См., например, статьи в сборнике «Традиция и Европа» (Тамбов, 2009).
Considerazioni sull’uomo obliquo // Rivolta ideale, 29 мая 1952 г. В переработанном виде вошла в книгу «Лук и булава» (СПб., 2009).
Для лучшего понимания позиции Ю. Эволы см. также эссе «Негритизиро-ванная Америка» в книге «Лук и булава».
«Справедливость производится в душе, как здоровье в теле, устанавливая элементы в их естественные отношения управления и подчинения; в то время как несправедливость подобна болезни и означает, что этот естественный порядок нарушен». Платон, «Республика», 444 a,b.
Ригведа, 10.90.10–12. Это четвертичное деление стало троичным, когда возобладало мнение, что аристократия должна воплощать как воинские, так и духовные функции; оно осуществлялось в тех областях, в которых сохранились остатки этой изначальной ситуации. Это деление соответствует скандинавскому делению на ярлов, карлов и трэлей, и эллинскому делению на эвпат-ридов, геоморов и демиургов.
«Обязанности брахманов, кшатриев, вайшьев и шудр различаются по качествам, рождённым их природой». Бхагавад-Гита (18.41).
Chung-yung 13.1. Платон определял понятие справедливости похожими словами («Республика», 432d, 434c).
Мысль о том, что тот же самый личный принцип или духовное ядро уже жило в предыдущих человеческих жизнях и что оно продолжит жить дальше, нужно отвергнуть. Эту мысль подверг уничижительной критике Р. Генон в своей книге «Заблуждения спиритов» (L’Etreurspirite, Paris, 1923). Я последовал его примеру в книге «Доктрина пробуждения». Исторически вера в реинкарнацию связана с мировоззрением, характерным для доарийских рас и их влияния; с доктринальной точки зрения это простой популярный миф, а не выражение «эзотерического» знания. В Ведах идеи реинкарнации нет вообще.
Плотин, «Эннеады», 3.4.5; 1.1.1. Платон писал: «Никакой охраняющий дух не будет бросать жребий за вас, но вы сами будете выбирать свою собственную судьбу. Пусть тот, на кого падёт первый жребий, первым выбирает жизнь, с которой он будет связан необходимостью» («Республика», 617e).
См. «Федр» Платона (10.15–16,146-48b), и «Гимн царю Гелиосу» (131b) императора Юлиана. Однако природа элементов, определяющих данное рождение так же сложна, как и природа элементов, составляющих человека, который есть сумма наследия различных типов. См. мою книгу «Доктрина пробуждения».
Каждому своё (лат.) — прим. перев.
«Как хорошее семя произрастает на хорошем поле, так рождённый от ария и арийки достоин всякого обряда… семя, посеянное на бесплодной почве, в неё же и погибает; поле, лишённое семени, может остаться только бесплодным». Законы Ману, 10.69, 10.71.
Единственным современным мыслителем, подошедшим близко к этому взгляду, хотя и не зная об этом, был Ницше: он развил взгляд абсолютной морали с «натуралистической» основой.
«Бхагавад-Гита», 18.46.
Там же, 4.11. В 17.3 утверждается, что «преданность» человека должна соответствовать его природе.
Там же, 3.19. Также см. «Законы Ману» (2.9): «Ибо человек, следуя дхарме, объявленной в священном откровении и священном предании, достигает в этом мире славы, после смерти — наивысшего блаженства».
«Лучше исполнять свои обязанности, хоть и несовершенно, чем исполнять чужие в совершенстве. Исполняя обязанности, предписанные собственной природой, человек не совершает греха». Бхагавад-Гита, 18.47.
По отношению к долгу оставаться верными особой функции и обычаям своей касты можно вспомнить характерный эпизод, в котором Рама убил слугу (шудру), практиковавшего аскетизм, таким образом узурпировав привилегию жреческой касты. Также можно вспомнить традиционное учение, согласно которому «Железный век» или «Тёмный век» будет ознаменован тем, что слуги будут практиковать аскетизм; это кажется действительно знаком нашего времени, когда некоторые плебейские идеологии стали видеть в «труде» особый род аскетизма.
В определённых пределах идея о загрязнении не касалась женщин: мужчины высших каст могли брать в жёны женщин из низших каст и не считаться загрязнёнными. Традиционно женщина относилась к касте не непосредственно, а через мужа. В «Законах Ману» говорится: «Каковы качества мужа, с которым жена сочетается согласно правилу, такие качества она и приобретает, как река, [соединённая] с океаном» (9.22). Однако это уже не так, так как существующие традиционные структуры теряют свою жизненную силу.
Смысл этого оракула совпадает с индийским учением, согласно которому тёмная эпоха (Кали-юга), являющаяся концом цикла (Маха-юги), соответствует периоду неограниченного смешения каст и упадка ритуалов.
