Клинок ночи

Другой человек был новым, но Рю казалось, что он где-то чувствовал его раньше. Но он не смог вспомнить. Это был пожилой мужчина, переполненный гневом. Он был сильным, превосходным мечником, и его подпитывал гнев. Рю беспокоило то, что он не мог его узнать, но он выбросил эту мысль из головы. Кем бы он ни был, если бы он был важен, Рю знал бы, кто он. Он направится вперед.

Рю заметил, что в этот момент никого не было на пути между ним и Такако. Только Орочи стоял там. Рю не колебался, даже не дал себе времени подумать об этом. Он бросился вперед, каждый шаг был бесшумным, как могила, в которую он собирался отправить Орочи.

Он без труда нашел дверь в здание и открыл ее, увидел длинный коридор с комнатами по сторонам. Но его внимание сразу же привлекла фигура, сидевшая, скрестив ноги, у стены в конце коридора.

Это был Орочи, такой же большой и сильный, каким его запомнил Рю. Его сердце забилось быстрее, и он схватил свой меч, но не дал себе вытащить его.

Орочи с любопытством посмотрел на него. Если бы Рю не знал, он бы решил, что его изучали. Взгляд Орочи, казалось, был прикован к нему вечность. Он не двинулся с места и даже не вздрогнул от появления Рю. Этот человек был спокоен.

Орочи нарушил молчание:

— Она обучила тебя моим техникам.

Рю застали врасплох. Он ожидал гнев, злобу, что-то темное. Вместо этого он ощущал спокойную силу и решимость. Это притупило гнев, с которым пришел Рю. Он сделал стойку менее агрессивной и кивнул.

— Ты способный ученик. Ты учился не так долго, но даже я не был уверен, пока ты не прошел в дверь.

Рю не знал, что делать. Орочи хвалил его навыки, и это было последним, что он ожидал испытать, столкнувшись с Орочи в последний раз.

— Шигеру говорил о техниках, которыми так и не овладел?

Рю был потрясен. Упоминание имени Шигеру чуть не заставило его вытащить меч, но он сдержался. Его гнев подавило любопытство, хоть и с трудом.

— Немного.

— Как ты их выучил?

— Я не учил их.

Рю понял, что вести этот разговор было глупо, ведь он признавался, что не всеми навыками владел. Они с Орочи будто вместе решали головоломку.

Орочи кивнул, словно Рю подтвердил то, что он давно знал.

— Я так и думал, — он похлопал по груди. — Под моей туникой письмо для тебя. Я написал его. Там описание, как попасть на остров, где мы с Шигеру выросли. Им будет интересно встретить тебя, если ты выживешь. Скрытое место, которое сложно найти, но ты справишься. Не доверяй им, но они могут тебя направить. Они сражаются не так, как ты, но могут помочь тебе совладать с силой. Если я прав, у тебя больше таланта, чем у кого-либо из живых.

Орочи встал. Они не собирались болтать всю ночь. Рю напрягся и занял стойку ниже. Орочи усмехнулся.

— Не сейчас. Я подожду тут. Тебе нужно попрощаться с девушкой.

Рю был потрясён. Враг, которого он ненавидел последние несколько месяцев, предлагал ему то, чего он больше всего хотел.

Орочи, казалось, как и Шигеру, мог читать мысли.

— Шигеру рассказывал обо мне?

Рю кивнул, не мог выдавить слова.

— Его убийство было личным делом. Сожалею о твоей потере, но не сожалею, что убил его. Он забрал то, что я любил.

Рю обрел голос:

— Он сказал бы то же самое о тебе.

Орочи кивнул.

— Не знаю, был бы он неправ, сказав так. Я был юным и упрямым, но она не заслужила то, что произошло. Ей не нужно было заступаться за меня. Но, как я и сказал, это было личным. Если бы я не дал слово, я бы тебя не трогал. Если ты такой, как я думаю, бой будет очень интересным. Я не могу нарушить слово, данное Акире. Я предлагал девушке, но хочу, чтобы ты знал. Могло бы быть чисто. Не так. Там, — он указал на дверь, — мерзость. Воин так не поступает. Сочувствую тебе в этом. Я бы сам его убил.

Рю понял, что Орочи оставил невысказанным. Он был связан честью. Рю нашел имя, которое не мог вспомнить. Генерал Нори. Он был отцом мерзавца, которого Рю убил в лагере. Это было личное для всех. Он был сильным мечником, которого Рю почувствовал по пути сюда.

Рю обнаружил, что доверял Орочи. Он подошел к нему и прошел мимо, полностью открытый. Орочи не стал атаковать и пробормотал еще одно извинение, пока Рю шагал мимо. Он вошел в комнату и упал на колени от того, что увидел.

Рю убивал раньше. Это был мучительный опыт, но он был необходимым и оправданным. Он и представить себе не мог, что можно было сделать нечто настолько ужасное.

Такако лежала на столе, привязанная за запястья и лодыжки, но ее было сложно узнать. Разум Рю стал осознавать, что он видел, пытался определить травмы. Сломанные пальцы рук и ног. Вырванные ногти. Кожа содрана со всех чувствительных участков. Следы ожогов. Кости ног были сломаны, как и некоторые ребра. Она была залита кровью, и Рю подозревал, что ее еще и изнасиловали. Она дышала, но еле-еле.

Наконец до него дошло, что он опоздал. Он всегда опаздывал. Она была мертва, но ее тело еще не осознало этого. Даже если ему удастся убить всех здесь и унести ее, ее тело не сможет двигаться. Она испустит последний вздох, прежде чем он сможет пройти за стены заставы.

Он должен злиться, но у него больше не было сил. Это было невыносимо. Мир продолжал сговариваться против него, чтобы отобрать все хорошее, что было в его жизни. Его родители, Шигеру, Такако — все они умерли на его глазах, пока он беспомощно наблюдал. Вся его сила была величайшей шуткой, которую Великий Цикл сотворил с ним.

Слезы текли по его лицу, и его тело содрогалось от рыданий. Он знал, что Орочи чувствовал его, и он ощущал соответствующую печаль в ауре Орочи. Это утешало, но не помогало. Этого было мало.

Он почти не слышал ее из-за своих рыданий.

— Почему ты плачешь?

