угодно. Но не это. Не тогда, когда она кричала и умоляла меня остановиться.

Я обхватил ее щеку, вытер слезы легким движением когтя и потянулся к ней с помощью магии очарования.

— Все нормально. Я не собираюсь причинять тебе боль. Просто откинься на спину и помолчи, Элли. Скоро все закончится. Просто не борись. Это только ухудшит ситуацию для всех.

Ошеломленная, с полуприкрытыми глазами, она прекратила борьбу и позволила мне проникнуть в нее. Она была настолько тугой, что из-за нашей разницы в размерах было трудно втиснуться в нее.

— Больно, — всхлипнула она. — Ты слишком большой.

Я принял свою полуформу, и ее глаза открылись, когда она заметила мои человеческие черты. Ее рука потянулась вверх, она запустила дрожащие пальцы в мои зеленые волосы и коснулась рога.

— Ты милый монстр.

Вина пронзила мои легкие, делая каждый вздох болезненным.

— Нет. Я совсем не милый, Элли. Я очаровал тебя магией. Ты не хочешь делать это со мной…

Она начала плакать, и ее лицо пронзило самым настоящим страданием, которое я когда-либо ощущал.

Блядь.

Я подавил позыв к рвоте и быстро вышел из нее, перевернув девушку так, чтобы она стояла на четвереньках, и мне не пришлось смотреть ей в лицо. По жестокому указанию Чумы Рифф встал на кровать перед ней и уговорил ее открыть рот.

Что может быть хуже, чем трахать напуганную смертную девушку, с обоих ее концов, пока она плачет, чувствуя, как ее тело сжимает нас с каждым вырывающимся всхлипом? Делать это, пока театр, полный демонов, смотрел, аплодируя и насмехаясь над тем, что мы разрывали ее на части.

— Мне жаль. Мне очень жаль, — продолжал шептать ей Рифф. Это все, что он мог сказать, вонзаясь в нее против ее воли. — Мне жаль. Мне жаль. Мне жаль.

Голос моего брата надломился под бременем вины.

Но все, что я чувствовал сейчас, — это ненависть к Чуме, душившую меня в своей неумолимой хватке. Все это время я пытался успокоить Элли.

— Все в порядке, Элли. Ты делаешь доброе дело для нас, детка.

Это не помогло.

Когда Рифф кончил ей в рот, его мышцы напряглись. В его мерцающих глазах промелькнуло что-то странное. Он поспешно вытащил, когда ее тело начало содрогаться. Толстые куски еды, которую она ела в последний раз, разлетелись по матрасу.

Риффу удалось увернуться, при этом держа ее волосы.

Вот и все. Я не мог продолжать.

Я вырвался из нее и поднялся с кровати.

— Ну вот. Мы закончили. Развлеклись.

Губы Чумы изогнулись в зловещей улыбке.

— Не совсем. Перережь ей горло.

Мое сердце яростно билось в груди, словно пытаясь вырваться из костяной клетки.

— Что?

— Ты слышал меня. Убей ее.

То, как он это сказал, заставило меня покрыться холодным потом.

Такой равнодушный. Такой злой.

Я стиснул зубы.

— Ты не говорил, что мы должны убить ее.

— Ну, я говорю это сейчас.

Внутри меня бушевала война. Они все равно собирались ее убить. Если мы нанесем удар, по крайней мере, что-то получим.

Я повернулся к ней, каждый шаг был сложнее предыдущего. Мой коготь скользнул по ее горлу. Я был чертовым демоном. Такое дерьмо должно было даваться мне легко.

Но это не так.

Я не мог.

Я посмотрел на Риффа, который, как всегда, был со мной на одной волне. Мы не могли этого сделать, потому что быть рабами высшего демона было ситуацией, которой можно было избежать. Но быть рабами ненависти к себе — это навсегда.

— Нет. — я покачал головой. — Я этого не сделаю.

Улыбка Чумы стала еще шире из-за моего непослушания. Как будто он втайне надеялся, что мы восстанем.

