Клан Волчицы

СОЛНЕЧНАЯ ДОРОГА

Анаид выбивалась из сил. Она летела уже несколько дней и ночей, лишь ненадолго останавливаясь, чтобы утолить жажду глоточком воды. И так довольно худая, она исхудала еще больше, ее волосы спутались, как пакля, а лицо иссушил ветер.

Пролетая над колокольней Урта, Анаид вспомнила звон, который не чаяла услышать с ночи своего бегства.

Анаид опустилась на землю за полночь. Девушка умирала от голода и усталости. Крылья донесли ее до гостеприимного дома Елены, где на кухне всегда дымился горшок с вкусной похлебкой, а в одной из спален обязательно пустовала чистая кровать.

Не в состоянии думать ни о чем, кроме тарелки горячего супа и мягкой подушке, Анаид хотела постучать в ставень, но услышала в доме детский плач и передумала.

Внезапно появляться у Елены в таком виде нельзя! У нее муж и семеро сыновей! А может, уже и все восемь! Что они подумают при виде всклокоченной крылатой колдуньи?!

Заметив приоткрытую дверь сарая, Анаид нетвердой походкой направилась к сеновалу. С трудом добравшись до мягкого ложа, она растянулась на нем почти без сознания. Ее крылья постепенно превращались в руки, тело вновь обретало вес, но девушка ничего этого не чувствовала, провалившись в сон.

Ей снилось, что какой-то темноволосый юноша гладит ее по лицу и подносит к ее губам смоченный в воде платок, а потом крепко целует в губы.

— Рок! — воскликнула, открыв глаза, ошеломленная Анаид.

Смущенный парень вскочил на ноги.

— Ты меня знаешь?!

Анаид расхохоталась.

— Когда мы были маленькими, мы вместе купались голышом в пруду!

Рок не узнавал Анаид, а но она не чувствовала и тени смущения. Ей даже было весело.

— Мы? Вместе? Голышом? Нет, не помню!

— Да посмотри же на меня как следует! — приказала Анаид и откинула с лица волосы.

Рок узнал ее голубые глаза и застыл с разинутым ртом.

— Анаид? Неужели это ты?!

Анаид хотела все ему рассказать, но взяла себя а руки и пробормотала:

— Я приехала издалека. Я очень хочу есть, И мне нужна чистая одежда. Твоя мама дома?

Кивнув, Рок решил пойти за Еленой, но Анаид окликнула его:

— Постой! Это ты смочил мне губы водой, пока я спала?

Рок кивнул и опустил глаза, но Анаид решила его не смущать и больше не задавать вопросов.

— Спасибо, — пробормотала она.

Рок со счастливым видом улыбнулся. У него был открытый взгляд, карие глаза и пышные темные волосы. Как ни крути, очень привлекательный молодой человек…

Анаид вздохнула. Выходит, Рок не знал, кого целует! Неужели она действительно так изменилась?!

Реакция Елены подтвердила это предположение.

— Анаид? Это ты? Правда?

Впившись в грудь Елены, пухленький розовый младенец жадно сосал молоко.

— Еще один сын?

— И такой хорошенький! Вылитая девочка. Я хочу назвать его Розарио!

— Не делай этого, — усмехнулась Анаид. — Он проклянет тебя, когда подрастет, и ты не найдешь покоя за гробом!

— Ладно. Я назову его просто Роз.

Ничего не подозревавший Роз по-прежнему сосал молоко.

— Ну вот я и дома, — выдохнула Анаид.

— Как ты выросла, детка! Ты уже выше меня! И ноги у тебя длиннее, чем у Селены. Но на что похожи твои волосы! Давай я помою тебе голову!

— Я неделю ничего не ела, — пробормотала Анаид.

— Так чего же ты молчишь! — всплеснула руками Елена. — Рок! Быстро на кухню! Возьми самую большую тарелку и положи Анаид еды!

Пережевывая сало, капусту и горох, Анаид не понимала, как ей раньше могла не нравиться божественная стряпня Елены, способная поставить на ноги умирающего.

Потом Анаид снова уснула. Ей казалось, что она проспала вечность. После ей захотелось помыться, но не во что было переодеться. Одежда Елены висела на ней как мешок.

Смерив Анаид опытным глазом, Рок заявил, что у них с Марион один размер, и через несколько минут вернулся со свертком.

— Я ее обманул, — подмигнув Анаид, сказал Рок. — Марион думает, что я готовлюсь к карнавалу!

Волосы Анаид уже высохли; она причесалась, натянула облегающие джинсы и короткую блузку.

Осмотрев Анаид с головы до ног, Рок даже присвистнул:

— Лучше не показывайся Марион на глаза. Она застрелится от зависти!

