Клеопатра из графства Дербишир

5

Пять часов спустя Эрни сел в такси и назвал водителю адрес Пэтти. В кармане пальто у него лежал подарок, который он проискал несколько часов и которым страшно гордился, – путеводитель по Лондону.

Поначалу Эрни сомневался в своих силах: ну какой из него экскурсовод? Но, ввязавшись в это дело, с удивлением обнаружил, что ждет предстоящего вечера с нетерпением, какого не испытывал уже много лет. Он не из тех, кто гоняется за приключениями, – но на этот раз, похоже, приключение нашло его само. Ибо что такое Пэтти Скимпол, как не Приключение с большой буквы?

За те несколько часов, что Эрни провел вдали от нее, он успел перевести дух и поразмыслить о том, почему Пэтти так на него действует. Правда, ни до чего хорошего не додумался. Ясно, что их влечет друг к другу: не менее ясно, что оба ревностно охраняют свою свободу. Значит, между ними возможна лишь короткая интрижка. А короткая интрижка с кузиной Фэй почти неминуемо омрачит отношения Эрни с самой Фэй и, следовательно, с Хью.

Фэй, конечно, не назовешь дурой – но в этот раз ей словно что-то в голову ударило. С какой стати она так старательно их сводит? Уж не мечтает ли женить Эрни на своей сестрице? Одно утешительно: Пэтти, кажется, такой исход привлекает не больше, чем его самого.

И все же жаль, что Пэтти – родственница Фэй и Хью. Будь она сама по себе, из нее вышла бы прекрасная партнерша для легкого, необременительного романа. Эрни никогда не предполагал в себе ценителя провинциальных простушек – но с удивлением обнаружил, что наивность и неискушенность Пэтти необыкновенно его возбуждают. Всего несколько часов назад они расстались, а он уже не может дождаться, когда увидит ее снова. Получив в подарок путеводитель по городу своей мечты, она, наверное, запрыгает от радости…

На кровати, добавил внутренний голос, и Эрни затряс головой. Нет, он не станет воображать себе Пэтти на великанской кровати! Не будет гадать, как проявляется ее заразительный энтузиазм в постели! Не станет портить дружбу с Хью и Фэй.

Такси остановилось. Эрни ощупал карман – путеводитель на месте! – и, крикнув шоферу, чтобы подождал, бегом понесся к подъезду. Долго ждать не придется, мысленно пообещал он себе. Ради моего же собственного блага. Чем меньше времени я проведу наедине с Пэтти и с ее необъятным ложем, тем лучше.

Лифт, кряхтя, словно дряхлый старец, тащился с этажа на этаж. Эрни взглянул на часы – ровно восемь. Пэтти, наверное, уже в пальто стоит у дверей, нетерпеливо постукивая ножкой… Тут Эрни обнаружил, что сам нетерпеливо постукивает ногой.

Как он и ожидал, Пэтти распахнула дверь сразу. Но пальто на ней не было. Собственно говоря, не было и почти ничего другого. Взгляд Эрни уперся в обтягивающую черную мини-юбку и стройные ножки в черных чулках. Эрни поспешно поднял глаза – и попал из огня да в полымя: полную грудь Пэтти туго обтягивал тонкий черный свитер. Груди круглились под тонкой шерстью и словно просили: «Потискай нас!», – а тонкую талию, казалось, можно было обхватить двумя пальцами. Словом, Пэтти была… во всеоружии. Эрни сглотнул.

– Наконец-то! – Она схватила его за руку и втащила в квартиру. – Иди сюда, я покажу тебе готовую кровать!

Не хочу я смотреть на кровать! – мысленно взвыл Эрни. Готова? Отлично, идем – к черту, к дьяволу, только подальше от этой трижды проклятой кровати!

Но Пэтти уже ввела его в полутемную гостиную – именно туда, куда он так не хотел идти.

Она взяла его за руку – впервые – и прикосновение ее, теплое и мягкое, потрясло Эрни, словно электрический удар. Но даже прикосновение руки Пэтти не могло сравниться с тем, что увидел Эрни в гостиной.

На подоконнике, на коробках, на стойке, отделяющей комнату от крошечной кухни, – везде трепетали огоньки свечей. Углы комнаты прятались во тьме, зато кровать посреди гостиной виднелась во всем своем великолепии. И Эрни смотрел на нее – смотрел во все глаза, словно слепой, к которому чудом вернулось утраченное зрение.

Пэтти повесила-таки полог. Тяжелая драпировка цвета слоновой кости пышными складками нависала над постелью, придавая кровати вид шатра. А за драпировкой – волны греховно-черного атласа, горы подушек, гостеприимно откинутое одеяло…

– Ну, что ты об этом думаешь?

Думаешь?! Какой нормальный мужчина станет думать, когда перед ним воплощение его сексуальных фантазий?! Лучше уж спросить: «Что ты при этом чувствуешь?» И Эрни… чувствовал, да еще как чувствовал! И благодарил Бога за широкое пальто, скрывающее от Пэтти его «чувства».

– Здорово, правда? – не отставала она.

– Э-э-э… да… действительно… очень красиво.

– Именно то, о чем я мечтала! А теперь скажи, только честно, как тебе, на твой мужской взгляд? Не слишком пышно? Понимаешь, я хочу, чтобы мужчина на такой кровати чувствовал себя свободно и непринужденно…

Эрни откашлялся, а затем совершил большую ошибку – повернулся к Пэтти лицом. Теплый свет свечей играл в ее кудрях, подчеркивал соблазнительные округлости, обтянутые юбкой и свитерком.

– Не знаешь, что сказать? – Лицо у нее вытянулось. – Значит, тебе что-то не по вкусу. Что же?

– Нет-нет… все в порядке. – Все мне по вкусу. Даже слишком. – Потрясающая кровать!

Она просияла.

– Правда? Ты правда так думаешь?

– Правда.

– Не хочешь скинуть ботинки и прилечь? Не бойся смять простыни, я не возражаю.

Господи помилуй, неужели она так наивна, что делает подобное предложение без задней мысли? Может быть. А может, и нет. В любом случае на эту кровать я не лягу, твердо сказал себе Эрни. Даже за все блага мира.

– Ну же, Эрни! Я целый час на ней провалялась и могу поклясться, у нее самый мягкий матрас на свете! Вчера в магазине я не могла как следует проверить ее на мягкость, потому что нас с Фэй ждало такси, но доверилась своим инстинктам и, видишь, не ошиблась!

Такси! Черт побери! Эрни начисто забыл, что внизу их ждет такси! Вот и повод, чтобы, не теряя достоинства, увильнуть от «испытания на мягкость».

Испустив мысленно вздох облегчения, Эрни сообщил Пэтти, что их ждет машина.

– Что же ты сразу не сказал! – И она бросилась задувать свечи.

– Ничего страшного, я…

В этот миг Пэтти задула последнюю свечу, и комната погрузилась во мрак. Пэтти рассмеялась тихим грудным смехом.

– Похоже, я поторопилась. Подожди секундочку, где-то здесь был выключатель.

Но Эрни не собирался стоять в бездействии рядом с этим маленьким сексуальным метеором. Он осторожно двинулся в сторону двери. Выключатели обычно бывают возле…

У самой двери они столкнулись. Оба вскрикнули от неожиданности. Эрни рукой уперся в теплую упругую грудь. Пэтти пошатнулась, и ему пришлось схватить ее за плечи.

– Извини! – Она снова рассмеялась, и Эрни ощутил на лице ее дыхание. – Я шла к двери.

– Я тоже.

Он отпустил ее, как только уверился, что оба прочно стоят на ногах, но этой секунды оказалось довольно: все тело Эрни словно воспламенилось, а в чреслах проснулся и нетерпеливо заурчал голодный зверь.

Эрни стоял в темноте, борясь с желанием. По счастью, жизнь в семье аристократов научила его справляться со своими чувствами. Родители не одобряли эмоциональности, полагали, что «от этих глупостей» одни неприятности. Став взрослым, Эрни не раз убеждался, что они правы.

– Ну вот, какой-то выключатель я нашла. Будем надеяться, что он от люстры…

Послышался щелчок, и вспыхнула лампочка над дверью.

У Эрни пересохло во рту. Как Пэтти хороша! Черт, не просто хороша – прекрасна! Будь она просто хорошенькой, это еще полбеды: на хорошенькую можно не обращать внимания…

– Ладно, хватит дурака валять, – спохватилась Пэтти. – Беру рюкзак, и идем.

Эрни молча кивнул, пораженный тем, что открылось ему во внезапно вспыхнувшем свете. Почему Хью его не предупредил? Почему не рассказал, какая Пэтти красавица? «Бойкая… очаровашка…» – какие-то пошлые, кургузые слова, ни в малой мере не передающие ее безыскусной прелести!

Впрочем, где Хью разбирать красавиц? Он без памяти влюблен в жену. Впервые Эрни подумал, что в статусе женатого мужчины есть свои преимущества.

Цокая каблучками по голому полу, Пэтти убежала в спальню – бывшую спальню – и мигом возвратилась с рюкзаком в руках. Она забросила рюкзачок на плечи: это движение привлекло внимание Эрни к ее груди, и голова у него от возбуждения пошла кругом.

Сверхъестественным усилием воли он удержался от слов: «Знаешь, я передумал, давай лучше проверим кровать». Собрав всю силу духа, Эрни повел свою спутницу к дверям. Только бы выйти на лестницу, говорил он себе. Подальше от этой чертовой квартиры, от кровати, от свечей, превращающих Пэтти в воплощение соблазна… Когда они вышли на площадку и Пэтти заперла дверь, Эрни облегченно вздохнул.