Эннеады, 3.1.4.
«Если мы говорим, что люди этого сына должны быть подданными высшего типа человека, мы имеем в виду, что подданными нужно управлять не в ущерб себе, но согласно тому же принципе, что и высший над ним, который сам управляется божественным элементом в нём. Для каждого лучше быть подданным силы или божественной мудрости внутри у себя, или, при невозможности, идущей извне». Платон, «Республика», 590d.
В «Законах Ману», с одной стороны, написано: «Шудра, даже отпущенный хозяином, не освобождается от обязанности услужения; ведь оно врождённое для него, поэтому кто может освободить его от этого?» (8.414); с другой стороны, читаем: «Для шудры же высшая дхарма, ведущая к блаженству, — обслуживание прославленных брахманов-домохозяев, изучивших Веду. [Шудра] чистый, послушный высшим, мягкий в речи, свободный от гордости, всегда прибегающий к покровительству брахмана, получает [в новой жизни] высшее рождение» (9.334-5). Также, «силой аскетических подвигов и семени они в этом мире из поколения в поколение идут согласно рождению к более высокому или более низкому положению среди людей» (10.42).
Можно вспомнить учение Плотина: «Когда мы прекращаем жить, наша смерть передаёт иному принципу эту энергию нашей личной деятельности. Этот принцип (нового рождения) старается получить управление, и при успехе он также живёт и, в свою очередь, обладает направляющим духом» (Эннеа-ды, 3.1.3). В этом случае этот «направляющий дух» соответствует принципу, ставшем объектом чьей-то активной и верной бхакти.
F. Cumont, The Oriental Religions in Roman Paganism, 20.
Покойный пандит Хари Прасад Шастри, однако, заверял нас, что из этого правила могут быть и исключения, кроме возможной реинтеграции в касту при помощи последующих браков. Он приводил пример царя Вишвамитры. В этом случае, без сомнения, нужно учитывать качество цикла и особые условия, созданные близостью аватара Вишну.
В XIX в. буржуазии в Европе пришлось по причине удержания равновесия осуществлять качества классов, которые она устранила; мы имеем в виду факт принадлежности не к классу буржуазии, что само по себе неважно, а к буржуазному духу, что является совсем иной вещью. Занятия наукой в XIX и XX вв. доказывают не то, что человечество «прогрессировало», а то, что интеллект людей меркантильного типа едва ли способен подняться над уровнем простых фактов. Нынешняя иллюзия того, что человек может воссоединиться с метафизической реальностью при помощи научных открытий, хорошо характеризует эту тяжесть духа и может только доказывать, что, как писал Генон, «подъём вайшья влечёт за собой интеллектуальную ночь». Более того, «цивилизация», употребляемая без какого-либо качественного эпитета и воспринимаемая как цивилизация как таковая (the civilization), — это типичное понятие вайшья, и это объясняет, с одной стороны, ненависть, которую так часто ощущают по отношению ко всему, что напоминает «фанатизм», и, с другой стороны, элемент надменной доброты, что является точной чертой систематического подавления, осуществляемого данной цивилизацией.
Смысл, который слово «реальность» и «реализм» приобрели для многих наших современников, весьма значителен: «реальность» стало синонимом банальности и даже тривиальности, и, таким образом, безобразия и жестокости; в таком «реализме» нет больше места истине, благородству или красоте, то есть ценностей, ускользающих от количественного измерения.
«Смешение варн (каст) возникает вследствие нарушения [порядка] варн, вследствие браков, которые не должны были бы заключаться, и отказа от исполнения дел, присущих [каждой варне]», говорят «Законы Ману» (X, 24). Согласно Шри Ра-макришне, «кастовые правила автоматически устраняются для человека, достигнувшего совершенства и реализовал единство всех вещей; но пока этот высший опыт не получен, никто не может избежать чувства превосходства над одними людьми и несовершенства по сравнению с другими, и все должны соблюдать кастовые различия. Если человек в этом состоянии невежества симулирует совершенство, не считаясь с делением на касты и живя без ограничений, он похож на несозревший фрукт, сорванный искусственно… Вызывающие имя Бога становятся святыми. Кришна Кишоре был святым из Арьядахи. Однажды он отправился в паломничество во Вриндаван. Во время своего путешествия он захотел пить и, видя человека у колодца, попросил его зачерпнуть немного воды. Человек извинился, говоря, что он сапожник из очень низкой касты, и недостоин предложить воды брамину Кришна Кишоре сказал ему: «Очисти себя, произнеся имя Бога! Скажи ‘Шива! Шива!’» Человек повиновался и предложил ему воды, и этот ортодоксальный брамин выпил её! Насколько велика была его вера!… Чайтанья и Нитьянанда передавали имя Хари (введение в ритуал призыва, джапа-йога) каждому, включая парий, и приветствовали всех. Брамин без этой любви — уже не брамин, пария с этой любовью — уже не пария, ибо бхакти неприкасаемого очищается и поднимается» (L’Enseignement de Ramakrishna, опубликовано Дж Гербертом). Это иллюстрация частной добродетели бхакти, с которой мы имели дело в нашей книге «Трансцендентное единство религий» (Transcendent Unity of Religions). Если помнить о неизбежной разнице между кастовым принципом и его исторической социальной кристаллизацией, можно легко понять, что отдельный брамин может быть по своей природе еретиком — как Дайананда Сарасвати и Рам Мохан Рой, что вайшья может стать святым при помощи Знания, как Тируваллувар, почитаемый браминами таковым; низость может возникнуть в высшей системе, и наоборот.
