Кассандра

28

Дорога домой не заняла много времени, и Леонид, все еще взволнованный разговором у следователя, не дожидаясь лифта, бегом поднялся на четвертый этаж. Достал ключ, но он в замке не проворачивался, его словно заело, и тут до него дошло: замок был открыт! У него перехватило дыхание — неужели его страхи имели основание и он опоздал? Осторожно приоткрыл дверь и вошел в прихожую.

В квартире стояла мертвая тишина — выходит, грабители сделали свое дело и ушли с картинами! А может, они услышали, как он вошел, притаились и ждут удобного момента, чтобы на него напасть? А у него нет никакого оружия, чтобы защититься! В прихожей он обнаружил лишь старый зонтик-трость и решил, что в случае чего пригодится и он.

Сначала Леонид хотел начать осмотр квартиры со своей комнаты, чтобы узнать, какой ущерб понес, но, во избежание всяких неожиданностей, все же решил осмотреть другие комнаты, а в свою зайти в последнюю очередь. В гостиной никого не оказалось и ничто не указывало на то, что здесь были незваные гости. То же самое он мог сказать и о детской, теперь пустовавшей, так как дети гостили у мамы Богданы. Но вот когда открыл спальню, увидел, что его опасения оправдались: по всей комнате была разбросана одежда Богданы, в том числе нижнее белье. Постель была смята: видно, грабители застали в квартире Богдану и надругались над ней, а затем… Какое его ожидало зрелище? Ее мертвое, израненное тело? — Сердце Леонида сжалось от ужаса, на непослушных ногах он двинулся дальше и открыл дверь в ванную комнату. Угловая белоснежная ванна- джакузи была полна розоватой воды, и в ней находилось бездыханное обнаженное тело Богданы!

— Боже мой! — схватился за голову Леонид.

Богдана открыла глаза и испуганно спросила:

— Что-то случилось?!

Леонид минуту оторопело смотрел на ожившую «покойницу», пока не дождался следующего вопроса от побледневшей Богданы:

— Что-то не так? Мама? Дети?

— Входную дверь за собой закрывать надо! — гаркнул Леонид. — Вчера бандитов впустила, не поинтересовавшись их документами, сегодня дверь не заперла, а сама разлеглась в ванне!

— Да ты что?! Дверь не закрыла?! — еще больше побледнела Богдана. — Видно, что-то на меня нашло! Жарко на улице, а я была неподалеку, решила зайти освежиться.

— А одежду разбросала по всей комнате для чего?

— Хотела почувствовать себя настоящей женщиной, раскрепоститься. Помнишь, в одном рекламном клипе женщина проходит через множество комнат, постепенно сбрасывая одежду, вот и я хотела… Только одежду разбрасывала не по всей квартире, а в спальне. Я же не думала, что ты сейчас придешь.

— Ладно, как ты любишь говорить, проехали, но ты меня здорово перепугала. Ты сильно не залеживайся — я, пожалуй, тоже приму ванну.

— Я уже выхожу. Тебе сделать ванну с морской солью или с маслами?

— Давай с солью, только прохладную.

— Соль плохо растворится в такой воде.

— Давай без нее.

«Раскрепоститься ей захотелось!» Леонид прошел в свою комнату, на ходу сбрасывая с себя одежду. «А в этом что-то есть!» — решил он, оставшись в плавках и глядя на разбросанную одежду. Направился к картинам, стал перебирать их, заглядывал на обратную сторону, читая названия.

«Кассандра» — прочитал он и перевернул картину лицом к себе. В левом углу на сером фоне бросался в глаза большой рунический знак — перевернутое дерево, в центре темное пятно в форме трапеции. Присмотревшись, он заметил, что оно испещрено черными пересекающимися линиями, словно художник изобразил лабиринт сверху. У края пятна вытянулась серая тень человека, а сам он на картине не был изображен. Леониду показалось, что это тень юноши, почти мальчика — скорее всего, из-за длинных тонких линий.

«Но можно только гадать, чью тень и для чего художник на ней изобразил», — вздохнул он. Вспомнил, что, рассматривая эту картину в первый раз, за ее исключительную серость забраковал, решил не выставлять на продажу и взял, только чтобы не разбивать коллекцию.

— Вот это да! — раздался веселый возглас Богданы — она вошла в комнату, неся в руке костяную заколку. — Думала устроить тебе скандал: почему это ты таскаешь у себя в кармане женские заколки! А потом узнала свою, которая несколько дней назад куда-то запропастилась.

— Ты уверена, что это твоя заколка? — спросил Леонид и почувствовал, что в горле пересохло.

