Клеопатра из графства Дербишир

7

В ожидании Эрни Пэтти погрузила квартиру в полутьму.

Кто бы мог подумать – в секс-шопе нашлось именно то, что ей нужно! Пэтти не ожидала, что наряд окажется таким вызывающим. Платье – если это можно назвать платьем – напоминало скорее черную отделанную кружевом мини-комбинацию. Продавец особенно расхваливал лиф на косточках – и в самом деле, переодевшись, Пэтти с удивлением обнаружила у себя внушительный бюст. К платью прилагался белый передничек в оборках, кружевная наколка и кружевные же манжеты. Веничек из перьев придумала Фэй, а продавец предложил в дополнение к костюму чулки в сеточку. Пэтти купила их не раздумывая, вместе с поясом – о сетчатых чулках она мечтала всю жизнь.

Последним штрихом стали черные туфли на пятидюймовых каблуках. Их Пэтти заказала по каталогу года два назад, но носить до сих пор не осмеливалась. В Сонной Заводи на шпильках не очень-то походишь, но теперь Пэтти сожалела, что не освоила заранее эту науку. Чертовски неудобно ходить, когда весь вес приходится на мыски. Однако придется привыкать. Шлепанцы с сексапильным нарядом явно не сочетаются.

Фэй присоветовала ей подходящую музыку. Для Эрни, заметила она, идеально подойдет романтический джаз. И теперь на заднем плане приглушенно выпевали мелодию саксофоны и кларнеты.

Пэтти не хотела встречать Эрни у дверей. В руках у него будет здоровенная коробка со складным столом и стульями, не говоря уж о пицце, и не хотелось бы, чтобы он уронил все это на пол. Поэтому Пэтти разработала план. Дверь она отперла, но оставила цепочку. Ее можно снять бесшумно. Как только Эрни позвонит, Пэтти посмотрит в глазок – это правило безопасности она твердо усвоила – и аккуратно уберет цепочку. Но дверь открывать не станет. Вместо этого она крикнет: «Входи!» – и бросится назад, в комнату. Когда он войдет, она успеет обежать кровать и скрыться за ширмой. Пока Эрни будет расставлять стол и стулья, сообщит ему из-за ширмы, что как раз переодевается. А когда он закончит, предстанет перед ним во всей красе!

Что она станет делать дальше, Пэтти представляла смутно. Фэй, впрочем, уверяла, что дальше ничего планировать не нужно, – все пойдет как по маслу. Едва, говорила она, Эрни оправится от первого потрясения, как сразу поймет, чего от него ждут. В конце концов, он нормальный мужчина, а кровать неподалеку.

Какое счастье, думала Пэтти, что я поставила кровать в гостиной!

Она откинула одеяло, чтобы постель выглядела более приглашающей, а под подушку сунула пакетик презервативов. Под кроватью спрятала магнитофон, включался он автоматически, от звука голоса. От мысли, что их с Эрни постельные забавы запишутся на магнитофон, Пэтти охватило еще большее возбуждение.

Итак, сегодня она в первый раз соблазнит столичного мужчину. В первый, если не считать авантюры в дамском туалете. Но приключение это, пожалуй, лучше назвать прологом: ведь оно длилось всего несколько минут. А сегодня им никто не помешает. Хорошо, что Эрни всегда приходит вовремя!

Ровно в семь в дверь позвонили. Пэтти подкралась к двери и посмотрела в глазок. Боже, мир не видел такого потрясающего разносчика пиццы! На Эрни были джинсы, рубашка без воротничка и черный кожаный пиджак. Влажные темные волосы блестели в электрическом свете, мокрыми прядями падали на лоб. Одной рукой он прижимал к боку коробку со складной мебелью, другой удерживал пиццу. Вид у Эрни был такой самоуверенно-городской, что на миг Пэтти стало страшно. Может быть, отложить соблазнение до более удобного случая?

Эрни снова позвонил, и Пэтти осторожно отодвинула цепочку.

Эрни ничего не ответил Фэй. По самой простой причине – не знал, что ответить. Не знал ни тогда, ни сейчас. Он стоит у дверей, а по ту сторону двери, если, конечно, Фэй его не одурачила, Пэтти сгорает от желания его соблазнить. Только идиот упустит такой шанс! Что же мешает ему вступить в игру?

Очевидно, он и есть идиот. Особая разновидность: идиот, который слишком много думает.