Он рано обрадовался.

Спускаясь с Эрни в лифте, Пэтти с завистью поглядывала на его пальто. Черное и мрачное, оно придавало ее спутнику загадочный, прямо-таки шпионский вид. Решено, такое пальто она себе и купит, как только появятся деньги. Никаких больше простецких куртенок! Шик, загадочность и холодная элегантность – вот что ей нужно.

Впрочем, Пэтти не жалела, что разорилась на кровать. Это важнее. Остается только надеяться, что с оформлением своего лежбища она не переусердствовала.

– Эрни, скажи честно, как тебе кровать? Эти черные простыни не слишком… э-э-э… недвусмысленны? Я ведь могу вернуть их в магазин и обменять на что-нибудь не столь вызывающее.

Эрни прокашлялся.

Что-то он часто кашляет, подумала Пэтти.

– Слушай, ты не простудился? Если плохо себя чувствуешь, я не хочу тебе навязываться.

– Прекрасно я себя чувствую, – с легким удивлением ответил он. – С чего ты взяла, что я заболел?

– Ну, ты что-то притих и все время покашливаешь. А один раз мне показалось, что ты охрип. У нас человека с такими симптомами живо укладывают в постель с термометром и грелкой! Дай-ка я тебе лоб пощупаю.

Эрни отшатнулся.

– Да нет у меня температуры!

– Вот теперь у меня действительно проснулись подозрения…

Пэтти снова протянула к нему руку, и Эрни снова дернул головой. Может быть, мелькнула у него мысль, она ищет предлог, чтобы до меня дотронуться?

– Фэй и Хью будут очень недовольны, если я вытащу тебя, больного, на улицу в такой холод!

Наконец он поймал ее руку.

– Я не болен! И хватит об этом, договорились?

О-о, какой металл в голосе! И какая крепкая хватка! Пальцы сильные, теплые – но не горячие, значит, температуры и вправду нет.

– Если ты плохо себя почувствуешь, скажешь мне?

– Скажу. – Со вздохом облегчения Эрни отпустил ее руку.

И Пэтти немедленно об этом пожалела. Первый телесный контакт – когда они с Эрни столкнулись в темноте – заставил ее желать большего; и второй не обманул ожиданий. Как непохожи руки Эрни на грубые мозолистые ручищи дербиширских парней! Должно быть, и в постели он не будет неуклюжим, словно фермерский сынок… Нет, Эрни знает, как ласкать женщину. При этой мысли Пэтти пронзила дрожь удовольствия.

– Да ты замерзла! – воскликнул он. – Господи, ты же без пальто! Как я не заметил?!

Лифт остановился и распахнул двери, но Эрни снова нажал на кнопку четырнадцатого этажа.

– Вернемся и возьмем пальто. На улице настоящий мороз.

– Не хочу! – Пэтти потянулась к кнопкам – но поздно, лифт уже мчался наверх.

– Что значит «не хочешь»? Нельзя же идти в таком виде на улицу!

Пэтти закатила глаза.

– Я сбежала из родительского дома в Лондон не для того, чтобы выслушивать нотации! Мне двадцать лет, и, если я хочу идти без пальто, значит, пойду без пальто!

Полчаса назад она мерила перед зеркалом свою куртку – просто чтобы проверить, вправду ли она настолько отвратительно смотрится с мини-юбкой. Оказалось, именно настолько. И даже еще отвратнее.

Несколько секунд Эрни молчал, вперив в Пэтти потрясенный взгляд.

– Да ты шутишь! Посмотри, во что я одет, и сравни с собой. На мне брюки, рубашка с длинными рукавами, пиджак и, наконец, пальто. На тебе – колготки, юбка, которая почти ничего не прикрывает, и тоненький свитерок!

Как подробно и точно он описал мою одежду! – восхитилась Пэтти. Впрочем, неудивительно – ведь все это время он глаз с меня не сводил. И, если я не ошибаюсь, в глазах его блестит что-то очень похожее на возбуждение. Значит, я правильно выбрала наряд.

– В такой вечер, как сегодня, – продолжал Эрни, – нельзя выходить на улицу без пальто. Без длинного теплого пальто.

– У меня нет длинного теплого пальто.

– Ну хоть что-то есть? Не могла ты приехать в Лондон зимой и не взять с собой теплой одежды!

– Теплая одежда у меня есть, но на нее смотреть страшно! Провести в столице первый субботний вечер в старой куртке? Да я лучше нагишом пойду!

Он снова закашлялся.

– Ну вот, видишь? Ты простужен.

– Нет, вовсе нет, – возразил Эрни, и уголки его губ странно изогнулись.

С возрастающим ужасом Пэтти поняла, что он изо всех сил сдерживает смех. Господи! Страшнейшие ее кошмары стали явью! Утонченный житель мегаполиса потешается над деревенской дурехой, которая скорее задницу себе отморозит, чем выйдет на улицы Лондона в куртке!

Двери лифта растворились. Бежать, бежать!

– Знаешь что? Я тут подумала… пожалуй, я никуда не пойду. – Пэтти выскочила на площадку. – Большое спасибо за твои заботы, но я вдруг поняла, что с ног валюсь от усталости. Знаешь, переезд, все эти хлопоты… Лягу-ка я отдохнуть. Пока, увидимся позже.

– Подожди! – Эрни поймал ее за плечо.

При его прикосновении Пэтти вновь ощутила знакомый трепет, но теперь он тут же затих. Что может быть возбуждающего в мужчине, который втихомолку над ней смеется? Может быть, ему и кровать показалась смешной? И не кашлял он, а пытался сдержать приступ хохота? С первого взгляда Эрни показался ей героем, рыцарем без страха и упрека. Очевидно, кодекс чести джентльмена не позволяет выводить даму на холод без пальто. Пэтти оценила заботу, но одной усмешкой Эрни разрушил все ее надежды. Впрочем, сейчас он больше не усмехался.

– Если это из-за пальто…

– Из-за пальто? – Пэтти вскинула брови. – Да нет, конечно! Просто у меня вдруг разболелась голова.

И в самом деле разболится, если он еще хоть слово скажет об этом чертовом пальто!

– У тебя, наверное, есть аспирин, – предположил Эрни, не выпуская ее руки. – Давай-ка выпьем таблетку.

Он обращался с ней, как с маленькой, но, как ни глупо, Пэтти это нравилось. Нравился и командный тон, и то, что Эрни продолжает держать ее за руку. Прикосновение его обжигало сквозь тонкий шерстяной рукав – обжигало и согревало… Если Эрни рядом, на кой черт нужно пальто?

Когда они вошли в прихожую, стыд побудил Пэтти признаться:

– На самом деле голова у меня не болит. – Она вздохнула. – Это все из-за пальто. Знаю, для тебя это звучит глупо, но мне в самом деле ужасно не хочется идти на улицу в куртке. Не понимаю, как я раньше об этом не подумала, ведь тысячу раз воображала свой первый вечер в Лондоне! А денег на пальто у меня сейчас нет, я почти все спустила на кровать. Наверное, ты скажешь, что и это глупость…

– Нет, не скажу. – Большим пальцем Эрни начал поглаживать ее руку. Сознательно или это просто рефлекс?

– Можешь не стесняться. Я знаю, что слишком волнуюсь и делаю уйму глупостей. Все оттого, что еще не освоилась. Пройдет несколько месяцев, и я стану холодной, собранной и утонченной, как настоящая столичная штучка. Нужно время… и, конечно, деньги. А пока, раз я не могу позволить себе такое сказочное пальто, как у тебя, лучше обойдусь без него. Если не буду стоять на одном месте, не замерзну.

Эрни удивленно оглядел себя.

– Так тебе нравится мое пальто?

– Нравится – не то слово! У него такой… столичный вид!

– Тогда дело упрощается. – И Эрни принялся вынимать руки из рукавов.

– Эй, что это ты делаешь?!

– Одалживаю свое пальто тебе.

– Ни за что! – Пэтти вцепилась в воротник. – А ну надевай обратно! Не смей снимать!

Эрни замер.

– Боишься, что будешь в нем глупо выглядеть? Да, пожалуй, тебе оно великовато, но рукава можно подвернуть, а по длине подойдет – оно ведь мне только до колен.

– Я не об этом беспокоюсь… – уже не столь уверенно пробормотала Пэтти.

Взявшись за воротник, она едва не замурлыкала от удовольствия – так приятна оказалась на ощупь теплая мягкая ткань. Пальто и вправду ей велико, но в этом есть свои плюсы: все встречные догадаются, что пальто одолжил ей Эрни, и, может быть, примут ее за его девушку… А это так соблазнительно – хоть на один вечер, хотя бы в чужом воображении стать девушкой такого классного парня!

– Тогда бери.

Эрни сбросил пальто и протянул ей. Пэтти боролась с искушением.

– Это ничего не решает. Теперь без пальто оказался ты. А я не могу дать тебе свою куртку! Точнее, я-то могу, только ты ее не возьмешь. Не говоря уж о том, что у тебя на плечах она разойдется по швам.

– Не беда. Прежде чем отправиться на экскурсию, заедем ко мне, и я возьму другое пальто. Заодно покажу тебе стол и стулья. Ну-ка, давай посмотрим, как оно на тебе сидит. Снимай рюкзак и померяй.

С этими словами он взял пальто за плечи и встряхнул перед Пэтти, словно красным плащом матадора. Пэтти уже готова была нагнуть голову и с воплем «му-у-у!» ринуться в бой – но вовремя остановилась. Эрни и так считает ее ненормальной, ни к чему укреплять его в этом мнении.

