Клан на прицеле

Глава 6

Что же, месть Дариона Вайза за неудобное и внезапное поручение… определенно удалась. Он выполнил задание в рекордно короткие сроки, я едва успел дослушать невнятные претензии слегка утешившей себя вином Регины, как уже всё было готово. Однако, доставленный мне в кабинет предмет был… слегка не тем, что можно было ожидать. Или, в данном случае, наоборот? А я просто не хотел об этом думать.

— Я рассчитывал на перьевую ручку, пистолет или… хотя бы череп-светильник, — с легкой растерянностью в голосе поведал я одержимому, — Это будет слегка неудобно носить.

— Как будто это будет твоими проблемами, Эмберхарт, — тут же фыркнул лучащийся довольством псевдояпонец, — Только посмотри! Даже совершеннейшему профану тут же станет ясно, что эту вещь мог сделать только высший демон!

— …или богатый демонопоклонник, нашедший себе аморального и извращенного мастера по металлу…, - пробормотал я, оценивающе глядя на доставленное, — И что оно может, кроме того, чтобы доводить своим внешним видом невинных девушек до беспамятства?

— Светить, — с абсолютно честным видом произнес демон в шкуре человека, а затем, вдоволь полюбовавшись моей физиономией, добавил, — Пока горят свечи, любой, кто попробует придумать в их свете ложь, почувствует большой дискомфорт. Не диарея, разумеется. Краткое и острое ухудшение самочувствия, Эмберхарт. Доходчиво, не правда ли? Самое то для впечатления дикарей!

— Ты прав…, - задумчиво пробормотал я, глядя на доставленный предмет совершенно другим взглядом. Но, черт подери, как я смогу доставить его Стразе, не уронив собственного достоинства?! Буду ведь похож на грузчика…

Штуковина больше всего напоминала самый настоящий адский трезубец, принадлежащий как минимум князю Ада… если бы речь шла о мифологии на моей родной Земле. Здесь же, пользуясь персональным знакомством, так сказать, я мог уверенно утверждать, что истинный владыка Преисподней ничего подобного не носит. Однако, штука была хороша для произведения впечатления — двухметровый могучий шест из чёрного металла, заканчивающийся тремя широко раскинутыми изогнутыми зубьями. По всей поверхности шеста наружу выглядывали искаженные в страдальческих муках лица и просто черепа с разинутыми челюстями. Изумительно тонкая работа, вполне способная вогнать в ужас человека неискушенного… или наоборот. Я был полностью уверен, что Януса Стразе подобное впечатлит до самой селезенки. Но…

…увы. Это был не трезубец. Здоровенная и тяжелая шпала столь зловещего вида была ничем иным, как канделябром удивительной крепости и массы. Мне пришлось приложить значительную силу, чтобы оторвать эту железяку от паркета одной рукой. Интересно, у слуги Стразе хватит мощи, чтобы таскать за хозяином такое «свидетельство от Эмберхарта»? С другой стороны, заявленное Дарионом Вайзом свойство очень пригодится демонологу для формирования альянса… и укрепит мой имидж.

Так и оказалось. В нашу вторую встречу Янус Стразе буквально трепетал, почти не отрывая взгляд от демонического артефакта (скорее всего, откопанного Дарионом Вайзом в каком-то столетия назад забытом чулане). Потеряв последний лоск, демонолог многословно уверил меня, что теперь не сомневается совершенно ни в чем и приложит все свои силы для достижения наших общих целей по клану Гиас. Последнее из него вырвалось буквально против воли, когда я позволил себе толстый намек на то, что в случае удачного завершения наших дел, Стразе сможет оставить канделябр себе.

На этом мои дела в Италии были закончены. Не то чтобы совсем, но мы с Янусом были оба убеждены, что быстро он оставшихся в живых «учёных» не соберет и не убедит, а следовательно, мне здесь нечего пока делать. Свободное время я решил провести в Германии. Была пара идей, как провести это время продуктивно.