Согласно «Законам Ману», «человека из низшей касты можно распознать по его действиям… Отсутствие благородных чувств, грубость речи, жестокость и пренебрежение обязанностями обозначают человека, который обязан своему рождению матери, заслуживающей презрения». Эти критерии, очевидно, не могут уже применяться ко всей массе безкастовых людей в бульшей степени, чем можно сказать, что все члены высших каст обладают достоинствами, соответствующими их дхарме. Можно добавить, что этот аспект проблемы независим от вопроса о входе в храм; даже если признать, что определённый социальный формализм может быть подавлен по причине новый циклических условий, что бесспорно, как ослабление внешних форм останется независимым от вопроса о знании, может ли пария быть допущен к святилищам браминов. Индуистский храм сильно отличается от церкви или мечети; это не место обязательных служб, а место Божественного Присутствия. Более того, принцип ритуального исключения, с необсуждаемыми догматическими правами, который он подразумевает, знаком всем религиям, нужно только вспомнить ограду Храма в Иерусалиме и иконостас в православных церквях.
Шанкарачарья из Канчи говорил об этом так: «Кастовая система, приняв на себя роль жёсткой дисциплины, благоприятствующей благосостоянию общества, нейтрализовывалась в случае высокоразвитых личностей, как Нанда-нар — святой-пария, или Дхарма-Вьядха, или Видура из Махабхараты. Нанда-нар, даже в состоянии духовного экстаза, отказывался войти в огороженный храм, но ликовал, узрев священный вид башни храма; но именно брамины этого храма считали Нанданара брамином браминов… Различие в ачара, включая пищу, женитьбу и т. д., имеет свою цель, которая в итоге приносит пользу всему человечеству. Шудры и чандалы настойчиво сопротивлялись бы входу брамина в их кварталы, и, если бы брамину случилось войти в такой населённый пункт даже случайно, чандалы, проживающие в нём, прошли бы через очистительные ритуалы. Это указывает на то, что ответственность за сохранение соответствующих дисциплинарных ачара любой касты не лежала только на самой касте, но была коллективной, лежащей на каждой части общества в целом». (Our Spiritual Crisis: The Hindu, July 1956).
Ганди указывал, что «кастовая система. присуща человеческой природе, а индуизм просто сделал из этого науку» (Young India).
Где-то мы прочитали, что только технологический прогресс может объяснить новый и катастрофический характер первой мировой войны, и это совершенно верно. Здесь именно машины написали историю, как повсюду они производят людей, идеи и весь мир.
Большой ошибкой тех людей в Европе, которые пытаются вернуть промышленные массы к церкви, является то, что они утверждают рабочего в его дегуманизации, признавая мир машин в качестве реального и законного мира, и даже сами веря в то, что должны «любить мир ради него самого». Переводить Евангелие на сленг или изображать Святое семейство в виде пролетариев означает насмехаться не только над религией, но и над самими рабочими; в любом случае это низкая демагогия, или, так сказать, слабоумие (weakmindedness), ибо все эти попытки выдают комплекс неполноценности интеллектуалов, когда они встречают вид жестокого реализма, типичного для промышленных рабочих. Этот реализм становится тем более естественным, чем более ограничена его сфера, грубым и таким образом также нереальным.
Попытки в античности и Средневековье, ближе всего подходившие к механическим изобретениям, служили главным образом для забавы и расценивались как диковинки, и, таким образом, как вещи, ставшие законными по самому своему исключительному характеру. Древние не были похожи на беспомощных людей, которые трогают всё, до чего могут дотянуться, но, наоборот, были подобны людям зрелых суждений, что избегают определённых вещей из-за возможностей, катастрофические последствия которых они предвидят.
