— Ты циник. — Нет, не до конца


* * *


— Ты циник. — Нет, не до конца.

В себе не вижу подлеца.

Я просто не добрал, как все,

В твоем базарном колесе.

— Так я устроил этот мир.

— Что ж не позвал меня на пир?

Я поначалу был неплох,

А ты готовил мне подвох.

— Пойми: над каждым я смеюсь

И сам в накладе остаюсь.

Вот мой Эдип. Он был умней,

Чем все поэты ваших дней...

— И что же, ты его любил

И вместе с ним раздавлен был?

Ты высмеял его мечты.

Из нас двоих циничней ты.

— Слепец, найти меня не тщись,

Не посягай ни вглубь, ни ввысь.

Не у́зришь моего лица,

В себе на зная подлеца.


18 июня 2004


* * *

— Ты ни разу безоглядно не любил.

— Ну, а скуп-то кто из нас с тобою был?

— Я заслуги отпускаю по уму.

— Только ум твой достается — не тому.


23 июня 2004


* * *

Архитектура унылая, но экономная.

Впрочем, по правде сказать, и не очень противная.

Низко над крышей душа моя реет бездомная,

Тело же тут, и нужда у него примитивная.


Душу мою отлови, ублажи, рассмеши ее

И приголубь, приласкай осторожно и сдержанно.

Жалко убогую: день ото дня всё фальшивее,

Лжет, притворяется, третьему штилю привержена.


5 февраля 2004


* * *

Что не о смерти, то мимо. О чем говорим?

Слава пустее отечества. Горечь и дым.

Вводит потемками юности в чувственный ад

Твой навсегда опрокинутый в прошлое взгляд.


Кто мне шептал: ностальгия страшней евменид,

Коршуном кинется, клацает, в пропасть манит?

Нету ей места в душе, только горечь и вздор

Мучат потемками юности схваченный взор.


Нету ей места в душе, не об этом она.

Родина слякотна. Выхухоль да белена.

Смерть на пригорке присела, умыта росой.

Рядом любовь примостилась. И тоже с косой.


2003


* * *

Служа возлюбленной, он предал мать,

Отрекся, отвернулся от родимой,

И стал удел его неотвратимей

Болезненные формы принимать.


Всё поначалу было ничего.

Неладное не сразу проступило.

Гордился, не вникал в природу пыла,

Теснившего сознание его.


Но дальше тягостная тень легла

На все его дела, иссякла вера,

И вот уже душа, а не карьера,

В кривые угодила зеркала.


Единственная... Но дрожит струна.

В крови разлад. Он видит виновато:

Вчера единственная — чужевата,

Жизнь множественна, мать — одна.


Ан поздно... Через три десятка лет

В чухонской роще над ее могилой

Стоит он под руку с предавшей милой

И ни на что не может дать ответ.


4 сентября 2003


* * *

Любовь и честь тебя влекут и радуют,

Сэр Ланцелот, —

И женщина в твои объятья падет,

Как зрелый плод.


Скажи люблю — блаженная наладится

Меж вами связь,

Да ворон на плечо твое усядется,

Достойный князь.


Пройдут года. Давно в другую сторону

Глядит она,

А каждый день подкинуть пищу ворону

Душа должна.


23 сентября 2004


* * *

Подлость и подлинность рядом стоят в словаре.

Мы и до Фрейда умели заглядывать в душу.

Ночью безветренной звезды гостят во дворе.

Может, научат. При них не совру и не струшу.


Многоочитая подлинность, как ты страшна!

Бог — это пол, нас учили. Страшна, полноводна.

Звездочка малая у горизонта видна.

Шепчет, потупившись: милый, проси; я свободна.


Жара душевного я у звезды попрошу,

Истины плазменной, ласки мучительной, млечной.

Всё, что сказать не решался, впервые скажу

Из катакомб, из трущоб суеты быстротечной.


11 ноября 2004


* * *

Когда всё живое

В душе опустилось без сил,

На небо ночное

Спокойный я взгляд устремил.


Таинственным светом

Ответила мне глубина.

Обидам и бедам

Предел обещала она.


Звезда мне сказала:

— Приду заповедной тропой,

Сниму покрывало,

Навеки останусь с тобой.


2004


* * *

Что я люблю в тебе? Я всё в тебе люблю.

Здесь места нет критическому взгляду.

Мечту несбывшуюся. Молодость мою.

Мой скорбный труд. Влечение к распаду.


Ты скажешь: эгоизм — вот вся моя любовь.

Но разве есть любовь другая?

Читатель рифмы ждет — и не ошибся: кровь

Снимает все вопросы, дорогая...


19 февраля 2004


Загрузка...