– Ну-у… я прямо не знаю… – протянула она, не желая сдаваться без боя, хотя все тело ее зудело от желания ощутить прикосновение теплой, мягкой и, без сомнения, невероятно дорогой шерсти.

– Лучше не придумаешь. Повернись, я тебе помогу.

Сбросив рюкзак, Пэтти повернулась к Эрни спиной. Плавным, кошачьим движением, от которого Пэтти затрепетала, он набросил пальто ей на плечи. Атласная подкладка мягко скользнула по плечам, и у Пэтти подогнулись колени. Ах, что за наслаждение – почти как оргазм!

Эрни обошел ее и встал спереди.

– Неплохо. Дай-ка подверну рукава.

Пэтти вытянула руки и, пока он ловко закатывал и подворачивал на ней рукава, наслаждалась новыми ощущениями. Теперь она убедилась, что Эрни – умелый любовник. Мужчина, с таким искусством закатывающий рукава, просто не может быть грубым и невнимательным в постели.

– Застегивай пояс, бери сумку, и пошли.

Открыв глаза, Пэтти обнаружила, что Эрни неотрывно смотрит на нее и выражение его лица граничит с нежностью. Странное и сладкое тепло разлилось по ее телу от его взгляда. Нет, он не просто умелый любовник – он нежный, ласковый, заботливый… От этой мысли Пэтти вздрогнула и поспешила заняться поясом.

– Готова! – объявила она наконец, вскидывая на плечи рюкзачок.

Эрни взял ее под руку, и они вышли за дверь.

Пальто мешало в полной мере ощутить его прикосновение – и все же Пэтти трепетала от мысли, что Эрни, как видно, понравилось ее трогать. Пусть дальше он не пойдет, но и от дружеских прикосновений вечер станет куда более волнующим.

Как здорово он придумал с пальто! Теперь Пэтти не только проведет вечер в сказочном одеянии Эрни, но и улучит момент взглянуть на его апартаменты. Что уж скрывать – она умирала от любопытства, хоть и смешанного со страхом.

Вполне возможно, что, узрев жилище лондонского светского льва, Пэтти немедленно умрет от стыда. Но зрелище того стоит! Она должна знать, что любят холостяки из высшего общества, – хотя бы для того, чтобы изысканно обставить собственную квартиру. И прежде всего надо взглянуть на его кровать. Если ей не хватает вкуса, Эрни как истинный джентльмен никогда об этом не скажет: но один взгляд на его спальню поможет Пэтти узнать правду.

Они вышли на улицу, и порыв ледяного ветра чуть не сбил ее с ног. Эрни был прав: без пальто она мгновенно превратилась бы в ледышку. Увидев такси у подъезда, Пэтти ощутила острый укол совести: все это время, в течение которого они препирались и ездили вверх-вниз, Эрни придется оплатить из своего кармана.

– Эрни, я заплачу за такси! – крикнула она, перекрывая шум улицы.

Он распахнул дверцу такси и помог Пэтти сесть, при этом приблизив губы к ее уху.

– Посмотрим, – прошептал он, согрев ее кожу своим дыханием.

От этого теплого, интимного шепота Пэтти едва совсем не расклеилась, но вовремя напомнила себе, что это ничего не значит. Просто горожане в отличие от деревенских девчонок предпочитают не орать на всю улицу. А что до интимного тона… бывают мужчины, у которых любой шепот звучит сексуально.

Эрни дал указания шоферу, и они двинулись в путь.

Такси мчалось, прокладывая себе путь по запруженной машинами улице, словно спасалось от погони. Пэтти не привыкла к такой скорости: сказать, что она была в восторге, – ничего не сказать. Во всех фильмах герои носятся на бешеной скорости. Пэтти была бы разочарована до глубины души, если бы ее не встряхивало на сиденье.

В довершение сцены Эрни извлек из кармана пиджака телефон и сделал звонок. Судя по его репликам, заказывал столик в ресторане. Заказывал столик!

– Надеюсь, ты не слишком проголодалась, – заметил он. – Я заказал столик на девять.

– Нисколечко, – поспешно ответила она. – Вполне могу подождать.

Пэтти, разумеется, не стала признаваться, что меньше часа назад, почувствовав голод, заказала себе сандвич из закусочной, телефонный номер которой нашла на принесенных Хью салфетках. Не устояла перед искушением: в родной Заводи закусочных днем с огнем не сыщешь, если не считать чайную, да и та теперь, после смерти хозяйки, закрыта.

– Куда мы едем? – с дрожью в голосе поинтересовалась Пэтти.

Сердце рвалось куда-нибудь на Пиккадилли или на Пэлл-Мэлл, но ему решительно возражал тощий кошелек.

Эрни повернулся к ней, в полумраке лицо его казалось еще чеканнее и мужественнее.

– Небольшой восточный ресторан. Отличная репутация и потрясающий черепаховый суп.

– Э-э-э… отличная мысль.

Восточная кухня – вот здорово! Хотя… интересно, каков на вкус черепаховый суп? Хотелось бы знать, что еще там подают и насколько это съедобно? К сожалению, Пэтти ни разу не видела восточных ресторанов. Даже издали.

– Думаю, тебе понравится. Этот ресторан принадлежит одному из моих клиентов. Пару месяцев назад я подсказал ему, как увеличить капитал, и он обещал как-нибудь отплатить мне бесплатным ужином на двоих.

Пэтти подозрительно прищурилась.

– Правда? Или ты собрался потихоньку заплатить за меня?

– Чистая правда. – Эрни сверкнул белозубой улыбкой. – Но, признаю, это место я выбрал специально, чтобы не отягощать твой бюджет. Знаю, ты готова платить и для тебя это важно; однако, боюсь, ты не имеешь представления, как опустошают кошелек лондонские развлечения.

– Фэй меня предупреждала.

Мои развлечения уже начались! – подумала Пэтти, впивая взглядом его улыбку. Такие развлечения, какие не найдешь в Сонной Заводи! Бросив косой взгляд на красный огонек счетчика, Пэтти приказала себе не думать о деньгах и наслаждаться.

– Зачем же ты ведешь на бесплатный ужин меня? Лучше бы приберег его для настоящего свидания.

– Наше свидание настоящее.

О-о! Какие прекрасные слова!

– Я берег этот ужин для того, кто его оценит. Не хочу вести туда человека, для которого ужин в восточном ресторане – дело привычное.

– Поверь, для меня это совсем непривычно!

Только бы там не подали змею! – мысленно взмолилась Пэтти. Или еще что-нибудь холодное и скользкое. Стоп, хватит дрожать! Эрни счел меня достойной ресторана – значит, я буду достойна. И съем все, что угодно, даже жареных червей!

– Ну вот и приехали.

Пэтти выглянула в окно – и ахнула. За стеклянными дверями виднелась фигура швейцара.

– Что-то не так?

– Нет-нет! – с широкой улыбкой заверила она. – Все в порядке!

Эрни все отчетливее понимал, что попал в беду. В этой женщине его привлекало решительно все, и желание оказаться с ней в постели становилось непреодолимым. Особенно когда он вспоминал, что сама она только об этом и мечтает. И еще кровать – боже, что за кровать! «Не слишком ли она… недвусмысленная?» – спросила Пэтти. О нет, не слишком! В самый раз!

Высаживая Пэтти из машины, Эрни снова обратил внимание на то, как сидит на ней его пальто. Он хотел разрешить проблему – а вместо этого создал новую. В пальто «на вырост» Пэтти казалась юной и уязвимой, но стройные ножки напоминали, что перед Эрни отнюдь не ребенок. В первый раз, увидев между разошедшимися полами пальто обтянутую чулком коленку, Эрни едва не застонал от острого, всепоглощающего желания: на миг ему почудилось, что под пальто на Пэтти ничего нет…

Вот и сейчас, когда полы пальто взметнулись, обнажив колени, у Эрни томительно заныло в паху. Боже правый, когда он в последний раз так остро реагировал на женщину? Должно быть, это от тех учебников по сексу, что он обнаружил в багаже Пэтти. Или от того, что последний его роман завершился два месяца назад вследствие обоюдной скуки.

С Пэтти Эрни скучно не было – наоборот! От нее он глаз не мог отвести. И, входя в подъезд, держал ее за руку не из вежливости, а просто потому, что ему это чертовски нравилось.

Прежде он никогда об этом не думал, но, оказывается, одни женщины умеют держаться за руки, а другие – нет. Пэтти, несомненно, умела. Пальцы ее переплелись с его пальцами, словно детали головоломки. Сжимает крепко, но не слишком… От сплетения рук мысли Эрни метнулись к сплетению тел. Он готов был поклясться: Пэтти знает, как вознести мужчину на небеса. И не потому, что читает об этом книги. Нет, у нее природный талант.

Вежливо поздоровавшись с привратником, Эрни ввел свою даму в холл.

– Швейцар! – с придыханием прошептала Пэтти. – Никогда в жизни не входила в дом со швейцаром!

– Очень милый человек. Дочка у него поет в опере. Если пойдешь в Ковент-Гарден, может быть, ее увидишь.

Эрни поражался тому, что умудряется вести беседу, когда все мысли его об одном: как славно лежит рука Пэтти в его руке и как могли бы лежать, сплетясь воедино, их тела на черных атласных простынях… Черт побери, а ведь сейчас они снова останутся наедине! Эрни всерьез опасался, что на этот раз не устоит перед искушением.

А устоять необходимо. По причинам, которые он перечислил себе час назад. Плюс еще одна: этого вечера Пэтти ждала много лет. Эрни умел соблазнять женщин и, без сомнения, был способен заставить Пэтти забыть о ее планах. Но потом она его за это возненавидит, ибо не мечтала провести свой первый субботний лондон-ский вечер в чужой постели!

