Глава двенадцатая

— Значит, это Берджис похитил Терезу. Что у него, кстати, на нее есть? Ты же говорил, на пленке не записано, что это она спустила курок.

— Берджис ее изуродует. Или, того хуже, убьет. А все из-за меня: я намекнул, что Тереза может связать его со смертью Йена.

Джанк рассказал, какую сочинил историю про Йена и торговлю наркотой, как убедил Берджиса, что смерть Йена грозит ему крупными неприятностями.

— Я просто искал способ уберечь ее от копов. Вот и ляпнул Берджису, что весь кокаин покупал для него у Йена.

— Ей не о чем беспокоиться, поверь мне.

Эстелле наконец удалось — не без труда — уговорить Джанка подняться с тротуара и войти в дом. Теперь, наливая чай, она пыталась образумить его.

Но Джанк ничего не хотел слышать:

— Бернард увез Терезу в бар. Если я сейчас же двину туда, успею до Берджиса.

— Оставь! — приказала Эстелла. — Есть вещи поважнее. Мне нужен пистолет— и ты поможешь раздобыть его.

— Что я знаю о пистолетах?

— Раньше кое-что знал. Помню, как однажды ты размахивал пистолетом в клубе и орал, что перестреляешь всех, к чертовой матери, если они не вырубят музыку и не дадут отдых твоей голове.

— Я такого не припоминаю.

— Ты тогда психовал.

— Что бы я стал делать с пистолетом? Если бы у меня и был пистолет, я скорее всего застрелился бы.

— Может, у тебя инстинкт выживания посильнее, чем ты думаешь. Пережить семидесятые — это просто классно. Должна признаться, я удивилась, увидев тебя. Считала, что ты давно сыграл в ящик.

— Иногда я и сам не верю, что еще жив. Потом гляжу на себя в зеркало и понимаю — нет, это не я, это кто-то другой.

— Когда ты так говоришь, я начинаю верить, что ты и впрямь совсем запутался. Я как-то читала, что шизофрения чаще всего встречается у молодых городских черных парней. Ты не черный, не молодой, — значит, по статистике, шизофрения тебе не грозит. Но если хочешь сорваться, подожди, пока я добуду пушку.

— А ты шизик? — спросил Джанк. Эстелла выглядела ошеломленной:

— Нет…

— Это хорошо. Я так спросил, на всякий случай, — объяснил Джанк. Он допил чай и начал рассуждать вслух: — Я тебе не нужен, чтобы достать оружие. Майкл Кросс по-прежнему живет в Мосс-Сайде. У меня есть адрес — наведайся к нему, а я пойду искать Терезу.

— Майкл Кросс… Мне всегда казалось… что он просидит всю жизнь в тюряге, если не уберется из Манчестера.

— Он там был, но уже вышел. А вот парни из его команды еще сидят.

Эстелла погрузилась в свои мысли. «Похоже, у всех ностальгия», — подумал Джанк.

— Что ж, буду рада увидеть Майкла. О'кей, вызови мне такси — я отпускаю тебя, можешь отправляться за Терезой.

Амджад принял вызов. До того он битый час просидел в комнате позади диспетчерской, и все, кто заглядывал, спрашивали, что он знает о происшествии с рестораном Джабара. Тогда была смена Амджада, и ночь выдалась совсем дохлая — ни одного вызова. Потому он и заметил машину, остановившуюся напротив таксомоторной компании его дяди в Расхолме, прямо у двери карри-хауса Джаба. Из машины выпрыгнули двое черных и начали палить почем зря. Амджад запомнил одного — у него автомат заело, пули летели во все стороны. Ствол дергался вверх-вниз, а черный ублюдок трясся, как тупой идиот на ограждении под током. Эти выродки ухитрились высадить окна и, забравшись внутрь, переломали и разбили все, что могли.