Анаид с удовольствием посмотрела бы на себя в зеркало, но ей было некогда. Елена уже давно ждала ее в библиотеке.

Перед Еленой громоздились груды открытых книг, и вид у нее был очень озабоченный. Заметив Анаид, библиотекарша опустила голову, и девочка сразу поняла, что та что-то от нее скрывает.

Больше всего Анаид не устраивало, что в последнее время все шло сравнительно гладко. Легкие пути всегда ведут в пропасть! Поэтому уже поднабравшаяся кое-какого опыта девушка решила прикинуться дурочкой и посмотреть, к чему будет клонить Елена.

— Подожди. Я сейчас! — не поднимая головы от книг, пробормотала Елена.

Усевшись на знакомый с детства скрипучий деревянный стул, Анаид стала ждать. Наконец Елена захлопнула очередную книгу, подняла глаза и застыла с открытым ртом, изменившись в лице.

— Что случилось? — испугалась Анаид.

Елена вела себя очень странно. Схватившись рукой за сердце, она с трудом переводила дух.

— Ничего! Ничего не случилось! Извини. После исчезновения твоей матери у меня шалят нервы. А теперь вот увидела тебя и…

— Я тебя напугала? — спросила Анаид и невольно одернула короткую блузку. Еще никогда в жизни она не носила такой вызывающей одежды.

— Да. То есть, нет… Дело в том, что ты… Ты же вылитая Селена! Ты хоть видела себя в зеркале?

Конечно, Анаид себя не видела. У нее не было привычки смотреться в зеркало, потому что с раннего детства она ничего привлекательного в себе не находила. Вот и на этот момент Анаид уже целый месяц не видела своего отражения.

— Сегодня ночью будет шабаш, — наклонившись к Анаид, прошептала ей на ухо Елена. — Я всех созвала. Гайя и Карен очень хотят услышать историю твоих приключений.

Анаид кивнула, взглянула на часы и сказала:

— Мне надо зайти домой. Посмотрю, не осталось ли там крема Селены. Что еще мне взять с собой? Ведь это мой первый шабаш!

— Возьми атам, чашу и палочку.

Кивнув, Анаид поднялась, но Елена задержала ее еще на секунду.

— Приходи к нам ужинать. Мы будем тебя ждать. А потом вместе полетим на поляну.

— Хорошо! — согласилась Анаид.

У нее были другие планы, но посвящать в них Елену не стоило.

Порадовавшись тому, что та не умеет читать мысли, Анаид выскочила из библиотеки. До сего момента ей удавалось ускользать от прямых ответов на вопросы о том, каким путем она вернулась в Урт. Анаид отвечала уклончиво и постоянно боялась, что Елена побежит звонить Крисельде.

Впрочем, какие-то телефонные разговоры явно уже состоялись.

Судя по всему, Елене велели задержать Анаид в Урте до прибытия Крисельды. Или, может, приставить к девочке другую омниору с тем же заданием — умертвить Селену.

Кто это будет? Сама Елена? Лучшая подруга Селены Карен? Или ее заклятый враг — Гайя?

При одной мысли о Гайе Анаид стало дурно.

Подойдя к дверям своего дома, Анаид застыла на месте. Ключи!!!

Свои ключи девочка оставила в Таормине.

Как же попасть в дом?!!

Осмотрев дверь и окна, Анаид убедилась, что без ключей внутрь не проникнуть. Оказывается, она провела почти всю сознательную жизнь в форменной крепости!

Усевшись на крыльце, Анаид стала усердно проклинать свою злую судьбу.

Выскочившая на улицу в три часа ночи в ночной рубашке Крисельда не говорила Анаид, кто запер дом, но не прошло и часа, как на улице появилась Карен со связкой ключей. Пораженная такой заботой, Анаид не противилась, пока та обнимала, целовала и восторженно тормошила ее. Однако девочка и в этот раз сумела не расчувствоваться, не наговорить лишнего и заметить, что Карен странно на нее поглядывает.

Войдя в дом вместе с Анаид, Карен зажгла свет и сообщила:

— Елена сказала мне, что ты здесь… Я тут прибиралась и вытирала пыль. Я была уверена, что вы вернетесь.

— Кто — вы?

— Вы с Крисельдой… И Селена, конечно…

— Спасибо, Карен. Мама считала тебя своей лучшей подругой, — заметила Анаид и покосилась на Карен, желая понять, какое действие возымели на нее эти слова.

— Я… Я очень люблю Селену.

— И я тоже.

— Но иногда люди, которых мы любим, меняются… Или оказывается, что они не таковы, какими мы их себе представляли.

— Я уже это поняла, — пробормотала Анаид, начиная нервничать.

Не умевшая кривить душой, Карен взяла Анаид за плечи и произнесла:

— Видишь ли, Анаид, твоя мать мешала тебе расти и развиваться.

