Клан на прицеле

Глава 17

— …до встречи, мистер Стразе. Надеюсь, что она будет последней.

С этими словами я повесил трубку, поднимаясь из-за панели радиорубки. С бдения за ней начался новый день. Сначала, использовав совершенно новый идентификатор, я связался с Мирредом, успокоив всех своих обещанием, что вылетаю прямиком к ним. Затем настала очередь демонолога, которому я наконец-то поведал координаты найденного мной острова клана Гиас. Янус порывался выпросить у меня чуть ли не превентивную бомбардировку острова «Гекатами», но был коротко и жестко высмеян. Скупо объяснив обнаглевшему типу, что уже подумываю принять сторону Гиас, я передал ему координаты острова, сообщив, что жду, когда флот демонологов выйдет со мной на связь перед штурмом.

Накрыло меня потом, за утренним кофе.

Вчера я не сделал ничего предосудительного или неправильного. Наоборот, действовал как отлично отлаженный механизм, ровно так, как было нужно. Верно оценил обстановку, последствия, принял решение, разыграл всё как по нотам. Упрекнуть себя можно было лишь за мгновение слабости, во время которого я допустил Элизу Мур до своего тела, отдавшись на волю этой женщины, но… повезло. Или же я недооцениваю её отношение ко мне.

Это то, что было. А по факту? Если смотреть правде в глаза, то я не просто убил вчера лорда Алистера Эмберхарта…а предал всех и вся. Цивилизацию, Древних, тай-сегуна Итагаки Цуцуми, принимавшего у меня присягу Японии… всех. Друзей, приятелей, подчиненных. Принципы, на которых зиждется этот мир. Три с половиной тысячи лет истории моей династии. Удар в спину всем в самый неожиданный для этого момент.

Ради чего?

— «Эмберхарт, заканчивай с рефлексией. Я бы еще понял эти метания, если бы не знал, что у тебя несколько ответов на этот вопрос. Раздражаешь».

Верно.

Новая эра войны, наступающая в этом мире. Европейцы, лишь приблизительно понимающие, с какой силой столкнулись, также понимают, что этого дракона нельзя загнать назад. Его нужно бить всем. С технологий снимаются запреты, стучат паровые молоты на сотнях фабрик, выпуская оружие, доспехи, технику. Это — тоже дракон. И он выпущен на свободу. Даже если загнать богов назад, то те же «вулканы», способные снимать с неба дирижабли один за другим, назад уже не загонишь. Мир будет меняться. Точнее, мир закончен. Наступает новая эра войн, как мы видим по поведению Халифата.

Боги Индокитая. Неизвестная величина. Пока они лишь огрызаются и выжидают, но с каждым днем учатся и… злятся. Я знаю, что они мечтали править этим миром безраздельно, а сейчас находятся в половине шага от этого. Стоит им выложить все карты на стол, как тот рухнет под тяжестью таких козырей. Им мешает лишь жадность и отсутствие единства в рядах.

Бури, приносящие телокрадов. Через сколько лет появится очередная изворотливая тварь, заселящаяся в тело какого-нибудь паренька из хабитата, выгнанного бомбардировками из родного гнезда? Что придумает этот новый «попаданец»? Какими силами будет владеть? На каком этапе его убьют? Один придурок погрузил Японию в 80 лет изоляционизма, а что будет, если выживет деятельный не-придурок?

Ответ на все вопросы есть только у голубого призрака, сидящего в пещере на краю света. Резкий, безжалостный, совершенно бесчеловечный, категорически апокалиптичный и… единственно верный.

— Лорд Эмберхарт! — из раздумий меня вырвал знакомый глумливый голос, металлическим эхом отдающийся в внутренностях дирижабля, висящего в паре километров над уровнем море, — Представляете, я тут почувствовал себя внезапно уволенным! Без выходного пособия, без рекомендательных писем, без даже доброго слова напоследок. Как вы могли так поступить со мной, лорд Эмберхарт? После всего, что я для вас сделал!