Амджад потом сходил посмотреть на учиненный ими погром. К тому времени копы уже ковырялись в осколках и призывали свидетелей. Не нашлось ни одного. Для полиции Амджад прикинулся глухонемым, но не мог же он так поступить с другими таксистами, с семьей дяди, младшим братом и его придурковатыми друзьями.

Что он знает? «Черт, да кабы я понимал, что это было!» — отвечал Амджад, когда кто-нибудь спрашивал. Он уже раз сто пересказал все события той ночи. Большинство таксистов и его дядя опасались, что их втягивают в нехорошую историю. Никому не нравились слоняющиеся вокруг люди с автоматами. Это не война, успокаивал их Амджад. У таксомоторной компании нет никакой причины открывать ответную стрельбу. Младший брат Амджада оказался единственным, кто считал, что теми подонками следует заняться всерьез: надо им показать, что никто, черт побери, не собирается такое терпеть. Если банды в Мосс-Сайде снова заимели «Узи», мы в долгу не останемся. В Карачи этих хреновых автоматов — как грязи, во всяком случае, больше, чем любой из черных может вообразить. И цена не имеет значения. Амджад влепил брату подзатыльник:

— Кто сказал, что у них есть «Узи»? Я единственный, кто все видел. А ты, придурок, живешь как во сне.

Окна у Джаба выбили потому, что его дядя поднял цену на героин. Амджад не собирался впутываться ни в какие дерьмовые наркоразборки. Насколько он знал, Джаб тоже не участвовал в этих делах. Просто дядя Джаба время от времени обедал в карри-хаусе, и вот теперь все деньги, вложенные в ресторан, сгорели. А затраханные придурки, вроде младшего брата Амджада, жаждут крови. Амджад был рад принять вызов и выбраться на волю.

Припарковавшись у типовых домов в Левенсхал-ми, Амджад посигналил. Он поправлял зеркало заднего вида, когда заметил худого белого парня, появившегося в проходе между домами. Амджад узнал его, поймав косой взгляд и приметив тощий хвостик на затылке. Самый что ни на есть дерьмовый дилер: Амджад не сомневался, что парень покатился на дно, перепробовав слишком много наркоты, которой торговал. У него еще какая-то странная наркоманская кликуха[24]. Амджад не мог вспомнить — он никогда не запоминал дурацкие уличные прозвища. Младший брат Амджада требовал, чтобы все называли его совсем уж идиотским именем — с цифрами вместо букв, вроде «сикс-пак» или «севн-ап».

У черного бандюгана, что расстрелял ресторан Джаба, тоже было прозвище — Тасмен, или Тасманец. Амджад тогда находился довольно близко от него и запомнил придурка, он никогда не забывает лиц, хотя с именами, особенно ничего не значащими, у него сложности. Глупости это все. Амджад знал малолеток, называющих себя в честь всякой дряни из супермаркета: Рейдион-автоматик, Пепси, Вимто. Тасманец же, вспомнил Амджад, получил свою кликуху по имени героя одного мультика. Не такое уж неподходящее прозвище. Судя по позе, в которой он стоял, поливая ресторан из автомата, Тасманец и тогда воображал себя мультяшным персонажем.

Амджад смотрел, как худой дилер прошел, не глядя, мимо его такси. Передвигался он весьма странно — подскакивал, дергался, будто находился под кайфом или был слеп на один глаз. Амджад как-то видел его вместе с Тасманцем: они стояли недалеко от спортзала в Мосс-Сайде — то ли покупали, то ли продавали. Когда Тасманец проделал ножом дыру в упаковке, Амджад понял, что там порошок. Тасманец поднес нож к носу худого парня, но тот покачал головой, отказываясь. Может, он и завязал, но наверняка перенюхал не одну тонну наркоты, прежде чем покончил с этим дерьмом.

