Клеймённые

Глава 42

POV Диана

Тетя за руку провела на следующий этаж в неизвестный кабинет — два на два, совсем не большой по габаритам. Включила настольную лампу, осветившую разбросанные листы документов. А возле стены — шкаф цвета слоновой кости.

Катя прошла к нему. Достала оттуда вещи и ловким движением забросила мне назад. Я рефлекторно словила добычу.

— Надевай! — приказала Катя. Последним в руки прилетел черный сапог на устойчивой подошве без каблука.

— Зачем?

— Начинаем бегство! — пояснила она. Попутно доставала вещи для себя и в темноте рассматривали их. — Через двадцать минут здание Карателей взлетит на воздух! Следовательно, через 20 минут нас здесь быть не должно.

— Что значит взлетит?

— Переодевайся! Живо! — отдала повторно приказ тетя, взглянув на меня. Рыжий парик с волос скинула на пол, следом через голову стянула с себя платье. Осталась в откровенном, красивом, нижнем белье.

Я последовала совету. Не долго была красавицей. Расстегнула молнию на спине и с неким сожалением вышла из круга платья.

— Помнишь вооруженное нападение на отель Приам в день лжеКлейменных? В трех округах произошли подобные теракты одновременно. На самом деле их цель — отвлечение внимания! В те моменты были заложены три взрывных механизма. По времени мы специально заранее перестраховались. Все три механизма успешны были установлены в тот день в зданиях Карателей!

Тетя закончила одеваться, поправила волосы, подтянула на бедрах темные, тянущиеся брюки, водолазку и черную теплую безрукавку. Катя продолжала пояснять, следя, как я снимала свой парик и одевала темные сапоги, водолазку и безрукавку на тело:

— Через двадцать минут произойдет взрыв. В тот же момент мы с тобой должны находиться возле границы с округом Питер. И не только мы с тобой. Все Клейменные. Представляешь, сколько нас сегодня подойдет к границе? Граница не выстоит, к тому же Каратели будут заняты этим зданием. А за границей, Диана, нас ждет новый мир! В Питере создан новый мир благодаря твоему отцу. Твой отец известен в миру, как Еж — зам начальника Карателей по округу Питер. Более двадцати лет он выстраивал новый мир и я ему в этом помогала. Мы там свободны, Диана! — тетя мечтательно и радостно схватила меня за руку, потрясла немного, пытаясь донести эту мысль. Дать к ней прислушаться. Понять. Прочувствовать каждой клеточкой.

Свобода! Свобода! Нет бегства. Нет страха быть убитой, не надо бегать по темным улицам, преследуемой Карателями. Не надо бояться, что воспользуешься силой на людях и кто-то заметит. Не надо бояться, скрываться в темных подворотнях. Можешь передвигаться свободно по улицам округа. Напряженно не всматриваться в людей или Карателей, пытаясь определить принадлежность к той или иной расе.

Этот вкус свободы заполнил тело невероятным теплом. Согрел холодную кровь, заледеневшие пальцы.

— Диана...свобода! — вновь с придыханием сказала тетя на ухо. Вновь тепло согрело шею и лицо.

Это то, о чем мечтали Клейменные. Не жить в тени, освободиться от гнета Карателей.

Тетя смотрела внимательно теплыми, родными глазами, а я только и смогла ответить:

— Нет. Не хочу туда.

— Как нет? — зажим на руках стал сильнее. Тетя встряхнула, как несмышленое дитя. — Глупости, Диана!

— Я не хочу, правда, — руку ее оттянула от себя, с плеч сняла.

— Почему, Диана? Почему? — я слышала испуг в ее голосе. Он был не контролируем, почти осязаем. Ее голос задрожал от этого первобытного чувства, а я наоборот не была напугана. Полный эмоциональный штиль — будто так и надо. Улыбнулась, равнодушно пожала плечами.

— Святая земля... Диана, только не говори, что это из-за Гектора? — спросила тетя.

А я не знала, как правильно ответить. Правда это или нет. Но ответ сам вырвался и я не сожалела о нем ни тогда не сейчас. Еще сто раз готова повторить, что хочу остаться здесь.

