Кенигсберг дюз пуа

18. Дидактика

У одиночных камер есть очевидные достоинства.

Митя задумался о них, когда проснулся на пластмассовом полу. Его только что сбросили с кровати. Повезло, что ночью досталась нижняя полка.

- … Мужики? – спросил он, открыв глаза.

- Приветик, – сказал портовый рабочий Лёша, повязанный за покупку секса у уличной проститутки. – Пан Якубовский, просвети его. Ты пиздеть умеешь красиво.

Якубовский, лысый менеджер, проворовавшийся в своём банке, присел на корточки рядом с Митиной головой.

- Молодой человек, – сказал он с нетронутым польским акцентом. – Вы меня хорошо понимаете?

- Понимаю, конечно, – сжался Митя.

- Это важно, чтобы вы понимали. Сейчас вам предстоит получить жестокой пизды от возмущённых жителей города Кёнигсберга.

- И области, – уточнил безработный Анкявичюс из Гусева, взятый за воровство городских велосипедов для продажи в Белоруссию.

- Жители Кёнигсберга и области не могут безучастно стоять в сторонке, когда такие мудаки как вы играют чужими жизнями. Узнаёте? – он поднёс к Митиным глазам фотографию Ребекки, выдранную из газеты. – Вы позволили себе натянуть дозу сорняка, чрезмерную для вашего хилого организма. Вы сели за руль в состоянии перегрузки. Вы надругались над правилами дорожного движения. Если по совести, вы не достойны даже целовать сандалии, которые эта девушка носит на своих прекрасных ногах. Но по вашей вине она находится на грани смерти, – Якубовский вернул фотографию Лёше и встал. – Пусть этот маленький инцидент народного гнева послужит вам хорошим уроком.

И он засадил в Митин живот остроносый ботинок.

- Ойййй да вы чооооо, мужики!!! – заголосил Митя. Его челюсти клацнули от удара об собственное колено.

- Главное, по голове не надо, ребята, – напомнил Якубовский. – Его сегодня по телевизору будут демонстрировать.

- Обижаешь, шляхта, – сказал Анкявичюс.

Он подхватил Митю под мышки и отодрал от пола. Митя замахал руками, задёргался, пытаясь вырваться, но, как говаривала бабушка, мало каши ел. Лёша и Якубовский методично отметелили его руками и ногами, не обращая внимания на вопли о помощи. Заключительный удар нанесли по яйцам. Затем клешни Анкявичюса разжались, и Митя скуля рухнул обратно на пол.

Окошечко в двери камеры резко открылось.

- Чего это вы расхулиганились, ребята? – дружелюбно спросили оттуда.

- Помилуй бог пана начальника, – Якубовский направился к раковине, чтобы сполоснуть руки и побагровевшее лицо. – У нашего российского гостя падучая болезнь. Слишком много Достоевского читал в школе.

Как он и ожидал, никто из присутствующих не оценил его остроумие.