Кирпичики

Глава 3

— Я даже не знаю, — смутилась она, — наверно есть… народ ездит, по крайней мере… но у кого, не могу сказать.

— Плохо, — только и смог ответить я, — попробую поспрашивать. Да, дорога к озеру, это вон она? — и я показал направо.

— Да, — ответила Наташа, — километров десять по асфальту, потом поворот налево на грунтовку. Там указатель должен быть с названием озера.

Ничего я её больше говорить не стал, а развернулся и отправился в деревню искать транспортное средство. Повезло мне в четвёртой по счёту усадьбе, в доме с хорошей черепичной крышей. У хозяина оказался в наличии мопед «Верховина», и даже на ходу, и даже с залитым в бак бензином. Он согласился ссудить мне его на часик-два всего за червонец. Паспорт, правда, тоже взял в залог.

Ещё раз для порядка справился о направлении к озеру … и рванул туда с низкого старта. На часах была уже половина двенадцатого, время поджимает. И тут я понял, что до озера уже не успею добраться в срок, надо что-то другое предпринимать… ну думай, голова, думай, ты для этого и предназначена…

Я взял ведро с кухни, грязное и полное почти что до верху, потом вспомнил, что ещё же ведро должно быть в сортире. И точно, нашлось там оно, наполовину заполненное и лёгкое. Ну а теперь на улицу, дожидаться мусоровоза… из очень далёких окраин памяти я вспомнил, что это за чудище такое и как с ним обращаться.

А во дворе тем временем уже накопилась приличная группа граждан со схожими запросами, у всех в руках или где-то неподалёку имелись помойные вёдра. Я нарываться не стал, а просто встал чуть в отдалении от входа в подъезд и приготовился ждать. Ещё одна комната в нашей коммуналке занимала моё воображение — про дядю Петю я всё понял (кстати, один ли он там живёт или с кем ещё, тоже вопрос), а вот самая ближняя к выходу оставалась неизведанной загадкой…

Пока размышлял о тайнах бытия, ко мне подошла девица довольно вульгарного вида и с ходу заявила:

— Сань, ты чего не здороваешься?

— Извини, задумался, — буркнул в ответ я, — здорово, как жизнь?

Узнать бы ещё, кто это, и как её зовут, подумалось мне.

Язык у моей внезапной собеседницы оказался без костей, поэтому через полминуты выяснилось, что это моя одноклассница и зовут её Зиной, живёт она в соседнем подъезде, и ещёу неё есть брат Витя, и мы втроём частенько зависали на эстраде, коя высилась почерневшими досками между нашим и соседним домом. А ещё туда приходила Верочка, тоже из нашего класса, с которой у меня были какие-то отношения, а потом резко прекратились, когда появилась моя Ира. И ещё кучу информации она на меня вывалила… прямо, как из ведра… из помойного. Ну окей, Зина, я всё понял, Зина…

— Мусорка, кажется, едет, — сказал я, чтобы отвязаться от назойливой подруги.

— Точно, — радостно ответила она, оглянувшись назад, — сегодня она вовремя, это большая редкость.

Это был страшно уродливый ГАЗ-51 с переделанным кузовом, я вспомнил такие артефакты из глубин развитого социализма — мусор в него следовало высыпать в открытый люк сзади, причём крупные вещи можно было засунуть во внутренности через отдельный лючок рядом с кабиной. Крупного у меня ничего не было, поэтому я дождался свое очереди, но немного не успел. Содержимое этого вместилища видимо превысило какие-то неведомые мне нормы, и водитель громко сказал «Ша, все отошли на два метра», после чего врубил механизм уплотнения.

Оно там и уплотнилось на целый метр, при этом на дорогу вылилось пара литров чего-то бурого и неприятно пахнущего. А когда пресс вернулся на свое законное место, мусорщик ничего говорить не стал, а просто отошёл в сторонку. Я вытряхнул оба ведра по очереди, попрощался с Зиночкой и вернулся в свою квартиру. Помыть бы их что ли надо, со вздохом подумал я, обозревая днища своих вёдер, но решил, что и так сойдёт — постелил по половинке газетного листа и поставил их на свои места. Когда мыл руки в ванной (вытирать не стал, непонятно, кому какое полотенце принадлежит), услышал сзади негромкое покашливание. Обернулся — там стояла женщина очень средних лет и очень средней наружности. В бигудях.