— А чья еще может быть у тебя в кармане? Моя! Вот, посмотри — небольшой брачок в ее замке. Моя, точно моя. А почему ты так побледнел?

— Эта заколка была найдена в постели мертвого Стаса. С этой женщиной он перед смертью трахался! В ту ночь, когда я оказался закрытым в подвале, я тебе звонил на мобильный и на домашний, но ты не отвечала. Ты была у Стаса, когда я находился в подвале?!

Богдана испугалась, сжалась, растерялась, стала маленькой и совсем несимпатичной. Она пыталась оправдаться: кто-то похитил заколку, подбросил в постель Стаса, чтобы навести на нее подозрение.

— Так почему тогда этот некто не подбросил следствию информацию, кому эта заколка принадлежит?! Для чего тогда ему это было нужно? Никакой логики в действиях! — возразил Леонид.

Богдана начала лихорадочно выдвигать другие версии, но Леонид ее уже не слушал. Он видел по ее глазам, что она неумело, краснея, врет, и она сдалась.

— В тот вечер ты позвонил, сказал, что ждешь его дома и останешься ночевать, но вскоре позвонил пьяный Стас и только рассмеялся, услышав, что ты у него дома. Сказал, что ты прохлаждаешься у очередной барышни, и очень просил, чтобы я к нему приехала: мол, ему надо со мной о чем-то поговорить, о чем-то очень важном, не терпящем отлагательств. Я отказывалась, но он пообещал рассказать, кто твоя любовница, и этим выманил меня. Как только я приехала к нему, он навалился на меня, и, как я ни сопротивлялась… ну, словом, ты понял… После этого он признался мне в любви и предложил стать его женой. Я была потрясена происшедшим, но не смогла удержаться от смеха — как такая нелепость, дикая фантазия пришла ему в голову?! Он стал меня убеждать, читать стихи, посвященные мне, ссылался на некие обстоятельства, вынудившие его открыться мне. В завершение сказал: «Жизнь исключительно коротка, и это замечаешь, только когда она почти совсем ушла».

Я поинтересовалась: ему нужна жена, чтобы в старости было кому подать стакан воды? Неужели Нора не подходила для этой цели?

Стас испугался, стал допытываться, почему я заговорила о стакане воды? Из его бредовой речи я узнала, что он смертельно болен, жить ему осталось от силы полгода и он якобы видел свою смерть: заброшенный, одинокий, страдающий от жажды и испражнений, не в силах встать с постели. После этого он не может без дрожи смотреть на свою кровать, представляя будущий ужас.

В меня черт вселился, я стала над ним издеваться, интересоваться: ему нужна жена или санитарка-уборщица? Он клялся мне в любви, снова читал какие-то стихотворения, которые якобы посвятил мне, но я хотела побыстрее уйти и была очень зла на него. Я понимала, что в происшедшем отчасти сама виновата, точнее, виновата моя ревность, погнавшая на ночь глядя к пьяному Стасу. Зная, что в основном своими успехами в новом бизнесе ты обязан ему, я решила тебе ничего не рассказывать о том случае, об этом попросила и его. В утешение сказала, что девяносто девять процентов предсказаний не сбывается, и пусть он не верит цыганке, которая ему все это нагадала.

Он заплакал, заявил, что Кассандра никогда не врет, а он прошел Перекресток времен и увидел свою смерть. А сегодня из больницы получил результаты анализов, и они подтвердили диагноз — рак.

— Рак на ранних стадиях вроде как лечится, всякая там химиотерапия, — проговорил неуверенно Леонид, отличающийся крепким здоровьем и нелюбовью к медицине.

— То же самое и я ему сказала, а он только махнул рукой и снова начал клясться мне в любви, обещая, что оставшиеся ему несколько месяцев для меня будут сказкой, просил, чтобы я не волновалась, мне не придется за ним ухаживать — он уйдет из жизни раньше, чем станет неспособным сам себя обслуживать.

— А ты?

— Обозвала его дураком и убежала. Он догнал меня уже во дворе, признался, что обманул меня — ты все это время находился в подвале по соседству. Говорил, что ты очень хороший человек, только иногда ведешь себя как дерьмо. Извини, это были его слова на прощание. Пожелал нам жить счастливо. Вот и все. В это время в подъезд вошла какая-то девушка. Увидев ее, Стас заволновался, посадил меня в такси и сказал, чтобы я не переживала — ты все равно доберешься домой позже меня. Эта девушка твоя любовница?