Без сомнения, некоторые отказали бы нам в моральном праве пользоваться современными изобретениями, как если бы экономическая структура и ритм нашего периода позволял кому-то избежать этих изобретений или как если бы для одного человека это было бы полезно, в то время как никто другой этого не мог бы сделать. Более того, подобный отказ был бы логичным только тогда, если бы они, в свою очередь, восстановили бы для нас ценности, уничтоженные современным миром.
Более того, кастовая система доказывает свою законность своими результатами: «Мы не думаем, — писал один миссионер про браминов, — что в мире существует аристократическая или даже королевская семья, так безжалостно защищавшаяся от всякого пагубного влияния, всякого физического и морального разложения. Именно поэтому, я считаю, мы не можем скрывать тот факт, что наш контакт с этой великолепной кастой оставил нас поистине изумлёнными, и, в глубине души, крайне благожелательными. Авторитет пластической красоты браминов находится в соответствии с авторитетом их интеллекта. Особенно они одарены в области абстрактных наук, философии и прежде всего математики. Человек, который на этот счёт определённо один из наиболее знаменитых в южной Индии, будучи членом высшего совета профессоров в Мадрасском университете, его преподобие о. Оноре, заявил нам, что средний уровень бесчисленных учеников-браминов, которых он учил на протяжении полувека, был намного выше не только средней, но даже высшей категории студентов Европейских университетов» (Pierre Llande: L’Inde Sacree), «Нет сомнений, что каста (имеются в виду субкасты вайшья и шудр) предлагает много преимуществ своим членам. Она делает их работу насколько лёгкой, приятной и почётной, насколько это возможно; она исключает конкуренцию, распространяет данное количество работы среди по возможности большего количества доступных людей, присматривает за ними в случае безработицы и защищает их интересы самыми разнообразными средствами. С другой стороны, тот факт, что профессия переходит от отца к сыну, во многих отношениях гарантирует качество работы; при помощи этой наследственности человек достигает почти что органической квалификации в отдельной деятельности, которую было бы трудно реализовать иным путём; в то же самое время технические секреты передаются дальше, что позволяет ремесленникам производить шедевры самыми примитивными средствами. Наконец, кастовая система внесла свой вклад в стабилизацию индийского общества и сохранение её цивилизации.» (H. von Glasenapp: Der Hinduismus).
Если религиозное лицемерие является неизбежным фактом, то возможно и обратное, а именно мудрость и добродетель, скрывающаяся под видом позора. Среди исламских malamatiyah («людей греха») подобное отношение даже составляет часть их метода.
Например, нельзя отрицать, что суфизм Аль-Газали включает популярный аспект, который, хотя и удачный по-своему, делает необходимым новые внутренние корректировки.
Пророк после своего победоносного въезда в Мекку объявил: «Аллах избавил вас от гордыни язычества и происхождения, вы все произошли от Адама, а Адам был прахом. Аллах сказал: ‘О люди! Воистину, Мы создали вас мужчинами и женщинами, сделали вас народами и племенами, чтобы вы знали друг друга, ибо самый уважаемый Аллахом среди вас — наиболее благочестивый». Халиф Али выразил это так: «Знатность происходит из высоких качеств, а не гниющих костей предков». То, что хочет восстановить ислам, — это, говоря точнее, религия Авраама, изначальная форма семитского направления, и, таким образом, образ изначальной традиции в её абсолютном смысле, традиции Золотого века.
В Евангелии говорится: «не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить», и, вновь, «Что пользы человеку, если весь мир приобретет, а душу свою потеряет?». Мы, определённо, не хотим критиковать подлинную благотворительность, исходящую из общего, а не из фрагментарного видения человека и мира: что заслуживает порицания, так это гиперболизированный (и типичный для современности) гуманизм, основанный на заблуждении, что «общность всех живых существ — это Личностный Бог… При условии, что я могу восхищаться и служить только тому Богу, что существует, общей сумме всех душ» (Вивеканан-да). Эта философия ошибочна вдвойне: во-первых, потому что она отрицает Бога, решительно изменяя понятие Божественного, и, во-вторых, потому что она обожествляет мир и таким образом ограничивает благотворительность самым внешним уровнем; нельзя видеть Бога в своём ближнем, если сводить Божественное к человеческому. Тогда не останется ничего, кроме иллюзии «совершения добра», иллюзии необходимости, в сочетании с презрением к тем, кто «ничего не делает», даже если они святые, чьё присутствие поддерживает мир.
Шанкарачарья из Канчи указывал в уже цитировавшемся тексте, что «сама мысль о поднятии уровня жизни. будет иметь вредоносный эффект на общество. Поднимать уровень жизни означает соблазнять людей на обременение себя всё большим количеством предметов роскоши и, таким образом, в итоге это приведёт их к настоящей бедности, несмотря на увеличивающееся производство. Apangmha означала, что каждый человек должен брать у природы столько, сколько необходимо для его жизни в мире».