— Как? — спросила Анаид, чувствуя, что Карен говорит правду.

— Той самой микстурой. Она не позволяла твоим способностям проявиться, а телу — вырасти.

Анаид ужаснулась. Она уже давно научилась ничего и никого не пугаться, но слова Карен поразили ее в самое сердце.

— Не может быть!

— Нет, может. Мы не знаем зачем, но она так делала.

Анаид едва не расплакалась. До крови кусая губы, она страшным усилием воли держала себя в руках.

Значит, Селена столько лет издевалась над ней, утверждая, что ее развитие угнетено естественными причинами!

Нет! Анаид не желала даже думать об этом. От таких мыслей у нее в голове все путалось, а сейчас как никогда ей нужна была способность ясно и трезво мыслить.

Чтобы добраться до матери, Анаид должна ее любить. Кто же спасет Избранницу, если ее собственная дочь утратит в нее веру?!

— Кроме того, в твое отсутствие кто-то выплатил ваш долг по закладной. Это большие деньги, Анаид! Очень большие!

Карен неуверенно переминалась с ноги на ногу. Теперь, взвалив свои сомнения на чужие плечи, она чувствовала себя виноватой.

— Прости, Анаид, но я должна была сказать тебе это.

Понурившись, Карен вышла из дома От того, что она выговорилась, легче ей не стало. Наоборот, теперь она переживала не только за Селену, но и за Анаид.

Оставшись одна, Анаид проглотила слезы и бросилась в спальню Селены. Теперь она нуждалась только в одном — убедиться в том, что мать любила ее и по прежнему любит.

Не зная, что ищет, Анаид перевернула вверх дном все шкафы. Наконец она нашла старую обувную коробку, на которой неровным почерком Селены было написано: «Моя маленькая Анаид».

В коробке лежали малюсенькие лакированные башмачки, — наверное, первая обувь Анаид, — перламутровая шкатулка с молочными зубами и медальон на серебряной цепочке.

Дрожащими пальцами Анаид долго не могла открыть медальон.

Наконец он раскрылся, и девушка долго умиленно разглядывала его содержимое, чувствуя, как уходят из ее сердца тревога и беспокойство.

В одной половинке медальона была ее детская фотография, а в другой — рыжий локон Селены. В закрытом медальоне волосы касались фотографии, связуя мать и дочь.

Облегченно вздохнув, Анаид повесила медальон на шею рядом с мешочком, в котором лежали ее палочка и атам. Медальон с волосами матери почти касался ее сердца.

Анаид взглянула на часы. Она не могла ждать ночи. Необходимо было поговорить с привидениями.

В спальне Анаид царил полный мрак, но привидений там не было.

Анаид приказала им явиться. Приказывать пришлось несколько раз. Наконец послышались глухие голоса. Рыцарь и дама извинились перед девочкой за то, что не могут предстать перед ней, и поведали, как госпожа Олав лишила их зримого облика. Анаид выругалась.

— Повелеваю вам явиться видимыми и говорящими в мир, где вы обречены скитаться! — произнесла девушка, рисуя в воздухе магические знаки своей березовой палочкой.

В спальне тут же возникли два всклокоченные облачка, на глазах преобразившиеся в рыцаря и даму. У последних был неподдельно удивленный вид.

— О, прекрасная дева, неужели это действительно ты?!

— Неужели ты так сильна, что способна разрушить чары одиоры?!

Однако у Анаид не было времени слушать льстивые речи привидений.

— Я пришла выполнить обещание и освободить вас, но перед этим вы должны вызвать мне Деметру.

Рыцарь и дама переглянулась, улыбнулись и одновременно исчезли.

Анаид ждала с нетерпением и очень обрадовалась их возвращению.

— Деметра ждет тебя в пещере на закате солнца. Приходи туда до того, как в лесу исчезнет последний солнечный луч.

— А я-то думала, она появится вместе с вами! — разочарованно пробормотала Анаид.

— О, прекрасная дева, мертвецы всегда сами назначают место встречи с живыми. Их воля — закон.

— Не так-то просто уговорить мертвеца явиться.

— Многие отказываются и негодуют, когда нарушают их покой.

— Ладно, — жестом приказав привидениям замолчать, сказала Анаид. — Поговорив с Деметрой, я вас освобожу!

— Но, красавица, это нечестно!

— Умоляем, освободите нас прямо сейчас!

Однако Анаид решила, что призракам стоит подумать о своем поведении.

— Не надо меня умолять. Вспомните лучше, кто сообщил Кристине Олав, что я отправилась на Сицилию!

С этими словами Анаид вышла из спальни, оставив привидения в полной растерянности.

Анаид успела к назначенному Деметрой часу.