— Диана, очнись! — Катя больно впилась пальцами в кожу, ее глаза округлились, блестели при свете настольной лампы. — Как только вскроются имена твоего отца и моё, все Клейменные которых прятали... Все ваши имена вскроются! Диана, он убьет тебя, пойми! Пожалуйста, очнись! Диана!

В жизни бы не поверила. Ее глаза не просто напуганы, а затянулись белой, прозрачной влагой.

— Диана... — говорила она, как ненормальная, снова и снова повторяла в темноте одинокой комнаты мне одной. — Как же ты не понимаешь, Гектор убьет тебя и плевать ему, что грела кровать! Понимаешь! — ее пальцы причиняли боль, до синяков сжимали кожу, но я терпела и согласно кивала на каждое слово.

— У меня есть малюююсенькая надежда...вера, что не убьет! — пояснила свои действия.

А тетя обняла, так сильно и так крепко прижала к своему плечу мою голову, будто в последний раз. Наверное, так и есть. Больше не увидимся.

Перед уходом тети задала ей всего один вопрос:

— Кать, а люди обязательно должны умереть?

— Обязательно должно взорваться здание.

Словно боялась отпустить, боялась потерять из виду. Будто завели в глухой лес, где не видно больше света. Выхода из него нет. Я боялась потерять тетю, поэтому опять затормозила ее бегство.

— Кать, а ты меня любишь? — задала вопрос. Я никогда не слышала этих слов. Никто не говорил. Отец не любил телячьи нежности, подруги тоже.

— Конечно, люблю, идиотка! Мне больше всего хочется вырубить тебя и утащить с собой, но к сожалению, тогда нас двоих поймают.

— Теть, найди Артема...

Отец великолепен. Не оставил выбора, как и всегда. Либо послушаюсь его, либо умру здесь. Рассчитано великолепно, чтобы лишить настоящего права выбора.

Открыв окно некоторое время сидела на подоконнике. Ногу согнув в колене поставила на подоконник, другую свешивала вниз. Ветер пробирался в помещение и играл волосами, забирался под теплую безрукавку и под темные штаны. Пистолетом в правой руке постукивала по колену. И на кой он мне, если не умею им пользоваться и в добавок мазила. С виду металлический предмет выглядел легким, но руку оттягивал невероятно. Тянуло ее опустить.

Шла по коридорам, натянув капюшон безрукавки на лоб — выглядела, как Карательница со стороны. Раскладной нож в штанах (и зачем тетя дала перед уходом, оставалось загадкой), пистолет в кармане правого кармана. Гости с любопытством провожали интересующий черный объект. Сегодня Каратели снимали маски и выглядели обычными люди, я напротив вошла в полный зал гостей в облике Карательницы. Люди беззаботно смеялись и не представляли, чем закончится праздничный вечер через пятнадцать минут.

Медленно досчитала до пяти...потом до десяти...потом до пятнадцати. Трусливо останавливалась каждый раз. Слова застревали. Зачем мне это? Это глупо! Не могла никак взять, собраться с мыслями и громко прокричать:

— Уходите отсюда!!! — музыка звучала громко. А мой крик прозвучал уныло, еле слышно на ее фоне. Ближайшие ко мне гости оглянулись на странный крик.

— Уходите!!! — закричала. Громче. Громче, пока решимость не спала. — Уходите!!!

Больше и больше внимания привлекала криком. Воплем сумасшедшей!

Один... второй оборачивался с любопытством на ненормальную девушку. Постепенно образовывался круг зевак, шепот замыкал со всех сторон.

Я заметила в толпе официанта с бокалами алкоголя. Вырвала поднос из его рук и опустила на пол. Со звоном, треском полетели хрустальные бокалы, расплескалась жидкость на штаны мужчины.

— Убирайтесь отсюда! — с горьким отчаянием прокричала, привлекая больше и больше внимания. Но люди не торопились покинуть помещение, только с любопытством смотрели на представление. На неудачную выходку подвыпившей особы в моем лице.

— Так...так, — донеслось со спины. Показался знакомым голос мужчины. Я медленно развернулась на неуклюжих ногах. Боялась посмотреть назад, увидеть кто там. Хоть капюшон и скрывал мой лоб и частично глаза, но низ лица виден, и фигура, и голос.