В том, что касалось секса, Эрни был довольно консервативен. Единственная перемена, которую он признавал, – перемена партнерш. Но в последнее время даже это прискучило, ибо женщины, с которыми он спал, были словно созданы по шаблону. Он даже начал подумывать – хоть и не хотел себе в этом признаваться, – что, может быть, постельные наслаждения просто не для него.

Но теперь об этом можно не беспокоиться! Один взгляд на Пэтти – и он снова семнадцатилетний юнец, начиненный гормональной взрывчаткой. Даже пахнет от нее не так, как от его прежних подруг, – и это ему тоже по душе. Духи по сто пятьдесят фунтов за унцию для Эрни прочно ассоциировались со скукой. А от Пэтти исходит аромат ванили, и Эрни все бы отдал за возможность впиться в ее сочные губки, чтобы испробовать эту пряность на вкус!

– Потрясающий лифт! Смотри, мы отражаемся в дверцах! – восторженно щебетала Пэтти. – Как здесь хорошо пахнет! Меня даже лифты возбуждают! – призналась она, глядя на Эрни снизу вверх сияющими глазами. – Они так сексуально скользят по шахте вверх-вниз!

– Э-э-э… никогда об этом не думал, – простонал он.

– В один прекрасный день я непременно попробую заняться сексом в лифте!

Сменила бы она тему, что ли! Иначе «один прекрасный день» окажется не за горами!

– А ты никогда не пробовал?

– Нет!!!

Да что ж такое?! – удивился Эрни. Чего ни хватишься, ничего я не пробовал!

– Конечно, ты так привык к лифтам, что тебе такое и в голову не приходит, – не замечая, какой эффект произвели ее слова, продолжала Пэтти. – Я, наверное, кажусь тебе ненормальной. Послушай, когда я начинаю болтать глупости, не стесняйся и говори прямо: «Пэтти, ты ведешь себя как идиотка!» Мне нужно обрести лоск, чтобы не выглядеть деревенщиной, когда я начну по-настоящему встречаться с городскими парнями.

– А сейчас ты со мной встречаешься не по-настоящему? – с легкой обидой поинтересовался Эрни.

– Нет-нет, сейчас не считается. Я еще, можно сказать, солому из волос не вытряхнула. Подожди немного – вот наберусь опыта, стану такой же, как лондонские девушки, тогда ты меня не узнаешь!

Что мог ответить на это Эрни? Воскликнуть: «Не смей меняться, для меня ты хороша такая, какая есть!»? Нет, этого он никогда не скажет. Ведь прозвучит так, словно она ему небезразлична, словно он заявляет на нее какие-то права…

По счастью, в этот миг двери лифта растворились, и Эрни получил право промолчать. Возможно, мысль, что свидание с ним для Пэтти «не настоящее», охладит его энтузиазм. Охладит настолько, что он сможет войти с ней в квартиру и забрать пальто без происшествий.

Эрни очень на это надеялся.

Никогда в жизни Пэтти не испытывала такого восторга! Шагая вслед за Эрни по холлу, выстланному пушистым ковром, она мысленно поздравляла себя с тем, что не поддалась на уговоры Фэй и не потащила Эрни в постель. Иначе при виде его роскошных апартаментов ее охватил бы невыносимый стыд за собственное, мягко говоря, небогатое жилище. А стыд и неловкость – не лучшее начало для романа.

Теперь же с Пэтти стыдиться нечего: Эрни ей чужой, и его великолепное жилище представляет для нее лишь академический интерес. Возможно, парней богаче Эрни ей не встретить. Так что все свои «охи» и «ахи» она выплеснет сейчас, а при следующем визите в какую-нибудь холостяцкую берлогу будет спокойна, собранна и невозмутима, как подобает горожанке.

– Еще раз спасибо, что взял меня под свое крылышко, – сказала Пэтти, когда Эрни, остановившись перед дверью, полез в карман за ключом. – Какая Фэй молодчина, что это придумала!

– Всегда рад помочь. – Он отворил дверь и жестом пригласил Пэтти войти.

Едва она переступила порог, как в глаза ей бросилась картина, висящая над антикварным столиком. Изображенная на ней женщина откинула голову назад, волосы ее разметались, словно от порыва ветра; выглядела она отважной и уверенной в себе, хотя на ней и лоскутка не было. В Сонной Заводи таких картин не увидишь, это уж точно!

– Вот это мне нравится! – Пэтти указала на полотно.

– Мне тоже.

Эрни отворил шкаф-купе и снял с вешалки серое шерстяное пальто. Пэтти не спускала с него глаз. В Сонной Заводи мужские пальто не в моде – тамошние представители сильного пола предпочитают куртки с подстежкой. Если начинать заигрывать с Эрни, сказала себе Пэтти, то сейчас – обстановка самая подходящая. Но нет, не стоит. Эрни ясно дал понять, что ему такие отношения не нужны.

– Ну что, пойдем? – спросил он.

Значит, он не собирается приглашать ее в комнаты! Да, их ждет такси и столик заказан – но она умрет, если хоть одним глазком не взглянет на гостиную и спальню лондонского денди!.. Нет-нет, нельзя. И не заикайся, Пэтти! Любопытство, назойливость – все это так провинциально…

И все-таки первый порыв победил.

– Ты же собирался показать мне стол и стулья!

– Ах да. Входи. Они в чулане при спальне.

Спальня! Вот повезло!

Проходя через гостиную, Пэтти торопливо огляделась. Антикварная мебель, возможно бесценная, в очень хорошем состоянии – видно, что за ней тщательно ухаживают. Комната выдержана в винно-красных и кремовых тонах. Из высоких, до потолка, окон открывается великолепная панорама ночного города. И все же Пэтти не могла отделаться от ощущения, что в этой комнате никто не живет. Чувствовался в ней какой-то холод, едва ощутимая неустроенность. Даже камин здесь был прикрыт латунным экраном, на полированной поверхности которого не виднелось ни пятнышка.

Спальня выглядела ненамного уютнее. Пока Эрни грохотал мебелью в чулане, Пэтти оглядывала комнату. На плацдарм для любовной битвы спальня явно не тянула. Обтекаемые очертания кровати, быть может, и таили в себе какой-то сексуальный намек, но кремовые простыни и одеяло придавали постели уныло-деловой вид. Это впечатление усугублялось финансовым журналом и открытым кожаным кейсом на прикроватном столике. Не говоря уж о ноутбуке.

Пэтти преисполнилась гордости за собственную спальню. Ее экс-гостиная на роль храма любви подходит куда больше, чем стерильная и безжизненная спальня Эрни. Несмотря на все антикварные столики и тумбочки. А может быть, именно из-за них. Всем этим изящным вещицам не хватает броскости и вызова.

– Подожди еще секунду, – попросил из чулана Эрни. – Чтобы добраться до стола и стульев, нужно кое-что передвинуть.

– Конечно.

На ореховом комоде Пэтти заметила фотографию в рамке – единственную в спальне фотографию. Стоит взглянуть на нее поближе… Трое стоят на борту яхты. Мужчина и женщина, загорелые и элегантные, словно на рекламном снимке. Между ними мальчик лет пяти-шести – Эрни. Он держит обоих за руки и улыбается в камеру щербатой улыбкой до ушей. Так вот они какие – аристократы, внушившие сыну отвращение к семье!

– Стол и стулья, весь комплект в одной коробке.

Пэтти подпрыгнула, словно Эрни застал ее за чем-то нехорошим.

– Я только…

– Смотрела фотографии, понимаю. Что ж тут такого? – Он прислонил здоровенную картонную коробку к кровати.

Скорее уж смотрела фотографию, мысленно уточнила Пэтти. Одну-единственную. Может быть, он сохранил этот снимок, потому что на нем родители еще вместе?

– Ты в детстве был очень милым.

– Да? А мать уверяет, что от меня были одни неприятности.

– Это от единственного-то ребенка? Хм, попробовала бы она вырастить шестерых!

Эрни пожал плечами.

– Тогда, по крайней мере, мне было бы с кем играть. Учителей мне приглашали на дом, так что даже школьных друзей у меня не было. Мне было скучно, а у скучающих детей порой возникают странные фантазии.

– Например? – Пэтти сгорала от желания заглянуть в совершенно неизвестный ей мир.

– Например, заметив, что горничная и дворецкий часто и подолгу разговаривают наедине, я вообразил, что они – иностранные шпионы. И начал следить за ними, чтобы разгадать их планы. В самых простых словах мне виделся тайный смысл. Горничная, скажем, говорила: «Надо бы почистить канделябр», а я воображал, что это значит: «Похищенные бумаги я спрятала на чердаке».

Пэтти понимающе улыбнулась.

– А я воображала, будто у папы на поле тайно приземлились инопланетяне, а потом замаскировались под добрых жителей Сонной Заводи. Ты в «Интеллидженс сервис» обращаться не пробовал?

– Нет, сначала я решил собрать доказательства и начал записывать их разговоры на магнитофон.

– Ух ты! – Пэтти отодвинула пальто в сторону и плюхнулась на кровать. Она чувствовала, что Эрни готов рассказать интересную историю. – Им это не понравилось, верно?

Он прислонился к комоду, небрежно выставив одну ногу вперед. Как же он хорош! – уже в который раз подумала Пэтти. Словно сошел со страниц журнала!

– Они так ничего и не узнали. Но дело в том, что у них, как выяснилось, был роман, так что пленки получились необычайно интересными. Сопение, пыхтение, стоны, вздохи, ритмичные толчки, а также слова и целые фразы, каких я никогда до тех пор не слышал.