Он невольно рассмеялся, пока плакал. Он ощущал, что ее дух был сломлен, как и ее тело, но он ценил усилия.

Рю подполз к ней, не мог найти силы встать. Его одежда впитала кровь Такако на полу, но ему было все равно, он даже не заметил. Он встал на колени перед столом и попытался успокоить ее, но не знал, куда мог прикоснуться, не причинив ей еще большей боли. Он опустил голову рядом с ней и позволил себе плакать.

Они лежали молча, Рю плакал, и Такако пыталась дышать. Рю почувствовал, что Морико начала снаружи атаку с другой стороны заставы. Люди умирали, и другое сильное присутствие, Нори, устремилось к ней в атаке.

Это успокоило разум Рю, он сосредоточился на действиях, которые не мог видеть. Морико сможет продержаться какое-то время, но не очень долго. Он знал, что она пыталась дать ему время, не зная, что он был пока в безопасности. Их план рухнул. Он должен был сражаться с Орочи, а не плакать посреди заставы.

Кроме крови, комната была пустой. Каждый раз, когда он смотрел на Такако, разум напоминал ему правду, даже если его сердце не могло принять ее. Такако никогда бы не покинула эту комнату живой. Эта мысль вернула его к краю, и перед его взором расплылся красный цвет.

— Такако, мне так жаль. Прости за все.

Такако смогла открыть глаза и посмотреть на него. Ее рот слабо двигался, пытался произнести слова, но она кашлянула, и потекла струйка крови. Ее губы двигались, но Рю не мог различить слова. Он не был уверен, что она могла хоть что-то произнести.

Рю склонился ближе.

— Такако, я люблю тебя. Так сильно люблю, и мне так жаль. Я хотел только, чтобы ты была счастлива.

Такако улыбнулась, и это забрало все ее силы.

* * *

Он все-таки пришел. Такако не была удивлена. Он был таким человеком. Он никогда не сдавался, всегда старался все исправить.

Он не прикасался к ней, и Такако была за это благодарна. Все болело. Если он ее коснулся бы, она бы сдалась полностью. Она была готова, и темнота уже начала затуманивать края ее зрения. Она не хотела умирать, но была готова. Она снова увидит свою семью. Она пыталась сказать ему, что все в порядке. Она его простила. Она переживала за него и была в порядке, но не слышала своего голоса. Она надеялась, что он ее услышал.

Сквозь туман мыслей и боли она снова услышала его голос. Он говорил, что любит ее. Снова и снова говорил, что сожалел.

А потом она уже не могла сосредоточиться на его голосе. Она слышала, как он говорил, как муха жужжала у ее уха, но Такако не могла разобрать, что он говорит. Боль тоже прошла. Это было хорошо.

Тогда она поняла, что была довольна. Ее время с Рю не было потрачено зря. Она надеялась, что он это поймет. Затем она улыбнулась и прекратила борьбу. Тьма ворвалась в ее видение, и в самый последний момент перед концом она почувствовала присутствие всей жизни, окружавшей ее, обнимающей ее.

А потом она присоединилась к Великому Циклу.

* * *

Он хотел одно слово, которое запомнил бы о ней. Прощение, точку. Но она улыбнулась, и он знал, что все кончилось, что ее улыбка была ее прощанием.

А потом он ощутил, как энергия покинула ее, и он уже не смотрел на Такако, это была оболочка. Он рухнул, готовый коснуться ее, утешить ее. Его слезы смешивались с ее кровью, он лежал у стола, не мог двигаться, не мог простить себя за боль, которую принес в мир.

* * *

Морико прокралась внутрь заставы, прежде чем ее заметили. Стражи были хороши, но всегда были пробелы, и проникнуть было не сложно, хотя и тяжело физически.

По плану Рю отвлекал внимание охранников и воинов.

Когда она добралась до лагеря, она подождала немного и раскрыла чувство. То, что она почувствовала, заставило ее усомниться в своих способностях. Сам лагерь был бодрствующим и живым, как они и ожидали, но она точно чувствовала, как Рю и Орочи разговаривают. Все в лагере было так, как она и ожидала.

Морико сосредоточила свое внимание на страже, которого видела. Все в нем казалось правильным.

Она вернула свое внимание к центру лагеря, где находились Орочи и Рю, и они все еще не сражались. Она невольно поверила в это. Возможно, они все переживут ночь.

Она устроилась в тенях. Она не собиралась показываться без необходимости. Она сидела, ждала и смотрела, как развивается ситуация. Она сосредоточила свое внимание на Рю, когда он проходил мимо Орочи. Когда он вошел в комнату с Такако, Морико не была готова к волне гнева и отчаяния, которую она ощутила от него. Это чуть не вырубило ее.

Ее любопытство хотело узнать, что он видел, что могло вызвать такие эмоции. Но она знала лучше. Она знала, что Такако была сломлена пережитым здесь. Может быть, ее изнасиловали. Какой бы ни была причина, она чувствовала, что увидела достаточно, и больше боли не потребуется.

Она сидела в замешательстве, поскольку Рю отказывался двигаться, а Орочи терпеливо ждал его. Она никогда раньше не чувствовала Рю таким подавленным. Морико переключила внимание с него на Такако, и она все поняла. Такако испытывала невероятную боль и умирала. Она прошла пытки.

Морико вспомнила свои страдания. Настоятель избил ее, пронзил мечом, привязал к полу. Такако пережила худшие мучения за один день здесь. И она была невинна, ничего не сделала, просто ее любил клинок ночи. Она не заслужила боль и страдания, которые пережила. Это стоило ей жизни, и в отличие от Морико, Рю не успел спасти ее.

Гнев Морико охватил ее огнем, выдавил из нее всю ярость. Она была сильнее тех, кто был здесь, и пора было дать им понять, что клинки ночи не мертвы и на них не будут охотиться подобным образом. Ее горячая ярость превратилась в холодную решимость, и она использовала свое чувство в последний раз, чтобы лучше понять это место.

Она выждала миг, пока патруль не подойдет близко к ее укрытию. Она выскользнула, когда они прошли мимо, и двумя быстрыми точными ударами лишила жизни их тела. Они даже не подозревали о приближении смерти, пока та не забрала их, напав из тени.