Из полутьмы короткого коридора, ведущего к каютам «Намерений» выступила голая бесполая фигура с кожей синего цвета. Черные блестящие глаза без намека на белок, зрачок и радужку уставились на меня. Белоснежные зубы показались наружу в виде почти неестественно широкой улыбки. Облокотившись плечом на стену, демон принял довольно фривольную позу, а потом, скорчив умильно-обиженную рожу, вновь застонал о своей горькой судьбе безблагодатно уволенного.

— Насколько я тебя успел изучить, Дарион Вайз, ты сейчас находишься в состоянии, близком к восторгу, — сухо попытался пресечь я попытки демона продолжить плач по своим погубленным трудам, — Прекрати фиглярствовать.

— Ах эта ваша проницательность, лорд! — синий демон выполнил довольно изысканный поклон, делая вид, что подметает пол невидимой шляпой, а вторую руку элегантно заводя себе за поясницу. Впрочем, когда он распрямился, рука, ушедшая при поклоне назад, вернулась назад не пустой. В ней демон удерживал зеркальную маску, протягивая её мне, ухмыляясь и сопровождая жест комментарием, — Это тебе. За старика. Ты временно израсходовал одну из привилегий рода, но при этом так потрафил этим жирным старичком нашим общим знакомым, что тебе решили сделать маленький подарок. Час Посланника. На любые твои нужды.

— Многоразовый? — деловито поинтересовался я, вертя в руке маску.

— Нет, — отрицательно покачал головой демон, — Не раскатывай губу, Эмберхарт. Ты кое-что получил даром оттуда, где даром не достаётся ничего.

— И я это использую в ваших интересах, — покачал я маской, с иронией глядя на синекожего, — Но кое-что я от тебя потребую, Дарион Вайз. Раз теперь ты свободен…

— Я не полезу с тобой к демонологам, — тут же посерьезнел демон, — Даже близко к ним не подойду!

— Этого не нужно. Мы с тобой знаем, что произойдет после, так что слушай мою последнюю просьбу. Мне нужен «Паладин».

— Ты с ума сошёл, Алистер Эмберхарт? — на синем лице Дариона Вайза впервые с момента нашего знакомства проступила неподдельная оторопь, — Одно дело — притворяться твоим секретарем и совсем другое… У меня и времени на это всего неделя? Неделя же, да?

— Мы знаем, что должно случиться потом, — надавил я голосом, неотрывно глядя в черные глаза твари Преисподней, — Мне нужен «Паладин». Ты ничем не связан, ничем не скован, можешь ни на что не оглядываться, Дарион Вайз.

Бодались мы взглядами около минуты, может быть, чуть больше. А затем бесполый синекожий демон внезапно оказался ко мне вплотную, нос к носу. Весь его насмешливый вид, бывший, как будто, неотъемлемой частью этой сущности, пропал, как будто его никогда не было. Передо мной стоял один из тех, кого недоумки вроде Януса Стразе почтительно и со страхом величают «архидемонами». Разумный и жестокий лорд Преисподней, владелец одного из Шпилей Города.

— Алистер, — медленно выговорил Дарион Вайз, — Ты нас… радуешь. Тех, кто внизу. Тех, кто здесь. И того, кого я звал «господином». Даже я не ожидал, что ты сможешь сделать этот шаг. Отказаться от всего. Это стало сюрпризом. Приятным, не скрою. Очень приятным и очень… вдохновляющим. Ты заставил меня почувствовать надежду. Знаешь, на что? Пожалуй, я тоже сделаю тебе сюрприз…

— Делай, — кивнул я, не двигаясь с места.