Только вот, привыкнув к безопасности Камикочи и Чёрных Замков, я совершенно выкинул из головы, что мир — это далеко не безопасное место. Особенно когда каждая страна выделила максимум своих вооруженных сил на войну с Поднебесной. Особенно для тех, кто приезжает в курортный город и заказывает дорогой женской одежды едва ли не на целый пансионат.

Напали на эфиромобиль едва только наш транспорт покинул пределы Турина. Перед ним на дорогу с визгом ЭДАС-ов неожиданно резко выскочил самый обыкновенный трактор, исходящий паром из-за перегрева, а затем по борту, мудро ниже окон, полоснула предупредительная автоматная очередь. Посмотрев по сторонам, я увидел, как эфиромобиль окружают вооруженные автоматами фигуры, по пять человек с каждой стороны.

— Сэр? — совершенно спокойным голосом спросил Уокер, извлекая из-за пазухи когда-то подаренный мной пистолет. Рядом с ним возбужденно засопела Регина, массируя пальцами свою кобуру. Ей явно хотелось насилия. Вот что значит, когда человек долго на диете.

— Разберусь, — коротко пробурчал я, напяливая свою шляпу, что в относительной тесноте автомобиля сделать было не очень-то и просто.

Выйти так, чтобы за мной не успели выскочить девушки, оказалось еще более сложным занятием. Надолго задержать их мне было ни к чему, лишь на отрезок времени, нужный бандитам, чтобы сосредоточить своё внимание на мне. Это было проделано сразу благодаря ярко-красной одежде и шляпе. Итальянские гопники, иначе и не назовёшь, тут же начали скалиться, демонстрируя прокуренные зубы. Я спокойно стоял у эфиромобиля, блокируя с помощью напряженных мышц икры попытки Момо и Регины выскочить. Обе в тряпках, вместо нормальных вещей, прошитых «ирландской паутинкой», да и это бронирование против автоматов мало поможет…

Огнестрельные автоматические машинки были всего у троих, остальные довольствовались пистолетами и ножами. Одет криминалитет был во вполне пристойные наряды горожан, выдающие в нем трудовой народ, явно не имеющий своего куска хлеба с маслом от туристов. Плюс, я заметил удивительное — в числе тех, кто приближался с другой стороны эфиромобиля, были две женщины. Куда катится мир…

— Чао, синьоре! — веселым тоном начал один из них, подходя ко мне поближе.

Это были его последние слова.

Мой пафосный, бросающийся в глаза долгополый наряд и неуместно широкополая шляпа обладают рядом скрытых достоинств. Одним из главных можно назвать полное бронирование моего тыла, широкие поля шляпы, чуть оседая, надежно заслоняют затылок. Не самая надежная защита от автоматной очереди, конечно, но, когда позади тебя массивный эфиромобиль…

С вежливым я поступил точно также, как и ранее в Лондоне, когда пришлось бегать от науськанных на меня бандитов. То есть, я просто схватил человека за горло и приподнял, сильно сжимая пальцы и одновременно с этим выхватывая другой рукой из набедренной кобуры «атлант». Под хруст чужой трахеи и судороги агонизирующего тела, моментально потерявшего интерес к своему автомату, я быстро опустошил барабан револьвера — пять выстрелов с четверку бандитов, а последний, на всякий случай, в бок удерживаемому умирающему под углом к сердцу. Последний выстрел сделать советовала логика — оторопевшие от происходящего налетчики даже не стали в меня стрелять, покорно падая на землю после ударов крупнокалиберных пуль, а вот у того, кого я держал на весу, могло хватить упорства или злобы, чтобы нажать спусковой крючок.

Далее я сместился ближе к багажнику мобиля, рассчитывая быстро перестрелять остатки замешкавших налетчиков, но сработал эффект неожиданности — освобожденная мной дверца транспортного средства открылась, выпустив наружу разъяренную бывшую инквизиторшу, которая одним ловким движением ввинтилась под брюхо автомашины, откуда и открыла шквальный огонь из своего пистолета. Я успел только, высунувшись, выстрелить один раз, проделывая сквозную дыру в груди что-то вопящей и оглядывающейся по сторонам женщины, как все было кончено.