Морико отдала охранникам должное. Даже если бы она надеялась, она не смогла бы вернуться в свое укрытие. Тревога поднялась мгновенно, и она почувствовала, как все внимание заставы обратилось в ее сторону. Она почувствовала даже Орочи, он заметил ее присутствие. Больше всего ее порадовала доля удивления, которую она уловила от него. Он не смог ее обнаружить, даже так близко.

Все мысли пролетали в ее голове и уходили, не беспокоя. Она отпустила их, заняла свою любимую стойку и сосредоточилась на настоящем. Она продолжала двигаться, чтобы избежать стрел из луков и чтобы стражи не поймали ее. Она сосредоточилась на другой паре солдат и прыгнула к ним.

Стражи были подготовлены, но страх все еще исходил от них, как вонь. Их защита была медленной, рассеянной, и Морико прошла сквозь них так же легко, как между двумя деревьями. Они упали за ней, но Морико уже перешла к следующей паре.

Когда Такако умерла, даже Морико в разгар боя почувствовала это. Это было похоже на мерцающую, но яркую свечу, которая потухла. Тьма затопила края ее поля зрения, и отвлечение чуть не погубило ее. Морико вовремя отразила удар и поморщилась, оценивая ситуацию. Все больше и больше солдат приближались к ней, и через несколько мгновений она уже не сможет отбиваться от них по одному.

В этот момент Морико почувствовала приближение кого-то нового, более сильного, чем другие солдаты. Возможно, это был тот генерал, о котором говорил Рю. Она отступила на несколько шагов, чтобы выиграть время и сосредоточиться. Это дало ей время ясно почувствовать его. На нем было присутствие Такако, и Морико сразу поняла, что это был человек, который пытал и убил Такако.

Как только миг ярости прошел, его присутствие заставило Морико остановиться. Она знала, что Рю хотел бы убить этого человека, особенно если он был тем, кто мучил Такако. Она чуть не отступила, но ей хотелось крови. Он был здесь, его нужно было одолеть. Он считал себя достаточно сильным, чтобы переломить ход битвы.

Остальные солдаты прекратили атаку из уважения к своему генералу. Они знали, что это было личным для него, и отступили. Морико воспользовалась моментом, чтобы собраться с мыслями. Он был силен, и его ярость была глубокой. Это либо приведет к его смерти, либо сделает его сильнее, чем когда-либо.

Она понимала, что сбудется последнее. Его железный контроль покрыл его гнев, образуя ядро, которое не приняло бы поражение. Он был силен и умен. Он напал небольшими управляемыми ударами, не подвергая себя риску. Морико уклонялась и парировала, но не получала шанса, на который рассчитывала.

Они бились пару секунд и разошлись. Морико подавила дрожь тревоги. Он был сильным, быстрым, управлял собой. Он не боялся и был готов умереть, если заберет ее с собой. У него не было чувства, но он был самым опасным противником, с каким она могла столкнуться.

С трудом, но она выбросила все мысли из головы. Она заняла стойку и сосредоточилась на моменте. Он совершит ошибку, и она нанесет удар, который положит этому конец.

* * *

Мир звал его. Было даже приятно затеряться в своем горе, позволить слезам и гневу затопить его, отгородиться от внешнего мира так, как его дар, его проклятие, никогда не позволял ему. Рю скучал по своим родителям, по воспоминания стали размытыми с безжалостным течением времени. Он скучал по Шигеру и Такако. Он знал, что, присоединившись к Великому Циклу, они забрали с собой его часть, и стать целым он мог, только последовав за ними.

Но Морико продолжала двигаться вперед, и битва, бушевавшая за пределами комнаты, достучалась до его подавленного чувства. Хоть он пытался, он не мог закрыться от звуков боя, доносящихся сквозь стены. Глубоко вдохнув, он снова открыл себя и почувствовал, как мир движется вокруг него, как и всегда. Он на мгновение представил, что Такако задела его.

Нори приближался к Морико. Для нее это будет тяжелый бой. Ему даже не нужно было сосредотачиваться, чтобы почувствовать отсутствие, которым был Орочи. Он находился снаружи здания, не пускал злоумышленников и наблюдал за своей ученицей. Больше никто не знал, что Рю был внутри. Тогда его осенило, что Орочи охранял его. Он давал Рю время и место, чтобы оплакать потерю.

Действия Орочи повлияли на Рю. Морико была права. Он был убийцей, но благородным человеком, который слушался совести. Гнев Рю остыл, став льдом, спокойствием. Он убьет Орочи. Но не в гневе. Не из мести. Ради справедливости. За то, что он был частью плана, который заставил Такако так страдать.

Он встал и поправил мечи. Он провел пальцами по рукояти, почти ощущал женскую хватку их первоначального владельца. Сегодняшний день стал кульминацией почти тридцати лет ожидания и мести.

Он в последний раз взглянул на тело Такако, но ничего не почувствовал. Это была лишь оболочка, пустой сосуд, разбитый, как глиняный горшок, его содержимое разнесли четыре ветра. Он знал, что она была рядом с ним, как и любое другое живое существо. Он глубоко поклонился ее телу и вышел за дверь.

Орочи был именно там, где Рю ожидал найти его. На другом конце двора Морико и Нори на миг приостановили бой, и неожиданное появление Рю вызвало переполох во дворе. Нори не владел собой, не мог сосредоточиться дальше острия клинка Морико. Одна стрела полетела к Рю, но он отбил ее голой рукой с таким пренебрежением, что другие лучники на стене сдержали выстрелы.

Рю остановился перед Орочи, вне досягаемости быстрого удара. Он не осознавал, насколько Орочи был крупнее него. Голова Рю едва доходила до его груди. Он поклонился еще ниже, чем раньше.

— Спасибо.

Орочи кивнул.

— Это был не мой путь. Но Нори приказал. Он не видел дальше смерти своего сына.

Рю ощутил прилив уважения к врагу. Он убил Шигеру, но он был хорошим человеком. Он был достойным противником.

Рю потянулся к мечу, но Орочи поднял руку.

— Минутку. Мне нужно обсудить два вопроса.

Рю опустил ладонь, но был наготове.

— Первый — услуга. Если я выиграю сегодня, я хочу забрать твои мечи. Если проиграю, похорони меня со своими мечами и возьми мои как подношение.