Через пару минут из того же прохода между домами появилась женщина. Она остановилась под балконом, видно, хотела убедиться, что такси на месте: шел дождь, и дамочка боялась испортить прическу. В прошлую их встречу ее волосы были прикрыты шарфом. Амджад посигналил, и она бодро направилась к такси, вышагивая на высоких каблуках. Забравшись на заднее сиденье, назвала адрес.

Две ночи назад Амджад так и не решил для себя, кто она такая. Он не верил, что она американка, и сейчас снова задавал себе вопрос: не негритоска ли? Но кем бы она ни была, это точно та самая красотка. И парень, который тогда ее сопровождал, тот самый, чья фотография красуется на первой полосе «Манчестер ивнинг ньюс»— в набраннной курсивом заметке об убийстве.

Амджад не знал, стоит ли ввязываться в разговор. Если она подруга того худого дилера, может, ей известно, кто, мать твою, наехал на ресторан Джаба. Если Амджад поведет себя тактично, глядишь, и узнает что-нибудь. У него была привычка собирать информацию, которая, впрочем, редко оказывалась полезной. Но с другой стороны, неприятностей для одной ночи и так предостаточно. Нападение на ресторан Джаба и смерть того парня. Теперь весь бандитский Манчестер взорвется. Город снова будет кишеть телевизионщиками и журналистами, как несколько месяцев назад. На всякий случай Амджад решил помалкивать.

Вырулив на трассу через участок в Фаллоуфилде, он проехал мимо стадиона «Сити». Прожектора царапали лучами низкие дождевые облака. Амджад бросил еще один взгляд на женщину в зеркало заднего вида. Она определенно еще та штучка. Он все же решил заговорить с ней:

— Вы ведь американка? Откуда вы?

Это был вполне безопасный вопрос. Она не похожа на американку, но кто ее знает? От своего нью-йоркского кузена он слышал, что у них там есть всякие американцы. Может, стоит съездить навестить семью, хотя кузен был четвероюродным — то есть дальним родственником, Амджад теперь разбирался в таких вещах.

— Из Южной Америки. Моя мать родом из Суринама, — ответила Эстелла.

Похоже, она сказала правду и вроде была не против продолжить беседу.

— Прости, дорогуша, — снова заговорил Амджад, — никогда не слышал. Там и живешь?

— Я много путешествую повсюду.

Теперь Эстелла поняла, почему водитель показался ей знакомым. Той ночью она была совершенно выбита из колеи, но, ясное дело, именно тогда его и видела. Когда она села к нему, он поймал ее взгляд в зеркале и узнал, это факт. Эстелла велела ему остановиться.

Амджад прижался к обочине. Она спросила, как его зовут.

— А тебе зачем?

— С чего бы тебе скрытничать?

Амджад протянул руку к пассажирскому сиденью, где лежала куртка.

— Не двигайся! — Голос Эстеллы стал ледяным.

— Я только хотел достать газету, — объяснил Амджад.

Да что же это делается? Прямо кино какое-то, а не жизнь. У всех, что ли, одно оружие на уме? Амджад взял газету и развернул, держа перед Эстеллой. Она увидела первую полосу: «Криминальные новости. Два вооруженных нападения за одну ночь». Ниже полоса была разделена пополам: слева фотография Йена, справа — почти разрушенный фасад какой-то лавки.

— Хорошая фотография, а что написано?

— Ты не умеешь читать по-английски?

— Умею. Хотела выяснить, читал ли ты.

— Не успел, — признался Амджад. — По правде сказать, меня больше напрягла другая история. Я знаю владельца ресторана.

Вглядевшись, Эстелла поняла, что это и правда ресторан. Она бегло просмотрела сообщение о налете и перешла к следующей заметке, из которой узнала, что единственными свидетелями смерти Йена были виджей, работавший в «Грэйвити», и бразильская туристка. Что за чушь! Она не свидетельница. Она случайная посетительница, вот и все! Следовало бы предъявить журналистам иск. Эстелла вернула газету Амджаду.