С другой стороны, в качестве своего рода компенсации профессиональная жизнь всё больше и больше получает «религиозную» атмосферу в том смысле, что она претендует на всего человека, его душу и его время, будто бы существенной причиной человеческого состояния были какое-то экономическое предприятие, а не бессмертие.
Здесь можно вспомнить фразу из романа «Дюна» Фрэнка Герберта: «Существовать — значит выделяться, не оставаться фоном» (To exist is to stand out, away from the background). - прим. перев.
Без сомнения, такие исключения существуют и в джнане.
В рамках традиционного христианского мира.
Определённое облегчение индуистской системы среди балийцев можно объяснить фактами, качественно аналогичными кочевничеству, а именно — изоляции на острове и по необходимости ограниченности числа обитателей; также балийцы демонстрируют гордый и независимый характер, делающий их похожими на кочевников.
Нельзя утверждать, что в «Бхагавад-Гите» имеется в виду, что любой человек, встречая традиционное учение, должен следовать личным мнениям и вкусам. В противном случае индуизм, являющийся традицией, давно бы прекратил своё существование.
Идея регрессии каст, ранее обозначення мною в брошюре «Языческий империализм» (Рим, 1927), была подробно описана В. Веззани и Р. Геноном в его книге «Духовное владычество и мирская власть» (Autorite spirituelle et pouvoir temporel, Париж, 1929); наконец, она была изложена Г. Берлсом в работе Die Heraufkunst des funften Standes (Karlsruhe, 1931). Эта идея имеет аналогичное соответствие с традиционной доктриной четырёх эпох, так как каждая из четырёх традиционных каст воплощает ценности, господствующие во время четвертичного процесса регрессии.
Karl Marx, Deutsche-franzosicheJahMcher (Paris, 1844), pp. 209–212.
Д. Мережковский, «Загадки Востока» (24): «Слово «пролетарский» происходит от латинского слова proles, означающего потомство, поколение. Пролетарии «производят» при помощи своих тел, но в духовном плане они являются евнухами. Это не мужчины и не женщины, а анонимные «товарищи», безличные муравьи, являющиеся частями человеческого муравейника».
О. Шпенглер, «Закат Европы» (1918, Лондон, 1926), т. 1. Термин «действие» здесь используется как синоним духовной и незаинтересованной деятельности; таким образом, его можно приложить к созерцанию, которое, согласно античной мысли, часто считалось наиболее чистой формой действия; у него были свои собственные цели, и ему не нужно было «ничего иного».
Cicero, De officiis, 1.42.
Giordano Bruno, Spacio della Bestia trionfante, dialogue 3.
См. A. Tilgher, Homo faber, pp. 120–121.
Истина и факт взаимообращаются (лат.) — прим перев.
См. M. Weber, GesammelteAufsatzezurReligionundSoziologie (Tubingen, 1924), т.3, где обсуждаются протестантские корни такой «аскетической» версии капитализма. Первоначально существало разделение между заработком как «призванием» и наслаждением богатствами; на последнее смотрели как на греховный элемент обожествления и гордости человеческой природой. Естественно, на протяжении истории первоначальные религиозные соображения исчезли, и сегодня мы находим чисто мирские и беспринципные формы.
Да будет продукция, да сгинет человек (лат.) — прим. перев.
W. Sombart, Ilborghese (Paris, 1926), pp. 204–222, 400–409.
Слово «демонический» здесь не нужно понимать в христианском смысле. Выражение «демонические люди» из «Бхагавад-Гиты» во многом применимо к нашим современникам: «Обременённые бесчисленными тревогами, прекращающимися только со смертью, считающие удовлетворение вожделения высочайшей целью и верящие, что это всё» (16.11).
A. Tigher, Homo Faber, p. 162.
Сиамские (тайские) брамины — это пережиток брахманизма посреди буддистской цивилизации.
Это верно в любом случае для главных рас — белой, жёлтой и чёрной, и для промежуточных рас — таких, как американские индейцы, малайцы, полинезийцы, дравиды и тёмнокожие хамиты; но достаточно малая расовая группа всегда может, говоря в общем, совпадать с кастой.
Китайское письмо, являющиеся самым важным шрифтом в случае жёлтой расы, и воспринимаемое ей одной, по своей сути «видимое», а не «слышимое»; оно передаёт рисунки, а не звуки.