— Знаешь, почему я служил Шебадду Меритту и до сих пор выполняю его указания? — нервно дернул щекой демон, — Мы заключили с ним сделку, очень и очень давно даже по моим меркам. Тебе кое-что нужно знать о этой сделке, кое-что очень простое. Если сделанное мне обещание Шебадда Меритта будет не осуществлено, то я получаю его душу. Живи теперь с этим, Алистер Эмберхарт! А я пошёл искать тебе твою железяку!

Хлоп! И синекожий исчез.

Какие откровения. Хмыкнув, я подбросил в ладони зеркальную маску, направляясь к ложементу мысленного управления дирижаблем. Чего же Дарион Вайз настолько жаждет, что решил простимулировать меня, несмотря на то что я все делаю так, как они с призраком мага и хотят? Интересно…

Но несущественно. Обидно, конечно, расставаться с собственным ощущением неуязвимости, с гарантией, что как бы дела не пошли, я всё равно уцелею как личность, но… если чего-то не было с самого начала, то смысл о этом горевать?

Меня ждут дома.

Сутки туда, сутки обратно. Итого пять дней спокойной жизни в месте, где все тревоги и треволнения мира превращаются в пустой пшик. Вполне может быть, это будет последний отдых в моей жизни.

Теневой Лондон, также известный как Город-на-Изнанке, был местом, чуждым понятию «гостеприимство». Право на жизнь, на собственность, на свободу и достаток тут вырывалось силой. Здесь, в этом мрачном и торжественном куске чуждой царству Тени реальности не было место слабости и малодушию, как не было стражей закона, либо каких-либо других сил, способных защитить разумного от агрессии со стороны. Но, что было бы совершенно удивительно для человека постороннего — излишней жестокости теневой Лондон тоже не терпел.

Этот зловещий город, находящийся в ведении барона Генриха Грейшейда, был похожий на отлаженный механизм. Новичок мог в нем найти свое место, будучи полезным остальному обществу, либо потерять всё, пытаясь это сделать. Никаких законов, кроме правила общежития. Сам барон в этой мрачной и лишенной солнечного света вольнице играл очень важную, хоть и необременительную роль — он просто-напросто убивал любого, кто пытался подчинить жителей города. Если ты проживаешь в Тени, то заботишься о себе сам. В лучшем случае — покупаешь услуги, но не более. Это касалось всех, даже самого Лорда Теней.

Сейчас Город-на-Изнанке был не похож сам на себя. Ссоры, стычки, ругань и насилие на улицах поставили рекорды за всю историю долгого существования этого места. Причина была простой — из-за божественной световой атаки, потревожившей весь План Тени, сущности, что обитают вне стабилизированных человеческим присутствием мест, повысили свою активность, начав нападать на жителей отдаленных уголков Плана. Всем им пришлось бежать сюда, в твердыню Тени. Местным такое, разумеется, не нравилось. Блестели ножи, слышались стоны, текла кровь.

В самом замке, возвышавшимся над прочими строениями Лондона-в-тени, тоже было неспокойно. Здесь тоже происходили невиданные ранее вещи, к вящему неудовольствию и скорби владельца этого оплота, но поделать против этих событий Генрих Грейшейд, к огромному своему сожалению, ничего не мог. Более того, он возглавлял всю эту катавасию, которую горячие языки и головы окрестили Большим Сбором.

Проще говоря, всё сообщество Древних родов, взбаламученное одним юным и крайне непредсказуемым лордом, впав в панику, прибегло к единственно им теперь доступному способу мгновенного перемещения и сбора, воспользовавшись услугами семьи Грейшейд. И их домом. И их, демоны подери, лордом!

Высокий, бледнокожий, широкоплечий, Генрих восседал на своем излюбленном троне в зале, заполненном оживленно переговаривающимися людьми. Длинные черные волосы частично закрывали темные глаза барона, скрывая от окружающих неудовольствие затворника, взирающего на творящийся в сердце его владений беспорядок. А настроение у этого владыки было паршивым еще и до появления всех этих нежданных гостей…

— Господа…, - голос барона прогремел под сводами огромного зала, — Прошу вас, рассаживайтесь по своим местам. Мы все собрались здесь для обсуждения текущей ситуации, так смысл её обговаривать по группам?