Просьба запутала Рю, а потом Орочи сказал:

— Это были ее мечи.

Рю даже не колебался.

— Будет так, как ты сказал.

— Спасибо. Второй — при мне карта пути на остров, откуда мы с Шигеру. Если я умру сегодня, иди туда. Я ощущаю в тебе силу. Они могут тебе помочь, — он сделал паузу и усмехнулся на миг. — Они могут попробовать убить тебя или подавить, но это испытание тебе нужно выдержать самому.

Рю согласился и вытащил меч. Так или иначе, все закончится сегодня.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Когда Рю покинул здание, и на поле битвы будто было объявлено перемирие. Все солдаты, которые бросились атаковать Морико, обнаружили, что воин, с которым они должны были сражаться, появился прямо за ними. Солдаты не знали, каким был Орочи, но догадки были. Там, где не хватало знаний, росли суеверия, и уже считалось, несмотря на доказательства, что Орочи был лучшим мечником в лагере.

Морико пришлось признаться себе, что они выделялись своим присутствием. Если бы она не привыкла к ним обоим, она бы сама не поверила этому, но все в лагере могли почувствовать силу, исходящую от двух клинков ночи. Все сложили мечи, зная, что они были зрителями боя стали, эти воины были намного сильнее них.

Все, кроме Нори, настолько ослепленного яростью и гневом, что он закрылся от всего, кроме своей битвы и своей цели. Он подошел быстро, но Морико чувствовала его приближение, и его короткие удары не могли приблизиться к ней. Если он хотел выиграть, ему придется выложиться, и как только он станет биться на полную, он оставит брешь в защите, и она этим воспользуется.

Его удары были быстрыми, почти размытыми от скорости. Но его навыки не имели значения. Морико видела каждое движение ясно, как день, еще до того, как он начинал. Если она не могла уклониться, она отражала атаки мечом. Ей ничего не угрожало, но она и не давала ему шансов. Он все еще сдерживался.

Наконец, Нори сорвался. Ярость взяла верх и на миг подавила его контроль. Он хотел убить ее, искалечить. Морико все это видела. Он думал, что увидел брешь, и его удар был сильным и целеустремленным, мог принести ему победу. Но Морико почувствовала это, отразила его клинок и вонзила меч в его живот.

Она не ждала и не злорадствовала. Удар удивил его, но он все еще мог быть опасен. После мига удивления он вдохнул и понял, что был смертельно ранен. Она повернулась и ударила снова, рассекла его шею сбоку.

Бой Морико был завершен. Он умер через пару мгновений, но его душа не изменилась. Он умер злым, полным гнева, потеряв честь.

Морико не смотрела, как он умирал. Она вытерла клинок и повернулась, вместе с солдатами стала смотреть на бой Рю и Орочи.

* * *

Когда Рю увидел впервые Орочи у дома на ферме, он застыл от страха, не смог помочь наставнику, ставшему ему отцом. Он смотрел, беспомощный, как Шигеру отдал жизнь, пытаясь убить Орочи. До этого момента он переживал, что это повторится, что за всей силой он был трусом.

Одно дело биться с людьми, которые не были ему равными. Ошибки могли стоить ему жизни, но он был сильным и умным, и шансы были в его пользу. Другим делом было биться с сильным противником.

Уроки Шигеру всплыли в подсознании.

«Каждый раз, когда ты достаешь меч, ты должен быть готов умереть. Воин, который идет в бой, ожидая, что выживет, всегда будет слабым. Только если готов умереть, сможешь победить».

Многие уроки Рю не понимал раньше. Но сегодня понял этот. Помогла смерть Такако. Жизнь или смерть уже не имели для него разницы. Он думал только о своем клинке, и как он направит его против Орочи.

Орочи бросился в атаке. Движение лишь немного удивило Рю. Орочи скрывал хорошо свои намерения, было сложно, а то и невозможно его почувствовать. Рю просто реагировал, отступал, чтобы блокировать удары, парировать и уклонятся от ударов Орочи.

Рю едва заметил, как мир изменился. Где-то на задворках разума он понял, что все еще ощущал Орочи. Он перестал отступать и быстро отогнал Орочи своим броском. Они отпрянули друг от друга и окинули противника взглядом.

* * *

Морико не могла поверить глазам или чувству. Бой длился пару вдохов, но она не видела владения мечом такого качества. Она всегда знала, что Орочи и Рю были лучше нее, но она считала себя близкой к ним. Это было не так.

Неопытный взгляд не смог бы понять разницу, но их удары были на миг быстрее, их реакции были быстрее. Хоть она не сражалась, было сложно уследить за их движениями.

Рю получил порез, но отогнал Орочи последним движением. Морико еще не видела, чтобы Орочи отгоняли.

Ее чувство блуждало по полю боя, и она поняла, что было нечто иное в Рю. Мир, энергия и все живое будто окутало его, двигалось сквозь него так, как она еще не замечала. Он почти не ощущался как человек.

* * *

Орочи сосредоточил чувство на Рю и ощутил, как энергия проходила через него. Орочи замечал это раньше, еще до битвы с Шигеру. Это было лишь на миг, быстро пропало. Но теперь это окутало мальчика.

Он никогда не думал, что эти истории не были просто сказками. Легенда, призванная мотивировать Воинов Пути. Он даже знал некоторых, кто утверждал, что обладал силой, хотя он не мог это проверить.

Теперь он знал. Он никогда не испытывал ничего подобного. У мальчика был дар, и он, вероятно, даже не осознавал степень своей силы. Орочи не мог избавиться от ощущения, что мир использовал свою магию, чтобы создать этого мальчика. Слишком много совпадений. Шигеру наткнулся на нечто гораздо большее, чем мог представить, хотя, возможно, он знал все это время. Все казалось предопределенным.

Орочи покачал головой. Он никогда не верил во что-то выше своих способностей. Начинать сейчас казалось плохой идеей. Независимо от его чувств, он должен был сдержать свою честь и свое слово.

Он улыбнулся мысленно. Это должно быть интересно.

* * *

Рю не мог осознать, что происходило. Мир стал другим, ярче. Он ощущал, как кровь текла из раны на груди, но он знал, что порез был чистым, без угрозы для него.