Приверженцы коротких фраз хотели бы обращаться с нашими морфологическими языками, как китайцы. Конечно же, у коротких фраз есть законное место в языках белой расы, но их обычный способ выражения использует сложные фразы: в арабском целая книга — это теоретически одна фраза. Для белого человека фраза — это набор мыслей, сгруппированных вокруг центральной идеи; для жёлтого человека, менее обращённого вовне, это «указание», «удар гонга». Конечно же, те белые народы, что говорят на монгольских языках — финны, венгры, турки — использует их отлично от того, как это делали их монголоидные предки.
Мы говорим о чёрной расе как таковой, независимо от вырождения отдельных племён. Говоря в общем, мы не должны забывать, что современное состояние чёрной Африки едва ли может дать какое-то представление о тех процветающих цивилизациях, которые впечатляли европейских и арабских путешественников сразу же после окончания Средних веков и позднее были уничтожены.
Определённая сегрегация белых и чёрных была бы весьма разумной и справедливой, если бы она не была односторонней; если бы, так сказать, задумывались
об интересах обеих рас без предрассудков о превосходстве, ибо ясно, что совершенная отмена сегрегации означает увеличение вероятности расового смешения и своего рода исчезновение обеих рас, чёрной и белой. Но, так как морально удовлетворительная сегрегация не может быть реализована, Соединённым Штатам следовало бы признать некоторую территорию на юго-востоке принадлежащей чёрным, ибо абсурдно импортировать расу и после этого упрекать её за её существование. В Северной Африке, где смешение между чёрными и белыми более или менее в порядке вещей, как это было тысячи лет, вопрос иной: здесь белые люди как бы ассимилированы климатом и африканским качеством окружающей среды, так что это смешение дало жизнь вполне гармоничным человеческим группам; более того, в этом случае белый элемент является средиземноморским, а не германским, как в Северной Америке. Среди белых африканцы могут ясно различать средиземноморцев и нордиков, чувствуя себя гораздо дальше от последних, чем от первых; также весьма вероятно, что смешение между человеческими типами, такими различными, как нордический и негритянский, не такое уж удачное.
Прогнатизм — выступание лица в вертикальной плоскости. — прим. перев.
Нужно отметить, что лица бушменов и меланезийцев более или менее ор-тогнатны, в то время как малайцы и индокитайцы часто заметно прогнатны, и это демонстрирует абсурдность текущего мнения, что прогнатный тип сопутствует варварству. Если тот факт, что только что упомянутые народы ортогнат-ны, в их случае не ведёт к тем же самым психологическим последствиям, как у белых народов, так это потому, что он нейтрализован другими расовыми факторами, но не теряет своего значения: каждая форма имеет смысл, но этот смысл не всегда актуализируется одинаково. Невозможно истолковать в нескольких строках многочисленные сочетания, к которым способен человеческий тип, и, более того, здесь наши намерения иные.
Это только фигура речи; ибо бесспорно, что религия открывается Небесами, а не создаётся расой; но откровение всегда соответствует расовому духу, хотя это ни в коем случае не означает, что оно ограничено особыми пределами данной расы.
Единственное фундаментальное деление на Дальнем Востоке — это деление, отмечающее различия северного буддизма в Тибете, Монголии, Китае, Манчжурии, Вьетнаме, Корее и Японии от южного буддизма в Бирме, Сиаме (Таиланде), Камбодже и Лаосе. Северный буддизм был ассимилирован духом жёлтой расы, в то время как на юге именно расовый дух был ассимилирован буддизмом. Буддизм махаяны в Индии стал жёлтым, в то время как теравада Индокитая сделала жёлтых людей индусами.
Позволить чёрному человеку танцевать, оставив его зависимым от цивилизации, в которой танец не имеет серьёзной функции, — совершенно недейственно, ибо чёрный человек не видит смысла в «разрешённых танцах» или «терпимых ритуалах», или всего того, чему покровительствуют в качестве простого «фольклора». Ему нужны ритмы тел и барабанов, которые он может воспринимать всерьёз, и это предлагают ему как ислам, так и абиссинское христианство. Мы охотно верим, что какой-то отдельный чёрный человек, даже в Африке, может сознательно не страдать от неспособности танцевать под звук тамтамов; но это не вопрос, ибо мы говорим о коллективной интеграции, а не
об индивидуальной адаптации. В случае американских негров эта нужда в телесных и музыкальных ритмах сохранилась, но может быть выражена сейчас только тривиальным способом: такова посмертная месть подавленного расового духа. Таким же образом идеи движений (таких, как мау-мау), в конечном итоге, объясняются не «неблагодарностью», как некоторые глупо заявляли, а простым фактом, что чёрные — это чёрные, а не белые, используя несколько эллиптическое выражение; и это ясно, когда нечто подобное можно сказать о других похожих случаях. Здесь мы добавим, что не существует людей, лишённых всякой ценности; это то же самое, что сказать, что если людям дозволено существовать, им также нужно позволить — по-настоящему — право на определённые элементы их культуры.