— Слишком складная история, чтобы полностью быть правдой, — криво усмехнулся Леонид. — Единственное, у меня отпали все сомнения в том, что это было самоубийство. Узнать бы заключение судмедэкспертизы: в самом деле Стас был так безнадежен, как считал? Ведь следователь даже не упомянул, что у него был рак, а экспертиза должна была это выявить.

— Да, конечно, должна была, — с жаром заговорила Богдана, но под испепеляющим взглядом Леонида умолкла.

— Я ухожу — возможно, меня не будет несколько дней, — сухо сообщил Леонид и стал одеваться.

— Я уже в ванную воды набрала… — растерянно сказала Богдана и зло добавила: — Да, я стерва, переспала разок с твоим лучшим другом, но это было в отместку за твои постоянные любовные приключения! И если вести счет, то количество твоих похождений превосходит мои во много раз. Стас мертв, и никто нам не мешает начать новую жизнь, ведь у нас дети…

— Все, я пошел — не уверен, что у меня в ближайшие дни будет возможность даже позвонить, — произнес Леонид, собравшись и выходя в коридор.

— Ну и катись к своим шлюхам! — крикнула Богдана и громко хлопнула дверью гостиной.

Леонид вышел на улицу, остановился, не зная, куда направиться и где жить в ближайшие дни. Его решение было продиктовано не разумом, не обидой. Как ни странно, он ничего не почувствовал, узнав об измене жены и предательстве друга, словно все это касалось не его, а кого-то другого, он лишь наблюдал со стороны. Его мир, который еще несколько дней тому назад был целостным, в одно мгновение треснул и мог, не ровен час, развалиться. На перекрестке он направился к пешеходному переходу, чтобы попасть к своему автомобилю, припаркованному на противоположной стороне улицы.

Зазвонил мобильный, и Леонид увидел, что это следователь вновь хочет с ним пообщаться.

— Леонид Григорьевич, ты извини, но я малость поспешил, не знаю, что на меня нашло, — ты мне заколку верни. Пока дело не сдано в архив, я не имел права ее отдавать.

— Нет проблем — верну, но завтра, а сегодня масса неотложных дел.

— Хорошо, до завтра терпит. Я еще буду на старом месте, так что жду тебя с самого утречка. Да, ты не узнал, кому эта заколка принадлежит?

— Нет, не узнал. Времени на это не было, да и вряд ли будет. Василий Васильевич, вы акт вскрытия Стаса помните? У него не нашли никакого серьезного заболевания?

— Была у него опухоль злокачественная, но такие удаляют хирургическим путем с результатом пятьдесят на пятьдесят. Думаешь, это повлияло на его решение?

— Может быть. До завтра.

Леонид набрал номер телефона печального продавца из галереи.

— Вы уже определились с экспертом, который будет подтверждать подлинность картин?

— Да, хозяин связался с покупателем, и тот дал координаты своего эксперта. Его зовут Бхадра Потиевский. Я с ним пока еще не смог связаться…

— Шикарное сочетание имени и фамилии. Я не сомневался, что экспертом окажется именно Баха. Буду с нетерпением ждать встречи.

— Предварительно договоримся на завтра, в девять утра у нас в галерее, но я еще чуть позже уточню.

— Хорошо, до встречи.

«Круг замкнулся», — подумал Леонид и направился к своему автомобилю.

— Привет! — невысокий тощий паренек в черной майке, открывающей обозрению его незавидную фигуру, возник у него на пути. — У меня к тебе дело.

Леонид обратил внимание на его тонкие, но жилистые руки с неожиданно широкими крепкими кистями, и тут же в его памяти всплыл несчастный случай на «зеленке».

— Какое дело, Серый? — Леонид вспомнил, как звали этого паренька, невольного виновника трагедии на тренировочной стенке.

— Серым меня зовут друзья, а по паспорту я Сергей. — Он с неприкрытой насмешкой посмотрел на Леонида. — Ксана хочет тебя видеть.

— А куда она запропастилась? Я к ней два дня не могу дозвониться.

— А у вас что — любовь? — Он нагло улыбнулся, и у Леонида возникло огромное желание отвесить ему затрещину.

— Нет, у нас общие интересы, — четко выговаривая слова, произнес Леонид.

— А интересы секс подразумевают? — Парнишка язвительно хихикнул, глядя Леониду в глаза.

«Он явно напрашивается!» Леонид внутренне вскипел.

— Как тебя: Серый, Сергей?! Выкладывай, как я могу связаться с Ксаной, и проваливай — у меня нет с тобой общих тем для разговора!

— Не получится! — Парниша явно пер на рожон, и Леонид даже оглянулся, ища, куда бы зайти с наглецом, чтобы хорошенько его проучить, — не на улице же!

— Что не получится?