— Несчастный парень, — прокомментировала она. Амджад кивнул.

Помолчав с минуту, он уступил — назвал свое имя. Эстелла протянула руку, и они обменялись рукопожатием.

— Я Эстелла. Привет.

— Что собираешься делать в Мосс-Сайде?

— Мне нужно кое-кого навестить.

— Кого?

Эстелла не была уверена, стоит ли называть Кросса. Джанк дал ей адрес, назвал квартал и посоветовал поспрашивать там и сям. Эстелла понимала, что придется заходить в кафе, блуждать по коридорам бассейнов, спортзалов и бог его знает, где еще. Компания этого таксиста ей обеспечена на весь вечер — если, конечно, она не решит таскаться повсюду пешком. Пожалуй, имеет смысл сказать Амджаду, кого им предстоит разыскивать. Были времена, когда все знали, кто такой Майкл Кросс, и она назвала имя.

— Майкл Кросс, — повторил Амджад. — Зачем он тебе?

— Это личное, — уклончиво ответила Эстелла.

И тут же поняла, что сморозила глупость, еще больше запутав ситуацию: вполне приличная на вид туристка прочесывает Мосс-Сайд в поисках доживающего свой век на покое гангстера. Эстелла поторопилась исправить промах:

— Что ты знаешь о Майкле Кроссе?

— Раньше он возглавлял банду «Вестерн юнион». Но это было очень давно — до всего этого дерьма…

Амджад указал пальцем на снимок в «Манчестер ивнинг ньюс», запечатлевший превращенную в мусор витрину карри-хауса Джабара.

— …Но они все загремели в тюрьму. Майкл Кросс отправился туда первым — его замели за драку на футбольном матче. «Вестерн юнион» стал терять контракты. Они работали охранниками по всему городу, но на владельцев клубов надавили, чтобы их перестали использовать.

— Кто надавил? Амджад пожал плечами:

— Надавили, и все. Кто знает? Наверное, тот, кто имел свою долю в ночном бизнесе города. Но проблема осталась, поскольку никто в Манчестере не осмеливался отобрать контракты у «Вестерн юнион». Тогда владельцы клубов наняли охранную фирму из Ливерпуля. Они посчитали, что те люди не испугаются парней Кросса. На время это сработало. Никто в «Вестерн юнион» не знал, где жили эти новые вышибалы. Нельзя было обойти их дома и доходчиво объяснить, чтоб уехали. Но банда и Майкл Кросс, сидевший на нарах, решили, что потеряют лицо, если не дадут отпора. И начали с клубов. В одном месте положили парня из Ливерпуля на пол, засунули дуло ружья в рот и выбили половину зубов. В другом месте вышибли пожарные двери и прошли через зал, не обращая внимания на танцующих и всех, кто там был, паля в потолок. Хотели показать, какие они крутые, и дать понять чужакам, чтоб те убирались из города. Семь клубов вынуждены были закрыться и ждать, пока полиция примет меры. И когда легавые в конце концов арестовали их, то намотали по десятке каждому.

— Но не Майклу Кроссу?

— Нет. Он вышел. И по-прежнему живет в Мосс-Сайде, только у него больше нет банды. Я слышал, он околачивается в отеле «Кроунер».

— Откуда знаешь?

«Времена сильно изменились», — отметила Эстелла. Кто-то из пакистанцев мог, наверное, плюнуть на Коран и напиться, но торчать на Александра-парк у отеля «Кроунер»!..

— Я работаю по шестнадцать часов в сутки, разъезжаю по Южному Манчестеру. Приходится знать такие вещи.

«Звучит странно, — подумала Эстелла. — Если Майкл Кросс проводит весь день в отеле „Кроунер“ — значит, промышляет наркотой или чем-то в этом роде. Что еще он может делать? Вот почему Амджад его знает», — решила она и коротко бросила:

— Попробуем отыскать его там.

Загрузка...