По спине Пэтти пробежал приятный холодок.

– Вот это да! А ты понял, что это такое?

– Не сразу. – Взгляды их встретились. Эрни по-прежнему улыбался, в его глазах блестел чувственный огонек. – Но довольно скоро сообразил. Мне было одиннадцать, и я уже начинал интересоваться такими вещами.

– Понимаю… – выдохнула Пэтти, словно загипнотизированная его искристым взглядом.

– Когда я осознал, что это, то начал крутить пленку по десять раз на дню. В конце концов меня застукала мать. Я не хотел, чтобы горничную и дворецкого уволили из-за меня, поэтому соврал, что заказал пленку по каталогу из секс-шопа. Мне тогда здорово влетело.

– Твоя мать так и не узнала, что у них был роман?

– Очевидно, нет. Ведь никого не уволили.

– Представляю, как это тебя возбуждало – слушать все эти стоны и вздохи, а потом видеть, как они работают вместе, словно ни в чем не бывало!

– Безумно возбуждало. А горничная была просто великолепна. В моих подростковых фантазиях она играла главную роль. Она уволилась, когда я был еще совсем мальчишкой, – иначе, быть может, я попробовал бы осуществить свои мечты!

Пэтти вспомнила о такси с включенным счетчиком и о столике, заказанном на девять.

– Эрни, нам пора! – Она бросила взгляд на часы у кровати. – Мы опаздываем на ужин, а о том, сколько придется платить за такси, я и думать не хочу!

На лице Эрни отразилось такое изумление, словно он начисто забыл о такси, не говоря уже об ужине.

– Господи, извини! Ты, наверное, умираешь с голоду!

– Еще как!

Они надели пальто, вышли и начали спускаться в лифте, прежде чем Пэтти сообразила, что так и не взглянула на стол со стульями, которые с таким трудом раскопал для нее Эрни.

– Судя по тому, что я видела, стол мне понравится. – Пэтти не кривила душой: в такой шикарной квартире, по ее мнению, даже складной столик просто обязан быть образцом элегантности.

– Главное, что комплект компактный. Все умещается в одной коробке. Я завезу ее тебе завтра днем.

Так скоро?! – ужаснулась Пэтти. Но я не успею обдумать план действий. Соблазнять или не соблазнять – вот в чем вопрос! А каждая встреча в обыденной обстановке уменьшает мои шансы на успех.

Если я решусь соблазнить Эрни, мне понадобятся советы и помощь Фэй. Но он готов встретиться со мной уже завтра. Неужели ему не терпится меня увидеть? И что будет, если перенести встречу: сыграет ли это в мою пользу или Эрни потеряет ко мне интерес? В любом случае, мне нужно время, рассудила Пэтти. Попробуем поторговаться…

– Это было бы просто здорово, но, знаешь, завтра ты меня можешь не застать дома. У меня столько дел…

– Да-а? – разочарованно пробормотал Эрни, но тут же, овладев собой, пожал плечами. – Хорошо, как скажешь.

Черт! Похоже, она просчиталась. Пэтти решилась на компромисс.

– Думаю, я буду дома около семи. Это для тебя не слишком поздно?

– Мм… нет. Нет, нормально. Или, если хочешь, подождем до следующих выходных.

То ли он потерял к ней интерес, то ли на редкость искусно притворяется. Нет, следующие выходные – это слишком долго! Упускать Эрни нельзя, твердо сказала себе Пэтти. Где еще я найду такое великолепное воплощение первого пункта из своего списка – «богатый бизнесмен»?

– Значит, в семь, – подытожила Пэтти. – Хорошо, закажем сандвичи или пиццу.

Он улыбнулся, вновь обретя уверенность в себе.

– А ты не хочешь накормить меня собственноручно приготовленным ужином?

– Ну нет! Так делают в Сонной Заводи, а в Лондоне еду заказывают на дом.

Я приготовлю кое-что другое! – мысленно добавила Пэтти. И, держу пари, моя стряпня придется тебе по вкусу!

Восточные деликатесы Эрни жевал, не ощущая вкуса. Новооткрытое сходство Пэтти с Кэти, так звали ту горничную, не шло у него из головы. Хотя, осознав, что его влечение к Пэтти вызвано воспоминаниями юности, он почувствовал облегчение. Теперь, когда он знает, в чем дело, ему будет легче себя контролировать.

Это хорошо. Потому что, когда имеешь дело с Пэтти Скимпол, без самоконтроля не обойтись.

Главное – держаться подальше от спален. Еще одной беседы с этой женщиной на фоне красноречиво белеющих – или еще более красноречиво чернеющих – простыней он не выдержит. Особенно если будет помнить, что она похожа на Кэти. И что возит с собой целую коробку – а может, и больше – секс-литературы. Неудивительно, что она его так завела!

От десерта Пэтти отказалась. Эрни не стал настаивать, хотя ему и не хотелось покидать ресторан. За первыми несколькими пунктами из его путеводителя неизбежно последуют ночные клубы, где Пэтти может встретить кого-нибудь из мужчин своей мечты… Честно говоря, Эрни была отвратительна сама мысль водить Пэтти по злачным местам Лондона. Но что делать – давши слово, держись.

На улице субботнее веселье было в полном разгаре. Сверкая фарами и обдавая зазевавшихся прохожих грязью, проносились автомобили. На тротуаре тоже было не протолкнуться – кроме заведения, из которого они только что вышли, поблизости располагалось еще два ресторана. Похоже, бой за такси будет жарким, подумал Эрни, как раз таким, как я люблю.

Когда-то, на заре своей донжуанской карьеры, Эрни обнаружил, что женщины преисполняются благоговения перед мужчиной, способным поймать такси в час пик. Очевидно, думалось ему, битва за такси – современный вариант охоты на мамонта. Эрни овладел этим искусством в совершенстве. Разумеется, всегда можно заказать такси из ресторана – но он предпочитал честный бой.

– Вот это да! – выдохнула Пэтти. – Обожаю большое движение!

Эрни невольно улыбнулся, чувствуя, что и сам готов всей душой полюбить пробки.

– Значит, Лондон тебе понравился. Теперь, если хочешь, постой у двери – там теплее, а я поймаю такси.

И решительной походкой настоящего мужчины он направился к краю тротуара. Но Пэтти поспешила за ним.

– Я хочу сама!

– Поймать такси? Видишь ли, Пэтти, сейчас час пик, и очень нелегко…

– Зачем же я тренировалась?

– В чем?! Никогда не поверю, что в Сонной Заводи есть такси.

– Да нет, я училась свистеть!

Эрни не успел ее остановить: выскочив на кромку тротуара, Пэтти сунула два пальца в рот и издала звук, от которого у Эрни заложило уши. Неудивительно, что рядом с Пэтти тут же затормозило такси!

– Вот видишь? – С улыбкой победительницы она повернулась к Эрни. – Получилось!

– Молодчина, – похвалил он, стараясь скрыть разочарование.

Но кто же знал, что она умеет свистеть? Хотя от девушки с собственным ящиком инструментов можно ждать чего угодно…

– А теперь садись скорее, пока…

Договорить Эрни не успел – какой-то тип, ловко проскользнув за спиной Пэтти, распахнул дверцу машины. Эрни быстро отстранил Пэтти и схватился за дверцу.

– Прошу прощения, это наше такси.

Немолодой мужчина воинственно взглянул на него.

– А мне так не кажется!

В крови у Эрни вскипел адреналин. Пусть Пэтти добыла мамонта без его помощи – у него все-таки остался шанс проявить себя настоящим мужчиной, добытчиком и защитником! Он пригвоздил наглеца к месту самым своим устрашающим взглядом.

– Эта машина наша, так что, если не возражаете…

– А вам куда? – послышался вдруг звонкий голосок Пэтти.

– В Вестминстер.

– Я тоже туда хочу! – отозвалась Пэтти. – Поехали вместе!

– Пэтти, подожди минутку! – взмолился Эрни. Он хотел показать этому нахалу, где раки зимуют, а не тащить его с собой! – Мы же вовсе не…

– Вас зовут Пэтти? – «Захватчик» улыбнулся. – Совсем как мою мать. Ее имя Пэтти Бэрристер.

– Да неужели?! – радостно откликнулась Пэтти. – Значит, ваша фамилия Бэрристер?

– Да, я Джордж Бэрристер.

– Вот и познакомились!

Может быть, думал Эрни, мы перенеслись в иную вселенную? В нашем мире как-то не принято дружески болтать с наглецом, пытавшимся увести у тебя из-под носа такси. Он разрывался между злостью и восхищением – в конце концов восхищение победило.

– Я Пэтти Скимпол. – Пэтти протянула мужчине руку. – Рада с вами познакомиться, сэр. А это Эрни Стенфорд. Мы…

– Так что, едете или нет? – окликнул их таксист.

– Едем, – ответила Пэтти и, пригнувшись, нырнула в кабину. – Джордж, Эрни, давайте сюда! Места всем хватит!

Эрни оставалось только повиноваться – скрипя зубами и проклиная все на свете. Его тщательно составленный план полетел к черту: он-то думал, что они сначала отправятся в Челси и только потом в Вестминстер!

Наверное, надо было сказать Пэтти, что в кармане пальто у него лежит путеводитель. Так он и сделает, как только избавиться от Джорджа. Хотя, сказать по правде, на Джорджа жаловаться не приходилось: он избавил Эрни от необходимости сидеть со своей прелестной спутницей бок о бок, бедро к бедру. И ревность Эрни не досаждала, поскольку мистер Бэрристер Пэтти в отцы годился и не проявлял к ней ни малейшего интереса.