Все двигалось вокруг него. Внимание зрителей, холодный ветер над заставой. Все двигалось и дышало как одно. Он ощутил намерение Орочи до того, как тот стал двигаться, и он даже не сделал паузу, чтобы осознать, как необычно это было.

Он ощущал, как все мышцы в теле Орочи кричали, напряженные от жизни в сложных условиях. Он понял, что Орочи двигался к нему с невероятной скоростью и силой, но это не пугало его. Их мечи сталкивались снова и снова, и он увидел дыру в защите Орочи.

Удар Рю был метким, и хоть Орочи был быстрым, меч пролетел мимо его защиты почти без сопротивления. Одна рана не убила бы его, если ее успеют обработать. Но это во второй раз заставило Орочи отскочить, и Рю было приятно смотреть, как он отступал.

* * *

У Морико не было слов. Она даже не чувствовала их обоих. Их движения были слишком быстрыми. Это длилось лишь один удар сердца, но каждый сделал по четыре-пять движений. Морико не знала, как. Она не понимала, что произошло. Она могла поклясться, что они двигались так быстро, что становились размытыми.

Орочи отскочил снова, и Морико видела рану справа на его животе. Она взглянула на Рю, на нем не было новой крови. Она посмотрела на Орочи, переживала за него. Несмотря ни на что, он был хорошим человеком.

Он ощутил это, потому что повернулся к ней и склонил голову. Он знал ее мысли, хорошо знал ее. И он принял ее выбор. Этого хватало.

* * *

Он был потрясающим. У Орочи еще был припасен трюк, и бой не закончился, но мальчик был лучше всех, кого он видел. У него был дар.

Он ощутил сочувствие и взглянул на Морико. Девушка разрывалась. Тело Нори было у ее ног. Это порадовало его. Она справится, несмотря на все, что с ней сделал монастырь. Орочи гордился. Он создал хоть что-то хорошее за свое время тут. Этого хватило. Он поклонился ей и повернулся к Рю. Пришло время.

* * *

Орочи напал снова, но Рю был готов. Он снова видел, что Орочи отдавал все, что у него было, как и положено воину. Он ничего не скрывал, готовый к смерти.

Движения были быстрыми, и была очевидная брешь. Рю использовал ее, вонзил меч глубоко в живот Орочи.

Орочи почти улыбнулся. Шигеру научил его этому трюку в последний раз, когда они дрались. Он подавил боль, держа меч над головой, готовый нанести смертельный удар, даже когда начал умирать.

Рю знал, что брешь была нарочито очевидной, знал еще до того, как нанес удар. Он сосредоточил свою волю в ударе пустыми руками. Его правая рука сжимала меч, а левая нанесла удар. Он не был готов к результату.

Орочи не видел и не чувствовал приближение удара. Ладонь Рю с невообразимой силой ударила его в грудь и сняла с клинка Рю. Он никогда не видел такого сильного и быстрого удара.

Рю смотрел, а Орочи слетел с его меча и покатился по земле. Он не ожидал, что такое произойдет. Он планировал оглушить Орочи, а не отбросить его на несколько шагов.

От этой мысли мир стал обычным. Рю понял, что что-то в нем изменилось. Он отогнал мысль, сосредоточился на настоящем. Орочи был еще жив. Удар был смертельным, но не убил сразу. Он осторожно подошел к Орочи.

Орочи поднялся на колени. Как истинный воин, он не бросил меч. Он опустил меч справа, клинком к себе. Это был жест мира. Уважение к Орочи наполнило Рю, и он убрал меч в ножны, хоть и остался настороже.

Орочи посмотрел на него.

— У тебя дар.

Рю принял эти слова. Орочи знал о Рю больше, чем сам Рю. Было лучше принять это. Не было времени на вопросы.

Орочи посмотрел на Морико.

— Ты позаботишься о ней?

Рю проследил за его взглядом. У него осталась только она.

— Да.

Орочи кивнул, кровь потекла изо рта.

— Хорошо, — он снова посмотрел на Рю. — Ты сдержишь слово?

Рю знал, что он говорил о мечах. Он взглянул на них, потом на Орочи.

— Да.

Орочи кивнул.

— Хорошо, — ему было сложно говорить, но он смог выдавить последнюю фразу. — Смерть воина, прошу.

Рю встал за ним. Он ощутил, как Орочи опустился на колени, дал ему помолиться, упокоиться. Кивок был тем знаком, в котором Рю нуждался. Он идеальным движением вытащил меч и отрубил голову Орочи.

* * *

Морико огляделась, пыталась отыскать спокойствие, которое застыло на лице Рю. Орочи был убит. Ее разум еще пытался понять, что видели ее глаза. Она огляделась и увидела, что не она одна была ошеломлена.

Вся застава была тихой. Все тут были хорошо обучены, и каждый знал значимость того, что они увидели. Они не могли скрываться от правды. Она разлетится по земле, и никто не знал, к чему это приведет. Казалось, булыжник бросили в пруд, потревожили ткань существования. Никто из живых еще не видел дуэль двух клинков ночи.

Не нужно было чувство, чтобы понять, что место было наполнено потрясением и страхом. Хоть Рю и Морико были в меньшинстве, ни один солдат не напал на них. Лучники опустили луки, некоторые солдаты убирали мечи в ножны.

Когда Рю заговорил, даже Морико вздрогнула. Он говорил тихо, но голос было слышно во всей заставе:

— Мы тут не за вами. Мы пришли за девушкой и вашим командиром. Я не хочу больше убивать сегодня, но если вы хотите встать на моем пути, давайте покончить с этим, чтобы я похоронил своих мертвых.

Ему ответила тишина. Солдаты переглядывались, группа тихо выбрала жизнь, а не смерть от меча Рю. Стало слышно, как клинки убирали в ножны, это было общее согласие.

Рю кивнул и убрал свой меч в ножны. Он посмотрел на Морико с вопросом, и она кивнула. Она была в порядке.

Рю прошел в здание в центре, вернулся с телом Такако на руках. Морико видела слезы на его лице.

Морико прошла к телу Орочи, решая, что лучше сделать. Она поманила к себе солдата, который подошел, хоть и с неохотой.