Гости, возбужденно переговариваясь, начали занимать свои места за столом. Разумеется, лишь наиболее влиятельные и опытные из присутствующих, так как даже в замке Грейшейдов, злоупотреблявших в свое удовольствие пространственной роскошью, столов на три сотни присутствующих не водилось. Такое количество людей барону откровенно не нравилось, как и то, что его оставшиеся в живых отпрыски и родственники лежали сейчас с истощением, будучи вынужденными переправить сюда эту прорву народа.

На повестке дня было несколько вопросов, но главным из них, зудящим у всех на языках, был один…

— Эмберхарт! — почти взвизгнул, вскакивая с места Литис Октопулос, новый глава рода, — Он предал нас! Предал всех! Его необходимо устранить как можно быстрее!!

Генрих с презрением окинул взглядом худую сутулую фигуру грека. Дрожащему от злости и страха сыну Дикурия было уже с полсотни лет, но покойный старик не питал по поводу своего сына никаких надежд, давно уже уделяя куда больше времени Грейшейдам, в том числе и в общении. Все, на что мог рассчитывать Октопулос-младший, чтобы не оказаться совсем уж без наследства в виде влияния и авторитета своего отца — это проявить сейчас инициативу. И даже это он только что запорол самым бестактным образом.

— Предательство нужно еще доказать.

Вот эти слова, прозвучавшие в тишине, дались барону с определенным трудом. Несмотря на свою любвеобильность и полную свободу производить отпрысков в любых количествах, Генрих своих потомков любил и ценил. Каждый из них был ушами, глазами и руками барона в основной реальности. Но, несмотря на свои чувства, он также и знал, что его отпрыски, убитые Алистером Эмберхартом, напали первыми. Выполняя приказ.

Слова Лорда Теней вызвали очень бурную реакцию собравшихся:

— Сир Генрих, вы шутите?!

— Он убил ваших собственных сыновей, барон!

— Он убедил Муров запереться в их замке! Целители отказываются выходить и отказываются принимать гостей!

— Он низверг моего отца в Ад!

— …разрушил Зазеркалье!

— Убил Эдвина Мура!

— Пятеро человек с того Сбора Свидетелей на больничных койках! Лорд Тайсвен может не выжить!

Генрих слушал, а шум всё усиливался и усиливался. Он вовсе не хотел брать на себя роль председателя этого совещания, будучи по своей натуре человеком, далеким от публики, но заменить его было некем. Он, Владыка Теней, был единственным среди всех Древних, хоть сколько-нибудь знающим о самом Алистере Эмберхарте и о истории становления четвертого сына графа следующим главой рода. Он единственный мог послужить связующим звеном между Мурами, Эмберхартами, Грейшейдами, Коулами и Кроссами. Кроме, разумеется, последнего, сидящего сейчас среди бушующих аристократов.

Тени в зале сгущались…

Спорящие и кричащие с мест люди отнюдь не были стадом баранов. Представители Древних родов, большую часть из которых потомки Грейшейда перенесли сюда с передовой в России. Они сражались с порождениями богов, с людьми, с миазменными тварями, прикрывали обычных людей и обеспечивали объединенную армию человечества разведданными. Деньги этих людей, сейчас кричащих друг на друга и в лицо Грейшейду, обильным потоком вливались в производства крупных стран, позволяя фабрикам боеприпасов и силовых доспехов работать с полной нагрузкой. Эти люди сейчас себя чувствовали преданными.

Обманутыми.

Беззащитными.

Один юнец менее чем за полчаса оставил их без жизненно важного способа перемещения, разобщил все государства мира, а следом еще и убедил лучших целителей уйти на осадное положение! Восемнадцатилетний сопляк, четвертый сын Роберта Эмберхарта, графа, уже прославившегося среди остальных как Предатель-Неудачник. Сын, по абсолютному мнению присутствующих, смог превзойти отца, как в деяниях, так и в масштабах.