Ты гуди-гуди-гуди, пока крутишь бигуди, неожиданно всплыл у меня голове дурацкий припев дурацкой песенки. А бигуди тем временем вошли в ванную, подвинув меня в угол обширным бюстом, и защёлкнули за собой задвижку на двери.

— Что же это ты свою Марусю совсем забыл, Санечка? — сказала она трагическим шёпотом, — не навещаешь, не приголубливаешь? — и при этом она сделала попытку стащить с меня тренировочные штаны.

— Да ты чего! — решительно пресёк я её попытку, — сейчас Ирка выйдет на кухню, она нам обоим устроит приголубливание. И потом, — решил я положить сверху довесок, — меня сегодня на заводе током шандарахнуло, поэтому я некоторое время буду недееспособен… дверь-то открой.

Она с недовольным видом открыла защёлку, встала к умывальнику и сделала вид, что моет руки, а сказала следующее:

— Бедняга. Когда восстановишься, заходи, буду ждать.

— Угу, непременно, — выскочил я из ванной, как ошпаренный.

А сам начал напряжённо размышлять — Маруся эта, Огонёк, наверняка и живёт в третьей комнате нашей коммуналки, спасибо, что хоть это я быстро прояснил. И полотенце понятно стало, какое её и какое наше. На этом плюсы заканчиваются и стартует отрицательный полюс квартирного аккумулятора — вот же какой неразборчивый в женском поле был бывший хозяин моего тела… и супругу подобрал очень редкую, и в любовницах у него какая-то, прости господи, Елену Станиславовну, подругу Ипполит Матвеича…

Ладно, вернёмся к этому вопросу чуть позже, решил я, а сейчас надо бы проведать свою ненаглядную половину. Половина возлежала на кровати и смотрела телевизор.

— Что смотрим? — спросил я чисто для поддержания разговора.

— А ты что, сам не видишь? — скучающим тоном ответила она.

Я присмотрелся к экрану и с удивлением увидел, как Глеб Жеглов с Володей Шараповым беседуют с товарищем Груздевым.

— Ничего себе, — вырвалось у меня, — сегодня начали?

— Да, первую серию показывают. А потом будут Игры доброй воли.

— Тоже неплохо, — согласился я, — я разберу свои бумаги, ладно?

— Чего это вдруг? — подозрительно спросила она.

— Свидетельство о рождении попросили в кадры занести, — быстро соврал я.

— Ну ищи, оно где-то на верхней полочке должно лежать, — и она лениво ткнула пальцем по направлению к шкафу.

Слава богу, не придётся метаться в поисках, подумал я, вытащил с верхней полки шкафа сумку с документами и расположился на столе в углу. Так, первым делом я паспорт свой нашёл и раскрыл — зовут меня, значит, Александр Игоревич Летов, родился я в июле 1962 года в деревне Торбеевка Тамбовской области, это хорошо… отец Летов Игорь Иваныч, мать урождённая Хопрова Лидия Тимофеевна. Прописан я здесь вот, в этой квартире.

Поехали дальше… свидетельство о браке заключено 10 октября 1988 года в городе Энске, девичья фамилия у супруги была Козлова… а ещё козлами других называет. О, есть штатное расписание лаборатории в институт радиотехники Академии наук СССР, где я, очевидно, работал до начала этого 90-го года… это полезная информация, забираем. И записная книжка с кучей фамилий, адресов и телефонов, тоже откладываем, попозже разберемся.

— Ты что-то долго там возишься, Саша, — подала недовольный голос с кровати супруга, — вон же твоё свидетельство, я даже отсюда вижу.

Помолчала бы лучше, зоркая ты моя, чуть было не вырвалось у меня, но удержался, а ответил просто.

— Извини, не сразу заметил, — после чего я собрал всё оставшееся обратно в сумку и задвинул её в шкаф.

А теперь чего, Санечка, теперь тебе предстоит практически первая брачная ночь с новообретённой женой, такие дела… но она, конечно, не сразу настала, эта ночь, сначала мы «Место встречи» досмотрели, потом репортаж с Игр доброй воли, а затем уж в койку улеглись… слава богу, что изделия номер два я нашёл примерно там же, куда документы клал.

Что вам рассказать про секс с Ируней… да лучше ничего не говорить, а просто тяжело и глубоко вздохнуть — бревно бревном, к тому же из всех позиций признаёт только самую простую, к тому же брить промежность её никто не научил… плюс её запах духов меня просто из равновесия выводил. Нет, с этим тоже надо что-то делать и лучше побыстрее…