Остаток дня Эрни провел у Хью и Фэй, угощался блинчиками и смотрел футбол. А в мозгу его шла непрерывная работа. Эрни обдумывал свою личную жизнь вообще и знакомство с Пэтти в частности.

До сих пор он, сам того не понимая, следовал в отношениях с женщинами одному-единственному выверенному сценарию. Пэтти помогла ему это понять, и то, что открылось Эрни, отнюдь не пришлось ему по душе. Оказывается, он так боится женитьбы, что в стремлении избежать брачных уз связывается только с холодными, равнодушными женщинами!

И вот появляется Пэтти – с распростертыми объятиями и кроватью в гостиной, готовая принять все, что предложит ей Лондон… и Эрни. Холода и равнодушия в ней и близко нет. Хоть она и воображает, что со временем овладеет столичным искусством изящно скучать и ничего не принимать близко к сердцу, Эрни знает: не выйдет! Даже чопорный Лондон не в силах приглушить яркие краски ее натуры. Но страшно то, что заразительная энергия Пэтти пленила его.

У Фэй все звучит проще некуда: Эрни вступает в игру, помогает Пэтти обрести уверенность в себе, а потом они расходятся в разные стороны. Пэтти-то, может, и уйдет. Но Эрни впервые спрашивал себя, сможет ли распрощаться с женщиной без душевных терзаний. Пэтти приблизилась к его защитным рубежам вплотную: еще немного – и ему придется пересмотреть свое отношение к жизни.

А Эрни не хотел ничего пересматривать. Он хотел, чтобы жизнь его катилась плавно и ровно, как и было, пока не явилась эта дербиширская нимфа со своими порнобестселлерами и трижды проклятой импульсивностью! Что, если Пэтти проникнет ему в душу? А потом умчится на поиски новых приключений, оставив его с разбитым сердцем?

Но Эрни не хотел и обижать Пэтти или – тем более! – рушить ее самооценку. Фэй уверяла, что, если ее план не сработает, Пэтти будет в отчаянии. Может быть, пойти на компромисс: дать Пэтти понять, что он в восхищении, что она необычайно соблазнительна, а потом… Да, а что потом? Притвориться больным? Сослаться на неотложные дела? Сделать вид, что у него аллергия на черные атласные простыни?

Ну нет, так позориться он не станет! Остается одно – войти и увидеть своими глазами, что она для него приготовила. Может быть, тогда станет ясно, что делать дальше.

Пэтти не спешила открывать дверь, и Эрни задумался о том, как далеко может зайти ее изощренная фантазия. Он позвонил еще раз – и услышал по ту сторону двери какой-то шорох. Готовый ко всему, Эрни ждал, когда дверь откроется.

Она не открывалась, однако из-за нее донесся голос Пэтти:

– Входи, Эрни. Я еще не совсем одета.

Что там происходит, черт побери?! Эрни чувствовал, что идет в расставленный капкан, – но выхода не было. Прислонив большую коробку к стене, он толкнул дверь – и в тот же миг услышал женский вскрик и грохот падения.

Выставив перед собой пиццу, словно оружие, Эрни ворвался в квартиру. Взору его предстала удивительная картина: Пэтти лежала поперек кровати лицом вниз, разбросав ноги в сетчатых чулках и представив взгляду Эрни чудную попку, едва прикрытую черной юбчонкой. Такой позы она явно не планировала – и тем не менее, едва взглянув на все это великолепие, Эрни ощутил шевеление в джинсах.

– Чертовы туфли! – охнула она, перекатываясь на спину.

Эрни едва не уронил пиццу, но вовремя подхватил ее, не дав шлепнуться на пол.

– Черт побери, что это на тебе?!

Пэтти поправила съехавшую набок кружевную наколку. Щеки ее пылали от досады, но глаза смело встретили взгляд Эрни.

– А ты как думаешь, что это?

Сон. Эротический сон. Фантазия подростка, ставшая явью и усиленная в тысячу раз. Вздымающаяся грудь готова выскочить из тесного лифа… Кружева на хрупких запястьях… Белоснежный передничек, прикрывающий самое интимное… Прелестные ножки в сетчатых чулках…

Теперь Эрни понял, почему она упала. Одна туфля – из тех, что так и кричат о сексе, – была еще на Пэтти, а вторая валялась посреди комнаты. У Эрни пересохло во рту. Тело охватила дрожь, а все аргументы против секса с Пэтти внезапно вылетели из головы.