Как обычно и бывает: что-то кончается, что-то начинается. Как только мы расположились в люкс-каютах на большом транспортном воздушном судне, держащем путь в Берлин, в спальню, где я мирно разбирал корреспонденцию за чашкой кофе, проникла Регина Праудмур, полная разных чувств, в основном состоящих из возмущения, негодования и давно сдерживаемого «наконец-то».

— Лорд! — выпалила она от входа, — Изволь объясниться!

— Если ответишь на один вопрос, — парировал я, откладывая документы, — Ну, или на два. Как только ответишь, я буду весь в твоем распоряжении.

— Задавай! — не делая паузы ни на секунду выпалила девушка, явно раззадоренная короткой схваткой по самое «не могу».

— Ты белье мерила? — тоном, как будто мы на светском рауте, спросил я её, — Если да, то сколько? Сколько экземпляров?

— «Алистер, ты садист?»

— «Нет», — ответил я мысленно внутреннему демону, — «Подожди немного, сейчас всё тебе станет ясно».

За считанные секунды Регина побледнела, покраснела, надулась, сдулась, возненавидела меня взглядом, им же жалобно поумоляла взять вопрос назад, обиделась, осунулась, вспомнила, что всё это не сработает, от чего, потупив глаза, призналась еле слышным шепотом:

— Да. Все комплекты…

— Прекрасно, — поощрительно улыбнулся я, — Очень рад это слышать. Теперь я полностью в твоем распоряжении! Спрашивай о чём хочешь!

— «Всё-таки ты садист», — поставил мне диагноз голос в голове. Боевой настрой у Регины оказался сбит, но являясь, всё же, больше солдатом чем женщиной, в атаку она всё-таки кинулась, вопросом:

— Что я тебе плохого сделала?! За что ты надо мной издеваешься?!

Наверное, при этом стоило слегка наполнить глаза слезами, приняв вид жалобный и обиженный, но тут сработал фактор номер два: девушка нервничала, а на её излюбленный антидепрессант у меня была монополия. Поэтому жалобный вид рыжей пришлось совмещать с домогательствами до моего портсигара, что слегка исказило сцену. Окончательно обрушил её я. Дождавшись, пока девушка закурит, сделав глубокую затяжку, я выдал:

— Я всего-навсего пытаюсь спасти тебя от смерти.

Такого не ожидал никто. В смысле ни закашлявшаяся Праудмур, ни Эйлакс. К их чести, нужно сказать, что оба в таких тонкостях жизни человеков простых, не ориентировались совершенно. Вопрос «что?!» прозвучал у меня сразу и в голове, и в ушах.

— Позволь мне объясниться, — я принял позу поудобнее, закуривая сам, — Начну с того, что ты получала за свою деятельность инструктором в Камикочи сорок тысяч фунтов стерлингов каждый месяц. Так?

— Так, — кивнула, серьезнея, рыжая.

— Учитывая, что твой зарплатный счет не является для меня секретом, а также то, что именно по моей просьбе мессир Инганнаморте перевел на него твои предыдущие накопления, я точно знаю сумму средств, которой ты располагаешь, Регина. Это, если для простоты перевести всё в фунты — шесть миллионов двести тридцать две тысячи восемьсот двадцать два фунта. Включая те средства, естественно, которые выплатил тебе я. Ровно пять миллионов.

— Огромная куча денег…, - скуксившись, нехотя пробубнила бывшая инквизиторша, пытаясь спрятаться от меня за клубом собственноручно произведенного дыма. Из-за этой завесы и было спрошено с отчаянным вызовом, — И что?!

— А то, что из этих денег ты не потратила ни одного фунта с тех пор, как оказалась в Камикочи, — грустно улыбнулся я, — Ни йены. Ты вообще не обращалась за деньгами в банк с… да, с момента нашего знакомства.

— Мне хватало! — с отчаянным вызовом и какой-то беспомощностью выпалила девушка, — Я т-тратила!