В пещере девочка вздрагивала от каждого шороха, пугаясь игры света и тени от своего газового фонаря. Каждый хоть немного причудливый сталактит или сталагмит казался ей тенью бабушки.

Деметра же явилась в неожиданном обличье.

Из глубин пещеры появилась крупная серая волчица. Взглянув на Анаид умными глазами, она приветствовала ее воем.

Анаид поняла, что это Деметра, и хотела ее обнять, но волчица отскочила в сторону и заговорила с девочкой на волчьем языке.

— Тебя ждут, Анаид. Времени очень мало. Не бойся, я защищу тебя от них.

— От кого?

— Неважно. Они знают, что ты придешь, но не пугайся и не оглядывайся. Пока я здесь, никто не ударит тебя в спину… Ты еще не передумала отправиться на поиски Селены?

— Нет.

— Тогда ступай по Солнечной дороге прямо сейчас. Оседлай последний солнечный луч.

— Я должна узнать, не предала ли нас мама! — заломив руки, пробормотала Анаид.

— Ты вернешься, с Селеной или без нее, — словно не слыша слов девушки, продолжала волчица, — верхом на первом луче солнца. Смотри, не прозевай его, а то останешься во мраке навсегда!

— А как же я пойму, не превратилась ли Селена в одиору?

— Будь все так просто, на твоем месте мог бы быть любой другой. Решать предстоит тебе, и это будет труднее всего… А теперь ступай за мной — и не оглядывайся!

Вскочив, Анаид устремилась в лес за старой волчицей, бежавшей самой короткой, известной лишь ей, дорогой.

Девушка чувствовала опасность. Чьи-то горящие взгляды сквозь листву дубов жгли ей спину. Доносившиеся со всех сторон шорохи уговаривали Анаид остановиться. Девушке ужасно хотелось оглянуться, но она сдержалась.

Наконец они с волчицей добежали до поляны — как раз в тот момент, когда с ней прощался последний луч вечернего солнца.

— Прыгай на него и скачи! — приказала волчица.

За спиной у Анаид раздалось страшное рычанье.

Девочка замерла. Завывая и рыча, волчица отчаянно с кем-то дралась.

Девушка заколебалась. Ей ужасно хотелось помочь бабушке — но вспомнив предупреждение Деметры, она подумала, что призрачной волчице вряд ли можно сильно навредить, и поборола свои сомнения.

— Скачи! — крикнула Деметра.

Повинуясь приказу, Анаид вскочила на солнечный луч. С пылающими пламенем волосами она помчалась на солнечном луче и растаяла вместе с ним.

На землю пал мрак.

ТРАКТАТ ДОЛСА

В настоящем трактате мы намереваемся обосновать теорию, гласящую, что Избранницей станет омниора из Клана Волчицы.

В человеческом представлении, неосознанно проистекающем из массового сознания, волк и, следовательно, волчица — кровожадные и жестокие создания. Зачастую их считают ночными демоническими существами.

Неудивительно, что единственный не боящийся людей хищник, способный оказать человеку в среде своего обитания организованный и решительный отпор, пробуждает у того же человека страх превратиться из охотника в добычу.

Однако за тысячелетия борьбы человека с волком последний нападал на человека неизмеримо реже, чем человек на волка. Доказательством этому служит нынешняя малочисленность волков.

Мифы о Ромуле и Реме,[17] Гаргорисе и Габисе[18] описывают схожие ситуации, когда человеческих детей вскармливают волчицы.

Североамериканские индейцы видят в волке соперника охотников, достойного уважения и восхищения.

Китайский иероглиф «волк» буквально значит «достопочтенная собака» — возможно, по причине красоты волчьих ушей.

Древние иберы очень часто изображали волка на сосудах, урнах и церемониальных блюдах. Такие изображения почти всегда подчеркивают демоническую натуру этого существа (он изображается с раскосыми глазами, остроконечными ушами, оскалившим длинные острые клыки).

Связь волка с загробными культами прослеживается во всех средиземноморских странах. В некоторых местностях нынешней Испании до прихода римлян волк изображался в качестве тотемного животного на монетах, откуда его позднее вытеснила римская волчица.

Мифы о проявлениях ликантропии — способности человека оборачивается волком — стали с древнейших времен важной частью нашего культурного наследия. Человек-волк выступает героем множества преданий и сказаний, особенно в западной части Пиренейского полуострова.

Принимая во внимание все вышесказанное, мы можем предположить, где именно, согласно Пророчеству Омы, родится и вырастет Избранница и какой именно клан ее воспитает.

На следующих страницах мы попытаемся доказать, что речь идет отнюдь не об Альпах или Апеннинах, а о Пиренеях. Мы также приведем аргументы в пользу того, что Избранница появится в Клане Волчицы, а не — как утверждают многие — в Кланах Медведицы или Лисицы.