– Если хочешь посмеяться, не стесняйся, – заговорила она. – Я хотела сделать тебе сюрприз. Думала, что это напомнит тебе о твоей горничной и мы славно повеселимся вместе.

– А-а…

Вся кровь его отхлынула от головы к чреслам, словарный запас снизился до нуля. Господи, и он воображал, что сможет сопротивляться! Дурень! Да он игрушка в ее руках!

Только Пэтти, кажется, об этом не подозревала.

– Но я сама все испортила, так что давай забудем об этой неудачной шутке и поужинаем. Представляю, какой у меня сейчас смешной вид!

– Что ты, вовсе нет!

Ах, если бы он мог над ней смеяться! Но Эрни охватило вожделение, грозящее изгнать все прочие мысли и чувства. Пэтти в этом фантастическом костюме на этой фантастической кровати… такого он вынести не мог. Свечи и мурлыканье саксофона придавали всей сцене аромат «фильма для взрослых». И Эрни знал, какая ему отведена роль.

– Не надо меня утешать! Сама виновата – купила туфли на каблуках, а ходить в них не научилась. – Пэтти встала и подобрала слетевшую туфлю. – Не понимаю, как в клубах ухитряются в таких туфлях танцевать. – Опираясь рукой на кровать, она наклонилась и пристроила туфлю на ногу.

Эрни подавил стон. Пэтти, похоже, не представляет, как соблазнительно каждое ее движение! Бедняжка искренне полагает, что ее план провалился, но с каждой секундой достигает такого успеха, какой и вообразить не может!

– Положи пиццу на стол. – Она махнула рукой в сторону кухоньки и поспешила к двери, которую Эрни оставил открытой. – А стол и стулья здесь?

– Да. – Он совсем о них забыл.

Словно на деревянных ногах, Эрни вошел в кухню, положил на стол коробку с пиццей и обернулся – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пэтти, пыхтя, втаскивает в квартиру коробку с мебелью.

В такой ситуации джентльмен бросится даме на помощь. А неджентльмен уставится во все глаза на ее попку, туго обтянутую черной мини-юбкой. Неджентльмен забудет о галантности, едва взору его откроются черные кружевные трусики и подвязки чулок. До сих пор Эрни считал себя джентльменом: теперь он узнал, что жестоко ошибался.

Пэтти заперла дверь и повернулась к нему.

– Что ж, давай быстренько поставим мебель, а потом сядем ужинать. Пока пицца не остыла.

– Э-э-э… – он кашлянул и прочистил горло, – давай.

– По-моему, ты из последних сил сдерживаешь смех.

– Нет, я…

– Поверь, если бы я скрылась за ширмой и в нужный момент вышла оттуда пританцовывая, с венчиком из перьев в руке, ты бы с катушек слетел!

– У тебя и веничек из перьев есть?

Боже, такой был и у Кэти! Эрни до сих пор помнил, как она легкими изящными движениями смахивала пыль с родительской антикварной мебели. А из одного подслушанного и записанного разговора с дворецким он узнал, что в приватной обстановке Кэти использует перья совсем по-другому…

– Да. Лежит за ширмой. Что, думаешь, это чересчур шаблонно?

– Мм…

– Да, ты прав, венчик покупать не следовало. А как тебе костюм? Не слишком вызывающий? Пожалуйста, не бойся меня обидеть, говори что думаешь. Может быть, следовало достать настоящую униформу горничной? Это было бы элегантнее…

Боже, она и вправду не понимает, что со мной делает! – мысленно простонал Эрни. Какое мне дело до элегантности? Сейчас я могу думать только о сексе – о диком, безудержном сексе!

– Ты выглядишь…

– Знаю. Как девица с панели. Я, правда, проституток никогда не видела, но, наверное, они носят что-то в этом роде. А ты видел?

– Да.

– Ух ты! Как интересно! А ты… Прости, я не хочу лезть в твою личную жизнь, просто никогда не встречала мужчину, который пользовался бы… Я хочу спросить, ты когда-нибудь платил какой-нибудь женщине за…

– Нет. И, для сведения, на проститутку ты совсем не похожа. – Каким-то непостижимым образом Эрни удалось связать эти несколько слов.

Но Пэтти его замечание вовсе не обрадовало – наоборот, она почему-то выглядела разочарованной.

– Что ж такое? На проститутку не похожа, на классическую «французскую горничную» – тоже. Неужели этот наряд вообще не способен возбудить мужчину?

– Ну, я бы так не сказал…

Пэтти просияла.