— «Рейкъявик Аетерна», — задумчиво сказал я, шлепая ладонью по креслу, на котором сидел, — Отличный пассажирский дирижабль. Берет на борт восемь десятков простых пассажиров и имеет четыре комплекса кают высокого класса. Вот как эта. За рейс Турин-Берлин должен приносить владельцу… ммм, скажем, 60 000 — 65 000 фунтов. Цена этого красавца — не более четырех миллионов. Обслуживание за счет арендующей страны. Скажем, в месяц он делает четыре… нет, три рейса. Округлим. 150 000 фунтов деньги достойные. Наверное, столько получает сам магистр. Понимаешь, к чему я веду?

— Нет! — пробурчала девушка, отчаянно пряча взгляд. Понимает, но как это часто бывает — многие вещи нужно озвучить. Пока не озвучишь, они как бы не существуют.

Регина Праудмур боялась. Ее страшила жизнь вне казарм, вне общества, к которому она привыкла. Вне правил, сильно отличающихся от общепринятых. Она не верила в деньги, в их власть над людьми, в то, что именно деньги насаждают правила. Принадлежа с ранних лет к Инквизиции, она с первыми ругательствами сержантов впитала в себя идеи этой организации. Да, в виду характера, темперамента и поведения, её списали, пусть даже и после огромной ошибки, получившей название в истории как «Токийское истребление нечисти», но…

Солдат остался солдатом. Даже если это миниатюрная рыжеловосая и зеленоглазая красавица с чистой белой кожей. Именно поэтому она с таким рвением начала муштровать чужих рекрутов. Влилась в жизнь долины. Это было знакомо. Этим можно было забыться. Бытие богатой бездельницы, отдыхающей на курортах мира, её манило лишь в качестве далекой мечты.

— Хочешь, я выпишу тебе чек еще на пятнадцать миллионов? — вкрадчиво сказал я загруженной по самое «небалуйся» девушке, — Тебе вообще не придётся думать о деньгах всю ж…

— Нет!! — тут же выкрикнула та. Резко, отчаянно, панически.

— Будь у тебя хотя бы капля таланта к эфирным операциям, ты бы уже купила бы СЭД, а затем рванула бы воевать на границу с Поднебесной, — уверенно сказал я, — Тренируя рекрутов сёгуната, ты по-прежнему вкладывалась в общее с Инквизицией дело. Если и этого лишишься, то начнешь изобретать способы, чтобы попасть на фронт. Они отказались от тебя, но не ты от них. Я это понимаю, вижу твой душевный раздрай. Поэтому и делаю то, что на моем месте должен сделать… друг. Даю тебе свободу выбора: как жить и за что умирать. Но при этом стараюсь показать и другие грани жизни. Те, которых ты не замечаешь или не хочешь видеть. Но о которых мечтаешь.

Воцарилась недолгая тишина.

— Ты двуличный мерзавец, Алистер Эмберхарт, — взгляд Регины был полон злой решимости, — Я готова проливать за тебя кровь, готова воевать, но лишь потому, что верю мессере Инганнаморте. Верю в призраков, лорд. Верю в то, что ты делаешь то же дело, что и мы. Покровительствуешь мне, относишься по-дружески, как… как… неважно! Но! Я о тебе не знаю ни-че-го. Ты прав, я боюсь жить так… как могу себе позволить. Не хочу жить так! Плевать на деньги! Но у меня нет ничего кроме… кроме тебя. И веры в моего бывшего магистра. Понимаешь? Ничего!

Я поджал губы, напряженно размышляя. Действительно, она права. Но здесь как раз и кроется дьявол, любящий устраивать себе лежбище в деталях: как товарищ, я заботился о Регине, желая, чтобы она имела свободу выбора. Но стоит мне довериться ей, как обратного пути у девушки не будет. Никуда. Я не могу просто взять и сообщить ей общие детали, мол, «у тех, кого я представляю и у Инквизиции общие цели, не пересекающиеся интересы и так далее, тому подобное». Не могу. Она, эта маленькая женщ… нет, воин, ждёт от меня совершенно другого. Промолчать сейчас — предать товарища, солдата. Открыть рот — предать женщину. Поставить крест на её будущем, а возможно, в наихудшем из случаев, убить собственными руками. Но еще она человек, а значит…

Пусть решает сама.