Но зачем?

Этот жизненно важный с точки зрения барона вопрос большую часть его гостей не волновал. А вот самого Грейшейда — очень. Что происходит? Это план Роберта? Не может быть, Алистер сам убил своих братьев и пленил отца, передав его Октопулусу. Сам послужил причиной падения собственного предка. Отомстил за то, как его хотели использовать. Но что тогда получается?

А вариант может быть лишь один. Если принять за факт, что Роберт Эмберхарт был автором больной идеи устроить вместо Японии филиал ада из другого мира, то его сын действует… не самостоятельно. Да и как он мог хоть что-то придумать, когда только-только нежданно и негаданно стал следующим графом? В 18 лет? Если, конечно, Алистер Эмберхарт не спланировал всё, включая идиотскую затею отца. А это он мог… нет, не мог. Никак не мог.

Зато мог тот, кто занял его тело. Некто куда более опытный, могущественный и долгоживущий. Но могло бы это остаться незамеченным в целой семье знатоков душ?

Вопросы… вопросы… Генрих, рассматривающий горячо обсуждающих поимку или уничтожение Эмберхарта людей, никак не мог избавиться от мысли, что они, они все… просто опоздали. Настолько, что мальчишка, который без малейших усилий мог положить весь Сбор Свидетелей с меча или револьверов, даже не подумал это сделать. Он убил его сыновей, да, но только как фактор, угрожающий ему непосредственно. Затем казнил Октопулоса. Страшно казнил. Худшая из возможных смертей для Древнего. За что?

Генрих знает. Авис Грейшейд, его сын, чаще всего работавший с Октопулосом, многое рассказывал отцу. Грубость, хамство, манипуляции. Грек зарвался, не видя в Алистере Эмберхарте графа и Древнего. Причем не простого, а по его же, Дикурия, инициативе, признанного дважды. Уникальный случай, предмет для невероятной гордости собой. Но молодой и без всяких сомнений выдающийся Эмберхарт терпел Октопулоса.

Почему?

— Никто из моей семьи не будет оказывать помощь в ловле или убийстве лорда Алистера Эмберхарта, — тяжело упали в зал слова Владыки Теней, — Пока мы не узнаем большего о этом молодом человеке или пока конфликт с богами Индокитая не подойдет к концу.

Гостям замка понадобилось более двух минут мертвой тишины, чтобы переварить эту новость. Ловко подгадав момент, Генрих встал со своего стула-трона, привлекая всеобщее внимание, а затем заговорил вновь:

— Вспомните, господа, что он попросил передать нам всем! «Я убью любого, кто ко мне приблизится». Именно так, не больше и не меньше! Есть желающие отнестись легко к словам Лорда Демонов? Вижу таких. Но прошу вспомнить, что перед нами сейчас стоит проблема куда серьезнее, чем один, всего один мятежный лорд! Проблемы нужно решать поочеред…

— Вы хотите спустить ему это с рук?! — взвизгнул всё тот же Литис, прерывая речь и тыча в барона трясущейся рукой, — Вы, барон Генрих Грейшейд, говорите нам «забыть и простить»?!! Не много ли вы на себя берете?!!

— Хотите повторить ошибку своего отца, Литис Октопулос? — губы Лорда Теней тронула мрачная улыбка, а зал, в котором собрались гости, внезапно почти весь погрузился во удушливую рваную тьму, — Желаете оскорбить лорда? Нет? Я так и думал. Но раз я вижу в зале столько сочувствующих вам лиц, то позволю себе зайти с козырей в своих объяснениях. Ваше благородие, барон Кросс, прошу вас сказать своё слово.