Люди послушно отступили, образовав полукруг. Проклятый Каратель с бородкой вездесущ. Именно он вышел на лидирующую позицию. Сзади него шесть Карателей, в том числе женщины. А самый последний по центру, спрятанный ото всех тот, кого больше всего опасалась. Как он отреагирует на мою сущность?

Он в расслабленной позе, широко раздвинув ноги, голова наклонена вниз, смотрел в пол. Взгляд не рассмотришь с подобного расстояния.

— Что здесь делаешь? — пропел елейным, полным сладости тоном Каратель с бородкой.

— Уходите! Уходите отсюда! Сейчас рванет! — я тоже не верила словам. Что говорить про остальных? Эти слова звучали нелепо.

— Красивая девочка, заделалась в террористки? — насмешливо спросил Каратель. Он узнал и каждый узнал. И Каратели сзади оценили шутку — переглянулись, усмехнулись как над глупой девочкой, неразумным ребенком.

Они не станут слушать. Не поверят! Не будут! Я же не знаю, где находится бомба. Пришло горькое разочарование.

Скинула капюшон, чувствуя себя будто голой под наблюдением неизвестных людей. Словно сейчас оценивали обнаженную грудь и бедра. До того было страшно и стыдно, что руки дрожали, пока лезла в карман безрукавки. Выхватила пистолет.

Испуганная толпа охнула, а я вырвала из людей рядом с собой, красивую, высокую девушку. Схватила ее за шею намертво. Пережала ей жилы, грозила одной рукой переломать хрупкую шею. Затем вжала пушку ей в висок:

— Быстро! Все! Каждый в этом зале пошел на выход! Или! Я! Прострелю этой женщине мозги! Живее! — прикрикнула, когда наблюдающие замолчали, а не начали двигаться, как было приказано. После окрика гости внезапно обрели вновь жизнь, зашевелились.

С задних рядов вышел Илья, медленно продвигаясь сквозь Карателей. А я не отводила от него напряженного взгляда. Впитывала и впитывала губкой его черты лица и движения. А сейчас решалась моя судьба — худшего представления быть не могло. Я же спасала этих людей для Ильи, ведь когда бомба взорвется, меня оправдают. У Ильи будет повод не убивать. Пощадить Клейменную. Это одна маленькая надежда на возможность быть с ним.

— Выполнять! — громко приказал Илья, чем привлек людей в большую активность.

Когда зал опустел, он остался напротив меня. Смотрел на меня, засунув руки в карманы штанов. И не говорил. Не орал. Не материл. Не улыбался. Не сверкал недовольным взглядом. Молчал и смотрел. И я боялась подумать, что он чувствует.

— Девушку отпусти, — тихо сказал Илья, а я не смогла выдержать его холодного, равнодушного взгляда и опустила глаза на пол между нами. На пустой пол. На холодную пустоту. Преграду между нами.

— Пусть все уйдут из здания, тогда отпущу.

— Не выстрелишь! — сказал Илья.

Не верит, что выстрелю? Намекает, что слишком жалостливая? Кишка тонка? Я решительнее перехватила пушку и вжала сильнее в висок девушке.

— Ты своего злейшего врага не смогла отравить. Думаешь поверю, что убьешь ее?

Задали вопрос эти глаза... эти внимательные, проклятые, гипнотизирующие глаза!

Рука от ужасного осознания, от догадки опала вдоль тела, пушка дулом указала на кафель зала.

— Уходи, — шепнула-приказала красивой девушке-пленнице, а сама не могла отвести взгляда от Ильи.

Я правильно услышала? Он знал, что пыталась его отравить? Там в квартире?

— Ты не вовремя себя сдала! Совсем не вовремя! — прозвучала еще одна фраза, которая окончательно ввела в состояние транса.

Голоса Карателей затихли, лишние звуки затерялись на фоне. Запахи, цвета исчезли. Видела расплывающееся пятно перед глазами и Его — Одного. Слышала его горькие фразы, произнесенные шепотом:

«Не вовремя! Не вовремя! Сдала себя!»

— Когда ты узнал? — нарушила молчаливое противоборство между нами.

— До сегодняшнего момента я не был уверен на сто процентов. Всего лишь на девяносто пять. С первого дня, как шарахнула банкой, я заказал на тебя досье. С каждой новой встречей я все сильнее удостоверялся, что ты не человек. А финальный удар был в больнице — только Клейменная может Карателя в лицо назвать чудовищем. Я не мог заинтересоваться обычной девушкой...