И она решила.

— К черту деньги, Эмберхарт! — тяжело дыша, заявила рыжеволосая воительница, выхлестав мою кружку с остывшим кофе едва ли не залпом, — К колдунам эту простую жизнь! Выкладывай!

— Назад дороги не будет, Регина, — попытался дать я ей последний шанс, — Совсем. Тебя не спасёт никто и ничто, даже вся Инквизиция, все её бойцы, вместе взятые. Подумай!

— Катись в жопу, Эмберхарт!! — заорала Регина Праудмур, — Но сначала — дай мне смысл жизни, черти тебя дери!! За что ты дерешься!? Почему ты весь в шрамах?! За что ты их получаешь, богатый мальчик?!! Что у тебя за поле боя?!!

— «А ведь её устами почти глаголит слепая истина», — съехидничал Эйлакс. Я не стал обращать внимания на этот комментарий. Были дела поважнее.

— Если я достигну своих целей, Инквизиция перестанет существовать.

Регина вспыльчивая, как и все рыжие. Она охотно краснеет, охотно взрывается, легко отходит. В постели, наверное, настоящий ураган, если не сказать хуже. Но я видел в ней нечто особенное, нечто уникальное, сверхценное. Ту же редчайшую особенность, которая есть и у Рейко.

Моя фраза вызвала у девушки лишь секундное колебание. Потом её взгляд мазнул вправо, туда, где висел мой длиннополый красный сюртук и кобуры с револьверами. Второй взгляд огладил мои бедра и рубашку, быстро перескочив на предплечья. И лишь проведя эту молниеносную инспекцию, девушка слегка присела, готовясь к схватке. Она слегка развела руки в стороны, быстрым движением разминая пальцы.

Я лишь откинулся на спинку кресла, посмотрел на напряженную девушку, а затем без всякой спешки добавил:

— …потому что магии в мире больше не будет.

— «Признай, тебе нравится над ней измываться», — мерзко хихикал Эйлакс, глядя вместе со мной на обескураженное лицо Регины, тут же потерявшейся на ровном месте, — «Она эмоциональная и искренняя. Прямо как ребёнок. Ты просто тащишься, играя у неё на нервах. Признай».

— «Она ворует мои сигареты».

— Подонок, — поставила мне диагноз бывшая инквизиторша, хлопаясь попой на пол и начиная рыдать, — Какой же тыыыы подонооооок…

Как настоящий джентльмен, я подошёл к плачущей девушке, чтобы её утешить. Как настоящая девушка, Регина Праудмур зарядила мне по лицу. Как настоящий Древний, я доверительно ей сказал о том, что только что услышанное ей является строжайшим секретом для абсолютно всех. Как настоящая натуральная рыжая, она вновь выдала мне пощечину, а затем, вцепившись в ворот рубашки, принялась навзрыд рыдать.

Будь это сказка или роман, то логичным окончанием подобного разговора по душам была бы постель, куда бы я отнес утешать самозабвенно всхлипывающую красотку. Жизнь, однако, внесла свои коррективы — врезав мне еще пару раз, плачущая Регина предприняла стратегическое отступление. Впрочем, позже она вернулась, едва не вынеся дверь в мою спальню, после чего… ночь получила продолжение, но на романтическую сцену это похоже не было, так как в моей постели присутствовали еще два фактора, сильно удивившиеся вторжению, а именно Момо Гэндзи и Ромуальд.

Госпожа Праудмур была не в том состоянии, чтобы останавливаться, а неосторожно поинтересовавшаяся происходящими около неё процессами Момо была к ним привлечена. В ходе происходящего распаленной рыжей неоднократно было доказано, что её сексуальное образование имеет весьма широкие рамки, как и виды спусковых крючков, на которые бывший солдат Инквизиции научилась нажимать за свою жизнь. К моему вящему счастью, недостаточно широкие, чтобы пострадал Ромуальд, но в остальном… да. Это было незабываемо.