– Значит, ты думаешь, в принципе это может сработать?

– Угу.

– Эрни, какой ты милый! Знаешь что? Если не возражаешь, я не буду переодеваться и немного попрактикуюсь в ходьбе на каблуках. Понимаю, после того как я грохнулась, всякий эффект для тебя потерян, но я выложила за эти туфли кучу денег и хочу, чтобы при виде них у любого парня глаза на лоб полезли. – С этими словами она двинулась в кухню. – А теперь ты, пожалуйста, расставь мебель, а я накрою на стол. Ты будешь то же пиво, что в субботу?

– Да, пожалуйста.

Никогда еще Эрни не оказывался в столь идиотской ситуации! Пэтти решила его соблазнить, но после неудачного выхода отказалась от своего плана. Теперь, похоже, она видит в нем только друга. А он жаждет ее больше, чем умирающий в пустыне – глотка воды. Но она, как видно, твердо решила вместо секса поужинать пиццей. Так что Эрни скинул пиджак, открыл коробку и достал оттуда столик и стулья.

– Где ты хочешь поставить стол? – спросил он.

– В дальнем углу, у окна. Тебе налить в стакан или оставить в бутылке?

– Оставь в бутылке.

Эрни оттащил мебель в дальний угол, за потрясающую кровать. Никогда еще он не ел пиццу в спальне женщины. Но, похоже, все сложилось так, что ему остается лишь съесть свою порцию, выпить пива и уйти. Все его терзания – впустую!

Он расставлял стулья вокруг стола, когда за спиной у него появилась Пэтти.

– Ваше пиво, сэр, – промурлыкала она.

Обращение «сэр» заставило сердце Эрни забиться быстрее. По спине пробежала дрожь предвкушения. Но, может быть, она просто шутит? Может быть, чувственные, вызывающие нотки в голосе ему просто послышались? Эрни обернулся – и глаза его расширились.

Обеими руками Пэтти держала поднос с нарезанной пиццей. Пиво она тоже принесла – но не на подносе, о нет! Она чуть опустила руки, и Эрни заметил, где угнездилась бутылка. Ткань лифа и раньше облегала грудь словно вторая кожа, теперь же, казалось, она готова лопнуть.

Не отрывая от Эрни глаз, Пэтти присела в легком книксене. Ресницы ее трепетали, в зеленых глазах читалось недвусмысленное приглашение.

– Ужин накрыт, сэр.

У Эрни пересохло в горле.

– Снова… тренируешься?

– Мой добрый господин, прошу вас, поиграйте по моим правилам, – промурлыкала Пэтти. – Вступление я испортила, но, может быть, мне удастся спасти вечер.

Эрни задрожал от восторга… и благодарности. Так она все-таки решилась! Что ж, на этот раз ее старания увенчаются успехом.

Эрни стоял перед кроватью на коленях, тщетно стараясь совладать с дыханием. Никогда еще он не занимался любовью так – в игре, разыгрывая вместе с партнершей сексуальное представление. И теперь понял, что многое упустил. Игра ему понравилась, и Эрни надеялся, что она еще не кончена.

– Пэтти… – прошептал он. – Я… я сейчас вернусь.

Каким-то чудом ему удалось найти дорогу в бывшую спальню, а оттуда – в ванную. Путь освещали свечи, словно Пэтти заранее знала, что ему понадобится совершить это путешествие. Эрни избавился от презерватива и вымыл руки. Немного постоял, опираясь на раковину и свесив голову, словно спрашивал себя, в какую чертовщину впутался.

Всего за два вечера Пэтти овладела его мыслями, чувствами, волей. Он пришел, чтобы сделать ей одолжение, а чувствует себя рядом с ней, словно мальчишка рядом с искушенной женщиной. Такой партнерши у него еще не было, а новые переживания выбили Эрни из колеи. Он чувствовал, что становится зависим от Пэтти, что скоро не сможет без нее обходиться. И это чертовски пугало.

Два дня назад он вообразить не мог, что будет стоять голышом посреди ее квартиры и не захочет уходить. Больше всего ему сейчас хотелось вернуться в огромную кровать, лечь с Пэтти рядом, дразнить ее и играть с ней до рассвета.

Но это опасно. Сон в одной постели – первый шаг к привязанности. А не хочу, сказал себе Эрни, не могу ни к кому привязываться. Если у меня есть хоть капля мозгов, я сейчас оденусь и уеду домой. Мне нужно держать дистанцию.