– Куда едем? – осведомился таксист.

– В Вестминстер, – буркнул Эрни.

Скрестив руки на груди, он слушал, как Пэтти очаровывает нового знакомого. Болтала она без умолку: Джорджу оставалось только кивать да поддакивать. К концу пути Эрни простился с надеждой, что мистер Бэрристер внезапно обернется Джеком потрошителем и предоставит защитнику дамы последнюю возможность поиграть мускулами.

Мысленно Эрни сделал заметку: поговорить с Пэтти об осторожности. Нечего знакомиться на улицах неизвестно с кем. Здесь не Сонная Заводь.

Таксист высадил их примерно в квартале от Вестминстерского аббатства. Плату разделили натрое: Эрни хотел выплатить долю Пэтти, но она зыркнула на него и заплатила за себя сама. Эрни понял, что поднимать шум не стоит: главное сейчас – избавиться от Джорджа Бэрристера.

По счастью, старина Джордж понял, что к чему, и исчез мгновенно. Эрни уже готов был заговорить о путеводителе, как вдруг Пэтти простерла руки к подсвеченной башне Биг-Бена на здании парламента.

– Господи, Эрни, ты только посмотри! – Восторженный возглас ее заклубился у губ облачком пара.

А он и смотрел. Только не на Биг-Бен.

Эрни давно приучился не проявлять своих чувств на людях, но сейчас его охватило безумное желание схватить Пэтти в охапку – вот так, на глазах у всего города! – и… Теплый свет фонарей играл в ее пушистых кудрях, радостными искорками отражался в глазах. Ветер растрепал ей волосы и разрумянил щеки: сейчас Пэтти казалась совсем девочкой, радостной и невинной. Эрни подозревал, что Пэтти отнюдь не невинна, что немало фермерских сынков срывали поцелуи с этих сочных губ. Пусть – никто из них не целовал ее перед зданием парламента!

Но она, казалось, забыла о его присутствии. Нет, не стоит приставать к ней с поцелуями, решил Эрни, это испортит впечатление…

И вообще, кто тут говорит о поцелуях? Только не он!

– Я все время щиплю себя потихоньку, чтобы удостовериться, что не сплю, – призналась Пэтти. – Какая жалость, что я не попала сюда до Рождества! Так хотелось провести рождественскую ночь на Вестминстерском мосту! А ты был здесь в Рождество?

– Нет.

Рождественскую ночь Эрни провел на элегантном приеме со столь же элегантной женщиной. После шампанского Амелия мягко намекнула, что не возражает провести праздничную ночь в постели. Реакция Эрни неприятно удивила его самого: он вдруг понял, что не хочет начинать год с секса по обязанности. Именно по обязанности, потому что эта холеная породистая девица ни в малой мере его не привлекает. Разумеется, вслух он этого не сказал, но Амелия умела читать между строк. Так что в Рождество их роману пришел конец.

– В следующее Рождество я непременно приду сюда! – торжественно произнесла Пэтти. – Непременно!

– Не сомневаюсь.

Эрни мимолетно задумался о том, с кем она будет встречать праздник – и вдруг ощутил болезненный укол ревности. Это еще что такое?

Как ни неприятно было Эрни вносить в восторги Пэтти трезвую нотку, он не мог отмахнуться от своих обязанностей.

– Пэтти, я должен кое о чем тебя предупредить. Когда ходишь по Лондону, будь осторожна и не заговаривай с первыми встречными.

– Знаю, – откликнулась она, не отрывая зачарованных глаз от Биг-Бена. – Не переживай. Я не села бы в такси с незнакомым человеком, не будь рядом тебя.

– Э-э-э… ну хорошо.

Эрни сунул руки в карманы – его охватило нестерпимое желание взять Пэтти за руку. А от держания за руки до поцелуя рукой подать…

– Я знала, если что, ты меня защитишь.

– Да, но все равно надо быть осторожной, – ответил Эрни резче, чем собирался.

Мысль, что Пэтти на него полагается, заставила Эрни вздрогнуть. От страха или от удовольствия – он сам не понимал. Как это ни глупо, он вдруг преисполнился гордости: надо же, Пэтти ему доверяет! Следом пришла еще более дикая и опасная мысль: Пэтти необыкновенная девушка и охранять ее – большая честь…

– Дай срок, я обязательно стану угрюмой и подозрительной, – безмятежно откликнулась Пэтти. – Фэй меня тоже предупреждала.

Она обернулась и взглянула Эрни в лицо. В это мгновение ветер вдруг стих и даже город-ской шум, казалось, отодвинулся в дальнюю даль.

– Мне очень понравилось, как ты там, у ресторана, бросился мне на выручку, – промурлыкала она. – Прямо мурашки по спине побежали!

Эрни сглотнул, из последних сил сопротивляясь желанию.

– Должно быть, потому что встала на сквозняке, – выдавилась из его уст какая-то жалкая попытка сострить.

От мысли, что он возбуждает Пэтти, у Эрни перехватило дыхание. Впрочем, она сейчас настолько «на взводе», что возбудить ее может что угодно. Поэтому-то рядом с ней Эрни и сгорал от пьянящего, головокружительного желания, подобного которому никогда не испытывал рядом со своими холодными как лед великосвет-скими подругами.

– Там не было сквозняка. – Не опуская глаз, Пэтти шагнула ближе, и отвороты ее пальто коснулись груди Эрни. – У меня и сейчас мурашки по спине бегут…

Он взглянул ей в глаза – и сладостная дрожь пронзила его тело.

– А у тебя? – мягко спросила Пэтти.

Эрни не помнил, как вытащил руки из карманов, просто вдруг обнаружил, что крепко обнимает Пэтти.

– И у меня, – прошептал он и склонил голову.

Пэтти не стала изображать недотрогу: приподнявшись на цыпочки и раскинув руки ему навстречу, она радостно встретила губы Эрни своими. В первый же вечер целоваться в центре Лондона с потрясающим мужчиной – такая удача ей и во сне не снилась! Жаль только, что сейчас не Рождество. А всего лишь начало новой жизни.

Всю свою радость, весь простодушный энтузиазм Пэтти вложила в этот поцелуй. И не могла пожаловаться на результаты: Эрни со стоном притянул ее к себе, и Пэтти охватил огонь.

А в следующий миг языки их сплелись – так, словно уже сто лет знали друг друга. О нет, никаких хождений вокруг да около, никаких осторожных касаний и робких полизываний! Эрни ворвался во влажную пещерку рта Пэтти, словно завоеватель, недвусмысленно давая понять, чего от нее хочет.

Но почему так кружится голова, почему ноет тело?.. Спокойно, приказала себе Пэтти. Без паники. Ты взволнованна, потому что сегодня твой первый настоящий вечер в Лондоне. То же самое ты почувствовала бы в объятиях любого привлекательного мужчины. Так что расслабься и наслаждайся поцелуем.

Нет, наслаждение – слишком пресное слово для ее чувств… Сказать ли, что с ней творилось? Трусики Пэтти стали горячими и влажными, а грохот сердца заглушил рев и гудки машин.

Эрни запустил пальцы в ее волосы и повернул голову Пэтти, чтобы углубить поцелуй. Застонав, Пэтти обхватила его за талию и крепко прижалась к нему. Ей хотелось ощутить его возбуждение – а в том, что Эрни возбужден, она не сомневалась! – но мешали пальто.

Каким-то образом пальто на ней распахнулось. Пэтти так и не поняла, кто приложил к этому руку, – ощутила только, как пальцы Эрни скользнули за полу. Когда рука его нашла край свитера, нырнула под него и принялась поглаживать нежную кожу, Пэтти прерывисто вздохнула от избытка счастья. Пальцы у него были ледяные, но она этого не замечала. Эрни нащупал застежку бюстгалтера, и сладкая дрожь предвкушения пронзила Пэтти.

С шумным вздохом он убрал руку, затем оторвался от губ Пэтти и потрясенно уставился на нее.

– Ч-что я делаю?!

Она не сразу нашла в себе силы заговорить.

– Даришь мне прекрасное воспоминание.

Эрни медленно опустил вторую руку, запахнул пальто и отступил на шаг, все это – не сводя с Пэтти изумленных, неверящих глаз.

– Я… я забыл, где мы.

– А я нет.

Он сглотнул.

– Почему же ты меня не остановила? Я не хотел тебя смущать. Я…

– А кто здесь смущен? По-моему, это было потрясающе.

Лицо Эрни залил густой румянец.

– Да… я имею в виду… поцелуй был хорош, но я не привык вытворять такое на глазах у людей. – И он поспешно затянул пояс на пальто.

– Я тоже. – Она усмехнулась, и Эрни с ужасом понял, что Пэтти смеется над его смущением. – У нас в Сонной Заводи такие штучки не одобряются. Хотя, должна тебе сказать, был один случай на площади… Но я не виновата, я вправду думала, что в час ночи там никто не появится!

– Мне не следовало тебя целовать, – окончательно расстроившись, пробормотал Эрни. – И тем более совать руку тебе под пальто!

– И под свитер, – гордо добавила Пэтти. Подумать только, как она его завела!

«Эпизод с поцелуем» – так Эрни мысленно назвал этот случай – перепугал его до полусмерти. Он твердо решил, что повторения быть не должно. И, пока они шли по лондонским улицам, честно держал руки в карманах. Если же прикосновения избежать было невозможно – например, когда они переходили проезжую часть, – он брал Пэтти под руку с такой осторожностью, словно это граната с выдернутой чекой.

– Ой, ты только посмотри! – Пэтти замерла перед ярко освещенной витриной.