— Не получится «проваливать» — я должен тебя привести к ней. Она в Кассандре.

— Хорошо, пойдем. Экипировка у меня в машине. Впрочем, я туда могу и сам попасть, без твоей помощи!

— Рано еще — пойдем, когда стемнеет. А что сам найдешь туда дорогу, так не свисти — и я не с первого раза ее запомнил. А Ксана рассказывала, что ты был тогда пьяный, как свинья.

— Есть более короткая и удобная дорога.

— Свистишь!

— Да, как рак, — раз в сто лет. Если я что говорю, то это так и есть.

— Лады, пойдем твоей дорогой. Подвезешь на своем драндулете? — кивнул парниша на трехлетнюю «хонду» Леонида.

— У тебя же нет своего — придется на моем, — уколол его Леонид.

— Пока нет — но время идет и все меняется. У кого-то убывает — кому-то прибывает. Если идти твоим путем, то по светлому там спуститься можно? Никто не помешает?

Леонид вспомнил пустынный, заброшенный двор с палисадником, сиротливо стоящую четырехэтажку.

— Попробовать можно — там место довольно глухое.

— Хорошо, рискнем. Встретимся через два часа на этом же месте. Напиши Ксане записку.

— Зачем, если скоро ее увижу?

— Она чего-то опасается, трясется от страха, не уверена, что ты придешь к ней в Кассандру. Я записку отправлю раньше, с приятелем, — она просила об этом, а то еще перейдет на другое место.

— На какое другое?

— А кто его знает — под землей мест таких много.

Все это выглядело более чем странно: возможно, здесь крылся какой-то подвох и этот парнишка не все рассказал? Леонид вспомнил, что на «зеленке» Ксана не проявляла дружеских чувств к этому пареньку, а сейчас, после смерти Миши…

— Что требуется написать в записке?

— А что хочешь! Лишь бы она нас дождалась. Можешь объясниться в любви.

Леонид задумался: записка ему не навредит, если ее составить по-умному. Может, в самом деле Ксана просила написать ее, так как не особенно надеялась, что Серый выполнит ее поручение.

Леонид открыл автомобиль, достал из бардачка блокнот для заметок и набросал несколько слов: «Буду с Серым в условленном месте» — и протянул парнишке. Тот, очевидно, решил испытать его терпение, так как уточнил:

— Я же сказал, что не Серый, а Сергей.

— Мне что — записку переписать?

— Можно зачеркнуть «Серый», а сверху написать «Сергей». И подписаться, например: «Твой любимый козлик». Или…

— Нарываешься? — не выдержал Леонид, сжимая кулаки.

— Или просто подписаться своим именем, чтобы ей стало понятно, от кого, — ведь она твоего почерка не знает, — невозмутимо продолжил парнишка и вернул листок.

Леонид нервно внес исправления. Серый спрятал записку.

— Не проспи нашу встречу, — с этими словами парнишка, резко развернувшись, удалился быстрым шагом, не оглядываясь.

«Надеюсь, у меня сегодня будет возможность проучить этого мальчишку, да и место под землей более подходящее — не надо оглядываться на прохожих и объяснять, в чем дело. У него исключительный талант вызывать антипатию и внешностью, и поведением, и словами».

Леонид сел в автомобиль и задумался: куда ехать и зачем? Затем, решив не маячить под окнами своей квартиры, завел автомобиль и тронулся с места. Звонок Никодима Павловича застал его в «тянучке», обычной для этого времени дня в любой части города.

— Что же вы, молодой человек, молчите, не даете о себе знать? Берите картины и прошу ко мне.

— К сожалению, возникла проблема — хозяйка картин позавчера умерла. Поэтому с картинами придется немного повременить.

— Не вижу проблемы, или уже ее наследники стали одолевать?

— Следователь вызывал, задавал вопросы.

— Ну и что? Он имел вопросы, ты на них нашел ответы — какое отношение это имеет к картинам?

— Все же с картинами повременим. Извините, Никодим Павлович, я за рулем в потоке машин — как бы кого не зацепить. Перезвоню вам… на следующей неделе. К тому времени ситуация должна проясниться.

— Думаешь со мной в кошки-мышки поиграть? — злобно прошипел коллекционер. — Выбирай: или ты сейчас приедешь ко мне с картинами, или… Сам понимаешь!

— Приходится выбирать «или». Прощайте, Никодим Павлович, как-нибудь перезвоню.

— Мальчишка! Зря думаешь, что…

Но Леонид уже отключился. Он решил заехать в какое-нибудь кафе, пообедать, а заодно собраться с мыслями, так как пока не знал, что дальше делать.