Но – в том-то и проблема – Эрни не желал держать дистанцию. А желал роскошное, чувственное тело Пэтти. Желал новых сюрпризов, новых фантазий. Желал Пэтти Скимпол – снова и снова.

С тяжким вздохом Эрни вышел из ванной. Ему не хватает духу уйти – что ж, придется смириться с этим унизительным фактом. Не сказать, впрочем, что он был сильно этим расстроен.

Эрни думал, что Пэтти лежит на кровати и ждет его. Однако ее на кровати не было.

– Пэтти?

– Я переодеваюсь, – донесся из-за ширмы ее голос.

В тот же миг на край ширмы, напомнив Эрни о пережитой только что дикой скачке, черной бабочкой вспорхнул сетчатый чулок. Мгновение спустя к нему присоединился второй.

При виде чулок – а особенно при мысли о том, что там, за ширмой, обнаженная Пэтти, – рот его наполнился слюной. Господи, если я не остановлюсь, мысленно простонал Эрни, то скоро начну истекать слюной – в буквальном смысле.

– Во что переодеваешься?

– Не важно.

Черта с два! Когда имеешь дело с Пэтти, это всегда важно.

К чулкам присоединились подвязки.

– Эрни…

– Да? – дрожа от сладкого предвкушения, откликнулся он.

– Знаешь, может быть, тебе лучше сейчас уйти.

– Уйти?! – Сильнее поразить его она не могла. – Ты расстроена? Я был слишком…

– Нет-нет! Ты был восхитителен! Это было нечто!

– Тогда почему…

– Я хочу сохранить атмосферу фантазии.

Эрни едва не расхохотался, но вовремя подавил этот порыв. Она говорит серьезно, и смех ей не понравится. Но о какой «атмосфере» речь? Да, наряд Пэтти напомнил ему о Кэти; но любовью он занимался с Пэтти – живой, теплой, неотразимо сексуальной, – а не с какой-то бесплотной фантазией! Нет, не фантазия заставила его пенис затвердеть. Не фантазия, а полные груди Пэтти и чудное местечко меж ее бедер. Костюм заинтриговал его, а игра добавила изюминку – но только Пэтти, сама Пэтти сумела возбудить его и подарить ему неописуемое наслаждение.

Разумеется, ей он об этом не скажет. Подобные разговоры могут ввергнуть мужчину в большие неприятности. Так что остается последовать ее совету и отправить домой, в роскошное и невыносимо скучное логово богача.

– Ладно. – Наклонившись, Эрни подобрал с пола свою одежду. – Ты права, мне, пожалуй, надо вздремнуть. Ведь завтра рабочий день.

Рабочий, нерабочий – какая ему разница? Но стоит вспомнить, что Пэтти тоже завтра на работу. В первый раз. Нехорошо, если она опоздает или явится сонной и усталой.

– А завтра на работе ты будешь думать обо мне?

Целый день!

– Наверное, – с напускной беспечностью ответил Эрни. – Ведь не каждый день я развлекаюсь с «французской горничной». Пэтти, все было великолепно, – мягко произнес Эрни. – Правда. – Он не мог уйти, не сказав хотя бы этого.

– Тебе, кажется, и вправду понравилось. – В голосе ее появились мурлыкающие, кошачьи нотки. – Очень рада.

– Да, мне понравилось.

Чересчур мягко сказано! Но Эрни опасался выдать себя неумеренными восторгами. Может быть, уже выдал? Но нет, Пэтти не поймет, что он чувствовал, – сравнивать-то ей не с чем! Откуда ей знать, что от наслаждения он едва не лишился рассудка?

– Тогда, может быть, хочешь как-нибудь… повторить?

Слава богу! Игра не окончена!

– Может быть.

– Когда?

Сейчас же! А если сейчас нельзя – при первой возможности!

– А ты когда бы хотела?

– Завтра вечером тебя устроит?

Да!!!

– Да, кажется, я свободен. Если возникнут какие-то сложности, я дам тебе знать.

– Ладно. В это же время?

– Отлично. – Эрни не мог поверить, что отвечает холодно, почти равнодушно, словно они договариваются кофе вместе выпить, а не отправиться в страну блаженства. – Тогда пока.

– Пока. Да, Эрни, и спасибо тебе огромное, что помог мне попрактиковаться в искусстве обольщения!

– Рад помочь.

Ты не представляешь, как рад, добавил он про себя.