Знал...знал...с самого начал догадывался о моей сущности, а я глупо, наивно скрывала, боялась.

Как же тело проняло ознобом, передернуло мышцы, невидимо скрутило от боли. И согнуло вялое тело к полу, к земле. Вот бы упасть замертво и больше не вставать.

— П…по...почему? — дрогнул голос, когда спросила. — Почему не сказал, что знаешь? Почему не сдал в Темный дом?

Слишком скоропалительно задала вопросы, потом осознав, что вкладывала в эту фразу. Что хотела услышать в ответ? Он пожалел меня? Хотел спасти? Потому что я важна для него?

Предвкушающе замерла. Сердце счастливо затрепыхало в груди, как пойманное в ловушку его гипнотически-красивыми глазами. Оно взлетело от удовольствия, от надежды под слоем ребер, а потом рухнуло вниз и разбилось вдребезги от равнодушных слов:

— Как-то раз на собрании наш Начальник подал умную мысль — допрос Клейменных не приводит к желаемому результату. Вы самосжигаетесь до того момента, как мы получаем необходимые данные, поэтому необходимо было найти Клейменного и попытаться втереться к нему в доверие. Но вот проблема — я не чувствовал Клейменных, не встречал их, а в тебе мне что-то запомнилось. Не знаю. Прямо сигналило возле тебя. Странная ты! Мне нужны данные о вашем мире. А точнее вход в ваш мир!

— Ты чудовище! — вырвалось.

Я бы еще сотни фраз-оскорблений произнесла, если бы не боль в теле, которая ощущалась физически и не свист рядом с телом. И не взмах кнута.

Кнут рассек воздух и зажал шею удавкой, отчего я стала задыхаться. Открыла рот пытаясь поймать воздух, но шею стягивало все сильнее и сильнее. Запястья так же сдавливали ленты, держа мои руки, возле плеч.

Ручка у орудия одна, но кнут разделялся на три черные, кожаные плети.

— На колени! — услышала приказ, который был настолько тихим в голове, будто я почти глухая. Светловолосый Каратель рядом, держал рукоять кнута и давил орудием вниз. Заставлял тем самым под увеличивающейся болью и сдавленностью на шее, послушно спадать коленями на пол-кафель. — Гектор, ты с ней закончил? Дай, я поиграю?

— Ее допросом займусь я лично! — расслышала глухой ответ, который заставил, превозмогая боль и удушье, сжать пальцами плети на руках и вспыхнуть. Не морально, а физически направить жар в руки и в лицо. В зрачках вспыхнуло яркое пламя. От пальцев загорелись плети и сожглись вплоть до рукояти кнута.

Каратель пренебрежительно сбросил сгоревший инструмент, цокнув недовольно языком. Ах, потерял игрушку.

Руками я оперлась на прохладный пол.

— Андрей, можно меня...здесь? — задала просьбу своему побитому отражению на полу. Андрей где-то здесь поблизости — единственный Каратель, у которого как мне показалось есть сердце. К нему я и обращалась с просьбой подарить вечное успокоение. — Я не хочу в темный дом!

— Нет. Нельзя тебя здесь! — услышала холодный, безэмоциональный ответ Гектора. Больше не Ильи, а Гектора.

Новый Каратель передо мной. Не тот, что страстно любил три дня назад. Словно это не он был глубоко во мне. Будто не он с воодушевлением целовал. Не он обнимал, ласкал мое тело, словно ничего более красивого не встречал прежде. Будто я для него самая красивая и желанная!

Сейчас было равнодушие в его глазах, направленных на меня. Я не выдержала равнодушия.

Покорно опустила взгляд на ладони и колени. На пол, на котором сидела жалкой псиной на коленях. По воле высших созданий ждала правосудия.

Как хотелось испачкать сияющий свет над головой.

Хочу разбить этот свет. Осквернить эту чистоту. Голову или лоб опустить на плитку и рассечь череп. Свою глупую, доверчивую голову навсегда разучить доверять.

Глупая...маленькая...наивная...

Я предала свой род в обмен на это ...сидеть, подобно твари, на коленях перед ними.