Правда, совсем не помешало мне плотно контролировать все текущие процессы с помощью средств предохранения. Возражений на эту тему не было никаких.

Затем настала моя очередь удивлять. Когда «Рейкъявик Аетерна» был примерно в пяти часах подлёта к Берлину, я, попросив обеих девушек привести себя в надлежащий вид, коварно и внезапно подхватил обеих за талии, а затем шагнул в зеркало, прямиком в чёрный замок Мирред. Зрелище застывшей у меня подмышкой Регины, с открытым ртом крутящей головой по сторонам, в попытках ухватить и барельефы чёрных стен, и гобелены, и безмолвно перемещающихся слуг-гомункулов, так похожих на манекены, было довольно забавным. Еще веселее стало, когда мне пришлось ногой открывать дверь в спальню Рейко. Жену я застал, сидящей на кровати и самозабвенно трындящей с женой номер два, Мирандой-в-девичестве-Коул. Они, увлеченно рассказывающие что-то друг другу, даже не поняли, что оказались не одни (дверь открывал я не так уж и громко). Сгрузив обе свои ноши на кровать, которая могла бы позволить еще раза в три больше народа, я бесцеремонно сказал с любопытством и ожиданием выпучившейся на меня японке:

— Вот. Всё, как ты и хотела.

Рейко весело хрюкнула, глуша озадаченный звук от Миранды, и тут же, потянувшись, сгребла тихую Момо как плюшевую игрушку. Регина же сидела, не жива и не мертва, чем-то напоминая встревоженного суслика. Миранда от неё, впрочем, лишь слегка отличалась, будучи сусликом озадаченным и заинтригованным.

— У вас… мм… трое суток, не больше, — поставил я в известность дам, — Потом я их заберу. Проведите их с пользой.

— Эй! — донеслось мне возмущенное в спину, но отступал я гордо, быстро, и соблюдая аристократичный внешний вид.

Правда, недолго. Между мной и зеркалом оказалась неприступная и, что тут греха таить, раздраженная преграда в виде Леди Элизабет Коул во главе небольшого, но довольно пугающего отряда собственных дочерей.

— Лорд Алистер Эмберхарт! — с веселым раздражением отчеканила леди, — Вы невыносимы! А как же мы?!

— Имейте совесть! — топнула по паркету одна из сестер Миранды.

— Я через три часа окажусь в Берлине, дорогие леди, — буркнул я почти виновато, — И готов сразу же посвятить себя решению ваших затруднений… но нуждаюсь в подсказке. Каким образом я должен убедить образованных джентльменов, которых сочту… пригодными, что им будет очень к месту провести остаток жизни в Чёрном Замке?!

— Алистер! — леди прижала ладонь ко лбу и так даже постояла несколько минут, придавая сцене больше драматизма, — Ты… ребёнок! Нет, не вздумай обижаться! Но ты, я, мы! Мы все находимся в домене Коул! Ты что, думаешь, у нас тут нет средств решения подобных проблем?!

— А почему сразу мне не сказали?! — тут же возмутился я.

— Точно ребёнок, — в который уже раз за последние дни мне был поставлен диагноз. Правда леди Коул тут же исправилась, — Прости, дорогой, просто я, глядя на моих милых дочерей и на тебя, постоянно забываю о разнице в возрасте между нами! Возможно, и мы были такими. Неважно, когда. Просто переправь сюда тех, кого сочтешь… достойными. В связанном виде, разумеется. Не будем же мы, слабые женщины, бегать за ними по всему замку?

Что же, грех такую просьбу не уважить, тем более что проблема стала… решаемой. Правда, я еще никогда не похищал людей по таким несерьезным причинам, но если так рассудить — любая причина станет крайне серьезной, если дать ей настояться несколько тысяч лет в Зазеркалье. Не так ли?