Ну конечно! Выставка ночных сорочек! А он чего ждал?

– Угу, – промычал Эрни, тщетно стараясь не думать о Пэтти – в ночной сорочке или без. Особенно без.

– Вот то, что мне нужно!

Разумеется, ее заинтересовала не скромная хлопковая ночнушка, болтающаяся на манекене у самого окна. Нет, скорее уж Пэтти восторгалась вон той коротенькой черной штучкой на заднем плане!

– Угу, – повторил Эрни, запретив себе даже под страхом смерти воображать ее в этой соблазнительной вещице.

Пэтти обернулась.

– Да ты, кажется, не понимаешь, о чем я!

Он скользнул взглядом по ее лицу и быстро отвел глаза. Взор Пэтти искрился влажной зеленью, и Эрни грозила вполне реальная опасность утонуть.

– Насколько я понял, тебе нужна ночная рубашка.

– Да нет! То есть да. На самом деле даже несколько. Но сейчас я не об этом говорю. Взгляни-ка на ту ширму! Понимаешь теперь?

– А-а…

Эрни вдруг с особой остротой ощутил, что ладонь его лежит на мягкой груди Пэтти. Ни с одной женщиной он так не забывался – и одно это предупреждало, что от Пэтти стоит держаться подальше, ибо ничто в себе Эрни не ценил превыше самообладания. И все же он не убрал руку. И продолжал стоять рядом с Пэтти. Так близко, что стоило опустить голову – он зарылся бы носом в благоухающую копну ее волос. Собственно говоря, это ему и хотелось сделать. Хотя бы для того, чтобы разнюхать, чем это, черт побери, от нее так здорово пахнет!

– А ты не хочешь спросить, зачем мне нужна ширма?

Эрни боялся спрашивать, но напомнил себе, что он холоден, спокоен и собран и что какой-то девчонке из Дербишира его не испугать.

– И зачем же?

– Чтобы выгородить уголок в бывшей гостиной. За ширмой будет моя гардеробная.

– Почему бы не переодеваться в спальне?

– Можно, конечно, но это не драматично и не сексуально. Я хочу сказать… представь, что я пригласила кого-то к себе домой.

Эрни предпочел этого не представлять.

– Я предлагаю ему налить себе выпить, пока сама переоденусь во что-нибудь домашнее, – продолжила Пэтти.

Мысль о том, как Пэтти переодевается «во что-нибудь домашнее», пока какой-то тип в кухне наливает себе выпить, вовсе не обрадовала Эрни. Но почему? Ему-то что с того, что Пэтти приехала в Лондон в поисках любовных приключений? Можно только пожелать ей удачи…

– …Вот почему без ширмы мне не обойтись, – закончила она. – За ней я поставлю один из твоих складных стульев и на спинку повешу какой-нибудь сексапильный халатик – на всякий случай.

– Угу…

Что-то мои реплики разнообразием не отличаются, подумал Эрни. Но откуда Пэтти набралась таких идей? Похоже, у этой деревенской девчушки таланты Клеопатры!

– Что-то не слышу энтузиазма в твоем голосе. Разве это не сексуально – скрыться за ширмой и переодеться почти на глазах у мужчины, не прерывая разговора с ним? Для большего эффекта можно даже повесить на край ширмы снятые чулки. – Она пытливо взглянула на Эрни. – Как ты ужасно хмуришься! Неужели тебе не нравится?

Напряжением воли Эрни разогнал морщинки на лбу.

– Неплохая мысль.

– Но и не хорошая? Пожалуйста, не стесняйся. Если думаешь, что это глупо или вульгарно, так и скажи. Ну? Представь на месте моего кавалера себя!

Эрни проклял судьбу, наделившую его хорошим воображением.

– Так как тебе кажется, если твоя девушка будет раздеваться за ширмой, не прекращая разговора, это тебя заведет?

Еще двадцать секунд – и он снова ее поцелует. И это будет катастрофа.

– Да, наверное. А теперь, может, пойдем?

Черт побери, подумал Эрни, голос у меня звучит почти умоляюще! Что со мной вытворяет эта зеленоглазая ведьма?!

Пэтти улыбнулась.

– Конечно. Конечно, пойдем.

Всю дорогу до ночного клуба с губ ее не сходила легкая лукавая улыбка.

Пэтти очень гордилась тем, как ловко завела Эрни разговорами о ширмах и раздевании! От радости она даже шагала подпрыгивая.

Но самоуверенность ее продержалась недол-го. Она растаяла как дым, едва Эрни ввел Пэтти в ее первый – господи помилуй, и вправду самый-самый первый! – лондонский ночной клуб. Десять минут созерцания супермодных красоток, извивающихся под музыку, которой она никогда не слышала, и поглощающих коктейли, которых она никогда не пробовала, – и Пэтти ощутила себя полной, законченной, позорной деревенщиной.

Оглядываясь вокруг, Пэтти преисполнялась все большего презрения к себе. И прическа у нее не та. И цвет лака на ногтях не тот. Да и форма их, прямо скажем, не такая, что у девиц, элегантно подносящих бокалы с коктейлями к идеально накрашенным губам. Кстати, о губах – тут Пэтти сообразила, что после поцелуя у Биг-Бена не догадалась поправить макияж. Господи, она, должно быть, похожа на чучело!

– Что-то не так? – наклонился к ней Эрни. – Почему ты не прыгаешь от радости, что в первый раз попала в ночной клуб?

– Потому что мне не по себе.

– С чего вдруг? – Он явно удивился. – О чем тебе беспокоиться?

– Просто… а ладно, не важно.

Пэтти решила не делиться с ним своими сомнениями. Для мужчины, подобного Эрни, она – в лучшем случае любопытная диковинка. Играть в его лиге она не может – и не сможет еще долго. Так что надо пользоваться моментом и оттачивать на Эрни свои сексуальные таланты, пока ему не наскучит общение с провинциалкой.

– Может быть, заглянем в какое-нибудь другое место?

– Нет, что ты! Здесь замечательно!

«Другое место» проблемы не решит – разве что это будет место, где собираются выходцы из бывших британских колоний. И потом, он заказал шампанское – должно быть, страшно дорогое! – а она еще и бокала не выпила. Не пропадать же угощению! И Пэтти попросила Эрни налить ей еще бокал.

– Я привел тебя сюда, потому что здесь обычно тусуются ребята из Сити. Большинство парней, которых ты здесь встретишь, – люди порядочные.

– Спасибо. – Она осушила шампанское.

Пэтти охватывал восторг при звуках чистой, четкой, размеренной, такой лондонской речи Эрни! Ах, если бы услышать, как этот звучный голос с четким произношением шепчет милые глупости в постели…

Еще несколько минут назад Пэтти не сомневалась, что рано или поздно ляжет с Эрни в постель. Но сейчас, глядя на стройных и ухоженных посетительниц ночного клуба, усомнилась в своих способностях. Шампанское отчасти помогло ей восстановить былую уверенность в себе, и Пэтти недолго думая попросила еще бокал.

– Не понимаю, почему ты притихла, – заметил Эрни. – Я полагал, ты немедленно потащишь меня танцевать!

– Просто пить хочется.

И Пэтти опрокинула в себя полбокала. Чем скорее они прикончат шампанское, тем быстрее отсюда уйдут. А на танцпол она выйдет не прежде, чем сменит гардероб и отточит свое танцевальное мастерство.

– Неужели тебе не хочется пить после прогулки? – поинтересовалась она, указывая на почти нетронутый бокал Эрни.

Похоже, уговаривать бутылку ей придется в одиночестве. Нехорошо. У нее и так уже голова кружится.

– Очевидно, не так сильно, как тебе. – Эрни все-таки сделал глоток.

Только тут Пэтти сообразила, что не слишком-то это стильно – глушить шампанское бокалами, словно воду! – и густо покраснела.

– А теперь-то что не так?! – воскликнул он, воззрившись на нее с неподдельной тревогой. – Я сказал что-то, что тебя расстроило? Может быть, у тебя аллергия на шампанское? Что-то ты сильно покраснела.

– Со мной все в порядке. Правда-правда!

Какое унижение! Сидит в шикарном ночном клубе – всклокоченная, как огородное пугало, со смазанным макияжем, и в довершение всего багровая, словно перезрелый помидор! Вот тебе и «столичная штучка»!

– Извини, я отлучусь в дамскую комнату.

Пэтти вскочила. В тот же миг Эрни в силу полученного воспитания автоматически поднялся, – и они столкнулись, едва на опрокинув стол.

Каким-то чудом – ибо голова у нее шла кругом, а перед глазами все двоилось и расплывалось – Пэтти умудрилась спуститься по крутой лесенке на подвальный этаж, где располагались туалеты.

Взглянув в зеркало, Пэтти застонала в голос. Волосы растрепаны ветром, от губной помады и следа не осталось. Пэтти торопливо поправила прическу, подкрасила губы… бесполезно! Стильного вида не получалось. Да и какой там стиль, если чертовы кудряшки торчат во все стороны! Может быть, постричься? Или побриться наголо. Наверху, в клубе, она заметила одну бритую дамочку – и, как ни странно, выглядела дамочка что надо!

Но сейчас бриться – и даже стричься – нечем. Пэтти пригладила волосы, убрала их от лица. Ага, вот что ей нужно – убрать кудряшки от лица, чтобы получился строгий классический профиль! Где-то в рюкзаке была пара заколок в виде бабочек… Ага! Вот они!

Обильно смочив непослушные кудри, Пэтти пригладила их назад и закрепила заколками. Одна буйная прядь попыталась вырваться – но Пэтти подбавила воды, и прядь легла на место. Не фонтан, конечно, но уже лучше. Гораздо лучше. Этакий модный минимализм.