Я поверила тебе... я простила тебя опять...

Я ВСЕХ предала, каждого, кто был дорог ради одного — твоих темных, прищуренных в насмешке глаз. Надеясь на тебя. Я верила тебе! У меня была надежда, что получится!

Смех истерически рвался изнутри, из самой глубины тела, из горла, из сердца. И я, отняв лицо от пола, задрала его высоко на люстру. Прикрыла глаза ладонями от чужого любопытства или боялась ослепнуть от света над головой. От люстры.

Я хохотала и хохотала, а смех издевался надо мной. Повторялся в каждом уголке зала. В идеальной тишине. Нас так мало: несколько Карателей и я на коленях. А смех, как дикая песня-гимн обреченности.

Моя глупость привела сюда на колени.

Я перестала надсадно смеяться, а Каратели недоуменно переглядывались, будто вопрошая об умственном состоянии.

Нет. Я в порядке. В порядке.

Ладонью оперлась, поднимаясь с холодного пола. Мне позволили подняться на шатких ногах, которые с трудом держали вес тела. Если толкнуть — упаду навзничь и разобьюсь о пол кровавыми осколками.

За прядями собственных волос скрывалась от Карателей. И только на одного смотрела по центру, не позволяя себе моргнуть или отвернуться. Поглощая эту тьму, запоминая, как чернота проникла сегодня в сердце и заставляла его сейчас гнить и болезненно корчиться.

— Ты идеальный актер... — хриплым голосом говорила и не узнавала его. Как у престарелой женщины, которая доживала последние дни. А мой взгляд, спрятанный за волосами, должно быть безумен. Я сейчас и чувствовала себе обезумевшей. Сильнее ранить невозможно, даже если избить до кровавых соплей или зажать нож и всадить по рукоять сквозь ребра мне в сердце, я бы не испытала большей боли. Сейчас пик!

— Ты так долго добивался моего внимания, бегал за мной, на свидания звал...

Молчание на мое замечание. Я сдула прядь волос с лица и повторила очень тихо, но хрипло. Голос охрип от криков.

— Ааа... теперь понятно, — как обезумевшая пальцами постоянно убирала волосы с лица. Сильно раздражали. — Теперь ясно, зачем был нужен жучок на куртке? Это ведь не для того, чтобы изолировать от других мужчин? А чтобы дать тебе чертов путь на остров!

Опять глухое молчание. Я бы подумала, что Гектор выключился, организм пришел в негодность, временно приостановил работу, но это не так. Мужчина дышал, руки сложил под грудью и спокойно смотрел на меня, на раненное животное, пойманное в ловушку. А он ждал когда убить, пожалеть, не дать больше корчиться в предсмертных муках.

— Оставьте нас... — бросил небрежно своим псам-Карателям и двинулся вперед, как по команде. По отданному приказу.

— За этим запер в Темном доме? Чтобы показать, где такие, как я, должны сидеть? Да!? — дышала громко и глубоко.

— Поэтому взял девственность так будто наказывал, а не любил?

— Проще сказать изнасиловал, чтобы мне было максимально больно?

— ДА?

— Клейменная не заслуживает нежности?

— И за этим, тварь, запечатал? Да?!

Взвыла с болью я. Голос отражался от стен, разбивался о красивые, холодные стены помещения, о герб Карателей.

— Чтобы я стала твоей полноценной зверушкой и сидела на поводке?

— И, в любом бы случае, рано или поздно поведала вход в наш мир?

— Ведь я теперь принадлежу тебе?

А он молчал. Противно молчал, словно я собака, с которой не стоит разговаривать, ведь та только и умеет жалобно скулить, сидеть и лежать. На большее не способная. Она не имеет права голоса. Я сорвала голос, в горле запершило.

Гектор не двигался, стоял на расстоянии трех метров, опасался моего выпада, или удара сумасшедшей.

Пришла внезапная мысль. Достав из ворота водолазки красивую цепочку, полюбовалась на букву «И».

— Ты сказал не снимать. Это ведь не моя защита? Да? — демонстрировала переливающуюся светом букву «И». — Это очередной жучок? ДА?