— У вас есть телега, чтобы я забрала его тело? Я могу вернуть ее потом, если хотите, но мне нужно похоронить его.

На лице солдата были вопросы, но он их не задал.

— Да, сэр.

Рю и Морико вскоре покинули заставу через врата. Морико предложила положить и тело Такако в ее телегу, но Рю отказался, нес ее на руках до их лагеря.

Путь не запомнился. Они построили погребальные костры, оба положили тела сверху. Они работали в тишине, погрузились в свои мысли, а не болтали друг с другом.

Когда работа была закончена, они отошли, не спешили говорить.

Рю первым нарушил молчание:

— Думаю, она была права.

Морико не нужно было уточнять, о чем он говорил.

— Возможно. Нет способа узнать. Но я не думаю, что мы ошиблись.

— Даже с такой ценой?

Морико смотрела на тела подруги и наставника.

— Да.

Рю сменил тему:

— Орочи был хорошим человеком.

Морико согласилась.

— С ним было трудно, но он был честным и справедливым. Он придерживался своего кодекса, сделал то, что от него просили.

— У него была цель.

— Да, — Морико прочла мысли Рю. — Теперь тебе нужно найти цель. Весть разлетится. Ты не сможешь снова прятаться.

Тишина накрыла обоих уютным одеялом. Они оба задумались.

А потом он сказал:

— Я бы предпочел не обнажать клинок против другого клинка ночи.

Морико глядела на него. Ее сердце сочувствовало ему, но она подозревала, что была правда глубже, которую он еще не понимал.

— Надеюсь, ты прав.

Они зажгли костры и смотрели в тишине, как любовь и наставник сгорают. Морико сделала бы все, чтобы узнать мысли Рю, но он замкнулся, и она ощущала только печаль.

Она смотрела, как огонь плясал под вечерним небом, на душе Морико стало легче. Хоть она знала, что это было неправдой, она ощущала свободу. Она сбежала из монастыря, и хоть она горевала по Орочи, часть нее знала, что только он мог выследить ее. Он присоединился к Великому Циклу, и она не знала такой свободы с детства.

Она стояла рядом с Рю, знала, что хотела быть с ним в этом пути. Между ними было понимание, какого она не разделяла ни с кем. Это было, пожалуй, несправедливо, вед они были единственными клинками ночи, насколько они знали, но она знала его как честного доброго человека. Может, этого хватило бы.

Огонь догорал, Морико повернулась к Рю и тихо сказала:

— Что нас ждет дальше? Все закончилось.

Морико была рада, когда Рю улыбнулся от ее слова «нас».

— Еще не совсем. Нам нужно сделать кое-что еще.

Морико с вопросом посмотрела на Рю, но не знала, о чем он думал.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Лорд Акира расхаживал в своем замке, глядел на карты в кабинете.

Почти месяц он был на взводе, почти не ел, не был спокойным и уверенным. Слухи стали чем-то большим. Не фактом, но и не выдумкой. Порой казалось, что все в королевстве знали, что на него работал клинок ночи.

Известие из крепости пришло через несколько дней после битвы с гонцом, который сменил несколько лошадей и чуть не убил себя, чтобы сообщить новость как можно скорее. Несмотря на попытки сохранить секретность, слишком много людей видели событий в заставе, и об этом стало известно людям.

Это заставило его обдумать всю цепочку событий, он пытался найти ошибки, понять, где он должен был действовать иначе. Но его злило то, что он не считал, что стоило поступить иначе. Он вернулся к тому моменту, когда Орочи впервые вошел в его двери, перехитрив и победив всю его охрану.

Возможно, ему следовало прогнать Орочи. Но большая его часть считала, что он принял правильное решение. Знание, что клинок ночи существовал, и предложенные им услуги нельзя было упускать.

Акира потерял больше, чем союзника. С первого дня их встречи Орочи четко обозначил свою позицию по отношению к Акире. Он хотел использовать Акиру так же, как Акира хотел использовать его. Не было никакого притворства, никаких скрытых замыслов. Орочи не был властолюбивым человеком. У него уже была сила, и он знал, что надеялся получить от нее.

Для одного из трех лордов это было счастьем. У Акиры не было сыновей, и заговоры против его правления варьировались от глупых до скрытных. Но почти все, у кого были амбиции, пытались обыграть его. Только не Орочи. Он действовал честно.

Акира посмотрел на карту Трех Королевств перед собой. Казалось, он единственный понимал, что мир был больше, чем их королевства. Да, торговля с внешним миром была ограниченной, но география и погода сделали Три Королевства почти защищенными от серьезных атак за последние несколько сотен лет. Были атаки на южном перевале, но Акира и Нори уже какое-то время подозревали, что это была в лучшем случае стратегия отвлечения. В Азарии созревало что-то нечестивое, но он не знал, что именно.

Три Королевства владели защищенной, плодородной и богатой минералами землей. Они были идеальным местом для вторжения. В их легендах рассказывалось о захватчиках из земель, неизвестных во времена Одного Королевства. Акира подозревал, что нападений не было снова по чистой случайности. Но он не надеялся, что они никогда не вернутся. При нынешнем состоянии Трех Королевств они падут перед любым организованным захватчиком. Большая часть войск для Трех Королевств была размещена вдоль их границ с другими Королевствами, а не по направлению к внешнему миру.

Акира знал, что два других лорда тоже мечтали объединить Три Королевства и стать королем. Но Акира также знал, что он один из трех хотел сделать это на благо Королевства.

Несмотря на слабости Нори, он был способным генералом и видел более широкую картину вокруг Королевства. Он был готов удерживать перевал все меньшим и меньшим количеством войск в течение последних нескольких лет, зная, что, отражая отряды, он готовился к успеху будущих войн.

Акира не был уверен, что кто-то из его генералов тоже видел ситуацию так. Может быть, Торо. Все они были способными полководцами, но настоящая перспектива лежала в поколении ниже их. Поколение сына Нори и нового клинка ночи. Они были молоды и голодны, и некоторые из них были чудесны. Разведчики Акиры доложили о прогрессе некоторых из них. Он надеялся, что они будут командовать его армиями в течение трех лет, когда пора будет нанести смертельный удар по другим Королевствам.