Тени, повинуясь воле своего хозяина, шустро рассосались из комнаты, уступая свету ахейских свечей, вернувших комфортную обстановку. Представители Древних родов молчали, глядя как к Грейшейду, на возвышение, неторопливо шаркает сутулый серокожий человек с мятым лицом и рассеянной улыбкой. Безбоязненно встав рядом с Генрихом, Лорд Паутины быстро оглядел присутствующих, кивнул невесть чему, а затем, без всяких вступлений и приветствий начал в своем обычном торопливом тоне:

— Господа, вы, в своем большинстве, совершенно упускаете из виду, что Эмберхарты, как бы это сказать? …ммм… принадлежат… Нет, точнее принадлежали сразу к двум могущественным фракциям. В отличие от подавляющего большинства здесь присутствующих, не могущих похвастаться наличием разумных обитателей в своих доменах, у кого они есть, разумеется. Надеюсь, я понятно выразился?

А про этот момент большинство из присутствующих определенно забыло, усмехнулся про себя Грейшейд. Древним, как и обычным людям, застило глаза то, что юный аристократ сделал непосредственно им, эффект толпы дал свой вектор развития диалогам, так что у большинства просто-напросто выпала из внимания такая незначительная деталь, как стоящие за юношей силы.

Ад. Некая совершенно безобидная, но грозная коалиция внушительной полезности, опасная лишь после смерти. Зло давнее, знакомое, но предсказуемое и даже иногда жизненно важное. Усыпляющее своей пассивностью.

— Лорд Кросс, вы намекаете, что юношей руководят оттуда? — вежливо подняв руку встал с места плечистый славянин преклонных лет с многократно переломанным носом.

— Мои расчеты, наблюдения и выводы показывают, что как минимум, Алистер Эмберхарт не потерял своей поддержки из Преисподней, боярин Каварский, — вежливо ответил ему Кросс.

И вновь зал озадаченно смолк, пытаясь переварить сказанное. Барон Грейшейд смотрел на них, не скрывая горькой ироничной улыбки. Для него произошедшее было началом войны. Конфликта, который непременно начнется среди представителей их небольшого общества, когда (и если) решится вопрос с Поднебесной. Свары, которую Грейшейдам, таким полезным, таким нужным и таким… незаменимым, придётся решать методом самоустранения от основной реальности. Точно также, как юный Алистер вывел из-под удара Коулов. Быстрое и безопасное перемещение по планете либо уйдет в прошлое с уходом владык теней, либо способности Грейшейдов станут причиной раскола в рядах Древних. Становиться же родом извозчиков в планы барона не входило. Пример Коулов стоял перед его глазами всю сознательную жизнь.

— Господа! — потерял терпение Кросс, так и стоящий около Генриха, — Вы не о том думаете! Наш уважаемый гостеприимный хозяин совершенно прав — нам нужно сосредоточиться на вопросе с Индокитаем! Бросить туда все наличные силы! В вопросе с юным Эмберхартом много неясностей, но его решить можно куда проще, чем вы думаете!

— Как же, господин Кросс?! — нервно крикнула с места полная дама, одетая по моде, умершей еще две сотни лет назад.

— Элементарно, — блекло улыбнулся Лорд Паутины, вновь легко и просто добившийся общего внимания, — Нам всем будет неимоверно легко добиться всеобщей охоты на этого юношу! Пусть его ищут полицейские, шпионы, охотники за головами, преступники и рабочие! Пусть его объявляют в розыск короли, князи, султаны и императоры! Пусть весь мир охотится за лордом Алистером Эмберхартом! Ему некуда будет прийти, если мы устроим всемирную травлю! А мы продолжим заниматься теми, кто не простит нам отсутствия внимания!

«Хорошая идея. Просто и крайне эффективно», — подумал про себя Генрих Грейшейд, присоединяясь к общим овациям, — «Вполне может сработать. Если только сам Ад не решил изменить свою политику по отношению к смертным. Тогда мы все — трупы»