Мы встречаем тот же символизм в танце дервишей и, в принципе, во всех ритуальных танцах. Любовные танцы, танцы урожая, или военные танцы предназначены для того, чтобы снять барьеры между разными уровнями бытия и создать прямой контакт с конкретным «духом» или «божественным именем». Человеческое неверие никоим образом не меняет принципа и не уничтожает ценности этих средств: какая бы важность ни придавалась утилитарным соображениям или магическим процедурам в случае негритянского анимизма или сибирского или индейского шаманизма, символы остаются тем, что они суть, и мосты между небесами и землёй, без сомнения, никогда не разрываются.
Эти соответствия основаны на видимых элементах числом три. Нам не известен источник следующей классификации: белая раса — вода, флегма, север, зима; жёлтая раса — воздух, нервы, восток, весна; чёрная раса — огонь, кровь, юг, лето; красная раса — земля, желчь, запад, осень. Хотя эта картина включает некоторые правдоподобные элементы, она вызывает серьёзные возражения. Тот факт, что красная раса включает тип, который нельзя найти нигде ещё таким же выраженным или таким распространённым, не разрешает нам рассматривать её как одну из основных рас, ибо она также включает элементы, которые можно найти у жёлтой и белой расы.
В соответствии с распространённым мнением, норма тождественна среднему, что равно высказыванию, что принцип сведён к факту или качество к количеству; посредственность и уродство становятся «реальностью». В уродстве дух расы не виден, ибо только красота выражает тип, только она выражает то, что сущностно и воспринимаемо.
Конкреции — минеральные образования округлой формы в осадочных горных породах или современных осадках. — прим. перев.
Величественные каменные храмы Ангор Ват и Боробудор — это индусские монументы, выполненные индуизированными жёлтыми людьми.
Существует узкий классицизм, который из-за того, что у него нет объективно действенных критериев, а также из-за недостатка воображения, интеллекта и вкуса, видит в китайской цивилизации только убожество и однообразие: китайцы считаются неполноценными, ибо они не дали жизнь Микеланджело или Кор-нейлю, или потому что он не создали Девятую симфонию, и так далее. Что ж, если в величии китайской цивилизации нет ничего прометейского, то это потому, что классические предрассудки не могут её понять; на чисто художественном уровне древние бронзовые изделия демонстрируют большее величие и глубину, чем всё европейское изобразительное искусство XIX в. В первую очередь нужно понять, что в отрыве от истины нет никакого подлинного величия, и что истина, определённо, не нуждается в напыщенном выражении. В наши дни мы видим новую реакцию против классицизма, возникающую, наоборот, снизу, в соответствии с обычным ритмом определённого рода «эволюции».
Иногда говорят, что у японцев «европейская душа», что так же неверно, как утверждать, что у русских «азиатская душа». Если бы дух Японии был похож на дух Запада, буддизм махаяны никогда бы не смог укорениться здесь, и ещё в меньшей степени сохранился бы нетронутым. То же самое касается буддистского искусства, которое нашло в Японии одно из наиболее сильных духовных выражений.
Два невидимых элемента, воздух и эфир, содержаться в видимых элементах: первый в «горизонтальном», а второй — в «вертикальном» или «примордиальном» смысле; огонь и вода поглощены воздухом, как если бы он был их основой, которой они живут, в то время как эфир пронизывает все другие элементы, будучи их materia prima или квинтэссенцией (quinta essentia). Нужно ясно понимать, что, говоря об «элементах», мы имеем в виду не химический анализ, а природный и непосредственный символизм внешнего вида, что совершенно обоснованно и даже «точно» с точки зрения, которая здесь использована.
Здесь в равной степени можно упомянуть о доколумбовых цивилизациях Америки, хотя в этом случае здесь присутствовал, вместе с монголоидным элементом, атлантический элемент, возможно, предшествующий сильной дифференциации рас, или связанный с белыми народами посредством родства с древними египтянами и берберами. Америка демонстрировала, как расово, так и культурно, своего рода смешение монголоидной Сибири и Древнего Египта; отсюда шаманизм, остроконечные юрты, кожаные одеяния, украшенные кисточками, волшебные барабаны, длинные волосы, перья и бахрома, и, на юге, пирамиды, колоссальные храмы статичной формы, иероглифы и мумии. Между тремя большими расами человечества, без сомнения, существуют не только смешанные типы, но, видимо, и типы, оставшиеся более или менее недифференцированными. Легко можно предположить, что в то время как изначальное человечество не знало разных рас, оно в отдельных случаях включало сильно дифференцированные типы, послужившие прообразом сегодняшних рас.