Он взглянул на карту в последний раз и подавил желание стереть с нее все. Он знал, что нужно было королевству, чтобы выжить, и знал, что у него были силы сделать это возможным. У него была власть, просто еще не было разработанных ресурсов. А теперь два его самых ценных воина были отобраны мальчиком.

Как только эта мысль пронеслась в его голове, он понял, что был не один. Он не мог сказать, откуда понял это, возможно, в нем проявилась капля чувства, которым обладали все. Только у одного человека был хоть малейший шанс попасть сюда. Дежавю ударило с силой, и он ощутил страх за свою жизнь. Он повернулся и выхватил меч молниеносным движением.

Мужчина — мальчик, поправил себя Акира — прислонялся к углу, изучая карту, на которую только что смотрел Акира. Он был среднего роста и, хотя был явно силен, не был похож на человека, способного убить Орочи. Он казался на удивление обычным и юным. Ему оставалось еще несколько лет до полной зрелости. Но его одеяние было темным, как ночь, и позволяло ему раствориться в тени.

Акира чуть не рассмеялся от удивления, но уже знал, чего достиг этот мальчик. Может, ему повезло, но ни у кого больше не было таких результатов. Он был самым опасным человеком в его королевстве, во всех трех королевствах.

Мальчик посмотрел на него.

— Плохие времена?

Акира держал меч ровно. Он смотрел на мальчика, который довел его королевство до грани разрушения. Может, он преуспеет там, где не смогли другие. Парень был без оружия. Его будет просто убить. Акира шагнул для атаки, пока мальчик смотрел.

Акира не знал, как описать то, что случилось дальше. Он направил удар, и мальчик словно пропал из виду. Он не мог уследить за движением тела мальчика. В следующий миг меч пропал из его рук, и клинок прижался к его горлу.

Понимание хлынуло на него. Парень был тут не для убийства. Если он хотел этого, он только что упустил самый простой шанс сделать это.

Клинок пропал с его горла, и Рю отдал ему меч.

— Я пришел не убить тебя, — он сделал паузу. — Наверное.

Акира приподнял бровь.

— Ты звучишь неуверенно.

— Зависит от исхода встречи, но я вижу только один исход.

— Ты хочешь работать вместо Орочи на это королевство?

— Нет.

Рю посмотрел на карту.

— Я еще не видел точную карту Трех Королевств. Насколько она хороша?

Акира пытался подавить бушующие эмоции. Частичка него хотела злиться. В его замок проникли, его жизнь была в опасности, и мальчик говорил с ним как с равным. Но большая часть него не могла сопротивляться наглости мальчика и отсутствию этикета. Это была приятная перемена после лицемеров и хитрецов, с которыми он проводил почти все время. Этот мальчик манил его почти как Орочи.

Он не мог скрыть гордость в голосе:

— Я считаю эту карту Трех Королевств самой точной из существующих. Я принял серьезные меры, чтобы обеспечить точность и подробности.

— Ты хочешь захватить все три королевства, — это было утверждение, а не вопрос.

Акира был поражен. Откуда мальчик знал? Но он не стал отрицать. Это было очевидно. Не было других причин строить подробную дорогую карту Трех Королевств. Эта тайна была на виду.

— Да, но этого хочет каждый лорд. Но, думаю, я преуспею.

— Почему?

Акира отпрянул на шаг. Такие прямые вопросы потрясали, но и были чем-то новым. Он никогда не говорил так открыто о своих планах. Но ему казалось, что мальчику нужно было знать. Если он мог убедить клинка ночи, сможет убедить любого. Он все еще думал, что сможет убедить мальчика работать с ним.

— Порядок, сила, дисциплина. Мой народ счастлив. Они могут жаловаться на строгость правил, которые мы установили, но преступлений мало, как и мало страхов, кроме обычных рисков. Наша армия сильна и быстра, и мы всегда готовы воевать, в отличие от двух других королевств, которые начали разваливаться. Перемирие сделало их слабыми. И у меня на службе был лучший убийца в Трех Королевствах. Он был бы важным в кампании.

Рю хмыкнул.

— Зачем захватывать другие королевства, если в твоем так хорошо? Мало власти?

— Не мало. Но я вижу впереди ответственность серьезнее. Три Королевства — часть большего мира, и хоть география помогала нам оставаться независимыми, так будет не всегда. У нас тут богатая земля, которая много означает для людей за нашими берегами и границами. Если мы не объединимся под сильной рукой, мы все падем.

— Учитывая ценю, это слабое оправдание захвату большей власти.

Акира посмотрел на Рю с каплей гнева.

— Я знаю о недостатках. Я понимаю, что безопасность целого порой пересиливает нужды и жизни не только нескольких человек. Это не делает ситуацию проще, но это все еще необходимо сделать.

Теперь злился и Рю.

— Никакое королевство не стоит жизней моего наставника и моих друзей.

Акира пронзил его стальным взглядом.

— Королевство стоит этого, стоит большего. Если я смогу сохранить безопасность сотен тысяч людей, но придется убить несколько людей для этого, я готов сделать эту жертву.

Рю потянулся туда, где был бы его меч, а потом убрал руку. Акира заметил движение, но не вздрогнул.

— Ты сжег невинную семью, убил моего наставника, пытал мою подругу до смерти. Если твой мир строится на таких действиях, война кажется приятнее.

Рю заметил печаль на лице Акиры и был удивлен.

Акира выдержал его взгляд.

— Я приказал твою смерть, смерть твоего наставника и девушки, которая начала весь этот хаос. Генерал Нори увлекся, выполняя приказ, — Акира поднял руку, не дав Рю возразить. — Он слушался меня, как и все офицеры армии, я в ответе за его поведение. Мне жаль, что ее семья была убита, как и женщины в борделе. И я получил отчеты о том, как ее пытали. Я должен не только извиниться перед тобой за эти действия. Но я не буду извиняться за смерти твоего друга и твоего наставника. Приказ был верным тогда, остался верным, даже если ты готов убить меня.

— Почему? — Рю едва смог выдавить вопрос, стиснув зубы.

— Потому что твое существование угрожает королевству и всей моей работы прошлых лет. Ты знаешь людей всех живых, как люди демонизировали клинков ночи. Уверен, ты понимаешь, что это не случайно. Клинки ночи разделили наше королевство на три, и это нельзя допустить снова. Теперь о тебе знают люди, и не ясно, что случится. Все боятся, не знаю, как изменится баланс сил. Безопаснее всего, если ты мертв.