В это время раздался стук в дверь.

– Пэтти! Ты здесь?

Эрни!

– Сейчас выйду! – откликнулась она.

– Ну уж нет, я сам войду!

Она изумленно обернулась к распахнувшейся двери.

– Черт побери, что с тобой стряслось? – Глаза Эрни расширились от удивления.

– Ничего, я просто…

– Я же вижу, что-то случилось! – Он захлопнул дверь и прислонился к ней спиной. – И ты отсюда не выйдешь, пока все мне не объяснишь. Фэй попросила меня за тобой присматривать; если ты плохо себя почувствуешь и мне об этом не скажешь, я не смогу выполнять свои обязанности. Что случилось? Тебя вырвало? Пришлось мыть волосы? Поэтому они мокрые?

Пэтти готова была ответить «да», лишь бы покончить с этой пыткой.

Эрни испустил тяжкий вздох.

– Черт, какой же я дурень! Сначала потащил тебя, усталую, гулять по морозу, потом накормил экзотическими блюдами, к которым ты не привыкла, а под конец напоил шампанским, даже не спросив, нет ли у тебя аллергии!

Какой он заботливый, умилилась Пэтти, как серьезно относится к своим обязанностям!

– Эрни, со мной все в порядке.

И мы – наедине в общественной уборной…

Она подошла ближе и стала к Эрни вплотную, чтобы он собственными глазами увидел, что с ней все нормально.

– Меня не тошнит. И раньше не тошнило. И вообще почти никогда не тошнит. Я сильная, здоровая девушка с фермы. Может быть, ты привык к нежным барышням, которые чуть что валятся в обморок, – но я не из таких. Так что хватит переживать. Ты все сделал как надо.

– Тогда что у тебя с волосами?

В одном из ее «учебников» описывалась сексуальная интермедия в женском туалете. В Сонной Заводи Пэтти на такое не отваживалась, возможно, за отсутствием приличных туалетов, но Лондон – совсем другое дело. И все же… нет, нельзя, ведь они с Эрни только сегодня познакомились! Это слишком быстро! Или… не слишком?

Взглянув ему в глаза, она поняла, что прежде всего должна объяснить Эрни перемены в прическе.

– Едва мы вошли в клуб, до меня дошло, что я выгляжу совсем не так, как остальные. Мне стало не по себе, и я спустилась сюда, чтобы попытаться что-то исправить в своей внешности. Стать более… ну-у… приглаженной, что ли.

Глаза его затуманились непониманием – но в следующий миг прояснились, а уголки рта подозрительно поползли кверху.

– И не смей смеяться! – предупредила Пэтти.

– Что ты, что ты! – Голос Эрни был каким-то сдавленным.

– Я же вижу, ты смеешься!

– И не думаю, – заверил он. – Кстати, для сведения: мне твои кудряшки нравятся.

– Правда?

– Правда. Так чем хочешь заняться дальше?

А сам ухмыляется, подлец! Пэтти хотелось стереть с его лица эту нахальную ухмылку. А может быть, не слишком рано устраивать секс-шоу в туалете? Может быть, время как раз самое подходящее? Шампанское придало ей отваги.

Приблизившись, Пэтти обвила шею Эрни руками.

– Ты когда-нибудь развлекался с девушкой в женском туалете?

– Нет, никогда. – Глаза его сверкнули желанием, но руки сжали запястья Пэтти, словно Эрни желал оторвать ее от себя. – И не думаю, что это хорошая мысль.

– А по-моему, думаешь. – Она прильнула к нему и потерлась низом живота о самое чувствительное место мужского тела. – По-моему, ты этого хочешь.

– Что, если сюда войдут?

Голос его звучал сдавленно, словно Эрни боролся с собой. Однако он больше не пытался скинуть руки Пэтти с плеч – наоборот, поглаживал ее по запястьям, и эта ласка придавала ей духу.

– Вот когда войдут, тогда и будем думать… Разрешаю меня поцеловать, – промурлыкала Пэтти.

Эрни вскинул голову, словно испуганный конь. Тело его было готово к действию, но мозг изнемогал под бременем страхов и сомнений.

– Нам нужно идти.

– Обязательно уйдем. Через несколько минут.

Приподнявшись на цыпочки, Пэтти подставила ему жаждущие губы, успев мимоходом заметить, как возросло возбуждение Эрни. Когда губы его приблизились.

– Ты очень вкусный, – прошептала она. – Как шампанское.

– Пэтти, это… – Эрни сглотнул.

– Забавно. – Она снова лизнула его губы. – И очень порочно.

– Это безумие, – хрипло выдохнул он.

– Ну давай, – шепнула Пэтти, обвевая его губы своим горячим дыханием. – Поцелуй меня. Я же знаю, ты можешь.

Со стоном побежденного Эрни накрыл ее губы своими и проник языком в рот Пэтти. Они прильнули друг к другу, охваченные яростным желанием. Больше Пэтти не сомневалась ни в себе, ни в своей идее – только благодарила небеса за то, что в голову ей пришла такая чудная, невыразимо чудная мысль!

Сказать, что Пэтти его потрясла, – значит ничего не сказать! К стоянке такси Эрни шел, как лунатик, а по дороге домой не произнес ни звука. Поначалу Пэтти веселилась и поздравляла себя с победой: но шампанское скоро выветрилось, и упорное молчание Эрни наполнило ее неприятными предчувствиями. Не поторопилась ли она? Не поспешила ли последовать своим инстинктам? Что, если она все испортила?

Когда такси остановилось перед ее домом, Пэтти повернулась к Эрни и тихо произнесла:

– Боюсь, теперь ты будешь плохо обо мне думать.

– О тебе? Это ты должна плохо думать обо мне! Не могу поверить, что я позволил этому случиться!

Ну нет! Взваливать вину на себя она ему не позволит!

– Но ведь это я затеяла, – с невольной гордостью напомнила Пэтти. – И потом, может быть, это прозвучит нескромно, но я умею соблаз…

– А я умею себя контролировать. Как правило. Подождите здесь, – попросил он таксиста и открыл дверцу.

– Эрни, тебе необязательно провожать меня до дверей!

– Обязательно. – Он помог Пэтти выйти из машины. – Каждый мужчина, с которым ты встречаешься, должен провожать тебя до двери и убеждаться, что ты без приключений добралась до дому.

Эрни подождал, пока Пэтти откроет дверь подъезда, поднялся вместе с ней на площадку и подошел к лифту.

– Черт побери, Пэтти, я чувствую себя каким-то гадом ползучим! Как я мог так тебя использовать? Фэй и Хью просили меня…

– Использовать?! – В ее голосе зазвенели гневные нотки. – Как это, черт возьми, ты меня использовал?!

– Ты напилась. Это я тебя напоил.

– Не так уж много я выпила! И прекрасно понимала, что делаю!

– Но это я вломился в дамский туалет! Хотел узнать, все ли с тобой в порядке, а вместо этого ввязался в безумную авантюру, за которую нас обоих могли арестовать!

Открылись двери подъехавшего лифта, и они вошли в кабину.

– Знаешь, нас бы ни за что не арестовали.

– Это еще почему? Наверняка есть какой-нибудь закон о занятии сексом в общественных местах.

– Нас бы не поймали с поличным.

– Еще как поймали бы, черт побери!

Двери лифта распахнулись, и они вышли на площадку.

– Вовсе нет, – безмятежно ответила Пэтти. – Ты стоял, прислонившись к двери. К тому времени, когда кто-нибудь ворвался бы внутрь, мы успели бы принять приличный вид, а я придумала бы какое-нибудь разумное объяснение. – Она обезоруживающе улыбнулась.

От шеи Эрни к щекам пополз густой румянец.

– Не представляю, как можно объяснить присутствие мужчины в дамском туалете.

– Запросто! Я упала в обморок. Ты услышал шум падения и бросился на помощь. Или: кран не открывался, и я попросила тебя помочь. Или: я увидела таракана, завизжала, и ты решил выяснить, что случилось. Или…

– Ладно, хватит. – Эрни тяжело вздохнул. – Вижу, сочинять ты умеешь лучше меня. Видно, тебе такие приключения не в диковинку. Но я не привык терять самообладание, и это заставляет меня… нервничать.

Не стоило ему этого говорить! Понимает ли он, что только что бросил мне вызов? – подумала Пэтти. Лондонский аристократ с телосложением кинозвезды нервничает, когда теряет самообладание! Так будь я проклята, если не приложу все усилия, чтобы лишать его самообладания снова, и снова, и снова! Лучшей тренировки и придумать нельзя! Не пройдет и недели, как я овладею искусством обольщения не хуже любой из коренных лондонских жительниц!

– Но сейчас ты снова владеешь собой, верно? – невинно уточнила Пэтти.

– Ну… да.

Она повернула ключ в замке и открыла дверь.

– Не хочешь войти? – Разумеется, Пэтти не ждала, что Эрни примет предложение, просто ей было весело его дразнить.

– Нет, знаешь, лучше в другой раз. – Он поспешно отступил.

– Но ведь твой самоконтроль при тебе, так в чем же дело? Я тебя чаем угощу…

– Спасибо, но… Такси! – с облегчением воскликнул Эрни. – Такси ждет!

– Ну ладно. – Пэтти прикинулась разочарованной. – Увидимся завтра?

– Да. Я привезу тебе стол и стулья. И пиццу. Ты с чем любишь пиццу?

– Сделай мне сюрприз, – предложила Пэтти. – Мне понравится все, что ты предложишь.