Цезарь романизировал галлов, мусульмане навязали ислам части Африки, Европы и Азии, а европейцы европеизировали Америку, но монголы не «монголизировали» ни одну страну. Их духовный гений слишком скрыт, чтобы таким образом преобразовывать другие расы.
Здесь мы обращаемся к теории, в соответствии с которой огонь ввиду того, что он склонен подниматься и светить, соответствует саттве; вода, поскольку она распространяется горизонтально и оплодотворяет, может быть приписана к раджасу; земля же соответствует тамасу из-за своей инертности и плотности. Но несомненно, что в другом отношении огонь — это раджас из-за своей поглощающей и энергичной жары, в каком случае сам свет соответствует сат-тве. Это склонности не видимых элементов — огня, земли, — а чувственных функций солнца-огня; светоносность, жара и их противоположность — тьма. Чистая светоносность холодна из-за своей трансцендентности; тьма холодна только из-за отсутствия.
Что касается тех групп жёлтых и чёрных людей, кто придерживается семитских религий, то догма в этом случае выполняет не стабилизирующую функцию, а упрощённую — для них опасностью является не идеологическое отклонение, а невежество и материализм.
Когда Генон писал о «жителях Востока, не имеющих квалификации», он имел в виду или интеллектуальные и традиционные элиты, представляющие массы, или же — и это то же самое — массы, поскольку они управляются элитами с одной стороны и традицией с другой; эти две вещи всегда взаимосвязаны. Когда мы используем здесь некоторый коллективный термин, говоря о традиционных массах или духовных элитах, всегда должно неявно пониматься относительное дополнение — народ, когда мы пишем об элите, и наоборот. Если мы пишем «элиты» во множественном числе, то это не потому, что мы верим в существование какой-то другой элиты, за исключением интеллектуальной и духовной — без истинного и интеллектуального основания духовность не может существовать, — но только для того, чтобы показать, что элита включает способы и уровни, которые проходят через людей, как артерии проходят через тело. Если элита в первую очередь жреческая по сути, тем не менее верно, что части элиты можно найти на всех уровнях общества, как и наоборот, нет священного органа без своих фарисеев, но этот факт никак не отменяет нормальную иерархию.
Например, несправедливо и лицемерно называть народ «варварским», потому что они «делали такие и такие вещи», и отказывать им поэтому в правах, считающихся элементарными, в то же время приписывая те же действия в других случаях времени или обстоятельствам, судя по тому, совершались ли они в прошлом или настоящем. Опять же, когда народ не может избежать применения термина «варварство» к европейским врагам, то же самое лицемерие часто заставляет их добавлять эпитет «азиатское», как если бы европейцы как таковые — то есть как бы несвязанные ничем с остальным человечеством — каким-то образом были неспособны на злодеяния.
Народ страны-колонизатора имеет слишком общий взгляд на свои колонии в том смысле, что они думают только о «полученных выгодах» — или о том, что им кажется таковыми — и забывают не только о масштабе ценностей иной цивилизации, но также и об особой ментальности колонистов, которая с неизбежностью деформирована своей ненормальной и психологически «нездоровой» ситуацией. Бесконечно обсуждается вопрос, хороши или плохи колониальные народы, благодарны или неблагодарны, и забывается, что, будучи людьми, они не могут не иметь определённой реакции в определённых обстоятельствах. Колонисты неизбежно имеют абсурдный комплекс превосходства, как с сожалением заметил Лиотей, и аборигены не могут не страдать из-за этого. В человеческой душе есть некоторые вещи, которые нельзя заменить посредством дорог и больниц, и это удивительно, что европейцы, такие «идеалисты», так медленно это понимают. Если европейцы полагают, что они предлагают тем, кого они «охраняют», свободы, которые те никогда не знали, они не принимают в расчёт, что эти свободы исключают другие виды свободы, едва ли понятные им. Они дают хорошие вещи, но в то же время навязывают свои концепции хорошего, и это возвращает нас к древнему изречению, что прав всегда сильный. Эта ментальность сначала осуждает, а затем высвобождает в колониальном народе всё, что есть низменного в коллективном человеке; всё возможное было сделано, чтобы подорвать традицию, чьи руины всегда были скрытой надеждой, и тогда люди удивлялись злу, распространившемуся из её разрушения.
Истина побеждает всё (лат.) — прим. перев.
Окарина — глиняная свистковая флейта. — прим. перев.
Христианам Филипп, I. 23. В русских переводах используются другие выражения: например, «разрываюсь между двумя желаниями» (в переводе Русского Библейского общества) — прим. перев.
См. Г Гюнтер. Индоевропейская религиозность. — Тамбов, 2006. - прим. перев.
Период борьбы за политическое объединение Италии. — прим. перев.