Рю с усилием воли подавил гнев.

— Мы не были ни для кого опасными.

Акира приподнял бровь.

— Не обманывай себя. Ты атакуешь, едва появляется то, что угрожает тебе. Когда Такако забрали, уговор был законным, напомню, а ты пошел в лагерь и убил офицера армии. Не так ведет себя мирный житель. Когда твоего наставника убили, ты напал на монастырь и базу армии. Когда с тобой что-то случается, ты отвечаешь, сея хаос и беспорядки, и это разрывает мое королевство. Ты недоволен мной, пришел в мои покои. Так не ведут себя жители, которые любят жить спокойно.

— Я просто защищал тех, кто не мог защитить себя.

— Это делаю и я, но ты не понимаешь масштаб.

Сталь и раздражение в голосе Акиры пробили туман гнева вокруг мыслей Рю. Он обдумал свои действия, попытался увидеть точку зрения Акиры. И он понял, что действия Акиры не очень и отличались от того, что сделал бы он. Если бы пришлось выбирать между массовым хаосом и смертью нескольких человек, он выбрал бы то же самое. Его гнев резко остыл.

— Ясно.

Акира не мог уследить за мыслями Рю, и его решение удивляло. Он и сам себя удивлял. Он понимал, что ожидал, что умрет, и говорил более открыто, чем привык, даже с близкими советниками. Он нечаянно создал связь с этим мальчиком.

Рю все еще думал, и Акира использовал момент.

— Так что ты собираешься сделать?

Рю поднял голову.

— Я пришел сказать тебе перестать охотиться на нас. Если бы ты не послушал, я бы убил тебя.

— Это было твоим решением?

— Не идеальное, да, но это выполнило бы задачу.

Акира пожал плечами. Ему нравилось, как парень не уважал власть.

— Возможно. Но сейчас тебя будут искать все.

Рю разглядывал его.

— Думаю, план все еще в силе. Я не хочу власти, не желаю служить кому-то, кроме себя. Я хотел бы вести мирную жизнь и познать чувство лучше. Орочи дал мне указания перед своей смертью.

— Он поговорил с тобой.

— Да. Он верил, что я сильнее, чем думаю. Он дал мне указания, как тренироваться дальше.

— И какой предел?

От этого вопроса Рю сделал паузу на миг.

— Я не задумывался об этом. Я всегда учился, чтобы просто стать сильнее. Думаю, это было для времен, когда сила потребуется, чтобы защитить тех, кто мне дорог.

Акира кивнул.

— Ты еще не понял смысл своей жизни?

— Я не уверен, есть ли цель у одной жизни.

Акира перевел взгляд с Рю на карту и обратно на Рю.

— У всех нас есть цель, даже если мы ее не преследуем, — он сделал паузу. — Ты не хотел бы работать на меня на тех же условиях, что и Орочи? Условия были щедрыми.

Рю покачал головой.

— И не только из-за моего отношения к тебе. Я видел, как достойные люди поступают ужасно, потому что связали честь и послушание с другим человеком. Покой королевства не стоит страданий, которые испытала Такако. Думаю, его участие в этом помогло мне убить Орочи. Лучше быть свободным и в ответе за свои поступки.

Акире все больше нравился мальчик. Он был разумным, хоть и слишком юным, чтобы понять, как работал мир. Ему стало любопытно.

— Ты веришь, что сможешь жить мирно, даже если мы сегодня расстанемся не как враги?

Рю пожал плечами.

— Надеюсь, но будет наивно думать, что из-за того, что я на это надеюсь, так и будет. Шигеру часто переживал, что те, кто живет с мечом, умрут от него. Может, так и есть. Нет смысла предсказывать будущее. Важнее то, что в этот момент я хочу покоя.

— Уверен, что не передумаешь насчет работы на меня?

Рю невольно усмехнулся. Было приятно хоть раз быть оцененным по праву.

— Да.

— Куда пойдешь? Что будешь делать?

— Я ни за что не рассказал бы тебе.

— Ты знаешь, что я отправлю за тобой шпионов. Ты слишком опасен, чтобы пускать тебя бродить по моему королевству.

— Может, я и не останусь в твоем королевстве. Но можешь посылать шпионов. Они будут рисковать жизнями, и не смогут нас выследить.

— А если мне нужно будет связаться с тобой?

Уголок рта Рю приподнялся, словно идея забавляла его.

— Акира, я оставлю тебя сегодня живым, потому что ты убедил меня, что не убьешь меня и Морико, оставишь нас в относительном покое. Но мы не союзники. Если ты говоришь правду о том, почему правишь, и какие у тебя цели, то тебя лучше оставить живым. Может, ты лучше всего подходишь для власти в королевстве. Но это не будет моим боем.

Рю повернулся уходить, но Акира заговорил, не дав ему уйти:

— Думаешь, ты сможешь это сделать?

Рю с вопросом оглянулся.

— Думаешь, как воин, ты сможешь отыскать спокойную жизнь?

Рю смотрел на Акиру, а тот отметил, что у юноши, который по возрасту еще не годился быть солдатом, были глаза человека, который видел намного больше.

— Нет. Думаю, меч продолжит находить меня. Но нас определяют поступки, и каким я был бы человеком, если бы хотя бы не попытался жить в покое?

Акира кивнул. Он понимал мальчика, а мальчик как-то понимал его лучше всего совета придворных.

— Желаю тебе удачи. Я буду пытаться следить за тобой, но даю слово, что я не буду вредить тебе или девушке. Может, ты окажешь милосердие и не будешь убивать моих гонцов.

Рю усмехнулся и вдруг из мудреца стал юношей.

— Зависит от того, насколько красивыми они будут.

И он ушел за дверь. Акира хотел следить за ним, но юноша пропал в пустоте. Его навыки потрясали.

Акира невольно усмехнулся. Он и Орочи понимали друг друга и уважали, но ему нравился этот мальчик. Ему казалось, что он еще увидит его однажды. Может, нет. Так или иначе, лорд Акира всем сердцем надеялся, что мальчик отыщет покой.