— Знаешь, я подумывал о том, чтобы продать тебя. Но собирался отпустить тебя на свободу, если ты устроишь хорошее шоу. Однако смотреть на это было жалко. Итак, я все же собираюсь продать вас. У меня уже есть два заинтересованных покупателя.

Моя кровь превратилась в лед в моих венах. Покупатели? Он собирался нас продать? Как домашний скот.

Как собственность.

Конечно. Для него именно этим мы и являлись.

— Первый покупатель — демон, которая правит одной из низших частей Нижнего мира, — продолжил он с веселыми нотками в голосе, предназначенным только для того, чтобы глубже вонзить нож, которым была эта информация. — Она ищет наложника-инкуба, чтобы согреть свою постель, так как у нее нет времени искать себе пару. К сожалению, ее интересуешь только ты, — сказал он, впившись в меня своими голубыми глазами.

Холод по моему телу распространился, онемение охватило мои нервные окончания. Он собирался нас разлучить? Мой брат был единственным, что было моим в этом дымящемся мире адских гончих.

— Или… — Он поднял палец и сделал паузу для драматического эффекта.

Нас не легко было напугать. Ему еще никогда не удавалось, несмотря на все его усилия. До настоящего времени.

— Я могу продать вас второму заинтересованному покупателю. Один из самых ценных последователей Раздора. Он живет на Верхней стороне и управляет цирком, чтобы собирать страх и приносить в жертву нашему Господу. И он хочет вас обоих.

Вытянутым пальцем, он указал на недееспособную девушку.

— Перережьте ей горло, и я продам вас второму варианту. Не подчинитесь, и один из вас будет служить демонице в Нижнем мире, а другой останется со мной.

Его внимание переключилось на Риффа.

— Ты. Я оставлю тебя. Мне больше нравится синий цвет.



Я стоял в стороне, любуясь работой, сделанной мной и братом.

Волшебный трейлер босса создал для нас идеальную комнату. Сцена идеально имитировала ту, что была у Чумы дома. Мы прижали высшего демона к кровати его копьем, прежде чем он успел пошевелиться и сорвали с него всю одежду.

Теперь он был чистым холстом. Готовым страдать, о чем мы так долго мечтали.

— Вы жалкие демоны, отбросы. — он попытался плюнуть в нас, но в нем было мало жидкости, и крошечная капля слюны, которую ему удалось собрать, просто упала ему на лицо. — Отвратительная грязь!

— Ой, эта свинья-насильник злится, что наконец-то получит то, что причитается?

— Вы демоны секса. Вы созданы для того, чтобы вас использовали и трахали. Это ваша цель. Раздор создал нас всех для какой-то цели, и наш долг — достичь ее.

— Раздор в соседней комнате, и он знает, что мы собираемся с тобой сделать. Мы не знаем, почему ты здесь, но я предполагаю, что это потому, что тебе на самом деле плевать на Раздора. Он защищает тех, кто ему верен.

Ноздри Всадника раздулись от ярости.

— Раздор устарел. У него много эволюций. Как только он соединится с Лилит, у нее появится сила, позволяющая мне и моим братьям достичь нашей цели. Мир смертных покроется пеплом, а Раздор будет вынужден отправиться в Нижний мир, где он вернется к своему прежнему «я». Сам воздух в этом царстве настраивает его против себе подобных.

— Я думаю, это и называется иметь совесть, — прорычал Рифф.

— Кстати, о том, чтобы сжечь мир дотла… — я вытащил зажигалку из кармана джинсов и открыл крышку. Пламя ожило, отразившись в глазах моего брата.

— Как думаешь, Чума огнестойкий?

Высший демон метался и кричал на кровати, от чего хлынуло еще больше крови, когда лезвие копья глубже вонзилось в его изодранный живот.

— Подождите, пожалуйста!

Рифф радостно захлопал в ладоши.

— О, молодец. Но «нет», если ты когда-либо слышал про такое.

31