Сняла через шею дорогое украшение. Цепь длинная, свободно проходила через голову. Напоследок сжала холодный металл, на секунду опять кольнуло в груди. Что за боль? Я уже испытала максимальную боль. Уже нечем ранить. Мне не жаль эту железяку. Отвела руку за спину и отправила в полет красивое украшение-напоминание об Илье. Нет Ильи. Есть Гектор — зам начальника Карателей по округу Приам, в чью ловушку я по наивности попала.

— Отдай своей настоящей женщине!

Я думала, Гектор отреагирует, но он, как стоял молча, так и продолжал стоять. Украшение ударилось ему в щеку. Мог легко поймать, но нет, позволил железке ударить себя, и только потом выставил руку перед собой. Украшение опустилось змейкой в его ладонь. Пальцы сжали холодный металл, пытаясь раздавить. Да, мне тоже хотелось раздавить все воспоминания о нас.

Я вздрогнула, но заставила себя не бежать, не пугаться, принять все что он сейчас сделает.

Гектор остановился совсем близко, протянул руку, большим пальцем пригладил прядь моих волос, бережно убрал, чтобы не мешались. Улыбнулся. Но от этой мерзкой улыбки, ощущение, что змея улыбнулась, готовая к финальном укусу ядом.

Сгиб указательного пальца мужчина прислонил к моей нижней губе, погладил ее повелительно, словно имел на это право.

— Я постараюсь сохранить тебе жизнь, если дашь информацию... — холодно сказал Илья. От его прикосновений раньше становилось тепло, теперь же противно. Гадко. Это не человек. Это — мерзкое отродье.

— Пойдем... — Гектор аккуратно подхватил за бедра и закинул к себе на плечо, заставил перегнуться через себя. — Мой трофей.

Эта фраза. Он постоянно озвучивал ее вслух, давал подсказку кем считал. Военный трофей. Клейменная для Карателя — военный трофей, с которым можно поступать так, как заблагорассудится.

Резвым движением, пока Гектор быстро шел в направлении выхода (скоро должен прозвучать взрыв) я протянула дрожащую руку и успела выхватить из штанов раскладной нож.

Гектор поздно понял и попытался скинуть с себя. А я нажала на кнопку, раскладывая короткое, но опасное лезвие. Замахнулась орудием. Уже в падении, когда Гектор скинул с себя ударила лезвием ему под правое широкое плечо. Целилась в сухожилие. Порвать его сухожилия, чтобы его чертова рука пришла в негодность! Не навсегда, но хоть сейчас, чтобы потерял способность двигать мерзкими, отвратительными руками! Чтобы никого не мог ими убить.

— Ах, ты ж сучка! — как-то знакомо процедил Каратель. Удивленно, глядя на меня, валявшуюся на полу.

Надо было бежать, но гнев со стороны Карателя примораживал к месту. Гектор взял за рукоять нож и, сцепив челюсть, вытащил лезвие. Отбросил его, как нечто мерзкое, рядом на пол. А рану и черную рубашку зажал ладонью. На черной ткани крови особенно не видно, но небольшое затемнение просматривалось.

Глаза Гектора стали совсем опасными, прищурились на точке перед ним — т. е., на мне. Внимательно смотрели, приняв решение. Мужчина направился ко мне, громко стуча туфлями по полу. Я в последний момент зажмурилась и отвернулась, не желая этого видеть.

Раздался звук. Стук тяжелого предмета. А потом звук падения и звон об пол. Я распахнула веки пошире. Не могла поверить увиденному. Гектор валялся на полу, вокруг его темных локонов капли крови. Вместо него Артем протягивал руку, в другой держал хрустальную вазу. Видно ею и ударил, но от удара об голову та не разбилась.

— Быстрее, Диана! — позвал Клейменный, наклоняясь, обхватил ладонь и дернул с пола. Насильно поставил на ноги. Заставил двигаться. Убегать. Прочь от здания Карателей, от взрыва и моего личного «бывшего» Карателя. Я оставила его истекать кровью на том полу.

И от всей души помолилась, чтобы взрыв разорвал тело Гектора на много-много частиц. Руки отдельно, ноги отдельно. И сердце отдельно. А лучше, чтобы это сердце взорвалось кровью и ошметками. Я бы хотела увидеть, как его сердце, которое не чувствует и не способно к человечности когда-нибудь почувствует боль. Мечтаю увидеть его боль, его разорванное сердце.